Ресторан «Нобу» в Малибу оказался на редкость пафосным. Попасть туда было все равно что войти в свой личный мир гламура и роскоши. Здесь собрались все актеры, режиссеры и сценаристы «Кода чести». Не огромная толпа, а так, человек сорок. Когда мы прибыли, администратор отвела нас в приватную зону снаружи. Пол веранды был отделан досками из натурального дерева, на которых стояли плетеные стулья и деревянные столики. Отсюда открывался панорамный вид на пляж. Солнце как раз садилось, и от красоты закатного неба, отраженного в водах океана, перехватывало дыхание. Уэс притянул меня к себе, а я взялась за перила. Он обнял меня, прижав к груди.

– Прекрасно, – шепнул он мне на ухо, после чего провел носом по моей шее, от подбородка и вниз.

– Да, красиво, – согласилась я.

– Не вид, а ты, – он прикусил зубами кожу в том месте, где шея переходит в плечи, отчего по моему телу побежала сладкая, все нарастающая дрожь возбуждения.

– Краснобай.

Я ущипнула его за бедро там, где лежала моя ладонь.

– Ой. Впредь не буду раздавать дамочкам комплименты, – с шутливым возмущением выпалил он.

Развернувшись, я обхватила руками шею Уэса и поцеловала его. Ничего непристойного – просто прикосновение губ к губам. Я скучала по нему весь день, пока он был на работе, и теперь мне впервые представилась возможность побыть с ним. Уэс тихо застонал, а затем отстранился и просто уставился на меня. Через пару секунд он покачал головой и улыбнулся. Я чувствовала – он хочет мне что-то сказать, но также понимала, что сейчас не смогу с этим справиться.

– Давай выпьем что-нибудь и перекусим?

Его плечи поникли – очарование было разрушено.

– Конечно, – сказал он, взял меня за руку и повел к бару.

Мы взяли себе по бокалу, а затем подошедший официант предложил нам легкие угощения в азиатском стиле. Пока мы закусывали и болтали, толпа раздалась и на террасе появилась самая красивая женщина, какую я видела в жизни. На ней было темно-бордовое коктейльное платье без бретелей, идеально подчеркивающее ее пышную грудь. Подол – чуть выше колена невероятно длинных ног. Ее темные, густые волосы напоминали мои, но были завиты безупречными крупными локонами, оттенявшими перламутрово-белую кожу. Образ довершали ярко-красные губы и дымчатый макияж на глазах. Эта женщина была персонажем влажных снов любого мужчины и кошмаров любой женщины. Не считая меня. Потому что я хотела быть ею!

– Джина…

Уэс протянул руку этой потрясающей красавице.

– Я хочу познакомить тебя со своим другом Миа Сандерс.

При слове «друг» глаза Джины широко распахнулись, а губы изогнулись в ухмылке.

Затем она положила на плечо Уэса маленькую ручку, подняла на него глаза и мило захлопала ресницами, после чего обернулась ко мне. Уэс был совершенно ей очарован. Черт, да и я тоже. Такая безупречная красота встречается нечасто.

– Джина де Лука, – представилась она, протягивая мне руку.

Я ответила крепким пожатием.

– Все друзья Уэса – мои друзья.

Последние слова она как будто пропела, настолько музыкальный у нее оказался голос – правда, с хрипловатыми, страстными нотками певицы-шансонье. Пожав мою руку, она встала между мной и Уэсом и нагло уперлась сиськами ему прямо в грудь.

– Мне в самом деле не терпится приступить к съемкам твоего фильма. Такая увлекательная идея!

Подняв руку, она погладила лацкан его пиджака. Уэс застыл как истукан, глядя в глаза этой сексуальной красотки.

Мне почти уже казалось, что я нарушаю их уединение. Я явно была лишней на этом празднике жизни. И, несмотря на все те обещания, что я давала себе, во мне начала пробуждаться ревность. Нет, конечно, официально у меня не было никаких прав на Уэса, однако я оставалась его спутницей в течение нескольких ближайших дней, черт побери! Я для пробы прочистила горло. Это ничуть не разрушило чар, которыми она опутала Уэса.

– Знаешь, мы могли бы порепетировать у меня дома какие-нибудь отрывки, чтобы я лучше вжилась в роль.

Она облизнула губы, и уголек ярости, горевший в моей груди, превратился в свирепо гудящее пламя. Кем себя считала эта девка?!

– Э-э… да, конечно, звучит за… – заикаясь, выдал Уэс, и тут меня прорвало.

Я отпихнула Джину с дороги, вежливо вмешиваясь в разговор.

– Дорогой, я умираю с голоду. Ты готов сесть за столик и поесть?

