Эмили

— Дженна с Калебом снова придут, — сообщаю я Джордану, когда он заходит в гостиную. Он в чёрных спортивных штанах и белой футболке с длинным рукавом, его светлые волосы ещё влажные после душа.

Он молча кивает.

Джордан ужасно зол на меня. Он никогда по-настоящему не злился на меня, и я не знаю что делать. Это меня убивает. То, что я причиняю ему боль, расстраивает меня больше, чем то, что Гаррет — убийца. Я не уверена, но он сказал, что был осуждён за убийство. Это не то, что убить кого-то. Может быть, это формальность, но по его объяснению я поняла, что он никого не убивал.

Я до сих пор так растеряна, что не могу адекватно соображать.

Я надеялась, что смогу нормально побеседовать с ним хотя бы однажды, чтобы он понял, что я не сумасшедшая, потому что когда он рядом и мы разговариваем, я неадекватно реагирую на него, конечно же, в хорошем смысле.

Глядя сегодня в его голубые, честные глаза, я не видела в нём убийцу. Я не видела в нём кого-то, кого я должна бояться. Я не видела в нём кого-то, от кого я должна уйти. Я не видела в нём никого, кроме человека, переживающего за свою девушку.

Хотя, я больше не думаю, что я его девушка. Не знаю, должна ли ей быть. Я, в самом деле, ничегошеньки о нём не знаю. Хотя нет, я знаю, каково мне, когда он рядом. Я знаю, что никогда в жизни не чувствовала ничего даже похожего на то, что испытываю к нему. После нескольких дней общения и месяцев наблюдения за ним. За этот краткий срок я стала испытывать к Гаррету то, чего никогда не чувствовала к Адаму. Я знаю, что не смогу просто оставить всё это.

Джордан плюхается на диван рядом со мной и перетаскивает меня к себе на колени. Он злится на меня, но всё равно не может отпустить меня. Пятиминутный душ был самым долгим промежутком времени, на который он оставил меня одну. Мы заехали к нему захватить одежду и его байк. Я каждую секунду была с ним.

Я прижимаюсь к другу и шепчу:

— Мне, правда, очень жаль, Джордан. Я никогда больше так не сделаю. Клянусь своей матерью, что больше не исчезну, не предупредив тебя.

— Последний раз, когда кто-то исчез, не предупредив меня,… тогда я нашёл труп моего старика, Эм. Я не хочу, чтобы так же случилось и с тобой. Я не хочу найти тебя покалеченной и, блин, конечно, я не хочу обнаружить тебя мёртвой. Я не переживу этого.

Слёзы текут из глаз, когда я киваю ему в плечо. Я знаю, что Джордан нашёл своего отца убитым. Как эгоистично было с моей стороны заставить его сегодня пройти через это. Я не соображала. Не уверена, что мой мозг вообще функционировал. Если они позвонили моему отцу… это было бы в тысячу раз хуже.

Мой отец военный инженер, он изготавливал оружие. В прошлом снайпер, он нашёл своё призвание в проектировании и занялся этим после ухода из морской пехоты. Вот почему я была так близка с моей мамой. Мы часто оставались одни. Мой папа перемещался по разным частям страны, и поэтому мама решила прекратить путешествовать вместе с ним, когда родилась я. Все мои бабушки и дедушки тогда всё ещё жили в Канзас-Сити, и она хотела, чтобы я выросла в кругу семьи.

Ей был поставлен диагноз рак через два года после того, как он покинул службу в армии. Я думаю, они оба сожалели о том, что проводили вместе так мало времени. Я чувствовала себя виноватой, пока они меня не разубедили. Все следующие десять лет, когда моя мама боролась с раком, папа не отходил от неё ни на шаг, никогда не покидал её. Они восполняли то время, которое потеряли. Пока они не лишились друг друга.

Если Джордан позвонил сегодня моему отцу и сказал, что я потерялась, флот вооружённых беспилотных самолетов обшаривал бы окрестности с неба. Это была бездумная ошибка. Она больше не повторится.

— Прости меня, — прошу я Джордана, будучи не в состоянии усмирить его гнев.

— Я не злюсь на тебя, Эм. Я был без ума от страха. Просто дай мне обнять тебя. Завтра я буду в порядке. Просто сейчас позволь мне это.

Всё, что я могу сделать — это прижаться к нему и закрыть глаза, лишь затем, чтобы распахнуть их через несколько минут, когда раздаётся стук в дверь.

