Гаррет

Загрузка шкафа для нас с Клайдом была занозой в заднице. Пара, которая его купила, хотела забрать его сегодня вместо того, чтобы позволить нам доставить его на следующей неделе. Массивный шкаф едва поместился в их грузовик. Хотя заработанные пять тысяч долларов уменьшили мое раздражение.

— Она у тебя? — спрашивает Джордан, затаив дыхание.

— Кто? — рычу я, понимая мгновенно, о ком он говорит.

— Эм!

Прошло почти тридцать минут, как я отослал ее обратно. Мой желудок переворачивается, и ярость застилает глаза, когда я думаю, что что-то могло случиться.

— Она не вернулась. У нас было много заказов, и я думал, что пропустил, когда она вернулась в кафе. Я проверил. Она не возвращалась. Ее гребаный кошелек и телефон здесь, но Эм нигде нет, — рычит Джордан, сотрясаясь от адреналина.

Адам забрал ее. Это единственная правдоподобная причина, по которой она может отсутствовать. Эмили никогда не уйдет, оставив свой магазин и не предупредив никого. Я оббегаю вокруг стойки и хватаю ключи из ящика. Я поеду в дом этого урода. Выломаю дверь. И если она там, я перережу ему горло.

Предвкушающий смех прорывается сквозь мою дымку ярости на мгновение. Я смотрю в окно, чтобы увидеть, как руки Сары скользят вокруг шеи мужчины, ее голова откидывается назад с огромной улыбкой на лице. Хоть она не та, кого я ищу, мне нужен человек, на котором она висит как дешевый костюм. Адам.

Бл*дь!

Джордан замечает этих двоих, и его лицо бледнеет, с тем же осознанием, что и у меня. Адам не забирал ее. Он никак не мог успеть забрать ее, спрятать и вернуться. Эмили может быть в багажнике его машины, но думаю, что кто-то бы заметил.

— Я иду к ее дому, — говорит Джордан.

— Я посмотрю здесь. Смотри, может она в толпе где-нибудь. Она, возможно, ввязалась во что-то, — говорю я, уже зная, что этого не случилось.

Мы быстро обмениваемся телефонами и расходимся в разные стороны. Дженна и Арлин работают в кафе, когда я прохожу мимо. Они обе выглядят взволнованными. Так не должно быть. Я пристально рассматриваю каждое лицо, мимо которого прохожу. Я прислушиваюсь к каждому голосу. Смотрю в каждом переулке. Ее здесь нет.

Мой телефон звонит, и я бормочу «да».

— Ее здесь нет. Она не приходила домой, — говорит Джордан. — Где же она?

Он не спрашивает меня. Это вопрос к каким-то высшим силам. Он психует, и я вместе с ним.

— Куда она идет, если что-то случается? — спрашиваю я, пытаясь за что-то зацепиться.

— Ко мне, — огрызается парень. — Эм не сбегает, Шарп. Если что-то случается, она приходит ко мне.

Я слышу параллельный звонок и вижу номер Девлина.

— Я перезвоню через две минуты, — рычу я и переключаюсь, прежде чем он отвечает. — Девлин?

— Твоя женщина пропала?

— Да.

— Черт!

— Да.

— Бывший? — спрашивает он с угрозой в голосе.

— Нет.

Пока говорю, я иду обратно в свой магазин.

— Твою мать. Я в десяти минутах езды. У тебя есть идеи, где она может быть?

— Нет.

— Черт, — он замирает на несколько мгновений, но затем заверяет, — мы найдем ее.

— Да, — говорю я, думая, что нет других вариантов.

Я кладу трубку, когда вхожу в магазин. Клайд стоит, опустив голову, и что-то быстро пишет на бумаге, прижав телефон к уху. Я прохожу мимо него, но останавливаюсь, когда его сильная рука хватает меня за рубашку.

— Ты сделал правильно, — говорит Клайд звонящему. — Он очень скоро приедет. Пока.

Клайд кладет трубку и говорит.

— Я нашел ее.

Мои плечи расслабляются от облегчения. Но я снова злюсь, потому что она ушла.

