Многие думают, что обучаться способны лишь животные высокоорганизованные. Чтобы рассеять это предвзятое мнение, приведем пример с инфузориями-туфельками.

Сосуд, в который были помещены инфузории, вследствие их быстрого размножения вскоре стал им настолько тесен, что стало трудно передвигаться. Инфузории были вынуждены при движении лавировать и поворачиваться. Было измерено время, требующееся туфельке, чтобы повернуться. Выяснилось, что с течением времени инфузории стали поворачиваться быстрее.

Здесь мы имеем дело с таким явлением, в котором основную роль сыграло обучение. Инфузории-туфельки сохраняли умение быстрее поворачиваться еще некоторое время в тех случаях, когда их из тесного сосуда перемещали в более просторный, где они имели возможность передвигаться совершенно свободно. Способность обучаться, приспосабливаться к изменяющимся условиям можно, следовательно, наблюдать уже у одноклеточных животных.

Одной из простейших форм обучения является изменение поведения животных, приспособление их к новым условиям. К обучению следует причислить также способность животных прекращать определенные формы прежней деятельности. Для примера возьмем простое животное, чтобы подчеркнуть возможность распространения понятия обучаемости на весь животный мир.

Актинии (морские анемоны) — хищные морские животные, похожие на цветки. Щупальцы, вооруженные стрекательными пузырьками, хватают и парализуют попавшуюся жертву, например маленькую рыбку. Затем актиния наполняет этим трофеем свой «полостной желудок», в котором он и переваривается.

Если бросать в аквариум кусочки бумаги, актинии жадно хватают обрывки бумаги, расположенные вблизи. [56] Однако этот опыт нельзя проводить долго. Животное не дает себя долго обманывать. Через некоторое время движение ее щупальцев при приближении обрывка бумаги прекращается.

На этом примере видно, что животное научилось прекращать свое привычное ответное движение. У актиний новое состояние длится 8—10 дней, и затем восстанавливается прежнее состояние при условии, если в течение этого времени не проводить опыты с обрывками бумаги.

Против утверждения, что это явление представляет собой вторую форму обучения, называемую в науке привыканием (хабитацией), можно возразить. Здесь имеет место не обучение, а просто усталость. Ключ для понимания разницы между прекращением ответа животного в результате обучения и в результате усталости дают исследования Павлова.

Не все изменения окружающей среды могут воздействовать на животных. Мы уже видели, что летучие мыши воспринимают такие звуки, которые не улавливает человеческое ухо. Собаки также воспринимают звуки высокого тона, которые человек уже не слышит. Имеются специальные свистки, звуки которых человеческое ухо не улавливает, а собака слышит. Собаку можно приучить к такому свистку. Во время первой мировой войны приученные к свистку собаки несли караульную службу. С помощью таких звуков им давались сигналы-команды.

Животные способны воспринимать изменения, происходящие в окружающей их среде, посредством органов чувств. Какие же из воздействий окружающей среды, воспринимаемые органами чувств животных, влияют на них и какие нет. Одни изменения, воздействующие на органы чувств животных, являются унаследованными раздражителями определенных рефлексов. Другие же изменения окружающей среды вначале не действуют на животных, являются нейтральными. Если, однако, такое нейтральное изменение среды несколько раз подряд происходит одновременно с раздражителем, то это первоначально нейтральное изменение становится раздражителем.

Например, когда хозяйка хочет накормить кур, она зовет их словами «цып-цып». Куры, услышав этот зов, [57] сразу сбегаются. Слова «цып-цып» — это звуки, которые воздействуют на кур. Значение они приобрели в силу того, что всегда предшествовали кормлению кур; и эта группа звуков в их мозгу оказалась прочно связанной с процессом кормления.

Всякое изменение окружающей среды, действующее на органы чувств, в виде нервного возбуждения доходит до центральной нервной системы и вызывает в ней непродолжительное возбуждение. Возбуждения, которые неоднократно предшествуют возбуждениям, являющимся следствием действия унаследованного раздражителя, вступают в постоянную связь с рефлексом, вызываемым этим раздражителем.

