Солнце уже клонилось к закату, когда Марсия, подъехав к владениям Вудвордов, пошла по подъездной аллее к дому, из окон которого доносились веселые голоса, смех и музыка.

Она чувствовала себя непрошеным гостем. Сэм не хотел, чтобы она пришла на день рождения Кайлы. Правда, после их субботней размолвки они не разговаривали, но навряд ли его настроение изменилось. И тем не менее она должна идти туда. Ей необходимо встретиться с Сэмом и побороть его гнев, подобно Деметре, требовавшей от богов свою единственную дочь Персефону.

Смахнув воображаемую пылинку стодола голубого платья, Марсия вздернула подбородок, расправила плечи, вобрала в себя как можно больше воздуха и подняла руку – постучать в дверь, чтобы ее впуспили в это шумное, веселое общество, где для нее нет места.

Мальчик в возрасте Кайлы, открыв ей, улыбнулся и пригласил жестом проследовать дальше, но тут же переключил внимание на приятеля, насмешившего его какой-то остротой.

Она вошла в комнату, полную незнакомых людей. Кто-то повернулся с улыбкой в ее сторону, но, увидев незнакомое лицо, возвратился к прежнему собеседнику.

– Марсия! – Из противоположного угла комнаты ей махал рукой Сэм, Он тоже улыбался, но даже на таком расстоянии она заметила, что глаза его остаются холодными.

Марсия сквозь толпу гостей протиснулась к нему.

– Джордж и Ирен Креймер, дедушка и бабушка Кайлы, – представил он ей стоявшую рядом пожилую пару. – А это Марсия Тернер.

Родители Лизы. Которые считают себя дедушкой и бабушкой Кайлы. Какой же удар ждет их в понедельник!

Пожимая Креймерам руки, Марсия чувствовала себя преступницей. Ирен была хрупкой женщиной, с тонкими сухими пальцами. Джордж – сама приветливость – ростом не уступал Сэму, хотя и не обладал столь атлетическим телосложением.

– Кайла рассказывала нам о вас, – мягко улыбнулась Ирен. – Вы, я вижу, принесли подарок. – И она взглянула на Сэма, ожидая, что тот разъяснит, кто имеет право приносить в этот день подарки имениннице. Сэм покраснел до корней волос.

– Пойду поищу Кайлу. Она с друзьями во дворе, сжигает хот-доги.

– Я с вами. – Марсия не хотела оставаться с Креймерами, опасаясь проникнуться жалостью к этим беднягам, которым завтра предстояло лишиться единственной внучки.

Она повернулась, чтобы следовать за Сэмом, но ее удержала маленькая ручка Ирен.

– Кайла очень хорошо о вас отзывается. Мы с Джорджем рады, что Сэм наконец-то проявил интерес к женщине. Дочери нашей нет в живых, но Сэма мы считаем сыном. Он замечательный человек. И заслуживает счастья. А Кайле нужна мать. Лиза была бы того же мнения.

Марсия смахнула с глаз набежавшие слезы и крепко сжала руку Ирен. Она чувствовала себя обманщицей.

Но это не так. Она сама стала жертвой обмана.

Марсия повернулась и вслед за Сэмом вышла в заднюю дверь.

Несколько ребят, по виду сверстники Кайлы, стояли и сидели у стола для пикников, а один мальчик с большой вилкой в руках орудовал у гриля. Запах раскаленных углей, горячих хот-догов и гамбургеров навеял на Марсию печальные воспоминания. Всего лишь две недели назад она стояла в этом дворе, вдыхая эти же запахи, взволнованная, но полная надежд на то, что раз она нашла свою дочку, то в конце концов все образуется. Какая наивность! Сегодня у нее совершенно иное настроение.

И Сэм сегодня совершенно иной – он избегает смотреть ей в глаза, сторонится ее. В тот первый вечер он был очень любезен, все время искал случая коснуться ее руки или плеча. Поцеловал на прощание.

Но все это он проделывал ради Кайлы, разыгрывая перед ней влюбленность в Марсию.

А сейчас притворяться уже ни к чему. Завтра правда выйдет наружу.

И вдруг Марсия подумала, что не так уж ей этого и хочется! Ведь в результате симпатичные Креймеры узнают, что у них нет больше внучки, Кайла – что Сэм не ее родной отец, а главное – уже не будет нужды строить из себя возлюбленную Сэма.

