Горе от ума

Проза

Горе от ума

Айгуль, молодая девушка в возрасте 28 лет, в тоненьком шелковом платье приехала из провинции в Алматы, из Коктобе. Алматы удивила ее своей красотой. Провинциальная, скромно одетая девушка в длинном до пола платье шла по неизвестному ей городу и улыбалась, рассматривая причудливые витиеватые картины на стендах, зовущих ее обязательно посетить тот или иной бутик. Она села в автобус, уносивший ее на «Саяхат». Автобус был немного не обычным тем, что тут не было кондуктора. Люди сами оплачивали за проезд, опустив монетку в железный ящик. Ящик выплевывал маленький кусочек бумажка с мелко отчеканенными буквами. Хочешь плати, хочешь не плати. Хорошо! Свобода! Автобус тронулся. Айгуль села у окна и рассматривала городской пейзаж. Мимо летели многоэтажные здания, яркие вывески реклам, деревья, люди. Солнце светило ярко, по-летнему жарко так, что на некоторых клумбах цветы пожухли, пожелтели, потрепались. Она ехала, задумавшись о своем. У мамы болели ноги и нужно было найти лекарство. Варикозное расширение вен. Ее ноги стали синими от вздувшихся вен и болели. Ходить она не могла. Уставала быстро. Айгуль переживала за нее, поэтому поехала в поликлинику, а заодно заехала к дяде. Дяди дома не было. На работе. И чтобы не стоять до вечера она решила подождать у подруги. Подруга по имени Жанель жила в городе уже два года и за это время стала жутко городской: короткая мини юбка прикрывающая еле-еле, розовые чуть ниспадающие до плеч волнистые волосы, фиолетовые длинные ногти и говорила она картавя, с сильным акцентом, так что не возможно слушать испорченную до неузнаваемости казахскую речь. Ей казалось смешным говор Жанель, особенно слово» Не болдыыыы!» Настоящие казахи говорят чуть-чуть по другому, но жителю мегаполиса, позабывшему родную речь это не объяснить. Айгуль сидела у окна маршрутки и вспоминала свою подругу, то снова волновалась за мать. Варикозное расширение вен — болезнь не предсказуемая и страшная, В любой момент вены могут лопнуть и тогда.. Даже страшно подумать что будет тогда. Айгуль отгоняла навязчивые страхи и заставляла себя думать о хорошем. Когда думаешь о хорошем, то оно обязательно исполнится. И все будет хорошо! Айгуль в этом была уверена. В этот момент она услышала голос откуда-то свысока. Голос кричал что есть силы и возмущался:

— Что ты сидишь?! Не видишь Я стою!! Уступи место!1 Мерзавка!

Айгуль опомнилась и подняла голову. Прямо над ней стояла бабуся-одуванчик. «Не хорошо получилась-подумала девушка. как я могла так задуматься?» — И она тут же вскочила, уступая место. Бабуля уселась довольная и уже не сердилась. А Айгуль дальше поплыла в своих мыслях. …У них в ауле лечатся не у врачей, а у лекарей разных мастей. И как не уговаривала она свою маму пойти к врачу у нее ничего не получилось. В ауле врача нет. Только в областном центе, а ехать туда далеко. Целых три часа на автобусе, который ездит один раз в день до райцентра и обратно. Вот люди и лечатся у лекарей. Это хорошо, если лекарь от Бога. А бывают шарлатаны. Их Айгуль побаивалась и не доверяла им. Лечат По разному. Лучше, конечно, сурами из корана, а бывает мочой, прикладывая ее во все места куда вздумается, И уверяет что обязательно поможет, ругая если все таки не помогло. К одной такой лечащей по имени К, Ходили толпами Очереди много, Хотя она деньги не брала, люди сами клали на стол «садака», благодаря Бога. Все к ней ходили и мама пошла. К. сходу поставила диагноз» Порча», «Страшная порча, что можешь умереть» и добавила лечится надо только мочой. Айгуль не понимала: как это мочой, если порча — это джины, а выгонять их надо сурами из корана. Кое-что в коране она уже знала и даже училась читать у местного мулды. Айгуль заикнулась было об этом, но тут же со всех сторон на нее стали угрожающе шипеть, чтобы она немедленно замолчала. И Айгуль затихла. В ауле старшим не перечат. Не хорошо это старших не слушаться. Ой, как не хорошо! Мама усердно прикладывала повязки смоченные в моче. Сначала надо было эту самую мочу сварить, а потом уже прикладывать. Когда ее варишь, то стоит стойкий отвратительные густо-зеленый смог. Очень воняло до невозможности. Даже папа стал ругаться, не вытерпев этих мук. Младшие сестренки — погодки 10 лет посмеивались. Им показалось это смешным до коликов. И не вытерпев, чтобы не рассмеяться и не обидеть тем самым маму, они уходили в свою комнату или на улицу и хохотали. А Айгуль это все варила по наказу мамы и прикладывала ей на больное место.. Если бы помогло, но увы. Болячки на ногах стали еще больше, появились волдыри и страшный зуд только усиливался. Поэтому Айгуль не простила себя за то, что не смогла убедить маму пойти в поликлинику да еще это варево делала. Ужас!!Промучившись с неделю, мама прекратила эти процедуры сама под не утихаемый гнев лечащей: «Зачем Вы убрали повязки?! Надо было дальше прикладывать!». «Надо было, наверное, ноги совсем потерять, тогда было бы правильно по ее мнению» — недоумевала и злилась на лечащую девушка. Так она приехала в город за лекарством для мамы. Красивый город со множеством возможностей для молодежи манил и звал остаться Айгуль. И как бы не манил он к себе, Айгуль не могла. Не могла она оставить больную маму, да и жить здесь негде. У дяди тесно. В однушке ютились семеро, Куда там еще она! Так на денек можно, а дальше домой. Да и не удобно как-то, не хорошо людей стеснять. Не любила Айгуль по гостям ходить. Домоседка.

