Колдунья отошла и занялась последними приготовлениями. Ириада видела, как она отодвинула мебель, освободив место вокруг нее, расстелила на полу карту, замкнула круг на полу, возилась довольно долго (круг вышел большой), как чертила знаки. Слышала стук чаши, позвякивание небольшого кинжала, шелест шелковой веревки. Ничего не оставалось, только молиться, чтобы Создатель дал силы это перенести.
Онхельма сознательно все делала медленно, этим можно деморализовать жертву и добиться признания, так сказать "без жертв". Потому что... Потому что она еще не потеряла совершенно иррациональную надежду, что ей удастся заполучить ЕГО. А если мужчина когда-нибудь узнает, что она сделала с его матерью - он не простит. Никогда не простит.
Однако время вышло.
Она подошла к женщине, неподвижно сидящей в кресле. присела перед ней и сказала:
- Ириада, поверь, мне вовсе не хочется делать с тобой это. Сейчас у тебя будет возможность говорить, - тут она слегка усмехнулась, - Но не пытайся кричать, звать на помощь. Тебя никто не услышит.
И коснулась губ своей пленницы.
- Скажи мне, Ириада, где твой сын. Ты ведь знаешь. Если бы не знала, не стала бы так упираться.
Ириада мрачно улыбнулась и покачала головой:
- Ты так ничего и не поняла Онхельма. Я ничего тебе не скажу. Ничего. Делай что хочешь. Хоть режь меня на куски.
- Почему? Неужели ты не боишься умереть? - колдунье важно было это услышать, понять.
- Потому что я люблю своего сына. Но ты все равно смысла этих слов не знаешь. Делай, что задумала.
- Что ж. Ты сама выбрала.
Вообще-то, для ритуала достаточно было взять немного крови. Из запястья, или из любого другого места. Но Ириада выбесила Онхельму.
Своим этим самодовольным замечанием. Да! Она не знает, что такое любовь. Но кто виноват в этом?! Кто?! Никто? Тем хуже.
Колдунья взяла чашу и кинжал и встала за спиной женщины, опустив руки по обе стороны кресла. Так она стояла примерно с минуту. Пусть помучается неизвестностью, пусть боится! Потом внезапно оттянула за волосы голову несчастной назад, полоснула кинжалом по горлу и подставила чашу под струю, брызнувшую из глубокой раны. Чаша быстро наполнилась яркой кровью, но Онхельма не убирала ее, кровь пузырилась, переливалась через край и текла на пол, ей на руки. Онхельме было хорошо. Приятно, что эта женщина больше никогда не сможет ее оскорбить.
Потом она подошла к карте, вылила немного крови в центр и стала творить заклинание поиска по крови. Если где есть родная кровь, то она ее найдет. И чем ближе родство, тем больше крови к этому месту устремится. С последними словами заклинания карта словно вспыхнула, а кровь засветилась голубым и потекла. Несколько тонких-тонких ниточек в разные концы Страны морского берега, а довольно широкая лента, извиваясь пробежала через Полуденное море, через остров Расхаранарт, через пролив на "черный берег" в город Магрих. И свернулась там крупной каплей.
- Покажи, - велела колдунья.
Карта стала видоизменяться, словно живая. Город Магрих вдруг разросся, показывая себя как в увеличительном стекле, а капля крови вновь поползла и остановилась во дворце Властителя Магрибахарта.
- Хммм, так вот ты где, Алексиор... - Онхельма прищурилась, - Что ж, вполне предсказуемо. Надеюсь, ты не ждешь меня в гости?
Она отбросила чашу и кинжал, вытерла руки. Потом щелкнула пальцами, исчез с пола круг вместе с нарисованными символами. Оставалось сделать хорошую уборку и незаметно избавиться от трупа. Для этого у нее есть Мила.
Царица отошла к столику у стены, налила себе немного вина и замерла, не отпив ни глотка. Так прошло несколько минут, и Онхельма постепенно стала осознавать, что же она сделала. Она ведь не собиралась убивать мать Алексиора. Но... Как будто... Как будто кто-то решил за нее. Решил будто бы кто-то, а расхлебывать все это теперь предстоит ей.