– Где Кайла? – спросил Сэм мальчика у гриля.

– Там, – махнул тот в конец двора, где под деревом сидели Кайла и Рейчел.

Сэм направился к девочкам, Марсия за ним, хотя он не подавал виду, что замечает ее присутствие.

– Привет, принцесса! Посмотри, кто пришел.

Девочки подняли головы. У Кайлы лицо было расстроенное, а у Рейчел – заплаканное.

– Здравствуйте, Марсия, – проговорила Кай ла. – Рада, что вы пришли.

Сэм опустился на землю рядом с подругами.

– Все в порядке?

Рейчел снова пустила слезу, и Кайла нежно обняла подругу.

– Ее папа женится, – пояснила она, – на этой женщине.

– Он сказал, что она – моя новая мама, – рыдая и сморкаясь в несвежий носовой платок, с трудом выговорила Рейчел.

Марсия вынула из сумки и предложила Рейчел чистый платок.

– Спасибо, – произнесла девочка. – А вы, если выйдете замуж за тренера, тоже станете требовать, чтобы Кайла называла вас мамой?

Сердце Марсии екнуло, она почувствовала, как кровь отлила от ее лица. Кайла переводила глаза с нее на отца и обратно.

– Если бы такое случилось, Кайла сама решила бы, как меня называть, – проговорила она, несмотря на отчаяние, охватившее ее при мысли о том, что дочь так и не назовет ее мамой. – А тебе, Рейчел, не мешало бы обсудить с… с женой отца, как ты будешь к ней обращаться.

Рейчел была готова снова расплакаться.

– Я ее ненавижу! Я не хочу к ней вообще об ращаться! Никогда она не заменит мне маму.

Марсию охватил озноб. Не услышит ли она завтра такие же слова от Кайлы?

– Ну разумеется, маму она тебе заменить не может, – выдавила из себя Марсия безжизненным тоном. – Если она сейчас этого не понимает, то со временем поймет. Все уладится. – Со временем поймет, как и я, подумала Марсия. Ей было чуть ли не жаль мачеху Рейчел.

– Она никогда ничего не поймет. Потому что глупа как пробка, да и уродина уродиной, – причитала Рейчел.

– Красится под блондинку, а лифчик носит такой, что вся грудь вылезает наружу, – с возмущением разъяснила Кайла.

– Кайла! – Рейчел выпрямила спину и покраснела.

– Ты же мне сама рассказывала.

– Но я не думала, что ты станешь об этом говорить при тренере.

– Хотел бы я посмотреть! – заявил Сэм, прислоняясь к дереву.

– Папа!

– Ну да, посмотреть на крашеную блондинку! А ты что подумала?

Девочки рассмеялись, а Марсия подивилась той легкости, с какой он сумел, шуткой развеять общее уныние.

– Сдается мне, ненасытное ты дитя, что тебя ожидает еше один подарок ко дню рождения, – сказал Сэм, кивая на коробку у ног Марсии.

– Поздравляю! – И Марсия вручила коробку Кайле.

– Спасибо! – просияла Кайла и быстро сорвала шпагат и обертку. – Музыкальная шкатулка! Как они мне нравятся! Откуда вам это известно? Папа небось сказал?

– Да нет, ничего он не говорил. В детстве это было моей мечтой, вот я и подумала, может, и ты на них заглядываешься.

Кайла вытащила из коробки фарфоровую карусель.

– В точности такая, как мы видели на празднике в парке. Прелесть! – И она, не колеблясь, вручила шкатулку Рейчел. – Давай заводи, посмотрим, кто правильно угадает мелодию. Рейчел улыбнулась, забыв на миг о своем горе.

А на глаза Марсии снова навернулись слезы. Ей хотелось приблизиться к Сэму, почувствовать тепло его объятий и вместе с ним порадоваться тому, что у них выросла такая замечательная, добрая девочка. Но она, естественно, не тронулась с места.

А Сэм, желая получше разглядеть подарок, сделал шаг вперед, нагнулся и при этом задел Марсию плечом.

Из музыкальной шкатулки полилась благозвучная мелодия, смешавшаяся с веселыми криками детей во дворе, и обе девочки моментально ее узнали. «Сладкий человек», – завопили они в один голос.

