Сказочные дни, вечера и ночи проводила Кейти в прошлом. Жила она словно в раю и даже не замечала как быстро летело время. День, второй, третий, неделя, месяц… и так далее, хотя дни были ничуть не короче, все те же 24 часа.

Тутанхамон поправился не только физически, но и, как она хотела, душевно. Она никогда не хвасталась, но это ее заслуга (как не верти). Однажды вечером Кейти лежала на сеновале и любовалась закатом, алым, огненным. Потом подошел к ней он, сел вместе со мной любоваться. Она и не предполагала, что правители способны понимать прекрасное. Она раньше считала, что они собирают налоги, угнетают бедных, ведут пустые войны, живут взятками, и тому подобное. Но в Тутанхамоне она нашла что-то особенное, у него даже воспитание не королевское. Ни один правитель не сел бы в чистой одежде на сено, у любого правителя всегда есть служка, который стелет ему на сене подстилку, одевает и раздевает его, а этот правитель не такой… у него есть служки так, для «прикола». Ну вот, сел он рядом Кейти на сено, и они разговорились так себе, невзначай, о прекрасном, а потом он назвал ее дочерью Исиды, она играючи спросила: «Почему?», а он сказал, что Кейти прекрасна как богиня. А потом было как всегда — он обнял ее крепко-крепко. И так они провели всю ночь, на сеновале и только полная луна была свидетелем их настоящей любви…

На следующий день Тутанхамона вычитывала баба-служанка за то, что он влюбился черт знает в кого, в девушку не белой крови, не своего круга, что спит он не на прекрасном ложе, а где-то на сеновале и после этого выглядит хуже дворового мальчишки. Но он ведь мужчина и у него есть власть, он убедил служку, точнее внушил ей, что он как любой нормальный человек может любить кого захочет и когда захочет, и что служанка ему не нянька, а он не ребенок, так что не служанкино это дело лезть в жизнь фараона.

И в этот самый день он вполне серьезно предложил стать его женой, а она безо всяких раздумий… согласилась. Он повез Кейти тогда в Карнак (Сейчас, в 1999 году это историческое место), в золотой храм Амона, где по его словам, его предок поставил полтысячи каменных сфинксов. Кейти была без ума от этого полузаброшенного места — храма среди пустыни, отливающего на солнце всеми цветами радуги. Тутанхамон подвел свою единственную Кейти к статуе Исиды и сказал: «Полюбуйся, богинюшка, на свою дочь!» После этих слов Кейти почудилось, а может и взаправду это случилось, что Исида улыбнулась и подмигнула ей.

Их обвенчал один старый жрец. Их жрецы сильно не похожи на католических священников, но обряд был очень похож, будто Библию писали с египетских папирусов. Жрец дал какой-то огромный документ, который Тутанхамон взял к себе на хранение, а на правой руке Кейти остался вечный признак замужней женщины — золотое обручальное кольцо с белым лотосом (тонкой ручной работы). Кейти не знала себя от счастья, ведь теперь она нашла вечного своего спутника жизни, человека, ради которого она будет жить.

История Тутанхамона от первого лица.

Где и когда я родился — я прекрасно знаю, но кто именно был моими родителями я узнал только в 9 лет. Да и вообще, я свое детство за жизнь не считаю. Мыльная опера, да и только. Жила давно в Амарне девушка Ка, бедная, но наглая. Сама падшей была, а милость к себе подобным не призывала, жила сегодняшним днем, и тайком поглядывала на моего отца, фараона, человека видного и богатого.

Отец мой был женат на прекрасной Нефертити уже давно, у него было уже 2 дочки, но он по жизни любил на молодых баб заглядываться, пусть даже непотребных, или еще хуже, падших, с легким характером, продажных, короче, на таких, какой я описал Ка. Но главное то, что у Ка должен был быть ребенок самого фараона. Предания гласят, что он так нежно, так бережно относился к Ка, что совсем забыл про свою собственную беременную жену. Каким было удивление слуг, когда и Ка и Нефертити подарили моему отцу детей в один и тот же день, 1 апреля. Но у одной из женщин родился мальчик, я, а у другой девочка, Анхесенпаамон, моя падшая бывшая жена. В этом шуме нашли-таки компромисс, отдав царице дочь, а уличной бабе меня. Короче жизнь моя в трущобах Амарны, в ее развратных районах меня не польщала.

