Глава 12. Казино

Летний теплый вечер.

Ближе к полуночи три из четырех самых крупных игорных заведений столицы Губернаторства остались без наличности.

План был довольно прост. Компания соискателей денежных средств в особо крупных размерах проникала в игровой зал. Маралов играл и выигрывал. Администрация заведения приходила в бешенство, посетители изумлялись необычайному везению. Шпарин или Ляхов забирали деньги. На соседней улице в угнанном и раскрашенным полицейской символикой автомобиле, дежурили бывшие лейтенанты, переодетые в полицейскую форму. В самый ответственный момент, при получении денег, они останавливали машину у входа, обозначали присутствие и заходили внутрь. При виде полиции у персонала заведения вопросы к удачливым игрокам исчезали. Оставалось донести деньги до другого автомобиля за углом. Лжеполицейские дожидались отъезда соратников и сами растворялись в ночи. Соратники меняли машины, перегружали деньги, переодевались и ехали к следующему заведению.

— Только ты мог придумать такой простой до идиотизма план. И он сработал, — сказал Маралов, когда они покинули «Фортуну», последнее облапошенное игорное заведение.

— Не я. Совсем не я, — Шпарин зевнул. — Детективы и кино, кино и детективы. Сотни планов, на любой вкус… в любой стране… Информация и её компиляция. Быстрота и натиск, как говаривал в своё время один генералиссимус. Три заведения — четыре часа работы. Ну и ваш дар, уважаемый Сергей Николаевич. Едем в «Клуб», лейтенант. Они и опомнится не успеют. Последняя точка на сегодня. Судя по наглому названию там много денег и «любителей» ими сорить. Оставить «Клуб» при нечестно заработанном богатстве совесть перед угнетенным народом не позволяет. Обычная практика экспроприаторов перед большими событиями.

— Куда тебя понесло-о?.. — ужаснулся Маралов.

— Что-то в этом роде… раз мы здесь и как бы понарошку. Почему бы и нет, может мы спим, я теперь в этом уверен, и с нами никогда ничего не случится. Эта мысль, насчет сна, постоянно и очень назойливо витает возле головы. Витает, улетает и возвращается.

— И это говорит взрослый, серьезный человек. Лучше бы я спился на Базе, чем с тобой. И деваться некуда. Повязал, опутал, как и всех, но почему бы и нет, раз понарошку… — Маралов несколько раз медленно закрыл и открыл глаза. — Но нет, Миша, не спим.

— Опять слова мудреные говорите, загадочные, — запоздало и простодушно удивился Ляхов. — А кто угнетенный?

— А все вокруг. Ты, я, Сергей Николаевич, лейтенанты. И многие другие, которые спят и ведать не ведают, кто старается ради них.

— Боюсь «многие другие» этого не поймут, не оценят, — усомнился Маралов. — Я серьезно. Народ молчит и делает, что ему велят, любит народ, чтобы его угнетали.

— Очень туманно, — покрутил головой и рулем Ляхов. — Очень, но обиженных много. Можно даже и где-то тут согласиться с вами. Надо же, угнетённых… А впрочем…

— Миша, может хватит? Деньги некуда складывать, — Маралов похлопал по сумкам. — Раз, два… шесть сумок. В «Колесе» — пятьдесят семь, в «Фортуне» — шестьдесят шесть, в «Сказке» — пятьдесят три. Итого: сто семьдесят шесть тысяч. Не спугнуть бы госпожу удачу. Дурные предчувствия мучают, раздирают на части остатки совести. Душа потихоньку пробирается в пятки.

— Не спугнем. А душе скажи, чтоб притормозила, в пятках её не место. И ты, Лёша, тормозни в переулке, переоденемся и парички поменяем.

Ляхов свернул на плохо освещенную улицу и остановился у мусорных баков. Игроки вылезли из машины.

— Поживей, парни! — сказал Шпарин. — Поживей.

— Мозги бы тебе, Миша, поменять, — снимая костюм, засопел Маралов. — Да, кажется, поздно. Наше счастье, что казино здесь попроще, не такие, как, скажем, ещё недавно в одной большой столице, одного большого государства, не говоря уже о Вегасе или Монте-Карло. Там такие номера не проходят, разве только в кино.

— Где-где, не проходят? — заинтересовался Ляхов.

— Далеко отсюда, — прыгая на картонке на одной ноге и стараясь попасть другой в брючину, буркнул Маралов. — Так далеко, что не хочется уточнять.

Центр Губернаторска. Улица перед «Клубом любителей денег» заставлена автомобилями. В «Трех осинах» и других ресторанчиках играет музыка. У дверей в увеселительные заведения толпится народ. Бродят пьяные. Весело. Праздник. Душный вечер. На улице дымно.

— Будто паровоз проехал, — пожаловался Шпарин на дым. — Надо запретить курение в общественных местах. Сиренью пахнет… Откуда сирень? Август…

— Развратом пахнет, — Маралов разглядывал женщин. — На улице два борделя, я посчитал.

— Плохо, — Шпарин разглядывал машины. — Нашей полиции не подъехать. Что у тебя, Лёша, в карманах?

— Гранаты. Подозрительно гладко протекает операция.

— Сколько?

— Две.

— Мало, — сказал Шпарин. — Надо было взять больше.

— Убийцы, — Маралов вздрогнул и уронил трость с черепом.

— В машине ещё есть, сбегать? Я быстро.

— Не надо, я пошутил. Этих хватит. А вот автомобили… намедни их не было.

— После девяти вечера вечера движение разрешено, — объяснил Ляхов. — Знак в начале улицы стоит.

— Вперед, — Шпарин потрогал пистолет под пиджаком. — Пойдем втроем, кажется будет жарко, а ты, волшебник, брось палку, примелькалась.

У входа в «Клуб» охранники в чёрных костюмах, белых рубашках, при чёрных галстуках и чёрных очках. Их бицепсы готовы порвать рукава пиджаков. Охранники потели и скучали.

— Который час? — спросил Шпарин у охранников. — Люди в чёрном… Хотелось бы попасть внутрь.

— Полночь, — ответил один из охранников. — У нас, парень, забито. Полно народа.

— Я - Герман! — сказал Шпарин. — Обязаны пустить, раз полночь.

— И я Герман, — сказал охранник. — Ну и что с того, если полночь?

— Тезка, ты оказывается не в теме… — Шпарин печально вздохнул. — Но я подскажу: в полночь начинаются чудеса и иногда неприятности, причем в любую погоду.

Шпарин легким движением двух пальцев снял чёрный волос с голубого плеча экстасенса. Понес ко рту и дунул.

— Это Серж Лисярский, брат Губернатора Белогорского Василия Лисярского. Непосредственный источник чудес и неприятностей, а я его секретарь и неистовый проводник чудес и неприятностей в жизнь.

— Вроде похож, — охранник иронически осмотрел голубой пиджак, желтые брючки с голубыми лампасами, голубые галстук и платок, голубые туфли. — Я Губернатора в прошлом месяце видел, приезжал к нам играть, но представителей нетрадиционной ориентации не пускаем. Принципиально. На них у хозяина аллергия.

— Герман! — проскрежетал колдун. — Во что ты меня одел?

— Вы как брата Губернатора назвали?

— Представителем! — стражник гадко ухмыльнулся.

— Грубо, очень грубо. Всё, ты допрыгался, — сказал Шпарин. — Я предупреждал.

— Пропусти, Герман! — Маралов сделался пунцовым и поднялся на ступеньку. — Очки, любезный, сними.

— Зачем? — поинтересовался охранник. — Бить будешь?

— Ночь на дворе, а ты глаза напрягаешь, — сказал «брат Губернатора», поднимаясь на следующую ступеньку. — Сейчас фонари считать будем.

— У тебя? — заржал охранник, снимая очки.

— В городе, — серьезно произнес Маралов. — Посмотри внимательно на этот длинный ряд чудесных ночных фонарей. Неяркй прекрасный свет матовых плафонов завораживает, притягивает взгляд, ты восхищаешься успокаивающим светом, тебе хочется неотрывно любоваться фонарями и считать. Прекрасные ночные фонари, не правда ли? Чудесные фонари… Их так много, они прекрасные и чудесные.

— Да, — подтвердил охранник. — Прекрасные… Чудесные…

— Ты спускаешься вниз и начинаешь считать. Считаешь на этой улице, когда они закончатся, перейдешь на следующую. Тебе хочется пересчитать все фонари в городе. Идти по улице, считать фонари, любоваться прекрасным, мягким светом, забыв обо всем. Ты спускаешься вниз и начинаешь считать. Что ты делаешь?

— Начинаю считать, — сказал охранник, спускаясь со ступенек и бросая очки. — Начинаю… считать. Один, два, три, четыре…

— Герман, а ты куда? — испуганно спросил коллегу второй охранник.

— Отстань, мне некогда, — ответил Герман и, подняв палец, продолжил: — Пять, шесть…

— Феноменально! — сказал Ляхов. Лейтенант с самого начала представления уселся верхом на мраморного льва и ковырял в львиной голове складным ножом с толстым лезвием. — К концу года пересчитает.

— Не трогай зверей, — сказал второй охранник.

— Они твои? — спросил Ляхов.

— Не, — ответил стражник. — Когда мы сюда въехали, они тут уже бродили, то есть стояли.

— Значит ничьи, бесхозные. Если были бы чьи, старые хозяева их бы тут не бросили, — сказал Ляхов. — А с этим что?

— Этот будет считать звезды, их гораздо больше. Пересчёт звезд видимой части небосвода по ночам займет много времени, целой жизни не хватит. Пустишь или начнем считать? — спросил Маралов у стражника.

— Пущу, как не пустить, — охранник часто заморгал. — А оружие есть? С оружием нельзя.

— Есть, как не быть? Но мне можно, — Шпарин расстегнул пиджак, показывая пистолет. — Я бы на твоем месте пошел и упился в усмерть в ресторане напротив. Тебя уволят, зато не сойдешь с ума, как твой друг.

— Я так и сделаю, — сказал охранник. — Но только дома.

— Ты нас не запомнил, конечно? — спросил Шпарин.

— Конечно, — ответил охранник, бросаясь со ступенек. — Я же упился.

— Сергей Николаевич, а почему их всех не усыпить, там, в «Клубе»? — поинтересовался Ляхов, вытаскивая зеленые кристаллы из головы второго льва.

— Я не Мессинг! — Маралов опустил голову и изумлённо смотрел на свои голубые туфли. — С массами работать.

— Ему так интереснее, — поспешил разъянить Шпарин. — Индивидуальный подход. Старается особо не навредить, в отличие от недобросовестных эскулапов, которых все больше и больше. Доминирует над серыми личностями и серыми буднями, наказывает плохих ребят и оказывает посильную помощь в достижении поставленной цели.

— Нет, не изумруды-ы! — разочарованно сказал Ляхов, собираясь бросить камни в кусты сирени у входа в «Клуб». — Любите вы, капитан, пошутить.

— Дай сюда, — Шпарин подставил ладонь. — Изумруды. Два мне, как начальству, один Сергею Николаевичу, один тебе. Подаришь своей девчонке.

— Мне не надо, — заявил растроеный Маралов. — Я над животными не измываюсь и с ними не живу.

— Как хочешь, тогда я возьму три, — растерянно сказал Шпарин. — Звери бесхозные. Стоят себе на улице… Это над какими животными я измываюсь?

— Над всякими. Особенно над голыми и «редкими» из Департамента Тайных Операций.

— Волшебник! — Шпарин покраснел. — Я тебе эти слова припомню.

— Миша, а я тебе этот костюм припомню, и посильную помощь, специально нарядил, чтобы меня обозвали и я из себя вышел. Всё рассчитал. Аккуратненько так подгадал.

— Только исключительно ради дела, кто знал, как оно повернётся, — невинно произнес Шпарин, останавливаясь у дверей, облепленных купюрами разного достоинства. — Вношу коррективы. Входим по одному, делаем вид, что не знакомы, рассредотачиваемся, начинаем играть и проигрывать, для отвода глаз. И ты, Сергей Николаевич. Изображаем обычных посетителей. Потом Сергей Николаевич производит резкий спурт и мы перепрыгиваем в новую, полную новых чудес великолепную жизнь.

— Не говори хип-хоп, пока не перепрыгнул, — процедил Маралов, продолжая рассматривать голубые туфли.

По ступенькам поднималась молодая женщина в компании четырех мужчин с горящими глазами.

— Очень кстати, — сказал Шпарин. — Просочимся вместе с ними.

Девушка в жёлтом глубоко декольтированном платье окинула его удивленным взглядом, ускорила шаги, почти побежала вверх. Она хотела что-то сказать, но Шпарин слегка поклонился, открыл дверь и опустил голову ниже.

— Ваша ослепительная красота испортит мне зрение. Прошу. Только после вас, прекрасная незнакомка.

Девушка покачала головой. Прямые соломенные волосы метнулись по плечам. Она прищурила глаза.

— Прекрасная незнакомка?

— Осмелюсь подтвердить высочайшую степень восхищения.

— Ну, если подтверждаете, то и проводите незнакомку, — мрачновато усмехнулась девушка и протянула Шпарину руку. — Симпатичный незнакомец… Глазам не верю!..

— Кавалеры не будут против? — спросил Шпарин, подхватывая девушку.

— Не будут. Я не с ними. Я одна, — сказала девушка и, немного помедлив, добавила:

— Пока одна.

— Роскошная баба, породистая. Натуральная блондинка с шоколадными глазами, — завистливо промычал Маралов, облизывая взглядом спину женщины. — Снимает ничем не шевельнув. Но эта будет постарше, лет двадцать семь, двадцать шесть.

Игровой зал полон людей. Нарядные дамы. Приличные мужчины. Столы, где играют в карты, столы с рулеткой. Столы, где играют в неизвестные Шпарину игры. Шпарин оставил незнакомку у барной стойки и тут же забыл о ней. Маралов уселся за стол с колесом рулетки. Ляхов, побродив по залу, выбрал карты. Шпарин направился к длинному столу с игрушечными лошадками. У понурых лошадок на впалых выстриженных боках белели маленькие цифры. За пультом, возвышающимся над столом, сидел худощавый человек в смокинге, с бабочкой, с тонким хлыстиком в руке и табличкой на груди: «Семён. Распорядитель скачек».

— В чём смысл? — спросил Шпарин у одного из игроков, мужчины с длинными рыжими волосами в ярко-коричневом мешковатом, плохо сидящем на нём костюме. — Я тут впервые.

— Ничего сложного, ипподром, пять кругов, — ответил тот. — Ставите деньги и проигрываете. Ставки в процессе игры разрешается увеличивать.

— Посмотрим, — сказал Шпарин, меняя у распорядителя скачек деньги на фишки. — Вон на ту, гнедую, номер тринадцать, сотня.

— Любимое число? — насмешливо спросил рыжеватый. — Номер четырнадцать, сотня.

— Поскакали, «пони», — Шпарин подтолкнул взглядом гнедую лошадку.

— Ставки сделаны, ставок больше нет, — произнес распорядитель скачек и нажал зеленую кнопку на пульте. Раздались звуки гонга. — Это не «пони», лошадки соответствуют оригиналам, принимающим участие в Губернаторских Скачках.

— Вы на ту нажали, на которую нужно? — подозрительно уточнил Шпарин. — А то знаю я вас, манипуляторов.

— У меня кнопка всего одна, — обиженно произнес распорядитель скачек.

Игрушечные лошадки резво взяли с места и понеслись по пористой поверхности зеленого стола разлинованного белыми линиями. Послышался легкий цокот копыт. До поворота они шли ровно. Потом у исскуственных животных начались неприятности. Перед лошадками из тонких щелей стали выскакивать и убираться барьерчики, несколько лошадок немедленно свалились. Гнедая лошадка Шпарина добрался до половины четвертого круга. Серая лошадка под номером четырнадцать улеглась на пятом.

— Выиграл номер двенадцать, — объявил распорядитель.

— Рядом. Так они живые? — хотел удивиться Шпарин, но передумал. После появления опасной орионской красавицы номер два он стал серьёзно склоняться к одной, спасительной для рассудка версии, что всё вокруг удивительный, увлекательный сон. Не то чтобы склоняться, решил, — считать так для здоровья полезнее.

Лошадки собрались в центре стола, мотали головами, махали хвостами и пытались пощипапать несуществующей травки.

— Замечательно, но не хватает ржания и рева трибун. Продолжим. Номер тринадцать — две сотни.

— Номер четырнадцать, сотня, — сказал сосед Шпарина.

— Триста… сто… пятьсот… — сделали ставки участники игры.

Руководитель забега произнес заклинание: «Делайте ставки, господа! Ставки сделаны. Ставок больше нет!», нажал кнопку, и лошадки помчались.

— Давай, «Боливар» или «Боливариха», — подбодрил Шпарин гнедую копию из Губернаторской конюшни. — Заработай нам денежек.

Барьерчик на финишной прямой снес надежду. Гнедая лошадка долго не могла подняться.

— Расшиблась. Жалко. Такое маленькое чудо. Пристрелить её что ли, чтобы не мучилась? — мрачно пошутил Шпарин. — Худые какие… Не кормите животных, эксплуататоры?

— Выиграл номер восемь! — объявил распорядитель, хлыстиком подталкивая животных на стартовые позиции. — Меньше жрут, меньше гадят. Господа, делайте ставки!

Гнедая, наконец, подскочила и бодренько встала на тринадцатую дорожку.

— Тысяча на тринадцатый номер! — разошёлся Шпарин. — Я в тебя верю «понька», если добежишь куда надо, подарю тебе целый мешок отборного овса.

— Иго-го… Го-го!.. — произнесла лошадка и подняла копыто.

— Призовой забег! В каждом пятом забеге выигрыш увеличивается один к пяти! — выкрикнул распорядитель. — Делайте ставки, господа!

— Десять тысяч на тринадцатый! — сказал Шпарин, вытаскивая пачку купюр.

Лошадка махнула гривой и поднялась на задних ногах.

— Ого! Го-го! — восхитился Шпарин. — Умница! Или умник… Понимает.

На пятом круге гнедая вырвалась вперед. За ней, отстав, вяло трусили две усталые лошадки. К финишу Шпаринское животное пришло пешком.

— Ура! — сказал Шпарин. — Тащите деньги.

— Не считается, — упёрся распорядитель. — Забег не действителен. Она не прибежала, а приплелась.

— Не злите меня! — сказал Шпарин. — Я ещё не ужинал, как и мой бедный скакун.

— Это не ваш скакун. Лошадка принадлежит «Клубу».

К спорящим подошел высокий плотный мужчина в сиреневом костюме с зеленым георгином на лацкане, ничем не отличающийся по стати от охранников, бродящих по залу и присматривающих за игроками.

— Я старший администратор казино. В чем дело, Семён? В чем дело, господин хороший?

— Хочу получить свои деньги.

— Забег не действителен, — настаивал распорядитель.

— Сейчас разберемся. Отойдем, — администратор с георгином отозвал распордителя в сторону. — Подождите… Господа! — обратился он к игрокам. — Скачки на этом столе закончены.

Администратор увлек распорядителя к лестнице, ведущей на второй этаж «Клуба».

В просторной комнате, заставленной аппаратурой, сидели несколько человек и напряженно всматривались в мониторы.

— Привел, хозяин! — администратор вытолкнул распорядителя скачек на середину комнаты.

— Сёма! — повернулся к распорядителю толстый мужчина с тремя подбородками. — Только что перегнали запись из «Фортуны». Сёма, посмотри внимательно. Это они, это он?..

— Других не видел. А этот… Сейчас… Вроде похож… и не похож, — ответил Сёма, переводя взгляд с монитора на монитор. — Волосы черные, а фигура вроде та же и манеры… Самоуверенный молодой человек с замашками хозяина жизни.

— Здесь я хозяин! — вскинулся толстяк. — Наглецы. Обули подряд три заведения. Но с нами такой номер не пройдёт. А тот, с кем он болтает?

— Никогда не видел, — сказал администратор.

— Парики? Переодеваются и меняют внешность?

— Вызвать полицию?

— Какая полиция? У них своя полиция. Ты видел у нас бородатых полицейских в чёрных очках и беретах, натянутых на уши? Одни и те же рожи в форме в каждом клубе. Хорошо подготовились, я даже их зауважал… немного, но явные дилетанты. Отдайте деньги, заприте двери, поставьте охрану. Никого не выпускать. Выясним сколько их, потом займемся вплотную. Кто пустил? Где охрана у входа?

— Разбежалась охрана, — виновато потупился начальник охраны.

— И-ди-о-тыы… — затряс подбородками хозяин «Клуба». — Один побежал считать фонари, второй сорвался с места, будто ему в зад паяльник вставили. Что такого сказал голубой шнобелястый с тростью, если они бросились врассыпную? Интересные ребята! Зверей изуродовали! Кто мог подумать, что у них в башках не стекляшки, а изумруды. Бабу и четверку мужиков вошедших с ними под наблюдение, рыжего громилу тоже. Глаз не спускать!

Толстяк почесал подбородки.

— Давай с самого начала. Посмотрим, кто у них главный и как они это проделывают.

* * *

— А вы почему не ставите? — поинтересовался Шпарин у обладателя мешковатого костюма и взял лошадку в руку. Лошадка, подогнула тонкие ножки, легла на ладонь и свесила гривастую головку между пальцами, большим и указательным. Шпарин осторожно, легким касанием мизинца другой руки, погладил её по холке. Лошадка подняла головку и печально посмотрела ему в глаза.

— Я иссяк, — запоздало ответил рыжеватый сосед. — Животных любите?

— Очень! Всяких. А денег одолжите у меня. Я добрый и людям помогаю, хорошим, по мере скромных сил и возможностей, — предложил Шпарин, вспомнив о сумках, набитых деньгами и протянул пачку купюр. — Вы внушаете доверие. Я хороших людей за версту чувствую… и лицо… мне ваше… знакомо… — произнес он с расстановкой, всматриваясь в обладателя коричневого костюма.

— Larga manu, — сказал басом рыжеватый сосед. — Щедро.

— Дремиус! — воскликнул Шпарин. — Отрастили волосы. Вот так встреча! Новая жизнь?.. Что вы тут делаете? А я вас сегодня видел на арене…

— Новая жизнь! Лучше бы я не возвращался. Думаете легко каждый раз оживать снова и снова? Что делаю?.. Проигрываю деньги заработанные потом и кровью. Вернее уже проиграл.

— Да, нам не позавидуешь, — Шпарин передернул плечами. — Я тоже через это прошел. А я то думаю, чей знакомый голос басит мне в уши, — Шпарин на несколько секунд задумался. — Кстати, у меня есть для вас предложение…

Их прервали. Шпарин вернул лошадку на стол.

— Получите ваш выигрыш. Недоразумение. Сотрудника накажем, — извинился администратор, протягивая Шпарину пакет из плотного цветного картона с надписью «Клуб ЛД».

— «Клуб Любителей Допинга»! — Шпарин заглянул в пакет. — А где «бонус» за испорченное настроение? Мне полагается дополнительная премия в виде порции кокаина, вы наверняка им торгуете втихую. Половина ваших клиентов под кайфом, я заметил.

— Шутник-с. Пройдите к бару. Бесплатная выпивка. Игра на этом столе закончена. Прошу вас.

— Лошадка! — сказал Шпарин.

— Лошадка?

— Хочу купить!

— Которая?

— Эта, — показал Шпарин.

— Мы вам её дарим, — администратор ухмыльнулся.

— Плохо с животными обращаетесь, они у вас худые.

— Заберите всех со стола, — администратор пожал плечами. — В конюшне на кавалерийский полк хватит.

— В следующий визит обязательно. Если он состоится. Сейчас мне их некуда девать.

— Если состоится, — администратор надменно усмехнулся. — Принесите нашему гостю фирменную коробку из под фишек и упакуйте подарок.

— И отверстий понаделайте, чтобы коник не задохнулся, — попросил Шпарин и, получив коробку, пригласил Дремиуса в бар.

— Прощайте! — сказал легионер. — И будьте настороже, капитан. Вокруг вас и вашего друга сгущаются тучи. Охрана запирает двери. Я полагаю, что вы появились здесь не ради маленькой гнедой лошади.

— Как вы догадались о моем друге? Одежда? Одеты, как все, пёстро и крикливо.

— У вас нездешние лица. Такие, как-будто вы свалились с неба и знаете то, чего никто не знает и никогда не увидит.

— Как и вы, Дремиус, — сказал Шпарин. — Как и вы… На всякий случай: где вас найти? Я должен вам одну жизнь!

Легионер направился к выходу.

— Надеюсь снова увидеть вас живым и услышать ваше предложение.

Шпарин уселся у стойки бара, достал из пакета коробку с гнедой лошадкой, пачку купюр, деньги спрятал в карман пиджака, лошадку поставил на стойку и обратился к бармену.

— Налейте нам вина в блюдечко. Самого лучшего, но не очень крепкого. Пусть моя подруга или друг выпьет и поспит. Сдаётся мне вечер будет напряженным. Лошадке лучше быть в неведении.

— Блюдцев не держим. А вы поднимите хвостик, — подталкивая тарелку с вином к лошадке, посоветовал бармен. — И станет ясно.

— Он! У него приличный «манипулятор», — Шпарин выяснил половую принадлежность лошадки и облокотился на стойку. — Пей, Игого, смотри не утони. Тарелка глубокая. Овёс есть?

— Овса нет, — сказал бармен. — Есть овсяное печенье.

— Давайте.

Шпарин сломал коричневый кружок и покрошил печенье в тарелку с вином.

— Пусть перекусит.

* * *

Дремиус оказался прав. Двери заперли. Количество накачанных охранников в зале увеличилось.

— Тебя можно поздравить? — раздался женский голос. — С выигрышем и приобретением скаковой лошади. Ты так её тискал, что мне стало завидно. Сразу кое-что вспомнила… Спаиваешь лошадку?

— Это он. Берегу его нервы. Полгубернаторства за коня! — сказал Шпарин, поворачиваясь и укладывая засыпающего коника в коробку. — Отдал бы. За такого. Очень смышленый. У него большой потенциал. Вы ничего не чувствуете? Ощущаю необыкновенную энергетику… Она так и прёт из него, как и от вас, кстати, тоже. Меня радует маленькое симпатичное животное в коробке. Приятно сознавать, что день прошел не зря и ты сегодня кого-то спас. Греет мёрзлую душу… Здешняя атмосфэ-эра угрожающе быстро выдавливает из меня остатки тепла и человечности, но я борюсь.

— Мы все в какой-то мере животные и все в коробках, вроде этой, — произнесла девушка с соломенными волосами. — Отгораживаемся друг от друга, смотрим на мир через маленькие дырочки. Старательно прикидываемся незнакомцами. Проходит время и понимаешь, что прошлое это просто прошлое и надо жить настоящим. Принимать решение. Но только это прошлое опять напоминает о себе.

— Кого вы имеете в виду? — Шпарин заглянул за декольте девушке. — Если меня, то совершенно напрасно. Я такие прелести не забываю, врезаются в память насегда, правда, перед вами истинный ценитель прекрасного, можете поверить на слово. Вы умная, жаль нет возможности побеседовать с вами подольше об одиноких сердцах, как знать, быть может, мы бы совпали в движениях души и тела. Но вот что странно, голос ваш мне и впрямь до ужаса знаком.

Шпарин поставил коробочку на стойку и перевел взгляд на стол с рулеткой, где играл Маралов. Маралов сидел боком к Шпарину, колонны фишек перед ним стремительно росли. Экстрасенс забыл о наставлениях и с диким азартом разорял казино. Стол медленно окружали охранники в черных костюмах.

Глаза девушки метнули молнии, она привстала со стула.

— Будьте любезны, подержите, — Шпарин протянул девушке пакет с деньгами. — И за лошадкой присмотрите. Не обижайтесь, я действительно вас не помню. Как вас зовут, украшение этого ужасного вечера?

— Алина! — негодующе ответила девушка, принимая пакет.

— Я недолго, Алёна, — глядя на Маралова, сказал Шпарин. — Надеюсь.

— Парик поправь! — крикнула девушка. — Я — Алина!

— Не имеет значения, — пробормотал Шпарин, с трудом продираясь через толпу к столу с рулеткой.

— Имеет, — девушка пристально смотрела в спину Шпарина. — Ещё как имеет!

— «Соколы» у нас проблемы, нас заперли. План «Г»! — громко сказал Шпарин, махая Ляхову.

Люди окружающие стол возбужденно переговаривались, шумели, выражали недоумение, завидовали.

— А вот и третий, — толстяк с тройным подбородком довольно пожевал толстыми губами. — Сколько вас? Где остальные?

— Сколько выиграл? — не таясь, спросил Шпарин у колдуна.

— Семьдесят, — торжествующе ответил Маралов. — С небольшим хвостиком. Абсолютный вечерний рекорд.

Рядом с экстрасенсом, положив ладони Маралову на плечи, стояли две молодые женщины с бокалами, в длинных, с разрезами до бедер платьях и мило улыбались.

— Кыш отсюда, — сказал женщинам Шпарин и объявил:

— Мы заканчиваем игру. Принесите деньги, пожалуйста. Нам самим пройти к кассе довольно затруднительно.

— Сомневаюсь, что вы вообще отсюда пройдете, — уверенно сказал старший администратор. — Разве на тот свет. Берите их, ребята! Пошарьте в карманах. У них наши изумруды.

— Вы глубоко ошибаетесь, — сообщил Шпарин администратору. — «Сокол-2», сколько у нас на самом деле аргументов?

— Четыре, — сообщил Ляхов и достал пистолет. — Пять.

— Шесть, — сказал Шпарин, выхватывая свой. — Хвалю за предусмотрительность. Достаточно аргументов, чтобы получить деньги, выигранные представителем слоев нетрадиционной ориентации, в трудной, но честной игре?

Маралов скривился и жалобно посмотрел на Ляхова. На Шпарина он посмотрел уже с другим выражением.

— Это временно, потерпи, скоро опять приобретешь обычный статус, — утешил экстрасенса Шпарин.

— Недостаточно веские аргументы, — возразил толстяк с подбородками. — И деньги не ваши, и игра нечестная. Честно выиграть у казино невозможно. У нас всё предусмотрено. Покажите им наши аргументы.

Охранники достали пистолеты.

— Ага! — воскликнул Шпарин. — Сознался, жиртрест! Мухлюете! Но на ваши хитрые задницы и у нас найдется отвертка.

— Бросайте оружие, дилетанты!

— Наши аргументы потяжелее ваших, — Шпарин кивнул лейтенанту.

Ляхов сунул пистолет за пояс брюк и вытащил из карманов четыре гранаты.

— Бросать? — спросил он, собираясь утопить большим пальцем детонатор вглубь дырчатого ребристого шарика.

— Бросай, нам терять нечего!

Завизжали женщины. Толпа игроков заволновалась и отпрянула от стола.

— Они блефуют! — крикнул толстяк.

— Хозяин! — крикнули со второго этажа. — Снаружи двое в полицейской форме с гранатометами. Целятся в нашу дверь.