Тут я сама захлопала ресницами, хотя была почти на сто процентов уверена, что такого эффекта они не произведут. Уэс взглянул на меня, тряхнул головой, и по его губам скользнула улыбка. Блеснув глазами, он обвил рукой мою талию и притянул меня к себе.

– Для мисс Миа – все что угодно, – сказал он, поцеловав меня в лоб. – Джина, вы нас извините?

Я покосилась на эту хорошенькую черноволосую плутовку. Она распахнула рот, не веря, что я влезла в ее игру – хотя, по сути, это она влезла в мою.

– Миа? Как в фильме? – недоверчиво спросила она.

Уэс оглянулся на меня с обезоруживающей и обольстительной улыбкой.

– Мне хотелось сохранить какое-то воспоминание о моей девочке, – сказал он, вообще не замечая Джину.

Этот его поступок наполнил мое сердце радостью и одновременно печалью – я ведь знала, что скоро уеду.

– Воспоминание? А куда ты уезжаешь? – спросила она, скрестив руки на пышной груди.

Я глубоко вдохнула и прикрыла глаза.

– В Сиэтл.

Я заметила, что при моих словах Уэс передернулся.

– Да, и зачем же?

– По работе.

Ничего лучшего мне в голову не пришло. Это было правдой, но я не собиралась рассказывать этой чиксе о том, что была наемной помощницей или что Уэс технически был абсолютно свободен и вполне мог оценить ее недвусмысленные заигрывания.

Джина закатила глаза.

– И кем ты работаешь?

– Ну, если говорить об этой работе, то в течение следующего месяца я буду натурщицей для художника.

Джина налепила на лицо фальшивую улыбку.

– И во время этих сеансов позирования на тебе будет хоть какая-то одежда?

Тут она угодила прямиком в яблочко.

– По-моему, достаточно, Джина. Увидимся через неделю на съемочной площадке. Идем, Миа, возьмем что-нибудь поесть и отыщем свободный столик.

Положив руку мне на бедро, Уэс развернул меня и повел прочь от смазливой актриски.

Мы уселись за угловой столик, откуда открывался еще более невероятный вид на ночной океан. Официант принес нам новые бокалы с напитками и поставил между нами тарелку с закусками. Только я откусила было кусочек тающего во рту слоеного пирожка, как Уэс бросился в атаку.

– Значит, Сиэтл?

Я кивнула, не желая говорить с ним об этом.

– И предположение Джины было верным?

Я закинула в рот кусочек вкуснейшей рыбы и чуть не застонала от наслаждения. Черт, этот ресторан был просто потрясающим.

– Было, Миа? Ты собираешься стоять перед этим художником нагишом, пока он будет тебя рисовать?

Вместо ответа я пожала плечами.

– Это простой вопрос, – сквозь сжатые зубы процедил Уэс.

– Может быть. Он иногда рисует обнаженную натуру, так что это возможно, – сказала я, решив, что это будет лучше чистой правды или отъявленной лжи.

Уэс тряхнул головой и жадно отхлебнул пива. После чего он вскочил и ринулся к бару со словами:

– Мне нужно выпить по-настоящему.

Я откинулась на спинку стула и подумала, что вечер становится все более странным. Сначала я ревновала Уэса, а теперь он ревновал меня к какому-то типу, которого ни один из нас в глаза не видел. Что, черт возьми, происходило?

Когда Уэс вернулся к столику, в руках у него был фужер с янтарного цвета жидкостью, от вида которой у меня внутри все сжалось. С той самой первой ночи Уэс старался не пить виски, и я была благодарна ему за это. Зато теперь он вливал его в себя как воду.

– Почему ты сердишься?

Уэс покачал головой.

– Не сержусь, – сказал он, снова сжимая зубы.

Мускул на его челюсти подрагивал.

– Думаю, я в состоянии определить, когда ты сердишься. Мы прожили вместе большую часть месяца.

– А ты вообще хочешь это делать? – наконец спросил он.

– Неважно, хочу я или нет. Я должна! – громко шепнула я, подавшись вперед.

Уэс оглянулся через плечо.

– Ничего ты не должна. У каждого есть выбор. Ты можешь остаться.

Вот оно. Он явно хотел, чтобы я осталась, хотя и знал, что это невозможно.

– Не надо…

– А почему нет! Потому что тогда ты рискуешь что-то почувствовать? – насмешливо бросил он.

Я встала и ушла. Уэс за мной не пошел.

* * *

Из глубокого сна меня вырвал звон бьющегося стекла. Я встала и на цыпочках двинулась по коридору, бесшумно, словно призрак – пока не наткнулась на Уэса. Тот дико хохотал. Половина пиджака все еще была на нем, а вторая обмоталась вокруг руки, пока Уэс пытался из него выпутаться.

