По шторам метнулись огни. Никто бы и не заметил — подумаешь, машина проехала ночью, светя фарами — вот и прочертила, осветила, мигнула. Если не знать, что этаж тринадцатый, а внизу — тесный двор. Нет тут никаких машин на уровне окон или даже чуть ниже. Нет и не было.

Стук-стук-стук.

Это ведь прямо в окно, между прочим. А то, что у меня, напомню, тринадцатый этаж, и даже раздвижная лестница с пожарного автомобиля просто никак не достанет до моего окна — это как? Нет, они тут совсем с ума все посходили. Невозможно постучать мне в окно. Ясно? Не-воз-мож-но!

Лёха Первак (фамилией своей он гордился и всегда при знакомстве разъяснял ее важное значение) сходил на кухню, задернул и там шторы — ну, какие шторы, какие шторы, если просто занавески! — достал из холодильника две банки пива… Он бы и больше достал, но тащить в одной руке было бы неудобно. Надо же еще и сыра построгать на блюдце. Два разных сыра. Вот этот, помягче, простой российский с мелкими дырочками, соленый и упругий. А еще есть этот вот импортный, как его, черт… Да все равно. Он режется с трудом, с хрустом внутренним, с сопротивлением, и все равно не отрезается, а отламывается неаккуратно. Этот вот сыр — он не чтобы жевать, а чтобы посасывать его между глотками. Вот так вот глоток холодного пива, потом кусочек сыра, потом опять пиво.

Стук-стук-стук.

Прямо хоть в милицию из-за этого звонить, что ли. А ведь позвоню! Раз мешают дома всякими своими делами заниматься. То есть, понятно, что не делом конкретным, потому что рабочий день давно закончился, а впереди как раз подряд два выходных. И завтра, между прочим, надо с обеда начинать готовить — обещал показать, как правильный жареный гусь выглядит. Варька придет — Варвара, значит, Дмитриевна. С пушистыми светлыми волосами, закручивающимися на кончиках в кольцо, с глазами этими, широко распахнутыми и смотрящими на тебя, почти как на бога — ну, если правильно сделать того обещанного гуся. А ведь гуся-то не съедим. Вдвоем — просто никак не получится. Значит, либо останется на следующий день в качестве ужина. Ну, или, в самом крайнем случае, еще гостей можно позвать.

Стук-стук-стук.

Вот же… Окно-то закрыто, стеклопакет современный, а все равно ведь слышно. Прямо в самое стекло стучится, падаль! Ну, чего надо, а? Ведь невозможно ко мне постучать в окно. Тринадцатый этаж. Это тебе без всяких там… Нет, и шторы плотные, хорошие. Вот здесь, в комнате — именно шторы. А там, на кухне — все равно занавески. Хоть Варька и говорит, что шторы.

Стук-стук-стук.

Ага. Так я и поверю. Ты еще «пифагоровы штаны» мне лазером на стекле изобрази. А я, значит, сразу размякну и кинусь впускать. «Впусти меня» — это кино или книга такая была? Вроде, Варвара рассказывала — что-то про вампиров. Они, кровопийцы эти, войти почему-то ни к кому не могут, пока сам не впустишь. Ну, разве это не сказка? На дурачков все рассчитано. Мол, впустишь — войдет. А не впустишь — не войдет, значит. Ага, ты это полицейскому скажи. Мол, не впущу — и все.

Стук-стук-стук.

Показалось, что ли, или все-таки слабее, но вроде как чаще?

Стук-стук-стук.

Точно, слабеет. А что вы себе думали? Тринадцатый этаж. Не хухры-мухры. Это вам не первый высокий, над цоколем приподнятый.

Стук-стук-стук.

Мне, между прочим, еще курсовик писать надо. А тут стучат, мешают, мысль сбивают. Варька сразу спросила, где, мол, учишься. А я как раз тогда на «заочку» поступил. Ну, все наши поступали, от конторы, и я поступил. Она была довольна: говорит, что человек просто обязан стремиться к знаниям. И вообще — вперед и вверх. Ей нравится, что — студент.

