Эмили

— Я собираюсь спуститься в кафетерий. Тебе принести что-нибудь на обед? — спрашивает Арлин, заглядывая в палату Коди.

— Может быть, салат. У меня нет аппетита, — честно отвечаю я ей.

Она дарит мне грустную улыбку, прежде чем уйти.

Коди приходил в себя несколько раз с тех пор, как его перевели в палату. Я потребовала, чтобы Алисса и он были размещены рядом друг с другом. Я не самый убедительный человек в мире, но я доказала свою точку зрения, что Алисса должна находиться рядом за соседней дверью с Дженной внутри.

Клайд и Арлин курсируют между нами и проводят некоторое время внизу в зале в ожидания.

Я в оцепенении из-за Хантера. Медсестра заходила час назад, чтобы сообщить мне, что они нашли источник его внутреннего кровотечения. Были повреждены его селезенка и печень. Они думали, что остановили кровотечение, но пока он был в послеоперационной палате, что-то случилось, и его увезли обратно в операционную.

Его матери всё ещё здесь нет. Я начинаю волноваться, что что-то случилось с ней так же, как и с её детьми. Я не задавала Коди никаких вопросов. Когда он приходит в себя, я просто пытаюсь заверить его, как сильно я его люблю. Ему не нужны расспросы о том, что произошло. Я дала шерифу и его представителям знать об этом.

Шериф Белчер продолжает спрашивать меня, где Гаррет. Я не уверена, что именно говорить ему. Так что честно каждый раз отвечаю, что не знаю, но думаю, что он ищет Джойс. Это — большее, что я могу сказать ему, и я не планирую менять свой ответ.

Я дала Гаррету карт-бланш для того, чтобы отомстить за брата. Это не что-нибудь, что я ожидала от себя. Но в тот момент, когда увидела Коди, я знала, что кто-то ужасно его травмировал. Это не было автомобильной аварией. Мне не надо было видеть Алиссу или Хантера, чтобы подтвердить мои подозрения, но, когда я увидела их, то была уверена в том, чего я хотела.

Мести.

Кто-то, кто связан с семьей Донован, сделал это. У Донованов есть деньги так же, как и у семьи Адама. Я знаю, что люди с деньгами как у них, не отвечают за последствия своих действий. Я не настолько глупа, чтобы доверять системе правосудия в чем-то подобном.

Мой отец, однажды сказал мне, когда я была молода, что некоторые плохие парни получают дополнительное наказание по жизни. Он был человеком, который принимал меры для наказания, когда это было необходимо. Это заманчиво, позвонить отцу сейчас. Мой отец выполнял заказы от лица правительства, и я не думаю, что он согласится совершить убийство, как гражданское лицо. Хотя я не могу быть в этом уверена. Если Гаррет не найдет того, кто это сделал, я позвоню отцу. Я не успокоюсь до тех пор, пока животные, которые причинили боль этим детям, не заплатят за то, что они сделали.

— Хантер всё еще в операционной, — объявляет медсестра Коди, Карен, заходя в комнату.

Это — женщина средних лет с любезным лицом и теплым сердцем. Тот человек, которого я рада видеть, чтобы ухаживать за Коди.

— Вы дадите мне знать, когда я смогу его увидеть? — бормочу я, молясь, чтобы он выкарабкался.

Мое горло пересохло от слёз и сдерживания криков, которые я отчаянно хочу выпустить.

— Конечно. Как дела у нашего парня? — спрашивает она, пока меняет 4-ю капельницу.

— Он больше не просыпался.

— Потребуется некоторое время. Отдых полезен для него, — заверяет она меня. — Часы посещения почти закончились, но я поговорила с дежурным по посещениям, и он согласился, чтобы вы все могли остаться с детьми сегодня ночью. У нас есть несколько дополнительных коек внизу в педиатрии, которые я принесу, так что вам не придётся спасть на этом стуле.

— Спасибо Вам, — шепчу я, сдерживая очередной поток слёз.

Карен сжимает моё плечо до того, как выходит из комнаты. Я кладу голову на край кровати и проливаю несколько слёз в тишине. Я ненавижу это. Ненавижу чувствовать эту беспомощность. Это хуже, чем то, через что я прошла с моей мамой.