Я рос среди воров и людей, бывших вне закона. Мать моя продавала себя за золотые монеты, а я питался всякой падалью, или тем, что бросали мне в руки богатенькие людишки. Жил я, надеясь умереть, смерть для меня не была страшна, она была мне просто избавлением от этой мерзкой гадкой жизни.

Но в девять лет произошел перелом в моей жизни. Гуляя по берегу я встретил Анхесенпаамон и мы с ней подружились. Конечно, ее родители были против нашей дружбы руками и ногами, но, узнав, кто я есть на самом деле, даже приютили меня в царском дворце, одарили богатыми вещами, лошадью и собакой. Тогда для меня начались действительно чудесные деньки — у меня было целых пять сводных сестер, тем более, в одну из них я успел влюбиться, да еще молодой сорванец Семенкхара очень часто заходил к моей старшей сестре и мы играли в шашки.

Но скоро мой отец захворал и умер. Вообще- то он был очень больным человеком, и теперь не выдержал. Болел он долго. Года три вообще не вылезал из постели, и Семенкхара правил государством, но Семенкхара убили, и отец не выдержал этого удара, тем более утопилась Меритатон, моя старшая сестра, от горя по возлюбленному. Отец умирал быстро, но мучительно. Он пригласил меня попрощаться с ним. Мне было тяжело терять третьего близкого мне человека подряд, но я исполнил волю отца, потому что сильно его любил. Отец не говорил мне ничего особенного, все время говорил, как следует вести себя при власти, да еще такими косноязычными словами, что я ничего не понял, что он имел в виду, и к чему он это говорил. Но час смерти приближался, он чувствовал это и не мог ничего с собой поделать. Он только успел сказать мне: «Женись на Анхесенпаамон, она твоя сестра, она должна была жить на улице, не оставь ее, ты мой истинный наследник тебе и быть…». Дальнейшие его слова я не мог разобрать, я только понял, что моя участь с сегодняшнего дня — править государством и Анхесенпаамон будет моей женой.

Тогда я восхищался этой милой девочкой. Но шли годы, дела в стране шли нормально, я жил со своими сестрами, еще не нашедшими себе дороги в жизни. Потом умерла и матушка. Ее смерть я перенес легче, чем уход отца, но после этого я малость поссорился с женой о том, кто чья дочь, и кто чей сын. Она, конечно, приняла правду, но после этого дня у меня к ней стало появляться отвращение.

Она была развратной как и ее мать Ка. У нее было сотни любовников, причем она их так искусно от меня скрывала, что я и думать раньше не смел, что у нее таковые имеются… У нее один был даже из Вавилона или из Аравии, я точно не помню, но круто, она с ним спала каждую ночь и, причем, в моем дворце.

Я был человеком великодушным и прощал ей подобные шалости, потому что они были непродолжительными, но всякому терпению приходит конец, и однажды я просто сказал ей, что она мне больше не жена, что она может жить с кем захочет и где захочет. Я думал, она начнет просить прощения, но эта пятнадцатилетняя нахалка и не подумала об этом, она в тот же день была в дороге и ехала она не в Вавилон, а в Ливию к своему второму мужу.

Для меня же после этого опять начались черные дни, каким бы сильным не был мой характер, но такого разврата, такого издевательства над душой я вынести не смог. Я опять стал искать пути, как побыстрее умереть: то веревка оказывалась слабой, то слуги вытаскивали из реки полудохлым, то лошадь сворачивала за угол или останавливалась за метр от меня. Так прошло три мучительных года. А недавно я решил простудиться, но судьба не хочет моей смерти, она мне послала тебя, Кейти. Теперь для меня опять началась белая полоса. Как не странно, но я хочу побыстрее вылечиться и никогда больше не придумывать подобных нелепостей. Я понял, что я не влюбился, а полюбил. Как прекрасен этот мир, как прекрасна жизнь, а я считал, что она ничтожество. Я хочу жить, я люблю эту жизнь и не хочу, чтобы она кончалась. Нет, самоубийство — это низость, это низость, которая мешает быть людям счастливым.