Марсия продолжала стоять неподвижно, не глядя на Сэма, хотя ей очень хотелось увидеть его лицо, чтобы понять, он случайно коснулся ее плечом или это предложение мира?

Если так, то вправе ли она принять его? Уверена ли, что Сэм не похитит ее счастье, как это сделали ее мать и доктор Франклин?

– Пойдем, покажем всем! – воскликнула Кайла, вскочила на ноги и уже собралась бежать, но в последний момент вдруг бросилась к Марсии и порывисто ее обняла. – Спасибо! Мне так нравится шкатулка! – И они с Рейчел умчались. О, какой сияющий свет зажегся в душе Марсии! Дочь обняла ее! Тонкие детские руки обвили ее шею, к лицу прильнула нежная шечка – ощущение незабываемое!

– Не кажется ли вам, Марсия, что нам надо поговорить? – спросил Сэм.

– Да, надо, – со вздохом ответила она, возвращаясь к действительности. – Есть о чем.

Они уселись на землю лицом к лицу, но она постаралась соблюсти дистанцию, чтобы не терять голову от его близости. Надо сохранить ясность мыслей, иначе ей никак не совладать с ситуацией.

Одну свою ногу, длинную, сильную, Сэм вытянул, другую согнул в колене и обхватил рукой. Такого сексуального мужчину Марсия еще не встречала. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы в голове у нее все перемешалось.

– Я всю неделю хотел вам позвонить, – тихо произнес он, не сводя с нее глаз.

Марсию охватило неземное блаженство. Вот что она, оказывается, хотела услышать! Да ей и самой до смерти хотелось броситься к телефону и набрать его номер.

Он хочет лишь обсудить ситуацию с Кайлой, одернула она себя. Даже если он имеет в виду что-то другое, чего так жаждет ее сердце, этому другому сейчас нет места в их жизни. Сейчас Главное – все рассказать Кайле, не нанеся ей душевной раны. Вот что им следует обсудить.

– Было бы хорошо, если бы вы позвонили, – сказала она. – Я всю неделю была расстроена из-за нашей размолвки.

– Я тоже. Не стоило мне приходить в такой раж из-за вашей матери.

Видишь теперь? Он хочет поговорить только о Кайле. А она-то, дурочка, прочла в его мыслях то, чего там и в помине не было.

– Ваше возмущение мне понятно. Поверьте, я его разделяю. Если бы она не была моей матерью… Но она моя мать. И я вынуждена с ней считаться.

– Понимаю, – кивнул он. – А как она отнеслась к тому, что я воспротивился ее приезду сюда?

– Обиделась. Даже расплакалась. На самом деле она неплохой человек. Намерения у нее всегда самые лучшие. Только вот способы их осуществления…

– Способы самые дерьмовые.

– Ну вы, футбольные тренеры, всегда найдете самые изысканные выражения, – усмехнулась Марсия.

– А нам некогда их искать, – в свою очередь улыбнулся Сэм. – На футбольном поле нет места лишним словам. Надо бить быстро и точно в цель. Но вернемся к делу. Мне кажется, что завтрашний разговор мы должны повести втроем: вы, я и Кайла. Перед нами горы проблем, и, лишь управившись с ними, мы можем посвятить и других в нашу тайну.

Марсия вспомнила, как Кайла переводила глаза с нее на Сэма, взвешивая, сможет ли она на зывать ее мамой. Она кивнула.

– Вы правы. Креймеры, моя мать, да и вы заинтересованные лица могут подождать. В этой драме, точнее, трагедии главное действующее лицо, бесспорно, Кайла.

Сэм наблюдал за игрой теней на лице Марсии, устроенной лучами заходящего солнца, что просачивались сквозь листву деревьев над ними.

– Да, – согласился он. – Главное действу ющее лицо – Кайла. А что будет с нами?

Этот вопрос всю неделю не давал Сэму покоя, и сейчас он не смог удержать его, хотя Марсия только что подчеркнула, что во всей этой истории важна одна Кайла. Марсии он нравился. Он понял это по тому, как она отвечала на его поцелуи, и по тысяче других мелочей. Но этого было недостаточно – и для нее, и для него.

– С нами? – Она вымолвила это слово так тихо, что казалось, его нашептал легкий вечерний ветерок.

– Вы же понимаете, после того как мы откроем Кайле правду, нам незачем уже будет изображать любовные отношения.

– Да, незачем.

