Когда Чейз вернулся, то сел подле костра и как ни в чем не бывало раскрыл мешок и достал оттуда колоду карт.

— Вы играете в покер? — спросил он Сьюзен.

— Где, вы думаете, я могла этому научиться? — с вызовом спросила Сьюзен, успевшая обидеться на него за то, что он отсутствовал почти целый час.

Чейз пробормотал нечто невнятное и принялся тасовать колоду.

— Я научу вас, — сказал он решительно.

Раздав каждому по пять карт, Чейз приступил к объяснению. Он извлек из мешка фляжку с бренди и, сделав глоток, предложил Сьюзен. Но она лишь тихонько покачала головой:

— Я в жизни не пила ничего крепче шерри, и то всего один раз.

Однако Чейз все же протянул ей флягу:

— Ну же, выпейте немного. Это прекрасно согреет вам внутренности. Только пить много не советую, а то волосы на груди вырастут. — И он захихикал, глядя на ее видневшуюся из-под одеяла лилейную шейку. — А ведь вам этого совсем не хочется, правда? Тедди, пожалуй, может это не понравиться?

Не следовало ему произносить имя этого негодяя. Чейз не мог не заметить, как смутилась Сьюзен. «Неужели она поостыла к своему драгоценному женишку? — подумал Чейз, и сердце его забилось. Но он тут же обругал себя: — Я совсем спятил? Какое мне дело до ее чувств к этому как его, Ливингстону или Ливерлессу, или как его там еще?»

Сьюзен, прижав к себе одеяло, протянула руку к фляге. Она запрокинула голову и сделала несколько небольших глотков — точь-в-точь как это делал Чейз, и начала судорожно кашлять и задыхаться, а слезы сами собой брызнули из глаз.

— Да, и впрямь согревает, что там ни говори, — выдохнула она.

— Если замерзнете, скажите мне, я дам вам еще, — весело сказал Чейз.

Он объяснил ей правила игры во всех тонкостях. Затем сделал еще глоток бренди и предложил Сьюзен. Она приняла флягу из его рук.

— Вы правы, это здорово согревает, — сказала она и пожала вылезавшими из-под одеяла обнаженными плечами.

Чейз усмехнулся, увидев, как зарумянились ее щеки и веселые искорки появились в глазах. Но взгляд его упал на ее плечо — белое гладкое, точно камушки у моря, и соблазнительное, как свежий персик. Чейз облизал губы, чувствуя, что сам он уже плохо понимает смысл игры, правила которой только что объяснял Сьюзен.

Тогда он показал ей, как тасовать колоду. Сьюзен попробовала, но только неловко рассыпала все карты и рассмеялась. Тасовать карты одной рукой — дело совершенно невозможное.

Радостно смеясь, Сьюзен и не заметила, как одеяло сползло с плеч. Зато это сразу же заметил Чейз. Точно завороженный, смотрел он на выпуклость ее груди и проклинал про себя все на свете. Эта женщина сводила его с ума, ему хотелось бежать от нее на край света. Но он знал, что сдвинуться с места так же невозможно, как остановить дождь.

— Ну, что, сыграем на что-нибудь стоящее? — спросил он.

— Стоящее? — удивилась Сьюзен. — Но у меня же ничего нет!

Чейз изучающе посмотрел на нее. С какою искренностью она говорила! Она ведь даже не подозревает, как хороша собой!

— Так на что мы будем играть? — весело спросил Сьюзен.

Чейз усмехнулся. Ясное дело, она не имеет ни малейшего представления о покере с раздеванием! Впрочем, он ни за что такой злой шутки не позволит, никогда не воспользуется ею столь низким способом.

— Можно играть на желание. Если проигрываю я, то исполняю любое ваше желание. Если вы — то вы мое.

— О'кей, — согласилась Сьюзен.

Чейз сразу понял, что скорее всего он проиграет: Сьюзен не поменяла ни одной карты. В том, что она не блефует, он был уверен — откуда ей было знать такие шуточки? Кроме того, глаза ее жадно горели и она явно нервничала. Но как же весело она рассмеялась, когда Чейз поставил тройку против ее стрита. Она выиграла.

— Ваше желание? — спросил Чейз, стараясь не смотреть на вздымающуюся грудь Сьюзен. Но, кажется, легче спать с открытыми глазами!