— «Соколы», приготовиться! — приказал Шпарин и помахал пистолетом, показывая кричавшему дорогу вниз. — Спускайся, тебя заждались.

Люди попадали на пол.

— Ладно, — выдавил тройной подбородок. — Твоя взяла. Отдайте им деньги.

— Отбой, — скомандовал Шпарин и оглядел лежащих. — А вы, «любители денег», ползите в дальний угол, прячьтесь, драматические события могут начаться в любой момент. Не вздумайте звонить в полицию, здание заминировано, все взлетим на воздух, очень высоко… до самого неба.

— Я тебя найду! — угрожающе произнес толстяк.

— Хвалилась жаба море переплыть. Пистоло положили на стол и пошли к остальным, ложитесь на пол, чтобы я вас видел. Тебя, боров, мы возьмем в заложники, давай сюда лапы.

— Лишний груз, — сказал Маралов.

— И то, верно. В машине от страха нагадит.

— Готово! — крикнули из кассы. — Можете забирать.

— Подозрительно быстро посчитали и упаковали, — недоверчиво сказал Шпарин. — «Сокол-2», проверь. Если напихали бумаги…

— В порядке! — крикнул из кассы Ляхов. — У них тут считательные машинки и денег кроме наших полно. В мешках… будто нас ждали. Забирать?

— Вчера не отправляли и позавчера, и позапозавчера, — простонал толстяк, падая на колени. — Не губите, мне их отдавать «наверх».

— Перебьются, забираем всё. Ты!.. — позвал Шпарин ближайшего охранника. — Встал! Открой двери, впусти моих людей. Открывай!..

В заведение проникли бывшие лейтенанты и положили гранатометы на плечи.

— Готовы! — крикнул «Сокол-4», водя зеленой трубой по залу.

— Огонь по моей команде, — сказал Шпарин. — Целься в жирное пузо.

— Убью-ют!.. — толстяк заплакал.

— Скорее всего. Или мы, или не мы. Думать надо, когда профессию выбираешь.

— Вот, Герман! — сказал Маралов. — Как я и говорил — грабеж!

— Проявим сочувствие, раздадим часть денег бедным, еды купят… водки. Совершим акт милосердия.

— Робин, тёлок твоих, Гуд! — Маралов ухмыльнулся. — И больницы им построишь?

— Сами построят, когда придет время. Сделаем так, если переживаешь — испытаем судьбу ещё раз, вильнем ей навстречу и проверим мою гипотезу насчет пребывания в сонном угаре. Отключайте своё мухляторское оборудование! Семьдесят тысяч, с небольшим хвостиком, против остальных ваших денежек в кассе. Сколько там?

— Сто сорок четыре тысячи, — ответили из кассы.

— Герман?!.. — Маралов побелел. — Что ты делаешь?

— Честная игра! — сказал Шпарин. — Наружу, так сказать, с чистой совестью.

— Отключай, — сказал крупье толстяк.

Крупье нагнулся и пошарил под столом.

— Шнобелястый пусть отойдет подальше. Меня от него тошнит.

— Ах ты, толстый «мурзелл»! — разозлился Маралов, замахиваясь тростью с черепом.

— Господин Лисярский! — укоризненно воскликнул Шпарин. — А я ведь трость приказал выбросить.

— А чего он издевается, дай я ему врежу, — обиженно попросил колдун.

— Сразу после проверки гипотезы. Играем! — сказал Шпарин. — Момент истины. Сакральная правда. Истина и правда существую где-то рядом.

— Сомневаюсь, что они сегодня совпадут во мнениях, — обреченно произнес Маралов. — Философ-ф…

— Не отвлекайся, — толстяк криво ухмыльнулся. — На один номер!

— На один номер, — деревянным голосом подтвердил Шпарин. — Тринадцать!

— Волнуешься, Герман? — спросил Маралов. — Я тоже! Столько усилий «мурзеллу» под хвост! — Маралов отвернулся. — Лучше не смотреть.

Крупье раскрутил рулетку и бросил шарик в направлении противоположном вращению колеса. Шарик, бренча, заскакал по кругу.

— Я же говорю — спим! — хрипло сказал Шпарин, когда шарик улегся в ячейку и остановился.

— Полностью несогласен с тобой, Герман! Так не бывает, но ты везунчик. Тридцать пять к одному. Это сколько будет?.. — Маралов зашевелил губами. — Грузовик нужен, чтобы всё увести.

— Опять они про сон! — сказал Ляхов. — Немножко надоело.

— Несите деньги к выходу. Ты поможешь! — сказал Шпарин забытому у дверей охраннику.

— Я с радостью, — конопатый и курносый охранник схватил два мешка и забросил за спину. — Если начальство просит.

— Ещё один возьми в зубы, — посоветовал Маралов. — Для равновесия.

— Передних зубьев нет, выбили, а то взял бы.

— А-у-а!.. — поморщился Ляхов. — Опять они про зубы.

— Долг за казино. Пиши расписку, — сказал Маралов, тыкая толстяка концом трости в живот. — Пусть подпишется администратор, крупье, кассир. Это закладная на ваши души. Мы скоро вернемся. Готовь деньги…

— Размечтался! — буркнул тройной подбородок.

Шпарин отодвинул Маралова, наклонился и приставил пистолет к голове сидящего на полу толстяка.

— Чуть не забыл! Кто твой настоящий хозяин? Пошепчи мне на ушко.

— Кто? — спросили Ляхов и Маралов.

— Не скажу, — Шпарин поднял голову и загадочно улыбнулся. — «Сокол-2», сбегай наверх, уничтожь записи камер наблюдения. А где девушка? — Шпарин поискал взглядом незнакомку. — Девушку никто не видит? Примечательная такая девушка, высокая, стройная, в желтом платье. С коробочкой… Никто не видит?.. Жаль.

— Не жалей, Герман, твоих девушек уже некуда складывать, — напомнил Маралов.

— Стой! — Шпарин притормозил охранника. — Я тебя, конопатый, знаю. Знаю, но не помню.

— И я вас знаю, и вон его знаю, — конопатый и курносый охранник кивком головы показал на Ляхова, прыгающего вниз по лестнице сразу через несколько ступенек.

— Готово, — сияя синими глазами, доложил Ляхов. — Всё свалил в кучу и поджег.

— Началось! — сказал Маралов, закатывая глаза.

— Молчи, конопатый! — прошипел Шпарин, хватая охранника за шею и зажимая ему рот. — Вспомнил!

— Вы не Герман, вы-ы-ы… кап… а… он… ле… ле… — выдираясь из рук Шпарина, замычал охранник.

— Ночь дураков, — сказал Маралов. — Болтливых дураков.

— Уходим! — крикнул Шпарин, бросая охранника. — Забираем мешки с пропусками в лучшую жизнь, спокойненько выходим, грузимся…

— Не уходим и не грузимся, — Ляхов открыл и закрыл входную дверь. — На улице полиция. Полным-полно полиции и поджидают естественно нас.

— Попались, наглецы! — захрапел, давясь от смеха, толстяк. — Не знаете, во что вляпались!..

— Это он вызвал! — сокрушенно произнес Маралов и занес над головой толстяка трость с черепом. — Возмездие, муфлонец! Черепом по черепу. Это тебе за шнобелястого! — трость с глухим стуком ударила толстяка в лоб. Толстяк ойкнул и растянулся на полу.

— Гранату! — Шпарин протянул руку Ляхову. — Пойду на переговоры.

— Не надо переговоров, застрелят, — сказал конопатый охранник. — Черный ход. Через подсобки, через подвал, на соседскую улицу.

— Веди, конопатый! — приказал Шпарин. — Помни, я прямо за тобой.

— «Любители денег»! — обратился он к людям, лежащим на полу. — Не ходите больше в подобные заведения, развлекайтесь дома, читая книжки, для здоровья полезнее.

— Вот именно, полезнее, — Ляхов утопил детонаторы и раскидал по залу четыре ребристых «аргумента».

— Ты что, пацан? — Маралов, взвизгнул, хватая мешки, и понесся за охранником.

— Не беспокойтесь, небольшое представление, — спокойно сказал Ляхов. — Гранатки свето-шумо-дымовые. Идемте, «Сокол-1», я прикрою.

— «Пернатые»! Пальните для эффекта во второй этаж, — приказал Шпарин. — Переходим речку, образно выражаясь. Дальше война.

* * *

— Не поместимся вместе с деньгами, — удрученно сообщил Маралов, выползая задом из машины. — Надо кому-то остаться или часть денег бросить. Что в принципе невозможно. Бросить деньги… Оставим «пернатых», как-нибудь доберутся, они местные.

— Я тебе оставлю, — пригрозил Шпарин. — Бросаем часть денег.

— Деньги не надо. Гранаты, — прокряхтел Ляхов, вытаскивая из багажника небольшой зеленый ящик.

— Гранатометы, — «Сокол-4» прислонил зеленые трубы к стене дома.

— У меня машина на соседской улице, — тихо сказал конопатый охранник и с надеждой посмотрел на Шпарина. — Возьмите меня с собой, господин капитан.

— На соседней, — поправил Шпарин охранника. — Ежели хочешь отправиться с нами, придется обосновать своё желание, младший сержант Додоня. Зачем ты мне нужен?

— Сбежал я от них. Дикие ужасы творятся. Никаких денег не хочу. Измордовал меня Супонев. Я рукастый, могу ординарцем, стреляю муфлону прямо в рожу, то есть в глаз, с полста метров, готовлю хорошо… и… и много чего могу, — перечислил Додоня. — Буду предан, испытайте меня, господин капитан!

— Испытаем. Плюс в твою пользу — помог выбраться. Минус — подручный ублюдка с Базы. В людей стрелял?

— Не! — не задумываясь, ответил Додоня. — В воздух, мимо.

— Если прикажу, станешь?

— Смотря в кого! В злодеев стану.

— Ответ правильный. Примем тебя с испытательным сроком. Смотри, Додоня, будь человеком!

— Ещё один мастер на все руки, — Маралов ухмыльнулся. — Наш парень!

— Супонев — редкая сволочь! — с ненавистью сказал Ляхов. — Он тебе зубы выбил? Он… В меня стрелял…

— Михал Иваныч и Петька, — сказал Маралов. — Только ты не Чапай, а он не Петька! Постой-ка, тебя не Петькой кличут, новобранец?

— Петром…

— Иного я не ожидал… Миша, хватит болтать, принимай решение. Поймут, что мы ушли и оцепят квартал.

— Двигайте! — решил Шпарин. — Ещё раз поменяйте машину и только потом перегружайтесь в автомобиль Ляхова. Я с Додоней… Двигайте. Не гони, Лёша, не привлекай внимание.

Машина с Мараловым и «Соколами» умчалась.

— Додоня, где твой драндулет? На этой улице?

— На другой.

— Ты сказал на соседской.

— Я и говорил про неё. Рядом с соседней.

— Ты меня напрягаешь, — Шпарин скрипнул зубами. — Какого цвета машина? Номер?..

— Белая, крыша черная, номер… забыл.

— Зря мы его одного оставили! — сказал Ляхов, бросив взгляд в зеркало заднего вида. — Он что-то задумал.

— Топай дворами к машине. Садись и жди. На всякий случай, — Шпарин протянул Додоне пачку денег. — Если не вернусь. Зубья вставишь. Садись в машину и жди, — повторил Шпарин, скрываясь за узкой дверью «черного хода».

— Зря! — подтвердил Маралов. — Полезет обратно в «Клуб» за новой лошадкой. На хрена она ему сдалась? У него их и так целая конюшня и каждый день прибавляется.

— Вернемся? — спросил «Сокол-4».

— Разворачивай! — крикнул «Сокол-3».

Навстречу неслись полицейские машины.

— Поздно, — Ляхов ударил кулаком по рулю.

— Выкрутится, как всегда. Он отчаянный, ему везет, но это верх безрассудства, — оборачиваясь назад, тоскливо сказал Маралов. — Миша, возвращайся скорее, я без тебя пропаду.

— Вы, Сергей Николаевич, как баба, право слово, — сказал Ляхов. — Капитан знает что делает!

— В том то и дело, что как-будто знает. Такое страшноватое хобби у него — лезть навстречу неприятностям и попутно устраивать дикие эксперименты. Теория у него есть, совершенно невообразимая. Теория и хобби.

— И давно это хобби с ним? — поблескивая глазами, посматривая на Маралова, спросил Ляхов.

— Как тебе сказать… — хитро улыбнулся экстрасенс. — С самого начала, как появился.

— А речка… Что за речка?

— Миф, — сказал Маралов. — Была вроде такая в древнем мире. Рубикон. Переходишь и начинается чёрте что.

— Понятно. Мы её перешли, а что он имел в виду, упоминая о войне?

— Насколько я его знаю, он её и имел в виду, — ответил колдун. — У него слова с делом не расходятся.

— Однако!.. А скоро ожидать начала военных действий?

— Лёша! — Маралов поёжился. — Ты разве не заметил? Они уже начались.

Игровой зал в смрадном дыму. Шипели дымовые гранаты, тонкими струйками выдавая остатки гадости, которыми были напичканы. Потолочные насадки системы пожаротушения разбрасывали тонкие струйки воды. Гудела вентиляция. Разваленный второй этаж. Переломанные стулья, опрокинутые столы. Мусор. Паника почти улеглась. Часть «любителей денег» успела выбраться на улицу, часть ползала в сером тумане, в грязной жиже, собирая разбросанные деньги и фишки. Кашляя и чихая, в клубах дыма плавали фигуры полицейских.

Шпарин, прикрывая рот и нос платком, проскочил к барной стойке.

— Алина!.. крикнул Шпарин.

— Вот он, главный грабитель! — выныривая из дыма, завизжал фальцетом толстяк с огромной шишкой на лбу. — Вернулся, не все украл. Сержанты, хватайте его!

Шпарин побежал.

Побежал не в ту сторону и оказался у парадного выхода. Снес несколько человек, выскочил на улицу.

— Бомба! Спасайся, кто может, сейчас всё взлетит! — закричал Шпарин и со ступенек, как с трамплина в воду, прыгнул в толпу зевак.

Толпа ахнула, приняла его, смягчая телами падение, взволновалась, начала топтать полицейских, понеслась через дорогу к «Трем осинам» и бросилась врассыпную. Шпарин побежал к перекрестку, соображая, где улица со ждущим Додоней.

— Стой! — кричали бегущие сзади полицейские. — Стой! Стреляем на поражение!

— Попадите, муфлонцы! — огрызнулся Шпарин, прибавляя скорость.

Он выбежал на перекресток. По улице подходящей к перекрестку слева от Шпарина бежал мужчина. За мужчиной тоже гнались полицейские. На улице справа та же картина, но там преследователей было намного больше. Шпарин заметался, проскочил перекрёсток и понесся прямо. Услышав шелест шин за спиной, оглянулся. Полицейская машина была рядом. Её обогнал чёрный автомобиль с затемнёнными стеклами, вильнул, подставляя зад, и резко затормозил. Полицейский автомобиль, уходя от столкновения, вылетел на тротуар, врезался в стеклянную витрину и поехал в глубь магазина.

Шпарин помчался дальше.

Полицейский автомобиль выскочил из магазина задом и перегородил проезжую часть. Визг колес на асфальте, удары. Через несколько секунд на дороге появилась куча битых машин.

Чёрная машина догнала Шпарина и поехала рядом. Стекло водителя опустилось.

— Вечерний моцион?

— Ночной, — ответил Шпарин, сбавляя темп. — Люблю… знаете ли… побегать перед сном.

— Наперегонки с полицией?

— Так уж получилось, — Шпарин перешел на быстрый шаг. — А вы тоже любите почудесить.

— Иногда, — останавливая машину, сказала девушка в желтом платье. — Подвезти?

Шпарин обежал автомобиль и забрался на пассажирское сиденье.

— Меня не надо… долго упрашивать… ночь… незнакомка красивая… романтично…

Шпарин с шумом выдохнул воздух. Извлек из-под парика микрофон, наушник и спрятал в карман.

— Романтично, — с сарказмом согласилась девушка. — Ночь, незнакомец, полиция на хвосте. Грабим злачные заведения?

— Иногда. В свободное от… основной работы… время.

— И кем же вы работаете?

— Шпионом, — Шпарин наконец отдышался и оглянулся. — Что скрывать? Тружусь в поте лица.

— Какое совпадение! — насмешливо сказала девушка с соломенными волосами. — Представьте, я тоже.

— Мы коллеги, — сказал Шпарин. — Популярная нынче профессия у красивых девушек. Но я её наверно брошу, невероятно опасная работа, нервная. Не все выдерживают. Есть у меня парочка знакомых шпионок, как раз тот самый случай, не выдержали. Слежка там, погони, безудержный секс… Что-то у них в головках сдвинулось. Гоняются за мной, как сумашедшие. Вы, я смотрю, туда же… Любовь с первого взгляда?

— Работу ты, кажется, уже поменял и насчет секса с тобой не рассказывай, я как бы в курсе, — девушка погасила фары, резко выкрутила руль, направила машину в арку трёхэтажного дома и остановилась среди припаркованных автомобилей.

— Я не ослышался? Насчет секса вы сказали? — Шпарин рассматривал освещенные призрачным светом голубой луны грушёвые деревья в центре двора.

— Не ослышался, — сказала девушка.

По улице на скорости проскочил полицейский автомобиль, за ним, через короткое время в том же направлении проследовал ещё один, помедленнее.

— Как там у вас закончилось, в «Клубе»? Когда я уходила ты был поуверенней. Держал всё под контролем. Сейчас бежишь по ночной дороге один, без денег, без сообщников.

— Отнюдь… Полный успех, просто я вернулся за лошадкой, а мои парни поехали отдыхать, напряженная ночка выдалась. Вы, часом, мою лошадку не прихватили? Я её вам оставил, помните, вместе с денежками?

— Осталась твоя лошадка в «Клубе». А денежки на заднем сиденье.

— Ой, спасибо! Я, признаюсь, не надеялся снова вас всех увидеть. Такая неприятная мысль закралась в голову. Вы, что же, специально меня поджидали?

— Ну да. Сгорала от любопытства, ожидая, чем закончится твоя идиотская затея. Вместо того чтобы заниматься делом — грабишь казино! Ты почему на связь не выходишь!? Мы с ног сбились, его разыскивая, а он…

— Я не он, — быстро сказал Шпарин и подергал ручку двери. — Вы ошиблись, похожих друг на друга людей развелось неимоверное количество, особенно в здешних местах. Двойники прямо кишмя кишат, болтаются под ногами. Люди путаются, не дают спокойно передвигаться по улицам.

— Ну-ну!.. Значит, говоришь, не он? — девушка протянула руку, сдернула со Шпарина парик, отодрала бородку, усы, бросила на пол машины и отвесила ему звучную оплеуху.

— Чудовищная ошибка, вы меня с кем-то перепутали, — Шпарин продолжил попытки выбраться из машины. — Откройте дверь.

— Ты перекинулся обратно на другую сторону! — убежденно сказала девушка. — В упор не хочешь признавать куратора. Куратору пришлось самой приехать, чтобы на месте разобраться с ситуацией. У руководства большие сомнения насчет тебя. У меня тоже. Мне разрешено ликвидировать предателя даже при малейших подозрениях. В казино отлично сыграл, но здесь мы вдвоем. Расскажи, как ты ожил после перестрелки на границе. Постановка? Операция прикрытия? Мы подозревали, что так и есть. Вроде бы убили и дело с концом?.. Начальник твой, Древака, большой дока в таких делах.

Напротив арки остановилась полиция.

Шпарин и девушка пригнулись.

— У вас глаза красивые. Даже в темноте, — сказал Шпарин.

— Вспомнил? Не подлизывайся и не заговаривай зубы. Поздно.

— Ничего не вспомнил, — Шпарин поднял парик и положил в карман. — Говорю что вижу. Вы очень красивая, я ещё в казино на вас глаз положил.

— На новую родину ты положил. Уехали, поднимайся.

— В следующий раз заедут во двор и прочешут территорию. Двор глухой, другого выезда нет. Есть идеи?

— Эту угнала, угоню и другую. Их тут достаточно.

— Не выход. До первого патруля.

— Тогда пешочком.

— Далеко не уйдём. Не уйдём и не уедем. Будут останавливать каждого встречного, покажемся подозрительными, а мы покажемся, оденут кандалы и повезут выворачивать внутренности.

— Не доводи меня. Ищи выход! Потом я приму решение, что с тобой делать. Боюсь оно будет не в твою пользу. Но шанс остаться в живых у тебя есть: рассказать всё. И скажи спасибо, что не пристрелила тебя на ступеньках казино.

— Выход один — дождаться утра, пока народ пойдет на работу и слиться с трудовыми массами. Заберемся в пустую квартиру, — Шпарин разглядывал здание с темными окнами под яркими звездами. На плоской крыше росли деревья. Шпарин потряс головой. Деревья продолжали расти. Яблони с яблоками. — Но машина? Машина заметная. Не нашлось авто попроще? Полиция вернется. Найдут машину — перетрясут весь дом. И пустую квартиру надо постараться найти, нарвемся на хозяев — пропали. Куда ни кинь… Усядемся на ха-а-лодные ступеньки в подъезде, нежно обнимемся, два гонимых скитальца и будем с нетерпением ждать рассвета.

— Два шпиона в западне. Один, правда, бывший. И не буду я с тобой нежно обниматься.

— Вас никто не заставлял в эту западню заворачивать.

— По-твоему лучше гонки с полицией? Подай мне сумку с заднего сиденья. Машина сама уедет, самоходом.

— Ещё одна волшебница?

— Автопилот, — девушка нажала кнопку на панели приборов. Засветился небольшой экран. Алина пощелкала клавишами на извлечённом из сумочке устройстве. Теперь ожил экран прибора. — Отключаем ручное управление, включаем навигацию, вводим маршрут.

Девушка выдвинула антенну из устройства, выдвинула и пошевелила маленькую ручку под экраном.

Автомобиль качнулся.

— Сигнал в норме… Отлично! Вот в чем преимущество современных машин — мозги, которых не хватает некоторым шпионам. Иди в арку, посмотри где полиция. Пакет с деньгами забери.

Шпарин вылез из автомобиля и пошел к арке. Острожно выглянул. Никого. Пустые улицы. Ни людей, ни машин. Глубокая ночь. Темные окна домов. На близких и далеких перекрестках мигали жёлтые огни светофоров. Шпарин, освобождая дорогу автомобилю, вышел из арки, поднял глаза на табличку с названием улицы и номером дома, опустил, снова поднял и прислонился к стене.

Загорелись фары, машина тронулась с места. Девушка прилепила к панели приборов пластину с мигающим красным глазком, на ходу выскочила из автомобиля, захлопнула дверь и подбежала к Шпарину.

Автомобиль медленно въехал в арку, повернул направо, набирая скорость помчался к перекрестку, повернул налево и скрылся за домами. Через некоторое время послышался вой полицейских сирен.

— Засекли! — вешая на плечо сумочку, удовлетворенно произнесла Алина.

— Идём! — отделяясь от стены, сказал Шпарин.

— Подождём. Пусть уедут подальше.

— Здесь, — через пару минут девушка, всматриваясь в экран, нажала клавишу на устройстве и описала «джойстиком» полукруг. — Съезжаем с моста.

— Здесь, — она нажала другую клавишу и двинула «джойстик» вперед. — Ныряем а речку.

— Здесь, — она ударила пальцем по третьей. — Прячем концы в воду!

Раздался глухой звук далекого взрыва.

— Машину жалко, отличная была машина. Хозяин расстроится.

— Совсем не жалко, — сказала девушка. — С её хозяином ты недавно попрощался не менее варварским способом, разгромил казино и отобрал деньги.

— Тогда не жалко. Идем, — входя в арку, пригласил Шпарин. — Надо же в конце концов объясниться.

— Ты серьезно насчет подъезда и ха-а-лодных ступенек?

— Идёмте, прекрасная незнакомка, идёмте. Есть тут одно тихое место. Я, кажется, где-то здесь живу. Улица «Одиннадцатая Линия», дом 24.

В первом же подъезде престарелый и заспанный охранник в стеклянной будке, установленной напротив входа, всматриваясь в Шпарина, удивленно произнес:

— Вернулись, капитан? Долго же вас не было! Закончилась командировка?

— Закончилась, — натянуто улыбнулся Шпарин и протянул ладонь. — Ключи!

— С возвращением. Мы там у вас прибирались, как вы и просили, следили за порядком. Юлия каждую неделю вытирает пыль и моет полы. Часы заводит, ждет, когда вернетесь. Но я ей ничего не скажу.

Охранник выдал связку ключей.

— За вами рассказ о ваших приключениях, вы обещали. Как там грёбаные конфедераты, не передохли?

Алина поморщилась и отвернулась.

— Кстати, вами не так давно интересовались.

— И кто же? — напрягся Шпарин.

— Ваши коллеги. Предъявили документы. Я не хотел пускать, но пришлось подняться и показать квартиру, сами понимаете.

— Надо же какой ценный работник. Ни минуты покоя. Исчез на несколько дней и начальство забеспокоилось, — быстро отреагировал Шпарин и, приблизив лицо к стеклу, доверительно произнес: — Решил немного расслабиться и устроил себе маленький отпуск.

— Я вас понимаю! — охранник окинул девушку сальным взглядом.

— Мы же настоящие мужчины, — Шпарин подмигнул охраннику. — Какие наши годы! Мы ещё ого-го!

— Ещё ого-го! — охранник подмигнул Шпарину и пригладил торчащие дыбом кустики седых волос. — Мы — они!

— Забыл, как вас зовут, бравый управляющий домом?

— Что вы? Только подъездом, — охранник зарделся. — Я Виктор.

— Переводится, как победитель. С одного древнего языка. Вы нас не видели. Да, Виктор?

— Очень давно не видел, — охранник вскочил со стула. — Отдыхайте, вас никто не побеспокоит, я позабочусь. Мы же мужчины.

— Квартира! — сказала Алина, поднимаясь за Шпариным по широкой лестнице застеленной красной ковровой дорожкой. — Ковры, цветы, мозаика, картины. Неплохо. В таких домах живут обеспеченные люди. Сад на крыше. Мы не подозревали, что у тебя есть тайное убежище. Скрыл от руководства и от меня. Ты тёмная личность, Шпарин, темнее чем я думала.

— Шпионы по умолчанию тёмно-мутные, с налетом простоты и честности на одухотворенных лицах. Я их так себе представляю. Настоящие парни. Женщины-шпионки совсем другое дело. Но вас тоже сразу не раскусить, пока не попадетесь на горяченьком. Весь модельный ряд от сногсшибательной медицинской сестры до неотразимой прожигательницы жизни, встреченной в казино.

Шпарин остановился на третьем этаже, сверил бирку на ключах с номером на двери и попробовал открыть замки.

— Такое впечатление, что ты здесь никогда не был, — Алина отобрала у Шпарина ключи. — Хватит играть!

— Не был, — сознался Шпарин. — Ни разу. И что-то уже не хочется.

— Ни разу. Со мной, — девушка вернула ключи и толкнула дверь. — Открыто… Заходи первый, кто знает, какие у тебя сюрпризы приготовлены для непрошенных гостей.

Алина сунула руку под платье и извлекла маленький пистолетик.

— Заходи, богатенький шпиончик. Сейчас ты расскажешь откуда у работника невидимого фронта такие деньги, чтобы купить такую квартирку в таком доме. Мы тебе столько не платили. Теперь уверена: ты двойной агент. Предал всех кого мог. Свет не зажигай, сначала задвинь шторы.

Шпарин выполнил указание и, озираясь, опустил пакет на пол.

— Душ, легкий ужин и безудержный секс. Можно в любой последовательности.

— Ещё чего, даже не думай… Стой на месте! — девушка привинтила глушитель к пистолетику и обыскала Шпарина. — Где оружие?

— Где-то потерял, — Шпарин посмотрел на настенные часы. Маятник добросовестно отсчитывал секунды. Стрелки показывали час двадцать ночи. — На скаку вылетел. Вы должны помнить: я принимал участие в ночном забеге.

Алина достала из сумки прибор, включила и прошлась по комнатам.

— «Жучков» и камер нет. Это хорошо. Прекрасно. Допрос пройдет быстро и тихо, и также тихо закончится… Порядок и идеальная чистота. И здесь всех обаял? С ума сойти, не спальня, а сексодром! Потолок зеркальный, зеркальные стены и кровать, на которой поместятся все девки из ближайшего борделя.

— Странно — «жучков» в квартире не понавтыкали. Посмотрите внимательно, — попросил Шпарин, — Загляните в шкафы, под кровать, на балкон, вдруг мы здесь не одни.

— Может хватит дурака валять?

— Душ, легкий ужин и безудержный секс, — повторил Шпарин, выигрывая время. Разговоры в машине и пистолет в руке наводили на совершенно определенные мысли о намерениях Алины. — Почти все мои свидания со шпионками в последнее время проходят примерно в такой последовательности. Но давайте немного поспим, потом, ближе к утру, побеседуем о ваших проблемах.

— О твоих проблемах. Вопросы и ответы. Подробные. Выложишь всё, иначе потеряешь яйца, — кровожадно предупредила Алина, толкая Шпарина пистолетиком к креслу. — Я не шучу.

Шпарин не глядя протянул руку назад… Девушка охнула и очутилась в кресле, в нелепой позе, с поднятыми ногами и задранным до талии платьем.

— Потрясающе выглядите. Извините, что нарушил ваши планы.

Девушка застонала и потрясла рукой.

— Идиот! Сломал…

Шпарин поднял пистолетик.

— Не сломал. Болевой приём, сейчас боль утихнет. Пару слов о моем прошлом. Знаете, Алина, совершенно не хочется получить четвертую пулю в спину. Когда-то одна белокурая сучка в другой моей жизни, в далеких отсюда горах, уже проделала подобное, всадила сразу три. После этого она прожила немногим более суток. Мои друзья достали её. Вы можете догадаться, что они с ней сделали. Не заставляйте сделать с вами то же самое.

Шпарин достал наручники.

— Я же говорил, пригодятся… Такие вещи могут пригодиться в любой момент. Сложна и непредсказуема шпионская жизнь, — пробормотал он, стаскивая девушку с кресла за ноги на ковер.

— О-о-а… — девушка простонала от удара об пол.

— Извините, — Шпарин сковал девушке ноги на тонких лодыжках.

— Извините, — Шпарин сковал девушки руки на тонких запястьях.

— Платье одерни, негодяй!

— Зачем? Вы красивая, я буду вами любоваться и задавать вопросы. Признаюсь — я ужасный почитатель женской красоты. Мне везет на умных женщин с прекрасными фигурами, но до невозможности упрямых. С вами интересно, но хлопотно. У вас, умных женщин, зачастую завышена самооценка. И вообще — вы устроены по-другому. Мыслительный процесс в ваших головках протекает непонятным образом. Я только недавно догадался, не смотря на довольно большой опыт общения с лучшей половиной человечества. Приходиться прилагать много усилий чтобы доказать вам очевидное.

— Я тебя все равно убью, рано или поздно. Оборотень. Ненавижу!