– А мне будет этого недоставать.

– Но ведь мы же будем общаться через Кайлу.

– Я не то имею в виду. – Замолчи, Сэм, приказал он себе. Она ясно изложила свои позиции. Для нее ты – отец Кайлы, и не более того. Вот и все.

Так следовало из ее слов. Но глаза говорили другое. Эти глаза он знал достаточно хорошо. В течение тринадцати лет он что ни день видел точно такие же на лице своей дочери. И научился читать в них. Кайла никогда не могла скрыть от него свои самые потаенные мысли, не удастся это и Марсии. А слова ее находились в вопиющем противоречии с глазами. Глаза сияли от глубины чувств и скрытой страсти.

Он взял ее руку, и она не воспротивилась, но все же нашла силы сказать:

– Я не могу.

Тут грохнула входная дверь, и Марсия отпрянула в сторону.

– Ох уж эти дети! – проворчат Сэм.

– Папа!

К нему со всех ног бежала Кайла, бледная, с широко раскрытыми глазами, в которых застыл испуг.

Сэм и Марсия мигом вскочили с земли. Ее лицо в точности повторило мину Кайлы, но Сэм успел заметить, что Кайла не хромает, не истекает кровью, а значит, ничего страшного не произошло. Марсия же по неопытности еще не знала, что в возрасте Кайлы многие пустяки воспринимаются как трагедия. Девочка кинулась Сэму на шею.

– Ну, ну, принцесса, – приговаривал он, гладя ее по спине. – Успокойся. Папа с тобой. Лучше расскажи, что случилось.

– Ее мать сказала… – Девочка вцепилась в его шею с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь. – Мать Рейчел?

– Нет. – Кайла оторвала руки от его шеи, но продолжала жаться к нему. Губы ее дрожали, глаза подозрительно увлажнились. Если она не плакала, то лишь из-за появившегося у нее недавно правила – «я уже большая», – исключавшего слезы даже при самых больших неприятностях. – Нет, мать Марсии.

Сэм похолодел.

– Что же сказала моя мать?

Кайла упорно глядела на отца, словно не замечая Марсии.

– Она… сказала ужасные вещи.

Злость, боязнь, огорчение разом навалились на Сэма. Ему не было нужды спрашивать, какие ужасные вещи услышала его дочка. Горло его сжало как клещами, и он не мог вымолвить ни слова.

– Моя мать звонила тебе по телефону?! – воскликнула Марсия. Тут раздался громкий мужской голос:

– Сэм!

У задней двери на верхней ступеньке крыльца стоял Джордж.

– Зайдите все сюда на минуту. – Джордж старался говорить спокойно, но это ему не удавалось.

– Да, папа, пойди поговори с той женщиной и заткни ей рот.

Та женщина? Эти слова железными шипами впились в грудь Марсии. Ведь так Рейчел называет свою мачеху.

Марсии почудилось, что земля под ее ногами заколебалась – вот-вот разверзнется и поглотит ее.

Она же просила мать не приходить на день рождения, не звонить по телефону и вообще не пытаться войти в контакт с Кайлой. Она сделала все возможное, чтобы отвоевать свое счастье. Бесполезно.

– Они в комнате Кайлы, – сообщил Джордж, придерживая дверь перед Сэмом и Кайлой. При виде Марсии он, однако, заколебался, словно не зная, стоит ли ее впускать. Марсия решительно распахнула дверь и сквозь толпу гостей прошла вслед за Сэмом и Кайлой. На пороге она остановилась.

Ее мать, маленькая женщина с гладко зачесанными каштановыми волосами, стояла у окна на фоне белых сборчатых штор.

Пройдя мимо нее, Джордж уселся на кровать, рядом со своей женой, бледностью щек спорившей с белым, под стать шторам, покрывалом.

В светлой и прохладной комнате Кайлы атмосфера была предгрозовая.

– Что ты здесь делаешь, мама? – спросила Марсия.

– Вот именно, – откликнулся Сэм. – Насколько мне известно, вас просили не приходить.

– Она действительно ваша мать? – спросила Кайла. Это были первые слова, с которыми Кайла обратилась к Марсии после того, как выбежала во двор. Вполне естественно, впрочем, что она обратилась за утешением к вырастившему ее отцу, а не к женщине, с которой познакомилась совсем недавно, хоть та и претендует на место ее матери.