Тут автобус остановился и вошла смуглая цыганка, в потрепанном, видавшем виды платье уже не понятного серо-буро-малинового цвета. Жалостливым голосом она стала просить подаяние:

— Помогите, пожалуйста!! — причитала она смотря прямо в глаза прохожим — мама при смерти, папа умер, нас семеро. есть нечего. Подайте кто может. — протягивая ладошку умаляет она.

Айгуль подала 150 тенге. Не могла она смотреть спокойно на просящих помощи людей. Сама из нищеты вышла. Торговала хлебом из пекарни. Один тенге с проданного-ее. за день умудрялась 300 тенге заработать. Работы в ауле нет. Каждый выкручивается ка может. Поэтому не может она смотреть на нищих людей без жалости и сочувствия. Тем не менее цыганка собрав» подать» удалилась, выйдя на следующей остановки и направилась к следующему автобусу с той же самой просьбой. «Город дорогой. жить здесь трудно» — подумала понимающе Айгуль. Она старалась понять человека прежде чем судить. На следующей остановки она вышла. Жанель жила в пятиэтажном элитном доме с домофоном. Надо было сказать в домофон и только потом тебе откроют. Никого. Айгуль пыталась еще раз, но снова нет ответа. «Наверное, ушла» — подумала Айгуль и хотела уже уходить как во двор въехала черная крутая иномарка и из нее выпорхнула словно бабочка Жанель с розовыми волосами и ярким макияжем.

Ну, здравствуй! — протягивая руку говорит Жанель — Давно стоишь? Садись в машину. я тебя чаем угощу. Здесь не далеко хорошенькое кафе есть.

Айгуль села. В городе люди себе не готовят, ходят в кафе национальной кухни и едят там. Экономя на еде, покупают дорогие вещи от ку турье и ездят отдыхать на море в Европу и Турцию. Жанель тоже так делала. ела малюсенькими порциями в десертной тарелочке и ходила всегда голодная, Для Айгуль это казалось диким. Зачем ходить голодным и боятся упасть в обморок, когда можно нормально покушать пускай и не в обновках? Зачем дорогие бриллианты, когда ты вот-вот упадешь в обморок, потому что голова очень кружится от голода? Не понимала этого Айгуль, но молчала, чтобы не обидеть подругу. Они поехали в Кафе. По дороге заболтались как всегда ни о чем, смеялись и шутили. Придорожное кафе находилось на углу, у перекрестка двух улиц. Кафе утопало зелени, во дворе был фонтан, а в нем купались дети соседних домов. Жанель Сели за столик Ее здесь хорошо все знали и она то и дело отвечала на приветствия или сама первой здоровалась. Официант, паренек 20 лет. подошел на редкость быстро. Заказав еду и почти не дотронувшись до нее, когда ее уже принесли и можно было приступить к трапезе, Жанель выдала:

— Я вот хочу рассказать тебе о новой моде. Нет, Это не реклама Я сама этим уже занимаюсь почти год-полтора. Бизнес очень удобный тем, что не нужно никаких затрат. Вся работа по интернету. — И тут же, не дав сообразить что к чему, сунула Айгуле какие-то бумажки. Их требовалось распечатать в несколько образцов и рассылать по интернету. Доход от того сколько раздашь. И чем больше рассылок, том выше доход. Можно. конечно раздать на руки, но по интернету быстрее да и клиентов будет больше.

— У нас в ауле интернета нет — сказала Айгуль

— Ничего, так раздашь — не сдавалась Жанель

— Кому? — спросила Айгуль — Ни у кого нет денег. А этими бумажками не питаются. Несъедобные.

— Ой, да ладно, забудь… — сказала и тут же принялась заново, но уже по другому — Вот, почему я быстро разбогатела и личная жизнь стала налаживаться скажи, а? Молчишь? Не знаешь? А я скажу тебе — ума лишится надо!