— Чем он вам так насолил, мой двойник? Но это не главный вопрос. Главный — вы то, кто?

Девушка, вхлипывая от бессилия, пыталась освободиться от наручников.

Шпарин погладил Алину по голове, убрал с лица пряди соломенных волос.

— Мне вас жалко. Правда. Внутри я тонкая натура, очень ранимый. И всегда жалею тех, кому плохо, но только хороших. Вы хорошая? Мне кажется — да. Вас сильно обижали и теперь вы страдаете, вымещаете боль. А тут я попался под руку… Я бы вас освободил, но вы наверняка попытаетесь устроить обрезание безусловных моих достоинств, тех, которые выпирают из тела. Так что попозже, когда до вашей очаровательной головки кое-то дойдет.

— Надо было пристрелить тебя в «Клубе», — кусая губы, сказала девушка.

— Не хотите меня слушать! Перестаньте бесится и посмотрите на все с другой стороны. С моей. Я вам докажу.

— Не смотри на меня так, тебе ничего не обломится. Я буду сопротивляться.

— Никто на вас «так» не смотрит. И насчет «обломится» не правы, узнаете меня поближе, непременно измените мнение, уверяю. Но изменю ли я своё, тут я уже сомневаюсь.

Шпарин снял пиджак, аккуратно повесил на спинку стула и начал снимать брюки.

— Даже не думай! — с ненавистью прошипела девушка.

— Идентификация! — сказал Шпарин, оголяясь и поворачиваясь к девушке спиной. — Видите родинки? Но это ни о чем не говорит, двойник и я совпадаем по многим параметрам, близкие люди не могут различить. Но не по всем параметрам…

— Загрызу-у!.. — Алина извивалась всем телом и пыталась отползти в сторону.

— Может быть… от счастья… — Шпарин повернулся лицом к девушке. — В другой раз кусаться и грызть будете, у меня на вас не стоит, вы достали своим упрямством. Хотя уже наоборот. Ну, как? Похожи мы на вашего друга?

— Ты не он!!.. — бурно отреагировала девушка, широко раскрывая глаза. — Так раньше не было! Родинки на правой стороне… Глаза серые… Но не те. Я только сейчас поняла. Смотришь по-другому… И повыше. Ты кто?

— Теперь удостоверились? Я хоббист, по меткому выражению моего друга, неистощимый, — Шпарин перевернул девушку на живот. — С большим прекрасным хоботом. По искреннему утверждению одной моей подруги. Вы такого же мнения? Что же вы замолчали? Выражение лица изменилось. Красивые желтенькие трусики!

Девушка вывернула голову, рассматривая Шпарина, и, срывающимся голосом, напомнила:

— Ты обещал, знакомый незнакомец.

— Могу и передумать — я парень простой… Но не воспользуюсь вашей беспомощностью, хотя это было бы так естественно для большинства мужчин.

— Зачем раздеваешь?

— Закончим идентификацию! Осмотрим ваш паспорт, вернее, задницу. Родинки, шрамчики, царапины, тату… Дополнительные приметы. Меня в последнее время ваши коллеги постоянно водят за нос. Хочу запомнить, на всякий случай. Вдруг вас две станет!.. Или три… У вас тут не пойми что творится.

— Ненормальный! Сними наручники.

— Не сниму, — насмешливо сказал Шпарин. — Вы обещали мне кое-что отрезать.

— Не буду, раз ты не он. Это так важно, рассмотреть меня сзади?

— Неважно, — Шпарин и перевернул девушку на спину. — Уже неважно. Простите. Глупость… Заигрался в настоящего резкого парня.

Шпарин одернул девушке платье и уселся рядом. Помял руками лицо, помассировал виски.

— Если бы вы знали, как я устал! Пропасть какая-то… Меня затягивает куда-то всё глубже и глубже. Одна надежда была — спихнуть всё на сон… Наивные игры воспаленного разума. И тут вот вам, новая проблема, в виде вас. А их у меня уже достаточно — проблем и девушек. Ладно. Вы так жаждали задать воросы и получить ответы. Поделюсь тем, что знаю, конспективно. Надоело рассказывать заинтересованным дамам. Вашего агента, дружка, шпиона, любовника, на самом деле убили при переходе границы. Труп исчез. Вместо него появился я. Внешне похожий. Врубаетесь?.. Можно сказать двойник. Но я так не считаю. Из иного времени, иного мира… С другой очень похожей планеты, если хотите. Понятно? Меня каким-то образом перетащили в ваши края, чем я, естественно, недоволен. «Холм» — знакомая аббревиатура? Ваши высоколобые ученые идиоты совсем опупели от собственного величия и продвинутых технологий, если занимаются подобными вещами. Хотя наши, наверное, не лучше, просто мы там у себя не все знаем. Сейчас я отчаянно ищу нормальных людей в вашем ненормальном мире и совершаю ненормальные поступки такие, как сегодня ночью. Цель, как вы можете догадаться одна — вернуться домой. Это долгий и трудный путь, но я его пройду. Дальше вам не интересно. Целая речь получилась. Выговорился…

Шпарин встал и бросил девушке ключи от наручников.

— Пойду в душ. Выметайтесь, когда я выйду из ванной — вы исчезните.

— И это благодарность за спасение?

Шпарин неопределённо махнул рукой и скрылся в ванной комнате.

Через минуту дверь ванной приоткрылась. В узком проёме мелькнули соломенные волосы и любопытный шоколадный глаз.

— Его больше нет?

— Тут точно нет. А вы ещё здесь.

Дверь закрылась и приоткрылась снова.

— Так ему и надо. Я не очень расстроилась. Всё давно перегорело. Можно к тебе?

— Зачем? — спросил Шпарин.

— Закончим идентификацию, — девушка торопливо снимала платье. — До утра далеко.

— Вы быстро учитесь.

— Кроме профессиональной подготовки — большой опыт. И я способная, схватываю все на лету. Поэтому и работаю там, где работаю.

— Но вы также и бессердечная, — подвигаясь в бирюзовой ванне похожей на маленький бассейн, сказал Шпарин. — Разве можно так о любимом, пусть и бывшем?

— Это была ошибка, которые все иногда совершают. Очень короткая, непродолжительная по времени ошибка. Ты их не совершал?

— Совершал, конечно. Вся моя жизнь состоит из ошибок, попыток их исправления, переживаний и, как следствие, — кусание локтей, до которых никак не дотянуться.

— Я такая же… Давно поняла, — Алина забралась в ванную. — Но до своих локтей дотягиваюсь. И всё-таки, зачем я это делаю?

— Я знаю зачем, — Шпарин обнял девушку. — И ты знаешь. Это понятные законы в отличие от многих других совершенно непонятных. Физиология. Женщине нужен мужчина и наоборот. Ты себя обманывала и думала о нём. У вас когда-то было серьёзно. Сегодняшний вечер подтверждение. Стресс снимается другим не менее действенным способом. Не все на этот шаг решаются. Я так делал. Глушил боль в объятиях другой. По-моему тебе в жизни досталось. Но ты сильная. И где-то похожа на меня. Одинокие сердца среди множества людей. Старая любовная песня. Мне недавно её напевали.

— Только не надо про одинокие сердца.

— Но я, кажется, очень рискую.

— Не очень, — Алина легонько куснула Шпарина за мочку уха. — Авантюрист и циник… Но настоящий парень. Всегда мечтала переспать с настоящим парнем с другой планеты.

— Это как раз тот самый случай, — заверил Шпарин.

* * *

В соседней квартире семейная пара с прислушивалась к громким звукам за стеной зеркальной комнаты.

— Два часа. Что у них происходит, Викентий? Там кого-то убивают, — решила жена, дергая мужа за плечо. — Звони Виктору и в полицию. Женщины… Кричат так, будто сейчас умрут. Два года было тихо.

— Не умрут, — пробормотал с затаенной завистью муж, укладывая подушку на голову. — Наш шпион вернулся из командировки и привел женщин. Может даже Юлю с подругой.

— Нет, я так не могу, — сказала жена. — Совести нет. Кричат не переставая.

— Кажется успокоились, — Викентий вернул подушку на место.

— Ну, я ей стерве завтра устрою. Два часа ночи!

— Выспишься днём. Не на работу.

— Но я так не никогда орала, Викентий.

— Ты никогда не орала, Валентина. Ни в два дня, ни в два утра.

— Откуда ты знаешь? Ты никогда не возвращался из командировки в два утра.

Шпарин поднял голову и, замер, прислушиваясь.

— У соседей драка. Или не драка…

— Скорее драка. Вставай.

— Мне казалось, что в постели ты была не одна. Не одна! — с чувством повторил Шпарин, оглядывая зеркала.

— Может быть… — Алина усмехнулась. — Мой тебе совет — осторожней с нашими зеркалами, они часто не отражают настоящей действительности. Вставай. Приготовлю поесть, видела на кухне банки с консервами и вино.

— Консервы! — направляясь за девушкой, сказал Шпарин. — Любите вы консервы. Обычная еда шпиона в бегах!

— Можно подумать, что вы там у себя не любите, — парировала Алина, открывая банки и смешивая консервированные овощи с консервированным мясом. — Сейчас подогрею… На скорую руку, но вполне съедобно. И немного вина не помешает, не помешает и побриться, парню с другой планеты.

— Забрался в чужую жизнь, чужую квартиру, захватил чужую девушку, — сказал Шпарин.

— Эта квартира теперь твоя. Его жизнь — теперь твоя жизнь. А девушка совсем не думает, что её захватили. Скорее наоборот. И девушка только на сегодняшнюю ночь.

— Категорически против. Моя жизнь — это моя жизнь. Согласен на девушку.

— Может ты и прав, парень с другой планеты. Смотри на жизнь под другим углом.

— Ты уже заметила, как я на неё смотрю. Из-за угла.

— Ты на неё смотришь правильно. Главное не из угла в который тебя не загнали. Тебя в этот угол, кажется, загнать трудновато. Ты не простой парень и как-то, и почему-то, невероятно быстро, просто стремительно, располагаешь к себе. Поэтому я и оказалась с тобой там, где оказалась. И, заметь, сама.

— Ты не первая, — Шпарин поковырял вилкой в тарелке. — Уже очередь.

— Тебя разбаловали, — с досадой сказала Алина. — И ты этим гордишься.

— У меня хорошая аура… или ещё что-то… в этом роде. Биополе, — скромно уточнил Шпарин. — Не знаю, как правильнее. Надо почитать что-либо на эту тему, повысить знания в сфере тонких материй. Эзотерика… А то как-то неудобно. Не можешь объяснить. Один знакомый колдун и тот теряется в догадках — почему я так хорошо лажу с женщинами.

— Об этом знают только они, но они никогда не скажут. И в правилах есть исключения. Ты об этом должен знать. Всё относительно.

— Не буду спорить, но что конкретно относительно чего?

— Всё всего, — Алина улыбнулась страннейшем образом. — Многие не понимают этого до конца жизни, но ты же не из их числа, непростой парень с другой планеты? И у нас с тобой иная система координат.

— Твоё любимое вино «Летняя ночь», — Шпарин наполнил бокалы. — Могу поспорить. Ещё когда ты спишь — ты улыбаешься. Перед тем, как проснуться.

— Много обо мне знаешь. Даже страшно. Тебе не кажется, что мы с тобой уже встречались, именно с тобой, не так давно, в другой жизни?

— Мы с тобой во снах встречались. Я тебя вспомнил. Во сне кого только не встретишь. Такое здесь со мною часто. И мы часто повторяем «может быть».

— Что поделать! У многих «может быть» это надежда. Все хотят перемен к лучшему, — Алина подняла бокал.

— О сегодняшней ночи… Любишь приключения?

— Они занимают большую часть жизни. Профессия… И понимай как хочешь. Жаль, что мы не встретились раньше, лет пять назад. Всё было бы по-другому.

— Раньше мы дышали разным воздухом. Но это важно — встретить кого надо вовремя и пораньше, чтобы не совершать ошибок. Как думаешь, тебя я встретил вовремя?

— По-моему вовремя. Но все несколько иначе, чем ты себе представляешь.

— Я только осваиваюсь в ваших заповедных лесах.

— Оставаться на свободе тебе оставалось недолго — догнали бы и «повезли выворачивать внутренности», как ты выразился. Таких весёлых вечеров здесь никому не прощают. Но на улицах тихо. Можно спокойно гулять и ходить где хочешь и когда захочешь. Разрешено ношение оружия, многие его имеют и стараются не нарываться.

— Серьезно? — Шпарин искренне удивился. — Не знаю, что тут за народ. У нас такое невозможно. Наши перебьют друг друга и начальство очень быстро. Менталитет. Характер у народа портится, народ звереет без дисциплины, руководящей силы, хождения строем и…

— Твои друзья, — девушка прервала Шпарина. — Те, с кем ты был в казино, не предупредили о скрытых камерах на улицах? Не думаю, что они обычные люди. Скорее военные… По хватке видно. Не спрашиваю, где ты их нашел. Но и они могут не знать. Весь город просматривается. Этим занимается 4-е Управление Департамента Безопасности. Утром доложат начальству и начнется переполох. Налет на казино задел больших людей в погонах. У парня с другой планеты есть несколько относительно спокойных часов, чтобы привести мысли в порядок и что-то придумать, пока машина придет в действие.

— У Алины случайно нет шапки-невидимки? — Шпарин отодвинул пустую тарелку. — Она бы мне очень пригодилась.

— Есть, — сказала девушка. — Специальный плащ. Одеваешь и невидим. До первого дождя или человека, который тебя толкнет. Но иногда выручает. Сегодня ночью, например, когда угоняла машину от казино. Могу подарить.

— Камера увидит человека в твоём плаще? В инфракрасном диапазоне. Ночью они работают именно так. Камеры «день-ночь».

— Ого! — сказала девушка. — Ну-ка, ну-ка…

— Увидит или нет?

— Не увидит. Мы кое в чем разбираемся?..

— Те, кто будет просматривать сьемки событий у казино, обязательно увидят, как женщина в желтом платье, вышедшая с пакетом из заведения, одевает что-то непонятное, исчезает и это непонятное уезжает на машине хозяина казино. Затем это непонятное на машине хозяина казино подбирает предполагаемого налетчика и, проехав пару кварталов, сворачивает во двор дома, где имеет квартиру, находящийся в розыске, вроде бы убитый и как бы еще живой шпион Шпарин. В машине, когда открылось окно, ты была без плаща. Какие они сделают выводы? Не соображу. Помоги разобраться.

Девушка с соломенными волосами покачала головой. Покрутила двумя пальцами бокал за ножку.

— Завтра, вернее сегодня, я поменяю внешность и выеду из страны, а тебя будут искать.

— Ты меня проверяла? Насколько я теперь уже не простой парень?

— Скажу так: ещё раз хотела убедиться.

— Меня, кстати, не волнует, узнают меня или нет. Я и так в розыске. Но у нас есть несколько спокойных часов, чтобы привести нервы в порядок.

— Мои нервы в порядке, но через несколько спокойных часов твои фотографии появятся на всех новостных телевизионных каналах.

— Что случилось с моим двойником?

— Я не знаю, — грустно сказала девушка. — Его просто нет. Но если прячется, его найдут. Мы с твоим двойником плотно работали…

— Очень плотно.

— Перестань! Мы выяснили — он кадровый разведчик и ведет двойную игру. Кстати, стуканули из Губернаторства. Продержался довольно долго. Два года. Наши почти достали его на границе. Прошла информация — застрелен. Затем наш источник сообщил: предатель объявился на Базе, затем источник сообщил: предатель бежал. Недоработку необходимо было исправить. Куда мог направиться беглец? Только затеряться в большом городе или бежать из страны. Из Губернаторства он не выезжал. Мы проверили. В маленьких городках не появлялся. Там спрятаться невозможно. У нас везде свои люди. Но он, как в воду канул.

— Столько шума из-за одного человека?

— Он владеет важной информацией, очень важной, его необходимо найти.

— «Холм»! — сказал Шпарин. — Его сожрал «Холм»!

— Решила задержаться на пару дней. Побродить по городу, развлечься. Было тоскливо.

— И забрела в казино.

— Почему нет?

— Ты его искала! Привыкла к адреналину. Привыкла рисковать и действовать. А тут я.

— А тут ты!

— Расскажи о «Холме». Поподробнее. Я собираюсь туда наведаться в ближайшее время.

— Закрытая информация. Даже для тебя, хотя ты для нас не опасен. Скажу лишь: и у нас ведется работа над подобными технологиями.

Шпарин долго и пристально смотрел на девушку.

— Почему ты так смотришь? — не выдержав взгляда, спросила Алина.

— Смотрю и смотрю.

— Надо прекращать авантюры и начинать жить жизнью добропорядочного гражданина. У тебя появились средства для безбедной и счастливой жизни. Переберешься в другую страну, где о твоём прошлом не будет знать никто.

— С тобой?

— Со мной.

— Мне уже предлагали.

— А ты?

— На распутье.

— Не думаю, что именно в том месте. Такие, как ты, если что-то решают, то от решений не отказываются, а если отказываются, то под давлением особых обстоятельств. Насколько я поняла твой характер этими обстоятельствами могла бы стать женщина… особенная женщина.

— Это очень, очень… сложный, сложный вопрос, — задумчиво произнес Шпарин. — В ваших краях много особенных женщин, удивительных женщин.

— Я знаю, — усмехнулась Алина. — И всё же?

— Кто ваш информатор?

— Зачем тебе?

— Я, кажется, и сам знаю. Не всё рассказал. Когда меня перетащили из моего мира, то приняли за твоего дружка, как и ты. Я оказался на Базе и кое-что выяснил.

— Хочешь обидеть? Я же сказала — с ним давно кончилось, но признаю, было серьезно. Ты прав.

— Когда узнала, что он играет в четыре руки?

— Позволь не отвечать.

Девушка подняла руку и осторожно, пальцами, дотронулась до губ Шпарина.

— Поспать хоть немного необходимо и что-то решить, раз мы оказались вместе. Подумать и сказать. Мне есть, что сказать… Понимаешь?.. А тебе? У нас так мало времени!

— У людей вообще мало времени. Попробуем подремать пару часов. Иди ложись, — Шпарин отстранился. — Открою окна, душновато.

Шпарин погасил свет, раздвинул шторы и открыл окно.

Во двор дома въехала машина, за ней на скорости влетела другая и остановилась рядом.

— Алина, — позвал Шпарин.

Девушка подбежала к окну.

Из второго автомобиля выскочили две фигурки в тёмном и, рванув двери первого, заскочили внутрь.

Салон машины осветился тусклыми вспышками.

— Они его нашли! — прошептала девушка. — Они его достали!

Фигурки выскочили и прыгнули в свою машину. Автомобиль умчался.

— Пойдём посмотрим, кто там. Думаешь это «он»?

Алина метнула на Шпарина тоскливый загнанный взгляд и прикусила губу.

— Перестань, ты же профессионалка.

— Я ещё никогда не убивала близких мне людей.

— Это сделала не ты, — сказал Шпарин. — Мы стали ближе?

— Дурак! — сказала Алина.

— Банальность, но первый раз — когда-нибудь случается. Одевайся.

Шпарин высыпал из пакета на пол деньги и, вывернув пакет наизнанку, уложил назад.

Они скользнули мимо спящего охранника.

Сонный двор с темными окнами.

Шпарин осторожно открыл дверь автомобиля.

— На его месте мог оказаться ты.

— Мне повезло.

— Отправим машину следом за первой.

— Не надо, — сказал Шпарин. — Пусть «меня» найдут. Мёртвого. Меня больше нет. Никаких портретов в новостях и на заборах. Никто не будет искать.

— Что дальше?

— Каждый своей дорогой, — ответил Шпарин, отводя глаза. — Сама сказала: девушка на одну ночь. Как ни жаль.

— Потрахались и разбежались! — с неожиданной печалью в голосе сказала Алина. — Тебе не выжить одному. Поехали со мной! Я тебя вывезу.

Тягучие нотки в голосе девушки заставили Шпарина вздрогнуть.

— Стоим у трупа и беседуем о будущем. Непостижимо.

— Его больше нет! — ожесточённо сказала Алина. — Нет! Есть я и другой человек!

— Совпали душой и телом, — раздираемый противоречивыми чувствами, пробормотал Шпарин. — Боюсь, я всегда буду напоминать тебе о нем.

— Это не так. Я поняла… Стоит присмотреться и понимаешь, что ты это ты, а не он.

— Ты сегодня долго присматривалась. И будешь присматриваться всю остальную жизнь.

— Может попробуем? Тебе не кажется, что с нами что-то произошло?

— Ты ни разу не назвала меня по имени. Нам будет тяжело, Алина. К тому же я здесь обзавелся новыми друзьями.

— И подругами.

Шпарин вздохнул.

— И у меня обязательства перед ними. Я им кое-что должен. Нельзя бросать тех, кто тебе поверил и помогает.

— А как же я? Я тоже поверила… Ты ведь это знаешь — одна случайная встреча меняет жизнь. Начнем новую жизнь. Ты и я…

Девушка сжала ладонь Шпарина и произнесла дрогнувшим голосом:

— Если ты хотел услышать это, так слушай: я не хочу тебя терять, как ни к месту это звучит сейчас. Я никому не говорила таких слов!

— Нет, Алина.

— Ты когда-нибудь попадешься, — с горечью произнесла девушка. — И знаешь, что главное?

— Скажи.

— Главное — чтобы та, кому попадешься, не вырвала твоё сердце.

— Этого никогда не случится.

— Уверен?

Девушка прекратила теребить замок сумки, висящей на плече и бросила на Шпарина ироничный взгляд.

— Не будешь жалеть об очередной ошибке и кусать локти?

— Наверно буду. Есть у меня одна отвратительная привычка. Совершать ошибки и наступать на грабли.

— Надеюсь, ты с ней когда-нибудь совладаешь?

— С огромным нетерпением жду этого момента.

— Возьми плащ.

— Тебе он нужнее. Я выкручусь, — Шпарин протянул Алине изумруды, завернутые в носовой платок.

— Что там?

— Не греет, но притягивает.

— Из казино? Не возьму!

— Больше у меня ничего нет, а сердце только одно.

— Тогда прощай парень с другой планеты и будь осторожен, чтобы тебя не перепутали с двойником другие охотники. Необходимо время их остановить.

— Я тебя разыщу, — Шпарин коснулся руки девушки и осторожно опустил платок с изумрудами в сумочку. — Я тебя найду, обязательно, закончу дела и найду.

— Может быть и найдешь, но это буду уже не я, — сказала девушка с соломенными волосами, одевая что-то непонятное и растворяясь в блеклом свете наступающего утра.

— Не забывай о камерах и «охотниках». Я буду тебя вспоминать. Иногда-а-а… — стихая, донесся её голос.

— Я точно дурак, — собираясь броситься к арке, пробормотал Шпарин. И остался на месте.

* * *

«Какая женщина! Начинаем кусать локти? Конфедератка. Потенциальный противник. Да, Миша! Заговариваемся. Пора бы уже определиться на чьей ты стороне. А на чьей? Только что был на своей собственной. Исчезла, как призрак. Да и была ли она? Надо же, дожил… Сомневаюсь в том, что было пять минут назад. Пожалуй её стоило догнать, а, Шпарин?».

Шпарин заглянул в окно машины.

«Разве можно догнать ночной ветерок? «Ветерок» со стальными нервами не рассказал ничего стоящего. Нет, кое-что поведал. Проговорился… Н-да… Я для них «не опасен», а для нее просто самец. Эх… Алина!.. «Я тебя вывезу»!

Шпарин поставил пакет на асфальт и потянулся к двери.

«Смотрю на вроде как собственный труп и никаких эмоций. Подсознание на страже. Держит на контроле. Становлюсь другим человеком. Минимум эмоций и масса достоинств, какие в прежние времена я назвал бы недостатками. У «экспериментаторов» с «Холма» не все получается, как и говорил «волшебник». А он находится туточки подольше меня и имеет кое-какую статистику наблюдений за изуверскими опытами над личностью. Несовершенства их «системы» передо мной. Трупик в другом костюмчике. Что если это всё-таки не «я»?».

Двойник сидел, упав головой на руль. Шпарин проверил карманы и свалил труп на сиденье.

«Лицо не обезображено. Стреляли в сердце. Опознать не составит труда. Идентифицировать… Никаких документов, немного мелочи в кармане. Только идиот мог вернуться домой, когда за ним гоняются по всей стране. Выследили? Загнали в угол? Пошли дальше. Не хочется, но надо».

Шпарин поднял за волосы голову мертвеца.

«Похож. Волосы подлиннее. Успевшие испугаться мутные глаза. Не мои глаза. И росточком поменьше…».

Шпарин бросил мертвую голову, затолкал шпионское удостоверение в карман трупа и отошел от машины. Постоял, отдышался, посмотрел в лужу и, плюнув в неё, вернулся. Вдохнул со свистом воздух, бросил на пол парик и микрофон с наушником. Поставил пакет с деньгами на сиденье.

«Было три вспышки. Три выстрела».

Шпарин обшарил пол машины, нашел пистолетных гильзы, положил в карман для платка и схватил пакет.

«Слишком жирно будет. Стражи порядка сопрут. Однозначно. Найти телефонный автомат и позвонить в полицию. Не самый лучший ход. По голосу опознают. Потом, когда до Древаки дойдет радостная весть. Землю будет рыть, проверяя детали. Как сообщить о трупе не вызывая подозрений? Чем быстрее они его найдут, тем скорее я окажусь в безопасности. Время, время…».

Покачивая пакетом, Шпарин стоял возле машины. В раскидистых ветвях грушевых деревьев проснулись птицы и начали пробовать голоса.

Со стороны арки послышались тихие шаркающие шаги.

Во двор дома вошел всклокоченный мужчина в темном костюме и, пиная желтые груши с красными яблоками, лежащие вперемешку, устремился к мусорным бакам.

Шпарин отошел от машины и ступил за толстый грушевый ствол.

Мужчина исследовал содержимое мусорных баков, выматерился вполголоса, и, заметив машину с распахнутой дверью, направился к ней.

— Мародёрствуем? — спросил Шпарин, когда мужчина погрузил руку в карман мёртвого двойника.

Грязный, жутко воняющий мужчина медленно повернул голову.

— Вы его завалили?

— Как можно? — подпрыгнул вонючий мужчина. — Иду мимо, смотрю дверца открыта, а там труп.

— Так я вам и поверил! Полиция тоже не поверит, — пообещал Шпарин. — Вас как зовут?

— Иван Федорович, — мужчина закрыл нос грязным носовым платком и чихнул. — Извините. Сыро ночью, простыл, валяясь на лавке в сквере.

— Алконавт с хорошими манерами?!

— Ну не звездонавт же! Запьешь тут.

— Несет от вас! — скривился Шпарин. — Давно скитаемся?

— Недавно, — мужчина неожиданно прослезился. — Но тщусь надеждой, вернуться… к нормальной жизни. Обрести потерянный мир и душевный покой. Вырван из привычной среды обитания. Оказался сам не знаю где, сам не знаю как, сам себя не узнаю, не ведаю. Никто не хочет сострадать, выслушать.

— Я послушаю. Пойдемте-ка отсюда.

Шпарин осторожно прикрыл дверь машины, увлёк исследователя мусорных баков в арку, перевел через дорогу и затащил в кусты акации в сквере напротив дома номер 24. Сквер длинной и широкой межуличной лентой тянулся от перекрестка к перекрестку.

Рассветало. На улицах появились редкие прохожие.

— Я весь внимание. Документы есть?

— Каким-то чудом сохранилось, — сказал мужчина, полез в карман и протянул серый прямоугольник с фотографией.

— «Департамент Образования. Директор школы. Заболотов Иван Федорович, — прочитал Шпарин. — Синемохская Губерния. Березовский уезд. Поселок Прирубский, улица «6-я Просека», дом 215».

Шпарин вернул удостоверение.

— Вы в столице. В Губернаторске, — уточнил он. — Как вы здесь оказались в таком виде? Погостить приехали? Осмотреть достопримечательности большого города? Не поладили с родственниками, господин директор? Теперь по мусоркам лазаете.

— Какое там! — господин директор почесал спину под грязным, подранным в нескольких местах пиджаком. — Извините. Не мылся дней двадцать… Шли с учениками по лесу. Я по основной профессии биолог. Проводил занятия на природе… Намеренно отстал от класса по малой нужде.

«Сентябрь. Уже сентябрь».

— Необъяснимый рыжий светящийся туман и вы где-то не там, где были, — кивнул Шпарин. — Долго приходили в себя. Потом быстренько проели и пропили деньги, какие были с собой и покатились вниз.

— Именно! — согласился оборванный директор. — Но сначала стучался во многие официальные двери.

— Где вас приняли за сумашедшего. Скажите спасибо, что живой. Свидетели подобного исчезают без следа.

— Так это правда? — с ужасом спросил директор.

— Правда. Если мы думаем об одном и том же. Домой хотите?

— А вы, как думаете? Но денег на обратную дорогу нет и никто не даст. В таком виде пешком не дойти.

— Родной Департамент?

— Отказались принять. На порог не пустили — «Самозванец и мошенник. Директор Заболотов дома и директорствует на старом месте».

— Родственники, друзья?

— Никого нет.

— Я вам помогу, — сказал Шпарин. — Дам денег на дорогу. Сам недавно в подобной ситуации оказался. Понимаю и сочувствую. Но сначала окажете небольшую услугу. Сделаете один звонок из автомата и поедете домой.

— Хоть десять, — обрадовался директор. — Давайте карточку.

— Карточку? — Шпарин поднял бровь.

— Вашу личную карточку. Персонифицированную телефонную карточку.

— Потерял, — сразу сообразил Шпарин.

— Без карточки не позвонить, — сказал директор. — Никак. А куда вы хотели позвонить, добрый человек?

— В полицию, — Шпарин взял директора под руку. — Не трепыхайтесь! Сообщить о трупе в машине. Я прошу вас пройтись до первого патруля и сообщить о стрельбе во дворе дома номер 24 — «Проходил мимо и услышал пальбу». Вернётесь — я вам выдам деньги на дорогу домой и пропитание. Всё по-честному. Риск минимальный. Помогите мне и я помогу вам. Придется это сделать. Приведёте себя в порядок, побреетесь, помоетесь и предстанете перед своими… У вас есть жена и дети?

— Е-е-сть, — пытаясь вырваться, промычал директор.

— Предстанете перед женой и детками в наилучшем виде. Куда пропали? Придумаете. Попробуете меня сдать, пропадете. Вас тут же свяжут с убийством. Попробуете уйти не выполнив моей просьбы — вам конец. Сами знаете — ползать по помойкам осталось недолго. Заберут в конце концов и отправят в никуда. Принимаете предложение?

В небе раздалось едва слышное жужжание. Шпарин и школьный директор посмотрели вверх.

Над сквером скользнул красный вертолёт с надписью по борту: «Телевидение. Новости Первого Сорта» и завис над домом номер «24». Над ним, намного выше, парил точно такой же, его принадлежность с того места, где находился Шпарин, различить было невозможно.