История милой Кейти

Она ничем не лучше, чем история моего мужа, хотя и не жила никогда я в трущобах, не просила милостыни у проходившей мимо парочки и родители мои не были падшими. Вначале, вообще, все складывалось хорошо, как никуда лучше. Жили мы как в раю. Все у меня было: и дом, и семья, большая-большая. Мама моя — чистой воды романтик, она из России сбежала, чтобы выйти замуж за президента Рейгана, только молодую душу ее ждало разочарование. Папа миллионер, а как меня он любил. А как я брата своего меньшего обожала. Да, видно напасть какая- то с мамой в прошлом приключилось. Потому что, лет десять, этак, назад несчастья какие- то начались сыпаться на нашу голову. Отца сослали на службу в Александрию, а он и Джерри, братика, с собой прихватил. А было тогда ему пять лет. Маленький был, а от мамы забрали. После вроде бы все притихло. Но не навсегда. Маме запретили к отцу ездить. Нас просто оттуда департировали, незаконно правда, но департировали. Это чтобы мы с ним не виделись.

Но мама была хитрее лисы, она добилась какого-то чиновничьего места в паспортном столе и после этого мы все стали иметь по второму и даже по третьему (у Ригодона) паспорту. Ну мне уже эту департацию не учитывают, потому что сочли незаконной, а маме наоборот чуть в тюрьму за это сесть не пришлось. Это прокурор у нас в Чикаго такой, несменный, Чарли Дэвидсон. Сколько он сроков на посту своем держится. С преступниками-то как борется. Люди его уважают, да не те, кто надо, а преступники. А Чикаго, ведь, известно, город мафии и преступлений, а он так и есть, вылитый мафиози.

Преступник у нас в городе на преступнике, кирпичу упасть негде… Чарли, наверное, и причина моему вояжу сюда, в далекое для меня прошлое. Слишком часто он появлялся в последнее время в моей жизни. Джеффри, ненавистный мне забитый, кутила частенько с ним мне встречался, что-то обсуждали они после моего ухода. Отец Джеффри человек маленький, но с властью, Юпитер Харя. Кто он, никто не знает, похож на преступника, разыскиваемого ИНТЕРПОЛом, да и вообще, Джеффри, говорят, ему только преемник, ворованный… Но научить он смог его всем гадостям.

Ну это просто лирическое отступление. Моя жизнь была поэтичнее жизни мелких чиновников и, может быть, даже преступников. Мне снились вещие сны, на следующий день они сбывались, мне все предсказывали, а через некоторое время это происходило, я выигрывала в Black Jack, хотя до сих пор не знаю правил игры, в казино мои ставки играли, лотерея была обязательно выигрышной, из всех безвыходных ситуаций мне обязательно находился выход. А однажды, мне было тогда десять лет, ко мне лично пришел Санта Клаус и сказал, что я выйду замуж за красивого и доброго царя. Ну это уж и впрямь мне сказкой показалось. Я всю ночь не спала, ждала того самого царя, а он не пришел. Я расплакалась, испугалась, что я спугнула свою удачу, что царь и пришел бы, обязательно пришел, если бы я заснула… После этой ночи мои хрустальные мечты начали рушиться, я потеряла веру в фортуну, и царь не приходил. Потом я прочитала очень много книг, но нигде не нашла доброго царя, красивые мне попадались, а добрых не было, их портила власть, а мечты мои совсем разрушились.

Я была уже не та наивная девочка, я знала многое, но вера в прекрасное во мне еще жила. Ее убил Джеффри, извращенный ковбой, он им прикидывался. Действительно он был похож на дикаря из Техаса прошлого века. Сначала я восхищалась им, я считала его тем самым правителем, а он оказался поверженным королем. Это был чистой воды эгоист, которому мое счастье было делом десятым. Красивая жена ему служила бы украшением, не более. Но он не смог отвязаться от меня как от наркотика.

Это убило его и он мстит мне. Но я потеряла веру, осталась одна надежда, которая умирает последней, осталась… Я встретила тебя… Ты мне не спасение, не ангел, а просто тот, кому я посвящу жизнь свою, ты просто Человек, понимаешь, Тутанхамон. Фортуна вернулась ко мне. Я поняла, что мой избранник должен иметь чистую царскую душу, а не состояние. Счастье мое счастье других, вот почему я еще живу на этом свете. Я умру тогда, когда умрет моя любовь…

Да, как бы хороши ни были деньки, которые Кейти проводила в огромном дворце своего мужа, они были очень сильно омрачены одним очень странным происшествием.

