Сэм привёл друзей на крышу одного из примыкающих к площади казино, где прямо на свежем воздухе были расставлены столы и стулья. Не успели заказать, появились телевизионщики – девица с папироской и несколько качков с аппаратурой. Девица, подвигав попой, нахально протиснулась за стол между Карлушей и Чеком.

– Привет телезрители, я ваша Крыска, и мои зубки всё ещё такие же острые… Что?.. Ещё не снимаем?.. Блин, зря только умное лицо делала.

– Простите, как вас зовут?.. – переспросил Карлуша.

– Крыска, Крыска. Нормально, нормальное такое погонялово. Программа новостей… этого, блин… какого-то там, блин, канала. Канала, блин! Тьфу, слово какое… гадость. Первый раз сказала, чуть не вытошнило… Я там работаю. Ладно, блин, хрен с ним, пусть будет. Нет, ну, блин, я так не могу, должно быть какое-то другое слово, этот… с-синоним… Что? Мотор?.. Всё, поехали.

Корреспондентка затушила папироску и прикурила новую.

– Я говорю, вы молчите. То есть, нет. Я спрашиваю, вы отвечаете. Вопрос такой. Где эта ваша трава, блин, растёт якобы?

– На острове, – ответил Карлуша машинально.

– Ага. Прикольно, да? Самый умный. Остров-то где, остров? Америка вон, тоже остров. А травы нормальной нет ни хрена. Привозят из хрен знает откуда и бадяжат потом куриным помётом, хной или чем там… А ты потом вдыхай, блин, эту гадость. (Корреспондентка закашлялась.) Нормальной травы можно в Амстердаме нарыть… более или менее… Короче, залётные, – Крыска взяла Карлушу за воротник, а Чека за штаны, – вы мне про Амстердам тут не заливайте. Где эта ваша якобы трава или остров, на котором забитые косяки растут? Телезрители, типа, хотят знать. Как наша передача называется?

Карлуша и Чек переглянулись.

– А она, блин, так и называется: «Хочу – всё – знать!» И если я хочу всё знать, а два залётных придурка морочат мне голову Америкой или Амстердамом, то я делаю сначала так… – корреспондентка сжала кулаки, горло Карлуши стянул воротник, и он стал задыхаться; Чек, которого Крыска ухватила за яйца, пискнул и поехал под стол.

– …А потом вот так… – Крыска разжала кулаки и щёлкнула длинным, острым как бритва ножом.

Но в этот момент стоявшую на столе бутылку разнесла пуля снайпера. От расплескавшейся водки защипало глаза. Сэм моментально выхватил у дамочки нож и двумя взмахами располосовал на ней крест-накрест кожаную куртку. Под курткой показалась футболка с надписью «СОСУ У ШЕФА».

– Отличный выстрел, Муха! – оттопырил большой палец Саманта в сторону террасы юго-восточного сектора. – А ты, сопля, – обратился он к корреспондентке, закрой рот. Не в кабинете у своего шефа. И прикрой, прикрой это паскудство. Пошли все вон отсюда.

Тревожно поглядывая на верхний периметр, телевизионщики скрылись.

Далеко заполночь, когда друзья уже заканчивали а Саманта за всех расплачивалась и уговаривала пойти к ней в гости, рядом послышались знакомые голоса.

Карлуша и Чек повернулись.

За ними стояли, выстроившись в рядок и укоризненно глядя на беглецов, пассажиры «Утюга». Боцман наивно щёлкнул ножичком и двинулся на приятелей.

Не успел он сделать и двух шагов, как пуля снайпера выбила у него нож из пальцев.

Растерявшись лишь на мгновение, Боцман хватил о край стола бутылку, прижал розу к горлу официантки и завертелся, не зная ещё, с какой стороны в него стреляют.

– Вертолёт мне!! – орал он, не помня себя. – Вертолёт! И чемодан наркоты разовыми дозами! Порежу ссуку!! Всем, всем кровь пущу!!.. Вертолёт мне, вертолёт!!!

Официантка ахнула и потеряла сознание.

Боцман не смог удержать её, уронил тело и обхватил за шею полицейского. Несколько запоздалых пуль ударили в пуленепробиваемый жилет, и полицейский с Боцманом, в одной связке перелетели через перила, описали дугу и – шлёпнулись в фонтан.