— Коди Мэтьюс обнаружил ее в десяти кварталах отсюда, она стояла на тротуаре в панике. Он отвез ее в охотничий домик его семьи на утесе. Вот адрес.

Я беру бумагу и пытаюсь сохранять спокойствие. Она была на тротуаре в панике? Эмили не пошла к Джордану. Бл*дь, я должен ему позвонить.

— Я нашел ее, — рычу я, когда он отвечает.

— Где?

— Охотничий домик на утесе Коди Мэтьюса.

— ЧТО? — орет он.

— Я сейчас отправляюсь туда. Ты поедешь со мной?

— Да, — огрызается он, явно в ярости, что она сбежала.

После того, как продиктовал ему адрес, я сбрасываю звонок.

— Я предупрежу Арлин и остальных. Иди, забери свою девушку, — говорит Клайд, прежде чем положить руку на мое предплечье. — И полегче, парень.

Я киваю и иду обратно в свою машину. Я звоню Девлину, когда выезжаю из города.

— Нашел ее.

— Где?

— Она в охотничьем домике на утесе.

— Какого хрена?

— Не знаю. Ты можешь приехать к своей женщине и присмотреть за ней? Джордан со мной. Девушки там одни.

— Я присмотрю. Если понадобится помощь, просто позвони.

— Пока.

— Пока.

Я смог опередить Джордана на добрых двадцать минут. Он находится на другом конце города и столкнётся с затрудненным движением из-за фестиваля. Наверняка парень разозлится, что сегодня он не на своем мотоцикле.

Я мельком подмечаю, что пейзаж здесь просто чертовски удивительный, но мои мысли сосредоточены на Эмили. Почему она с Коди? Почему она была в панике в десяти кварталах, когда Коди нашел ее?

Я стараюсь успокоить свой гнев, пока еду на скорости по широкой трассе, пока не сворачиваю на гравийную дорогу. Из-за скорости вокруг моей машины летит пыль. Я могу вытерпеть любой ушиб, который получу из-за быстрого спуска с обрыва и разворота. Это не имеет значения.

Наконец, я вижу небольшой деревянный домик. Рядом с ним припаркована небольшая Хонда Цивик. Машина подростка. Я выхожу из машины, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться.

Коди спрыгивает с крыльца, когда я хлопаю дверью.

— Я не знал, куда еще отвезти ее, — объясняет он быстро, нервно проводя по светлым волосам на голове. — Она плохо выглядела. И она ничего не сказала мне. Я просто подумал, что здесь ей будет лучше, и тогда я смогу связаться с тобой.

— Молодец, парень, — хвалю я его. — Где она?

Он кивает в сторону утеса.

Я просматриваю местность, покрытую высокой травой и деревьями, и замечаю Эмили у края обрыва. Она стоит ко мне спиной, обнимая себя руками, пока сильный ветер развивает ей волосы.

Я хлопаю Коди по плечу, прежде чем двигаюсь к ней. Внимательно прислушиваюсь, когда подхожу ближе в поисках признаков слез или гнева. Я понятия не имею, что сейчас произойдет, и мне это не нравится.

Я останавливаюсь в нескольких футах позади нее, прежде чем позвать:

— Эмили.

Она взвизгивает и подпрыгивает, я напугал ее. Я ловлю ее за талию и прижимаю к своему телу. Я молчу и она тоже. Через некоторое время, Эмили наклоняет голову на мое плечо.

— Ты — убийца, — говорит она тихо.

Мои внутренности переворачиваются, но я стою, не двигаясь. Она знает. Она ушла, потому что знает. Эмили не спрашивала, был ли я убийцей. Она озвучила это как известный всему миру факт.

Эмили поворачивается в моих руках и смотрит на меня из-под длинных ресниц. Они не мокрые, в ее взгляде нет обиды или боли, как я ожидал увидеть.

— Скажи мне, Гаррет, — просит она.

Я сглатываю комок в горле, мне интересно, могу ли я сделать это проще.

— Я — убийца, — признаю я простую истину.

— Мне нужно все знать. Тебе придется объяснить мне, — говорит она.

