После того столкновения в коридоре, других неприятных моментов на пути уже не было, и своих покоев вдовствующая королева достигла без приключений. Однако стоило им войти в спальню, Одри странно взволновалась и метнулась к стенному шкафу, сосредоточенно его оглядывая. Потом позвала Эрвига.
— Ну-ка, толкни его. Попробуй посильнее! Давай!
Телохранитель навалился на шкаф плечом, а камеристка внезапно опомнившись, бросилась, чтобы запереть входные двери.
— Что происходит? — спросила Мирослава.
Одри бросила на нее нечитаемый взгляд, и подняла палец, явно приказывая подождать, а Эрвиг молча пыхтел, налегая на шкаф плечом. Мужчина (или не мужчина, как тут утверждали все кругом) был силен, даже сквозь одежду видно, как бугрились мышцы на его спине и руках. В какой-то момент шкаф поддался и едва заметно съехал с мертвой точки.
— Достаточно! — тут же скомандовала Одри. — Теперь можешь идти, дальше я сама.
Телохранитель поклонился и покосился на хрустальный графин, стоявший на столике, прося взглядом разрешения напиться.
— Да, конечно, пей, — Мирослава потянулась, чтобы налить ему сладкого фруктового сока, что был в графине.
— Ни в коем случае, — остановила ее Одри. — Эрвиг, выйди. Вели, чтобы тебе принесли с кухни, чего хочешь.
Телохранитель взглянул на нее, явно не понимая, но подчинился и сразу же вышел.
— Ничего не пить. Ничего не трогать, — жестко сказала камеристка, как только они остались вдвоем. — Миледи, стойте в центре комнаты и ни к чему не прикасайтесь.
Мирослава застыла на месте, понимая, что девушка не шутит. А та обходила комнату, очень внимательно изучая все.
— Одри, ничего не хочешь объяснить? — тихо спросила Мирослава, у которой от страха зашевелились волосы на голове.
Однако первый жуткий момент прошел, в памяти разом всплыли кадры из фильма «Анжелика и король», потом и прочитанные когда-то книжки про всяческие средневековые интриги и ужасы. А заодно возникло примерное представление о том, что сейчас происходит. Удивляла реакция камеристки, та действовала как опытный полицейский на месте преступления.
— Одну минуту, миледи, — ответила Одри, сосредоточенно осматривая постель.
Потом фыркнула и подошла к столу, взять кинжал, вернулась и, изловчившись, вытащила откуда-то из-под матраца тряпочку, спрятанную в изголовье.
— Так и есть, — пробормотала. — Подстраховались. Миледи, не приближайтесь, на месте стойте.
— Яд? — шепотом спросила Мирослава.
Девушка кивнула, озираясь по сторонам, ища, куда бы положить, потом взгляд ее устремился на окно. Камеристка выглянула наружу, окно выходило довольно высоко, а внизу только глубокий ров, наполненный стоялой водой. Тряпочка полетела наружу, а вслед за ней и графин. Оглянувшись еще раз, не видела ли ее стража, она закрыла окно. И принялась осматривать комнату дальше.
— Одри, ты рисковала… Это ведь было небезопасно для тебя… — с трудом удалось выговорить Мирославе.
— Яд? Нет миледи. Я невосприимчива к ядам, — рассеянно ответила та, присматриваясь к зеркалу.
Цыкнула расстроенно:
— Так и есть. Стер весь след!
— След? Кто стер?
— Маг, который побывал здесь в наше отсутствие, — Одри провела рукой по зеркалу. — На зеркале, если в нем отразится маг, всегда остается след сущности. Любая ведьма обязательно его заметит.
Ого. Час от часу не легче!
Сказав это, Одри двинулась к шкафу, толкнула в сторону. Шкаф отъехал, открывая узкий и темный каменный коридор.
— А вот и потайной ход, которым он явился…
Это было как-то слишком.
Во-первых, неприятно и страшно, а во-вторых…
Мирославе вдруг стало невероятно обидно за королеву Линевру. Мало того, что уже какой раз пытаются убить, унижают постоянно, так ведь и тут не успокоились, в спальню женщины влезли! Это же неприкрытое, циничное вторжение в личное пространство!
Королева она или где?! Пусть даже с постоялого двора.
— Одри, вызови лорда Балфора. Срочно!
Камеристка хотела вернуть шкаф на место, но Мирослава остановила ее:
— Не надо, пусть все остается, как есть.
— Хорошо, миледи, — ответила та и немедленно удалилась.
Уж неизвестно, что там лорду Балфору передали, а только примчался он буквально через пятнадцать минут. Вид недовольный, высокомерный, надменно спросил из дверей в покои:
— В чем дело, ваше величество, из-за чего меня оторвали от серьезных…
Мирослава не дала ему закончить.
