Желтая лампочка над дверью мигнула, сменяя желтый свет красным. Как сотни раз до этого из динамика раздался скрипучий механический голос:

— Внимание! Закройте, пожалуйста, глаза и не дышите!

Отис, чьи веки были сомкнуты загодя, сразу после предупреждающего светового сигнала, задержал дыхание. Он терпеливо ждал, когда откуда-то сверху польются струи холодной жидкости, стараясь при этом не шевелиться. Малоприятная, но необходимая процедура, точнее, необходимая, по мнению начальства, т. к. сам Отис категорически не понимал смысла во всех этих мероприятиях. Антибактериальная защита? Что тут можно защищать? Впрочем, досужие размышления рядовых сотрудников мало кого интересовали, а тем оставалось лишь терпеливо сносить сию (безусловно, крайне возмутительную!) ежедневную процедуру.

Прикосновение химического раствора к коже напоминало прикосновение лягушек… Хотя нет, лягушки гораздо приятнее, тут скорее подойдет сравнение с медузой, опутывающей липким слоем все тело и вызывающей легкое жжение, почти незаметное на фоне массы прочих ощущений. Отис, увлекшись придумыванием метафор, не заметил, как липкая жидкость сменилась обычной водой, а затем потоками горячего воздуха. Из состояния легкого транса его вывел лишь динамик, повторно исторгнувший все тот же голос:

— Химическая обработка завершена. Пожалуйста, покиньте помещение.

Отис странным взглядом окинул лампочку, уже горевшую желтым, словно видел ее впервые, задумчиво хмыкнул и, рассеянно одевшись, вошел в коридор, охватывающий кольцом основной корпус станции. Охранник за стойкой с рядами мониторов, на которые выводилась картинка с множества камер наружного наблюдения, поднял глаза от журнала и, сладко зевнув, поприветствовал новоприбывшего:

— Привет, Отис! Ты сегодня рано. Со своей чтоль поссорился?

— Ааааа… — за сим многозначительным высказыванием последовал вялый взмах руки.

— Ясно, — охранник понимающе усмехнулся. — Кстати, Дейв уже пришел, он как часы — всегда ровно на полчаса раньше является.

— Да знаю… У него свой интерес.

— Интерес, знаем мы этот интерес… Устроил бы ты нагоняй этому бездельнику.

— Что — опять? Вот паршивец! — Отис рассмеялся, ситуация с Дейвом его скорее забавляла, чем возмущала, а этот разговор, в различных вариациях, повторялся с завидной периодичностью. — Тренироваться надо больше, терпение и труд, они горы свернут могут.

Собеседник лишь пожал плечами, всем своим видом демонстрируя беспомощность и покорность судьбе, в лице Непобедимого Дейва, а так же отсутствие всякого желания сворачивать какие-либо горы.

— Ладно, пойду я… Спокойной смены! — Отис еще раз улыбнулся.

— Тебе тоже, еще увидимся.

Все те же привычные слова, не несущие особого смысла, но употребляемые когда нужно что-то сказать. Впрочем, на этот раз они имели глубокий смысл… смысл, о котором пока еще никто не догадывался.

Робот ступал почти бесшумно, лишь едва слышный шелест механизмов выдавал его присутствие на станции. Строгая программа требовала оставаться не замеченным пока это возможно, ведь даже ресурсов сего совершенного творения человеческого разума может не хватить, если охрана поднимет тревогу. Серая и шершавая на вид трехпалая нога осторожно ступила на одну из вентиляционных решеток в полу, звук, раздавшийся при соприкосновении металла с металлом, заставил стальную махину замереть. Все механизмы, управляющие движением, прекратили свою работу.

Коридор был пуст, ни один любопытный техник не заглянул в этот сектор, никто не заинтересовался подозрительным шумом. Просто потому, что услышать его мог бы лишь такой же робот, как тот, который неподвижно стоял, освещенный желтоватым светом ламп, задействовав все свои сенсоры. Как того требовала заложенная в главный процессор программа. Как хотели те, кто его создал и отправил сюда.

Умная программа ловко выдергивала подозрительную информацию из лавины данных, поступающих со всех датчиков, коими был просто нашпигован робот, и, не найдя причин для беспокойства, подала сигнал продолжать движение. Чуткие механизмы тут же деловито зашуршали, и металлический лазутчик продолжил перемещаться по коридорам станции, персонал которой даже не предполагал, какая угроза над ними нависла… А угроза тем временем медленно, но верно приближалась к цели, робот презрительно шествовал мимо редких видеокамер, у него имелись устройства, способные шутя разбираться с подобными средствами наблюдения. Электроника не была проблемой, ведь ее очень легко обмануть. В отличие от людей.

