Светало. Тела лежащих вповалку людей зашевелились. Пираты спросонья ругали холод и сырость. Вокруг до сих пор простирался густой, молочно-белый туман. Сквозь пелену Конан с места рулевого не видел видеть нос баркаса, едва различая темный силуэт катапульты посреди палубы. Ночью киммериец просыпался время от времени, но так ни разу и не смог разглядеть на небе месяца или звезд. Туман не пропускал не единого звука, не слышалось даже плеска лениво колышущихся волн. Питьевые запасы у корсаров истощились. Некоторые после завтрака, состоящего из твердых сухарей, чтобы утолить жажду слизывали с весел капли влаги.

Дальнейшее пребывание в этом мареве способствовало нарушению дисциплины среди членов экипажа, поэтому капитан решил безотлагательно начать поиски источника пресной воды. Лишь пополнив питьевой ресурс, имело смысл продолжать погоню. Варвар планировал быстро достичь береговой линии, замеченной накануне ими на востоке, и после взять северное направление. Он отдал приказ поднять якорь, а сам, передав руль подчиненному, пошел к бушприту. Здесь уже стояло два человека. Один пытался пробить взглядом окружающую их завесу, второй держал наготове лот для промера глубин.

Пираты налегли на весла. Вновь ожила дудка Йоркина. Извлекаемая старым жрецом монотонная мелодия, скрип уключин, да редкие удары волн об борта, потревожили угнетающее безмолвие. Баркас все дальше и дальше погружался в белую мглу.

Каждый замер лота подтверждал близость суши, и спустя час пираты почти добрались до берега. Вначале их встретила невидимая гряда подводных камней, которые стали предостерегающе тереться о днище, вынудив «Ведьму» несколько изменить курс. Потом перед ними возникли стебли водяных растений (похожих на камыши, но гораздо выше и толще). Очень скоро отдельные палки тростника сменились настоящими зарослями, как будто море внезапно превратилось в безграничное болото. Вот только нигде не наблюдалось подходящего места, куда было бы можно вытянуть судно. Скрежет багров по каменистому дну действовал на нервы.

Наконец, Конан почувствовал, что киль баркаса коснулся мягкого ила.

— Тут словно все вымерло, — пробормотал варвар про себя, а вслух громко известил: — Нужно грести вдоль стены тростника, пока не обнаружим устье какой-нибудь реки — где причалим. Глупо лезть напролом через эту траву… А так у нас быстрее появится возможность найти пресную воду и человеческое поселение. Туземцы обычно строят жилища в речной долине. И не возобновляй своих демонических стонов, — обратился киммериец к сидящему на корме Йоркину, — мы поплывем без твоей музыки. Рулевой, отведи баркас от камышей, но правь так, чтобы сохранять их в пределах видимости!

Вид берега, после путешествия у кромки тростников, зачастую превосходящих рост Конана, оставался неизменным. Впрочем, проклятый туман все равно скрывал рельеф местности от взоров наблюдателей. Отправка разведчиков вплавь не гарантировала необходимый результат. Кроме того в зыбкой трясине существовала угроза жизни людей, и еще капитан полагал, что его подчиненные вполне могут сбежать посуху обратно в Джафур. Однако никаких признаков реки или хотя бы конца водяных зарослей по-прежнему не было.

Вдруг Конан, рассматривающий с носа поверхность моря, резко выпрямился.

— Суши весла! — прозвучал приказ киммерийца. — Всем тихо!

Повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь вялым причмокиванием волн.

— Что случилось, капитан? — рискнул поинтересоваться стоящий рядом пират.

— Посмотри сюда, — Конан указал на рябь, которая расходилась перед баркасом. — Кто-то незадолго до нас здесь проплывал в тумане. Я бы поклялся… Корабль или нечто другое…

Корсары начали возбужденно перешептываться. В голосах разбойников проскальзывал страх. Тем не менее, варвар, пристально всматриваясь вдаль, взмахнул рукой. Гребля возобновилась, правда, теперь люди соблюдали предельную осторожность. Конан остался у бушприта, готовый скомандовать остановку при обнаружении малейшей опасности. Берег маячил по правому борту, но за все время из тумана не показалось ни одно живое существо. Не слышалось также голосов птиц и диких зверей. Не беря в расчет пучки сорняков, окрестности выглядели мертвыми.

