Мы с Джинель вошли в казино, полные решимости поскорей завершить нашу миссию. Дойти до офиса Блейна, отдать ему чек по второму платежу и убраться оттуда к чертям. На следующий день мне надо было навестить кучу косметических кабинетов, а послезавтра утром я вылетала первым же рейсом в Чикаго на встречу со своим третьим клиентом.

– Как думаешь, почему у него офис в гостинице? – спросила Джин, пока мы пробирались между полуодетых красоток, разносящих напитки.

Еще не было даже десяти утра, но алкоголь уже лился рекой. Есть веская причина, почему окна гостиниц на игровых уровнях непрозрачны. Это создает у игроков ощущение, что все еще рано. Добавьте к этому искусственный шум, музыку, круглосуточные буфеты и напитки, за которые они не должны платить, пока делают ставки, – и вы получите окосевших от выпивки и жажды выигрыша зомби. Только они никогда не выигрывают. В выигрыше всегда остается казино. Это общеизвестный факт, пожалуй, самый известный в мире, однако люди по-прежнему настолько тупы, что продолжают испытывать судьбу, пуская на ветер средства на обучение своих детей в колледже или даже на квартирную плату.

Завзятые игроки, как в случае моего папани, одалживают деньги. Кучу денег. Больше, чем они способны выплатить за всю свою жизнь. Все ради выигрыша, ради госпожи Удачи. Судя по моему опыту, госпожа Удача была бессердечной стервой, дымящей как паровоз, с фальшивыми сиськами и ЗППП.

– Однажды Блейн сказал мне, что ему не надо скрывать свои делишки. Сказал, что он «инвестор» и что наличие офиса и персонала помогает ему выглядеть не преступником, которым он по сути является, а бизнесменом, на роль которого претендует.

Джин фыркнула и лопнула жвачку.

– Вообще-то это довольно умно.

– Угу. Я никогда и не говорила, что он дурак. Просто бессердечный ублюдок с черной душой.

Мы поднялись на лифте на его этаж. Когда мы подошли к двери, я остановилась, поправила волосы и подтянула футболку так, чтобы она прикрывала каждый сантиметр обнаженной кожи. На мне была кожаная куртка в комплекте с черными мотоциклетными ботинками с солидными шипами на подошвах. Вишенкой на этом торте стала ярко-красная несмываемая помада – если верить обещаниям производителей, мои губы должны были оставаться призывно-алыми в течение двадцати четырех часов. Я чувствовала, что зла и готова разобраться с этим хреном с крошечным членом. На самом деле член у Блейна был среднего размера, но мне доставляло удовольствие мысленно его кастрировать.

Положив ладонь на дверную ручку, я обернулась к Джин.

– Ладно, дальше я сама.

Глаза Джинель вспыхнули адским пламенем. Она уперла руку в свое миниатюрное бедро, встав в позу «как-бы-не-так».

– Если ты хотя бы минутку подумаешь…

Я зажала ей рот рукой в лучшем стиле ниндзя и придвинулась ближе к ней. Настолько близко, что почувствовала доносящийся у нее изо рта запах мятной жвачки.

– Джин, Блейн уже покалечил одного из моих родных. Сильно. Очень сильно. И он угрожал мне и Мэдди. Я не перенесу, если он начнет угрожать еще кому-то, кого я люблю. Я хочу, чтобы ты спустилась вниз и подождала меня в баре.

Сунув руку в карман, я вытащила двадцатку.

– Пожалуйста, – умоляющим тоном добавила я, запихивая двадцатку ей в руку.

Затем я отпустила ее. Глаза Джин влажно блеснули.

– Но что если он причинит тебе боль?

– Он не станет. Это обойдется ему слишком дорого. Уж поверь мне.

Я посмотрела прямо в глаза Джин, пытаясь выразить взглядом всю любовь к ней и заботу.

Она медленно выдохнула.

– Ну ла-адно. Если ты не спустишься через тридцать минут, я звоню в полицию.

– Хорошо. Это разумно. А теперь иди, пока кто-нибудь тебя не увидел.

Я развернула ее на месте, легонько подтолкнула к лифту и подождала, пока она не войдет в кабину.

– Я люблю тебя до самых потрохов, – сказала Джин.

– Я тоже тебя люблю. Давай, до скорого, потаскушка.

Глаза Джин широко распахнулись, но прежде чем она успела сцепиться со мной, двери лифта закрылись. Я хмыкнула, а затем сделала храброе лицо. Пришло время разобраться с чудовищем.