Он терпеливо ждал ответа. Сьюзен окинула взглядом их тесный приют, сохнущую одежду и проговорила:

— Подбросьте дров в огонь.

Чейз мгновенно повиновался.

— Это желание не слишком трудно было исполнить, — усмехнулся он…

Лишь в четвертой партии победа принадлежала Чейзу — настал наконец его час. Он глотнул еще немного бренди и окинул Сьюзен ленивым взглядом. Ее глаза сверкнули драгоценными изумрудами, щеки зарделись трогательным румянцем. Она сидела перед ним с распущенными по плечам волосами — этакая соблазнительная фея, и в голове Чейза начали рождаться безумные фантазии.

— Я… я… я хочу, чтобы вы меня поцеловали, — сказал он.

Он ждал ее реакции и был немало обрадован, когда Сьюзен просто пожала плечиком. Одеяло же при этом чуть соскользнуло вниз, вновь приоткрывая чудесную округлость груди. Чейз затаил дыхание, ожидая, что одеяло упадет совсем, когда Сьюзен склонится к нему.

Но она лишь коснулась невинным поцелуем его щеки. И вдруг, оступившись, упала прямо к его ногам. Чейз тут же поспешил на помощь и подхватил Сьюзен. Жар обнаженного тела обжег его ладони даже сквозь шерстяную ткань.

Глаза их встретились. Чейз смотрел на Сьюзен с надеждой, с мольбой, с нетерпением, со страстью. Но чувства эти внезапно сделались в нем настолько сильными, что он испугался за себя и выпустил Сьюзен из объятий.

Сняв шляпу, он вытер рукавом со лба испарину — его бросало в жар и от близости Сьюзен, и от пылающего пламени костра, и от выпитого бренди. Но выходить наружу ему почему-то не хотелось. По крайней мере пока.

Чейз выиграл подряд несколько партий, и за каждую был вознагражден поцелуем в щеку. Но в конце концов это ему наскучило, и, выиграв в очередной раз, он скользнул взглядом по ее пухлым губкам и произнес:

— Я хочу, чтобы вы целовали меня в губы, пока не сосчитаете до десяти.

Сьюзен немало удивила его своим ответом:

— Но это же два желания. Целовать и считать до десяти!

Чейз усмехнулся — хорошо, что Сьюзен отнеслась к его просьбе именно так:

— А вот и нет. Мое желание вполне законно. Ну же, я жду!

Достаточно потчевала его Сьюзен поцелуями в щеку! Теперь же склонилась она к нему так близко, что душистый аромат сирени, смешанный с теплым женским запахом, буквально окутал Чейза. Сьюзен взглянула на его губы, у Чейза перехватило дыхание. Одной рукой взялась девушка за его плечо и прильнула к его рту. Чейз мгновенно поймал губами ее нижнюю губку и стал нежно ласкать, наслаждаясь ее сладостью, приправленной легким вкусом бренди и кофе.

Лишь на миг смог он оторваться от нее и пробормотать:

— Что ты делаешь, Зеленоглазка?

— О, Чейз, я… — простонала Сьюзен.

Он знал, что нужно прекратить все это, пока не поздно. Но был не в силах. Глаза Сьюзен горели чарующим огнем-колдуном. Она прижималась к нему все теснее, и, ощутив, как сильно бьется ее сердце, Чейз вновь порывисто прильнул к губам девушки.

Она почувствовала, как его язык стремится проскользнуть между ее губами и… еще мгновение — и она впустила его, сама удивившись тому, как сладостен ей этот поцелуй, как радостно такое сближение с Чейзом. Сама того не замечая, Сьюзен выпустила из рук одеяло и крепко обвила его шею.

Чейз слышал тихое мурлыкание, которое издавала Сьюзен, и сходил с ума от нахлынувшей страсти. Он прервался на мгновение лишь для того, чтобы уложить ее к себе на колени. Одеяло, давно забытое, упало на землю. Пораженный мягкостью и белизной тела Сьюзен, Чейз почувствовал, как кружится голова и как напрягается в нем мужское естество.

Он мягко провел по ее плечу пальцем, по лебединой шее, в которой пульс бился, точно крылья попавшей в ловушку птицы, и скользнул наконец к великолепной груди. Сьюзен дрожала, и Чейз застонал от желания сделать ее женщиной.

Но тут злая мысль, как змея, ужалила Чейза.

