Два корабля, посланные князем Ларнакским в погоню за сбежавшей дочкой, странным образом умудрились потерять друг друга еще ночью. Хотя и сильного тумана не наблюдалось, и шторма не было. Просто наваждение какое-то.

Впрочем, наваждению тому было имя лорд Абдорн.

Небольшое заклятие, почти безвредное и незаметное, что он бросил, проходя мимо кораблей, спешно готовившихся к отплытию. Заклятие путаницы. В итоге, то снасти запутаются, то паруса хлопают, то еще какая напасть. В планы лорда вовсе не входило, чтобы леди Анхелику нашли раньше, чем это сделает он. теперь он не собирался везти девицу к принцу, а нарушенный договор — проблемы княжества Ларнак. И как князь те проблемы будет решать с принцем Валидом, меньше всего его волновало.

В итоге, преследование беглянки несколько затормозилось.

С утра два Ларнакских галеаса продолжали плавание порознь, каждый надеясь прежде всего найти друг друга, а потом уже пинас «Маркленд». Потому что взять его на абордаж в одиночку представлялось сложным и сомнительным.

А сам князь, проведя ночь в размышлениях, пришел к интересной мысли. И навела его на эту мысль леди Гелис. Которая так и не утешилась после драматического побега племянницы. Увидев с утра пораньше свою незамужнюю сестру с красными от пролитых ночью глазами и опухшим носом, он вдруг подумал, что…

Идея была так хороша, князь даже боялся просто ее обдумывать. Слишком уж авантюрная. Эту революционную идею надо было еще хорошенько переварить.

* * *

Ночью Анхелике снились странные кошмары, будто ее против воли несет в какую-то воронку, в мутный водоворот. Казалось, слышался шепот и пение нараспев, и от этого пения из ее души как будто отделяется тонкая нить. эта нить вытягивается, блуждает и тянется к воронке.

Но даже во сне Анхелика понимала, нельзя, чтобы это произошло, потому что тогда ее затянет навсегда. Пытаясь выкарабкаться из сна, из этой воронки, вертелась полночи, пока не заснула в изнеможении.

А утро началось со странного звона и скрежета. С трудом заставив себя разлепить глаза, долго не могла понять где она. Сначала вообще показалось, что в аду. Причем за грехи ее сослали в такой странный ад, где везде бочки, какая-то ветошь и жутко воняет рыбой. Потом, конечно, вспомнился вчерашний день с ее драматическим побегом из-под венца и счастливым водворением на этом корабле.

Поняв, что спать больше удастся, стала выбираться из своего укрытия. Бочки, кстати, оказались прикрыты свешивавшимся почти до деревянного настила куском парусины, так что спала она вроде как в палатке. Оглядывая эту импровизированную палатку, Анхелика пыталась вспомнить, когда она это сделала, но парусина никак не всплывала в памяти. Махнув, рукой, решила разобраться с этим позже.

Теперь надо было срочно умыться и постирать свою одежду.

А металлический звон и скрежет с палубы все не прекращался. О, ей очень хотелось, чтобы он прекратился, потому что звук буквально ввинчивался в мозг, заставляя морщиться. Еще и все бока отлежала, и солнце начинало палить немилосердно. Попыталась облизнуть пересохшие губы — удивительно неприятный привкус. Анхелика оглядела себя, везде, на губах, волосах, на одежде выступила соль. Бррр…

Потихоньку выбралась на палубу.

Вот тут то и стало понятно, что это за звон и скрежет. Капитан упражнялся в фехтовании. И он, и его противник, оба голые по пояс. А вокруг полно моряков из команды. Некоторые из них видимо тоже ожидали своей очереди, потому что в таком виде были многие.

Ужас. Столько голых мужчин Анхелика не видела за всю свою жизнь. Что сказала бы тетка Гелис, окажись она тут?!

И что еще ужаснее, она опять застыла, открыв рот и во все глаза глядя… Конечно же на капитана. Невозможно было не признать, что он красивее всех и лучше всех двигается. Так легко, изящно, словно танцует. Она поняла, что любуется, только когда в очередном переходе он подмигнул ей и улыбнулся.