— Если тут действительно проходило судно, то наверняка — трирема, — рассуждал киммериец. — Под нами довольно мелко и… — варвар присмотрелся к поверхности, — заметно некоторое течение. — Эй, проверить вкус воды!

Человек, зондировавший дно, привязал к веревке кружку и спустил вниз. Попробовав забортную воду, он с отвращением ее выплюнул.

— Слегка солоновата, капитан, но буквально пропитана запахом гнили.

— Значит, поблизости бежит какой-то поток.

— Туман рассеивается, капитан! — второй пират, дежуривший на носу простер вперед ладонь. — Земля видна!

В самом деле, воздух становился прозрачнее. Парень указывал на узкий канал между плавнями и дальше на песчаный плес.

— Лево руля! — Конан обернулся к кормчему. — Вот оно устье реки. Отталкивайтесь веслами от дна, здесь неглубоко.

Сам он вооружился багром, чтобы устранять возможные плавучие препятствия. Несмотря на значительное просветление, обзор был еще ограничен. Холод тоже не желал отступать, зато киммериец мог видеть реку во всем великолепии. Устье представляло собой настоящий лабиринт малых протоков, змеящихся между колониями камышей, островков и песочных наносов. Канал, в который попала «Ведьма», являлся одним из множества ответвлений, однако Конан придерживался его русла ввиду достаточной глубины. И все же на пути встречались мели. Тогда пиратам приходилось освобождать застрявший баркас силами всего экипажа. Порой они огибали неожиданно возникшую помеху боковыми ответвлениями. Слабое течение реки временами вовсе не ощущалось. При отсутствии такого указателя терялась всякая ориентировка и выбрать правильную дорогу без угрозы заблудиться было крайне тяжело. Таким образом, после очередной попытки, закончившейся песчаным тупиком, Конан принял решение взойти на берег. Исследовав тростниковые джунгли, варвар сделал вывод, что прорубиться сквозь них будет непросто. Длинные, копьеподобные стебли с удивительно твердой сердцевиной еле поддавались лезвию меча.

Варвар вернулся назад. Наиболее легковесного Дикколо товарищи подняли над головами на конце одного из весел. К сожалению, тому не удалось обнаружить взгорья либо верхушек лесных деревьев. Повсюду раскинулись необъятные поля камыша. Теперь Конан досадовал об оставленной ими мачте. По крайней мере, с ее верхней точки они смогли бы определить местонахождение туранских кораблей. В свете подернутого дымкой солнца окружающая морских разбойников вода виделась угольно-черной, но на поверку оказалась багрового цвета, как вино или кровь. Пират с лотом опять смочил ей рот и даже проглотил несколько капель, заявив, что она просто отвратительна. В этой вязкой воде не водилось никакой живности, даже лягушек, хотя киммериец вроде бы заметил на берегу комаров и следы ужей. Неестественное омертвение здешних краев не улучшило настроя. На баркасе смолкли привычные для Конана жалобы команды. Правда, тишина обострила древние инстинкты варвара, который чувствовал странные изменения в обстановке.

— Капитан, посмотри туда! Дерево!

Конан вытащил багор из воды и поднял взгляд. За все время их скитаний по болоту показался хоть какой-то ориентир.

— Да, дерево, — кивнул киммериец. В иных условиях радость пирата увидевшего его вызвала бы смех, но сейчас оно выглядело первым благородным растением на фоне гнусных сорняков.

Дерево с толстым, слегка искривленным стволом издали напоминало иву. Верхние ветви, более легкие и гибкие, чем снизу, касались поверхности воды. Лучшего места для швартовки при сложившейся ситуации было трудно вообразить. Требовалось решить лишь одну проблему. От дерева баркас отделяло обширное пространство, поросшее камышом.

— Как нам доплыть? — нервничая, спросил кто-то из корсаров. — Может, воспользоваться другим каналом?

— Нет, — отрезал Конан. — Мы вырубим себе дорогу.

Послушное приказу капитана судно врезалось в заросли. Тростник сдаваться не хотел и отчаянно сопротивлялся.

— Вперед, еще немного! Я вижу просвет! Добравшись до дерева, мы пошлем кого-нибудь наверх, чтобы осмотреться… — Конан выпустил из рук багор, отскакивая от заваливающегося на него тела.

Им оказался человек, отведавший недавно речной воды. В течение минуты пират ловил воздух широко открытым ртом, потом конечности несчастного начали цепенеть. Смерть настигла беднягу так неожиданно, что падая он чуть не увлек за борт своего капитана.

