Утром Бота проснулась рано. Долго, мечтая, валялась в кровати, завернувшись в теплое одеяло. Настроение было отличное. Наверное из-за того, что был долгожданный выходной и никуда бежать, сломя голову не надо. Ее гражданский муж спал рядом, сладко посапывая. Наконец, она встала и сварила себе горячий ароматный кофе. Сладкий аромат раздался по всей кухне. Через минуту, почувствовав сладкий аромат любимого кофе, проснулся и Даурен. Так и не надев штаны, в одной майке проковыляв на кухню, осушил залпом наполненную наполовину кружку.

— Как я люблю этот кофе! — сквозь сон простонал он.

Она набрала в пиалку холодной, водопроводной воды и, смеясь, вылила прямо на него.

— Ты еще спишь! — смеялась она. — Просыпайся! Уже полдень!

Даурен, нехотя открыв один глаз, посмотрел в окно. Солнце вовсю горело, ослепляя глаза так, что он со жмурился.

— Ну и..? — без понятия спросил он.

Она обняла его и почти в ухо прошептала:

— Разве мы не поедим куда-нибудь?

— Куда? У меня единственный выходной и я просто хочу выспаться… — ответил он и, почти уже засыпая, пошёл было спать дальше, но…

— Одевайся! — командным тоном заявила Бота, швыряя на его голову штаны и рубашку, первое, что попалось ей в руки, когда она открыла платяной шкаф.

— Куда? — пролепетал он.

— На море…

— Зимой…? — не понимал всё еще он.

— Ну да… В Индию. — пропела она.

— Послушай, мне завтра на работу. Я не могу опоздать и тем более отпроситься… — пытаясь убедить ее остаться начал было он, но его не захотели просто слушать.

Бота уже собрала чемодан и, хлопнув дверью, скрылась на лестничной площадке. Ему ничего не оставалось как следовать за ней.

— Вот так всегда… — сказал он самому себе и кое-как одевшись, проскакал по коридору в спальню и, запихав какие-то штаны и пару футболок и еще что-то в рюкзак, выбежал следом.

Самолет в Индию вылетал через полчаса. Покопавшись еще раз в телефоне, они выбрали понравившийся отель в Индии и забронировали номер.

Благополучно вылетев из Алматы, они уже через каких-то пару минут пролетали над просторами необъятного океана. Казалось, что конца и края ему нет. Бота и Даурен уже предвкушали, мечтая о том, как они будут плескаться в бирюзовых, ласковых волнах, загорать на белом песку, слушать шум прибоя, как погода резко изменилась. Черные, непролазные тучи нависли прямо над головой, заволакивая всё небо, и засасывая в себя. Самолет бросало из одной стороны в другую. То тут, то там вспыхивали огненные, яркие вспышки молнии сопровождающие страшным, адским, грохотом.

Началась паника. Молоденькие стюардессы, пытались успокоить пассажиров, объясняя как надевать маски и как правильно дышать, не забывая повторять, что всё будет хорошо и мы все благополучно приземлимся на землю точно по расписанию.

Почувствовав тошноту, Бота встала и прошла в уборную.

Было закрыто.

— Откройте? — просила она — Иначе я вырву прямо здесь! — она тарабанила в дверь. Прибежавшая на помощь стюардесса пыталась ей что-то сказать, но Бота уже не слышала ее. Сползая по стенке на пол, она теряла сознание. Липкий и сладкий сон сковывал ее тело, веки слиплись так. что их было тяжело открыть.

Молния, затихая, ударила с новой силой, словно бомбардируя. Старенький самолет, летевший свой последний рейс, не выдержал этого напора и полетел вниз, словно раненная птица. Его правое крыло и хвост были подбиты и разгорались ярким, все пожирающим, пламенем всё больше и больше. Пассажиры, еле открыв дверь ломом, уже не слушая никого: ни стюардессу, ни капитана, выпрыгивали с парашютом и без, прямо за борт, в бездну, решив, что лучше так, чем сгореть заживо.

Хвост самолета, охваченный пламенем, обвалился и улетел вниз.

