Николай Маркович ждал свою женщину в кафе. Уютном, недавно отремонтированном, даже с претензией на хороший дизайн. Собственно, он придирался, дизайн был хорош, весь интерьер выдержан в советской символике 30-х годов. Это навевало ностальгические чувства, а отдельные детали и вовсе вызывали улыбку. Так, прошлое, даже если оно у нас ассоциируется с коллективизаций и репрессиями, имеет некий романтический флер и становится классикой.
Разглядывая плакаты в стиле Маяковского, развешанные по стенам, он думал о Рите. Сейчас, когда у него было немного времени разобраться, Васильев сделал вывод, что она ведет себя испуганно и замкнуто, потому как действительно испугана. Все произошло так внезапно. Даже для него. А она ведь женщина, женщины вообще более эмоционально реагируют, к тому же недавно овдовела. А мужа она любила, во всяком случае, все так говорят.
Мысль о том, что женщина, которую он со вчерашнего вечера считал своей, любила другого вызывала в нем глухое раздражение. Или еще хуже того, все еще любит.
Это было неприятно. Она должна любить только его. Никаких других мужчин.
- Кстати, надо бы спросить у нее про Костю, - заметил он себе и невольно скривился.
Как раз в этот момент в зал вошла Рита. Николай не ожидал сам, что его реакция будет такой... его будто подбросило со стула, дыхание сбилось, во рту пересохло. Он был взволнован как мальчишка. Мужчина видел, что и она взволнована, глаза блестят как у испуганной косули, губы дрожат, от частого дыхания грудь еще заметнее. У него немного помутилось в глазах.
Подошла, робко взглянула не мужчину и проговорила:
- Привет.
- Привет, - Николай хотел казаться спокойным, но голос не повиновался, вышло хрипло и резковато.
Он отодвинул для нее стул, усадил за стол:
- Что тебе заказать?
- Не знаю... Есть не хочется, закажи, что хочешь...
- Тебе надо больше есть. Ты плохо питаешься.
Ему все-таки удалось справиться с волнением, в конце концов, это просто обед.
Хотя нет.
Это их первое свидание. Чтобы она могла привыкнуть к нему. Не бояться, не прятать глаза. В ответ на его слова был один ее короткий взгляд и намек на улыбку.
- Я заказал нам обоим стейк с гарниром. Салат. И сок.
- А...
Рита кивнула, у нее даже не повернулся язык сказать, что она постится, казалось, он не потерпит возражений. А сердить его ей не хотелось. Поэтому она послушно начала есть то, что через пару минут принес официант.
- Он сделал заказ заранее, значит, не сомневался... - мелькнула мысль.
Ей подумалось, что это может быть даже хорошо. Что он решает все сам, не спрашивая ни чьего мнения, не нуждаясь ни в чьих советах. Почувствовать себя послушной, ведомой, слабой и беззащитной...
- Рабыней, - съязвила мысль.
- Не рабыней, а просто женщиной, - хотелось ей ответить себе.
- Рабыней, - себя не обманешь.
Он потребует от нее беспрекословного подчинения, Рита это хорошо понимала.
- Но разве не этого ты хотела? - спросила она себя.
Сейчас она не была в этом так уверена.
Однако, так размышляя о жизни, она незаметно прикончила свой обед. Николай уже доел и теперь смотрел на нее с улыбкой.
- У него все-таки красивые губы. И глаза, - отстраненно подумала Маргарита.
- Все съела? Молодец, - он протянул руку и погладил женщину по щеке.
Это было не так, как во сне, не так. Но у него была теплая, большая и сильная рука. И Рита прижалась щекой к этой руке и прикрыла глаза.
Как раз в эту минуту зазвонил ее телефон, вырывая Риту из того ощущения защищенности, что у нее на мгновение создалось. Она ответила не глядя:
- Да, слушаю.
- Вы Троепольцева из пятидесятой квартиры?
- Да.
- Извините! - голос был категоричный и возбужденный, - Но вы нас заливаете!
- Что? Заливаю?
- Не знаю, что у вас там прорвало, мне все равно! Вы нас заливаете!
- Хорошо, хорошо... Я сейчас буду, - пробормотала Рита, но там уже отбились.
- Что случилось? - спросил Васильев.
- А.., соседи звонили, заливаю я их... - Рита нахмурилась, - Мне надо будет съездить, вызвать мастера из эксплуатирующей организации.
- Это долго? - Николай был не в восторге, у него была масса дел, бросить все и поехать с ней он сейчас не мог.
