С рассветом Конану предстояло отправиться в не очень приятное путешествие. Ехал киммериец, переброшенный через конский хребет, со связанными руками и ногами. Крепкие узы, стягивающие грудь, затрудняли дыхание, а он даже не пытался их слегка расслабить, поскольку ему постоянно приходилось думать о равновесии. Варвара никак не закрепили к спине лошади, и падение с высоты на мощеную улицу грозило закончиться для него увечьем. К счастью, из-за ранней поры, свидетелей этого унизительного сопровождения почти не нашлось. Если б собралась толпа и кто-то признал бы в пленнике известного пирата, то в Конан мог бы просто не дожить до завтрашней экзекуции, тем более, что его эскорт был скромным. Брошенные некоторыми зеваками камни отразили щиты обученной охраны. Иногда слышался свист или долетали обрывки оскорблений, но Конан заметил, что в столице Империи не все слепо ненавидят корсаров.

Кавалькада въехала на рынок Аграпура, когда только начинала просыпаться уличная торговля. Обходя ставящиеся шатры, всадники добрались до главного храма города, за которым виднелась стена портового гарнизона. Наконец, массивные ворота форта захлопнулись, отрезав прибывших от утренней тишины улиц.

Внутри крепости суетилось и галдело огромное количество солдат, готовящихся к празднику. Свисающий головой вниз головой пленник не мог хорошенько присмотреться к легендарной верфи. Бесчисленные когорты невольников, собранных здесь со всего света, россыпи корабельных снастей и фюзеляжи недостроенных судов составляли лишь малую часть целой картины. Однако этого вполне хватило, чтобы Канан подумал: не глупо ли было связываться с таким могуществом.

Крепость располагалась на холме, и варвар теперь оценил масштабы военного порта, раскинувшегося внизу. Зрелище откровенно встревожило северянина. Гавань напоминала муравейник, кишащий боевыми галерами и легкими парусниками. А сколько еще кораблей скрывали стены доков? Где-то примерно посредине залива ютилась пиратская флотилия, выглядевшая жалко по сравнению с армадой Империи. Киммериец рассмотрел невидимые с моря ряды катапульт, грозящих из-за стен его соратникам. Положение судов Красного братства казалось незавидным. Конан сравнил пиратов с добычей ленивой акулы, которая в любой момент могла нехотя захлопнуть пасть…

Эскорт подъехал к гарнизонным казармам. О них киммериец имел довольно ясное представление, благодаря рассказам бежавшим оттуда дезертирам: Квадратный двор, окруженный стенами. По одной сторожевой башне в каждом углу. Обязательные катапульты и высокое здание, смотрящее окнами на море. Верхние этажи казармы занимал командный состав. Просторные, светлые квартиры офицеров и морских чиновников разительно отличались от полутемных каморок первого этажа, где ютились простые солдаты. Ниже солдатского жилья находился подземный каземат. Там ожидали своей участи пираты, контрабандисты, проштрафившиеся матросы и военнопленные, захваченные в морских сражениях.

После прибытия стража расседлала коней. Двое солдат грубо сбросили узника на мостовую. Варвар разразился проклятиями. Не обращая внимания на ругань, конвоиры поволокли его вниз по ступенькам, и через пару минут киммериец стоял перед туранским лейтенантом — статным, усатым мужчиной в красном тюрбане.

— Рассеките ему путы, — велел он. — Офицеры флота не истязают пленных.

— Да это же кровавый Амра, ужас всего Вилайета, — возразил старший конвоир. — Негодяй способен перегрызть тебе горло быстрее, чем я съем финик.

Видимо лейтенант не внял предостережению, поскольку вынул нож и лично начал резать веревки Конана.

— Если я брошу парня в клетку связанным, то другие узники могут забить его до смерти. Хотя бы ради развлечения, — сказал офицер. — А для завтрашней экзекуции Амра нам нужен целый и невредимый.

— Тюрьма полна дружков пирата. Лучше бы засунуть его в отдельную камеру.

— К сожалению не получится, — развел руками лейтенант. — Свободных мест у нас нет.

