I. Первая ступень странности

Человек познает окружающий его мир при помощи своих органов чувств, или сенсоров. Исследуя какой-либо предмет, человек видит его форму и цвет, слышит издаваемый им звук, ощущает запах; он может попробовать — правда, не всегда без риска — изучаемый предмет на вкус и ощупью определить его температуру или характер поверхности — фактуру. С этим «приборным оснащением» человек начал свое многовековое исследование природы, которое, видимо, может окончиться только с концом человеческого рода. Эта исследовательская деятельность постепенно выявила ограниченность и недостаточность отпущенных человеку природой средств — оказалось, что глаз воспринимает лишь в чрезвычайно узком диапазоне электромагнитных волн и обладает к тому же не очень высоким разрешением и что возможности слуха также не так уж велики. Что же касается обоняния, осязания и вкуса, то роль их в построении современной картины мира, именуемой обычно физической, оказалась незначительной. Тем не менее, познание человеком мира расширялось, и этот рост миропонимания дал в качестве своеобразной обратной связи приборное усовершенствование основных органов чувств человека и, в первую очередь, его зрения. Благодаря поразительной технической изощренности человека был необыкновенно расширен воспринимаемый диапазон электромагнитных волн, что позволило исследовать объекты и события, происходящие в масштабах от микромира атомных и субатомных частиц до макромира звезд и галактик. С другой стороны, эти усилия привели к тому, что человек, свободно ориентирующийся в электромагнитном мире, сделал роковой вывод о его единственности и тем самым о невозможности существования неэлектромагнитных компонент мира, где даже гравитация, эмпирически известная всему живущему на Земле, не смогла до сих пор обрести своего места в стройных физических теориях.

Еще более сложен и двусмыслен статус изредка проявляющихся у живых существ способностей, называемых парапсихическими, или пси-феноменами, суть которых заключается во внечувственном, или экстрасенсорном, то есть происходящем без участия органов чувств получении или передаче информации, а также в воздействии живого существа на физические явления без посредства мышечных усилий.

Экстрасенсорные способности и возможность внефизического воздействия на объекты и явления были замечены и практически использовались с незапамятных времен людьми, одаренными этими способностями. Мир доисторического человека был плотно заселен духами, привидениями и божествами — и в этом анимистическом видении мира воплощался, в том числе, и парапсихический опыт древних. В первых исторических цивилизациях этот опыт находил определенное упорядочивание в виде вполне законченных религиозных систем.

Древнеегипетские рукописи рассказывают о «культе мертвых», где поклонение богам сочеталось с глубоко разработанной системой различных приемов гипнотического погружения в трансовые состояния.

Поразительно высокого уровня достигло исследование запредельных состояний сознания в Индии и Тибете. Во II веке до н. э. была написана «Йога Сутры» Патамджали, в которой описаны принципы раскрытия высших уровней сознания, а также система психофизической тренировки, ведущей к такому раскрытию. Буддизм, возникший в Индии, в исследованиях возможностей сознания достиг своей вершины в Тибете. Одним из основных принципов буддизма является с необыкновенной тщательностью разработанное учение о реинкарнации бесчисленной череде рождений и смертей, которые должна пережить душа человека, обязанная искупить свою карму.

Подобно индийским йогинам китайские даосы использовали систему упражнений, которые позволяли им обретать сознательный контроль над внутренними состояниями. Основу этой практики составляли дыхательные упражнения. Кроме того, применялась медитация, целью которой было отделение духа от тела и путешествия в духе вплоть до достижения бесконечного покоя в гуще любых состояний.

Древняя Греция славилась своими храмовыми оракулами.

Пророчества, как правило, производились жрецами, или медиумами: впадая в транс, они становились одержимыми божеством, которому был посвящен соответствующий храм, и вещали от его имени. Другой важной стороной древнегреческой культуры являлся культ мистерий.

Многие авторы говорят о глубоком влиянии, оказываемом этим ритуалом на сознание участников мистерий, которые впадали в такие состояния, которые в современной парапсихологии известны как внетелесный опыт.

Средние века оставили истории плеяду блестящих умов, пытавшихся, и не без успеха, практически освоить полученные ими поразительные знания б скрытых возможностях человеческой психики.

Одним из величайших арабских ученых IX века был Алькинди, детально разработавший философскую систему, основанную на попытках изучения сил или лучей, исходящих от любого объекта. При этом Алькинди проводил четкое разграничение между излучениями, происходящими благодаря контактному взаимодействию между объектами и исследователями в физических опытах, и излучениями более высокого порядка, внутренне воспринимаемыми мудрецами.

Формируя понятие, человеческое воображение было способно испускать лучи, которые могли воздействовать на внешние объекты. Алькинди утверждал, что ряд экспериментов доказал силу слов, произносимых в точном соответствии с намерением и воображением. Алькинди также отстаивал действенность магических формул и слов: «Многими опытами мудрецы доказали, что знаки и символы, с должным намерением и торжественностью начертанные рукой человека на различных материалах, при соблюдении должного места, времени и других обстоятельств, позволяют управлять внешними объектами».

Современник Алькинди Коста бен Лука из Баальбека в своей значительной работе по магии писал, что «состояние человеческого сознания оказывает воздействие на его тело. Если человек верит, что магических ритуал или заклинание принесут ему пользу, то его уверенность в какой-то степени помогаете ему».

Средневековый иудейский философ Моисей Маймонид верил, что человек по своей природе обладает естественным даром прорицания, причем в некоторых людях «воображение и прорицание столь сильны, что верно предвещают большую часть будущих событий». Тем не менее, он утверждал, что воля человека свободна, а сам человек ответствен за совершенные им поступки.

Данте Алигьери, стоявший на рубеже средневековья и Возрождения, в своей «Божественной комедии» описывает свои видения миров ада, чистилища и рая, причем эти описания удивительно напоминают те, которые ранее можно было обнаружить в египетских и тибетских источниках, у Платона, а также в видениях жившего позднее Эммануэля Сведенборга.

Наиболее известным ученым эпохи Возрождения был Теофрастус Бомбастус фон Гогенхейм, вошедший в историю под именем Парацельс. Сегодня Парацельс признан первым ученым-медиком в современном смысле этого слова, предтечей химического анализа, антисептики, клинической хирургии, отцом анестезии, первым исследователем эпидемических заболеваний. Он был одним из первых людей, осознавших взаимосвязь между промышленным окружением и различными видами заболеваний. Но несмотря на стремление Парацельса к научной точности, деятельность его была тесно связана с мистической традицией алхимиков. Он писал о привидениях, появляющихся после смерти, о гномах, которых можно встретить в шахтах и подземельях, о нимфах, пигмеях и саламандрах. Он применял различные способы гадания и астрологию, а также магические амулеты, талисманы и заклинания. Парацельс верил в жизненную силу, которая излучается из каждого человека наподобие светящейся сферы и на которую можно воздействовать на расстоянии. Ему также приписывается использование того, что мы сегодня называем гипнозом. Он верил, что в каждом человеке заключена звезда.

Мир Парацельса был наполовину волшебен, наполовину научен, и, по-видимому, именно от него, от его времени началось расхождение магических, мистических традиций с тем, что мы сейчас называем научным мышлением. Но еще долгие годы эти два направления мысли мирно уживались в мировоззрении наиболее известных ученых.

Таким был и выдающийся ученый XVI века Джон Ди, известный как философ, математик, инженер и собиратель древностей, и бывший в то же время проповедником и астрологом.

Сочетание строго научного подхода с мистическим было характерно и для великого астронома Иоганна Кеплера, чьи тщательнейшие наблюдения орбит планет были использованы Ньютоном при выводе знаменитого закона всемирного тяготения. Кеплер с интересом относился к астрологии, призывая в одной из своих книг «не выплескивать из купели вместе с водой и ребенка». Он считал, что необходимо опытным путем проверить и точно установить степень и род влияния, оказываемого небесными телами на Землю и ее обитателей. Человек, согласно Кеплеру, является не только мыслящим существом, он наделен также способностью чувствовать конфигурации небесных тел, причем для этого ему не нужно «ни рассуждать, ни обучаться, ни тренироваться, ни даже осознавать их». Кеплер утверждал, что степень гармонии лучей, идущих от небесных тел к Земле, зависит от их угловых соединений. Он описал сходство между параметрами планет и музыкальным консонансом, а также взаимодействие различных конфигураций планет, оказываемое на эмоциональную и умственную жизнь людей и животных. Со всей очевидностью он продолжал традицию таких предшествующих ему ученых-мистиков, как Пифагор и Парацельс.

Живший на рубеже XVIII века великий философ и математик Готфрид Вильгельм Лейбниц предпринял замечательную попытку перевода астрологических, алхимических и розенкрейцеровских исследований внутреннего пространства человека на более строгий математический и философский язык. Исследования Джона Ли в области истории использования тайных знаков — иероглифов для познания глубинных механизмов вселенских процессов привели Лейбница к открытию исчисления бесконечно малых, которое, как он полагал, превратится в универсальный язык.

Продолжая пифагорейско-платоническое учение о вселенской гармонии, Лейбниц разработал изысканно-величественную философию, основанную на понятии монады — эволюционирующей единицы сознания. Монады, по Лейбницу, представляют собой фундаментальные метафизические «исходные точки», неразрушимые и существующие вечно. Благодаря монадам вся материя является живой и одушевленной.

Монада представляет собой принцип, связывающий физическую и психическую сферы. Тот же принцип, который выражает себя в наших умах, активно действует также в неодушевленном веществе, растениях и животных. Отсюда, делает вывод Лейбниц, природу монады легче всего понять путем исследования наших внутренних духовных и психических сил.

Монады различаются по количеству сознания или ясности восприятия. Определенные физические факты, такие, например, как принцип наименьшего действия, свидетельствуют, согласно Лейбницу, о наличии разумности уже в основных кирпичиках творения. С другой стороны, открытия психологии свидетельствуют о существовании таких областей ума, которые являются бессознательными по своей природе. В низших монадах все смешано и нечетко, они пребывают как бы во сне. В человеке же сознание достигает уровня апперцепции — рефлексии, познания себя.

Каждая монада раскрывает свою сущность в недрах самой себя. Это мир в миниатюре, микрокосм, живое зеркало Вселенной. С другой стороны, каждая монада обладает собственной точкой зрения, которую характеризует ее собственная степень просветленности. Чем более просветлена монада, тем отчетливее она воспринимает и выражает мир; монады, с которыми она наиболее тесно взаимодействует, составляют ее собственное тело и представляются ей наиболее ясно.

Монады образуют ряды, непрерывно развивающиеся от низшего к высшему. Существует непрерывная цепь бесконечно малых градаций от недвижимого неорганического вещества до Бога — монады всех монад, подобно тому, как душа является верховной монадой среди монад, составляющих тело. При этом существует параллелизм между ментальным, или психическим и физическим состоянием. Тело представляет собой материальное выражение души. Однако в то время как тело движется в соответствии с детерминистическими законами причины и следствия, душа движется в соответствии с телеологическим принципом конечной цели к завершению своей эволюции.

Другой известный философ, глубоко затронувший проблемы сознания, — епископ Джордж Беркли — последовательный и строгий идеалист, не допускавший никаких компромиссов с материализмом, чем грешили многие его последователи, пытался доказать, что объектами нашего опыта могут быть только восприятия, мысли и чувства, которые суть порождения нашего собственного ума. Предполагать существование материального мира вне нас вовсе не обязательно — в этом нет никакой необходимости, и потому внешний мир, изучаемый физиками, является не более, чем плодом воображения. Все, что вы видите или каким-либо другим путем чувствуете, представляет собой не что иное, как ряд ощущений, принадлежащих нашему собственному уму и в сущности мало чем отличается от иллюзии. Причиной же возникновения в нашем уме мыслей и чувств, согласно Беркли, является единый и неделимый дух, производящий в нашем сознании все эти эффекты. Хотя дух недоступен нашему непосредственному восприятию и в этом разделяет судьбу «выдумки, называемой материей», мы все же имеем о нем некоторое представление, некое предчувствие реальности более великой, потусторонней по отношению к нашей. Как видите, все мы пребываем в Уме Господнем, или в машине лемовского сумасшедшего профессора Коркорана. Как сказали бы индусы, все это попросту сон Шивы.

Одной из наиболее замечательных личностей, приснившихся Шиве, был сэр Исаак Ньютон, стоящий в ряду величайших ученых всех времен. Он доказал теорему биномов, изобрел дифференциальное исчисление, описал законы движения классической механики, открыл закон всемирного тяготения. При этом он никогда не публиковал ничего, что бы не было тщательно обосновано результатами экспериментов или наглядными геометрическими построениями.

Обратившись, однако, к его многочисленным записям и дневникам, которые Ньютон вообще не собирался публиковать, мы столкнемся с образом человека, не имевшего ничего общего с привычным для нас портретом великого ученого, автора «Математических начал натуральной философии». Сэр Исаак был алхимиком. Он искал способы трансмутации элементов, изготовления философского камня и эликсира жизни. Как о простительном грехе старости великого ученого мы узнаем о его попытках толкования «Откровения Св. Иоанна Богослова», при помощи которого он надеялся раскрыть тайны Вселенной. Впрочем, и научное его творчество носило в известной степени «магический» оттенок решения проблем приходили к нему интуитивно, и форму логических доказательств он придавал им лишь впоследствии.

Ньютон тщательно скрывал рукописи, носившие, по его мнению, чисто умозрительный характер, и только теперь, триста лет спустя, они были найдены в университетской библиотеке в Иерусалиме.

Примечателен в связи с темой настоящей книги отрывок одной из неопубликованных работ Ньютона: «Как все вокруг нас кишит живыми существами (не только земля животными, океан рыбой, а воздух птицами, но так же и любая капля воды, тела и кровь животных и любые природные жидкости заселены бесчисленными живыми существами, настолько маленькими, что они невидимы без волшебного стекла), так и небеса над нами могут быть заполнены существами, чья природа нам непонятна. Кто глубоко задумается над странной и удивительной природой жизни и устройством животного мира, тот подумает, что нет ничего невозможного для природы, ничего слишком трудного для всемогущего Бога. И как планеты остаются на своих орбитах, так и любые другие тела могут существовать на любом расстоянии от Земли, и, более того, могут быть существа, обладающие способностью передвижения в любом направлении по желанию или остановки в любой области небес, чтобы наслаждаться обществом себе подобных, а через своих вестников или ангелов управлять Землей и сообщаться с самыми отдаленными уголками. Так, все небеса или любая их часть может быть жилищем для блаженных; а Земля в то же время будет в их власти. Иметь свободу и власть над всеми небесами и возможность выбора наилучших мест для заселения может быть гораздо более счастливым уделом, чем привязанность к какому-либо одному месту».

Своей трагической раздвоенностью Ньютон олицетворяет ту точку в истории человеческого мышления, когда это мышление, надолго разделившись, пошло по двум взаимоисключающим и таким различным путям. Быть может, это разделение произошло несколько раньше или несколько позже — ведь после Ньютона был и великий мистик, ученый и инженер Эммануэль Сведенборг, и гениальный Иоганн Вольфганг фон Гете, и венецианский врач и астролог Франц Антон Месмер, и немецкий промышленник и химик Карл фон Рейхенбах, и знаменитый физик и спиритист Вильям Крукс, и великий химик и тоже спиритист А. М. Бутлеров, вероятнее всего, точки как таковой просто не было и не могло быть — была область расслоения человеческого мышления, где одна его ветвь начала стремительно развиваться в сторону чисто экспериментальной, воспроизводимой, основанной на чувственно воспринимаемой информации и имеющей ясный прагматический уклон научной мысли, и, потерявшей всякое значение и авторитет, мистической традиции, видящей во внечувственном, интуитивном познании основной инструмент изучения мира, большая часть которого, в соответствии с этой традицией, недоступна для сенсорного восприятия. Однако сколь странным бы это ни показалось, мистицизм с ростом научного знания, с умножением достижений науки не только не теряет своих последователей, но и обретает новых. В ряду причин этого феномена называют и бездушие, бесчеловечность современной науки, где человек представляется всего лишь винтиком в механистической и детерминистской картине мира, и бездуховность общества, взаимопитаемая системой сложных обратных связей с бездушием науки, и принимаемая в качестве «вполне естественной» тяга человека к необычному, и излюбленный критиками тезис о «все еще имеющейся недостаточной образованности», и целый ряд других, в том числе и экономических, и социальных, и идеологических, и Бог весть каких еще причин — об этом писали и пишут многие исследователи этого феномена. Здесь, наверное, следует еще раз обратить внимание на еще один источник, не всегда правильно и справедливо именуемых мистическими или оккультными, увлечений современного человека. Причина этого неиссякаемого любопытства и интереса заключена в постоянно растущем числе «сиротских фактов», того остатка, имеющегося ныне в любой развитой отрасли знания, для которого существующие теории оказываются слишком тесны. Эти неудобоваримые факты приходится либо обламывать, укладывая в строгие рамки общепринятых и в общем-то прекрасно работающих теорий, либо «заметать под ковер», объявляя те или иные явления несуществующими. Об этом довольно много говорилось в предыдущих главах, и я не стану повторяться. В этом смысле феномены человеческой психики обладают особым статутом: их описание средствами современных научных теорий настолько затруднительно, а зачастую и просто невозможно, что предпочтение отдается объяснению при помощи простого предположения, согласно которому все эти явления по той или иной причине должны быть ошибками, возникшими в результате психических расстройств наблюдателя, заведомого мошенничества либо мистических устремлений людей, занимающихся исследованиями этого странного мира.

Но со временем число зафиксированных парапсихических феноменов росло, отмахиваться от них становилось все труднее и, наконец, в XIX веке началось массированное наступление на пси-феномены. В 1882 году было основано Общество психических исследований, объединившее и спиритов, и видных ученых, поставивших целью беспристрастное изучение психических феноменов. Обществом была проделана колоссальная и неоценимая работа по обеспечению экспериментальной чистоты проводимых исследований и статистической обработке их результатов. Однако нельзя сказать, что за прошедшие сто лет был достигнут какой-либо значительный прогресс в понимании и теоретическом обосновании пси-феноменов. Еще менее заметны успехи в завоевании признания парапсихологии научным сообществом, ее легализации в качестве «нормальной науки». Видимо, поэтому парапсихологические исследования, столь широко развернутые век тому назад, не обрели обычного для вновь зародившейся научной дисциплины нарастающего темпа развития — периоды высокой активности в исследованиях чередовались с почти полной потерей интереса к ним.

В настоящее время наблюдается очередной подъем в изучении пси-феноменов: будет ли это очередная волна, которая сменится очередным периодом разочарования и упадка в исследованиях, или же нас ожидает прорыв к каким-то значительным теоретическим и практическим результатам — покажет время.

Пока же интерес к парапсихологии очевиден. Во многих странах действуют частные и государственные исследовательские центры. Так, в США около 150 организаций ведут парапсихологические исследования. Во многих университетах, в том числе таких престижных, как Принстонский, имеются кафедры парапсихологии, развернуты исследовательские программы, защищаются диссертации по парапсихологии, и многое в этой главе заимствовано мной из очень интересной книги Джефри Мишлава, «являющейся отражением программы его экзаменационных требований» по парапсихологии в Калифорнийском университете в Беркли. Обширные исследования также проводятся Американским обществом психических исследований, Центром парапсихологических исследований в г. Остин, Техас, Лабораторией им. Честера Е. Карлсона и многими другими. Сумма государственных дотаций на эти работы в США достигает 1 млн. долларов в год. В Европе парапсихологические исследования проводятся на базе также весьма авторитетных учебных заведений, таких, как Королевский колледж Кембриджа, Лондонский университет, университеты в Бонне, Фрайбурге, Цюрихе, Копенгагене, Утрехте.

В 1973 году по инициативе чехословацкого ученого Зденека Рейдака была основана Международная ассоциация по исследованию проблем психотроники, которая в 1987 году провела в Торонто свою, если я не ошибаюсь, седьмую конференцию. Ассоциация психотроники (термин, приблизительно соответствующий парапсихологии, однако, по мнению 3. Рейдака и его последователей, расширяющий это понятие; здесь я буду по некоторым соображениям пользоваться привычным — парапсихология) проводит большую работу по классификации пси-феноменов, методологии их изучения, экспериментальные работы. Материала накопилось, таким образом, очень много. Здесь же будут рассмотрены лишь некоторые, наиболее известные типы феноменов в объеме, необходимом только для понимания проблемы.

К числу наиболее известных даже людям, никогда специально не интересовавшимся парапсихологией, феноменов несомненно относится телепатия улавливание получателем (перципиентом) мыслей отправителя (индуктора) без помощи известных органов чувств.

Одной из разновидностей телепатии несомненно можно считать гипноз, который, правда, не без определенной внутренней борьбы и сравнительно недавно был принят в лоно ортопсихологии. Теоретическое обоснование гипноза в современной психологии базируется на работах И. П. Павлова о влиянии раздражителей на торможение коры больших полушарий мозга. Считается, что длительное, монотонное воздействие раздражителей на органы чувств (поглаживание, тихая, монотонная музыка, успокаивающая речь гипнотизера) в сочетании со словесным воздействием — знаменитая вторая сигнальная! обеспечивают в коре головного мозга так называемое дробное торможение, при котором остаются активными сторожевые участки коры, обеспечивающие, раппорт (связь, контакт) гипнотизера-индуктора с перципиентом.

В этом объяснении содержится, однако, некоторое довольно-таки пикантное обстоятельство, суть которого заключается в том, что весь массив зафиксированных актов гипноза предложенная теория делит на две группы: в одной из них имеет место сенсорное воздействие на перципиента — эти факты признаны научными; другая же группа фактов, где индуктор и перципиент не имеют сенсорной связи — объявляется несуществующей и не рассматривается.

Однако в течение времени, когда упрямство фактов стало сильнее павловской теории гипноза, факты эти были все же ассимилированы психологией, названы суггестией — внушением — и совершенно незаметным образом оставлены без теоретического обоснования.

В большой газетной статье, опубликованной совсем недавно и посвященной врачу-гипнотизеру А. Довженко, говорится: «Об этой своей возможности, редкой индивидуальности А. Довженко узнал случайно в 12 лет, когда однажды поверг на землю соседского паренька-сверстника. Нет, не кулаками — словом…» Пока все в соответствии с теорией, но вот дальше: «…не по правилам игры «замри» ребята останавливались, как вкопанные, — Саша приказывал это мысленно, и они ему повиновались».

Это, казалось бы, несложный и не очень-то эффектный случай, но вот что рассказывал покойный ныне сенситив огромной силы, хорошо известный многим Вольф Мессинг о своих злоключениях в 1939 году в оккупированной фашистами Варшаве. «Однажды вечером меня схватили. Офицер, остановивший меня, долго вглядывался мне в лицо, потом вынул из кармана обрывок бумаги с моим портретом: «Ты — Вольф Мессинг! Это ты предсказал смерть нашему фюреру…»

…Сидя в камере полицейского участка, я понял: или я уйду сейчас, или погибну. Я напряг все силы и заставил собраться у себя в камере всех тех полицейских, которые были в то время в участке. Всех, включая начальника и того солдата, который должен был стоять на часах у входа. Когда они, повинуясь моей воле, собрались в камере, я лежал совершенно неподвижно, как мертвый. Затем быстро встал и вышел в коридор. Мгновенно, пока они не опомнились, задвинул засов окованной железом двери… Теперь надо было спешить…»

Ниже приводятся еще два случая экстрасенсорного гипноза, первый из которых также связан с Мессингом, жившим в то время уже в СССР, когда, проверяя его способности, ему поручили получить сто тысяч рублей в Госбанке по чистому бланку: «Я подошел к кассиру, сунул ему вырванный из школьной тетради листок. Раскрыл чемодан, поставил у окошечка на барьер. Пожилой кассир посмотрел на бумажку. Раскрыл кассу. Отсчитал сто тысяч… Закрыв чемодан, я отошел.

Присутствовавшие в зале свидетели подписали акт о проведении опыта. Затем с тем же чемоданчиком я вернулся к кассиру. Он взглянул на меня, перевел взгляд на чистый тетрадный листок, насаженный на один из гвоздиков с погашенными чеками, на чемодан, из которого я стал вынимать нераспечатанные пачки денег… и откинулся на спинку стула… Инфаркт! К счастью, он выздоровел…»

О другом случае, происшедшем недавно в Австрии, сообщали многие газеты: «Средь бела дня, в тот момент, когда в одном из городских банков было мало клиентов, две симпатичные девушки подошли к кассе и, загипнотизировав кассира, заставили его выдать им все наличные деньги, находившиеся в то время в сейфе… Забрав деньги, грабительницы скрылись.

Пропажа обнаружилась гораздо позже, когда контролер стал проверять кассу. На его вопросы о нехватке денег, кассир отвечал что-то нечленораздельное. Примерно так же он реагировал и на вопросы прибывшей вскоре полиции. Вызванный на место происшествия врач констатировал — кассир все еще находился под воздействием гипноза».

Что касается телепатии «по определению» как средства экстрасенсорной передачи информации, то с этим явлением в большей или меньшей степени сталкивались, как кажется, очень многие. Еще в самом начале исследовательской деятельности Общества психических исследований была обнаружена закономерность, согласно которой большинство случаев спонтанной, то есть не организуемой специально, возникающей случайно телепатической связи относится к широкому классу «кризисных явлений». Имеется в виду наблюдение или услышанный голос человека, обычно близкого, переживающего в этот момент кризисную ситуацию — такую, как смерть или несчастный случай.

Рассказывает женщина: «Посетила отца в Таллинне — он тяжело болен, лежит в больнице, но ему уже лучше, и он собирается вернуться домой. Уехала в Тарту успокоенная. Через три дня вдруг слышу вечером у себя в Тарту его голос: «А дочь приехать не успеет…» Как будто он рядом, совершенно реальный звук… Почему-то тут же посмотрела на часы — 9 часов 15 минут. (Странно, но эта деталь почему-то присутствует во всех подобных рассказах — перципиент всегда смотрит на часы. Впрочем, психологически это, наверное, нетрудно объяснить.) Утром звонит брат: «Отцу хуже, приезжай». Отвечаю: «Я уже знаю все. Это случилось вчера вечером». Почему так сказала, не знаю. Я ведь не думала, что он умирает…

После похорон мать рассказывала, что именно в 9 часов 15 минут он сказал ей именно эту фразу. Это были его последние слова…»

Польский психолог Ч. Климушко в своей книге «Мое ясновидение мира» описывает подобный же случай: «Поздно ночью за столом сидела, задумавшись, А.Н., дочь которой, связную подполья А.К., арестовали немцы. В 23 часа мать слышит легкий стук в окно и вдруг видит за окном свою дочь. Обрадовавшись, она выбежала во двор, чтобы обнять ее, но… дочери нигде не было. На другой день она прочла в объявлении, что в 23 часа ее дочь была расстреляна».

Естественно, научные исследования телепатической связи не могли основываться на подобных единичных, разрозненных, невоспроизводимых и не поддающихся объективной проверке случаях, и ученые, искренне желавшие получить ответы на имевшиеся у них вопросы, вынуждены были разрабатывать специальные методики исследований.

Обычно с целью получения более или менее устойчивого эффекта подбираются люди, обладающие телепатическим даром выше среднего; причем отыскивается именно перципиент, так как хотя передачу ведут практически все, прием доступен весьма немногим. Далее, по обычной «слепой» методике, исключающей возможные сенсорные каналы передачи информации, проводят эксперимент, результаты которого обрабатывают по стандартным статистическим методикам.

Все, казалось бы, просто, но это простота схемы. Трудности начинаются, как правило, на самом первом этапе. История парапсихологии насыщена примерами самых невероятных мошенничеств и их разоблачений, рассказ о которых мог бы составить интереснейшую книгу, повествующую в то же время о человеческой морали, о переплетениях человеческих страстей, заблуждений, ошибок и корысти. Но я не буду останавливаться на этом из простых соображений экономии времени и места; кроме того, об этой стороне парапсихологии можно прочитать даже в газетах, охотно помещающих такие материалы. Хочу лишь заметить, что подобная же коллекция мошенничеств: представление фальшивых экспериментальных данных (особенно распространенное в практике лекторов-демонстраторов) или подтасовка фактов в угоду либо научной парадигме, либо научному начальству может быть собрана историками и «нормальной» науки — вспомним хотя бы приснопамятные эксперименты антигенетиков или теоретические упражнения философов-антикибернетиков. И тем не менее, изучение истории парапсихологических исследований показывает, что сами парапсихологи оказывались гораздо более суровыми судьями получаемых результатов, чем даже самые решительные их противники, и это недоверие и критика со стороны научной общественности заставляли исследователей проявлять иезуитскую изощренность при разработке своих поразительно сложных методик.

Суммарная вероятность результатов тех экспериментов, по поводу которых критики не смогли выдвинуть никаких аргументированных возражений, оказалась поистине астрономической. Если бы некто проводил опыты по телепатии каждую минуту на протяжении всей истории существования Земли, начиная с тех пор, когда она еще была облаком пыли и газа, вероятность получения столь высокого случайного результата за все это время была бы ничтожно малой — менее одной миллиардной.

Одним из наиболее впечатляющих современных экспериментов был поставленный в 1958 году в США длительный опыт по телепатической связи индуктора, находившегося на берегу, с перципиентом на борту подводной лодки «Наутилус», отдаленной от индуктора двумя тысячами километров. Опыты начались 25 июля и продолжались изо дня в день в течение 16 суток. В одном из изолированных помещений лаборатории фирмы Вестингауз в городе Фриндшип все время безвыходно находился индуктор, студент Дюкского университета Смит.

Дважды в день в строго определенное время индуктор пускал в действие автомат, во вращающемся барабане которого перетасовывались тысяча карт Зенера. Пять случайно отобранных автоматом карт выпадали из барабана с интервалом в одну минуту. Индуктор брал выпавшие карты и сосредоточивался на ее рисунке, стремясь думать только о ней. Одновременно он зарисовывал изображенную на карте фигуру.

Листок с пятью фигурами сеанса Смит запечатывал в конверт и передавал военному руководителю эксперимента, который запирал конверт в сейф.

На подводной лодке происходило нечто подобное. Находившийся в полной изоляции в одной из кают перципиент — лейтенант Джонс — дважды в день в точно определенное время рисовал по своему выбору одну из фигур карт Зенера. Свои листки Джонс также запечатывал в конверт, который отдавал капитану «Наутилуса».

Доставленные после прихода «Наутилуса» в порт листки в запечатанных конвертах были сличены с хранившимися в лаборатории и показали сходство изображений более чем в 70 процентах случаев.

Очень важным вопросом, занимающим и по сей день умы исследователей, является проблема распространенности телепатических способностей у людей: можно ли считать эту способность каким-то редким уродством или же она в разной степени присуща каждому.

Был проведен целый ряд экспериментов, среди которых следует отметить остроумные опыты, проведенные М. Йохансоном в Лундском университете в Швеции.

В одном из них студентам, сдававшим письменный экзамен, вручался запечатанный конверт, в котором содержались ответы на половину вопросов. В результате выяснилось, что студенты действительно лучше ответили на те вопросы, ответы к которым находились в запечатанных конвертах. Более того, когда запечатанные ответы были заведомо неправильными, студенты хуже справлялись и с соответствующими вопросами.

Оригинальная теория, рассматривающая роль парапсихических факторов в повседневной жизни, была разработана доктором Р. Стэнфордом. Стэнфорд полагает, что для сканирования окружающей среды в поисках информации, способной удовлетворить наши потребности, каждый человек или животное непрерывно использует наряду с обычными чувствами также экстрасенсорное восприятие.

Д. Мишлав приводит, например, рассказ отставного полковника, который по рассеянности вышел не на той станции метро, в результате чего встретил именно тех людей, которых он собирался навестить.

Не был ли его неосознанный порыв выйти из метро обусловлен экстрасенсорным восприятием? Подобные «совпадения», наверное, могут припомнить многие, но, к сожалению, изучение этих инцидентов методами теории вероятностей весьма затруднительно из-за больших сложностей в задании начальных условий для расчетов.

Для читателей, желающих испытать с кем-либо из друзей свои возможности, кратко сообщу о картах Зенера. Это колода карт размером обычно 60 х 60 мм, на каждой из которых изображен один из пяти простых символов: крест, круг, волнистая линия (их может быть две или три), квадрат и звезда. Другая сторона карты — цветная «рубашка», как у обычных карт. Методика может быть подобна использованной в опытах с «Наутилусом», без применения, разумеется, автоматов, конвертов и сейфов. Могу еще только добавить, что индуктор должен стремиться сделать свою передачу максимально бессловесной: он должен передавать образ фигуры, а не ее название, которое может стать только лишней помехой в передаче. Методику обработки полученных результатов можно найти в любом практикуме по физике.

Теоретическое обоснование телепатии, как, впрочем, и прочих пси-феноменов встречает колоссальные, непреодоленные до сих пор трудности. Больше того, если для телепатии еще делаются попытки создания теорий, объясняющих ее механизм, то некоторые парапсихические явления настолько далеки от всякой возможности получения адекватного толкования в рамках современных физических теорий, что от этого страдают и исследования феноменов и, в еще большей степени, их носители.

Попытки объяснения телепатии как своеобразной биологической радиосвязи насчитывают немногим меньше лет, чем история самого радио. Научная биография одного из наиболее упорных исследователей телепатии Б. Б. Кажинского, начавшись в 1919 году, продолжалась более четырех десятков лет, и все это время Кажинский настойчиво и последовательно отстаивал идею об электромагнитной природе телепатии. На его убеждения не повлияли проделанные в 1924 году В.К.

Аркадьевым теоретические расчеты величин электромагнитного и электрического полей, которые могут возникнуть в пространстве, окружающем живой объект. Согласно этим расчетам, мощность гипотетического радиосигнала настолько мала, что телепатема вряд ли сможет даже покинуть пределы черепа. Необходимо также заметить, что за последние десятилетия этого века насыщенность околоземного пространства электромагнитными излучениями практически во всем мыслимом диапазоне возросла в тысячи раз, что делает невозможным выделение электромагнитных сигналов той мощности и длины волны, которую даже теоретически может генерировать объект с размерами человека.

С другой стороны, эта засоренность эфира неминуемо привела бы к самым настоящим страданиям людей с повышенной чувствительностью к телепатическому сигналу.

В этом смысле очень показательны опыты А. И. Фабри, который выносил на балкон уединенной дачи проволочный садок с самкой бабочки. Вскоре к ней начинали слетаться самцы. За три вечера их было поймано 64 экземпляра. Сделав предварительно пометки краской на спинках самцов, их в коробках уносили за 6–8 километров от дачи и там выпускали на волю. Через 40–45 минут их снова обнаруживали около самки. Опыты повторялись неоднократно, но результат всегда был один и тот же.

Согласно утверждениям швейцарского ученого Форели, проводившего аналогичные опыты, самцы некоторых бабочек могут отыскать самку на расстоянии до 18 километров.

В качестве практического задания предлагается создать радиопередачик размером с бабочку, с антеннами той же длины, что и усики у бабочек, и с радиусом действия хотя бы 6–8 километров.

Опыты, проведенные И. С. Марченко, показывают, что дистанционное взаимодействие существует и у растений. Вот один из таких опытов. На стволах растущих рядом двух молодых ясеней делали глубокие вертикальные надрезы, расположенные друг против друга. Через несколько месяцев деревья разворачивались друг от друга вокруг своей оси на 90°. Ширина же надрезов уменьшалась в два раза. Марченко объясняет это явление взаимодействием биополей растущих рядом деревьев. До травмы поля растущих рядом деревьев были уравновешены. После ранения деревья, как и все живое, мобилизовали свои внутренние ресурсы, чтобы залечить раны — усилились процессы обмена, деления клеток. Соответственно вырос потенциал биополя — выросли силы отталкивания. Изогнуть стволы они не могут, но заставляют их поворачиваться вокруг оси, пока между биополями не установится прежнее равновесие.

Эксперименты Фабри и Форели заставляют с большим сомнением относиться к мысли о том, что радиоволны, возникающие при различных биологических процессах в организме, являются материальным носителем информации, способным обеспечить связь на расстояниях в сотни и тысячи километров. Опыты по телепатии, проведенные американскими учеными, где была осуществлена связь на огромные расстояния в сочетании с экранирующим эффектом толщи воды и металлического корпуса лодки, казалось бы, самым серьезным образом подрывают позиции электромагнитной гипотезы телепатии. Этого, однако, не произошло, и Б. Б. Кажинский в своей очень интересной книге «Биологическая радиосвязь», которая как бы подводит итоги его многолетнего труда, оценивая опыты с «Наутилусом», делает вывод о том, «что некоторые электромагнитные волны биологического происхождения обладают какой-то еще неизвестной особенностью, отличающей их от волн радиотехники». Но эта замкнутость на моногипотезе, желание найти обоснование феномена в рамках существующей парадигмы не мешали Б. Б. Кажинскому с уважением относиться к мнениям ученых, не разделявших его убеждений.

Столь же ревностным сторонником электромагнитной гипотезы был недавно скончавшийся А. С. Пресман, дань памяти которого я не могу не отдать в этой книге. А. С. Пресман — эрудированнейший и интеллигентнейший человек, — всегда с неизменным вниманием выслушивавший любые мнения, никогда не позволял себе отнестись с враждебностью к чужим идеям, если даже они полностью противоречили его убеждениям.

Дискуссии новейшего времени, возникшие вокруг пси-феноменов и являющиеся лишь частью полемики, охватившей весь комплекс аномальных, редко наблюдаемых и зачастую невоспроизводимых явлений, вряд ли можно назвать научными. Эти споры отличает поразительно свирепая нетерпимость, полное отсутствие уважения к чужим мнениям, истовый, какой-то прямо религиозный фанатизм в отстаивании собственной, куда чаще — чужой, но освященной великими авторитетами системе теорий, когда именами основоположников размахивают, как дубинками, доказывая незыблемость высказанных ими идей. Этот феномен можно было бы, наверное, объяснить «царящим повсюду общим падением нравов», или, к примеру, «тяжелым наследием» Гербигера и Лысенко, либо знаменитыми «ямами для специалистов» Эде Боно, с успехом превращаемыми некоторыми учеными в дзоты, но это уже тема для науковедов и историков науки.

Завершить рассказ о телепатии можно небольшой, недавно появившейся заметкой: «…Небольшая группа японских экспертов в области телекоммуникаций подготавливается к рывку, который позволит им обогнать западных ученых в исследовании природы сверхъестественных явлений. Их миссия заключается в следующем: изучить возможности человеческого мозга в надежде обнаружить более совершенные методы дистанционной связи.

Группа специалистов — девять ведущих ученых, отобранных министерством почт и телеграфа, — приступила к всестороннему изучению экстрасенсорного восприятия и передачи волн головного мозга с целью возможного выявления принципиально новых средств связи по сравнению с обычными электромагнитными волнами, занимающими в настоящее время доминирующее положение. Чтобы продвинуться вперед на этом пути, группа должна сломать давнишнюю психологическую преграду — придать телепатической связи новый статус, доказать, что это нечто большее, чем материал иллюзорного и причудливого характера, дающий пищу для создания научно-фантастических фильмов. Группа, называющаяся «Исследовательская комиссия будущих средств коммуникации», будет изучать, каким образом человеческий организм преобразует получаемые сигналы в электрические импульсы, несущие информацию мозгу».

Одним из наиболее популярных и обсуждаемых среди самых широких общественных слоев феноменов в настоящее время является целительство — явление, известное с древнейших времен. Свидетельства о целителях-колдунах, шаманах, знахарях, действующих во всех уголках Земли, чрезвычайно многочисленны и широко известны благодаря художественной и научно-популярной географической и этнографической литературе. Пока это наше знакомство с ними было чисто шапочным, большинство спокойно соглашалось с господствующим мнением о том, что это обычные мифы отсталых народов, незнакомых с подлинно передовым здравоохранением. Когда же эти мифы обнаруживали под собой реальную основу, то тогда, опираясь на ту же отсталость и считая ее само собой разумеющимся синонимом слепой веры в чудеса, полагали «неубиенные» факты исцелений результатом психологического воздействия, происходящего, увы, на почве тех же суеверий. Но время шло, и стали доноситься вести об исцелениях «наложением рук» сугубо интеллигентных людей, которых было трудно заподозрить в склонности к суевериям. Обычной официальной реакцией во многих странах стало применение законов о нелегальной врачебной деятельности, но поскольку экстрасенсы — такое, не совсем правильное название они получили сегодня — выигрывали драматические, где призом было здоровье или даже жизнь человека, матчи с ортодоксальной медициной, то широкая общественность заволновалась и потребовала объективного изучения феномена.

В этой ситуации в одном из академических институтов начались исследования по программе «Физические поля биологических объектов», предусматривающей определение возможностей человека как генератора во всем диапазоне известных полей и излучений. За время шестилетних исследований выяснилось, что живой организм создает вокруг себя сложную картину физических полей и излучений в оптическом и радиодиапазоне, инфракрасных и ультрафиолетовых, электрических, магнитных и акустических. Была разработана уникальная аппаратура, позволяющая обнаруживать отличия в излучениях больного и здорового человека, что, наверное, сможет стать новым, весьма действенным средством для ранней диагностики заболеваний.

С предельно возможной на сегодня точностью была определена топография физических полей и излучений человеческого организма.

В своих теоретических выводах исследователи, к сожалению, абсолютизировали полученные ими результаты, что неминуемо, по какой-то очень справедливой логике; привело их от великолепной, мастерски проделанной работы к высокомерию, нетерпимости и презрению к инакомыслящим: «…мы видели все поля, которые рождаются вокруг человека. Все!» Следует вопрос: «Нет ли среди них биополя?» Ответ: «Что такое биополе-надо изобретателей этого термина Спрашивать. Это плод воображения неких людей, не имеющих отношения к физике, которым кажется, что в физику все что угодно можно впихнуть, поскольку там все зыбко и неопределенно. А у нас мебель расставлена.

Все стоит на своих местах, надо лишь небольшой порядок навести».

Вот такая наблюдается грустная картина: мебель расставлена и в Храм Науки можно теперь заходить разве что только для молитвы, и нет никаких полей, кроме известных физикам… В этом заклинании слышится знакомое: «Нет бога, кроме Аллаха…» Отсюда и делается очень простой вывод из всего комплекса прекрасно выполненных экспериментов: «…под рукой нагревается тот дерматом, который связан с больным органом. Он избирательно нагревается. При этом экстрасенс ощущает, где именно греется. Его чувствительности для этого хватает… Скорее всего, «лечение руками» — еще один способ рефлексотерапии по типу иглоукалывания. Хотя иглоукалывание и называется так, в дело идут не одни иглы. Точки на теле массируют пальцами, специальными вибраторами, воздействуют на них вакуумом, электричеством, электромагнитным полем, ультразвуком, лазером, прижигают и прогревают разными способами… По-видимому, прогревание рукой — один из этих способов».

Итак, теплота — и «никаких таинственных полей». Как говорил «Пьер и Константин»: «Теперь вся сила в гемоглобине». Ну, а если все же тепло-почему бы не измерить наиточнейшим образом температуру рук экстрасенса «в действии» и прикладывать к надлежащим местам надлежащим образом нагретые грелки: ведь такой эксперимент, при наличии хотя бы равной с экстрасенсами лечебной эффективности, был бы гораздо убедительнее многих, не очень, скажем, этичных, высказываний. Но не слышно ничего о таком эксперименте, и, наверное, поэтому уже который год в одном из медицинских учреждений практикует, и с немалым успехом, именно Джуна — экстрасенс, а не «неплохо исполняющие роль экстрасенсов приборы».

Вернусь к словам нобелевского лауреата Альберта Сент-Дьерди, вынесенным в эпиграф к этому разделу и возьму на себя смелость построить аналогичный и, как кажется, более близкий к излагаемой ситуации пример. Представьте себе великого термодинамика прошлого века Клаузиуса, которому волей судеб пришлось бы исследовать радиоприемник. Он бы внимательнейшим образом замерил температурные поля всех его элементов, попытался бы — без особого, надо думать, успеха — построить его тепловой баланс; но представить себе процессы, ведущие к возникновению человеческого голоса в динамике, он бы не смог, не согласившись предварительно с мыслью о том, что могут, быть явления, не укладывающиеся в основы только термодинамики или теплопередачи.

Удивляет высокомерие некоторых ученых по отношению к истории собственной науки, поразительна самоуверенность, с которой они считают, что ошибки, допущенные когда-то и кем-то в оценке полноты теорий, оказавшихся в конечном счете далеко не полными, не могут быть повторены. Ведь даже очень старые обвинения и даже слова, их выражающие, — те же самые, что и ныне: Лейбниц, возмущенный теорией всемирного тяготения Ньютона, упрекал его в допущении в физику «мистического дальнодействия» — слова из обихода современных критиков парапсихологии.

И так напоминает горячность сторонников «полностью расставленной мебели» совсем уж недавнюю, ставшую уже хрестоматийной, историю одного из величайших физиков современности, которому его профессор не советовал заниматься теоретической физикой ввиду ее полной завершенности. А происходило это незадолго да того, как теория относительности перевернула мир старой доброй классической физики.

Поражает и печалит забвение многими учеными основ когда-то наверняка изучаемой философии, презрение к диалектике, к диалектическому мышлению, и что, наверное, самое парадоксальное — люди, восславляющие диалектику, нередко считают себя способными дать окончательные ответы на вечные вопросы. «Все, что установлено опытом — экспериментом и наблюдением, — не может претендовать на большее, чем на вероятность истинного вывода. Эта вероятность может быть сколь угодно высокой, но никогда не обращаться в догмат… Диалектика допускает истинное знание, но не разрешает показывать пальцем, какое знание в самом деле истинно», — писал С. В. Мейен. Так называемые «универсальные законы» природы отнюдь не универсальны и являются лишь отражением определенной картины мира. Желание абсолютизировать какие-либо законы природы служит одним из главных упреков философии, которая, перестав быть путеводной звездой естествознания, выполняет при нем странную работу толкования уже открытого и способствования абсолютизации этого открытого. Но в природе нет никаких абсолютных законов. Диалектика вот единственный известный нам абсолютный закон природы.

Других попросту нет.

Неизвестные еще физикам поля существуют — их просто не может не быть, их существование неизбежно, как неизбежно бесконечное разнообразие материи, порождающей эти поля. Не столь уж важно, в конечном счете, как они будут названы: биополем или как-нибудь еще.

Но они есть, и они должны быть найдены и изучены, иначе заметаемая под ковер груда неудобных и странных фактов однажды перевернет с таким трудом расставленную мебель. Ниже будут приведены некоторые примеры применения биотерапии — в основном те, относительно которых проводились процедуры объективизации, исключающие возможность влияния чисто психологических факторов.

Так, проведенные в 1955 году Институтом пограничных областей психологии всесторонние обследования целителя Курта Трамплера, достаточно ясно показали, что целительный эффект, демонстрируемый Трамплером, в основном может считаться результатом так называемого психосоматического воздействия. В течение шести месяцев были обследованы 650 человек, лечившихся у Трамплера.

У обследованных лиц были обнаружены самые различные заболевания. Почти 75 % оказались хроническими больными, вынужденными в конце концов обратиться к целителю. Более половины из них одновременно проходили и медицинское лечение, что поощрялось Трамплером.

Медицинская экспертиза обнаружила, что у 8 % пациентов Трамплера объективное состояние здоровья резко улучшилось. С другой стороны, у 61 % пациентов имело место субъективное ощущение временного или устойчивого улучшения своего состояния. 50 % тех пациентов, чье состояние объективно ухудшилось, сообщали, тем не менее, что чувствуют себя лучше. Похоже, что это субъективное чувство улучшения своего состояния почти не зависит от диагноза или серьезности заболевания. Результаты исследований указывают на то, что оно определяется главным образом установкой, имевшейся у пациента до начала лечения. Создается впечатление, что чем больше надежды возлагает пациент на лечение, тем лучше он на него и реагирует.

Ни в одном из случаев не было обнаружено, что лечение Трамплера принесло пациенту объективный вред.

В сущности, это исследование представляет собой иллюстрацию явления, хорошо известного современной медицине: пациенты со спокойным и положительным складом ума значительно лучше реагируют на лечение. Так, исследования показывают, что люди, приступившие к регулярной практике трансцендентной медитации, сообщают о повышении сопротивляемости аллергическим и инфекционным заболеваниям. Другие исследования, на протяжении 20 лет проводившиеся Рочестерским университетом, показали, что наличие или отсутствие ракового заболевания у пациента может быть предсказано на основании имеющегося у него чувства «безысходности» по отношению к жизни в целом. Подобные исследования привели к возникновению такой признанной отрасли медицины, как психосоматическая медицина. В настоящее время врачи осознали, что жизненная позиция их пациентов столь же значима, как и симптомы их заболевания.

Между тем множатся свидетельства о таких типах целительства, механизм которых не может быть объяснен внушением, расслаблением или изменением жизненной позиции.

В 1959 году канадский исследователь доктор Б. Грэйд провел ряд остроумных экспериментов с целителем, венгерским эмигрантом Оскаром Эстебани. В его первых экспериментах использовались лабораторные мыши, со спины которых были тщательно удалены кусочки кожи стандартного размера. Лечение проводилось в течение восемнадцати дней, причем каждый день производились осмотры поврежденной области. Лечение заключалось в том, что Эстебани ежедневно два раза на протяжении двадцати минут держал клетку с мышами между руками. Одна контрольная группа мышей подвергалась такому же наложению рук со стороны студентов-медиков, не претендовавших на обладание необычными целительными способностями; другая контрольная группа мышей попросту оставалась в своих клетках, без воздействия вообще. После нескольких пробных исследований были опубликованы результаты эксперимента с тремя сотнями мышей.

Этот эксперимент показал, что раны тех мышей, которых лечил Эстебани, заживали значительно быстрее.

Отстаивать взгляд, согласно которому на мышей воздействовали силой внушения, было довольно затруднительно. Гораздо легче предположить, что из рук Эстебани исходили некие целительные эманации.

Интересные эксперименты с Эстебани провела Джаста М. Смит, специализировавшаяся на изучении энзимов — больших белковых молекул-катализаторов, ускоряющих течение биохимических реакций. Обнаружив, что при обработке энзимов сильным магнитным полем их химическая активность повышалась, она заинтересовалась, не имитируют ли руки Эстебани этот эффект. Эксперимент состоял в том, что Эстебани держал пробирки с энзимами, в то время как ассистенты при помощи инфракрасного спектрофотометра каждые пятнадцать минут проверяли уровень их химической активности. Они обнаружили, что энзимы вели себя так, будто они были помещены в магнитное поле порядка 13000 гаусс. Это очень сильное поле; магнитное поле Земли, например, равняется всего половине гаусса. Однако дальнейшие исследования при помощи магнитометра не выявили вокруг рук Эстебани никакого аномального магнитного поля.

В теоретическом и в практическом плане очень важным является то отмеченное многими исследователями обстоятельство, что из всех потенциальных парапсихологических способностей человека наиболее доступно и часто проявляется именно способность к биотерапии. Общественный интерес к парапсихологии, особенно к целительству, существенно возросший в последние годы, способствовал выявлению многих сильных сенситивов, а также бессчетного количества способных, как минимум, снимать головную боль людей.

В связи с этим интересом, по-видимому, будет целесообразным ознакомление читателя с методикой самолечения в таком, например, виде, как она изложена в книге В. И. Сафонова «Нить Ариадны». Собственно говоря, в этой книге описана и методика лечения других, однако мне кажется, что заочное обучение методикам пока еще однозначно не определенного вмешательства в другую жизнь не совсем этично. К тому же — и это, видимо, самое главное — целительская практика требует от человека, занимающегося ею, в первую очередь, совершеннейшего морального здоровья, полного бескорыстия и бесконечной любви к людям — не к Великому Человечеству, а к каждому отдельному, несчастному и больному человеку. Не должно быть любопытства, желания попробовать себя, свои силы в необычном, — только стремление помочь, стремление облегчить чужое страдание через сострадание, разделяя его, принимая это страдание на себя.

Что же касается самолечения, то, во-первых, отсутствие любви к себе столь редкое явление, что об этом можно и не говорить; и, во-вторых, — каждый человек имеет несомненное и неоспоримое право распоряжаться своей жизнью и здоровьем.

Прежде чем приступить к изложению методики самолечения, следует, видимо, сделать небольшое отступление, чтобы упомянуть о странной роли Сафонова в Измайловском полтергейсте, о котором рассказывалось в третьей главе этой книги. Именно после посещения Сафоновым вместе с врачом-психиатром М. И. Буяновым квартиры С. ее сын Юра оказался в психбольнице, где он «во всем признался».

Я вспоминаю об этом инциденте вовсе не для того, чтобы осуждать или обвинять в чем-либо Сафонова — в конце концов «люди заняты деланием того, что делают люди», — просто этот случай позволяет сделать два немаловажных вывода.

Во-первых, в высшей степени знаменательным представляется тот факт, что человек, на себе ощутивший всю тяжесть ограничивающих вериг научных догм и постоянно ведущий борьбу с этими догмами, вроде бы неожиданно оказывается суровым ортодоксом и скептиком, не могущим воспринять ничего из того, что «дальше» поставленных им самим пределов. Он выкопал свою собственную пещеру, тени на стенах которой стали олицетворять для него весь возможный свет знания и подобно слишком многим до него принял «конец своего кругозора за конец света». В этом заключается очень важный урок для исследователей; яростно бьются за свою точку зрения не только геоцентристы или сторонники яровизации — можно быть на самом переднем краю познания и в то же время изо всех сил бороться за то, чтобы этот передний край объявить пределом всех пределов. Толтеки-видящие говорят: «Чувство собственной важности делает человека тяжелым, неуклюжим и напрасным. Для того чтобы стать человеком знания, надо быть легким и текучим». Надо учиться, сколь бы это ни было трудно, рассматривать мир через калейдоскоп множества гипотез, никогда не питая к ним никаких личных чувств — приязни или отвращения.

Не менее важен второй вывод из случившегося в Измайлове, где, несмотря на свои, не подвергаемые никакому сомнению мощнейшие сенситивные возможности, Сафонов не почувствовал ничего. Это обстоятельство, видимо, и послужило основанием для появления ничем не оправданной уверенности в том, что происходящее есть злонамеренный розыгрыш и как результат — драматическое заключение Юры С. в психбольницу. К этому следует добавить, что имеется определенная статистика, однозначно говорящая о том, что в местах появления полтергейстов сенситивы — а кого только не приглашают напуганные и растерянные люди — не чувствуют ничего необычного. Об этом, кстати, знали создатели американского художественного венного фильма «Полтергейст», снявшие в этом, довольно, надо сказать, страшном фильме забавную сцену, где перед приглашенной в дом с полтергейстом дамой-сенситивом, пьющей чай и одновременно убеждающей хозяев дома отказаться от их заблуждений, внезапно начинает летать посуда.

Нечувствительность сенситивов к полтергейсту представляется фактом многозначительным и допускающим некоторые интересные интерпретации. Одно из таких возможных объяснений может заключаться в том, что эта нечувствительность сенситивов означает присутствие и действие сил, отличных от тех, с которыми встречаются в своей практике сенситивы.

Читателю предлагается самостоятельно объяснить этот феномен, имея при этом в виду, что гипотеза «этого не может быть» уже высказывалась и поэтому настаивать на своем приоритете бесполезно.

После этого небольшого отступления вернемся к методике самолечения, многократно и с большим успехом использованной В. И. Сафоновым.

«Представим себе, что у вас неожиданно заболело сердце. Если это дома, то при наличии телефона вы или ваши близкие думают о вызове «неотложки», а если это как-то непугающе-терпимо, то о валидоле и т. п. лекарствах. На работе тот же валидол, та же «неотложка».

Хуже, если «прихватило» где-то в дороге, вдали от дома, людей, аптеки, когда такое случилось впервые, а в карманах нет и не могло быть нужного лекарства. Речь ведь идет не только о сердечных недомоганиях, когда помощи ждать не от кого, когда человек остается один на один с каким-то приступом, — острой болью, будь то печень, сердце, желудок, радикулитный «прострел» и тому подобные угрожающие симптомы.

Остановитесь — если идете, бросьте груз, если несете, отложите инструмент, если работаете. Присядьте, если есть рядом скамья, лавка, тумба. В некоторых случаях — сердечный приступ, резкая боль в печени, почках и других органах лучше лечь на лавку, скамью, газон — все это в зависимости от сезона, внешних условий и степени недомогания.