* * *

Офис Блейна был отделан в черных, красных и белых тонах. Мне это напомнило шахматную расцветку флажков на гонках. Выглядел такой дизайн не особо элегантно, зато четко передавал его неукротимое стремление к «успеху». Пышная блондинка с большими силиконовыми сиськами, компактной попкой, еще более компактным IQ и талией анорексичной модели провела меня в кабинет Блейна.

– Мистер Пинтеро, к вам пришла Миа Сандерс.

Она отступила в сторону, пропуская меня внутрь. Блейн встал, нависнув надо мной всем своим внушительным, почти двухметровым ростом. Он был широк в плечах и с последней нашей встречи прибавил еще килограммов восемнадцать чистых мышц.

– Миа. Обворожительная, обворожительная Миа, – прогудел Блейн, протягивая свою клешню, чтобы притянуть меня ближе.

В ответ я вскинула руку ладонью к нему.

– Ну уж нет, я пришла по делу, а не для развлечения.

– А почему мы не можем совместить?

Тон у него был самый недвусмысленный, а глаза зеленовато-желтые, как у змеи. Черные зрачки манили, словно он мог загипнотизировать меня одним взглядом. Отвернувшись, я села в кресло у его стола, вытащила из кармана куртки бумажный конверт и плюхнула на стеклянную столешницу.

– Вот то, чего ты хотел.

– Откуда ты можешь знать, чего я хочу, очаровательная Миа? Прошло слишком много времени с тех пор, как мы виделись. Достаточно, чтобы залечить пару-тройку ран, не так ли?

Вместо того чтобы усесться за стол напротив меня, он устроился в кресле рядом с моим.

– Так что же тебе нужно, Блейн?

– Время, – просто ответил он.

– Ладно, живчик, я вся внимание. Время для чего?

– Похоже, ты пока не сточила свой острый язычок.

– Блейн, к чему ты ведешь? Давай уже выкладывай.

– Я хочу, чтобы сегодня вечером ты со мной поужинала.

Его точно надо было отправить в психушку.

– Ты в своем уме?

– Да, насколько я знаю, – ровно ответил он.

Внезапно в маленькой комнате с окнами, выходящими на Вегас-Стрип, стало слишком жарком. Казалось, моя кожа горит, словно ее облили кислотой – или, может, это ярость кипела у меня внутри и выплескивалась наружу.

– Ты так избил моего отца, что он все еще в коме.

– Но это просто бизнес. И тебе это известно. Он не оставил мне выбора.

Этот мерзавец протянул руку ко мне. В ту же секунду, когда его пальцы коснулись моей ладони, я ее отдернула.

– Не смей прикасаться ко мне. Ты потерял это право много лет назад, когда одурачил меня. А теперь еще и подставил моего папу. Ты в курсе, что он все еще не вышел из комы?

Я кричала уже так громко, что люди в соседнем офисе, вероятно, могли меня слышать.

– Врачи не знают, повлияют ли мозговые травмы, которые он получил, на способность двигаться и говорить!

Змеиный взгляд Блейна уперся в меня.

– Ну что ж, это неудачный побочный эффект его наказания. Я позаботился о том типе, который избил твоего отца. Он больше не будет проблемой. Уверяю тебя, он получил сполна за чрезмерное применение силы.

– Ты меня уверяешь. Да ты хоть сам себя слышишь? Ты вообще когда-нибудь слушаешь, что говоришь? Судя по твоим словам, человеческая жизнь – это такая безделица, которую можно запросто дать или отнять.

– Жизнь быстротечна.

– Ага, несомненно, когда твои громилы выбивают ее из людей. Я не верю своим ушам.

Встав, я ткнула пальцем в лежащий на столе конверт.

– Вот твои деньги. Второй платеж. Через месяц я перешлю третий.

– Можешь принести его лично, – сказал Блейн, сжав зубы и так сильно стиснув ручки кресла, что побелели пальцы. – Ты принесешь его лично.

Его тон не подразумевал обсуждений, но я не была одной из его подручных.

– Это не входило в нашу сделку.

– Условия сделки можно изменить.

– Но не этой.

– А что если я закажу твои услуги на месяц? – угрожающе произнес он.

Тут я развернулась на каблуках и шагнула к Блейну, чуть не уткнувшись носом в его лицо. Я видела, как мое дыхание ерошит его каштаново-русые волосы.

– Я бы на твоем месте поостереглась подпускать меня к себе в те минуты, когда ты будешь беззащитен.

