Вспомнив про зашибленного палкой сторожа, Скуперфильд сделал ещё один телефонный звонок и вызвал «скорую». Через час со стороны города к макаронной фабрике начали съезжаться страховые агенты, полиция и кареты «скорой помощи».

Сторож, по счастью, не очень сильно пострадал: врачи обнаружили у него шишку на голове и возможное лёгкое сотрясение мозга. Чтобы не гонять машины впустую, за неимением других пострадавших его всё-таки увезли в больницу для всестороннего обследования за счёт макаронного заведения.

Полицейские составили акт о краже прибора невесомости, контейнера с макаронами, а также о невиданной по размаху перестрелке. Утром они обещали прислать сыщика для более обстоятельного разбирательства.

Когда медики и полицейские уехали, за дело принялись явившиеся сюда самыми первыми агенты страховой компании. Всё имущество Скуперфильда, за исключением прибора невесомости, который уже ему не принадлежал, было застраховано на кругленькую сумму. Теперь дотошные агенты замеряли, фотографировали и скрупулёзно заносили в свои бумаги каждую испорченную вещь, дырку от пули и продранную упаковку макарон. Хозяин фабрики бегал от одного агента к другому, требуя зафиксировать то облупившуюся где-нибудь краску, то застарелую вмятину или царапину, не говоря уже о разбитом фонаре и двух фирменных комбинезонах. Он был бы рад приписать сюда ещё много чего, но страховая компания специально прислала к Скуперфильду самых опытных и въедливых сотрудников, заморочить которых было непросто. Но даже и эти видавшие виды сотрудники уезжали на другой день, дёргаясь, как контуженные, и давая себе слово бросить навсегда эту проклятую работу…

После полудня на фабрику начали съезжаться репортёры. Среди них был и Болтик, которого специально прислал сюда Гризль, обеспокоенный исчезновением Миги и Крабса. Скуперфильд к этому времени уехал домой спать, а на месте происшествия, оцепленном полицией, работал теперь сыщик Дигль. Без показаний находящегося в больнице сторожа и отправившегося домой Скуперфильда он не мог уяснить для себя ровным счётом ничего. Деловито прохаживаясь по цеху с трубкой в зубах и подолгу разглядывая сквозь лупу дырки от пуль, Дигль мечтал только о том, чтобы этот ещё один проклятый рабочий день быстрее закончился, а завтра, получив показания сторожа и хозяина фабрики, он уж как-нибудь сочинит рапорт…

Куда успешнее вёл своё расследование репортёр Болтик. Он нашёл в раздевалке одежду Миги и Крабса, осмотрел найденную в тупике дрезину с прицепом, нашёл затоптанный болотистый участок возле узкоколейки. Восстановив в своём воображении события по обнаруженным следам и фактам, Болтик угадал практически всё, за исключением существования в этом деле двух, а не одного прибора невесомости. Таким образом, по результатам его следствия выходило, что Мига и Крабс решились на безумный поступок и попросту украли прибор, чтобы продать его «Космическим поставкам».

Вернувшись в телестудию, где его с нетерпением дожидался Гризль, Болтик доложил о результатах своей деятельности. Гризль только покачал головой, а затем отправился к Пупсу, разрешив Болтику предать огласке всё известное ему о событиях на макаронной фабрике, за исключением, разумеется, имён похитителей.

Ему также рекомендовалось делать упор на то, что прибор невесомости безвозвратно утерян и, следовательно, никаких космических полётов в ближайшее время не предвидится, а общество «Космические поставки» прогорело окончательно и можно вообще забыть о его существовании. Эта тема была искусно вплетена в ткань увлекательного повествования о краже, погоне и перестрелке и выглядела чрезвычайно убедительно.

Материалы Болтика появились одновременно на экранах ТВ и в вечерних газетах (четыре полосы текста, потеснённого обилием фотографий). Кстати сказать, с наибольшим интересом и удовлетворением эти материалы просматривал, сидя дома в любимом кресле и попыхивая трубкой, сыщик Дигль из Брехенвильского отделения полиции. Теперь он был уверен, что завтра, после допроса участников событий, он составит далеко не худший в своей жизни рапорт.

Весь этот день Мига и Крабс тряслись в товарном вагоне прочь от страшного места.

Пока коротышки в чёрном бегали по спящему Брехенвилю в поисках беглецов, те запрыгнули в состав товарного поезда, направляющегося в Сан-Комарик. На открытой платформе со щебёнкой холод и сырость продирали их до костей, и они полезли вдоль состава в поисках хоть какого-нибудь тепла. Вскоре им удалось обнаружить вагон, в котором перевозили лошадей. Лошади надышали здесь тёплого воздуха, от них самих и даже от досок под ними клубился пар. Зарывшись в жиденькую копну сена, Мига и Крабс постепенно согрелись и уснули, одежда на них высохла. Они не знали, для чего едут в Сан-Комарик; не знали, что их ожидает в ближайшие часы.

Но позади снова была погоня, месть и ужасная расправа…

Привыкший ко всему и в своё время не вылезавший из каталажек, Мига храпел во все сопелки. Изнеженный, хотя и изрядно потрёпанный за последнее время, Крабс во сне дёргался и скулил. Ему снилось, что мучители всё-таки поймали его и посадили в клетку с бешеными собаками, обступили вокруг, тыча длинными палками с гвоздями, и собаки вот-вот его загрызут.