— Кром и свора демонов! — закричал пораженный варвар, метнувшись к застрявшему в густой растительности багру.

Он рванул крюк, и тогда на головы замерших гребцов посыпались белесые трубки. «Стручки или коконы» — подумал киммериец, однако истошные вопли быстро заставили его изменить мнение. Экипаж «Ведьмы» подвергся нападению неизвестных насекомых. Степень их опасности Конан оценил моментально, когда одна извивающаяся тварь принялась вгрызаться в плечо ближнего к нему пирата. Мужчина, ухватившись за червяка обеими руками, сумел оторвать от себя мерзость только с куском плоти. Из ужасной раны ударила алая струя. Впрочем, остальным досталось не меньше. Насекомые походили на гусениц, имели твердую кольчатую структуру, несколько пар ног и подобные бритвам мощные челюсти. Никто не знал ядовиты ли твари, но они и без того наносили серьезный урон. Численность пострадавших неуклонно возрастала.

— Гребите, прах вас побери! — орал Конан, стремясь прекратить панику.

Варвар сразу смекнул, что необходимо скорее убираться из проклятых зарослей, если им дорога жизнь. Поэтому он неистово орудовал багром, использую всю силу своих мускулов и игнорируя впившуюся в него гусеницу. Насекомое сосало кровь, проникая все глубже под кожу, и причиняло невыносимую боль. Вместе с тем, любое промедление означало верную гибель.

— Прорываемся, иначе нас сожрут живьем!

Пример капитана вдохновил экипаж. Истерзанные пираты заработали веслами, и баркас понесся вперед.

Для команды «Ведьмы», вынырнувшей из тростников на открытую воду, мгновения растянулись в часы. Зато теперь люди могли отомстить своим обидчикам. Всех червяков извлекли и уничтожили. Некоторых пришлось вырезать с помощью ножей. Промыть раны не представлялось возможным, ведь вода за бортом несла смерть. Кроме отравившегося ею умер еще один человек. После битвы с зубастыми гусеницами парень скончался от обильной кровопотери.

Передохнув, разбойники вновь погребли к дереву. Широкий канал определенно тек в том направлении, и посему было решено никуда не сворачивать. Впервые подул легкий ветерок, пригнувший камыши по обеим сторонам заводи. Больше всего пиратам хотелось очутиться посреди Вилайета и забыть про это место, однако на их лицах читалось сомнение относительно такой перспективы. Члены экипажа, ощущавшие себя заживо похороненными посреди топи, с тревогой ожидали новых распоряжений капитана. Конан, напротив, не терял присутствие духа. Когда канал раздвоился, киммериец легко отыскал нужный проход. Несколько раз попадались участки редкого тростника, но обошлось без повторных атак насекомых.

В конечном итоге все вздохнули с облегчением, когда «Ведьма» выплыла на широкое водное пространство, окруженного бахромой камыша. Посреди заводи располагался песчаный остров, где и росло вожделенное дерево. Его размеры впечатляли. Громадный ствол своей толщиной превосходил половину длины баркаса. Под спускающимися к земле ветвями виднелись белесые навалы, которые морские разбойники поначалу приняли за обломившиеся высохшие сучья. Но едва судно немного приблизилось, корсары поняли свою ошибку.

Берег был сплошь покрыт костями, большими и малыми, похожими и не похожими на человеческие. Кучи останков, протянувшиеся от корней дерева до самой воды, принадлежали различным видам живых тварей. Птицы, рыбы, гады и даже какие-то неведомые создания (то, что летало, ходило, плавало или ползало) нашли здесь последний приют. У подчиненных Конана возникло желание бежать отсюда прочь с максимальной скоростью, ведь никто не знал, какие кары могут грозить им за излишнее любопытство. Некоторые отворачивались от такого зрелища. Йоркин шептал слова молитвы. И только один человек, способный вывести их из смертельно опасного лабиринта, похоже, не потерял самообладания.

В сущности варвара занимали другие вещи. Возле дерева стояла избушка, материалом для которой послужили те же белые кости, связанные речной травой. Правда, следов чьего-либо присутствия не наблюдалось, однако на песке киммериец приметил грубый плот. Кроме того, перед хижиной тлели угли, и над ними курился сизый дымок. Остров явно был обитаемым, хотя расстояние не позволяло рассмотреть детали. Но кому приспичило селиться в столь ужасных местах?