Она прошла по комнате, обходя пятна на полу, устало опустилась на кровать. Что и говорить, выглядело все ужасно. Кровь кругом. От этого надо избавиться, и надо сделать так, чтобы не осталось никаких улик. А если и возникнут подозрения, пусть они падут на кого-то. Кого? Она подумает над этим позже. И что делать с Алексиором, когда она до него доберется, она тоже придумает потом.
Это было достаточно забавно. Своим преступлениям царица Онхельма всегда старалась найти достойное оправдание, и придумать, как замаскировать их под благовидными предлогами. Чтобы выглядеть правой, хотя бы в своих глазах. А со своими глазами она всегда умела договориться.
Сейчас нужно было вызвать верную прислугу. Онхельма дернула сонетку и стала дожидаться, когда появится камеристка. Но время шло, а девчонка все не появлялась, и колдунья не выдержала, быстрым шагом пошла к ней. Уже в коридоре сообразила, что надо бы использовать отвод глаз.
Комната камеристки была закрыта на ключ.
- Какого черта? - подумала Онхельма, - Неужели у нее любовник? Это было бы некстати.
Колдунья прошептала заклинание, отпирающее замки, и осторожно заглянула в приоткрытую дверь. А потом резко вошла.
Черт! Черт! Черт!!!
Эта бестолочь, ее камеристка, повесилась на потолочном карнизе!
Нашла же время повеситься, гадина! Нашла время!
Но потом из глубины сознания всплыла мысль, что вот оно, верное решение. Нашлось само собой, и все удачно сложилось. Очень удачно! Правда ей придется немного поработать своими руками. Ну, это издержки. Как в старые времена, когда она была просто Беатрисой Кройфельд.
Онхельма закрыла дверь и вернулась к себе. Потом она подхватила тело Ириады, завернула его в покрывало и оттащила в комнату Милы. По дороге ей встретилось несколько человек, но отвод глаз по-прежнему работал, никто не заметил ни царицу, измазанную в крови, ни труп. В комнате у камеристки колдунья устроила мертвое тело Ириады на маленьком вытертом диванчике, а снова потом метнулась к себе. Нужно было создать правдоподобный антураж. Ей пришлось еще пару раз сбегать к себе и обратно, но в результате в комнате у камеристки Милы теперь все выглядело так, будто именно здесь был проведен кровавый ритуал, а потом самоубийство. Осталось только вернуться к себе, довершить наведение чистоты. А потом последнее.
Царица выждала, когда настанет утро, открыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Как и следовало ожидать. Она спустилась на этаж ниже.
- Государыня, Ваше Величество, Вы кого-то искали? - только что сменившийся старший смены ночной стражи возник перед ней.
Красив.
- Я? Я искала свою камеристку. Просто, вечером ко мне в гости приходила госпожа Ириада, я отправила Милу проводить ее. А теперь вот беспокоюсь, потому что камеристка так с тех пор и не появилась. А она мне нужна...
О, какой обольстительно беспомощной она выглядела ,какой невинностью светились невозможно синие глаза.
- Государыня, если вам угодно, я схожу за ней?
- Да, - прекрасная государыня улыбнулась своему солдату, - Я буду очень благодарна.
Мужчина был молод и немного влюблен в свою царицу. Как может не влюбиться мужчина в такую красавицу? Особенно, если она будет смотреть на него такими глазами.
Колдунья подошла к нему вплотную и, глядя в глаза, проговорила:
- Ты пойдешь туда и сделаешь все как надо.
Стражник поморгал, потом как-то осоловело повернулся и пошел к лестнице, ведущей на этаж, где помещались комнаты прислуги. Царица вернулась к себе, а через короткое время к ней прибежало несколько престарелых членов ее Совета с новостями, что в комнате ее камеристки был обнаружен труп зверски убитой мачехи покойного государя Вильмора, госпожи Ириады, и сама камеристка Мила, подвешенная к потолочному карнизу. Руки повешенной были в крови, рядом валялся кинжал и чаша, вокруг все окровавленное. Комиссия пришла к выводу, что несчастная, осознав глубину своего преступления, повесилась.
