В понедельник утром Софи и Кристофер шли по улице Камбон.
— Значит, ты новый друг Коко… Так-так… — Девушка с интересом посмотрела на юношу.
— Это какой-то город сплетниц! — подивился он.
— Моя знакомая видела вас в «Рице». Ты был обаятелен и внимателен. — Модель пожала плечами. — Думаю, к мадемуазель мне ревновать не стоит. Ты уложил ее в постель?
— Наверное, это сделала служанка. Вообще-то Шанель сама меня заприметила. Пригласила за столик, даже не представляя, что я работаю в ее доме.
— А почему ты был один? И разве твоей несуществующей зарплаты хватает на ужины в «Рице»?
— Меня пригласила журналистка из «Уименз веэ», — солгал парень. — Хотела написать интересную статью о модельере, который учится ремеслу. Пообещала ужин за «признания от-кутюр». Но не пришла. А мадемуазель меня пожалела.
— И как впечатления?
— Жаль, я не знал ее молодой, — засмеялся Кристофер.
— Да уж, можешь себе это представить?
Пара подошла к служебному входу в дом «Шанель» и остановилась. «Британский ангел» искал карточку, чтобы отметить время прибытия.
— Почему ты здесь так рано? — спросил юноша.
— Месье Гай шьет для меня костюм.
— И как же он на это согласился? — ревниво процедил Кристофер.
— Я с ним не спала, если ты про это. Все в рамках приличий. И вообще, не твое дело.
— Я скучаю по тебе и очень бы хотел встречаться.
Девушка смерила парня пристальным взглядом.
— Тогда дай знать, когда будешь свободен…
— Понятно, — кивнул он. — Я stagière, ты манекенщица. Мода снова разделила нас.
— Я не снобка, ты же знаешь. — Софи покачала головой. — Но делить тебя ни с кем не буду. Особенно с этой женщиной. Кто-то должен защищать меня, и этот кто-то — я.
Девушка оставила британца около служебного входа, а сама вошла в дом через бутик.
Вечером Клаус расспрашивал Кристофера о новой знакомой.
— А вдруг старушка тебе поможет? — предположил немец. — У нее же миллионы! Читал, «Шанель номер пять» — самые популярные в мире духи.
Кристофер уставился на соседа.
— Знаешь, ею стараются воспользоваться все, кому не лень. Я поступлю иначе. Буду ужинать с ней каждое воскресенье, если дама захочет. Внимательно слушать, а не использовать в своих интересах… Как тебе?
— Болван, — пробормотал фотограф.
В «Ле Труа асперж», уединенном ресторане на Левом берегу, со множеством свечей на столиках, встретились три непохожие друг на друга женщины. Стоял летний вечер, теплый и слегка влажный. Войдя в зал, они, разодетые в «Шанель», сразу же обратили на себя внимание посетителей. Софи, подающая большие надежды манекенщица, нарядилась в знаменитое маленькое черное платье, изобретение мадемуазель Коко: воздушный шифон, аккуратно собранный в складки, подчеркивал стройную фигуру, полупрозрачная ткань прикрывала плечи. Саманта, высокая, эффектная директриса дома по «особым мероприятиям», облачилась, как всегда, в костюм от Шанель, на этот раз из темно-бордовой шерсти букле с блузкой в цветочек. Моник, глава мастерской, надела темно-серое льняное платье, к которому пришила бирку «Шанель». Девушка считала этот наряд скромным, но элегантным. Она не собиралась соревноваться с шикарными подругами.
Их объединила мадемуазель Коко, неподражаемая, требовательная, властная начальница, которой было очень трудно угодить.
Девушки пролистали меню, предостерегая Саманту от выбора блюд, которые та сочла бы мерзкими, сделали заказ и, переглядываясь, откинулись на спинки стульев.
— Выглядишь потрясающе, — прошептала американка Софи.
— В этом старье из кладовой бутика? Это подлинная «Шанель» пятидесятого года. Можете себе представить?