— Лорд Протектор, вы ведь, кажется, отвечаете за мою безопасность в ближайший месяц? — холодно поинтересовалась она.
— Да, ваше величество, — сухо отвечал тот.
— В таком случае, как вы объясните это? Проходите, лорд Балфор, вы ведь, насколько я помню, здесь уже однажды были.
Она пошла внутрь, и остановилась у открытого потайного хода.
— Будьте любезны, взгляните на это.
Мирослава видела, как перекосилось на секунду лицо вельможи, как пробежала по нему гримаса ненависти, и мгновенно исчезла. Он коротко выдохнул и резко дернулся, склонившись.
— Я прикажу подготовить для вас новые покои, ваше величество. Позволите удалиться?
— Разумеется.
Балфор ушел стремительно, оставляя после себя буквально осязаемый шлейф злости и раздражения. Одри с большим удивлением уставилась на королеву, очевидно Линевра на такое не была способна.
А Мирослава отошла к окну. Пока Эрвиг задвигал шкаф на место, пока люди сновали за спиной туда-сюда, не отрываясь, смотрела на серое небо и бегущие по нему облака. Все-таки она сильно переутомилась и перенервничала. Навалилась невероятная вялость, а вместе с ней головокружение и тянущая боль внизу живота. Верные признаки надвигающихся красных дней календаря.
— Ну вот, это случилось, — отрешенно подумала она. — Больше не будет никакого ажиотажа с наследником. Теперь ты вдовствующая королева. Может быть, станет легче жить…
И постепенно сползла в обморок.
* * *
Очнулась она в каких-то незнакомых покоях. Новые комнаты выделили?
Кровать с балдахином. Рядом с ней в кресле сидела Одри и пряла. Вид у девушки был сосредоточенный, веретено что-то тихо пело в ее руках. Умиротворяющая картина.
Мирослава обвела взглядом комнату.
Темная мебель. Камин! От него шло приятное тепло. Камин это было хорошо.
Но, похоже, камин — это единственное, что было хорошо.
Одри подала голос:
— Как вы себя чувствуете, миледи Линевра?
— Так… Неплохо… в общем… — смогла выдавить Мирослава.
— Дела обстоят неважно, миледи, — она оглянулась на дверь. — Теперь вы вдовствующая королева. У вас кровь…
— Понятно, — королева попыталась встать. — Может быть, оно и к лучшему.
— Как сказать, миледи. Раньше ваше положение хоть как-то защищало вас, а так… — она замялась. — Вам еще предстоит дожидаться приезда нового короля, его величества Рихарта. Он должен распорядиться вашей судьбой. И пока его здесь нет, принца Джонаха вряд ли что-то остановит.
Мирослава поморщилась. Джонах. Как-то она о нем подзабыла со всеми теми ядами и ездящими шкафами.
— Ничего, пробьемся, — проговорила, спуская ноги на пол. — Я знаю, что, вернее, кто поможет с ним справиться. Одри…
— Да, миледи, — та с готовностью кинулась ей помогать.
— Нам надо поговорить.
— Думаю, вы правы, миледи, — девушка выпрямилась, честно глядя в глаза королеве.
— А ведь она знает обо мне, — подумалось Мирославе. — Знает, и молчит. Покрывает меня, заботится…
Однако настало время откровенного разговора.
— Ты говорила о ведьме, — негромко начала она.
— Да, ваше величество. Дело в том, что здесь многие считают вас ведьмой. Простите, за откровенность, — тихонько ответила та, сцепила руки в замок и сжала пальчики. — Просто ваше замужество, оно слишком необычное… Да и потом все были в этом уверены, потому что король ни на кого больше не смотреть не хотел. А ведь его старались убедить, мол, нет наследников, надо развестись. Соблазнить пытались.
— Понятно, — пробормотала Мирослава.
Не удивительно, что короля ждал несчастный случай на охоте.
— Но я же не ведьма, — развела королева руками. — Неужели маг не понял, что никакой ведьмы нет?
Одри чуть выпятила губки, а потом проговорила:
— Вообще-то, миледи Линевра, ведьма тут есть.
— Что? — не поняла Мирослава.
— Но миледи, вам ведь тоже есть что скрывать, — камеристка повела бровью и улыбнулась, видя растерянное лицо королевы.
— Давно поняла? — спросила Мирослава.
— С того момента, как увидела, — вздохнула Одри, а потом спросила с придыханием. — Что с вами случилось? Вы же знаете, что можете рассказать мне все, миледи.
Как бы еще это так сказать, что было и понятно, и правда…
— Можно сказать, что я умерла, попала в другой мир и вернулась.
— Умерла? — переспросила Одри.
— Да. Меня убили, — ответила Мирослава. — Там, у источника.