— Вы не добрый человек, вы страшный человек, не знаю, что вы там натворили, — сказал оборванный директор. — Но деваться некуда, пойду. Куда идти, в какую сторону?

— Полицейская машина стоит на первом перекрестке отсюда. Я её видел, когда мы переходили улицу. Выйдете из сквера, повернете направо.

— А если не поверят и меня заберут?

— Поверят. Только скажете, что слышали стрельбу минуту назад и они тут же помчатся проверить. Тут ночью неподалеку кое-что произошло. Им будет не до вас. Обычный прохожий. Документы не показывайте, даже если попросят. В этом случае бегите со всех ног и молитесь на бегу, чтобы вас не догнали, если не забыли, как это делается. Постойте, — Шпарин достал из пиджака паспорт на имя Погонялова Михаила Ивановича и сунул в карман рубашки. — Мы одной комплекции. Наденьте мой пиджак. Вас в вашем загребут. Одевайте. На ваши мятые брючки никто не обратит внимания. Возьмите расческу. Причешитесь. Оставьте себе. Топайте. Я буду ждать здесь.

Шпарин подтолкнул директора в новом пиджаке с гильзами в кармане к тротуару.

«Будет несколько минут… Если надумает сдать. Пока обыщут, пока подъедут. Уйти успею. Что за вертолёты?».

Он посмотрел на часы. Шесть двадцать пять.

«Алина! Я тебя обидел. Вёл себя, как последний идиот».

Директор медленно шел к полицейской машине.

«Ты такого прощания не заслужила. Дурак, а не резкий парень. Вот теперь действительно душа заболела. Остановился… Пошел… Грабли, опять грабли, на которые ты снова наступил. Дать бы тебе и в самом деле этими граблями по лбу. Такую женщину отпустил и потерял. А может так лучше? Мы с ней по разные стороны моей жизни. Прошел мимо машины…».

Директор сделал шаг назад, остановился, что-то сказал и махнул рукой в сторону дома номер 24.

Полицейская машина сорвалась с места.

«Молодец. Естественно вышло».

Директор перебежал улицу и нырнул в кусты акации.

Проехав метров пятьдесят, полицейский автомобиль затормозил. Открылась дверь.

«Поздновато спохватились».

На дорогу выскочил полицейский. Посмотрел назад и залез обратно. Машина помчалась к дому с аркой.

Директор, тяжело дыша, вывалился из кустов.

— Мои деньги!

— Получите, — Шпарин протянул директору несколько крупных купюр. — Достаточно?

— Более чем… Хватит на круиз по Лазурному Озеру, — сказал директор, снимая пиджак.

— Оставьте, — устало произнес Шпарин. — Он вам нужнее. Без проблем доберетесь до вокзала. Увидите дома двойника — гоните в шею. Прощайте. Всё по-честному.

«Если решит сдать, гильзы улика против него. Никому нельзя верить».

Шпарин оставил директора, выбрался из кустов акации на другую сторону сквера и зашагал по улице с названием «Двенадцатая линия».

 

Глава 13. Движения

Над городом летали вертолёты. По улицам мчались автомобили. Над домом номер 24 парили красные вертолёты с надписями на бортах: «Телевидение. Новости Первого Сорта». Один повыше, другой пониже. Во двор дома одна за другой въезжали машины со спецсигналами.

Шпарин вклинился в группу людей. На перекрестке отстал от них, свернул на «Тринадцатую Линию» и заскочил под крышу автобусной остановки.

«Камеры? Ерунда… Не смогут они меня вычислить среди десятков тысяч прохожих, даже при наличии специальной программы, где компьютер снимет данные с уличных камер, обобщит, выделит похожих людей. Где, кого искать? Когда? Можно, в конце концов, так изменить внешность, что и любимые девушки не узнают. Ерунда… Не будут они этого делать. Опасны полицейские… У них будут фотографии. Но гораздо опаснее «Холм». Это невидимое чудовище… Неприятности доставляют люди и не люди, которых он посылает мне навстречу. Можно ли считать человеком двойника? Супонева, которого я убил в штабе?.. А сам я кто?.. Как эта дрянь работает? Всё запутано и события чередой налазят одно на другое, но каждый раз приходит помощь. Кто-то протягивает мне руку, я выскакиваю на ходу из летящего под откос поезда, чтобы тут же оказаться в другом, играющем на погнутых рельсах составе, несущемся в неизвестность. Ладненько… Какое-то время можно передвигаться без опаски. Останусь в городе пока не утихнет… Хорошо бы сообщить вдовам… невестам, об очередной безвременной кончине жениха. Хотя Древака сделает это раньше меня. Как дать знать Маралову что живой?».

— Такси! — крикнул Шпарин.

Проезжающий мимо синий автомобиль с «шашечками» на капоте и дверях, вильнул к тротуару.

— Погнали, — Шпарин захлопнул дверь. — В тихую, невзрачную, но приличную гостиницу, братишка. Ушел от подруги. Всё! Разбежались. Спрятаться и отдышаться, пока не опомнилась. Застал с любовником, билась головой, стояла на коленях. Простил. Потом замотала причудами. Богатенькие они ведь знаешь, какие… Еле унес ноги. Есть на примете одна бабёнка, попроще.

— Доставим в лучшем виде, — заржал таксист, полный малый в армейской форме без погон. — Сам недавно сбежал от своей. Тоже богатая. Аналогичный случай, то это не так, то это. Я её любимого кота выбросил в окно. С пятого этажа. Взял и выбросил, после того, как второй раз нассал в мои тапки.

— Ты, братишка, живодер! Это слишком.

— Так он, сукота, оказался живой. Вернулся, как ни в чём ни бывало. И через полчаса снова нассал. Тут уж терпение лопнуло.

— И что?

— Снова выбросил, с последнего, с двенадцатого, но эта тварь пришла снова.

— У некоторых много жизней. Никто не знает сколько… — задумчиво произнес Шпарин. — Но с животными так нельзя.

— Отвезти вас к девочкам? Есть пара подружек. Мигом развеют тоску. Хотя и утро. Клин клином… Может и я с вами?

— Нет, нет и нет, — отказался Шпарин. — В гостиницу. На сегодня приключений хватит!

— Дубинки их полосатые им в зад! — выругался таксист, останавливаясь по запрещающему знаку полицейского. — Весь центр перекрыли. Тут, говорят, ночью казино бомбанули. Только ведь проезжал, никого не было. Телевидение кружит… Что-то ещё произошло.

— Что?.. — сказал он полицейскому, открыв окно. — Мне работать надо!

— Постоишь, — несурово сказал полицейский, обходя машину. — Никуда твоя работа не денется. Сейчас начальство уедет и ты поедешь, а мы пока твоего пассажира проверим.

— Документы предъявите! — протягивая руку в окно, попросил полицейский.

— Погонялов Михаил Иванович. Правильно? — сказал полицейский с усталым лицом. Вид у него был не самый лучший. Изможденный. Просто несчастный. Несмотря на дубинку, пистолет и прочие атрибуты полицейской экипировки. — Лицо мне ваше знакомо. Подозрительно знакомо. Вы никого не убивали или вас? Странно знакомое лицо.

— Куда бы он тогда поехал? Убитый? — резонно предположил таксист.

— Куда путь держим? — продолжил расспрашивать усталый полицейский.

— Подальше отсюда, — правдиво ответил Шпарин, выглядящий не лучше полицейского.

— Застал жену с любовником, теперь страдает, — вступился таксист за Шпарина. — Отвезу в тихое место. Зальет горе и отоспится.

— Много не пейте, — посоветовал полицейский, возвращая паспорт. Поправил цепь с полукруглым жетоном на груди и махнул дубинкой. — Ехайте. Сдайте назад. Свернете в тот двор. Через переулок «Пятнадцатая линия». Там свободно.

— Спасибо! — поблагодарил таксист. — Так мы поехали?

— Поехали, — полицейский плюнул себе под ноги и изрек: — Все они суки. Все!

— И среди них попадаются хорошие ребята, — сказал таксист, выезжая на «Пятнадцатую линию». — Так куда мы едем?

— Кажется, приехали. Тормози, братишка.

— Что случилось?

— Родственника увидел. У него и остановлюсь. Возьми деньги.

— Не знаю, что со мной, но не надо, — сказал таксист. — Проехали всего ничего. Рад знакомству… Возьмите лучше мою карточку. Если что, звоните, всегда выручу. Я вас понимаю… И с этим, — таксист щелкнул пальцами по горлу. — Поосторожней, чтобы на подвиги не потянуло.

— Спасибо, — Шпарин изучил визитку. — «Славик. Моторная помощь в любое время суток. Доверительно и конфедициально. Развлечения в дороге. Телефон…». Вы тоже берегите себя. Кроме как на самого себя, надеяться не на кого. Разве на друзей, но их так мало… Друзей берегите. И приобретайте настоящих друзей. Знаете, до сих пор попадаются приличные люди к которым сразу чувствуешь расположение. Иногда они становятся друзьями. Настоящие друзья всегда помогут. Кстати, как ни странно, среди них встречаются и женщины. Увидимся.

— Непременно, — сказал Славик. — Задумаете сбежать от новой подруги, звоните. А вы задумаете, по вам видно, что любите… бегать.

— Так уж и видно? — засмеялся Шпарин, открывая дверь.

— Определенно заметно, — заржал таксист и уехал.

«Хороший парень! — подумал Шпарин, двигаясь назад вдоль ряда машин, наставленных у тротуара. — Ну, надо же. Не ожидал от этого тюхи!»

«Хороший парень! — подумал таксист, сворачивая на «Шестнадцатую Линию». — Я его раньше видел. Определенно. Надо было законтачить с ним поближе, душевный парень, понимает жизнь».

«Странно знакомое лицо! — подумал полицейский, оставляя пост на перекрестке и направляясь к кафе на углу. — Подозрительно знакомое».

— Константин! Смени меня! — крикнул он напарнику, сидящему в патрульном автомобиле. — Пойду кофейку попью.

В кафе несколько ранних посетителей, задрав головы, смотрели на экран телевизора.

— Кофе, двойной, крепкий, без сахара. Большую чашку, — попросил полицейский у бармена. — Звук погромче. И коньяку в кофе добавь.

— «Новости Первого Сорта»! С вами «Утренняя Ведьма-а» Марина-а Сенокос! — свешивая ноги из прямоугольной широкой боковой двери вертолёта, прокричала в микрофон худощавая деваха в зеленой вязаной шапочке. Воздушные вихри от вертолетного винта трепали длинные черные волосы и старались сорвать короткую черную блузку.

— Натуральная ведьма, — сказал один из посетителей кафе. — Но хороша-а…

— Веяние времени. Ведьмы теперь летают на вертолётах, — сказал второй посетитель. — Это факт. Смотри сколько железа на ней.

Лицо, уши, нос «Утренней Ведьмы» и в самом деле были утыканы блестящими бусинками, цепочками и подвесками. На обнаженном пупке болтались золотые шарики. Вокруг глаз, залезая на лоб и впалые щеки, бушевали светло-зеленые тени, обведенные фиолетовым ободком, тонкие губы блестели синей помадой.

— Я бы с ней полетал, не смотря на железо и раскраску, — мечтательно потянулся первый. — И подержался за её длинные особенности.

— Такие летают с другими парнями, — заметил второй. — И за эти самые длинные особенности держатся тоже другие парни.

— Хорошо, что догадалась брючки одеть, — заметил третий посетитель. — Но в юбке было бы интересней.

— И так интересно, — сказал первый посетитель. — Так, как это не брючки, а черные колготки с блестками. Типа них… Я наверно не буду дальше смотреть, поеду на работу, у меня секретарша раньше всех приходит.

— Там внизу-у!! — выплевывая волосы изо рта, надрывалась «Утренняя ведьма». — Буквально несколько минут назад был застрелен, зверски убит один из наших лучших секретных агентов капитан Михаил Шпарин.

Полицейский отхлебнул кофе и насторожился.

— Сейчас мы покажем его фотографию, любезно предоставленную нашим информатором из Департамента Тайных Операций. Картинку, пожалуйста.

Допивая кофе с коньяком, полицейский поперхнулся напитком и, уронив чашку на пол, бросился на выход.

— Константин! — заорал он, выбегая из кафе. — В машину! Заводи… Я только что видел живой труп.

— Виталик! Ты сдурел? — забираясь на водительское сиденье, спросил напарник.

— Гони на «Пятнадцатую линию». Они поехали туда. Сам лично отпустил… Стоял рядом… Гони!.. Гони, Костя!

— Ну, Виталик! — сказал Константин, разворачивая машину на месте и распугивая прохожих. От визжащих покрышек пошел дым. — Ну, Виталик! Если это не он, смотри… получим по берету, вернее по башке, могут и уволить без выходного пособия.

— Он! Он!.. — полицейский показал на монитор. — Вот фото. А вот запись с камеры. Я стою рядом и проверяю документы.

— Докладывает патруль «778», — склонив голову к рации, крикнул полицейский по имени Константин и включил сирену. — Подозреваемый едет по «Пятнадцатой Линии» в синем такси. Номер… Какой номер?

— ГТ4567ГТ, — подсказал, посмотрев на стоп-кадр, полицейский по имени Виталий.

— Говорит Оперативный Дежурный по городу. План «Перехват». Всем свободным патрульным машинам, — заверещала полицейская рация. — Центральный округ. Улицы с «Девятой Линии» по «Двадцать Первую». Синее городское такси, номер…

— Останки капитана, точнее его тело, сейчас увезут в Центральный Госпиталь для проведения дальнейших следственных действий, — тараторила «Утренняя Ведьма», опасно свешиваясь из прямоугольной двери. — Тут, внизу, вы можете наблюдать дом, в котором до недавнего времени жил наш героический разведчик и машину, где он был жестоко убит. По предварительным данным его застрелил директор сельской школы в поселке «Прирубский» Березовского Уезда. Подозреваемый сам позвонил в полицию с вокзала, откуда собирался уехать домой, осознав, вероятно, всю чудовищность своего преступления. При убийце обнаружены улики — гильзы от пистолета. Вся страна и мы вместе с ней скорбим о погибшем. Внизу…

Внизу было тесно. Машины со спецсигналами запрудили двор дома номер 24. По двору сновали полицейские и агенты в штатском. В доме шли повальные обыски.

Внизу, плечом к плечу с полковником Белкиным, Начальником Полиции Губернаторска, стоял Древака и, задрав голову, разглядывал парящий над ними и тихо жужжащий вертолёт.

— Какая техника! — восхитился Начальник Полиции. — Какие короткие лопасти! Круг едва выступает за фюзеляж. Как он в воздухе держится? Мощная машина! Когда мы научимся такие же делать?

— Когда прекратите воровать! Но это не скоро. Вам почему-то всё время не хватает денег.

— Думаешь телевизионное начальство не ворует? Однако находит деньги покупать такие вертолёты. Наши просто поганые, никакого сравнения. За версту слышно. А тот, второй, над этим, тих как привидение. Я его только заметил. Ферапонт, поставь вопрос ребрышком перед Департаментом. Пусть приобретут несколько штучек у потенциального противника.

— Слушай, Белкин, — скалясь на «Утреннюю Ведьму», сказал Древака Начальнику Полиции. — Размалеванную девку надо спустить с небес. Выдает государственные тайны в эфир. Пусть пальнет вверх кто-либо из твоих.

— Ферапонт!

— Случайный выстрел — и конец утечке секретной информации.

— Удумал! А если попадут в двигатель? Свалятся нам на головы. Пошарь среди своих. Как пресса узнала об убийстве и появилась на месте преступления раньше нас?

— Не знаю, как она узнала, — распаляясь, Древака схватился за кобуру. — Достала эта Марина.

— Не вздумай, Ферапонт! — Начальник Полиции повис на руке Древаки. — Международный скандал. Конфедераты и остальные взвоют… Душим свободу прессы, вернее сбиваем, а они как-никак «Третья» и «Четвертая Власть» одновременно.

— Ты прав, Дима. Международного скандала только не хватало. И так всё идет кувырком. Про первые две власти я знаю. Это Генерал-Губернатор и мы. А кто остальные?

— Эти проститутки, — Начальник Полиции показал на вертолет.

— Вообще-то, да, — Древака оставил кобуру в покое. — Зависли бы чуть пониже, я бы сам стащил её вниз за чрезмерно вызывающие части тела.

— Прессу трогать нельзя. Табу. Обязательства… Единственная отмазка и реверанс в сторону мирового сообщества. И так обвиняют во всех смертных грехах.

— А плевать я хотел на сообщество и обязательства! Кстати? — спросил Древака, разглядывая особенные половые признаки «Утренней Ведьмы». — Когда следующая случка, тьфу ты, следующий сбор? В пятницу?

— Пока не знаю, — ответил Начальник Полиции. — Инеев, кажется, немного не в себе, рехнулся малость, говорят. На работе не показывается. Осокин сидит за городом и ласкает геморрой. Ветоветкин разводится. Ему некогда. Жена откуда-то узнала про наших молодых певичек и настучала Генерал-Губернатору. Тот приказал немедленно решить вопрос. Вот он и решает. Зеленуха… Зеленуха в трансе… У него на маневрах танк и рота пехотинцев пропали.

— Хватит, Марина! Выпадешь… — седой оператор затащил «Утреннюю Ведьму» внутрь. — Заканчивай. Разошлась.

— Дорогие зрители! Мы заканчиваем репортаж. Дополнительный спецвыпуск ровно в девять часов. К этому времени мы сообщим вам новые подробности замечательного события. Простите, проишествия. С вами была Марина-а Сенокос.

— Вырубай камеры, — сказала «Утренняя Ведьма». — Полетели отсюда. Пора пожевать. С вечера не жрамши. Поднялись чуть свет… А пока включи запись, посмотрим, как получилось. Хотя репортаж уже в эфире. Но все равно интересно.

Марина быстро просмотрела запись, поправила зеленую шапочку и заявила:

— Кто там говорит, что я худа? Немного есть. Но все выглядит отлично.

— Сексуально, — подтвердил оператор. — Ты это хотела сказать? Я с тобой согласен. Зрители смотрят твои репортажи вместо порнушки. Мне знакомые говорили.

— Да-а? — «Утренняя Ведьма» довольно улыбнулась. — А где наши конкуренты, «Важные Новости»? Они кружили неподалеку?

— Улетели несолоно хлебнув, — сказал оператор. — Поняли, что после тебя нечего ловить. Покружили и смылись.

К Начальнику Полиции с рацией в руке подбежал полицейский лейтенант.

— Лейтенант Дуреев! Только что доложили… Убитый едет в синем такси по «Пятнадцатой линии». Введен план «Перехват».

— Кто едет по «Пятнадцатой Линии»?! — воскликнул Начальник Полиции.

— Труп, — сказал лейтенант. — Вон тот, из мешка.

На каталке два санитара везли чёрный пластиковый мешок с телом погибшего.

— Ты и впрямь одурел, Дуреев! Как труп может ехать на такси? — возмутился Начальник Полиции. — Пойдешь улицы сторожить! Или подметать. Готовь метёлку.

— Патруль опознал труп, — затрясся лейтенант.

— Стоять! — приказал Древака санитарам. — Открывайте.

Санитары расстегнули длинную молнию.

— Снимайте штаны, — Древака прищурился.

— Кому снимать? — испуганно вскрикнули санитары.

— Не мне же, — Древака разглядывал лицо мертвеца. — Боевому товарищу. Переворачивайте товарища и снимайте с него штаны.

— Зря камеры выключили, — удивлённо хмыкнул пилот вертолета. — Самое интересное начинается. Полиция снимает штанишки.

— Уже? Поняли, что обделались? Мы были первые, — сказала «Утренняя Ведьма».

— С трупа, — сказал пилот. — Вижу голый зад.

— Врубай камеры! — скомандовала девушка. — Мы остаемся! Звук на полную!

Древака вытянул указательный палец и коснулся синюшной кожи трупа.

— Я бы этих медиков перевешал. Не могут правильно составить медкарту агента. Дима! «Труп» необходимо поймать! Этот парень, если это тот о ком я думаю, настоящая зараза и профессионал. Я его недооценил. Он нам тут намутит. Казино его работа! Я уверен. Но взять надо живым, по возможности.

— Что он делает? — заинтересовалась «Утренняя Ведьма». — Снимай, снимай. Что-то рисует на трупе.

— Автограф ставит, — сказал оператор.

— Ничего святого, — сказал пилот.

— Эй! — крикнула Марина. — Вы и мне автограф нарисуйте, на том же месте.

— И ты, Супонев, подключайся, — не поднимая головы, Древака оскалился и повернулся к рыжеусому майору. — Не упусти в этот раз… Упустишь, отправим на «Игры». Там тебе быстро кое-что оттяпают! Не снимая штанов, как наш беглый экстрасенс. Понял!? Бегом к машине и мотай на «Пятнадцатую». Белкин, где твои поганые вертолеты? Дима! Там же рядом с «Пятнадцатой» полицейская школа. Поднимай курсантов в ружьё. Пусть оцепят и прочешут квартал. Раздайте курсантам фотографии.

— Откуда фотографии? — спросил Начальник Полиции.

— Пусть им дадут посмотреть «Новости». На всех каналах физиономия трупа.

* * *

Шпарин рванул дверь белой машины с черной крышей, упал на пассажирское сиденье и гаркнул:

— Додоня! Ты почему не уехал?

— Велено ждать, — бывший младший сержант не отрывался от экрана на панели приборов. — Капитан приказали… А-а-а…

Додоня дёрнулся и, собираясь выпрыгнуть, стал лапать ручку двери.

— Вас же убили! — дрожащим голосом сказал младший сержант и ткнул пальцем в экранчик. — По телевизору показывают.

— Это плохо, — сказал Шпарин. — И давно?

— Только что!

— Показывают давно?

— Недавно…

— Додоня! — сказал Шпарин.

— Наоборот, — сказал Додоня.

— Все равно плохо.

— «Докладывает патруль «778, - в машине ожил приемник. — Подозреваемый едет по «Пятнадцатой Линии» в синем такси…».

— Ещё хуже, — сказал Шпарин. — Что это?

— Полицейская волна.

Мимо промчался полицейский автомобиль с включенной сиреной.

— Убили, — с ужасом сказал Додоня. — А теперь ищут… А коробочка ваша с лошадкой за барную стойку свалилась, когда суматоха началась… А девушка в платье на улицу выскочила. Когда двери открывал, она и ломанулась, выскочила, то есть…

— Почему в казино не сказал?

Додоня, выпучив глаза, рассматривал Шпарина.

— Никуда не годится, — Шпарин выслушал указание Оперативного Дежурного. — Сейчас обложат.

Появились полицейские курсанты.

— Кого искать? — спрашивали курсанты у сержантов. — Труп искать? Зачем его искать, если он помер? Совсем начальство обалдело.

Подъехала машина с «медвежьей» мордой на капоте. Из автомобиля выскочил Супонев и заорал:

— Майор Супонев! Департамент Безопасности! Кто старший? Перегораживайте улицу, сержант, ставьте машины вплотную, как те парни на другом конце. Мою в центр ставьте. Чтобы мыша не проскочила! Увидите смазливого мужика с лицом трупа, валите не раздумывая! Это пособник конфедератов. Прикинулся нашим прославленным разведчиком. И связь мне с той группой, на той стороне.

— Они из другого взвода. Нет с ними связи. Мы их не слышим, — доложил сержант. — У нас рации работают на другой частоте.

— Как это так — на другой?

— А я откуда знаю? — сержант ухмыльнулся. — Такие выдали.

— Вперед! — скомандовал Супонев, забираясь на капот машины. — Я буду руководить отсюда.

— Поднимайся выше, — скомандовала «Утренняя Ведьма» пилоту. — Чуть не пропустили самое интересное. Видите, полиция носится по всему центру. Туда, сюда… Туда, сюда. Кого-то ловят. А что это мы забыли про полицейскую волну? Включи приемник!

— «Докладывает патруль «651». На «Семнадцатой Линии» задержано синее такси, номер… Водитель настаивает, что высадил пассажира на «Пятнадцатой».

— Двигаем к «Пятнадцатой». Где она? Вот она… Сева, повиси так. Толик, снимай.

Шпарин поиграл желваками и взял Додоню за плечо.

— Додоня! Будем считать, что проверку ты прошел. Начинаются настоящие неприятности. Значит так! Сейчас я уйду, пока они не заприметили и тебя. Запоминай. Поедешь на «Сонную Горку». На другой машине. Наймешь. Неприметную. С водителем не болтать. Скажешь едешь навестить родню. Доедешь до соседской, — Шпарин усмехнулся. — Деревни. Оттуда до поселка недалеко. Километра два. Машину отпустишь. Дальше пешком. Найдешь особнячок под номером 69. Он у самого леса. Там ждут друзья. Ты их знаешь. Скажи лейтенанту и чернявому дяде в возрасте, что я живой и скоро приеду. Пусть сидят тихо. Больше никому и ничего. Понял? Забери пакет. Там деньги.

Шпарин вытащил из пакета пачку банкнот и положил в карман рубашки.

— Ложись на сиденье, притворись спящим.

— Капитан, — Додоня засопел, глядя на Шпарина жуткими глазами. — Оружие возьмёте? Без оружия не прорваться! Давайте я с вами!

— Умереть хочешь?.. За меня не стоит, — Шпарин подмигнул Додоне. — И у тебя младший сержант уже есть задание. Оружие? Оружие пригодится. Что у тебя?

— Автомат.

— С Базы?

— С Базы… В машине был, — уклончиво ответил Додоня. — Гранатомет возьмёте? Гранаты, почти полный ящик… Ваши «Соколы» оставили, когда уезжали.

— Зачем тебе оружие? На войну собрался?

— На всякий жизненный случай, — смущенно ответил Додоня.

— Пока, запасливый младший сержант! — Шпарин открыл дверь, вытащил автомат, воткнул «рожок», рассовал гранаты по карманам брюк, повесил трубу гранатомета за спину, автомат положил на плечо и пошел по середине улице навстречу полицейским курсантам.

— Вон кого они ловят. Видите парня в чёрной рубашке? Обвешан оружием. Красивый мужчина. Даже отсюда вижу. Люблю красивых мужчин с оружием. Да-а-а… — протянула «Утренняя Ведьма». — Да-а… Сейчас будет бойня. Толик, дай максимальное увеличение. В эфир не выходим. Просто снимаем. «Сопротивление нарастает. Народ выходит на улицы столицы и оказывает…». Потом придумаю…

— Не понял! — оператор оторвался от монитора.

— Не понял! — повторил он, снова прилипая к экрану поделенного на квадраты, по числу камер снимающих действительность за бортом вертолёта. — Это же наш недавно убитый шпион. Труп из чёрного мешка. Мы его пять минут назад снимали.

— Не может быть… Не верю своим глазёнкам. Ближе, ближе… Точно он. Какой красивенький трупик! Такой отчаянный и несчастненький. Смотрите, как головкой по сторонам вертит. Ему сейчас второй раз конец придет. Я начинаю заводиться. Снимай, Толик. Все камеры врубил?

— Все!

— Что он вытворяет? Ненормальный!

— Нормальные трупы с автоматами по улицам не разгуливают. Даже ночью, даже на кладбище, а уж утром и подавно, — изрек со знанием дела пилот. — Даже у нас в стране.

— Ему все равно, — сказал оператор. — Он так и так мертвый. Сейчас начнут палить друг в друга и его застрелят. Изрешетят. Дурачок.

— Не… — «Утренняя Ведьма» задумалась. — Тут что-то не так… Не так!.. Я тоже ничего не понимаю. Зачем подруга обманула? Голос у неё был такой, будто собралась в петлю лезть. Что-то там у них с этим трупом произошло! У неё с ним… Или с ними… Только дошло. Они наверно братья. Точна-а. Любовный треугольник. Кто-то кого-то застрелил. Тут замешана несчастная любовь. Как интересна-а… До жути пробирает. Просто сгораю от любопытства. Позвонила и спросила: «Марина, хочешь эксклюзив?.. Настоящую сенсацию? Трагически застреленного в шесть утра национального героя?». Я, конечно, сказала, что очень хочу. Ничего давно не происходит. А тут оказывается много чего происходит. Два трупа. Один очень живой. Может она ему мстит?.. Я не хочу, чтобы парень в черной рубашке достался полиции! Я им его не отдам! — вдруг решила «Утренняя Ведьма». — Этим гадским полицейским.

— Это ты ненормальная! — оператор покачал седой головой. — Стоит увидеть симпатичного мужика, сразу развиваешь необыкновенную деятельность. Поразительно острое зрение! От тебя ещё никто не уходил, если ты решишь.

— Никто! — согласилась «Утренняя Ведьма». — Если решу. Будем брать красавчика живьем, пока действительно не грохнули. Эксклюзив так эксклюзив.

— Полиция! На десять минут второго, — доложил пилот. — Зря я с вами полетел.

Увидев мужчину с гранатометом и автоматом на плече, курсанты замерли. Остановился и Шпарин. В мгновение ока улица опустела. Прохожие моментально испарились. Все первые этажи зданий превратились в маленькие крепости. На окна и двери опустились стальные ставни. Курсанты в концах улицы построились в треугольники и, прикрываясь щитами, двинулись вперед.

Шпарин повесил автомат на грудь и вытащил гранаты.

«Я уже точно не сплю!».

Шпарин утопил детонаторы и бросил гранаты вдоль тротуаров.

Взрывы. Шум. Треск. Светящиеся брызги. Плотные струи дыма, растеклись по асфальту, поднялись вверх и понеслись к полицейским курсантам.

— Не стрелять! — останавливаясь, закричали курсанты в одном конце улицы.

— Не стрелять! — закричали в другом. — Перебьём друг друга. Никуда не денется!

Позади Шпарина раздались новые взрывы. Дым заволок улицу и поднялся до третьих этажей зданий.

«Додоня!? Ха-а-роший парень. Если останусь в живых, — Шпарин бросил последнюю гранату и передернул затвор автомата. — Присвою ему очередное звание».

Взрывы продолжали раздаваться. Додоня перебежал с ящиком гранат поближе к курсантам и, прячась за машины, метал гранаты им под ноги. Курсанты обратились в бегство и попрятались за автомобильной баррикадой.

Шпарин уткнулся в стену дома, нашарил дверь и попытался открыть.

Поднялся ветер.

Супонев вытащил пистолет и перебрался на крышу машины.

— Вперед, трусливые муфлоны! Я его вижу! В атаку!

— Тебе надо, ты и иди, — бросил кто-то из курсантов. — Сам муфлон красномордый.

— Садись, — сказала «Утренняя Ведьма». — Садись, Сева. Туда, где стоит наш красавчик. Дома трехэтажные, улица широкая, впишешься. Наверное совершил какой-нибудь героический поступок, не зря они его ловят. Полковник говорил о казино… Точна-а… Это он его ограбил. Казино, убийство, любовь. Мужчина, настоящий мужчина, наконец я тебя нашла.

— Не буду, — отказался пилот. — Там же война. Пекло.