Глубоко вздохнув, Конан растер занемевшие плечи и оглядел своих врагов. Если бы они не сняли с него путы, то пришлось бы самому разрывать их и проломить несколько черепов. А так Кром избавил киммерийца от столь рискованного шага.

С пленением варвара изначальный план пиратов не слишком менялся. Единственно, друзья не получат золота за продажу Амры. Наверняка Филиопа сумела улизнуть и поведала все Сантиндриссе, тогда стигийка объявит туранцам о бегстве Конана прошлой ночью и продолжит переговоры насчет драгоценностей. Значит, идея с побегом отсюда и освобождением пиратов практически осталась в силе…

Караульные по винтовой лестнице довели варвара до массивной решетке. Тюремщик открыл проход, чтобы впустить всю троицу. Потом к удивлению Конана решетка встала на место, закрывая вместе с пленным также его охрану. Внутри царил мрак. Когда глаза киммерийца немного привыкли к темноте, то он разглядел перед собой сырой коридор.

— Вперед, собака! Шевелись! — сзади Конана по спине ударили дубинкой. — И без фокусов, иначе мало не будет! — последовало еще несколько крепких ударов.

За время путешествия по мрачному подземелью варвар сопротивления не оказывал. Наконец, солдаты пихнули его на прутья следующей решетки. Послышался звон ключей.

— Принимайте пополнение! — после толчка киммериец споткнулся и упал.

Камера была весьма большой, поскольку стены не просматривались. Пол оказался покатым и чрезвычайно влажным. Слух улавливал приглушенные проклятия и чье-то тяжелое дыхание. Замок со скрежетом закрылся, караульные ушли.

— Кто пожаловал? — загудела густым басом тьма. — Наверное очередной жирный контрабандист? Из Пхифа? — предположили другие мужские голоса.

Варвар поднялся на ноги.

— Я Амра из Красного Братства, а кто спрашивает?

— Что?!! Неужели сам Амра? Амра, гроза Западных Морей? — недоверчиво бормотали во мраке.

Голоса приближались, под стопами хлюпала вода. Первой выросла фигура могучего человека. Еще варвар заметил, что с обратной стороны решетки на него пялятся маленькие, злобные глазки какого-то старика.

— Мы рады приветствовать знаменитого Амру в нашем скромном жилище, — мускулистый, бородатый мужчина, шемит — насколько это позволяло определить освещение, подошел к киммерийцу. — А ты убирайся, шакал! — рявкнул верзила старику за решеткой. Противно хихикая, морщинистое лицо исчезло.

— Меня моя флотилия заждалась, поэтому дольше суток я у вас гостить не намерен.

— Эх, — шемит горько усмехнулся. — Да завтра здесь никто из нас уже не будет сидеть. Ну ладно… если тебя действительно зовут Амра, то чуть ниже ты можешь найти людей из твоей команды. Им ли не знать своего капитана, — бородач фамильярно хлопнул Конана по плечу, приглашая прогуляться вниз. — Я, кстати, Вулпус и я тоже был пиратом. Правда, речным…

Они шагали, меся ногами жижу. Словоохотливый шемит объяснил Конану, что данная крепость построена на берегу Ильбарса и ежегодно оседает все глубже под собственным весом, поэтому подвалы обычно полны водой, а на самом нижнем ярусе есть канал, который соединен с рекой.

— У обоих вылетов имеются решетки, — сразу огорчил Вулпус спутника, видя оживленный интерес того. — Иногда уровень воды повышается настолько, что узники попросту тонут, особенно в период весеннего половодья.

Единственным источником света здешнего подземелья служили дыры на потолке, проделанные для вентиляции. Удивительно, но в нижней части попадались сухие ниши, где и обитало большинство заключенных.

— Теснота тут страшная, — рассказывал Вулпус. — Порой случается, что кого-то ночью придушат до смерти. Обычно не везет хворым. Некоторых мучают боли в костях и почти все погрызены.

— Крысами? — поинтересовался Конан, следуя за провожатым.