— Понятно… Двойная нить… — пробормотала Одри.
— Что?
— Миледи, вы видели убийцу? Как это вообще произошло?
— Увы, нет, не видела. Убийца подошел сзади.
Снова возникло это ощущение липкого страха, опасности за спиной. Мелькнувшая тень…
— Он ударил меня по голове и бросил в поток… — проговорила Мирослава, напрягая память.
— Получается, убийца, зная, что королева будет совершать омовение, проник в грот заранее? Но это мог быть кто угодно, про омовение знал весь замок, — Одри раздосадовано цыкнула. — Миледи, зря вы сразу все выложили Балфору, надо было узнать, куда ведет потайной ход!
— Да, может ты и права, но это было рискованно. И вообще, надоело постоянное притеснение и ощущение опасности за спиной. Видишь ли, Одри…
Королева огляделась, вроде в комнате никого, но кто знает, какие в этих стенах уши?! Одри поняла и поднялась с кресла.
— Миледи, вы как, ходить можете?
— Могу, конечно, — ответила Мирослава.
В конце концов, у нее обычная физиология, а не конец света.
— Эрвиг! — крикнула камеристка. — Передай лорду Балфору, что королева идет на прогулку.
Собрались они быстро, всего через полчаса женщины, оставив в стороне Эрвига, прогуливались по крепостной стене. В часовню нельзя. Женщина в такие дни считалась нечистой. Это Одри сообщила сразу. Сопровождения с ними не было. Разглядывая с высоких стен окрестности замка, Мирослава старалась вникнуть в тонкости средневекового болота, в которое ей повезло вляпаться по самые уши.
Положение здорово изменилось. Теперь она была бесправной приживалкой при дворе будущего короля. Это вызывало глухое раздражение и жесткую обиду за Линевру. Еще не перенесли в усыпальницу тело мужа, а вдову уже опустили ниже уровня городской канализации.
С того момента, как выяснилось, что королева не ждет наследника, лорд Балфор перестал высылать ей вооруженную охрану, следившую за каждым ее шагом. Это было и хорошо и плохо. Учитывая то, что королеву и убить, и отравить пытались, опасность только усилилась. Но зато теперь у нее появилась относительная свобода перемещений.
Конечно, бродить по этим темным коридорам практически в одиночку страшно, но и отсиживаться в своей норе никакого смысла. Поскольку здесь, на продуваемых ветром стенах уж точно лишних ушей не было, женщины наконец смогли поговорить.
— Миледи, и все-таки, что вы имели в виду тогда? — начала Одри, которую распирало от любопытства.
Мирослава в этот момент смотрела на деревья вдали, Деревья гнулись под порывами ветра. Сказать как есть?
— Ну… вообще-то… Линевра умерла. А я попала в этот мир случайно. От меня тоже пытались избавиться. — Мирослава вздохнула, растирая ногой песчинку на камне. — Вышло так, что на границе миров мы столкнулись, и вот теперь я здесь, и во мне часть души Линевры.
Одри сглотнула. Насупилась, переваривая информацию. Потом выдала серьезно:
— Это объясняет многое. Но ваше сходство…
— У меня нет версий на этот счет, — покачала головой королева. — Может, судьба?
Странный взгляд со стороны камеристки.
— Как вас звали там… миледи? Ну… там?
— Мирослава.
— А… какая жизнь там, в другом мире? — в голосе Одри слышался священный трепет исследователя.
— Все очень похоже. Только наш мир шагнул далеко вперед по части развития. И у нас женщины свободны. Могут жить и работать самостоятельно. Я, например, работала врачом.
И тут на Мирославу накатило понимание, и сразу захотелось домой. Уже и Вадим Балкин такой ужасной проблемой не казался.
— Мне бы как-нибудь отсидеться тут полгода, а потом надо срочно возвращаться! Вот глупо, исчезнуть хотела… Исчезла! А теперь как вернуться назад понятия не имею!
Вопрос, что задала Одри, прозвучал немного неожиданно:
— Отсидеться? Зачем? И почему полгода?
Мирослава махнула рукой, раз уж рассказывать, так до конца.
— Хотела избежать внимания одного надоедливого поклонника. А полгода… ну это связано с завещанием, короче…
Одри скорчилась, давясь беззвучным смехом:
— Поклонника? Миледи, другие женщины о таком мечтают! Он что, был старый и уродливый?
Мирослава сначала опешила и даже слегка рассердилась. А потом задумалась.
Каким он был? Вадим Балкин, мужчина, что ее преследовал?
