Тони придержал большую деревянную дверь с вращающейся металлической ручкой, пропуская нас с Гектором в зал ресторана. Была пятница, шесть вечера, и в «Фазанос» все кипело. Официанты в отглаженных белых сорочках, черных широких брюках и галстуках метались по залу, разнося напитки и блюда с восхитительно пахнущей итальянской едой. Стоило мне унюхать запах сосисок, как рот наполнился слюной.

Один из официантов обернулся, чтобы налить вина, и я смогла еще лучше рассмотреть его форму. Взглянув на галстук, я захихикала себе под нос. Макароны. На галстуках был узор из тарелок с макаронами.

– Увидела что-то смешное? – спросил Гектор, наклоняясь ко мне, пока Тони решительно увлекал меня куда-то в заднюю часть ресторана.

– Ты видел их галстуки?

Гектор широко ухмыльнулся.

– Вообще-то это моя идея.

– В самом деле?

Он кивнул и подмигнул мне. Рука Тони выскользнула у меня из-под локтя, скользнула вниз по спине и легла на бедро. Он зашептал мне на ухо, щекоча горячим дыханием:

– Так, все уже здесь. Просто подыгрывай мне и не вздрагивай, если я буду щупать тебя… много.

По моей спине пробежала приятная дрожь, где-то внизу сладко закололо. Тони был невероятно красив. И даже более того, он был убийственно хорош собой… но занят. Гектором. Который мне нравился. Очень нравился. Я медленно и глубоко вздохнула. Мы подошли к плотному красному занавесу, отделявшему заднюю часть ресторанного зала.

– Это наша личная комната. Здесь ест только наша семья. Все равно, что столовая Ма в ее доме. Теперь, когда наше семейство так разрослось, пришлось перенести семейные трапезы в ресторан. Я встроил сюда эту комнату специально для Фазано.

– Ого, – ахнула я.

Тони между тем отдернул занавес, и нам открылась огромная комната, полная смеющихся, пьющих и жующих людей. Тут царил хаос. Все за столом орали друг на друга, махали руками, словно отгоняя полчища мух, и толкали друг друга локтями в качестве аргумента. Безумие. Полное и окончательное безумие. Иначе я это описать не могла.

Когда мы вошли, нас сначала заметил один человек, потом другой, и понеслось. В зале воцарилась гробовая тишина. Из-за стола встала невысокая женщина с оливковой кожей, черными волосами и знакомыми голубыми глазами. Она держалась очень уверенно. Спина прямая, грудь выставлена вперед, взгляд сосредоточен на мне.

Затем эта миниатюрная женщина подошла к нам. Сначала она протянула руку сыну, который наклонился и поцеловал мать в губы. Он просто легонько прикоснулся губами к ее губами, но все равно, не припомню, чтобы при мне взрослый мужчина так целовал свою мать. Я уж точно не целовала своего отца так… да и вообще никак, говоря откровенно. Самое большее, на что нас хватало, – это неловкое объятие.

– Мама, – произнес Тони, после чего выпрямился и повел рукой в мою сторону. – Это Миа, моя невеста. Миа, это моя мать, Мона Фазано.

– Очень приятно с вами познакомиться, миссис Фазано, – улыбнулась я.

Вместо ответа она чуть скривила губы, после чего подошла ко мне и беспардонно осмотрела с головы до ног.

– Вы очень красивая женщина, – прозвучал наконец вердикт.

Я еще сильней прижалась к Тони и одарила миссис Фазано своей фирменной широкой улыбкой.

– Благодарю вас.

Однако комплиментом она не ограничилась. Склонив голову к плечу и поджав губы, мама Тони продолжила:

– И фигуристая. Мужчинам из семьи Фазано нравятся женщины с формами.

Тут она положила руки на свои собственные широкие бедра. Будь она изящней, я бы восприняла ее слова как оскорбление.

– Люблю покушать, а итальянская еда – моя любимая, – бойко соврала я.

Не помешает отыграть пару очков во мнении матушки.

– У вас хорошие, широкие бедра, подходят для того, чтобы родить мне внуков.

– Э-э…

Такого я малость не ожидала.

– Ма, – попытался вмешаться Тони.