— Я открою, — ласково говорит Джордан в мои волосы, сажая меня обратно на диван.

Он открывает дверь, и в комнату влетает Дженна, заключая меня в объятия.

— Никогда больше так не делай! — кричит она, полностью выжимая из моего тела остатки воздуха своими крепкими объятиями.

Как кто-то такой маленький может быть таким сильным?

Потом она толкает меня в сторону и шлёпает по заднице. Я вскрикиваю и шокировано на неё смотрю. Мы глядим, друг на друга какое-то время, а потом начинаем истерически хохотать. Эти слёзы помогают — я ничего не сказала Дженне о Гаррете. Я не хочу кому-то говорить об этом. Но я вижу в её глазах понимание, когда мы успокаиваемся.

— Это был какой-то дерьмовый бред, — говорит Калеб, придвигаясь ко мне своим огромным телом.

Он походит на Халка в моём доме.

Калеб подхватывает меня с дивана и сжимает в неистовых объятьях. Хорошо, что Дженна сильная, а то бы он мог причинить ей вред по неосторожности.

— Я тоже хотел бы тебя выпороть, как следует. Хотя не думаю, что Гаррету это понравится. Но знай, если бы ты не была с ним, я выпорол бы тебя за то, что ты сделала сегодня, — его тон не соответствует словам. Угрозы не существует, его голос абсолютно спокоен.

Я киваю, потому что у меня нет воздуха, чтобы ответить.

Отец Калеба был убит вместе с отцом Джордана, и я могу только предположить, что он сам нашёл его труп. Я не обязана Калебу тем, чем обязана Джордану, но до сих пор чувствую себя дерьмово, из-за того, что заставила его волноваться. Когда я понимаю, что сейчас задохнусь, он отпускает меня к Джордану, который вновь сажает меня на колени.

Пока Дженна с Калебом тут, наш разговор не касается Гаррета. Джордан ведёт себя тихо, что странно, но объяснимо. Они не задерживаются надолго. После очередной серии объятий, на этот раз без шлепков, они удаляются.

Я смотрю на мою новую дверь, пока Джордан не выключает свет. Я не знаю, из какого она дерева, но выглядит тёплой и дорогой. Я могу рассмотреть каждую шероховатость на ней. Она тяжёлая, более прочная, чем у меня была до этого. Тут есть три замка, закрывающиеся, когда я поворачиваю засов. И глазок. Гаррет может быть уверен, теперь я нахожусь в безопасности.

Ещё он оставил те шестьсот долларов на моём кухонном столе, сказав только: «Не надо». Я не стану пытаться вернуть их ему. Я начинаю понимать, что он имеет в виду, когда говорит «нет». Иногда, мне даже страшно, до чего он напоминает мне моего отца. Адам никогда не был похож на моего отца. Мой отец скорее отрезал бы себе обе руки, чем не уважал бы мою мать.

Адам получил, что хотел. Он хотел напугать меня, заставить сбежать. Он знал, что это ранит Джордана. Он знал, что это разозлит Гаррета. Он знал, что после этого мне будет плохо. Я недооценила, насколько расчетлив, может быть Адам. И теперь передо мной встал вопрос, над которым я раньше особо не задумывалась.

Зачем Адам хочет быть со мной?

Я спрашивала себя снова и снова, почему он хочет меня, но никогда не задавалась вопросом, чего он хочет со мной. У меня нет ответа ни на один из этих вопросов, и я не думаю, что я найду их сегодня вечером. Но я найду их.

Люди часто ошибочно считают меня наивной, но это именно ошибка. Я добрая. Я стараюсь видеть плохое в хорошем свете. Я верю в людей. Я чаще бываю счастливой, чем печальной. Я предпочла бы проводить время, улыбаясь и смеясь, а не плача и жалуясь. Я не идеальна. У меня бывают плохие дни, но я не позволяю им выбиваться наружу. Я не тупая.

Я забираюсь под одеяло, и Джордан оставляет пистолет в моей тумбочке. Он выключает лампу и пододвигается поближе ко мне, не выпуская меня из объятий.

Сегодня я ранила человека, которого люблю больше всего на свете.

— Я тебя люблю, — громко говорю я, изо всех сил обнимая его.

— Я тоже люблю тебя, Эм. Больше, чем ты можешь себе представить, — отвечает он, нежно целуя меня в волосы.