— Нет, крабам, — оглянувшись, бросил шемит. — Ночью твари выползают из канала и пробуют пожрать нас заживо. В такой сырости раны от клешней никак не хотят затягиваться. Слава богам, что крабы съедобны.

Конану удалось отыскать Иваноса, Фердинальда и Йоркина. Старый жрец валялся в бреду, но двое других бурно приветствовали своего бывшего командира. Кроме прочего среди массы дезертиров, грабителей и воров киммериец узнал нескольких знакомых пиратов из Красного Братства. Люди Конана слышали о прибытии пиратского флота, однако не чаяли встретить капитана здесь. Они гнили в темной дыре, надеясь лишь на то, что Братство их выкупит или обменяет на пленных туранцев. Не виделась им также перспектива быстрого побега. Остальные же узники, наоборот, возбужденно зашептались, подслушав разговор варвара с товарищами. Конан не планировал освобождать всех поголовно, но не торопился никого разубеждать в обратном.

Только простодушному Вулпусу показалось, что дело решено.

— Почему бы тебе не взять нас с собой, коли ты надумал бежать? — спросил он тихо. — Многим суждено завтра умереть, так помоги нам. Мы же будем драться за тебя и сейчас, и после, не жалея сил.

— Я подумаю… если вы поможете мне, — уклончиво сказал варвар и переменил тему: — Вот, например, караульные здоровы как быки. Я почувствовал их силу на собственной шкуре. Какова численность местной охраны?

— Охраны? Какой такой охраны? — хмыкнул шемит. — Ни один нормальный туранец не полезет в эту нору. Ты говоришь о старикашке Рондо и его прихвостнях? Они тоже узники, но узники доверенные, — он оглушительно захохотал и даже вывалился из скальной ниши. Раздался плеск воды. Мокрый Вулпус, прошипев ругательство, стал немного серьезнее: — Ублюдков всего шестеро, считая этого куска дерьма, начальника.

— За стариком числятся какие-то преступления?

— Спроси лучше, чего он не совершил, — Вулпус снова фыркнул однако более сдержанно. — Туранцы выделили ему ключи от камер и паршивый коридор, по которому тот имеет право лазить и ощущать себя королем. Помощники у него из бывших компаньонов. Наверное ты получил по хребту от них?

Пещера, где велась беседа, не была единственным казематом под зданием гарнизона, о чем Конан вскоре узнал. Внизу насчитывалось три подобных помещения, заполненных массой бедолаг. Зарешеченные входы ко всем трем камерам находились в подковообразном коридоре, где разрешалось ходить только людям Рондо. Винтовую лестницу наверх отделяла такая же решетка.

Киммериец выяснил, что его люди содержаться по разным камерам. Обмен сообщениями между ними был возможен, хоть и не прост. Заключенные перестукивались друг с другом через стены, выбирая наиболее тонкие места. Конана не посадили в среднюю камеру, поэтому переговоры с наиболее отдаленной заняли много времени.

Попытки установить связь продолжились до обеда. Тюремщики начали разносить еду. В каждую камеру они впихивали лохань с протухшей рыбой и несколько буханок заплесневелого хлеба. К счастью для больных и немощных питания хватало, поскольку тошнотворная снедь не пользовалась особым спросом у арестантов. Наиболее крепкие узники, которые первыми достигали корыта, не могли проглотить слишком много таких помоев.

Между тем, час экзекуции неумолимо приближался. Список развлечений выглядел солидно. Он включал выкалывание глаз, сажание на кол, сожжение заживо… Напоследок оставили самое занимательное: разрывание в клочья пирата Амру и его сподвижников. Столица просто сгорала от нетерпения.

— Тебе известно о грядущем морском представлении? — спросил шемита Конан. — Говорят, первая попытка была неудачной из-за безумных выдумок проклятых колдунов.

— Правильно говорят, — подтвердил Вулпус. — Надеюсь ты слышал также, что в день турнира изобретения магов будут употреблены против вашего флота с целью его полного уничтожения. Хотя последние вести могли еще до тебя не дойти, ведь их узнали лишь накануне некоторые наши, которых загнали на принудительные работы в порту. Есть ли вам чем ответить?