— Садись! — прикрикнула «Утренняя Ведьма». — Я думала ты мужик!

У пилота задергалось щека.

— Твой мужик бегает внизу с автоматом. А я жить хочу.

— Уваливай с кресла! Отдай мне управление.

— Шутишь, озабоченная? — пилот ухмыльнулся. — Вертолёт — это тебе не языком болтать!

— Ты уволен! Покинь место работы. Пошел вон, козёл!

Шпарину показалось, что он слышит жужжание огромного шмеля. Потом увидел красное брюхо с надписью «Новости Первого Сорта». «Шмель» накренился, закрутился вокруг оси. Из «шмеля» вывалился орущий мужик в наушниках и упал рядом со Шпариным. Из задницы мужика торчала черная женская туфелька на тонкой шпильке. «Шмель» прекратил вращение. Красное брюхо опустилось ниже. В открытом прямоугольном люке появилась седая голова.

— Дымно у вас здесь, — кашляя, сказала голова. — Война идет.

— Вы тоже, смотрю, не скучаете. Почему раненых выбрасываете?

— Это не наш. Наш заболел, — сказала голова, вытирая слезы. — Этого взяли на подмену. Предатель.

— Правильно, — моргая и морщась, сказал Шпарин. — От предателей нужно избавляться. Вы тут по какому делу?

— Тобой интересуется одна дама.

— С какой стати? — надсадно дыша, спросил Шпарин и прицелился в голову.

— Хочет взять интервью. Бросай свой арсенал и запрыгивай.

— На интервью я согласен, — согласился Шпарин, вытащил туфельку из стонущего «предателя», поправил гранатомет за спиной, бросил автомат в люк и полез в вертолёт.

— Взлетаем! — крикнул мужчина с седой головой. — «Эксклюзив» на борту!

— Огромное спасибо! — поблагодарил Шпарин, усаживаясь на пол вертолёта, застеленный толстым красным ковром, и потер слезящиеся глаза. — Вырвали из лап… Премного благодарен. Вы кто будете? Из каких структур? Надписи на борту и брюхе, я так понимаю, для простачков? Дурилка?

— Телевидение, — поднимая вертолёт, сказал женским голосом длинноволосый пилот в зеленой шапочке и обернулся. — Тебе же сказали: интервью!

— Нет, нет и нет, — пробормотал Шпарин, увидев лицо пилота. — Я с вами не полечу. У меня закончились мои истрёпанные нервы.

Шпарин подвинулся к краю люка и свесил ноги. Рядом с ними, едва не задев их вертолёт, проскочил красный вертолёт с надписью по борту «Новости Первого Сорта».

— Э-э… — Шпарин протянул руку, показывая на вертолет седому мужику.

— Если собрался прыгать — посмотри вниз, — сказал седой. — Может передумаешь.

Шпарин бросил взгляд на остатки дымовой завесы и увидел Додоню.

— Не собрался, — Шпарин помахал Додоне. — Высоко.

Додоня помахал ему в ответ, посмотрел на баррикаду, на стоящего на капоте Супонева.

Супонев увидел Додоню.

— И ты с ним? — майор положил ствол пистолета на предплечье и начал стрелять.

Первая пуля вырвала клок волос. Вторая чиркнула по виску. От других Додоня увернулся и побежал к черной машине с белой крышей.

У автомобиля разлетелись фара и лобовое стекло.

— Ах, так!.. Вот, значит, как? — прошептал Додоня, вытаскивая из багажника гранатомет. — Пять зубьев!.. Ещё нос, ещё ухо, теперь глаз чуть не выбил, прическу попортил, стекла побил.

Додоня вогнал «ракушку» магазина в затвор, положил гранатомет на плечо и прицелился.

— Ложись! — завопил сержант, разглядев зеленую трубу, наведенную на баррикаду.

Курсанты попадали и, извиваясь, как червяки, поползли в разные стороны.

Шпарин посмотрел на крыши домов и стал заваливаться набок.

— Оттащи, а то выпадет, — сказала Марина оператору. — Что с ним?

— Потерял сознание или засыпает. Думаю у него было слишком насыщенное событиями утро.

— И ночь тоже, — заключила «Утренняя Ведьма». — Абсолютна-а уверена!

Шпарин вздрогнул и отполз от открытого люка.

— Отрубаюсь… Я, пожалуй, подремлю, если пилот больше не будет на меня смотреть. Отдайте ей обувь, — зевая, сказал он и бросил седому мужчине туфельку. — Вы куда меня повезёте?

— В тихое безопасное место. В маленький особнячок за городом. Расскажешь кто ты и что ты, про казино. Станешь звездой телеэкрана, прославишься, — сказала «Утренняя Ведьма». — Если снова не убьют.

— Я уже прославился. Разбудите, когда соберетесь с мыслями.

— Не дурак, — проронил оператор. — Но нахал.

— Нахал, — согласилась «Утренняя Ведьма». — Такой симпатичненький нахалёночек. Такой измученный и несчастненький.

— С автоматом и гранатометом, — уточнил оператор.

— Пригрею на груди. Мне подруга говорила, что мужчины перед смертью, очень страстные, стараются наверстать упущенное. Но этого красавчика, мне почему-то ещё и очень жалко.

— Марина!.. — оператор покачал головой. — И почему вы, женщины, без ума от всяких подозрительных личностей? Таких вот красавчиков?

— В них есть тайна, — сказала Марина. — Тайны влекут женщин.

— Я всё слышу, — сказал Шпарин, ворочаясь на полу. — Тайны всех влекут, но у меня тайн нет и мне не спится. Ваш ковёрчик жестковат. Дайте что-нибудь подстелить, помягче.

— Могу предложить кровать у меня дома. Она мягкая.

«Утренняя Ведьма» заложила вираж над улицей.

— Оё-ёй!.. Город в огне. Снимай, Толик.

— Опять этот вертолет, — сказал Шпарин. — Справа…

— Где? Никого не вижу!

— Да был же, только что! — упорствовал Шпарин.

* * *

Додоня надел ранец, набросил ремень гранатомета на шею и, прижимая пакет к груди, проскочил сквозь горящий проход, проделанный в баррикаде.

— Не пожглись? — спросил он у сержанта, сидящего у закопченной стены дома. — Все живые?

Сержант поднял, без ресниц и бровей, безумные глаза.

— Мои все…

— Не будете дороги перегораживать, мешать ходить хорошим людям. А где рыжий майор?

Сержант показал на небо.

— Где-то там, а голова вон там.

Додоня наклонился к голове майора. Оторванная голова дико вращала глазами и открывала рот.

— Никак не сдохнешь! — сказал Додоня и занес над головой ногу.

Древака нетерпеливо топтался во дворе дома номер 24.

— Ну, что там?

— Курсанты ведут бой с превосходящими силами противника. «Пятнадцатая Линия» в дыму и горит, — доложил лейтенант с рацией.

— Откуда превосходящие? — удивился Начальник Полиции.

— Врут! Белкин, где твои поганые вертолёты? — зловеще поинтересовался Древака.

— Вертолёты над центром города. Полицейские патрули прочесывают «Пятнадцатую», — доложил лейтенант. — Обнаружен раненый пилот «Новостей Первого Сорта».

— Ну-у! — заорал Начальник Полиции.

— Говорит, что «Новости» забрали «труп».

— А майор? Где майор? — спросил Древака.

— Обнаружена голова майора с зажатым в зубах куском материи, предположительно от мужских брюк. Остального майора нигде нет.

Заверещала рация.

— Нападение на инкассаторскую машину Главного Казначейства, — доложил полицейский лейтенант. — Патрули ведут перестрелку. Двое убитых и трое ранены. Грабители скрылись на чёрном вертолете.

— Ничего себе утречко субботнего дня началось, — расстроился Начальник Полиции. — Хотели с женой поехать на торжественный прием в честь праздничка во дворец к Генерал-Губернатору. Сьездил.

— «Новости» посадить. Не сядут — сбивайте! — рявкнул Древака. — Поедешь… Там и отрапортуешь об уничтожении опасного преступника. Это он. Я не ошибся. Видишь, Белкин, что эта «зараза» вытворяет?

— Над городом сбивать нельзя. Будут жертвы. Народ неправильно поймет.

— Тогда за городом. И когда это ты про народ думал, Белкин? Надо ехать в Департамент и брать руководство операцией в свои руки. Я тут, как уж на сковородке.

— Как змей! — сказал Начальник Полиции. — Не советую, Ферапонт! Разглашение секретной информации. Оживший мертвец. Ничего не хочешь рассказать?

— Ничего, Дима!

— Выдадим версию о психе-одиночке. Верхнее начальство поднимет на смех. Не смогли справиться с простой ситуацией. Поймать какого-то засранца. Устроил тарарам в центре города. Могут и отрешить от должности.

— Все равно узнают.

— Узнают, но потом, когда дело сделаем, тогда и разговор другой будет. Репортёрша долго не вытерпит и выйдет в эфир. Какой-то ты расстроенный, на себя не похож. Бывали ситуации и похуже. Пойдем, Ферапонт, в мою машину, у меня там связь и телевизор.

— И в моей связь и телевизор.

— В твоей водки нет.

— Нет, — вздохнут Древака. — Ни водки, ни коньяку. Но утро же.

— Пойдем, Ферапонт! Ты сейчас лопнешь от злости.

Начальник Полиции взял Древаку под руку.

— Сволочь, сволочь, сволочь!.. — причитал Додоня, выбегая на «Семнадцатую Линию». — Новые штаны испортила, от нового костюма. Чуть ногу не отгрызла, тварь!

С гранатометом на груди, пакетом в руке и ранцем за спиной, Додоня бежал по улице и дергал ручки дверей автомобилей.

— И не буду я никого нанимать. Сам доеду. Нечего деньги тратить. Заперта, заперта и эта заперта…

— «Родственник»! — позвали из синего такси. — Иди сюда. Смотрю пакет знакомый. Иди быстрее… садись в авто.

— Зачем? — спросил Додоня.

— Затем! — сказал таксист, высовываясь из окна машины. — Я друг. Твою конопатую морду показывают по всем каналам. А где другой «родственник»? Погонялов-Шпарин? И его показывают.

Додоня снял гранатомет, ранец, бросил в багажник, пакет поставил на заднее сиденье и залез в машину на переднее.

— Знать не знаю никакого Пагоняла! И я не родственник.

— «Родственник» — подпольная кличка. Я догадался. Ну, вы ребята даете! — восторженно сказал таксист. — Дали прикурить гадам. Революция? Давно пора! Я с вами!.. Я сразу понял — он необычный парень. Куда везти? Где ваш штаб?

— Так я тебе и сказал! — Додоня прижал ладонь к виску. — Друг? Знаешь капитана? Тогда поехали в деревню, к родне. Надо отлежаться.

— И не надо говорить… Понимаю, — таксист серьезно покивал. — Конспирация. Значит Капитан? Значит, настоящие парни поднимают головы! Сейчас аптечку достану, весь кровью заляпался.

 

Глава 14. Марина

— Как там мой спасённый мужчина, не спит?

— Не спит, — ответил Шпарин. — И я не ваш мужчина.

— Скоро будешь, — обрадовал его оператор. — Она не шутит.

— Не буду! Возьмете интервью — расскажу пару историй, высадите меня в тихом местечке и я отправлюсь отсыпаться, после безумной ночи и такого же утра.

— А-а!.. Что я говорила! — воскликнула Марина. — Треугольник, убийство, любовь. Много, много любви.

— Может поспорим? — сказал оператор. — Мы работаем вместе целый год и я не помню ни одного случая, когда бы она своего не добилась. Мужиков собирает, как марки и укладывает в альбомы.

— В альковы, — буркнула «Утренняя Ведьма». — Но это надо заслужить! И только симпатичных, редких, настоящих мужчин. Они, к сожалению, не часто встречаются.

— Да, это так, — подтвердил оператор. — Она такая, очень разборчивая. Не смотря на молодость, вид и манеры.

— Хобби такое? — подозрительно спросил Шпарин. — Я тоже заядлый хоббист. Редкий… И специализируюсь на умных, красивых, с хорошими фигурами.

— А я какая? — обиделась «Утренняя Ведьма».

— «Летающий», простите… «Ужас»! — высказался Шпарин в сердцах.

— Толик! Выброси его из вертолёта!

— А интервью? Вы поладите! — вмешался оператор. — А ты не хами! К ней надо присмотреться.

— Уже присмотрелся.

— Толик!!.. — заорал «Летающий Ужас». — Выкидывай!

— Как? — спросил оператор. — У него автомат.

— «Борт 1714», «Новости Первого Сорта»! С вами говорит полицейский «Борт 3406». Приказываю снизится и идти на посадку.

— Сейчас шандарахнут и прощай твои безумные репортажи, Марина. И я вместе с ними, — простонал седой оператор.

«Утренняя Ведьма» показала полицейскому вертолёту через стекло кабины вытянутый палец.

— Не шандарахнут! Прессу трогать нельзя. Запрещено Международным Соглашением.

— «Борт 1714»! Следуйте за мной! В случае неповиновения открываю огонь!

— Придется подчиниться, — сказал «Летающий Ужас», пристраиваясь за полицейским вертолетом.

— Сзади ещё один. Куда нас ведут? Мы уже за городом.

— За городом и шандарахнут. Отведут подальше и шандарахнут, как пить дать. Я опаснейший преступник, — сказал Шпарин. — Таких, как я, в плен больше не берут.

— Не мой мужчина, автомат не выбросил?

— Не выбросил.

— Хватай автомат и целься в меня! — приказал «Летающий Ужас». — А ты, Толик, свяжись со студией. Пусть дают заставку. Выходим в эфир.

— Крупный план, — сказала Марина и заплакала. — Начали-и-и…

— Простите! — испугался Шпарин. — Простите меня. Не хотел обидеть, вырвалось…

— Заткнись! — крикнул оператор. — Говорить будешь, когда спросят. Появилась заставка… Наложение… Поехали.

Начальник полиции подмигнул Древаке и поднял стакан.

— С праздником, Ферапонт! Успокойся.

— С праздником, Дима!

— Смотри, Ферапонт! Вот она и проявилась!

Начальник Полиции кивнул на экран.

— С вами снова «Летающий Ужас», простите, уже «Дневная Ведьма», Марина Сенокос! И простите за опоздание с выходом в эфир. Непредвиденные обстоятельства! Видите на моем лице слёзы? Я не зря упомянула об ужасе. Нас захватил в заложники секретный агент Михаил Шпарин. Непонятным после убийства образом он ожил, сбежал из труповозки и напал на наш вертолёт, когда мы со сьемочной группой присели на улице «Пятнадцатая Линия» выпить кофе. Мы заложники!

— Я её убью! — сказал Шпарин, поднимая автомат.

— Видите, дорогие телезрители-и! Видите-е! — заливаясь слезами, крикнула Марина. — Угрожает! Мы еле уговорили его дать нам возможность выйти в эфир и рассказать, что происходит на самом деле.

— Говори, — оператор толкнул Шпарина.

— Что? — растерянно спросил Шпарин.

— Что хочешь, — прошипел оператор. — Чем больше наврешь, тем лучше. Но лучше по существу вопроса.

— Граждане! — с подъемом начал Шпарин. — Я, Шпарин Михаил Иванович, некоторым образом брат непонятно кем убитого сегодня утром агента Шпарина. Захватом вертолёта я выражаю протест против военного произвола в вашей… пока ещё нашей многострадальной стране и призываю всех честных людей сплотиться и дать отпор зарвавшейся военщине. Торжественно обещаю милому экипажу «Летающих Новостей» и народу Волшебного… простите, Соединенного Губернаторства, до конца всей своей несчастной жизни бороться с ненавистным режимом, проводящим изуверские опыты над собственным населением…

Шпарин бросил взгляд на девушку.

— Давай, давай, — подбодрила его уже «Дневная Ведьма». — Молодец! Давно подобного не слышала. У собственного населения сейчас челюсти отвисли. Вся страна у телевизоров. Мы первые! Я начинаю тебя прощать.

— В ближайшее время нас ждут большие перемены, — обнадежил население Шпарин. — Они не за лесом. Всенародное восстание. Мы хотим сами быть хозяевами своих жизней. Приобретайте оружие, вступайте в отряды сопротивления. Пункты по бесплатной раздаче оружия скоро откроются по всей стране. Все на борьбу с хунтой! Ура-а-а!..

— Достаточно? — спросил Шпарин у «Дневной Ведьмы».

— Достаточно?! — взвыл седой оператор. — Ах ты, гад!

— Сами просили, — Шпарин пожал плечами. — Что хотели, то и получили. По су-ще-ст-ву. Все чистая правда.

— Теперь точно собьют! Разнесут на клочки. Садимся, Марина! Отдай автомат, сволочь!

— Не собьют, не имеют права, — занервничала Марина. — Но ты, «эксклюзив», переборщил.

Начальник Полиции раздавил пустой стакан.

Древака посмотрел на свой полный и выбросил в окно машины.

— Сбивайте, — сказал он тихо. — Хватит ему бороться. Обвел вокруг пальца. Знать, что так обернется, сам бы в спецкресле на Базе удавил.

— Поздно, — простонал Начальник Полиции, махая окровавленной ладонью. — Все всё видели и слышали. Вся страна.

— Сбивайте, — приказал Древака. — Чтобы и духу от них не осталось.

Летящий впереди «Новостей» вертолёт отвалил в сторону. Летящий сзади догнал и пошел параллельным курсом. Стрелок в открытом люке припал к прицелу пулемёта.

— «Борт «3406» — борту «1714»! Приказываю выключить камеры и прекратить передачу».

— Марина! — завопил оператор, показывая дрожащей рукой на полицейский вертолёт. — Нам конец!

— Перестарался, «хоббист»! — ужаснулась «Дневная Ведьма». — Кто тебя за язык тянул?

— Вы и потянули! — возмутился Шпарин. — «Давай, давай…».

— Надо было как-нибудь по-другому «давай, давай». Не про «хунту» и восстание, — девушка заплакала настоящими слезами. — Я такая молодая… юность недавно закончилась.

— Лет двадцать назад, — сказал Шпарин.

— Хамло! — сказал оператор.

— Извините, — Шпарин поцокал языком. — Никак не могу определиться с вашим возрастом. Нельзя так краситься. Но для вашего корпоративчика в самый раз.

— Это для какого такого корпоративчика? — прекращая плакать, насторожился «Летающий Ужас».

— Для Ведьмовской Вечеринки. Шабаш называется. Слёт баб с метлами. Там, мне кажется, вы будете среди своих.

— Толи-и-и-ик! — зарыдала Марина.

— Жалко девчонку! — сказал стрелку пилот полицейского вертолёта. — Без неё скучно будет.

— Жалко, — согласился стрелок, прицеливаясь. — Такая оторва… замечательная. Я все её репортажи записываю и пересматриваю, вместо фильмов. Особенно, когда она превращается в «Ночную Ведьму» и шарится по ночным клубам и борделям. Скачет вместе со стриптизерками и танцует. Такие репортажи, никуда ходить не надо! Эффект присутствия… Талант. Она не виновата… Но приказ… Хорошая была девка, заводная.

— Погоди, — остановил его пилот. — У них что-то происходит!

Шпарин стал на край люка, бросил вниз гранатомет, выбросил автомат.

— То давай, то не давай. Смотрю на вас и удивляюсь.

— Ты что делаешь? — спросила «Дневная Ведьма».

— Мы на какой высоте? — спросил Шпарин.

— Четыре двести, почти предельная для нашего класса, — посмотрев на альтиметр, упавшим голосом ответила Марина.

— Пойду подышу свежим воздухом, — сказал Шпарин. — Сделаю несколько длинных, глубоких вдохов. Подумаю о смысле жизни. Самое время. И кое-что ещё раз проверю! Вы меня уже достали! — вдруг заорал он. — Что вам всем от меня надо?.. Чего вы ко мне пристали? Больше не к кому-у-у-у…

— Ты куда?.. — тихо спросила «Дневная Ведьма», округляя глаза. — А-а?..

— Не а-а?.. — сказал оператор. — А, теперь не собьют! Прощай, «эксклюзив». Полетели домой, Марина!

Пилот со стрелком проследили за летящим к земле Шпариным и переглянулись. Стрелок кивнул пилоту.

— «Борт 3406» — «Оперативному»! Подозреваемый выпрыгнул с борта «Новостей».

— «Оперативный» — «Борту 3406». Как выпрыгнул?».

— «Борт 3406» — «Оперативному»! По-моему молча. Сиганул вниз, — пилот подмигнул стрелку. — Летит с ускорением к поверхности. Задание выполнять?».

— «Оперативный» — «Борту 3406». Ждите.

Начальник Полиции улыбнулся.

— Неприятности кончились, Ферапонт! Твой некоторым образом брат убитого Шпарина только что покинул «Новости Первого Сорта» и, кажется, наш бренный мир тоже.

— Пусть проверят насколько покинул, — сказал Древака. — А с этой подругой мы побеседуем немного позже. После праздничка побеседуем… Где-нибудь в понедельничек, через недельку.

— Если у тебя до неё дойдут руки.

— Если дойдут. И если не забуду. Сегодня только суббота. Но я про эту Марину не забуду.

— Да, Ферапонт, забыть нам не дадут!

— «Оперативный» — «Борту 3406». Приказ отменяется. Проверьте как там подозреваемый и возвращайтесь».

— «Борт 3406» — «Оперативному»! Вас понял».

«Борт 3406» лег на обратный круг. Пилот отключил связь с «землей».

— Домой, Вова! — сказал он стрелку.

— Домой? — переспросил стрелок.

— Домой! Внизу озеро. При падении с такой высоты вода не хуже бетона, — ответил пилот и щёлкнул тумблером.

— «Борт 3406» — «Оперативному»! Проверили. Подозреваемый «труп» обнаружен в виде трупа.

Лейтенант, сунув рацию в карман мундира, перевязывал Начальнику Полиции окровавленную кисть.

— Белкин?! — сказал Древака.

— Что, Ферапонт? — морщась, ответил Начальник Полиции.

— Есть посуда целая?

— Ферапонт?!

— Наливай коньяку, Белкин! — сказал Древака. — С праздником!

— Ферапонт!

— Давай, Белкин! У сына день рождения. Восемнадцать! За здоровье!

* * *

— Долго летит.

— Восходящие потоки притормаживают.

— Смеёшься?

— Сейчас приводнится.

— Самойбийца! Нашел место. Можно и другим способом. Необязательно забираться в вертолёт, прыгать в озеро и пугать нам рыбу.

— Парашют не раскрылся. Скорее всего.

— Какой парашют… он без парашюта.

Шпарин с резким всплеском стрелой ушел под воду. Рыбацкую лодку качнуло небольшой волной.

— Булькнул. Греби к берегу, всё настроение испортил.

— Всплыл…

Седобородый рыбак посмотрел на небо, перевел взгляд на воду.

— Ну и что? В лепешку. Ему не поможешь.

— Шевелится. Пузыри пускает. За сеть зацепился…

— Чудеса! Повезло парню. Один шанс на миллион. Давай к нему. Вытаскиваем… Осторожно. Клади… Голову, голову…

Шпарин открыл глаза.

— Я на каком свете?

— На том самом, где и был.

— Вода зеленая, презеленая… Вы водяные? Я думал у водяных и бороды зеленые.

— Водяные. А ты дельфин… воздушный. Не утоп, не переломался. Шутки шутит… Ну и дела!

На берегу бревенчатые домики. Сарайчики. Грузовичок. Раздолбаный и ржавый. Дымит затухающий костерок.

Лодка ткнулась бортом в узкий, грубо сколоченный деревянный причал.

— Идти сможешь?

— Попробую.

— Давай помогу.

— Сам…

Шпарин, качась, добрел до костра, стал на четвереньки и долго выплевывал воду.

— Раздевайся. Ноги выпрями… Наденешь этот зипунишко, — рыбак развесил мокрую одежду Шпарина на жерди у костра и бросил на песок ватник и старые сапоги. — Зипунишко старенкий, но тепленький, согреешься пока одежонка твоя подсохнет.

— Налезли сапожки? — рыбак наблюдал за Шпариным. — Водочки хлопнешь? Чёрная рубашка, чёрные брючки. Вырядился, как на похороны.

— Каждый день их жду.

— Что так? Несчастная любовь? В твои годы от неё с жизнью не кончают.

— В какие годы?

— В такие. Башка седая, а туда же.

Шпарин схватился за мокрые волосы.

— Переволновался. Мы не встречались? — спросил он у рыбака. — Ваше лицо… Глаза голубые, такие пронзительные, бородища седая.

— Не встречались. Ты, что, баба, глаза мои разглядывать? А волноваться вредно. Болезни всякие от волнений приключаются. Так отчего из вертолёта вышел?

— Случайно вывалился.

— Не ври! Случайно из вертолётов не вываливаются.

— Поскандалил с начальством. Недопонимание по очень существенным вопросам. Хотел попугать и…

— Какое нехорошее начальство, ничего не понимает. Вон вертолёт летит. Не тебя ищут? Твоё нехорошее начальство.

Шпарин посмотрел на вертолёт над водой и пополз к постройкам.

— Какие апартаменты можно занять?

— Никакие. Тебе заметили. Летят к нам.

Красный вертолёт сел на песчаную косу в ста метрах от бивака рыбаков.

— Я, Тимофей, отлучусь по нужде, что-то живот скрутило, наверно уха прокисла, — забеспокоился рыбак с седой бородой и бросился в лес.

— От такого начальства я бы не выпрыгнул. Подумашь несколько лишних блестящих железяк, — второй рыбак привстал, увидев бегущую к ним босую «Дневную Ведьму», в черных колготках с блёстками, короткой зелёной курточке и зеленой шапочке.

— Ну ничего себе у вас форма на работе! Легкая… У вас все женщины на работе без юбок? Проблема, кажется, не в недопонимании. И начальство не бывшее. И начальство плачет, даже не плачет, рыдает. Это немного странно. Тем более, что начальство зовут Марина Сенокос. Дело в чём-то другом. Я правильно понял? Почему вас полиция сопровождала?

— На пресноводных рыбаков вы не похожи, ребята. Широкий кругозор. Знаете о дельфинах, правильная речь, не свойственная представителям вашей профессии, если вы, конечно, не получили другое образования, не на озере.

— Все смотрят телевизор, — сказал рыбак. — Некоторые индивидуумы даже читают книги, а некоторые — пишут научные работы.

— До границы далеко? — стоя на карачках, осведомился Шпарин у рыбака. — Отвезите, пожалуйста, меня к границе.

— Самим бы туда попасть, — сказал рыбак. — В эту заграницу.

— Я тебе отвезу-у! Встава-ай! — «Дневная Ведьма» наклонилась к Шпарину, размазывая слезы и косметику по лицу. — Пошли… Поднимайся-а.

— Не могу. Морально изувечен. Долго летел и думал о смысле жизни. Мне кажется в ней нет никакого смысла. Вы почему до сих пор плачете, «мурзилка»?

Хрупкая на вид «мурзилка» рывком подняла Шпарина и поставила на ноги. Бешено сверкнула зелеными глазами в маске размазанной косметики.

— Вы с ним поосторожнее, — сказал рыбак. — У него всё-таки стресс.

— Это как получится, но новый стресс ему обеспечен!

— Вы нам прыгуна не оставите? Для компании. Отметим новый день рождения. Двойной получится праздник. Ему есть, что рассказать… Мы бы растолковали, как правильно жить в нашем сложном мире, бороться с химерами и остаться в живых.

— А где второй? — подозрительно спросила «Дневная Ведьма». — Чего он смылся?

— Желудок… — коротко ответил рыбак.

«Дневная Ведьма» придержала Шпарина за плечо.

— Стоять! А друг пусть выздоравливает. Для компании я кое-кого пришлю. Захватите с собой в город, когда отпразднуете.

— Нормальный мужик?

— Нормальный!

— А этот ненормальный?

— А этот ненормальный мне самой нужен. Где одежда? Я её забираю. Пошли, прыгун безумный. Рядом…

По пути к вертолёту Шпарин два раза упал. Когда упал в третий, лежа на спине, взмолился:

— Послушайте, «Утренняя Звезда»! Ну на какой… несчастный случай я вам нужен? Со мной одни неприятности. За мной охотятся все кому не лень. Я приношу женщинам несчастье. Они остаются с разбитыми сердцами и без малейшей веры в другую половину человечества, как впрочем и я. Давайте я вернусь к своим спасителям, мы с ними пофилосовствуем о смысле жизни, на другие актуальные темы… Тем более, что сегодня праздник. А вы летите к себе домой и будьте счастливы.

Девушка села на корточки и взяла лицо Шпарина в руки.

— Ты это сделал ради меня? Прыгнул… Ради меня?

— С чего бы? — сказал Шпарин. — Не смотрите. Мне страшно.

Девушка схватила Шпарина за воротник ватника и потащила к вертолёту. На удивление легко.

— Ладно. Признаюсь. Конечно, ради вас! — Шпарин скрестил руки на груди. — Ни к чему погибать такой девушке. Сейчас я вас внимательно рассмотрел и понял, что ошибся. Фигурка у вас изумительная. Потрясающая. Даже появилось желание продолжать жить дальше.

— Спасибо, — девушка бросила воротник ватника. — Уже лучше. Ещё чуть-чуть и я тебя прощу.

— Помилуйте! За что?

— Внешность! — сказала девушка. — Надо договаривать.

— В воздухе я, пожалуй, поспешил с оценкой, таких женщин надо беречь.

— Вот, вот, — девушка повернулась и пошла к вертолёту.

Шпарин стал на четвереньки и пополз за ней.

Седой оператор сидел на корточках возле вертолёта.

— Марина! — сказал оператор. — Пока ты ходила за «эксклюзивом», я побродил по каналам. Все стоят на ушах. В городе кое-где начались волнения. Наши рейтинги выше облаков. Начальство довольно, но слегка перепугано, если не сказать больше.

— Вот что значит личность в истории! — пробормотал Шпарин, укладываясь на песок. — Историческая закономерность. Без первого камня лавина не двинется. Если личности дадут дожить до начала движения. Это тоже закономерность, печальная.

— Начальство советует взять небольшой отпуск, пока шум уляжется.

— Не уляжется! — многообещающе сказал Шпарин.

— Начальство обещает: вернешься, когда захочешь. Ждут от тебя продолжения.

Оператор поднялся.

— Помочь? Идти не может?

— Может, но не хочет.

— Я бы на его месте точно не смог. Как он жив остался?

— Как-то остался. По-моему, он уже ко мне неравнодушен, к тому же запутался в своем сложном восприятии мира и тщательно это скрывает. Что-то глубоко запрятано, но иногда прорывается. Не хочет признаться самому себе.

— Я ошибся?.. — удивленно сказал Шпарин. — Определенно. Она и умна не по возрасту.

— Дошло, наконец!

— Ваша авангардисткая раскраска и металл на лице до сих пор приводит меня в замешательство.

— Придется с ним поработать, — сказала девушка оператору. — Над восприятием очевидного.

— Скоропалительное признание ошибок — не мой стиль. Я долго мучаюсь, потом признаю.

