В этой смене первым призом сделали поход с ночевкой. Там было два первых приза. Только самый главный — поход. А тот, который второй главный, это разрешение смотреть телевизор после отбоя. Сейчас-то подумали бы, почесали затылки, наверное. А тогда, когда объявили правила общелагерной игры, у-у-у-у! Тогда и думать не могли, что есть что-то интереснее, чем поход. С палатками, с обедом и ужином в лесу, с ночевкой! Эх…

Надо было участвовать активно во всех мероприятиях. И не только участвовать, но и побеждать. Там был футбольный турнир, был бег, был шахматный турнир, было обязательное участие в смотре художественной самодеятельности — вот этого никто не любил, но пришлось, пришлось…

И в конце были еще соревнования, когда на время проходили по лесному маршруту, разыскивая по приметам и следам новые задания и выполняя их. Почему-то это называли «звездный маршрут».

В футбол отыграли хорошо. Совсем неплохо отыграли. Второе место. Ну, отряд был второй, вот второе место и получили. Сашка во втором отряде был звеньевым первого звена. Поэтому на построение шел сразу за командиром отряда. А за ним уже — весь их отряд. Первый отряд был старше на год. Вот они в футбол и выиграли. Зато в шахматы выиграли наши! В шахматы играли не все, как и в футбол. Выбирали команду из пяти человек — одна девочка обязательно! — потом после обеда усаживались в клубе и играли. Если в клубе места не хватало, то можно было играть у себя на верандах, под шумное боление двух отрядов сразу.

Вот с самодеятельностью было хуже. Никто не соглашался никакого номера показывать. И тогда второй отряд придумал хитрость. Места давали не только за победу, но и за массовость. Вот и решили, что участвовать будут все. Одни подпевать — «Вихри враждебные веют над нами…», другие — маршировать по сцене и перестраиваться. А Сашке дали красное знамя, и он должен был маршировать впереди всех, размахивая им, а потом как будто выстрел — это он должен был стукнуть древком по сцене — и он падает, а все вокруг него застывают, и кто-то подхватывает знамя и снова музыка, все поют и маршируют.

Вот так придумали вожатые вместе с пионерами. И когда две девчонки из первого отряда показали почти настоящий балет, а после них на сцену высыпал весь второй отряд в парадной форме и в пилотках, то жюри единогласно отдало этот конкурс именно им, специально отметив очень реалистичную Сашкину смерть.

«Звездный маршрут», последнее испытание, и правда оказался звездным. Ну, то есть, как звезда. Все разбегались в разные стороны, по секундомеру, через каждые две минуты, чтобы не столкнуться. Тут уже бежали звеньями, и нужно было всем звеном прийти как можно скорее к финишу.

Только никто заранее не знал, где финиш. Давали листок с маршрутом до первого секрета. Там надо было искать второе задание. Потом так же — третье. И так до финиша.

Сашкино звено шло хорошо. Там, где надо было просто бежать, они отстали. Но зато в лесу наверстали. Его разведчики быстро находили в кустах очередной пакет с заданием, и все бежали дальше, перебираясь через бурелом и ручьи. А конец маршрута оказался на костровой поляне. Там, на берегу реки, всех ожидало жюри. Только они не смотрели на секундомеры, а показывали: вон там взять палатку, вот туда ее поставить, а перед палаткой зажечь костер.

Все носились взад и вперед, толкались, а их звено сразу разделилось. Васька с парнями ставил палатку, а Сашка с девчонками, шагнув в сторону, стал сочинять костер. Веточек принесли много, но все было влажное, а спичек выдавали всего три штуки. Сашка видел, как у кого-то из соперников уже кончились спички, и они побежали к жюри, но там только смеялись, мотали головой и что-то писали у себя в листах бумаги, прикнопленных к фанеркам.

Бересты сухой не было. И лес стоял далеко. А палатку уже поставили, и прибежал Васька и стал шептать, что у него спички есть. Но соревнования обманом выиграть нельзя, и Сашка раскрыл свою самую настоящую офицерскую полевую сумку, и там у него была тетрадь, из которой он вырвал два листа, смял их, сунул в самый центр шалашика из тонких веток. Потом осмотрел спички и коробок: все были какие-то потертые, старые. Опасно было потерять хоть одну спичку.

И тогда он взял все три сразу, ширкнул по коробку, и пока не вспыхнул огонь, пока только шипела еще селитра, сунул спички в самую глубину, туда, где не было ветра. Спички вспыхнули разом, от них потёк огонь по сухой бумаге, затрещали мелкие веточки. Сашка положил сверху ветку зеленой хвои.

— Ты что, задушишь ведь!

— Так надо, — отодвинул он друга.

И как только пошел густой желтый дым, Сашка выпрямился и поднял руку. К ним тут же подбежал кто-то из жюри, глянул на костер, подергал за растяжки палатку, что-то записал и побежал дальше, скомандовав, чтобы потушили огонь.

На вечерней линейке подводили итоги лагерной игры.

Нашли хорошие слова для всех участников, даже для самых младших, которые никакого места не получили. Но особенно отметили участие в самодеятельности всего второго отряда и, конечно, костер, зажженный с первой попытки. В общем, первый отряд потянулся в ленинскую комнату к телевизору, а второй отряд пошел спать, потому что утром после завтрака им надо было идти в поход.

Вот.

А утром был поход. После завтрака все зашли обратно в отрядный дом, взяли свои рюкзаки, построились перед домом, дождались вожатых, и по команде двумя цепочками пошли из лагеря. Выходили не через главный вход, где фанерная ракета и название на арке «Восток», а через поляну костров по тропинке в лес, а дальше — куда поведут.

На ходу кидались шишками, веселились.