— А? Возможно… — потрясенный новостью киммериец старался не выдать своего удивления. — При определенных обстоятельствах мы уже отплывем далеко в море.

— Касательно меня, — осторожно начал Вулпус, — то я слышал много плохих вещей о морском пиратстве. На реке оно считалось почти торговлей. Так, отдельные вылазки с горсткой людей. Экипаж гребцов постоянно менялся, добыча делилась поровну, и потом каждый распоряжался своей частью по личному усмотрению. Все встреченные мною морские корсары рассказывали об изнурительной работе при веслах и о строгом наказании за малейшую провинность. Пиратских капитанов сравнивали с тиранами, хуже туранских офицеров флота и даже самого Йилдиза. Найдется ли у вас местечко для таких свободолюбивых бродяг как я?

— Никто еще не жаловался на мой деспотизм, — сказал варвар мягко, дабы не отбить желание заключенных к бегству. — Дисциплина у нас присутствует, но она продиктована законами Красного Братства и авторитетом вожаков. Я сам научился подчиняться, когда служил наемником в туранской армии, поэтому мои люди тоже должны исполнять приказы без возражений. Покладистые не имеют тяжелой жизни. Однако хватит болтовни, пора заняться делом! — отрезал он.

Действо началось. Вулпус и Конан донесли деревянное корыто с объедками до решетки, чтобы просунуть под прутьями. Неожиданно толпа бородатых мужчин без видимого повода бросилась на киммерийца. Его сбили с ног и стали окунать головой в помои.

— Ты собачье отродье! Демон! — ревели нападавшие, сопровождая выкрики градом ударов. — Ты пиратская гниль, за которую страдают честные контрабандисты. Кто топил наши суда с товарами? Помнишь, шакал, партию вендийских ковров?! Теперь сдохни, морской ворюга! Захлебнись этим дерьмом!

— Стража! Эй, стража! — затряс решетку Вулпус. — Вспыхнул бунт, на помощь! Речные бродяги убивают Амру!

Из полумрака выплыло крысиное лицо Рондо. Тюремщик внимательно присмотрелся к сцене. Конан, сбросив парочку противников, дрался отчаянно, но силы были не равные. Через минуту лицо голова варвара снова оказалась в лохани.

— Сюда, ребята! — громко позвал Рондо своих помощников. — Туранцам этот негодяй завтра нужен живой. Нас отхлещут плетьми, если его прикончат. Ко мне! Разбейте несколько пустых черепов!

Заскрежетал засов, размахивающие дубинками, орущие люди Рондо ворвались в клетку. Их моментально атаковали несостоявшиеся убийцы Конана вместе со своей недавней жертвой. Ненависть узников к варвару будто испарилась. Вооруженную охрану просто задавили числом. Вулпус одним прыжком выскочил через неприкрытую решетчатую дверь и сильно толкнул Рондо. Старик повалился навзничь.

Заключенные, расправившись с тюремщиками, высыпали в коридор. Конан притиснулся сквозь толпу и подбежал к лежавшему Рондо.

— Ну-ка отвечай, падаль, — могучая рука подняла старика за горло, хорошенько припечатав о стену, — где ключи?

— Здесь… сейчас, господин… — давясь словами от страха, затараторил Рондо. Он отстегнул от пояса и подал киммерийцу ржавый ключ.

— Только один? — Конан подкинул его на ладони. Вокруг них сгрудились беглецы. — Или ключ подходит ко всем дверям? — варвар указал поверх коридора, где в темноте пряталась решетка, ведущая наружу.

— Нет… капитан… туда у меня нет доступа, — проглотил слюну трясущийся Рондо. — Но этот ключ отлично открывает другие камеры.

— Слизняк говорит правду? — спросил у шемита Конан. — Я думал ему вручили все ключи.

— К клеткам определенно, — Вулпус подошел ближе. — Правда, я искренне сомневаюсь, чтобы туранцы дали ему возможность преодолеть внешний заслон.