Хмммм… Сейчас, когда она невероятно далеко, и если взглянуть трезво…
Если бы они встретились раньше…
Конечно, она терпеть не могла богатых наглых циников и мажоров, привыкших к вседозволенности, а он был именно таким. Но…
Мирославе вспомнился последний вечер, когда Вадим пришел к ней домой. Его жесткий напор, безжалостное давление, все эти словесные унижения. И вместе с тем, касался он так трепетно и нежно…
Она была взрослой женщиной, не могла не понять, чего мужчине стоило сдерживаться, не позволяя себе лишнего, хотя в тот момент она была полностью беззащитна перед его страстью. А что говорило ее тело?
Если бы они встретились раньше, если бы Вадим не был сыном Ильи Владимировича, она бы поборолась с ним за свою свободу. Непременно приняла бы вызов. Почему-то в представлении Мирославы отношения с Вадимом могли быть только борьбой. Но в этой борьбе, она знала, можно одержать победу.
И вообще, от кого она бежала… От него? А может быть, от себя, потому боялась не выдержать и сдаться? Или потому что именно этого ей и хотелось…
Довольно, приказала она себе.
— Он сын моего мужа, — сказала Мирослава, не глядя на Одри. — А я вдова. В обоих мирах.
— Кхмммм, понятно, миледи, — протянула Одри. — Вам не позавидуешь. А как живут вдовы в вашем мире?
— Нормально живут. Вполне нормально, если к ним не пристают озабоченные пасынки, — проворчала Мирослава.
Она была зла на себя. Все-таки копаться в темных закоулках собственной души опасное занятие, можно выяснить о себе много разного. Взгляд упал вниз, по двору шел священник, в боковой поверхности башни отворилась неприметная дверца, священник замер, а потом направился туда.
Мирославе показалось, что в темноте проема мелькнуло лицо лорда Балфора. Стало жутко. Все вокруг, замок, вооруженные люди вокруг, даже свинцовое небо, все вдруг напомнило о ее уязвимом и двойственном положении здесь.
— Одри, мне обязательно надо вернуться, — повторила Мирослава, невольно вздрагивая.
— Ах, миледи… — задумчиво проговорила Одри, устремив взгляд куда-то влево. — Возьмите меня с собой.
— Что… — не поняла сначала Мирослава, а потом воззрилась на девушку с удивлением.
А та сказала, продолжая смотреть в одну точку:
— Не удивляйтесь, миледи. Для меня этот мир тоже тюрьма, потому что я вынуждена всю жизнь скрывать правду о себе, опасаясь разоблачения. Иначе рабство…
Голос девушки понизился до шепота. Мирослава поразилась.
— Но почему?!
Одри повернулась к ней, уставилась темными, дышащими зрачками:
— Откровенность за откровенность, миледи. Я белая ведьма. Пряха.
— Ну… и что тут такого? Подумаешь, ведьма.
— Это очень редкий дар. Пряха может прясть нити судьбы, — тихо проговорила та и отвернулась.
Теперь Мирославе стало понятно. Нити судьбы! С таким талантом и впрямь легко попасть в рабство к сильным мира сего. Припашут так, что будешь прясть для них, не поднимая головы, до самой смерти. И все же ей было понятно лишь отчасти.
— Одри, ты леди! В отличие от меня, королевы с постоялого двора. Они не посмеют принуждать тебя. В конце концов, ты можешь выйти замуж!
— И сменить возможное рабство на самое настоящее?! Еще как посмеют, миледи. Простите, что говорю об этом, и не подумайте обо мне плохо, но все эти годы я пряталась возле вас, то есть, возле королевы Линевры. Простите, миледи, я действительно по-человечески люблю ее… вас. Но… — она судорожно вздохнула. — Вот я и сказала правду…
Голос Одри сорвался, она как-то вся поникла.
— Так, — сказала Мирослава, прокашлявшись. — Прекрати сейчас же. Мы с тобой две немного необычные женщины. Только и всего. Я бесконечно благодарна и даже не знаю, чем могу отплатить за твое тепло и заботу обо мне. А со своей стороны, если что-то могу сделать для тебя, сделаю это с превеликим удовольствием.
В тот момент Эрвиг, стоявший в отделении, вдруг напрягся и стал проявлять явные признаки беспокойства. А потом быстро пошел в их сторону со словами:
— Миледи! Вам лучше вернуться, потому что сюда направляется принц Джонах.
— Черт! — выругалась про себя Мирослава.
С другой стороны двора к угловой башне, вроде бы вальяжно, а на самом деле довольно быстрым шагом приближалась группка молодых щеголей, среди которых она безошибочно узнала принца. С досадой оглянулась. Дернул же черт выбраться на короткую тупиковую галерею! Судя по тому, что компания принца целенаправленно двигалась к башне, столкновения избежать не удастся.
— Пойдемте быстрее, миледи, — торопил Эрвиг, увлекая обеих женщин на лестницу.