— А вы, небось, все мечтаете о своем Тедди? — спросил он резко и сам испугался ответа, который сейчас последует. — Вы мечтаете о нем, когда целуетесь со мной?

Чем больше он размышлял над этим, тем больше злился. От одной мысли, что Сьюзен, целуясь с ним, думает о своем ненаглядном женишке, приводила его в ярость.

Сьюзен поднялась, схватила одеяло и запахнулась в него.

Сначала она просто ничего не могла понять, потом вдруг до нее дошел смысл его вопроса. Но как он мог подумать, что она мечтала о Тедди? Впрочем, ей и впрямь следовало о нем почаще вспоминать, но, к сожалению, Тедди не успел еще занять прочного места в сердце Сьюзен. Единственный мужчина, о котором могла она думать, это был Чейз. Что делать, Боже милостивый? Что…

— Ведь это с ним вы целовались, не тан ли, Сьюзен? — вновь потребовал ответа Чейз, прерывая ее размышления.

«Сочтет ли он меня за бесстыжую, если я скажу ему правду?» Сьюзен пробежала языком по губам.

При виде этого невинного, но волнующего действа Чейз почти застонал.

— Я… я. — Сьюзен с трудом могла говорить.

— Вы думаете обо мне, Зеленоглазка?

Не дожидаясь ответа, он пробежал языком по ее губам, точно пробуя их на вкус.

Дрожь охватила тело девушки. Она тяжело вздохнула, недоумевая, как мог он пробудить в ней столь сильные чувства. Жаром наполнилось все ее тело, когда его язык медленно и влажно скользнул по ее губам. Отстранившись, Чейз осыпал дождем мелких поцелуев ее шею, плечи…

Сьюзен изогнулась, дрожа и мурлыча от удовольствия.

— Скажите, как меня зовут, Зеленоглазка. Назовите мое имя, — прошептал Чейз ей на ухо, лаская его языком. — Произнесите его.

— Ч-чейз, — выдохнула Сьюзен. — О Боже, Чейз!

Он улыбнулся:

— Вот, так-то лучше. Теперь скажите: вы хотите, чтобы я остановился?

— Нет-нет!.. не хочу, я не знала… не останавливайтесь!

Он взял ее лицо в ладони и слился с ней в поцелуе — столь страстном, что он мог показаться грубым. Она стонала, обвивая в ответ руками его тело. Каждым движением, каждым вздохом своим Сьюзен давала ему понять, что его ласки доставляют ей радость, и просила, звала его в мир любви.

— О Боже, Зеленоглазка! — шептал Чейз. — С самого первого дня, как я увидел вас около поезда, я безумно хотел вас… тебя.

Его рука скользнула по ее груди, сосок затвердел под нею. А за рукою последовали губы. Чейз припал со всей страстью к ее полной соблазнительной груди.

Ласково, очень осторожно, Чейз отстранил ее от себя, и руки его пробежали, лаская по ее животу, бедрам. Сьюзен извивалась от удовольствия.

— Ты красивая, ты прелестная… — шептал он ей в ухо, а рука его ерошила ей волосы, перекидывая их вперед, на плечи: — У тебя восхитительные волосы. — И он спрятал лицо в этой медового цвета копне, жадно вдыхая свежий аромат дождевой воды и мыла.

А потом посмотрел на нее с улыбкой:

— Знаешь, Зеленоглазка, ты обладаешь потрясающей способностью восстанавливать силы ослабленного мужчины. Сейчас я чувствую себя таким сильным, что готов бегом бежать в Золотые Холмы. Но не побегу. Гораздо больше мне хочется остаться здесь, с тобой.

— А как же важное задание? — прошептала она.

— Задание? — Усмехнувшись, он взял ее руку и положил на твердеющую выпуклость мужской плоти. — Единственное, что сейчас важно для меня, это ты. Все, что мне нужно, это только смотреть на тебя, быть с тобой.

Руки Сьюзен не отдернула, а, напротив, принялась ласкать Чейза, он ответил ей той же нежностью, и оба тихонько застонали от удовольствия.

Сьюзен улыбнулась: никогда раньше не подозревала она, что может вести себя столь смело.

— Даже когда ты болел, ты все равно был сильным. — Сьюзен потерлась о его шею.