Мы быстро засыпаем и спим всю ночь, держась друг за друга. Напоминая друг другу, что у нас есть мы… и всегда будем.

* * *

— Ты отвратителен, — хнычу я, когда Джордан пукает и набрасывает мне на голову одеяло.

Он остался верен своему слову. Когда утром моя тревога ушла, Джордан вернулся к нормальной жизни. Мы съездили в магазин, испекли, что было нужно, и вернулись домой. У нас был ещё один день просмотра фильмов, который включал в себя много пыток метеоризмом.

— Будет не смешно, когда меня стошнит на тебя, — кричу я, пытаясь убраться подальше.

Он так сильно смеялся, что я сумела вырваться на свободу. Я прыгаю на него и скручиваю его соски так сильно, как могу. Он немного по-девчачьи вопит и пытается сбросить меня. Сейчас я хохочу как сумасшедшая.

Это классно.

Я отпускаю его, и мы оба падаем назад, тяжело дыша и хихикая.

— Хочешь прокатиться? — спрашивает Джордан в духе: «Чувак, где моя тачка?»

— Ага.

Мы быстро встаём и одеваемся, потом садимся на мотоцикл Джордана. Ветер довольно прохладен, но не обжигает кожу, а течет по ней. Я немного крепче цепляюсь за Джордана, и мы летим по двухполосной дороге, которая поворачивает и идёт вниз вдоль реки.

Мы катаемся несколько часов. Не знаю, что это за крошечный городок, в который мы попадаем к обеду, но тут в основном пустынно, кроме закусочной и нескольких магазинов. Мы смеёмся и наслаждаемся едой, прежде чем вернуться в Блаффсайд. Джордан решает снова остаться у меня. Я не спорю. И не знаю, когда буду спорить с ним снова. Во всяком случае, не скоро.

Джордан подъезжает к старинному дому викторианской эпохи, превращённому в дуплекс, в котором он живёт. Ему нужно захватить одежду.

— Я подожду здесь, — говорю я, когда он слезает с мотоцикла.

Он на секунду замирает, а потом согласно кивает. Джордан вновь стал самим собой, но он по-прежнему хочет держать меня поближе. Я его понимаю.

Я оглядываю заваленную листьями улицу и замечаю Коди, который закидывает несколько больших чёрных мусорных пакетов в кузов грузовика.

— Коди! — зову я, перекидывая ногу через мотоцикл.

— Привет, — ласково говорит он, когда я подхожу к нему.

— Ты переезжаешь? — задаю я тупой вопрос.

Грузовик ещё не полон, но перевозится явно многое.

— Ага.

— Я хотела только снова сказать спасибо. Не знаю, что бы я делала, если бы ты не появился.

Я долго благодарила его вчера, но мне не кажется, что этого достаточно. Может быть, я испеку ему торт. Возможно, это странный способ отблагодарить подростка, и всё же.

— Эмили, — глубокий чувственный голос Гаррета испугал меня до чёртиков.

Я подпрыгиваю и тяжело дышу, моё сердце сильно бьётся.

— Прекрати так делать! — кричу я, ударяя его в грудь.

Его губы дёргаются, но он не улыбается. Мой взгляд скользит по его откинутым в сторону волосам, вниз, по покрытой щетиной челюсти, обтянутому тканью футболки торсу, ногах в джинсах, заканчивающихся его сапогами. Потом я бросаю взгляд туда, где он действительно должен быть. Калейдоскопы.

— Эм! — взволнованно кричит Джордан.

— Я здесь! — поспешно отвечаю я, пока он не взбесился.

Его широкие плечи облегчённо опускаются, когда он направляется к нам.

— Я думаю, Дженна не закончила вчера вечером, — говорит Джордан, а потом шлёпает меня по заднице.

Я визжу и отскакиваю вперед, врезаясь в грудь Гаррета. Он обнимает меня, роняя сумки, которые нёс.

— И, судя по взгляду Гаррета сейчас, Калеб тоже был прав, — пыхтя, говорит Джордан.

Я смотрю на тёмно-карие, гневные глаза, сверлящие Джордана.

— Куда собрался, Коди? — спрашивает Джордан, не обращая внимания на Гаррета.

— Ко мне, — рычит Гаррет.

— Почему? — обеспокоенно спрашиваю я.

— Он мой брат.

Гаррет, наконец, перестаёт сверлить Джордана взглядом и переводит голубые глаза на меня.