Остановившись (присев, улегшись), надо сделать спокойный, по возможности глубокий (до границы боли при сердечном недомогании) вдох с задержкой и отсчитать про себя до 10–15. После этого делать выдох, умозрительно представив себе, что в легких образовалось облачко-дымка, туманчик, словом, то, что проще всего может представить себе человек, воспитанный в строгих материалистических традициях, которые приучили представлять материальным только то, что можно увидеть и пощупать руками. Это действительно трудно представить, но без образности представляемой «порции» биоэнергии самолечение не получится… Вообразив, как я уже говорил, этакое овальное белесое облачко, висящее поперек верхушек обоих легких, надо направить его туда, где боль, где спазмы, словом, в ту часть тела, орган, где возник «энергоразбаланс».

Транспортировка должна совершаться в течение всего выдоха по наикратчайшему пути, вопреки знаниям анатомии и физиологии.

Она, эта посылка, дойдет до места назначения, даже если человек погрешил против истинного расположения нервных коммуникаций в своем организме.

Но дойдет эта посылка «облачка» только в том случае, если человек будет умозрительно видеть это облачко от места отправления (легких) до пункта его выгрузки, остановки. Если это не соблюдать, то «порция» биоэнергии, как бы закапсюлированная в контуры «облачка» в легких до выхода, будет немедленно перехвачена чем-то координирующим работу нервной системы и распределена по всему организму в соответствии с его биологической схемой, без учета повышенной потребности в биоэнергии той или иной его части.

И как это ни странно, прибытие по адресу пересылаемых порций биоэнергии почувствуется уже через несколько минут заметным уменьшением боли, тяжести и т. д., не считая того, что почти всегда возникает чувство приятного тепла, реже — слабого покалывания.

Очень трудно дать рекомендации о продолжительности сознательного распределения биоэнергии, вырабатываемой, как говорилось выше, каждым вдохом. И в самом деле, почти невозможно предусмотреть все возможные ситуации, когда такая процедура понадобится, но в общих чертах можно кое-что посоветовать. Боли в сердце: продолжительность воздействия от 5 до 10 минут, Если это произошло утром или днем, то сеанс следует повторить вечером, лучше перед сном. Боли в желудке, печени, почках и других органах: продолжительность воздействия-5-15 минут. Повторить через час-два до 3–5 раз, если первое воздействие не дало результатов».

Говоря о целительстве, следует заметить, что во многих случаях диагностика и лечение проводятся целителями на очень больших расстояниях — это так называемые теледиагностика и телетерапия: существует огромное количество документально зафиксированных фактов этих феноменов. Так, например, число случаев успешного применения теледиагностики и телетерапии одним из наиболее известных целителей чехом Ф. Фердой превышает 80 тысяч.

Впечатляющие эксперименты, направленные на объективизацию телетерапевтических способностей американской целительницы Ольги Уоррол провел доктор Роберт Н. Миллер.

Доктор Уоррол хорошо известна своей способностью лечить на расстоянии. Каждый вечер в 9 часов она погружается в молчаливую медитацию с тем, чтобы целить тех многих людей, которые не могут, посетив ее лично, пройти курс индивидуального лечения. Подобным же образом, как это делает Трамплер, в указанное время лицо, нуждающееся в лечении, может попросту на нее настроиться. Однако в случае с Уоррол имеются свидетельства, что ее лечение на расстоянии действительно производит вполне определенный эффект — по крайней мере тогда, когда она сознательно сосредоточивается на лице или объекте, которому она пытается передать целительную энергию. В одном из экспериментов доктора Миллера с Ольгой Уоррол измерялось изменение скорости роста стеблей ржи, растущих в лаборатории в Атланте, при воздействии на нее Уоррол, находившейся в это время на расстоянии свыше 800 километров, в Балтиморе. Для измерения скорости роста стеблей Миллер использовал аппаратуру, позволяющую измерить эту скорость с точностью до одной тысячной дюйма в час. Предварительно было установлено, что при тех постоянных условиях освещенности, температуры, влажности и т. п., которые имели место в опытах Миллера, скорость роста равнялась приблизительно 0,006 дюйма в час. Эта скорость непрерывно регистрировалась на ленте самописца. Миллер описывает эксперимент следующим образом: «Еще до начала эксперимента… скорость роста стабилизировалась и составляла 0,00625 дюйма в час. Всю ночь 3 января самописец чертил прямую линию, указывающую на постоянную скорость роста. Такая же картина наблюдалась в течение следующего дня. В восемь часов вечера 4 января я позвонил в Балтимор и попросил Уоррол, чтобы во время обычной вечерней молитвы в 9 часов вечера она направила свои мысли и к моим саженцам. Часом позже она «молилась» о растениях, визуализируя их бодро растущими в белом свете.

На следующее утро я тщательно проверил записи самописца… На протяжении всего вечера вплоть до 9 часов след самописца представлял собой прямую линию, свидетельствующую о скорости 0,00625 дюйма в час. Ровно в 9 часов вечера след начал отклоняться вверх и к восьми часам следующего утра указывал скорость роста, равную 0,0525 дюйма в час, то есть повышение на 840 %».

Имеются многочисленные факты диагноза людей по фотографиям, причем отмечены даже случаи определения по фотографиям причин смерти лиц, на них изображенных. Широко известен, например, документально засвидетельствованный случай, когда по фотографии пропавшей девочки была определена причина и место ее гибели. Однако, несмотря на то, что этот феномен заведомо предполагает возможность максимально строгой проверки, серьезного изучения его не проводится в силу, видимо, высочайшей степени парадоксальности этого явления.

Одной из форм целительства, вызывающей в настоящее время наибольшие споры, является пси-хирургия. Этим феноменом славятся Филиппины и Бразилия, хотя он встречается и в других местах. В операциях не используются ни наркоз, ни антисептика, они проводятся в нестерильных условиях, иногда даже без помощи ножа. Зачастую после операции на теле пациента не остается никаких следов от хирургического вмешательства. Эти операции попирают все принципы современной хирургии.

В период с 1963 по 1968 год старший научный сотрудник медицинского факультета Нью-йоркского университета Андрий Пухарич провел широкую исследовательскую работу с бразильским целителем Хосе Педро де Фрейтасом, известным под именем Ариго.

В качестве целителя Ариго обрел известность в 1950 году, когда, проезжая через город Хоризонте, он остановился в той же гостинице, что и сенатор Биттенкорт. Последний рассказал Пухаричу, что рано утром Ариго, с которым они были знакомы, вошел в его комнату и предложил ему лечь в постель; затем он достал бритву, удалил ему опухоль и ушел. Согласно поставленному ранее диагнозу, имевшаяся у Биттенкорта опухоль ободочной кишки была неоперабельной. Последующие обследования показали, что опухоль рассосалась. Пижама Биттенкорта была порвана, а на полу номера он обнаружил кусок мяса величиной с апельсин. Несмотря на то, что тело и пижама были в крови, шва, полагающегося для таких случаев, обнаружить не удалось.

Впоследствии Ариго начал производить такие операции публично.

«Мы обнаружили, — писал Пухарич, — что можем подтвердить 550 заключений, поскольку в этих случаях мы сами могли поставить вполне определенный диагноз заболевания. В остальных 450 случаях мы не могли быть полностью уверены в своих диагнозах, поскольку не располагали на месте необходимым для этого оборудованием. Но в тех случаях, в которых мы могли быть уверены, Ариго не ошибся ни разу.

Он помогал каждому пациенту и ни у одного из них не было никаких послеоперационных осложнений».

Тысячи хирургических операций проводились в условиях, напоминающих по словам Пухарича, автобусную остановку в час пик. С тем, чтобы удовлетворить свое любопытство, Пухарич даже позволил прооперировать себя самого. Ариго согласился удалить доброкачественную опухоль, имевшуюся на локте у Пухарича. Посмотреть на это собралось приблизительно девяносто человек. Ариго торжественно попросил, чтобы кто-нибудь дал ему перочинный нож. Затем он попросил Пухарича не смотреть, так что тот обернулся лицом к оператору, снимавшему всю картину на кинопленку. Еще несколько секунд спустя Ариго вручил Пухаричу опухоль и ножик, которым проводилась операция. Несмотря на то, что Пухарич находился в полном сознании, он не почувствовал ни боли, ни какого-либо ощущения хирургического вмешательства вообще. И тем не менее, на месте опухоли был кровоточащий разрез. Зная, что ни нож, ни руки Ариго, ни его собственная кожа не прошли никакой антисептической обработки, Пухарич полагал, что в ходе операции он вполне мог подхватить какую-то инфекцию и даже заражение крови. Однако рана затянулась уже через три дня, то есть вдвое быстрее, чем при обычных хирургических операциях.

Существуют сотни любительских фильмов, снятых американцами, которые приезжали на Филиппины с серьезными, иногда неизлечимыми болезнями, а возвращались совершенно здоровыми. Врачи, обследовавшие этих пациентов до и После лечения, нередко оказывались сбитыми с толку.

В 1971 году молодому американцу по имени Дат Воукс, имеющему степень бакалавра психологии, довелось увидеть один из таких фильмов. Увиденное настолько, потрясло его, что он покинул США и стал учеником филиппинских целителей. Сначала он был обучен магнетическому целению «наложением рук». Его попросили широко практиковать эту простейшую форму целительства, сказав, что посредством этого он углубит степень своего посвящения.

Воукс, который обрел в конце концов дар выполнения хирургических операций, рассказывает: «Ваши руки становятся попросту точкой, фокусирующей силу, исходящую из этого источника, которому вы молились и к которому вы взывали… Когда я начинаю массировать руками кожу больного, то я мог бы сказать, что она расступается, поскольку я вижу это. Однако мои руки при этом утрачивают чувствительность вплоть до локтей… В действительности не руки погружаются в тело, не пораженная область подступает к рукам — так, как если бы они были магнитом… Отдельные клетки не разрезаются, а отделяются друг от друга без повреждений. При этом рука целителя служит в качестве вспомогательной силы, удерживающей ткани разделенными и соединяющими их вместе. Когда я проводил свою первую операцию, я был поражен не меньше, чем люди, наблюдавшие ее… Я не мог управлять этим. Это происходило само собой».

Из всех пси-феноменов наименьшей степенью странности обладает, пожалуй, лозоходство, именуемое также рудоискательством, биолокацией, биофизическим эффектом. Под всеми этими терминами обычно понимается вращение или отклонение лозы-индикатора в виде проволочной рамки или П-образной ветки в руках оператора вблизи каких-либо возмущающих объектов, которыми могут быть и руды, и подземные воды, и коммуникации, и биологические объекты, и Бог знает что еще. Несмотря на те же трудности теоретического обоснования, которые присущи и остальным феноменам парапсихологии, лозоходство постепенно приобретает все более широкое распространение как рабочий инструмент в геологических и археологических исследованиях, при спасательных работах.

Один из энтузиастов отечественного лозоходства, Н. Н. Сочеванов, приводит многочисленные примеры успешного использования этого метода в геологии.

«В Средней Азии на одном перспективном участке до применения биофизического метода (БФМ) было пробурено 39 скважин глубиной до 300–400 метров. Руд обнаружено не было. Первая же скважина, заложенная по данным БФМ на глубине 390 метров вскрыла рудное тело с балансовыми содержаниями.

На Южном Урале из заложенных по данным БФМ 20 буровых скважин в 16 открыты рудоносные зоны… Разбуривание за тот же период в этом районе 49 перспективных участков, выявленных другими методами, дало только два рудных тела».

Рамка оказывается действенной не только в руках оператора, медленно бредущего по земле: «В Западной Карелии, на площади 900 кв. километров маршрутами через 250 метров произведена в комплексе с другими аэрометодами вертолетная аэробиофизическая съемка (АБФС) с регистрацией угла отклонения рамки на самописец. В этом районе из 47 скважин и канав, заложенных по данным БФМ, в 37 случаях (79 %) были вскрыты зоны с рудной минерализацией. На участках неперспективных по данным БФМ были заложены 55 выработок и только в трех из них (5 %) были обнаружены подобные зоны. Успешными оказались работы по поискам руд также на Украине, в Средней Азии, Якутии. Поиски вод с помощью БФМ статистически еще более надежны.

С 1967 по 1976 год в Челябинской области по данным БФМ заложено 1220 буровых эксплуатационных скважин на воду. Из них только 8 % оказались безводными. Из скважин, заложенных по данным геофизики, безводных оказалось 19 %».

Успешно применяется лозоходство не только в геологоразведочной практике. «БФМ прошел хорошую производственную проверку на Алмалыкском горно-металлургическом комбинате, где… с помощью БФМ прослежено около б километров бесколодезных подземных коммуникаций (водопровод, кабели). В Подольске при застройке нового микрорайона необходимо было знать положение пустот, возникших в конце XIX века при отработке пласта известняка, которая производилась на глубине 10–15 метров. Работы, проведенные с применением БФМ, наметили границы пустот. Все без исключения проверочные скважины попали в пустоты».

Рамка в руках оператора способна реагировать не только на неживые природные и искусственные объекты. Проведенные зимой в Хибинах эксперименты доказали возможность использования БФМ для поиска людей, попавших в лавины. Оператором были найдены почти все люди, укрытые перед началом опыта в снежных шурфах глубиной до трех метров. Не найден был только один человек, для которого от основания четырехметрового шурфа отрыли «лисью нору» далеко в сторону, до скалистого основания.

Проводились эксперименты и по поиску утонувших людей, когда оператор, искавший человека-мишень, находился в лодке.

Диагностика заболеваний с помощью рамки, по всей видимости, ничем принципиально не отличается от описанной выше практики целителей, то есть базируется на тех же физических принципах. Должен признаться, что я на себе опробовал этот способ диагностики, и М. А., до того совершенно мне не знакомый человек, подробно перечислил все хорошо знакомые мне «болячки». До этого я слышал о таком методе диагностики, и поэтому полученные результаты особого впечатления на меня не произвели. Удивительное было потом, когда М. А. в заключение сообщил мне о черте моего характера, которую он определил как одну из основных, — и здесь он также был абсолютно прав.

По данным парапсихологов, способностями к лозоходству обладает до 40 % людей, хотя эта цифра мне кажется существенно заниженной: способностями к лозоходству обладают, наверное, практически все. Хотя, с другой стороны, в отличие от целительства, где невозможно переоценить даже минимальные способности к облегчению своих или чужих страданий, лозоходство, не развитое до высокой степени совершенства, может рассматриваться не более как забавное развлечение. Тем не менее, для читателя может оказаться интересным если и не собственно лозоходство в профессиональном что ли смысле, то хотя бы то удивительное ощущение, которое испытываешь, когда рамка «оживает» в твоих руках.

Самая простая в изготовлении и в работе с ней рамка представляет собой Г-образный контур, согнутый из сталистой, алюминиевой или медной проволоки диаметром 1,5–2 мм. Размеры плеч рамки равны: 100–150 мм — для короткого плеча, 250–300 — для длинного. Рамки обычно делаются две — для обеих рук, хотя, как правило, у среднего человека работает только одна. Коротким плечом рамка укладывается в средние сгибы пальцев руки и зажимается небольшим усилием так, чтобы могло быть обеспечено свободное ее вращение. Длинное плечо рамки должно быть направлено вперед, по направлению движения лозоходца и несколько наклонено вниз с тем, чтобы сместить центр тяжести контура и исключить тем самым влияние непроизвольного движения рук.

Читатель может попробовать свои силы в поисках, например, скрытой проводки, подземных коммуникаций; перешагивая через ручеек или идя по мосту, можно обнаружить реакцию на поток воды — возможности для экспериментирования здесь велики, хотя, надо сказать, для начинающего весьма неопределенны: рамки в ваших руках могут начать энергично вращаться, но вы далеко не всегда определите причину этого вращения и характер выявленных аномалий.

Для задач целевого поиска лозоходец обычно настраивается на объект или вещество, которые он хочет обнаружить. С максимально возможной ясностью надо представить себе объект поиска. Существует способ настройки, заключающийся в простом правиле: если вы ищете воду, держите в руках бутылочку с водой, если нефть — бутылочку с нефтью. Опытные лозоходцы используют этот метод при поисках чего-либо им плохо знакомого. Один из лозоходцев, например, рассказывал, что когда ему предстояло выявить невзорвавшиеся в разведывательных скважинах толовые шашки, некоторое время перед поиском держал в руках одну такую шашку, «чтобы ощутить… привыкнуть, что ли?»

Большое впечатление, особенно на начинающих, производит активность рамки в местах особо сильных аномалий. Так, при обследовании рамками описанного во второй главе места вблизи автострады Москва-Рига, на котором наблюдалось «лежащее» облако, был выявлен аномальный кольцеобразный контур диаметром примерно восемь метров, при пересечении которого рамки даже у людей, никогда с ними не работавших, делали полный оборот. Интересно, что при движении по контуру кольца рамки не показывали никакой активности.

Завершая тему лозоходства, упомяну об интересном факте, отмеченном Н. Н. Сочевановым, который проделал колоссальную работу по определению углов и направления вращения рамок у различных операторов в зависимости от исследуемого объекта. В числе прочих устанавливалась зависимость отклонения рамок, приближенных к людям, от различных характеристик, в том числе от пола. Было достаточно однозначно установлено, что рамки, подносимые к мужчинам и женщинам, отклоняются в противоположные стороны-можно вспомнить основные категории древней китайской философии диалектическое противоречие ян и инь — мужского и женского начала.

Описанные выше феномены парапсихологии — а здесь довольно бегло упомянуты далеко не все явления подобного рода — можно по-видимому, чисто условно отнести к классу информационных экстрасенсорных взаимодействий в отличие от не менее обширного множества взаимодействий парафизических, среди которых, несомненно, наиболее широко известен теле- или психокинез, под которым обычно понимается способность к мысленному воздействию на предметы, перемещающему их в пространстве или меняющему их физико-химические или иные свойства.

Имеются экспериментальные данные, свидетельствующие о возможности психокинетического воздействия даже на молекулярном и атомном уровнях. Так, исследование воды, обработанной Эстебани, — об этом целителе рассказывалось выше, — «выявило в ней наличие четких спектрофотометричесих отличий от воды, не подвергавшейся обработке. Об этом эффекте независимо друг от друга сообщили несколько лабораторий. Как считает Д. Дин, эти различия свидетельствуют о том, что межъядерное расстояние между атомами водорода и кислорода в молекуле воды изменилось, по всей вероятности, увеличилось. Дин предполагает также, что молекулы воды, обработанной Эстебани, слегка ионизированы».

О том, как каждый из нас необыкновенно просто один раз в году может стать магом-психокинетиком и получить воду с удивительными свойствами, будет рассказано в следующей главе — это будет рассказ о чудесной Крещенской воде.

О другом феномене сообщил доктор Р. М. Миллер, исследовавший также уже знакомую читателю Ольгу Уоррол при помощи камеры Вильсона. Камера Вильсона, применявшаяся Миллером, представляет собой стеклянный резервуар, наполненный охлажденными парами алкоголя. Обычно эта камера применяется при физических исследованиях для съемки траекторий субатомных частиц, которые пролетая через камеру, оставляют ионизационный след, который можно наблюдать и фотографировать. Когда Ольга Уоррол помещала руки над камерой Вильсона, наблюдалось очень странное явление-пульсирующие волны с частотой около одного герца, движущиеся параллельно ее рукам. При перемещении Уоррол рук на 90°, пульсации также постепенно перемещались, пока не становились параллельными ее рукам.

Попытки объяснить данное явление еще более усложняются вторым опытом, проведенным Миллером. На этот раз его и Уоррол разделяло более 800 километров. Подготовив камеру Вильсона, Миллер позвонил Уоррол и попросил попробовать оказать воздействие на прибор. В установленное время в камере возник отмеченный ранее пульсационный эффект и наблюдался в течение трех минут.

Первым фундаментальным исследованием макропсихокинеэа могут, видимо, считаться кропотливые, продолжавшиеся около девяти лет исследования доктора Дж. Б. Раина психокинетического воздействия на выпадение игральных костей.

Для того чтобы испытуемый не мог использовать особые приемы бросания кости, применялись специальные стаканы. Позже для бросания кости стали применяться барабаны с электрическим приводом, причем для устранения возможной ошибки со стороны экспериментатора кость автоматически фотографировалась. В целом эксперименты сводились к тому, что испытуемого просили заставить кость выпасть определенной целевой стороной. Затем проводились многократные выбрасывания кости, после чего выбиралась другая целевая сторона.

К концу 1941 года было проведено в общей сложности 651.216 выбрасываний кости. Суммарный результат свидетельствовал о явлении, вероятность которого равнялась одному случаю из десяти в сто пятнадцатой степени.

В 1971 году Андрий Пухарич начал исследования удивительных психокинетических способностей Ури Геллера, с именем которого связана, пожалуй, целая эпоха в исследовании феномена психокинеза.

Имя Ури Геллера должно быть известно читателю: в прессе было помещено несколько статей, в которых «трюки» Ури Геллера разоблачали всевозможные специалисты — от академика до профессионального фокусника. Кстати, одно время почему-то считалось хорошим тоном подключение фокусника к любой подобной разоблачительной кампании.

Тем не менее, известные своей консервативностью два стенфордских физика, Г. Путхоф и Р. Тарг так свидетельствуют о проведенных с У. Геллером экспериментах: «На чашку лабораторных весов был помещен груз весом в один грамм, после чего весы были накрыты стеклянным колпаком. Вес, приложенный к чашке весов, непрерывно регистрировался самописцем. В ряде случаев Ури заставлял весы реагировать так, будто к чашке прилагалась дополнительная сила, равная 1–1,5 грамма. Этот эффект в 10-100 раз сильнее того, который мог быть получен постукиванием по колпаку или столу, или же топаньем ногами по полу. Были предприняты попытки воспроизведения результатов Геллера при помощи магнитов и статического электричества. Исследователям так и не удалось выявить артефактов, которые напоминали бы вызванные Геллером сигналы».

Столь же удачными были и эксперименты, в которых Геллер влиял на магнитное поле, измеряемое магнитометром.

За пределами США Геллер был даже еще более результативен. Физики Д. Сарфатти, Д. Хэлстед и Д. Бом из Биркбекского колледжа в Англии наблюдали ряд психокинетических феноменов в условиях строгого эксперимента. В частности, Геллер был способен изменять скорость распада радиоактивных изотопов. Однако, пожалуй, еще более замечательным было то, что тысячи людей Англии, Германии, Франции, Швейцарии, Норвегии, Дании, Голландии и Японии оказались способными применять психокинез для гнутья ложек и вилок, как это делает Геллер, после того, как увидели это по телевизору.

В одном из опытов, сама методика которого, как кажется, полностью исключала возможность обмана, Ури Геллер сгибал на расстоянии кусочек проволочки, помещенной в запаянную стеклянную трубку. Запаянный вместе с проволочкой датчик отметил повышение температуры в месте сгиба.

За последние годы и в Советском Союзе была выявлена и подверглась изучению большая группа талантливых психокинетиков. В 1968 году был снят и широко демонстрировался на Западе фильм о Нине Кулагиной, известной также под именем Нели Михайловой.

Спустя почти два десятилетия крошечный двухминутный отрывок из этого фильма был показав по центральному телевидению, и многие имели возможность увидеть то огромное напряжение, которое понадобилось для того, чтобы заставить скользить по столу обыкновенный стакан.

В 1985 году в присутствии многочисленных ученых и журналистов снимался фильм о другом психокинетике — Валерии Авдееве, который, находясь в метре от компаса, лежащего на столе, движениями рук заставлял вращаться его стрелку. После этого Авдеев демонстрировал эффекты, подобные показанным Кулагиной: передвигал компас по столу, заставлял его вращаться.

Еще более эффектными были опыты, демонстрируемые Эльвирой Шевчик и Борисом Ермолаевым.

Шевчик брала «какой-либо удлиненный предмет (например, деревянную линейку) за конец, садилась на стул и свободный конец предмета помещала на пол (в качестве опоры в одном из экспериментов применялся лист стекла). Через некоторое время Шевчик медленно разводила руки, и свободный конец наклоненного под острым углом предмета оставался висеть в воздухе. В некоторых случаях удавалось наблюдать зазор между опорой и нижним концом предмета (в этих случаях предмет целиком оказывался в воздухе).

В проведенных экспериментах Э. Д. Шевчик работала с деревянными линейками (от 40 см до одного метра), деревянной палочкой с полосками папиросной бумаги, металлической спицей, сосудом с подкрашенной жидкостью, сосудом с сыпучим материалом. Был проведен опыт с тонкой полоской бумаги, которая заняла в пространстве то же положение, что и подвешенные жесткие предметы».

«Психокинетический эффект обнаруживался у Б. В. Ермолаева следующим образом. Он брал какой-либо предмет, долго держал его пальцами обеих рук, затем разжимал пальцы, и предмет оставался висеть в воздухе под руками. Длительность эффекта оказывалась в прямой зависимости от времени задержки дыхания. Разжатие пальцев происходило после вдоха, предмет падал после того, как Ермолаев выдыхал воздух. Средняя продолжительность подвешивания оказывалась при этом несколько большей 30 секунд». В частности, наблюдалось подвешивание Ермолаевым сигареты между ладонями рук, разведенных примерно на 20–30 см.

Что касается наиболее эффектного вида телекинеза — левитации, то есть полного обезвешивания психокинетиками собственного или чужого тела, то на сегодня, кажется, нет никаких сведений об экспериментальном, лабораторном подтверждении этого феномена.

Существует, тем не менее, весьма значительный массив эзотерических, по большей части восточных, свидетельств, а также показаний людей, переживших, контакт с НЛО, полтергейсты и т. п. — можно обратиться хотя бы к полету Юры С. в Измайловском полтергейсте, в которых рассказывается о явлениях, вполне соответствующих понятию левитации.

С другой стороны, имеются весьма определенные факты, свидетельствующие о возможности, как кажется, частичного обезвешивания человеческого тела. Так, шестнадцатилетняя девушка Чиншью, дочь Хой Шуйиня, одного из самых выдающихся специалистов «сильного чигонг-о» — старинной китайской системы тренировки, — может стоять на двух куриных яйцах, держа к тому же в руках по ведру с водой. К сожалению, нет никаких сообщений об исследовании этого феномена, хотя, как кажется, проведение такого опыта на платформе весов могло бы поведать о многом.

В этой связи хотелось бы сделать еще одно замечание. Из художественной литературы, а многим и из собственного печального опыта известное странное явление, сопровождающее смерть человека и описываемое обычно следующим образом: «…его тело внезапно потяжелело, и я понял, что он скончался…». Удивительно, но насколько мне известно, никем не предпринимались попытки приборного измерения этого феномена, тем более, что осуществление подобных опытов в условиях современных реанимационных отделений не вызвало бы больших технических трудностей.

Некоторые люди, наверное, могут счесть саму идею такого опыта кощунственной. Однако, если бы Везалии и Гарвей не занимались опытами куда более кощунственными с этой точки зрения, то мы бы до сих пор так ничего и не знали о человеческом теле и считали бы, что количество ребер у мужчины меньше, чем у женщины, поскольку одно из ребер Адама было использовано для создания Евы.

К сказанному о психокинезе считаю необходимым добавить, что, к сожалению, все упомянутые выше исследования по психокинезу, проводимые в Советском Союзе, ведутся самостоятельными группами энтузиастов, не располагающими в силу этого сколь-либо достаточно сложной аппаратурой.

Еще один психокинетический феномен — телепортация, заключается в мгновенном перемещении людей или предметов вне зависимости от расстояния или физических препятствий, разделяющих точки старта и финиша телепортации. Многочисленные наблюдения создают впечатление, что перемещение объектов происходит в другом или других измерениях.

В 1960 году журнал «Фейт» рассказал о том, как шестнадцатилетняя Соннет Теггарт была телепортирована через закрытую дверь.

«Соннет первая выскочила из машины и пробежала по лестнице к парадной двери их летней дачи. Миссис Теггарт как раз вылезала из машины со своими сумками, полными покупок, когда она услышала. отдаленный возглас дочери. Миссис Теггарт с удивлением увидела, что Соннет уже находится на веранде, все еще держа в руках свои книги и покупки. Ключи от дома были в руках у миссис Теггарт, а дверь была заперта. Ей пришлось воспользоваться ключами, чтобы открыть дверь.

Теггарт пишет: «Я долго расспрашивала дочь о том, что произошло, и она рассказала, что она добежала до первой лестничной площадки — и вдруг оказалась внутри дома. По ее словам, последнее, что она помнит о лестнице это площадка. У моей дочери не было причин обманывать меня или пошутить надо мной… да и ключей у нее не было… Мы обе не поняли, что произошло… Она не касалась двери и не выпускала поклажи из рук. Она вдруг обнаружила, что стоит на веранде».

Имеются сообщения об экстремальных ситуациях, где спасение людей от неминуемой гибели не может быть объяснено сколь-нибудь рациональным образом, за исключением гипотезы об их спонтанной телепортации из опасной для жизни зоны.

Случилось так, что в автобус, стремительно сорвавшийся с места и увозящий людей с места технической катастрофы, не успела вскочить одна женщина. Ее видели в заднее стекло автобуса, но водитель, за ревом пламени и криками людей, не услышал тех, кто требовал остановить автобус. Женщина осталась. Однако через два или три километра бешеной гонки они увидели ее опять голосующей перед автобусом. К сожалению, общая ситуация не позволила провести хотя бы краткий анализ случившегося.

Отдельно следует заметить, что характерной чертой всех без исключения аномальных инцидентов является то, что они необыкновенно быстро и прочно забываются свидетелями. Психологически это явление объясняется весьма просто и потому, к счастью, не добавляет своей доли странности в странные сами по себе события. Вместе с тем, отсюда, следует одно очень важное правило для очевидца или объекта необычных событий: записывать случившееся, и чем быстрее, тем больше деталей происшедшего будет сохранено.

Еще один инцидент, происшедший на глазах у многочисленных свидетелей, имел место при разгрузке многотонного — агрегата, который вместо того, чтобы скользить по направляющим, завалился с платформы на одного из такелажников. Этот человек оказался в пространстве, с двух- сторон ограниченном направляющими, с третьей — платформой, а с четвертой — плотной и высокой стеной акаций, до которых своим верхом доставал упавший агрегат. С огромным трудом, но необыкновенно быстро удалось поднять край упавшего механизма-под ним никого не оказалось… В конце концов пропавшего человека нашли — за стеной акаций. Он был без сознания, но совершенно невредим. Придя в себя, этот человек ничего не смог вспомнить.

Ниже приводится рассказ американского парапсихолога Кларка.

Этот рассказ интересен не только необычностью происшедшего явления, но и наличием многочисленных свидетелей.

«В Ланкастере, штат Калифорния, меня попросили прочитать лекцию об общих вопросах экстрасенсорного восприятия. Мой доклад не имел ничего общего с астральной проекцией или чем-либо в этом роде. Это был просто обычный обзор проводимых физических исследований. Минут через 45 лекции я стал ощущать необычное чувство, будто мне не хватает воздуха или же он не усваивается легкими. Не знаю, как объяснить это, казалось, что с каждым вздохом моя грудная клетка все больше расширяется, занимая все больший объем. Скоро я почувствовал, что грудная клетка как бы достигла стен. Тогда я подумал, что у меня, должно быть, сердечный приступ. Помню, я попытался сказать: «Думаю, это все, что я могу вам сказать», как только я сел, в зале стало твориться что-то невообразимое, Мне сказали, что мой голос был слышен, но сам я полностью пропал из вида по меньшей мере на две минуты. Я был удивлен. Единственное, что я ощущал в эти две минуты — это чувство того, что я стал частицей всего. Когда я делал вдох, я заполнял собой всю аудиторию. Я простирался от стены до стены… Довольно интересно, что мои слушатели отметили, что голос мой ни разу не дрогнул, и я не потерял ход рассуждений. Они удивились, когда я сказал: «Ну, думаю, это все, что я могу вам сообщить», и сел. Слушатели видели, как я стою и говорю, потом я исчез и снова стал видимым уже в кресле. Они были потрясены — так же как и я, будь я зрителем».

Неизвестная нам, подсознательная область нашей психики, кажется, властна не только над пространством — она способна воздействовать и на само время: это явление иногда называют парахронизмом.

Не так давно были опубликованы поразительные воспоминания участников прошедшей войны.

Рассказывает художник-конструктор: «В августе 1943 года в районе Северного Донца мне довелось увидеть снаряд в полете, и не как-нибудь, а с торца. Возможно, это единственный в своем роде случай. Снаряд прошипел близ моей головы, и какое-то мгновение я видел его отчетливо в виде черного детского мячика. Это мгновение показалось мне очень даже продолжительным. Он упал позади. Я повернулся, посмотрел на место взрыва и не придал происшедшему особенного значения. Не до того тогда было…»

О похожем случае вспоминает бывший офицер Ф. Н. Филатов: «Это было, 40 лет назад на Карельском перешейке. Наша часть атаковала укрепленную линию противника. Прямо передо мной, в нескольких метрах; плюхнулся в снег снаряд. Я упал, зачарованно глядя на стальную болванку со смертельным грузом. Удивительное дело — время остановило свой бег. Я четко видел (и никогда не забуду!), как таял снег вокруг раскаленной болванки, как по стальной поверхности зазмеились огненные трещины, как, наконец, зловеще полыхнуло из них пламенем, как медленно начали отделяться и плавно подниматься осколки. Все это происходило бесшумно, словно в немом кино… Ну, подумал я, вот тебе и конец. И тут все обрело привычный ритм. Яростно взметнулся столб взрыва, рявк11уло, словно доской ударило по ушам, и я потерял сознание… Немного придя в себя после контузии, я посмотрел на воронку: снаряд и впрямь упал близко».

Таковы, в очень кратком и простейшем изложении представления о некоторых из основных парапсихологических феноменах. Некоторые, быть может, не менее интересные явления останутся из-за недостатка времени и места вне этой книги, к другим, имеющим принципиальное и весьма важное значение, мы еще вернемся ниже. Здесь же, наверное, следует хотя бы очень кратко попытаться сформулировать какие-то вопросы, которые не могут не возникнуть при знакомстве со странным миром пси-феноменов.

Самый, видимо, сложный вопрос связан с природой парапсихического дальнодействия. По современным представлениям, любой вид дистанционного взаимодействия может быть осуществлен только через посредство физических полей, к которым относятся известные сегодня гравитационное, электромагнитное и поле ядерных сил.

Уверенность в том, что этими полями исчерпываются все виды взаимодействий в природе и послужила главной причиной затруднений, испытываемых современной физической теорией при попытках объяснения пси-феноменов: исследователи столкнулись со своеобразным видом энергии, которая распространяется на большие расстояния без затухания, то есть плотность энергии не убывает пропорционально квадрату расстояния, что является справедливым для всех известных видов энергии. Более того, современные расчеты, аналогичные расчетам Аркадьева, показали, что если принять гипотезу электромагнитной природы телепатии, то при телепатической связи на большие расстояния до перципиента доходят порции энергии, измеряемые долями кванта.

Вообще говоря, можно было бы назвать еще один гипотетический вид дальнодействия — мистическое, являющееся результатом действия сверхъестественных сил, однако рассмотрение этой гипотезы, а также указанных сил не является задачей этих заметок.

Поскольку существующие пси-феномены не удается объяснить действием известных сил, исследователи вынуждены были прибегнуть к построению гипотез о силах, свойства которых обеспечивали бы эти необыкновенные феномены живого и его психики. Начало этим поискам положил, кажется, Рейхенбах, предложивший для объяснения многих пси-феноменов понятие одической силы. Хотя Рейхенбах оставил крайне интересное и далеко не всегда понятное научное наследие — в качестве примера можно назвать хотя бы его генератор одической силы, — его исследования продолжены не были, и на сегодняшний день имеют место два, если и не общепринятых, то, наверное, общеизвестных термина: биоэнергетическое поле, или биополе — термин, подчеркивающий тот факт, что данное поле присуще только и исключительно живому, и пси-поле — название, определяющее психику как источник этого поля.

Другой важной проблемой парапсихологии является вопрос о роли экспериментатора в психических исследованиях или, более обще, о роли индивидов, вовлеченных в психическое взаимодействие, каковым, по сути, является любое парапсихологическое исследование.

Был проведен ряд экспериментов, имеющих основной целью установление влияния экспериментатора на устойчивость пси-феноменов и степень их воспроизводимости.

Мишлав пишет: «Хопертон сообщил об экспериментах, показавших, что на уровень экстрасенсорного восприятия испытуемого заметное влияние оказывает поведение экспериментатора — улыбается ли он или нет, приветливо здоровается или холодно и т. п. Другое недавнее исследование, проведённое в Эдинбургском университете, показало, что отношение экспериментатора к существованию пси-феноменов как таковых отражается и на результатах испытуемого».

Читатель, следящий по изредка появляющимся в печати статьям за парапсихологическими исследованиями, не мог не убедиться сам в справедливости отмеченных закономерностей. Об этом говорит, например, выступающий на эстраде с парапсихологическими опытами Валерий Авдеев, отметивший, что его опыты удаются в разных аудиториях по-разному, «в зависимости от того, насколько доброжелательно относятся зрители к происходящему на сцене. От степени доверия публики зависит и успех опытов».

Вывод, согласно которому установки экспериментатора могут оказывать влияние на показатели экстрасенсорного восприятия, приложим также и в отношении испытуемых. Доктор Г. Шмейдлер разделила своих испытуемых на «агнцов», веривших в ЭСВ, и «козлищ», не веривших в него. Ее исследования, проводившиеся на протяжении девяти лет и продублированные к настоящему времени другими исследователями, со всей очевидностью засвидетельствовали существование между ними различия: если показатели «агнцов» превосходили уровень случайных результатов, то показатели «козлищ» лежали ниже этого уровня. Полагают, что явление «пси-недостаточности» имеет психологическую природу и обусловлено сознательным подавлением психического материала.

Многие люди, обладающие значительными пси-способностями, и даже профессиональные сенситивы зачастую оказываются не в состоянии должным образом продемонстрировать свои таланты в лабораторных условиях. «Создается впечатление, что на результативность ЭСВ оказывает влияние сам материал, сам характер экспериментальной ситуации. Некоторые предпочитают такой целевой материал, который бы включал в себя других человеческих существ на чувственном уровне. Другие испытуемые, хорошо справляющиеся с тестами по картам Зенера, не выявляют особых психических способностей за стенами лаборатории. На специальном языке такая связанная с характером «мишени» избирательная результативность называется «дифференциальным эффектом», по-видимому, этот эффект обусловлен эмоциональными предрасположенностями, установками и потребностями испытуемого».

Например, в эксперименте, который был проведен Дж. Карпентером в Северо-Каролинском университете со студентами мужского пола (не имевшими представления о целях и характере эксперимента), на некоторых карточках-мишенях были нанесены рисунки, вызывающие половое возбуждение. Испытуемые проявили большие способности к отгадыванию карт именно такого типа. В другом опыте с женщиной, проходившей курс психотерапии, ей давался тест на ЭСВ, включавший слова, которые были для нее эмоционально значимы.

Половина их была травмирующего характера, а другая половина была ей приятна. В ходе тестирования она проявила себя как «агнец» по отношению к эмоционально-положительным мишеням и как «козлище» по отношению к травмирующим».

Эта специфическая особенность парапсихологических исследований весьма примечательна, потому что позволяет говорить о том, что в этих исследованиях морально-этические категории становятся физическими параметрами, играющими здесь ту же роль, что и, например, давление, напряжение, температура и прочие понятные в современных физических экспериментах параметры. Мы сегодня не можем — а я думаю, что не сможем никогда, — измерить величину доброжелательности, степень веры в успех или глубину терпимости, но давно известно, что эти качества усиливают пси-эффекты, порождаемые сознанием. Точно так же, и это чувствуется по статьям, написанным людьми, которые «ничего не видели», — что недоверие, злоба, самомнение ослабляют пси-эффекты и даже полностью подавляют их. Можно, видимо, провести полную аналогию между постановкой парапсихологических опытов в недружественной, скептически настроенной обстановке и проведением тончайших электронных экспериментов в трансформаторной будке или сейсмическими наблюдениями внутри трамвайного круга.

Как уже, наверное, понятно читателю, в настоящее время объективизация парапсихических явлений базируется, в основном, на статистической обработке опытного материала, а главной задачей при постановке парапсихологических опытов является разработка и использование изощреннейших методик, исключающих возможность обмана.

С другой стороны, многие исследователи пытаются соотнести полученные результаты с каким-либо известным полем или комбинацией полей — об этом также говорилось выше. Эти попытки, конечно, нельзя назвать абсолютно бесплодными и бесперспективными, хотя, как кажется, применение самой совершенной высокочувствительной аппаратуры позволяет фиксировать и измерять, по-видимому, всего лишь «отпечатки» пси-поля, следы его взаимодействия со средой. Примеров таких взаимодействий много, самые, пожалуй, «физичные» из них — это, наверное, кирлиановские фотографии и митогенетическое свечение Гурвича — явления, аналогию которым можно, наверное, усмотреть в черенковском свечении или в снимках с камеры Вильсона.

Разумеется, о многом могут рассказать и отпечатки, и великое искусство экспериментатора во все времена как раз и заключалось в умении сделать невидимое видимым, но значительно более важным должно стать понимание и признание того факта, что в случае парапсихологических исследований источником и индикатором пси-поля, основным приборным оснащением эксперимента является сам человек, сама живая и чувствующая материя.

Это обстоятельство должно изменить познавательные установки науки, до сих пор подходившей к исследованию жизни, как механической совокупности физико-химических процессов. Тем самым в значительной степени меняется и роль исследователя, вынужденного теперь спуститься с разреженных высот объективистской науки, играющей привычную роль бесстрастного судьи, чей кодекс законов, кажущийся сегодня столь незыблемым и твердым, в исторической перспективе являет собой картину зыбкую и неустойчивую. О необходимости этих процессов гуманизации науки, включении человека в качестве основного объекта изучения достаточно много говорилось в первой части этой книги. Этот же раздел главы, посвященной парапсихологии, я хочу закончить словами Джефри Мишлава, книга которого во многом помогла мне в работе: «Мы приближаемся к эпохе, в которой традиционные роли ученого, священника, шамана и художника объединятся в одной личности нового типа, готовой погрузиться в великое таинство жизни, лежащей за фасадом мира».

 

II. Экзосоматическая система

В предыдущем разделе этой главы рассказывалось о пси-феноменах, разделенных на две достаточно условные группы, число которых при применении других принципов классификации могло бы быть, вообще говоря, и иным. В то же время описанные выше феномены объединяет более или менее высокая степень приемлемости для общественного мнения, чье мировоззрение представляет собой результирующую двух слагаемых — ортодоксального и консервативного образования и воспитания, с одной стороны, и присущей любому нормальному человеку жажды паранормального, чудесного, подкрепляемой передающимися изустно такими странными, такими неправдоподобными и такими чарующими рассказами и слухами — с другой.

Но существуют иные пси-явления. Это феномены в высшей степени странные и субъективные. Они затрагивают самые фундаментальные представления об устройстве мироздания, о жизни и смерти, о сущности живого, о соотношении в нем трех компонент бытия — материи, энергии и информации. Объяснение этих феноменов с позиций достигнутого современной наукой невозможно.

Здесь будет идти речь об одном из этих феноменов, о явлении, известном как опыт вне тела (ОВТ), внетелесное переживание, астральный выход, билокацил (одновременный обзор двух различных мест).

ОВТ можно определить как наблюдение какого-либо явления из точки, не совпадающей с нашим физическим телом. При этом нередко ощущается, что сознание переместилось из физического тела в некое иное тело, называемое различно: астральным телом, эфирным телом, дублем или двойником. В других случаях человек может переживать себя как простую точку сознания вне физического тела. Похоже, что иногда под общей рубрикой внетелесного опыта объединяется ряд различных, хотя и родственных переживаний. К ним относятся: яркие сны, в которых человек обретает способность к сознательным действиям в мире сновидений, ясновидение отдаленных мест, чувство действительного отделения от физического тела, парение над ним и рассматривание его физических форм, посещение различных мест в путешествии вне тела, но в физическом времени и пространстве и посещение различных сверхчувственных астральных и духовных планов.

Имеются тысячи сообщений об ОВТ, исходящих от лиц всех возрастов и профессий. Переживания такого рода играли важную роль в шаманистических ритуалах и эзотерических школах многих предшествующих культур.

Чаще всего выходы происходят во сне. Приводимый ниже случай взят из книги Д. Мишлава и является классическим примером ОВТ такого рода. Он был сообщен в 1863 году Вильмотом из Бриджпорта:

«Я плыл из Ливерпуля в Нью-Йорк на пароходе «Город Лимерик»…

Вечером второго дня… начался жестокий шторм, длившийся девять дней… Под утро восьмого дня мне приснился сон, будто дверь моей каюты открылась и вошла моя жена, оставшаяся в Штатах; она была одета в ночную рубашку. Войдя, она, похоже, заметила, что я не единственный обитатель каюты, поколебавшись немного, она направилась в мою сторону, склонилась и поцеловала меня, а затем неспешно удалилась.

Проснувшись, я был удивлен, увидав, что мой попутчик, опершись на локоть, пристально на меня смотрит. «Ну, ты, видно, хорошенькая штучка, — наконец сказал он, — раз дама посещает тебя таким образом и в таком виде». Я потребовал от него объяснений, и он рассказал мне о том, что видел, лежа без сна на своей койке. Все это в точности совпадало с моим сновидением…

Через день по прибытии я встретился с женой. Едва ли не первым ее вопросом после того, как мы остались одни, был следующий: «Почувствовал ли ты, что я приходила к тебе в прошлый четверг?» «Но этого не могло быть, — возразил я. — Что ты имеешь в виду?» Тогда она рассказала, что, узнав прогноз погоды, начала очень за меня волноваться. В ту ночь она долго не могла заснуть; она все время думала обо мне, и вот около четырех часов утра ей показалось, что она пошла меня навестить… В конце концов она пришла в мою каюту… «Человек, лежавший на верхней койке, смотрел прямо на меня, и на какой-то миг я побоялась входить, но затем вошла, нагнулась, обняла тебя и поцеловала, а затем ушла прочь». Описание парохода, данное моей женой, совпадало во всех деталях, хотя она его никогда не видела».

Необыкновенность феномена ОВТ при его распространенности способствовала возникновению оккультизма-учения, практически полностью построенного на исследовании и интерпретации внетелесных переживаний и возникшего в седой древности у самых разных народов, очарованных феноменом. Итогом накопленного оккультизмом за столетия колоссального количества весьма хорошо согласующихся между собой наблюдений является тщательно разработанная картина иных миров, по которым путешествуют астральные тела, — и было бы неправильным пренебрегать этим, столь богатым материалом. Однако оккультный подход к феномену ОВТ, к его пониманию, видимо. Не всегда и не во всем может быть признан удовлетворительным. Вот что говорит по этому поводу Мишлав: «Оккультная литература изобилует недоказуемыми претензиями на обладание знанием сущностной природы мира, эволюции и исторического процесса, полученным якобы от посетителей из «высших планов». С этим трудно не согласиться.

Другая не очень привлекательная черта этики оккультизма берет свое начало, очевидно, из глубокой древности, где оккультизм зарождался как прямой наследник таинств, подобных древнеегипетским мистериям Изиды. Следствием этого стала вряд ли приемлемая для современной системы мышления опора на слепую веру в однозначность и непогрешимость предлагаемых интерпретаций.

Любая система мышления каким-то образом включает в себя понятие веры. Здесь возможны, строго говоря, четыре варианта. Первая, религиозная система мышления оперирует с понятием «слепой веры», не подлежащей какому-либо рациональному анализу и проверке — здесь, видимо, и лежит точка соприкосновения оккультизма с религией. В современной научной системе мышления принята презумпция неверия в предлагаемые факты, теории, результаты наблюдений, разрушаемые впоследствии теоретическими выкладками или воспроизводимыми экспериментами. Кроме, кстати, аксиом, принимаемых на веру априорно. Будущая система мышления вынуждена будет, видимо, включить в себя принцип презумпции веры в то или иное утверждение, от которого уже надо будет идти в поисках доказательств его истинности или ложности.

Выводимая из элементарной комбинаторики четвертая возможность — «слепое неверие» — может считаться основополагающим принципом для построения еще менее конструктивной системы мышления, чем религия с ее «слепой верой» и поэтому вряд ли нуждается в отдельном рассмотрении.

Основной же и крайне печальной особенностью оккультизма является исповедуемая им нетерпимость к чужому мнению и людям, позволившим себе усомниться в его догматах. Об этой нетерпимости говорится в Агни Йоге: «Много оккультных книг, но большинство из них не может быть полезно сейчас. Главная причина в том, что они всюду предпосылают лишь каких-то особо избранных…»

В то же время — обратимся опять к Мишлаву — «благодаря систематическим исследованиям, предпринятым некоторыми ясновидцами, имевшими философскую подготовку, отдельные образцы такой литературы действительно представляют определенный интерес, позволяя более широко взглянуть на феномен ОВТ».

Разумеется, не все покидающие свое тело путешествуют по оккультным мирам, но, как можно убедиться при сопоставлении рассказов самых различных людей, переживших ОВТ, имеют место весьма впечатляющие корреляции видений, отмечаемых путешествующими вне тела. Нередко непроизвольные выходы из тела имеют место вследствие гипноза, глубокого расслабления — медитации, анестезии, стресса, употребления наркотиков, а также в результате несчастных случаев и в состоянии клинической смерти. Ниже приводится еще один пример из книги Д. Мишлава — на этот раз выхода из тела, происшедшего в результате несчастного случая, пережитого семидесятилетним мужчиной из Висконсина.

«Как-то зимним днем он запряг упряжку и поехал в деревню за дровами. Возвращался он, сидя сверху на нагруженных санях. Падал легкий снег. Внезапно охотник, проходивший у самой дороги, выстрелил в кролика. Кони шарахнулись, дернув сани, и седок полетел на землю вниз головой. Он сказал, что после удара тотчас же поднялся и увидел другого «себя», — бездыханно лежавшего у дороги лицом в снег.

Он видел, как падает снег, как пар поднимается от лошадей, как охотник бежит к нему. Все это было очень четким; но что его особенно поразило, так это то, что их было двое — ведь в тот момент он думал, что наблюдает происходящее из другого физического тела.

Когда охотник приблизился, все как бы подернулось дымкой. В следующий момент он обнаружил, что лежит на земле и что охотник пытается вернуть его к жизни. Все то, что он видел из своего астрального тела, было настолько реальным, что он никак не мог поверить, что его второе тело не было физическим. Он даже пытался отыскать свои следы на снегу в том месте, с которого наблюдал всю картину».

Мишлав пишет: «Астральный выход так часто связан с состоянием сна, что многие авторы утверждают, что во время сна астральное тело само собой отделяется от физического. Данная теория утверждает, что большинство людей не чувствуют, как происходит такое отделение, и сохраняют лишь смутные воспоминания об этом опыте, полагая, что это был сон. Многие методики сознательного астрального выхода предполагают обретение способности оставаться сознательным во сне.

Однако я бы не советовал вовлекаться в практику такого рода никому, кто не в ладах с самим собой».

На ту же опасность указывают толтеки — новые видящие, достигшие высочайшего совершенства в искусстве выделения и управления своим «телом сновидения» и путешествующим в том пространстве, которое они называют «вторым вниманием»: «Я не хотел бы заблудиться в нем ни за что на свете… Это настолько сложное и странное болото, что трезвые видящие входят в него при строжайших ограничениях.

Большую трудность представляет то, что вхождение во второе внимание предельно просто, а его соблазн почти непреодолим».

Поскольку сообщения об опыте внетелесного путешествия не поддаются оценке в соответствии с принятой научной методологией, требующей исключения возможности субъективного искажения и фальсификации, учеными были предприняты попытки объективизации феномена.

Попытки объективизации феномена ОВТ при помощи общепринятых методик все еще. крайне малочисленны в силу нескольких, причин, одной из которых является очевидная парафизичность тонкого тела. Я, разумеется, не имею в виду то толкование термина «парафизический», которое подразумевает его тождественность «нематериальному»: здесь, как, впрочем, и в других местах книги, лишь подчеркивается несоответствие физических параметров тонкого тела известным и изученным сегодня состояниям материи. Это, собственно, и определяет трудности, даже невозможность регистрации тонкого тела современными физическими методами, основанными на известных свойствах материи.

Тем не менее, попытки объективизации феномена ОВТ предпринимались. Здесь следует упомянуть об опытах, проведенных еще в 1919 году французским исследователем Ш. Лансле, который, применяя технику гипноза и самогипноза, нашел испытуемых, способных сознательно покидать свое тело и являться загипнотизированному или ясновидящему наблюдателю в другой комнате. Нередко астральные фантомы давали о себе знать речью, прикосновениями, постукиваниями, а также вызывая различные изображения на фотопластинках и касаясь сульфидных экранов, в результате чего они начинали светиться. Вплоть до исследований, проведенных Ч. Тартом в конце шестидесятых годов, этот отчет продолжал оставаться единственным сообщением об изучении ОВТ в лабораторных условиях.

Своего первого испытуемого Тарт экипировал таким образом, чтобы во время сна — испытуемый покидал свое тело во сне — можно было следить за колебаниями биотоков мозга, движениями глаз, давлением крови и электрическим сопротивлением кожи. Затем он помещал карточку с взятым наугад пятизначным числом на полку над его кроватью. Карточка была помещена, так, что ее мог увидеть лишь наблюдатель, находящийся под потолком. Испытуемый не мог встать и заглянуть на полку без того, чтобы не нарушить работу ЭЭГ.

Более убедительные в своей однозначности исследования были проведены Фондом психических исследований в Дареме, Северная Каролина. Исследования методологически напоминали опыты Тарта, но были несколько усложнены. Помимо наблюдения физиологических изменений и расположения целевого материала в другом помещении, исследователи поставили перед собой задачу выяснить, может ли какой-либо человек, животное или механическое устройство обнаружить присутствие «второго тела» неподалеку от мишени.

Наиболее значимые результаты были получены при использовании в качестве детектора любимого котенка испытуемого. Котенок помещался в расположенный в целевой комнате открытый контейнер около метра глубиной, дно которого было размечено пронумерованными квадратами. Во время контрольного опыта — без ОВТ — котенок был очень активен, часто мяукал, пересекал большое количество квадратов и пытался выбраться из контейнера. Однако во время ОВТ-визитов испытуемого в целевую комнату котенок вел себя удивительно спокойно. Этот эффект повторялся в ходе четырех экспериментов.

Другой опыт, в котором в качестве детектора использовалась змея, также дал поразительные результаты. Змея, совершенно спокойно лежавшая в течение контрольного периода, во время первой же пробы ОВТ стала бросаться на стеклянную стенку, как бы пытаясь поразить невидимого противника.

Помимо таких чисто физических экспериментов был проведен ряд статистических исследований, имеющих целью установление черт, общих для многочисленных разрозненных свидетельств лиц, переживших ОВТ. Важный шаг в этом направлении был сделан английским ученым Р. Круколом, критически проанализировавшим свидетельства, исходящие из возможно большего числа ОВТ, которые наблюдались в сотнях случаев, относящихся к разным культурам.

«Из физического тела «рождается» точная его копия и занимает положение над ним. Как правило, в момент отделения имеет место провал в сознании. Обычно освобожденный «двойник» видит покинутое тело. Иногда наблюдается «серебристый шнур». Опыт, как правило, не вызывает чувства страха. После отделения двойника могут наблюдаться многие феномены; возвращение двойника происходит в порядке, обратном указанному. Быстрое возвращение может вызвать шок физического тела».

Интересной иллюстрацией обобщениям Крукола может служить инцидент, описанный французским ученым П. Гэсо, путешествовавшим по Африке в сопровождении еще троих коллег. В приводимом отрывке интересна реакция современных ученых, столкнувшихся с совершенно не укладывающимся в их сознании феноменом.

«…Напротив меня спит Вуане (негр-рабочий экспедиции). Шорохи ослабевают. Я с усилием закрываю глаза и стараюсь уснуть, Вдруг царапающие звуки возобновляются с еще большей силой и настойчивостью. С пронзительным скрипом открывается дверь.

На пороге стоит Вуане в коротком бубу, в коротких штанах и с непокрытой головой. Но ведь он здесь, у моих ног, на своей циновке. Он лежит на боку, повернувшись ко мне спиной. Я вижу его бритый затылок. Между нами на земле стоит лампа, горящая тускло, как ночник. Я не смею пошевелиться и, затаив дыхание, смотрю на Вуане. Он какое-то мгновение колеблется, наклоняется, проходит под гамаками Тони и Вирэля и медленно укладывается в самого себя.