— Зато сейчас я испытываю безумную слабость, — сказал Чейз поддразнивающе. — Даже если бы от этого зависела сейчас вся моя жизнь, я едва ли смог бы удержаться на ногах. Лучше мне лечь…

С этими словами он опустился на землю, увлекая за собой Сьюзен. Его ладони скользнули по ее спине, наслаждаясь неповторимой нежностью кожи. Волосы Сьюзен окутали их, точно золотистое шелковое покрывало.

— Как твое плечо, Зеленоглазка?

Буквально тая от теплых ласк, Сьюзен улыбнулась.

— Какое плечо? — рассмеялась она тихонько и прихватила губами мочку его уха.

Чейз, однако, не рассмеялся.

— Понимаешь, Зеленоглазка, я не смогу больше лежать рядом с тобой и не быть при этом с тобою вместе. Я просто предупреждаю тебя. Наша игра зашла слишком далеко. — Он глядел в ее зеленые глубокие глаза, стараясь прочесть ее мысли. — Либо мы будем спать по очереди, либо… — он тяжело вздохнул, — ты станешь моей сейчас же. Все зависит только от тебя. Хочешь ты этого?

— О, Чейз… хочу. Я хочу…

— Бог мой, Зеленоглазка, я никогда не думал, что ты…

Поцелуй Сьюзен прервал его слова.

Через мгновение их языки сплелись в причудливом, веселом, кружащемся танце, заставившем обоих затаить дыхание. Их охватил жар — сильнее и крепче того, что терзал в раскаленной пустыне.

— О Боже, женщина, ты убиваешь меня… но я умру счастливейшим мужчиной на свете, — пробормотал Чейз.

Сьюзен села и внимательно посмотрела на него. «Как странно, — мелькнуло у нее в голове, — я сижу перед ним обнаженная и ни капельки не стесняюсь. Как будто так оно и должно быть».

Она вытянула его рубашку из брюк, расстегнула ремень. Скользнула ладонью по пуговицам — расстегнуть их оказалось почти что невозможно одной рукой, да и пальцы дрожали.

Чейз стиснул ее руку и припал к ней жадными губами, сам поспешно помогая расстегнуть пуговицы. Затем он сел, снял ботинки и, вновь поднявшись, поспешно скинул с себя одежду.

Сьюзен не в силах была отвести глаз от его сильного, мускулистого тела. Встав рядом с ним, она провела ладонью по его коже, лаская его и восхищаясь.

Потом они оба опустились на колени и, не касаясь, жадно пожирали друг друга взглядом.

— Ты так красива, Зеленоглазка. Твоя красота просто поражает меня.

Чейз легонько сжал между пальцами ее твердеющий сосок. Ее голова склонилась на бок, и Сьюзен издала столь сладостный стон, что желание овладеть ею стало в Чейзе уже непреодолимым.

Он лег на спину, нежно притянул ее к себе и, теребя губами ее ухо, сказал:

— Ты восхитительное создание. Как же я жил все эти годы без тебя?

— Так же, как и я без тебя, — дрожа пробормотала Сьюзен.

Их поцелуй был долгим и страстным, глубоко прочувствованным. Они обвивали друг друга, наслаждаясь тем, что тела их наконец-то сплелись в единое целое, что ее полные груди покоятся на его широкой и твердой груди, а мягкий живот ее прижимается к его мускулистому прессу. Их руки скользили сами собой: восхищаясь, познавая, наслаждаясь.

Не в силах больше ждать, Чейз прошептал:

— Ты готова, Зеленоглазка? Ты уверена в этом? Я вряд ли смогу теперь остановиться, но если ты…

— О Боже, Чейз, если ты ничего не сделаешь со мной сейчас же, боюсь, я умру.

— Ну, уж умрешь! В крайнем случае упадешь в обморок — только и всего! — расхохотался Чейз.

Он перевернул ее на спину и вошел в нее — медленно, осторожно. Сьюзен тихонько закричала. Чейз замер на миг — он не хотел причинить ей боли. Но тут, к его удивлению, она приподнялась ему навстречу, выгнув спину и прижимаясь к нему с поразительной силой, и захныкала, точно котенок.

Чейз застонал от желания и удовольствия.

Медленно, постепенно начали двигаться их тела навстречу любви и безумной телесной радости, пробуждая друг в друге все большую и большую страсть.

Всю прошлую неделю прожили они в борьбе с этим чувством, и вот теперь все их недомолвки, неосторожные прикосновения и взгляды ушли в прошлое, уступив место беспредельному чувству сладостной любви и неутоленной страсти.