Я подошла к Уэсу и стянула с него пиджак. Это оказалось плохой идеей. Едва освободившись, он толкнул меня к противоположной стене и вдавил в нее, прижав губы к моей шее. Он сильно укусил меня, и я вскрикнула, пытаясь его отпихнуть.

– Миа, Миа, Миа, я так хочу тебя. Я не хочу тебя потерять… пожалуйста, – взмолился он, но я понятия не имела, что на самом деле означают эти неразборчивые пьяные слова.

– Успокойся. Давай-ка уложим тебя в постель, – ответила я, стараясь привести его в чувство.

Он прошел пару шагов, после чего схватил меня и прижал к себе. Моя спина врезалась в другую стену. На сей раз он сжал в ладони мою грудь и принялся мять сосок опытными пальцами. Я застонала.

– О да, мне нравятся эти твои тихие звучки. Что-то среднее между стоном и всхлипом. От этого у меня так стоит…

И он не врал, о чем свидетельствовал каменно твердый член, прижатый к моему бедру. Прежде чем я успела шевельнуться, Уэс уже закинул одну мою ногу себе на бедро. Даже пьяный, он совершенно точно знал, что делает – только движения его стали чуть более неуверенными, менее скоординированными.

– Уэс, не здесь. Нам надо уложить тебя в постель.

– А ты пойдешь со мной? – упрашивал он, облизывая и покусывая мою шею. – Останешься со мной в моей постели?

– Да, не сомневайся, на этот раз мы будем трахаться у тебя в постели, – сказала я, волоча Уэса в его спальню.

Как только мы добрались туда, он развернулся, схватил меня за бедра и поцеловал. Даже несмотря на привкус виски – единственного вида спиртного, который я на дух не переносила – у его губ был потрясающий вкус.

– Нет, я хочу, чтобы ты осталась со мной спать. На всю ночь. Я хочу хотя бы один раз проснуться рядом с тобой, – упрашивал он, пока вел меня к кровати.

Усевшись, Уэс спустил с меня трусики, а я сняла лифчик и встала перед ним в чем мать родила.

– Я обожаю это тело.

Его рука скользнула от ключицы вниз, легла на мою грудь – он чуть сдавил ее, – и отправилась дальше по изгибу талии, по тазовой кости и бедру. Когда путешествие завершилось на противоположной стороне, по моему телу пробежала дрожь.

– Один только раз останься на всю ночь. Позволь мне проснуться рядом с тобой, – сказал он, наклоняясь и втягивая в рот сосок.

По моему телу пробежали электрические разряды. Первым вспыхнуло наслаждение, а затем похоть и желание.

– Только один раз, – повторила я.

В эту ночь мы занимались любовью во второй раз. Отчаянной, безнадежной любовью. Где-то посреди ночи Уэс проснулся протрезвевшим и взял меня снова. Он сказал, что хочет повторить все, что мы сделали, чтобы наверняка это запомнить. Я знала, что никогда этого не забуду.

* * *

Я проснулась оттого, что Уэс смотрел на меня. Светлые спутанные волосы упали ему на глаза, и я отвела эти пряди в сторону, чтобы разглядеть его целиком в ясном утреннем свете.

– Почему ты работаешь эскортом? – спросил он.

В его словах не было ни жесткости, ни осуждения. Лишь простой вопрос, словно он до смерти хотел узнать это с самого первого дня. Как оно, возможно, и было.

Время пришло. Уэс заслуживал объяснения, почему я не могу дать ему больше. Я знала – он хочет, чтобы я осталась. Возможно, даже пожила с ним, чтобы понять, к чему приведет настоящая совместная жизнь. Он знал, что его занятость меня не беспокоит, а ведь именно это, по его словам, мешало ему построить отношения. Я могла сама себя занять и вполне это доказала. Я не цеплялась за партнера, как большинство красоток, с которыми встречаются для демонстрации статуса. Но в том-то и проблема. Я не хотела быть статусной женой или подругой. Мне было важно отыскать собственный путь в жизни, оставаться собой. Но сейчас я не могла этого сделать, потому что должна была помочь отцу.

Вместо того чтобы сгладить или приукрасить правду, я выложила ему все как есть.

– Мой папа задолжал деньги плохим парням. Очень много денег.

– У меня есть очень много денег, – тихо сказал Уэс.

У меня слезы выступили на глазах от этого признания. Развернувшись к нему, я молитвенно сложила руки и сунула под щеку. Он скопировал мою позу.

– Да, есть, но это твои деньги. Отец связался с кредитными акулами, чтобы продолжить играть. И я работаю, чтобы выплатить этот долг.

– Сколько?