Вся эта сцена разыгрывается в течение нескольких секунд. Я теряю представление о времени. Глухой голос Жана выводит меня из оцепенения: «Ты ничего не слышал?» — «Да, скрипела дверь».

Я не хочу больше ничего говорить, не хочу делиться с ним моими галлюцинациями.

Тони, должно быть, тоже проснулся. Через минуту он встает и выходит в трусах… и почти тотчас возвращается. Мне кажется, что он очень бледен. Я приподнимаюсь и дотрагиваюсь до гамака Вирэля.

Он спит глубоким сном. Шорохи ослабевают. Напряжение в хижине спадает…

Утром не было сказано ни слова о событиях прошедшей ночи…»

Гэсо продолжает свой рассказ: «Ты помнишь ночь в Сагпау?» — спрашивает Жан. Воспоминания об этой ночи преследуют меня целую неделю, но, не знаю почему, мне ни с кем не хотелось говорить об этом. Я представляю Жану высказаться первым. Он видел то же самое, что и я. Третий свидетель этой сцены, Тони, выйдя из хижины, встретил Вуане, хотя тот на глазах у нас только что улегся в своего двойника.

Нельзя найти никакого «разумного объяснения этой коллективной галлюцинации. Вирэль, единственный из нас разбирающийся в спиритизме, оказался в это время единственным, кто безмятежно спал. Он находит это сверхъестественное приключение почти банальным».

В своей книге «В сердце Азии» Н. К. Рерих рассказывает: «Мы были в Сиккиме во время третьей неудачной эверестской экспедиции, и ламы говорили нам: «Удивляемся, зачем пелингам-иностранцам принимать на себя такие трудности по восхождению. Им не достичь успеха. Многие из наших лам бывали на вершине Эвереста, только они были там в тонком теле».

К этому можно только добавить, что, судя по недавним газетным сообщениям, группа японских альпинистов, достигшая вершины Эвереста, обнаружила там следы. В этих же сообщениях указывается, что предыдущая экспедиция покорила вершину за пять месяцев до японцев, а на протяжении этого времени бывала такая погода, которая вряд ли позволила бы сохраниться следам пятимесячной давности.

Исследователи изучили сотни отчетов об ОВТ, что позволило определить еще ряд общих черт ОВТ. Доктор Ч. Тарт из Калифорнийского университета отмечает, что ОВТ длится, как правило, от полминуты до получаса. В особенности его интересует очевидная способность экстернализованного (объективировавшегося, опредмеченного) сознания игнорировать гравитационные силы и путешествовать к отдаленным местам или лицам, едва лишь помыслив об этом.

Очень интересные и необыкновенно важные в мировоззренческом плаве исследования провел американский психолог Р. Моуди, изучивший и сопоставивший свидетельства людей, переживших то, что Моуди называет «предсмертным опытом», хотя вся логика работы Моуди позволяет, как кажется, говорить об этом опыте как посмертном.

Благодаря развитию реанимационной техники Моуди получил возможность сбора весьма представительного в статистическом плаве материала, обработка которого привела его к удивительным результатам. Выяснилось, что, «несмотря на большое разнообразие обстоятельств, связанных с близким знакомством со смертью, а также типов людей, переживших это, несомненным является то, что между рассказами о самих событиях в этот момент имеется поразительное сходство». Моуди выделил несколько отдельных моментов, встречающихся в подавляющем числе рассказов людей, переживших клиническую смерть.

Одним из наиболее общих моментов, отмеченных теми, кто непосредственно приблизился к смерти, является невыразимость, невозможность адекватного выражения обычными словами: «Просто нет слов, чтобы выразить то, что я хочу сказать»… «Для меня настоящая проблема попытаться вам сейчас это объяснить, потому что все слова, которые я знаю, являются трехмерными. В то же время, когда я это пережила, я не переставала думать: «Ну вот, когда я проходила геометрию, меня учили, что существует только три измерения, и я всегда этому верила. Но это неверно. Их больше. Да, конечно, наш мир, тот, в котором мы живем сейчас, — трехмерный, но мир иной. совершенно определенно не трехмерен. И именно поэтому так трудно рассказать вам об этом. Я должна описать вам это в словах, которые являются трехмерными. Это наилучший способ объяснить, что я имею в виду, но и это объяснение не совсем адекватно. Практически я могу передать вам неполную картину».

Очень важным с точки зрения возможности объективизации посмертного опыта является способность слышать и видеть происходящее, причем видеть все, включая свое тело, со стороны, чаще всего сверху.

Молодой человек, которого сочли мертвым после автомобильной катастрофы, рассказывает: «Я слышал, как одна женщина, находившаяся там, говорила: «Он мертв», и кто-то еще ответил: «Да, он мертв».

Рассказывает женщина: «…у меня прекратилось дыхание и перестало биться сердце… Я сразу же услыхала, как сестры что-то закричали.

И в этот момент я почувствовала, как я отделилась от своего тела, проскользнула между матрасом и перилами с одной стороны кровати… Было даже похоже, что прошла сквозь перила. Затем я стала медленно подниматься вверх. Во время своего движения я видела, как еще несколько сестер вбежали в комнату… Они позвали врача, и я видела также, как он входил… Я переместилась на осветитель, и там остановилась, паря под потолком и глядя вниз. Мне показалось, что я листок бумаги, взлетевший к потолку от чьего-то дуновения.

Я видела, как они старались вернуть меня к жизни. Мое тело было распростерто на кровати прямо перед моим взором, и все стояли вокруг него. Я слышала, как одна из сестер воскликнула: «О боже! Она скончалась!», в то время как другая склонилась надо мной и делала мне искусственное дыхание рот в рот. Я смотрела на ее затылок, в то время как она это делала. Я никогда не забуду, как выглядели ее волосы, они были коротко пострижены. Сразу за этим я увидела, как вкатили аппарат и стали воздействовать на мою грудную клетку. Я слышала, как во время этой процедуры мои кости трещали и скрипели.

Это было просто ужасно. Я смотрела, как они массируют мне грудь, трут мои руки и ноги, и думала: «Почему они волнуются? Ведь мне сейчас очень хорошо».

Еще один рассказ: «Я очень серьезно заболел, и врач отправил меня в больницу. В то утро меня окружил густой серый туман, и я покинул свое тело. Я меня было ощущение, словно я плыву в воздухе. Когда я почувствовал, что уже вышел из тела, я посмотрел назад и увидел себя самого на кровати внизу, и у меня не было никакого страха. Был покой — очень мирный и безмятежный. Я нисколько не был потрясен или испуган. Это было просто чувство спокойствия, и это было нечто, чего я не боялся. Я понял, что я, по-видимому, умираю и почувствовал, что если я не вернусь обратно в свое тело, то я умру, скончаюсь».

Моуди пишет: «Несмотря на всю сверхъестественность бестелесного состояния, человек оказывается в подобном положении настолько внезапно, что требуется некоторое время, чтобы до его сознания дошло значение того, что он переживает. Он может какое-то время находиться вне тела, отчаянно пытаясь разобраться во всем, что с ним происходит и что проносится в его мозгу, прежде чем он осознает, что он умирает или даже умер.

В одном или двух случаях, с которыми я познакомился, умирающие, чья душа, разум, сознание (или можете назвать это как-то иначе) отделилась от тела, говорили, что после выхода они не чувствовали, что у них есть вообще какая-то «телесная» оболочка. Они воспринимали себя как «чистое» сознание. По словам одного человека, у него было ощущение, что он мог видеть все вокруг себя, в том числе и свое собственное тело, лежащее на кровати, и при этом не занимал никакого места, как если бы он был сгустком сознания. Еще несколько человек говорили, что они просто не могут вспомнить, было ли у них какое-нибудь «тело» после того, как они покинули свое физическое тело, настолько они были захвачены тем, что происходило вокруг них.

Однако значительное большинство моих собеседников утверждало, что они очутились в другом теле после того, как вышли из своего физического тела. Здесь мы, однако, вступаем в область, которую очень трудно обсуждать. Это «новое тело» представляет собой один из двух или трех аспектов опыта, связанного со смертью, для которых неадекватность человеческого языка создает наибольшие трудности. Почти каждый, кто рассказывал мне об этом «теле», в этом месте становился растерянным и говорил: «Я просто не могу это описать», либо делал другое замечание в том же рoдe.

Тем не менее описания этого тела сильно напоминают друг друга. Так, хотя отдельные люди используют различные слова и приводят разные аналоги, эти попытки выразить свою мысль сводятся, по-видимому, к одному и тому же.

Умирающие, по-видимому, первоначально не осознают существования своего духовного тела из-за ограниченности его возможностей.

Они обнаруживают, что, находясь вне своего физического тела, они тщетно пытаются сообщить окружающим о своем состоянии, но никто их не слышит. Это можно проиллюстрировать рассказом одной пациентки, у которой наступила остановка дыхания и ее перенесли в другую комнату, где ее старались реанимировать.

«Я видела, как они пытаются вернуть меня к жизни. Это было очень странно. Я находилась не очень высоко, было похоже как если бы я была на пьедестале, но на не большой высоте, а так, что могла глядеть поверх них. Я пыталась говорить с ними, но никто не мог слышать меня».

Или: «Люди со всех сторон подходили к месту аварии. Я не мог видеть их и я был в середине очень узкого прохода. Однако когда они шли, то казалось, не замечали меня. Они продолжали идти, глядя прямо перед собой. Когда они подошли совсем близко, я попытался повернуться, чтобы освободить им дорогу, но они просто прошли сквозь меня».

Еще: «Я не мог что-либо трогать или передвигаться, не мог контактировать с кем-либо из окружавших меня людей. Это было ощущение страха и одиночества, ощущение полной изоляции. Я знал, что был совершенно одинок, только с самим собой».

И еще: «Я был просто поражен. Я не мог поверить, что это случилось. Я совершенно не был озабочен или обеспокоен мыслями, вроде: «О, я умер, мои родители потеряли меня, какое это горе для них; я никогда их больше не увижу». Ни о чем таком я не думал. Все это время я сознавал свое полное, абсолютное одиночество, как будто я был гостем из другого мира. Все связи оборвались. Я знаю, это-было так, как будто там не было любви или других чувств. Все было как-то механистично.

Я в самом деле не понимаю, что все это означало».

Кроме того, хотя духовное тело и незаметно для людей, обладающих физическими телами, оно, по мнению всех, кто это пережил, есть нечто, хотя его и невозможно описать. Все соглашаются на том, что оно имеет форму или очертания (иногда округлую или в виде бесформенного облака, иногда существенно напоминающую очертания физического тела) или даже отдельные части (выступы или поверхности, аналогичные рукам, ногам, голове и т. д.). Даже в тех случаях, когда форма духовного тела описывается как более или менее округлая, часто отмечают, что оно имеет концы, верх, низ и даже упоминавшиеся выше «части».

Мне приходилось слышать множество различных выражений для описания этого тела, но, как нетрудно увидеть, во всех случаях подразумевается одна и та же мысль. Среди слов и выражений, использованных разными людьми, были такие, как «туман», «облако», «подобие дыма», «нечто прозрачное», «цветное облако», «что-то тонкое», «сгусток энергии» и другие со сходными значениями».

Во многих сообщениях, приводимых Моуди, упоминается о разного рода необычных слуховых ощущениях в момент смерти или перед ним. Иногда они крайне неприятны: «Очень неприятный жужжащий звук, шедший изнутри моей головы. Он очень раздражал меня… Я никогда не забуду этого шума», «громкий звон», «громкое щелканье», «рев», «свистящий шум, похожий на ветер». Иногда эти звуки бывают более приятными: «Я слышала какую-то музыку, величественную, действительно прекрасную музыку».

«Часто одновременно с шумом у людей возникает ощущение движения с очень большой скоростью через какое-то темное пространство. Для описания этого пространства используется много различных выражений. Мне приходилось слышать, что его рассматривали как пещеру, колодец, нечто сквозное, некое замкнутое пространство, туннель, дымоход, вакуум, пустоту, сточную трубу, долину, цилиндр. Хотя люди в этом случае пользуются различной терминологией, ясно, что все они пытаются выразить одну и ту же мысль: «Я был в чрезвычайно темной черной пустоте. Это очень трудно объяснить, но я чувствовал, словно я двигаюсь в вакууме, прямо сквозь темноту. Однако я все сознавал. Было так, словно я находился в цилиндре, не содержащем воздуха. Это было странное ощущение, будто находишься наполовину здесь, наполовину еще где-то».

Некоторые люди рассказывали, что в этот момент, когда они умирали, — иногда это было в самом начале, иногда после других событий, уже описанных выше, они начинали осознавать близкое присутствие других существ, среди которых узнавали знакомых когда-то, но уже умерших людей: «…Доктор уже потерял надежду вернуть меня к жизни и сказал моим родным, что я умерла. Однако я очень внимательно за всем наблюдала и даже когда я слышала, как доктор говорил это, я чувствовала себя вполне в сознании. В то же время я почувствовала, что в комнате присутствуют люди, которые парят под потолком. Это были люди, которых я знала в жизни, но которые уже умерли. Я узнала свою бабушку и девочку, которую звала, когда училась в школе, а также много других родных и знакомых. Это выглядело так, что я видела главным образом их лица и чувствовала их присутствие. Все они выглядели очень приветливыми. Было очень хорошо от того, что они были рядом. Я чувствовала, что они пришли, чтобы защитить или сопровождать меня. Было почтя так, как если бы я пришла домой и они были здесь, чтобы встретить и приветствовать меня. Все это время меня не покидало чувство света и радости. Это был прекрасный и славный момент».

В других случаях люди встречаются с теми, кого они не знали в своей прежней жизни. «Одна женщина рассказывала о том, как во время своего внетелесного опыта она видела не только свое собственное прозрачное духовное тело, но также и духовное тело другого человека, умершего незадолго перед этим».

Наконец, духовные существа могут иметь и неопределенную форму. «Когда я был мертв и находился в этой пустоте, я говорил с людьми. Но я не могу сказать, что я говорил с людьми, обладавшими определенным телом. Тем не менее у меня было чувство, что вокруг меня были люди, я мог ощущать их движения, хотя я никого не видел.

Время от времени я говорил с кем-либо из них, но не мог никого видеть. Когда я стремился узнать, что происходит, я всегда получал мысленный ответ от кого-нибудь из них о том, что все в порядке, что я умираю, но что все будет хорошо, так что мое состояние не беспокоило меня. Я неизменно получал ответ на каждый вопрос, интересующий меня и задаваемый мной. Они не оставляли мое сознание одиноким в этой пустоте».

Наиболее невероятной и в то же время наиболее часто упоминаемой деталью посмертного опыта является встреча с очень ярким светом, который оказывает самое глубокое впечатление на людей, переживших смерть. Возникающий как довольно тусклый, свет становится ярче, пока не приобретает «неземную яркость» Несмотря на всю необычность этого видения, ни один из пациентов не сомневается в том, что это было светящееся существо, к тому же обладающее личностью. «Любовь и тепло, которые исходят от этого существа, нельзя описать никакими словами. Умирающий чувствует, что этот свет окружает и влечет его, чувствует полное облегчение и тепло в присутствии этого существа. Он ощущает неотразимое влечение к этому свету и необъяснимым образом притягивается к нему».

Весьма закономерным представляется тот факт, что, если сообщаемые характеристики этого светящегося существа очень стабильны для всех случаев, то его идентификация в значительной степени «зависит от религиозности человека, встретившегося со светом, и если христиане склонны усматривать в свете, например, Христа, то люди неверующие просто говорят, что видели светящееся существо.

Вскоре после своего появления существо вступает в контакт с пришедшим человеком, причем этот контакт представляет собой прямую связь того типа, который можно определить, как телепатию.

В данном случае люди также утверждают, что они не слышали физического голоса или звуков, исходящих от существа, и не отвечали ему слышимыми звуками. Скорее было засвидетельствовано, что происходила непосредственная передача мыслей, но в такой ясной форме, что какое-либо непонимание или ложь по отношению к свету были. невозможны. Более того, это общение происходит даже не на родном языке человека, однако он прекрасно все понимает и воспринимает мгновенно. Он не может даже перевести происходящий во время предсмертного состояния обмен мыслями на тот язык, на котором он должен, объясняться после этого возвращения к жизни.

Следующий этап пережитого опыта ясно иллюстрирует трудность перевода этого беззвучного обмена мыслями. Светящееся существо, появившись, тотчас передает некоторую определенную мысль. Обычно люди, с которыми я говорил, пытаются сформулировать эту мысль в виде вопроса, обычно такого типа: «Подготовлен ли ты к смерти?», «Готов ли ты умереть?», «Что ты сделал в своей жизни, что можешь показать мне?» «Что значительного было сделано в твоей жизни?»…

Например, один мужчина рассказал мне, что во время его «смерти»: «Голос задал мне вопрос: «Стоит ли это, то есть моя жизнь, потраченного времени?». То есть считаю ли я, что жизнь, которую я прожил до этого момента, действительно была прожита не зря, с точки зрения того, что я узнал теперь?» Одновременно все настаивают на том, что этот вопрос, столь глубокий и подводящий итог, звучащий со всем эмоциональным напряжением, задается совсем без осуждения. Все согласны, что ни обвинения, ни угрозы в вопросе нет; они все время чувствовали только всеобъемлющую любовь и поддержку, исходящую от света, вне зависимости от того, каким может быть их ответ. Скорее кажется, что содержание вопросов заставляет их подумать о своей жизни, вызвать их откровенность. Если вам угодно, это вопрос Сократа, который задается не для того. Чтобы получить информацию, а для того, чтобы помочь человеку, которого спрашивают, чтобы повести его по пути правды о самом себе».

Вот один из примеров, приведенных Моуди.

«Я знал, что умираю и уже ничего не могу сделать, потому что никто не может услышать меня… Я был вне моего тела; в этом не было никаких сомнений, я мог видеть его здесь, на операционном столе.

Моя душа вышла! Сначала все это было очень тяжело, но затем я увидел очень яркий свет. Казалось, что сначала он был немного тусклым, но затем стал мощным сиянием. И тепло от него передавалось мне: я чувствовал душевную теплоту. Свет был ярким, желтовато-белым… И необычайная яркость… однако он не мешал мне видеть все вокруг: операционную, врачей и сестер, все. Я отчетливо мог видеть, и он не слепил.

Сначала, когда возник свет, я не совсем понимал, что происходит.

Но потом он спросил меня, как бы задал мне вопрос, — готов ли я умереть? Было так, будто говоришь с кем-то, но не видишь, с кем.

Свет говорил со мной, этот голос принадлежал именно ему.

Теперь я думаю, что голос, говоривший со мной, действительно понимал, что я не готов умереть. Видите ли, для меня это была своего рода проверка, самая замечательная за всю мою жизнь. Я чувствовал себя по-настоящему хорошо — в безопасности и окруженным любовью. Любовь, исходящая от него, — это что-то невообразимое, неописуемое. Было с ним так легко. И кроме того, у него было даже чувство юмора… Определенно было!» Следующей характерной деталью общения с этим светящимся существом является момент, когда существо показывает человеку как бы обзор его жизни. Чаще всего бывает очевидно, что светящееся существо знает всю жизнь человека и не нуждается в информации. Его единственное намерение — вызвать реакцию. Предлагаемое свидетельство такого рода — одно из наиболее полных и типичных.

«Когда появился свет, первое, что он мне сказал, был вопрос, который можно сформулировать примерно так: «Что ты можешь показать мне из твоей жизни? Что ты сделала в твоей жизни?» — или как-нибудь еще в этом роде. И вдруг в этот момент замелькали картинки.

Я вдруг очутилась в своем детстве. Потом я как бы шла год за годом через всю свою жизнь с раннего детства до настоящего времени. Было так странно… я была маленькой девочкой, играющей у ручья возле дома; переживания, связанные с моей сестрой… Затем я попала в детский сад и мне вспомнилась… единственная игрушка, которую я действительно любила и очень долго плакала, когда она сломалась… Я вспомнила, как я была в группе девочек и ездила в лагерь… Затем вспомнились старшие классы, как мне выпала честь быть выбранной в школьное научное общество… Так я прошла через всю школу и первые несколько лет в институте, и так вплоть до настоящего времени. Сцены, которые я видела, были такими живыми! Как будто проходишь и смотришь на них со стороны, и видишь в трехмерном пространстве и в цвете. Картины были подвижными…»

Моуди пишет: «Несколько человек рассказывали мне о том, что в течение их встреч со смертью они на мгновение видели целую отдельную область существования, в которой, казалось, присутствовали все знания о мире — будь то прошлое, настоящее или будущее — в каком-то вневременном состоянии. Они описывали это как момент озарения, во время которого казалось, что человек имеет совершенное знание. Пытаясь говорить об этой стороне своих переживаний, все замечали, что это переживание абсолютно непередаваемо. Также все согласно говорили, что это чувство совершенного знания исчезает после их возвращения к этой жизни и что они не сохранили никакого всеведения. Они согласны в том, что это видение не только не расхолаживает их от попыток обучения в этой жизни, а скорее вдохновляет.

В различных отчетах впечатления сравниваются во вспышкой вселенского прозрения, со способностями высшего знания, «школой» и «библиотекой». Однако каждый подчеркивает, что слова, используемые для описания этого опыта, являются в лучшем случае только тусклыми отражениями той реальности, которую они пытаются выразить. У меня возникло чувство, что может существовать одно исходное состояние сознания, которое является основой всех этих различных отчетов.

Одна женщина, которая умирала, рассказала следующее: «Мне кажется, что это происходило после того, как я увидела, как передо мной прошла вся моя жизнь. У меня было такое ощущение, что внезапно, на секунду, я узнала секреты всех веков, смысл Вселенной, звезд. Луны, всего; я обладала всезнанием — знанием всего, что возникло от самого начала и будет в бесконечности. Но после того, как я выбрала возвращение, это знание исчезло, и я не могу ничего из него вспомнить… я помню, что в какой-то момент я знала все, что это действительно было, но это не было тем даром, который я смогла бы сохранить по возвращении… Ощущение всеведения исчезло, когда я вернулась в свое тело… Я не знаю, как объяснить это, но я знала… Как говорит об этом Библия: «Все будет вам открыто». На какое-то мгновение не было вопроса без ответа. Как долго это продолжалось, я не могу сказать. По крайней мере, это происходило не в земном времени… Это знание представало во всех формах связи, в зрелище, в звуках и мыслях. Оно было каждым в отдельности и было всем. Меня охватило такое ощущение, как-будто не было ничего неизвестного. Там было все знание: не из какой-либо области, а все».

Моуди спрашивает: «Меня волнует, собственно, один момент. Я провел большую часть своей жизни в поисках знания, учась. Если происходит так, как вы говорите, не следует ли отсюда, что обучение здесь — бессмысленно?» «Нет! отвечает женщина. — Вы по-прежнему стремитесь к знанию даже после того, как вернулись назад, сюда. Я все еще ищу знания… Пытаться найти ответы здесь это не глупо. Я чувствую, что это часть нашей задачи… Но это знание предназначено не только для нас самих, а должно использоваться для всего человечества. Мы всегда оказываем помощь другим тем, что мы знаем».

«В другой беседе молодой человек рассказал мне следующее: «Я находился в школе… и это было совершенно реально. Это не было игрой воображения. Если бы я не был абсолютно уверен, я бы сказал — возможно, я был в том месте, но это было в действительности. Это было похоже на школу, но там никого не было и в то же время там было полно людей. Так было потому, что если бы вы взглянули вокруг, вы бы ничего не увидели… но если бы вы стали внимательнее, вы бы почувствовали, ощутили присутствие других существ вокруг… Это было похоже на то, как будто уроки входили в меня, и они бы продолжали входить в меня еще, если бы я остался там…»

Следует отметить, что «школа», «обучение» как характерная черта переживаются не только при кризисном состоянии клинической смерти, а могут считаться свойственными внетелесным состояниям вообще. Интересный материал, связанный с «невидимой школой», содержится в докладе директора Фонда исследований высшего чувственного восприятия в Лос-Анджелесе доктора Шафики Карагулы. Одна из ее испытуемых, по имени Вики, рассказала, что она видит серию снов, в которых она попадает в какую-то школу и прослушивает ряд лекций по различным предметам. Ее видение при этом остается достаточно ясным, так что она помнит архитектуру зданий и темы лекций. Лекции идут в определенной последовательности, и Карагула утверждает, что она записала многие из них со слов Вики.

Однажды Вики вспомнила, что в этой школе в одном из классов с ней учился ее приятель, живший на другом конце Штатов. После нескольких наводящих вопросов по телефону этот человек вспомнил, что он действительно был во сне в какой-то школе, хотя он не помнил подробности лекции столь же ясно, как Вики.

Хотя о подобных случаях сообщали многие лица и исследователям, занятым проблемой сновидений, она хорошо известна, систематическая работа в этом направлении все еще проводилась. В настоящее время какое-либо парапсихологическое истолкование такого рода явлений отсутствует.

Сведения о подобных школах иногда сообщаются и людьми, пережившими контакт с НЛО, что, видимо, позволяет сделать вывод о том, что некоторые контакты с чужим разумом осуществляются в тонком теле в состоянии ОВТ. Очевидно, что все эти люди, пережившие собственную смерть, испытали возвращение обратно от какого-то момента их опыта: «Прямо перед собой я увидела моего дядю Карла, который умер много лет назад. Он преграждал мне путь, говоря: «Иди назад. Твое дело на земле еще не закончено. Сейчас возвращайся назад». Я не хотела идти назад, но у меня не было выбора, и я тут же вернулась в свое тело. Я вновь ощутила эту ужасную боль в груди и услышала, как мой маленький сын плакал и кричал: «Боже, верни мамочку!» В порядке еще одного небольшого отступления от событий, описываемых в книге Моуди, приведу рассказ одной девушки, которая, хотя и не переживала посмертного опыта, но, являясь обладательницей феноменально сильных пси-способностей, испытывала в том числе спонтанные ОВТ. Она рассказывала, что однажды, лежа в постели, вдруг «вылетела из себя» и оказалась в соседней комнате, где обнаружила некие, похожие на человеческие фигуры. Через некоторое время она поняла, что это не кто иной, как ее умершие родственники.

Они заметили девушку, и со словами: «Тебе еще пока здесь не место», выкинули ее в окно, после чего она оказалась опять в своем физическом теле.

Рассказы умиравших о том, как происходит возвращение в физическое тело, весьма разнообразны. Многие просто говорят, что они не знают, как и почему они вернулись. Очень немногие считают, что решающим фактором было их собственное решение вернуться к земной жизни: «Я находился вне моего физического тела и я чувствовал, что должен принять решение. Я понимал, что не могу долго оставаться вот так, рядом с моим физическим телом, — ну, это очень трудно объяснить другим, но для меня тогда это все было совершенно ясно, — я понимал, что должен на что-то решиться: либо двигаться прочь отсюда, либо вернуться обратно.

С другой стороны, все это было довольно странным, и я отчасти все же хотел остаться. Было совершенно удивительным сознание того, что я должен буду делать на земле добро. Итак, я подумал и решил: «Да, я должен вернуться и жить», после чего я вернулся в свое физическоё тело. Я, можно сказать, почувствовал, как моя страшная слабость вдруг оставила меня. Во всяком случае, после этого события я стал выздоравливать».

Одна женщина рассказывала: «Врач сказал, что я скончалась, но я была, несмотря на это, жива.

То, что я пережила, было так радостно, я совсем не испытывала неприятных ощущений. Когда я вернулась и открыла глаза, мои сестры и мой муж были рядом. Я видела их радость — на глазах у них были слезы. Я видела, что они плачут от радости, что я не умерла. Я чувствовала, что я вернулась потому, что меня как будто что-то притягивало: этим «что-то» была любовь ко мне сестер и мужа. С тех пор я верю, что другие люди могут вернуть нас обратно».

Опыт пережитой смерти оказал на жизнь вернувшихся к ней очень тонкое умиротворяющее воздействие. Многие говорили мне, что после того, что произошло, они чувствуют, что их жизнь стала глубже и содержательнее, так как благодаря этому опыту они стали гораздо больше интересоваться фундаментальными философскими проблемами.

«С того момента, как это случилось, я всегда думаю о том, что я сделал с моей жизнью и что я буду с ней делать. Моя прошлая жизнь — я был удовлетворен ею. Я не думал, что миру что-либо нужно от меня, так как я в самом деле сделал то, что мне хотелось, и так, как мне хотелось: и я еще живу и могу делать что-то еще. Но после того, как я умирал, все вдруг переменилось, сразу после этого опыта. Я стал задумываться — не совершал ли я те или иные поступки потому, что они были хорошими только для меня? Я стараюсь делать вещи по возможности существенные и те, после которых мое сознание и моя душа чувствуют себя лучше. Я стараюсь избегать предубежденности и не осуждать людей. Я стараюсь совершать поступки, которые хороши сами по себе, а не только полезны лично для меня. И мне кажется, что я стал теперь гораздо лучше разбираться в жизни. Я чувствую, что обязан этим тому, что со мной произошло, то есть своему опыту смерти, тому, что я тогда увидел и пережил».

«Некоторые упоминают о том, что благодаря тому, что они прошли через опыт смерти, изменился их взгляд на соотношение ценности физического тела и его разума. Это особенно ярко выражено в рассказе одной женщины, которая пережила внетелесный опыт во время своей близости к смерти: «В тот момент я была гораздо более сосредоточена на состоянии моего разума, чем физического тела. До этого в моей жизни было все как раз наоборот. Мое основное внимание и главные интересы были сосредоточены на моем теле, а то, что происходит с моим разумом, меня как-то не занимало, все шло само по себе. Но после того, как это произошло, именно состояние моего разума стало основным предметом моих забот, а уже на втором месте забота о теле — оно просто нужно для поддержания разумной жизни…»

«Это хорошо согласуется с рассказами об «уроках», которые вынесли люди из телесного соприкосновения со смертью. Почти все подчеркивают важность стремления в этой жизни к возгреванию любви к другим, любви исключительной и глубокой. Один человек, который встретил светящееся существо, чувствовал полную любовь и понимание, даже в тот момент, когда жизнь его развернулась, подобно панораме, для того чтобы светящееся существо могло ее увидеть. Он почувствовал, что вопрос, который задало ему существо, заключался в следующем: может ли он таким же образом любить людей? Он чувствует, что теперь его обязанность на земле — учиться такой любви.

Кроме того, многие подчеркивают важность приобретенных знаний. В течение их опыта им было сообщено, что накопление знаний продолжается даже после жизни. Одна женщина, например, после опыта «смерти» стремится использовать любой случай для того, чтобы улучшить свое образование. Другой мужчина дает следующий совет: «Неважно, в каком вы возрасте. Не переставайте учиться. Я думаю, что обучение — это процесс, уходящий в вечность».

Никто из опрошенных мной людей не говорил, что вышел из этого опыта с чувством морального «очищения» или совершенства. Никто не выказывал чувства превосходства — «я святее, чем ты». По существу, большинство вынесли впечатление, что они, напротив, должны еще к чему-то стремиться, чего-то достигать. Их видения поставили перед ними новые цели, новые моральные принципы и определенное указание жить в соответствии с ними, но без ощущения мгновенного спасения или непогрешимости. Взгляните на следующие отрывки из рассказов двух мужчин: «Я никому не рассказывал о своем переживании, но когда я вернулся, у меня было всеохватывающее, горячее, съедающее меня желание сделать что-нибудь для других людей… Я был так пристыжен всем тем, что я совершал, и тем, чего, к сожалению, не сделал в своей жизни. Я чувствовал, что нужно действовать и нельзя ждать».

«Когда я очнулся после всего этого, я решил, что лучше измениться. Я чувствовал сильное раскаяние. Я не был удовлетворен жизнью, которую вел до сих пор, и хотел начать лучшую жизнь».

«Как и следовало ожидать, этот опыт оказывает глубокое влияние на отношение переживших его людей к физической смерти, особенно тех из них, которые до этого не думали, что есть что-либо после смерти. В той или иной форме все эти люди высказывали одну и ту же мысль — что они больше не боятся смерти. Это, однако, требует пояснения. Во-первых, определенные виды смерти, очевидно, представляются нежелательными и, во-вторых, никто из опрошенных мною людей не ищет смерти, не желает ее. Все они чувствуют, что у них есть определенные задачи в этой физической жизни, и все они, вероятно, согласились бы со словами одного человека, который говорил мне: «Я должен еще довольно много сделать в этой жизни, прежде чем уйти из нее». Например, все они безусловно отвергают самоубийство как средство возвращения в ту реальность, в которой они побывали во время своего опыта. Просто теперь состояние смерти не представляется чем-то страшным, угрожающим. Давайте посмотрим несколько отрывков, в которых объясняется такое отношение к смерти.

«После этого опыта я не боюсь смерти. Это ощущение исчезло. Я больше не чувствую себя ужасно на похоронах. Я даже в каком-то смысле рад за умерших, потому что знаю, где находятся те, которые умерли».

«Теперь я не боюсь умереть. Это не значит, что смерть для меня желанна или что я хочу умереть прямо сейчас. Я не хочу жить там прямо сейчас, потому что я полагаю, что должна жить здесь. Но я не боюсь смерти, потому что знаю, куда пойду после того, как оставлю этот мир, так как я уже была там раньше».

Как видно из приведенных примеров, основная причина, из-за которой смерть перестает быть чем-то устрашающим, заключается в том, что человек, переживший подобный опыт, уже не сомневается в том, что жизнь не прекращается со смертью тела. Причем, для такого человека это уже не абстрактная возможность, а факт из собственного опыта».

Исследователи феномена произвольного ОВТ отмечают весьма примечательный факт, заключающийся в том, что почти у всех людей, переживавших произвольно вызванное внетелесное состояние, также развивается твердая вера в жизнь после смерти. Их типичное объяснение тому звучит приблизительно следующим образом: «Я больше не верю в жизнь после смерти — я знаю, что мое сознание будет жить после смерти, ибо я опытно переживал свое сознание существующим вне моего физического тела» Отыскивая признаки, являющиеся общими и характерными для посмертного опыта, Моуди приводит рассказы некоторых людей о том, что «в какой-то момент перед ними промелькнули другие существа, которые, казалось, «попали» в наиболее несчастное состояние существования. Эти люди утверждают, что эти существа, по-видимому, совершенно не способны отказаться от привязанности к физическому миру. Иными словами, представляется, что они привязаны к какому-то особому объекту, личности или привычке».

Рассказывает женщина, которая, как полагают, была мертва в течение-пятнадцати минут: «Казалось, что они пытаются что-то решить; они смотрели назад, они не знали, продолжать ли двигаться или вернуться в тела, в которых они были. Казалось, они все время колебались. Они все время смотрели вниз и совсем не смотрели вверх. Они не хотели идти дальше, чтобы увидеть то, что их ждет. Они напоминали мне также то, что я читала в описаниях привидений. Их можно было видеть насквозь. Казалось, что их было огромное множество».

Несколько человек, которые видели это явление, заметили, что некоторые из этих существ, по-видимому, пытались, впрочем, безуспешно, связаться с людьми, которые еще были физически живы.

Один человек рассказывал… о том, как он видел обычного прогуливающегося по улице, не замечающего ничего человека, в то время как один из этих духов парил над ним. Он сказал, что у него было чувство, что этот унылый дух был матерью этого человека, и, будучи неспособной оставить эту роль, пытается сказать своему сыну, что ему нужно делать».

Но Моуди выслушал, так сказать, одну сторону. На самом же деле существует множество свидетельств людей, с которыми, как кажется, все-таки удалось связаться этим несчастным существам. Ниже приводятся три достаточно типичных случая такой связи.

«Мать рассказывала нам, что много лет назад, когда умерла ее подруга-соседка, она повезла муку на мельницу и вместе со своей взяла муку сирот — детей этой соседки. По дороге лошадь, принадлежавшая соседке, вдруг остановилась и стала тихо, приветственно ржать, поворачивая голову так, будто ее ласкали, похлопывая по шее. Собака соседки радостно повизгивала, прыгала, виляла хвостом, будто ласкалась к невидимому, но знакомому человеку. Через несколько мгновений начала как бы проявляться фигура умершей соседки — сначала туманно, потом все четче и плотнее, до совершенно реального образа.

Она улыбалась, гладила свою лошадь, целовала ее, ласкала собаку. Потом начала снова становиться прозрачнее, таять — пока не превратилась в туман, дымку, поднявшуюся-над дорогой… После этого лошадь и собака двинулись дальше.

Мать часто говорила, что больше всего ее поразило поведение животных: «Значит, это мне не привиделось, а было все на самом деле, раз все трое ее узнали».

«Отец у меня болеет, парализован, лежит год. А тут входим в комнату, а он стоит и что-то говорит. Оказалось, что он пошел по зову матери, что якобы она налила в рюмку водку. Налитая водка стояла на шкафчике. А ведь мамы давно уже нет. А отец говорит, что видел ее якобы в этом шкафу и что налила мать для облегчения его страданий.

Иногда действительно там как будто кто-то ходил возле шкафа, но это могут быть мыши; а мама просто ему померещилась. Но вот водка? У нас в доме не было ни капли спиртного?! Откуда она взялась, да еще кто-то рюмку достал и налил. Отец же не мог этого сделать…

Конечно, это все может быть чепуха, но я своим глазам верю. Водка действительно была…»

«25 июня 1963 года умер мой муж Вася, с которым мы прожили в любви и согласии 25 лет. Я сильно переживала его кончину. Как-то ночью, часа в 2–3, когда он обычно возвращался со второй смены домой, я услышала стук в дверь. Случилось это чуть позже кончины Васи и его похорон. Услышала я, что Вася зовет меня за дверью. Когда я открыла дверь, то увидела его живым! Как я ни прогоняла его, понимая, что он умер уже, Вася не уходил. Однажды он бросил в меня с порога дощечку. Я увернулась, захлопнула дверь. Некоторое время дощечка была у меня в доме.

Каждую ночь он приходил ко мне, иногда я стояла у окна и видела, как он заходит в дом. Иногда он приходил в рваном грязном зипуне, один раз он пришел ко мне босиком, иногда в чистой вышитой рубашке. Я все делала, чтобы он перестал ходить ко мне. Раскладывала на постели крестики и молитвы, но ничего не помогало. Молилась, как научили старушки и как сама могла. Однажды, по чьему-то совету, собрав всю нецензурную брань, сильно выругала его. Но это не помогло. На следующую ночь он со слезами и на коленях перед моей постелью говорил: «Зачем ты, Ксюша, ругала меня вчера, мне было так больно?!» Иногда я убегала от него в комнату к сыну. Сын видел отца и слышал, как тот зовет меня. Сейчас он уже большой, но относится ко мне, после того, как женился, плохо. Живем мы в одной квартире. И он считает меня колдуньей. А я ни в чем не виновата.

Иногда мы жили с Васей как муж и жена. Мне было тяжело, как будто он душил меня. Тело у него было теплое, гладкое, мягкое. Когда он уходил, то тяжесть волной, начиная с головы, сходила с тела. Становилось легко. Так мы прожили с Васей после его смерти 40 дней…

Как-то кто-то из старушек посоветовал мне прийти на Васину могилку и три раза поклониться и три раза попросить у него прощения. За все эти дни я сильно похудела и была слаба. В надежде на то, что Вася оставит меня, я сделала все так, как мне посоветовали. После этого Вася больше не приходил. И сейчас иногда я вижу его во сне, иногда слышу стук в двери, когда открываю — никого нет».

Можно было бы, как говорится, «с порога» отвергнуть эти истории, если бы не их удивительное множество и внутреннее сходство. Располагая некоторым количеством таких истории и рассказывая их, я получал информацию о подобных инцидентах, что называется, из первых рук. Люди, ощутившие, что собственные переживания не единичны, а следовательно, не являются аномальной патологией, рассказывали о них с видимым облегчением.

Представленная выше феноменология ОВТ позволяет, как кажется, вернуться к рассмотрению гипотезы, высказанной в предыдущей главе в связи с некоторыми обстоятельствами, связанными с завершением видимого этапа жизни плазменного существа — шаровой молнии. Эта гипотеза предполагает возможность продолжения индивидуальной жизненной эволюции любого живого организма в виде некоторой, обладающей способностью автономного существования, тонкой структуры, которая была названа внетелесной, или экзосоматической, системой (ЭСС). Говорилось также, что это понятие в какой-то степени соответствует столь же древним, как человеческая история, представлениям людей о душе — сопутствующей человеку на протяжении всей его жизни, неразрушимой и отделяющейся от тела после смерти. Факты, приводимые Моуди, поразительны, но, будучи по существу всего лишь массивом косвенных доказательств существования ЭСС, они сами нуждаются в определенном подкреплении, которое должно, в первую очередь, разрешить вопрос о роли и месте ЭСС в физической картине материального мира.

Моуди рассматривал другие, быть может, второстепенные, но столь же важные вопросы. В частности, он провел анализ собранного фактического материала с точки зрения возможности возникновения описываемых состояний вследствие медицинских, медикаментозных и психических причин и показал независимость обнаруженных эффектов от этих причин. С другой стороны, Моуди сопоставил рассказы людей, переживших свою смерть, с такими древними источниками, как Библия, «Федон» и «Республика» Платона, Тибетская книга мертвых, книги Сведенборга, и показал очень большое число сходных элементов в этих описаниях. Помимо этих вопросов, Моуди рассмотрел также проблему распространенности посмертного ОВТ. Он обнаружил, что все люди, имевшие посмертный опыт и пытавшиеся рассказать о нем, наталкивались на скепсис и насмешки, даже у родных и близких. Очевидно, что такая реакция вряд ли может способствовать распространению сведений о посмертной ОВТ.

Со своей стороны могу лишь добавить, что я, не прилагая ровным счетом никаких усилий, узнал о посмертном опыте пятерых людей, а также об одном старом враче-реаниматоре, который, ничего не зная о работах Моуди, собрал свою, не менее впечатляющую коллекцию рассказов людей, которые пережили клиническую смерть.

Выше уже шла речь о том, что представления о существовании души являлись важнейшим элементом всех, пожалуй, без исключения религиозных систем. Постепенно, по мере вытеснения религиозной системы мышления научной, элементы религии, не нашедшие подтверждения в рамках методологии нового мировоззрения, вытеснялись — таким образом произошел окончательный отказ от идеалистической концепции души. Прагматическая направленность науки, исключение ею из сферы своих интересов человека, его психической, духовной конструкции, полностью закрыла дорогу любым попыткам поиска материалистического осмысливания и понимания имеющегося колоссального массива странных фактов, переводя их в разряд мифов и сказок. В конце прошлого века крупнейший американский психолог Уильям Джеймс писал по этому поводу: «Сколь постыдным для науки является тот факт, что огромная масса человеческого опыта брошена ею на произвол судьбы…» Все это делает возврат к гипотезе души в современных условиях крайне затруднительным. Ситуация напоминает затертую, правда, почти до дыр критиками консерватизма науки Историю о Метеоритах. Я вновь обращаюсь к ней лишь потому, что данный случай являет собой весьма поучительную аналогию.

Положение, в котором оказалась Парижская академия, было достаточно пикантным: вот только что, сейчас, с совершеннейшей определенностью всему просвещенному человечеству было показано его заблуждение относительно твердости небесного свода, а тут продолжают приходить и утверждать, что с неба падают какие-то камни. Известный химик Клод Бертолле сказал по этому поводу: «Эти легенды нельзя объяснить не только физикой, но и ничем разумным вообще». Собственно говоря, они были правы: если небесный свод не тверд, то откуда, действительно, падать камням?… Сегодняшняя ситуация такова: выиграна многовековая ожесточенная битва с церковным идеализмом, и бесспорно доказано, что в ставшем господствующим мировоззрении — материализме совершенно нет места для души.

Понадобилось не очень много времени для того, чтобы осознать, что это была даже не пиррова победа — это была настоящая катастрофа. Научная теория, отражавшая какой-то, пусть даже очень важный и прогрессивный этап познания, получила самое широкое распространение и на целые столетия определила характер мироощущения миллионов людей, и это оказало ужасающее по своим последствиям влияние на общественную мораль. Душа была отвергнута вместе со всей религией, и, приняв отсутствие души за аксиому, не требующую ни доказательств, ни даже простого осмысливания, люди выбросили из своего словаря, а вместе с тем и из сознания и морали, из самой своей жизни и это слово, и все его производные — и духовность, и душевность, и их антиподы — и равнодушие, и бездушие. Душа перестала болеть, ибо не может болеть то, чего попросту нет.

Воцарившееся мировоззрение отмерило человеку всего краткий миг, вспышку света перед черным провалом небытия. Далекий от совершенства завершенности материализм породил материократию, и человек стал ощущать себя гостем в этом мире, гостем, который уходит в конце концов навсегда. Все его помыслы и мечты, все сознание человека оказалось сосредоточенным на собственной жизни, собственных интересах, на получении сиюминутной выгоды, оказалось подчиненным примату материальных благ. Над Землей повис бесшабашный лозунг: «После нас хоть потоп!» Обычно в этом месте оптимистически настроенные оппоненты ссылаются на то, что «всегда находятся люди, говорящие об упадке нравов по сравнению с прошедшими временами, и приводят приличествующие случаю литературные примеры.

Но вот некоторые исторические факты. В 1775 году некто Дю Перрон добился аудиенции у Людовика XVI, чтобы продемонстрировать оружие — прообраз современного пулемета. Но изобретатель не услышал похвал — король и его министры с негодованием отвергли это «зверское оружие уничтожения». Это единственное дошедшее до нас упоминание о Дю Перроне: и изобретатель, и его изобретение канули в Лету — до лучших времен, когда смышленый американец Хайрем Максим изобрел свою машину смерти.

Ранее, когда самым истребительным оружием были лук и стрелы, специальная папская булла запретила использование треноги для арбалетов: «Это приспособление, в добавление к естественным качествам лучника делает сражение бесчеловечным». Это, казалось бы, не производит особого впечатления — все же цивилизованные правители в цивилизованной Европе, к тому же помешанной на идеалах рыцарства. Но вот Шамба Болонгонго, король Бечуанленда, дикарь и наверняка каннибал, руководствуясь гуманными соображениями, запрещает использование дротиков во время сражения. 1330 год стал годом изобретения Бертольдом Шварцем пороха и широкого его внедрения в военное дело. Однако задолго до этого порох появлялся в разное время в разных местах и так же внезапно исчезал на века. Известно применение пороха арабами в 690 году, а следующий случай — уже через пять с половиной веков в 1257 году. В VII веке порох был известен египтянам, ранее — в 80-е годы н. э. — рецепт его из Индии попал в Китай. Почему такое важное средство ведения войны не получало распространения? Отвечая на этот вопрос, автор книги, в которой приводятся эти факты, ссылается на деятельность Союза Девяти Неизвестных — организации, целью которой было не допустить, чтобы сведения о каких-то, как сказали бы сейчас, средствах массового уничтожения получили широкое распространение. Это очень интересная гипотеза, но она, как кажется, весьма уязвима для критики.

Помимо нерешенного вопроса о материальном, физическом статуте души, сторонники гипотезы, утверждающей ее существование, всегда испытывали и испытывают определенный дискомфорт, связанный с неясностями в определении целесообразности этого «органа» в его автономном, вне тела существовании. Религиозные представления о посмертных райских кущах для достойных, и адских муках для грешных душ носят слишком уж внеприродный, антропоморфный характер, поскольку даже само понятие «царства божьего» является весьма неудачной экстраполяцией земного общественного устройства на процессы, должные, по-видимому, иметь чисто природный характер.

Это обстоятельство стало причиной поиска механизма, который отвечал бы в большей степени логике природы. Так, в глубокой древности была выдвинута гипотеза о переселении душ — реинкарнации, или метампсихозе. Суть этой гипотезы заключается в том, что душа, отделившаяся от тела в момент смерти, пребывает на некоторых высших уровнях существования в ожидании момента, когда она, будучи внедрена во время зачатия в новое тело, начинает новую жизнь. В рамках буддизма учение о реинкарнации было дополнено учением о карме, которую упрощенно можно понимать как моральный груз прежних воплощений, накопившихся в душе и получаемых, таким образом, новым телом. Считается, что человек, совершающий во время своей жизни хорошие поступки, облегчает свою карму, и очистившаяся в результате многих воплощений, душа окончательно развоплощается и переходит на высшие планы существования.

Эти представления о реинкарнации, о карме являются одной из важнейших составных частей современного оккультизма.

Гипотеза реинкарнации подкреплена весьма впечатляющими фактами, рассказ об одном из которых приводится ниже. «В американском городе Буффало произошел редкий случай, взбудораживший умы многих психиатров.

В 1963 году в семье Генри и Эйлин Роджерс произошла трагедия: перебегая улицу, попал под грузовик и погиб их двенадцатилетний сын Теренс. Потрясенные горем родители долго не могли привыкнуть к мысли, что нет больше их единственного ребенка…

Спустя три года 38-летняя Эйлин родила второго мальчика. Вначале родители не обратили внимания на то, что все движения Френка были буквально копией жестов погибшего старшего брата. Известно, что почти все новорожденные ведут себя одинаково. Однако позже, когда Френку исполнилось два года, с ним стали случаться удивительные вещи.

Однажды Эйлин Роджерс вязала в гостиной. Ребенок подошел к матери, обхватил руками ее ноги (это было привычкой покойного мальчика) и сказал голосом Теренса: «Включи телевизор, я хочу посмотреть кино о шерифе из Додж-сити». Женщине чуть не стало дурно. Дело в том, что вот уже по крайней мере 10 лет фильм о шерифе из Додж-сити не появлялся на экранах. В детстве он был одним из любимых фильмов старшего сына. Где мальчик узнал название фильма? Вряд ли кто-нибудь из взрослых мог вспомнить старую картину. Но и это еще не все. В тот же вечер Френк встретил отца радостным восклицанием: «Па пришел». Этим уменьшительным обращением называл отца Теренс, однако со дня его смерти никто в доме ни разу не произнес этого слова. Спустя некоторое время малыш вдруг поинтересовался, где их старый красный автомобиль «Понтиак».

Действительно, у Роджерсов лет семь назад была такая машина, на которой они вместе с Теренсом совершили как-то длительное путешествие по Западному побережью. В следующий раз Френк попросил отца отремонтировать трехколесный велосипед. Тот не понял, о каком велосипеде идет речь, но потом вспомнил, что давным-давно у Теренса был велосипед со сломанным колесом… Собачонку Тутса окрестил вдруг в Батча: Батчем называли спаниеля, с которым любил играть Теренс. Но собака эта умерла несколько лет тому назад. Бабушку Френк спросил однажды: «Вы привели с собой Робби?» Робби — кличка собаки, умершей восемь лет назад, и, конечно же, ребенок не видел ее даже на фото.

Долго удивлял родителей второй ребенок, пока они не решились, наконец, обратиться к знакомому священнику, а тот, в свою очередь, рекомендовал им одного психиатра. Ребенку показывали фотографии школьных товарищей, учителей Теренса, двоюродных братьев, дальних родственников. Врач был поражен: Френк назвал всех по именам, перечислил их привычки, «вспомнил» некоторые эпизоды, происшедшие с тем или иным школьником задолго до рождения самого Френка».

Здесь можно было бы привести еще множество очень интересных и не менее убедительных случаев. Их объяснение с современных научных позиций обычно связывается с наследственной памятью, уже существует некоторый экспериментальный материал, подтверждающий это предположение. Можно, например, упомянуть результаты, полученные учеными при изучении поведения червей-планарий. Это животное обладает лишь зачатками нервной системы. Планария на раздражение электрическим током реагирует сжимаясь или изгибаясь. После сотни повторений одновременного воздействия током и светом планария начинает изгибаться, даже если ее раздражают только светом. Мелко нарезанных обученных планарий скармливали необученным. Результат оказался поразительным — черви-«каннибалы» гораздо быстрее начинали реагировать на свет, нежели остальные необученные планарий.

Есть сведения, что ключ к памяти поколений был уже в руках некоторых исследователей природы. Вот что писал в XIII веке знаменитый английский ученый и философ Роджер Бэкон, заключенный впоследствии в тюрьму «за приверженность к тайным знаниям» «Существуют составы, посредством которых можно пробудить в человеке древнюю память и заставить его стать на время одним из прародителей. Однако применение их сопряжено с большими трудностями, отчасти из-за редкости нужных веществ, отчасти из-за опасности дальнейшего умопомрачения испытуемого… Было бы величайшей глупостью доверять секреты сих таинств непосвященным».

Следует, однако, отметить, что среди собранного фактического v материала встречаются некоторые детали, объяснение которых с помощью теории памяти предков связано со значительными трудностями.

Так, один из ведущих парапсихологов мира, директор Индийского института парапсихологии Химеиура Наг Бенерджи рассказывает: «Некто Габриэль Оребэ, живший в Швейцарии, смутно чувствовал, что не эта страна является его родиной… Однажды он поехал в Испанию. Так у него родилось ощущение, что он тесно связан с этой страной, что имя его на самом деле Рафаэль и он политический деятель. Он вспомнил имена своих прежних детей и жены, а также то, что его убили ударом топора по голове.

Были проведены расследования и оказалось, что действительно живший давно Рафаэль имел жену и детей с такими именами и что он был убит ударом топора, раскроившего ему череп. Интересно, что Оребэ имеет на лбу врожденную деформацию на том самом месте и часто жалуется на сильные боли головы».

В завершение рассказа о реинкарнации хочется все же еще раз подчеркнуть ее бросающуюся в глаза искусственность, громоздкость этого механизма, вряд ли сообразующегося с одним из основных природных принципов — принципом наименьшего действия.

Приведенные выше примеры явлений, использованных для построения гипотезы о возможности существования ЭСС, представляют собой лишь крайне незначительную часть грандиозного фактического материала, рассеянного буквально по всему миру на протяжении всей истории человека, и в этом смысле эти явления не могут считаться ни аномальными, ни редко встречающимися. Столь упорный феномен не мог, естественно, в конце концов оставить равнодушными ученых представителей расы, одними из основных признаков которой являются любопытство и любознательность. С самых древних времен люди, не ограничиваясь ими же самими выбранными религиозными догмами, предпринимали определенные практические действия, направленные на поиски души. Можно, например, согласиться с тем, что изучение человеческого тела, предпринятое средневековыми анатомами, не всегда имело прямой целью картографирование тела — не только анатомия была целью этих поисков. Анатомия была лишь побочным продуктом настойчивого поиска вместилища души в человеческом теле.

Эти исследования ведутся и в настоящее время, однако информацию об этом найти не так просто: суперэкстравагантность подобных исследований способна безвозвратно погубить любую «нормальную» научную карьеру.

Для обоснования существования столь, казалось бы, обыденного, привычного и в то же время оказавшегося необыкновенно экзотическим объекта, как душа, привлекаются сверхсовременные, находящиеся на самом переднем краю научного поиска пограничные гипотезы.

Ю. А. Фоминым, например, для объяснения феномена души был привлечен теоретический аппарат многомерных пространств. Фомин путем ряда посылок доказывает, что «физическая смерть организма еще не означает гибели накопленной информации и его самосознания. Однако окончательный ответ на этот вопрос может быть получен только после познания такой многомерности».

В докладе об исследованиях феномена ОВТ в Американском обществе психических исследований доктор Карлис Осис, директор исследований, писал: «В последние два года исследовательский отдел был целиком занят изучением вопроса: продолжает ли существовать человеческая личность после смерти, физической смерти? Мы следовали нашей центральной гипотезе-человеческая сущность является «экзоматической системой», способной действовать независимо и вне своего физического тела. Эта «экзоматическая» сторона человека способна оставить свое тело в момент смерти и продолжать существовать. — Может ли человек, спрашиваем мы, действительно оставлять свое тело на время (как во время опытов по разделению души и тела) или постоянно (в момент смерти)?» После детального обзора проводимых экспериментальных работ доктор Осис подвел следующий итог: «ОВТ-исследования оказались трудным делом, главным образом потому, что этот феномен в полном виде редко воспроизводится по желанию. Наши результаты, полученные до сих пор, согласуются с нашей гипотезой. После использования исследовательских возможностей, описанных выше, мы можем действительно надеяться получить доказательства экзоматического существования человеческой личности».