Стук-стук-стук.

Лёха внимательно осмотрел свои шторы, поправил, прикрыл виднеющуюся щель, включил телевизор. Скоро должны были показывать футбол. Финал Лиги чемпионов. По давней традиции там опять «Барселона» и «МЮ». В прошлом году выиграла «Барса». Значит, в этом «манкунианцы» должны постараться и отбить трофей. Футбол ожидается очень хорошим. Потому и пива — полный холодильник. Кстати, самого разного. И есть еще колбаса копченая, и сыры разные, и эта, как ее, бастурма — очень она Лёхе нравится.

Стук-стук-стук.

И вообще — что, окон других нет в этом доме? Дом — как парус. В высоту — во! В ширину — глазом не окинуть! Даже если просто посчитать статистически и прикинуть вероятность — ну, никак же не получится, чтобы именно сегодня и именно к Лёхе. Не бывает так! Невозможно! Это даже по статистике…

Стук-стук-стук…

Ну, все. Достали, гады-сволочи. Никаких уже нервов на них не хватит. Лёха рывком раздернул шторы и закричал темному окну:

— Достали, гады! Совсем достали! Ну, кто тут еще долбится? Кому не спится в ночь глухую? Ну?

За окном никого не было. Только ночь и тишина, и огни разноцветные в доме напротив, да еще машины внизу воют, перекликаются своей сигнализацией. Ну, еще бы им не выть — такой удар был, аж весь дом вздрогнул от подвала до чердака. Хотя, чердака, вроде, здесь не было.

Хорошо бы, если никого не зацепило. Но самое главное — теперь никто больше не стучит.

Лёха снова задернул шторы, глухо матерясь, включил телевизор, нашел футбол.

Ну, вот, ну, хорошо же. Ну, пусть себе…

Оле-оле-оле-оле! И — это, как его, глори-глори, мен юнайтед! Ай, какой футбол!

…

Утром он вышел на крыльцо, вдохнул свежего прохладного воздуха, закашлялся — копоть какая-то ощущается. Горечь. Посмотрел налево. Там под самой стеной возились фигуры в сплошной защите ярко желтого цвета с прозрачными колпаками на головах. Прямо инопланетяне какие-то. Чего они тут делают-то?

— Упало что-то, — объяснила из-за спины консьержка. — Вчера ночью откуда-то упало. То ли инопланетное что, то ли наше секретное, а то ли космическое тело какое. Астероид, что ли, или как еще.

— Астероид… Скажешь тоже, — сплюнул Лёха. — Метеорит, если уже упал-то. Астероиды — они там летают. В космосе.

Ну, и пошел, натурально, на свой местный рынок. Потому что надо торговаться с хитрыми мужиками за свежего гуся. Вот что интересно — фрукты и овощи, картоху грязную разную продают на этом рынке женщины. А вот гусей-кроликов и печенку говяжью, и окорок и все такое — мужики. Или просто кажется так, потому что с одним и тем же регулярно торгуется Лёха. Они уже с ним здороваются при встрече, как давно знакомые.

А вечером придет Варька. Варвара Дмитриевна. И пора уже решать что-то, наверное. У них там есть квартира. У него — квартира. Чего в гости друг к другу ходить? Можно же поселиться, к примеру, у них, а эту сдавать. Или наоборот как-то придумать. Вот и деньги на всякое про всякое сразу появятся. Ну, и мало ли что еще… Дети там, и прочее… Ведь всякое бывает! Опять же, если семьей жить, так никакого стука в окно уже просто не услышишь.

Всякая фантастика сразу уйдет — реальная жизнь начнется.

Лёха поднырнул под яркую полосатую ленту, окружающую дом, отмахнулся от подскочившего медика в халате и марлевой маске, показал из своих рук паспорт милиционеру, и, насвистывая, неторопливо двинулся на рынок.