Моник прикоснулась к тонкому черному шифону.
— Кто-то должен собрать эти винтажные вещицы, — сказала она. — А потом передать в Музей декоративного искусства.
— Надо бы поднять этот вопрос, — кивнула Саманта.
Софи сделала глоток вина.
— Ну а пока я дала платью неплохой приют. На своем теле!
Моник внимательно посмотрела на манекенщицу.
— Кристофер — настоящий английский джентльмен. Мне больно видеть, как он изматывает себя в мастерской. Зачем все это?
Софи закатила глаза.
— Кто-то вдолбил Крису в голову, что он обязан научиться шить. Ты видела, до чего это довело меня? Не думаю, что парень продержится дольше. Извини, Моник, но там такая скукотища!
— Только если ненавидишь шить, — засмеялась глава ателье. — А он этого терпеть не может! Софи, из вас бы получилась роскошная пара. И детишки родились бы красивые.
— Вот только мы не пара, Моник. Скорее ménage a trois. Жислен де Рив никак не хочет исчезнуть из нашей жизни. Кстати, именно она придумала для Кристофера эту нелепую stage. Она притворяется, что интересуется только его одеждой, но… — Софи затянулась и потушила сигарету.
— Ты ей не веришь? — удивилась Моник.
— Не будь наивной. Я делю с ней Кристофера. Даже если только ради карьеры. Муж Жислен в состоянии спонсировать собственный дом Криса. Я реалистка.
— Как-то уж чересчур, — сказала Моник.
— Почему? — засмеялась Саманта. — Я вожу за нос двоих любовников. И не против третьего.
— Саманта! — ахнула Моник. — Софи! Рядом с вами я будто старая дева. Если бы не любовь, так бы себя и чувствовала.
— А что тебе толку от этой любви? — спросила модель.
Швея отложила меню и посмотрела на подругу.
— Она дает мне надежду по утрам. — Карие глаза Моник посмотрели на каждую из девушек. — Позволяет думать о чем-то еще, кроме петель для пуговиц. В моей жизни, в моем сердце есть мужчина. Да, он предан работе так, как я, но женщине нужно и кое-что другое…
— Надежда, что жену Гая переедет автобус? — невинно спросила пресс-атташе.
— Саманта! — Моник выпучила глаза. — У меня такого и в мыслях нет! Я просто думаю о нем, и точка.
Саманта и Софи обменялись взглядами.
Принесли закуски. Девушки сменили тему.
Моник выбрала хорошее вино. Остальных позабавили ее знания об урожайных годах и сезоне сбора винограда. Швея не забывала жаркое лето в Анжере.
Она делала на Софи примерки для новой коллекции. Наверное, Моник лучше всех — за исключением Кристофера — знала тело девушки. Скромная портниха восхищалась подругой. В каком-то смысле она заменила Моник младшую сестру Катрин, так нуждавшуюся в опеке.
Саманта, «директор по особым мероприятиям», могла расхаживать по всему дому «Шанель».
— А что такое «особые мероприятия»? — спросила Софи. — Чем ты занимаешься?
— Я тоже не перестаю спрашивать об этом, — простонала американка и засмеялась. — В основном я провожаю мадемуазель вечером до постели, а весь день слушаю ее душевные излияния. Иногда организовываю благотворительные показы, встречаюсь с кучей адвокатов, пытаюсь протолкнуть новые идеи. Хочу сделать «Шанель» самым большим модным домом на планете, но они не позволяют.
— Кто «они»? — спросила Моник.
— Direction. Те еще консерваторы!
— Вы когда-нибудь задумывались, кто продолжит традиции Шанель после ее смерти? — задумчиво спросила швея. — Кому она оставит дом?
— Никому. — Софи пожала плечами. — Еще в детстве я слышала, как мама говорила, что только авторское право на духи приносит мадемуазель по миллиону долларов в год. Можете себе представить миллион долларов? Каждый год? А она не тратит ни цента.