Закрыв салон, команда всё еще пыталась управлять самолетом. Они то и дело запрашивали разрешение на посадку в ближайшем аэропорту, но им не отвечали и уже через пару мгновений самолет, окончательно потеряв управление, рухнул прямо в океан.

…Марал -апа проснулась в холодном поту. Который раз снится ей этот сон и каждый раз, боясь за своих детей, она тут-же набирала знакомый номер и, удостоверившись, что всё хорошо, услышав родной голос своего сына и немного ворчливое негодование невестки (всё таки ночь на дворе) успокаивалась и снова ложилась спать. Но в этот раз, сон был более подробным до жути, до мелочей. Материнское сердце подсказывало ей, что это всё не к добру. К тому же она прекрасно занала, что сын и невестка давно копят деньги, чтобы куда-нибудь съездить и как бы апай не отговаривала их, не убеждала, дети просто не слушали. 21 век на дворе. Какая там мистика?

Заснуть Марал апа так и не смогла. Ворочались с боку на бок до самого утра. Дети жили в городе, своей жизнью. Всё у них было хорошо. Хоть они и не были официально женаты, она всё равно считала Боту своей снохой. Марал апа совсем не понимала эти современные новшества. Молодые люди не торопились обзаводиться семьей, растить детей для них это было обузой. Жили вместе, но не женились, ждали… Чего ждали, апашка не понимала. Она так думала, если нравится тебе человек, то женись, зачем тянуть, ждать, жизнь короткая, обернуться не успеешь как окажешься в дряхлом кресле, таким же дряхлым как и сама. Она давно уже мечтала поняньчить своих внуков, но видно не судьба. У молодых свои планы на этот счет.

Там в сундуке, в самом внизу сложенны аккуратно стопочкой детские вещи, купленные ей в тайне от других и бережно хранимые. «Для внука». В другой стороне детская распашонка ее сына Даурена. Совсем как новенькая. Она еще хранит его детский запах. Пахнет как мед с молоком. Никто не знал о ее маленьком секрете. Когда особенно скучает по своим детям, она перебирает бережно хранимые ею вещи и немного успокаивается. Одиночество коварная штука. мысли лезут из ниоткуда и совсем не уходят, не покидают.

Утром подоив корову, вскипятив молоко, она присела было на стул как к ней прибежала соседка. Обычные разговоры о том, о сем и апашка, сама не зная как, выболтала ей о своих снах. Вернее, о том самом, повторяющимся много раз, сне.

— Знаешь, я думаю, это неспроста… — озадаченно заявила Куляш, знающая Марал апай с самой молодости, с того самого дня, как она, закончив техникум, приехала сюда на практику в этот отдаленный аул и так и осталась жить, выйдя за местного пастуха.

— Ой… — чуть испуганно вымолвила Марал апа, поняв, что проболталась.

Куляш, же поняла это по-своему и, решив, что Марал тоже с ней согласна, начала еще больше упирать на эту тему:

— Это плохой знак, я тебе точно говорю… — и шепотом добавила, чтобы никто не слышал, хотя в доме кроме них никого не было, — Тут, в соседнем ауле, есть одна знахарка. ее по телевизору показывали. Она там часто выступает, прямо через телевизор лечит. Я тебе дам ее адрес, ты к ней сходи. У нее народа всегда много, но ты скажи, что от меня и тебя сразу впустят без очереди. — сказав это, Куляш вырвала клочок бумаги от газеты» Ак жол» и начеркала мелким, неразборчивым почерком незнакомый апашке адрес.

— Ты на самом деле так думаешь? Неужели всё это так серьезно? — переспросила ее Марал апа.

— Ну, конечно! Ты дома сидишь, ничего не видишь! А там, на улице, такое творится! Люди ни с того ни сего с ума сходят, вешаются, убивают друг друга!!

— Тьфу- тьфу-тьфу.. — сплюнула три раза Марал апа.- До сохранит нас Всевышний!

Посмотрев на часы, висевшие на стене, Куляш что-то вспомнила и, попрощавшись, обещая еще зайти как-нибудь позже, выскочила из кухни, где они мило беседовали, захлопнув за собой дверь.

Марал апа, взяв очки, еще раз прочитала адрес и, аккуратно сложив вдвое, положила в карман.