Предпринимаются некоторые попытки объективного подтверждения данных, полученных Моуди. В качестве исходных посылок для этих исследований использовались старинные поверья, объяснение которым утеряно в веках, об известных каждому печальных датах: 3 дня, 9 дней, 40 дней… Подобная теоретическая база может быть, разумеется, определена как реакционно-идеалистическая и мистическая-нет проще занятия, чем изготовление и навешивание ярлыков, — однако индикатор — жидкий кристалл, созданный на основе холестерина человеческой крови, показал четкий выброс какой-то энергии у девятидневной могилы.

Зимой 1986 года нами были проведены аналогичные наблюдения, индикатором в которых служили рамки, применяемые для биолокации. Был обнаружен устойчивый и четкий эффект значительного отклонения рамки у двух операторов, проходивших над сорокадневным захоронением. В контрольных наблюдениях на заведомо старых захоронениях отклонений рамки не наблюдалось.

Сам предмет исследований — поиски экзосоматической системы, или души, — с максимально возможной ясностью выявляет противоположность философского подхода, исповедуемого исследователями.

С одной стороны, поиски души заключены в рамки идеалистического подхода, являясь в определенной степени продолжением традиции религиозных исканий.

Сторонники другого подхода, руководствуясь в своей деятельности концепциями монистического материализма, пытаются определить экзосоматическую систему как некоторую материальную структуру, свойства которой в настоящее время, по-видимому, не могут быть описаны на языке современных физических теорий.

Бесспорно, выбор того или иного мировоззренческого базиса целиком определяется исходными философскими установками исследователя или группы исследователей, а поскольку эти установки в своем рафинированном виде представляют собой аксиомы, не замкнутые метатеорией, сегодняшний спор о правильности выбора применяемого подхода попросту бесполезен.

Однако, отсутствие возможности исследования и сравнения исходных аксиом каких-либо систем не закрывает путей сравнения систем, построенных на той или иной аксиоматической базе, по произвольно выбранным критериям. Цели, стоящие перед этой рукописью, определили выбор в качестве таких критериев сравнения философских систем этику и теорию познания — гносеологию.

Некоторыми учеными, в том числе даже философами-материалистами, поддерживается точка зрения, согласно которой-львиная доля заслуг в построении этики принадлежит идеализму. На это можно высказать несколько возражений. Во-первых, материализм — учение несравненно более позднее, чем идеализм, возникший из анимистического видения первобытного человека, зарождающаяся социальная жизнь которого потребовала, в первую очередь, разработки этических норм. Во-вторых, присущие некоторым религиозным — что практически тождественно-идеалистическим системам этические нормы вряд ли могут служить примером и образцом для подражания. И, в-третьих, всегда возможен широкий взаимообмен нравственными ценностями между идеализмом и материализмом: определенные этические критерии могут быть равноприемлемыми для обоих течений — и это главное, хотя, возможно, и не единственное, что их объединяет.

В познании окружающего мира материализм доказал, по сравнению с идеалистическим подходом, действенность своей теории познания — гносеологии. Недостаточность идеалистической теории познания заключена, в первую очередь, в присущем в той или иной мере всем идеалистическим системам агностицизме, то есть признании непознаваемости окружающего мира. Это неверие в познаваемость одарило гносеологию идеализма бесплодием, обрекло исследователей-идеалистов на творческую пассивность: нельзя или, по крайней мере, очень трудно браться за задачи, если нет никакой уверенности в возможности их решения.

Заманчивая, казалось бы, возможность, представляемая идеализмом ученым откладывать, как «непознаваемое», неподдающиеся решению задачи, вряд ли может увлечь такое пытливое и неугомонное существо, каким является человек. Это обстоятельство, помимо вроде бы очевидной, ощутимой телесности, материальности мира, послужило причиной того, что «подавляющее большинство естествоиспытателей является стихийными материалистами», — замечание справедливое, но употребленное, к сожалению, в первоисточнике не очень корректно.

Вообще говоря, вопрос о познаваемости мира далеко не прост и было бы чрезмерным упрощением желание отделаться торжественно-оптимистическим заклинанием: мир познаваем, дело только за временем. Современная наука поставила целый ряд интереснейших вопросов, для которых, как кажется, сейчас нет никаких ответов. Одним из примеров современного физического. закона, утверждающего принципиальную невозможность получения полного знания, может быть названо уже упоминавшееся соотношение неопределенностей Гейзенберга, запрещающее одновременное знание импульса и координаты электрона. Положение, следует признать, сложилось весьма недвусмысленно и выход из него был предложен в применении статистических методов, которые, хорошо описывая параметры и поведение сообщества электронов в целом, тем не менее, никак не могут прояснить судьбу отдельной частицы. Это, казалось бы, не так уж страшно, однако подобное пренебрежение частностями далеко не всегда может быть приемлемо. Статистические методы изучения, например, человеческого общества, которыми широко пользуется социология, могут нарисовать в целом позитивную картину состояния общества: все здоровы, все образованны, все благополучны, эрго — все счастливы. В среднем. А как быть с судьбой, которая есть отклонение, флуктуация от этого среднесчастливого распределения? Можно ли ею пренебречь? При помощи каких критериев можно проводить такое пренебрежение? По каким критериям можно определить уровень этого пренебрежения? Сколько сигм взять?

Здесь же может возникнуть вопрос о глубине самопознания человека — это уже упоминавшийся вопрос об автодискрипции, — есть ли предел этому самопознанию и где он проложен? Нас остановит принцип неопределенности или мы встанем в тупик еще раньше, перед хаосом броуновского движения молекул? Разумеется, все это не имеет никакого практического значения, но вопрос здесь ставится д принципе — способны ли мы получить всю полноту знания о самих себе? Другая близко примыкающая к соотношению неопределенностей проблема заключается во взаимодействии объекта и субъекта в исследованиях, в определении влияния прибора, средства измерения, наблюдения на объект исследований. Каково соотношение между истинной величиной измеряемого параметра и той величиной, которую сообщает нам прибор, сам неминуемо включенный в изучаемый процесс? Какова степень истинности нашего знания? В последнее время проблема взаимоотношений субъект-объект приобрела максимальную, наверное, остроту в связи с формулировкой принципа антропности, о котором более подробно будет говориться в следующей главе и из которого следует поразительный вопрос: познает ли Разум истину о Вселенной или сам порождает Вселенную, соответствующую его представлениям об истине? Еще одной непростой проблемой, поставленной современным естествознанием перед философией, является вопрос о всеобщности принципа применяемости практики как критерия истинности научного знания. Физики-материалисты, например, прямо говорят о невозможности проведения какой-либо практической проверки таких теоретических конструкций, как параллельные миры Эверетта, черные дыры, максимоны Маркова. Вот что писал еще в начале б0-х годов Фред Хойл: «Физика имеет дело с частицами и их взаимодействиями.

Все взаимодействия локальны и могут быть обнаружены в локальном эксперименте. Следовательно, все физические законы можно открыть, не выходя из лаборатории… Я не считаю эти соображения вескими.

Что можно открыть в локальном эксперименте, кроме локальных взаимодействий между частицами? Взаимодействия на больших расстояниях, вроде тех, которые можно предвидеть и в которых локальные силы могут определяться структурой всей Вселенной, оказываются вне поля наблюдений, потому что мы не можем заставить Вселенную вертеться вокруг вашей лабораторий. Если наряду с локальными взаимодействиями существуют также взаимодействия на больших расстояниях, причем последние остаются необнаруженными, то тогда основные законы физики представляются гибридами изящества и уродства, оформленными в набор рецептов, вроде тех, которые имеются во всех современных аптеках. И физика действительно становится уродливой с ее бесчисленными странными числами и константами, которые она изобретает для характеристики взаимодействий и других количественных изменений. Я подозреваю, что взаимодействия на больших расстояниях существуют и многие константы, которые мы считаем постоянными, в действительности подвержены медленным изменениям во времени.

Эти изменения медленны по сравнению со скоростью разбегания галактик. Поэтому точные данные мировых постоянных не имеют абсолютного значения — они просто принадлежат эпохе, в которой мы живем».

Этот краткий обзор проблем, стоящих перед теорией познания и обострившихся в последние годы, ни в коей мере нельзя рассматривать как перечень аргументов, которые опровергают основной тезис материалистической гносеологии о познаваемости мира: видимо, мы подошли уже к какому-то рубежу, за которым вынуждены будем радикально пересматривать наши фундаментальные философские представления. Возникшие проблемы, наверное, будут разрешены в рамках какой-то метафилософии будущего, однако современные естествоиспытатели, стоящие лицом к лицу перед поразительной сложности задачами, должны уже сегодня сделать свой мировоззренческий выбор, который пока остается тем же, что и тысячи лет назад, — либо идеализм, рассматривающий сознание вне материального мира, мистифицирующий его, оставляющий для исследователя возможность отступления от сложной задачи в непознаваемое, либо монистический материализм, основной чертой которого я назвал бы никогда не утоляемую жажду познания.

Что касается проблем, связанных с попытками решения биологических (и парапсихологических в том числе) задач физическими методами, то трудности здесь обусловлены, по-видимому, недостаточной полнотой теории, проявляющейся в приложении к этим задачам.

В этом, в общем-то, нет ничего страшного и можно было бы не драматизировать эти проблемы. Печальнее другое. Среди большинства физиков принята за аксиому та точка зрения, согласно которой дальнейший прогресс их науки может быть связан только с уточнением накопленного знания, с объединением признаваемых сегодня единственно истинными экспериментальных данных и теоретических. построений в рамках нескольких фундаментальных принципов. И вот здесь, как кажется, отчетливо просматривается не только и не столько материализм естествоиспытателей, сколько стихийность этого материализма. Целая отрасль знания, океан наблюдательных и экспериментальных данных отвергается, а если и принимается к рассмотрению, то только с точки зрения Прокруста, ибо как иначе можно назвать настойчивые попытки втиснуть парапсихологические феномены в границы современных физических теорий.

Выше уже говорилось о многочисленных попытках объяснения парапсихологических феноменов в рамках механизма известных взаимодействий. Собственно говоря, этот подход характерен для всей идеологии изучения феномена жизни в целом, когда многими учеными высказывается безусловно правильное сомнение в правомочности сведения жизненных процессов к физико-химическим, а в большинстве случаев все этими высказываниями и кончается: научная жизнь идет своим чередом и в конкретной исследовательской работе по-прежнему царит физикалистский, механистический подход к проблеме живого.

Ни телепатическая связь, устанавливаемая между злектромагнитно экранированными индуктором и перципиептом, ни явная невозможность осуществления этой связи посредством электромагнитных волн при наличии мощнейшего фона, создаваемого современными техническими устройствами, ни нарушение одного из основных принципов распространения известных форм энергии с убыванием пропорционально квадрату расстояния, ни многое другое, установленное экспериментально, ни в коей мере не смущает исследователей, объясняющих все феномены живого комбинацией действия известных полей». Упорство, которое могло бы вызывать восхищение, если бы оно не становилось препятствием на пути познания.

В современной физике понятие поля не может считаться окончательно определенным в теоретическом плане, но, несмотря на это, этим термином широко пользуются, понимая под ним некую форму существования материи, передающую взаимодействие между частицами за счет обмена квантами между ними. Сегодня известны четыре вида взаимодействий — сильное, электромагнитное, слабое и гравитационное — и именно в объединении этих взаимодействий в рамках единого фундаментального принципа физики, со времен Эйнштейна, видят единственно возможный путь развития своей науки. Трудно, однако, согласиться с тем, что теория Великого Объединения, если даже она будет построена, окажется исчерпывающей.

По-видимому, здесь имеет место философская ошибка, о чем еще в 1896 году говорил Э. Вихерт: «Что касается современной науки, то мы здесь полностью должны отказаться от мысли, что, проникая все глубже в область малого, мы достигнем когда-нибудь последнего рубежа. Я уверен, что от этой идеи мы можем отказаться без сожаления. Вселенная бесконечна во всех направлениях, не только в большом мире вокруг нас, но и в самом малом. Если мы примем за масштаб нашу человеческую шкалу и будем изучать Вселенную все далее и далее, мы, наконец, и в большом и в малом достигнем такой туманной дали, где нам откажут сначала наши чувства, а потом и наш разум». Эта же мысль была несколько позже оформлена в виде блестящего афоризма: «Электрон так же неисчерпаем, как атом». К сожалению, большинство физиков не восприняло этот, наверное, бесспорный диалектический принцип, и вся история ядерной физики неразрывно связана с поисками всевозможных пределов, среди которых далеко не последнее место занимает поиск предела существования материи. Экспериментаторы время от времени открывают последнюю, «самую малую» частицу, а теоретики предсказывают, что в области размеров порядка 10-11 см наступит нелокальность вещества и исчезнут все частицы. Здесь им видится граница мира, за которой царит непонятно что, — опять вспоминается шопенгауэровское: «Каждый принимает конец своего кругозора за конец света». Не говоря уже о том, что установление пределов такого рода имеет мало общего с диалектикой, сам этот предел получен при помощи манипуляций с физическими константами, причем, критерием, определяющим порядок этих манипуляций, являются «соображения размерности».

Складывается впечатление, что современная физика, будучи гораздо более прогрессивной по сравнению с физикой прошлого века — ведь атомная бомба, например, существенно прогрессивнее гаубицы Гастингса, — тем не менее приобрела какую-то странную боязнь бесконечности. С одной стороны, это можно, видимо, объяснить стремлением к максимальной корректности математического аппарата современных теорий, когда выражения, содержащие бесконечность, стараются не рассматривать в связи с заведомым получением в результате проведенных операций неопределенностей, не доступных для корректного раскрытия.

С другой стороны, у исследователей вызывает вполне понятное отвращение «дурная» бесконечность, образующаяся, как известно, в результате безграничного увеличения или уменьшения количества.

Здесь, наверное, можно заметить, что Гегелем, который ввел понятие «дурной» бесконечности, был определен и другой вид — истинная, или качественная бесконечность, отличающаяся, в соответствии с законами диалектики, скачкообразным изменением наблюдаемых параметров последовательности. Подобное скачкообразное изменение свойств вещества наблюдается при масштабах, определяющих границу между химическими и ядерными превращениями. Не хочется быть злопамятным, но все еще можно найти книги доядерной эпохи, где с потрясающей уверенностью и убедительностью говорится о принципиальной недостижимости трансмутации химических элементов: а ведь с той поры прошло не так уж много лет.

Однако положение в ядерной физике, сложившееся сегодня, никак нельзя назвать стабильным: идет постоянная и ожесточенная борьба всевозможных теорий, должных разрешить имеющиеся противоречия, и это обстоятельство само по себе внушает надежду на динамичное развитие теории и дальнейший прогресс на пути познания.

Так, например, активное противодействие оказывается одному из основных постулатов теории относительности — постулату о скорости света как постоянной, предельной и инвариантной величине. Разрабатывается множество альтернативных теорий, в создании которых участвует самый широкий спектр исследователей — от представителей академических кругов, примером чему может служить Московская университетская школа физиков, до обладающих подчас весьма солидной теоретической подготовкой энтузиастов, среди которых немало профессионалов-физиков, перспективы которых на признание в существующей научной структуре, тем не менее, довольно сомнительны.

Особое место среди разрабатываемых теорий занимают гипотезы, выдвигаемые в связи с неудовлетворительностью решений биологических проблем при помощи, аппарата современной физики. Парадоксальность экспериментального и наблюдательного материала, о которой говорилось выше, определили максимальную революционность этих гипотез, многие из которых посягают на самые фундаментальные представления.

Одним из первых в европейской науке гипотезу о присущем всему живому особом поле в 1923 году высказал Александр Гаврилович Гурвич, открывший явление митогенетического свечения клеток; он же предложил и сам термин — биополе.

С тех пор гипотезы о существовании биополя высказывались неоднократно, однако до последнего времени не предпринималось никаких более или менее убедительных попыток к определению материального носителя этого поля. Причины столь медленного по современным масштабам продвижения можно, наверное, показать на примере судьбы гипотезы В. С. Грищенко-Капари, судьбы своеобразной и, одновременно, банальной.

Осенью 1944 года, вскоре после освобождения Парижа, туда прибыла советская военная миссия, в составе которой был офицер В. С. Грищенко, инженер по образованию. В Париже Грищенко закончил и опубликовал на французском языке статью, работу над которой он начал еще на родине. В этой статье, а также в докладе, который его пригласили сделать в одном из самых знаменитых учебных заведений Франции — в Высшей Нормальной школе Парижского университета, Грищенко высказал гипотезу, согласно которой «кроме трех известных состояний вещества, существует четвертое», присущее только живому. «Аналогично трем другим состояниям, доступным нашему непосредственному восприятию (жидкому, твердому, газообразному), оно представляет собой сложное вещество, состоящее из отдельных частиц — атомов и молекул… Весь мир, в том числе и организм человека, содержит, кроме трех состояний вещества, также и четвертое».

В своих рассуждениях Грищенко исходил из простых и хорошо известных посылок. Он говорил о том, что пять известных органов чувств человека не могут исчерпывать всего многообразия окружающего нас мира. «Бели последовательно уменьшать число наших чувств восприятия — ликвидировать зрение, затем осязание, обоняние, вкус, слух… Что тогда останется? Эмоции, не правда ли? Но если эмоции существуют в нас, это значит, что они существуют вообще, в качестве материального компонента нашего существования. Что же, возникает тогда вопрос, может явиться носителем наших эмоций? Далее. Логично предположить, что раз эти процессы эмоционального характера происходят в нас самих, то они существуют у животных. Ну, скажем, страх или радость у собак. Более того, есть наблюдения, говорящие о том, что такие процессы «душевного порядка» происходят и в растительном мире. Как известно, все попытки определить материальную суть этих процессов, их физическую природу не привели ни к чему. Возникает вопрос: почему? Ответ на этот вопрос, мне кажется, может быть единственным: не там искали. Материальную суть эмоций до сих пор искали в трех привычных нам состояниях материи: в твердом, жидком и газообразном. И не находили. Ибо, как я смею утверждать, все процессы «душевного порядка», равно как целый ряд других, необъяснимых современной наукой явлений — проявлений четвертого, неизвестного нам пока состояния материи.

Длительное время физика предполагала существование гипотетического эфира в виде гомогенной среды — совершенно упругой и служащей проводником лучистой энергии. Мы, базируясь на совершенно отличных соображениях, также пришли к выводу о существовании эфира, который, однако, должен иметь совершенно другие свойства: структура эфира должна быть очень сложной, причем его сложность эквивалентна сложности самой мысли по отношению к любому органу чувств. Скажем, по отношению к зрению.

Эфир, согласно нашей гипотезе, должен обладать не только уже известными свойствами, которыми он наделяется в настоящее время физиками, в частности, проводить лучистую энергию, но и состоять из своих собственных. элементов…»

«Таким образом, базируясь на строго материалистических рассуждениях, независимо от религии, мы приходим к представлению о существовании человеческой души…», — писал Грищенко.

И уже здесь, в Париже, самая первая попытка Грищенко найти единомышленников в научных кругах мгновенно встретила традиционно осторожное отношение ученых к столь радикальным идеям. В состоявшемся обсуждении доклада Грищенко убеждали в том, что предложенное им «четвертое состояние вещества» никак не может быть эфиром, состоящим, как полагал Грищенко, из особых атомов, которые он позже назвал атомами «икс», а есть не что иное, как не столь давно открытая плазма, обстоящая, как известно, из обычных атомов, находящихся в ионизированном состоянии. Следует, однако, признать, что сама идея о возможности существования в твердых телах при вполне обычных условиях холодной плазмы была для того времени чрезвычайно смелой и получила экспериментальное и теоретическое подтверждение только много лет спустя в работах Р. Бауэрса.

Так или иначе, но о работах Грищенко ничего не было слышно почти двадцать лет. Только в 1963 году Грищенко закончил свою новую статью, название которой уже говорит о том, что он, восприняв идею холодной плазмы, тем не менее остался на позициях необычности этой плазмы. Вот что он пишет: «Электронно-ионная плазма является веществом в четвертом состоянии… Существует нейтронная, позитронная плазма… Существует также вещество в четвертом состоянии сложной структуры, которому мы дали название «комплексной плазмы» и «биоплазмы»… Представим себе, что эти атомы не являются. единственно возможным сочетанием элементарных частиц, что существуют другие системы (или сочетания) элементарных частиц, образующие атомы совершенно другой структуры, чем атомы вещества, доступного нашему непосредственному восприятию в твердом, жидком или газообразном состоянии. Назовем эти системы «атомами икс»… «Что представляет собой атом икс, из каких именно элементарных частиц он состоит и как эти частицы расположены внутри атома икс-мы пока сказать не можем. Мы ставим перед собой более скромную задачу: доказать, что «комплексная плазма» и ее производная «биоплазма» — действительно существуют, показать проявление биоплазмы в окружающем нас животном и растительном мире и наметить пути практического использования сделанного открытия».

Разосланная на правах рукописи по биологическим факультетам университетов страны, эта работа не осталась без внимания. Однако все дальнейшие исследования, связанные с именем В. М. Инюшина, исходили из твердой убежденности в тождественности биоплазмы Грищенко обычной физической холодной плазме. Лабораторией Инюшина была проделана огромная работа по экспериментальному и теоретическому обоснованию этой идеи, что привело к весьма значительным познавательным и чисто практическим успехам. Основным, пожалуй, достижением исследователей можно считать открытие чрезвычайно тонкого воздействия на организм микродоз лучистой энергии узкого частотного диапазона, что позволило разработать поразительные по эффективности методы лечения различных заболеваний излучением маломощного лазера.

Однако то, что группа Инюшина самоограничилась в своих исследованиях в рамках хотя и очень экзотических, но, тем не менее, хорошо известных явлений, послужило причиной того, что в очередной раз внешний биофизический эффект — те самые следы биополя, которые наблюдали и Гурвич, и Кирлиан, и многие другие исследователи разных странах, — был отождествлен с самим явлением. Но если Гурвич сказал об этом вслух, то Инюшин не захотел или не смог этого сделать, и биополе опять было сведено к «комбинации действия известных полей». Это, в свою очередь, обусловило малую объяснительную силу теории Инюшина. В самом деле, холодная плазма Инюшина может существовать только в пределах тела, а внешние излучения, порождаемые ею, как было показано Инюшиным, не превышают величины сотен электромагнитных квантов, что, очевидно, не может сколь-либо приемлемым образом объяснить наличие ни одного из зафиксированных пси-феноменов. Это, видимо, понимал и Инюшин, обращавший, например, внимание на то, что «интенсивность излучения биоплазмы зависела от соседства других живых организмов. Стоило, скажем, поднести к листу герани, находившемуся в высокочастотном поле, руку, как биоплазмограмма листа мгновенно менялась.

Причем, что уже совсем озадачивало исследователей, характер биоплазмограммы зависел в этом случае от здоровья человека! Более того, даже от его психики, настроения! Выходило, что герань, это лишенное всех прерогатив высшего мира животных растение, обладает способностью ощущать характер эмоционального состояния человека… Было удивительно наблюдать, как биоплазмограмма герани мгновенно менялась, едва исследователь, вступивший в контакт с ней, «протянувший ей руку», начинал смеяться, разговаривать или сердиться. Помимо загадочности характера взаимоотношения человека с растением, поражала чувствительность герани, ее биоплазмы: ни один физический прибор не обладал параметрами (не говоря уже о самом принципе действия!), сопоставимыми с листком герани, помещенным в высокочастотное электрическое поле».

Да, все это «озадачивало исследователей», но не больше, поскольку холодная плазма — эта «синица в руках» — была уже поймана, а для ловли «журавля дальнодействия» требовалось приложить экстраординарные усилия.

В почти сорокалетней истории жизни этой гипотезы самым причудливым образом переплелось удивительное прозрение инженера и господствующие в физике догмы. Гипотеза, посягнувшая на самые основы современной физики, в профессиональных, но чужих руках постепенно теряла свою суть и обретала все более согласованный с существующими концепциями облик. Несмотря на всю эффективность и значимость практических применений, финал этой истории вызывает какое-то грустное чувство: да, на основе холодоплазменной теории разработаны замечательные методики лечения красным светом, да, теория нашла применение в пищевой промышленности — но это была уже совсем другая теория…

В своей работе В. С. Грищенко писал: «Вне биоплазмы жизнь немыслима: рождение, развитие и старение организма находятся в непосредственной зависимости от «структурной сетки» биоплазмы. Она является одновременно носителем той энергии, которая приводит в движение атомы и молекулы, организует их в живую клетку, растение или животное и приводит к высшей организации, какой является организм человека. Это именно та «душа», о которой твердят все религии всех народов…» Руководствуясь аналогичными представлениями, многие исследователи продолжают поиск материального носителя жизненных — биологических и психических процессов, — свойства которых могли бы быть, по-видимому, адекватны «биоплазме Грищенко».

Интересную попытку предпринял К. А. Шрамков, предложивший «Гипотезу физической природы биополей». В этой работе Шрамков, анализируя современную физическую картину мира, высказывает сомнение в правомочности установления пределов уменьшения масштабов материи. Он пишет о необходимости внесения нового смысла в представление о бесконечности материального мира: «Обычно понятие бесконечности, уходящей вверх», а «…в сумме — философское представление о несимметричности мировой материи, что несет в себе некорректность, ибо оставляет без ответа вопрос — что за нулем отсчета? Что за границей несимметричности?» Исходя из этих посылок, Шрамков делает попытку «экстраполяции наших знаний в пределы сверхмикромира (СММ).» Гипотетические свойства обосновываемого Шрамковым СММ, а также отсутствие прямой связи психических процессов с электромагнитными явлениями приводят его к мысли об ответственности за эти процессы частиц и полей СММ.

Здесь следует отметить, что в теоретической физике довольно давно известно удивительное явление, которое, по-видимому, способно претендовать на роль искомого механизма, объясняющего в том числе феномены психики. Речь идет об эффекте мгновенного дальнодействия, открытом еще в 1935 году в виде знаменитого парадокса Эйнштейна-Подольского-Розена (парадокс ЭПР), или явлении квантовой корреляции.

Говоря о парадоксе ЭПР, я, здесь и в дальнейшем, буду использовать некоторые мысли, высказанные в интереснейшей статье Ф. Скурлатова, написанной почти двадцать лет назад. Столь большой по современным меркам срок не сделал эту работу менее актуальной: проблема осталась, и хотя можно было бы сослаться на десятки работ, посвященных парадоксу и опубликованных за последние годы в самых известных физических журналах, я все же обращаюсь к вроде бы Старой работе потому, что статья Скурлатова подкупает той искренностью и романтизмом, той верой в «магическую физику», тем необоримым оптимизмом, которые были характерны для физики шестидесятых годов нашего столетия.

Теоретические представления о квантовой корреляции базируются на двух основных предпосылках. С одной стороны, квантовая корреляция — одно из проявлений на микроскопическом уровне классических законов сохранения. Из известного, например, закона сохранения импульса следует постоянство суммы импульсов замкнутой системы взаимодействующих между собой тел. Зная начальный импульс одного или нескольких тел системы, можно вычислить импульс других тел. В этом случае можно сказать, что «импульсы тел, составляющих систему, коррелируют». Эта закономерность широко используется, например, в астрономии при расчетах звездных и планетных систем.

С другой стороны, явление квантовой корреляции имеет важное отличие от классической. Классическая физика предполагает, что характеристики объекта скорость, координаты, импульс и тд. — существуют как бы сами по себе вне зависимости от их измерения, то есть как объективные для данной системы свойства. С точки зрения квантовой физики у микрообъекта до измерения объективно нет таких характеристик — они появляются только в процессе взаимодействия частицы с макротелом — прибором. Этот процесс взаимодействия частицы с прибором в квантовой механике определяется как «затвердевание» частицы, которая обычно рассматривается как волна.

Формулируя парадокс квантовой корреляции, Эйнштейн рассуждал следующим образом: «Предположим, что у нас есть волновой пакет из двух свободных микрочастиц, разлетающихся после столкновения. Их для наглядности представим в виде двух синусоид. Одна из синусоид натыкается на прибор, измеряющий амплитуду или фазу волны. И тут же теряет свою свободу и мгновенно «твердеет» не только первая частица, но и вторая, нетронутая, даже если они успели разлететься на расстояние, измеряемое световыми годами. Зафиксировав прибором фазу одной синусоиды, мы совершенно однозначно фиксируем и состояние другой — отлетевшей — микрочастицы».

Парадокс ЭПР обычно иллюстрируется поставленным еще в 1949 году опытом By. Два фотона — гамма-кванта — при аннигиляции электрона с позитроном разлетались в противоположные стороны. Как только измерительный прибор-модулятор определял вектор поляризации одного фотона, сразу же «твердея» вектор и у другого квантового «брата». Стоило повернуть плоскость поляризации одного фотона, как немедленно, синхронно поворачивалась и плоскость другого.

Опыт показал, что, воздействуя на одну волну-частицу, мы можем мгновенно передавать сигналы другой, не обмениваясь при этом энергией.

Существует две достаточно далеких друг от друга точки зрения на природу квантовой корреляции. Согласно наиболее распространенному мнению, квантовая корреляция — одно из следствий основных принципов квантовой механики и не нуждается в каком-то более детальном объяснении, равно как и другие «парадоксальные» квантово-механические явления (туннельный эффект, сверхпроводимость и т. д.).

По мнению таких сторонников этого взгляда, как А. П. Александров и Е. Вигнер, дальнодействие просто неизбежная особенность квантовой механики, вытекающая из ее математического аппарата.

Уже при построении квантовой механики было принято, что частица классической физики ведет себя как пакет воли, который «размазывается» по пространству и заполняет собой весь мир. То есть про волновой пакет, не привязанный полями к другим материальным объектам, можно сказать, что он находится всюду, но конкретно нигде. Когда же эта волна-частица сталкивается с преградой, то она мгновенно стягивается в точку.

Такое странное поведение материи не только предсказывается теоретически, но давно обнаружено экспериментально. Например, поодиночке выпускали неделимые кванты на экран с небольшими дырками — одной из разновидностей такого эксперимента был нашумевший в свое время опыт американских физиков Пфлигора и Мандела. И оказалось, каждая микрочастица разбегается по вселенскому полю возможных траекторий, проходя через все отверстия. Создается впечатление, что каждый волновой пакет при своем движении обозревает и оценивает экспериментальную ситуацию поверх пространства, мгновенно получая информацию даже о самых далеких, но допустимых путях. Г. Стэпп заметил по этому поводу: «Центральная тайна квантовой теории заключена в вопросах: Как может информация собираться столь быстро? Как может частица знать о том, что есть две щели? Как может информация о том, что происходит повсюду, собираться и влиять на то, что может произойти здесь? Квантовые явления дают, на первый взгляд, свидетельство того, что информация передается способом, который необъясним классически.

Итак, идея, что информация передается со сверхсветовой скоростью, априори не кажется абсурдной». Кажется очевидным, что позиция физиков, предпочитающих объяснение дальнодействия «мгновенным стягиванием волнового пакета» сверхсветовому дальнодействию полевого типа, происходящему на некотором «субквантовом уровне», то есть обменом какими-то «квантино», вызвана желанием избежать противоречий с одним из основных постулатов теории относительности-постулатом о скорости света как предельно достижимой в природе.

Однако существует довольно большая группа теоретиков, полагающих, что квантовая корреляция нуждается в другом объяснении. В частности, было выдвинуто предположение, что квантовая корреляция свидетельствует о нелокальном взаимодействии между различными частями квантовой системы, происходящем на некотором «субквантовом» уровне.

Под «нелокальным» понимается такой механизм взаимодействия, когда частица «чувствует» наличие поля вне границ его существования. Это «сверхчувственное восприятие» частиц подтверждено экспериментально и носит название эффекта Ааронова-Бома, и то обстоятельство, что свойство квантовой нелокальности присуще микрообъектам, не вызывает сомнений. Вполне понятно, что явление квантовой корреляции, «из-за которого вроде бы летит ко всем чертям эйнштейновский запрет на сверхсветовые скорости» и которое сам создатель теории, относительности называл «телепатией», явилось одним из основных пунктов его критики в адрес квантовой механики, противником которой Эйнштейн был последние десятилетия своей жизни. По иронии судьбы может оказаться, что это определение — «телепатия», — в которое Эйнштейн, как кажется, не вкладывал ничего, кроме сарказма, станет пророческим. Ну что ж, фантазия истории не блещет разнообразием: опять то же самое «мистическое дальнодействие», в допущении которого в науку Лаплас упрекал Ньютона.

Оценивая возможности, открывающиеся с познанием квантово-механической мгновенности связи каждой микрочастицы с мировым целым, некоторые физики выдвинули идею, согласно которой познание природы мышления может быть тесно связано с механизмом квантовой корреляции. Так, последователь Луи де Бройля — Д. Бом, пытался объяснить сущность человеческого «я» с помощью волновых, или пси-функций, в которых содержится вся информация о кваитовомеханических объектах. Квантовомеханические парадоксы рассматривались как ключи к феномену мысли. К сожалению, эти идеи не получили в современной физике сколь-либо заметного развития.

С другой стороны, рассмотрение парадокса ЭПР породило ту точку зрения, согласно которой мысль представляет собой материальную силу. «Мы, люди, не только зрители мировой драмы, но и ее участники», — утверждал Нильс Бор. Согласно этому утверждению, для того чтобы правильно истолковать Квантово-механические эксперименты и парадоксы, необходимо считать мысль материальным фактором и учитывать, что в акте измерения частица выступает не сама по себе, а в виде неделимой системы «частица + прибор (наблюдатель)». «Считать, что мысль связывает все, охватывает всю Вселенную, — писал Б. Уорф, — не менее естественно, чем думать так о свете, зажженном на улице. Почему бы не предположить, что мысль, как и всякая другая сила, всегда оставляет следы своего воздействия». А вот что можно прочесть в Анги-Йоге: «…прекрасно чувствовать, что каждому из людей дана такая неисчерпаемая сила. Мы можем такой силой передвигать физические предметы. Если сила неисчерпаема, то объем предметов относителен. Сегодня мы можем двигать малыми предметами, завтра можем подвинуть нечто большее: в этой прогрессии лежит и счастье эволюции» (Аум: 478). Эти, столь близко соприкасающиеся между собой идеи, после нескольких лет затишья обрели новую форму, воплотившись в принцип антропности, речь о котором пойдет ниже.

Следующим важным шагом на пути познания механизма мышления и, в большей степени, доказательства возможности существования объяснения парапсихических явлений, в том числе прямо свидетельствующих о существовании биофизических структур, экстериоризирующихся за пределы человеческого организма, стала теория А. Охатрина. По мнению ее автора, эксперименты подтверждают предположения теоретиков о существовании сверхлегких микрочастиц-аксионов с массой на несколько порядков ниже, чем масса электрона, то есть частиц того сверхмикромира, где многие авторы видят истоки жизни и разума. Аксионы Охатрина могут, по-видимому, оказаться материальным выражением той самой кауза суй — «причины себя», — движущей силы самоорганизации материи, которая в одном из бесконечных вариантов своего развития может создать тот вид организованной материи, который мы признаем единственно живым.

В работе Охатрина была показана математическая модель аксионного газа, одной из главных особенностей которого является способность к образованию систем, обладающих высокой стабильностью.

Согласно этой теории, вокруг каждого тела — живого или неживого — должны существовать аксионные оболочки, повторяющие форму оригинала. Здесь самым естественным образом напрашивается аналогия с известной многим аурой, знание о которой пришло с Востока.

Больше того, в соответствии с представлениями толтеков-видящих, человек заключен во что-то, чему толтеки дали название «кокон», который, как аура, может принимать различный, в зависимости от физического и эмоционального состояния человека, вид и цвет. Столь близкие представления, бытующие у таких различных культур, позволяют предполагать замечательное сходство наблюдаемых ими картин.

Следует еще отметить, что название «аксионы», данное этим частицам, выбрано, как кажется, не совсем удачно. Более правильным и в большей степени выражающим сущность явления, физической основой которого могут оказаться эти сверхмикрочастицы, было бы наименование «сапионы» или «психионы». Для пояснения этой мысли я приведу пространную выдержку из опубликованньгх посмертно заметок Д. И. Блохинцева: «Обратимся теперь к сознанию. Каковы его особенности? Сознание способно:

а) приобрести извне информацию и хранить ее как свою имманентную часть;

б) обучаться на основании ранее полученной информации;

в) логически (или более сложно — эмоционально) вырабатывать (творить) новую информацию внутри себя и

г) по своей воле («свободная воля») дать распоряжение («сигнал») к тому или иному материальному движению, к действию.

Рассмотрим крайний случай — классическую материальную частицу. Если она полностью изолирована от бесконечного окружения, то по ее импульсу и координате, измеренным в какой-то момент времени, можно узнать всю ее предшествующую историю (это обстоятельство покоится на принципе причинности). Поэтому можно сказать, что материальная частица несет в себе информацию о своей «прожитой жизни», т. е. частица обладает способностью хранить в себе информацию (т. е. осуществляется один из признаков сознания, именно а)). Однако других признаков, характерных для сознания, не обнаруживается.

Более интересная ситуация возникает в области микромира, которая управляется законами квантовой механики. В этом случае по измерению динамических переменных, характеризующих состояние частицы в момент времени Т, можно сделать только вероятностные суждения о ее прошлом и будущем. Микрочастица также хранит «приобретенную» информацию, но эта информация не определяет однозначно ни ее прошлой, ни будущей «жизни».

Взаимодействуя с макромиром, микрочастица может повлиять на него, нечто в нем изменить, но это влияние управляется законами вероятности так, что это поведение можно охарактеризовать как некую свободу выбора, имитирующую пункт г).

Ясно, что важнейшие особенности сознания б) и в) не могут быть приписаны микрочастице. Но если в приведенном определении сознания (пункты а, б, в, г) опустить пункты б) и в), то можно сказать, что частица в некотором смысле обладает сознанием, но несовершенным, поскольку: есть (а) чувствительность (реакция на внешнее воздействие), есть хранение информации, есть свобода выбора из ряда возможностей, но нет обучения (б), ни логической обработки информации (в). Здесь мы подходим к грани, отделяющей живое и, следовательно, в какой-то мере сознательное, одухотворенное от примитивной «жизни» атомов. Но вспомним, что именно из этих атомов строится молекула ДНК — носительница наследственной информации, определяющая формы организации процессов жизни. На уровне ДНК, т. е. на молекулярном уровне, происходит нечто, определяющее эволюцию, т. е. творение новых организмов. Могут ли быть эти творения только игрой случая? Мы вступаем, здесь в область чего-то крайне важного, но еще непонятного…»

И здесь также может оказаться уместной ссылка на Агни-Йогу: «Сила, движущая жизнью, заложена в каждом атоме как присущее каждому атому».

С философской точки зрения подобные рассуждения выглядят достаточно убедительно, ибо они провозглашают всеобщность сознания, а поскольку той или иной степени сознание является неотъемлемым элементом жизни, то тем самым утверждается всеобщность жизни как одной из форм движения материи.

Представленные в этом разделе доводы, говорящие в пользу гипотезы о возможности существования экзосоматической системы, разумеется, не претендуют на однозначное разрешение этой, невероятно сложной и, как кажется, необыкновенно важной проблемы. И в то же время этот раздел нельзя рассматривать как основу для дискуссий, в которых этот вопрос может получить исчерпывающее истолкование.

Приводя доводы, свидетельствующие в пользу существования ЭСС, я преследовал здесь вполне определенные цели, заключающиеся в повышении интереса к этим исследованиям, их стимуляции, привлечении к ним внимания тех, чья исследовательская страсть, быть может, до сих пор по каким-то причинам не могла быть реализована.

Здесь необходимо подчеркнуть, что исследования в этой запредельной области обладают той самой спецификой, которая столь резко отличает их от обычных физических исследований и о которой говорилось выше. С большей долей уверенности можно утверждать, что, видимо, еще долгое время основным прибором — генератором, датчиком, индикатором, регистратором и т. п. в парапсихологических исследованиях сможет быть только сам человек или другие биологические объекты. Очевидно, что это в максимальной степени относится к поискам и исследованиям экзосоматических систем. Не сила рук или объем легких, быстрота реакции или физическая выносливость являются факторами, определяющими способности человека как исследователя ЭСС. Сила духа, открытый и непредубежденный разум и в то же время величайшая уравновешенность его, огромное терпение и терпимость, бескорыстие и доброта — вот самый скромный перечень качеств, необходимых для человека-прибора исследователя ЭСС и становящихся как бы физическими параметрами в этих исследованиях. Один из толтеков-видящих в очень энергичной манере так говорит об этих качествах: «Отправится ли кто-либо в неведомое из алчности? Алчность действует только в сфере обычных дел. Чтобы принять вызов устрашающего одиночества, нужно нечто большее, чем алчность, — нужно иметь любовь, любовь к жизни, к авантюре, к тайне. Нужно иметь неиссякаемое любопытство и крепкую кишку».

Другой стороной специфики исследования ЭСС, о которой говорят толтеки, является наличие целого ряда вполне реальных опасностей, их сопровождающих: «…видящие должны быть методичными, рациональными людьми, образцами трезвости, и в то же время им надо оттолкнуться от всех этих качеств, чтобы стать совершенно свободными и открытыми чудесам и тайнам существования…» Это означает, что, с одной стороны, человек, упорно держащийся за привычную реальность обыденной жизни, скептически настроенный и сомневающийся, скорее всего вряд ли получит сколь-либо значимые результаты: для этой деятельности мало подходит рациональный картезианец. С другой стороны, — и это является одной из главных опасностей — полная утрата, разрыв связей с обыденной реальностью грозят прямым нарушением психической стабильности исследователя. Эта способность, не сомневаясь, с открытым сердцем и разумом подходить к другим реальностям, не теряя в то же время связей с реальностью исходной, по-видимому, крайне редка.

Но парапсихологические явления и, в особенности, феномен ЭСС являются стимулом не только для исследовательской деятельности.

Для многих людей имеющиеся позитивные факты оказываются вполне достаточными для построения мировоззренческих систем, включающих в качестве основы представление о бессмертии души. Иногда это приводит к тому, что воля человека, не потерявшего видимой связи со своей обыденной реальностью, тем не менее оказывается подчиненной завораживающему очарованию других реальностей, и он уходит в призрачные сны построенных им самим или традиционных мистических течений. А. Эйнштейн писал: «Индивидуум ощущает ничтожность человеческих желаний и целей, с одной стороны, и возвышенность и чудесный порядок, проявляющийся в природе и в мире идей, — с другой. Он начинает рассматривать свое существование как своего рода тюремное заключение и лишь всю Вселенную в целом воспринимает как нечто единое и осмысленное».

Этот уход от реалий жизни является, по-видимому, все же наиболее безобидным следствием перехода через грань, о которой говорят толтеки, поскольку эти люди, как правило, реализуют свою веру в другие реальности через самосовершенствование, что само по себе вряд ли может быть осуждаемо, если бы не порождало другие, не столь безобидные последствия.

Вполне определенная и, пожалуй, одна из основных опасностей этих, зачастую принимающих религиозную окраску, поисков, заключена во внесении туда, как, впрочем, и во все виды человеческой деятельности людского честолюбия, эгоизма и алчности. Об этой опасности благодаря усилиям — откровенно говоря, не всегда добросовестным — средств массовой информации должны, казалось бы, уже знать все, но, как это ни печально, деятельность всевозможных самозванных мессий, ложных пророков, неграмотных и алчных гуру продолжается, калеча и растлевая ленивые, неспособные на собственное мышление, собственную оценку предлагаемой им духовной пищи души. Совсем не трудно, кстати, заметить, что в основе большинства востокоподобных учений, предлагаемых духовному миру Запада, лежит именно расчет на душевную леность потребителей подобной духовной пищи.

Вред, наносимый слепым преклонением перед авторитетами, порождающим поистине религиозный экстаз, самоотречение и полный разрыв с окружающей жизнью, очевиден для многих. Даосы, например, прекрасно осознавая возможные последствия безропотного преклонения перед кумирами, в поразительно резкой форме предостерегают против него: «Поскольку истина непередаваема и никто не может научить тебя ей — не сотвори себе кумира! Свергай любых идолов, не принимай на веру никаких канонов и авторитетов. Наивысший авторитет заключен и молчит в себе самом; заставь себя слушать его и не мешай ему говорить.

Китайский учитель дзэн, монах И-сюань, так выразил эту мысль: «Убивайте всех, кто встанет на вашем Пути. Если встретите Будду — убейте Будду. Если встретите патриархов — убейте патриархов; если на вашем Пути встанут архаты — убейте их тоже!» Я здесь не буду останавливаться, в связи с большой сложностью этого вопроса, на другой типичной черте подобных поисков — на проблеме столь частого ухода от реалий жизни: существует множество прямо противоположных доводов, и соображения по такой дискуссии, отняв много времени и места, все же, по-видимому, не смогут способствовать выработке какого-то равноприемлемого решения. Тем не менее, все сказанное выше дает возможность прийти к некоторым, совершенно субъективным заключениям. С одной стороны, как кажется, есть все основания для не очень-то веселого вывода: и тысячелетняя история мировых религий, и новейшие нравственные поиски, опирающиеся, как на априорно, на веру принимаемых представлений ЭСС, — не могут автоматически решить морально-этических проблем, поскольку не только не отвечают на вопрос о смысле жизни, но и в какой-то степени даже обостряют его…

В предыдущей главе говорилось о закономерности, согласно которой эволюция индивида повторяет эволюцию вида. Была также представлена базирующаяся на этой закономерности гипотеза, одним из частных приложений которой стало утверждение о продолжении» жизни шаровой молнии после окончания ее видимого существования.

Эта индивидуальная эволюция живого существа, его закономерные скачкообразные изменения известны также, как метаморфозы живого, в качестве школьного примера которого обычно приводят метаморфозы насекомых: гусеница — куколка бабочка. Этот пример довольно часто используется в качестве, надо признать, довольно красивого и поэтического символа метаморфозы человека: смерть куколки — человеческого тела — означает в то же время рождение прекрасной бабочки-освобождение бессмертной души. Образ действительно красивый, но, тем не менее, мало что меняющий в нравственных устоях человека, даже искренне верующего.

Это, видимо, можно объяснить внутренним, чаще всего недоступным для самоанализа, недовольством своим личным и сегодняшним местом как в эволюции вида, так и в собственной, личной эволюции.

Что касается своего места в эволюции вида, то здесь ситуация достаточно ясна: несмотря на то, что общественные идеологи обычно сосредоточивают немалые усилия на создании максимально привлекательного образа деятельности на благо грядущего, создавая вроде бы неотразимые системы поощрения общественного альтруизма, к сожалению, все эти усилия, предпринимаемые на протяжении всей истории человеческого общества, не дали сколь-либо заметного результата и доля альтруистов в обществе не испытывает заметных тенденций к увеличению. С личной эволюцией дело обстоит еще плачевней: в отличие от эволюции общественной само понятие личной эволюции — к тому же, по определению, посмертной — в пострелигиозные времена обрело весьма сомнительный статус.

Здесь, в порядке небольшого отступления, необходимо отметить, что существует довольно распространенное заблуждение относительно роли христианской религии в создании высоких морально-этических норм: история человечества, являющаяся одновременно историей человеческих безобразий, служит свидетельством этого. Нельзя, по-видимому, согласиться с идеализацией религии, ее священного писания, ее нравственных норм: внимательное и беспристрастное чтение библии показывает это. Вот что пишут о Христе — учителе справедливости евангелисты:

«Не думайте, что я пришел принести земле мир, не весь мир принес я вам, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее; человек отыщет врагов под собственной крышей. Недостоин меня человек, более заботящийся о своем отце и матери, чем обо мне: недостоин меня человек, не несущий своего креста, и не идущий по моим следам»

(от Матфея, 10:34–38).

Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!.. Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение… «Если кто-то придет ко мне и не будет ненавидеть своего отца и свою мать и детей, братьев и сестер, даже свою собственную жизнь, он не сможет быть моим учеником»

(там же, 14:26).

Сколь удивительна слепота людей, читающих Библию: она может быть сравнима лишь с легковерием людей, ее не читавших, но питающих надежду на новую роль религии в новом нравственном ренессансе.

Примитивность религиозной этики, беспомощность в указании четких ориентиров и конечных целей земной жизни, гнусная и жестокая нелогичность «гнева божьего», больше похожего на самодурство тирана, наряду с удивительным последействием обещаемого воздаяния, заставляют церковь прилагать немалые усилия для пропаганды того, чтобы постулируемое в рамках религии бессмертие души смогло играть роль важнейшего морального фактора в человеческой жизни.

Однако, как показывает история, эти многовековые усилия оказываются не очень эффективными. Люди, даже верующие, инстинктивно чувствуют, что жизнь, являясь частью Мироздания, должна, обязана в этом Мироздании выполнять какую-то активную роль, что жизнь дана не для молений во спасение души, а для активной созидательной деятельности. И слепой, можно даже сказать конвульсивный поиск этой Деятельности приводит к целому сонму деятельностей, не удовлетворяющих человека и приводящих его к неописуемому разладу с самим собой. Так появляется то противоречие, которое большинство людей невысказанно носит в себе всю жизнь, а будучи выражено, оно рождает поразительно горькие слова, вроде тех, которые вложил в уста одного из своих героев Арман Салакру: «Говорят, земля — всего лишь сортировочный пункт на пути в загробный мир. Но почему этот пункт такой унылый?»

Эта бессмысленность конечной жизни, жизни, накапливающей личный опыт, знания, мудрость, равно как эмоции, страсти и мечты, которым суждено внезапно и бесследно исчезнуть, повергает Человека Мыслящего в поистине космический пессимизм по отношению к своей жизни: «Если бы я был поэтом, то воспел бы ужас жизни, если бы я был музыкантом, то передал бы идиотский смех и бессильные слезы, жуткую суматоху заблудших, ожидающих ударов судьбы среди руин… Если бы я был художником, то изобразил бы небо цвета пыли, нависшее над миром», — писал Бернар-Анри Леви.

Нераскрытые потенции, рутинная, бессмысленная деятельность — вот причины тревожной и трагической раздвоенности человека, дело разума и рук которого все чаще обращается против него самого. Мало, ужасающе мало людей, чья жизнь одарена и озарена счастьем творчества души, рождающей совсем иные — светлые и радостные строки.

«Я — душа. Я хорошо знаю, что то, что я отдаю могиле — не я. То, что есть мое «Я» — уйдет не туда. Все создано для постоянного подъема, от зверя к человеку, от человека — к Богу…

Я чувствую в себе будущую жизнь. Я подобен когда-то срубленному лесу; новые побеги крепче и живее, чем когда-либо были раньше…

Вы говорите, что душа — это только результат воздействия телесных сил? Но почему тогда душа моя сияет больше, когда силы тела моего начинают слабеть? Чем ближе к концу, тем яснее слышу я вокруг бессмертные симфонии зовущих меня миров. Это удивительно — и в то же время просто. Это сказка, и это история.

Полвека я записываю свои мысли в прозе и стихах; история, философия, драмы, романы, предания, сатиры, оды и песни; я все перепробовал. Но я чувствую, что не сказал и тысячной доли того, что есть во мне.

Когда я сойду в могилу, я смогу сказать, как многие другие: «Я закончил свой труд», но я не смогу сказать: «Я закончил свою жизнь». На следующее утро мой труд начнется снова. Могила — не тупик; она — переход. Она закрывается в сумерки. И снова открывается на рассвете», — писал в своей «Интеллектуальной биографии» Виктор Гюго.

Вывод, наверное, очень прост: человеку явно недостаточно пусть даже точного, неоспоримого и неопровержимого знания о своей душе, о продолжении жизни его сознания за порогом смерти. Это знание, по-видимому, может считаться необходимым, но недостаточным условием для духовного возвышения человека. Человеку нужно знать, что его земная жизнь есть не только некая школа и подготовка к какому-то, пусть даже очень высокому существованию. Его жизнь должна иметь смысл, цель и идеалы. Смысл, который не оказывался бы при ближайшем рассмотрении абсурдом, цель, ради которой стоило бы жить и умирать, идеалы, суть которых вела бы человека прочь от сегодняшних материократических устремлений. Человеку необходимо творчество, рождающее всепоглощающую страсть и великую радость, необходим всеобщий, всеохватывающий труд, подобный космическому Общему Делу Федорова, труд, в делании которого люди смогли бы обрести то ли утраченную, то ли никогда не бывшую духовность.

Поразительно высокой души человек, удивительнейший Антуан де Сент-Экзюпери писал: «Есть лишь одна проблема — одна-единственная в мире — вернуть людям духовное содержание, духовные заботы…», и в его словах прекрасно и просто сочетаются эти два, ставших сегодня жизненно необходимыми для человека, для дальнейшей эволюции его вида, элементы — душа и работа — «духовные заботы». Душа должна трудиться, и труд этот гораздо более важен, нежели работа просто разума и просто рук, ибо только труд души осенен добром и любовью»…

 

I. Происхождение биосферы

В предыдущих главах говорилось о мире феноменов — о необычных, аномальных явлениях, явлениях слабо или совсем не воспроизводимых, явлениях редких, вероятность самого появления которых крайне мала. Наряду с этим миром явлений единичных и удивительных существует величественный и огромный по нашим человеческим меркам феномен, имеющий непосредственное отношение к нам, к нашей жизни, поскольку все живое на Земле является его частью.

Это — феномен происхождения и существования жизни на Земле, ее эволюции.

В настоящее время обсуждение проблем происхождения и эволюции жизни переживает очередной виток своей, имеющей ярко выраженный спиральный характер, истории. Представления античных, а также многих средневековых ученых основывались на несложной предпосылке: зарождение живого из неживого виделось им как весьма простой и широко распространенный процесс. Так, например, Аристотель полагал, что животные могут зарождаться всякий раз, когда какое-либо мокрое тело становится сухим или, наоборот, сухое тело становится мокрым. Распространенную для своего времени точку зрения изложил Шекспир устами одного из героев «Антония и Клеопатры»: «Здешние земноводные рождаются из ила благодаря действию Солнца, как, например, крокодилы». Ван-Гельмонт, известный голландский ученый XVII века, даже описывал подробную методику получения мышей из смеси грязного белья с пшеницей.

Однако в том же XVII веке итальянский естествоиспытатель и врач Франческо Реди опубликовал свою работу «Опыты по размножению насекомых», где экспериментально опроверг представления о возможности самозарождения организмов. Суть этих исследований выражается в известном «принципе Реди»: «Живое зарождается только из живого».

Дальнейшее развитие биологии не только не прояснило механизма зарождения жизни, но и поставило и продолжает ставить новые и все более сложные вопросы. Уже в прошлом веке сложилось понимание всей грандиозности и колоссальной сложности стоящей перед биологической наукой задачи. Даже Ч. Дарвин, один из основоположников теории эволюции, понимая всю величайшую сложность этой задачи, писал: «Рассуждать в настоящее время о происхождении жизни просто нелепо. С таким же успехом можно говорить о возникновении материи».

Кратко суть этой проблемы можно определить как поиск механизма, который мог бы обеспечить образование хотя бы простейшей живой клетки из имеющегося набора атомов при условиях, существовавших на древней Земле. Причем образования самопроизвольного…

Простейшая бактериальная клетка имеет весьма скромные размеры: длина ее 3, а диаметр — 1 микрон, масса ее около 6.10-13 граммов, две трети которой составляет вода. Остальное вещество клетки — это белки, свободные аминокислоты, нуклеиновые кислоты, жиры и сахара. Клетка состоит из 40 миллионов больших и средних молекул, участвующих вместе с малыми молекулами в 2–5 тысячах типов химических реакций-некоторые из них проходят в 20–30 стадий.

В клетке имеется примерно 10 тысяч рибосом — больших молекул, на которых собирается несколько тысяч типов белков. Каждая из рибосом собирает в среднем одну молекулу белка в секунду. Сборка каждой молекулы белка представляет собой операцию, во время которой сшивается в определенном порядке несколько сот аминокислот, что, в свою очередь, означает подборку нужных аминокислот, расстановку их по местам, удаление из каждой пептидной связи молекулы воды. Одновременно в клетке содержится миллиард молекул аминокислот, один процент которых связан в белках, остальные «находятся в работе».

Основная информация об устройстве клетки, о конструкции каждого белка записана в молекулах дезоксирибонуклеиновой кислоты — ДНК, — и определяется порядком, в котором расположены в ДНК азотистые основания — аденин, тимин, гуанин и урацил, которые закреплены на углеводно-фосфатных цепочках. Каждая «буква» такой записи — тройка оснований в той или иной последовательности.