— Чего? — спрашиваю я, окончательно растерявшись.

— Гаррет не знал. Мы об этом вчера и говорили. Моя мама умерла четыре недели назад. У меня не осталось больше никого из родных, — объясняет Коди, поднимая сумки, которые уронил Гаррет, прежде чем закинуть их в грузовик, и только сейчас я замечаю, что это грузовик Шарп Фурнитур.

Я вылезаю из тёплых объятий Гаррета и обнимаю Коди, шокировав его. Он несколько раз неловко меня похлопывает, прежде чем я отпускаю его.

— Я сожалею о твоей потере, — шепчу я, целуя его в щёку.

Его лицо вспыхивает от прикосновения, тёмно-зелёные глаза метнулись на Гаррета. Если глаза этого второго сейчас карие и разгневанные, я пну его в ногу.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что его глаза тёмно-серого цвета штормового неба, я не видела их такими раньше. Он печален. Вообще, я не фанат таких его глаз. Я в курсе, что много всего произошло с того момента, как Гаррет узнал, что у него есть брат-сирота, однако в его взгляде есть что-то ещё, что понятно только мне.

— Помочь? — громко спрашивает Джордан.

— Всё в порядке, — отвечает Гаррет, всё ещё не отводя своих глаз от моих.

— Не глупи. Четыре пары рук лучше, чем две, — пренебрежительно говорю я, беря Коди за руку.

Я поднимаю бровь, и Гаррет качает головой. Я замечаю краткую ухмылку, и это озаряет моё лицо.

Коди проводит меня в дом, где он жил, объясняя, что это дом его друга. В маленькой комнате нет ничего, кроме одноместной кровати, шкафа и комода.

— Большая часть моих вещей сдана на хранение. Нас лишили права выкупа закладной, когда моя мама умерла. Я получил так много, как мог, но я много потерял, — холодно чеканит Коди.

Как он напоминает мне сейчас Гаррета! Вокруг него такой же холодный барьер, как будто он полностью оцепенел. Горе на каждого действует по-своему. Я поняла это, когда моя мама умерла. Я несколько месяцев ходила в группу поддержки, и никто из нас не чувствовал себя одинакового. Просто для каждого это было немного по-другому. Так бывает с болью.

Я помогаю Коди сложить оставшуюся одежду в мусорные мешки. Я стараюсь складывать всё аккуратно, но он говорит просто засовывать её в мешки. Я чувствую, что он хочет покончить с этим побыстрее. Семья, которая здесь живёт, сейчас нет дома, и мне на миг становится интересно, вдруг он с ними поссорился, но я держу язык за зубами.

Джордан и Гаррет всё это время были снаружи. Вчера я отказалась дать Джордану объяснения, почему исчезла. Я просто сказала, что узнала о Гаррете кое-что, что выбило меня из колеи. Думаю, сейчас он разбирался с этим поворотом.

Когда мы с Коди относим последние из его вещей, я вижу Джордана и Гаррета, сидящих в кузове грузовика и спокойно… курящих. Они оба курят. Я собираюсь назвать это отвратительным, но они выглядят так спокойно и расслабленно, в духе Джеймса Дина. Я дрожу, когда Гаррет затягивается, откидывает голову назад и с облегчением выдыхает.

Даа, это было сексуально.

Коди откашливается, и я замечаю, что не даю ему пройти, пока глазею на мужчину, который еще вчера был моим парнем.

Взгляд Гаррета устремляется ко мне, когда он слышит кашель Коди. Зажав губами сигарету, он поднимается и идёт ко мне. Он берёт мешки у меня из рук, забираясь обратно в грузовик. А я всё ещё стою на месте. Это самый сексуальный парень, которого я когда-либо только видела, а мои предательские ноги словно приросли к земле.

Я чуть покачнулась в сторону, но Коди придержал меня.

Джордан хихикает и бросает окурок на землю. Когда Гаррет укладывает мешки, его взгляд возвращается ко мне. Потом он снова начинает двигаться. Он спрыгивает на землю и кидает свой окурок рядом с окурком Джордана. Коди отстраняется от меня и несёт остальные вещи в машину, когда Гаррет притягивает меня к себе.

— Что случилось?

— Ты, — честно отвечаю я.

Его руки мгновенно опускаются с моей спины, но я хватаю его за рубашку своими холодными руками, чтобы быть ближе к нему.