— Я вернулся сюда после того, как освободился из тюрьмы. Я отсидел восемь лет из моего пятнадцатилетнего срока за вооруженное ограбление и умышленное убийство. Мой отец отбывает пожизненное заключение за убийство первой степени, он избежал смертной казни, рассказав все о своих делах и обо мне, это была часть его сделки о признании вины.

Я чувствую себя роботом, когда говорю это. Я просто передаю информацию, как компьютерную распечатку. Это не то, чего она хочет слышать. Эмили хочет слышать, почему и как. Я не уверен, что она захочет услышать ответы, которые последуют после вопросов.

— Твой отец? — спрашивает она в ужасе.

Я киваю.

— Адам нашел меня в толпе после того, как я оставила тебя, — мое тело напрягается при этой информации, но девушка продолжает говорить. — Он сказал мне, что ты убийца. Спросил меня, разве он был хуже, чем убийца. Я не знаю, что случилось, но мне пришлось уйти от него. Уйти от всего. Мне просто нужна была минута, чтобы отдышаться и подумать. Я побежала. Я бежала, бежала и бежала. Я не бегун. Я имею в виду, я могу пойти на пробежку сейчас или потом, но я не бегун. Я думала, что меня стошнит, когда остановилась.

Она говорит бессвязно. Я не ухмыляюсь на этот раз. Просто наслаждаюсь тем, что она все еще в моих руках.

— Тогда Коди нашел меня. Я знаю, что не нужно было садиться в машину с незнакомым человеком, но он казался безобидным и действительно беспокоился обо мне. Я не знала, куда идти. Я не могла позвонить Джордану или пойти к нему. Это твоя история, твоя жизнь. Очевидно, ты не хотел распространения информации, поэтому я не собиралась делиться ей с Джорданом, не поговорив с тобой. Но ты не рассказывал мне, а что если Адам солгал? Я знаю, что это не так. Я знаю, когда этот придурок врет, а когда говорит правду. И я убежала. Я должна была прийти к тебе. Поговорить с тобой, — она на миг замолкает, а потом снова продолжает рассказывать. — Но ты вырезал меня из тыквы. Никто никогда не вырезал меня из тыквы раньше. То, как ты видишь меня… Ты изобразил меня будто… ты словно вложил всю свою душу в тыкву. Я не могла требовать ответа после чего-то такого красивого. Я не в состоянии что-либо требовать. Ты не должен мне отвечать, даже если я хочу слышать ответы. Я знаю, что в безопасности с тобой. То, как ты вчера впечатал Адама головой в дверь, укрепило мою уверенность в этом… — снова недолгое молчание. — Так что я побежала. И тогда Коди нашел меня… Он очень милый, кстати. Он отвез меня сюда. Я никогда не была здесь раньше. Думаю, что здесь потрясающе. Абсолютно захватывающе. Я стояла здесь и думала о маме. Амелия Элизабет Гарнер. Это красивое имя, как ты думаешь?

Я слегка киваю, а она продолжает говорить.

— Она самый лучший человек в мире, Гаррет. Ее сердце было таким большим, ты мог бы злить, раздражать, вызывать бурю в ней, но она будет просто молчать. Эта искра внутри нее… она могла исчезнуть, когда мама умерла, но я клянусь, что мама иногда все еще здесь. Я ищу ее, когда мне одиноко или грустно. Просто маленький кусочек женщины, которая любила меня, как только могла… Стоя здесь и смотря на всю эту красоту и спокойствие, я чувствую связь с ней. Моей маме ты бы понравился. Сильно. Она думала, что мужчина должен быть сильным, опекающим. Мой отец был для нее таким. Она сказала мне, когда я была маленькой, что в моей жизни никогда не будет проблем, потому что человек, который завоюет мое сердце, будет защищать его от всего плохого. Я ей поверила. И все еще верю… Адам хуже, чем ты. Он не защитил мое сердце и меня. Ты сделал это меньше чем через неделю. Ты дал мне больше за несколько дней, чем он не дал за два года. Я знаю, что не должна быть твоей девушкой после нескольких дней знакомства. Это безумие двигаться так быстро. Очевидно, что мне нужно знать о тебе больше. Мне нужны подробности от тебя. Мне нужна вся история. Но я не знаю, как буду реагировать и останусь ли с тобой. Но я знаю, что действительно хочу знать тебя, Гаррет Шарп, — Эмили заканчивает свой монолог с глубоким вздохом.