Это началось в день ее свадьбы, когда Тутанхамон вез ее в храм венчаться, и, конечно же, этого Кейти предвидеть совсем не могла. А дело в том, что на противоположном берегу реки за ней следил ливийский царевич, направлявшийся вместе с отцом домой после какой- то заграничной встречи. Царевич увидел Кейти в светлом белом платье на колеснице из светлого золота и с первого взгляда влюбился в нее. Конечно, Кейти не могла и подумать, что за ней кто- то наблюдает — она была вся в мыслях о будущем…

— Отец, — обратился царевич к отцу, — эта миленькая девочка могла бы стать моей тринадцатой женой.

— Да зачем тебе она, олух, — ответил ему отец, — у тебя этих жен целый гарем, ты их всех любишь, зачем тебе она.

— Да не из-за красоты, папаша, египетскому фараону насолить хочу, его же это баба.

— О, месть, вещь великая.

— Наконец-то старику прояснение нашло. Подлость, только подлость. Я и живу-то ради одной подлости. А баба лишняя мне, отец никогда не помешает.

— Ну сын, все хорошее унаследовал ты у меня, будет по- твоему. Эта бабенка мне и самому не безразлична. Следующей же ночью она станет твоей.

Да, везет же злым людям. Вот в этом и заключается вся подлость жизни. Невинный, добрый Тутанхамон, за что на твою голову сыплются одни только несчастья, неужели ты так невезуч, а как фортуна Кейти, отвернулась, что ли? Не дадут люди спокойно пожить себе подобным. Неужели все мы скоро превратимся в гадов, которые уничтожают себе подобных. Нет, останутся праведники. Но долго ли они продержат добро на белом свете? Вот в чем вопрос…

В то утро Тутанхамон, проснувшись, не нашел своей жены. Ее нигде не было. Ее следа никто не видел. Прекрасная Кейти исчезла так же незаметно, как и появилась. Только записка на полу рядом со входом покои фараона говорила о Кейти.

«Ты не сможешь нам противостоять, человек дрожащий. Твоя жена у нас, и ты ее больше никогда не увидишь. Она слишком прекрасна, чтобы быть твоей женой. Она, как и все бабы, достойна только меня, и никого более. Я есть совершенство, правящее миром, царевич ливийский. Меня может и не любят, но любить обязаны. Непокорных ждет смерть. Но учти, не лезь не в свое дело. Ей хорошо у меня. Она хочет меня. А если ей надоест, у меня есть на этот случай виселица. Не приходи за ней, а то и для тебя, ползучий, заготовлена смерть. Жить хочешь, забудь про нее. Все знают, кто ты. Не будет твоей ноги в моей стране. Не хочу связываться со недостойными… прощай навсегда».

Тутанхамон несколько раз перечитал грозное послание вдоль и поперек.

— Какой же он мерзавец, сам он не достоин царской власти, живет за счет гарема, убивает непокорных… Таких Кейти «Гитлерами» называла. Ну ничего не напугал он смертью и виселицей, не страшно мне ничего, убегу, пойду искать ее, да чует сердце, все хорошо сложится.

Тут в его покои вошел… Джеффри (он тоже прятался во дворце и постоянно подглядывал за Кейти, к тому же он смог запросто войти в доверие фараону).

— Что, друг, несчастье?

— Просто тебе это говорить, Джеффри, несчастье. Обзывают самыми грязными словами, воруют жену на второй день после венчания, грозят виселицей, а ты это несчастьем всего называешь.

— А что, Тутанхамон, могу и всемирным горем то все объявить, позвать плакальщиц, сам на себе буду волосы драть, лучше?

— Прикольнее, не лучше. Я бы тебе лучшее предложил, Джефф. Пойти на Mortal Kombat, как мне Кейти это называла. Сразиться с горем один на один, забрать домой Кейти и радоваться жизни.

— Wow, это крестовый поход на Ливию, называется. Вдвоем как Дон Кихот и его Санчо отправимся. Будем как неуловимые мстители по дворцу ливийскому рыскать, а потом, как Робин Гуд в воду прыгнем и смоемся.

— Хорошо бы еще мне объяснить, о ком ты говорил.

— Да так, муля, ассоциации…

— А нельзя ли, Джефф, побольше народу взять, для страховки.

— Это как раз исключено. Чем больше народу, тем заметнее. А нам надо быть самими собой, т. е. ливийцами. А у меня еще операция есть одна, на троих, не больше.

— И что это за операция, Джефф, позволь узнать.

