Я насчёт агитации Бориса Николаевича, президента нашего, думаю. О его радиообращении, когда он призывал нас покупать товары отечественного производства. Иногда мне кажется, прав наш президент. Те перипетии, через которые прошёл иной россиянин на почве приверженности к импортным товарам, хочешь или нет, принудят согласиться с призывом.

Помню, отдавая дань моде, в нашем городе стали шить пуховики. Случались средь того вала и сносные образцы. Так нет, дёрнуло меня купить импортную куртку, китайскую. Важный такой хожу. Это вам, мол, не Серафимовская перо-пуховая фабрика. А очень скоро постигла меня незадача.

Заехал как-то к брату. Поздоровались, чувствую, молча оценивает. Завидует и не хочет похвалить мою обнову. Раздеваюсь, вешаю пуховичок. А брат уже с улыбкой смотрит на меня.

–  Ты, случаем, не сторожем на птицеферму устроился? – спрашивает.

–  С чего это ты взял? – говорю и подошёл к зеркалу, поправить волосы.

Ужас, охватил меня. Мой пиджак, будто я из подушки только что вылез, – весь в пуху. Тем пуховиком я теперь зимой погреб укрываю, и попробуй меня с тех пор замани китайским ширпотребом. В печати, правда, пытались оправдать китайцев. Мол, это случилось, когда спрос внезапно подскочил. Вот и штамповали.

Вполне возможно. И нам надо бы осторожности по сей счёт обучиться. А то ведь и до греха рукой подать.

В те приснопамятные годы, которые мы теперь называем временами тотального дефицита, съездил мой приятель по турпутёвке в Венгрию. Шмоток навёз! Охали мы и ахали, особенно дешевизне чёрного костюма и туфель, лёгких таких, прямо как пушинка. Правда удивлялись ещё и тому, что и брюки, и пиджак были без единого кармана. Не понятно, руки-то куда класть? А сигареты? Ну да ладно. К пиджаку приятель изнутри накладной карман присобачил. А брюки так и без карманов решил носить.

Пошли мы покупки обмывать и попали под дождь. Вот тут-то и обнаружилась тайная причина той дешевизны. Туфли, над которыми мы ахали и за которые пропустили не по одной стопочке, отсырев, на глазах расклеились. Подошва просто-напросто отошла напрочь. И остался мой приятель стоять на асфальте вроде бы в обуви, а фактически босиком. Объяснение курьёзу нашлось позже. Большую партию подобной дешевизны закупила какая-то наша фирма. А когда посыпались рекламации, зарубежные друзья объяснили, что и туфли, и костюмы те выпускаются для облачения в последний путь покойников, которые, как известно, под дождём не ходят и сигареты в карман не кладут.

Однако лукавит всё-таки наш президент. Радиообращение-то, конечно, для взрослых предназначалось. А вот несколько дней спустя, придя на последний звонок, он перед детишками одной московской школы раскрылся. Я, говорит, БМВ купил. Хорошая, мол, машина. А ведь у БМВ разве что пыль на колёсах отечественная. Было время, Борис Николаевич действительно обходился отечественным «Москвичом». Почему-то его потянуло на иномарку. Видно, по той же причине, по которой многие из нашего брата не удовлетворяются отечественной техникой, аппаратурой.

Взять телевизор. Помню, купил я наш «Рекорд». Относительно недорогой, последняя модификация. И уже начиная со следующего дня, несколько месяцев ходил с ним по мастерским, чтобы он, наконец, занял своё место на тумбочке. Увы, ненадолго. Не было телевизора, но и это не телевизор. Осерчал, случились деньги – взял «Панасоник». Я не знаю, что там в его технической документации написано; за эти годы ни разу не притронулся к кнопкам на передней его панельке, не знаю, которая для чего служит. Настройщики из телеателье предупреждали, что при необходимости надо будет менять батарейки в дистанционке, но за многие месяцы не доводилось прикасаться и к ним. Изображение, конечно же, ни в какое сравнение не идёт. И охотно верю я в рассказ, как некто, владелец подобного телевизора, уехал в отпуск, забыв выключить его. До приезда хозяина телевизор, что твой верный пёс, так и вещал целый месяц. Кто-нибудь скажет, сплюнь, мол, постучи, от сглаза. Нет уж, тут стучи не стучи. Потому как чему бывать, того не миновать.

«Электрон» – мотороллер такой был у меня. Кажется, в Кирове их собирали. Я не шибкий специалист, однако по внешности он, считаю, неплох. Интеллигентного такого экстерьера. Сидишь на нём, как на табуретке в офисе, впору при галстуке. А случись, упал, –     тоже, как с табуретки: ты в одну сторону, даже не ушибёшься, мотороллер – в другую. Лежит тарахтит. Поднял его и поехал дальше. Словом, понравился он мне. Цена была 240 руб. – для холостяка не деньги.

Но дёрнуло меня после обкатки поехать на нём в Уфу, что километрах в трёхстах от места моего тогдашнего обитания. Выехать выехал, а назад с полпути привёз мотороллер на машине. Коленвал полетел. Друг мой, Лёшка Аксиненко, в вопросах техники человек талантливый, просветил меня, когда я посетовал ему на ту проруху.

– У твоего лисапеда винты крепления крыльчатки ослабли. А крыльчатка на одной оси с коленвалом. За кожух крыльчатка стала задевать, непозволительная перегрузка для коленвала случилась.

– Что ж они, винты-то, ослабли? Я ведь их не трогал.

– Вот потому и ослабли. У нас ведь техника так идёт с завода, что её после покупки всю надо перебрать, подтянуть, дотянуть. Да и не обмыл ты покупку, – завершил он просвещение.

Ну ладно, думаю, век живи, век учись. Наладив, поездил сезон и отдал я тот мотороллер пацанятам с нашей улицы, а себе купил новый, такой же. Но подтягивать, перебирать в магазине не станешь ведь. И обмывать тоже. К тому же, только завёл, откуда ни возьмись — знакомая девица. Прокати, говорит. Женщина поперёк пути — не к добру. Примета, теперь я понял, железная. Но не откажешь ведь. Поехали. Сидит она сзади, радостная такая.

Мчим с ветерком. Вот уже на нашу улицу свернули, мост по-над глубоким оврагом проехали. На подъёме я прибавляю газу. Вдруг слышу, сзади стук глухой. Забава-то моя за спиной ойкнула. А я не пойму: вроде едем, а вроде нет. И тут гляжу, сбоку колесо какое-то меня обгоняет, а потом под уклон в обратном направлении, к оврагу. Пока я сообразил, что колесо-то моего мотороллера, забава моя соскочила и за ним. Овраг глубокий, весь заросший крапивой. А она-то уж больно добросовестной была, Так гналась, чуть было не поймала. Но колесо юркнуло в чащобу, а она так и заюзила вослед, не сумев остановиться. Извлёк я её из крапивы. На фиг, говорит, твой мотороллер. А колесо я долго искал потом, облачившись в брезентовую робу.

Вот так. Уж и не знаю теперь, за что ратовать. За импорт или за родное российское.