В молекулах ДНК бактериальной клетки содержится 2–5 миллионов троек, то есть примерно 6-15 миллионов оснований, расположенных в строго определенном порядке. В молекулах ДНК клетки человека — примерно 3 миллиарда оснований.

Процесс размножения клетки не убавляет сложностей. Для размножения требуется изготовить большое число новых белков, а также снять копию с молекулы ДНК. Эта операция происходит так: двойная спираль ДНК расплетается и к каждой половинке пристраиваются новые азотистые основания, образующие точную копию материнской молекулы. Затем сворачиваются в спираль и сшиваются половинки и старой ДНК, и вновь изготовленной. В процессе репликации ДНК важную роль играют вспомогательные белковые молекулы — ферменты, резко ускоряющие биохимические реакции: эффективность ферментов такова, что какой-либо химический цикл, «проходящий в присутствии ферментов за несколько минут, без них мог бы длиться тысячи и миллионы лет.

Таким образом, проблема заключается в объяснении механизма образования и репликации обладающей столь невероятной сложностью системы, равной которой не было создано за все время научно-технической деятельности человека. Одна из попыток подобного объяснения была предпринята А. И. Опариным, который еще в 1924 году опубликовал книгу «Происхождение жизни». В теории, которую Опарин впервые выдвинул в этой книге и которую развивал на протяжении многих лет, предполагается эволюция так называемых коацерватных капель до клеточной сложности.

Коацерватная капля представляет собой сложный молекулярный агрегат, насчитывающий тысячи и миллионы молекул и образующийся в водной среде Мирового океана под воздействием ультрафиолетового излучения Солнца, распада радиоактивного калия, молний, метеорных ударов, вулканизма и пр. В итоге в коацерватных каплях могут быть сконцентрированы все органические, предбелковые молекулы, образовавшиеся в Мировом океане. В воде, окружающей эти капли, остаются только простые низкомолекулярные соединения.

Считалось, что именно коацерватные капли при определенных условиях могут дать начало образованию первичных живых систем и оставалось только объяснить природу качественного скачка от протобелковых молекул к молекулам белка, а от нее — к живой клетке со всеми ее сложностями.

Более тридцати лет назад волна экспериментальных открытий, послужила основанием для оптимизма: С. Миллером был осуществлен синтез одной из аминокислот — цитозина, вслед за этим С. Понпамперумой, Д. Оро, Д. Фоксом были детально изучены механизмы абиогенного синтеза практически всех биомономеров, встречающихся в живой природе. Следующим этапом исследований должен был стать второй этап химической эволюции — построение биополимеров молекул белков и нуклеиновых кислот. Собственно говоря, этот процесс образование полимерных цепей из мономеров давно и хорошо известен, и было необходимо, привязавшись к гипотетическим условиям первобытной Земли, попытаться получить экспериментально белковые и нуклеиновые полимерные цепи. И эти цепи были получены. Однако оказалось, что полученные полимеры нельзя назвать белками или нуклеиновыми кислотами: существующая в биополимерах строгая последовательность аминокислот, строгий порядок их расположения в полимерной цепи получены не были, и если принять последовательность аминокислот в живом полимере соответствующей какому-то осмысленному тексту, то текст, записанный па полученных синтетических полипептидах и полинуклеотидах, оказался похожим на хаотический набор букв.

В то же самое время, когда проводились многочисленные эксперименты, долженствующие доказать возможность самопроизвольного зарождения жизни, многими учеными были проделаны теоретические расчеты, оценивающие вероятность этого события. Так, американский биохимик Г. Кастлер, исходя из определенного объема «пробирки» — Мирового океана, в котором должны были происходить искомые реакции, времени химической эволюции, оцениваемой им в 2 миллиарда лет и других достаточно приемлемых начальных условий, пришел к выводу, что природа могла в этих условиях предпринять не более 1046 попыток самосборки простейшей бактерии из мономолекулярных блоков.

С другой стороны, структура простейшей живой бактериальной клетки, о которой говорилось выше, — это всего лишь одна. реализованная возможность из 10301 потенциальных конфигураций, которые можно было бы получить из имеющихся в ней молекулярных блоков, то есть природа располагала в 10255 раз меньшим числом попыток, чем было необходимо.

Столь малая вероятность случайного возникновения жизни заставляет исследователей искать альтернативные варианты решения этой проблемы. Одной из древнейших гипотез, объясняющих зарождение жизни на Земле, является гипотеза панспермии, согласно которой Вселенная насыщена спорами жизни, переносимыми на планеты метеоритами, кометами или с космической пылью, движущейся под действием давления света. Эта гипотеза, современную форму которой придал еще в конце прошлого века Сванте Аррениус, и сегодня пользуется популярностью у некоторой части ученых, среди которых уже упоминавшиеся выше Хойл и Викрамасингх. Однако идея посева жизни не решает, а лишь отодвигает проблему возникновения жизни куда-то в космос. К тому же, подставляя в расчеты Кастлера вместо земных «вселенские» параметры, мм получим вероятность случайного образования жизни, равную 10Е-242, что никак не может служить источником для оптимизма.

Гипотеза о самозарождении жизни, помимо указанных, содержит в себе еще ряд весьма серьезных затруднений, одно из которых было довольно-таки ехидно сформулировано следующим образом: если бы в условиях первобытной Земли самопроизвольно возник даже слон, то у него не было бы никаких шансов на дальнейшее существование.

Можно также отметить сложности, связанные с объяснением отмеченной еще Пастером «асимметрии живого», заключающейся в том, что все белковые соединения, входящие в состав живого вещества, имеют левую асимметрию. Это означает, что хотя большинство органических соединений может существовать в двух пространственных формах, являющихся зеркально симметричными относительно друг друга, для живого земной биосферы совершенно не безразлично использование той или иной формы: все белковые соединения, входящие в состав живых организмов, имеют левую асимметрию. Уже Пастер обратил внимание на то, что асимметричный синтез должен происходить под воздействием какого-то внешнего асимметричного фактора.

Этот аспект природы земной биосферы до настоящего времени не имеет сколь-нибудь приемлемого объяснения.

Еще одну, и все более усугубляющуюся, трудность вносят палеонтологические открытия, все более сокращающие предполагаемый срок химической эволюции. Бели Кастлер в своих расчетах отводил на предбиологическую эволюцию 2 миллиарда лет, то открытия древнейших протоорганизмов — бактерии и сине-зеленых водорослей, появившихся не позднее 3,5–3,8 миллиарда лет назад, сокращают время, отпущенное на самозарождение жизни до всего лишь сотен миллионов лет.

Но так или иначе, однажды возникнув, жизнь стала развиваться, и развиваясь, усложняться и этот рост сложности живой материи, ее приспособительных, адаптивных возможностей таит в себе не меньше вопросов, чем загадка зарождения жизни. Среди множества теорий, объясняющих происхождение всего имеющегося разнообразия живой природы, особого внимания бесспорно заслуживает теория происхождения видов Дарвина, теория, которая, казалось бы, дает ответы на все вопросы развития жизни, ее эволюции. Теория Дарвина, определяя материальные факторы эволюции — наследственность и изменчивость, подводила итоги длительной борьбы с идеалистическими концепциями креационизма — творения как движущей силы эволюции, и уже одним этим импонировала большинству естествоиспытателей, среди которых все большее влияние завоевывал материализм.

Основные представления современного дарвинизма об эволюции организмов основываются на двух идеях: идее о возникновении случайных мутаций в наследственном аппарате, приводящих к изменению организма и идее последующего отбора, который, по Дарвину, состоит в том, что организмы с новыми, но неудачными признаками, вымирают, с удачными — выживают. То, что такой механизм существует и действует, видимо, можно считать доказанным.

Вызывает, однако, большое сомнение достаточность дарвиновского механизма эволюции для объяснения процесса возникновения полезных признаков, многие из которых, как писал Л. И. Блохинцев, больше «похожи на изобретательство»: «Суть дела заключается в том, что полезное приспособление становится полезным, лишь достигая определенной степени совершенства.

Примеров, подтверждающих это соображение, можно привести великое множество. Так, электрический угорь обладает исключительной по своему совершенству электрической батареей, позволяющей ему поражать животных сильным электрическим ударом. Создание такой батареи поставило бы сложнейшую задачу перед современным конструктором и физиком. Однако если угорь получил бы какое-то электрическое устройство, которое разряжалось бы не током с напряжением в сотни вольт, а током слабого напряжения, то такое устройство никаких преимуществ угрю не давало бы. Оно могло бы быть даже помехой в организме. Иными словами, чтобы быть полезным, это замечательное электрическое приспособление должно было появиться у угря сразу в уже весьма совершенном виде.

Дело походит на изобретательство. Одна из бабочек, обитающих в Бразилии, имеет на своих крыльях рисунок, отпугивающий хищников, так как он делает ее похожей на сову. Такой рисунок, чтобы быть полезным, должен быть достаточно совершенным и записан в терминах наследственного кода, на двойной спирали ДНК.

Жучок, бегающий по поверхности воды, разделывается со своим преследователем, выпуская жидкость, уменьшающую поверхностное натяжение воды. В результате этого преследователь проваливается и тонет. Нет необходимости пояснять, что такая жидкость должна удовлетворять многим условиям, чтобы быть полезным оружием».

К сказанному об электрическом угре можно добавить, что существует также электрическое растение, латинское название которого я не привожу в связи с «полиграфическими» трудностями. Это растение обладает «свойством выделять сильный, хотя только мгновенный ток; если отломить ветку, то рука поражается ударом, равным по силе разряду индукционной катушки… Замечено, что ни птицы, ни насекомые никогда не садятся на это растение. Почва, на которой оно растет, не содержит в себе никаких магнитных металлов: железа, кобальта или никеля, так что свойство это вырабатывается физиологически в самом растении, образующем батарею», — писал более ста лет назад один из немецких научных журналов.

Не поддается никакому объяснению с точки зрения естественного отбора происхождение мимикрии, примеры которой настолько многочисленны и хорошо известны, что, я думаю, нет смысла специально останавливаться на этом феномене.

Не менее поразительны механизмы симбиоза разнообразных форм такого взаимодействия организмов разных видов. Вот лишь один пример. «Обитающие в Южной Америке птицы-ткачи байя не только строят свои гнезда с искусством, которому могли бы позавидовать архитекторы, но и освещают их, выстраивая внутри своих покоев ряды «канделябров», изготовленных из комочков глины с заделанными внутрь червяками, светящимися подобно светлякам».

Еще удивительный пример приспособительных действий, которые, строго говоря, уже нельзя отнести к явлениям, понимаемым как симбиоз: еж, поймав жабу, слизывает яд с ее желез и наносит его на свои иголки на случай нападения хищника. Он может также, взяв кожу жабы в рот, водить ею по иголкам.

Существуют более глубокие и специальные уровни критики дарвиновской теории, на которых я останавливаться не буду, упомянув лишь одного из самых радикальных критиков дарвинизма, незаслуженно забытого и ныне понемногу возвращаемого из забвения, А. А. Любищева. В своих работах он приводил примеры, говорящие о том, что само понятие о приспособительном, функциональном характере некоторых признаков нередко оказывается неверным. Форма, пишет он, вовсе не приспособлена к функции, как ключ к замку. Говоря о глазчатом рисунке на крыльях бабочки, который, «как всем известно», служит для отпугивания хищника, Любищев приводит аналогичный, но совсем уже неприемлемый для подобного объяснения пример: такой же рисунок встречается, и у глубоководных рыб, живущих в полной темноте. «Трудности, с которыми обычно сталкиваются попытки трактовать любой признак как приспособительный, не случайны. Ведь даже простые функции могут выполняться самыми разными органами, а однотипные органы осуществляют порой весьма разнообразные функции.

В многообразии форм есть своя, не зависящая от функции упорядоченность, своя закономерность, выявляемая, например, при анализе симметрий на основе строгого математического описания. Случайно ли так похожи морозные узоры и рисунок растений, спирали галактик и раковины?..»

Удивительнейшими представляются порой приспособительные механизмы и поведение микроскопических существ, заставляющие с некоторым сомнением говорить об их примитивности. В качестве одного из наиболее ярких примеров можно назвать более чем странный жизненный путь микроскопического червячка трематода, о котором рассказывалось ранее. На более низком уровне размеров организмов — на клеточном — известно такое явление, как «воровство клеток». «Ресничный червь, например, поедает гидр, но не переваривает их стрекательные капсулы, которые доставляются специальными клетками-носильщиками из пищеварительного канала к поверхности тела.

После того как стрекательные клетки вставлены в эпителий нового хозяина и начинают его оборонять, червь оставляет гидр в покое и переходит на свой обычный рацион».

На следующем вниз по шкале масштабов уровне находятся вирусы — загадочные существа, размеры и поведение которых не очень вяжутся с самыми основными представлениями о способности материи воспринимать, хранить и перерабатывать информацию. Речь, в частности, идет о так называемых ретровирусах, которые в отличие от обычных представителей этих организмов (вирусы оспы, полиомиелита и др.) обладают рядом специфических свойств. Основной их отличительной чертой является способность, не убивая живой клетки, вторгаться в нее, а затем с помощью фермента ревертазы внедрять в ее геном свою собственную генетическую программу.

Благодаря этой способности ретровирус заставляет здоровые клетки организма работать практически на себя. Проникновение чужеродной генетической информации в организм радикальным образом меняет процессы деления клеток и их роста. К примеру, онковирусы типа С, вызывающие саркому и ряд других заболеваний, попадая в здоровые клетки, меняют их биологию, превращая в раковые.

Сейчас уже известно, что возбудителем СПИДа является также ретровирус, который, в отличие от других, не только внедряется в генетический аппарат клетки, но и убивает ее. Совсем недавно были обнаружены своеобразные виды ассоциаций вируса СПИД с рядом микроорганизмов, его способность к кооперативному поведению. Уже известны сочетания заболевания СПИДом с саркомой Капоши, некоторыми видами лимфом, туберкулезом, герпесом и другими болезнями. Удалось установить, что некоторые виды микроорганизмов многократно усиливают действие вируса СПИДа в организме человека.

Так, исследуя виды смешанных со СПИДом инфекций, ученые столкнулись с ситуациями, при которых один из вирусов буквально тащит другой за собой внутрь клетки.

Вообще говоря, вопросы происхождения жизни и ее эволюции сами по себе интересны необыкновенно, но, к сожалению, мы должны идти дальше, не затронув целый ряд удивительнейших проблем современной биологии. Можно было бы упомянуть о буквально восставшей из пепла гипотезе катастрофизма — о зловещей периодичности в исчезновении буквально всего живого на Земле; о занимающей почти четыре пятых истории Земли эпохе криптозоя, одно название которого обладает острым привкусом тайны; о поразительных, происходящих прямо у нас на глазах открытиях, когда еще совсем недавно считавшиеся лишними гены вдруг получили замысловатый и даже торжественный титул «мобильно-депрегированных», а вместе с ним — ответственность за внезапные мутации организмов. Можно было бы рассказать, как само существование этих генов подвело исследователей к невероятно смутившей их, чрезвычайно крамольной мысли о том, что, возможно, в геноме каждого организма заложен весь потенциал всей эволюции — и прошлой, и будущей. Это представление о потенциале эволюции, заложенной в геном подобно какой-то невероятной, неведомо кем и когда созданной программе развития вида на века и тысячелетия вперед, очень близко к теории номогенеза Л. С. Берга, теории, считающейся до сих пор идеалистической, а потому, разумеется, неприемлемой и не подлежащей серьезному рассмотрению. Столь же удивительные открытия произошли в антропологии. По принятым сегодня взглядам, человек эволюционировал от австралопитека за последние 2 миллиона лет. Однако в 1980 году при раскопках в Африке был обнаружен человекообразный череп, по объему мозга превосходивший череп современного человека в 1,5 раза. Возраст находки был определен в 2 миллиона лет, и эта находка далеко не единственная: в запасниках музеев мира собрано немало загадочных гигантских скелетов и черепов человекоподобных существ. И если эволюция человека до сих пор представлялась в виде стройного филогенетического дерева, то сегодняшняя ситуация стала весьма неясной и противоречивой, что остроумно заметил С. Д. Мейен: «От филогенетического дерева, нарисованного некогда Э. Геккелем, осталась лишь куча веток, на которой сидят биологи и подолгу пытаются приладить одну ветку к другой».

Можно было бы рассказать о сенсационнейшем открытии американских генетиков, путем кропотливого анализа установивших, что все современное человечество произошло от одной-единственной женщины — какой-то первобытной Евы, жившей всего около 200–300 тысяч лет назад.

Говоря о движущих силах эволюции, здесь следует упомянуть о том, что бытующее еще и сегодня представление о селекции и выведении новых пород как о модели эволюционного процесса никак не соответствует истине. Ведь любое домашнее животное или лабораторная дрозофила, несмотря на все их внутривидовое разнообразие и весь могучий арсенал мутагенных воздействий, которыми располагает селекционер или экспериментатор, являют собой все же одни и те же неизменные виды. Человек, приручив, например, волка и превратив его в собаку, чудовищно изуродовал исходный вид и получил в результате вроде бы столь отличных друг от друга животных, как гигант сенбернар и крошка чихуа-хуа. Однако получить нечто новое еще никому не удалось: по-прежнему остается все тот же прежний зоологический вид — Канис Люпус.

Иногда появляются сообщения о просто-таки невероятных мутациях. Так, например, некоторое время назад была опубликована следующая короткая информация: «Овцеводы штата Айдахо не на шутку встревожены рождением барашков с одним-единственным глазом. Мало того: глаз, совершенно как у легендарных циклопов, расположен посередине лба. Специалисты обследовали 116 таких барашков-циклопов» и пришли к выводу, что причина таких уродств в траве, которую поедают во время беременности овцы на лугах Айдахо. Как сообщает печать, поиски таинственного злака идут полным ходом».

И в данном, и во многих других аналогичных случаях нельзя говорить об образовании новых видов, но все же ради полноты картины следует заметить, что в последнее время стал ясен и в какой-то степени даже доступен практически метод вмешательства в генетический аппарат, могущий привести к видовым изменениям — я имею в виду генную инженерию. Однако, несмотря на поразительнейшие перспективы, открывшиеся перед учеными, это открытие стало одним из немногих научных достижений, возможные ужасающие последствия которого оказались настолько очевидными, что ученые-генетики довольно быстро согласились на мораторий, ограничивающий генетические эксперименты: время покажет прочность этого джентльменского соглашения. С другой стороны, это открытие еще раз показывает всю сложность построения модели естественной эволюции, базирующейся на носящих вероятностный характер мутациях.

 

II. Рождение и эволюция Вселенной

В предложенном выше конспективном обзоре представлены, в основном, проблемы, которые происхождение и эволюция жизни поставили перед биологическими науками. Этим я хочу подчеркнуть то обстоятельство, что в качестве начальных условий для демонстрации проблем жизни был принят «имеющийся набор атомов при условиях, существовавших на древней Земле». Очевидно, что эволюцию химическую, в ходе которой из имеющегося набора атомов образовались предбиологические структуры, и биологическую, давшую этим структурам жизнь, развитие и усложнение, предваряла эволюция, которую можно назвать физической, или, точнее, астрофизической.

Этот этап всеобщей эволюции материи Вселенной и должен был привести к образованию «имеющегося набора атомов», равно как и физических законов, определяющих существование и взаимодействие этих атомов.

В рамках господствующей, самой широко распространенной и известной сегодня космологической гипотезы считается, что примерно 20 миллиардов лет назад вся Вселенная была сосредоточена в очень маленьком объеме — практически точке, то есть Вселенная тогда представляла собой своеобразную микрочастицу сверхъядерной плотности. По каким-то причинам эта частица пришла в неустойчивое состояние и взорвалась, образовав Вселенную, которая в связи с наблюдаемым красным смещением астрономических объектов представляется как расширяющаяся. Это грандиозное явление, приведшее к рождению Вселенной, получило название Большого Взрыва.

В первые несколько сот тысяч лет истории юной Вселенной происходило немало удивительных событий, но самое интересное, видимо, случилось потом. Вот что пишет И. С. Шкловский: «В столь отдаленную эпоху еще никаких галактик и звезд не было и в помине, а Вселенная представляла собой просто расширяющееся, довольно горячее облако водородно-гелиевой плазмы с плотностью в несколько частиц на кубический сантиметр. Это — простейшая астрофизическая плазма, сходная с плазмой планетарных туманностей, но только «попроще» — ведь тяжелых элементов, присутствующих в планетарных туманностях, тогда еще не было. Есть, однако, одно существенное отличие: в то время как плотность излучения в планетарных туманностях сравнительно невелика, наш «огненный шар» наполнен равновесным планковским излучением, плотность энергии которого на много порядков больше, чем плотность тепловой энергии плазмы. И вот надо представить, что закономерное развитие этого простейшего плазменного облака, наполненного равновесным излучением, привело к той невероятно богатой картине Вселенной, которую мы сейчас наблюдаем. Огромное разнообразие звезд, включая сюда и нейтронные звезды, планеты, кометы, живую материю с ее невероятной сложностью и много еще такого, о чем мы сейчас не имеем даже понятия, — все в конце концов развилось из этого примитивного плазменного облака. Невольно напрашивается аналогия с каким-то гигантским геном, в котором была закодирована вся будущая, невероятно сложная история материи во Вселенной…»

В рассматриваемой здесь системе утверждений предполагается, что природа этого колоссального, необъятного плазменного сгустка позволила ему, как миллиарды лет спустя его микроскопическим подобиям — шаровым молниям, самоорганизоваться, обрести жизнь и разум. Этот «гигантский ген», как назвал его Шкловский, стал первым и изначальным живым существом Вселенной. Родился Универсум Сапиенс — Вселенная Разумная, порождением и частицей которой является и Земля, и все живущее на ней, и мы — люди.

Вернемся, однако, к эпохе эволюции Вселенной, когда произошла «отклейка» излучения от вещества… Впереди еще гигантский эволюционный путь до современного состояния Вселенной. Плазма довольно быстро становится нейтральным водородно-гелиевым газом. Этот газ, расширяясь, быстро охлаждается… Когда размеры Вселенной увеличатся в несколько десятков раз, а температура газа опустится ниже 5К, наступит следующий очень важный этап ее развития. Первоначально почти однородная газовая среда разобьется на отдельные сгустки. В чем причина такой «фрагментарности»? Ведь первоначально такие сгустки представляли собой просто области Метагалактики, где плотность вещества только незначительно превышает среднюю плотность. Как возникли эти области о избыточной плотностью в почти однородном, да к тому же быстро расширяющемся веществе Вселенной? На этот, казалось бы, такой простой вопрос современная наука не дает еще однозначного ответа. С достоверностью можно только сказать, что «зародыши» неоднородности Вселенной в ней присутствовали всегда, если угодно — изначала. Вселенная никогда не была строго однородной, она не была почти однородной даже в первые мгновения своего существования. И надо ясно понимать, если бы не эти «зародыши» неоднородности, история ее развития была бы совсем другой, и прежде всего убийственно скучной, лишенной какого бы то ни было многообразия форм и, конечно, жизни. Может быть, эти «зародыши» неоднородностей и есть тот «сверх-ген», о котором речь шла выше…

Итак, из «зародышей» неоднородностей Вселенной… вполне закономерным, теоретически осмысленным путем… возникли гигантские газовые сгустки. Из этих сгустков, являющихся «протоскоплениями» галактик, путем дальнейшей фрагментации образовались меньшие сгустки. Каждый такой сгусток, характеризовавшийся определенной массой и вращательным моментом, постепенно эволюционировал в галактику», звезды которой и сегодня продолжают синтез всего спектра химических элементов, порождающих все многообразие окружающего мира.

В пользу гипотезы о живой, одушевленной Вселенной говорят в том числе и многочисленные сегодня теоретические исследования альтернативных вариантов ее эволюции, недвусмысленно показывающие, что Вселенная, в которой мы живем, есть результат какого-то гигантского замысла.

Все попытки создания модели Вселенной, основанной на несколько иных, чем существующие, закономерностях, приводят к удивительному результату: даже при небольших изменениях Вселенная полностью меняет свой облик. Причем лишь в одном направлении-в сторону упрощения своей структуры.

Под «небольшими изменениями» обычно понимаются относительно небольшие вариации фундаментальных постоянных — массы протона, нейтрона, электрона, при неизменности физических законов и структуры физического пространства, а под «упрощением структуры» — исчезновение одного или нескольких из основных структурных образований современной Вселенной, таких, как атомные ядра, атомы, звезды, галактики.

В уже упоминавшейся монографии В. В. Рубцов и А. Д. Урсул пишут: «Действительно, не только жизнь и разум, но и «физическая Вселенная» столь сложна и законообразна (хотя законы эти могут носить и статистический характер), что она явно не является просто результатом случайных столкновений «каких-то» частиц; сталкивались определенные частицы, обладающие определенными свойствами, взаимодействовавшие по определенным законам. Это и «предрешило» образование галактик и звезд такими, какими мы их знаем». Далее: «….для того чтобы дальнейшая эволюция жизни стала возможной, необходим определенный набор внешних условий (метагалактических, галактических, звездных и планетных). Реальное существование такого набора получило название антропного принципа».

Не стремясь к изложению всех полученных теоретических альтернатив эволюции Вселенной, ограничимся лишь некоторыми максимально простыми иллюстрациями, используя данные, сообщенные в книге И. Л. Розенталя, Вот простой пример «небольшого изменения». Если увеличить массу электрона более чем в три раза — это с неизбежностью приводит к коллапсу водорода, то есть пары электрон-протон, с образованием при этом нейтрона и нейтрино. Казалось бы, ничего страшного — во Вселенной, или Метагалактике, не было бы одного из элементов — водорода. Однако водород, помимо того, что он играет весьма существенную роль в земной биологии, — на определенной фазе эволюции Метагалактики является единственно необходимым элементом для образования галактик и звезд. Это означает, что если бы водород был нестабильным элементом, то галактики и звезды состояли бы исключительно из нейтронов. Не было бы никаких химических элементов, и вместо «буйного многоцветья», многообразия Вселенной, она «характеризовалась бы унылым серым цветом», лишенная какого-либо разнообразия.

Другой пример. Ядро тяжелого изотопа водорода — дейтон — состоит из протона и нейтрона и является абсолютно стабильной конструкцией, хотя нейтрон в свободном состоянии распадается на протон, электрон и нейтрино. В связанной же системе нейтрон-протон стабильность нейтрона обеспечивается энергией связи, которая превышает очень небольшую разность масс нейтрона и протона. Если бы эта разность масс была вдвое больше, то дейтон был бы нестабильным ядром. Отсутствие экзотического и к тому же довольно редко встречающегося изотопа водорода вроде бы не должно нанести большого урона Мирозданию. Однако дейтон является обязательным звеном нуклеосинтеза — образования ядер тяжелых элементов в недрах звезд, — и его выпадение из этой цепи также не позволило бы появиться элементному «многоцветью» Вселенной.

Можно было бы привести еще множество примеров, показывающих влияние незначительных изменений численных значений фундаментальных постоянных на структуру Метагалактики, но литература по этому вопросу весьма обширна, соответствует практически любому уровню подготовки и желающие могут найти более подробный анализ этой проблемы.

Не менее удивительные результаты дают оценки вероятностей реализации имеющихся констант. Изучая статистическое распределение тех величин, которые определяют структуру Метагалактики, можно прийти к неожиданному и очень важному результату: фундаментальные постоянные, определяющие существование сложных структур, есть флуктуации-отклонения в распределении соответствующих параметров (например, масс) у родственных объектов.

Спектр масс элементарных частиц, например, показывает, что несколько сот известных и изученных элементарных частиц распределены в пределах четырех порядков, и примерно 90 % из них имеет массу, совпадающую с массой протона с точностью до коэффициента 2. «Из анализа этого распределения легко заключить, насколько мала, по сравнению с другими значениями масс, масса электрона и насколько ничтожно нужно ее увеличить, чтобы произошла «нейтронизация».

Проведенная количественная оценка вероятности появления частицы с массой, близкой к массе электрона, в реальном распределении частиц показывает, что она составляет менее 10-5. «Мы ранее убедились, что небольшое увеличение значения массы электрона привело бы к кардинальному изменению структуры Метагалактики. Однако само реальное значение массы электрона — порядка 10-27 г — есть большая флуктуация в распределении частиц по массам. Если допустить существование внеметагалактических объектов, во всем тождественных Метагалактике, кроме значения массы электрона, полагая, что оно примерно равно среднему значению масс частиц, то можно сказать, что Метагалактика флуктуация в ряду себе подобных».

Таким же образом можно показать, что малая величина разницы масс нейтрона и протона, обеспечивающая, о чем говорилось выше, стабильность дейтона, также является флуктуацией.

Здесь уже, видимо, можно соотнести свойства Вселенной с синтезированным определением сущности жизни, сформулированным в третьей главе: «Живой может считаться способная эволюционно самоорганизовываться, адаптивно и агрессивно взаимодействующая с окружающей средой и повышающая свою структурную негэнтропию система, внутренние процессы в которой протекают кооперативно, а сочетание элементов подчиняется правилу сверхаддитивного нелинейного сложения». Гипотетическая эволюция Вселенной, берущей свое начало от Большого Взрыва, а также ее современный астрофизический облик; как кажется, отражают соответствие этой формулировке, за исключением некоторых частностей, среди которых требование агрессивности и адаптации к окружающей среде. Вопрос об отношениях с окружающей средой, видимо, останется открытым еще неопределенное время, поскольку нет почти никаких теоретических моделей того, что представляют собой внеметагалактические объекты и среда за пределами Метагалактики, то есть каковы свойства Метавселенной.

Cуществуют, правда, теоретические построения, согласно которым наша Вселенная является некоторым, быть может, одним из множества пузырей замкнутого риманова пространства в бесконечности эвклидовой Метавселенной, «вечной и бесконечной, живущей бурной жизнью, напоминающей… котел с закипающей жидкостью», где «метагалактики, подобно пузырькам пара, возникают, расширяются и умирают, чтобы дать жизнь новым метагалактикам».

Проблема жизни и финальной судьбы этого расширяющегося пузырька искривленного пространства, полного сияющих и погасших звезд и именуемого Метагалактикой, является одной из наиболее интересных и имеющих поразительные следствия проблем современной космологии.

В 1922–1924 гг. А. А. Фридманом были найдены нестационарные решения уравнений тяготения общей теории относительности, которые разрешали существование только нестационарной-расширяющейся или сжимающейся Вселенной. Открытое Э. Хабблом в 1929 году красное смещение спектров излучения внегалактических объектов подтвердило, с одной стороны, расчеты Фридмана и явилось, как принято считать, следствием допплеровского смещения спектров удаляющихся астрономических объектов. С тех пор астрофизика и космология пытаются предугадать дальнейшую судьбу нашей расширяющейся Вселенной.

Установлено, что эволюция Вселенной однозначно зависит от соотношения величины ее средней плотности и некоторого критического значения этой плотности, равного 10-29 г/см3. Теория предсказывает, что объем Вселенной, обладающей средней плотностью, меньшей критической, стремится к бесконечности — это так называемая открытая Вселенная. Судьба Вселенной с плотностью вещества, большей критической, представляется иной. Эта, называемая закрытой, Вселенная расширяется не безгранично, а достигнув некоторых максимальных размеров, начинает опять сжиматься.

Решение вопроса о том, в какой Вселенной мы живем, упирается в определение истинного значения средней плотности распределения в ней вещества, и если непосредственные наблюдения дают величину плотности светящегося вещества, составляющую примерно одну десятую от критической, то другие наблюдения свидетельствуют, что во Вселенной существует невидимое вещество, плотность которого может быть в 10-100 раз выше наблюдаемого непосредственно. Таким образом, может оказаться, что средняя плотность вещества в современной Вселенной удивительным образом совпадает с критической плотностью, которой, видимо, должна соответствовать какая-то модель стационарной Вселенной. Полагая, что вероятность случайного совпадения и здесь крайне мала, можно, видимо, считать, что эта плотность была выбрана Вселенной в процессе ее развития подобно тому, как были выбраны и другие, обеспечивающие ее жизнеспособность физические параметры, о чем речь шла выше. Тем более, что некоторые современные исследования модели расширяющейся Вселенной привели к выводам, выражаемым порой в очень категоричной форме, как, например, в статье, опубликованной несколько лет назад в авторитетном американском научном журнале «Нью Сайентист»: «Расширение Вселенной может привести к хаосу и нарушению течения времени».

В заключение необходимо отметить, что модель расширяющейся Вселенной, берущей начало от Большого Взрыва некоторой суперчастицы, все еще является очень спорной гипотезой. Здесь, однако, рассматривается именно эта модель в связи с тем, что существуют все же весьма надежные наблюдательные данные, свидетельствующие о том, что Вселенная развивается, эволюционирует, следовательно — имеет начало.

Вот что пишет об этом И. С. Шкловский: «Во Вселенной идет необратимый процесс — превращение водорода в гелий при термоядерных реакциях в недрах звезд. В наблюдаемой нами (довольно значительной) части Вселенной уже несколько десятков процентов атомов водорода превратилось в атомы гелия. На этот процесс могло уйти самое большее несколько десятков миллиардов лет. Если бы Вселенная в том примерно виде, в каком мы наблюдаем ее сейчас, существовала свыше сотен миллиардов лет, она была бы «почти гелиевая».

Весь водород уже давно «выгорел» бы, светимость звезд, образующих галактики, была бы мала. Но этого заведомо нет. Другими словами, наблюдаемая нами Вселенная термодинамически достаточно молода».

Вместе с тем нет никаких гарантий, что наша трактовка происходящего в недрах звезд адекватна действительности. «Откуда берется энергия звезд? Во-первых, в результате реакций ядерного синтеза. Но не только. Многие явления лишь с натяжкой объясняются теорией термоядерного происхождения звездной энергии, другие и вовсе не входят в ее рамки. Но вот другие механизмы происхождения энергии пока не очень ясны», — пишет В. А. Амбарцумян.

Но так или иначе, появление иной, последующей космологической гипотезы, не вызовет, как кажется, значительных трудностей с обоснованием образования и эволюции больших живых систем и в какой-либо другой модели Вселенной, построенной на других предпосылках.

 

III. Поле жизни

Итак, нарисованная выше картина позволяет, видимо, высказать предположение о том, что Вселенная является живым существом, активно, целеустремленно и разумно управляющим своей эволюцией, конструирующим себя. Вполне закономерно возникает вопрос об обеспечивающем образование, преобразование, распределение и перераспределение материи и энергии механизме, чье функционирование связано с передачей необыкновенно сложной информации внутри колоссальной по размерам системы.

Сегодня, видимо, можно считать общепринятым представление о том, что материальный, энергетический и информационный обмен в системах обеспечивается при помощи известных взаимодействий полевого типа, под чем обычно понимается обмен какими-то частицами, квантами. Однако, если известные современной физике четыре основных вида взаимодействий, хотя и не без некоторых затруднений, способны все же дать более или менее точную картину процессов переноса материи и энергии в окружающем мире, то объяснение на той же основе обмена информацией встречает значительные трудности — об этом говорилось в главе, посвященной парапсихологии.

С одной стороны, как упоминалось в предыдущей главе, существенное число феноменов парапсихологии не может быть описано в рамках современных представлений об известных физике полях. Это приводит, с другой стороны, к возникновению экстремистского, а по сути, идеалистического подхода к проблеме природы информации, когда утверждается ее нематериальность, независимость от какого-либо материального носителя, что вызывает, что вполне, впрочем, естественно, резко отрицательную реакцию научного сообщества, подавляющее большинство членов которого стоит на материалистических позициях. Вот, например, что писал Д. И. Блохинцев: «… Какова бы ни была информация, принадлежит ли она сознанию живого существа или, записанная кодом электромагнитных волн, распространяется в пространстве, она всегда воплощена в чем-то материальном, т. е. имеющем импульс, энергию и массу. Ни один опыт не подтверждает возможности передачи информации без ее материального носителя. Что же касается телепатии, то приводимые в пользу ее существования явления оказываются невоспроизводимыми, поэтому телепатия до сих пор не стала предметом точной науки. По этой причине остается неясным, какой материальный носитель телепатического влияния, если таковое вообще существует».

Здесь все смешано воедино — и справедливая, наверное, критика идеалистических представлений о возможности существования информации «самой по себе», без материального носителя неожиданно связывается с сомнениями в существовании телепатических явлений, которые, в свою очередь, не могут быть объяснены при помощи известных полей, а потому не имеют права быть.

Действительно, вопрос о природе информации является одним из тех вопросов, где путаница в исходных мировоззренческих постулатах приводит к взаимонепониманию и, как следствие, служит непреодолимым препятствием для терпимого отношения к пограничным научным исследованиям. Находясь на позициях последовательного монистического материализма и принимая в качестве мировоззренческого фундамента его систему аксиом, нельзя считать возможным существование чего-либо, не имеющего материальной основы, и, следовательно, — возможности существования информации в виде некоторой нематериальной Идеи. Выше уже высказывалась вытекающая из логики материализма гипотеза о материальном, имеющем специфический, не сводимый к известным полям характер информационного взаимодействия, обеспечиваемого чем-то наподобие аксионов, об этом более подробно говорилось в предыдущей главе.

В рамках рассматриваемой гипотезы это взаимодействие можно, видимо, назвать информационным полем.

Таким образом, предполагается наличие некоторого поля, порождаемого самоорганизующимися системами и являющегося одним из необходимых атрибутов ее существования И одновременно утверждается единство этого поля — еще одного вида физического взаимодействия как универсального для самоорганизующихся и эволюционирующих систем, обеспечивающего, наряду с материальным и энергетическим, информационный взаимообмен. Это утверждение позволяет рассматривать биополя, гипотеза о физической природе которых высказывалась в четвертой главе, как частный случай информационного поля.

Одновременно необходимо отметить, что эта гипотеза не уточняет синтезированного определения сущности жизни, поскольку под адаптивным и агрессивным взаимодействием живой системы понимается ее взаимообмен материей, энергией и информацией с окружающей средой и, в частности, внутри самой системы — эти соображения позволяют назвать это поле также полем жизни.

Гипотеза о существовании информационного поля как поля жизни далеко не нова, и идеи о ее существовании высказывались издавна и продолжают владеть умами до сих пор. Одно из наиболее поразительных древних космологических представлений, включающих, с одной стороны, удивительное совпадение с современными взглядами на рождение и эволюцию Вселенной и, с другой — прямое указание на разумность этой эволюции, осуществляемой через разумную волю, принадлежит мыслителям древней Индии.

Ниже я очень кратко перескажу космологические мифы древних, изложенные Н. К. Рерихом в его книге «Космические легенды Востока», и приглашаю читателя полюбоваться поразительными и весьма недвусмысленными совпадениями и с фридмановской моделью нестацинарной и циклической Вселенной, и с удивительной трактовкой того, что можно отождествить с современным принципом антропности и с наисовременнейшей гипотезой о раскрытии в ходе эволюции ранее заложенных потенций.

Итак, согласно «Космическим легендам», история Космоса представляет собой «бесконечное чередование периодов его бытия — Великих Манвантар и небытия, называемого Маха Пралайя, которые полагаются равными друг другу и имеют длительность около 1015 лет». «Великая Манвантара делится на дни — Дни Брамы, или Малые Манвантары, и ночи — Ночи Брамы, или Малые Пралайи… Во время Малой Пралайи мир не исчезает, но умирает все живое, чтобы ожить во время Дня Брамы. Продолжительность Дня или Ночи Брамы составляет четыре с лишним миллиарда лет. 360 Дней и Ночей Брамы равны одному Году Брамы, а сто лет Брамы соответствуют Веку Брамы, или Великой Манвантаре».

А вот каким представлялось небытие Космоса: «Не было ничего. Единая Тьма наполняла беспредельное Все… Не было времени… Не было Космического Разума… Не было ничего, кроме Нерушимого Вечного Дыхания, не знающего себя. Лишь Единая Форма Существования, беспредельная, бесконечная, беспричинная простиралась, покоясь во сне, лишенном сновидений: жизнь бессознательная пульсировала в Пространстве Космическом…»

В «Вишну Пуранах» говорится: «Не было ни дня, ни ночи, ни неба, ни земли, ни тьмы, ни света — ничего, кроме Единого Непостижимого разумом».

Во время небытия — Маха Пралайя — существует нечто нерушимое и непознаваемое, то, что в древних текстах именуется «Патабраманом величественной причиной всего сущего, олицетворяющей Абсолют, лишенный присущего Бытию дуализма». Лишь с началом Великой Манвантары Абсолют Патабраман раздваивается, образуя извечных спутников жизни противоположности дух-материя, женское и мужское начало и тд.

При зарождении космической жизни Патабраман выделяет творческую энергию «Шакти» — Матерь Мира и мужское начало — Дух Творческий. Рождается божественный сын — Логос. Рождается первый звук и первозданный свет — Ур. «Ибо Свет есть движение материи. Это Свет не физический, это — Свет Разума, Божественная Мысль… Его подвижное пламя протекает по всем мирам… Проявленный Логос, начиная новую Великую Манвантару, руководит целой Иерархией сознательных Творческих Сил, божественной Иерархией духовных разумных Существ. В этой Иерархии каждый Иерарх исполняет свою роль, свою задачу в строительстве Космоса и управлении им на всем протяжении существования Вселенной, какой она должна быть с начала и до самого конца. Он создает прообразы всего, что будет — прообразы всех форм и сил, всех эмоций, мыслей и интуиции, и определяет, как и через какие стадии они должны осуществиться в эволюционной схеме. «… Идея Эволюции может быть выражена в одной фразе: это скрытые потенциальности, которые становятся активными силами… Так, еще до возникновения Вселенной вся ее целостность заключается в Космическом Разуме, существует в нем как идея — все, что потом выливается в объективную жизнь в течение всего последующего процесса строительства…»

В начале новой Великой Манвантары пространство еще не обладает никакой субстанцией, похожей на материю, есть лишь «Пракосмическая Субстанция» праматерия — «Мула Пракрити». Как аспект Патабрамана, она вечна. Это невообразимо разреженная тонкая субстанция, «безатомное» аморфное вещество. Энергия Логоса — Фохат — вихревым движением невообразимой быстроты» создает «вихри жизни» — первичные атомы самого тонкого состояния Космической Материи, а также последующие семь ступеней тонкости материи, из которых человеческим чувствам доступен только седьмой, самый грубый уровень. «Материя, образующая объективный мир, есть эманация Логоса или Космического Разума, а силы и энергия есть токи Его жизни… В мире нет такой вещи, как «мертвая материя»… Вся материя живет, тончайшие частицы ее суть жизни. Нет духа без материи, и нет материи без духа. Материя — есть форма. Дух — есть жизнь, и нет жизни, которая не была бы ограничена формой».

Понятие «эманации», которому на современном физическом языке, вероятно, более всего соответствует понятие поля, встречается, причем как одно из основных, в картине мира, сконструированной древними толтеками-видящими. Толтеки описывали «ту силу, которая является источником всех чувствующих существ в виде пестрого, бело-черного Орла бесконечной протяженности. Они считали, что все во Вселенной сделано из эманаций Орла, спектр разновидностей которых представлялся им бесконечным, а потому непостижимым».

Эта картина мира, построенного из эманаций Орла, лишь ничтожная часть из которых проявлена на Земле, носит, при более близком знакомстве с ней — чего я не могу, к сожалению, продемонстрировать читателю из-за ее сложности и громоздкости, — несомненно более жесткий, даже жестокий, суровый и бесчеловечный характер, чем индуистская космология. Во Вселенной толтеков человек не играет привычной для многих мировоззрений роли центра, вокруг которого вращается вся Вселенная, и необходимо все-таки признать, что это в большей степени отвечает истинному положению вещей.

Я не думаю, что эти космологические модели сильно отличаются между собой по сути: они просто облечены в различные формы. Западная — толтекская модель рисует картину мира, определяя которую как бесчеловечную, я имел в виду, что она не допускает даже и мысли об антропоморфности Вселенной, персонификации ее в образе какого-то Высшего Существа, Бога. И в этом смысле весьма показательным кажется следующий разговор с толтекским магом:

— Ну а что произошло с твоим обетом Богу?

— Мой учитель сказал, что нечего беспокоиться, что это было доброе обещание, но что я еще не знаю того, что некому выслушивать такие обещания, так как такого бога нет. Все, что есть, это эманации Орла, а им не нужны обещания.

Нетрудно заметить некоторую необычность этого подхода, столь отличного от традиционно религиозного, отождествляющего одухотворение каких-либо природных сил с их очеловечиванием — почти всегда боги создаются людьми по своему образу и подобию. Идея подобного человеку бога присутствует практически в любых философ. ских, мировоззренческих построениях, касающихся этических проблем, вопросов жизни, судьбы, смерти, поскольку такие проблемы почти всегда ставят человека перед необходимостью признания, хотя бы в качестве гипотезы, высших сил, управляющих Мирозданием.

Идея антропоморфного бога не кажется мне, плодотворной и сколь-либо полезной в познавательном или хотя бы практическом смысле. Организуя образ сверхъестественного, хоть и подобного человеку существа, люди наделяют его собственными, но сверхгипертрофированными качествами, природа которых объявляется непознаваемой. Что касается сверхкачеств богов, обозначаемых, как правило, при помощи приставки все-: всемогущество, всезнание…, то здесь очень четко проявляется различие между антропоморфным подходом, воплощенным в идее Бога и идеей сверхбольшой системы — Вселенной Разумной. Вселенная функционирует в рамках созданных ею же физических законов, сама, видимо, являясь по отношению к ним законом второго порядка, что может, наверное, предположить наличие над ней законов-регуляторов третьего и более высших порядков. Это означает ограничение всемогущества и всезнания Вселенной, физичность Разума Вселенной как объекта. В то же время Бог всемогущ и произволен, он способен менять правила по ходу игры, он непредсказуем и непознаваем, он нефизичен и идеален. Соотношение между Богом и Вселенной Разумной приблизительно такое же, как между капризами и своеволием тирании и юридической стройностью демократии.

Что же касается непознаваемости как еще одного характерного свойства, присваиваемого богам, то это, по-видимому, вообще шаг назад по сравнению с древнеиндуистскими воззрениями.

Хотя согласно этим представлениям Патабраман и является непознаваемой сущностью, его познание древними не порицалось: «… стремление к познанию Непознаваемого… — закон эволюции, высшая цель и смысл жизни; но полного познания его достичь невозможно, и оно будет всегда ускользать от нас», звучит, по-моему, намного поэтичнее, чем адекватная этому выражению, но сухая и безжизненная формула об «асимптотическом приближении к истине».

Основной причиной стремления людей присваивать богам сверхчеловеческое всемогущество является чисто человеческое желание вымолить помощь и поддержку в полной бессмысленных несчастий и незаслуженных страданий, тоски и одиночества, бесцельной и конечной жизни. Но тем не менее правы толтеки возносить молитвы Вселенной бесполезно: ее разум весьма далек от человеческого. Это не просто нечто гораздо более величественное и грандиозное, это — совсем иные принципы, другие, если хотите, этика, логика и, что самое, наверное, главное — другие жизненные цели и задачи. Первая и, быть может, самая главная цель Универсума Сапиенса, его основное поле деятельности, вечный образ его жизни — это структурирование, упорядочивание, организация материи, строительство систем разных уровней сложности, и основным инструментом этого созидания является информационное поле, а главным и вечным врагом — Хаос, неразумная, бессмысленная и всеразрушающая энтропия. Почему Универсум, формируя физические законы для себя, не исключил второй закон термодинамики, энтропию — я не знаю. Возможно, второй закон относится к законам более высоких порядков и потому не подвластен Универсуму; возможно, он когда-то, на каком-то этапе своего развития просто понял и ощутил смертельную тоску перед перспективой собственной конечной идеальной организации? А может быть, энтропия, разрушение, позволяя каждый раз начинать все сначала, является залогом метода проб и ошибок — метода эволюции как восхождения к недосягаемому совершенству? Идея созидающего вселенского Разума характерна не только для кажущихся нам экзотическими древнейших магических и религиозных учений — она пронизывает всю историю европейской культуры, и многие мыслители в различные эпохи высказывали эту мысль, не обращаясь зачастую к идее Бога. Начиная с Анаксагора, который считал, что повсюду рассеяны невидимые «зародыши жизни», и Птолемея, утверждавшего, что от небес распространяется некая сила, охватывающая все предметы Земли, мысль о созидающей деятельности Вселенной до сих пор продолжает высказываться многими учеными. «Последний управитель, возможно, вся Вселенная, вся ее бесконечность. Она и составляет некое божество, в руках которого мы всегда находились и будем находиться», — писал К. Э. Циолковский. «Космические излучения вечно и непрерывно льют на лик Земли мощный поток сил… Благодаря космическим излучениям биосфера получает во всем своем строении новые, необычные и неизвестные для земного вещества свойства… Живое вещество биосферы благодаря им проникнуто энергией, оно становится активным, собирает и распределяет в биосфере полученную в форме излучения энергию, превращает ее в конце концов в энергию в земной среде свободную, способную производить работу. Твари Земли являются созданием сложного космического процесса, необходимой и закономерной частью космического процесса, необходимой и закономерной частью стройного космического механизма, в котором, как мы знаем, нет случайностей», — читаем у В. И. Вернадского.

С другой стороны, предпринимаются попытки объяснить стремление среды, обладающей определенными свойствами, к самоорганизации через свойства элементов, ее составляющих. Подобное желание возникает у многих естествоиспытателей, чувствующих скрытую тавтологию формулы «кауза суй» «причины себя», подразумеваемой в качестве объяснения движущей силы структурирования материи.

И. Пригожин и И. Стенгерс пишут: «Существует и еще одна вполне очевидная проблема: поскольку окружающий нас мир никем не построен, перед нами возникает необходимость дать такое описание его мельчайших «кирпичиков» (т. е. микроскопической структуры мира), которое объяснило бы процесс самосборки».

Но можно, по-видимому, говорить о сочетании обеих причин: конструирующее воздействие Универсума накладывается на элементы, способные существовать в системе, обладающей свойством самоорганизации.

Вселенная организует, упорядочивает косную материю единственно, наверное, возможным для существующего набора физических законов способом- конструируя системы различных иерархических уровней везде, где для этого имеются условия, о которых говорилось выше и которые можно назвать пригожинскими. Вселенная создает галактики, звезды и планетные системы, формирует биосферы на самых различных физико-химических принципах. «Способность вносить информацию в косную материю составляет суть всякого созидания», — писал Жером Лежен.

Но для ведения работ такого гигантского масштаба необходимы вполне определенные сборочные единицы, обладающие набором стандартных и неизменных характеристик. Выше, там, где говорилось о принципе антропности, была показана модель развития Вселенной, в которой вместо существующего многообразия атомов имелись бы только нейтроны. Видимо, не требует доказательств утверждение, что в подобной среде не смогли бы образоваться сколь-либо сложные системы, поскольку такая среда не является нелинейной и потому не удовлетворяет требованиям сверхаддитивного сложения элементов: максимум, что способна породить «бедная» Вселенная, — это кристаллы.

Можно представить другой крайний случай — бесконечное разнообразие элементов, составляющих Вселенную, и бесчисленное множество физических законов, или управляющих. И в этом случае нетрудно показать, что в такой Вселенной сложные системы также не смогут зарождаться и существовать из-за невозможности реализации ими свойств агрессивности и адаптации.

Отсюда вытекает возможность считать еще одним проявлением принципа антропности тот факт, что уже на самых ранних этапах своей жизни Универсум создал чудо конструкторской мысли — стабильные атомы — эти сохраняющие среди хаоса и разрушений энтропии свой облик и свойства, сверхмикроскопические и унифицированные системы, которые, подобно своеобразным центрам кристаллизации порядка, служат залогом построения будущих сложных систем, размеры которых различаются между собой на десятки порядков.

 

IV. Информационное единство Мира

Одним из бесчисленных актов созидания, структурирования материи Универсумом можно, видимо, считать и зарождение и развитие жизни на Земле. Гипотеза системообразующего информационного поля достаточно адекватно объясняет практически все загадки возникновения жизни, поразительно разумный порой характер эволюции, приспособительные свойства живого. Становятся более понятным и генетическое единство земной живой природы, и программа эволюции, заложенная в геноме каждого живого существа. «Мы привыкли придерживаться грубого и узко антифилософского взгляда на жизнь как на результат случайной игры только земных сил. Это, конечно, неверно. Жизнь… в значительно большей степени есть явление космическое, чем земное. Она создана воздействием творческой динамики космоса на инертный материал Земли. Она живет динамикой этих сил, и каждое биение органического пульса согласовано с биением космического сердца — этой грандиозной совокупности туманностей, звезд, Солнца и планет», — писал А. Л. Чижевский. Здесь можно уже обратить внимание читателя на то удивительное обстоятельство, что живая материя Земли состоит в основном из элементов, больше присущих не Земле, а звездам. Вот, что пишут об этом Голдсмит и Оуэн: «Известная нам жизнь включает удивительно малое число химических элементов. В природе 85 стабильных элементов — жизнь использует лишь четыре: водород, кислород, углерод и азот образуют 95 процентов вещества, которое мы называем живым. Эти же четыре элемента наиболее распространенные во Вселенной, если не считать инертных гелия и неона. Иными словами, химический состав живого вещества больше напоминает состав звезд, чем состав планеты, на которой мы живем». Мы дети не Земли, но звезд, и очень хотелось бы, чтобы знание этого, не послужив лишним поводом для антропоцентристского самовосхваления, сделало бы человека хоть капельку лучше.

Единая конструкторская идея характеризует любые природные системы — от элементарных частиц до устройства самой Вселенной, и иерархия вселенских систем, порожденных единым созидающим полем, должна, очевидно, характеризоваться определенными исходными, общими признаками или свойствами, одно из которых может заключаться в общности структур. Структура, вообще говоря, является одним из важнейших свойств систем, из которых состоит наша Вселенная. В очень широком диапазоне масштабов вещество, включенное в состав систем, представляет собой не аморфные конгломераты, а собрание различных упорядоченных образований — структур, которые, как показывают проводимые исследования, обладают удивительным свойством повторяемости, и похоже, что основным рисунком этого упорядочивания являются сетчато-ячеистые структуры.

Ниже приводятся три примера таких структур на трех весьма различных уровнях размеров систем.

Пример первый. Биологом Ю. Г. Симаковым проводились опыты, в которых исследовалось поведение культуры одноклеточных хламидомонад, помещенных в обыкновенную фотографическую ванночку.

Вот что рассказывает об этом сам Симаков: «В залитой по дну ванночки культуре сначала появились четко отделенные друг от друга группы с очень ярким центром в середине. Затем прямо на глазах пространственный рисунок превращался в ячеистую сеть, а через две минуты все дно ванночки было украшено ветвящимся деревом. Выполнив этот рисунок, хламидомонады прекращали перестраиваться. Конфигурация дерева сохранялась часами». Сразу после перемешивания начинала восстанавливаться прежняя картина: «И опять загадочные картинки в той же последовательности начали меняться передо мной, пока хламидомонады не образовали древовидного рисунка. Они «помнят», вернее, даже «знают», какой рисунок надо сотворить им всем вместе, в какую бы сторону их не забрасывали вихри от перемешивания. Как только вихри воды успокаивались, отдельные клетки хламидомонад в строгой последовательности плыли в те места, где их скопления дают рисунок сетки или дерева. А если разрушить отдельную ветвь в этом древовидном рисунке? Через минуту она восстанавливается. Своеобразная регенерация, только «в мгновение ока».

Теперь, перешагнув через несколько порядков размеров, рассмотрим гипотезу икосаэдро-додекаэдрической структуры Земли (ИДСЗ), согласно которой «ядро Земли имеет форму и свойства кристалла, оказывающего своим полем воздействие на самые разнообразные процессы, происходящие как в недрах, так и на поверхности нашей планеты». Авторами и сторонниками этой гипотезы приведен обширный перечень особенностей, локализованных на поверхности Земли в местах, совпадающих с особыми точками, расположенными вдоль или параллельно ребрам гипотетического геокристалла. Так, отмечена определенная корреляция между рядом замечательных в геологическом отношении точек с узлами и сторонами кристаллической системы ИСДЗ. Замечено, в частности, что «африканский и тихоокеанский центры колебаний земной коры оказываются точно в узлах системы. Сибирский энергетический центр лег точно на гипотенузу азиатского треугольника, канадский активный центр — на восточную сторону американского треугольника».