Нет, она, Марсия, так и не вошла в жизнь Кайлы. И в жизнь Сэма тоже. Последнее огорчало ее столь же сильно.

Она была уже не в состоянии держать свои чувства в узде. Сэм ей нравился. Это было как наваждение: она всей душой желала иметь Кайлу своей дочкой, а Сэма – ничуть не меньше – другом и возлюбленным.

Наконец она призналась себе, что испытывает это желание давно. Сейчас, когда вселенная вокруг нее рушилась, любить Сэма казалось ей делом вполне естественным.

Ее мать между тем вышла на середину комнаты.

– Я решила прийти тебе на помощь, дорогая, – заявила она. – Ты ведь пошла в отца, такая же рохля. Вечно мне приходится все решать за тебя.

– Выйдем в коридор, мама, и там поговорим. – Марсия старалась сохранять спокойствие.

– Только не сейчас, милая. Я хочу познакомиться с моей внучкой. – Она повернулась к Кайле и погладила ее по волосам, но та только крепче прижалась к Сэму. – Я не ваша внучка. Уходите!

Марсию как кнутом стегнули. Словно оскорбили не мать, а ее.

– Пожалуйста, мама, выйдем на минуту.

Энн одарила всех присутствующих улыбкой и пожала плечами.

– Никогда ни в чем не могла отказать своей дочери.

Она вышла, и Марсия закрыла за ними дверь, словно отгораживаясь от людей, которых они с матерью так обидели.

– Это ты во всем виновата, – накинулась Энн на Марсию. – Если бы ты последовала моему совету и заставила этого человека еще несколько недель назад открыть Кайле глаза, сегодняшней безобразной сцены не было бы.

– Если бы я последовала твоему совету?! – вскричала Марсия, теряя остатки самообладания, хотя это никогда добром не кончалось. – Да какое это имеет значение, если ты в любом случае поступаешь по-своему. Ты всегда брала надо мной верх!

С многострадальным видом Энн попыталась схватить ее за руку, но Марсия вырвалась.

– Нет! Оставь меня в покое! Предоставь мне право ошибаться самой! Мои ошибки ничуть не хуже твоих!

У Энн на глазах показались слезы.

– Как ты со мной разговариваешь! После смерти твоего отца я гнула спину на двух работах, лишь бы ты имела все необходимое. Я давала тебе все, что было в моих силах, даже больше, чем твой отец. И вот какую благодарность я за это имею!

Сколько раз Марсия слышала эти речи. Они уже не пробуждали у нее чувства вины.

– Больше, чем отец, ты мне не давала. При нем мы были счастливы. Он любил меня. Вот чего мне так не хватало после его смерти.

Энн сморщилась, на ее лице отчетливо выступили морщины, обычно скрытые с помощью косметики. Она просительно вытянула руки.

– Я делала все, что могла. Потому что тебя любила. Неужели даже сейчас ты не можешь понять чувства матери?

Впервые за всю свою жизнь Марсия видела свою мать такой жалкой. Сейчас подойти бы к ней, обнять, сказать, что она на нее не сердится. Но Марсия не могла. Прежде надо поговорить с Кайлой, выяснить, как глубока ее обида.

– Чувства матери? Как же ты не догадалась, что и я люблю свою дочку? С моими чувствами ты не посчиталась.

– Девочке хорошо жилось. Ты же сама в этом убедилась.

– Лучше, чем ей жилось бы с родной матерью? – тихо спросила Марсия. – Иди домой, мама. Мы поговорим потом.

– Я позвоню тебе завтра.

Марсия кивнула и возвратилась в комнату. Ее встретило гробовое молчание.

Кайла, сидя на кровати между Ирен и Сэмом, одной рукой вцепилась в отца, а другой теребила край своих шортов. На Марсию она даже не взглянула.

Джордж и Ирен постарели лет на десять, а Кайла, наоборот, выглядела сущим ребенком, напрочь забыв, что она «уже большая».

– Я им все рассказал, – сообщил Сэм с каменным лицом. – Кайла знает, что вы ее мать.

Кайла подняла зареванное лицо, попеременно выражавшее то гнев, то испуг.

– Зачем вы это сделали? – проговорила она. – А я еще считала вас своим другом.

Было время, когда Марсия готова была все отдать за эти слова. Но сейчас они знаменовали собой не начало отношений, а их конец.