Таким образом, в дальнейшем не только наследственно действующий раздражитель, но и связанное с ним, ранее нейтральное изменение среды вызывает указанный рефлекс. В этом, собственно, и состоит обучение. Поведение животных управляется, следовательно, двумя видами воздействий, идущих из окружающей среды.

Одни воздействия имеют унаследованные ответы, или безусловные рефлексы, не связанные с опытом, приобретенным животным в жизни, другие — вызывают безусловные реакции при условии, что нейтральные изменения окружающей среды несколько раз будут предшествовать проявлениям безусловных рефлексов. Второй вид воздействий Павлов назвал условными раздражителями, а вызываемые ими ответы — условными рефлексами.

Следовательно, возбудителем условного рефлекса может стать любой раздражитель, если он действует на животных через их органы чувств; точно так же безусловный раздражитель действует лишь в том случае, если организм животного находится в соответствующем физиологическом состоянии. Сытое животное, например, не возбуждается пищей. В соответствии с этим наиболее простой способ обучения состоит в образовании условного рефлекса. При более сложном виде обучения особое значение приобретают раздражители, обычно не влияющие на животное. Разберем один из опытов Павлова.

У собаки выработан условный рефлекс. Безусловное возбуждение вызывается слабым раствором кислоты. Если в рот собаке попадает слабая кислота, то у нее выделяется слюна так же, как у человека, когда он ест лимон. Это безусловный рефлекс. [58]

За действием слюнных желез собаки очень легко проследить: необходимо лишь определить количество слюны, выделяющейся каплями из выводного протока железы. Павлов вывел на кожу щеки и подбородка собаки выводные протоки ее больших слюнных желез и собирал в сосуд выделяемые капли.

К коже исследуемой собаки прикрепляли небольшой пневматически действующий аппаратик — «чесалку», который почесывал животное. Этот аппаратик приводили в действие каждый раз перед тем, как вливать в рот собаке кислоту, и некоторое время спустя кожное раздражение приобретало такое же действие, как и кислота. Так был образован условный рефлекс.

Что произойдет, однако, если применить одновременно кожное раздражение в виде чесания и другое очень слабое кожное раздражение, например действие холодом?

Но прервем здесь на минутку ход мыслей. Нам следует показать, что случится, если условный раздражитель не подкреплять, т. е. не сопровождать безусловным возбуждением. В таком случае условный рефлекс угасает. Это так называемое гаснущее торможение. Изменение среды, служившее в качестве условного раздражения, вновь становится нейтральным, за ним не следует рефлекторного ответа.

Однако это раздражение, ставшее нейтральным вторично, нейтрально совершенно иначе, чем первоначально. Возникшая связь между безусловным и условным возбуждением уже не прекращается, а лишь затормаживается.

Как это доказать?

Это явление можно доказать следующим фактом: если прекратить опыты, то через некоторое время оживится старая связь, т. е. условное раздражение, ставшее уже бездейственным, вновь вызывает рефлекс, соответствующий безусловному раздражению. Условный рефлеке, следовательно, не прекращался в то время, когда бездействовал, он был лишь заторможен.

Здесь вновь возникает возражение: не является ли прекращение действия условного раздражителя результатом усталости? Усталость, однако, характеризуется тем, что эффект раздражителя уменьшается именно вследствие его действия. Например, следствием усталости является случай, когда при длительном или слишком частом повторении безусловного раздражителя получается все меньший [59] и меньший ответ. В случае же торможения безусловное раздражение не следует за условным, и поэтому ответного действия организма не возникает.

Усталость можно отличить от торможения с помощью опыта, произведенного Павловым. На кожу собаки действуют одновременно два условных раздражителя: один сильный, а другой настолько слабый, что самостоятельного действия он не производит.

Вернемся к нашему вопросу о результатах применения двух раздражителей.

Опыт производился так, что слабое раздражение (действие холодом) систематически давалось собаке отдельно, и после него не производилось подкрепление, то есть не вливалась в рот собаке слабая кислота. Слабое раздражение никогда не вызывало выделения слюны. Сильное же раздражение — раздражение чесалкой — всегда сопровождалось подкреплением. Следовательно, в ходе опыта не производилось систематического подкрепления, казалось бы, совершенно безразличного фактора.