…Отис зашел в раздевалку и прошел к своему шкафчику, слегка удивленный тем, что кроме него тут больше не было ни души.

— Где же они, черт возьми? — имелись ввиду парни из предыдущей смены, с которыми иногда приятно было перекинутся парой слов. Вот только сегодня в раздевалке Отис оказался один.

Дверца привычно скрипнула, за ней висел все тот же белый халат (не мешало бы его постирать, кстати), вроде бы все как всегда… Отис мотнул головой, отгоняя непонятно откуда возникшее беспокойство, странный дискомфорт, возникший с самого утра и далее лишь усиливавшийся. Правда, зрелище привычных для взгляда вещей, слегка сгладило отрицательные ощущения и настроило на благодушный лад. Отис даже затянул себе под нос какую-то песенку, пока доставал свою помятую одежду и скептически ее рассматривал…

Переодевание занимало у Отиса не больше пары минут, но на этот раз он провозился чуть ли не десять, все время поглядывая на дверь. Беспокойство, чуть было унявшееся, вновь стало точить изнутри — что-то явно было не так. Наконец, забросив комок мятой одежды в шкаф и захлопнув дверцу, нерешительно шагнул к выходу.

Никто так и не пришел.

Если бы робот был не машиной, а человеком, то он бы сейчас, без сомнения, крепко выругался и впал в крайнее расстройство. Что было бы неудивительно — ведь все первоначальные расчеты пошли прахом, и срочно приходилось переходить к резервному плану. Виной всему были два техника — электронику обмануть несложно, но лишь электронику, к сожалению устройств, способных скрыть пребывание робота на станции от человеческого глаза не существовало в принципе. Оставалось лишь надеяться (или рассчитывать — кому как больше нравится) на то, что удастся избежать любых контактов с людьми. Не удалось. Два сотрудника из технического персонала станции что-то деловито обсуждали, стоя на пересечении двух коридоров. И чтобы достичь цели, нужно было как-то проскочить мимо них.

Программа, управляющая роботом, мгновенно задействовала дополнительные сценарии, напрягая все вычислительные мощности начала просчитывать варианты действий. Когда она закончила работу, каждый механизм знал, что он должен будет делать дальше. Робот резко двинулся вперед…

Застигнутые врасплох техники даже не успели вскрикнуть, злые кусочки металла легко разрывали уязвимую человеческую плоть, из страшных ран толчками вытекала кровь. Тела падали медленно, словно нехотя, и при этом, почти не издавая шума, за исключением предсмертного хрипа одной из жертв. В считанные секунды все было закончено. На гладком полу растекалась темная лужа, а стены усеяли пятна красного цвета. Приглушенный звон падающих гильз поставил точку в этой бойне.

Затем, неподвижно стоящий робот принялся тщательно ощупывать пространство чувствительными датчиками, убеждаясь, что его присутствие по-прежнему остается незамеченным. Так продолжалось около минуты, после чего, убедившись в том, что непосредственной угрозы разоблачения нет, программа, управляющая роботом, устремило все внимание на расстрелянных людей. Один из них был уже мертв, в теле другого еще теплилась жизнь. Усеянная датчиками и антеннами металлическая голова чуть повернулась, устремив все внимание на умирающего. И не зря — левая рука едва заметно дернулась, оставляя на полу красные разводы. То ли предсмертные судороги, то ли что-то иное. Программа не стала ждать и разбираться в причинах, а просто послала сигнал, задействовавший орудийную систему. Короткая очередь прошила и без того изувеченное тело техника, на сей раз, точно отправив его в мир иной…

Причин для беспокойства более не было — следовало продолжить выполнение главной задачи. Приводящие устройства деловито зашуршали, автоматические пушки вернулись на свои места внутри робота. Механическая махина, двигаясь с грацией подвешенной за ниточки марионетки, перешагнула через тела убитых ею людей и устремилась вдоль коридора.

Цепочка кровавых следов отмечала этот путь.

Отис откровенно плелся по коридору. Работать не хотелось, хотелось пойти в бар и напиться. Нельзя. Он вздохнул. День был на редкость неудачный, если не сказать плохой. Даже ужасный. А самое главное — его не оставляло предчувствие чего-то очень-очень страшного, вот-вот что-то должно было произойти, словно буря надвигалась на станцию в целом и на Отиса лично, надвигалась медленно и неумолимо.

Было плохо. И с каждым мигом становилось все хуже.