В ходе обсуждения этой гипотезы сделана попытка доказательства «зарождения растительной и животной жизни в узлах ИДСЗ и перехода ее из одной формы в другую…» Описаны интересные наблюдения, проведенные «во время плавания в открытом море. Проращиваемые… зерна пшеницы перестали прорастать и стали распадаться при прохождении корабля в Тихом океане вблизи вершины икосаэдра южнее Японии, а при удалении из этого района и приближении к ребру додекаэдра вновь, как по команде, начали дружно прорастать. В районе южнее Японии… наблюдалось и полное отсутствие жизни в океане (рыб, птиц, китов), а у членов экипажа было плохое самочувствие».

Было показано, что с узлами системы совпадают многие очаги расообразования: первичные восточный очаг в Китае, полинезийский и приохотской третичные, а также южнокитайский, огнеземельский и амазонский четвертичные очаги. То же совпадение отмечено и для мест возникновения древнейших культур и цивилизаций.

Замечено «совпадение с вершинами икосаэдра «Бермудского треугольника», «моря Дьявола» южнее Японии и других «гибельных районов», по А. Сандерсону.

Необходимо пояснить, что в своем исходном виде гипотеза ИДСЗ представляет геокристалл в виде довольно крупноэлементной структуры. Достаточно сказать, что число ее характерных элементов — узлов и сторон, составляет всего несколько десятков на всю поверхность Земли. Однако исследования, проведенные с помощью известной рамки, показали, что сетчатая структура Земли имеет иерархическое строение, «Расстояния между самими узкими полосами (около 0,7 м) от 3 до 20 м, их направление меридианальное и широтное. Каждая пятнадцатая полоса в 3 раза шире (примерно 2 м)… регистрировались также полосы в 18 м шириной. Через 30–70 км проходят полосы порядка 200 м шириной. При повышении солнечной активности ширина полос увеличивается, в исключительных случаях (июль-август 1980 г., февраль 1981 г.) заполняя всю поверхность Земли.

По предварительным данным, эти полосы являются неблагоприятными как по отношению к заболеваемости человека и животных, так и к автотранспортным происшествиям. Такие полосы выявлены в Латвии и Москве».

О существовании зон с аномальными биологическими свойствами давно известно специалистам по биолокации, которые называют их зонами БДК — биологического дискомфорта. Операторами-рамочниками были определены геометрические характеристики таких зон, имеющих обычно форму изогнутых полос шириной в десятки метров и длиной до сотен километров. Можно предположить, что такие зоны, образуя сетчатую структуру, будут, по-видимому, создавать в узлах-пересечениях участки повышенного БДК, эффективность которого должна возрастать по мере повышения иерархического уровня узлов.

Об одном из таких узлов, находящемся в Красноярском крае, среди местных жителей бытует немало легенд, в которых это место носит название «Чертово кладбище». Его описывают как небольшую круглую полянку: «На голой земле кое-где виднелись кости и тушки таежных зверушек и даже птиц. А нависшие над поляной ветви деревьев были обуглены, как от близкого пожара… Собаки же, побывавшие на «Чертовом кладбище» всего минуту, перестали есть, стали вялыми и вскоре подохли».

Современные экспедиции, отправлявшиеся на поиски «Чертова кладбища», цели своей не достигли, что, впрочем, никак не может считаться решающим доводом, опровергающим факт его существования: поиски в тайге полянки диаметром 200–250 метров вполне заслуживают классического сравнения со знаменитыми поисками иголки в стогу сена. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что предполагаемые координаты «Чертова клабища» весьма близки к Тунгусскому узлу геокристалла.

С существенно более слабыми зонами БДК сталкивались многие любители побродить по лесу. Вспомните, бывает так вы идете по светлому, солнечному лесу, выходите на прелестную на вид полянку и вас вдруг охватывает необъяснимое беспокойство, и вам уже хочется побыстрее покинуть это, оказавшееся каким-то странно негостеприимным, место. Здесь, кстати, возникает вроде бы довольно простой вопрос: почему вообще в лесу существуют поляны? Какая неведомая сила не пускает деревья, подлесок, кусты на свободное, светлое пространство? Тот же эффект БДК встречается и работает в человеческих поселениях — городах, поселках, деревнях. Среди сенситивов признано и пользуется известностью представление о «роковых» домах, в которых люди чувствуют себя так же, как и на полянах — зонах БДК: в этих домах повышенная заболеваемость и смертность, жильцов таких домов чаще обычного настигают несчастные случаи…

В одной из своих книг Р. Шарру пишет: «В районе Страубинга постоянно происходят самоубийства на почве любви. На шоссе, проходящем через Коршени, вблизи Контарги, Франция, имеется «черное пятно», где автомобили постоянно попадают в аварии. Шоссе прямое и находится в превосходном состоянии, но в феврале 1968 года здесь погиб Патрик Дутро вместе с семью другими пассажирами, а 23 июня 1969 года еще пять человек погибли на том же месте…»

В течение пяти лет швейцарский геолог Д. Фонжала занимается изучением необычных явлений в долине реки Монтуп, Швейцария. Он заметил, что здесь выходят из строя многие приборы. Изучая статистические данные, Фонжала установил, что количество транспортных происшествий в этом районе далеко превышает их число в других местах Швейцарии. Здесь чаще всего вспыхивают эпидемии болезней скота, растения отличаются большим ростом.

Эти и многие другие не приведенные здесь феномены, характеризующие особые точки сетчатой структуры Земли, можно, наверное, объяснить, предложив в качестве формальной аналогии интерференционную картину как результирующую сложение информационных полей, источниками которых являются системы различных иерархических уровней. Тогда в областях пространства, соответствующих «светлым полосам» интерференции, структурирующий потенциал полей от разных систем складывается, образуя максимум организующей активности суммарного поля; области же «темных полос» являются мертвыми, энтропийными зонами.

Следующее и самое грандиозное по масштабу из известных нам образований — это сама Вселенная. Десятки и сотни миллиардов ее звезд объединены в галактики, которые, в свою очередь, образуют огромные скопления и сверхскопления, о структуре которых писал Я. Б. Зельдович: «Если большие скопления галактик, содержащие тысячи и более галактик, были известны уже давно, поскольку они рельефно выделяются на небесной сфере…, то обнаружение сверхскоплений это результат прогресса наблюдательной астрономии за последние десятилетия.

Структура сверхскоплений не могла быть обнаружена, пока изучались фотографии в звездных атласах, дающих только проекцию положения галактики на небесную сферу… Узнать истинное положение галактик в пространстве можно, только построив трехмерную картину…

В последнее время были проведены массовые измерения красных смещений для более чем 10 тысяч галактик. Используя полученные расстояния до галактик, с помощью компьютеров были построены трехмерные картины распределения галактик во Вселенной. Здесь-то ученые и столкнулись с неожиданным результатом… Подавляющая часть галактик (80–90 процентов) оказалась сконцентрированной в сильно вытянутые, нитевидные (филаментарные) структуры толщиной менее 30 миллионов световых лет и длиной до 300 миллионов световых лет. Соседние нити пересекаются между собой, образуя связанную, трехмерную сетчато-ячеистую структуру… Сверхскопления заполняют малую долю объема всей Вселенной (около 10 процентов), остальное пространство почти не содержит галактик… Эту структуру и называют обычно системой сверхскоплений, условно проводя границу между отдельными сверхскоплениями там, где нити становятся тоньше и реже».

Кроме сетчато-ячеистых, структура Вселенной включает в себя еще целый ряд повторяющихся в различных масштабах элементов — широко распространены, например, спиральные образования: это и молекулы ДНК, и обыкновенная улитка, и многие галактики, в том числе и наша родина — Млечный Путь. И во всех этих образованиях проявляются характерные геометрические соотношения — замеченный еще пифагорейцами принцип симметрии как отражение гармонии мира, единых черт пространственно-временной организации структур и процессов в природе. В. И. Вернадский писал: «Древнее стремление научного миросозерцания выразить все в числах, искание кругом простых числовых отношений проникло в науку из самого древнего искусства — из музыки… быстро развивалась и укоренялась музыкальная гармония. Очень скоро и ясно были уловлены простые в ней соотношения. Через Пифагора и пифагорейцев концепции музыки проникли в науку и надолго охватили ее. С тех пор искание гармонии… искание числовых соотношений является основным элементом научной работы». Указывая, что симметрия пятого порядка специфична для живых объектов, Вернадский напомнил, что «она определяет один из пяти многогранников, которым Платон и неопифагорейцы придавали огромное значение в строении мира». Здесь заметим, что пятиугольник является одним из элементов гипотетического геокристалла.

Исследования многих ученых показали, что в основе симметрии мира лежит весьма ограниченное количество числовых соотношений, известных с глубокой древности. В качестве одного лишь примера можно указать на известнейшее «золотое сечение» — деление единичного отрезка в пропорции, равной числу 1,618, являющемуся, в свою очередь, пределом отношения соседних членов в удивительно простом и красивом ряду Фибоначчи: 0, 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21…

Примерами природных структур, построенных на этом и небольшом количестве других соотношений, могут служить и расположение аминокислотных остатков по ходу белковых спиралей, и расположение швов и наплывов по спирали раковин моллюсков, и спиральное расположение листьев на побегах лиственных растений и чешуек у шишек растений хвойных, и пропорции трехчленных кинематических блоков передних и задних конечностей у млекопитающих, и пропорции в человеческом теле, и глобально-синхронные земные циклы — прироста деревьев, урожайности сельскохозяйственных культур, размножения популяции животных, и симметрия Солнечной системы, выявленная на основе анализа пространственно-временных параметров планет, и крупномасштабная структура Вселенной — все это и многое другое укладывается в очень узкие рамки немногочисленных и простых соотношений: «природа не роскошествует множеством причин».

Но не только такие, чисто геометрические черты подобия характеризуют единство Вселенной — имеются признаки, указывающие на наличие динамической связности мироздания.

Одним из параметров динамического подобия, характеризующих периодические, или колебательные процессы, происходящие в природных системах, является так называемый фликкер-шум, в рассказе о котором я буду пользоваться данными, приведенными в статье В. Жвирблиса.

Долгое время считали, что природные периодические процессы, вроде бы не имеющие каких-либо внешних источников модуляции, носят чисто случайный характер и могут быть определены при помощи понятия «белого шума», то есть обладают равномерным частотным спектром.

Обычно белый шум, как и любые колебательные процессы, характеризуется так называемым спектром мощности, представляющим собой график распределения амплитуды, пропорциональной мощности колебаний, по частоте. Очевидно, что спектр мощности белого шума выглядит как прямая линия, параллельная оси частот, говорящая о том, что в белом шуме колебания любой частоты имеют одинаковую мощность или равновероятны.

С точки зрения теории информации не имеет никакого значения физический характер колебательного процесса, определяемого как белый шум — к нему предъявляется лишь одно требование — он должен иметь чисто случайный характер.

Простейшим из обычно приводимых примеров такого рода процессов является процедура выбрасывания игральных костей, в которой, при достаточно многократном повторении демонстрируется ряд чисел, имитирующих белый шум в самом идеальном виде — в итоге мы получаем равномерный «спектр мощностей», выраженный в данном случае как равенство чисел всех выброшенных комбинаций очков.

Эпидемии и землетрясения, изменения погоды и концентрации питательных веществ в живой клетке — процессы, кажущиеся нам случайными, должны были бы, как кажется, быть примером распространенности белого шума в природе. Исследования же показали совершенно другую картину.

Странности начались при прецизионных измерениях теплового белого шума в электронных приборах. Известно, что в любой электронной схеме помимо полезного сигнала, имеет место собственный шум, вызываемый тепловым хаотическим движением атомов и молекул в элементах схемы. Поскольку при усилении крайне слабых, сравнимых по уровню с собственными шумами, сигналов становится невозможным выделить на выходе усиленный сигнал, были предприняты значительные усилия по изучению теплового белого шума элементов электронных систем. В ходе таких экспериментов было установлено, что спектр мощности собственных шумов представляет собой не прямую, параллельную оси частот, а гиперболы разного вида, показывающие, что интенсивность шума тем больше, чем меньше его частота.

О некоторых интересных особенностях, обнаруженных при таких исследованиях, рассказывает М. Герценштейн: «Возьмем кусочек полупроводника, либо очень тонкую металлическую проволоку или пленку. Внутри этих образцов что-то происходит, в результате чего их сопротивление медленно меняется то в одну, то в другую сторону — флуктуирует. Что именно происходит, мы не знаем, но эти флуктуации можно обнаружить, если через образец пропустить ток.

Чувствительность измерений тока чрезвычайно велика: они позволяют наблюдать флуктуации сопротивления, происходящие в девятом-десятом знаке после запятой, если среднее сопротивление образца принять за единицу.

Опыт показывает, что мощность фликкер-шума оказывается обратно пропорциональной частоте. Это значит, что медленные изменения свойств образца оказываются более вероятными, чем быстрые, и эта зависимость остается верной для очень низких частот, вплоть до миллионных долей герца, что соответствует периодам длительностью до десятков суток.

И сразу возникает вопрос: почему медленные? Медленный процесс — это большая инерция, хорошая память. Такая инерционность понятна, если речь идет о каком-либо астрофизическом явлении, то есть явлении, происходящем в системах огромных размеров.

Но что происходит в маленьком образце? Откуда у него инерция, память, если все протекающие в нем процессы, связанные с движением носителей заряда, измеряются долями секунды? Аналогия с игральными костями подсказывает нам, что для того, чтобы получить с их помощью картину, соответствующую фликкер-шуму, мы должны осуществить некоторый отбор получаемых результатов модуляцию. Тем самым мы можем утверждать, что фликкер-шум является отражением процессов, которые нельзя характеризовать как чисто случайные.

Исследования электронных приборов были лишь частью целой лавины открытий проявлении фликкер-шума как общей характеристики самых разнообразных периодических природных процессов. Колебания поверхности Земли и Солнца, вариации магнитного поля и колебания температуры и давления земной атмосферы, различные биофизические и биохимические процессы, вариации электромагнитного излучения Солнца и интенсивности космических лучей — все это примеры периодических процессов, имеющих характер фликкер-шума. Музыка также представляет собой одну из разновидностей фликкер-шума, и здесь крайне важно отметить поразительное сходство спектров природных фликкер-шумов с частотными характеристиками музыкальных произведений.

Несколько лет назад сотрудники одной из американских астрономических обсерваторий провели компьютерную обработку некоторых волновых процессов, имеющих место на Солнце, с целью трансформации их в звуковые частоты. В результате этой работы была записана и выпущена в продажу грампластинка под названием «Музыка Солнца». Я слышал эту запись: звучание Солнца напоминает величественную органную музыку с ее полифоническим богатством, ее могучими басовыми аккордами, ее великолепием и сочностью созвучий.

Совсем недавно подобный эксперимент был проведен Э. Бойерле, который обработал на компьютере целый ряд периодических параметров Цюрихского озера и озера Лугано. Музыка озер, воспроизведенная на звуковом синтезаторе, «звучит, — по описанию Бойерле, — немного таинственно, напоминая то рокот бури, то игру на органе, то звон колоколов…»

Не являются ли великие музыканты гениальными интерпретаторами, аранжировщиками подслушанной и понятой ими музыки Вселенной? Весьма знаменательным представляется тот факт, «что во многих случаях фликкер-шум аномален: на некоторых частотах мощность колебаний дает сильные всплески, причем одни и те же выделенные частоты встречаются в колебаниях весьма разнородных и вроде бы никак не связанных объектов. Так, колебания с очень близкими периодами, лежащими в пределах от нескольких минут до нескольких десятков минут, наблюдаются в длиннопериодных пульсациях поверхности Солнца и Земли, геомагнитного поля и атмосферного давления, ритмах синтеза белков и деления клеток…»

Одна из разновидностей таких длиннопериодных колебаний была обнаружена более десяти лет назад сотрудниками Крымской обсерватории, установившими наличие радиальных пульсации фотосферы Солнца со скоростью волн порядка 0,8–1,0 км/с и периодом 160 минут. Поскольку измерения проводились на пределе чувствительности применявшейся аппаратуры, эти результаты не публиковались вплоть до их подтверждения спустя пять лет американскими астрономами.

Само по себе открытие этих пульсации не может, видимо, произвести особого впечатления на любого человека, далекого от проблем астрофизики-известно довольно много периодических процессов, происходящих на звездах. Однако этот факт приобретает совершенно другую окраску в свете некоторых новейших наблюдений, которые вроде бы свидетельствуют о том, что такие же колебания присущи и другим звездным и галактическим объектам. Высочайшая степень необычности этого явления заставила выдвинуть «оккамову» гипотезу о мнимости этих колебаний, которые наблюдаются лишь благодаря вторичным пульсациям земной атмосферы. Для исключения влияния атмосферы были проведены одновременные наблюдения и замеры колебаний двух астрономических объектов, расположенных на расстоянии в тридцать дуговых градусов. Эксперимент показал, что эффект собственных когерентных колебаний, по-видимому, все же имеет место. Если дальнейшие наблюдения подтвердят эти предварительные данные, то окажется, что мы живем в когерентной Вселенной, Определение «когерентный» употребляется здесь в том же смысле, который придал ему И. Пригожин, писавший: «Когерентной здесь называется система, ведущая себя как единое целое. Когерентность может быть объяснена либо как проявление дальнодействующих сил, либо как реакция на некую вселенскую физическую систему времени».

В связи с этим не будет излишним отметить, что среди древнеиндийских мер времени существовала единица, соответствующая, при переводе ее на современные меры времени, довольно-таки странному промежутку времени примерно 164–168 минут.

С давних времен людьми отмечались и иные типы связей во Вселенной, типы связей, не самое сильное определение которых можно сделать при помощи слова «сверхстранные». Приметы, гадания, гороскопы, совпадения событий, никак вроде бы физически не связанных, — все это воспринималось древними как данность окружающего мира, его естественная составная часть и проявление движущих сил.

Возникновение и развитие механистического, однозначно причинно-связанного мира явилось следствием бурного расцвета физико-математического мышления человека. Старые и странные знания были объяснены в терминах статистических и вероятностных представлений об окружающем мире и само упоминание о них отвергалось как проявление атавистических предрассудков. Тем не менее и в самые рационалистические эпохи находились исследователи, которые, если и не могли объяснить проявляющиеся все же странные факты, то хотя бы пытались провести какую-то статистическую оценку этих феноменов.

Удивительная живучесть гороскопов как методики предсказания индивидуальной судьбы, их широчайшее распространение среди самых разнообразных культур заставили Мишеля Гокилена провести многолетние исследования» в этой области. «Его открытия не являются «научным обоснованием» той астрологии, с которой вы знакомы по популярной литературе. Гокилену удалось установить лишь то, что успех в определенных профессиях пребывает в некоторой связи с положением планет над горизонтом.

Так, из 3647 обследованных им известных врачей и ученых 724 были рождены в тот момент, когда Марс находился над восточным горизонтом или в кульминации. Поскольку же случайно в данной ситуации Марс мог находиться лишь у 626 человек, вероятность полученного Гокиленом результата равняется всего одному случаю из 500 000. В той же группе неожиданно большое со статистической точки зрения число лиц рождено было в момент восхода или кульминации Сатурна…

В группе из 2068 спортсменов-чемпионов доминировал Марс: было отмечено 452 случая восхождения или кульминации вместо ожидаемых 358. Вероятность такого совпадения равняется одному случаю из пяти миллионов…

Множество других статистически значимых корреляций было обнаружено и в случае известных писателей, политиков, журналистов, руководителей промышленных предприятий. Интересно, что астрологические данные оказывались значимыми лишь у выдающихся людей: у тех же, кто не достиг в своей профессии особых успехов, никакой корреляции обнаружено не было. Более того, астрологические корреляции оказывались значимыми лишь в случае людей, родившихся в естественно положенный им срок…

Применяя методику, аналогичную гокиленовской, астрологическими исследованиями занимался и Карл Юнг. Проанализировав гороскопы 483 выбранных наугад женатых пар, Юнг обнаружил в них некоторые общие закономерности. Наиболее заметным было то, что Луна женщины находилась в соединении с Луной, Солнцем или восходящей планетой ее мужа. В контрольной группе гороскопов более чем 32 тысяч неженатых пар такие аспекты обнаружены не были. Статистический анализ показал, что вероятность полученных результатов равна одной десятитысячной…

Верной Кларк в 1959 году провел несколько простых экспериментов. Он собрал гороскопы, указывающие положение планет в момент рождения людей десяти разных профессий, имевших возраст от 45 до 60 лет. Гороскопы вместе с отдельным списком профессий были предъявлены группе астрологов, а также психологам и социологам.

Несмотря на то, что астрологи допустили много ошибок, они справились с поставленной задачей, со статистически значимым результатом. Результаты психологов и социологов не поднимались выше случайного уровня.

В другом эксперименте Кларк взял 10 пар гороскопов, сгруппированных в пары по полу и году рождения. К каждой паре он добавил хронологическую таблицу, в которой указывались также такие важные события, как женитьба, рождение детей, перемена места работы и смерть. Астрологов попросили указать, к какому из гороскопов пары относится эта таблица. Трое астрологов дали 10 верных ответов, а отчеты других значительно превосходили случайный уровень с вероятностью, равной одному случаю из ста».

Еще более удивительная картина открылась перед исследователями, изучавшими «И Цзин» — «Книгу Перемен» — одну из древнейших книг мира. Эта книга «состоит из шестидесяти четырех разделов, каждый из которых посвящен фигуре — комбинации из шести линий — разомкнутых — Инь и непрерывных — Ян, называемых гексаграммой. Каждая гексаграмма выражает определенное соотношение между Инь и Ян и описывается в поэтических, зачастую таинственных выражениях, способных затронуть глубочайшие уровни сознания.

К каждой гексаграмме имеются комментарии, написанные Конфуцием и другими мудрецами, в которых эти космические принципы соотносятся с чисто человеческими ситуациями. Вот уже несколько тысячелетий «И Цзин» используется как гадательная книга, как источник философской мудрости и как практическое руководство по этическим вопросам.

Предсказания по «Книге Перемен» получаются при помощи таких явно случайных процессов, как, например, подбрасывание монеты, причем результаты зачастую бывают поразительными. Современные исследования экспериментально засвидетельствовали, что когда человек обращает свой вопрос к Книге с верой и уважением, то гексаграммы, открывающиеся ему посредством, казалось бы, случайного процесса, оказываются более приложимыми к его ситуации, чем другие гексаграммы, принятые как контрольные.

Похоже, что «И Цзин» основана на космическом принципе, согласно которому все события во-Вселенной связаны друг с другом. Тот же самый поток Инь и Ян, который приводит сознание вопрошающего в состояние, способное разрешить конкретную человеческую ситуацию, выражается также в случайном падении монеты. Эта идея, нареченная Карлом Юнгом синхронией, начинает играть огромную роль в развитии новой модели Вселенной. Она лежит в основе всех так называемых «совпадений».

Многие читатели здесь улыбнутся, припомнив некоторые невозможные случайности, приведшие их к этому моменту общения с текстом. Позвольте себе немного задержаться и обратитесь к синхрониям, имевшим место в вашем существовании… к синхронии вашего существования… к синхронии существования…

Логика, которая пытается связать такие, по всей видимости, несвязанные события, предполагает иной, отличный от механистической причинности тип связности, и рассматривает случайные события с точки зрения их символического значения. Рассматриваемые в целом отдельные совпадения как бы сплетаются в единый узор… Человек попадает в мир, в котором определенные совпадения становятся для него носителями посланий от какого-то иного разума, пребывающего в космосе или внутри нас самих. Таким видели мир древние шумеры. В нашей культуре логика такого типа обычно рассматривается как психотическая. Это логика снов, поэзии и современной глубинной психологии…»

Здесь уже говорилось о том, что представление о Вселенной как о единой разумной системе, едином космическом континууме сознания имеет весьма почтенный возраст и лишь видоизменяется со временем в соответствии с меняющимися фундаментальными мировоззренческими представлениями о человеке.

Уильям Джеймс, например, отвергает прочно установившиеся взгляды, согласно которым «мы и наши жизни подобно островам в океане или деревьям в лесу… Клен и береза могут перешептываться листвой, а Коннектикут и Ньюпорт угадывать друг друга по отсветам маяков в тумане». Однако, пишет дальше Джеймс, «корни деревьев переплетаются в подземной тьме, а дно океана соединяет острова друг с другом. Подобным же образом существует и континуум космического сознания, в которое, как в материальное море, погружены наши разделенные умы. Наше обычное, «нормальное» сознание ограничено с целью адаптации к нашему внешнему земному окружению. Однако изгородь местами слаба, так что иногда из-за нее просачиваются спорадические влияния, демонстрирующие наличие каких-то общих взаимосвязей… Не только исследователи психических феноменов, но и метафизическая философия и теоретическая биология, каждая своим путем, пришли к тому, чтобы благосклонно отнестись к подобного рода «панпсихическому» видению мира. Признав существование этого общего океана сознания, этого банка, которым пользуется каждый из нас, и в который, должно быть, каким-то образом откладывается множество воспоминаний о земных событиях… человек неизбежно сталкивается со следующим вопросом: какова его структура? Какова его внутренняя топография? Каковы условия индивидуализации или островообразования в этом материальном море? С какими пространствами, с какими обособленно функционирующими в нем активными системами соотносятся наши личности? Образуются ли здесь индивидуальные «духи»? Если да, то насколько они многочисленны и каковы ступени их иерархии? Насколько они постоянны, устойчивы? Насколько преходящи? И насколько они способны сливаться друг с другом?..»

Представление о Космическом Разуме, судя по тому, что пишет доктор Раммурти С. Мишра, является одной из основ йогического учения: «Йога учит, что человеческое Я (Самость) вездесуще и всеведуще, хотя в неразвитом уме силы его не проявлены во всей их полноте. Индивидуальный ум является представительством Космического Ума, вследствие чего обладает способностью сообщаться с любым другим индивидуальным умом или явлением.

Подобно тому, как в соответствии с принципом радиоактивности все вещества являются радиоактивными, точно так же все вещества этого мира являются и психоактивными. Нет такого вещества, на которое ум не мог бы действовать или реагировать…

Телепатия, ясновидение и т. п. не являются целью йогической практики. Они являются побочными продуктами этой практики. Уму по природе его присущи космическое сознание и универсальное постижение всего сущего. Будучи засорен, индивидуальный ум не чувствует своей космической, всеобъемлющей формы. И лишь очистившись, он начинает ощущать свою космическую вездесущность».

Современные исследования по парапсихологии, поставив ученых перед задачей теоретического обоснования наблюдаемых феноменов, определили необходимость выдвижения новых физических гипотез, среди которых видное место занимает предположение о существовании мирового континуума сознания.

Согласно взглядам З. Рейдака, нас окружает информационное поле, в котором записаны события, происходящие как с живыми существами, так и с неживой природой. Рейдак считает, что человек в некоторых состояниях может воспринимать эти знания, осуществляя тем самым связь с образами, хранящимися в информационном поле.

Близки к этим взгляды, высказываемые А. М. Мостепаненко. По его мнению, в основе строения Вселенной помимо физико-энергетического аспекта лежит еще и аспект информационный. Информация представляет собой один из атрибутов, то есть одно из неотъемлемых свойств материи.

Существует также система гипотез, согласно которой информационные процессы в мире носят неделимо целостный характер, в силу чего их нельзя адекватно выразить ни одной моделью, построенной на представлениях современной науки. В рамках системы этих предположений выдвигается гипотеза о том, что эти процессы являются отражением взаимопроникновения научно-аналитического мира и мира творчески-эстетического, художнического, и что для их адекватного выражения необходимо сочетание общих принципов и методов, характерных для обеих областей.

Гипотеза единого космического сознания, единого информационного континуума Вселенной позволяет сделать некоторые частные предположения, касающиеся условий образования этого континуума и его свойств.

Во-первых, видимо, существует какая-то степень сложности системы, какое-то пороговое, критическое значение ее параметров, характеристик, взаимосвязей, при которых система порождает информационное поле, что и проводит, видимо, границу, за которой система становится живой. Это предположение может служить для формулировки определения сущности жизни в пятом приближении: живой называется отвечающая требованиям, предъявляемым четвертым приближением система, чья структура и происходящие в ней процессы обеспечивают образование и функционирование информационного поля.

Во-вторых, гипотеза информационного континуума позволяет, как кажется, сделать некоторые важные предположения относительно природы и свойств мышления и разума.

В четвертой главе этой книги рассказывалось об ОВТ — опыте вне тела, во время которого сознание людей намеренно — вследствие применения специальных методик, или спонтанно — в результате несчастного случая или в предсмертном состоянии — отделялось от тела.

Были приведены примеры инцидентов, во время которых люди, покинувшие свое тело, наблюдали его со стороны, сохраняя способность воспринимать окружающее, мыслить и даже — в степени, которую допускала необычность этого состояния, — анализировать происходящее. В то же время не известно ни одного случая, в котором было бы отмечено раздвоение сознания, то есть сознание реализовалось либо в плотном теле, либо вне его — и никогда одновременно.

Обширное множество хорошо документированных случаев ОВТ, являясь, с одной стороны, важным свидетельством в пользу существования достаточно независимой от плотного тела и отделяющейся от него при известных обстоятельствах зкзосоматической структуры (ЭСС), вплотную подводит к вопросу: чем, собственно говоря, мыслит человек? Весьма своеобразный диалог приводит один из исследователей тибетской культуры, который беседовал с ученым ламой, высказавшим довольно странную идею о локализации человеческого мозга. «Вы просто привыкли относить процессы мышления к голове, поскольку это навязано традицией и воспитанием, основанным на этой традиции, и в дальнейшем это представляется вам как само собой разумеющееся. Если же человеку с раннего детства внушать, что он думает, например, правой ногой, то это будет казаться ему столь же естественным, как и ныне общепринятое». Высказывания в таком духе вообще весьма характерны для многих эзотерических традиций: они всегда шокирующе резки и в это, видимо, вкладывается определенный смысл они будоражат воображение и накрепко врезаются в память.

Тем не менее, хотя утверждение о том, что человек думает головой, и стало уже ироническим трюизмом и давно вроде бы не вызывает сомнений, в настоящее время в связи с проблемой искусственного интеллекта этот вопрос o6pai новую жизнь.

Предпринятые исследования показали, что лама был не так уж и не прав: выяснилось, что в процессе мышления принимает участие не только головной мозг, но и вся нервная система, для которой кора мозга является своего рода «пультом управления». Оказалось, что мыслит весь человек, а не его отдельные части. Это подтверждается еще и тем, что многочисленные попытки локализовать в мозгу «орган мышления» оказались безуспешными.

Более того, в истории западной медицины, начиная уже с тех времен, когда получили распространение более или менее регулярные анатомические исследования, описан ряд случаев, когда субъекты, у которых головной мозг оказывался в значительной степени разрушенным, вели практически нормальный образ жизни, не демонстрируя сколь-либо существенных отклонений психики. В анналах медицины сохранены случаи просто загадочные, одним из которых является история болезни, описанная в начале века в медицинском журнале Парижской академии наук.

Мужчина в возрасте около шестидесяти лет был ранен в темя острым предметом. В результате ранения он потерял немного крови, после чего рана не беспокоила больного в течение месяца. Отмечены были незначительные отклонения мыслительных способностей, не отличавшиеся, впрочем, от нормы для этого возраста. Внезапно пострадавший скончался с сопутствующими признаками эпилепсии.

Вскрытие показало, что головной мозг его почти исчез: сохранилась лишь тоненькая оболочка мозгового вещества со следами разложения — то есть человек более месяца прожил практически без головного мозга.

Существует еще одна серьезная трудность, выявившаяся при анатомической локализации функций головного мозга, его функциональной топографии. Эти исследования, имеющие уже довольно солидную историю, до сих пор не выявили полной однозначности между функциями мозга и предполагаемой локализацией этих функций Например, разрушение центра речи ведет к одной из форм ее расстройства — нарушается либо способность говорить при сохранении понимания речи, либо понимание речи, при сохранении способности произносить слова и фразы. Однако оперативное удаление как этого центра, так и соседних участков мозга совершенно не влияет на психику оперируемого человека.

На основании изложенного в этой, а также в предыдущей главах предлагается система утверждений, согласно которой сознание или разум полагаются атрибутом информационного поля живой системы, что тождественно экзосоматической структуре, или душе. Сознание в этом определении не предполагается эквивалентным разуму, о чем будет говориться ниже.

Сознание, процессы мышления полагаются имеющими однозначно материальную природу, со структурой, построенной на основе механизмов, которые следует искать на более глубинных, чем изученные сегодня, уровнях материальной организации вещества. Терминологически разница между тонкими структурами информационного поля и веществом системы может быть выражена в известном определении системы как «плотного тела», либо как «системы-носителя» экзосоматической структуры. Другими словами, здесь утверждается, что сознание, разум, будучи порождением, продуктом системы-носителя, являются функцией некоторой аксионной (сапионной, или психионной) оболочки и способны к самостоятельному существованию независимо от системы-носителя. Пространство, занимаемое экзосоматической структурой, может не совпадать с объемом системы-носителя. Более того, по мнению Майерса, сам механизм управления тела умом является уже психокинетическим по своей природе, а психокинетические эффекты вне тела являются попросту расширением сферы деятельности этого естественного процесса.

Кроме того, из вышеизложенного следует, что в рамках предлагаемых утверждений о разуме Вселенной можно говорить как о Душе Мира. Это утверждение не имеет, впрочем, какого-либо определяющего значения, лишь иллюстрируя предлагаемое тождество.

Говоря о возможной величине скорости распространения информации в пространстве, в качестве аналога предполагаемого механизма передачи информации был рассмотрен феномен мгновенного информационного дальнодействия — парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена. Однако этот парадокс не является единственным свидетельством того, что скорость распространения информации может быть ограничена скоростью света. Примеры, приводимые ниже, прямо связаны с передачей специфической информации и, как кажется, подтверждают точку зрения, согласно которой физическая скорость не имеет какого-либо предела.

В 1963 году голландский астроном Маартен Шмидт отождествил спектры наблюдаемых уже некоторое время загадочных объектов с обычными линиями водорода, кислорода и магния, только необыкновенно сильно сдвинутых в красную сторону. Согласно современной космологической гипотезе, это могло означать только одно — фантастически большую величину допплеровского смещения, что, согласно закону Хаббла, соответствует чудовищным, не наблюдаемым ранее расстояниям до объектов и огромным, близким к скорости света, скоростям их удаления.

За прошедшие четверть века квазары — так были названы странные объекты преподнесли немало загадок, многие из которых потребовали для своего объяснения большой изобретательности теоретиков. Причем изобретательности, границы которой были четко заданы непременным требованием сохранения основного догмата веры современной физики — предельности скорости света.

Вопросы начались сразу же. Из оценки полученных величин красного смещения следует, что квазары неимоверно удалены от нас, значительно дальше, чем самые дальние из наблюдаемых галактик. Если мы их все же видим, то это означает, что светимость квазаров в десятки раз превышает светимость даже самых больших галактик. В то же время яркость квазаров со временем меняется, что свидетельствует о том, что квазары не могут быть отождествлены с галактиками яркость целой галактики не может меняться синхронно, потому что расстояния внутри нее не позволяют осуществлять передачу какого-либо сигнала, обеспечивающего синхронность изменения светимости сразу всех внутригалактических объектов. Эти рассуждения ограничивают размеры квазаров световыми неделями, а грубая оценка массы не дает более 100 миллионов солнечных масс. Отсюда следует, что темп расходования энергии у квазаров должен быть крайне высок и квазары должны полностью превращаться в излучение менее чем за 100 тысяч лет. Однако согласно космологической гипотезе «квазары стары, как Метагалактика…»

Имевшая некоторое время назад широкое распространение гипотеза И. С. Шкловского, объяснявшего изменение яркости квазаров частыми вспышками находящихся внутри них сверхновых звезд, не получила достаточных подтверждений и сейчас, кажется, больше не рассматривается.

В начале семидесятых годов к проблемам, связанным с квазарами, добавилась проблема их сверхсветового разбегания. Этот в высшей степени поразительный эффект замечен у квазаров ЗС 273, ЗС 279 и ЗС 345 (а также у так называемой сейфертовской галактики ЗС 120).

Каждый из этих квазаров — двойной, состоит из двух частей, удаляющихся друг от друга. Длительные наблюдения позволили установить, что наблюдаемая скорость такого удаления в несколько раз больше скорости света».

Для объяснения этого явления было предложено несколько гипотез, одна из которых, например, предполагает причиной этого явления сложение сразу двух причин: наличие у квазаров магнитного поля определенной конфигурации и ориентации относительно наблюдателя и постоянный выброс из центра квазара околосветовых электронов, излучающих узконаправленный — на Землю — луч света. Сам квазар при этом предполагается невидимым.

Среди гипотез, связанных с объяснением загадок квазаров, наиболее, пожалуй, долго живущей является гипотеза гравитационных линз, первоначально возникшая для объяснения самой природы квазаров. Предполагалось, что квазары представляют собой обычные галактики, только между такой галактикой и Землей находится массивное тело большой плотности. Гравитационное поле этого тела искажает изображение галактики, а кажущаяся яркость в несколько раз превышает реальную.

Эта гипотеза встретила много возражений: она не объясняет, например, аномально большого красного смещения, и некоторое время не велось практически никаких ее проработок. Только открытие парных и тройных квазаров вернуло интерес к этой гипотезе. Первая же обнаруженная в 1979 году пара квазаров продемонстрировала некоторые удивительные свойства: во-первых, квазары оказались довольно близко по астрономическим, конечно, масштабам, расположены друг от друга и во-вторых, наблюдения показали полную их идентичность. Астрономы, исходя из того, что шансы на столь близкое взаимное расположение двух столь редких астрономических объектов крайне малы, а корреляция параметров «близнецов» предполагается невозможной опять-таки из-за предельности скорости света и отсутствия известного механизма такой корреляции, высказали мнение, что наблюдаются два изображения одного и того же квазара. Ответственность же за разложение изображения была возложена на отклоняющий эффект невероятно массивного тела, играющего роль гравитационной линзы.

Эта гипотеза получила широкое распространение и завоевала более или менее всеобщее признание. Однако в 1986 году П. Шрейвер и С. Кристиани провели тщательное сравнение ряда спектров двойного квазара, находящегося в районе созвездия Девы, и обнаружили определенное расхождение спектров. Некоторые линии излучения водорода, присутствовавшие в спектре одного из квазаров, отсутствовали в другом. Таким образом, было получено весьма недвусмысленное свидетельство того, что как минимум одна пара квазаров есть два разных квазара. Из этого, по-видимому, следует, что квазары, находящиеся на значительных расстояниях друг от друга, могут довольно существенно отличаться по своим параметрам. Между квазарами, которые сравнительно близки, наблюдается практически полная корреляция свойств, что может означать наличие информационного взаимодействия между ними, происходящего с существенно сверхсветовой скоростью.

Более двух десятилетий назад покойный ныне Н. А. Козырев разрабатывал новую физическую теорию, известную как причинная механика. Одним из основных положений этой теории было представление о времени как о некотором физическом факторе, проявляющем себя одновременно во всей Вселенной. Здесь не будет рассматриваться эта, в высшей степени интересная гипотеза, но следует, однако, заметить определенное сходство между свойствами времени Козырева и информационного поля. Не вдаваясь в подробности, приведу лишь окончательный вывод, следующий из этого предположения: не исключена тесная связь, которая в пределе может указать на их тождественность. Здесь же, в дополнение к сказанному о возможности сверхсветового информационного взаимодействия между квазарами, кажется необходимым упомянуть о некоторых опытах Козырева, проведенных им в целях экспериментального подтверждения своей теории.

Картина звездного неба, которую мы наблюдаем, кажется неизменной. Тем не менее, звезды перемещаются по небосводу и, хотя их угловая скорость настолько незначительна, что изменения рисунков созвездий занимают тысячелетия, траектории звезд известны и это позволяет восстанавливать древнюю картину звездного неба и предсказывать картину будущего неба. При этом необходимо напомнить, что путь света от далеких звезд очень долог и та картина, которую мы наблюдаем, совершенно не соответствует их истинному современному расположению.

Рассуждая таким образом, Козырев полагал, что «время несет в себе организацию или негэнтропию, которая может быть передана другому веществу датчику. Вблизи таких процессов повышается, например, упорядоченность кристаллической решетки, и поэтому, в частности, должна возрастать электропроводность резистора с положительным температурным коэффициентом».

Телескоп, объектив которого был закрыт, направлялся на видимую звезду и гальванометр отмечал уменьшение сопротивления резистора, помещенного в фокальной плоскости. После этого объектив телескопа был направлен на истинное, расчетное положение звезды, из которого ее свет дойдет до нас только через многие тысячи лет. Прибор вновь отреагировал. Следующий опыт проводился при нацеливании телескопа на тот участок неба, где звезда оказалась бы, если бы к ней в момент наблюдения с Земли был направлен световой сигнал. Стрелка гальванометра вновь отклонилась.

Последний опыт демонстрирует весьма неожиданное свойство информационного континуума — наличие в нем информации о будущем, а также возможность получения этой информации при определенных условиях. Вообще, феномен предвидения представляется имеющим высочайшую степень необычности, — я имею в виду меру соответствия современной фундаментальной картине мира, — и следующая, последняя глава этой книги будет посвящена, в основном, этому феномену, а также некоторым гипотезам, выводимым из него.

В качестве контрольных опытов проводилось нацеливание телескопа на те участки неба, где звезды н& наблюдались — в этом случае датчики устойчиво показывали отсутствие какого-либо воздействия. Кроме изменения электропроводности резистора, помещенного в фокус телескопа, были отмечены и замерялись изменения частоты колебаний кварцевого генератора, а также объема ряда веществ и массы подвешенного к весам гироскопа.

Следует, однако, отметить, что при всей эффективности проведенных опытов, нельзя полностью исключить возможность спонтанного экстрасенсорного воздействия на датчики самого наблюдателя, и именно контрольные опыты как раз и вызывают такие сомнения. При всей высочайшей чувствительности приборов, которыми располагает современная астрономия, нет никаких гарантий того, что на тех участках неба, куда направлялся телескоп во время контрольных опытов, действительно нет звезд. Поэтому было бы крайне интересно провести подобные наблюдения с участием самых разных и в том числе скептически настроенных наблюдателей. Возможно, что такие эксперименты и проводились, но мне, к сожалению, ничего о них неизвестно.

Сказанное выше позволяет, по-видимому, сделать предположение о том, что скорость распространения информации, то есть той, не связанной с известными физическими носителями субстанции, на которую гипотеза априорно возлагает ответственность за перенос информации, превышает скорость света, определяемую как скорость распространения электромагнитных излучений в вакууме. Подобную мысль высказывал Г. Наан: «Гипотеза о панпсихизме в лучшем случае эквивалентна предположению о существовании каких-то совершенно неизвестных форм взаимодействия наряду с четырьмя хорошо известными, причем скорость распространения взаимодействия, видимо, должна существенно превышать фундаментальную скорость света».

Особое место среди феноменов, которые можно трактовать как свидетельствующие за наличие сверхсветовых скоростей, занимает парадокс ЭПР. В предыдущей главе говорилось о некоторых теоретических и экспериментальных исследованиях парадокса, результатом которых стал вывод о мгновенной, не зависящей от расстояния передаче сигналов от одной частицы к другой. Это, видимо, разрешает усилить предыдущее утверждение и говорить таким образом, что понятие скорости, может быть, не имеет смысла применительно к процессу распространения информации. Предполагается, что информация, вырабатываемая, возникающая в какой-то системе информационного континуума, мгновенно меняет состояние всего континуума. Здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что речь идет не о бесконечной скорости распространения информации, а о неприменимости этого понятия к процессу переноса информации вообще. Информационное дальнодействие происходит как бы поверх пространства и, видимо, поверх времени и этим, наверное, объясняется единство и общая взаимосвязь космоса.

Отсюда неизбежно следует вывод о том, что в любой точке пространства содержится вся вселенская информация, то есть информационный континуум подобен Некоторой непрерывно меняющейся голограмме, мгновенное значение которой будем называть матрицей информации Мира. Мысли о том, что «вся информация есть везде» настойчиво повторяются в древних источниках: «космос отражается в человеке», «человек есть микрокосм», представление о капле воды, в которой есть информация «о всех морях и океанах».

Эти мифологемы в более поздние времена отразил в своем учении о монадах Лейбниц, полагавший, что «каждое тело чувствует все события Вселенной, посему тот, кто способен к видению, может прочесть в любой отдельной вещи обо всем остальном, более того — обо всем, что случилось и случится, постигая в непосредственной данности то, что удалено во времени и пространстве».

Одним из основных доводов, приводимых противниками возможности существования сверхсветовых скоростей, служит проблема нарушения причинно-следственных связей в мире, где такие скорости возможны. В качестве примера таких нарушений обычно приводится парадокс, возникающий при выстреле, когда вид происходящего зависит от точки зрения наблюдателя и при определенных его положениях может восприниматься им как возвращение невесть откуда взявшейся пули в ствол ружья с предшествующей этому конденсацией пороховых газов в заряд и тд. Довод, несомненно, сильный. Известно, однако, что причинно-следственные связи, столь вроде бы прочные в макромире, становятся все более зыбкими и приобретают в микромире — о чем свидетельствует теоретический аппарат квантовой механики — необязательный, вероятностный характер. Вместе с тем существует также точка зрения, нашедшая отражение в модели Вселенной Паули-Юнга, в которой предполагается вероятностный характер причинно-следственных связей вне зависимости от масштабов событий, то есть причинность рассматривается как истина не абсолютная, а статистическая, справедливая только в среднем, в силу чего является возможным достижение опытных, то есть реальных исключений.

Все, что говорилось выше в подтверждение гипотезы о Вселенной Разумной, позволяет, по-видимому, сделать вывод о способности Вселенной воплощать свои конструкторские замыслы посредством какого-то нетривиального силового воздействия, являющегося, предположительно, отражением одного из свойств самого информационного поля — эта идея не кажется мне требующей приведения еще каких-либо дополнительных доводов. Но потребует, видимо, подтверждений логически вытекающая отсюда необходимость наличия аналогичных свойств у информационных полей вне зависимости от природы систем, их порождающих. Ниже приводятся некоторые соображения, говорящие в пользу этого предположения.

Несколько лет назад одному довольно известному ученому пришло письмо с довольно странным вопросом: чем можно объяснить тот факт, что вода, набранная из любого источника в ночь на 19 января, в период времени от 0 до 0.30 часов не портится долгое время.

Проверкой этой весьма экзотической информации занялась одна из московских лабораторий.

В указанное время из водопровода, речки, оврага были взяты стандартные литровые пробы воды. Была взята также проба талой воды. Бактериальный анализ водопроводной воды показал соответствие ее санитарным нормам — 100 единиц сапрофитной микрофлоры на миллилитр и 3 кишечные палочки на литр. Речная вода оказалась богаче жизнью — 106 единиц микрофлоры на миллилитр. В феврале были взяты контрольные пробы. Вода хранилась в обычных химических стаканах, прикрытых стеклами. Через месяц — в марте — количество микрофлоры в январской воде стало в пределах единиц, в контрольной пробе — более 500 на миллилитр. Эффектным было изменение речной воды. Со временем количество микроорганизмов постепенно снижалось, на дно осела мутная зелень. Вода стала прозрачной, количество микрофлоры в ней обычными методами исследований на обычных нейтральных средах не фиксировалось. Опыты по выращиванию культур на питательных средах, приготовленных на январской воде, показали угнетение их роста.

Январской и контрольной водой поили кроликов, предназначенных для иммунизации. Этим кроликам вводят микроорганизмы, различные антигены, в ответ на что кролики вырабатывают антитела.

Оказалось, что титр, который вырабатывали кролики, выпаиваемые январской водой, был почти в 2,5 раза ниже, чем титр антител кроликов, выпаиваемых обычной водой, что демонстрирует бактерицидные свойства январской воды.

Кроме того, было отмечено, что январская вода обладает существенно более низкой испаряемостью. В стаканах с контрольной водой уровень постепенно понижался, оставляя на стенках обычный неприятный зеленоватый налет. Январская же вода практически не испарялась весьма продолжительное время. К сожалению, это явление, а также другие физико-химические свойства январской воды не исследовались в связи с чисто биологической специализацией лаборатории.

Наверное, не вызывает сомнений необходимость скрупулезного изучения всего комплекса свойств январской воды, в частности, ее очевидных бактерицидных свойств. В контексте же темы этой главы интересно другое: каким образом обычная вода, набранная в строго определенное время, приобретает необычные свойства? Почему эти свойства не приобретает вода «ненабранная»? Предположение о том, что именно в это время Земля проходит какую-то особую точку в пространстве, не дало никаких ключей к разгадке феномена. Во-первых, полночь по московскому времени существенно не совпадает с астрономической полночью долготы места Москвы. Во-вторых, вода, набранная в Новосибирске в полночь по местному времени обладает теми же отличными свойствами. Остается предположить, что столь необычный эффект создается самим актом отбора воды в определенное время человеком, настроенным на эту процедуру, то есть говорит о влиянии на воду человека как индуктора некоторого собственного воздействия.

Читатель уже, видимо, обратил внимание на некоторую выделенность даты, предназначенной для набора воды, — 19 января — христианский праздник Крещения Господня. Каким же образом люди, подавляющее большинство которых являются вроде бы убежденными атеистами, создают эффект, при обсуждении возможных вариантов объяснения которого сами слова «крещенская вода» произносятся с очевидный смущением? В рамках предлагаемой гипотезы о присущей любой системе, соответствующей всем признакам синтезированного определения жизни, способности к созданию информационного поля, обладающего определенными целевыми установками и возможностями к их осуществлению, можно, видимо, значительно расширить множество таких систем. Одновременно необходимо еще раз напомнить, что предлагаемая гипотеза отнюдь не утверждает информационный континуум исключительной принадлежностью какого-то специфического, например, биологического мозгового вещества, а полагает существование его в виде достаточно независимой от тел и веществ, входящих в систему, стабильной структуры, построенной из частиц субмикромира, которыми могут быть гипотетические сапионы, или психионы.

В качестве примера подобной системы здесь можно рассмотреть религию как информационный континуум, порожденный церковью за ее тысячелетнюю историю.

Со времени крещения Руси миллионами верующих, их молитвами, их мысленными устремлениями была создана своеобразная экзосоматическая система, в роли механизма становления которой предполагается возможной консолидация какой-то части миллионов экзосоматических структур верующих людей, в результате чего в течение веков образовалась структура, достаточно автономная и независимая от первоначальных носителей информационного континуума религии. Говоря другими словами, мысли и воли верующих, их души создали своеобразное живое существо, взаимодействие которого с людьми порождает порой весьма необычные эффекты. С другой стороны, нельзя утверждать тождественность этого образования, этого существа — религии — с Богом: степень этой тождественности, по-моему, не может быть выражена лучше, чем в уже приводившемся высказывании толтекского мага: «…такого бога нет. Все, что есть, это эманации Орла, а им не нужны молитвы…»

За многовековую историю религий сложился значительный массив мифов, рассказывающих о всевозможных чудесах, творимых различными богами из огромного пантеона земных религий. Если не идти по самому легкому пути полного отрицания всей этой мифологии, то оказывается весьма непросто разобраться в истинности или ложности событий, описываемых в этих легендах. И даже случаи, очень хорошо документированные и не отдаленные от нас по времени, обладают столь высоким статусом странности, что признание их истинности становится нелегким делом.

В качестве примера таких событий можно назвать случай Пьера де Руддера, подробно описанный Ж. Валле, рассказ которого с небольшими сокращениями приводится ниже. «В этом широко известном случае бельгиец Пьер де Руддер страдал от сильного удара, нанесенного по его ноге упавшим деревом. У него был открытый перелом, в рану попала инфекция, но он отказался от ампутации. Травма почти не позволяла ему передвигаться, даже с помощью костылей. Правоверный католик, не имевший средств, чтобы самостоятельно поехать в Лурд, сумел убедить своего хозяина оплатить ему поездку к святым местам, посвященным Лурдской Богоматери в Остакере. Поездка была назначена на 7 апреля 1875 года.

Чтобы понять, что произошло с Руддером, важно знать подробности медицинского заключения. Хирург, доктор Аффенаэр, изъял кусок кости, который был отбит и вонзился в ткани ноги. Кости, таким образом, были разъединены на расстоянии свыше 1 дюйма, и в течение 8 лет пациент испытывал бесконечные страдания. Руддер перевидал много докторов, и все они утверждали, что сделать ничего нельзя, и боли ослабит только ампутация. Об излечении раздробленных костей, естественно, не было и речи. В январе 1875 года доктор Ван Хостенберг осмотрел Руддера. и констатировал: «Руддер имеет открытую рану в верхней части ноги. В этой ране можно видеть две кости, разделенные расстоянием в 3 см. Признаков излечения нет. У пациента сильные боли, причиняющие ему страдания в течение 8 лет. Нижняя часть ноги может двигаться во всех направлениях…» Доктор Веррьест подтвердил это заключение. За 9 дней до паломничества рана была еще раз осмотрена Жаном Хантсафе. Он увидел концы обеих костей и подтвердил, что у Пьера есть еще одна рана в верхней части ноги. Несколько других свидетелей видели состояние его ноги, когда он менял свои повязки…

Когда Руддер начал свое путешествие, ему понадобилось целых два часа, чтобы с помощью жены и пары костылей добраться до железнодорожной станции, находившейся в полутора милях. Проводник по имени Блоом помог ему сесть на поезд, но когда увидел, как беспомощно болтается нога Руддера, то спросил его: «Зачем вы едете в Остакер в таком состоянии? Не лучше ли было бы остаться дома?» «Излечивались же в Остакере другие, — ответил Пьер, — так почему бы не излечиться мне?» Наконец они добрались до маленькой пещеры, где люди соорудили статую Лурдской Богоматери. Руддер сел, но вокруг была такая толпа, что его ногу все время задевали прохожие, причиняя ему сильную боль. Он попробовал ходить вокруг пещеры, как другие паломники, но сделав круг, вынужден был от этого отказаться и в изнеможении сел.

Он молился. Он просил позволить ему снова работать, чтобы он мог содержать свою жену и детей, а не полагаться на людское милосердие.

И вот он почувствовал глубокое волнение, переливающееся через край чувство. Вне себя от волнения он поднялся, прошел сквозь толпу и упал перед статуей на колени… Затем до него дошло, что он сделал! В порыве радости он стал ходить вокруг пещеры, а жена, увидев его таким, спрашивала: «Что ты делаешь? Что ты делаешь?» Она смотрела на него потрясенная, потом почувствовала головокружение и упала в обморок.

Руддера немедленно проводили в ближайший дом и там обследовали его ногу. Оказалось, что не только рана аккуратно закрылась, но и вся нога вновь стала совершенно нормальной. Кости не были переломаны и обе ноги имели одинаковую длину. Когда он вернулся домой… доктор Аффенаэр немедленно посетил его. Таким образом, доктор имел возможность осмотреть пациента уже на следующий день после исцеления. Он внимательно обследовал ногу и был особенно поражен тем фактом, что именно в месте перелома кости оказались идеально ровными… Пришел посмотреть на своего пациента и доктор Ван Хостенберг, но сделал это весьма неохотно, так как отказывался верить в такого рода чудеса. Он нашел Пьера копающим землю в огороде. Все еще сохраняя недоверие, он попросил Руддера разрешить его обследовать. Пациент, находясь в хорошем настроении, попрыгал перед ним, дабы убедить доктора в том, что он действительно вылечился.

Ниже колена доктор обнаружил шрам и на ступне еще один. Он также увидел, что кости теперь не сломаны и были ровными на всем протяжении.

Пьер де Руддер нормально ходил вплоть до того времени, когда спустя 23 года, в 1898 году, он умер от пневмонии…»

«Эту историю, — пишет далее Ж. Валле, — можно было бы закончить на той же ноте спекулятивного удивления, которой характеризуется большинство отчетов о паранормальных явлениях, не будь доктор Ван Хостенберг, человек высокого ума и удивительной честности, подлинным ученым, который убежден в реальности «чуда», но не позволяет ослепить себя этой вере. Ван Хостенберг попросил и добился разрешения на эксгумацию тела и провел его обследование. Операция состоялась 24 мая 1899 года. Врачи ампутировали обе ноги до колен.