Но когда после этого сильное раздражение было дано одновременно со слабым, казалось бы не действующим раздражением, то произошло поразительное изменение. Действие сильного раздражения прекратилось, выделения слюны не было. Этому факту можно дать лишь одно объяснение. Из слабого раздражения удалось выработать условный тормоз, который стал настолько сильным, что уничтожил действие сильного раздражения. Об усталости в данном случае и речи быть не может. При отдельном применении сильное раздражение всегда продолжает давать большой эффект, в то время как при усталости сила эффекта раздражения все уменьшается по мере его применения. Какое отношение имело бы к усталости не подкрепляемое, самостоятельно не действующее слабое кожное раздражение, применяемое совместно с сильным раздражением? Выпадание системы, связанной с чувством осязания, также не могло бы следовать за действием системы, чувствительной к температуре (к холоду), вследствие усталости, так как здесь речь идет о двух различных системах.

Прежде чем идти дальше, заметим, что для психологии в старом понимании это явление совершенно необъяснимо. Безнадежно добиваться изучения восприятия собаки. Кто знает, чувствует ли собака что-нибудь или [60] нет, когда раздражают ее кожу. Если же эти чувства существуют, какова их сила? Открытие Павлова показало, что легко измеряемая деятельность слюнных желез может быть связана с раздражением органов чувств, оно дало необозримый простор для развития сравнительной психологии.

Возникла возможность опытным путем уточнить, какие раздражения действуют на отдельные виды животных. Ясно, что условные связи возникают лишь в том случае, если соответствующие изменения среды воспринимаются животными. Так удалось выяснить, что собаки слепы на цвета, что слух у них более острый, чем у людей, что рыбы не глухи, и т. д..

Наука методом Павлова как бы вынудила заговорить животных. Анализ поведения животных, следовательно, раскрыл те факторы среды, которые действуют на животных.

Мы поставили вопрос: думают ли животные? Но пока еще не вполне ответили на него. Однако на основе павловского учения уже можно ответить на вопрос, о чем думают животные, если они думают.

Итак, если животные думают, то они могут думать лишь о таких предметах, о которых имеют сведения. На основании опытов теперь можно уже точно определить, насколько распространяются возможности восприятия животных. [61]

Известно, что солнечный свет, проходя через стеклянную призму, преломляется, в результате чего цвета, из которых состоит солнечный свет, располагаются в определенном порядке. В одном конце получаемого таким образом спектра расположен красный, в другом — фиолетовый цвет. Между этими двумя цветами находятся все цвета радуги. За фиолетовым и красным кончается видимый для нас свет, однако за этими цветами следует продолжение спектра в виде электромагнитного излучения. Если за красную часть спектра поместить термометр, он укажет более высокую температуру. Следовательно, термометр облучается, но эти лучи не действуют на наш глаз. За фиолетовым цветом глаз человека также не видит продолжения спектра. Однако его видят насекомые, например муравьи и пчелы, что подтверждается опытами. Экспериментально доказано, что пчелы видят меньше оттенков цветов, чем человек. Большую долю красной части спектра пчелы не видят, желтый и зеленый цвета для них одинаковы. Они не различают также синевато-зеленый, синий и фиолетовый цвета. Пчелы не могут отличить друг от друга полоски красного, желтого и зеленого цвета. Эти три цвета для них одинаковы.

Спектр. Белый цвет распадается на ультрафиолетовый. (1), фиолетовый (2), темно-синий (3), голубой (4), зеленый (5), желтый (6), оранжевый (7), красный (8), инфракрасный (Р).

Великий английский мыслитель XVII в. Локк, один из пионеров материализма, в свое время подчеркивал, что «нет ничего в интеллекте, чего не было бы в чувствах». Если мы тоже встанем на эту позицию, то опыты, основанные в первую очередь на методах Павлова, уже ответят нам на вопрос, что может через восприятие животных попасть в их мозг. Этим мы приблизимся к ответу на вопрос о мышлении животных. [62]