— Ну, что у вас? — директор школы обратил внимание на шушукающихся и толкающихся девчонок.

— Скажите… А вот у нас подруга, она в другой школе… А можно ее к нам?

— Ничего себе… У нас лучше, что ли?

— Лучше, лучше!

— А в какой класс, в ваш? Угу, — прикинул в уме директор, вспоминая численность класса. — Ну, пусть приходит. Поговорим. Родители-то не против будут?

— Да она сама хочет! А родители не против, лишь бы училась!

— Раз не против, пусть приходит — поговорим…

Директор уже повернулся к двери своего кабинета, как из кучки старшеклассниц вытолкнули одну, раскрасневшуюся, в пальто.

— А вот она! Она здесь уже! Вот, поговорите, — затараторили подружки и разбежались, услышав звонок на урок.

— Хм… Уже здесь… Ну, заходи тогда, поговорим, — он все-таки открыл дверь кабинета и сделал приглашающий жест рукой.

— Так, говоришь, в нашу школу хочешь? — разговор продолжился уже в кабинете, где вошедшая гостья вытянулась перед столом. Усаживать ее директор не спешил, рассматривая пристально.

— Да, хочу!

— А в твоей школе что? Поругалась, что ли?

— Ага. С классной.

— Бывает. А язык у тебя какой?

Она покраснела еще сильнее, хотя казалось, дальше некуда. Почти прошептала:

— Дли-и-инный…

В школе преподавали два иностранных языка: английский и французский. А в той школе, из которой переходила школьница — английский и немецкий. Поэтому и спрашивал директор.