– Миллион.

Уэс медленно выдохнул.

– У меня достаточно свободных денег, Миа. Я мог бы помочь тебе.

Я покачала головой. Зная, что за человек Уэс Ченнинг, я не сомневалась – стоит ему выяснить, что у моей семьи неприятности, как он захочет нас выручить. Но это было моей проблемой, а не его.

– Я знаю, что ты мог бы, но не просила тебя о помощи.

Надо было совершенно недвусмысленно дать ему понять, что это мое решение. Я – не девица, попавшая в беду, а он – не рыцарь на белом коне, спешащий мне на помощь. Сказки не сбываются, особенно для девчонок из Вегаса с целой кипой сомнительного багажа за спиной.

– Но если я хочу помочь?

– Ты очень добрый, Уэс.

Тряхнув головой, он лег на спину.

– Нет, Миа, я не добрый. Я – эгоист. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Не хочу, чтобы ты позировала голышом какому-то художнику-богатею в Сиэтле. Я хочу, чтобы ты была здесь, в моем доме, у меня в постели. И я заплачу любую цену, чтобы добиться этого.

Я почувствовала, что мне не хватает воздуха.

– Ты любишь меня, Уэс?

Он быстро взглянул на меня.

– Э-э… – он облизнул губы и прикусил пухлую нижнюю. – Я знаю, что ты мне нравишься. Очень нравишься.

Широко улыбнувшись, я провела пальцем по его носу, от переносицы и до кончика.

– Ты тоже мне нравишься, Уэс. Очень. Но я должна это сделать. Не только для папы, хоть это и основная движущая сила, но и ради себя самой. А тебе не нужно ни на что отвлекаться. Съемки твоего фильма начинаются на следующей неделе. И ты в первый раз попробуешь себя в роли режиссера…

Уэс запустил пальцы в волосы.

– Я в курсе. И все это не меняет того факта, что я хочу видеть тебя здесь, рядом с собой.

– Я знаю, что не меняет. И, говоря откровенно, я не хочу уезжать, но все равно уеду. А что касается нас с тобой – мы останемся друзьями, так?

Он со вздохом приподнял меня и уложил на себя. Я положила руки ему на плечи и подбородок на грудь.

– Конечно же, останемся. Даже если забыть об остальном, ты лучшая подруга, которая была у меня в жизни.

Мои брови взлетели к волосам.

– Ну, в смысле, лучший друг женского пола.

– Я понимаю, – сказала я, легонько поцеловав его в губы.

– Значит, ты уезжаешь через два дня и ничто из того, что я способен сказать или сделать, тебя не остановит?

Я покачала головой и положила ее Уэсу на грудь, напротив сердца. Глухой и сильный звук сердцебиения убаюкал меня, погружая в полусон-полуявь. В глубине души я знала, что единственной причиной, которая могла бы заставить меня остаться – или хотя бы задуматься о том, чтобы остаться, – была любовь. Если бы Уэс любил меня. Бессмысленно было отрицать, что я почти влюбилась в него, но какая-то часть меня все равно сдерживалась, понимая, что речь о любви тут не шла с самого начала. И точно не после того, как я втюривалась в каждого мужчину, с которым переспала. На этот раз, с Уэсом, я так свирепо защищала свое сердце, что ему достались лишь какие-то небольшие куски и крошки. А в целом эта энчилада по-прежнему оставалась со мной и под полным моим контролем.

– Так к чему же мы в результате пришли? – спросил он, взяв в ладони мои ягодицы и крепко их сжимая.

Это напомнило мне о том, как я буду скучать по его постельным талантам. Возвращение к любовнику на батарейках отнюдь не стояло первой строкой в списке дел, которыми мне бы хотелось заняться в Сиэтле. В отличие от визита на фаллический небоскреб телебашни «Спейс-Нидл» – это как раз было в числе первых пунктов.

– Как насчет того, чтобы остаться друзьями?

Он скривился.

– Лучшими друзьями? – искательно спросила я.

Он приподнял меня за талию, направил свой вставший член мне между бедер, и я опустилась, насаживая себя на этот длинный, твердый, как сталь, стержень. Боже, Уэс был щедро наделен по мужской части и, даже лучше того, точно знал, как обращаться со своим инструментом.

– С сексом по дружбе, – шепнула я, ощущая мощный толчок, и Уэс ухмыльнулся.

– Лучшими друзьями с сексом по дружбе, – подвела я итог, а затем откинула голову назад, впилась пальцами в мышцы его груди и сжалась вокруг него.

Тело Уэса напряглось.

– Вот это другой разговор, – шепнул он, поднимая меня и с силой опуская.

Мы оба вскрикнули.

– А теперь поскачи на мне.