Смуглый, мускулистый воин в кольчуге и шлеме оказался первым противником, который стал на пути Конана. Он бросился на киммерийца с безудержной яростью. Его клинок был гораздо длиннее лезвия варвара, заставив последнего быстро сокращать дистанцию. Изворотливый как кот киммериец отскочил от первого выпада, второй принял на меч и нажал своим весом на скрещенное оружие. В какой-то момент противник потерял равновесие, и Конану удалось окрасить ему кольчугу кровью в области плеча. Однако мелкая царапина не лишила воина присутствия духа, поэтому все последующие атаки он с успехом отбил. Исход схватки решился одним ударом в голову. Правда, меч Конана не раскроил череп врага, а только срезал ухо, но вызвал боль и обильное кровотечение. Грязно выругавшись, солдат пошел в наступление с еще большим неистовством, совершенно забыв о защите. Это его и погубило. Такая ошибка всегда становилась для соперников киммерийца последней в их жизни. Меч Конана, пробив кольчугу, на три четверти вошел в живот солдата.

Варвар едва успел выдернуть клинок из трупа, как подвергся нападению следующего врага, на сей раз темнокожего иранистанца.

Вероятно, этот удар достиг бы груди капитана пиратов, если б противник не поскользнулся на мокром от крови настиле. Конан одним ударом снес голову человеку, решившему, что охотник может стать добычей, и, наконец, осмотрел картину схватки. Палуба походила на скотобойню, где его люди сцепились намертво с матросами и охранниками судна. Даже при беглом взгляде не вызывало сомнений, что часы обороняющихся сочтены. Тут краем глаза варвар заметил летящий в него снаряд. Кто-то из канониров, развернув катапульту, начал стрелять по озверевшим пиратам. Конан вовремя присел, но Огелусу, прыгнувшему на палубу следом, повезло гораздо меньше. Предназначенное капитану ядро выбило молодого разбойника за борт. Не мешкая, киммериец ринулся в сторону стрелявшего и свалил его ударом рукояти. Однако парень был только оглушен, поскольку человек, умеющий ладить с катапультой, мог бы пригодиться в будущем.

Конан огляделся в поисках других противников. Между тем, бой подходил к финалу, хотя, и продлился дольше прежних столкновений. Вооруженные солдаты, крайне редко сопровождающие торговые суда, дорого продавали свою жизнь. Только сейчас варвар задумался об их пребывании. Какой драгоценный груз охраняло такое количество солдат, не говоря уж про катапульты?

Последняя группа защитников сосредоточилась на корме. Здесь же находился люк, ведущий в подпалубные помещения, возле которого они все сгрудились. Их состав был весьма разномастным: матросы, вооруженные чем попало (даже баграми!); один выживший офицер; кучка босоногих ребят из корабельной прислуги; а также двое богато одетых мужчин в тюрбанах — по виду туранских вельмож. Аристократы держали кривые сабли, усыпанные драгоценностями, так, будто готовились к поединку с благородной дамой, но не к кровопролитной схватке со смертельным исходом.

Пираты кругом обложили горстку несчастных, уже подсчитывая в уме прибыль. Волкам оставалось лишь дорезать жертву.

Конан, осведомленный о привычках подчиненных, крикнул зычным голосом:

— Бросьте оружие и сдайтесь на милость закона Красного Братства!

— Да-да, — вторил ему Дикколо, — или скорехонько отправитесь в преисподнюю.

— Закона?! — взвизгнул один из аристократов. — Как ты смеешь, вор, говорить о подобном, если единственный и неоспоримый закон в стране Его Императорского Величества Йилдиза обвиняет всех вас в тягчайших преступлениях! — вельможа потряс своей дорогой саблей.

— Не стоит, благородный Абдал, — обратился к нему стоящий сбоку офицер, услышав грозный ропот морских разбойников. — У пиратов собственные правила и обычаи, о чем знает любой мореплаватель. Возможно, их капитан, — он кивнул в сторону Конана, — хочет выдвинуть нам свои условия.