Она была родителем, борцом. Я была поддержкой и ребенком. На этот раз я взрослая. Я не родитель, но я была ответственна за Коди всю прошлую неделю. Я чувствую вину, что не сохранила его в безопасности. Что не проверила вечеринку, до того, как он на неё пошел. Что я не сделала чего-нибудь большего, чтобы защитить этого мальчика, который уже и так достаточно пережил в этой жизни.

— Эмили, — грубый голос Клайда пробует успокоить меня.

Я сажусь и вытираю своё лицо свободной рукой. Я не отпускаю Коди с тех пор, как села на этот стул много часов назад. Я не планирую покидать его до тех пор, пока мой мочевой пузырь не потребует освобождения.

Клайд скользит на стул через кровать от меня, снимая свою бейсболку с надписью «Джон Дир», чтобы потереть лысую голову. Его глаза цвета мёда — это комбинация гнева и горя.

— Арлин и Беверли собираются управлять твоим магазином до тех пор, пока Коди не встанет на ноги. Ты остаешься здесь с вашим мальчиком столько, сколько потребуется, милая.

— Хорошо, — соглашаюсь я, поскольку я не хочу спорить с этим планом.

— Шериф, доставляет беспокойство тебе на счет Гаррета? — ворчит он.

— Немного. У меня нет ответов для него, так что он может продолжать спрашивать, а я буду продолжать говорить ему, что ничего не знаю. Так и будет.

— Ты — хорошая женщина, Эмили Гарнер.

— И Вы — хороший человек, Клайд Лестер.

Он фыркает на это, в то время как берет разбитую руку Коди. Кожа на его костяшках сбита из-за его борьбы. Я могу лишь представить, какую боль он чувствовал. Фактически я пытаюсь прекратить представлять это. Я хочу знать столько же, сколько не хочу.

— Эм? — зовет Дженна из дверного проема.

— Да?

— Алисса очнулась и плачет из-за брата. Я не знаю, что делать, — говорит она страдальческим голосом.

— Я схожу, — произносит Клайд, поднимаясь на ноги.

Дженна меняется местом с ним, а он целует каждую из нас в голову, прежде чем выходит. Я хотела бы пойти к Алиссе, но она не знает меня. Она знает Клайда и Арлин немного из того, что они мне рассказали. Я хочу, чтобы здесь с ней была её мать. «Где носит эту женщину?»

— Я, бл*дь, ненавижу это, — спокойно говорит Дженна, держа руку Коди так же, как и я. — Я надеюсь, что Калеб разорвет этих людей на кусочки. Как кто-то мог сделать это с детьми?

— Я не знаю, — произношу я раздраженно.

— Если шериф Белчер попытается поговорить с Алиссой ещё раз, я собираюсь закончить в тюрьме за нападение на офицера. Она едва очнулась, и когда она в сознании, она плачет. Я знаю, что мужик делает свою работу, но черт бы меня побрал, дайте девочке оправиться немного.

— Мы можем быть сокамерниками, — шучу я.

Мы обе улыбаемся этому, но не чувствуем себя хорошо. Это больно.

— Вы двое в тюрьме — вызовете бунт, — хрипит Коди.

— Могу поклясться своей задницей, что так и будет, — с уверенностью выговаривает Дженна. — Как себя чувствуешь, парень?

— Как дерьмо, — произносит он, кривя лицо. — Вы расплющите мои руки.

— Извини, — произносим мы одновременно, ослабляя немного хватку.

— Хантера выпустили из операционной?

Хотела бы я, чтобы он мог открыть свои красивые темно-зеленые глаза. Хотя они полностью распухли и закрыты. Ему необходима операция на костях вокруг одного, а другому просто нужно время, чтобы восстановиться.

— Нет ещё.

— Он выкарабкается? — его голос дрожит от душащих его эмоций.

— Этот парень так просто не сдастся, — заверяет его Дженна.

— Они собирались убить его, — шепчет Коди. — Я не знаю, как выжил после этого.