Кости были исследованы и сфотографированы. Изображения, которые я получил, с большой ясностью показывают деформацию костей левой ноги. Исцеление произошло таким образом, что обе ноги стали равной длины и в равной мере могли выдерживать вес тела. Отчет о вскрытии подписан и опубликован как часть полного дела о случае Пьера де Руддера соавторами Ван Хостенбергом, Дешампом и Ройером в «Обозрении по научным вопросам» в октябрьском выпуске за 1899 год. В нем нет объяснения появлению куска здоровой белой кости длиной более дюйма, соединяющего две части кости со все еще заметными следами перелома. В своей статье три доктора рассматривают гипотезу об исцелении посредством внушения (гипноза), сформулированную Шарко в связи с его анализом нескольких ментальных случаев. По их мнению, гипотеза эта в данном случае должна восприниматься критически. Авторы считают возможным признать тот факт, что нервная система, даже в самых застарелых случаях… может восстанавливать разрушенные ткани вопреки известным законам естественного исцеления тела: «Установить это, — пишут они, — необходимо в противоборстве с принципами медицинской науки». В самых простых случаях для излечения сломанных костей необходимо несколько недель и об их моментальном исцелении не может быть и речи. Однако де Руддер исцелился мгновенно».

Об экстрасенсорных возможностях совершения человеком чисто физических действий говорилось в предыдущей главе. Многочисленные случаи телекинеза, телепортации, пирокинеза и других парапсихологических феноменов наглядно демонстрируют способность к произведению весьма впечатляющих физических эффектов только за счет мысленного напряжения, без малейшего мышечного усилия.

Причем указанные эффекты, как показывают приведенные примеры, могут быть следствием как силы мысли, сосредоточенности отдельного человека, так и результатом взаимодействия с экзосоматической структурой внечеловеческой живой системы.

Похоже, что многие древние эзотерические культуры прекрасно знали об этих возможностях человеческой психики и, используя эти знания, разработали весьма действенную технологию их использования. Необыкновенно высокого развития достигла психотехника в йогических учениях, согласно которым психическая энергия является вообще самой, могучей и действенной энергией во Вселенной: «Существует сила, такая же беспредельная, как мысль, такая же мощная, как безграничная воля, такая же проникающая, как субстанция жизни и такая невообразимо ужасная в своей разрывной силе, что если бы она была-употреблена, как рычаг, то она могла бы потрясти мир до самого центра, но эта сила не бог, раз существуют люди, которые изучили тайну подчинения этой силы своей воле, когда это необходимо», — утверждает Агни Йога.

Подобными высказываниями буквально переполнена йогическая литература, и это можно было бы принять за обычное культовое декларирование грядущих (или былых) чудес, характерных для большинства религиозных, да и не только религиозных идеологий. Но иногда появляются удивительные свидетели, чье мировоззрение самым странным образом, прямо на глазах пораженного читателя их книг вступает в жесточайшее противоречие с виденным и испытанным ими.

Одним из таких свидетельств является вышедшая в свет в начале века книга Александры Дэвид-Ниль «Мистики и маги Тибета». Дэвид-Ниль — француженка, ученица знаменитого физиолога Клода Бернара, прожила 14 лет в Тибете, где великолепно ассимилировалась в столь чуждых для европейца условиях, прошла высокие посвящения и наблюдала мир, вызывающий и по сию пору самые противоречивые мнения, что называется, изнутри.

Что ценно в этой книге? На мой взгляд, самой хорошей рекомендацией книге Дэвид-Ниль может служить то плохо скрываемое под очаровательной галльской иронией и самоиронией чувство смущения, испытываемое европейской женщиной, материалисткой, последовательницей декартовского рационализма перед самыми настоящими чудесами. Да, приходится применять именно это слово, потому что другие слова вряд ли могут быть адекватны описываемому автором. «Госпожа Дэвид-Ниль пишет, читает и свободно разговаривает на всех тибетских наречиях, — пишет в предисловии к ее книге известный французский физиолог Ж.Д. Д'Арсонваль. — Она… исповедует буддизм, что помогло ей завоевать доверие самых выдающихся ламаистов. Приемный сын г-жи Дэвид-Ниль — настоящий тибетский лама. Она сама прошла духовную тренировку и подверглась всем описанным в ее книге испытаниям…»

В своей книге Дэвид-Ниль откровенно разделяет описываемые события на виденные лично и пересказываемые с чьих-то слов. Ниже я приведу достаточно пространную выдержку из этой книги — несколько эпизодов, которыми книга завершается. Более подробное цитирование хотя и представляло бы очень интересный материал для чтения, но мне все же хотелось бы удержаться в каких-то более или менее приемлемых пространственных рамках.

Речь в приведенных отрывках идет о методике создания «тульпы» — физически реального образа какого-либо существа; иногда даже собственного двойника. «Явление материализации — «тульпа» (магические твари, иллюзорные признаки), описываемые тибетцами, и случаи, наблюдавшиеся мной лично, не имеют никакого сходства с описаниями материализации духов во время спиритических сеансов. В Тибете свидетелей этих явлений никто заранее не приглашает попытаться искусственно вызвать их. Поэтому умы присутствующих не приготовлены, и они не ждут зрелища чего-нибудь из ряда вон выходящего. Здесь нет стола, где соединяют руки участники транса, нет черного кабинета для медиума в состоянии транса. Темнота — совсем не обязательное условие, солнечный свет и открытая местность не мешают материализации.

Как уже говорилось выше, некоторые из материализованных призраков создаются в произвольное мгновение — или же постепенно… В других случаях виновник материализации вызывает ее непроизвольно и совсем не замечает видимого для окружающих призрака. Иногда такое существо внешне во всем подобно своему создателю, и те, кто так или иначе верит в существование «эфирного двойника», видят в нем проявление последнего. Но порой такие дубликаты появляются одновременно в разных местах, и это уже трудно объяснить существованием одного-единственного «двойника». Кроме того, созданные формы часто не имеют никакого сходства с оригиналом». Здесь читатель, видимо, может вспомнить некоторые примеры, описанные в разделе, посвященном «опыту вне тела».

Далее Дэвид-Ниль приводит несколько примеров, засвидетельствованных, кроме нее, другими очевидцами. «Как-то днем меня посетил один тибетский художник, с увлечением писавший ужасных тибетских богов и усердно им поклонявшийся.

За художником следовал немного туманный, но легко различимый силуэт одного из фантастических персонажей, так часто фигурирующий на его полотнах.

Я была так поражена, что невольно сделала резкое движение, и художник направился ко мне спросить, что со мной случилось. Я заметила, что призрак за ним не последовал. Быстро отстранив моего гостя, я вытянула руку и сделала несколько шагов к призраку. Я ощутила прикосновение к чему-то неплотному, уступающему нажатию. Призрак рассеялся.

В ответ на мои вопросы художник признался, что он уже несколько недель вызывал виденное мной существо, а в тот день долго работал над изображавшей его картиной. Словом, все его мысли были сосредоточены на божестве, которое он мечтал изобразить. Сам тибетец призрака не видел.

Другой случай принадлежит, по-видимому, к произвольно вызываемым явлениям.

В то время мой лагерь был разбит недалеко от рите Пунаг Тхам. Однажды днем я разговаривала с поваром в хижине, служившей кухней. Юноша попросил выдать ему провизию. Я сказала: «Идем ко мне в палатку — там ты возьмешь из ящика все, что тебе нужно». Мы вышли. Подходя к палатке, полы которой были откинуты, мы оба вдруг увидели сидевшего за моим стадом на складном стуле главного ламу рите. Мы не удивились — этот лама навещал меня довольно часто. Повар тотчас же сказал: «К вам пришел римпотше. Мне нужно вернуться приготовить для него чай, провизию я возьму потом».

— Хорошо, приготовь поскорее чай, — ответила я.

Слуга ушел, а я поспешила к палатке. За несколько шагов до нее мне показалось, будто перед палаткой клубится и медленно удаляется от нее пелена прозрачного тумана. Лама исчез.

Очень скоро вернулся слуга с чаем. Не застав ламу, он очень удивился. Не желая пугать его, я объяснила: «Римпотше нужно было только сказать мне два слова. Он занят и не мог оставаться дольше».

Я не преминула рассказать об этом происшествии самому ламе, но он только ехидно захихикал и не захотел мне ничего объяснять».

Создание подобных призраков, по словам Дэвид-Ниль, «преследует две цели: возвышенную, заключающуюся в преподании ученику истины, что помимо создании его собственной фантазии, никаких богов не существует, и цель корыстную — обеспечить себе могущественного покровителя…

Что касается магов, то они видят в создании тульпы только средство обеспечить себе послушное орудие для выполнения всех своих желаний. В их случае призрак не обязательно является богом-хранителем, но может быть каким угодно существом и даже пригодным для служения их воле неодушевленным предметом.

По словам тибетских оккультистов, призрак, получив устойчивую форму, стремится освободиться из-под опеки мага. Иллюзия превращается в непокорное детище, и между колдуном и его творением завязывается борьба. Исход этой борьбы порой бывает трагическим для мага.

Приводят примеры, когда посланный с поручением призрак совсем не возвращается и продолжает скитаться в форме полубездумной, полусознательной марионетки. В других случаях трагедии бывают следствием процесса ликвидации материализованного призрака: маг старается уничтожить свое создание, но последнее не желает расставаться с дарованной ему жизнью и просто защищается.

Являются ли все эти страшные истории о бунтующих материализованных призраках только вымыслом, игрой воображения? Возможно. Я ни за что не ручаюсь. Я просто пересказываю то, что слышала от людей, при других обстоятельствах казавшихся мне достойными доверия; но и сами они могли заблуждаться.

Что же касается возможности создать и оживить призрак — в ней я не могу сомневаться, она вполне реальна.

По привычке ничего не принимать на веру, я решила тоже попытаться произвести опыт материализации. Чтобы не подпасть под влияние внушительных образов ламаистских божеств, всегда бывших у меня на глазах, так как их живописными и скульптурными изображениями я обычно себя окружала, я выбрала для материализации незначительную личность — приземистого дородного ламу бесхитростного и веселого нрава. Через несколько месяцев добряк был создан. Мало-помалу добряк закрепился и превратился в нечто вроде незваного гостя. Он совсем не ждал моего мысленного приглашения и являлся, когда мне было совсем не до него. В основном иллюзия была зрительной, но как-то я испытала задевший меня мимоходом рукав платья и ощутила тяжесть его руки на своем плече. В это время я не жила в затворничестве, каждый день ездила верхом и, по обыкновению, пользовалась отличным здоровьем.

Постепенно я стала замечать в моем ламе какую-то перемену.

Черты лица, которыми я его наделила, изменились. Его толстощекая физиономия похудела и приняла хитроватое и злое выражение. Он становился все назойливее. Одним словом, лама ускользал из-под моей власти.

В один прекрасный день пастух, приносивший нам масло, увидел мой призрак и принял его за самого настоящего ламу во плоти.

Может быть, мне следовало бы предоставить это явление его естественному развитию, но мой необычный компаньон начинал действовать мне на нервы. Его присутствие превратилось для меня в настоящий кошмар. Я уже начинала терять контроль над ним и решила рассеять иллюзию. Мне удалось это только после полугода отчаянных усилий. Моему ламе жилось в это время не очень-то весело».

Не следует, однако, думать, что подобные эффекты способны производить лишь фантастически могущественные йоги. Д. Мишлав рассказывает о некоторых экспериментах по созданию чего-то вроде «искусственного духа»: «Группа членов отделения Общества психических исследований в Торонто решила устраивать регулярные встречи, целью которых было создание искусственного призрака и выход на контакт с ним. Совместно был изобретен образ некоего Филипа — английского дворянина, который умер в XVIII веке от мучительных угрызений совести. На протяжении года члены этой группы собирались каждую неделю для медитации над историей Филипа.

Усилия вызвать проявление призрака были безуспешными вплоть до лета 1973 года, когда они узнали, что в Англии, начиная с 1964 года, подобные же попытки предпринимают Бетчельдор, Брукс-Смит и Хайт. Английский подход к данной проблеме ориентировался на психокинетические феномены и был основан на традициях старых добрых сеансов викторианской эпохи. Вместо молчаливой медитации здесь создавалась атмосфера веселья с общими песнопениями, шутками, призывами к столу повиноваться приказам присутствующих. В конце концов торонтская группа решила использовать тот же метод.

Стали происходить необычные вещи: стол начал издавать постукивания, которые с течением времени становились все более громкими и явственными. Используя один стук как «да» и два стука как «нет», стол смог отвечать на вопросы, воссоздавая при этом личность Филипа! Временами, однако, ответы явно не соответствовали его дворянскому происхождению.

Стуки производились в условиях хорошей освещенности, а руки всех участников при этом лежали на крышке стола. Толстый ковер исключал возможность постукивания ножками стола об пол.

Для того чтобы произвести подобные звуки, требовалось бы участие по крайней мере четырех из восьми членов группы. Однако ни один из участников уличен в этом не был. В конце концов стол начал с большой скоростью передвигаться по комнате без того, чтобы кто-либо касался его вообще. Однажды стол даже Выполнил полное сальто.

Эти феномены продолжаются и до сих пор. Был даже отснят двухчасовой фильм, документирующий эти события, а все попытки выявить обман не принесли никакого результата».

Гипотеза об энергии, создаваемой информационным полем, или психической энергии, как она называется в йогической литературе (этот термин, как кажется, более правильно отражает суть силового взаимодействия информационного поля как поля психионов), позволяет, как кажется, предложить объяснения для многих аномальных явлений. В приведенных примерах создания «искусственного духа» не так сложно обнаружить некоторые черты, роднящие этот синтетический феномен с полтергейстом. Одна из гипотез полтергейста сводится, как известно, к широко распространенной концепции спонтанного телекинеза: человек, являющийся так называемым фокусом полтергейста, непонятным пока образом осуществляет неконтролируемое и неосознаваемое им взаимодействие энергии собственного информационного поля с окружающими предметами. Эта гипотеза, однако, не объясняет целый ряд случаев полтергейста, в частности, проявление аномалий в отсутствие человека, считающегося фокусом явления.

В этих случаях более правильным может быть обращение к другой гипотезе — о полтергейсте как результате сложного флуктуационного взаимодействия неконтролируемой психической энергии человека с информационными полями других живых систем, включая сюда, возможно, и вселенскую.

В качестве третьего варианта гипотезы нельзя исключить и возможность такого взаимодействия (или действия) психических полей внечеловеческих систем или цивилизаций, происходящего без активного участия психики человека.

Выше уже говорилось о том, что путь развития земной цивилизации, опирающейся на достижения научно-технической мысли, нельзя считать единственно возможным во Вселенной. В настоящее время, как никогда ранее, растет всеобщность понимания того, что путь технического прогресса, на котором каким-то образом оказались земляне, возможно, вообще тупиковый, и ниже я попытаюсь развить этот тезис чуть подробнее. Может оказаться, что основная масса и гуманоидных, и негуманоидных цивилизаций, населяющих Вселенную, совершенствует отнюдь не созданную ими «вторую природу», а собственные возможности, свою способность управлять энергией информационного поля. Это предположение несколько меняет точку зрения и на парадокс Ферми: если нас окружают цивилизации, буквально соответствующие принципу Кларка, «по-настоящему развитая технология неотличима от магии», — то поиски проявлений какой-либо астроинженерной деятельности сверхцивилизаций почти полностью лишены смысла. Более целесообразными скорее могут оказаться поиски проявлений «магической инженерии» — а в космосе приметы именно такой деятельности представлены, как кажется, довольно широко.

Это нисколько не облегчает разработку методики поисков и контакта с иными цивилизациями, скорее наоборот — создает ограничения, которые, видимо, не могут быть сняты без перехода цивилизации Земли на подобный же путь развития, являющийся более естественным и потому более распространенным во Вселенной.

В качестве иллюстрации непонимания, существующего между технической цивилизацией и цивилизацией, многие тысячелетия углубленной в изучение человека и его скрытых способностей, можно привести следующее высказывание римпоче Сенге Тенсинга Джонгдона: «Вы, европейские ученые, не хотите толком изучить наше древнее наследие. Оно вам кажется глупым и фантастическим. Вы не обращаете внимания на него, проходите мимо, считая его недостойным исследования. Мы хотим вас понять, понять метод вашего научного мышления. Мы хотим им овладеть, хотим рассказать вам о наших древних сокровищах вашим же языком… Мы принесли миру свои древние рукописи и свои знания. Берите их. Но давайте найдем общий язык. Давайте поймем друг друга. Не называйте нас фантазерами и сочинителями сказок…»

Подобным же образом, как и для полтергейста, можно сделать аналогичные предположения относительно природы значительной части разумоподобных феноменов, где могут быть реализованы все три вида психополевых взаимодействий: полей человека с косной материей, что, в принципе, можно определить как чистый психокинез полей человека с полями других систем, а также действие внечеловеческих систем без активного участия психополей человека.

Я не буду специально останавливаться на этом — читателю, видимо, уже ясно, что основной целью этих заметок никак не является только объяснение НЛО, полтергейстов, призраков и прочих представителей ускользающего от исследователей феноменального мира.

Считаю лишь необходимым еще раз отметить, что все вышесказанное не является попыткой обоснования уникальности типа земной цивилизации, либо построения однозначного объяснения тех или иных феноменов. Нельзя категорически утверждать, что все НЛО есть продукт высшего развития психотехники сверхцивилизаций; возможны и находки следов астроинженерной деятельности. В 1984 году, в частности, сообщалось об обнаружении сверхмощных внегалактических источников инфракрасного излучения. В 1987 году А. В. Архипов сообщил, «что при анализе каталогов радиоисточников им выявлены четыре звезды с необычайно мощным радиоизлучением, которое идет, однако, не от самой звезды, а из ее окрестностей». Кроме того, совсем недавно появился такой сильный аргумент в пользу существования технических сверхцивилизаций, как рассекреченные и опубликованные в США правительственные документы, свидетельствующие о находках и исследованиях потерпевших катастрофы НЛО и их пилотов; Тем не менее, картина, предлагаемая общественному мнению и сложившаяся, с одной стороны, из результатов проведения многолетних программ поисков внеземных цивилизаций и, с другой — из громадного фактического материала, собранного уфологами, с пугающей определенностью убеждает нас в том, что с точки зрения современного ученого и инженера космос пуст, то есть цивилизаций, подобных земной технической цивилизации, в нем нет.

 

V. Большие живые системы

Выше, на примере религии была показана предполагаемая картина возникновения большой экзосоматической системы (ЭСС), как системы, которая, зародившись сложением мыслей и воли многочисленных ЭСС, имеющих тела-носители, в дальнейшем обрела способность к самостоятельному существованию, развитию, мышлению и деятельности. Применяя ту же логику, можно указать на возможность образования целого ряда систем подобного типа — не имеющих явно выраженного тела-носителя и образующихся путем сложного взаимодействия отдельных экзосоматических структур.

Одной из наиболее грандиозных живых систем этого типа, зародившихся и развивающихся на Земле, является техническая цивилизация — система, оказывающая все более и более решающее влияние на человеческую жизнь.

Здесь не будут делаться какие-либо предположения относительно отправной точки возникновения технической цивилизации: началось ли это с изобретением колеса или первой паровой машины. Также не будет рассматриваться и очень сложный вопрос о том, почему развитие древних культур, протекавшее, в общем-то, примерно в одном направлении, идущее по одному и тому же, крайне медленному пути познания человека и его скрытых возможностей, освоения этих знаний, вдруг претерпело внезапный скачок в европейской культуре и Европа устремила всю интеллектуальную мощь своих сынов на создание блестящих технических игрушек, казавшихся такими необходимыми, удобными и облегчающими жизнь. И казалось только лишь странной особенностью прогресса, своеобразной платой за блага, им даруемые, то, что любое изобретение неминуемо находило свое военное применение.

Не вызывает никаких сомнений то, что вопрос о выделенности с какого-то времени Европы и о причинах, породивших эту выделенность, заслуживает внимательного изучения. Многие, например, знают о том, что цивилизации древней Америки не знали колеса и что это послужило одной из основных причин технической отсталости ацтеков, майя, инков и других народов этого континента, из-за которой они были покорены европейскими завоевателями. Это, однако, не совсем так: найдены предметы, идентифицируемые археологами как детские игрушки, в основу которых было положено все-таки колесо. Почему это изобретение не получило дальнейшего развития и не нашло применения в хозяйственной и военной областях жизни этих народов? Какие табу помешали этому? В качестве другого примера, вызывающего подобное недоумение, может быть назван Китай, считающийся родиной и пороха, и компаса, и великого множества других изощренных технических изобретений. «Американский культуролог и историк науки Б. Нельсон говорит, что несмотря на высокое развитие технологии, которая во многом (вплоть до XV века) обгоняла западноевропейские достижения, несмотря на существование утонченной философии и развитых форм государственного управления, Китай не породил ничего похожего на тот рационалистический и универсальный стиль мышления, который оказался предпосылкой возникновения науки нового времени… В Китае никогда не существовало традиции абстрактного логического мышления, подобно той, которая сложилась в Европе уже в V веке до новой эры. Даже китайская математика была чисто расчетной прикладной дисциплиной, используемой лишь в технологической практике. Китайская культура, таким образом, блокировала возможности зарождения научного метода», — пишет П. С. Гуревич.

Выдвигаемые обычно для объяснения этого феномена доводы можно разделить на два основных вида. Одно из таких объяснений обладает явно расистским привкусом и основано на произвольно постулируемом превосходстве европейского склада ума. Я не стану останавливаться на этой версии, заметив лишь, что европейская цивилизация является синтезом по меньшей мере двух составляющих — теоретических и практических достижений европейских народов и научных усилий арабского Востока. Другое объяснение — через «исторические особенности, специфику», — пока, как кажется, весьма слабо обосновано и логически уязвимо.

Таким образом, здесь не будет рассматриваться вопрос об источниках и причинах возникновения современной цивилизации. Важнее, по-видимому, другое — Земля стала местом, где зародилось, ожило и ощутило себя нечеловеческое живое существо — монстр технической цивилизации, то, что в дальнейшем изложении будет называться, по В. И. Вернадскому, техносферой Земли, и наибольший, видимо, интерес вызывает современное состояние и уровень развития техносферы, ее взаимоотношений с породившим ее человеком и человечеством.

Подсознательно люди всегда одухотворяли общественные отношения, наделяя их чертами хотя и живого, но несомненно чуждого человеку существа. Развитие социальных наук привело людей, занимающихся общественными проблемами, к признанию существования «объективных, не зависящих от воли человека, законов развития общества», откуда довольно недвусмысленно следует автономность общественных формаций как самостоятельных, обладающих собственными законами существования и эволюции систем. Любопытным примером такого мышления служат рассуждения К. Маркса о капитале: «капитал оживляется», «капитал хочет», «капитал стремится». Подобная антропоморфность не могла бы пройти незамеченной, не будь она отражением всеобщего умонастроения.

Это антропоморфное видение общественных структур и формаций, среди которых техносфера занимает наиболее, пожалуй, видное место, всегда имело достаточно безразличный характер. Человек всегда жил в полной уверенности в том, что он является хозяином положения и техносфера никогда не сможет выйти из-под его контроля. Однако в последнее время ситуация изменилась самым радикальным образом — хозяин и слуга поменялись местами.

В нынешнем столетии вступил в действие и стал ярко проявляться новый мощный фактор — все возрастающее могущество человека, выражающееся в фантастическом, растущем по экспоненте могуществе создаваемой им техники. И в то же время человек потерял возможность контроля процессов развития техники, он оказался даже не в состоянии предсказать этапы этого роста и его последствия. Техносфера превратилась в абсолютно неуправляемый человеком фактор. Самостоятельность, независимость техносферы, отчужденность ее от устремлений отдельного индивидуума всегда ощущалась людьми, но особой остроты это чувство достигло в последние десятилетия, и если еще совсем недавно все были полны восторга от уже достигнутого и радостных ожиданий грядущих плодов прогресса, то в сегодняшних оценках будущего начинает воцаряться самый черный пессимизм.

Основатель и первый президент Римского клуба Аурелио Печчеи, к книге которого я часто обращаюсь в этих заметках, пишет: «Достигнув за несколько десятилетий прогресса, сравнимого с итогами многих предшествующих столетий, мы совершили поистине гигантский рывок в техническом и материальном восхождении и оказались просто не в состоянии подтянуть к этим бешеным темпам свое культурное развитие. И эта безудержно меняющаяся на наших глазах действительность, за которой мы не успеваем уследить, мучает и пугает нас».

Одной из наиболее важных черт этой изменяющейся действительности является то, что человек, несмотря на достигнутое им колоссальное научно-техническое могущество не обладает сколь-либо действенным контролем над основными факторами, определяющими существование биологической жизни на Земле.

Пользующаяся весьма высоким авторитетом международная неправительственная исследовательская организация, известная как Римский клуб, начиная с 60-х годов, проводит тщательный анализ основных тенденций развития человечества. Авторами этих исследований был рассмотрен ряд альтернативных моделей развития. В одном из докладов, обычно резюмирующих определенные этапы исследований, проводимых Римским клубом, результаты анализа представлены в виде чрезвычайно впечатляющих графиков, на которых отображена динамика изменения по времени основных материальных факторов, влияющих на само существование жизни на Земле: население Земли, природные ресурсы, загрязнение окружающей среды, количество пищи и промышленное производство на одного человека в год. Основная расчетная модель, в качестве исходной посылки для которой была принята неизменность во времени имеющихся сегодня тенденций развития, показывает, что до начала XXI века происходит рост всех параметров, кроме убывающих, разумеется, ресурсов. «Однако после 2030 г. очень быстро наступает катастрофическая ситуация, — пишет, комментируя исследования Римского клуба, И. С. Шкловский. — Численность населения, а также промышленная продукция начнут резко снижаться, а загрязнение среды — расти. Цивилизация прекратит свое существование («коллапс») и вместе с нею исчезнет и загрязнение.

Увы, нас это не должно уже радовать! Любопытна модель развития цивилизации, которая получается при неограниченном увеличении ресурсов. В этом случае причиной коллапса будет катастрофическое загрязнение среды. В поисках выхода из положения авторы Римского клуба предлагают установить жесткий контроль рождаемости при остановке роста промышленности«…Была рассчитана модель, «где рост населения прекращается с 1975 г., а рост промышленной продукции с 1985 г. (эти сроки уже прошли…). Хотя ситуация и смягчается, но все равно коллапс цивилизации только отодвигается на 2–3 столетия…

В качестве панацеи от ожидаемой человечеством в будущем катастрофы авторы Римского клуба предлагают коренным образом изменить стратегию поведения цивилизации. Вместо стратегии неограниченного роста производительных сил их точная регулировка при полной остановке роста. (Концепция «равновесной» цивилизации.) Разработка вопросов, касающихся глобальных динамических моделей развития человечества, была выполнена двумя группами советских авторов (В. А. Геловани с коллегами и В. А. Егоров). Прежде всего они математически доказали, что предлагаемое авторами Римского клуба «глобальное равновесие» отнюдь не может предотвратить кризис — оно только отодвинет его на сотню-другую лет. И вообще модели, рассматриваемые западными авторами, не допускают «тривиальных» стационарных решений. А «тривиальное» решение, если говорить не на математическом языке, означает смерть (точнее, равенство нулю всех параметров глобальной модели, как-то: уровня производства, населения, загрязнения среды и пр.). В качестве альтернативы советские авторы выдвинули и рассчитали модель, в которой коллапс устраняется не остановкой роста, а разумным управлением инвестициями капитала. Для этого, однако, надо большую часть этих инвестиций направить на борьбу с загрязнением, восстановление ресурсов и ликвидацию эрозии обрабатываемой земли. Как это делать, однако, пока не ясно. По существу, эта модель, допускающая «нетривиальное» стационарное состояние, означает установление на нашей планете режима космического корабля, следующего вместе с космонавтами в неопределенно длительный рейс: каждый грамм вещества на учете и все должно регенерироваться.

Мы, однако, сомневаемся в том, что модель советских авторов снимает проблему коллапса. Только остановка роста производства и жесткая регламентация в использовании ресурсов и их регенерация, сочетающаяся с тратой львиной доли национального продукта на борьбу с загрязнением среды, как мы надеемся, может решить проблему. Впрочем, надо торопиться — осталось не так уж много времени, а «эффекты задержки» исчисляются десятилетиями», — заключает Шкловский.

Приведенные рассуждения оказываются, по сути, теоретическим обоснованием «микробной» модели Вейника, о которой говорилось выше, а выдвигаемая в качестве панацеи от надвигающейся катастрофы многими авторами — и Шкловским в том числе — идея о завоевании человеком космоса вряд ли здесь может помочь: с одной стороны, перед человечеством ставится невиданная по грандиозности задача, возможность решения которой кратко обсуждалась ранее, с другой — существующие темпы роста негативных факторов, с учетом упоминающихся Шкловским «эффектов задержки», отводят на это фантастическое предприятие слишком мало времени — тем самым. вряд ли есть смысл уповать на «звездную эмиграцию» человечества, как на способ решения земных проблем.

В мире накоплены и продолжают производиться вновь огромные материальные богатства и, казалось бы, идеальный теоретический рецепт выздоровления прост и не требует — по крайней мере на многие столетия — бегства к звездам. Справедливый раздел мирового валового продукта уже сейчас способен обеспечить любому жителю Земли вполне безбедное существование. Развивая эту идеализацию дальше, можно добавить, что, отказавшись от фантастически громадных и столь же абсурдных затрат интеллектуальных, производственных и природных ресурсов на военные цели, можно существенно увеличить среднюю долю каждого землянина. Еще одним источником увеличения количества материальных благ могла бы стать тщательно сбалансированная мировая экономика, лишенная современных черт многократного национального дублирования отраслей и использующая оптимальные технологии в промышленности и сельском хозяйстве.

Не останавливаясь на рассмотрении реальных возможностей практического осуществления такой идеальной модели распределения, необходимо только отметить одно важное и парадоксальное обстоятельство, заключающееся в том, что наиболее развитые страны, достигшие весьма высокого уровня национального дохода на душу населения, тем не менее не только не приостанавливают развитее своих производительных сил, но и наращивают их во все возрастающих темпах — чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к справочным данным по динамике роста основных показателей производства в наиболее развитых странах. На эту особенность обратили внимание и исследователи Римского клуба, считающие первопричиной непрекращающегося роста производства неконтролируемые, присущие как бы самой природе человека, его «постоянно растущие потребности». А. Печчеи, например, в процессе роста потребностей человека видит основную причину образования всего спектра современных кризисных явлений: «Уподобившись Гаргантюа, человек развил в себе ненасытный аппетит к потреблению и обладанию, производя все больше и больше, вовлекая себя в порочный круг роста, которому не видно конца… Серьезные усилия потребуются для того, чтобы заставить человечество осознать невозможность продолжения наметившихся ныне тенденций технического развития, или так называемого «прогресса» — этого лавинного и абсолютно анархического процесса, не поддающегося никакому внешнему регулированию и совершающего все новые и новые гигантские скачки вперед без всякой реальной связи с потребностями общества и невзирая ни на непосредственную полезность, ни на возможные отдаленные последствия для развития жизни на планете».

Около ста лет назад подобные же мысли высказывал Н. Ф. Федоров, гневно обличавший «мануфактурные игрушки», «промышленность и торговлю, всю эту мелочь, которой так гордится современный человек». Однако пути для преодоления «человеческой самости», «царства сытой гастреи», «материократии» — по Федорову, и «консьюмеризма» — неуемной склонности к потребительству по Печчеи, — эти мыслители, которых разделяет почти столетие, предлагали различные.

Федоров пути спасения человечества видел в «Общем Деле», которое спасет людей, поскольку «пока у человеческого рода нет общего дела, силы его будут поглощаться делом общественным, которое требует разделения, партий, борьбы».

Для Печчеи основой является совершенствование «человеческих качеств»; «И нет, не будет ему спасения, пока сами люди не изменят своих привычек, нравов и поведения. Ибо суть проблемы, которая встала перед человечеством на нынешней ступени его эволюции, заключается именно в том, что люди не успевают адаптировать свою культуру в соответствии с теми изменениями, которые сами же вносят в этот мир, и источники этого кризиса лежат внутри, а не вне человеческого существа, рассматриваемого как индивидуальность и как коллектив. И решение всех проблем должно исходить прежде всего из изменения самого человека, его внутреней сущности. Проблема в итоге сводится к человеческим качествам и путям их усовершенствования, ибо лишь через развитие человеческих качеств и человеческих способностей можно добиться изменения всей ориентированной на материальные ценности цивилизации и использовать весь ее огромный потенциал для благих целей…»

Нет никаких сомнений в правильности указанных путей, больше того — в абсолютной необходимости их сочетания для совместного воздействия на судьбу человечества и окружающего его мира. Но является ли консьюмеризм имманентной — внутренне присущей человеку чертой? Не может ли оказаться, что «мануфактурные игрушки», предлагаемые человеку техносферой, играют роль стимула, активизирующего его творческие потенции в нужном техносфере направлении? Есть все основания считать, что дело обстоит именно таким образом. В качестве основного довода, подтверждающего это предположение, следует, видимо, назвать факт возникновения — особенно в последнее время, — все большего числа новых потребностей, их стремительный качественный рост. Я думаю, что не следует сколь-либо подробно останавливаться на этом тезисе или приводить какие-то иллюстрации к нему, хотя от одного удивительного примера удержаться трудно: в настоящее время доходы косметических фирм США превысили доходы военной промышленности. Да, разумеется, дамы должны быть прекрасны, но, как это ни печально, этот пример иллюстрирует еще одну опасную тенденцию эволюции человека — ее искусственность. На смену биологической эволюции пришла эволюция культурная.

А. Печчеи пишет: «Уникальность человека как вида по сравнению со всеми другими живыми существами в том, что он приспосабливается к изменяющейся среде обитания и внешним условиям скорее за счет культурных, чем генетических механизмов… По мере того, как естественная древняя среда обитания человека все более приобретала нынешний вид «цивилизованного» жилища, сам он все менее и менее зависел от своей чисто биологической стойкости и процессов биологической эволюции, все более полагаясь на покровительство артефактов и изобретений культуры… Неустанно распространяя по планете наш искусственно созданный мир, мы оккупируем, застраиваем и покрываем асфальтом все большую и большую часть земной поверхности, нагромождая горы отбросов и отравы, попутно уничтожая или лишая естественного жилища сотни и тысячи живых существ. В результате мы безжалостно подавляем, притесняем и уменьшаем генофонд биосферы… Мы все больше и больше нарушаем естественное равновесие между отдельными видами, тем самым внося уже качественные, а не просто количественные изменения в биологические основы жизни на планете… Удовлетворяя свои потребности и капризы, мы. с особой энергией ополчились на самые высокоразвитые существа крупных млекопитающих, одно из самых совершеннейших после человека творений Природы, нанося непоправимый урон многовековому процессу эволюции. В сущности, мы даже не в состоянии оценить, как в конце концов скажется на человеческой экологии или психике это обеднение, искажение и регресс генетического богатства Природы. Мы даже не знаем, существуют ли границы, в пределах которых мы можем чувствовать себя в относительной безопасности, спокойно продолжая свою — деятельность, ждет ли нас и какое наказание, если мы переступим этот порог. Сформулировав общую теорию материи, человечество так и не удосужилось заняться созданием общей теории жизни».

Техносфера подчиняет человека себе, своим непонятным сегодня, нечеловеческим целям, и странную картину, и, тем самым, яркий пример тому являют собой дискуссии сторонников устройства какого-либо нового или защитников старого предприятия и их противников-экологов. Странно и страшно видеть и слышать, как сторонники «поступательного движения технического прогресса» прекрасные и добрые, несомненно, люди, горячо ратуют за уничтожение лесов, отравление рек, морей и океанов, загрязнение воздуха, которым дышат они сами и их дети. Они оперируют мегаваттами, тоннами, кубометрами, они прельщают поразительными экономическими выгодами. И чаще всего побеждают…

Можно по-разному отнестись к предсказаниям Римского клуба, и в 70-е годы, когда они были опубликованы, эти доклады не вызвали особо широкого общественного эффекта даже среди людей, взявших на себя ответственность за принятие решений, отражающихся на миллионах жизней. Тем не менее, прошедшие годы не только подтвердили мрачные пророчества экспертов Римского клуба, но даже выявили их определенный оптимизм. Если, например, Римским клубом было предсказано появление 6-миллиардного жителя Земли в самом конце нынешнего века, то современные темпы роста придвигают эту дату на несколько лет ближе. Что касается остальных параметров, то здесь положение не менее серьезное и угрожающее.

Вряд ли необходимо подробно рассматривать каждый из параметров, футурологический анализ динамики которых проводился Римским клубом — немного об этом говорилось выше, а по большей части все эти грустные обстоятельства сейчас уже известны практически всем и служат источником дискуссий во всех слоях общества.

Весь драматизм создавшейся сегодня ситуации можно показать на примере изменений, которым подвергается самое необходимое для жизни — воздух.

Стремительно нарастающую опасность для биосферы представляет качественный и количественный рост современного химического производства, выброс продуктов которого в воздух грозит не только здоровью и жизни земных существ. Пока далеко не ясны, а потому непредсказуемы последствия и масштабы воздействия около 60 тысяч выпускаемых в больших или меньших количествах химических соединений на генетический аппарат живых существ — от микроорганизмов до человека, и трагических примеров этого воздействия становится все больше. Помимо уродств чисто физических, химические реагенты, несомненно и с большей вероятностью порождают изменения в наиболее ранимой психической сфере человека. Не исключено, что буйный рост числа садистских, злобных, патологически бессмысленных преступлений прямо связан, в том числе с появлением психомутантов — существ с деформированной моралью, безжалостных и бесконечно жестоких.

На самых нижних ступенях биологической лестницы находятся микроорганизмы, и сегодня нет никаких оснований для твердой убежденности в том, что известны все возможные последствия химического воздействия на их генетический аппарат. Например, нельзя совсем исключить вероятности того, что вирус СПИДа является мутацией какой-то давно и хорошо известной формы. Свидетельством того, что этот вирус имеет большой адаптационный опыт служит то обстоятельство, что СПИД необыкновенно изменчив и существует в виде сильно отличающихся штаммов, и это ставит ученых, пытающихся противостоять ему, перед неимоверными трудностями и пока что все надежды на создание действенного средства борьбы со СПИДом основываются единственно на свойственном человеку оптимизме. Возможно, что эта проблема вообще не имеет решения: появление мутации вируса СПИД, способной переноситься воздушно-капельным путем, будет означать окончание не только этих исследований.

Генетические изменения опасны еще и тем, что их проявление может быть «отложенным», то есть проявляться лишь в следующих поколениях и приобретать катастрофический характер при некоторых сочетаниях внешних условий, вызывающих взрывное проявление накопленных в генах поломок.

Есть еще одна, пока, видимо, потенциальная опасность, которой чревато загрязнение атмосферы. Существует вероятность разработки и промышленного производства какого-то вещества, появление которого в атмосфере изменит оптические характеристики ее так, что окажутся вырезанными пока еще неизвестные длины волн, наличием которых в спектре солнечного света является абсолютно необходимым для жизни.

Но пока что происходит процесс прямо противоположный.

Широчайшее распространение во многих отраслях мирового хозяйства фреонов хлорфторуглеродных соединений, — ведет к уничтожению озонового слоя, являющегося весьма эфемерным, но единственным и крайне эффективным щитом, защищающим все живущее на Земле от жесткого ультрафиолетового излучения Солнца.

Для полноты картины следует вспомнить и об уменьшении количества свободного кислорода в атмосфере, как следствие того факта, что процесс горения окисления органического горючего в бесконечных топках, цилиндрах и турбинах двигателей, — является одним из главенствующих в подавляющем большинстве наших технологий.

Это, так сказать, расход. С другой стороны — интенсивная вырубка лесов и загрязнение Мирового океана, ведущее к гибели фитопланктона, все более сокращает поступление свободного кислорода в атмосферу.

Мало того, в процессе горения вырабатывается гигантское количество углекислого газа, что ведет к появлению так называемого «парникового эффекта» — нарушению теплового баланса Земли в сторону глобального потепления земного климата. В последнее время многие исследователи приходят к неутешительному выводу о наметившейся уже необратимости этого процесса. Потепление климата планеты вызовет существенный подъем уровня Мирового океана, очевидными сейчас следствиями чего будет перераспределение направлений и силы воздушных потоков, возникновение небывалых по силе ураганов и смерчей. Однако все последствия как всегда предугадать невозможно.

Такова явно неполная картина драматических последствий антропогенного воздействия только лишь на атмосферу. В столь же тяжелом положении находятся и остальные составляющие окружающего человека мира: происходит все растущее загрязнение и заражение продуктами химической, атомной, металлургической и всех, видимо, остальных отраслей, включая десятки миллионов единиц всевозможного транспорта. Даже сам быт человека породил проблему утилизации колоссального количества отходов этого быта. Проблема отходов, похоже, вообще постепенно перекладывается на потомков.

Захоронение радиоактивных и высокотоксичных химических отходов представляет собой своеобразную мину замедленного действия, адресованную нашим детям и внукам. Что ж, идея вполне достойная и не выпадающая из общего ряда технических решений нашей цивилизации.

Разрушительное воздействие техносферы на естественные структуры и системы, а также на природные процессы является отражением, технической деятельности человека, противостоящей и противодействующей процессу самоорганизации биосферы, идущему на Земле уже миллиарды лет. Можно было бы сказать, что агрессия техносферы по отношению к биосфере носит чисто энтропийный характер. Однако это утверждение не столь бесспорно и требует некоторого, более подробного рассмотрения.

Картина вроде бы ясна. Вместо термодинамически открытых живых систем создается антинегэнтропийная технокультура, артефакты которой, будучи созданы, представляют собой структурированную, но не способную к самоорганизации, неживую материю, которая через какое-то время необратимо распадается и рассеивается, увеличивая общую энтропию суммы систем биосфера плюс техносфера. Маленький и простой пример подобного процесса: из живого дерева, растущего и развивающегося, дающего жизнь другим деревьям и являющегося, таким образом, частью единой общей самоорганизующейся и самовоспроизводящейся живой системы — биосферы, человек изготавливает ящик. Этот ящик несомненно является материей также структурированной — но неживой и не способной к саморганизации в рамках техносферы, как системы, из которой будет исключен человек.

То есть, несмотря на то, что одна структура вроде бы заменяется другой, между ними существует очевидное различие. Если биосфера представляет собой открытую систему, обладающую способностью к уменьшению собственной энтропии за счет подвода энергии из космоса, то техносфера — изолированная система, энтропия которой может только расти. Этот вывод подтверждается многочисленными драматическими фактами, известными ныне всем, а из анализа результатов, полученных экспертами Римского клуба, можно сделать заключение о том, что энтропия биосферно-техносферной системы Земли приближается к своему максимуму.

Описанная модель развития техносферы и ее отношений с биосферой, опирающаяся на вроде бы очевидный перевес энтропийных процессов, происходящих на Земле, не имеет эволюционного продолжения, по крайней мере для человеческой расы, и носит, тем самым эсхатологический, финалистский характер. В то же время эта модель, и последнее утверждение в том числе, имеет четко выраженный антропоцентристский характер: предполагается, что гибель биосферы автоматически означает гибель и техносферы как системы, целиком и полностью зависящей от того вклада, который постоянно вносит в ее деятельность человек. Да, это было верно вчера; в меньшей степени верно сегодня и может стать совершенно необязательным завтра. Я имею в виду все больший рост самодостаточности и самостоятельности создаваемых человеком машин. Человек зависит от техносферы, но и техносфера зависит от человека, и для того чтобы разорвать эту зависимость от человека как одного из элементов техносферы, ее искусственные элементы должны обладать некоторым набором свойств, обеспечивающих самостоятельную их деятельность и самовоспроизведение без участия человека. Успехи кибернетики и вычислительной техники постепенно подвигают нас к черте, за которой должны появиться разумные и самовоспроизводящиеся машины, то есть синтетические живые существа, осуществляющие самоорганизацию косной материи планеты на качественно иной основе и без участия деятельности человека, что будет означать переход техносферы к негэнтропийной деятельности.

Сейчас уже очевидно, что сегодняшняя эволюция ЭВМ не способна создать в конце концов машину, обладающую интеллектом: и гигантские монстры на электронных лампах и с памятью на ферритовых кольцах, и современные суперкомпьютеры, построенные на пленочных схемах и использующие такую экзотику, как сверхпроводимость — по сути дела, качественно ничем не отличаются. По мнению состязающихся в остроумии популяризаторов, уровень интеллекта современных ЭВМ находится где-то между умственными способностями тостера и электрической лампочки. Да, сегодня это так — современные, чудовищно сложные ЭВМ могут работать только в пределах программы, задаваемой им человеком, с рабской педантичностью совершая правильные или ошибочные операции, и они вымрут вместе с человеком, если тому все же уготована такая судьба. В это же время общая логика развития техники и прогресс теоретических знаний порождают среди специалистов-кибернетиков уверенность в неизбежности качественного скачка, который приведет, к созданию машинного интеллекта. Эта идея, высказанная очень задолго до появления самых примитивных машин и вызвавшая горячие дискуссии сугубо теоретического и философского, в основном, плана, в последнее время неожиданно для многих перешла в плоскость практического осуществления. В мировой печати появились сообщения, свидетельствующие о начале перехода «электронных тостеров» за Рубикон — в царство интеллекта.

Происходящие сегодня революционные изменения связаны с реализацией принципиально иного подхода к конструированию новых ЭВМ. Большинство Созданных до сих пор компьютерных устройств имеет структурную схему, основанную на классических работах фон Неймана.

Состояние всех элементов такой схемы выражается в двоичной системе «включено»-«выключено» и вся работа ЭВМ выполняется единым центральным процессором, производящим группы операций в соответствии с заданной программой, которая предусматривает разбиение решаемой задачи на ряд последовательно проделываемых элементарных вычислений. Принципы, положенные в основу конструкции новых ЭВМ, совершенно иные: разработчики этих машин стремятся к максимальному копированию работы головного мозга человека. «В нервной системе человека нет никакого центрального процессора, — пишет автор «Интернэшнл геральд трибюн» Керт Сапли. — Каждый нейрон связан с другими нейронами, число которых доходит до тысячи. Нейрон получает «входные сигналы» двух разновидностей — возбуждающие и тормозящие — и обрабатывает их. Если величина порогового сигнала лежит в пределах, при которых способность клетки к возбуждению или торможению не меняется, то нейрон будет оставаться в покое. Если же итоговый результат превзойдет пороговое значение, то он испустит свой «выходной сигнал» ко множеству других нейронов, а те, в свою очередь, выполнят подсчет входных сигналов и т. д. Сигналы, бегущие по нервам, — это не простенькие сигналы типа «все или ничего». Они изменяются в целом диапазоне градаций…

Создаваемые на этих принципах системы, получившие название «нейронных сетей» способны к поразительному быстродействию. поскольку решение получается на базе одновременных взаимодействий сотен вычислительных устройств. Эти качества подходят, например, для целей обслуживания очень сложных установок промышленной биотехнологии или для того, чтобы наделить роботов зрением. Или, скажем, для разработки систем, способных распознавать речь и отвечать на нее. Сейчас в мире уже десятки ученых занимаются изучением потенциальных возможностей нейросетей».

«Особенностью новых компьютеров, — сообщает «Ньюсуик», — является их способность к обучению. Один такой компьютер самостоятельно научился читать вслух по-английски. В него был введен образец печатного текста и его фонограмма. Сначала компьютер пытался читать текст путем произвольной привязки звуков к буквам с последующей сверкой с фонограммой. Из первоначальной неразберихи компьютер затем выделил небольшие слова. Машина непрестанно повторяла этот процесс, каждый раз меняя внутреннюю программу, чтобы получить вариант, более подходящий к фонограмме. Проработав всю ночь, компьютер добился вполне понятного на слух воспроизведения английского текста».

Самое поразительное и тревожное, на мой взгляд, в этом процессе то, что «специалисты понимают, — пишет Сапли, — что машина обучает самое себя. Однако они не знают, как она это делает. Не могут они также в точности предсказывать, где же машина хранит свои знания…

Хотя все «клетки»-ячейки идентичны, когда программа запускается в работу… они стремятся специализироваться на определенных образах — некоторые на гласных, некоторые на согласных, некоторые на определенных фонемах. Никто не говорит нейросети, как делать это. Никто в точности не знает, как она это делает. Нейросети сами себя программируют».

Очень примечательное заявление, за которым во весь рост встает гигантская, проблема взаимоотношений между интеллектуальными машинами и человеком. В давно уже идущих дискуссиях были сформулированы две основные точки зрения на эту проблему.

Сторонники одной из них считают, что человек останется хозяином положения, что он не утратит власти над машиной, даже обладающей разумом, что он сохранит контроль над дальнейшим развитием событий. Такая точка зрения представляется несколько наивной. Существенно иная физическая природа искусственного, машинного интеллекта с неизбежностью породит иные, нечеловеческие ценности и целевые установки, иную логику, иное мировоззрение и, что, наверное, самое главное, — иную этику. На Земле появятся существа новой, нечеловеческой расы, существа, очень близкие к человеку по общности к техносфере, и в то же время бесконечно далекие, ибо одно только знание собственного практического бессмертия коренным образом будет отличать их мировоззрение от человеческого. И этим существам уже не нужно будет человечество, как, впрочем, и биосфера вообще. Можно предвидеть, например, что окислительная, кислородосодержащая, влажная атмосфера Земли, в высокой степени приспособленная к существованию биосферы, станет помехой для эволюции новой расы, которой, видимо, не составит труда создать для себя более благоприятные условия.

Почти не вызывает сомнения, что такая модель развития техносферы покажется оскорбительной для веками пестуемого антропоцентристского мировоззрения «венец творения» перестает быть таковым и обращается всего лишь в одну из ступенек эволюции, каких было много и которые, выполнив свою эволюционную задачу, навсегда уходили в небытие.

Вероятность такого развития событий все-таки, по-видимому, довольно низка. Первый, более слабый, но достаточно неприятный по конечному результату довод основывается на том, что резервы времени, отпущенные на эволюцию машинного разума, могут оказаться недостаточными. В этом случае, естественно, срабатывает первая модель-постепенная гибель земной цивилизации по схеме, предсказанной Римским клубом.

Второе, вероятно, более сильное возражение против возможности воцарения машинной расы связано с запретом на подобное развитие событий, налагаемым следствием из парадокса Ферми, указывающего на несоответствие между априорно предполагаемой множественностью обитаемых миров, на которых могла развиться техническая цивилизация, и молчанием этих цивилизаций. Действительно, если бы в какой-либо планетной системе возникла цивилизация близкого к земной типа, то в случае осуществления второй модели развития, техносфера, воплощенная в расе разумных машин, реализуя присущее самоорганизующимся системам свойство агрессивности, образовала бы во Вселенной известную «ударную волну разума». Практическое бессмертие индивидуумов машинной расы автоматически разрешило бы задачу межзвездных перелетов, основанных даже на известных нам ныне физических принципах и присущих этим принципам ограничениях, и мы давным-давно испытали бы воздействие этой «ударной волны».

Описанные выше две возможные модели развития демонстрируют наличие сложных противоборствующих взаимоотношений между биосферой и техносферой, что позволяет, видимо, говорить о странном симбиотическом сосуществовании двух самоорганизующихся систем, одна из которых буквально пожирает другую. Тем не менее, следует признать, что итог этих взаимоотношений не может быть сведен ни к одной из мыслимых моделей, поскольку современное состояние системы принципиально непредсказуемо.

Олвин Тоффлер в своем предисловии к книге И. Пригожина и И. Стенгерс пишет: «Все системы содержат подсистемы, которые непрестанно флуктуируют. Иногда отдельные флуктуации или комбинации флуктуаций могут стать… настолько сильными, что существовавшая прежде организация не выдерживает и разрушается. В этот переломный момент (который авторы называют особой точкой или точкой бифуркации) принципиально невозможно предсказать, в каком направлении будет происходить дальнейшее развитие: станет ли состояние системы хаотическим или она перейдет на новый, более дифференцированный уровень упорядоченности или организации…» Очевидно, что если первая модель предсказывает переход системы техносфера+биосфера в хаотическое состояние, то вторая — «на новый… более высокий уровень упорядоченности или организации». Это, кстати, и является доводом, запрещающим осуществление упоминавшейся выше стратегии «остановки роста», сторонники которой видят единственный шанс на выход из сложившейся кризисной ситуации в искусственном сдерживании, регламентации роста и развития угрожающих факторов. Эта модель, при ее, казалось бы, внешней доступности, тем не менее, запрещена теорией неравновесных систем. «У человека есть только два пути: или прогресс, или деградация; консерватизм в чистом виде противоречит сути законов Вселенной», — утверждает Альфред Уайтхед.

Остается неясным, способны ли элементы системы, которыми являются люди, предпочтя какой-то из вариантов развития, направить это развитие по выбранному пути? Или элементы системы, даже обладающие знанием о пути движения системы и собственными целевыми установками, не способны, тем не менее, на самостоятельные, противоречащие потребностям и целям системы действия? Поиск ответов на эти вопросы является сегодня одной из самых важных задач человечества.

Понимание того, что мы находимся сегодня на каком-то рубеже, становится всеобщим не только среди специалистов, ясно видящих приближение лихолетья. Ощущение близости чего-то нового, неведомого и — хотя бы по одному этому страшного испытывают самые различные люди. Именно этим может быть объяснен давно уже невиданный рост интереса к мистике, расцвет старых и создание новых культов.

Весьма характерной иллюстрацией происходящих процессов может послужить абсолютно частный, сугубо личный пример одного единственного человека Такэси Умэхары, эксперта по антропологии и истории культуры из Киото, изучавшего европейскую философию. «Я отвернулся от моей родины и устремил полный обожания взгляд на западную культуру, — говорит он. — Когда мне исполнилось 35 лет, наступил кризис». Умэхара осознал, что европейская культура, перед которой он преклонялся, «разрушает человечество, поскольку ставит человека выше природы». И тогда он задался вопросом, а «нельзя ли спасти современную цивилизацию от тлетворного воздействия Запада с помощью ценностей восточной культуры, в частности, японской?…»

По его мнению, корни японской культуры уходят в глубину веков задолго до воздействия на японцев китайской цивилизации. Процесс формирования японской нации начался порядка ста веков назад и, хотя не отмечен развитием каких-либо материальных ценностей, характеризуется рождением «духовной культуры».

В качестве небольшого отступления, иллюстрирующего завоевание техносферой человеческого культурного пространства, можно очень кратко рассмотреть изменение характера музыкальных произведений, происходящее параллельно с историей человека, где сегодня обращает на себя внимание возвращение практически всех форм и жанров современной музыки к первобытной ритмике, происходящее, однако, на принципиально иной основе. Первобытная музыка была ритмической по преимуществу, она отвечала движениям тела, а не движениям душевных переживаний, четкого ритма не имеющих. Эта музыка была двигательной, моторной и «назначалась не для созерцательного уха и не для души, а для мускулов». Динамизм и апсихологичность современной музыки требуют восстановления власти тембра и динамического ритма, что делает эту музыку органической частью физического действия, функциональным элементом телесного акта. Отсюда стремление современной музыки * первобытной и, одновременно, к жанрам синкретического действия, в особенности комического, гротескного, скоморошьего, где телесное выступает более резко и свободно. Это тяготение вниз, к телесности, к материальности, прочь от духовного и высокого является вместе с тем утверждением технологической, а не идеально-психологической основы музыки. Музыка сегодня перестала быть самодовлеющим звуковым произведением: она — функция физического движения, а ритм ее является тем цементом, который связывает физическое движение со звуком. Это — или машинные ритмы, или биомеханические акты, примитивные движения мускульного, спортивного порядка.

Эта музыка должна, писал в начале века в «Манифесте футуристов» Маринетти, «выражать душу толпы, больших промышленных предприятий, поездов, пароходов, броненосцев, автомобилей, аэропланов, поэмы прославления машин и побед электричества». Считая, что «современные оркестры бесконечно бедны звуковыми, тембровыми, шумовыми средствами», Маринетти призывает «во что бы то ни стало вырваться из этого ограниченного круга звуков и завоевать бесконечное разнообразие звуков-шумов. Мы находим бесконечно больше удовольствия в комбинировании шумов трамваев, автомобилей, экипажей, кричащей толпы, чем в слушании, например, «Героической симфонии» или «Пасторальной».

Если в качестве другого примера проследить за эволюцией архитектуры-застывшей музыки», по общеизвестному определению, — то и здесь можно обнаружить аналогичные процессы. Дома, ансамбли, целые города, возводимые когда-то не только для удовлетворения сугубо утилитарных целей, несли на себе «назначение для созерцательного глаза и для души». Совершенно иной характер имеет современная архитектура, являющаяся отражением той же упрощенней, машинной ритмики и уже, кажется, полностью соответствующая лозунгу одного из самых знаменитых своих творцов: «дом — есть машина для жилья». Человеческое жилище внезапно превратилось в кассеты для размещения элементов техносферы.