— Ерунда, Тибалек! Где, по твоему разумению, записаны сии пресловутые законы? Пираты, умеющие только грабить и убивать, поголовно неграмотны. Что касается меня, — продолжал туранский дворянин, — то я готов забрать к праотцам еще кого-нибудь из этого сброда.

— Смотрите, он хочет драться! Прикончим их! — распалялись пираты.

— Нет!!! — воззвал Тибалек, становясь между противоборствующими сторонами. — Спешу напомнить, что я капитан данного судна и в море ответственность лежит на мне. Поэтому приказываю выслушать этих людей и не провоцировать для нашего общего блага, — он бросил свой меч на палубу.

Большинство мореплавателей поступили аналогично, тогда как вельможа чуть опустил саблю в ожидании дальнейшего развития событий.

— Весьма благоразумно, — кивнул Конан. — Мы подчиняемся своим правилам, и ваша участь будет решена согласно им. Но сперва вы должны выдать перевозимый вами товар.

— К чему разговоры? Перережем грязных свиней и сожжем вместе с посудиной! — прерывая Конана, завопил громила Пуникос.

— Вот именно! Пуникос прав! Смерть торгашам! — раздались крики. — Какие там законы, если они первые обстреляли нас из катапульты!

— Убили Аркоса и Скорфо! — подхватили остальные.

— Бедняга Захарий лишился головы! — не преминул добавить масло в огонь Дикколо.

Обстановка накалялась, зазвенело оружие. Конан, предчувствуя начало кровавой бойни, поднял голос:

— Мечи убрать, собаки! Кто нарушит наш закон, поплатится жизнью. Я лично сверну шею смутьяну! Помните о том, недоноски!

Выдержав паузу, киммериец перенаправил внимание пиратов на другую тему:

— Как насчет пополнения? Неплохо бы возместить потери среди гребцов.

— Верно! — откликнулся пиратский хор. — Давайте немного развлечемся!

Кольцо вокруг потенциальных жертв чуть разомкнулось.

— Эй! Есть желающие примкнуть к Красному Братству? — начали выкрикивать разбойники.

Сквозь толпу протиснулся зембабвиец Джувала, который, несмотря на молодость, обычно исполнял роль судьи в спорных ситуациях.

— Любой член экипажа захваченного корабля может вступить в ряды Красного Братства, чтобы свободным корсаром бороздить море и получать справедливую долю добычи, — по памяти процитировал юноша. — Однако единственным и неизменным условием является собственноручное убийство новобранцем своего бывшего командира или вождя. Так гласит закон, — закончил Джувала и окинул цепким взглядом остатки команды противника.

— Что? — взволновался Тибалек. — Неужели таковы ваши законы, капитан?

— Ну, вроде того, — пробормотал Конан.

Выжившие мореплаватели переглядывались. В их глазах таилось неуверенность, смешанная с отчаянием. Каждый подозревал соседа: не купит ли тот себе жизнь ценой его крови.

Собравшегося протестовать Абдала пресек возглас бородача Пуникоса:

— Что ты за птица, гирканец? — здоровяк обращался к босоногому мужчине с желтым цветом кожи и раскосыми глазами, похожим на номада из восточных степей. — Может, ты военнопленный?

Корсар лезвием меча вспорол ему рубаху. Кожа под тканью была исполосована длинными рубцами. Спина и плечи человека носили следы бича.

— Невольник… Отвечай! Как тебя зовут?

— Тамур, — сказал матрос неожиданно твердым голосом. Тамур Лага, вождь племени Храйда.

— Отчего-то ты не выглядишь великим вождем, — презрительно оскалился Пуникос.

— Ладно, Тамур, — махнул рукой Конан, — или как там тебя величают. Не хочешь ли получить вольную жизнь взамен на кровь напыщенного туранского щеголя?