— Внимание, — Конан остерегался повышать голос. — Плывем к острову на веслах. Тут слишком глубоко, чтобы отталкиваться от дна баграми. Я должен исследовать вон ту хибару. Будьте готовые к немедленному отступлению по моему знаку.

Члены экипажа промолчали. Страх отбил у пиратов охоту спорить и пререкаться.

Вскоре «Ведьма», вспахав днищем песчаное мелководье, пристала под нависающими ветвями. Конан соскочил на берег и побрел к хижине. Топча сапогами хрупкие кости, он надеялся, что команда не бросит своего капитана. Первым делом варвар осмотрел дымящийся очаг и странную избушку снаружи, затем, поколебавшись, заглянул вовнутрь.

Помещение напоминало храм смерти после посещения его культовым божеством. Кровь полностью залила пол. У противоположной стены сидел пожилой мужчина. С каждым выдохом из рваной раны в боку толчками выплескивалась красная струя. Человек был пока жив, но агония вряд ли продлилась бы долго.

— Кто тебя так отделал, старик? — Конан встал рядом с ним на колено и отодвинул край окровавленного одеяния. Характер повреждения говорил о безнадежной ситуации. — Видимо недавно?

— Не очень, — прохрипел умирающий по-гиркански. — Туранцы. Прибыли на большом корабле, чтобы украсть… Слезы Торуса. Маг… Их привел злой колдун, — старик вперил мутный взгляд в варвара: — Ты пират? Возможно, гирканец? Задержи негодяев, сынок… Если тебе удастся, то наши… наши драгоценности будут…

— Какие драгоценности? — Конан чуть сжал ему плечо. — Где мы вообще находимся?

— Это дельта великой реки Ялдрус. Сюда стекаются души всех умерших Гиркании. Люди и животные ждут приглашения в страну вечного блаженства. Они веками отдыхают под кроной священного дерева…

— А причем здесь драгоценности?

— …Сокровище могущественное и принадлежит храму! — пальцы мужчины вцепились в запястье киммерийца. — Необходимо сберечь его от рук туранцев… Догони их, прошу… Достойная награда… Найди второе дерево… там… твое… Помни о стражах…

— Что за стражи? О чем ты толкуешь? — Конан приподнял голову старика, но тот уже кончался. Изо рта было пошла кровавая пена, глаза заволокло дымкой.

Киммериец вынес обмякшее тело наружу, где его встретили настороженные лица подчиненных. Без лишних слов Конан опустил мертвеца в воду, после чего подошел к лодке и запрыгнул на нос.

— Ну, вот и ваш капитан, огрызки, — поприветствовал он свой экипаж. — Хватит таращиться, пора браться за весла. Мы перережем глотки туранцам и расчистим путь к сокровищу!

Вопреки ожиданию пираты не взбодрились, словно древо смерти одурманило их умы сонными чарами. Варвару не хотелось переходить на крик. Враг мог находиться поблизости, о чем свидетельствовали свежие раны старика. Поэтому Конан ограничился лишь несколькими красноречивыми жестами и парочкой пинков.

Послушная взмахам весел молчаливых гребцов «Ведьма» покидала жуткое место. Киммериец рулем задавал курс, планируя обогнуть островок. Когда дерево и груды костей остались далеко позади, корсары увидели неприятеля.

Изящная туранская галера стояла на противоположной стороне заводи. Возле ее борта находилось только малое количество имперских воинов в легкой броне. Впрочем, и те не заметили приближающийся пиратский баркас, поскольку все их внимание было приковано к берегу. А происходили там удивительные вещи. Перед глазами пиратов разворачивалась жаркая битва. Десятки туранских солдат и матросов, все в полном вооружении, пытались держать сомкнутый строй перед атаками противника. На первый взгляд казалось, что людей тут собралось многим больше, нежели то необходимо для команды триремы. Возможно, кто-то раньше скрывался в трюме. Имперские воины по праву гордились своей выучкой и мастерством, однако нынешних врагов это ничуть не волновало. Сейчас туранцам противостояли гигантские черные чудовища, наверняка состоящие в родстве с кровожадными гусеницами, только длиннее и шире взрослого человека. Утыканные шипами сегментарные тела двигались с поразительной скоростью, и каждое такое существо, стоя на задних парах лап, могло нанести урон сразу нескольким бойцам. Челюсти тварей внушали ужас огромными размерами, кроме того, с острых зубов сочился яд. Толстая шкура чудовищ, не уступающая в крепости доспехам, плохо поддавалась стальным мечам.