— Он выжил. И он всё ещё борется, Коди. Он будет продолжать бороться, — заверяю я его, настойчиво пожимая его руку. — Ты знаешь, кто это сделал с вами?

Я не хочу давить, но, если я смогу достать имя для Гаррета, это могло бы ускорить весь процесс.

— Нет, — ворчит он. Но способ, посредством которого он это делает, говорит мне, что он врет.

— Все в порядке.

— Где Гаррет?

— Он все еще ищет Джойс, — лгу я.

— Я не могу поверить, что она снова свалила, — раздражается он, и затем его лицо вновь кривится от боли.

— Она делала это раньше? — спрашивает Дженна.

— Несколько лет назад. Её не было примерно три месяца. Алисса и Хантер были с нами. Мы втроем заботились друг о друге. Моя мама полностью выписалась, а у Джойс были проблемы с наркотиками. Хотя она была полностью чистой, когда вернулась. Я думал, что она стала лучше.

— Они найдут ее, — говорю я мягко, когда он снова начинает отключаться.

— Я люблю тебя, Эм, — шепчет он.

— Я тоже тебя люблю, — бормочу я в его ладонь.

— Это так, черт побери, ненормально. Что, черт возьми, происходит? — выдает Дженна.

— Я не знаю.

Я не могу найти смысл в чем-либо, что произошло. Я действительно ничего не знаю. Гаррет не объяснил то, что случилось. Клайд заверил меня, что знает не больше моего. Дети были найдены в некой жуткой сексуальной темнице. Эта информация не позволяет успокоить мой разум. Это было именно тем, что заставляет мой разум продумывать все варианты ужасающих сценариев.

— Эмили, Хантера привезли из операционной, он очнулся, — зовет Карен из дверного проема.

— Иди, — произносит Дженна, подгоняя меня рукой.

Я целую голову Коди, прежде чем выбегаю из палаты.

— Он довольно утомлен, но я хотела, чтобы у вас был шанс увидеть его. Двумя этажами выше. Только следите за указателями — «Хирургия» и «Реабилитация».

Я киваю, благодаря ее, и быстро убегаю.

Я пробегаю вверх несколько лестничных пролетов и вниз по коридору, прежде чем могу услышать крик Хантера. Я бегу быстрее в его направлении и врываюсь в отделение реабилитации. Когда мои глаза видят открывшуюся картину передо мной, я практически срываюсь.

Хантер не узнаваем. И только его голос, дает мне знать, что я смотрю на него. Он кричит и борется против двух больших санитаров, пробующих привязать его руки ограничителями.

— Остановитесь! — ору я на них, дергая одного парня за плечо.

— Эм? — спрашивает он с паникой в голосе, неспособный видеть меня через его опухшие глаза точно такие же, как и у Коди.

— Хантер, ты должен успокоиться. Тебя только что привезли с твоей второй операции. Пожалуйста, просто успокойся, — умоляю я его.

Он немедленно прекращает бороться.

— И вы двое, — говорю я мужчинам, которые удерживают Хантера, — отпустите его. Нет необходимости его связывать.

Они не делают ни одного движения, чтобы послушаться меня, когда медсестра врывается со шприцом в палату.

— Вы не посмеете, — закипаю я на женщину. — Он в порядке теперь. Он был испуган и один. Посмотрите, он не сопротивляется. Развяжите его!

Она изучает меня в течение мгновения, прежде чем кивает мужчинам, и они начинают развязывать Хантера.

— Он не оставил мне выбора. Ему необходимо оставаться спокойным и тихим, или мне придётся сделать укол успокоительного, — угрожает она перед уходом.

Как только ограничители сняты с Хантера, я двигаюсь мимо неповоротливого человека, самого близкого ко мне и прячу свое лицо в шее Хантера, удерживая его, как только могу.

— Они умерли? Эм, пожалуйста, скажи, что они не мертвы, — хныкает он.

— Они не мертвы. Они внизу в своих собственных палатах, ждут тебя, — успокаиваю я его.

После моих слов вся его напряженность тает, и затем он тихо рыдает.

— Шшш, — произношу я тихо, садясь и поглаживая его спутанные с кровью волосы.