Более того, сцена, обнаруженная там, вызвала определенные подозрения, послали за Кириосом, главой городских колдунов. Тот констатировал, что камеристкой было применено злое колдовство! Ритуал крови!
- Боже мой... - царица в волнении приложила к груди руку, - А я доверяла ей свою жизнь...
Но это были еще не все новости.
- А старший смены ночной стражи, который и обнаружил все это безобразие, от увиденного почувствовал себя дурно, поскользнулся и упал с лестницы. В результате у нас еще один труп.
- О, непременно нужно разобраться во всем этом! Я так на вас надеюсь! - чуть ли не со слезами в голосе проговорила царица.
При этом она сказала себе, что надо бы разнообразить методы, а то все лестница да лестница. Пусть уже теперь как-то иначе умирают. Но, в общем и целом, эту проблему решили.
Теперь надо подумать о том, как попасть на 'черный берег'. Матушку Алексиора она от большого ума зарезала, и у нее больше нет крови, по которой можно было бы найти верткого мальчишку, если ему вздумается вдруг снова сменить место жительства. Значит, следовало поторапливаться.
Плыть туда Онхельма собиралась лично. Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, делай это сам. Советники еще не успели покинуть ее гостиную, она обратилась к ним со словами:
- Я хочу нанести дружественный визит нашим заморским соседям. В Магрибахарт. Нам нужно налаживать связи со странами "черного берега", это сулит большие выгоды. Распорядитесь подготовить судно. Да, и пусть это будет "Евтихия".
Ей почему-то доставляло извращенное удовольствие пользоваться именно этим кораблем.
***
Как и предполагалось, Алексиор устроил дружеский ужин, на который пригласил Кемиля. Еще с утра он предупредил свою прекрасную наложницу (мысленно он предпочитал называть ее гостьей), что они ожидают в гости друга.
- Мы, господин?
- Да, Батшис. Ты на этом ужине будешь хозяйкой. И твоя задача встречать гостя.
- Но господин, никто не должен видеть моего лица кроме тебя. Я же принадлежу тебе.
- Батшис, - повел шеей Алексиор, - Видишь ли, я ведь чужестранец.
Красавица кивнула, то, что он чужестранец и без слов очевидно. Он, конечно, нравился ей как мужчина, ибо был молод и очень красив, но... Батшис своим дамским чутьем была просто уверена, что что-то с ним не так. Хотя и не понятно, что именно. Одно слово, чужестранец.
А Алексиор, пользуясь ее молчанием, продолжал:
- Обычаи моей страны другие. У нас женщины не прячут лицо и не скрываются от всех на женской половине. И раз ты принадлежишь мне, а я хотел бы считать тебя своей гостьей, а не рабыней, то пусть все будет по обычаям моей родины.
- Ну... ладно, господин... Если ты этого хочешь...
- Да, - обрадовался Алексиор, - Хочу. Значит так, Батшис. к нам в гости придет мой друг. Он, кстати, очень интересный мужчина. И состоятельный. И да! Он, между прочим, не женат и у него нет гарема.
Батшис слегка прищурилась, а потом задала вопрос:
- Господин, а твой друг тоже чужестранец?
- О, нет! Он магриб. Батшис, он помощник советника повелителя по вопросам импорта.
- Да? - легкое раздумье отразилось на красивом личике.
- И зови меня Ароис. Мы ведь договорились, что все будет по обычаям моей родины.
- Ароис... Хорошо, господин. Как мне одеться?
- О, как пожелаешь. Хотя, думаю, лучше прикрыть грудь, а то мой друг рискует умереть от восторга!
Алексиор расхохотался, а вместе с ним и Батшис. Потом она откинула голову чуть набок и сказала:
- Знаешь, Ароис, а мне нравятся обычаи твоей родины. Они дают женщине гораздо больше свободы. Скажи, твой друг... он хорош собой?
