Увидев Незнайку, Жулио торопливо подбежал к нему, заглянул в глаза и заключил в объятия как старого, надёжного друга.
— Ах, неужели это вы! — воскликнул он, делая вид, что украдкой смахивает слезу.
— И вы ни чуточки, ни чуточки не изменились! Как только я увидел вас на рекламном щите, то сразу подумал: а вот и он, мой дорогой, симпатичнейший друг с далёкой Большой Земли!
— Знаете что, господин Жулио, — отстранился от него Незнайка, — вы мне, конечно, может быть, и были друг, но после того, как вы поступили со мной и Козликом…
Жулио отступил и в ужасе прикрыл рот рукою.
— Как! — воскликнул он. — Вы ставите мне в упрёк… Но нет! Этого не может быть!
Вы не могли сказать такое, знай вы хотя бы сотую, тысячную долю того, что произошло на самом деле!
Такая реакция Незнайку обескуражила.
— Так знайте же, дорогой друг, — продолжал Жулио с надрывом, — что меня обманули ещё более жестоко и несправедливо! Мигс и Крабс, эти отвратительные животные, искалечили меня и бросили в дремучем лесу истекать кровью! Только чудом я уцелел в этом кошмаре и теперь снова могу видеть вас, дорогой друг…
Нижняя губа у Жулио затряслась, и Незнайка испугался, что он сейчас расплачется.
— Ладно, вы, того… не плачьте, — поспешил он утешить бывшего казначея акционерного общества гигантских растений. — Я ведь не знал, что вас они тоже обманули.
Жулио отнял руки от лица, снова улыбнулся и приступил к делу. Впрочем, мы не будем приводить здесь полностью витиеватый монолог, во время которого Жулио пытался как можно деликатней выразить свою мысль. А мысль эта была столь же проста, сколь и отвратительна: Незнайка и Пончик, о земном происхождении которых никто, кроме него, не знает, должны выплачивать ему, Жулио, ровно половину своих доходов от продажи изделия «велосипед». В противном случае он, Жулио, предаст огласке источник, из которого они, Незнайка и Пончик, черпали вдохновение для своей изобретательской мысли.
Проще говоря, Жулио догадался, что велосипед никаким изобретением не является и о его устройстве лунатикам мог бы рассказать любой землянин, не взяв за это ни единого сантика.
Слушая его, изобретатели то краснели, то бледнели, то покрывались пятнами.
Незнайка подумал, что нужно сейчас же позвонить Пудлу и во всём признаться.
Пончик склонялся к тому, чтобы пойти с Жулио на сделку, и настроился торговаться.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но тут из спальни вышли оба министра, и Жулио моментально перекосило от страха.
— Итак, господин мошенник, — грозно сказал Бигль, — я давно знал, что вы отпетый негодяй, но сейчас имел сомнительное удовольствие видеть в вашем лице ещё и отъявленного шантажиста.
— Господин министр! — Жулио упал на колени, обращаясь то к одному, то к другому.
— Не губите!!
— Кажется, господин негодяй, вы что-то такое говорили о коротышках с Большой Земли? Вы напомнили мне, и очень вовремя, об одном, а вернее, о двух омерзительных субъектах, которые взорвали, да-да!. взорвали ракету этих самых земных коротышек, и только случайность помогла тогда избежать страшных жертв! А имя этим двум омерзительным личностям — Жулио и Спрутс!
Наступила страшная тишина, Незнайка и Пончик ахнули и отступили, а Жулио, с перекосившимся от страха бледным лицом, выбежал из номера.
— Я ещё вернусь к этому серьёзнейшему преступлению, — пообещал Бигль. — Это дело будет предано гласности и, несомненно, передано в суд.
В номер снова постучали, и министры юркнули в спальню. Дверь отворилась, и перед изобретателями предстал господин Скуперфильд собственной персоной.