– Ах, но я люблю риск, – ухмыльнулся он.

– Не делай ставку на меня, приятель. Это станет твоей последней ставкой. Я не могу отвечать за то, что случится с тобой во сне. Уже почти слышу свое заявление полиции.

Я выпрямилась, потеребила локон волос и сложила губки бантиком.

– Клянусь, офицер, это был просто несчастный случай. Мы занимались сексом, а ему нравился жесткий трах. Не думала, что он задохнется. Только что он кончал, а уже в следующую секунду…

Я прищелкнула языком, после чего скосила глаза к носу и взглянула на Блейна. Он громко сглотнул, однако никаких других доказательств, что моя угроза достигла цели, не последовало. И все же я знала его достаточно хорошо, чтобы понимать: он не уверен, блефую я или нет. Плевать. Один тот факт, что он задумался об этом, засчитывался как очко в мою пользу.

– А теперь я ухожу. Спасибо за встречу лицом к лицу. Всегда приятно повидать старых друзей. Особенно когда с возрастом они не становятся краше. Возможно, тебе следует задуматься о креме для век и увлажняющей маске для лица. Эта пустынная жара просто убивает кожу. Пока.

Я соблазнительно помахала ему на прощанье и убралась оттуда.

* * *

К тому времени когда я спустилась в бар, перед Джинель уже стояли две стопки.

– Ох, слава богу, – выдохнула она, облегченно оседая в кресле.

Я схватила одну из стопок с «Патрон Сильвер» и залпом ее опустошила. Затем проделала то же самое со второй.

– Эй! Предполагалось, что этим мы отпразднуем!

– Еще две, – сказала я, указывая на стопки, но глядя при этом на бармена.

Тот кивнул, взял бутыль с текилой и налил нам еще два шота.

После четырех стопарей я наконец-то перестала трястись.

– Ты в порядке? – спросила Джин, наклоняясь ко мне.

– Да. Просто нет на земле человека, который мог бы привести меня в большее бешенство.

Моя подруга глотнула содовой и опустила стакан на стойку.

– Он тебе угрожал?

– Да, угрожал тем, что будет моим следующим клиентом. Хочешь верь, хочешь нет.

Глаза у Джин стали размером с циферблат древних солнечных часов.

– Что? Но это безумие.

Я ткнула ей в грудь пальцем.

– Вот именно! О чем я и говорю.

– И как же ты выпуталась? В смысле он же не будет твоим следующим клиентом, да?

Она заерзала в своем кресле – этот разговор явно смущал ее ничуть не меньше, чем меня четверть часа назад.

– Черта с два! В общем, я сказала ему, что, если он это сделает, я прикончу его во сне.

Джин отвесила челюсть и выпучила глаза. А затем откинула голову и разразилась диким смехом.

– Только ты… – она снова хихикнула и продолжила смеяться, пока не начала икать. – Только ты способна угрожать кредитной акуле… предположительно типу, для которого убийство людей – часть рабочей рутины. Ты бы лучше поостереглась.

Пару секунд я обдумывала ее слова. Блейн, конечно, мог от меня избавиться, но для него это было бы все равно, что убить гусыню, несущую золотые яйца. До тех пор пока я была ему должна – или, по крайней мере, он считал, что я ему должна, – живой я представляла для него куда большую ценность, чем мертвой. Пока что эти доводы работали. Это поможет мне продержаться еще минимум год. Достаточно долго, чтобы выплатить ему весь долг и обдумать свой следующий ход.

– Так как насчет салонов красоты, которые ты мне присмотрела назавтра? Согласно моему контракту, – тут я изобразила в воздухе кавычки, показывая, как меня это бесит, – я должна выглядеть идеально двадцать четыре часа в сутки.

– Ну, на ту сумму, что ты мне дала, мы втроем – ты, я и Мэдс – идем в спа. У меня был купон «оплати сеанс для двоих, третий бесплатно». Нам сделают чистку лица, депиляцию воском, маникюр, педикюр и так далее. Ох, да, и тебе подстригут волосы. Мне пришлось накинуть за это из своих, но ты сказала, что тебе это нужно, так что пофиг.

– И все это на то, что я тебе дала?

– Я знаю людей, которые знают людей, которые дали мне нехилые скидки. Так что да, в рамках бюджета.

Джин порылась в сумочке и извлекла оттуда упаковку жвачки. Распечатав ее, она закинула одну жвачку себе в рот, немного пожевала и издала горестный стон.