— Ненавижу когда курят. Но сейчас, когда я на тебя смотрела, эта сигарета в твоих губах, ты был, ты… Я чуть не упала. Коди поймал меня. Я не порвала с тобой, Гаррет. Отнюдь нет. Если ты не хочешь меня, скажи это сейчас. В противном случае я поеду к твоему дому, и мы с Джорданом поможем Коди обосноваться. Я приготовлю нам всем ужин. И потом мы поговорим, — заканчиваю я своим нормальным голосом.

Его глаза снова грустные, сине-зелёные, когда я ищу в них ответ. Но он продолжает просто смотреть на меня, и я понимаю, что он решил порвать со мной. Я отпускаю его рубашку и обхожу вокруг него, чувствуя себя достаточно плохо.

— Рот, — грубо фыркает он, хватая меня за руку.

У меня никогда не было мужчины, требующего поцелуя одним словом, как он. Я должна это ненавидеть, но нет. Я чертовски люблю его. Должно быть, я слишком задумалась о его манерах, так как он тянет меня к себе и прижимает губы к моему рту.

Гаррет ведет. Я люблю это. Его руки скользят по моим ягодицам и поднимают меня. Я оборачиваю ногами его талию и запускаю пальцы ему в волосы, ощущая ртом его язык.

Я хнычу, и из его груди вырывается стон желания. Мой язык переплетается с его, его руки скользят по всему моему телу. Его пальцы больно впиваются в мою щёку, он целует меня с большей страстью, чем когда-либо. Гаррет пахнет мятой и табаком. Это восхитительное ощущение, такое, о котором я никогда не помышляла.

Когда я начинаю покачивать бёдрами, громкий свист разрушает тепло между нами. Гаррет притягивает меня и крепко целует в ямочку на щеке. Я смотрю на него, на его лицо, на его взъерошенные волосы. Я разрушила его красивый образ. Этот мне нравится больше.

— Вот дерьмо, — слышу я и затем смотрю на подъехавшую машину, из-за которой нервничает Коди.

Из разбитого автомобиля вылезает подросток и подходит к Коди. Гаррет ставит меня на землю, переплетает свои пальцы с моими и тянет меня обратно к грузовику.

— Так ты решил просто сбежать как трус? — парень плюет в Коди, толкая его обеими руками.

Коди не спотыкается, но его челюсть напряжена, когда он опускает взгляд.

— Эй, — окликает его Джордан, делая шаг в их сторону.

— Ты трахнул мою сестру! — кричит мальчик.

— Я не прикасался к ней, Хантер, — закипает Коди, сжимая кулаки.

Хантер делает выпад, собираясь ударить его, и я кидаюсь вперёд. Я не знаю, о чём я думаю, но я встаю между ними.

— Без драк, — заявляю я, и Хантер отступает, опуская кулак.

— Эм, — предупреждающим тоном говорит Джордан, но я не отрываю взгляда от Хантера, повернувшись спиной к Коди.

— Коди твой друг. Он недавно потерял мать. Если у тебя проблемы, поговори с ним. Ты не должен решать дело кулаками. Если не можешь иначе, вернитесь к этому позже.

— Алисса сказала, что он спал с ней и теперь не разговаривает, — подавлено объясняет Хантер.

— Это похоже на Коди?

— Нет, — признаёт он. — Но моя сестра…

— Влюблена? — обыденным тоном спрашиваю я, не хочу слишком сильно давить на этого паренька с тёмными волосами и глазами чёрного цвета.

— Уже сто лет сходит по нему с ума, — говорит он, закатывая свои красивые глаза.

— Иногда девушки совершают ошибки, стараясь привлечь внимание парней. Я предлагаю тебе поговорить с Алиссой, прежде чем набрасываться на друга, который недавно получил ужасный опыт в жизни. Сейчас ему нужны друзья, Хантер. Будь его другом.

— Ты та девушка из кофейни? — спрашивает он с таким забавным выражением лица.

Я киваю и представляюсь:

— Я Эмили, — протягиваю руку.

Широкая улыбка растягивается на его лице, когда он пожимает мою руку.

— Она горячее, чем ты говорил, — сообщает Хантер Коди через моё плечо.

Мы с Джорданом прыскаем от смеха. Когда я, наконец, успокаиваюсь, то замечаю, что Хантер как-то странно на меня смотрит, может быть, это что-то вроде благодарности.

— Теперь, вы двое, обнимитесь, — приказываю я, входя в свою роль.