— В этот раз мучиться будешь недолго. Я позабочусь.

— Проспорил, «эксклюзив»? Если Марина решила… — сказал оператор.

— Толик! — девушка стала между Шпариным и оператором. — Остаёшься тут, на песчаном бреге, у тихой озерной глади. Во-о-н с тем весёлым пожилым мужчиной и его другом. Отметишь праздники, слушая тихий шелест волн. Не вякай! Тебе тоже лучше взять небольшой отпуск. Понял? На недельку.

— Праздник отмечать на озере?

— У тебя жена и дети? Нет? Тогда вперед.

— А ты?

— В отпуск! Тебе же сказано: в отпуск! — холодно сказала девушка. — Двигай. Не болтай лишнего.

— Неудобно в гости с пустыми руками, — засомневался оператор.

Шпарин выглянул из-за «Дневной Ведьмы».

— В кармане рубашки приличная сумма. Отдайте половину рыбакам. Там хватит на новый грузовичок с новой лодчонкой. Моя искренняя благодарность за спасение из глубоких вод. Они будут рады неожиданному подарку. Я это понял по их красненьким, как ваш вертолет, носам. Сгоняете в ближайшую деревню.

Оператор взял деньги, горестно кивнул и побрел к рыбакам.

Марина забралась в вертолёт.

— Долго тебя ждать? — нетерпеливо крикнула девушка, сдвигая блистер. — Дверь открой! С другой стороны… Заползай! Пристегивайся.

Шпарин натянул и защелкнул ремни.

— Надышался? — Марина щелкала тумблерами и нажимала кнопки на приборном щитке и потолке кабины. — Свежим воздухом?

— А вы, как думаете?

— Дополнительная страховка не помешает, — сказала девушка, вонзая Шпарину в плечо маленький шприц. — Если снова надумаешь подышать. Действительно очень редкая мужская особь, особый подвид — «ятакихневстречала».

— Хотел поменять о вас мнение, — прошептал Шпарин, хватая девушку за руку. Язык окостенел, голова затяжелела и упала на грудь.

— Поменяешь! — Марина похлопала его щеке. — В лучшую сторону. Спи.

Девушка вытащила из Шпаринской рубашки деньги, мокрый паспорт и рассовала по карманам зеленой курточки.

— Сейчас мы заглянем в соседний городок за жратвой и отправимся отмечать праздник, — сказала девушка, поднимая вертолёт в воздух. — А всё-таки интересно, кто шлёпнул предателя и откуда взялся этот красавчик, так похожий на него? Эта Алина, никогда лишнего слова не скажет, ну и я не скажу.

* * *

Легкий ветерок колыхал прозрачные шторы. Еловые ветки скреблись, шуршали за стеной и, наполняя просторную комнату ярким смоляным ароматом, пытались забраться внутрь через открытые окна.

Голый Шпарин лежал на полу на шкуре какого-то зверя и пытался сообразить кто он, где он и почему. Поблуждав в рваных обрывках невероятных видений, Шпарин пришел к выводу, что он всё-таки это он и, уловив в комнате движение, со стоном запрокинул голову.

По комнате вверх ногами тихо двигалась босая, высокая девушка, одетая в черную Шпаринскую рубашку. К удивлению Шпарина рубашка даже и не думала упасть вниз.

— Э-эй, — разлепляя пересохшие губы, позвал Шпарин. — Почему вы в моей рубашке и почему вы ходите не как все женщины?

— Тебе нужно перевернуться и я стану ходить так же, как и они.

— Ещё один важный для меня вопрос. Не подскажете, где та страшила в зеленой шапочке, с железками на лице, большой грудью и золотыми шариками на пупке? Она чуть не до смерти перепугала меня вчера в вертолёте. Её зовут Марина. Она улетела?

— Не улетела. Позвать?

— Не стоит, мне и так плохо.

— Марина — это я, — девушка залилась смехом. — И грудь всё еще при мне, как и остальные части тела, которыми ты восхищался четверо суток подряд. Нет, трое, первые сутки ты спал.

Девушка подняла руку, распустила собранные в пучок черные волосы и, подбежав к зеркалу, начала красить лицо.

— Имидж. Железки — бутафория. Снимаю, одеваю. А шарики, шарики… — подходя к Шпарину и переступая через упавшую рубашку, сказала девушка. — Я их выбросила, тебе не нравилось, как они позвякивают.

Марина стащила со Шпарина одеяло.

— Пора давать утреннее интервью.

— Я слишком измучен для такого интервью, — Шпарин снял с головы зеленую шапочку, повертел перед глазами и бросил на пол. — Я, кажется, эти трое суток пьянствовал, отмечал новый день рождения и какой-то праздник. Вместе с вами. Вот отчего мне так нехорошо. Мне вспоминается, что эти трое суток мы играли не в шахматы.

— Не в шахматы. В другие игры. И ты беспробудно пьянствовал, отмечал новый день рожденья и праздник.

— День рождения — понятно. А какой у нас был праздник? Праздник был… — Шпарин повернул голову к наряженной ёлке в углу комнаты.

— Да! Новый Год! — приподнято сказала девушка. — Весь мир в сентябре празднует наступление Нового Года.

— Ладно, пусть будет Новый Год. Почему бы и нет. А где подарок?

— А я?.. Я хороший подарок?

— Было ли ещё что-то необыкновенное?

— Время от времени ты давал необыкновенные интервью. «Эксклюзивные»…

— Теперь понятно почему не слышно шебетанья птиц, — пробормотал Шпарин. — А много интервью?

— Много, — довольно ответила девушка. — Но недостаточно много.

— Никогда не думал, что буду давать интервью «ведьме».

— Не одной, а трём… «Утренней», «Дневной» и «Ночной», и всё случается когда-нибудь в первый раз. Ты это недавно говорил.

— Кому говорил? — изумился Шпарин.

— Потом… потом…. - усаживаясь на него верхом, девушка жарко задышала ему в ухо. — Потом, после интервью, мы поговорим о парне с другой планеты, о том, почему он так хорошо ладит с женщинами, о казино, зачем ему так много денег, почему он таскает с собой наручники и о многом другом, о чём он не захотел рассказать.

— У того парня что-то с головой случилось после удара об воду, наговорил на себя, но он больше не против… Интервьюируете.

— Конспективно? — хихикнула девушка. — Конспективна-а не получится. Будет долгое, углубленное, разнесенное по времени интервью.

— Вы сейчас какая «ведьма»? «Утренняя»? Не припомню остальных.

— День только начался, они к тебе придут снова. Все. До заката солнца и после заката, — Марина обняла Шпарина за плечи и потрясла. — Не боишься? У-у-у…

— Не боюсь. У колдующих девушек глаза другие. Черные и страшные. А у тебя похожи на цвет воды в озере, когда я шел ко дну. Тёмно-притёмно-презелёные.

— Ночью глаза станут ещё темнее. Смотри не утони по-настоящему.

— Если вас будет чересчур много, — сказал Шпарин. — Могу и помереть.

— Мы этого не допустим, — проворковала девушка, мотая головой и водя длинными волосами по лицу Шпарина.

* * *

После продолжительного интервью Шпарин отправился в сосновую баньку, потом попрыгал в холодной речушке, протекающей рядом с домом, затем снова залез в баньку. И так несколько раз. В одну из коротких пробежек из баньки до речки Шпарин увидел бредущего бурого медведя, в другую — стаю волков. Волки уселись на берегу и с интересом, как показалось купальщику, посматривали в его сторону.

— Я не Маугли! — останавливаясь, крикнул Шпарин. — Обознались! А может и он… Я пока не решил.

Волки вскочили и дружно повыли. Самый крупный бросился в речку. Отряхнулся, не спеша подошел, потёрся о голую ногу и страшными жёлтыми глазами посмотрел в глаза.

— Хорошо, что вы водку не пьёте, — Шпарин потрепал волчару по голове. — Знал бы ты, как мне хреново, братан! Не до тебя.

— Ав-у…у…у… — широко открыв пасть, затянул волк, лязгнул зубами, повернулся и побежал к речке.

— Очуметь! — поёжилась Марина, стоящая у открытого окна. — Он ещё и с волками разговаривает. Ужас какой-то.

Через пару часов Шпарин пришел в себя и оказался за столом на первом этаже двухэтажного деревянного дома с островерхой крышей, похожего на сказочный теремок.

— Тебе повезло, — сказала девушка. — Прыжкок с четырехкилометровой высоты. Свободный полет. Озеро огромное, но узкое именно в том месте, где ты упал. Нужно было умудриться в него попасть.

— Я орёл, — сказал Шпарин. — Нет, — сокол… Ну, кто-то из них.

— И сердце здоровое, — продолжила Марина. — Пьянство — трое суток. «Интервью» — трое суток. Баня — речка, баня — речка. Крепкое, здоровое, большущее сердце.

— Пока не жалуюсь, — Шпарин коснулся груди. — Но сердце у людей не бывает большим.

— У тебя большое. В нем хватает места для многих девушек. Давай поговорим о них и о нас. Пора и остановиться на ком-то. Вот я, например…

— Дичь? — Шпарин разглядывал тушки птичек на блюде. — Вороны? Отлично прожаренные вороны. Мала-а-дец! Ты бы лучше дятлов наловила. Теперь дятлы мои личные враги. Из-за одного такого «долбостука» из ихнего племени я и попал в плен. Взяли врасплох.

— Дичь! Рябчики. Настреляла, пока ты принимал водные прицедуры. На Новый Год ты постоянно требовал консервы и все норовил ими закусить, хотя стол ломился от всяческих вкусностей.

— Не скажу, что я… м-м-м… полюбил консервы, — хрустя рябчиком, промычал Шпарин. — Но они с недавних пор вошли в моё ежедневное меню. Когда их нет на столе, мне кажется, что я… м-м… обделён.

Шпарин расправился с рябчиком и потянулся за следующим.

— Не слышал я выстрелов, — Шпарин посмотрел на бинокль и короткоствольную винтовку с оптическим прицелом, висящие на бревенчатой стене. — Их и не будет слышно, если к стволу привинтить глушитель. У тебя есть глушитель?

— Откуда, милый? Ты свернул в сторону. Мы хотели поговорить о наших отношениях.

— Никогда не пробовал, необыкновенный вкус. Ты хорошая хозяйка, Марина, — Шпарин потряс останками рябчика. — В тебе бездна талантов. Метко стреляешь. Профессионально. Все рябчики без голов. И также профессионально пилотируешь вертолёт.

— И также известная телеведущая на всю страну. Отбоя нет от людей, желающих дать мне интервью, — настораживаясь, подчеркнула Марина.

— Это понятно. Теперь понятно. Меня ввели в заблуждение твоя боевая раскраска и отсутствие времени на просмотр телепередач. Только близкое общение раскрывает глаза пошире и обостряет чувства.

— Ну, вот видишь? — напряженно сказала девушка. — Делай выводы. Предложение остается в силе?

— Предложение?

— Твоё предложение. Я подумала и согласилась. Мы решили связать себя узами брака.

— Брака?.. Шутишь? — Шпарин бросил полуобглоданную птичку в тарелку. — Не похоже на меня. Я был в невменяемом состоянии и мог наобещать чего угодно, но только не это. Я никогда не обещаю подобных вещей. Меня невозможно уговорить на столь отчаянный поступок и брать такую ответственность. Тем более за такой короткий промежуток времени. И меня вроде бы и нет. За кого ты собралась выходить замуж? Меня недавно убили во дворе дома номер 24.

— Обещал, обещал! — возразила девушка. — И ты здесь. Осязаемо живой. Что ты большой любитель приврать — я поняла. Расскажи мне поподробнее о своей тайной жизни. О другой жизни. Жутка-а интересна.

— Но ты меня вроде бы выпотрошила, пока я находился во взвешенном состоянии.

— Не выпотрошила. Ты пил и болтал о сложных отношениях с женщинами. Филосовствовал. Ходил вокруг и около.

— Да, — согласился Шпарин. — Я частенько хожу где-то там. Меня трудно, почти невозможно раскрутить на правдивые показания без применения спецсредств. Ты их не догадалась применить.

— Зря не догадалась.

— Предложение ты придумала, — вздохнул Шпарин. — Прямо сейчас. Отвлекаешь.

— Не придумала! Сделал!

— Значит старею, — Шпарин вздохнул ещё глубже. — Зачем известной телеведущей винтовка с оптическим прицелом?

— Она была в доме, когда я тут появилась. Куда ты клонишь?

— Это тебе надо рассказать о своей тайной жизни.

— Никакой тайной жизни. Я вся на виду.

— Ладно… Зайдем с другой стороны и начнем с домика. Милый деревянный особнячок. Твой?

— Теперь мой. Случайно обнаружила, пролетая мимо по одному важному делу. Наведалась через время. Пусто. Никого. Необжитый дом, полный новых вещей и приспособленный для жизни вдали от цивилизации. Сложилось впечатление, что здесь никто никогда не жил. И я решила оставить его себе. Время от времени прилетаю сюда передохнуть. О нём никто не знает и никто не появляется рядом, кроме диких зверушек. Тут ещё один есть, такой же, неподалёку.

— Не думала откуда он в глухомани взялся? Кто построил и где хозяева?

— Думала и не придумала.

— Это большая ошибка. Нельзя залазить в чужой дом, особенно в чужую жизнь. Вламываться. Как ты. Стоит туда попасть и сразу начинаются неприятности. По себе знаю. Меня засунули именно туда, отчего я испытываю жуткий дискомфорт. Зачем ты пытаешься попасть в мою жизнь? Тебе там будет неуютно!

— А как же другие девушки?

— Какие девушки?

— Ты хвастал, что у тебя много девушек. Красивых девушек.

— Да… — Шпарин моргнул. — Они были. То есть они существуют…

— Ну-у и…

— Но в отдельности от меня.

— Расскажи о них.

— Зачем?

— Интересна-а… Я лучше?

— Наши пути с ними разошлись.

— Разошлись?

— На данном этапе. Но ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Думаешь, всё, конец приключениям. Собираешься отдохнуть. Привести чувства в порядок. Идешь себе, гуляешь по улице…

— … гуляешь по улице с автоматом, — уточнила Марина.

— …и вдруг оказываешься в вертолёте, потом в «теремке» с девушкой, которая совсем не та девушка, какой хочет выглядеть. Особенная девушка. Она знает о тебе некоторые вещи, о которых может знать только другая особенная девушка. Но той девушки здесь нет. Знаешь почему я уже не хочу, чтобы ты пропала из моей жизни?

— Притяжение? — с надеждой спросила Марина и покосилась на стену с винтовкой.

— Тебе придется в ней задержаться, пока я не пойму, кто ты на самом деле. Жутка-а интересна-а. Скажи, Марина, откуда ты узнала о трупе во дворе дома номер 24? Я видел твой вертолёт. Ты оказалась там до приезда полиции. И не надо смотреть на винтовку. Тебе не успеть раньше меня. Ты ведь привезла меня сюда не для того, чтобы застрелить? Застрелить можно было и раньше. Не будем усложнять мою трудную жизнь, она и так чересчур сложна.

— Извини. Рефлекторно тянешься к оружию, когда что-то начинает идти не по плану.

— Давно вы с ней знакомы?

— С кем — «с ней»? — Марина подняла глаза к потолку.

— Алина! — сказал Шпарин. — Не нужно было болтать о парне с другой планеты.

— Давно! — с досадой ответила Марина. — Не будем уточнять. Мы… э-э… подруги.

— Ха! — сказал Шпарин. — Подруги!.. Вы не подруги, вы обе шпионки. Судя по твоим навыкам и сноровке, неизвестно кто из вас будет покруче. Возможно ты. Молодость дает преимущества. Тебе лет… где-то двадцать?

— Почти рядом!

— Ая-яй… Связался с малолеткой! — воскликнул Шпарин. — С юной особой без тормозов и с чёрной бабочкой на заднице. Нарушаем непреложную шпионскую заповедь — никаких примет!

— Некоторые юные особы будут получше некоторых женщин в возрасте.

— Ничего не буду подтверждать и утверждать, но у юных шпионок в другом опыта маловато. В оперативной работе. Увлекаются и выдают себя.

— В вертолёте ты издевался!

— Интуитивно чувствовал подвох в чудесном спасении. Хотелось понять зачем я понадобился телевидению. Но был ли план?

— Не было, — призналась Марина. — Спозаранку вышла на связь Алина, отменила старое задание, сказала, что кое-кто уже выполнил работу и приказала слетать на «Одиннадцатую Линию».

— Хотела помочь, привлечь внимание к трупу, — с досадой сказал Шпарин.

— Потом увидела, как по центру носится полиция, затем тебя, заинтересовалась, кое-что сопоставила и решила…

— Развлечься?

— Сначала…

— Развлеклась?

— Из-за меня никто не прыгал из вертолёта. Никто ниоткуда не прыгал… И никто мне не говорил тех слов, какие говорил ты. О любви…

— Ты ведь умылась.

— Ты у меня сейчас получишь, — Марина обежала стол, схватила Шпарина за шею и принялась душить. — О вспыхивающей… неожиданной… прекрасной любви… Пока не повторишь — не отпущу.

— Не считается, я был «подшофе». Когда я делаю туда визиты, мой язык живет своей жизнью.

— Мне от этого не легче, — Марина обняла Шпарина и положила голову на плечо. — Слова — не птичка, не поймать, но я тебя поймала. Я, то, всё помню! Всё — тебе конец! Попался!

— Старею, — опечалился Шпарин. — Стремительно. Начинаю седеть. Зачем тебе старый муж? Мы едва знакомы.

— Не едва. Целую неделю… Кажется ты надежный. Даже шпионским молоденьким девушкам нужен надежный мужчина. Я поняла — ты надежный! Хотя и болтаешь много. С тобой тепло. Уютно. Легко. Ночью хочется слушать твоё дыхание, утром не хочется вставать, лежать у тебя на груди, смотреть в глаза и слушать твой голос.

— Это слишком! — сказал Шпарин. — Для тебя я старик.

— Никакой ты не старый. Разница не такая и страшная. Живут и с большей разницей. Долго и счастливо.

— Кое-что выведала, — Шпарин поморщился. — Применила спецсредства.

— Применила! Это называется… Ну, ты знаешь, как называется… Ты бабник!.. Но обещал исправиться.

— Ты слишком молода для меня.

— Я выгляжу вполне взрослой. Ты с самого начала не мог определить мой возраст. И никто не может. Я всем кажусь старше. Возраст эффективное оружие в моей работе.

— Я заметил, но давай остановимся на дружбе.

— Какая дружба между мужчиной и женщиной? Даже я это знаю. Не увиливай.

— Нет, ты не юная особа без тормозов, ты…

— Вундеркинд, — заявила, сияя, Марина. — Особа одаренная с детства. Спецшкола, университет за три года, ещё одна спецшкола, параллельно…

— Вундерсюрприз!

— Да! Я приз для любого мужчины. Ты его получил! Он свалился к тебе с неба. Почему не принять упавшее с неба счастье?

— Я его не заслужил.

— Заслужил, — девушка уселась к Шпарину на колени и поцеловала в губы. — И сам прыгнул мне в сердце. У нас это в порядке вещей. Жить с мужчинами. У вас разве не так? Пойдём наверх.

— Погоди, погоди… Ты ведь разговаривала с Алиной ещё раз. Разговаривала. По вашей шпионской спецсвязи. Вот откуда ты знаешь о парне с другой планеты.

— Ну да… Разговаривала. Пока ты спал. Душещипательная вышла беседа.

— Болтаете по секретному каналу о личном. Не нужно было этого делать, — расстроился Шпарин. — Совершенно не нужно. Тем более, что вы подруги.

— Уже не подруги. В любви подруг нет.

— Значит любовь?

— Она, — серьёзно сказала Марина. — Она самая. Не смейся. Вот скоро расстанемся — будешь локти кусать. Но расстанемся мы ненадолго, будь уверен.

— Слава богу — до локтей не дотягиваюсь. Иначе давно бы отгрыз. Ты говоришь, как взрослая женщина.

— Во мне говорит женская мудрость веков. У девочек она заложена в генах.

— Не нужно было этого делать. У нас с Алиной кое-что произошло.

— Случилось и случилось. У нас тоже кое-что произошло. Только я бы это не называла так, — Марина повела плечиком. — И ты ей ничего не обещал.

— Обещал… Самое плохое в моей теперешней жизни, что я ни на что не влияю и иду в фарвартере событий, они тащат меня за собой.

— Я - событие в твоей жизни?

— Событие, — Шпарин вздохнул. — Ещё какое. Такое событие запомнится надо-лго.

— На всю жизнь?

— Конечно, милая! Алина твоя начальница? Она тебе отомстит.

— Как бы не так, — сказала Марина. — Сама вышла на связь. Узнать как дела, ну и узнала. Я долго слушала рассказ о непростом парне из другого мира, спросила чем у вас закончилось, какие планы на будущее, узнала, что пока никаких, она думает стоит или не стоит тебя снова разыскать, что ты её пугаешь, потом мне эта болтовня смертельна-а надоела-а… — Марина сделала паузу и хихикнула. — И я поставила Алину в известность о том, что её бывший парень лежит у меня дома на кровати.

— Нет, ты не вундеркинд! — задохнулся Шпарин. — Ты… ты…

— Она примерно так и выразилась.

— Не помню я кровать! — зло сказал Шпарин.

— Она в другой комнате, — Марина задрыгала голыми ногами, не в силах удержаться от обуявшего её веселья. — Ты её сломал! Я сказала, что раз парень пока ей не нужен, то я его возьму себе. Напрокат. Попользоваться… а там будет видно.

— К-а-ак?! — ошалело спросил Шпарин. — Серьезно?

— Шуток не понимаете, — сказала Марина, вытирая слёзы. — Ни ты, ни она.

— Я понимаю, но не такие.

— Ты шутишь пожестче. Она рассвирепела, добавила, что я ещё та сучка, что я пожалею о встрече с тобой, подобранным с асфальта ненормальным мужчиной, грабителем, авантюристом… и так далее. Ну я же не пожалею, а, Шпарин?

— Кто знает, — ответил авантюрист. — Мы все когда-нибудь о чём-то жалеем. Но я очень расстроен.

— Большое спасибо, — Марина пригорюнилась и превратилась в совсем молоденькую девчонку. — Успокоил. Нет в жизни места сказке.

— Ну-у… уу-у, — Шпарин обнял девушку. — Туточки ты не совсем права. Вся наша жизнь сказка. И одна из самых сказочных персонажей это ты.

— Есть и другие, — Марина свернула глазами. — Сказочные…

— Есть. Не знаю к сожалению или к счастью. Они существуют далеко и отдельно от меня.

— Это радует. Но некоторые сказочные персонажи существуют не так далеко, как тебе кажется.

— Это ещё больше радует.

— Смотри, парень с другой планеты… у меня длинные руки.

— И ноги, — Шпарин укусил девушку за коленку.

— Пойдем наверх.

— Новое интервью? Пора бы и отдохнуть.

— Новое… Я кое-что придумала, когда жарила рябчиков и наблюдала за тобой, пока ты бегал по берегу и разговаривал с волками.

— Ты о них всё время думаешь? Об интервью.

— А ты нет?

— Теперь думаю!

— Скоро на работу, — сказала Марина.

— На две работы. Шпионскую и репортерскую.

— Какие есть, — досадливо сказала Марина. — Я бы осталась здесь с тобой навсегда. Честное слово. Нам было бы хорошо здесь вдвоем.

— Молодости свойственен чрезмерный максимализм и вера в чудеса.

— Я эти слова знаю. Расхожая фраза. Но не про меня, — вздыхая, произнесла девушка и поднялась с колен. — Не будем терять время.

— Не будем, — сказал Шпарин.

— Получится у нас тобой? — спросила Марина, заглядывая Шпарину в глаза.

— Подрастешь — посмотрим.

— Недолго осталось расти, — радостно сказала девушка. — Девять месяцев.

— До чего девять? — похолодел Шпарин.

— До шестнадцати лет. А сыночка тоже назовем Мишей.

— Меня расстреляют! — сказал Шпарин в ужасе.

— Не расстреляют. У нас браки разрешены с шестнадцати.

— У меня уже есть… дети… девочка, — Шпарин побледнел. — Но очень далеко отсюда.

— И её воспитаем, привезем и воспитаем. Брошу работу, займусь домом, воспитанием детей.

— У нас осталась водка?

— Водку ты выпил.

— Всю?

— Есть коньяк, — ободряюще сказала Марина, открывая стеклянную дверцу буфета. — Ладно, не переживай. Не всё тебе шутки шутить. Начнем сначала. Всё не так страшно. Меня зовут Марина и мне давно шестнадцать. Пошли наверх.

* * *

Прохладное утро.

«Теремок» находился в низине между трех холмов поросших редким лесом в рыжем уборе осени. Речка огибала ближайший к ним холм, извивалась, крутилась и, превращаясь в еле заметную ленточку, исчезала в кустах перед самым дальним и самым высоким.

— Шапочка тебе очёнь идет. Делает намного моложе шестнадцати и выгодно меняет оттенок глаз, отчего они становятся значительно привлекательнее. Сколько тебе на самом деле?

— Ты заговоришь и уговоришь кого угодно, — Марина ударила Шпарина кулачком по спине. — Но не меня и не сегодня.

— Одни из моих многочисленных достоинств. Заговоры и уговоры.

— Не из самых важных. Сегодня твоя болтовня не действует. Не пойду.

— Придется идти. Сейчас ты похожа на маленькую девчонку, которая не хочет идти гулять, а хочет смотреть телевизор.

— Не хочу гулять!

— Если забраться на тот холм — откроется чудесный вид. Не горы, конечно, но мы почувствуем дикий восторг от слияния с природой.

— Я и так в диком ужасе и восторге. От твоих выкрутасов… Я там была. На этом холме. Лес в синей дымке до самого горизонта. Ничего интересного. Ни деревень, ни городов. Взопреешь пока туда заберёшься.

— Нам нужно проветриться.

— Недавно проветрился, — буркнула Марина. — Свист в ушах не стоит?

— Посидим на вершине, сольёмся с природой и поразмышляем о сути вещей.

— Ты о ней постоянно размышляешь.

— Размышляю, знаешь, в таком печальном ключе.

— Ладно. Уговорил. Прогулка развеет твою печаль. Но может случиться, что и не развеет. Тогда мы вернёмся, в дело вступлю я и продолжу дальше развеивать… На обратной дороге можно лосяру завалить. Их тут немеряно. Пожарим, как у вас он называется? Шашлык.

— Лосяру? Завалить? Взопреешь… И эти слова произносит юная особа с университетским образованием? Что за выражения?

— В перерывах между занятиями наукой я болталась по улицам. В свободное время.

— У тебя его не должно было быть.

— Представь себе, находила. И на работе я сталкиваюсь с людьми различных профессий.

— Представляю… Но не стоит губить большое животное ради маленького удовольствия. Никак не могу заставить себя соблюдать умеренность, хотя пытаюсь донести это полезное правило до читателей. Получение удовольствия должно соизмеряться с желанием. В обед, в частности, с размером желудка. В процессе получения других удовольствий мне нужно быть намного осторожнее. Они могут оказать вредное воздействие на организм. Могу и копыта протянуть, как загнанный рогатый лось.

— Рогов у тебя пока нет. И, надеюсь, не вырастут. Но в этих процессах ты забываешь об осторожности. Ты живучий.

— Увлекаюсь и очень выносливый. Но многое зависит от того, кто заставляет участвовать в этих процессах.

— Притяжение. Это называется притяжение, — довольно произнесла девушка. — Но есть и более ёмкое слово. Разве не так? Не хочешь признать.

— Прошло слишком мало времени, чтобы признать.

— Мне кажется, ты ускользаешь от меня. Удивляюсь тебе, Шпарин! Нет, ты точно не из нашего мира. Целую неделю вместе и никак не могу тебя понять.

— В твои годы мало что понимаешь.

— Мы за неделю ни разу не поругались. Хочешь попробовать? Причём здесь мой возраст?

— Извини, — сказал Шпарин. — Ты знаешь о многих вещах, о которых не все знают и в достаточно взрослые годы.

— У людей много жизней. И не у людей тоже… — произнесла девушка, задумалась и замолчала.

— Эй?.. — позвал Шпарин. — Не понял?

— Так, мысли вслух. Не обращай внимания. Иногда заносит. Иногда тоже думаю о сути вещей. Особенно в тёмное время суток, когда не спится.

— Часто не спится?

— Часто, — оживленное лицо девушки померкло. — И очень давно. Вина в этом не только твоя… Я была на том холме. Ты спал, а я сходила, прогулялась.

— Одна через дремучий лес, полный зверья? Ты нормальная?

— А ты? Кто вышел из вертолёта в никуда? Мы друг друга стоим, — девушка вгляделась в лицо Шпарина. — О чём ты думал, когда прыгнул?

— Не поверишь, но о тебе мысль мелькнула, когда выходил. Забыл уже, что там мелькнуло, но что-то мелькнуло…

— Так-так-так… — сказала Марина, обнимая Шпарина. — Сейчас мы вспомним, что там мелькнуло. Пока не вспомним — утешений не видать.

— Когда вернемся может и вспомню, — Шпарин отстранился и поправил ремень винтовки, висящей на плече. — Идём.

До холма было не так далеко, как казалось у домика. Они шли молча. Шпарин думал о фразе Марины — «у людей много жизней…». Фразочка была ему знакома. Что девушка имела в виду, он узнал на вершине холма.

— Не зря сюда мы сюда забрались, — Шпарин уселся на поваленный ствол дерева и положил винтовку на колени. — Совершенно дикие места. Особого единения с природой не ощущается, но прогулки на свежем воздухе делают своё дело. Мозги приходят в порядок, суть некоторых вещей становится более очевидна. Хочется занять делом. Пора возвращаться. Ты вырвала меня из ставшего привычным безумного ритма, череды невероятных приключений и движения к намеченной цели. Где погрязший в праздничном ничегонеделании Губернаторск? У вас ведь тоже отмечают Новый год неделями? Пьют, бьют баклуши, гуляют, дерутся, спят, в общем веселятся на всю катушку?

— И у нас, и у вас, и у них, — Марина выглядела настороженно и уныло посматривала на Шпарина. — Губернаторск за той грядой холмов… Отсюда не видно.

— А там, вдали, справа… Дома?.. Ты уверяла — пустынные места. Ни городов, ни деревень. И вон ещё… Сейчас посмотрим.

— Развалины… — Шпарин заглянул в оптический прицел. — Хотя нет. Дома выглядят вполне жилыми. Бельё на балконах. Окна открыты. И вон там блеснуло…

Шпарин переместил винтовку левее.

— Дорога. Машины мелькают между деревьев, стёкла отсвечивают. Марина! Ты меня обманула?

— Не обратила внимания, — сказала девушка. — Не разглядела.

— Странно. Дома видны без оптики. И выглядят они странно, ни к месту, будто их врисовали в чужую картину. И странно, что ты не захватила бинокль. Что за населённый пункт?

— Так, городок какой-то… Не знаю… Давай возвращаться, холодно.