Глядя на нее, я пыталась понять, что изменилось. Что-то с ней было не так.

– К чему вся эта жвачка?

Ее взгляд просветлел, а по лицу скользнула улыбка.

– Пытаюсь бросить.

– Бросить что?

Улыбка Джин увяла, и лицо потухло. Она скривила губы, зажав их большим и указательным пальцем.

– Курение, – тихо проговорила она.

Ох черт, а я и не заметила. Блин. Лучшие подруги замечают, когда изо рта их подруг вдруг исчезают раковые палочки.

– Черт, Джин, но это же чудесно! И как успехи? Почему ты мне не рассказала?

Она вздохнула.

– Ну, я рассказала бы, но ты все трещала об Уэсе, Алеке и о своей работе и ни разу не спросила меня, как я живу тут, в Вегасе, не считая вопросов о Мэдди и твоем папе.

Я закрыла глаза, перевела дыхание и, снова открыв их, взглянула на свою лучшую подругу во всем белом свете.

– Прости. Я вела себя не очень-то по-дружески, да?

Джин покачала головой.

– Нет, просто на тебя многое навалилось. Я понимаю.

– Нет, это неправильно. Ты тоже важна для меня. И я хочу знать, что с тобой происходит. Ты по-прежнему моя лучшая подруга, и я облажалась. Я не позволю, чтобы это произошло снова. Обещаю.

И я говорила искренне. Все до последнего слова. Я была для Джин скверной подругой, а она продолжала все это время поддерживать и любить меня. Заботилась о Мэдди, навещала папу, хотя у нее была своя жизнь и свои проблемы.

– А если произойдет, что я получу?

Ее вопрос прозвучал легко, без всякой обиды. Так уж у нас повелось. За всю нашу жизнь мы не сердились друг на друга дольше одного дня.

Я немного поразмыслила.

– Фотографию одного из моих горячих парней голышом? – в конце концов предложила я, зная, что Джинель просто повернута на сексе.

– Заметано!

Она протянула руку, и мы сцепили мизинцы, после чего Джинель поцеловала наши скрещенные пальцы, а потом и я. Никаких красных отпечатков губ на коже. Лучшая. На свете. Помада.

– Но знаешь, ты ведь была очень плохой девчонкой…

Она нахмурилась и состроила грустную щенячью мордочку.

– Думаю, ты должна предоставить мне доказательство, что товар у тебя.

Облизнув губы, я уставилась на нее. Затем, ухмыльнувшись и не сводя глаз с Джинель, вытащила телефон из заднего кармана. Быстро проведя пальцем по экрану, нашла папку с обработанными фотографиями. Выбрала одну, после чего развернула экран.

Джинель взглянула на фотографию и отвесила челюсть.

– Ах ты, чертова развратная сучка! – шепнула она, разинув рот и пожирая глазами экран.

Я придвинула телефон к себе и взглянула на фотографию спящего на кровати Алека. Он лежал лицом вниз. Его сильная мускулистая спина и голая поджарая задница были выставлены напоказ. Длинные рыжевато-золотистые волосы рассыпались по подушке, лишь подчеркивая его идеальную фигуру. Тем утром был особенный свет, и я не могла не воспользоваться моментом.

Я открыла следующее фото. Уэс на пляже, после того как мы занимались серфингом уже без тренера. За месяц я неплохо преуспела в искусстве серфинга. В тот день я уже выбралась на песок и проверяла звонки на мобиле, когда Уэс вышел из воды и начал снимать с себя мокрый гидрокостюм. Ткань зацепилась, и я зацепилась взглядом и щелкнула кадр как раз в тот момент, когда костюм уже практически ничего не скрывал. На фотографии видна была золотистая грудь Уэса и его невероятно тонкая талия. Симпатичная дорожка волос вела к небольшой курчавой рощице как раз над тем местом, где мокрая ткань костюма прятала его внушительное хозяйство. Я снова развернула телефон экраном к Джинель, и та чуть со стула не рухнула. Схватив стопку, моя лучшая подруга опрокинула ее в рот и прикончила одним глотком.

– Я просто ненавижу тебя, – заявила она, таращась на снимок.

– Ага, я тоже себя ненавижу, – ответила я, взглянув вниз, на моего милого Уэса.

На того, кто попросил меня остаться с ним. Я оставила что-то там, позади, с этим калифорнийским серфером-сценаристом, но ни за что бы в этом не призналась. Даже на секунду.