Пуникос по-кошачьи подскочил к младшему из вельмож и вырвал у него оружие прежде, чем тот успел среагировать. Двое других пиратов умело разоружили Абдала, проигнорировав шквал оскорблений.

Пуникос вручил пленнику дорогую саблю туранца.

— Давай, степняк, выпотроши своего мучителя и ты вмиг окажешься в нашей компании. У тебя будут все сокровища морей и веселая жизнь пирата. Я думаю, мой капитан, это по справедливости, — он с ухмылкой слегка поклонился Конану.

— Пусть будет так, — сказал наблюдавший за происходящем варвар. — Если они не обижали команду, то бояться им нечего.

Молодой гирканец сжал рукоять сабли. Он переводил угрюмый взгляд с Пуникоса на высокую фигуру Абдала и обратно. Туранский вельможа смотрел прямо в глаза будущему убийце, в котором боролись страх смерти и верность господину.

— Что с тобой, Тамур? Ах, я понимаю! Ты трусишь пролить благородную кровь. — Пуникос потянулся за своим ятаганом. — Тут нет ничего сложного, я тебя сейчас научу.

Тамур, наконец, принял решение. Вскрикнув, он ударил, но не туранца, а стоящего перед ним пирата! Однако здоровяк обладал великолепной реакцией, его кривой ятаган отбил саблю отчаявшегося матроса. Лезвия столкнулись несколько раз, тем не менее, дуэль долго не продлилась. Корсар превосходил опытом молодого противника, и вскоре на палубе добавилось еще одно мертвое тело. Короткая стычка, сопровождавшаяся поощрительными возгласами морских разбойников, закончилась под рукоплескания в честь победителя.

— Сопляк все равно не был бы хорошим пиратом, если испугался головы в тюрбане, — вытирающий ятаган Пуникос сплюнул. — А теперь, — он гаркнул в сторону пленников, — кто из вас готов испытать сей прекрасный клинок при убийстве командира?

— Ааах!!! — Тибалек вдруг со стоном рухнул на колени и уткнулся носом в грязный настил.

Невысокий, белокурый моряк выдернул кинжал из спины предательски сраженного капитана.

— Я сделал это! — крикнул человек, пустившись в пляс по палубе. — Когда я стал пиратом, мне не нужна сабля — достаточно моего стилета!

Конан взглянул на «нового» пирата. Тот, по-видимому, был умственно отсталым, о чем свидетельствовали его дерганые движения и гримасы лица.

— Смерть Тибалеку! Да здравствует Братство! — выкрикивал безумец.

— Молодчина! — разбойники шумно восхищались поступком убийцы.

— Замечательный пример остальным!

— Настоящий пират!

— Из него выйдет толк!

— Или раньше корм для рыб, ха-ха!

— ….Не надо более горбатиться и получать за работу плети. Я теперь пират! — бесновался парень, размахивая кинжалом.

— Да, пускай сдохнет Тибалек! — усатый туранец выхватил у Джувалы клинок и добил капитана под одобрительный гул корсаров.

— Эх, Тибалек, — вздохнул Абдал, — вот ты и узнал, каково заключать соглашения с преступниками.

Его слова потонули в общем шуме. Матросы поднимали с палубы оружие и остервенело кромсали труп несчастного капитана.

— Хватит вам резать холодные останки одного купца! — Пуникос старался перекричать гвалт. — Столько народу не может присоединиться к Братству! Убивайте живых, чтобы заслужить право находиться среди нас!

Джувала набрал в грудь воздуха, собираясь внести ясность по данному вопросу, но Конан опередил юношу:

— Прекратить! Я сыт на сегодня пиратскими законами. Довольно уже забав! — рявкнул киммериец, выискивая в толпе глазами недовольных. — Лучше осмотрим груз, — варвар указал мечом на крышку люка.