И снова не сработало. Когда у этой женщины было что сказать, она говорила, а остальные слушали.

– Да, вы родите мне красивых внуков. Нам надо продолжить фамилию Фазано, вы в курсе? – взгляд Моны пронзил меня насквозь. – Вы хотите иметь детей?

Тони поспешил на помощь.

– Ма, хватит. Я умираю от голода, и к тому же хочу представить Миа остальным членам семьи.

– Ладно, ладно.

Миссис Фазано хлопнула в ладоши, после чего схватила меня за руки и заключила в сокрушительное объятие. При этом она шепнула мне на ухо слова, способные надорвать сердце любой женщине – при условии, конечно, что у этой женщины есть сердце. Голос миссис Фазано звучал хрипло и дрожал от слез.

– Я мечтала о вас. Каждую ночь я молилась о том, чтобы мой Энтони наконец-то нашел себе пару. Я так счастлива, что вы здесь.

Мона отодвинулась, приложила ладони к моим щекам и впечатала мне в губы сочный влажный поцелуй. Обычно я не особо стесняюсь целовать женщину. Иногда Джин или Мэдди целовали меня, но целоваться с женщиной, с которой я только что познакомилась? Да еще и с той, чье сердце мне предстоит разбить? Нехорошо. Тем временем Гектор обогнул нас и успел пообниматься с большинством людей в комнате, прежде чем нашел три свободных стула во главе стола.

– Пойдем, милая, – сказал Тони, уводя меня на другой конец зала.

Милая. Так называл меня Уэс. Он бы со смеху помер, расскажи я ему эту историю. Возможно, он даже написал бы на ее основе сценарий романтической комедии. Красавец-бизнесмен, боксер, нанимает девушку из сопровождения, потому что он гей и не готов открыться своей семье.

Я села на стул рядом с Гектором. Уверена, что со стороны Тони это был стратегический ход, однако в глазах Гектора я заметила боль. Он был огорчен тем, что Тони не садится рядом со своим настоящим партнером. Все это выглядело весьма удручающе. Двое мужчин, искренне влюбленных друг в друга и чувствующих, что они не могут быть вместе из-за социальных норм, семьи, бизнеса и обязательств. Я нашла руку Гектора под столом и крепко ее сжала. Он искоса взглянул на меня, и уголок его рта пополз вверх.

– Не волнуйся. После стольких лет, мисси, я уже к этому привык.

В течение следующего часа меня представили всем четырем сестрам Тони. Джованне, старшей, было тридцать девять. Ей, вероятно, досталась большая часть материнских генов, поскольку она была низенькой, около ста пятидесяти пяти сантиметров, пухлой и черноволосой – только с темно-коричневыми, словно жареные кофейные зерна, глазами. Настолько темными, что невозможно было разглядеть в них зрачки. Однако это ничуть не портило ее красоту. Несмотря на пару смешливых морщинок в уголках глаз, выглядела она потрясающе. Как, впрочем, и все женщины семейства Фазано. Уследить за ее четырьмя детьми было невозможно. Разновозрастная детвора носилась вокруг, словно куры с отрубленными головами. Все, что я уловила, – это целый набор итальянских имен и то, что у Джованны две девочки и два мальчика.

Следующей была Изабелла. Чуть выше своей сестры, может, метр шестьдесят два или около того, и на пару лет младше. Такие же черные волосы и темные глаза. И тот же идеальный изгиб губ, что у Тони. Она представила мне двух своих маленьких сыновей, вероятно, младшеклассников. Точно определить их возраст я не могла – слишком мало общалась с детьми в последнее время.

Софии, третьей по возрасту, исполнилось тридцать пять, и снова она была повыше на несколько сантиметров – примерно метр шестьдесят восемь. Похоже, чем они были моложе, тем выше. Любопытный факт, который я припомнила позже, перебрасываясь шутками с Гектором. Эта женщина однако, в отличие от предыдущих, выглядела строго и элегантно. Юбка-карандаш, шелковая блузка, черные волосы собраны в тугой узел на затылке. Ее вздернутый носик украшала пара очков в черепаховой оправе. Глаза Софии тоже были темными, а вот кожа намного бледнее, чем у остальных членов семьи. Это заставило меня задуматься о том, насколько же смуглым был сам мистер Фазано. Может, он был из бледных итальянцев.