Слова Эмили о матери. Каждое слово имеет значение. Она выжидательно смотрит на меня, я должен что-то сказать, но не знаю с чего начать. Что ей сказать? Чем поделиться? Про что нужно промолчать? Я упускаю шанс что-нибудь ответить, потому что Джордан на скорости подъезжает к дому.

Он вылетает из своей машины и бежит к нам навстречу.

— О нет, — шепчет Эмили, выскальзывая из моих объятий.

— Ты не могла сделать этого! — Джордан кричит, подходя ближе. — Нет такой причины, чтобы ты была такой гребаной эгоисткой, Эм.

Он обнимает ее, сильно хватая за плечи. Мне это не нравится.

— Скажи мне, что ты не сбегала. Скажи, что ты не заставила меня думать, что я облажался и с тобой что-то случилось. Скажи мне, что ты не собиралась заставить меня пройти через это дерьмо снова, которое и так не дает мне покоя!

Он трясет ее. Не очень сильно, но сильней, чем я могу позволить.

— Полегче, парень, — приказываю я.

— Джордан, — она рыдает и падает ему на грудь.

Он держит ее крепко, дрожа от ярости, которая начинает превращаться в грусть. Я ухожу, когда чувствую, что лишний здесь. Коди все еще сидит на крыльце, когда я возвращаюсь к домику. Я беру старенькое плетеное кресло и сажусь рядом с ним.

Он ничего не говорит, просто сидит, глядя на утесы.

— Ты похож на него, — говорю я через некоторое время.

— Да?

Он не удивлен или впечатлен. Это важно. Это значит, он достаточно умен.

— Кто будет заботиться о тебе? — спрашиваю я у Коди.

— Я сам, — отвечает он твердо.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Ему всего шестнадцать лет. Только начал вытягиваться. Он вырастет, по крайней мере, на полфута к тому времени как ему будет двадцать. Отличные данные для спорта или борьбы. Он не грустный и не злится, что кажется мне интересным. Кажется, словно он онемел.

— Это твоя земля сейчас?

Он кивает.

— Ты собираешься охранять ее?

Он пожимает плечами.

— Ты не хочешь переехать ко мне? — задаю я очередной вопрос этому пареньку.

Теперь его темно-зеленые глаза смотрят на меня. Он всматривается в мое лицо где-то с минуту, пытаясь понять что-то по выражению на моем лице. Задача не из легких. Хоть он и старается.

— Да, — отвечает Коди, довольствуясь тем, что нашел в моем каменном взгляде.

Мне не нужен тест ДНК, чтобы доказать то, что Коди Мэтьюс мой брат. Точнее сводный брат, с технической точки зрения. Кажется, когда Дэрил якобы посещал Клайда здесь, он еще и трахнул женщину. Я хотел бы сказать, что у них были отношения, он хорошо к ней относился, но я знаю этого человека. Это не то, что он делал. Коди никогда не встречал этого ублюдка, и это хорошо.

Мать Коди умерла месяц назад из-за больного сердца, она не знала о своей болезни. Она была матерью-одиночкой без поддержки. Паренек сумел остаться в приемной семье, с подругой семьи, но это временное решение. Коди не просил меня вмешиваться. Он попросил меня связаться с Дэрилом, чтобы заставить его подписать документы об эмансипации (прим. Эмансипация несовершеннолетнего — объявление его полностью дееспособным посредством решения органа опеки и попечительства либо суда по достижении шестнадцатилетнего возраста). Я не уверен, что смогу сделать это. Я не хочу возвращаться в тюрьму, и если я должен буду поговорить с Дэрилом Шарпом, то выпаду из жизни.

— Завтра, — резко произношу я.