— Чуваки так не делают, Эм, — упрекает меня Джордан.

— Почему нет?

— Потому что у нас есть члены.

— И что? — говорю я, закатывая глаза на моего лучшего друга.

— Так ты не трахал её?

— Я не стал бы, — фыркает Коди.

Хантер снова заносит кулак, но прежде, чем я успеваю заступиться, Коди поднимает свой, и они стукаются ими в примирительном жесте. Думаю, у мужчин это вроде обнимашек.

— Я помогу тебе разгрузить твой хлам, — говорит Хантер, но Коди его останавливает.

— Я не собираюсь оставаться. Вообще, это не очень хорошая идея.

— Я поставлю Алиссу на место. Ты не должен оставаться один, парень.

— Он не останется, — уверяю я Хантера.

— Если она усыновила тебя, то я переезжаю тоже, — отвечает он, изогнув бровь, давая тем самым понять, что не шутит.

— Он переезжает ко мне, — наконец говорит Гаррет.

Я не смотрела на него во время всего этого разговора. Я чувствую спиной его тепло, поэтому откидываю голову назад, и он смотрит на меня восхитительными меняющими цвет глазами.

— Ты — Гаррет Шарп?

— Ага.

— Эмили твоя женщина? — осведомляется Хантер, нарушая наш момент единения.

— Ага, — фыркает Гаррет, и я превращаюсь в лужицу от его слов.

Джордан качает на это головой, улыбаясь во весь рот.

— Вы живёте вместе?

— Нет.

— Это чертовски тупо.

— Хантер, — стонет Коди в ответ на слова своего друга, который, скорее всего, высказал все, что думал.

— Если она переедет к нему, я буду… частенько наведываться, — говорит Хантер Коди, играя бровями.

Тут я расхохоталась. Когда я понимаю, что смеюсь одна, то беру себя в руки.

— Что тут смешного? — озадаченно спрашивает Хантер.

— Что смешного? — отвечаю вопросом на вопрос, так как считаю, что это довольно очевидно. Мне нравится, как я выгляжу. Но я не та, кто поддастся мальчику-подростку.

— Почему?

Я смотрю на Джордана в поисках поддержки, но он лишь пожимает плечами, доставая другую сигарету из пачки.

— Я не лучше любой другой женщины в Блаффсайде, — объясняю я.

— Ты спятила, — усмехается он. — А ты чёртов дерьмовый бойфренд, если она так думает.

— Эй…

— Да, — прерывает меня Гаррет, соглашаясь с Хантером.

Я быстро оборачиваюсь и прикрикиваю на Гаррета, но он осаждает меня взглядом, говорящим «Не смей». Я разворачиваюсь обратно, и он крепко обнимает меня своими большими руками за живот.

— Это было весело. Надо будет как-нибудь повторить, — весело говорит Джордан. — Пойдем, Эм.

— Встретимся у меня, — сообщает Гаррет Джордану.

— Я так и думал, — самодовольно парирует Джордан. — Коди, играешь в видеоигры?

— Ага.

— Судьба?

Я закатываю глаза на моего лучшего друга и его новую одержимость.

— Ага, — говорит Коди, слегка улыбаясь.

— Хантер, хочешь прийти? Я приготовлю ужин.

— Хотел бы. Я должен разобраться с Алиссой, а потом с фигнёй моей мамы, — загадочно произносит он. Не моё дело, конечно, но я хочу спросить, что это значит. — У нас все нормально? — спрашивает он у Коди.

Тот кивает, и они снова ударяются кулаками.

Я погладила руки Гаррета, и он отпускает меня, чтобы я смогла попрощаться. Я обнимаю Хантера, и он крепко сжимает меня.

— Боже, — бормочет он.

Я качаю головой, и он отпускает меня.

— Позаботься о моём друге, — говорит Хантер Гаррету, который фыркает в ответ.

— Увидимся, Джордан, — говорит он и, развернувшись на пятках, садится в машину и уезжает.

Мне кажется, Джордан с Хантером знают друг друга. Это странно.

Коди с Джорданом начинают закрывать кузов, а Гаррет снова обнимает меня.

— Ты сведёшь меня с ума, — ласково произносит он, переводя взгляд. — Никогда больше не суйся в драку. То, что ты сказала этим двоим, было поистине удивительным. А сейчас дай я тебя поцелую, потом забирайся на байк Джордана, дуй к себе, собери вещи и планируй проводить много времени в моих футболках.