Подобные тенденции, являющиеся, наверное, чрезвычайно заманчивым объектом для изучения, можно проследить и в других видах искусства. В частности, мне кажется необыкновенно интересной эволюция предметов домашнего быта — от ремесленных, индивидуальных, несущих помимо чисто прикладной, значительную эмоциональную нагрузку, — к вещам индустриальным, стандартным, полностью обезличенным: процесс, отображенный в языке термином «дизайн» художественное конструирование как обозначение создания предметов, художественным вкусам техносферы отвечающих. И итогом этой метаморфозы становится все большее отчуждение от человека наиболее интимной для него среды — домашней.

В результате этих исследований выявились бы, по всей видимости, весьма впечатляющие аналогии между физическим загрязнением окружающей среды и его влиянием на физическое здоровье человека и загрязнением культурной среды, разрушающим здоровье духовное, аморализующим человека, лишающим его человеческих нравственных ориентиров — но это тема для отдельного большого разговора, требующего очень много места и времени.

Все ухудшающееся положение человека на Земле многие воспринимают как результат деятельности чьей-то злой воли, направляющей падение мира в пропасть хаоса и, не вдаваясь в анализ причин этого падения, ищут конкретных виновников зла. Это заблуждение того же, по-видимому, толка, что и персонификация разумных сил Вселенной в виде человекоподобного — а значит, понятного — Бога.

Древние верования породили вновь популярную ныне фигуру Люцифера — князя тьмы, противопоставляемого светлому, разумному и справедливому Богу. Интересно, кстати, отметить аналогию, получаемую при сопоставлении таких вроде бы несопоставимых идей, как утверждаемая в оккультных традициях вселенская уникальность Люцифера как единственной во Вселенной разумной силы, стремящейся не к созиданию, а к разрушению, и парадокса Ферми, косвенно указывающего на уникальность пути развития цивилизации Земли.

Существенно проще, но гораздо опаснее распространяющееся подобно СПИДу представление о вине каких-то тайных организаций, или даже целых народов, на протяжении тысячелетий направляющих развитие цивилизации по трагическому пути самоуничтожения. Подобные теории, сеющие вражду между людьми, разжигающие националистическую ненависть, опасны всегда, и особенно опасны теперь, когда мир переполнен злом, когда каждое новое зло многократно умножается и умножает разрушение, хаос, энтропию, приближает конец всего живущего на Земле. «По природе все люди сходны между собой, привычки и воспитание делают людей отличными друг от друга.

Лишь высшая мудрость или крайняя глупость вновь уравнивают людей», — говорил Конфуций. «Расы сотрутся в Новом Мире. Не говорите о расах, капли разных морей подобны», — утверждает Агни Йога.

Это же ощущение фатальной неизбежности какого-то неведомого конца, поселившись в подсознании миллиардов людей, является причиной очевидного падения нравственности, роста пессимизма и презрения к вековым моральным ценностям на всех уровнях человеческого общества. А. Печчеи пишет: «Люди чувствуют, что наступает конец какой-то эпохи в их истории… Постоянно утрачивая свои природные способности к приспособлению и выживанию, сочтя за благо все больше и больше доверять свою участь разуму, то есть своим техническим возможностям, человек, вместо того, чтобы меняться самому, принялся изменять окружающий мир, став в нем звездой первой величины…

Наши проблемы теперь одновременно и психологические, и социальные, и экономические, и технические, вдобавок еще и политические; более того, тесно переплетаясь и взаимодействуя друг с другом, они пускают корни и дают ростки в смежных и отдаленных областях.

Даже при беглом взгляде на приведенный перечень проблем легко увидеть те звенья, которые сцепляют их воедино; при более детальном рассмотрении эти связи прослеживаются еще нагляднее. Бесконтрольное распространение человека по планете; неравенство и неоднородность общества; социальная несправедливость, голод и недоедание; широкое распространение бедности; безработица; мания роста; инфляция; энергетический кризис; уже существующий или потенциальный недостаток природных ресурсов; распад международной торговли и финансовой системы; протекционизм; неграмотность и устаревшая система образования; бунты среди молодежи; отчуждение; упадок городов; преступность и наркомания; взрыв насилия и ужесточение полицейской власти; пытки и террор; пренебрежение законом и порядком; ядерное безумие; политическая коррупция; бюрократизм; деградация окружающей среды; упадок моральных ценностей; утрата веры; ощущение нестабильности и, наконец, неосознанность всех этих трудностей и их взаимосвязей — вот далеко неполный список или, вернее, сказать, клубок сложных, запутанных проблем.

В пределах этой проблематики трудно выделить какие-то частные проблемы и предложить для них отдельные независимые решения — каждая проблема соотносится со всеми остальными, и всякое очевидное на первый взгляд решение одной из них может усложнить или как-то воздействовать на решение других. И ни одна из этих проблем или их сочетание не могут быть решены за счет последовательного применения основанных на линейном подходе методов прошлого.

Наконец, над всеми проблемами нависла еще одна недавно появившаяся и перекрывающая все остальные трудности. Как показал опыт, на определенном уровне развития проблемы начинают пересекать границы и распространяться по всей планете, невзирая на конкретные социально-политические условия, существующие в различных странах».

Зловещая проблематика обретает глобальный характер.

Вся пугающая нас сегодня совокупность этой жуткой проблематики не есть порождение воспаленного разума князя тьмы — Люцифера, или одержимых ненавистью и лелеющих зловещие планы каких-то сект, партий, наций или правительств, и нелюди — каждый по отдельности являются творцами собственной погибели. И в то же время именно люди — каждый по отдельности, — вносят свой вклад во всеобщее Зло, всеобщее разрушение и смерть. Это порождение человека — техническая цивилизация, техносфера, обретя свой нечеловеческий разум, достигла в своей чудовищной эволюции какого-то переломного момента, точки бифуркации, и влечет, и подчиняет своей воле и своему пути людей, каждый из которых добр, милосерден, великодушен и справедлив и каждый из которых ежеминутно, ежедневно, всю свою жизнь ведет нескончаемую войну с самим собой, с родными и близкими, со знакомыми и незнакомыми, со своей природой, с Землей, со всей Вселенной. Подчиняясь неведомой программе, он желает того, что ему совсем не нужно, он унижает и бьет такого же как он сам человека, он идет на войну и убивает таких же людей во имя неведомых никому — абсолютно никому — целей. Люди подобны китам, которые, подчиняясь чьей-то неслышимой команде, выбиваются из сил, стремясь к берегу своей гибели.

Что же дальше? Неужели прав Рассел, с горечью говорившей о том, что «человечество под руководством дураков, руками умных рабов готовит дело собственной гибели»? Неужели природа так расточительна, чтобы создать это чудо конструкторской мысли, эту фантастическую гармонию живого всего лишь на какой-то ничтожный миг, на время, за которое величественные и холодные звезды совсем незаметно изменят свои вечные рисунки? Очерчен ли для нас дальнейший путь? И каков он? Если мы не можем изменить его, то неужели нам не дано хотя бы знать свою судьбу?

 

VI. Космическая экология

Выше был продемонстрирован ряд феноменов, позволивших с известной долей уверенности сделать предположение о том, что душа человека, его сознание, или экзосоматическая структура (ЭСС), существует, и в момент смерти покидает тело-носитель, обретая самостоятельность. Последнее обстоятельство вызывает вполне закономерный вопрос о месте и роли ЭСС человека в информационном континууме Вселенной Разумной, или, говоря другими словами, о характере взаимоотношений экзосоматических структур Вселенной и человека.

Согласно одному из высказанных ранее предположений, Вселенная на одном из ранних этапов своего развития представляла собой единое плазменное облако, которое, являясь самоорганизующейся системой, эволюционировало и в результате этой эволюции обрело то, что можно назвать жизнью и разумом. Зародившийся разум Вселенной — информационный континуум (ИК) — ее экзосоматическая система, ее разум, сознание направляло и направляет развитие косной материи Вселенной, ее организацию, структурирование и эволюцию.

Направленная эволюция материи во Вселенной вызвала и продолжает вызывать к жизни бесконечное множество самоорганизующихся, развивающихся подсистем, каждая из которых, достигнув определенной стадии эволюции, порождает собственную ЭСС, то есть обретает основной — в рамках предлагаемой системы гипотез — признак, отличающий живую материю от косной. Одновременно происходит непрерывный процесс совершенствования, обновления, эволюции разума Вселенной, ее ИК. Предполагается, что строительным материалом для этого обновления становятся ЭСС подсистем, чьи тела-носители умирают и разрушаются.

Это предположение позволяет дополнить общепринятое сегодня представление о всеобщности и необходимости смерти индивида как орудия и как залога эволюции вида. Можно сказать, что смерть индивида, точнее смерть тела-носителя ЭСС обеспечивает постоянное пополнение и обновление мирового информационного континуума.

Здесь, в свою очередь, возникает вопрос о необходимости и целесообразности эволюции подсистем, чьи ЭСС ассимилируются мировым ИК. Можно предположить, что Вселенной не безразличен эволюционный уровень живых подсистем. Если общую направленность эволюции в сторону все большего усложнения подсистем можно как-то объяснить, исходя из свойств открытых самоорганизующих систем, то появление у живого признаков, которые «напоминают конструирование», не укладывается в рамки этого объяснения и вообще вряд ли может быть понято без обращения к идее внешнего формообразующего фактора.

Различные требования, предъявляемые мировой ЭСС к качеству ассимилируемых ею структур могут быть объяснены наличием различных иерархических уровней ИК. Гигантский суперразум, ЭСС, или сознание Вселенной имеет, по-видимому, как и большинство природных систем, иерархическую структуру, где компоненты разных уровней обладают различной сложностью, соответствующей специализации того или иного уровня, и ЭСС травинки, человека и звезды ассимилируются разными уровнями информационного континуума.

Отсюда следует достаточно важный для человека вывод о том, что при сложившемся во Вселенной «массовом производстве» ЭСС разных степеней сложности, включаемых в иерархию ИК, Вселенную Разумную абсолютно не интересует качество ЭСС отдельного живого существа, а следовательно — их жизнь и судьба. Поэтому являются естественными и столь многочисленными ситуации, когда развитие ЭСС — сознания, — живого существа таково, что его ЭСС после смерти вливается в более низкий, чем ему было предназначено от рождения уровень.

Обратного, наверное, не бывает.

Это еще раз подчеркивает то различие, которое существует между всеведущим и всемогущим Богом религии и Вселенной Разумной. «…Некому выслушивать обещания, так как такого Бога нет. Все, что есть, это эманации Орла, а им не нужны обещания…»

Интересным оказалось сопоставление полученной картины с взглядами толтеков-видящих. Толтеки, представляющие разум, сознание Вселенной «в виде пестрого черно-белого Орла бесконечной протяженности», содержащего «все виды эманаций» (очевидна аналогия с ИК), «поняли, что все живые существа вынуждены пользоваться эманациями Орла, даже не зная, что они такое. Они также поняли, что организм построен для захвата некоторого диапазона этих эманаций, и каждый вид имеет свой диапазон. Эти эманации оказывают большое давление на организмы, и через это именно давление организмы и строят воспринимаемый ими мир».

Толтеки «видели, что сознание чувствующих существ улетает в момент смерти и воспаряет, как светящаяся пушинка, прямо к клюву Орла, чтобы быть поглощенным. Для древних видящих это было доказательством того, что чувствующие существа живут только для того, чтобы обогатить сознание, то есть пищу Орла».

Они видели, что «этот Орел наделяет сознанием, Орел творит чувствующие существа так, чтобы они могли жить и обогащать сознание, данное им вместе с жизнью». Они также «видели, что Орел поглощает это самое обогащенное сознание после того, как чувствующие существа лишаются его в момент смерти…»

«Одно из наиболее драматических открытий, которое завещали нам древние видящие — это то, что смыслом существования всех чувствующих существ является рост сознания», что по их представлениям соответствует «точке зрения Орла, для которого наиболее изысканными кусочками являются органические пузырьки сознания».

Здесь можно провести прямые аналогии с оккультными традициями, с их представлениями о земной жизни как о школе — тяжелой, часто невыносимо тяжелой школе, дающей, и весьма недешево, знания, от качества которых, видимо, зависит что-то важное. Вспомним уроки, полученные невесть от кого, с которыми возвращались из клинической смерти, собеседники Р. Моуди. «…Знания, которые я приобрел: это упоминалось также… Какой род знаний? Знаете, это очень трудно объяснить. Но это было знанием главных вещей, их причин, основных принципов Вселенной… того, на чем держится Вселенная… Мне сказали, что это будет важным и там…» «…Знание, которое имелось в виду, это более глубокое знание; такое, какое относится к душе… я бы сказал — мудрость». Моуди отмечает, что под словом «знание» его собеседники подразумевали «больше то, что по-гречески называется «софия», или «мудрость». Причем мудрость, имеющая не столько интеллектуальное значение, сколько этическое: мудрый человек не тот, кто лишь обладает знанием — он способен на моральную оценку их применения…

Рассмотренная выше гипотеза об ассимиляции ЭСС подсистем информационным континуумом Вселенной позволяет, в качестве одной из возможных моделей развития земной цивилизации, техносферы, сделать предположение, согласно которому техносфера, исчерпав все отпущенные природой ресурсы — как в приводимой ранее микробной модели Вейника, — умрет, отдав свою ЭСС, которая вольется в мировой информационный континуум. Филогенез в последний раз повторит онтогенез…

Вернувшись несколько назад, к определению возможных целей Универсума, можно дополнить первую из них — созидание — еще одним, вполне очевидным аспектом деятельности Вселенной Разумной — познанием, процессом столь же увлекательным и бесконечным, как и созидание. Даже отвлекаясь от взаимоотношений Вселенной с окружающей ее средой, самопознание Вселенной можно определить как реализацию агрессивности, присущей Вселенной, как системе; как процесс, необходимым образом обеспечивающий созидание, структурирование материи. Вселенная не только не всемогуща, но и не всеведуща — ее самопознание бесконечно — она, как и любая другая система, принципиально не может быть всеведущей перед кошмаром непредсказуемости ею же порождаемого живого. Порождаемые Вселенной системы, как и положено детям всех живых существ, хотя и находятся вроде бы в ее власти, но эта власть, как и власть всех родителей на свете, не является и не может являться абсолютной и тиранической. Открытые и самоорганизующиеся, эти системы живут, растут, развиваются, сами порождают новые системы, повинуясь неопределенным статистическим законам. Время от времени судьба выводит их на точки бифуркации, после которых перед каждой из них вырастает ветвящееся дерево равновозможных и равновероятных путей развития: дети взрослеют и Вселенной остается только следить со стороны за их жизнью — счастливой или несчастной, праведной или нет. Наверное, Вселенная может вмешиваться в судьбу существ, являющихся ее сутью, в критические моменты их жизни, но делает ли это она? Помогает ли она самым непутевым из детей своих? Мы этого не знаем и надеяться на это не имеем права.

Эти рассуждения могут показаться носящими излишне антропоморфный характер. Но это не есть механический перенос человеческих эмоций и чувств на совершенно иное живое существо. Познание и созидание, изначально присущие человеку как признаки разума частицы Вселенной, ею же порожденной, являются одними из основных, определяющих природу человека и роднящих его с Мирозданием. «Большое-в малом», «Человек-микрокосм»-эта простая логика древних помогает мне и поддерживает меня при построении этих, кажущихся, быть может, столь странными, аналогий.

К сожалению, сегодня нет оснований для отождествления процессов познания и созидания человека и Вселенной; между ними существует очевидная принципиальная разница. Деятельность Вселенной антиэнтропийна, а познание и созидание человека ведут все живущее на Земле в энтропийный тупик, из которого не видно выхода. «Я менее, всего склонен отрицать благородство всех этих свершений и планов.(речь идет о научных и технических достижениях человека), особенно если сравнить их с убогим, ограниченным и полным опасностей существованием, которое влачил род человеческий на протяжении предшествующих столетий. Однако вот уже несколько лет, как меня беспокоит и приводит в недоумение беспорядочный, стремительный характер этого лавинообразного человеческого прогресса, которому не видно ни конца, ни края. Точные науки и основанная на них техника достигли поистине гигантских успехов, однако науки о человеке, морали и обществе плетутся где-то позади. И стала ли человеческая мудрость хоть в чем-то лучше, чем во времена Сократа?…» — пишет А. Печчеи.

Это, в целом, справедливое определение основного противоречия, не разрешенного человеческой расой.

До настоящего времени все попытки поиска вариантов развития взаимоприемлемых для человека и техносферы, не дали сколь-либо значимых результатов. Это связано, главным образом, с двумя, как минимум, причинами. Первая — это полное незнание нами целей, к которым стремится техносфера как живое и разумоподобное существо. Вторая причина связана с отсутствием четких и ясных стратегических, долгосрочных, а точнее — вечных целей у человечества. Цели, к достижению которых стремятся люди, предопределены и навязаны им техносферой, имеют сугубо материальный характер и никак не связаны с духовным миром человека и, что, наверное, самое главное, носят всецело индивидуальный характер. Люди, каждый в отдельности, являются элементами техносферы, а все социальные, государственные и иные их объединения, которые, как кажется, могли бы считаться человеческими системами, на самом деле имеют очевидную техносферную направленность и являются, тем самым, просто подсистемами техносферы. «В современном… обществе люди чувствуют себя бессильными.

Они теряют веру в то, что сами могут воздействовать на свою жизнь.

Ведь инфляция, рост преступности, безработица, международные конфликты и другие проблемы сегодняшнего мира находятся вне пределов досягаемости действий отдельных индивидов. Теряя чувство принадлежности к целому, они начинают ощущать себя безымянными. Отношения обезличиваются, человеческое общение разрушается.

В результате утрачивается ощущение своих корней, связи между поколениями… Рядовой человек… воспринимает общественные закономерности как некие глухие и слепые силы, враждебные людям…» — да простит меня автор этих строк П. С. Гуревич многоточия вместо опущенных слов, показавшихся явно лишними.

Одним из необходимейших условий, определяющих возможность объединения подсистем в систему, можно считать наличие общности целей, средством для достижения которых являются присущие системе по определению свойства адаптации и агрессивности. Очевидно, что адаптационная и агрессивная деятельность подсистем, являющихся частью какой-то иерархии, может быть реализована в виде повышения степени организации материи, входящей в подсистему, с одной стороны, и распространения своего влияния вовне — с другой. Не вызывает, видимо, сомнений, что доли внешней и внутренней направленности для разных подсистем могут быть различными, а их результирующую можно определить как меру эгоизма или альтруизма подсистемы, что прямо соотносится с высказанными выше предположениями о физичности моральных критериев. Однако необходимо подчеркнуть, что подсчет результирующей не может вестись по алгебраическим правилам: ориентация вовне может иметь целью совершенствование собственной ЭСС и тела-носителя, и, наоборот — самоусовершенствование подсистемы может служить целям организации внешних систем различных иерархических уровней.

Человек как подсистема входит в системные взаимоотношения с окружающим миром, и характер этих отношений в свете приведенных рассуждений представляет собой, наверное, наибольший интерес.

Вся история человечества — это история изменения положения человека внутри различных, но неизменно чуждых личности систем, где индивидуум — всего лишь легко заменяемый элемент, чьи личные качества интегрируются системой постольку, поскольку могут служить ее целям. Это положение может быть, видимо, объяснено тем, что люди включены в самые различные взаимоагрессивные системы — биосфера и техносфера, государства, национальности, религии и т. п. — даже совершенствование внутренней структуры которых подчинено внешним целям обеспечения собственной агрессивности и адаптации к агрессивности конкурирующих систем. Естественно, что в таких условиях роль человека сводится к участию в реализации внешних устремлений системы, в которую он входит. С другой стороны, являясь сам. системой более низкого иерархического уровня, человек обладает личным комплексом целей, далеко не всегда совпадающих с целями более высоких уровней системы, его включающих. Реагируя на постоянное давление со стороны чуждых ему систем, пренебрегающих его персональным существованием, человек углубляется в эгоистическое совершенствование себя как системы; иными словами, повышения личного комфорта — физического и душевного.

Эта разница в целевой направленности человека и системы порождает двойной морально-этический стандарт. Основными этическими нормами, внушаемыми человеку извне — со стороны системы, — являются самоотверженность во имя системы и ее целей, сочетаемая с презрением к личной судьбе и жизни отдельного индивидуума. В качестве ответной реакции на это, сознание человека постоянно порождает и совершенствует индивидуалистические этические учения, спектр которых поразительно широк — от философии суперэгоцентризма сверхчеловека до альтруистических идей всепрощения и абсолюта самоценности каждой отдельной человеческой личности. И, по-видимому, столкновение именно этих двух взаимопротивоположных этических конструкций порождает ужасающие пароксизмы злобы, жестокости, презрения к любой чужой жизни, кроме собственной.

Казалось бы, из всего выше сказанного можно сделать вывод о том, что стоит человечеству обрести единство, не разделяемое никакими рубежами — ни государственными, ни национальными, ни религиозными, ни какими другими, — то есть стать единой самодостаточной и самодовлеющей системой, как все проблемы, стоящие сегодня перед ним, будут решены. Но это не так. Образовав единую систему, обуздав и разрушив власть над собой всего комплекса существующих ныне надчеловеческих систем, но не обретя собственных внешних устремлений, человечество неминуемо унаследует от старых систем агрессивность, экспансионизм, обращенные на внешний мир — на Вселенную. Это обращение вовне выльется, по существу, в способ решения внутренних вопросов, то есть останется эгоистическим. Объединившись и решив все вопросы совершенствования своей внутренней структуры, человечество обретет, в полном соответствии с существующим уже многие десятилетия настроением, колоссальные возможности для космической экспансии; но межзвездные расстояния неминуемо породят вновь разделение, конкуренцию, вражду.

Одновременно можно предположить, что выход в космос столь агрессивной живой системы, чья деятельность носит заведомо энтропийный характер, а потому противоречит негэнтропийности процессов структурирования, осуществляемых Вселенной Разумной, неизбежно вызовет резкую ответную реакцию Мироздания. Детали такого апокалипсиса трудно представить и предугадать.

Только обращение человека, человечества вовне, сосредоточение его на внешних по отношению к общечеловеческой системе целям, альтруистическое миропонимание могут помочь человеку обрести подлинное свое место во Вселенной. «Сторонники действий считают, что все можно исправить путем непрерывного развития человеческого интеллекта и производства энергии. Однако сегодняшнее положение вещей в мире, где развитие интеллекта и производство огромного количества энергии достигли беспрецедентных масштабов, убедительно доказывает беспочвенность иллюзий, которыми эти люди руководствуются. Йога исходит из того, что истинная основа жизни может быть обнаружена лишь в результате изменения сознания, от внутреннего к внешнему, таков, по сути дела, — закон», — так писал Шри Ауробиндо об этой альтернативе современному пути развития, основанному на вере в единственность и всесилие научно-технического прогресса.

В предыдущем рассмотрении утверждалось, что современные земные системы, включающие в себя в качестве элемента человека, чужды ему и внеприродны. Что касается первого определения, то оно очевидно и не должно сегодня вызывать каких-либо споров. Второе же не совсем очевидно. Наше незнание действительных целей систем, в которые входят люди, не позволяет уверенно утверждать, что эти цели полностью противоречат целям Вселенной и об этом говорилось выше. Тем не менее, проблема для человечества заключается все-таки в обретении собственных целей, в прямом контакте и сотрудничестве со Вселенной, в исключении промежуточных иерархических уровней, обладающих неясными и, как сегодня можно сказать определенно, исключающими интересы человека целями. Путь же к сотрудничеству с Мирозданием может быть только один — это переориентация человечества на вселенскую, то есть природную, а значит, на естественно присущую человеку деятельность. Говоря другими словами, на смену разбойничьему лозунгу конкистадоров: «Мы не можем ждать милостей от природы…» должно прийти гораздо более древнее правило, сформулированное еще Фрэнсисом Бэконом: «Мы не можем управлять природой иначе, как подчиняясь ей». Одним из основных аспектов такой переориентации является то, что доступные нашему пониманию цели Вселенной — вечное созидание и вечное познание, — воспринятые человечеством как собственные, будут означать обретение им Общего Дела.

Земля после зарождения на ней жизни получила, можно сказать, статус самоорганизующейся открытой системы, чья энтропия уменьшалась. Современное же состояние Земли характеризуется ростом энтропии, что Является прямым следствием технологий, используемых нашей цивилизацией. Даже слова, обозначающие занятия человека, свидетельствуют об энтропийном характере деятельности человека: мы режем, пашем, плавим, сверлим, бурим, взрываем, пилим… и все это вдобавок происходит на фоне безответственного и безвозвратного расходования материальных и энергетических ресурсов Земли. Деятельность техносферы нарушила массоэнергетический баланс планеты, что ведет к постоянному росту энтропии и, в пределе, к термодинамически равновесному состоянию, к «коллапсу». Одна из наиглавнейших черт, отличающих Общее Дело от современной деятельности человечества, может быть определена как открытие Земли как термодинамической системы, космосу. Но это открытие никак не может быть эквивалентно расселению разросшейся колонии бактерий действующих лиц из модели Вейника. Содержание следующей эволюционной ступени, на которую должен подняться человек, не может быть сведено к осуществлению межзвездной экспансии, к распространению по всей Вселенной деятельности, порождающей энтропию. Только гармоничная природе. Вселенной деятельность, только сотрудничество в общем во Вселенной деле может стать Общим Делом человечества.

Сегодня очень трудно, если не невозможно указать какие-либо конкретные детали этой величественной работы — мы пока находимся в самом начале этого нового для людей пути — но на Земле уже прозвучало ключевое, определяющее слово, в котором содержится самое главное, самая суть Общего Дела, и слово это — экология.

Зародившаяся в прошлом веке как наука об отношениях растений и животных и образуемых ими сообществ между собой за свою более чем столетнюю историю, экология образовала многочисленные ответвления. Возникли и благополучно развиваются экология человека, или социальная экология, экология города, техническая экология и, поднимаясь выше, — этическая экология, экология культуры и экология разума.

Казалось бы, ничего особенного не происходит — зародилась новая наука, что довольно обыденно для двадцатого века и не вызывает особого удивления и даже любопытства у общественности. Удивительно другое-впервые, пожалуй, наука, имеющая вполне определенный академический статус, приобрела характер широчайшего, всемирного общественного движения. Главным же, что сыграло важнейшую роль в этой метаморфозе, стало совершающееся у нас на глазах обращение экологии из науки, изучающей вопросы взаимоотношений между живыми организмами при помощи формализованных методов системного анализа, в этическое учение. Эволюция экологии как новой этики происходит стремительно, в чем можно, наверное, увидеть отражение обретающей все больший драматизм борьбы двух основных земных самоорганиэующихся систем — биосферы и техносферы, и экология является своего рода оружием биосферы и в противостоянии разрушительной агрессивности техносферы, и в борьбе за человеческие души, за возвращение людей в естественную для них систему.

Когда между «промышленниками» и «экологистами» идет спор о возможности осуществления какого-либо проекта — это не есть борьба просто в чем-то разных, быть может, искренне заблуждающихся людей — это борются между собой две большие системы — биосфера и техносфера. Это противостояние оказывается причиной того, что все мы являемся свидетелями и участниками происходящего размежевания человеческой расы по признаку принадлежности к одной из этих систем. Я использую здесь определение «большая» как имеющую сегодня гораздо более важное значение принадлежность к биосфере или техносфере, чем к малым — государственным, национальным, религиозным и иным другим системам. Пока это размежевание носит неявный характер и не имеет четкой линии раздела, но в дальнейшем, по мере обострения ситуации, получившей, кстати, уже название «экологической», все более необходимым станет выбор каждым человеком на Земле своего места в этой борьбе.

Пока еще экология как этическая система находится в процессе становления, но уже можно предполагать ее основные черты и пути ее дальнейшего развития. Основной ее чертой, несомненно, должна стать всемировая универсальность, адекватность этике Вселенной. Вобрав в себя все, ставшие уже многочисленными, частные ответвления, экология Земли станет космической экологией. Но не надо думать, что рожденная таким образом и имеющая связь со Вселенной космическая этика, тождественная по своему содержанию космоэкологии, явится неким чудовищным насилием над природой человека, следовать которой он будет не в силах. Человек является, в первую очередь, частью природы, и как бы далеко он не ушел от нее, законы природы. Мироздания — в том числе этические — не могут оказаться чуждыми ему.

Обращение человека вовне будет означать переход от существования в качестве элемента в системах, одержимых внешними внечеловеческими и внеприродными стремлениями, от состояния, которому этически соответствует идея утраты личности, самопожертвования во имя чуждых целей системы — к осознанному единству; от противоречий двойственности, стоящих перед ним проблем — к диалектическому единству внешних и внутренних целей индивидуума. Полное тождество личных целей и целей, присущих всечеловеческой системе в целом, должно стать тем базисом, на котором космоэтика интегрирует в себе этические элементы, к соединению которых безрезультатно стремились все существующие на сегодня на Земле надчеловеческие системы.

Казалось бы, что высказанные соображения позволяют в качестве основной формулы космоэтики привести знаменитый принцип: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого как к цели и никогда не относился бы к нему как к средству», — но, эта формулировка несет на себе явный отпечаток антропоцентристского шовинизма: она отражает исключительно отношения между людьми и безразлична ко всему, кроме человека.

Необходимые изменения минимальны: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к Миру и в своем лице, и в лице всякого другого живого существа как к цели и никогда не относился бы к нему как к средству» Отличие этой формулы очевидно — человек отрекается от вечного своего антропоцентризма и признает равенство себя всему живущему во Вселенной — и звезде, и былинке под ногами. Сейчас эта формула очень трудна для практического применения, много труднее, чем исходная, которой, кстати, человечество так и не научилось пользоваться. Она может стать нормой только на каком-то этапе эволюции, когда человечество придет к необходимости объединения и сотрудничества со Вселенной в ее Общем Деле. Но даже сегодня эта формула не должна смущать своей строгостью и, в некоторых областях, кажущейся недоступностью. Не нужны никакие крайности ни вегетарианство, ни буддийское хождение на цыпочках в боязни навредить живому. Человек естественно адекватен природе и на этом этапе эволюции никак не выделен из живущего на Земле: он должен питаться плотью живых существ и он не может летать, чтобы не погубить ползающих и растущих. Космоэтика требует другого — человек не должен и не может переступать рубеж естественного и его аппетиты должны быть ограничены исключительно необходимым для жизни — грани потребностей, которую люди не имеют права переступать.

В то же время мы не можем восставать против защитившей нас от враждебности окружающего нас мира науки и техники и разом разрушить все достигнутое под луддистским лозунгом: «Назад, в пещеры!» Подобное восстание означало бы непременное прохождение какой-то переломной точки, после которой человечество оказалось бы перед неопределенным будущим. Путь от технической цивилизации не может быть ознаменован революционным разрушением техносферы, путь этот — направленная эволюция от разрозненности земных систем к единой всечеловеческой системе, к единой цели Общего дела; от индивидуалистской этики к этике любви, суть которой когда-то выразил Н. К. Рерих: «Не нужно утомительных медитаций — мысль о мире кратка: «Пусть будет миру хорошо!» Человек станет по-новому воспринимать древний, как мир, призыв: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», потому что ближним для него будет и трава под ногами, и дерево под окном, и стая птиц над домом, и звезда в небе, и люди — близкие и далекие, знакомые и незнакомые, — весь мир станет единой для всех родиной, частью и порождением которой ощутит себя каждый человек.

Таково очень краткое и не претендующее на истинность и, тем более, на единственность, изложение представления о космоэтике, как системе норм, определяющих отношения между людьми и Вселенной в Общем Деле.

Сегодня гипотеза о космоэтике Общего Дела не имеет под собой практически никаких оснований, за небольшим и не очень доказательным исключением, которое представляют контактные материалы, дающие, несмотря на всю их странность и невысокую надежность, возможность для весьма интересных интерпретаций. Вот что пишет Д. Киль об общественном облике существ, вступающих в контакты: «Складывается впечатление, что наши «космонавты» являются из мира, где… весьма вероятно нет… организованного общества. Это мир, в котором каждая индивидуальность есть просто часть огромного целого и. тотально контролируется огромным коллективным разумом или массой энергии этого целого. Другими словами, эти существа не имеют свободной воли. Они рабы, правда, очень высокого порядка.

Они часто пытались объяснить это обстоятельство людям, говоря: «Мы — одно Целое», «мы все связаны друг с другом».

Нет, конечно, ничего удивительного в том, что Джон Киль, гражданин общества, где существует традиционное отвращение к тоталитарному единомыслию, к жертвенности во имя целей системы и где, как антитеза, необыкновенно высоко поднят престиж индивидуализма, и в то же время существует и иногда довольно успешно реализуется общественный инстинкт, — кажется смущенным полученными выводами. С одной стороны, как индивидуалист, он испытывает и высказывает явное презрение к идее тоталитарного единства. С другой стороны, как существо общественное, системное, Киль, похоже, чувствует некоторую смущающую его зависть перед странными для него проявлениями какого-то не очень понятного единства, перед рабством, которое он неожиданно определяет словом «высокое», перед связями, которые, — как чувствует Киль, — объединяют чуждые существа на удивительной для Киля добровольной основе.

Можно согласиться с тем, что выводы Киля носят несколько поверхностный характер и он, не увязав даже свою собственную гипотезу о причинах присутствия на Земле чужой жизни и разума с поведением существ, представляющих этот разум, оценивает это поведение исходя из собственного социально-этического опыта.

Если же предположить, что контактерами наблюдались фрагменты деятельности на Земле членов сообщества живых существ, обладающих полным совпадением, не подвергаемой никакому сомнению всеобщей и естественной системы целей, которая была определена как Общее Дело, то поведение и психология членов такого сообщества будут, видимо, соответствовать полученному контактерами впечатлению.

Нельзя не признать, что концепция Общего дела как идея космоэтического сотрудничества единой всечеловеческой системы во Вселенной, кратко и, надо признать, крайне упрощенно представленная выше, может вызвать вполне понятные сомнения, однозначно связанные с историческим и личным опытом каждого человека. Не стремясь к достижению полной убедительности, можно, как кажется, проиллюстрировать концепцию единения приводимой ниже аналогией.

Мы уже привыкли к ставшему расхожим образу Земли как ладьи, плывущей по бескрайнему океану. Всматриваясь в этот образ, можно заметить, что сегодняшнюю ладью-Землю можно скорее уподобить галере. Мы не можем покинуть ее посреди океана, но этого мало — каждый галерник к тому же прикован цепями личных устремлений, никчемных долгов и ненужных обязательств, своей и чужой корысти, эгоизма и зависти, нетерпимости и злобы. И если судьбе будет угодно распорядиться так, что мы выживем, продолжая идти нынешним путем, и, преодолев миллионы трудностей, все же покинем Землю-галеру, то все равно потащим за собой в космос прикованные к нашим ногам ядра все той же самости, ненависти и самодовольства.

Но другой станет Земля людей, связанных общим делом. Эту Землю можно уподобить баркасу свободной рыбацкой артели, члены которой, хотя также не могут покинуть свою лодку среди бескрайнего океана, но они свободны духом, они заняты общим делом, которое суть личное дело каждого, они терпимы и добры, альтруистичны и милосердны. И если они когда-то покинут свою лодку, то сойдут на другие берега налегке, не отягощенные грузом давно забытого эгоизма.

Из определения общего дела как сотрудничества во Вселенной в ее созидании следует, что деятельность людей, занятых общим делом, тождественна деятельности экзосоматических структур, составляющих информационный континуум. Это очевидно, но отсюда следует странный, быть может, вывод о том, что рассматриваемая концепция имеет некоторое родство с Общим Делом Н. Ф. Федорова: общим делом заняты все — и умершие, чьи ЭСС влились во вселенский континуум, и люди, ныне живущие. С другой стороны, можно предположить, что механизмы участия в общем деле Вселенной должны быть адекватными механизмам созидания самой Вселенной. То есть речь идет о том, что человечество, обретшее общее дело, получит возможность применения своей психической энергии, о чем, как о необходимом эволюционном движении уже тысячелетия говорят эзотерические учения. Сегодня, однако, положение таково, что осознанные психокинетические акты совершаются только одаренными людьми и только ценой невероятной концентрации воли и приложения больших затрат собственной энергии. В то же время акты спонтанного телекинеза, как, например, в некоторых случаях полтергейста, хотя и существенно более эффектны, но даются гораздо легче, без видимых усилий и энергетических затрат. Существенно проще получаются и такие парапсихические феномены, как телепатия или целительство, хотя вряд ли можно априорно утверждать, что подъем и перенос какой-нибудь табуретки требует больше энергии, чем телепатическая связь с «Наутилусом» или «Аполлоном-14», или проведение одновременного дистанционного терапевтического сеанса с десятками бальных.

Может быть здесь и таится подсказка природы, ограничивающей пока парапсихические способности людей в соответствии с их этической недоразвитостью рамками несложного морального принципа «не навреди». И все же человек — природный телепат и психокинетик. В этой и предыдущих главах приводились некоторые примеры парапсихических феноменов, которые могут, служить основой для формулирования гипотезы, суть которой заключается в утверждении о том, что человек исподволь творит свою Вселенную. Эту гипотезу можно назвать суперсильным принципом антропности. Известная со времен великих греческих философов формула «ничего нельзя измыслить сверх сущего» обратима: измысленное может стать сущим, и это утверждение можно рассматривать как другую формулировку суперсильного принципа. Напряжение устремленного, системно мыслящего, верящего в измысленное ума способно породить и физическую картину Вселенной, где ряд экспериментов может показать некое соответствие со сконструированной, систематизирование обдуманной физической теорией, но может также создать и вполне материальный образ дьявола, плетущего интриги к «совращению раба Божьего».

Может показаться, что из суперсильного принципа антропности следует возможность создания любой мыслимой модели Вселенной, или любого монстра. Отсюда даже следует, что физика и строение Вселенной могли действительно меняться в соответствии с космогоническими представлениями человечества, то есть можно вообразить себе как реальный период существования Земли, стоящей на трех слонах. Но все же, по-видимому, реализация всех мыслимых конструкций каким-то образом ограничивается системой физических законов, определяющих стабильность той или иной модели Вселенной. Форма осуществления таких запретов может быть весьма экзотической, как, например, даваемое непосредственно информационным континуумом внедискурсивное, интуитивное знание — известно, например, что задолго до европейского научного ренессанса у многих народов древности имелись знания о строении Вселенной, мало чем отличающиеся от современных, то есть сохранение существования физической Вселенной обеспечивалось трансляцией извне стабилизирующих моделей. Все это напоминает процесс обучения, в котором обучающееся человечество путем проб и ошибок, экспериментально строя свою Вселенную, приближает ее-и свои знания о ней — к истинным.

Возможно, что мы живем в детской комнате Вселенной, которая, заботясь, впрочем, больше о себе, чем о нас, «прячет подальше спички»: знаменательно, что большинство основных, фундаментальных законов нашего мира имеет форму запретов. Другая возможная аналогия связана с образом «пещеры» Платона, которая и представляет собой ту «детскую» Вселенной, в которой мы живем. В свете, проникающем через вход в пещеру, мы поднимаем свои руки, перебирая пальцы, складываем из них разные фигуры и, жадно вглядываясь в тени на стене пещеры, пытаемся понять Мироздание.

Итак, можно сделать вывод о том, что психоэнергия не является изначально созидающим, структурирующим фактором и направленность ее в значительной степени зависит от воли системы. Очевидно также, что, несмотря на существующие сегодня природные запреты на осознанное использование психоэнергии человеком, иногда происходят случаи неосознанного, спонтанного проявления ее. Кроме того, характер физических законов таков, что процессы организации требуют больших затрат энергии, чем процессы деструкции, каковое обстоятельство отражено не без иронии в популярной поговорке «ломать — не делать». К сожалению, эти проявления процессов мышления, иногда непроизвольно становящегося эквивалентным применению психоэнергии были, — за отсутствием видимых физических оснований, — сочтены вредным суеверием и было положено немало сил для вытравливания этого предрассудка из традиционного обихода.

Жизнь, тем не менее, очень часто дает примеры удивительных корреляций между мыслями, настроениями, желаниями и их физической реализацией. Разумеется, все эти рассуждения крайне уязвимы, но я думаю, что многие могут подписаться под утверждением в том, что сосредоточенность, постоянное мысленное конструирование гораздо реже бывает результативно, чем деструктивное беспокойство, переживания, страх. Кто-то, порывшись в памяти, может назвать примеры ситуации, когда мысленное сосредоточение на структуре или на том, что «ничего плохого не может случиться», давало свои замечательные плоды. Но примеров противоположного толка можно назвать гораздо больше и, рискуя навлечь на себя обвинения в распространении суеверий и вместо того, чтобы описать все, как водится, на случайные совпадения, я все же не могу не сказать о том, что любое беспокойство о ком-то или о чем-то не должно носить деструктивного характера. Это не означает, что беспокойства не должно быть вовсе, — это невозможно, — но беспокойство это никак не должно содержать разрушительных мыслей, хуже того — образных представлений возможных несчастий, разрушений, опасностей. Угнетенная мысль, направленная на несчастье, этому несчастью способствует-так можно сформулировать правило построения энтропийной мысли. Аналогичную деструктивную роль могут играть и мысли людей посторонних: на этом, собственно, основана вера в «дурной глаз», и в этом же заключена разрушительная сила зависти.

Так в рамках рассматриваемой системы гипотез выглядит один из возможных аспектов проявления психоэнергии — ее конструирующая или разрушающая форма, — как фактор, оказывающий прямое физическое воздействие на тела и процессы в окружающем мире.

Другая форма проявления психоэнергии — информационная, заключается в способности ЭСС живых систем вырабатывать, хранить, передавать и принимать экстрасенсорным путем информацию от других систем любого иерархического уровня Вселенной. Кажется очевидным, что на информационный аспект психоэнергии налагается та же система запретов, что и на конструктивную форму психоэнергии. Представления о возможности сверхчувственного, всеопытного получения знаний непосредственно из пространства с глубокой древности присутствуют практически во всех культурах Земли, называвших этот феномен «наитием», «откровением», чему соответствует буддийское «сатори». Разработка и применение изощреннейших методик медитативного внечувственного общения с чистой информацией континуума является краеугольным камнем всех без исключения восточных учений. Мировоззренческая система толтеков-видящих целиком построена на полученных интуитивным путем знаниях. Даже многие европейские мыслители, несмотря на господство дискурсивных, аналитических методов познания, отчетливо понимали их ограниченность и говорили о возможности иных путей познания. Фома Аквинский, например, четко разделял знания по способу их получения на три категории: «Существуют три степени достоверности: высшая, данная божественным откровением, вторая, доказанная наукой, и третья, низшая, полученная из личного опыта». Уже в новейшее время ему вторит американский ученый Р. Л. Хейлброннер: «Дискурсивное мышление, как правило, не дает новых идей: его функция накапливать и передавать прошлый опыт в рутинных формах. Все же новое в сфере мысли связано с образами ассоциативно-метафорического мышления, рождаемого в таинственных и неподконтрольных нам психических процессах».

В этом высказывании проявляется весьма характерная для европейской науки особенность, тесно связанная с ограничениями, налагаемыми на мышление ученых эмпирически-позитивистским характером исповедываемого ими материализма. Возникновение принципиально новой идеи, интуитивное озарение объясняется только как результат непознанных процессов, происходящих в глубинных слоях психики, в подсознании и являющихся результатом либо накопления и внезапного прорыва на уровень сознания некоего неосознаваемого личного опыта, либо как проявление генетической памяти, или памяти предков.

Представление о памяти предков как о возможном источнике интуитивного знания вполне очевидно связано с влиянием одной из замечательнейших теорий психологии — учением об архетипах К. Юнга, считавшего, что каждый индивидуум обладает так называемой родовой памятью, то есть является носителем коллективного бессознательного, включающего в себя весьма многочисленную галерею первообразов-архетипов, организующих весь последующий жизненный опыт данного человека.

Однако кажется, что попытки поиска источника интуиции в тайниках человеческой психики, базирующиеся, в том числе, на учении об архетипах, не учитывают того факта, что геном человека обладает очень значительным, но все же ограниченным информационным объемом, в котором, кроме того, должна быть записана грандиознейшая программа роста и развития такой сверхсложной с-нашей технической точки зрения, — конструкции. Конструкции настолько сложной, что поневоле закрадывается мысль — а может ли даже столь содержательная инструкция по сборке, с ее 3 миллиардами знаков, обеспечить создание и развитие чуда человеческого тела без взаимодействия с какой-то дополнительной внешней программой? Не в пользу генетической памяти как источника извечной мудрости свидетельствуют также и очень странный парапсихический феномен — психография. Психографией, или автоматическим письмом, называется способность некоторых людей (ряд парапсихологов утверждает, что таких людей около 30 %), находясь в расслабленном, аналогичном медитации состоянии, воспринимать и записывать информацию, обладателями которой эти люди заведомо не могут быть.

Психографы описывают акт автоматического письма как произвольное, но «подчиненное какой-то внешней силе» движение руки с ручкой по листу бумаги. Чаще всего во время записи психографы не воспринимают смысл записываемого, а многие — и после. Так, известный бразилец Шику Шавьер, обладавший лишь начальным образованием, написал — причем не только на португальском языке, несколько десятков книг по философии и эстетике. Эти книги, как отмечалось специалистами, представляют собой глубокие и серьезные сочинения. Другой бразилец, Карлос Мирабелли, судовладелец, полуграмотный человек, помимо написанных им весьма сложного содержания книг, в состоянии транса говорил на 26 языках. Несколько лет назад произвела сенсацию книга американской писательницы Тейлор Колдуэлл, написавшей о средневековых врачах. Эта книга произвела большое впечатление на историков, увидевших в ней поистине академическое знание описываемой эпохи. Вместе с тем следует отметить, что Колдуэлл при написании этой книги практически не пользовалась историческими источниками.

Феномен автоматического письма вряд ли можно объяснить памятью предков, поскольку вызывает некоторое сомнение природная целесообразность записи в геноме Шику Шавьера двухсот написанных им книг, и это обстоятельство послужило, по-видимому, причиной того, что даже сторонники гипотезы реинкарнации не сочли возможным включить психографию в число феноменов, доказывающих правоту их гипотезы.

Подобные несообразности способствовали выдвижению другой группы гипотез, связывающих появление новых знаний с деятельностью «сверхразума» человечества, то есть информационным полем человечества как системы. П. А. Флоренский писал: «Великое не возникает случайно и не бывает капризной вспышкой: оно есть слово, к которому сходятся бесчисленные нити, давно намечавшиеся в истории.

Великое есть синтез того, что по частям фосфорически мерцало во всем народе; оно не было бы великим, если бы не разрешало собою творческое томление всего народа». Заслуживает внимания мнение такого крупного писателя, как У. Фолкнер, похожее высказывание которого в рамках предлагаемой гипотезы можно считать мнением специалиста по получению информации извне: «В воздухе носится своего рода идейная пыльца, которая оплодотворяет близкие по складу умы здесь и там без какого-либо прямого контакта между ними».

Экспериментальным подтверждением существования внечувственного механизма передачи информации стали, вызвавшие в научных кругах бурное возмещение, знаменитые опыты Руперта Шелдрейка. В этих экспериментах группе добровольцев по одной из программ английского телевидения была показана картина, на которой в путанице загадочных черных и белых пятен надо было разглядеть портрет. Была подготовлена и вторая картинка-тест, которая на этом этапе не демонстрировалась. Через некоторое время после показа картинки была дана ее разгадка.

На втором этапе эксперимента обе картинки показывали в Европе, Южной и Северной Америке. Причем первая демонстрация проводилась до передачи в Англии, вторая — после.

Результаты опытов показали, что если телевизионная передача практически не повлияла на угадывание смысла тест-картинки, то частота угадываний смысла рисунка, показанного перед этим в Англии, повысилась после передачи вдвое-втрое.

Расчеты показывают, что вероятность случайного получения такого результата не превышает 0,01. Несмотря на то, что этот результат достаточно весом, Шелдрейк намеревается продолжать проверку своей гипотезы.

Менее надежными, чем опыты Шелдрейка, но весьма впечатляющими свидетельствами возможности получения внеопытной информации, являются показания пациентов доктора Моуди: некоторые из них приводились выше. Вот еще одно короткое свидетельство. Женщина средних лет описывала это таким образом: «Был такой момент — и это иначе никак не описать — когда я как будто знала все… На мгновение как будто бы коммуникации перестали быть нужными. Мне показалось, что все, чего бы я ни захотела узнать, я бы все узнала».

По-видимому, деление информации, предложенное, наверное, лет семьсот назад Фомой Аквинским, справедливо по своей сути. Живые системы — и человек в том числе — вырабатывают и хранят информацию: эту информацию можно назвать интраинформацией. Кроме того, живые системы обмениваются информацией с другими системами — получаемую таким образом информацию можно определить как экстраинформацию. Способность к приему экстраинформации — врожденная или благоприобретенная, достигнутая упорным сосредоточением на какой-либо проблеме или получаемая вроде бы играючи, счастливым мигом озарения, является характеристикой живой системы, аналогичной параметрам некоего антенного контура, точность настройки которого на внешнюю информацию континуума Определяет одаренность, талант, гениальность человека.

Можно также предположить, что ступени познания, разграниченные Фомой Аквинским, есть не что иное, как эволюционные ступени развития познавательных способностей человека, сегодня освоившего лишь первые две и стоящего в растерянности перед едва приоткрытой дверью, ведущей в главную сокровищницу Мироздания.

О недостаточности разума, его ограниченности в познании сущего говорят многие индийские и тибетские источники. «Ауробиндо Гхош заявляет буквально следующее: способность думать — это замечательный дар, но способность не думать — дар еще больший. Он обращает внимание на то обстоятельство, что фактически все открытия делаются, когда мыслительная машина останавливается хотя бы на какое-то мгновение… Таким образом, парадоксальный призыв: «Думайте не о словах, не думайте словами» — оказывается основанным на знании тонких, не всегда поддающихся прямолинейному измерению закономерностей человеческой психики. Научившегося «не думать» настигает озарение потому, что он свободен от любого груза и давления, даже невесомого, какое несет с собой мысль…» — пишет исследователь восточной культуры В. М. Сидоров.

И. С. Шкловский в своей последней и наиболее, пожалуй, пессимистической статье высказал гипотезу, которая, как может даже показаться, прямо вытекает из представлений восточных мыслителей о недостатках того самого разума, в котором западная цивилизация видит вершину и завершение человеческой эволюции разума, составившего человеку славу «венца творения». Завершая свои многолетние драматические размышления о причинах «молчания космоса», Шкловский писал: «Если мы придерживаемся вполне единственного взгляда, что разум есть одно из «изобретений» эволюционного процесса, то не следует забывать, что не все «изобретения» в конечном счете являются полезными для данного вида. Природа слепа, она действует «ощупью», методом «проб и ошибок». И вот оказывается, что огромная часть «изобретений» не нужна и даже вредна для процветания вида. Так возникают «тупиковые ветви» на стволе эволюции. Количество таких ветвей неимоверно велико. По существу, история эволюции на Земле — это кладбище видов. Характерными признаками эволюционного тупика у некоторого вида служит гипертрофия какой-нибудь функции, приводящая к прогрессивно растущему нарушению гармонии.

Вспомним чудовищно гипертрофированные средства защиты и нападения (рога, панцири и пр.) у рептилий мезозоя. Или, например, неправдоподобно развитые клыки саблезубого тигра. И невольно напрашивается аналогия: а не являются ли современные гипертрофированные в высшей степени противоречивые «применения» разума у вида Гомо Сапиенс указанием на грядущий эволюционный тупик этого вида? Другими словами, не является ли самоубийственная деятельность человечества (чудовищное накопление ядерного оружия, уничтожение окружающей среды) такой же гипертрофией его развития, как рога и панцири какого-нибудь трицератопса или клыки саблезубого тигра? Наконец, не является ли тупик возможным финалом эволюции разумных видов во Вселенной, что естественно объяснило бы ее молчание?» Современное состояние человеческой цивилизации, казалось бы, подтверждает сказанное Шкловским. Однако имеется весьма существенная разница между рогами, клыками и разумом, поскольку последний, в отличие от рогов и клыков, хотя бы потенциально все же способен оценить грядущую опасность и найти альтернативы гибели от собственных рук.

Вывод поэтому может быть сделан только один — эволюция человека далеко не завершена, и все современные надежды и упования на силу разума как на единственный инструмент познания мира можно уподобить — самоуверенности неандертальца, строившего картину Мироздания по опытным данным своим и своих ближайших соплеменников.

Система гипотез, рассмотренная в этой и предыдущих главах, позволила в схематичном и упрощенном виде представить некоторую предполагаемую модель эволюционного будущего человечества — одну из многих возможных моделей. Объединение человечества во взаимосвязанную систему, обладающую свойствами единого живого существа, сотрудничество этой системы со Вселенной в ее познавательной и созидательной деятельности, овладение психоэнергией, как основным творческим инструментом Вселенной Разумной, полная трансформация этики человечества, связанная с переходом от этического дуализма межчеловеческих отношений и отношений человек-природа, к этике Вселенной вот основные, пожалуй, черты этого гипотетического будущего.

Разумеется, нарисованная картина мало обоснована в теоретическом и опытном плане — но это вопрос дальнейших разработок и получения новых фактических данных. Однако кроме этого существует весьма разочаровывающая особенность этой гипотетической картины, роднящей ее с некоторыми социальными утопиями. Это — видимое отсутствие прогресса, перспективы дальнейшего движения общечеловеческой системы.

На самом деле — что же дальше? Каким может быть дальнейший эволюционный путь человека, человечества? Будет ли это качественно иной, но очень похожий по сути процесс линейного, но теперь уже психоэнергетического прогресса, процесс постепенного наращивания знаний и психотехнологического могущества? Или это будет нечто вроде точки Омега Тейяра де Шардена, «точки, за пределами которой… мы не можем непосредственно ничего видеть», точки основы и апофеоза гипотезы де Шардена, необыкновенно человечной гипотезы, чего в истовой борьбе с идеализмом не видят, к сожалению, воинственные и прямолинейные материалисты из крайне левых сект? Будет ли это какой-то иной путь развития, знание о котором нам принципиально недоступно? Может быть наши сегодняшние представления о развитии, прогрессе, эволюции вообще неприменимы к разумным системам такого масштаба, имеющим к тому же взаимосвязь с разумом Вселенной? Взаимосвязь, какую обретают экзосоматические структуры людей, вливающихся после смерти тел-носителей в информационный континуум Вселенной, и, может быть, они дадут какую-нибудь подсказку? Последний раз в этой книге обратимся к Моуди: «Очень часто сообщают, что во время предсмертных переживаний изменяется время. Об этом свидетельствуют многие пациенты.

Например, одной женщине во время явной клинической смерти показалось, что она находится в райском окружении. Когда я спросил, как долго это продолжалось, она ответила: «Вы можете сказать — одну минуту или десять тысяч лет. Здесь это не имеет никакого значения». Мужчине, который был захвачен дымом и огнем, также показалось, что он парит над своим телом и видит других, как они бегут спасать его. Он говорил, что в этот момент его физическое окружение как бы полностью исчезло и вся его жизнь развернуто предстала перед ним в то время, как он обозревал ее в присутствии Христа. Когда его спросили, как долго это продолжалось, он сказал, что если бы ему пришлось перевести это на язык обычного времени, то он полагает, что это продолжалось самое меньшее один час. Ему было сказано, что он должен вернуться, обзор исчез и он вновь увидел свое физическое окружение. Люди, которые, как он видел, спешили ему на помощь, как бы застыли в тех же позах, в каких они находились перед началом обзора.

Когда ему показалось, что он вернулся в свое тело, все действие опять пошло своим ходом. По словам еще одного человека: «Время там не похоже на здешнее время».

Кажется, «в этом мире прозрачных друг для дружки душ» само понятие времени теряет смысл. Здесь мы сталкиваемся с одним из наиболее поразительных феноменов нашей реальности — со временем, категорией в равной степени обыденной и привычной, и в то же время представляющей из себя одну из самых жгучих тайн нашей реальности. Или того, что мы считаем нашей реальностью…