— У-уу! Добыча! — завопили пираты. — Убьем пленников и разделим богатство! — особо рьяные бросились к морякам с кинжалами.

— Стойте! — окрик Конана заставил их замереть. — Резня закончена, а непонятливым я объясню по другому, — пригрозил капитан, готовый разрубить пополам любого ослушника.

Наступила тишина. Разбойники взвешивали шансы против могучего варвара. Безусловно, все вместе они смогли бы его одолеть, но скольких капитан прихватит с собой на тот свет — не знал никто.

Конан подозвал Джувалу:

— Держи узников под охраной, пока мы не проверим улов.

— Значит, не есть десерт до ужина? — улыбаясь и говоря тихим голосом, чернокожий пират пробовал смягчить ситуацию. — Конечно, ты, капитан, не всегда соблюдаешь законы Красного Братства, однако они рекомендуют избавляться от свидетелей во избежании лишних хлопот. Мы можем их утопить, если тебе не хочется видеть больше крови на борту.

— Я не намерен убивать аристократов, — с нажимом сказал Конан. — Живой вельможа способен принести нам больше золота, чем стоит груз этой лохани. И так уж часть мы потеряли, — киммериец кивнул на изуродованное тело Тибалека, потом слегка небрежно на бледных пленников, которых его слов немного обнадежили: — Отпустим бедолаг за выкупом.

— Выкуп?! — взвился Пуникос, заглушая протесты товарищей. — Бел и Дагот! Такого никогда не случилось раньше! Да они все разболтают про нас!

— Ты дурак! — Конан поморщился. — Невозможно обогатиться ничем не рискуя. Мы отличаемся отвагой и наша слава гремит среди Красного Братства. Я не собираюсь резать каждого свидетеля из-за того, что вы трепещите перед туранским флотом. Пусть себе живут и обсуждают наши действия во всех портах моря Вилайет!

— Капитан Амра! — воскликнул Джувала. — Думаю, ты не вполне усвоил правила пиратской жизни. До сих пор пропажу торгового судна могли списать на бурю или коварные рифы. Никто не стал бы с уверенностью обвинять корсаров. Слава, о которой ты говоришь, — он сердито тряхнул головой, — является злейшим врагом пирата. Если откроется правда про наше участие в гибели кораблей, то купцы будут избегать здешних вод как огня. Зато сюда приплывут боевые галеры Империи, а у них острые зубы. Остальные Братья отвернутся от нас!

— Нет, Джувала, — возразил Конан, — такая слава принесет нам выгоду. У команды атакуемого корабля душа провалится в пятки, когда противники узнают, что сам Амра стоит с ними борт о борт. И никто не сумеет избежать наших угодий, поскольку они — весь Вилайет целиком! Скоро море вспенится нашими судами… и весельным, и парусным.

— Какие суда? Неужели ты задумал использовать этот сундук, вместо того чтобы отправить его на дно? Мы будем ходить впредь на двух судах?

— Два или двадцать, неважно — отмахнулся киммериец. — Единственная проблема заключается в наличие полноценного экипажа и офицеров, способных четко выполнять мои приказы. Впрочем, люди сами к нам потянутся, когда мы станем владыками моря. Так уже было на Западном океане!

Последнее замечание еще с давних времен оставалось лишь мечтой Конана, но варвар не спешил рассказывать о ней подчиненным.

— Капитан, сюда!

Некоторые пираты не принимали участия в перебранке, полной криков и оскорблений. Вместо обсуждения слов главаря они баграми и копьями выламывали люк, добившись в конечном итоге успеха. Несколько человек собрались прыгать вниз, а один решил отвлечь внимание киммерийца от затянувшегося спора.

— Капитан, я не уверен, но мне показалось, что снизу доносятся чьи-то голоса, — принялся объяснять разбойник подошедшему Конану.

— Серьезно? — киммериец заглянул в темный лаз. — За мной, ребята, мы должны все исследовать.