Я продолжаю так поглаживать его, пока он не начинает нормально дышать, и слезы останавливаются.

— Где моя мама? — каркает он.

— Я не знаю, солнышко. Мы не можем найти её, — отвечаю я честно.

Он фыркает и вздрагивает от боли из-за того, что так сделал.

— Ты не знаешь, где я могу её найти?

— Нет. Если она ушла, то ушла. Вы не найдете её, — с отвращением рычит он.

Я киваю, но он не может видеть, и от этого я чувствую себя довольно глупо.

— Хорошо, я здесь, и если ты хочешь, то я останусь с тобой, — предлагаю я, целуя его в лоб.

Он тут же кивает, прежде чем выяснить:

— Кто с Алиссой и Коди?

— Прямо сейчас Клайд с Алиссой, и я оставила Коди с Дженной.

— Где Гаррет и Джордан?

— Разыскивают твою маму, — лгу я.

— Как мы здесь очутились?

— Гаррет нашел вас, парни.

— Они ведь не разыскивают мою маму? — парирует он сознательно.

Я не отвечаю. Я не буду лгать ему снова. Одно дело защитить его, и со всем другое унижать.

Мы сидим в тишине, пока не заходит хирург и объясняет мне подробности операции Хантера. Его печень, и селезенка были разорваны. Так же, как и у Коди большинство ребер сломано, а также нос и орбитальные переломы обоих глазниц. Он попал в ужасный переплет. Ему повезло, что он выжил. Хирург повторил это дважды. Мне не надо повторять, чтобы признать этот факт.

— Вы можете перевести его в комнату к сестре? — спрашиваю я медсестру, когда она говорит, что время перевозить Хантера.

Она не рада мне с тех пор, как я остановила введение седативного препарата Хантеру. Но мне плевать.

— Я посмотрю, что можно сделать, — бормочет она раздраженным тоном.

Несколькими минутами позже, она входит, чтобы объяснить мне, что они — кто бы они ни были — предпочли держать их отдельно. И тут я не выдерживаю.

— Мне плевать, что вы предпочли бы сделать. Эти дети пережили кошмар! Я не буду стоять здесь и позволять вам держать их раздельно по любой причине, если это не касается их здоровья. Я знаю, что вы делаете это специально. Вероятно, вы делаете так, поскольку я смутила вас, не разрешив сделать укол седативного Хантеру. И я не сожалею об этом. Ему не нужно было успокоительное. Ему необходимо было утешение. Пробуйте в следующий раз сделать свою работу, вместо того, чтобы запихивать лекарство. Если вы не разместите их в одной палате, я пойду к руководству больницы. Палата Алиссы рассчитана на двух пациентов. Нет ничего, что мешает их совместному размещению. Я буду бороться на смерть за это. Я могу быть очень настойчива. Не проверяйте меня, леди. Я нахожусь на волоске от срыва. Вы не захотите видеть меня, когда я психую. Это очень неприятно.

Хантер тихо хихикает, выводя меня из моего запальчивого состояния. Я смеюсь вместе с ним. Это больно, но также чувствуется хорошо.

— Какие-то проблемы? — спрашивает хирург Хантера, Доктор Робертс.

Он привлекательный мужчина, примерно моего возраста с песочными волосами и добрыми голубыми глазами. Хотя он не Гаррет Шарп.

— Да, — произношу я, в то же самое время, когда медсестра в гневе отрицает.

— Я просила, возможно ли разместить Хантера в палате его сестры. А медсестра Рэтчед (Прим. имя нарицательное для жестокой медсестры, появилось после выхода романа К. Кизи «Пролетая над гнездом кукушки») достает меня по этому поводу. В этом нет необходимости, после всего, через что мы прошли.

Крошечная ухмылка трогает его губы, когда я назвала её медсестрой Рэтчед. Я обычно не такая грубая или боевая, но я на пределе и очевидно, когда я добираюсь до этой точки, я становлюсь немного злой.

— Я думаю, мы можем узнать, чем вам помочь, — заверяет меня Доктор Робертс.

— Спасибо Вам.

— Я отвезу его вниз и возьму все на себя, — говорит он, отклоняя помощь медсестры. — Мне жаль насчет Керри. Она немного чувствительна.