Внезапно странный шум привлек внимание, заставив человека резко обернуться. Но испуганный взгляд встретил лишь пустой коридор. Уж не померещилось ли ему? Отис начали терзать сомнения, уверенность в том, что звук действительно был, тут же испарилась. Может, он что-то слышал… а может, и нет. Напряженно всматриваясь вглубь коридора, слегка подрагивающей рукой достал платок и вытер выступивший пот. Нервишки-то ни к черту. Так и параноиком стать недолго. Отис невесело улыбнулся, в любом случае он не мог долго стоять посреди коридора, ожидая неизвестно чего.

Человек в белом халате еще раз внимательно осмотрел коридор и, развернувшись, отправился к пункту управления станцией. Своему рабочему месту.

Лампы над головой на миг поблекли, окунув все вокруг в полумрак, а затем засияли еще ярче. Еще раз сбой в работе системы освещения произошел по прошествии нескольких секунд и больше не повторялся.

Странное мерцание света не ускользнуло от внимания робота, он остановился, неуклюже переступил с ноги на ногу, так, что со стороны могло показаться, что машиной управляет человек. Однако такое впечатление было обманчивым, ведь даже самый мельчайший механизм, из множества коих и состоял робот, подчинялся только сигналам, подаваемым центральным процессором, который в свою очередь выполнял указания сложной программы с элементами искусственного интеллекта. Она была своеобразным виртуальным мозгом этой металлической махины и при этом — обладала полной автономностью.

Простояв неподвижно несколько секунд и решив, что неполадки системы освещения не несут непосредственной угрозы выполнению плана, робот неутомимо потопал вперед. Впрочем, потопал — не совсем верное слово, так как перемещался он почти бесшумно.

Метр за метром, шаг за шагом, робот двигался к своей цели, до которой уже оставались считанные минуты, когда очередная случайность, на этот раз совершенно непредвиденная, заставила его замедлить ход и начать лихорадочно просчитывать варианты.

Впереди медленно шел человек, но вот поступить с ним так же, как и с предыдущими, было нельзя. Слишком уж близко центральный пункт управления станцией, слишком близка к своему завершению вся сложнейшая операция…

Робот незаметно крался чуть поодаль, выжидая удобный момент. А момент все не наступал.

Навязчивое ощущение чьего-то присутствия не оставляло Отиса, он уже несколько раз удерживал себя от того, чтобы оглянуться и посмотреть, что твориться у него за спиной. В принципе, ничего постыдного в этом поступке не было, но сделать так, означало окончательно смириться с прочно угнездившейся в глубине души паранойей. А этого не хотелось, очень не хотелось. И Отис терпел, хотя предел его силы воли был уже ох как близок, терпел и, еле передвигая ноги, шел к своему рабочему месту.

До центрального пункта управления станцией оставались считанные шаги…

Уже совсем близко, а шансы незаметно устранить помеху в виде невовремя появившегося на пути человека таяли со скоростью света. Вот пункт управления, вот сквозь прозрачный пластик можно разглядеть ряды мониторов, человека, сидевшего за одним из компьютеров, множество датчиков, вот человек, преследуемый роботом, подходит к двери. Времени на колебания не оставалось, программа отдала команду, и из тела робота выдвинулись автоматические пушки…

Отис резко распахнул дверь и вошел в просторное помещение, напряженный взгляд усталых глаз сразу же остановился на напарнике, низкорослом и полноватом человеке, сидевшем за одним из компьютеров и неотрывно смотревшем на монитор.

— Привет, Дейв! — человечек дернулся и слегка обмяк, откинувшись на спинку кресла. Но не обернулся.

— Привет, Отис… — Дейв наконец соизволил повернуть свое лицо к собеседнику, и это лицо показалось Отису странным, правда лишь на миг. Подумав чуть-чуть, он предпочел счесть это очередным проявлением паранойи и вернулся к разговору.

— Что это там на экране, а напарник?

— Это? Да так, ничего… Просто свободная минутка, пока тебя ждал, выдалась…

Пушки были приведены в боевую готовность, но выстрелить робот не успел… Сигнал тревоги взревел, оглушающей волной проносясь по всем коридорам станции, его обнаружили, обнаружили, когда до цели было рукой подать. Если бы робот был человеком, он от отчаяния рвал бы на себе волосы. Но вот только он человеком не был, и волос на металлической голове отродясь не росло, да и способность испытывать эмоции создатели не заложили в сложную программу. Зато заложили кое-что иное, поэтому, когда электронный мозг механического лазутчика убедился в окончательном и бесповоротном провале миссии, на устройство, вмонтированное специально для такого случая, поступил кодированный сигнал.

Робот включил систему самоуничтожения.

— Сейчас рванет! — Отис с интересом смотрел на экран.

Когда динамики выдавили из себя приглушенное «Бух!», он продолжил.