Айгуль поперхнулась куском хлеба:

— Это шутка такая, да? — наивно спрашивала она, надеясь, что все таки это шутка.

— Деревня!! — немного разозлилась подружка — Нет. Это не шутка, а реальность! Вот училась я хорошо, институт закончила с отличием, работа есть, а личной жизни нет и все! И красивая я и уминая, а не смотрят женихи. А жизнь то идет, я то не молодею. Оглянуться не успеешь жизнь пролетит. Жить хочется красиво, богато! А денег нет, жениха богатого тоже нет, зато проблем куча. Мне уже скоро 30 стукнет, а не замужем и жизни никакой. Как-будто кто-то украл ее-жизнь. Стою я на остановке, маршрутки жду, а тут подбегает паренек такой красивый с голубыми глазами, высокий, что твой дядя Ахмет, и сует мне брошюрку. Я сначала думала украсть что-то хочет, крик подняла, а он сует мне это и улыбается такой беспечной улыбкой, что мне завидно стало. Домой пришла и начала читать. Оказывается один ученый заявил на весь мир. что ум приносит только горе. Мол для счастья ума не надо вовсе. Вот, говорит дети счастливые почему? Потому что ни о чем не задумываются, радуются этому дню, этому солнцу, ветру, даже мухам и комарам радуются. Память — это ум, а от него все беды. Вот и я решила счастливой стать как ребенок. У профессора М, тут клиника. Он из Америки приехал сюда. Посмотрел: все тут люди злые. Огорчился и решил казахстанцев счастливыми сделать, помочь значит, и клинику открыл. Да она тут рядом. в соседнем доме на первом этаже. Процедура по стиранию памяти не дорогая — 29 тысяч тенге. Да не волнуйся, я за тебя первые три сеанса заплачу, а дальше ты сама. Вот Увидишь, мысли всякие исчезнут, жизнь легче станет, ухажеры появится. У меня вон видимо-не видимо. Я даже счет им потеряла.-учила Жанель уму разуму свою глупую подругу.

тут телефон зазвонил. Она подняла трубку?

— Алло! — отвечает Жанель — Вы кто?

— Да как кто? — закричали в трубке — Ваш сосед! Вы меня совсем затопили! С потолка течет сильно, аристон сгорел, проводку заклинило.

— Какой Сосед? — переспросила Жанель. — У меня нет знакомого по имени Сосед. очень жаль, но я Вас не знаю. Извините. — ничего не понимая говорит Жанель

Трубка по материлась и заглохла.

— Странный какой-то — говорит Жанель и понеслась нести дальше нести какую-то чушь. Айгуль ее не слушала. Она была в шоке и не верила происходящему. Ей казалось, что ее разыгрывают. Что это шутка такая. И она улыбнулась. Но тут Жанель схватила ее за руку и понеслась к выходу:

— Я сейчас тебе все покажу — торопливо щебетала она, держа крепче подругу и боясь, что та ускользнет ненароком. Она схватила так сильно, что рука онемела и появились синие отпечатки ее пальцев. Через пять минут они вошли в частный офис профессора по имени М.. Здесь он проводил консультации и делал гипноз. Под воздействием гипноза человек терял частично свою память, а с ней и ум. Очередь была не большая, всего в десять человек. В ауле за хлебом очередь намного больше в разы, так как один магазин на весь аул В офисе профессора М нужно было зарегистрироваться и записаться. Потом назначат время и к этому времени ты и заходишь. Не раньше не позже. Если опоздаешь, то и вовсе не зайдешь. Поэтому люди волновались, часто переспрашивали время и торопились, даже не много злились. Кто приходил сюда уже в третий раз. кто-то неделю. Те кто с неделю были как-будто в нирване, в раю. Порой с глупыми лицами, словно свалившись с луны на грешную землю, они не понимали происходдящее и плакали как маленькие дети. Вот только мам рядом не было. И «дети» плакали громче. зовя свою маму. Смотреть было смешно и противно.. Жанель завозилась в приемной, что-то спрашивая, отвечая на вопрос секретарши, и куда-то звоня. Айгуль предоставленная самой себе осталась без присмотра. О ней забыли. Она шепнула Жанели на ушко, что хочет в туалет и получив одобрительный кивок, тут же бросилась бежать к выходу.

Она бежала долго, стараясь как можно дальше убежать от этого места. Ветер трепал ее волосы и нежно говорил:

— Быстрей, быстрей беги, маленькая принцесса. На свободу от этих глупых и коварных людей. Быстрей беги, а я тебе помогу. Я брошу им песок в глаза чтобы остановить их… — шептал ветер. И горсть песка и пыли поднялась в верх и, с большой силой закрутившись в вихре, бросилась на людей. Из-за пыли и ветра ничего не было видно. Люди прикрывались газетой, руками чтобы защитить свои глаза. Айгуль боялась сесть в такси, в автобус. Она панически боялась людей. Боялась, что ее отведут к этому ужасному доктору М. Оглядываясь по сторонам, видя глупые в нирване улыбки прохожих, ей казалось, что весь город ходит к этому доктору на прием. И все как заколдованные лишились ума. Вот почему мода пошла на очень короткие, едва прикрывающие юбки. Вот почему все кому не лень обнажаются, раскрывая свои «прелести».