– Так вы пришли сюда прямо с работы? – спросила я.

София отхлебнула вина.

– Да, сегодня в офисе был длинный день. Я финансовый директор «Фазанос Анлимитед».

– Девчонка-бухгалтер.

Мы сдвинули бокалы в шутливом тосте.

– Ага, я такая. Кто-то же должен держать этих раздолбаев в узде. Если бы не я и не моя команда, они бы разбазаривали деньги направо и налево на полную ерунду. Мы с Тони заставляем остальных родственников помнить о том, что символизирует имя Фазано. Прекрасная аутентичная кухня, доступная семьям со средним бюджетом.

Кивнув, я оглядела комнату. Казалось, все здесь счастливы. Каждое лицо украшала искренняя улыбка. Родственники, похоже, отлично ладили друг с другом. Совсем непохоже на то, что я видела в нашей семье после ухода мамы. Папа старался, как мог, но он не был матерью и ему не хватало опыта и деликатности для того, чтобы вырастить дочерей.

– Значит, вы все вместе работаете в вашей компании?

– Да, но на разных должностях. Любая работа важна. К примеру, дети у нас раскладывают по конвертам поздравительные открытки, купоны и прочее. И так у каждого своя роль. Джованна руководит программой детского сада и продленкой. Я заведую финансами, Изабелла – отделом кадров, а Анджелина – маркетингом. Даже у Ма есть свой кабинет, хотя в основном она торчит на кухне, придумывает новые рецепты и планирует меню. Тони, как тебе известно, руководит компанией. Даже Гектор работает нашим юристом. Мы так долго знакомы с ним, что он стал кем-то вроде еще одного брата.

– Еще бы. Он очень славный парень.

Но, не успела я начать прощупывать почву, чтобы выяснить, что известно об отношениях этих двоих, как меня остановила рука, опустившаяся мне на плечо. Развернувшись, я уставилась в улыбающееся лицо самой прекрасной женщины, что я когда-либо видела. Ее густые волосы падали пышными эбеновыми локонами до самой поясницы. Глаза были точно такого же цвета голубой стали, как у Тони. Изящно очерченные губы, чуть тронутые розовой помадой, и длинное воздушное платье в оранжево-красно-золотистых тонах завершали картину.

– Мне так не терпелось познакомиться с тобой, Миа!

Женщина нагнулась и крепко меня обняла.

– Я Анджелина, или Энджи для краткости. А этот жеребец у меня за спиной – мой муж Рокко.

Если кто-то и заслуживал титул «квинтэссенции итальянца», то это был Рокко. Он выглядел точь-в-точь как молодой Сильвестр Сталлоне. Честно, сходство даже пугало. И имя, так похожее на «Рокки»? Шиза. Тряхнув головой, я вытянула руку. Пару раз зажмурилась и вновь открыла глаза, чтобы прочистить зрение. Нет, рядом стоял все тот же двойник.

– Ты в точности похож на…

– Сильвестра Сталлоне?

Он заломил бровь, взял меня за руку, притянул к себе и заключил в удущающие объятия, от которых у меня чуть ребра не треснули.

Две пары рук освободили меня из тисков Рокко.

– Эй, полегче с моей девушкой, брат, – предупредил Тони.

Я практически чувствовала напряжение, исходящее от Гектора во время этого диалога.

– Невероятно, как ты похож на него. Ну точно двойник! – продолжала громко изумляться я.

Рокко откинул голову и расхохотался.

– Мне это все время говорят. К тому же я боксирую с твоим парнем. Так я и познакомился с Энджи. В то время я его тренировал. Мы сейчас выходим из лиги и проводим больше времени в зале, тренируя следующее поколение профессиональных боксеров. Ну то есть, – тут он хлопнул Тони по бицепсу, – я тренирую новичков в зале больше, чем этот мистер Бизнесмен. Хотя жаловаться мне не на что. Он ведь кормит семью.

– Да, да. Как скажешь, Рокки Бальбоа. А теперь не вернешься ли на свое место? – предложил Тони.