Еще бы! У всего лагеря будет «мертвый час», а у нас не будет! И в столовую не пойдем! И отбоя не будет, потому что какой же отбой, если кроватей нет? Правда, после первого часа похода перестали отбегать в сторону за цветочками девчонки, а после второго угомонились и мальчишки, теперь молча шагающие вперед за спинами вожатых, увенчанные простыми рюкзаками.

— А где палатки-то? Палатки кто несет? — разволновался вдруг Васька.

Он всегда все первым замечал.

— Мы же поход с ночевкой выиграли! А какая ночевка в лесу без палаток?

Кто-то из вожатых оглянулся через плечо и сказал, что палатки «уже на месте». А что за место — не сказал.

Уже стало жарко. Солнце стояло высоко. В сосновом бору всегда светло, а летним полднем такое ощущение, что все рыжие стволы — это маленькие кусочки солнца, такие же горячие. Разговоры смолкли. О чем говорить, когда идем, идем, идем, а все никак никуда не придем?

Вожатые оглядывались и поторапливали, потому что скоро обед. Какой обед в походе? Хмурый и распаренный второй отряд шел по лесной тропинке, отмахиваясь от налетающих на потные тела с громко жужжащих оводов.

Еще примерно через час лес расступился. Внезапно и тропинка как-то сошла на нет. Впереди была сочная зеленая трава, большой темный пруд со склоненными к нему деревьями, дымили два костра, возле которых возились бывшие члены жюри, стояли четыре зеленые палатки. Брезент туго натянут, щелкни — звенит.

— Э-гей! Долго же вы шли! Скорее, скорее — обед стынет!

С противоположной стороны на эту поляну выходила хорошо наезженная дорога. Выходит, они сюда на машине приехали заранее, все расставили, костры запалили, еду привезли и сварили…

А мы шли, шли, шли…

Сашка хмуро тащил за лямку рюкзак, скинутый с плеч, к ближней палатке. За ним так же хмуро плелось его звено. Ну, что это за поход…

Правда, отдышавшись на ветерке, разувшись и походив босиком, сполоснув руки и головы в пруду, за еду все принялись уже с удовольствием. Такой еды в столовой не давали. В ведре были сварены вместе картошка, вермишель, макароны, пара банок тушенки, какая-то зелень, а еще покрошены вареные яйца. В общем, к чаю настроение переменилось.

А сразу после обеда вместо «мертвого часа» все пошли ловить рыбу.

Правда, Сашка свой крючок сразу зацепил за какую-то подводную корягу, и как ни дергал влево-вправо, как ни старался, а пришлось рвать леску и переходить в разряд наблюдателей. Да, он и не жалел, потому что не любил ловить рыбу. Не интересно это. Вот в футбол погонять на поляне…

И он убежал к футболистам, не дожидаясь, выловит или нет хоть одну рыбку друг Васька.

День прошел очень быстро. После футбола надо было полежать пузом кверху и отдохнуть немного. А тут позвали на ужин. Была перловая каша с мясом. Сказали, что это из солдатского сухого пайка, и поэтому все мальчишки ели с удовольствием. И только девчонки морщили носы. Но есть хотелось на свежем воздухе, и скоро ведро каши тоже было чистым.

С приходом вечера стало не так жарко. Но зато появились комары. Комаров было ужасно много. Сначала все пионеры теснились у костров, где дым все же отгонял кровопийц, но потом, как стемнело, гитара была отложена в сторону, и им скомандовали лезть в палатки.

Сначала-то они все так и сделали. Но потом оказалось, что никто их больше не контролирует, потому что взрослые ушли к себе и там потихоньку выпивали. А в палатках спать было совсем нельзя. Воздух там был еще жаркий, душный, потому что все палатки стояли застегнутые. А когда расстегнули и развели в стороны полы у входа, сразу набились и загудели, роясь под крышей, мелкие голодные черные комары.

— Дымом их, дымом! — крикнул кто-то, и все кинулись таскать из костра головни, чтобы едким дымом распугать комаров.

Комаров не распугали, зато все выскочили из своих палаток, ожидая, когда выйдет дым, который щипал глаза.

Потом немного порассказывали страшилок. Потом Васька сказал, что ночью еще лучше ловить рыбу, если на берегу костер горит. Потом стали лазить по палаткам и пугать тех, кто уже уснул. Потом те, кого напугали, стали гоняться за теми, кто пугал…

А потом из своей палатки высунулся один вожатый и так рявкнул на всех, что уже скоро рассвет, что все мигом разбежались по своим местам и уснули, не раздеваясь.

Под утро спустился туман и стало холодно. Зато пропали комары. Но те, кто не разоспался с вечера, так и не уснули по-настоящему, и с рассветом по поляне бродили сонные и недовольные походом пионеры. Вчера было гораздо веселее. А тут даже почистить зубы негде: вожатые предупредили, что в пруде можно только умываться, но пить ту воду нельзя.

Утренний чай не вызвал энтузиазма.

А после него сразу всех построили, пересчитали, велели взять рюкзаки, и вожатые повели их обратно. Той же тропинкой. Через тот же сосновый бор. Вот только солнца не было, а начинался мелкий дождь. Было противно и холодно. Хотелось спать.

Дорога обратно неожиданно оказалась короче. Они вернулись за час до обеда, и еще долго сидели, клюя носами, на отрядной веранде, слушая мерный шум припустившего вовсю дождя. А после обеда все упали в постели и спали этот час, не поднимая привычной возни. И вечером, после ужина, когда первый отряд пошел в ленинскую комнату к телевизору, второй отряд тихо разбрелся по своим комнатам и уснул до подъема.

А первый отряд и назавтра ходил к телевизору. И на следующий день. И до конца смены.

Кто же знал, что приз за второе место — интереснее?