«Они же просто одеться забыли — мелькнуло у не в голове — Вот почему все ходят в одном белье, которое надо прятать под одеждой. Забыли!! Они просто Забыли! А я то о чем думала, когда подалась сюда.» Она бежала долго, очень долго. Бежала, останавливалась, чтобы передохнуть, потом снова бежала, словно сумасшедшая. Люди сторонились и не понимали ее. В городе шла своя жизнь, здесь все по другому, не как в ауле и не всякий аульский сможет тут прожить, угнаться в стремительном потоке времени и денег. Здесь каждый выживает по своему кто как может.

Айгуль, наконец-то добежав до вокзала, села на свой поезд и уехала так и не купив маме лекарства. Лекарство купит дядя Ахмет, живущий в городе. Об услышанном от Айгуль происшествии он засмеется и скажет, что это мошенники, а люди в Алматы такие же как и в ауле. Айгуль облегченно вздохнет, но еще долго не решится поехать в горд к дяде. А с Жанель она уже не общается. Это так страшно потерять мозги! Не дай Аллах Этому случиться!!

Кактус

Легкий ветерок врывается в раскрытое окно, теребит легкую занавеску. В комнате никого, только Черный Кактус с острыми большими иглами злился на весь мир. Он спал, но этот ветер разбудил его и заставил встать с пастели. Кактус ворчал, еще бы чуть-чуть и он бы поймал ту бабочку во сне и отобрал бы у нее кусок торта. Да что там торт! Весь мир был бы его!! Бабочка легкая как тот же ветерок парила от цветка к цветку напевая не замысловатую песенку: «Ля-ля-ля ля-ля-ля… солнце это это я! Как же как же хороша!.»

Кактус посмотрел на будильник. было уже полшестого. Еще бы полчаса можно было бы поспать! Дурак ветер! Ну чего он добился!! Пора! Пора! Ну встал я и что!. Что я теперь делать буду в такую рань! Кактус ворчал. Ворчал как всегда. Он всегда ворчит, когда не выспится. Он подошел к окну взял свои бумаги, которые никогда не заканчиваются, сложил в стопку и засунул в чемодан, готовясь выйти из дома на работу… Тут он почувствовал запах горячих вкусных булочек, которые пекла его мама, Очень обрадовался этому, даже повеселел было, но вспомнил, что мама умерла. Ее давно уже нет. А он так и не смог повидаться с ней из-за этой работы. Работа.. работа.. все время работа. Ни к матери сходить, навестить престарелую, скучающую по единственному сыну, которому посвятила всю свою жизнь. Мама все понимала. Конечно, работа важная государственная, ответственная. Она всем соседям хвасталась, какой у нее сын — начальник, директор — мясокомбината. Правда соседки ее так и не увидели хваленного сына, только на похоронах и познакомились. Кактус от нежелательных воспоминаний совсем скис и стал как горький перец, сгнивший нас солнце. Булочки.. снова эти булочки… Откуда этот аромат? Так могла печь только его мама.. Он высунулся в окно, мотая головой влево-вправо, пытался учуять откуда идет аромат вкусных, сахарных булочек. Город еще спал, тихи посапывая в своих постелях. На улице никого, только дворничиха опять метет двор. Каждое утро с шести и до восьми часов она метет двор неизменно как этот старый двухэтажный дом, сколько он себя помнит. «Ладно,.-подумал кактус — пора уже.!. Потом вспомнив что-то, Кактус снова высунулся в раскрытое настежь окно и заорал во весь голос:

— Эй, там, внизу!!! Дворничиха!! Да ты просто дура!! Тебе никогда ничего не добиться и дети твои дуры, и все дуры!!! — он кричал и его горечь постепенно проходила, становясь словно летнее солнышко. Так насолив кому-нибудь, Алишер. Тракторбаевич, по кличке» Кактус, приставленной ему за колючесть кем уже сам не помнит, радовался словно малое дитя.. Кактус.. Кактус и все. Он уже и привык, и окликается на это прозвище, а свое имя такое певучее, которое дала ему мама забыл почти. Даже на работе его так и зовут просто» Кактус». Коротко, словно выстрел, и точно. Он хотел еще что-то крикнуть колкое и обидное дворничихе, но забыл, потому что снова вспомнил о булочках… Кактус любил обижать людей, которые не могли ответить ему тем же, не могли защититься, которые молчали на все его выпады. Они молчали, а он Кактус самосовершенствовался за их счет. Унижая кого-то, он чувствовал себя чуть ли не Богом. Вот и эта дворничиха смолчала. Она всегда молчит в тряпочку, втихаря смахивая слезу от обиды, Молчит. «Ну молчи, а я дальше пойду» — подумал Кактус. Кактус был одинок, хотя и богат по местным меркам: и машина есть, и квартира есть, и дача, на которой не покладая рук возятся его подчиненные, а жены нет. Не… Девушки, конечно, крутятся, но сам он их быстро на место ставит. Не любит он, когда кто-то замахивается на его свободу и главное, на деньги. А еще как подумает о тратах, которые придется расплачиваться за жену. Ведь и кормить надо, а ест наверняка очень много, и платья ей покупай, и как это… сережки-кольца покупай! А то неудобно перед соседями и начальниками будет, и на море вози ее.. Нет.. Лучше я один буду, Сам буду тратить свои деньги, а лучше собирать буду на черный день. Я люблю их собирать в трехлитровой банке-думал Кактус и смачно улыбался своей находке-а потом смотреть на них, скомканных зелененьких долларов!! Смотреть и любоваться! Вот оно счастье!! Не то что ваше — семья-дети как там еще курорты,. Нет счастье — это те самые зеленые, скомканные денежные купюры, которые я храню под единственной вещью в комнате-под кроватью.

Кактус хоть и был богат, но одевался крайне бедно, носил порванные, уже совсем истлевшие джинсы. даже гордился, говорил. что они всегда в моде, показывая всем на колени. которые торчат из зияющих огромных дыр. Не снимая носил такую же древнюю рубашку, все подозревали, что он ее точно не стирал. Так и носил изо дня в день одно и тоже. На машине своей тоже не ездил. Берег от глаз Особенно от рук ребятни, которая бегает во дворе, Еще поцарапают. Не дай Аллах,. Как только подумает об этом, Кактус, то сразу становится плохо, Ой как плохо! Каждый день он заходит св свой гараж, палирует машину тряпкой до блеска, Любуется ею словно девушкой, даже целует ее, потом вздыхает горько так, будто что-то невозможное. Смахивает слезу, предательски выступившую на глазах от умиления и гордости за самого себя, и пойдет дальше на работу пешком. Да-Да, пешком и не иначе.. А то вдруг машина сломается или перестанет блестеть как елочная игрушка. Не дай Аллах этому случится! Конечно же он пойдет пешком, выйдет пораньше и целый час на свежем воздухе до акимата пройдется. А там у акимата его поджидает уже сердобольный друг и товарищ Вовка на своем чахлом жигуленке и подвезет аж до мясокомбината.. Городок маленький, акимат прям в центре. И хочешь-не хочешь через него проходишь по пути. На площади у акимата всегда полно народу. Но ведь это на руку ему, Кактусу. Встретишь уважаемого человека, поздороваешься с ним, спросишь как делишки. Лишний раз поздороваться тоже не грех.. А он тебя запомнит как чудесного и отзывчивого человека. Все в этой жизни не зря! И то что акимат по пути тоже к стати..И пускай, что соседи говорят о тебе плохо, Кто им поверит? Слова бастыка это вес, а остальное неважно, так мелюзга! Так вот Вовка и поджидает его там. Вовка не оставит в беде, даже последнюю рубаху с себя снимет если надо. Так Кактус и добирается до работы. И всем кому не лень вечно жалуется, плачет причитая: обидели его родненького, есть нечего и одеть нечего и болит все, и достали все. Сердобольные люди пожалеют его и дадут кто деньги, свою зарплату, кто продукты, кто вещи ношенные, но в хорошем состоянии. Кактус все складывает в мешок, пока он не затрещит по швам и не пойдет отвратительный запах гнили от испорченных продуктов и съеденных молью тряпок. А как этот запах пойдет, то Кактус играет роль спонсора и на глазах журналистов (а это обязательное условие его акции, чтобы во всех газетах говорили о его щедрости и добра те) раздаст детям-сиротам из детских домов и престарелым одиноким людям всю рухлядь из своего видавшего виды мешка. Конечно же это уже нельзя носить, а тем более есть, но все молчат, потому что неудобно. Человек старался, даже плакал от усердия и журналисты были, и в газетах на печатали. Вот фотография, где сироты и старики стоят, а он, Алишер Такторбаевич, раздает милостыню из своего «дорого» мешка. И все так красиво и правильно. «Нельзя огорчать человека, — думали старики, — нельзя! «И лежит этот мешок с рухлядью потом у помойки. Только бичи и пьянчуги поковыряются потом и снова плюнув на эту гниль швырнут подальше, в глубь мусорного контейнера, чтобы другие не выволокли невзначай и не отравились. А Кактус то есть Алишер Тракторбаевич восседал на своем директорском кресле, кстати тоже старым и с огромной дырой на спинке, когда-то кожаного кресла. Восседает, словно Бог и радуется провернутой сделке, а главное пиару. Этот пиар даст ему новую должность, а значит деньги и возможности воровать. Кактус всегда любил приговаривать накручивая свой черный ус: «Живи и другим давай жить» Что означало «Воруй и другим давай воровать, пока есть что»…