— Красиво, всегда любил этот момент. Есть в нем что-то… символическое.

— Да ну тебя, — расстроено протянул Дейв, косясь на экран, показывавший жалкие останки робота и красную надпись Game Over, то бишь Конец Игры. — Не мог заявиться сюда на пару минут позже, я же почти прошел…

— Почти, не почти, а я и так задержался, — Отис мигом посерьезнел. — Кстати, ты видел — свет мигал?

— Ну да, опять какие-то неполадки в системе освещения. Ничего особенного, — Дейв вздохнул и с сожалением пересел за соседний компьютер, мельком взглянул на колонки цифр. — Все параметры в норме, нас это не должно касаться, пусть техники отрабатывают свой хлеб.

— Так-то оно так, но все-таки… — соглашаясь со словами напарника, он все-таки не мог избавиться от сомнений. Ну не появляются такие предчувствия на пустом месте! И даже внешне благополучная обстановка на станции — все работает, все в норме — не служила успокоением, а напротив, заставляла терзаться неизвестностью. Не зря говорят — если знаешь опасность в лицо, с ней проще справиться.

Может, опасности и вовсе не было. Но Отис об этом ничего не знал.

— Ладно, давай запустим тесты. Неспокойно что-то мое сердце…

— Ух! Как закрутили-то сюжет, как закрутили! А МакКлейн красавец!

— Да что ж там особенного? Примитивный боевик, с банальным сюжетом, главный герой… — слово «герой» Отис произнес с нескрываемым презрением. — Так вот, этот герой — словно бройлерный цыпленок, заботливо выращенный, соответствующий всем запросам потребителя, такой же глупый и бессмысленный.

— Слушай, ну вечно ты начинаешь…

— Что? Говорить правду? — Отис усмехнулся. — Да я никогда и не заканчивал… Вот-вот, смотри, сейчас герой чуть не погибнет, но чудом спасется. И так раз десять. А в конце всех победит. В чем интерес смотреть, если знаешь, что произойдет в следующую секунду?

— Ой, ну ты же смотришь эти, как ты выразился, примитивные боевики.

— Смотрю, а как же. Но вот ты, например, почему их смотришь?

— Ну ты спросил! Нравится, вот и смотрю, — Дейв слегка удивленно взглянул на Отиса.

— Вот. Ты смотришь, чтобы провести время. А я — чтобы время убить. В этом наше различие.

— Ой, да глупости. Ты смотришь, я смотрю…

Подобные словесные перепалки частенько развлекали напарников, они не относились к этому слишком серьезно. Просто небольшое развлечение, ничего более.

— Слушай, а ты хотел быть героем? Ну, как герои в фильмах, как этот МакКлейн, например, — вдруг спросил Дейв, наблюдая за тем, как бравый полицейский обезвреживает очередного негодяя. — Спасать людей, бороться с плохими парнями, известность, уважение, все такое.

Отис думал ровно столько, сколько потребовалось капельке пота, выступившей на лбу, чтобы скатиться по щеке и упасть на пол. Его ответ был краток.

— Нет.

— Никогда-никогда? А в детстве? Все мальчишки хотят быть героями.

— А я не хотел.

Дейв озадаченно провел ладонью по лысой голове.

— Ух! Ну и странный же ты все-таки парень, Отис! — немного оживившись, он продолжил. — А я вот хотел быть. И сейчас хочу, потому и обожаю все эти фильмы. Смотрю и представляю себя на месте этих героев…

Отис тяжело взглянул на Дейва, лицо которого приобрело мечтательно-глупое выражение. Отису было плохо, и вовсе не потому, что тревога, преследующая его весь день, так и не исчезла. Отису было плохо, потому что он соврал своему напарнику, сказав, что никогда не хотел стать героем… А ведь хотел, безумно хотел, но прятал это желание в самые затаенные уголки сознания.

Прятал, потому что боялся вспомнить.

Фильм закончился, и экран монитора вновь отобразил переплетение разноцветных графиков и цифр. Все постоянно менялось. Все было в норме. Вот только Отиса такое благолепие не успокаивало.

— Тесты прошли благополучно, параметры в норме… Но что-то мне не нравится, не нравится и все тут.

— Да что с тобой сегодня такое? — нервозность Отиса передалась и его напарнику. — Ну ладно-ладно… Есть тут у меня один хитрый тестик.

Когда «хитрый тестик» завершился и на экране высветились цифры, Дейву осталось лишь сдавленно прошептать.