— Да-да, капитан, мне не настолько доверяли. Боялись, что мы с ребятами сбежим при первом удобном случае.

— Ладно, пес… — Конан брезгливо отшвырнул старика и обратился к узникам: — Начни мы истязать Рондо, пришли бы туранцы ему на помощь? — большинство людей выразило сомнение, что немного успокоило дрожавшего тюремщика.

В конце концов, заключенные решили проверить прочность большой решетки в конце коридора. Там, c противоположной стороны железных прутьев их спокойно поджидали двое вооруженных до зубов имперских солдат.

— Значит, бунтуем? — весело, без тени опаски поинтересовался один из них. — Не морочьте себе голову, отсюда вам не выбраться.

— А ведь как, наверное, хотели бы, — сказал второй. — Но зачем эта спешка? Мы и так вас выпустим завтра, — он заливисто рассмеялся.

Конан скрипнул зубами, признавая, что туранцам действительно нечего не угрожает. Подумаешь, узники захватили коридор! Не имея оружия кроме нескольких дубинок и цепей им не выйти на свободу. Раздраженный киммериец освободил пленников из двух оставшихся камер. Их ситуация слегка улучшилась. По крайней мере, как хмуро заметил Фердинальд, они теперь могут ходить по сухому полу. Еще оставалась зыбкая надежда на другой конец подковообразного коридора. Его похоже не охраняли, хотя решетка там не уступала в прочности первой. Как можно ее сломать голыми руками?

— У нас в подземелье сидит две сотни сильных мужчин, — подвел итог Конан. — Кром! Давайте же развлечемся и наделаем такого шума, что эти проклятые казармы тряхнет до основания!

Люди охотно приступили к делу, чтобы хоть немного излить свою злость. Целью выбрали мощные колонны, подпирающие потолок. Вокруг столбов обмотали цепи и принялись дергать в разные стороны.

Изначально каменные подпорки не хотели поддаваться, но когда заключенные сосредоточили усилия на одном столбе, тот дрогнул, а сверху посыпался гравий.

Кто не принимал участия в раскачивании колонн, те во всю мочь колотили палками по стенам. Грохот стоял ужасающий, и так продолжалось до вечера, поскольку работали без передышки. С наступлением сумерек терпение туранцев лопнуло, и вниз спустились сразу три офицера флота. Киммериец выдвинулся к решетке. Вулпус встал чуть позади, остальные толпились еще дальше.

Речь повел уже знакомый Конану лейтенант. Его старшие товарищи видимо из гордости в переговорах не участвовали и лишь молча слушали.

— Капитан Амра, — лейтенант сразу взялся за дело, — шуметь глупо. Нам желательно видеть вас отдохнувшими перед завтрашней казнью, а ваши действия лишены всякого смысла. Вы только измотаете себя и нас. Можем ли мы попытаться понять друг друга?

— Все зависит от того, что вы предложите, — невозмутимо ответил варвар.

Офицер оглянулся на свое начальство и, получив благосклонный кивок, продолжил:

— Наилучшую вещь, которую можно предоставить человеку в твоем положении, это быстрая и безболезненная смерть. Если ты убедишь заключенных угомониться, то я ответственно заявляю, что утром тебя повесят без запланированных ранее изощренных пыток.

— Ммм… — Конан напустил на себя задумчивый вид. — А какие гарантии ваших обещаний за нашу тишину? Я не дурак верить словам врагов. Кроме того, — прибавил он, услышав сзади шепот, — что ты предложишь моим людям?

Лейтенант отошел от решетки. Долгую минуту туранцы весьма бурно совещались.

— Слушай меня, капитан, — вернувшись, заговорил офицер, — командование готово пойти на еще большие уступки. Если вы разойдетесь по камерам и отдадите ключи, мы смягчим приговор для двадцати узников насколько возможно. В дополнении же тебе будет позволено покинуть темницу…

Конан не мог поверить собственным ушам, но офицер еще не закончил:

— … тайком, поскольку народ и император требуют твоей головы. На твое место мы подставим кого-нибудь. Правда, придется отрезать тебе язык и правую руку, чтобы ты не выдал нашего секрета и не вернулся снова к пиратскому ремеслу. Если согласен, тогда приступим немедленно.

