Поздно вечером за Чапурным пришла Варина бабушка.
— Михаил Алексеевич, пойдём ко мне! — Видно, она очень спешила, когда шла к Чапурному, и никак не могла отдышаться.
— Да ты сядь, — сказал Чапурной. — Что там у тебя стряслось?
— Стряслось. Васька пришёл. Худущий, стриженый!
Чапурной натянул куртку:
— Идём, Аполлоновна, идём!
Пошли. Бабушка с палочкой, Чапурной — впереди.
— Не оступись, — сказала бабушка. — Видишь, всю мостовую разворотили, какие-то трубы кладут. Говорят, скоро фабрику пустят.
Вот и большая улица и особняк, в котором ребята в буржуев играли. Чапурной быстро взбежал по лестнице, открыл дверь: за столом сидел Васька Жилин.
Он ждал, что войдёт Аполлоновна, и, увидев Чапурного, встал. Но с места не двинулся. Чапурной сам подошёл к нему и, обхватив рукой его стриженую голову, прижал к себе:
— Ну вот… Эх ты, Васька!
Васька не ожидал ласки. Он думал о том, как он встретится с Чапурным, и ему всегда казалось, что Чапурной, увидев его, покачает головой и спросит строго: «Ну, рассказывай, где был?»
Чапурной ни о чём не расспрашивал; наоборот, рассказывал сам:
— Санька твой молодец! Щёки-то вот какие! Мне очень хлопотно, я редко и к Аполлоновне-то захожу, времени не хватает, а тут, видишь, какая удача! Ты когда прибыл-то?
— Нынче.
— Ну, подумай, как здорово получилось! Как раз я зашёл.
— Дядя Миша, — сказал Васька, — я думаю, мне, может, работать теперь?
— Это мы, Василий, подумаем. Ну, Аполлоновна, как насчёт чайку? — распоряжался Чапурной.
— Под подушкой, под подушкой! Я его уже давно вскипятила.
Бабушка вытащила из-под подушки чайник. Чапурной вынул из кармана хлеб. Когда он успел его захватить? И вот они втроём пьют чай. После стольких дорог, после стольких встреч Васька у себя дома.
После чая Васька с Чапурным пошли в детский дом.
— Я думала, его туда никакими калачами не заманишь! — удивлялась бабушка, рассказывая про Ваську Люськиной тётке. — А видишь, пошёл по-хорошему, будто и не он бегал.
— Набегался, и хватит, — сказала Люськина тётка. — Время для бегов неподходящее — нигде пряниками не кормят. Я нынче на митинге была, записывали в санитарный отряд.
— Ну, записалась? — спросила бабушка.
— Записалась, — сказала тётка. — Что же, так и буду на народ глядеть? Небось и свои руки есть. Дело-то какое! Скоро жара, а помойки полные. Грязь, начнётся зараза. Тогда поздно охать! Завтра с утра пойду по дворам с бабами ругаться. Уж я их постращаю! Авось всё и уберём. Доктор Пётр Андреевич велел. Он теперь нами командует.
Тётка взяла у бабушки лоскутков и пошла к себе шить на рукав повязку с красным крестом, как велели на митинге.
Когда Чапурной привёл Ваську, все уже спали, только у ворот стоял Персик. Чапурной прошёл мимо него молча.
Васька не знал, что это за чужой мальчишка. Зато Персик, проглотив слёзы, решил, что он никуда не уйдёт, и полез через забор в сад.
Васька долго рассказывал Чапурному про свои походы. А когда заснул — это было под утро, — Чапурной поглядел в окно: Персика у ворот не было.