- Нет, у нас обслуживающая организация находится прямо в доме. Я успею вернуться к концу рабочего дня.
- Не надо, я заеду за тобой.
На том и порешили, он вызвал ей такси и через несколько минут Рита уехала.
Еще с утра Николай заметил, что сегодня он чувствует себя как обычно, не было этих непонятных тяжелых приступов желания, этой затаенной жестокости, с которой ему трудно было бороться. У него даже появилась твердая уверенность, что все наладится. Настроение улучшилось. В свой кабинет он вернулся весело насвистывая.
Сергей Иваныч Коротков попался ему навстречу по дороге от лифта к кабинету. Васильев кивнул в ответ на его приветствие, остановился, задал несколько вопросов о делах, о здоровье. Хорошее же настроение, почему не уделить внимание пожилому сотруднику? Дедушка расцвел улыбкой, явно ему было приятно. Поговорив с ним пару минут, Николай Маркович ушел к себе в кабинет, припоминая, где видел его раньше. Где же он мог его видеть? Потом вспомнил, что видел этого благообразного дедушку пару лет назад, а может и больше, на одной фотовыставке, посвященной паранормальным явлением. Они были на ней вместе с Верой. Вера обожала всякое такое, и вечно таскала его на разные лекции и выставки. Знала бы она, за кем сама замужем... Николай усмехнулся, вспоминая. В то время у них с Верой было все хорошо, все было замечательно. И в жизни и в постели. С чего вдруг началось у них это, в какой момент разрушились отношения? Он не мог бы сказать. Непонятно. Будто кто-то перекрыл кислород, и все.
Сергей Иваныч еще постоял в коридоре, глядя молодому мужчине вслед. И взгляд у него был до странности довольный и пронзительный, а потом развернулся и пошел к своему рабочему месту. Его и Маргариты Троепольцевой столы были сблокированы и сообщались через тонкую перегородку. Обычная офисная блокировка. И оборудованы они были так, что стояли чуть в стороне. Довольно уединенно.
Коротков сел за стол, некоторое время делал вид, что работает, незаметно оглядывая помещение. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он отпер ящик стола и вытащил из него странный предмет. Обрывок цепи и сплющенные металлические кольца. Кольца тихо звякнули, когда он разложил их рядом на столе, чуть передвинул, а потом присоединил одно из них к обрывку цепи. Дикое напряжение отразилось на его лице, потом он обмяк и откинулся на спинку кресла, Через несколько секунд дыхание выровнялось, и Сергей Иванович даже смог скривить губы в победной улыбке. Потом быстро огляделся, не видел ли кто его за этим занятием, аккуратно взял цепь, чтобы не шуметь, и спрятал в ящик подальше от любопытных глаз.
Получилось. Еще раз получилось. Теперь он ближе к цели на один шаг. Пожилой мужчина пошевелил цепь, поворачивая только что прикрепленное звено.
И в тот же момент Николай снова почувствовал ЭТО.
***
Домой Рита добралась на удивление быстро - меньше, чем за полчаса. Входила в квартиру с невольным страхом. Не хотелось увидеть там 'лебединое озеро'. Однако, каково же было ее удивление, когда она, тщательно осмотрев весь дом, так и не нашла никаких признаков протечки. Чудеса какие-то... Решила перезвонить, узнать, вдруг ошиблись, а может, между перекрытиями трубу прорвало. Она тогда отбилась и даже не взглянула на номер.
А во входящих-то этого звонка и не было.
Не было!
Был звонок от Васильева, когда тот назначил ей встречу в кафе, были более ранние звонки. Вот только этого не было. Рита даже присела. Как же так... Звонок был, она могла поклясться, она же не сумасшедшая, да и Николай тоже слышал... Потом подумала, что это МТС чудит. Но все равно странно.
И спать вдруг так захотелось...
***
А небольшое время назад в офисе Сергей Иванович глубоко вдохнул полной грудью, снова вытащил тихонько звякающую цепь на стол, положил руки на колени, словно пианист перед выступлением. Потом потер их, размял пальцы и присоединил еще одно звено. На сей раз он приходил в себя дольше, сердце бешено колотилось, испарина мелким бисером выступила на лбу. Он как будто даже постарел от перенапряжения.
Ничего. Еще немного, еще усилие. Уже близко. Осталось несколько ходов. Правда, самых трудных ходов, на это ему придется отдать все свои силы и даже больше. Но Коротков знал, где возьмет эти силы.
Знал он и то, что увидит во сне женщина, которая сейчас заснет, сидя на диване в своей квартире.
***
Раньше Рите никогда не снилось ничего днем.