— Никогда, — твердо сказал Конан. — Мне не нужна свобода, если мои соратники останутся здесь, — из-за его спины раздались одобряющие возгласы. — У меня другое предложение: вы отпускаете всех, а я останусь и делайте со мной завтра, что вам угодно. Но люди должны невредимыми добраться до пиратских кораблей, — киммериец рассудил, что ему одному будет легче сбежать отсюда, нежели имея на хвосте кучу разномастного сброда. — И еще наш флот должен беспрепятственно покинуть залив.

Прозвучал хор радостных голосов. Лейтенант, бросив взгляд на кислые лица туранских офицеров, покачал головой.

— Боюсь, ничего не получится. Твои условия необходимо согласовать с императорским двором, а времени крайне мало. Мы считаем нецелесообразными дальнейшую беседу.

— Прекрасно, тогда все возвращаются на прежние позиции.

Переговоры завершились. Конан вместе с товарищами продолжил штурмовать очередную колонну. Однако энтузиазма у них несколько убавилось — люди понимали неотвратимость завтрашней смерти. Столб шатался, ходил ходуном, но смог выстоять.

Спустя пару часов безнадежной борьбы, которые, тем не менее, доставили туранцам хлопот, один из охранявших тыл пиратов срочно вызвал капитана. Парень так волновался, что почти тянул Конана за собой.

Киммериец побрел к решетчатой двери, где с той стороны его дожидались две фигуры в серых плащах и капюшонах, закрывающих лица. Варвар отослал пирата.

— Ну? — спросил он подозрительно. — Что такое?

— Ты Амра… или Конан из Киммерии? — тонкий голос говорившего и запах благовоний выдавали в нем евнуха.

— Откуда тебе известно, что оба имени принадлежат одному человеку? — варвар немного отступил, избегая вероломного нападения. — Кто ты такой?

— Мое имя не суть важно, — пришелец тоже отодвинулся от прутьев. — Я императорский чиновник, послан с определенной миссией, скажем… неофициально.

— И дальше? — Конан был склонен доверять ему гораздо меньше, чем трем предыдущим собеседникам. — Кого еще ты привел?

— Меня просили передать тебе некоторую вещь, — евнух, проигнорировав вопрос пирата, достал из-под полы небольшой предмет. — Видишь ли, иногда невольники разных господ оказывают друг другу мелкие одолжения… — человек на секунду умолк, вглядываясь в темноту. — Слуги заботится о своей безопасности не хуже высоко рожденных вельмож, — он протянул варвару руку. — Мой визит не получил бы одобрения кое-каких знатных персон. Рабов наказывают очень сурово. Надеюсь, ты понимаешь, что наша встреча должна остаться тайной…

— Хватит нести чушь! — у Конана заканчивалось терпение. — Это очевидно. Кто тебя прислал?

— Это также не суть важно, — пришелец отдал варвару сверток. — Думаю, ты знаешь как им распорядиться.

Конан осторожно развернул посылку, опасаясь ловушки. Там лежал маленький железный ключ, наверняка подходящий к решетке перед киммерийцем.

— Прощай, Амра, — евнух начал подниматься по ступенькам. Его загадочный спутник двинулся следом.

— Погоди! Почему мне помогаешь? — Конан засунул ключ в скважину, тот действительно подошел. — Эй, — снизив тон, окликнул варвар, — хотя бы назовись.

Походка второй фигуры показалась ему смутно знакомой. Где-то он уже видел такое плавное покачивание бедер.

— Неужто Оливия?

Обе тени растворились в сумраке. Стараясь не скрипеть, киммериец приоткрыл тяжелую решетку. За ней было помещение, такое же как то на противоположном конце коридора, только здесь не стояли туранские солдаты. Наверх вела лестница. Воздержавшись от преследования таинственных незнакомцев, Конан вернулся к узникам.

Требовалось обдумать их следующие шаги.