Он кивает, и мы оба возвращаем наши взоры обратно к обрыву. Я смотрю на Эмили и Джордана. Он все еще обнимает ее, но, похоже, что они спокойно разговаривают. Я думаю, что Коди тоже смотрит на них, но он может просто смотреть в ту сторону на утес. Единственное, что его мать оставила ему, кроме дерьмового отца и брата.

Мир не справедлив.

Урок, который он узнал слишком рано в своей жизни.

* * *

Я паркуюсь за моим магазином и делаю тяжелый вздох. Я устал. Джордан забрал Эмили домой после того, как они помирились. Она обняла меня, прежде чем села в его машину, и это было что-то вроде пока. Я ждал этого, и это по-прежнему чертовски согревало.

— Она в порядке? — спрашивает меня Клайд, прежде чем я успеваю сделать два шага в магазине.

Я озираюсь, чтобы увидеть, одни мы или нет.

— Адам рассказал ей о моем преступном прошлом, — рычу я.

— Дерьмо. Так она ушла?

— Ей просто нужна была минутка, — с трудом я поясняю.

Он понимающе кивает.

— Девлин в ее магазине помогает все закрыть. Возможно, ты захочешь проверить, — предполагает он, намекая, что хочет, чтобы я сделал это сейчас.

С поднятой головой я направляюсь к кафе Эмили. Перед тем как открыть дверь, я слышу гребаный смех неподалеку. Иисус, ей нужно вырезать голосовые связки.

— Я говорила тебе, — говорит Сара бойко.

Я отхожу немного, чтобы оставаться в тени и лучше видеть, что происходит.

— Да ты говорила, — мурлычет Адам, схватив двумя руками ее за задницу.

Этот мудак пытается соблазнить ее.

— Ты будешь скучать, когда я буду с ним. Эмили не сможет делать то, что делала я.

— Почему я буду скучать? Я буду трахать тебя, как и раньше, — фыркает он.

— Я не думаю, что Гаррет допустит это. Как только я буду с ним, все прекратится, — отвечает она с грустью в голосе.

— Разве?

Затем он с жадностью целует ее. Это не страсть или любовь, это животная похоть. Мой живот сжимается, когда я смотрю. Почему они не вместе? Если они хотят друг друга, а они хотят, то почему он уходит после этого к Эмили, а Сара тупо идет ко мне?

— Принеси мне эти цифры, — говорит Адам. — Ты пойдешь в дом моего отца?

Она кивает.

— Потом ко мне?

— Он хочет, чтобы я осталась на ночь. Ты ведь знаешь его.

— Тогда я найду кого-нибудь другого, — говорит он пренебрежительно.

Я вижу боль на ее лице, когда он уходит, не сказав ни слова. Сара наблюдает за ним, пока еще различает его силуэт. Когда она поворачивается, чтобы вернуться в свой магазин, то замечает меня.

Сара не отскакивает и не кричит как Эмили, когда я напугал ее. Лицо Сары становится бледным, по выражению ее лица видно, что у нее образовывается ком в горле. Я бы сказал, она выглядит напуганной. Я хочу, чтобы она была напуганной. Давайте посмотрим, что я могу сделать с этим.

Я направляюсь к ней и смотрю в ее карие глаза, которые увеличиваются вдвое. Одним движением я придавливаю ее тело к грубому кирпичному фасаду ее магазина. Она хватается за мою куртку, и я выворачиваю ей руки, сцепив их за ее спиной. Свободной рукой грубо хватаю ее фальшивые волосы, дергая голову назад.

— Шлюха Уоррена показывает свое истинное лицо, — говорю я спокойно, но с угрожающим тоном.

Любой прохожий, увидев нас, будет думать, что мы обнимаемся. Я хорошо спрятался из виду.

Обычно я так не поступаю с людьми, но к разным людям разный подход.

Она хнычет, когда я прикладываю большую силу, но не делает ничего, чтобы бороться со мной.

— Ты сосала его член и думала обо мне в это время. Это максимум, что ты получишь. Я думаю, ты знаешь о моей истории. Ты действительно хочешь, чтобы твоим мужчиной был убийца? Хочешь трахаться с уголовником? Проверить, как тюрьма повлияла на мою способность трахаться? Я бы не прикоснулся к тебе после члена Уоррена. Если еще раз подойдешь к Эмили, я приду за тобой. За вами обоими. Твое тело найдут по кусочкам, разбросанным по всему среднему Западу, со следами ДНК Уоррена. Не. Приближайтесь. Бл*дь. К. Эмили!

