Уезжая, уже далеко от Чечни, с горечью в сердце, повторяя эту молитву, вспомнил я друга своего Юрку Фролова, который живет в Ростове-на-Дону. Как и те, выделяющиеся из череды моих персонажей, был он здоровым парнем. Мы расстались с ним, когда я отправлялся строить аэродром. Напоследок, уйдя с глаз командиров в щель, сидели за бутылкой вина. Он безумно любил Есенина. Запомнились мне строки, которые читал Юрка по памяти в том укрытии:

Люди, братья мои люди,

Где вы? Отзовитесь!

Ты не нужен мне, бесстрашный,

Кровожадный витязь.

Прошло немало лет после того запомнившегося разговора с Арсентьичем, когда мы, впрочем, больше вспоминали о солдатской юности, но никоим образом не противопоставляя наши взгляды на жизненные реалии. Но теперь-то наступило время, когда забурлило общественное сознание в ответ на недобрые политические события. Как когда-то в начале минувшего столетия, приближение его финиша, венчающего второе тысячелетие, вновь, словно на дыбы, поставило жизнь многострадальной страны.

Продолжая многовековую говорильню о ее величии и величии народа, принуждены мы были, однако, посмотреть на пройденный путь глазами реалистов. Появилась возможность вслух признаться о наболевшем. Я встретился как-то с Арсентьичем, показал ему черновик повести, которую предложил сегодня читателю.

– Все так. Было и есть, – говорил Арсентьич, возвращая рукопись. – Только вот не торопишься ли ты, вроде бы вычеркивая армию из жизни.

Нет, не тороплюсь. К тому же я не ЦК КПСС – принимать такие решения – вычеркивать. Но то, к чему непременно придет человеческое сообщество, как пришло от каменного топора, из пещеры – в цивилизацию, не то чтоб надо торопить, однако выбрать бы к нему путь прямее что ли, чтобы без лишних утрат и бездарных жертв.

Мироздание бесконечно. Вселенная, обновляясь в катаклизмах, продолжает свой путь. Жизнь, быть может, как и где-то в других уголках, озарила ее на планете Земля, но, по причине своей микроскопичности в сравнении с масштабами Вселенной, не выражает ее безграничной сути, потому что даже в высшем своем проявлении, Разуме, не может охватить, объяснить эту не имеющую ни начала, ни конца вечность. Жизнь существ разумных – это лишь замечательная стадия развития одной из лучших форм мироздания. И если очередной катаклизм обойдет хоть однажды стороной какой-нибудь оазис подобного проявления мироздания, разум со временем найдет, как превзойти рамки, ограничивающие человеческую жизнь в бесконечном полете Вселенной. Но о каких катаклизмах Вселенной и долгой жизни размышлять нам, кому некогда остановиться в своей ничтожной суете.