Как то раз Бабочка залетела в его одинокий дом. Бабочка это студентка-аспирантка. Она делала дипломную и по вопросам экономики зашла к нему. Кактус предложил помочь ей, но за деньги. Она сначала вышла вся в гневе и в ярости, но потом вернулась и согласилась. Вот и еще одна сторона, где можно подработать. Поэтому он так любил, всякую ответственную работу. А как ее не любить? Девочка деньги принесла, а потом он ее к себе пригласил, сказав: «Не придешь — не видать тебе работы!» Сказал как отрезал! Девочка помялась и пришла. Но не одна а с полицией.! И так ловко все обставила, что в первый раз Кактусу стало стыдно за свой поступок. Конечно, она ничего не доказала, но волокита была еще та! Пришлось Кактусу возить на своей машине начальников полиции и начальников районного отделения комбината, и всяких инспекторов видимо-невидимо.

Спросите, какое отношение имеют эти начальники к полиции? А самое что ни на есть имеют! Вот приедешь в незнакомый город. и хочешь узнать как там дела?, то куда в первую очередь пойдешь? Думаешь, в газете прочитать? Как бы не так! На базар идти надо! Там все свежие новости!. Вот у меня сосед есть горемыка Миша. Он в депо работал. Вот поскандалил он как-то с начальником и уволили его. Теперь он вообще работу найти не может. Дурак! Людей видите ли жалко было! Горят они видишь ли на работе, техника безопасности отсутствует! И что? Теперь сам голодный ходит! Дурак! А я знаю как такие дела делаются! — Кактус покрутил свой черный ус в задумчивости и в наслаждении, будто это не ус вовсе, а сахарная пудра. Так ему стала сладко от своей находчивости. Так вот везде есть свои уши! Вот, например, у начальника местного Казактелекома есть секретарша Таня, которая все про все ему докладывает: кто с кем? куда? что? и т. д. Не дай Аллах про тебя что-нибудь такое скажут, без работы останешься!. А у районного начальника вообще связи есть и в полиции. Ну как тут не помочь человеку, то есть этому начальнику, в добром деле? Например, до дома подвести? Или там в ресторан сводить?. Вот, начальники после этого случая с Бабочкой часто с проверками приезжать стали. Видно пронюхали что-тол. Вот и вози теперь этих начальников по ресторанам-кафе за свой счет, а то и девочек доставай, смотря у кого какие вкусы будут. Как бы не попасть в немилость!.Еще улыбаться во весь рот, предлагая «подарки» — скомканные купюры долларов из своей трехлитровой банки… На этой мысли Кактус подавился слюной.. Деньги он очень любил, а то что они тают» в банке было досадно… Но продолжал их тратить и даже больше! Он даже караулил у подъезда вышестоящего начальника, чтобы предложить свои услуги подвезти или на базар сходить или на даче работать или тащил им с мясокомбината туши баранов лишь бы замять это тухлое дело. Тут Кактус вспомнил вдруг о полиции… Ох, и не сговорчивый народ..!. И как бы Кактус не пытался забыть о тех часах в камере временного заключения… Пусть даже всего-то провел пару часов, но и этих часов хватило чтобы испугаться не на шутку.. А слезы мамы? А она как плакала и причитала? Это печальная новость здорово подкосила ее здоровье! И разрешают всего один звонок сделать! И если бы не… сидеть бы ему… Тут его совесть спавшая столько времени окончательно проснулась и стала снова терзать его. В голове Кактуса появились предательские мысли о том, что камера — это и есть его настоящее место… И Кактус снова чуть не наложил в штаны от страха… Фу!!! Еле отделался,.. Правда все сбережения потратил и на адвоката (а он много берет!) и на лапу кому надо. Так и замяли дело,. Это потом вся налоговая и с районного отделения комбината пришли с проверками. Ох, и выматался за эти дни! Слава Аллаху! Пронесло так пронесло! Мало того, что остался на должности и в тюрьму не попал, так еще и должность получил. Теперь он в Алматы будет работать не кем-нибудь, а а главным инженером. Пока инженером, но с такой прытью как у Кактуса можно и президентом.. тьфу, то есть директором тамошнего мясокомбината стать, а пока и в инженерах не плохо!