Я отпускаю ее и вижу, как дорожки слез стекают по ее щекам. Херня заключается в том, что ее всхлипы доставляют удовольствие мне. Как будто я сделал что-то правильное.

Я прохожу несколько метров, прежде чем повернуться и сказать ей:

— У тебя что-то на подбородке.

Она задыхается и начинает лихорадочно тереть свою кожу. Мне хочется смеяться. Но я не смеюсь. Я ухожу, чувствуя, что это только начало мучений, ее и Адама Уоррена. Они думали, что открыли банку с червями, но это была ошибка. Банка полна ядовитых змей, и я не могу дождаться, когда перегрызу их глотки.

Я слышу глубокий хохот Девлина, перед тем как увидеть его, стоящего в дверях кафе Эмили.

— Я забыл, бл*дь, что ты за человек, — делает комплимент он.

— Это неважно.

Он кивает в согласии, мы стукаемся кулаками перед тем, как войти в кафе Эмили, здесь грустно и холодно без ее тепла.

— Так, Эмили знает.

Я думаю, что она говорила с Дженной или, по крайней мере, дала ей намек, и Девлин заполнил пробелы.

— Да.

— Она испугалась и убежала? — спрашивает он, почти веря, что она могла так поступить.

— Вроде. Она не злится или обижается. Я думаю, что она запуталась… все сорвалось. Я делаю шаг назад. Оставлю ее ненадолго в покое. Я не должен был начинать все таким путем, — говорю расстроено, проводя рукой по щетине.

Темные глаза Девлина изучают меня некоторое время, пока он поглаживает по своей челюсти.

— Завладей ею. Назови ее своей. Я имею в виду, что ты достоин цыпочки с кафе.

— Я рад, что у меня есть твое одобрение, — говорю ему с сарказмом.

— Не говори со мной так дерьмово, — рычит он.

— Ты заставил меня присматривать за твоей женщиной, пока ты был занят. Ты всегда будешь следить за ней или кто-то присмотрит. У тебя все хорошо с этим?

— Мы говорим не обо мне.

Я смотрю на него и жду ответа на мой вопрос.

— Я должен быть здесь. Если не я, кто-то еще появится в ее жизни. Может, я эгоистичный ублюдок, потому что предпочитаю, чтобы она была моей, чем с каким-то безопасным придурком: адвокатом или хирургом. Я не заставлял Дженну быть со мной. Я рвал задницу, чтобы просто попить гребаный кофе с моей женщиной на этой неделе. Оно того стоило. Я не врал, чтобы быть с ней. Она знает, кто я… как я живу. Я позволил ей решать. Если бы она сказала мне, что не сможет так жить, я бы отпустил ее, — объясняет он, садясь за столик.

Я не могу сесть там с ним. Я вижу Эмили в кресле напротив него почти каждый день и смотрю с блаженством. Я не могу портить пространство своим дерьмом.

— Из-за тебя ее могут убить или еще хуже, — предупреждаю я.

— Да у кого есть такие стальные яйца, чтобы достать меня таким образом?

— Всегда кто-то найдется.

— Так, ты говоришь, что ты и я должны просто трахаться с безликими шлюхами всю оставшуюся жизнь и отказаться от всего хорошего, потому что мы не имеем право на что-то большее? — внезапно произносит женский голос. — Ты, бл*дь, не мог сказать это сейчас, — восклицает Дженна, стоя за раздвижными дверями. — Да, мы слышим вас, придурки.

— Детка, — Девлин пытается успокоить ее.

— Хрен тебе, Калеб. И тебе тоже, Гаррет.

Она подходит к нам, выглядя более разгневанной, чем я мог бы представить.