Итальянско-чикагский акцент слышался в его речи более явно, когда он дурачился.

Анджелина схватила меня за руку.

– Давай пересечемся на этой неделе! Может, завтра, сходим за покупками? Нам надо раздобыть себе платья для презентации новой линии «Замороженных обедов Фазанос» на следующей неделе. За день до этого мы закатываем большую вечеринку, принимаем у себя всех столпов пищевой индустрии. Пока что это наше самое выдающееся достижение! – возбужденно зачастила она.

– Тони должен оставаться в офисе, но я планировал отвезти Миа на шопинг за платьем. Ты можешь присоединиться к нам завтра. В любом случае, пока она здесь, ей нужен новый гардероб. Будет здорово выслушать и твое мнение, – предложил Гектор.

– Шопинг с Гектором – это что-то! – восторженно объявила Анджелина.

Голос ее звенел от возбуждения. Она была всего на пару лет старше Тони и самая высокая из женщин семьи. Примерно с меня ростом. Я также не заметила, чтобы вокруг стола носились неучтенные дети. Похоже, красавица и боксер пока не продолжили свой род. Боже, когда это случится, все детишки будут хороши, как модели.

И лишь затем я осознала, о чем они говорили. Шопинг. Ужас. Меня коробило при одной мысли о необходимости обзавестись новым гардеробом.

– Это будет… наверное, здорово. Спасибо.

Тони встал со стула, чтобы пообщаться с другой родней, и Анджелина немедленно уселась на его место.

– Наверное? Послушай, Миа, давай я все объясню. Гектор – гей. Он знает лучшие места для шопинга и что кому подходит в зависимости от комплекции…

– Это правда, – вклинился в разговор сам Гектор. – Послушай ее. Я одевал Энджи с тех пор, как ей было двадцать с небольшим.

– И у Гектора необыкновенный вкус в одежде, – добавила она. – Тебе не о чем беспокоиться. Он тебя приоденет как картинку. А с такой фигурой ты будешь потрясающе смотреться в чем угодно.

– Говорит самая хорошенькая девушка из тех, что мне попадались, – саркастически заметила я, прежде чем вспомнила, что надо фильтровать базар.

Однако вместо того, чтобы придраться к моему тону, Анджелина широко улыбнулась и глаза ее радостно вспыхнули.

– Ты правда думаешь, что я самая хорошенькая девушка из тех, что тебе встречались?

Я пожала плечами и отхлебнула вина.

– Так мило с твоей стороны. Мы точно станем лучшими на свете подругами, – заверила она меня и заключила в еще одно объятие.

Да, этим людям определенно нравился физический контакт. Никакого личного пространства мне здесь не полагалось. Уверена, что тем вечером каждый из них успел поцеловать меня, обнять, пихнуть локтем или как-нибудь еще приложиться. К этому, определенно, придется привыкать, чтобы пережить оставшуюся часть месяца.

Мы одолели ужин, отведав невероятно вкусной итальянской еды – все подавалось в домашнем стиле, на больших блюдах и в мисках. Вино текло рекой, а все родственники говорили так громко, что у меня начало звенеть в ушах. Похоже было на то, как чувствуешь себя после рок-концерта, когда в тишине потом еще долго звенит в ушах. Сейчас было примерно так же, только громче. Эти итальянцы действительно любили поговорить… и говорили много… причем на таких децибелах, что у нормальных людей давно бы полопались перепонки.

Но в целом Фазано мне понравились. Они были неугомонными, дружелюбными, жизнерадостными и просто красивыми. Я как будто очутилась в комнате, полной итальянских актеров, ожидающих своей очереди на кинопробы. В то время когда я жила в Лос-Анджелесе, мой агент периодически отправлял меня на прослушивания для этнических ролей – в основном из-за пышной фигуры и густых черных волос. Кажется, он считал, что я похожа на итальянку, хотя, по-моему, я вроде кетчупа «Хайнц 57» – смесь всего со всем.

Вечер завершился большими порциями тирамису, приготовленными, конечно, самой Моной, и чернейшим кофе из тех, что мне доводилось пить. Вместо они создавали просто сенсационный вкус.