Сойдя с палубы корабля и немного продвинувшись вглубь суши, туранцы угодили в ловушку. Впереди простиралось болото, тогда как путь к отступлению им отрезали уродливые червяки, напавшие внезапно из зарослей камыша. Теперь, чтобы выжить, у них оставался один вариант — пробиться к спасительному судну. Конан вычислил цель, куда направлялись туранцы. Невдалеке росло дерево, пусть значительно скромнее островного великана, но явно того же вида. К нему вела еще другая, более удобная дорога.

К палитре боя постепенно добавлялись яркие краски. В одном месте острый шип подцепил туранского солдата и поднял его вверх. Ряд зубов чудовища прошелся по доспехам. Броня выдержала, тем не менее, исполинская гусеница добралась до затылка несчастного и принялась жадно сосать кровь. Крик человека оборвался, а скоро на землю упало полностью обескровленное тело. Оставшиеся на галере соратники жертвы в оцепенении наблюдали за отвратительной трапезой вампира.

Между тем, пиратский баркас подошел к галере вплотную. Разбойники сбавили темп. Конан высматривал удобные подступы для абордажа. В какой-то момент киммериец резко вывернул рулевое весло, и оба судна столкнулись бортами. Его люди, наконец, стряхнули с себя тупое безразличие. Пираты оказались в ситуации, где каждый знал порядок действий даже без приказов капитана. Они высыпали на палубу галеры по всей ее протяжности. Численный перевес морских волков был столь подавляющим, что развязка наступила в мгновение ока. Трупы туранцев буквально утонули в собственной крови, а никто из сражавшихся на побережье ничего не заметил.

— Шустрее, собаки! Половина бездельников уводит это судно. Я остаюсь на «Ведьме» с другой половиной команды. Там, на берегу, мы возьмем сокровище!

Спустя несколько минут баркас миновал поле боя, где имперские солдаты отбивались от гусениц. Конан отважился на вылазку к дереву, рассудив, что налегке сумеет добежать до него быстро, не привлекая чужого внимания. При себе варвар оставил только меч и кожаный мешочек. Цель представлялась ему совершенно ясной. В нижней части ствола было вырезано углубление, словно маленький алтарь. Две янтарных бусины сверкали в нем на солнце подобно крупным каплям воды.

Конан решил, что именно эти шарики, находящиеся под охраной чудовищных стражей, являлись предметом вожделения туранцев. Очевидно, они представляли определенную ценность, если уж противоборствующие стороны дрались за них насмерть, поэтому варвар пустился к ним прямиком. Тот бег, наверное, был быстрейшим в его жизни. Правда почва выглядела отнюдь не твердой, что и подтвердилось незамедлительно. Ноги постоянно проваливались, к тому же затрудняли перемещение больно хлещущие по телу сорняки. Вдруг какой-то туранец издал крик, который подхватили другие. Бегуна обнаружили. Быстрый взгляд Конана уловил движение трех чудовищ, покинувших битву и ползущих в его направлении. Возле ствола земля превратилась в настоящее болото. Киммерийцу пришлось уцепиться за сук, чтобы не увязнуть. Подтягиваясь на ветке, он достиг дупла с янтарями. Конан чуть не сорвался, успев все же схватить драгоценности, а после увидел, что связан с деревом тянущейся, клейкой субстанцией. Без долгих раздумий варвар перерезал волокно мечом и бросил камни в кошель. Он оттолкнулся от ствола, желая приземлиться подальше от дерева на более твердую землю. К счастью почва не подвела и появилась возможность осмотреться. Оказалось, что противники прекратили борьбу. Теперь обе группы мчались наперегонки в сторону киммерийца, причем гусеницы заметно опережали солдат.

Сзади раздалось шуршание, и варвар рефлекторный отпрыгнул. Из зарослей вывалился страж. Чудовище, кроша рассыпанные вокруг кости, двинулось прямо к Конану, но тот уже был готов. Киммериец ударил мечом наотмашь, однако оружие застряло в крепком панцире твари. К голове варвара потянулись шипы, длиннее, чем лезвие меча. Конан отпрянул, рывком освобождая клинок.

Чудовище атаковало непрерывно, уклоняться от него становилось все труднее. Киммериец понимал, что время уходит, ведь основные силы врага приближались с каждой секундой. Спастись бегством он не мог, поскольку тогда немедленно почувствовал бы на своей спине хватку ядовитых зубов.