Срочно пытаясь сообразить, хорош ли собой Кемиль Назирах, Алексиор наморщился. Сложно сказать, хорош ли он с точки зрения женщины.
- Батшис, мой друг не красавец, но он очень интересный человек. Не старый.
- Скажи мне честно, господин, зачем ты это все затеял?
- Честно? Ну... - замялся он, - Честно, я хочу выдать тебя за него замуж.
- Вот как? Что ж быть женой лучше, чем наложницей. А если я ему не понравлюсь?
- О, поверь, ты ему ужасно понравишься!
- Но я же не нравлюсь тебе, Ароис, - проговорила она, - Ты не пожелал меня.
- Нет. Все не совсем так. Все не так. Ты понравилась мне. Очень. Просто... есть причины, по которым я не могу...
Она протянула руку и коснулась его ладони, участливо глядя в глаза:
- Это из-за женщины, да?
- Да... - прошептал Алексиор, - Но я не хочу об этом говорить.
- Хорошо. А что если твой друг мне не понравится?
- Я не стану тебя неволить. Захочешь, выйдешь за него, а нет, так не судьба.
Невольница, подарок царицы, странно взглянула на мужчину и произнесла:
- Спасибо тебе.
- За что?
- Ты хочешь позаботиться обо мне. Так, будто я твоя сестра.
- Если хочешь, можешь считать себя моей сестрой, Батшис. Мне так будет намного проще.
На этом утренний разговор был окончен. Алексиор ушел исполнять свои обязанности при царице, а Батшис осталась за хозяйку в его покоях. Надо сказать, новая роль ей понравилась. Зато подняли страшные вопли ее евнухи. Вот они абсолютно ничем не были довольны! Но, раз уж она теперь хозяйка, Батшис смогла усмирить этих двух "разъяренных драконов", и к вечернему приему все было подготовлено по высшему разряду. Правда, когда явился Алексиор, оба евнуха были надуты на него как мыши на крупу, но это мелочи, которые были не в состоянии испортить общую картину праздника.
О, надо ли говорить, что Кемиль был сражен красотой девушки с первого взгляда. По его внешнему виду, Алексиор понял, что тот не один час проторчал перед зеркалом, прежде чем пришел сюда. Его друг был разодет, причесан и благоухал, как сандаловый сад. А кроме того, он догадался принести хозяйке приема подарок! Ширас подсказал.
Прекрасная Батшис, принимая из рук гостя дивный букет, сделанный из драгоценных камней в утонченной золотой оправе, благосклонно улыбнулась. И весь остальной вечер прошел для помощника советника по вопросам импорта в каком-то розовом тумане, сквозь который он видел лишь дивные очи, черные, как ночь.
Когда внезапно и тяжело влюбленный наконец удалился, Алексиор с легкой опаской спросил девушку:
- Ну, как он тебе?
Она взглянула на него серьезно, потом состроила лукавую гримаску и кивнула. У Алексиора отлегло от сердца. Но Батшис тут же добавила:
- Ароис, не продавай ему меня задешево. У него должно быть много денег!
- Как это продавать?! Я хочу выдать тебя замуж!
- О, ты ничего не понимаешь! - она игриво вскинула брови, - Это обычаи нашей страны. За невесту надо платить выкуп. На эти деньги и покупается приданное девушки!.
- А, ну если так... тогда мне все понятно! О, он дешево не отделается, - Алексиор затрясся от смеха, представляя, как вытянется лицо у Кемиля, когда он узнает, какого размера будет выкуп. А как развеселится Ширас!
Ему даже постные рожи евнухов, не испытывавших радости оттого что, возможно, придется из дворца переехать в дом к этому новоявленному хозяину Кемилю Назираху, не смогли испортить настроения. Вполне довольный Алексиор уже собирался лечь спать, потому что уже было поздно, когда за ним пришел евнух царицы Астинит и передал, что царица хочет его видеть немедленно.
Стало тревожно. Что могло случиться, что его зовут среди ночи? Он быстро собрался и пошел вслед за евнухом.