— Боже мой…

Опасения Отиса полностью подтвердились, и сейчас он испытывал странное умиротворение, словно каждый шаг уже был расписан и утвержден кем-то свыше, словно не осталось больше сомнений и сожалений. Отис был почти счастлив…

А между тем, ситуация была — хуже не придумаешь. Согласно данным компьютера, главный реактор станции через полчаса прекращал свое существование. Вместе со всей остальной станцией.

— Так-так-так… — пальцы Дейва порхали по клавиатуре. — Все ясно, кто-то извлек графитовые стержни. Не могли ведь они сами выпрыгнуть из реактора.

— А если просто программный сбой? Такое возможно? Да, чуть не забыл, когда я шел сюда, свет мигал, правда, всего лишь пару секунд.

— Программный сбой… Возможно, конечно, в теории. Но на практике… на практике вряд ли, ты ведь не программист и не особо разбираешься во всех этих нюансах. А вот я разбираюсь и могу точно сказать, сбой невозможен в принципе. Чтобы программа сработала не так, да еще и вполне определенным образом, произведя лишь одно конкретное действие и тщательно замаскировав его… Скорее Солнце вдруг погаснет, шансов на это намного больше. Поверь мне.

— Верю. Я действительно не специалист в подобных делах… Но если не сбой, то, что же? И как насчет неполадок в системе освещения?

— Уф… С мигающим светом как раз все понятно — это последствия нестабильной работы реактора, после извлечения стержней. А вот что послужило первопричиной всего… На ум мне приходит лишь один вариант — человеческий фактор.

— Диверсия… — плечи Отиса устало поникли.

— Ага… Или что-то в этом роде, — Дейв нахмурился и, не отрывая глаз от экрана, продолжил быстро стучать по клавишам. — Но это не самое плохое.

— Ты на редкость оптимистичен… И что же самое плохое?

— А самое плохое… — на экране появлялись все новые и новые строчки, при виде которых Дейв, вслед за своим напарником, пал духом. — Самое плохое в том, что я совершенно не понимаю как тот, кто произвел диверсию, вообще смог ее осуществить. Если бы кто-то рассказал мне подобную историю, я бы первым поднял наглого лжеца на смех… А сейчас остается лишь смеяться над самим собой. Вот только не до смеха сейчас.

— Знашь… давай подумаем об этом после, лично мне важнее знать, что мы можем сделать в такой ситуации? — Отис яростно скрипнул зубами. — Ведь когда реактор рванет, погибнем не только мы, не только станция, с лица земли будет стерт весь город…

— Знаю, знаю! — Дейв досадливо поморщился. — У нас осталось двадцать пять минут… Черт! — Ладони с силой ударили по клавиатуре, та даже жалобно скрипнула. — Не получается!

— Что такое?

— Да не могу отсюда ничего сделать! Не могу дистанционно управлять стержнями! — лысый программист пару раз громко выдохнул и, немного успокоившись, продолжил. — Словно в кино — все летит к чертям и ты должен успеть что-то сделать, пока время еще есть. Да, словно в каком-то, как ты любишь говорить, банальном боевике… Вот только умрем мы не понарошку, и кровь не обернется томатным соком.

— Фильм, не фильм, какая разница, на что похожа эта дурацкая ситуация, в которой оказались два недотепы, — Отис скривился. — Мы ничего не можем сделать отсюда… но? Всегда есть выход, и в кино, и в жизни.

— Ладно-ладно, я действительно вижу выход, правда, один-единственный.

— Какой же?

— Вернуть стержни на место вручную… ну, почти вручную. Ты же помнишь, что в реакторном зале есть небольшая контрольная панель?

— Точно… а я и забыл об этой возможности, — лицо Отиса приобрело выражение мрачной сосредоточенности. — Только время по-прежнему играет против нас. Можешь получить данные о радиационном фоне в помещении с реактором?

— Уже. Фон очень высокий, но несколько минут человек в защитном костюме сможет выдержать… наверное.

— Отлично! Больше и не понадобится, — Отис резко вскочил на ноги и быстро, почти бегом, устремился к комнате, в которой хранились средства индивидуальной защиты. Бросил через плечо. — Сейчас я принесу костюмы.

Дейв хотел что-то сказать вдогонку, что-то, жгущее язык, стремясь вырваться наружу… Но он промолчал.

Неприметный шкаф ютился в самом углу. Отис остановился в полуметре от стальной дверцы, нерешительно взглянул на отверстие для ключа. Время шло, секунды стремительно пролетали мимо, как пули, выпущенные из снайперской винтовки, а он стоял, пытаясь убедить себя в том, что все происходит понарошку, до боли стискивал в ладони ключ… И прекрасно зная, что через минуту откроет дверцу. Прекрасно зная, что увидит внутри. Прекрасно зная, что будет дальше.

