Самое скучное время — это утро первого выходного дня после большого праздника. В квартире тишина, и только если прислушаться хорошенько, можно услышать, как капает вода где-то далеко наверху у соседей. Просто так лежать скучно, а спать больше совсем не хочется, хотя на улице еще темно. Правда, на улице зимой всегда чаще темно, чем светло. Потому что день короткий, а ночь длинная.
Сашка откинула одеяло и сползла по лесенке вниз. У нее была роскошная кровать на втором этаже, а внизу — столик и полки вокруг. Такой свой собственный уголок. Кабинет, как у ученых.
Она подошла к балкону и чуть-чуть отодвинула плотную штору. Фонарь возле подъезда горел желтым светом. Небо было еще совсем черное.
За стеной в своей комнате спали родители.
Скучно.
С утра можно было побеситься, попрыгать и поскакать. Но — родители спят. Они специально просили дать им поспать, чтобы хорошенько выспаться. И тогда, как сказал папа «может быть, сходим в зоопарк». Зоопарк далеко. И это здорово, потому что можно долго ехать туда, смотря по сторонам, а еще потом Сашку будут кормить в «Шоколаднице» разными вкусностями. Она же проголодается, пока будет ходить по зоопарку!
В животе забурчало…
— Тихо ты, — прошептала Сашка и похлопала себя ладошкой по животу. — Сейчас… Сейчас-сейчас… Сейчас прольется чья-то кровь!
Она вспомнила мультик и пожалела, что петь тоже нельзя. Вернее не просто так нельзя — а просто, какой смак в пении, если никто его не слышит? А если громко петь, чтобы слышали, тогда проснутся родители. Не сами проснутся, а от шума. И будут сердиты. И может быть, забудут про зоопарк. У взрослых так бывает.
Она развернула подарочный кулек и высыпала содержимое на стол. Там были конфеты в красивых блестящих фантиках, еще было два мандарина, большое яблоко и пачка хрустящего печенья. Сашка подумала и откусила от яблока. Яблоки утром — это полезно. Это даже в рекламе говорят и показывают. И для зубов полезно, и вообще.
Грызя яблоко, она прошла по комнате, отпинывая в стороны мягкие игрушки. Снова посмотрела на улицу. Фонарь погасили, но стало еще темнее. Потом посмотрела на часы, которые висели на стене. Время она пока определять не умела, но знала, что вот та длинная стрелка считает минуты. И еще знала, что много сладкого есть нельзя. А вот если не много и не часто — тогда можно.
Сашка отложила половинку недоеденного яблока на стол и взяла одну конфету. Понюхала ее, не разворачивая, положила обратно и взяла другую. Вот эту будет есть. Эту вот.
Нет, по очереди. Эту и еще вот ту.
Она развернула две конфеты, взяла по одной в каждую руку, и начала потихоньку откусывать, проверяя, какая вкуснее.
И все равно было скучно.
Сашка переложила конфеты, уже немного подтаявшие и размазавшиеся по ладони, в одну руку и тихонько потянула дверную ручку.
Скр-р-р! Громко-громко заскрипела дверь. Папа говорил, что она так скрипит, потому что Сашка на ней катается. Но на самом деле Сашка еще маленькая и легкая, а поэтому дверь скрипит просто от того, что ее не смазали. Так сказала мама.
Сашка положила конфеты в кармашек на пижаме, вытерла руки о штаны и сходила в туалет. Тихонько, на цыпочках сходила. Только все равно, когда ручку дернешь, там так гремит и шумит — вода же на цыпочках не умеет!
Потом постояла минуту под дверью и послушала, как спят родители. Родители спали тихо.
Сашка на цыпочках вернулась к себе и со скрипом закрыла дверь. На часах длинная стрелка заметно передвинулась. Это значило, что опять можно есть сладкое. Она развернула печенье и стала его грызть, сидя за столом и раскладывая подарочные конфеты по цвету фантика.
— По полю танки грохота-а-али, солдаты шли в последний бой…, - завела она уныло, передвигая конфеты по столу, как будто танки на большом поле. — А маладо-о-ова-а каманди-ира несут с пробитой головой!
Вот если бы папа не спал, он бы сейчас ей подпел, и было бы весело. А в одиночку петь скучно.
А вот мама сказала, что когда скучно, надо себя занять. Книжку почитать. Ага. Книжку. В одиночку. Сама себе. Тоже мне развлечение!
Внизу гулко бабахнула железная дверь подъезда. Сашка подбежала к балконной двери и заглянула между шторами. На улице уже посветлело. По скользкой тропинке кто-то быстро шел в сторону автобусной остановки.
— Ну, вот, — сказала почти шепотом Сашка и развела руками. — Люди добрые уже давно встали и даже едут куда-то. А мы все в постели и в постели…
Она замерла, прислушиваясь. Но во всем доме царила тишина, и только где-то далеко и высоко капала вода.
Скучно.
Мама спрашивала на днях, не хочет ли Сашка братика или сестричку. Сашка не хотела. Ей и так тесно в комнате — вон, игрушки некуда положить. Но теперь подумала, что вдвоем можно было бы играть во что-то, и тогда было бы весело.
Она очистила мандаринку, разбрасывая оранжевые шкурки вокруг себя — это такая примета к хорошему новому году. Съела.
После сухого печенья мандаринка была — самое то.
Тогда Сашка съела вторую.
А потом, вздохнув, стала есть конфеты.
А что делать? Кому сейчас легко? Так она подумала, потому что так говорил дядя Лёва, когда приходил в гости к папе играть в шахматы.
Вот, кстати, и в шахматы играть можно вдвоем, а в одиночку — нельзя!
— Привет, — раздался сзади веселый папин голос. — А ты уже не спишь?
— Не сплю, не сплю, — скрипучим «бабкиным» голосом ответила Сашка. — А ну, быстро мне сестричку или братика! Скучно же мне!
— А в зоопарк?
В зоопарк тоже хотелось. Сашка совсем немного подумала и кивнула:
— Тогда сначала в зоопарк, потом — братика или сестричку. Договорились?
— Договорились, чумазоид шоколадный! Быстро мыться, одеваться, завтракать! Ура! Новый год! Выходной!
И тут как раз сквозь шторы ударил луч поднимающегося солнца. Все, как специально. Там и погода, выходит, хорошая.
— Ура! — закричала Сашка, кинулась на папу и стала по нему лазить.
А он смеялся, стаскивал ее с себя и одновременно расстегивал на ней пижаму и уворачивался от измазанного шоколадом лица, которым она все норовила ткнуться прямо ему в белую майку.
И стало совсем не скучно.