Спустившись по лестнице, он очутился в коридоре с многочисленными закрытыми дверьми. Конан сильно надавил на одну из них, откуда, по мнению пирата, слышались странные звуки.

Дверь распахнулась, и варвар с обнаженным мечом в руке ворвался вовнутрь. За ним у порога столпились пираты. Взору Конана предстала маленькая каюта, оббитая бархатом. Посреди, располагался туалетный столик, заставленный разными флаконами. Напротив входа виднелось круглое окошко, пропускающее немного солнечного света. В дальнем углу съежились две женщины, которые испуганно разглядывали пришельцев.

— Хе-хе. Наш храбрый капитан ожидал встретить опасность. И точно, тут оказался редкий, весьма необычный груз, — первый разбойник зашел в каюту и, расстегивая пояс, направился в сторону женщин.

— Убирайся прочь! — Конан схватил его за локоть. — Всем освободить проход! Лучше обыщите трюм, собаки!

Пираты, видя в глазах варвара стальной блеск, нехотя подчинились.

— А теперь разберемся с вами! — рявкнул женщинам киммериец. — Встаньте к окну! Кто вы такие!

— Мирные путешественницы, — черноволосая красотка в шелковой тунике, поднялась навстречу Конану. — Я Филиопа, дочь живущего в Шахпуре графа Аристархоса. Моя служанка Сулула, — она указала на вторую девушку, также достойно одетую, хотя уступающую красотой госпоже. — Вероятно, ты тот, кого называют Амрой.

— И дальше что? — Конан впервые слышал свое прозвище, произнесенное столь нежным и мелодичным голосом.

— Если ты действительно Амра, то мы отдаемся под твою опеку, — опустившись на одно колено, Филиопа взяла окровавленную руку киммерийца и поднесла ее к своему лицу. — Мне известно, что судно захвачено людьми из ужасного Красного Братства — звенел голосок девушки. — И я умоляю тебя, самого могучего среди пиратов, сжалиться над двумя несчастными женщинами. Прошу огородить и других пленников от жестокого обращения, ведь они, защищая нас, выполняли приказы моего отца. Поверь, я могу быть благодарной, — сказала в завершение красавица, целуя ладонь варвара.

Филиопа говорила, не пряча взгляд, и в Конане просыпалось желание. Девчонка была просто восхитительна. Настоящая золотокожая богиня с огромными темными глазами и совершенной фигурой. С упругой грудью, проступающей через тонкий шелк, и длинными ногами, почти не скрытыми легкой зеленоватой туникой. Кроме того, киммерийцу нравились смелые и решительные женщины.

— Становится ясным, откуда на купеческом судне взялись солдаты и катапульты, — сказал он, отметив, что тоже ласково пожимает ей руку. — Причина в тебе?

— Да, мне и двум моим кузенам требовалась охрана, — девичья ладонь выскользнула из его руки, — а еще моему приданому, что спрятано в трюме. Я плыла к гирканским берегам, чтобы стать супругой наследника тамошнего знатного рода. В общем, так решили оба наших семейства, — зачем-то уточнила Филиопа.

Конан пригласил женщин подняться наверх.

— Следовательно ты желаешь оставаться под моей защитой до получения выкупа за твою свободу? — спросил Конан уже на палубе.

— За меня и мою любимою служанку, если ты не можешь отпустить ее раньше.

— А заплатит кто? Граф Аристархос или твой богатенький жених? — варвар направился к пленникам.

— Обратиться к моему отцу будет более уместно. Моих спутников, — девушка указала на аристократов, — можно высадить с запасом продовольствия на туранской земле. Я уверена, что они донесут сообщение кому надо. Кузены никогда меня не подводили.

— Хорошо сказано, дорогая Филиопа, — лучезарно улыбнулся Абдал.

— Согласен, — кивнул Конан.