При очередном маневре Конан споткнулся о кочку и упал. Только своевременный перекат уберег варвара от шипов, которые зарылись в мягкий грунт. «Неужели конец?» — сверкнула мысль. Но видимо Кром сегодня решил проявить милость. Раздался пронзительный свист, и Конана окатило липкой жидкостью. Чудовище поразил снаряд, выпущенный из катапульты «Ведьмы». Существо разорвало надвое, причем каждая отдельная часть продолжала конвульсивно извиваться. Киммерийцу было некогда смотреть на агонию твари. Вскочив с земли, Конан припустил к баркасу. Началась гонка со смертью, потому что собратья твари сократили расстояние уже критически.

Разбойники на «Ведьме» выкриками поторапливали своего вожака. Действительно, уступавшие гусеницам в скорости туранцы превосходили стражей дерева разумом. Имперские воины кинулись вдоль побережья, намереваясь перехватить варвара у шлюпки или атаковать экипаж.

И добежали они практически одновременно с киммерийцем…

Отчаянный прыжок, и руки Конана вцепились в корму. Пираты мгновенно затащили капитана на палубу. Туранцы, забежав в воду, облепили бока «Ведьмы». Некоторым удалось перевалиться через край, завязалась схватка. Участвовали в ней не все корсары. Большинство старалось грести в сторону галеры и попутно бить веслами по головам настырных туранцев. Переполненная «Ведьма» грозила перевернуться. Конан налег на руль, выравнивая баркас и придавая ему нужное направление. Тылы капитана прикрывал Дикколо. На помощь товарищам спешила захваченная пиратами трирема. Но, ведомая неумелой рукой, она с разгону снесла нос «Ведьмы». Многие попадали с ног, через пробоину хлынула вода. Пираты начали карабкаться на галеру. Им пытались помешать туранцы, так что палубу тонущего баркаса устлали окровавленные трупы.

Конан одним из последних покинул «Ведьму», разрубив на прощанье мечом трос катапульты. В конце концов, галера отчалила от баркаса, оставляя там убитых товарищей и живых имперских солдат. «Ведьма» стремительно погружалась, поэтому туранцы не думали о преследовании.

— Гребите! Убираемся из этой проклятой трясины! — ревел варвар, принявший руль у неловкого пирата.

Его люди гребли без устали. При прохождении островка с избушкой они хаотично замолотили веслами, однако спустя минуту справились со своим волнением.

— Эй, там, выравниваем! Благодарю, Дикколо за меткий выстрел. Я видел тебя у катапульты.

Пират ощерил рот.

— Ты уверен, что заряд предназначался не тебе?

— Даже не сомневаюсь. Мне просто помогло твое косоглазие, — смех экипажа прозвучал впервые после встречи с негостеприимной сушей.

Добытая галера оказалась прекрасным кораблем, добротно построенным и скоростным. Оснащение также выглядело лучшим, чем у прежнего их судна, хотя корсары еще не поставили паруса.

Конан устало привалился к надстройке. Во время боя он получил несколько поверхностных ран. Вообще мало кто из пиратов вышел из схватки невредимым. Варвар бросил хмурый взгляд на «Ведьму». На полузатопленной палубе суетились туранцы. Часть гребла, часть вычерпывала воду. Многие солдаты, не успевшие добежать до баркаса, остались на берегу и должны были остаться здесь навсегда. Гусеницы уже делали свое дело, но жалобные крики людей не трогали их плывущих прочь соратников.

Текущая как решето «Ведьма» скрылась с глаз киммерийца.

— Полный вперед, волки! Смерть туранцам и хвала Красному Братству! Поднажмите, вон там есть проход! Пусть имперские псы гниют в грязи. Им придется долго латать дыры травой и костями, ну а нас ждет Вилайет!

Пока гусеницы пожирали остатки туранского воинства, поврежденный баркас, вероятно, смог добраться до ближайшего островка. Имперцы имели шанс произвести ремонт при условии, что чудовищные стражи не умеют плавать. Так или иначе, Конан не собирался дожидаться любых результатов.

— Не останавливаться! Йоркин, поддай темпу! Мы получили новое судно и сокровище, а теперь домой. Дикколо, лезь на мачту, поищи протоку в тех мерзких камышах. Держим курс в открытое море!