Отис слегка разочарованно вздохнул, импровизированный сеанс самовнушения окончился неудачей, хотя вряд ли стоило ожидать какого-то иного результата. И все же, и все же… Ключ со скрипом повернулся в замке, но Отис не торопился заглядывать в шкаф. Тишина давила на уши, пот градом катился по лицу, настолько мрачному, что оное сделало бы честь любому призраку из детских снов, а Отис все стоял, неподвижно уставившись на ключ. Наконец, поняв, что больше ждать нельзя, он резко, с какой-то обреченной яростью, дернул за ручку, открывая внутренности металлического ящика… Открыл, и тут же захлопнул, судорожно сглотнул, борясь с внезапно сковавшим все тело холодом, идущим из самой глубины души.

Дело было не в том, что он увидел что-то страшное, что не ожидал увидеть. Дело было в том, что он увидел то, что ожидал.

— Защитных костюмов нет! — Дейв резко дернулся, услышав голос Отиса. Слишком резко, что не ускользнуло от внимания напарника. Но Отис предпочел сделать вид, что ничего не заметил. — У тебя есть что-нибудь новое?

— Нет… — лысый программист слегка замялся. — Ничего нового.

— Ну ладно, — бровь Отиса слегка поползла вверх, но он опять предпочел промолчать, вместо этого задумчиво спросив. — Все-таки странно, кто мог украсть костюмы? Ведь сюда доступ посторонним запрещен, даже охране станции. И, самое главное, зачем?

— Как это — зачем? — Глаза Дейва округлились. — Тут как раз все ясно — чтобы мы не могли остановить реакцию «вручную».

Отис, на лице которого застыло какое-то мрачно-торжественно-решительное выражение, лишь покачал головой, печально взглянул на собеседника и, выждав несколько секунд, ответил.

— Нет, Дейви, ты не прав. Тот, кто украл эти несчастные костюмы, ничего не добился своим поступком. Абсолютно ничего.

— Что ты имеешь ввиду? — Дейв выглядел настолько растерянно, что его вид даже немного рассмешил Отиса. Правда, лишь самую малость, внешне это никак не проявилось.

— Ничего особенного. Просто я пойду и нажму эту несчастную кнопку…

— С ума сошел! — напарник в ужасе вскочил на ноги. — Ты же погибнешь!

— Я знаю, — голос Отиса был спокоен. Спокоен до жути. — Сколько я продержусь? — Он бросил взгляд на монитор. — Судя по данным датчиков, минут двадцать. Вполне достаточно для достижения цели.

— Не позволю! Я не пущу тебя туда! В конце концов, почему должен идти ты?! Ведь нас двое — давай кинем жребий! Ведь так… так неправильно!

Терпеливо выслушав тираду Дейва, почти сорвавшегося на крик, тот, кто все для себя решил, подождал несколько секунд, а затем закончил только начавшуюся дискуссию, поставив жирную точку.

— Все правильно…

Отис приблизился к круглому лицу напарника, пытующе заглянул в глаза… От этого взгляда по телу Дейва прошла мелкая дрожь.

— Дейви-Дейви… Как поживает твоя жена? А детишки? — Дейви не мог пошевелиться, чувствуя себя, как кролик перед удавом… Впрочем, кролик чувствовал себя куда лучше. — У тебя ведь семья, что с ними будет, если ты погибнешь? Что испытают твои дети, оставшись без папы? А, Дейви? Ты думал об этом? Нет? А я думал. На самом деле выбор прост — остановить взрыв реактора могут лишь два человека. И один из этих людей одинок, а у другого — семья. Одному нечего терять, а у другого — любящая жена, малыши, обожающие папу… Ты хочешь, чтобы они страдали? А, Дейви?

Отис замолчал, потом продолжил после небольшой паузы.

— Нас двое, ты не можешь пойти. Значит, пойду я. Не пытайся спорить, все уже решено… Да и нет времени для споров — если еще промедлим, тогда погибнем не только мы, не только станция, но и город… Кто-то должен пожертвовать жизнью, чтобы миллионы остались в живых. Просто так уж вышло, что на этот раз этим кем-то буду я. Все, открывай дверь, Дейви, время. Поверь, так будет лучше для всех.

Отис отступил назад, ожидая реакции своего напарника на свой монолог. Вот только реакция была не той, которую он представлял. Дейв не стал спорить (да и глупо спорить с очевидным), а просто сказал:

— Все как в кино… Просто точь-в-точь. Даже не верится, что это все на самом деле… — пальцы быстро застучали по клавишам. — Готово, дверь разблокирована. Прошу вас.