Вокруг женщин собрались пираты. К ним присоединился высокий коринтиец, только что вылезший из трюма на свет. Он был облачен в роскошный пурпурный плащ, его голову украшала серебряная ваза.

— Иванос, чем похвастаешься?

— Знатная добыча! — хмыкнул тот. — Драгоценности, ткани, специи, изысканная посуда…

Пираты радостно загалдели.

— Неплохо, — сказал Конан и подозрительно принюхался.

В дыхание боцмана явно присутствовал аромат выдержанного вина. Киммериец решил взять дело в оборот прежде, чем его шайка перепьется.

— Ничего не трогать и не пробовать всяких там «специй», пока я не разделю добычу. Иванос, выставь охрану в трюме. Излишне любопытных приводить ко мне для беседы, — он многозначительно погладил рукоять меча.

— Слушаюсь, капитан, — отчеканил боцман.

— Я останусь здесь с необходимым экипажем. Остальные поплывут под командой Иваноса и в случае штиля баркас возьмет это судно на буксир. Мы направляемся к Джафуру, где поделим захваченное добро!

Пираты по своему обыкновению заворчали, впрочем, быстро умолкли.

— Пленных, — варвар ткнул пальцем в сторону кормы, — высадим на сушу, обеспечив провизией и водой. Большего для них сделать не получится, — шепнул он Филиопе, глядя в ее темные глаза.

— Не страшно. Какой-нибудь проходящий мимо корабль доставит их на юг.

— За женщину я назначаю выкуп в двадцать талантов золота, — провозгласил киммериец.

Пираты остолбенели, пораженные названой суммой. Они отказывались верить собственным ушам, хоть Филиопа, похоже, не удивилась.

— Также возможен равнозначный обмен на товары или оружие, — пояснил Конан. — Твоему отцу придется договариваться о посредничестве с кочевниками, которые стоят лагерем около Джафура. До полного расчета ты останешься со мной. Слышали меня, морские шакалы? — повысил он голос. — Цена окончательная, Амра с Черного Побережья не привык торговаться!

— Что ждет мою бедную служанку? — поспешила напомнить Филиопа. — Я понимаю… Сулулу могут взять с собой другие…

— Э… — замялся варвар, поймав взгляд Оливии.

Лицо боевой подруги, минуту назад поднявшейся на борт захваченного судна было хмурым. Безусловно, от нее не укрылось то, как смотрел Конана на Филиопу. Честно говоря, киммериец совершенно забыл про Оливию, но теперь его внезапно осенило.

— Нет, девушка не сойдет на берег. Однако пленники Красного Братства не имеют права служить, посему отдаю твою Сулулу на попечение госпожи Оливии, — обращаясь к Филиопе, он тщательно выговаривал слова, чтобы Оливия хорошо слышала. — Я, в свою очередь, сумею позаботиться о вас троих.

— Не иди вопреки нашим правилам, капитан, — высказал общее мнение Пуникос. — Согласно традиции Красного Братства, любая пленница должна развлекать всех пиратов, пока не испустит дух. Многих задевало, что ты единственный из нас пользуешься женщиной. А сейчас тебе и вовсе захотелось трех! Этому не бывать, даже если некий граф окажется идиотом и отвалит гору золота за маленькую сучку…

Речь Пуникоса оборвалась с молниеносным взмахом тяжелого меча Конана. Пираты смогли лишь услышать свист в воздухе и отвратительный хруст раскалываемого черепа. Большинство даже не уловило момента, когда варвар выхватывал меч.

Тело бунтовщика составило компанию мертвецам на залитых кровью досках настила.

— Что еще противозаконного? — прищурился киммериец.

Ответом послужила абсолютная тишина.

— Тогда все трупы за борт. Пускай кто-нибудь пересчитает живых. Смыть кровь с палубы и к парусам! Шевелитесь, собаки! Я чувствую дуновение ветра.