— Да уж, зачем старушке деньги? — сказала Саманта. — Вот они и капают на счет в швейцарском банке.
— Быть моделью… — Моник восхищенно посмотрела на Софи, — это здорово?
— Ох, это почти то же самое, что быть проституткой, — пожала плечами красавица.
— Как ты можешь так говорить? — Швея прикрыла рот рукой и выпучила глаза.
— Да ладно тебе, Моник. В салоне иногда полно ловеласов, ищущих подружку. Иначе зачем красивым одиноким мужчинам приходить на показы «Шанель»? Думаешь, они модой интересуются? Вчера на дефиле один парень засунул руку в карман и, побьюсь об заклад, гладил своего «дружка».
— Порно от-кутюр? — воскликнула Саманта.
— Но желающие посмотреть на девочек могут сходить и в «Бешеную лошадь», — сказала Моник. — При чем тут «Шанель»?
— Мадемуазель нравятся молодые красавицы, — засмеялась Софи. — Как и мужчинам. Меня эти повесы не привлекают. Я знаю о них все еще по салону родителей. И в курсе, что именно они могут предложить.
— Большие члены? — с надеждой спросила Саманта.
Софи взглянула на нее.
— Иногда не такие уж большие.
Они разразились хохотом, а Моник покраснела. Но все же стыдливой скромнице нравились откровенные беседы, так непохожие на речи старых дев в Шатле. Допив вино одним глотком, швея пристально посмотрела на подруг.
— Я довольствуюсь часом в неделю. Мы с Гаем встречаемся в отеле… — Она помедлила, беспомощно глядя на собеседниц. — После я чувствую себя такой грязной и подлой!
— Встречайтесь в хорошей гостинице, — посоветовала Саманта.
— Дело не в этом, а в том, что Гай женат. Мне очень стыдно.
— Уверена, ты справишься, дорогая, — ухмыльнулась американка. — Хороший регулярный секс так же важен, как вкусная выпечка и отличная химчистка.
— Гай делает меня женщиной, — подтвердила Моник. — Я не вижу других мужчин. Он единственный, кого я могу любить или даже замечать. Почему?
— Да уж… почему? — задумалась Саманта, внимательно изучая оливку перед тем, как положить ее в рот. — Спроси об этом себя.
— Я так и делаю, каждую ночь. Но не нахожу ответа. В Гае есть нечто, что… как-то… проникает глубоко внутрь меня.
— Моник, — хихикнула пресс-атташе. — Неужели ты такое сказала?
Девушка покраснела и злобно посмотрела на подругу. «Американцы иногда такие беспардонные, — подумала она. — Или только Саманта?»
Следующую неделю Софи нездоровилось. Она редко болела и ужасно боялась врачей, но в конце концов решила сходить на прием.
Манекенщица записалась к модному, известному в светских кругах доктору, к которому обращалась ее мать. Офис врача находился на Фабур Сен-Оноре, рядом с бутиком «Гермес». Уже это само по себе подбадривало. Она отпросилась у начальства и пропустила показ одежды ради приема в десять часов.
Через час красивая девушка с копной рыжих волос вышла из частной клиники, сделала два неуверенных шага по улице — и рухнула на тротуар.
Прохожие недоуменно смотрели на ухоженную даму в лавандового цвета костюме от Шанель, будто бы прилегшую отдохнуть на асфальте: может, она позирует для сюрреалистической фотосессии Гая Бурдена? Модный фотограф «Вог» делал снимки девушек как бы без сознания или мертвых.
Когда люди поняли, что поблизости нет никого с фотоаппаратом, поспешили на помощь. Опустились на колени мужчины, старушки с опаской дотронулись до Софи… Все интересовались, в порядке ли она.
Девушке осторожно помогли подняться на ноги и проводили в соседнее кафе. Радушный хозяин заведения отодвинул стул, налил стакан воды и предложил крепкого виски. Софи покачала головой. Она медленно выпила воду, пытаясь осмыслить новости, которые сообщил доктор.