Вот только боится теперь Кактус этих аспиранток как огня и кошмары видит по ночам.:как-будто привела эта бабочка свою орду бабочкинскую и начала эта орда его потрошить да делишки разбирать по полочкам да в суд!! Аж плохо с сердцем стало! Пошаливает теперь сердце от испуга! Надо бы в Турцию съездить! Опять траты!! Нет,. дома отлежаться бы… От этой мыли Кактус совсем сник и чтобы поднять себе настроение взял из того самого мешка, которым он кормил стариков и сирот, засохший и окаменелый, весь в зеленой плесени батон и стал с усердием жевать это и давиться…

— Вот еще один аспирант на мою голову! — думал Кактус и готов был спрятаться под стол от этих аспирантов. — Все они рыщут и рыщут, все верх дном переворачивают и ведь, вот зараза, упрямые, взяток не берут. Что за время пошло!

Заразная болезнь

Ранним утром отец спросил своего сына:

— На заводе охранников набирают. Пойдешь?

И сын задумался…

Завод уже давно обворовали… Начальство сменяется как перчатки. Приходят"новые» отругают на чем свет стоит «старых» и все продолжается как по-накатанному. Тащат с завода все, что плохо лежит будь то какая-то железяка. содержащая цветной метал или кабель на довольно ощутимую сумму. Вывозили ночью прямо камазами, а те, кто вообще не стеснялся, то и днем, прямо в открытую. Куда смотрело начальство? А оно само воровало. Как «новое» так и «старое». Неугодных выгоняли… То есть, если кто и заикнется о чести и о совести, то его сразу в три шеи гонят… Будет тут сидеть, жить им мешать. Как говориться:" Сам живешь и другим не мешай.» Зайдет не сведущий человек в поисках работы в контору, так у него аж голова закружится от обилия директоров. Шутка ли тут аж двадцать их: директор по маркетингу. директор по продажам, директор по бюджету, зам директор по маркетингу, зам директор по продажам, директор отдела кадров, директор по сбору чего-то там и еще какие-то директора и их замы. Возле каждого директора сидит зам и его секретарша. Весь верхний этаж двухэтажного здания и еще часть нижнего занимают одни директора и их замы, дальше сидит святая святых — бухгалтерия. Тут уж просто подойти нельзя близко — сразу же появляется охранник и выдворяет наружу. Придет какой-нибудь студент-практикант и понадобятся ему бумаги или еще хуже практику пройти, так поднимется такой шум и гам, что на небесах слышно. Главный бухгалтер орет, его секретарша тоже орет, словно попугай повторяя за глав бухом, сверху спускается и сам» Бог», то бишь директор какого-то директора, сидящего на директоре, и тоже орет, не вникая в подробности. В лучшем случае бедному практиканту суют старую. еще советских времен макулатуру, то бишь документацию, которая самим им и вовсе не нужна, а студенту что остается? Берет и… выбрасывает в урну, потом на выходе. Но.. Если у студента хорошие голосовые связки и стойкий, железный характер, то он может чего-то добиться, перекричав их всех сразу. Тогда уж отдел кадров словно ясное солнышко в пургу и метель берет под свою опеку и считай на троечку, но практика пройдена.. Так-то вот… Только не у всех студентов-практикантов духу хватит пере орать всю орву и остаться в «живых». Они же сожрут глазами. Вытаращат глазища так, что глазное яблоко вываливается наружу, а сами они похоже на жаб, с вытянутыми мордами, сжатыми челюстями. Того и гляди рожки да ножки останутся от бедного студента… Не дай Бог, прийти сюда на работу, в бухгалтерию. Тут даже техничка по блату работает. Сунет взятку кому надо и спокойненько размешивает грязь и тянет по всему коридору. Все друг другу родственники, поэтому никакому сокращению, естественно, не подлежат. А если придет такая бумажка с вышестоящего органа, то сокращают бедных рабочих, которые в мазуте купаются с головы до ног и с утра до ночи Их и сокращают, им же и зарплату урежут в вдвое. а то и втрое. А если они пикнут, то их тоже как студентов-практикантов на улицу. Не боится начальство терять мастеров, новые придут. В городе Ч. один только их завод и остался, остальные уже все» капут. Идти некуда бедному люду, все прут сюда. Кормить семью-то надо. У кого возможности есть, те бегут сломя голову из этих мест. Хотя, нельзя сказать. что в городе одни развалюхи остались. Нет. В этом солнечном крае, богатым всякими южными бахчевыми и фруктами высятся красавцы особняки-двухэатжки. Красивые, цветные, богатые! Залюбуешься, закачаешься и упадешь в мягкую, шелковую, зелено-изумрудную траву и, устремив свой взгляд в чистое, безоблачное небо, совсем забудешь где ты находишься. Будет казаться. что ты в Алматы или в Астане, ан нет. Это маленький, провинциальный, бывший когда-то узловым, городок Ч. Бедные, приземистые хижины с покосившимися крышами соседствуют рядом с красавцами и портят вид, спуская на землю размечтавшегося зеваку.