— Странно. Очень странно.

— Когда я здесь была, над долиной висел туман. Густой туман.

— Тогда понятно. Холмисто-лесисто пересечённая туманная местность, — Шпарин запахнул полы ватника. — Я превратился в оборванца. Холодно. Ветрено. Хочется умотать отсюда в теплые края, поваляться на теплом песочке, нырнуть в теплое море.

— Не нанырялся? Я думала после купания в озере тебя навсегда отвратит от вида воды.

— Меня трудно отвратить от новой привычки куда-нибудь нырять. С некоторых пор «куданибудьныряние» стало неотъемлемым образом новой жизни. Но на поверку оказалось, что я живучий и, надеюсь, это состояние будет продолжаться достаточно долго.

— Поразительная самонадеянность! Учитывая этот твой неотъемлемый образ новой жизни.

— Перестань маячить перед лицом, закрываешь вид. Что за дым? Откуда несет этот дымок? Оттуда…

Шпарин повесил винтовку на плечо, отодвинул девушку в сторону, пошел к обрыву, заглянул вниз, качнулся, взмахнул руками, помогая себе устоять и отступил назад.

— Иногда вниз лучше не смотреть. Может стоить жизни. Или разума. В ваших лесах меня постоянно хотят свести с ума. Есть разумное объяснение?

— Конечно есть, если объяснение можно считать разумным. Другая жизнь…

— Другая жизнь? Люди и не люди, — пробормотал Шпарин, сдергивая винтовку с плеча. — Сейчас проверим.

Он приставил приклад к плечу и уперся глазом в окуляр прицела.

— Шпарин! Не вздумай!

— Ты что, девочка? Я только посмотрю на них поближе. Жутка-а интересна-а!

Шпарин поводил винтовкой.

— Лица не видно, — сказал он, рассматривая людей под обрывом. — Мужик в белой куртке стоит спиной. Капюшон на голове. А эта женщина… Эта женщина похожа на тебя. Неужели двойники? Мужик жарит мясо. Шашлык, как ты и хотела. Разделанная туша лося. Они здесь давно. Обжитая территория. Мусор. Когда ты их нашла?

— Я говорила — увидела, когда летела сюда с тобой. Неделю назад. Ты спал мертвым сном, а я пошла посмотреть, что за соседи появились рядом.

— Ты с ними общалась?

— Ну, даже не знаю… Побоялась.

— Удивительно, что «даже не знаю». Ты девушка решительная, насколько я помню.

— Я наблюдала. Валялась на краю обрыва. Вертолёт такой же…

— И «теремок». И шапочка, и курточка на девушке тоже зелёные.

— Большей частью они ругались. Перед моим уходом она выскочила из дома с перекошенным лицом, побегала возле речки, забралась в вертолёт и, кажется, хотела улететь. Но не улетела.

— Что они есть, меня не удивляет. Я о своем двойнике знаю. Удивительно то, что на тот момент, когда ты их увидела, мы с тобой были едва знакомы, — Шпарин опустил винтовку. — Но если ругались, значит знакомы давно… До нашей встречи на задымлённой «Пятнадцатой линии». Обычно люди проявляют недовольство, когда совместная жизнь даёт трещину. После длительной совместной жизни.

— Не всегда после длительной и совместной… — растерянно сказала Марина.

— Невообразимо быстрая реакция. Я уже наблюдал нечто похожее. Как они это делают? Эти ребята на «Холме» переплюнули сами себя. Они копаются не только в прошлом и настоящем, но и формируют будущее?

— Не знаю, кто и что там формирует, — нервно сказала девушка. — А эти люди просто живут. Идём назад. Хватит разглядывать.

— Где-то не там они живут! — Шпарин взял винтовку наперевес и, обойдя обрыв, змейкой начал спускаться с холма.

— Пойду познакомлюсь. Давно хотел познакомиться с самим собой. В живом виде.

Марина бросилась за ним.

Двойник в белой грязной куртке сидел на корточках и шевелил палкой угли. Марина номер два стояла напротив и смотрела на костер.

— Здравствуй, Миша! — держа оружие наизготовку, сказал Шпарин. — И ты поздоровайся.

— Ку-ку-ку! — прокуковала Марина, выглядывая из-за Шпарина.

— Они глухие? Помирились и ошалели от счастья? Эй…

Шпарин ткнул стволом винтовки спину двойника. Двойник испуганно вскочил на ноги.

— Это ты меня толкнула? — двойник откинул капюшон.

— Это не двойник, — сказал Шпарин. — Какой-то сопляк.

— Конечно, нет. Ты же видишь, где я стою, — возмутилась Марина номер два. — Ты меня достал. Там… из-за твоей спины… что-то высунулось и спряталось.

— Наглоталась с утра! — презрительно сказал парень. — Пойду и перебью все бутылки с пойлом! Дура!

— Только попробуй!

— Дура! — повторил парень. — Спиртое и «колёса»! Как ты на ногах стоишь?

— Они нас не видят и не слышат, — сказал Шпарин. — Их отделяет тонкая дымка, почти прозрачная стена. Видишь её?..

Парень поворачивал над костром палку с кусками мяса, уложенную меж двух рогатин.

— Сейчас бы колбаски, — мечтательно произнёс парень. — А приходиться жрать вонючего лося.

— Лицо противное, наглое, носяра длинноват, — разглядывая визави, сказала Марина номер один. — Губы тонкие. Краситься не умеет… Как он с ней себя ведёт! Я бы давно ему рожу расцарапала.

— Лосяра — носяра… Но она тоже ничего… И она вроде бы ты! Разве глаза посветлее.

— Что-о!?

— Спокойно, дорогая! Ты покрасивше будешь, — Шпарин легонько похлопал девушку по плечу и потянулся к мясу.

— Пахнет оно пахнет, а на вкус?

— Не трогай! — сказала Марина номер один. — Неизвестно что произойдёт. Послушаем дальше. Они до сих пор в контрах.

— Отдай ключи! — крикнула Марина номер два. — Куда ты их спрятал? Пистолет верни!

— Разбежалась, — бросил парень. — Я ещё подумаю — дать ли тебе после всего кусочек мяса…

— Помаду отдай!

— Не брал я твою помаду! — отрезал мальчишка.

— Как у ваших вертолётов запускаются двигатели? — спросил Шпарин.

— Вставляешь ключ, ключ на «старт», нажимаешь кнопку «пуск», далее по инструкции. Таким… Это от моего.

Марина номер один показала ключи, вынутые из кармана зелёной курточки.

— Как автомобиль? — удивился Шпарин. — Возможно запустить двигатель без ключа?

— Конечно, нет. Нужно специальное оборудование.

— Этот муфлонец, — Шпарин кивнул на парня. — Слямзил у неё ключи и не отдаёт.

— У них серьёзные нелады, — сказала Марина номер один.

— Гадёныш! — всхлипнула Марина номер два.

— Действительно гадёныш! — согласился Шпарин. — Разве можно попрекать девушку куском мяса? Девушки украшение трудной мужской жизни. С девушками надо спать, постоянно ласкать, вкусно кормить, беседовать о разных интересных вещах, говорить нежные слова и дарить красивые вещи, бриллианты например. Если есть деньги.

— Или изумруды, если есть. Как ты! — сказала Марина. — Кажется, Алина была права. У тебя большой опыт. Знаешь толк в таких делах. Умеешь закружить девушкам головы.

— Вам с Алиной виднее, но отчего ты так разнервничалась?

Шпарин обошел теремок номер два и вернулся к костру.

— Ой!.. — испуганно вскрикнула Марина номер два. — Кто-то ходит. Нога мелькнула…

Девушка достала из кармана зелёной курточки плоскую бутылочку и сделала несколько глотков. Посмотрела на свет и допила остатки.

— Узкая, тонкая грань, — сказал Шпарин. — Заступил за черту… Они как на острове. Зато мы, похоже, можем к ним зайти запросто и отведать горяченького мясца.

Шпарин протянул руку и стянул с импровизированного вертела приличный кусок мяса. Вертел упал в костер.

— Видел? — ужаснулась Марина номер два. — Видел?.. Рука… схватила…

— Прекрати пить с утра! Ещё не то увидишь! — заорал парень. — Почему нас никто не спасает?

— А почему твой папа тебя не спасает? — огрызнулась Марина номер два и бросила в парня бутылочку. — Почему?

— Мой папа занят важными делами… А вот когда нас найдут, тебе не поздоровится!

— Да пошел ты со своим папой!

Шпарин разодрал кусок мяса на две неровные части и протянул большую Марине.

— Сыровато.

— На халяву сойдёт, — буркнула Марина номер один.

— Куда ты нас сюда завезла? Где мы? — с неожиданной ненавистью спросил парень.

— Откуда я знаю, — Марина номер два качнулась. — Летели, летели и прилетели…

— Куда? — парень ударил ударил девушку по щеке.

— По идее она должна его убить и забрать ключи. Сейчас или вот-вот, — сказал Шпарин.

— Сейчас. Я бы не выдержала.

— Вы обе очень стройные, с отличной грудью, только у неё паспорт, вернее задница, немного больше, — сказал Шпарин, облизывая пальцы. — Если вас поменять местами… Он тебя отличит от неё?

— А ты?

— Я - нет! Во всяком случае, раньше не мог.

Девушка бросила на Шпарина необъяснимо странный взгляд.

— Забудь! Это не про тебя. Но до меня кое-что начинает доходить.

— Давай попробуем, — Марина номер один сделала шаг вперед. — Заодно я его прибью, моя копия очень терпелива.

Шпарин повесил винтовку на плечо.

— Ну, их! Пойдем к нашему «теремку», пора убираться отсюда.

Они поднялись на вершину холма.

Внизу парень шевелил угли, Марина номер два походила вокруг костра, подняла с земли толстый сук, подбежала к парню и размахнулась.

— Раз! — сказал Шпарин. — И ключи у нас.

Деревяшка, задев затылок, скользнула мимо.

— Дурочка, — сказал Шпарин. — В таких делах не спешат. Надо наверняка.

Парень достал из куртки пистолет.

— Застрелит! — констатировал Шпарин.

Марина номер два попятилась, споткнулась и упала.

— Эх! — сказал Шпарин, срывая винтовку с плеча. — Жалко девчонку. Придётся вмешаться.

Шпарин задержал дыхание и выстрелил.

Пуля ударила в костер, взметнув и рассыпав угли ярким веером.

— Промахнулся! — сказала Марина номер один.

Парень выронил пистолет и упал на Марину номер два.

— Не промахнулся, — сказал Шпарин. — Предупреждение. Но он её задушит. Она пьяная.

Марина номер два вывернулась, вскочила на ноги и снова ударила.

— Финал схватки. Сейчас она его обыщет, найдет ключи и улетит.

— Не улетит. Сначала закопает.

— С тобой всё интересней, — Шпарин усмехнулся. — Много трупов на твоих ручонках?

— Достаточно, чтобы привыкнуть.

— Твою мать… — сказал Шпарин.

— Что-о? — возмутилась девушка.

— Оглянись.

На них ползла длинная цепочка солдат в камуфляже. Автоматы, брентовые ранцы, противогазы, рации на плечах. Береты с помпонами. Солдаты двигались молча, без единого звука, шли по кустам, проходили сквозь деревья, будто их не было вовсе.

«Будь здесь Маралов, он бы обязательно воскликнул: «В лес, уходим, это погоня!». Но это не погоня. «Холм»!.. Ничего другого и быть не может».

Солдаты прошли рядом со Шпариным, миновали обрыв и зашагали по воздуху.

Вдали возник вал рыжего тумана, накрыл ближайшие холмы, поглотил лес в синей дымке и покатился к ним. Здания с открытыми окнами и сохнущим бельем, дорога с машинами исчезли. Вал рыжего тумана упал на теремок номер один, развалил, сплющил красный вертолёт, скрутил лопасти и пополз к холму на котором они стояли. Перед валом неслись животные, летали птицы. Туман настигал их и проглатывал.

— Стоит, как истукан, — сказала девушка с ужасом. — Невозмутим и шутит. Ах, да, я уже наблюдала его железное спокойствие…

Туманный вал подполз к их холму и начал движение вверх.

— Скоро он будет здесь.

Шпарин оттолкнул девушку и стал на край обрыва.

— Отойди… Есть выход. Мизерный шанс, но может получиться.

Шпарин снял ватник, продел в рукава винтовку, завернул и бросил вниз. Через несколько секунд серый сверток ударился о камни.

— Метров сто, сто двадцать, самое большее. Рискнём?

— Разобьёмся!

— Прыгнем здесь — разобьёмся, а если оттуда, — Шпарин показал на выступ нависающий над обрывом. — Может и повезёт. Под ним речка.

— Речушка! — Марина отрицательно качнула головой. — Второй раз не повезёт… Хотя ты же сокол. Или орёл… Кто-то из них.

— Оттуда! Давай! Делай как я!

Шпарин снял сапоги, подаренные рыбаком на озере, стал на выступ, примерился, отошел назад, повернулся и побежал.

Тишина. Короткий всплеск.

— Эй!.. Там, наверху-у!.. Давай, тут глубоко!

— Очуметь! — Марина закрыла глаза и шагнула вниз. — М-ма-ма-а-а…

— Какие ощущения от свободного полёта? — спросил Шпарин, вытаскивая девушку на берег. — Быстрее за стену, быстрее!..

Вал обошел подножье холма и выплеснул речку. Полетели, ломаясь, деревья. Туман, клубясь и переливаясь тусклой холодной ржавью, подступал к теремку номер два и вертолёту. В толще тумана мелькали молнии. Порхали оранжевые лохматые комки и гнали перед собой оранжевые точки.

Шпарин и девушка вбежали в дом и прильнули к окну.

— Насчет молний мы не договаривались, — сказал Шпарин. — Так и лупят, так и лупят.

Вторая Марина отбросила сук в сторону. Парень лежал лицом вниз и слабо шевелился.

— Умрут ничего не поняв.

— Нам тоже здоровья не прибавится.

— А может и не умрут, — сказал Шпарин.

— Любишь ты это: или — или.

— Сомнения помогают выжить. Если бы не сомневался — давно помер от ужаса. Dum spiro, spero. Пока дышу — надеюсь.

— Последний прыжок тебе на пользу не пошел. Что ещё интересного расскажешь!

— Готовься, — сказал Шпарин. — Нас растворят, как рафинад.

— Как что?

— Как сахар. Я это прошел и остался в живых, надеюсь проскочу и сейчас.

— А я?

— Держись рядом, может и тебе повезёт.

В полной тишине туман накинулся на призрачную стену, прилип к ней и начал давить. Наступили сумерки. Стена прогнулась, но выстояла.

— Эта дрянь орудует абсолютно бесшумно. Пойду наружу. Из чистого любопытства посмотреть на близкую кончину. В последний раз ничего не понял.

— Ничего не боится. Железный он, что ли? — девушка заплакала и уселась на пол.

Стена растворялась, рыжий туман редел, оставил попытки забраться за стену и отступил, медленно возвращая речку и деревья. Затем исчез совсем, оставив в покое теремок номер два и вертолёт. Следом исчеза сама стена.

Зданий с открытыми балконами не было. Не было дороги с машинами. До самых дальних холмов простирался густой девственный лес в синеватой дымке.

Серая пелена облаков поделилась на чёткие квадраты. Квадраты, уходя к горизонту, в перспективе, превращались в прямоугольники. Прямо над Шпариным зияла здоровенная квадратная дыра. В дыре, в черном небе, просматривались звёзды.

— Что-то новенькое. Звезды средь бела дня, а солнце спёрли.

Серые квадраты заволновались, превратились в лохматые тучи, тучи вспыхнули разноцветьем и стремительно сомкнулись.

Шпарин постоял, поглазел на спокойное небо, повертел головой по сторонам и вернулся в дом. Обстановка внутри в точности, до мелочей, была похожа на обстановку в теремке «номер один».

— Представление закончилось. Мне опять повезло и тебе вместе со мной.

— Я поняла, — девушка стояла голой в луже воды и выкручивала курточку. — Во всем доме ни одной тряпки, которую можно нацепить на себя.

— Почему мы прошли за стену, а эта рыжая дрянь не смогла?

— Откуда я знаю?

Шпарин поднял с пола красную женскую сумочку, одел на шею, открыл стеклянную дверцу буфета и достал две плоских бутылочки. Одну сунул в сумочку, вторую открыл, отвинтив металлическую крышку, сделал несколько глотков, передернул плечами и протянул девушке.

— Ух-х!.. От простуды..

Шпарин обошел тлеющий костер и пошел к обрыву. Осмотрел винтовку, снял и выбросил разбитый прицел, поднял ватник и вернулся к домику.

— Девушка!.. Помочь закопать?

Марина номер два едва держалась на ногах, качнулась и упала на колени.

— В речку, — сказала девушка, обыскивая парня.

— Издеваешься? — подходя к ним и подрагивая от озноба, угрожающе спросила Марина номер один.

— П-подруга, откуда ты взялась?

— Закрой рот! — прошипела Марина номер один.

— Он же утонет!? — сказал Шпарин.

— Пословии-цу помнишь…

— Конечно! — Шпарин достал из сумочки бутылочку. — Давайте так: вы посидите в сторонке, а я сам всё сделаю. Вот, возьмите, долбаните, войдёте в ритм, а то вас колбасит. И сумочку заберите. Забыли в домике. Я знаю — девчонки жить не могут без своих сумочек со всякой всячиной.

— Выпьешь со мной?

— Я уже… Пейте! Пейте. Будет веселее.

— Откуда ты взялся-а? Ты ваще кто?..

— Я ваще не местный, — сказал Шпарин. — Ходил, бродил, грибы собирал. Заблудился, как и вы. Смотрю у вас проблемы. Надо, думаю, помочь красивой усталой девушке.

— Помогай. Девушка красива-а, особенно счас… — Марина номер два, бросила парня и приложилась к бутылочке. — Тащи его к речке. А винтовка зачем?

Девушка махнула пистолетом.

— Давай, потащил. Мне некогда-а. Срочно улетаю… Нет, не улетаю… Ключей нет.

— Ключи! Ключи… — воскликнул Шпарин и наклонился к мальчишке.

— Куда ты подевал ключи от вертолёта?

— Она их сама куда-то засунула, — парень пытался встать.

— Врёт! Врёт, гадёныш!.. — целясь в парня, закричала Марина номер два.

— Потеряла! Она сама потеряла! — заныл парень, отворачивая лицо от пистолета.

— Где твой папа служит? — спросил Шпарин. — В каких войсках? Как его зовут, твоего папу?

— Мой папа большой человек! Он вас на куски порвет!

— Девушка! — сказал Шпарин.

— А?

— Стреляйте! Сразу вспомнит про папу и ключи.

— Щас-с! — Марина номер два взяла пистолет обеими руки и закрыла один глаз.

— Генерал Древака! — крикнул парень и заплакал. — Он скоро вас всех переловит! Ключи потерялись… Правда! Сволочь небритая!

— О-о!.. Уже генерал, — весело сказала «небритая сволочь». — Ты-то мне и нужен. Какой-то волшебный день сегодня. Вот бы ещё улететь отсюда.

Шпарин обвел компанию веселым взглядом.

— Ключи… Мы имеем вертолет, а он имеет нас, имеем наглого и бесполезного пока мальчишку, в наличии также две милых, очень похожих девушки и одни ключи. Если допустить, что похожи не только девушки и вертолёты, а и ключи от них…

— Бегу! — Марина номер один подпрыгнула на месте. — Несусь на всех четырёх лапах.

Через несколько минут послышался характерный жужжащий звук.

— Нет, в самом деле! — Шпарин улыбнулся. — И правда — какой счастливый день… Вы, как считаете? Также?

— Ты мне нравишься! — сообщила ему Марина номер два, лежа на боку и подпирая щёку рукой. — У тебя улыбка хорошая. Наверно возьму тебя с собой.

— Можем лететь! — радостно крикнула Марина номер один, возвращаясь к костру. — Ты молодец!

— Слушай сюда, — сказал Шпарин парню. — Если будешь слушаться и хорошо себя вести — вернешься домой. Не будешь — эта злая девчонка тебя закопает или утопит в речке, что в принципе, одно и тоже. В смысле — всё равно копыта отбросишь. Доходчиво объяснил?

— Доходчиво.

— Будешь слушаться?

— Буду… А куда деваться?

— Правильное решение. Как тебя зовут?

— Стас.

— Залезай в вертолет, Стас. Начнёшь кренделя выписывать — прихлопну, как комара.

— С ней что?.. — спросила Марина номер один. — Она мне не нужна.

— А вертолётик, кстати, её. И не бросать же усталую девушку в красной шапочке в темном лесу на сьедение волкам.

— Красивую девушку в зеленой шапочке, напоминающую меня и с задницей больше моей.

— Разве на немного больше. Я бы сказал — поупитанней. Но мне нравится.

— В этом ты весь, Шпарин!

— Расхожие слова. Но про меня.

— Ползи к вертолёту! — прошипела Марина номер один, дергая девушку за воротник зелёной курточки. — Пистолет отдала-а!.. Он тебе больше не нужен! Я свой утопила.

— Давайте, девушка, я вам помогу, — предложил Шпарин.

— Давайте, — сказала Марина номер два, хватая Шпарина за шею. — Я беру тебя с собой. Сумочку мою взял!

 

Глава 15. Озеро

Тихо жужжал вертолёт. Парень сидел напротив Шпарина. Рядом со Шпариным умудрилась развалиться на маленьком сиденье Марина номер два. Она упорно пыталась заглянуть ему в глаза. Шпарин улыбался и отворачивался.

— Где-то тебя видела… Ты меня помниш-шь?.. Где-то видела… Где-е? — допытывалась она у него. — Мы в Афф-рике не работали?.. В Конге-е…

— В Афф-рике не работали? — передразнила Марина первая, оборачиваясь и уничтожающе смотря на вторую Марину. — Ты бы его запомнила! И он тебя! Уверяю! В Конге-е… Позоришь репортерский корпус.

— И доблестные ряды шпионский войск. Пьянство до добра не доводит, можешь разболтать какие-нибудь секреты, — продолжил тему Шпарин. — Какое у тебя звание?

— Не лейтенант, — Марина номер два помахала пальцем у Шпаринского носа. — И я не шпионка.

— Понятно, — сказал Шпарин. — Присяга и всё такое. Знаем… Помру, но не выдам. Не волнуйся, я тебя пытать не буду, приласкаю, помну немного… Любишь ласковых мужчин?

— А то!.. Но я не шпионка, — Марина номер два вытащила из сумочки зеркальце и заглянула в него. — А кто я? А… известная телеведущая, вот кто. А как меня зовут?

— Наверно Марина, — улыбнулся Шпарин. — Устали и забыли.

— Не… Не Марина, но как-то похоже… Ну и ладна-а, зови как хочешь, потом вспомню-у…

— Поганка тебя зовут! — ухмыльнулась Марина номер один. — Приблудная пьяная поганка! Допилась! И наркоманка к тому же.

— Что прикажете с вами делать? — спросил Шпарин. — Известная телеведущая…

— Ну как, что? — удивлённо спросила Марина номер два и икнула. — Сам сказал! Я не против! У тебя выпить есть? Нет?!.. Ну и ладно… Ты такой лапочка, не то, что этот Стасик! Кравчи-ик… А эта подружка, откуда взялась? Прямо копия-ия моя.

— Ах ты, гадость! — взвизгнула Марина номер один. — Я тебе покажу подружку!

Вертолёт задрал нос.

— Марина! — крикнул Шпарин.

— Аа-у, — пряча зеркальце, отозвалась Марина номер два. — Раздеваться?

— Горизонт! Курс держи!

— Это к ней, — Марина номер два натянула зелёную шапочку поглубже, сняла зеленую курточку, улеглась на ковровый пол и подложила курточку под голову. — Не хочешь, как хочешь. От чистого-го сердца предложила своё молоденькое тельце в спасение за благодарн-но… — незакончила она, вздохнула и затихла.

Шпарин сдернул синюю бархатную шторку в задней части салона вертолёта и накрыл девушку.

Парень осторожно трогал затылок.

— Как её зовут? — Шпарин кивнул на девушку накрытую синей шторкой.

— Карина. Она моя девушка.

Мальчишка вздохнул.

— Была. Теперь больше не моя. После всего…

— После чего?

— Она шпионка. Конфедератка. Проболталась по пьяни. Как с цепи сорвалась — бухала целую неделю.

— Ещё один узкий момент, — сказал Шпарин. — Как вы здесь оказались?

— До сих пор не понимаю, — ответил мальчишка. — Полетели за город… Она учила меня пилотировать. И тут…

— Туман?

— Навалился откуда-то, звёзды исчезли, переливался, светился жёлтым… Тихий ужас. Один раз тряхнуло так, будто наскочили на стену. Потом сильная гроза, наткнулись на тот домик и решили переждать…

— Точно?

— Точно. Думал нам крышка!

— Понятно. Перескочили узкую тонкую грань, отделяющую… Что-то от чего-то отделяющую. Влип ты, мальчик, влип, по самую макушку.

— Да-а?.. — побледнел «мальчик».

— Не бойся, теперь ты в надёжных руках.

— Что вы со мной сделаете?

— Пока не решил, — холодно ответил Шпарин, рассматривая девушек.

— Вы тоже иностранец?

— Хуже, Стасик. Я с другой планеты… А вот скажи: ты видишь, чем они отличаются? Твоя Карина… и наш пилот?

— У них глаза разные, ну не разные… У пилота тёмно-зелёные, а у Каринки намного светлее.

— Ага… — сказал Шпарин. — Да-да-да… Так и есть. Ну и ещё кое-чем.

— Не смей смотреть на её задницу, — Марина чутко отреагировала затылком на взгляд Шпарина. — Мне эту шалаву хочется выбросить.

— В чём дело? Выбрасывай.

— Ты на неё запал! Дай только приземлиться!

— Д-дай только протрезветь, — Карина открыла глаза. — Ты! — показала она на Шпарина. — Ты мне нужен. Я тебя тоже приласкаю и помну. Никуда не уходи.

— Так точно! — сказал Шпарин и поднес ладонь к виску. — Слушаюсь!

— Замолчите, вы, оба! — прорычала Марина. — Зачем мне было нужно это интер-р-вью? С кем я связалась?

— Со мной, — ласково сказал Шпарин. — Ты что же, меня уже не узнаешь?

— «Весельчак»!

— Да, теперь это я, — подтвердил Шпарин. — Веселюсь, когда грустно. Сколько нам лететь?

— Полчаса. Мы идем над речкой. Над руслом. Идем по сложному маршруту.

— Мой стиль, — сказал Шпарин. — Продолжайте движение, пилот.

Мальчишка захлопал длинными ресницами и тихо зарыдал.

— Кто там скулит, не даёт поспать? Почему он не в речке? Немедленно выбросить! — пробормотала Карина, натягивая бархатную шторку на лицо.

— Слышал? — спросил Шпарин. — Мотай на ус.

— У меня нет ус-сов, — всхлипнул парень.

— Будешь хорошо себя вести — вырастут! Понял? Я твоя защита от новых ужасов, которые не преминут возникнуть в скором времени. Необходимая защита. Осознавай это побыстрее.

— Полное осознание… — немедленно ответил мальчишка. — Необходимости защиты. Какие гарантии?

— Вот это деловой разговор, — Шпарин наклонился и приблизил лицо к лицу парня. — Перейдём к другим вопросам, более проблемным. Слушай сюда…

Марина, прислушиваясь, пыталась понять о чем идет речь, но тщетно. Шпарин перешел на шепот. Несколько минут говорил один Шпарин, время от времени показывая рукой на неё, на спящую девушку, тыкал пальцем себе в грудь, тряс парня за плечо. Мальчишка отрицательно мотал головой, бледнел, краснел, глаза округлились, отвисла челюсть. Шпарин перешел на яростный шёпот. Через ещё несколько минут шептать начал Стасик. Шпарин покивал, улыбнулся и хлопнул мальчишку по плечу.

— Известная телеведущая, я вам не мешаю? — закончив беседовать с парнем, обратился Шпарин к известной телеведущей номер два.

— Не, красавчик, твой голос всё время хочется слушать.

— Слышала, известная телеведущая номер один? — спросил Шпарин. — Знакомые слова.

Известная телеведущая номер два подергала Шпарина за брючину.

— Красавчик, красавчик! Как тебя зовут?

— Михаил Иванович.

— Мишутка, — поворачиваясь на бочок, пробормотала Карина. — Никуда не уходи.

— Какая гадость, — на удивление спокойно сказала Марина.

— Тебе просто больше нечего сказать, — промурлыкал Шпарин. — Но она не гадость, согласись.

Шпарин посмотрел в иллюминатор. Серые облака посвежели, заголубело небо, выглянуло солнце. Шпарин не выдержал и рассмеялся.

Парень по имени Стас с удивлением поднял на него глаза и заулыбался сам.

— Мишутка! — поворачиваясь на другой бочок, ласково пробормотала Карина. — Смейся, смейся, ты мне не мешаешь.

— А пилот не расскажет нам, почему мы летим так низко? — елейным голосом спросил Шпарин. — Верхушки деревьев бъют нам по шасси.

— Всегда так летаю, — сквозь зубы ответила Марина. — Использую складки местности, ниже уровня радаров.

— Я тоже, — Карина выглянула из-под шторки. — Потом покажу. Могу мертвую петлю сделать, вверх ногами… Дух зах-хватывает!

— Нисколько не сомневаюсь, что он от тебя у мужиков зах-хватывает, — процедила Мидрена номер один. — Ещё вопросы, собиратель поганок?

— Вопросов больше нет, — укладываясь рядом с Кариной, сказал Шпарин и обнял винтовку. — Приятного всем полета. Пилот! Разбудите, когда подлетим к Губернаторску.

— Эй, Мишутка! — прошептала Карина, поворачивая к Шпарину лицо. — Мишутка, а я не сплю.

— «Не лейтенант»! — почувствовав руку девушки, прошептал Шпарин.

— А?

— Как старший по званию, приказываю немедленно прекрать!

— А какое у тебя звание?

— Большое. Но это тайна. Подробности позднее.

— Люблю тайны!

— Если один из вас скажет ещё хоть одно слово — я разобью вертолет! — заявила Марина.

Карина отбросила шторку, села, и подтянула к себе красную сумочку.

— Когда ты протрезвеешь? — с тоской спросила Мидрена номер один.

— К утру, скорее всего. Мне надо с кем-нибудь выспаться.

— Нет, ты настоящая гадость, — сказала Марина.

— Ну, конечна-а! — Карина достала из сумочки синее удостоверение. — Вот оно! А вот я, Карина Федоровна Сенокос.

— А я что говорил! — сказал Стасик. — И имена похожи. А вы мне не поверили, дядь Миш.

— Дай сюда, — попросил Шпарин. — Так… Новости Первого Сорта… Действительно — Сенокос Карина Федоровна. А сколько Карине Федоровне лет? Это хоть помнишь?

— Девятнадцать.

— Опять попалась юная особа, — сказал Шпарин.