— Да так, terra Incognita пока, а то разнюхают. Ливийцы от нее в осадок выпадут, короче, ни Кейти, ни тебя, ни меня не поймают.

— Круто! Но не теряй времени на болтовню, Джеффри, собирайся в дольнюю доогли выбросить из головы.

Одному она была женой, а второй просто хотел вернуть ее в нормальный мир из этой «виртуальной реальности». Но какая же эта реальность виртуальная, если люди здесь такие же, могут также страдать, любить и сопереживать… Ахинея получается, да и только… Впрочем у Джеффри все путалось в голове.

А Кейти тем временем сидела в ливийской темнице и страдала, плакала, звала на помощь, но никто не отзывался. Ливийский царевич должен был теперь стать ее мужем, но у нее уже был муж, она отказывалась, но получала в ответ, что она здесь умрет, погибнет, если не согласится. Она сидела и ждала чуда. Кейти была из людей, которые зла никому не сделают, в мыслях не допускают любого зла, и только страдают за всех, молча и терпеливо, они готовы отдать, но не взять. Кейти никогда и не решилась бы украсть что- нибудь, или, дав клятву, сбежать, она была верна в своих мыслях. Да, именно на них и стоит мир, на тех, кто Божьего Промысла и знать не хочет, а только живет и радуется тому, что живет он, и тому, что он счастлив…

Тем временем наступила ночь. Во дворце ливийского царя наступил покой. Стража смирно стояла на своих законных постах и сторожила покой тех, кто находился за дверьми царского замка. Но неведомо было стражам, что с заднего входа во дворец тихо и молча проскользнули две личности в странной одежде. Это были, конечно, Тутанхамон и Джеффри.

— Тихо, Джефф, ты отвлекаешь этих, — Тутанхамон указал на спящих стражников, — а я делаю все остальное… Только действуй с головой, глупости не наделай. Я на тебя надеюсь.

И он скрылся в темноте коридоров… Джеффри, поняв, что он еще кому-то нужен разбудил стражников и начал им напевать песенки самых популярных в далеком 20 веке рок-групп. Мужики просто пьянели от таких мелодий, танцевали и балдели.

А Тутанхамон тем временем высвободил Кейти из тюряги, успешно, конечно же и они отправились к выходу. Но не тут то было. Слуги заподозрили- таки неладное в песнях Джеффри и держались на чеку. Они быстро поняли что происходит и в конце концов схватили всех троих, бросили в темницу, а на утро обещали расправиться с ними. Кончина, нелепая кончина, ожидала Тутанхамона, Кейти и Джеффри. Такой смертью и тараканы не умирают, выбирают себе подостойнее смерть.

— Это все из-за твоих песен, — выговаривал Джеффри Тутанхамон, — тебя не развлекать этих придурков поставили там, а сторожить и в случае отвлечь.

— А для меня это и значит отвлекать.

— Так только муху отвлечь можно, она тупая, не врубится вовремя что к чему, а человек, будь он даже пробитым идиотом, ему дойдет, что хочет от него такой же идиот.

— Ну, ну, ну хватит тут трактаты базарить, — разошелся Джеффри.

Кейти вдруг вздрогнула и искоса посмотрела на Джеффри.

— Джеффри, — вскрикнула она, — что ты здесь делаешь, ты должен быть в будущем…

— Нет, Кейти, без тебя я из этой виртуальной реальности не на шаг, а ты здесь прописалась, поэтому и умирать нам здесь вместе.

— А домой.

— Кейти, не будь наивной, твой муж не согласится.

— А ты, Джеффри, за меня не решай, — ответил Тутанхамон, — если там будет Кейти, тогда мне там жить как в рыбе в воде.

— Так ты авантюр захотел, — спросил Джефф.

— Вообще-то, вся моя жизнь — авантюры…

— Тогда, друзья, вперед, только так мы избавимся от страшной кары.

— Но Джеффри, трусить гадко.

— А вы, Тутанхамон и Кейти, авантюр, что ли не хотите.

— Хотим, — в один голос крикнули они.

— Ха! Тогда вперед! Долой виртуальную реальность! Возвратимся в нормальную жизнь! — крикнул торжественно Джеффри и ударил изо всех сил машиной времени не по голове Кейти теперь уже, а по каменной стене Ливийской кутузки… Дым… Смерч… И все заглохло… Все трое теперь летели с огромной скоростью вперед, в будущее, и им было все равно, что там с ними случится, главное, нужно жить!