Анхелика тут же отвернулась и решительно зашагала в поисках…

Да, в поисках…

О, вот это было по-настоящему ужасно! Что делать женщине на корабле, где полным-полно мужчин??? Она застыла на месте, оглядываясь по сторонам, и не зная, где девушке можно было бы укрыться, чтобы как-то уединиться…

Словно в ответ на ее моральные мучения, сзади опять раздался смех капитана.

Нет, она никогда не была набожной, но как тут не подумать о наказании за грехи!

А он подошел, полуголый, блестящий от пота, снисходительно улыбающийся. В одной руке капитан держал рубашку, а в другой тонкий клинок. Анхелика опять смотрела, безуспешно пытаясь отвести глаза. И невольно поймала себя на мысли, как это ему удается так хорошо пахнуть, когда все вокруг пропиталось рыбой?

— Леди Анхелика, — негромко проговорил он, поглядывая на моряков своей команды. — В ближайшие полтора часа моя каюта будет свободна. Можете воспользоваться ею.

Он даже чуть заметно поклонился.

— Никто не войдет. Поверьте.

Это было весьма благородно с его стороны, помочь даме в беде. И очень кстати. Анхелика даже собиралась сделать книксен и поблагодарить его как положено, но тут он шевельнул бровью и совсем тихо добавил:

— Кроме меня.

И он опять над ней смеялся. Вот как так можно! Однако принять предложение пришлось.

Анхелика сердито буркнула:

— Спасибо, — и быстро пошла в каюту, соображая по дороге, как теперь обезопасить себя от вторжений.

Впрочем, войдя в каюту, Анхелика поняла, что ей ничего и не придется делать. Угол, отгороженный простыней, был явно подготовлен для нее. Девушка невольно прониклась признательностью к капитану. Он хоть и выводил ее из равновесия своими намеками и фатовскими репликами, но все же не был лишен порядочности. Это невозможно отрицать. К тому же он явно о ней заботился. Не говоря уже о том, что спас и помог избежать отвратительного брака.

Все эти мысли пролетели в ее голове, пока она, осторожно пробираясь, словно на полу каюты было полно ловушек, шла к углу, занавешенному большим куском ткани. А зайдя за занавеску, опять застыла в ступоре, не зная, как реагировать.

За самодельной ширмой стояла большая бадья, наполненная теплой водой. Рядом льняное полотенце, кусок ароматного мыла и сменная одежда. А из-за нее выглядывал…ооо… Из-за бадьи виднелся ночной горшок. Тут Анхелика сделалась пунцовой. Однако смущение смущением, а за заботу она была чрезвычайно благодарна.

Но! Тут же на веревке сушились ее выстиранные вещи! Спохватившись, хотела бежать, проверить, там ли они, где ей пришлось спать, но чего бежать — очевидно же. Кто-то взял ее одежду, пока она спала, и постирал. Судя по тому, что белье сушилось в каюте капитана, сам капитан и взял.

Глядя на свое нижнее белье и представляя, что сказала бы на это тетка Гелис, Анхелика думала, что лучше было бы ей сразу утонуть или умереть на месте. Долго боролась с желанием пойти и то ли устроить ему сцену, то ли разрыдаться, потом поняла, что все равно опозорилась дальше некуда. Ничего уже не исправить, значит, нечего и переживать. Надо отнестись философски. И наконец сделать свои дела и помыться!

Умммм! Помыться…

Кто бы мог подумать, что сама мысль принять ванну в таких варварских условиях будет казаться блаженством?

Перед тем, как влезть в бадью, Анхелика огляделась вокруг, подумав, что, наверное, не мешало бы чем-то отплатить капитану за доброе дело. На кровати валялась брошенная им рубашка, надо полагать, грязная. Да и та одежда, что он ей дал, тоже нуждалось в стирке. Смешно сказать, но брала она его рубашку с опаской, что ее сейчас застукают на месте преступления.

Ничего ужасного, к счастью, не произошло. Анжелика в очередной раз отметила, что у него вообще-то слишком хорошая одежда для человека, который промышляет перевозкой сушеной трески. Все дорогое, красивое, высокого качества. И парфюм, и дорогое мыло, благоухающее бергамотом… Как-то это все не соответствовало образу.

