— Вы в Москву? — спросила подскочившая вдруг сбоку девчонка лет двадцати на вид.

— Возьмите меня с собой! — и растянула губы в улыбке, показывая чуть желтоватые крепкие зубы.

Смуглая кожа, черные волосы, черные глаза — местная, сразу видно. Сергей тоже улыбнулся. Нравилось ему в этой командировке. Все такие улыбающиеся, такие приятные в общении.

— Ну, возьмите! — канючила она, притворно сморщившись, как перед плачем.

А сама все приплясывает на месте, переступает с ноги на ногу, то отступит, то снова подойдет чуть не вплотную.

— Так у меня билет только один, — попробовал отшутиться Сергей.

— Это ничего! Вы просто возьмите меня с собой! Ну, вам жалко, что ли? Я никогда не была в Москве!

Смеется, зараза. Все такие смешливые. И девушки, и парни. Особенно, когда выпьют. Но эта, вроде, трезвая.

— Ну, пошли, — смеясь в ответ, махнул рукой Сергей.

— Уи-и-и… — завизжала она в восторге и кинулась перед ним к стойке регистрации. — Нам в Москву! Нам в Москву! Вот — нам!

Сергей подошел, внутренне сжимаясь, ожидая если не крика, то смеха над ним — а кто любит, когда над ним смеются — но солидная женщина за стойкой только спросила, приняв его документы:

— Это с вами, что ли?

Стоящий рядом с ней полицейский в сером смотрел равнодушно, мерно пережевывая мятную жвачку.

— С ним, с ним! — подпрыгивала девушка.

— А тебя не спрашивают, — отрезала работница аэропорта. — Так что, господин…, - она поглядела в паспорт, — господин Петров, это вот с вами?

— Ну-у, да, — неуверенно сказал Сергей, не понимая, что за игра тут, и какие в ней правила.

Суровая женщина в синей форме со стуком поставила нужную печать на посадочный талон, достала какую-то ленту, повязала на рукав девчонки, махнула рукой — следующий, мол!

И в зоне досмотра его пропустили вместе с этой девчонкой. На нее и не смотрели практически. Так, краем глаза. Все внимание было ему, командировочному. Даже попросили открыть рюкзак и включить ноутбук, чтобы убедиться в работоспособности и что не кусок взрывчатки с собой тащит.

Потом был длинный коридор, на всем протяжении которого новая знакомая прыгала и приплясывала от возбуждения рядом, постоянно касаясь рукавом его рукава. Сергею такая близость была несколько неприятна. Он пытался отойти хоть на полшага, отодвинуться, но она снова притискивалась почти вплотную.

— Может, познакомимся, наконец? — спросил Сергей.

— Ага! — весело кивнула она, продолжая вприпрыжку шагать рядом.

— Так как тебя зовут?

— Меня? — удивилась она. — Меня не зовут. Я — в Москву! Я — с тобой!

Он остановился, и она сразу остановилась тоже.

— Ну, ладно. Пошутили, посмеялись. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь… Слушай, как-то уже не очень весело становится. Надоедает. Знаешь, шла бы ты…

— Я — шла? — очень натурально удивилась она, даже перестав приплясывать на какой-то момент. — Мне теперь нельзя — шла. Я — с тобой. Вот!

И показала рукав своего пальтеца, перехваченный бело-голубой лентой с неразборчивой надписью.

— Товарищ! — обратился Сергей к стоящему в дверном проеме крупному мужику в черном с желтой надписью «Security» по груди и по спине.

— Товарищ…, - повторил он уже тише и как-то слабее. — У меня, то есть, вот…

— С собой, что ли? Или в багаж сдавать будешь? — отозвался неожиданно тонким голосом здоровенный охранник.

— Вот! — показала свою повязку девчонка.

— А-а-а… Ну, проходите тогда, — он отступил в сторону, пропуская их в небольшой зал-накопитель пред выходом на летное поле.

— Нет, погодите… Я не понял. Это как — в багаж? Вы так шутите тут все, что ли? И потом, у меня всего один билет, извините… И куда же мне…

Сергей говорил, а сам понимал, что говорит что-то не то. И ведет себя не так. Вроде как бы оправдывается, или ищет какие-то объяснения, логичные и правильные, которые позволят донести до всех, что он тут — простой командировочный. Он возвращается в Москву после недели работы в этом городе. И девчонку эту, кстати, видит он в первый раз в жизни. И вообще — игры все эти, ролевые всякие и психотренировочные, и прочие, они вовсе не по нему. Ему, столичному специалисту, все-таки уже тридцать пять. Не мальчик, в конце концов…

— Нет-нет, — запищала девчонка. — Никакого багажа! Я и в проходе могу! Там теплее!