— Спасибо, Дейви. Береги себя, — Отис развернулся и стремительно зашагал прочь.

— И еще… — Дейв негромко окликнул удаляющегося напарника. Тот остановился и повернул голову, уверенный, что сейчас услышит разоблачения и признания.

— Да, Дейви? Что еще?

— Отис… У тебя не будет даже двадцати минут. Не будет даже и десяти, — Дейв вздохнул. — Ровно через минуту и сорок секунд после того, как ты переступишь порог реакторного зала, на Земле станет одним Отисом Кайве меньше.

— И только? — Отис не смог скрыть легкого разочарования. — Я успею, Дейви. Успею обязательно. — Чуть помедлил и добавил, каким-то отсутствующим голосом. — А ты прав, все как в кино. Главный герой попадает в безвыходную ситуацию и с честью из нее выходит. Как нелепо…

Скоро он исчез в глубине коридора, ведущего к реактору. До взрыва оставалось пять минут.

Вид помещения, в которое ему предстояло войти, не внушал никаких опасений — просто большая комната, в центре стоит реактор (вот и пресловутые графитовые стержни, ничего особенного — просто длинные цилиндрики темного цвета), на противоположной стене панелька метр на метр, усыпанная множеством кнопок и индикаторов. Но первое впечатления обманчиво — любой, кто захотел бы проникнуть в реакторный зал, подвергал свою жизнь огромной опасности, даже более того — чтобы избежать гибели, нужно было очень постараться. Впрочем, Отиса расклады, при которых он может выжить, не интересовали. Во-первых, потому что это было невозможно, а во-вторых, потому что он этого не хотел.

«Идущие на смерть приветствуют тебя». Сказанные кем-то давно слова, вдруг пришедшие в голову, не казались такими бессмысленными, как раньше, напротив, только сейчас их истинный смысл начал проступать, через простые сочетания символов. Нечто большее, чем просто лозунг, нечто большее, чем утешение обреченных, непостижимая гордость того, кому нечего терять, но есть что доказать всему миру. Доказать и умереть с гордо поднятой головой, оставив живых копошится в дневной тщете.

Ничего кроме.

Отис, слегка прищурив глаз, прикинул расстояние до контрольной панели. Получилось что-то около десяти метров. Казалось бы, немного… если не учитывать поистине чудовищный радиационный фон. У него будет чуть больше минуты, шестьдесят секунд с хвостиком, чтобы преодолеть эти метры и еще самая малость, чтобы найти нужную кнопку и со всей дури (если конечно к тому времени эта самая дурь останется) вдавить ее в стенку. Отис вздохнул. Пора.

Дверь открылась, и он шагнул внутрь…

Хватило одной секунды, чтобы понять всю глубину своей наивности. Все горы мира, с альпийскими лугами, горными козами и заснеженными пиками (и с парой снежных людей впридачу) навалились на отнюдь не хрупкие плечи, но даже для них эта тяжесть оказалась непомерной. Отис сгорбился и слегка согнул ноги в коленях. Что ж, пока терпимо, по крайней мере, бывало и хуже. Он сделал шаг, еще один, темный квадрат контрольной панели начал расплываться вместе со всем, что было вокруг. Тошнота, головокружение, расфокусировка зрения. Даа… а ведь прошло всего десять секунд. И что дальше?

А дальше было лишь хуже.

Отис преодолел еще пару метров, как дыхание сбилось, каждый вздох давался с все большим трудом, зараженный воздух обжигал горло и словно сильный ветер обдувал лицо. Ноги подкашивались, глаза почти ничего не видели, а он продолжал упрямо идти вперед, думая лишь о том, чтобы успеть, успеть нажать эту проклятую кнопку вовремя, успеть, пока он еще жив. Лицо превратилось в пергамент, кожа растрескалась, проступили сначала отдельные капельки крови, которые потом превратились в ручейки. Боль была адской, но Отис почти не замечал этого. Он просто шел, тащил себя за шкирку на одной силе воле. Силе воли и непреодолимом желании сделать то, что должно быть сделано.

А потом, за пару метров до цели, ноги стали ватными и не смогли больше держать слабое человеческое тело. Слишком слабое, слишком человеческое…

Отис упал на живот, сильно ударившись лицом о твердый пол, металл тут же окрасился алой кровью. С маниакальной настойчивостью обреченного, продолжая ползти вперед из последних сил, Отис своей жизнью выгрызал каждый сантиметр, остававшийся до злополучной стены. Красные разводы на полу отмечали этот безумный путь, секунды неумолимо утекали сквозь пальцы, а он все полз. Полз, несмотря на выпадающие целыми прядями волосы, несмотря на страшные раны, которыми было полностью покрыто его тело, несмотря на непрестанную боль, несмотря ни на что. Полз и молил, чтобы срока, оставшегося ему на грешной земле, хватило для выполнения задуманного…

Боги не услышали Отиса. Как всегда.