А рубашка в ее руках изумительно пахла, она даже позволила себе уткнуться в нее носом и поглубже вдохнуть. Потом неодобрительно посмотрела на ту, что была ней, всю в разводах соли и чешуе, и полезла в бадью. Мыться, стираться, блаженствовать.

Но не забывать о времени! Он сказал полтора часа.

Однако, стоило девушке погрузиться в воду и смыть с себя соль и рыбный запах, как та воронка, что мучила ее во сне, внезапно ворвалась в сознание. Опять это ужасное состояние, когда из души как будто вытягивается нить.

И на сей раз, у нее не было сил бороться. В ушах звучал хриплый голос, произносящий нараспев непонятные слова, лишал воли. Мутное марево надвинусь на нее, чтобы поглотить.

Анхелика потеряла сознание.

* * *

Лоб лорда Абдорна покрылся испариной. Колоссальное напряжение сил, которого требовала концентрация, выжимало из него все соки, но дело стоило того. Он не только смог засечь направление, почти удалось установить привязку! Абдорн плюнул на местонахождение на карте, если удастся навесить ей ментальную привязку, где бы она не была, он всегда сможет ее найти. Еще чуть-чуть, еще. Он напрягся из последних сил и…

Тут он явственно ощутил воду. Как она заливается в открытый рот, нос и в уши. Ощущения были настолько реальны, что ему показалось, он и впрямь тонет. От неожиданности Абдорн хрипло вскрикнул, хватаясь за грудь и пытаясь вздохнуть поглубже. А потом еще долго пытался отдышаться.

Концентрация конечно сорвалась. Все труды насмарку! В сердцах он запустил стаканом, попавшимся под руку, в стену. Ругаясь на чем свет стоит, случайно увидел тот нож для разрезания книг. Он изменил свое положение на столе и теперь его острие строго указывало на одну точку на карте.

Есть! Получилось!

Чертова девчонка, столько его крови выпила. Ну ничего, доберется до нее, она ему за все ответит. Абдорн уже мысленно представлял, как будет наказывать строптивую малышку, ощущал ее нежную юную кожу под рукой. Но усилием воли отогнал страстные картины. Надо было проверить, может быть ментальная привязка все-таки закрепилась, потому что он был почти у цели, почти.

Он сконцентрировался снова, мысленно проходясь по той энергетической нити, что ему удалось протянуть к ее ауре. Лорд возликовал. Есть! Очень слабая, но есть!

Но попытка усилить связь провалилась. Его словно обдало вспышкой нестерпимо яркого света, и ослепленное сознание отключилось.

* * *

Отправив девушку в каюту, чтобы она могла привести себя в порядок, Конрад подспудно испытывал странное беспокойство. А в последние минуты беспокойство стало нарастать до какой-то паранойи. Ему почему-то казалось, девчонке грозит смертельная опасность.

Конрад вообще не мог понять, почему испытывает эту острую необходимость о ней заботиться. Убеждал себя тем, что как капитан, принявший кого-то на борт, несет за нее ответственность. Но то, что он чувствовал, далеко выходило за рамки простой ответственности капитана судна за пассажира. Ничего похожего. Ему хотелось защищать, беречь, дразнить. Смотреть. касаться…

Это были чувства мужчины.

Возможно, только зарождающиеся, неосознанные. Он не придавал им серьезного значения, считая игрой, невинной, легкой, даже галантной. Игра была увлекательной, она затягивала…

Осознай Конрад всю опасность, немедленно понял бы, что пропал. Однако бравый капитан был уверен в себя. Уж он-то точно неуязвим, против стрел любви у него иммунитет.

В каюту он вошел, предварительно постучав два раза. Подозрительным показалось уже то, что она никак не отреагировала. Вошел — тишина, позвал. Не откликнулась.

Тут уж он не раздумывая шагнул за тряпичную ширму. И испугался по-настоящему. Девушка лежала без сознания, скрючившись на дне бадьи, опоздай он на пару минут, могло быть поздно. Схватил ее как была, в его мокрой рубашке и вытащил из воды. Она все не приходила в себя, но была жива.

— Леди! Леди! — тряс бесчувственную Анхелику Конрад.