В воскресенье в бухгалтерию пришли чинить краны слесаря. Им же за свой счет надо покупать материалы (заклепки разные и еще что-то) да и от продажи зап частей можно подзаработать, вот и явились они без необходимого, кое-как залатали дыру ветошью и только домой собрались, а вода раз и как хлынет из всех дыр-щелей фонтаном, заливая все вокруг. Венеция отдыхает! Все затопило и пол, и бумаги. Воды под потолок! Бедной девушке удалось спасти разве что системный блок, подняв его как ребенка. Так и осталась стоять с ним на руках… Слесаря друг за другом бегают, кричат, ругаются. Один притащит зап часть новую, не успеет оглянуться — нету ее. Спросит — никто не знает, не видел. Но он же знает своего напарника, верно? Вот и подозрительно это! Кто мог взять, если их только двое не считая бухгалтерши с системным блоком на руках по среди потопа? Вот и бегают они друг за другом, будто дети малые в догонялки играют. А вода льется фонтаном, заливая все вокруг! Красотища! Жизнь началась!

Город стоит, доживает свое, словно старая бабушка, у которой нет ни сына, ни родственника. Одиноко смотрит в даль печальными глазами и тихо, молча умирает… Жаль! Но кому до этого дела? Воруют все и даже владелица магазина, что у дороги, обворовывает своих же продавцов. Она не понимает. что попросту ворует у себя же! Ведь магазин-то ее! Те обвешивают покупателей… А что им остается еще? Замкнутый круг получается..

Только одно но.. Если простые слесаря да продавцы воруют по-мельче, то их начальство не стесняясь, берет по-больше да строит дома по-богаче! Для них и тринадцать тысяч долларов сущие копейки! Это их красавцы высятся до небес. Это от их вида кружится голова у простолюдина, у которого не то что такую красоту возвести, денег на хлеб просто не хватает. Все тащат, что плохо лежит. Заразная это болезнь и таблеток от нее не придумали пока. И пока она есть в нашем молодом государстве, не будет оно процветать как Европа или Америка, не будет манить к себе туристов как Дубай. Ничего не будет. Чурахаться будут ее, обходить стороной как прокаженную, а молодое поколение, цвет нации, делать ноги отсюда будет да побыстрее, да подальше и навсегда.

…А вчера приехал проверяющий из Астаны. Молодой, умный шибко, взяток не берет ни в какую. Везде куда не надо нос сует свой, все рыщет, нюх у него чуткий. Все обыскал, проверил, все, куда остальные не заглядывают по доброте душевной, и устроил такой скандал! Главный директор над всеми директорами затрясся как осиновый лист, глазки потупил как юная девушка, что делать не знает. Влип так влип!! А тому все мало! Все не угомонится! Самый главный директор над всеми директорами, сидящими на директорах, потом стоял над обрывом, за городом, у речки и думал, думал, думал… Никого видеть не хотел, никого слушать не хотел. Даже самые хитрые подлизы не смогли выудить ничего. Страшный был день! Сильно испугался главный! Трясется его теплое кресло, не ровен час потеряет все! А речка течет себе вдаль и манит прохладой, так и тянет к себе..

Думал, думал и придумал что делать самый главный. Утром на планерке заявил собравшимся:

— Увольняйтесь, становитесь на учет в биржу труда. — надеялся, что все будут аплодировать его гениальной идее.

Размечтался….. И откуда взялась эта бойкая мойщица?! Выскочила из толпы и, не стесняясь, прямо при людно заявила

— Чтобы встать на биржу труда надо взятку дать-кричала мойщица, осыпав предварительно босса" комплиментами» — Потом они направят к тебе. А чтобы ты взял на завод тоже надо на лапу дать тебе же! — и смачно сплюнула, смерив его взглядом.

— Почему все меня проклинают? — заплакал самый главный, надеясь на утешение.

— Воровать не надо! — услышал он ответ из толпы.

Доведенный до отчаяния не боится ничего!

После всего произошедшего на заводе выгнали «старых» охранников и набрали» новых», чтобы лучше охраняли. А то ходят тут всякие и жить мешают. А что касается зарплаты, так ведь это не люди — машины, роботы. А машинам кушать не надо. Как не платили по пол года так и продолжают. И вообще» какая такая зарплата? О чем Вы? Вот живет же самый главный хорошо, припеваючи. Остальные на него молиться должны словно богу, радоваться за него, восхищаться им! Даже тогда, когда была прямая трансляция и захотелось главному поговорить с народом и тогда самый главный директор над всеми директорами, сидящих на директорах, и все его подлизы… Тьфу, самые продвинутые, вороватые… Опять язык, ну что ты будешь с ним делать! Ну очень интеллигентные люди, элита завода крутились и так и эдак, красуясь перед объективами фотокамер, не подпуская близко к «черни». Ну как же.. Теперь о них во всех газетах напишут и по телевизору покажут Звезда!! Вот оно счастье! Вот, где собака зарыта! А Вы про свою зарплату… Широко смотреть надо, господа!

Название книги

Каримбаева Райса Мырзабековна

Содержание