Я киваю, соглашаясь, пока он начинает передвигать кровать Хантера к лифту.

— Я был в вашем магазине несколько раз, — небрежно произносит Доктор Робертс, пока закрываются двери лифта. — Ваш тыквенный хлеб просто удивительный.

— Любимый у горожан.

— Так же, как и Вы, — флиртует он.

— Она занята, док, — вклинивается Хантер.

— Я не удивлен этим.

Слегка неудобная напряженность заполняет пространство, заставляя меня вздохнуть от облегчения, когда мы достигаем нашего этажа.

— Могу я увидеть Коди, до того, как Вы отвезете меня в мою палату? — спрашивает Хантер.

— Несомненно, — мило отвечает Доктор Робертс, напряженность ушла.

Карен придерживает дверь открытой, пока я прохожу через неё. Дженна вскакивает на ноги, закрывая свой рот обеими руками при виде Хантера. Слезы потоком льются по её лицу, пока рыдания сотрясают ее миниатюрное тело. Я сглатываю большой ком в горле и иду к кровати Коди.

— Коди, солнышко, — шепчу я ему в ухо. — Мне надо, чтобы ты проснулся. У тебя посетитель.

— Кто? — хрипит он.

— Привет, мужик, — эмоционально произносит Хантер, пока Доктор Робертс и Карен располагают его кровать рядом с Коди.

— Хантер. Ты в порядке?

— Довольно херово, но я жить буду, — заверяет он друга.

Дженна и я оборачиваем наши руки вокруг друг друга, пока Коди и Хантер тянутся друг другу для слабого, слепого удара кулаком.

— Мы можем побыть минутку вдвоем? — тихо спрашивает Коди.

— Конечно, — немедленно отвечаю я.

— Не слишком долго. Вам обоим нужен отдых. Просто нажмите кнопку вызова, когда будете готовы, — добавляет Карен, прежде чем мы оставляем их одних.

Оба мальчика молчат, пока мы покидаем палату. Карен и Доктор Робертс идут на пункт медсестер, пока Дженна и я зависаем у двери в палату Коди.

— Он выглядит ужасно. Я думала, что Коди выглядит плохо… Эм… — шепчет Дженна, в то время как я притягиваю её в свои объятья и позволяю себе выпустить слезы, которые я сдерживала с тех пор, как увидела Хантера.

После длительного времени, мы опираемся о стену и держимся за руки, вытирая наши слезы.

— Они живы, Дженна. Всё могло быть намного хуже. Я продолжаю говорить себе это, так, чтобы я могла пройти через это прямо сейчас.

— Всё могло быть хуже, — повторяет она, успокаивая себя.

— Я сделала всё, что могла наверху с впечатлительной капризной медсестрой, и Хантера разместят с Алиссой.

— Ты дала ей в морду и прокляла её?

— Я назвала её медсестрой Рэтчед.

Мы с Дженной обе фыркаем, прежде чем она говорит.

— Я останусь с Хантером и Алиссой сегодня ночью. Я знаю, что они будут вместе, но я хотела бы остаться с ними.

— У тебя, что, нет пар завтра?

— К черту пары, — усмехается она.

— Правильно, — отвечаю я с усмешкой.

Я знаю, что не стану покидать эту больницу до выписки Коди. Нет никакой возможности, что я оставлю его здесь одного. Арлин и Беверли могут легко справиться с моим магазином, и они будут с удовольствием это делать.

Теперь, когда опасность покинула детей, я не могу прекратить думать о Гаррете.

Я надеюсь, с ним все в порядке.

Я надеюсь, что он нашел монстров, ответственных за это.

Я надеюсь, что он заставляет их расплачиваться.

Я думала, что мне плевать на его прошлое. Но я знаю теперь, что это не так. Я рада, что у него есть прошлое, чтобы воспользоваться им прямо сейчас. Я рада, что он — мужчина, который сейчас вспомнил, кем он был. Поскольку эта ситуация требует, чтобы он стал мужчиной, которым был ранее — прежним Гарретом Шарпом.

И я без сомнения знаю — я люблю обе его стороны.