И потащила, потащила Сергея, да так сильно вцепилась, что он тоже ускорился и оказался вдруг уже сидящим в кресле в обнимку со своим рюкзаком. А девчонка куда-то уже отбежала, и уже вернулась, и сунула ему в руку бутылку оранжевой фанты.

— Пей!

— Не люблю. Сладкое, газированное…

— Ну, вот… Опять капризничаешь.

Это он капризничает, выходит? Тут черт знает, что происходит. Тут какие-то порядки совсем странные. Тут, понимаешь… А она, блин-тарарам…

Но она уже скрутила крышку, поднесла бутылку к его губам, и он неожиданно для себя глотнул и раз и два… А фанта тут у них очень даже ничего. Вкусная. И такая апельсиновая-апельсиновая!

— Ну, вот. Ну, вот, — одобрительно кивала она.

— Как хоть тебя зовут? — опять спросил Сергей, но тут объявили посадку, и все с шумом снялись с мест, как стая ворон, спугнутая проезжающей машиной.

Начался общий шум и толкотня, потом все потянулись к рукаву-кишке, через который загружают пассажиров в новые самолеты.

Вот уже и рюкзак его уместился на полку. Специально такой покупал, чтобы влезал, даже если набить хорошо.

По проходу, закрывая с щелчком крышки багажных отсеков, пробежала стюардесса.

— Ваше? — спросила она строго, ткнув пальцем в девчонку, стоящую в проходе. — На период взлета и посадки уберите из прохода, пожалуйста. Не положено. Техника безопасности.

— Э-э-э…, - только сказал Сергей.

— Ага, ага, — сказала девчонка и скакнула к нему на колени.

Тут же обняла за шею и прижалась плотно.

— Молодца, сосед! — пихнул сбоку какой-то морячок в черном кителе и белой рубашке. — Не терялся тут. Ай, молодца!

Сергей повернул, было, голову, чтобы ответить как-то. Потом подумал, что это же просто безобразие какое-то — на колени влезла, понимаешь! Потом ему стало тепло и даже немного приятно. И пахло от девчонки полынью и какими-то цветами — совсем не противно.

Двигатели завизжали, разгоняя лайнер.

Взлетели.

А как взлетели, так она слезла с коленей и присела на корточки сбоку на ковровой дорожке. Когда проезжали с питанием — снова забиралась к Сергею. А когда ходили в туалет — просто вставала, пропуская мимо. И снова садилась на корточки. Так, что только ее макушка была видна над поручнем кресла. И ведь никто не обращал совершенно никакого внимание — вот что было самым странным. То есть, странным было все. С самого начала — все странно. Но то, что странное не видел кроме Сергея никто — еще страннее. Вот же, прямо как Алиса какая-то — даже говорить стал про себя страннее и страннее. Или там было — страньше? Ну, ничего, ничего. Будет еще Домодедово. Будет наш московский контроль… Или на выходе теперь тоже без контроля?

На выходе контроль был. Крепкие мужички проверяли соответствие багажа талонам, смотрели, кто и что несет с собой. Посмотрели и на рукав девчонки.

— Твоя, что ли? Ничо так, молодая, — одобрил один. — Годная.

— Как хоть назвал-то? — поинтересовался тот, что постарше. — Что, никак еще? Это ты зря. Имя должно быть у каждой зверушки. А тут все же человек. И неплохой, вроде. Может, и мне туда съездить…

Сергей тупо молчал. А девчонка вела его по переходам, толкала в электричку. И только уже на Павелецком открыла рот:

— Ну, куда теперь дальше?

— Дальше? — очнулся от ступора Сергей. — Кому — дальше?

— Нам. А ты про кого подумал?

— Нам? — опять тупо удивился Сергей.

— Хозяин, ты живешь где? Эй! — она пощелкала крепкими смуглыми пальцами перед его глазами. — Ты в порядке, хозяин?

— Хозяин?

А мимо шли люди. И никто не обращал внимания. Всем было совершенно все равно. Москва — большой город. Тут всякое бывает. Вот, мужик девчонку себе привез из командировки. Кто-то магнитики на холодильник, а этот — девчонку. Ну, что — всякое бывает. Раз в состоянии прокормить. Раз язык она, похоже, понимает, так чего бы и нет, в самом-то деле? Пусть…

Вечерело.