— Ты хочешь урок о женщинах? Я дам вам один бесплатно. Ни черта подобного не смейте думать, что знаете нас. У меня есть мозги, которые отлично работают. Я с тобой, потому что не хочу быть с другим мужчиной. Я не чувствую себя обязанной. Я. Хочу. Этого. Твоя жизнь опасна и хренова. Я понимаю, это. Я жила в моей собственной версии хреновой жизни достаточно долго, чтобы знать, что я могу справиться. И вот в чем дело. Я знаю, что ты никогда не позволишь ничему плохому случиться со мной. И если случайно что-то случится, я знаю, что ты будешь крушить, убивать и пытать, чтобы это никогда не повторилось… Большинство женщин не получают этого от своих мужчин. Посмотри на Эмили. Она может быть самым добрым, бл*дь, живущим человеком, и Адам — не «безопасный человек» обманул ее, — она тычет пальцем в мою грудь, когда продолжает. — А ты, идиот, заставил ее чувствовать себя в безопасности. Чтобы ты ни сделал в прошлом, не имеет значения. Эта женщина потеряла мать и выжила, чтобы прожить хорошую жизнь. Ее предавали на протяжении двух лет, и она прекратила это дерьмо. Вы видите, чтобы это повлияло на нее? Нет, она все еще яркий лучик солнца. Ты не можешь решать, что лучше для нее. Эмили может решить это сама. Если ты слишком напуган, чтобы выяснить, что она выберет, ты ее не достоин, и ты не тот человек, как я думала. В любом случае, заканчивайте этот чертов разговор, чтобы мы могли убраться отсюда. Я хочу видеть свою подругу.

Она разворачивается, чтобы уйти, но Девлин обнимает ее и прижимает свои губы к ее губам. Она тает в его руках, и я перестаю смотреть. Я бы хотел еще и не слышать. После слишком долгого времени в объятиях он отпускает ее, и она направляется обратно на кухню.

— Думаю, что я люблю эту женщину, — объявляет Девлин после того, как она исчезает.

Я не отвечаю. Я уверен, что он любит ее, да и она любит его.

— Не иди к Адаму Уоррену после встречи с твоей женщиной. Он в любом случае будет провоцировать тебя, но у него будет шанс, если ты пойдешь к нему. Не поступай так глупо. Ты сделал много дерьма в жизни, но ты не идиот.

— Есть еще вопрос, — фыркаю я, мне нужно сменить тему.

Он поднимает брови.

— Ты знаешь Коди Мэтьюса?

— Мама парня умерла несколько недель назад, верно?

Я киваю.

— Он тебе никого не напоминает? — спрашиваю я, желая увидеть, поймет ли он.

Девлин проводит рукой по черным волосам, глубоко задумавшись. Я жду, пока не замечаю понимание в его глазах.

— Охренеть, не может быть! — шепчет он.

— Охренеть.

— Бл*дь. Что ты собираешься делать?

— Он переезжает ко мне завтра, — отвечаю я, пожимая плечами.

— Бл*дь.

— Это моя работа, — говорит Дженна Беверли, когда они с Арлин выходят из кухни.

Арлин мне грустно улыбается, как и Беверли. Они знали обо мне. Так как Арлин жена Клайда, она знала меня раньше, до того как меня посадили. Когда меня освободили, Беверли и Арлин пытались порадовать меня всем, чем могли. Я не слишком был рад, но ценил усилия, которые они вложили. Я остался у Клайда и Арлин только на одну ночь. Я не мог находиться рядом с людьми, когда вышел. Мне нужно было пространство, чтобы дышать. Я нуждался в тишине. Мне нужно было побыть одному.

Это я чувствую и сейчас, когда все смотрят на меня.

— Ты идешь? — спрашивает меня Дженна, с надеждой посмотрев на мое лицо.

— Нет.

Я разворачиваюсь и покидаю «Кофе и пирожные Эмили». Я проношусь через свой магазин и получаю удивленный взгляд Клайда, когда прохожу мимо. Я сажусь в свою машину и выезжаю из переулка. Когда заезжаю в свой гараж, я выпускаю руль из моей хватки и пытаюсь обуздать свой гнев.

Два человека, которые утверждали, что любят меня, разрушили мою жизнь. Я не могу позволить им разрушить жизнь Эмили тоже.