Когда позже Тони и Гектор вывели меня из ресторана, Тони притянул меня к себе и заключил в объятия. Затем, бросив панический взгляд через плечо, он прижал свои губы к моим. Его губы оказались мягкими, теплыми и влажными. Его пальцы зарылись в мои волосы на затылке. Он наклонил голову и запустил язык мне в рот. Такого поцелуя от Тони я не ожидала. От гея. От гея, у которого был партнер. Что-то тут не складывалось. И все же мне не оставалось ничего другого, кроме как ответить на поцелуй. Он чертовски хорошо умел целоваться. Его язык поддразнивал мой, а затем, когда мы вошли в ритм, затанцевал у меня во рту. Обвив руками широкие плечи Тони, я практически повисла у него на шее. Когда я всем телом прижалась к нему, он схватил меня за бедра и притянул еще ближе. И тут я это почувствовала. Точнее, не то чтобы это. Отсутствие этого. У него не стоял. В нижних регионах абсолютно ничего не происходило. Я отдернула голову, и его губы отлепились от моих со звучным чмоканьем.

Я заглянула ему в глаза – но Тони не смотрел на меня, его взгляд был направлен через плечо. Развернувшись, я увидела его мать, Мону. Она сжала руки, и каждая морщинка на ее лице лучилась такой неподдельной радостью, что женщина выглядела на десять лет младше. Сердце холодной змеей сжал стыд, когда я заметила, с какой надеждой Мона смотрит на своего сына. На своего единственного сына. На своего сына – гея. Но она этого не знала. Я перевела взгляд на Гектора, чье лицо выражало совершенно противоположные чувства. Горе, печаль, может, даже намек на гнев. Змея, обвившая сердце, сжала кольца так сильно, что я едва не задохнулась. Мама Мона развернулась на каблуках и вернулась в ресторан.

– Гектор… – шепнула я.

Он покачал головой и распахнул дверцу машины.

– Садись, Миа. Мне надо поговорить с Тони.

– Papi, но ты же знаешь, что это был только спектакль… я ничего такого не хотел, – поклялся боксер, сжав руки в кулаки.

Хоть я и не должна была почувствовать себя оскорбленной, но все же почувствовала, потому что, в отличие от Тони, кое-что ощутила. Мои женские прелести определенно заныли, когда он прижал меня к себе и поцеловал так, как мужчина целует желанную женщину. Однако в случае Тони я получила прямое доказательство того, что мой поцелуй его не заводит. Все было не по-настоящему. И это напомнило мне о том, что я должна держать свою похоть в узде. Может, Тони и был живым воплощением секса и обладал самым невероятным на свете телом, но он явно играл за команду Гектора.

Я подошла к машине. Гектор даже не оглянулся на меня. Я проглотила горькую пилюлю сожаления. Прежде чем усесться в лимузин, я положила ладонь ему на плечо и придвинулась так близко, что смогла прошептать ему на ухо:

– Это ничего не значило. На нас смотрела Мона. Уж поверь мне, я знаю, когда мужчина меня хочет. Но этот мужчина хочет только одного человека. Тебя.

Я подбодрила его, как могла.

Когда я уже садилась в машину, Гектор нагнулся ко мне.

– Спасибо, что сказала мне это.

– Завсегда. Может вы, парни, поедете на такси? Заскочите в бар и поговорите о том, как будете выкручиваться, пока я здесь. Не знаю, думали ли вы, как мое присутствие может повлиять на ваши отношения, но лично мне очевидно, что вам надо побыть наедине друг с другом.

Он кивнул и опустил глаза, уставившись на собственный скребущий по асфальту ботинок.

– У меня теперь есть ключ, – продолжила я. – Увидимся утром, да?

– Спасибо, Миа, – сказал Тони.

Он махнул рукой, и перед ним затормозило такси.

– Гектор, прошу, едем со мной, – произнес Тони мягко, но настойчиво.

Они сели в такси и уехали. Я проводила их взглядом. Лимузин доставил меня обратно в пентхаус, и я только-только успела войти в свою комнату, когда телефон пискнул, принимая текстовое сообщение.

От: Уэса Ченнинга

Кому: Миа Сандерс

Можешь сейчас говорить?