Силы оставили изувеченное человеческое тело в десяти сантиметрах от гладкой поверхности стены, словно в насмешку почти ослепшие глаза вдруг прозрели и Отис со всей безнадежной очевидностью увидел то, к чему так стремился. Серый квадрат контрольной панели, кнопка, которую нужно было нажать и надпись, проходящая наискосок через все кнопки, индикаторы и аккуратные подписи к ним.

Ваше время вышло!

Адский огонь хлестнул по оголенным нервам, если бы Отис мог кричать, он бы закричал, но сейчас из горла донесся лишь полузадушенный хрип:

— Больно.

А еще через секунду сознание окончательно покинуло человеческое тело. Отис умер, не оправдав своих надежд, хотя до самого конца играл, как ему казалось главную роль. Но он заблуждался, так и не поняв, даже после финала, оказавшегося несчастливым, что это не тот фильм и не то место. Он думал, что произошедшее лишь нелепая и трагичная случайность, забыв еще и то, что в этом мире ничего не происходит просто так и на все, даже на то, что кажется невероятно глупым и неправдоподобным, найдется свое объяснение. Была причина и сейчас, причем причина простая и безжалостная, как морской прилив.

В аду нет героев.

— Какая досада, право! А у паренька весьма… кхм… любопытная фантазия. Да еще и некоторая склонность к мазохизму в самой глубине души. Просто восхитительно! Жаль только, что он твой…

— Мой? Ты преувеличиваешь.

— Нисколько! Он же пожертвовал собой ради других, причем пожертвовал по доброй воле, никто его не заставлял. Добро всегда остается добром…

— Нет. Не всегда. Разве ты не видишь разницы? Да, он сделал добрый поступок… но почему? Потому, что он считает, что нужно нести в мир добро? Нет. А потому, что ему этого захотелось. Просто захотелось. Если в следующий раз ему захочется сотворить зло — колебаний также не будет.

— Ну… пока, что он не сделал ничего плохого…

— Пока. Но сделает, если это будет нужно ему. Тот, кто несет в мир добро, совершает хорошие поступки не потому, что ему захотелось в данный момент сделать именно это, а потому, что не приемлет иного поведения. И только на таких я могу опереться.

— Ну… ты слишком придирчиво подходишь к отбору, подобная щепетильность делает тебя слабым.

— Ты так полагаешь?

— Ага. Если бы ты был менее разборчив, то давно одержал бы верх.

— Знаю. Вот только эта победа оказалась бы поистине Пирровой. Ибо в таком случае, я просто занял бы твое место. Ты ведь этого очень хочешь, правда?

— Ну… это одна из моих целей, скрывать не буду. Но, как бы то ни было, если все останется, как есть сейчас, то рано или поздно ты проиграешь. Даже не так. Ты уже проиграл.

— Может быть… скорее всего, так. Но… но, знаешь, если мне представится выбирать из двух вариантов — проиграть злу или стать им, я всегда выберу первый. Всегда.

Поверхность тела нестерпимо зудела, наверное, что-то подобное испытывают змеи, когда теряют старую кожу. Но Отис змеей не был, да и, в отличие от рептилий, совершенно не понимал, что с ним происходит.

«Черт! Как неприятно-то!»

Сильно хотелось от души почесать раздраженные места, вот только делать этого не стоило, в чем Отис убедился еще раньше. Приходилось терпеть, правда, ни о каком сне в такой ситуации и речи быть не могло.

«Чеееееееерт… Неужели всю ночь так будет?»

Отис устало зевнул, укрылся поплотнее и уставился на электронные часы, стоявшие на столике. Безжалостный светящийся экран показывал двойку и два нолика. Человеческое горло издало приглушенный стон.

«Черт… сколько еще терпеть… скорее, скорее бы утро… Так! Нужно проверить жетоны.»

Отис засунул руку под подушку, сразу нащупав холодную поверхность металла.

«Один… два… три… четыре… Все, все на месте.»

Пальцы сомкнулись на одном из жетонов, Отис со всей дури сжал тонкий прямоугольник и сжимал все сильнее, чувствуя как больно впиваются металлические грани в кожу руки. И как одновременно с этим уходит изводивший его столько времени зуд во всем теле. И как последние силы утекают, капля за каплей.

Голова тяжело упала на подушку, и Отис тихо засопел, погружаясь в сон. Жетон так и остался крепко зажат в его ладони.

«Завтра…»