Опять то место. Перекресток. Но не так, как в прошлый раз. Будто оно не стабильно, будто все время меняется, одно неизменно - там всегда темно. Вокруг теперь была старая заводская окраина туманной ночью, черные голые деревья, какие-то заборы, столбы... видимость очень слабая. Рита во сне была одна.
Сон казался черно-белым, точнее, черно-серым, мрачным, и только в одном месте, в куче металлического хлама у забора что-то светилось. Странный, холодный, голубовато-серебристый свет среди всеобщей темноты будто звал ее подойти. А подойти было трудно. Трудно шевельнуться, поднять руку, переставлять ноги. Так трудно, словно сильный ветер дует в лицо, но ветра не было. Рите медленно, через силу шла, оставалось буквально пара шагов, чтобы подойти, взять светящееся нечто, и наконец, увидеть, что это такое. Она знала, ей необходимо увидеть.
Рита проснулась.
Проснулась с затекшей шеей. Не сразу поняла, почему спит, сидя на диване, почему днем, ей же в это время надо быть на работе. Но потом постепенно вспомнила, и к ней вернулось состояние недоумения и ощущение неправильности.
И еще. Буквально через минуту она не смогла вспомнить, что ей снилось. До конца рабочего дня оставалось еще время, часа два. Николай сказал, что заедет за ней.
- Что ж, побудем маленькой послушной девочкой, - сказала она себе.
- Безвольной, - поправил внутренний голос.
Ей не хотелось спорить с собой. Надо просто убить время. Тут Рита задержалась взглядом на двери, и ей пришла в голову мысль заглянуть в Костину кладовку. И так стало тепло от этого, не было слез, горя, а было у нее ощущение, что она идет к Костику в гости. Как хорошо, что ничего здесь не трогала со дня его смерти, теперь та кладовка была для нее полна сокровищ, словно пещера Али-Бабы.
Рита шагнула внутрь.
Ах... Это и впрямь была сокровищница.
Жестяная коробка с железками, еще одна, широкая плоская, от селедки, полная транзисторов, и еще и еще...
- Ну Троепольцев, ну барахольщик, - нежно пробормотала она, вспомнив, сколько пилила Костика за эту его мальчишескую страсть к железкам.
На глаза навернулись слезы, она смахнула их и снова стала рыться в непонятных детальках, коробочках... и вдруг заметила это. Ей показалось, что она уже однажды видела где-то этот серебристый холодный отсвет. И что ей непременно нужно взять эту сплюснутую, потертую от времени железку с собой. Правда, она не знала, зачем. Но подсознание упорно наталкивало ее на мысль, что железку взять необходимо.
Рита уже протянула руку, взять это, и тут ее внимание отвлек стоявший на средней полке смешной брелок - ослик на цепочке с колечком. Подумать только, почему она раньше его не замечала? Ослик был веселый и упитанный, вместо хвоста на попке значок Мерседеса, и совсем не соответствовал печальному образу ослика Иа из Винни-пуха.
Она улыбнулась, вспоминая, что Костик подарил ей его в тот день...
В тот день... Когда они впервые были близки. Покачала головой, какие молодые и беззаботные они тогда были. А теперь... Теперь его нет, а она скоропалительно выходит замуж за его троюродного брата. Интересно, что бы сказал Костя по этому поводу?
- Эх, Троепольцев, Троепольцев, как же мне тебя не хватает, - с грустью проговорила женщина, оглядывая полки с Костиным барахлом, и вышла из кладовки.
Маргарита впервые озвучила это для себя, словно впервые поняла, кем был для нее первый муж. Ослика она взяла с собой, как кусочек прошлой жизни. Как частичку их с Костиком счастья.
Потом порылась немного в шкафах, дожидаясь Васильева. Одежды у женщины не бывает слишком много, не станет же она все время ходить в одном и том же. А Николай Маркович по всему видать, захочет, чтобы она сидела дома. У него дома. Не известно, когда ей еще удастся сходить за покупками, да и зачем, у нее и так шмотья хватает. Костя не жалел денег ей на тряпки, только посмеивался, да называл 'шопоголичка моя чокнутая'. Он вообще умел так переиначивать все эти дамские термины, что становилось смешно. Например, кутикулы называл 'кустикулы'. И вообще, он был смешной. Руки потянулись к Костиным рубашкам и костюмам, она вытащила их из шкафа, разложила на кровати, легко поглаживая ткань.
Время пролетело незаметно. Звонок в дверь заставил Риту вздрогнуть, взглянула на часы, должно быть, Николай приехал. Она пошла открывать.