Потом прижал к себе, озираясь, куда бы ее положить, и тут девушка пришла в себя:

— Что…? Куда вы меня тащите?! — стала вырываться. — Да отпустите же меня, вы, варвар!

От неожиданности и несправедливости обвинений Конрад опешил, спустил ее на пол и отошел. Ему стало обидно, спросил едко:

— Объясните, пожалуйста, леди. Что за странная привычка терять сознание в ванне?

Она смешалась, понимая, что была не права. Проговорила запинаясь:

— Простите… И… благодарю вас за спасение… И вообще… благодарю за спасение… Простите.

— Пустяки, — ответил Конрад, его гнев уже улетучился.

А настроение шутить вернулось. Отряхивая рубашку, которую пришлось намочить по ее милости, спросил:

— Вы всегда купаетесь в одежде?

— Видите ли, — отводя взгляд, ответила она. — Это хороший способ постирать ее в условиях эээ… эээ… ограниченной безопасности.

Слова почему-то царапнули Конрада. На самом деле, именно о ее безопасности он и заботился. Скользнув по ней взглядом, проговорил:

— На моем корабле вам ничего не угрожает, леди.

Ситуация вдруг перестала казаться игрой. Конрад был серьезен. Весь подобравшись внутренне, поклонился, и покинул каюту.

Анхелике ужасно хотелось расплакаться. Ей было стыдно, что она доставляет этому человеку одни лишь проблемы. И что предстала перед мужчиной в совершенно непотребном виде. Он смотрел на ее голые ноги! Уже даже не стала думать, что сказала бы тетка Гелис.

Капитан сказал, ей ничего не угрожает на его корабле? Анхелика охотно верила его словам. Ей не о чем беспокоиться.

Но больше всего ее спокойствию угрожал он сам!

Девушка тяжело вздохнула и осмотрелась, на полу мокрые следы, скомканная простыня. Совесть подсказывала, что надо как-то прибрать тот беспорядок, что она тут устроила.

Тетка Гелис, растившая ее после смерти матери, была дама строгих правил и придерживалась того мнения, что юная леди должна уметь все. Мало ли как жизнь повернется. Сама леди Гелис воспитывалась в монастыре, замуж так и не вышла, и как могла, пыталась выровнять ершистый характер племянницы. Но видимо, из ершей форели не получаются. Анхелика так и осталась упрямой девчонкой с мальчишеским характером.

* * *

Спустя час хмурый капитан вернулся. Перед тем как войти постучал. Сухо сообщил, что обед ей принесут сюда, и ушел.

Вслед за ним появился Фэрги, принеся вареного мяса, свежего хлеба и фрукты. Анхелика удивилась свежему хлебу, но Фэрги сказал по секрету, что капитан велел коку испечь хлеб специально для нее.

Это было неожиданно и приятно. Парнишка собрал посуду и ушел, оставив ее в задумчивости. Неожиданно раздался стук в дверь, Анхелика вздрогнула.

— Войдите.

Вошел капитан, по-прежнему хмурый.

— Леди, меня не будет до ночи, можете располагаться. И ложиться спать.

— А вы? — промямлила удивленная Анхелика.

— Не волнуйтесь, я вас не стесню, — проговорил он, поворачиваясь, чтобы уйти.

Но ей необходимо было высказаться:

— Капитан, сударь, спасибо… — окликнула Анхелика.

— Не стоит благодарности, леди, — поклонился и вышел.

Теперь он был так сух и вежлив, так замкнут и недоступен…

Анхелика присела за стол в замешательстве, не в силах разобраться в себе, неужели тот язвительный ловелас нравился ей больше?

Но потом ее внимание привлекла карта. И остров на ней, помеченный кружком. Она подошла поближе и склонилась, рассматривая островок, похожий на лягушку и маленький крестик, означавший, как она поняла, их корабль. Судя по тому, как был проложен курс, корабль шел именно туда.

От нечего делать Анхелика стала рассматривать предметы, лежавшие на капитанском столе. Все тонкой работы, очень дорогое, новейшие разработки. Анхелике приходилось бывать на судах отца и видеть их оснастку и навигационные приборы. Карты у этого капитана были намного точнее и подробнее, на всех металлических предметах марка. Марклендская сталь. И корабль его новый и быстроходный. И называется «Маркленд». Интересно…

И при всем этом — треска?