— Оо, — стону я, потому что это так горячо.

— Рот, милая, — мурлычет он, и я подчиняюсь.

Гаррет умопомрачительно целует меня, пока нас довольно грубым образом не прерывает Джордан — лучше бы он никогда так не делал.

— Возьми все, чтобы приготовить у меня, — произносит Гаррет, проводя своими грубыми пальцами по моей щеке.

— Я схожу в магазин. Готовить не на одного человека, это так здорово! — возбуждённо говорю я.

Гаррет усмехается на это, и моё волнение переходит в ликование. Он достаёт свой кошелек, и оно превращается в раздражение.

— Гаррет, — стону я, когда он вытаскивает пачку наличных.

— Нет, — рычит он.

— Ты никогда не узнаешь, потрачу ли я их. Я могу положить их обратно в твой бумажник, пока ты спишь, — угрожаю я. Плохая идея.

Гаррет отворачивается и бросает свои ключи Джордану, который ловко их ловит.

— Я могу взять твой байк или машину? — рычит он.

— Возьми машину. Дождь собирается.

Они оба дёргают подбородком, когда ключи Джордана перемещаются к Гаррету. Когда они у него, Гаррет проводит рукой по моей попке. Сигнал двигаться. Я не слушаюсь, и в его взгляде, опущенном на меня, ясно читается предупреждение. Он становится недовольным, я могу судить это по его карим глазам.

Я иду к дому Джордана, Гаррет следует за мной, немного позади. Коди машет мне и юркает в свою машину.

Когда мы добираемся до мотоцикла Джордана, Гаррет убирает подножку и закатывает его в гараж. Он неплохо смотрится с байком. Ему бы пошёл такой вид транспорта. Я не могу держать своё остроумие при себе, когда он делает что-то мужественное. Никогда ничего не добьюсь, если не научусь себя контролировать. Оставлю это до завтра.

Когда мы оказываемся в гараже, он открывает дверь пассажирского сиденья, и я плюхаюсь внутрь, не посмотрев на него. Я знаю, что он раздражён, и мне не нужно напоминание в виде его карих глаз. Гаррет мягко закрывает дверь и обходит капот машины. Он заводит старенький «Корветт» Джордана и направляется прямо в центр.

Я решаю разрядить обстановку.

— Куда сначала? — бодро спрашиваю я.

— К тебе, — ворчит он.

— Что ты хочешь на ужин?

— Всё равно.

— У тебя есть предпочтения в еде?

— Нет.

— Может, есть что-то, что не нравится?

— Нет.

— Твой любимый десерт?

— Такого нет.

Не сработало. Надо сменить тактику.

— Любишь, когда тебе сосут? Минет, любишь?

Машина с визгом тормозит, и я визжу в панике, боясь, что мы погибнем в аварии. Когда я разжимаю пальцы, вцепившиеся в руку Гаррета, вытянутую на уровне моей груди, я смотрю на него. Его челюсти так плотно сжаты, что я удивляюсь, что не могу услышать, как крошатся его зубы. Его взгляд устремлён вперёд, и я не могу разглядеть цвет его глаз, потому что всё ещё прижата к своему сидению. Мы одни у подножия холма, ведущего к моему дому. Если это не какая-нибудь невидимая белка перебежала нам дорогу, значит, Гаррет остановился от моего вопроса. Он не выглядит счастливым от моего вопроса.

— Прости, — шепчу я.

Он не отвечает, только опускает руку и продолжает движение. Я по-прежнему молчу. Когда мы проезжаем по подъездной дорожке, ведущей к моему дому, я жду, когда Гаррет выпустит меня из машины. Он не сказал мне ждать его, но я знаю, что он так хочет.

Я открываю свою новую дверь и захожу внутрь, и в тот же момент он разворачивает меня и прижимает к деревянной двери. Мои ноги оборачиваются вокруг его талии, горячие губы Гаррета набрасываются на мои. Я цепляюсь за него, его язык исследует каждый миллиметр моего рта. Я полностью в его власти и наслаждаюсь его силой.

Я выгибаюсь напротив него и стону, когда он подхватывает движение с заметным волнением. Я продолжаю выгибаться, он массирует ладонями мои ягодицы, потянув зубами мою нижнюю губу. Гаррет прижимается носом к коже на моих скулах и произносит слова, которые станут для нас самыми значимыми из всех.