Кстати, что поразило ее в первый момент. Такая простая и малозаметная вещь, как крепления для мебели. Все крепления тоже были выполнены из марклендской стали, и по конструкции чем-то напомнили ей спусковое устройство арбалета. Перевод запорного механизма в другое положение, а потом небольшое усилие — и крепления легко раскрывались. Обратная процедура тоже была несложной. А вместе это обеспечивало надежность и легкосъемность.

Не то что на кораблях отца — все намертво привинчено болтами. Но от постоянной качки гнезда болтов расшатывались и тогда все начинало отчаянно скрипеть.

Собственно, удобные крепления и помогли ей в такое короткое время разворотить всю обстановку в каюте капитана. Тут Анхелика невольно улыбнулась, вспоминая его физиономию, при виде баррикад. Но тут же сразу покраснела, потому что помимо баррикад, он вчера увидел еще и ее обнаженный бюст. А сегодня голые ноги.

Этак, скоро у нее от него не останется никаких тайн!?

И вообще, с точки зрения правил приличия, она должна была показаться этому капитану отвратительно невоспитанной девицей. Анхелика снова вздохнула. Она хоть и была сорвиголовой, но все же привыкла считать себя леди. Получается, он еще очень по-рыцарски к ней отнесся. А она его обидела.

Вообще, посидеть в одиночестве оказалось не вредно. Много полезных мыслей родилось в голове девушки. Например, что сбежать из-под венца несомненно хорошо, но что теперь-то делать? Понятно, что становиться второй женой принца Валида Анхелика не имела никакого желания. От мысли, что ей пришлось бы всю жизнь прожить взаперти среди сотни наложниц бросало в дрожь.

Ей приходилось слышать, что на черном берегу процветает работорговля. Пираты похищали девушек и продавали их в гаремы за огромные деньги. И какой будет потом жизнь несчастной рабыни, зависело только от господина, купившего ее. Для Анхелики это было равносильно смерти.

И то, что собственный отец продал ее на черный берег, прикрываясь словами о благе государства, было крайне унизительно и больно. Больно осознавать, что ты всего лишь товар. От этого наворачивались непрошенные злые слезы.

Это все в прошлом, сказала себе девушка, вновь вернувшись к карте.

Надо как-то попасть в Таргас. Из Таргаса родом была ее мама, там жила бабушка Анхелики, леди Эухения. Главное до нее добраться, она укроет ее, поможет скрыться и от отца, и уж тем более от разных там принцев с их лордами Абдорнами.

При воспоминании об этом темнокожем лорде Абдорне, Анхелика передернулась. В его взглядах и репликах было столько неприкрытого и пренебрежительного сексуального подтекста, ей даже стало страшно.

И сразу неприятное предчувствие поселилось в душе. Будто какой-то голос нашептывал, что они еще встретятся.

Вот зря это она, не стоило его вспоминать. А теперь мысли неотступно лезли в голову.

Чтобы отвлечься, Анхелика стала думать о капитане. Конрад… красивое имя. И сам он так… не просто красив, а…

О да! Мысли о капитане помогали. К тому же Анхелика могла бы сказать, что по сравнению с тем, о ком нельзя вспоминать, вся его язвительность была безобидным подтруниванием.

Хорошенько поразмыслив на досуге, девушка пришла к выводу, что следует извиниться за свое поведение и просить капитана отвезти ее в Таргас. Но курс, проложенный по карте, показывал, что движутся они в прямо противоположную сторону.

Постепенно наступил вечер. Небо за окном каюты начало темнеть.

За весь день капитан так и не появился, как и обещал. Держит слово.

Когда раздался стук в дверь, девушка тут же встрепенулась. Но то был юнга, принес ей ужин. На вопрос о капитане уклончиво помялся, но в конце концов выдал крохи информации.

Их преследуют, а надо еще зайти на остров Раноччо.

Зачем не ответил. Быстро забрал поднос и ушел, но перед этим сказал:

— Капитан просил вас из каюты не выходить.

Стало тревожно. Теперь Анхелика ждала капитана с большим нетерпением.