— Мне столько же, — призналась Марина.

— Над тобой надо взять шефство, Карина, — сказал Шпарин. — В незнакомых краях нужно быть начеку.

— Берите меня, — сказала Карина. — Я разве против? Всем отвернуться!

Марина издала невнятный звук.

— Как она строга-а… — увидев пистолет, Карина хихикнула и подняла руки. — Сдаюсь.

— Озеро! Озеро!.. — закричал Стасик. — Скала! Мы врежемся в скалу!

Вертолёт, ведомый Мариной, подскочил вверх, сделал немыслимый поворот, уворачиваясь от скалы, и уселся на берегу озера, рядом с огромным, замшелым плоским камнем.

— Летели, летели и куда-то прилетели, — Карина опустила руки. — Искупаемся?

— Всё! Больше не могу! — заявила Марина.

— Как это, как это? — возмутился Шпарин, вытирая пот со лба. — Это не Губернаторск!

— Вы меня задолбали, сил нету слушать, — устало сказала Марина, положила пистолет на сиденье, потрогала висящую на спинке сиденья мокрую курточку и одела зелёную шапочку.

— Шикарное место! — Шпарин обозрел узкую полоску пляжа, замкнутого скалами. — Какое большое озеро! Того берега не видно. Тишина… Тепло, даже жарко. Здесь лето. Но я не удивлён. Меня уже ничем не удивишь.

— Зря ты так думаешь, — сказала Марина.

— Может и правда искупаться?

— Искупайтесь, искупаетесь… голышом и исполните все свои желания, а я полечу домой, скоро на работу.

— Какая муха тебя укусила? — спросил Шпарин.

— Ты на эту поганку запал.

— Что это? — поднимаясь с кресла и склоняясь к плечу Марины, удивлённо произнёс Шпарин. — Вон там…

Марина сдвинула блистер и высунулась наружу.

— Где?

— Показалось, — сказал Шпарин.

— Ты что сделал? А-а?..

— Нам всё ещё по пути, — Шпарин позвякал ключами и повертел пистолет.

— Уй, — вхлипнула Марина. — Развратный авантюрист.

— Не будешь садиться на вертолёте на улицу и знакомиться с незнакомыми людьми, они могут оказаться не теми, кем кажутся, краситься, как дура, терять облик целомудренной, нежной девочки и этим подвергать всяческим рискам свою дальнейшую шпионскую жизнь. Это вас всех касается.

— Согласен, дядь Миш, — грустно сказал Стасик. — Вы, как в бочку с водой глядите.

— Ещё больше согласна, Мишутка, — сказала Карина. — Больше не пью так много.

— Отдай ключи, авантюрист! — сказала Марина.

— Отдам законной владелице, когда придёт время.

В зеленой траве за пляжем стрекотали кузнечики, порхали разноцветные бабочки.

— Выползаем на улицу и принимаем водные процедуры.

Шпарин выпрыгнул из вертолёта.

— Идите сюда, — обходя камень, позвал он и направился к воде. — Красота. Лёгкий бриз, белый чистый песок, чайки летают, как на море. Пеликаны, фламинго, лебеди. Не хватает бригантины с белыми парусами. Или с алыми. С принцем в капитанах. Но к тебе, Марина, кораблик с алыми парусами не приплывёт.

— Это почему?

— Характер несносный. Настоящие принцы, таких, как ты, в наше время чуют за много морских миль.

— Я плохо плаваю, — пожаловался Стасик.

— А я не в форме, — немного жеманясь, сообщила Карина. — Купальника нет.

— Какая стеснительная, никогда бы не подумала, — сьязвила Марина. — Трезвеем?

— А кто носит, не стесняясь, черные колготки без юбок? А кто ходит без лифчиков? Иногда форма не скрывает содержания, — Шпарин сбросил одежду. — Раздевайтесь. Можно поплескаться и без купальников. Потом устроим дефиле на берегу. Походите туда-сюда, я вас сравню. Самая красивая получит приз.

— Хватит издеваться, — сказала Марина с презрительной миной на лице. — Кем ты себя возомнил?

— Никем. Вы сами бросаетесь мужчинам на шею. Да, Стасик? Бросаются?

— Бросаются! Ещё как! — подтвердил Стасик, оглядывая девушек. — Я живой свидетель последних бросков.

— А я скромный, бродящий в таинственных лесах писатель.

— Блудящий!

— Это слово имеет много значений, — сказала Карина. — Ты какое имела в виду?

— Самое нескромное. Самое похабное, — уточнила Марина.

— Какое многогранное слово! Масса нюансов, — сказала Карина. — Это надо обдумать. В нём скрыт огромный философский смысл.

— Смысл в нём один. Ты знаешь какой. Я тебя не узнаю, подруга. На глазах становишься другим человеком и подозрительно быстро трезвеешь.

— Практически да! Слопала специальную таблеточку. Мне стыдно за своё поведение. Мои мотивации в момент нахождения в нетрезвом состоянии не поддаются описанию и требуют глубокого осмысления и порицания.

— Ты какой факультет кончала, до поступления в шпионки? — заинтересовался Шпарин.

— Здесь кто-то торопился в город! — Марина прервала занимательную беседу.

Шпарин вручил Стасику ключи от вертолёта, пистолет и винтовку.

— Назначаешься старшим на время моего заплыва. Ни к себе, ни к вертолёту, девчонок не подпускать. Женщинам верить нельзя, ты в этом убедился. Марина, кстати, тоже шпионка.

— Есть! — Стасик бодро вытянулся.

— Держись рядом. Со мной не пропадешь.

— Я понял, дядя Миша.

— Нет, ты слышала? — обратилась, зеленея, как шапочка, Марина к Карине.

Шпарин разбежался и бросился в воду.

Он заплыл довольно далеко от берега, перевернулся на спину, замер, отдыхая, неожиданно резко взмахнул руками, развернулся и быстро поплыл назад.

Поверхность озера рассекали несколько плавников.

Марина, прикрыв от солнца глаза ладонью, смотрела на Шпарина, плывущего энергичным кролем и злорадно улыбалась.

— Акулы! — выскакивая на берег, крикнул Шпарин. — Акулы! Откуда в озере акулы?

— Может и акулы, — сказала Марина. — Жаль, что они тебе не сожрали!

— Нет, это не акулы, — решил Шпарин. — У них плавники другие. Это большущие рыбы. А может и акулы.

Шпарин ещё раз внимательно изучил поверхность озера, расстелил ватник на песке и улегся.

— Многие хотят моей смерти, теперь и ты в их числе.

— Теперь хочу, — подтвердила Марина. — Ты меня разочаровал. Убил во мне надежду стать другим человеком. У нас с тобой всё кончено!

— Никогда не поздно стать другим человеком, стоит захотеть. Перестанешь обманывать и сразу им станешь.

— Сам постоянно обманываешь, — сказала Марина.

— Я не обманываю. Я смешиваю желания людей с собственным видением их желаний. Перемешиваю и раздаю. Помогаю прозреть. Это не обман. Это лекарство. Я вроде доктора, помогаю людям скрасить хилую действительность и выжить в трудных ситуациях. Некоторым действительно помогает, они после раскрашивания собственной жизни в другие цвета, становятся другими людьми и начинают сами с собой дружить, а иногда и со мной. И я, и они счастливы, что мы друг у друга есть. У нас с тобой не получилось!

— А слова, которые ты мне говорил?

— Слова они и есть слова. Такие слова может произнести любой человек. Но важно от кого они идут и кому адресованы. Биополе! Невидимые волны добра и счастья. Я говорил о них твоей начальнице Алине. Она меня поняла, а ты нет. Эта девушка также сможет меня понять и произнести эти слова, когда узнает поближе. Я почему-то в этом уверен. Она красивая, с отличной фигурой, как и ты. Возможно умная. Забыла моё хобби?

— Я не хочу вашей смерти, — сказала Карина. — Вы очень интересный человек. Нам необходимо познакомиться поближе.

— За этим дело не станет, — Марина закатила глаза. — Поздравляю! Ещё одна жертва настоящего парня с другой планеты.

— Не слушай её, — сказал Шпарин, морща нос и щурясь на солнце. — Она всем всё время врёт. Не знаю, как её на работе держат, обманывает непосредственное начальство. Спит со всеми подряд. Меня растлила до неузнаваемости. Насиловала целую неделю.

— Ой, как интересно! — заволновалась Карина. — Расскажете?

— Негодяй! — Марина сжала кулачки. — Надо разобраться, кто кого насиловал!

— Перегнул палку, — извинился Шпарин. — Насиловали друг друга по очереди, по обоюдному согласию.

— А мне всё равно, — сказала Карина. — Я очень толерантна.

Шпарин поперхнулся.

— Повтори, пожалуйста… Ты хотела сказать: темпераментна?

— Это само собой. Толерантна к прошлым связям.

— Правильная жизненная позиция. В вашем мире иначе нельзя. Вы тут все закоренелые сексуальные рецидивисты.

— А ты? — спросила Марина.

— И я стал. Не хочется выглядеть белой вороной. Общество может неправильно понять. Нельзя выделяться и кичится моральными устоями.

— Моральных устоев за неделю я не рассмотрела, орел ты наш или сокол, — сказала Марина. — Одни аморальные.

— Пойду отолью, мне от услышанного дурно, — Стасик скрылся за валуном.

— Мы подружимся, — сказал Шпарин Карине. — Начнем дружить, когда прилетим в Губернаторск. Предварительно сообщаю: я без ума от умных женщин и не люблю лгуний. Побеседуем на филосовские и другие актуальные темы, затрагивающие отношения полов, и я расскажу тебе подробнее о своем хобби.

— Очень надеюсь, — сказала Карина. — Я умная. Я ваше хобби очень понимаю.

— Он тебя тоже бросит, умная ты или дура. Появятся новая милая мордашка и длинные ноги, и сразу бросит. Тебя ждет печальная судьба, как нас.

— Кого нас? — спросил Шпарин.

— Алину и меня.

— Алину я не бросал. Мы расстались из-за сложной обстановки на улицах, — оспорил обвинение Шпарин и, услышав шум за валуном, вскочил на ноги. — Под давлением обстоятельств… Что там происходит?

— Отпустите меня! — закричал Стасик за камнем. — Больно-о!

Шпарин обежал валун.

Два волосатых существа сидели на мальчишке и вязали ему руки.

— Отпустите меня, дяденьки обезьяны, мне больно! — кричал Стасик. — Дядя Миша-а-а!..

С камня прыгнула тень, удар по голове и Шпарин очнулся лежащим на траве, со связанными впереди руками. В тени камня сидели связанные девушки и валялся помятый Стасик.

— Мы в стране обезьян?

— Это не обезьяны. На них шерсти маловато.

— Они на них похожи. Куда ты нас завезла, Марина?

— Каюсь. Блуданула.

— Дать бы тебе по заднице!

— Ошлёпался, Мишутка.

Три «обезьяны», одетые в кожаные шорты, копались в вываленном на траву содержимом сумочки Карины. С ремней на кожаных шортах, свисали тесаки в ножнах. Винтовка отобранная у Стасика, лежала рядом с автоматом и брезентовыми ранцами. На двух «обезьянах» красовались зеленые шапочки девушек.

— Какой подарок! Два мужика, две девки. А вы говорили не надо возвращаться. Разводите костер, — произнесла самая крупная «обезьяна», рассматривая себя в маленькое зеркальце из сумочки. — Пора обедать. Сначала зажарим молодого, пока совсем не усох и не подох от страха. Второго оставим на вечер. С девками развлечемся после обеда. Мулгак? Палгак? — спросила «обезьяна». — Вам какая нравится?

— Обе, — ответила одна из «обезьян», примеряя Шпаринские рубашку и штаны. — Они похожи. Но всегда выбираешь ты… Велики, — огорчилась «обезьяна». — А вот так не велики.

«Обезьяна» отхватила тесаком рукава у рубашки и укоротила длину штанов.

— На кого я похож? — спросила «обезьяна», облачаясь в изувеченную одежду.

— На макаку из цирка, — сказал Шпарин. — Только побольше и язык человеческий знаешь.

— И мне обе, — третья «обезьяна» примерила серый ватник, вытащила из кармана наручники, повертела и бросила на траву.

— Откуда наручники? — спросила Марина. — Я же их спрятала.

— А я их нашел, — сказал Шпарин.

— Начнем с той, у которой задница крепче, другую оставим на вечер, но можно развлечься и с молодым цыплёнком, — рассматривая претендентов на «развлечения», сказала большая «обезьяна». — Ладно, готовьте «цыплёнка» и поливайте почаще водой, чтобы не подгорел.

— Потрошить?

— Не стоит, печенка в собственном соку вкуснее.

Стасик перевернулся на живот. Его вырвало.

— Зря ты сегодня лосятину лопал, — сказал Шпарин. — Не впрок пошла.

— Дядя Миша, я не хочу, чтобы меня ели.

— Думаешь я хочу? И девушки не хотят, чтобы с ними развлекались, вонючие грязные обезьяны.

— Мы не обезьяны. Мы гуманоиды.

— Йети, мать вашу волосатую! — воскликнул Шпарин.

— Матерится. За это сьедим тебя первым.

Главная «обезьяна» пошарила в ранце и извлекла футляр с биноклем.

— Жри, — сказал Шпарин. — Смотри не подавись. Но нас есть нельзя. Мы одной крови, но ты об этом не знаешь. Ты не читал Киплинга. И настоящие гуманоиды друг друга не едят.

— Не читал, — главный «гуманоид» поднес бинокль к глазам и посмотрел на лес. — Я неграмотный. И мы совсем другие гуманоиды, а совсем другие гуманоиды едят других гуманоидов.

— Откуда только таких слов нахватался?

— От таких, как ты. Долгие продолжительные беседы перед обедами и ужинами. Но с тобой я беседовать не собираюсь.

— А кого-нибудь другого сьесть нельзя? — спросил Стасик. — Вон собака бежит.

— Это не собака, — сказал Шпарин. — Это волк. Бежит мимо. Значит это не мой знакомый волк. Мой знакомый нам бы помог.

— Можно, но не хочется, — главный гуманоид вытащил из ранца и нахлобучил на голову берет с помпоном. — Кабаны и лоси надоели. Зайцы тоже. Хочется сладенького. Хочется разнообразить меню. Последнего солдатика мы сьели… Мулгак, когда мы последний раз беседовали и вкусно обедали?

— Давно… Три дня назад. Жаркое с кровью. Мня…мня… Люблю свежую кровь. Которого жарим?

— Первого. Этого сильно умного будем жарить вечером по частям. Продлим удовольствие. Девчонки будут верещать от страха. Но мы их тоже сьедим, завтра. Люблю запеченные сиськи.

— Гад мохнорылый! — Марина плюнула в людоеда.

— Ты первая на очереди, — вытираясь, решил главный людоед. — Тут одна до тебя тоже плевалась. Вон там она лежит… Покажи, Мулгак.

«Обезьяна» сходила к белеющей в высокой траве куче костей, порылась в ней и принесла маленький череп.

— Её… — Мулгак поковырял пальцем в черепе. — По дырке узнал, это я ей башку разбил, когда она меня укусила.

— Мальчики! — Карина вызывающе улыбнулась. — Давайте договоримся. Буду обслуживать вас когда хотите и сколько хотите, только не убивайте. А их ешьте, хоть всех сразу. Я тоже попробую.

— Карина! — охнул Шпарин.

— Ладно, — довольно проурчал людоед. — Ладно. Примем тебя в нашу семью. Будешь хорошо себя вести, поживешь. Ползи ко мне, красотка, начнем обслуживание.

— Позже, мой повелитель. Мне надо прийти в себя. Перепугалась очень.

— Десяти минут хватит? — главный людоед посмотрел на часы снятые со Шпаринской руки.

— Лучше час, — сказала Карина.

— Десять минут. Я давно в нетерпении.

— Тварь! Ты хуже них! — заорал Стасик.

— Я в ужасе, Шпарин! — сказала Марина. — Это с ней ты собрался дружбу заводить?

— За работу, — приказал главный людоед. — Живот подводит, жрать хочется. А ты ещё раз плюнешь, я у тебя что-нибудь отрежу себе на перекус, пока мясцо прожарится.

Марина плюнула, но в сторону, подняла связанные руки и показала людоеду средние пальцы.

— Вот это тебя и ждёт, — сказал главный людоед. — Вопить будешь на всю округу.

— Испугал! — бросила с вызовом Марина, но явно поскучнела. — Гадская «обезьяна».

«Обезьяна» бросила череп, достала из ранца топорик, сноровисто обтесала и вбила колья. Другая натаскала толстых сучьев.

Стасика привязали к длинной жерди и подвесили над будущим костром. Мальчишка зарыдал в голос.

— Чувствуется большой опыт, — пробормотал Шпарин. — Они точно людоеды. Питекантропы.

— Верно подмечено — гуманоидные людоеды. Хватит обзываться, это невежливо. Мы вас ещё не жарим.

— Откуда у вас ранцы и оружие? — спросил Шпарин, понимая, наконец, что это не шутки и Стасика действительно превратят в шашлык.

— Оттуда, откуда и зажигалка, — ответил главный гуманоид, подбрасывая зажигалку на ладони с оттопыренным большим пальцем. — Трофеи. Ваши глупые друзья любят ходить в туалет в наших лесах поодиночке. Спят на посту, когда остальные пьяные тоже спят.

— А девушки откуда?

— Глупый вопрос. Не сами же приходят… Из деревень.

— А умные гуманоиды выпить любят?

— Любят, — главный гуманоид недоверчиво посмотрел на Шпарина. — А есть?

— Есть, — сказал Шпарин. — Если не будете нас есть, я скажу где.

— А я и без тебя знаю где, — главный гуманоид хитро блеснул желтыми глазками. — Мулгак, сбегай к «железяке».

Мулгак сорвался с места и прыжками рванул к вертолёту.

— Пулгак! Салгак! — крикнул он, выглядывая из люка. — Нет тут ничего!

Главный людоед почесал под мышкой.

— Эта штука летает?

— Конечно летает. Упыри нечесаные, если бы она не летала, как мы здесь оказались?

«Гуманоиды» подхватили оружие, побежали к вертолёту и залезли внутрь.

— Стасик! — негромко позвал Шпарин. — Где пистолет?

— Где-то лежит… — Стасик покрутил головой под жердью. — В траве… Отлетел в сторону, когда твари на меня набросились.

— Вижу, — Шпарин пополз к пистолету и взял его связанными руками. — Обезьяны — есть обезьяны. Аборигены… Роль бус сыграл, на наше счастье, красный вертолёт. Нет, это не муфлоны и не сайгаки, эти гораздо хуже, эти гуманоиды ушастые настоящие людоеды.

— Мне стыдно, — захныкал Стасик. — Я обоссался от страха. Дядя Миша, спасите!..

— Потерпи, скоро у тебя будут новые кожаные шорты.

Шпарин подполз к девушкам.

— У кого зубы острые?

— Зачем тебе мои зубы? Нежно покусывать будет некого. Нашего орла или сокола скоро сожрут, полусырым, — с издевкой произнесла Марина и ударила локтем Карину. — Потом меня, а эта гадина будет их развлекать. Отодвинься от меня, людоедка!

— Веревку перегрызть, дура! — прошипел Шпарин. — Ты вроде не из их племени.

— Веревку я буду грызть до вечера, умник. Как раз к этому времени они обглодают косточки парня с другой планеты.

Карина приспустила брючки и полезла дрожащими пальцами в трусики.

— Готовишься к обслуживанию? — Марина пылала ненавистью.

— Готовлюсь, — огрызнулась Карина, вырывая из трусиков крохотный ножик. — Михаил Иванович, давайте сюда руки.

— Ты молодец! — сказал Шпарин. — Настоящая шпионка.

— Я знаю, — ответила Карина.

Через минуту Шпарин подбежал к вертолёту, прислонился к борту и прислушался.

В вертолёте пытались запустить двигатель.

— Вашу мать!.. Сломают машинку!.. — сказал Шпарин и постучал по корпусу.

Из люка немедленно выглянула голова. Шпарин ударил голову рукояткой пистолета и за длинное ухо выдернул людоеда вместе с автоматом наружу.

— Палгак? — сказал следующая голова «обезьяны» и тут же упала рядом с первой.

Шпарин заглянул в вертолёт.

— Не дождались закуски, каннибалы тупые? — спросил он и выстрелил главному гуманоиду в изумлённую морду.

* * *

Скованные наручниками «обезьяны» сидели спиной к спине у незажжённого костра. Стасик в плавках, с автоматом и тесаком на ремне ходил вокруг «гуманоидов» и с нескрываемым удовольствием пинал их ногой.

— Эй, муфлонцы, которого первого жарим? — интересовался Стасик. — Тебя Палгак или тебя Мулгак?

«Обезьяны» с кляпами из кусков Шпаринских брюк во рту тряслись мелкой дрожью.

— Зачем кляпы, дядя Миша?

— Чтобы не слышать воплей. Хочу снять скальпы — они испоганили мне единственные штаны и рубашку. Теперь я голый и несчастный.

Из вертолёта выпал третий «гуманоид».

— Неужели промахнулся? — удивился Шпарин и пошел к «гуманоиду». — Отстал от жизни. Забыл про контрольный выстрел.

Шпарин схватил волосатую кривую ногу и приволок стонущего главного «гуманоида» с залитой кровью мордой к остальным.

— Видали? У него башка крепче, чем у кабана. Пуля застряла в лобешнике.

Шпарин потрогал пулю, торчащую из центра скошенного лба. «Гуманоид» схватился за руку и заскулил.

— Свяжи его, Стас! Не ровен час сбежит.

— Вы герой, Михаил Иванович! — восхищенно глядя ему в глаза, сказала Карина.

— У меня есть некоторый опыт сражений… с монстрами, — поделился боевым прошлым Шпарин. — Ты тоже молодец, Карина, но вот такого… такого я от тебя не ожидал!

— Отвлекала внимание. Я знала, что вы, Михаил Иванович, что-нибудь придумаете.

— Врешь! — крикнула Марина. — Развратная гадость!

— Вы нас спасли! Не знаю, что для вас и сделать? — сказала Карина.

— Много чего можно сделать, — выразился Шпарин отвлеченно. — Много чего…

— Я для вас всё сделаю! — не унималась Карина.

— Обезьянам будешь делать! — Марина бросилась на неё и девушки сцепились в драке.

— Давно не видел боёв без правил, — сказал Шпарин.

— Дядя Миша!

— Подожди, пусть выпустят пар, — Шпарин выждал минуту. — А теперь хватит. Стоп! Брэк! Помогай, Стасик.

Шпарин и Стасик растащили растрёпанных девушек. Обе, тяжело дыша, поднялись на ноги и с ненавистью смотрели друг на друга.

— Хороши, нет слов! Кто, где, теперь не разберёшь. Приведите одежду в порядок.

— Какую одежду? — спросила одна из девушек, снимая изодранные колготки и блузку. — На мне, кроме трусов, ничего целого не осталось.

— И на мне, — бросила другая.

— Я вижу, — восхищённо сказал Стасик.

— Снимите с «обезьян» мой нарядный прикид, — предложил Шпарин.

— После них? — воскликнули девушки. — Ни за что!

— Ну и правильно. Они наверняка вшивые, — сказал Шпарин. — Жаль, что нам сейчас не до «дефиле».

— Прекрати издеваться, — сказала одна из девушек.

— Не пялься, Стас! — закрывая грудь руками, сказала другая.

— Вот что, прелестницы, — Шпарин вытащил тесак из ножен. — В вертолёте была синяя шторка. Сварганте на скорую руку себе юбчонки, ну что-нибудь такое… Курточки оденьте. Сил больше нет на вас смотреть, появляются разные нехорошие мысли.

— Почему нехорошие? — спросила одна из девушек, забирая тесак. — Мне ваши мысли нравятся.

— Мне мои тоже, — сказал Стасик и чиркнул зажигалкой. — Зажигать костёр?

— Я бы сначала снял скальпы, — Шпарин провел тесаком по ногтю большого пальца. — На долгую память. Но они заявляют, что гуманоиды. Мы тоже гуманоиды. Но они неправильные гуманоиды, жрут братьев по крови. Поэтому наказание неотвратимо, как наступление завтра, но мы поступим, как можно гуманнее. Подождем шпионок и устроим блицопрос по поводу предстоящей экзекуции.

Стасик развлекался, тыкая тесаком в различные части тела «гуманоидов». Шпарин разглядывал отметины на прикладе винтовки.

«Это зарубки. Шесть зарубок. Тонких, как волос. А девочка не проста. Совсем не проста. Даже с тем, о чём я уже знаю».

Вернулись девушки в коротких юбочках из синего бархата.

— «Паспорта» еле прикрыли, — насмешливо сказал Стасик. — Остальной материальчик мне на костюмчик оставили?

— Нда-а… — хмыкнул Шпарин. — Можно было и не наряжаться! Прошу высказаться.

— Зажарить, — кровожадно, с холодным блеском в глазах, пожелал Стасик.

— Быстро учишься, — сказал Шпарин.

— Плохому учишься быстрее чем хорошему. С детства знаем, — хором сказали девушки.

— Это зависит от того, какие были учителя, — заметил Шпарин.

— Камни на шею и в озеро. Сравнительно гуманно, — сказала одна из девушек.

— По сравнению с чем? — удивился Шпарин. — Кого-то из вас так и тянет к воде. Рыбам, конечно, будет приятно пообедать милыми, вонючими «гуманоидами».

— Порезать на кусочки, зажарить и взять в дорогу, — настаивал Стасик.

— Настоящие гуманоиды не едят друг друга, — напомнил Шпарин. — И у нас есть оружие, чтобы добыть себе пропитание.

— Поджарить! — настаивал Стасик. — Как они хотели!

— Совсем зверел! — сказал Шпарин.

— Озвереешь, вися на палке над костром.

— Мне надо отлучиться. Пойду сделаю пи-пи, — сказала одна из девушек, скрываясь за камнем.

— Я тоже схожу, — вторая девушка направилась за первой.

— Подерутся, — забеспокоился Стасик.

— Не подерутся. Они достаточно помутузили друг друга.

Прошло несколько минут. За камнем было тихо.

— Стас? Ты где ключи оставил? — холодея от догадки, спросил Шпарин.

— На камешке у воды. Когда умывался, я их на него положил.

Послышалось тихое жужжание. Из-за валуна поднялся вертолёт. Пилот показывала вытянутый палец.

Шпарин и Стасик обежали камень. На песке без сознания лежала полуголая девушка.

Девушка зашевелилась, села на колени и потерла висок.

— Отлично поставленный удар! — Шпарин погладил девушку по голове. — Больно? Кто угнал вертолёт? Как её зовут? Тебя как?

— Как и раньше! — выдохнула девушка. — Могли и догадаться. Курточку мою уволокла.

— Судя по любимому жесту — та Марина, а эта Карина. Угнала вертолёт, зараa-за-а! — завопил Стасик.

— Стасик!

— По-другому не скажешь, дядь Миш.

Вертолёт исчез в небе.

— Бросила, — сказал Стасик. — Специально сюда завезла. К людоедам. Завезла и бросила. Прилетит домой, примет ванну, нажрётся и будет над нами смеяться.

— Пусть летит, — Шпарин нахмурился. — Когда вернёмся назад, сдам шпионскую задницу её начальству, в лице… в лице, в общем найду какому лицу сдать. Мало не покажется. Бросила в самый ответственный момент.

— В самом деле сдадите? — спросила девушка.

— А мы вернёмся? — спросил Стасик.

— Вернёмся… — рассеянно ответил Шпарин, глядя на убегающую к лесу маленькую «обезьянку». Несколько секунд назад «обезьянка» выглянула из высокой травы и они встретились глазами. Шпарин поманил её к себе. «Обезьянка», пискнула, сделала неприличный жест лапкой и снова нырнула в траву.

— Это был разведчик, маленький питекантропчик, шустрый, наглый и шкодливый. Настоящий зверёныш. Похоже к нам скоро пожалуют взрослые «звери».

— Наши придут ловить рыбу. Разойдемся миром, — главный людоед бегал испуганными глазками. — Мы вас отпускаем, развяжите моих и идите куда хотите, пока не поздно.

«Звереныш» добрался до леса и к нему вышли крошечные фигурки.

— Вон они! — крикнул Стасик. — Выползают.

— Как я и предполагал, — сказал Шпарин.

— Я лучше застрелюсь, — сказала девушка. — Чем снова попасть к ним в лапы.

— Отстреливаемся до последнего патрона и отходим водным путем. Вплавь. По берегу не уйти. Скалы.

— А как же большие рыбы? Эти не сожрали, так те сожрут.

— Кто-то доплывет и сообщит родственникам. У кого они есть. Моим сообщать не надо. У меня их нет. Во всяком случае на этой планете или в паре тысяч световых лет.

— Так вы с другой планеты? Ой, как интересно! — воскликнула девушка. — А я то думаю, почему ваша бывшая всё время на это намекает.

— Стоп! — сказал Шпарин. — Стоп… Ты не она… или она…

— Любишь ты это: или — или. Паспорт показать?

— Марина?

— Наконец прозрел!

— Развязывайте, руки затекли, — поглядывая на выбегающие из леса маленькие фигурки, заныл главный людоед. — Наши близко, не успеете убежать.

— Это у тебя руки? — воскликнул Стасик.

Шпарин поднял бинокль и прочитал полустертую надпись на футляре.

— «Лейтенант Хренкин. 12-й пехотный полк, 4-й батальон, 3-я рота». Потерял бдительность лейтенант. Схреначили лейтенанта без соли и хрена.

— Нечего болтаться с девками по ночам, — «гуманоид» показал кривые желтые клыки.

— Приступим к наказанию, — Стасик поднял автомат. — Расстрелять в назидание другим мохнатым гадам. Пусть знают, как связываться с настоящими парнями и девчонками.

— Я за, — сказала Марина.

— Пошли к камню. На колени, гады!

— Стреляй, Стас! — заорала Марина. — Убить гадов за чуть не поруганную девичью честь и за поруганную тоже.

— Стреляйте, — людоед ухмыльнулся. — Посмотрим, как у вас получится.

Стасик прицелился и нажал курок.

— Патронов нет, давно кончились, а у них они есть, — людоед махнул головой на бредущие волосатые фигуры. — Развязывай скорее!

— И у нас ещё остались, — Шпарин вытащил из-за ремня пистолет.

— Щёлк, щёлк, — сказала Марина. — В обойме был один патрон, я проверяла. Остальные Стас потратил на лося.

— Где винтовка?

— Твари утащили в вертолёт. А поганка с собой прихватила. Не с кем теперь беседовать на актуальные темы. Отбеседовался.

— На куски порублю-ю! — заорал Стасик и с тесаком наголо кинулся к людоеду.

— Погоди, — Шпарин опустил пистолет и поднес бинокль к глазам. — Ха!.. Это не его дружки. Точно — мы в стране «обезьян». И это совсем другие «гуманоиды». Совсем шерстяные. Эти будут покруче. Просто звери какие-то. Ужасные, размалёванные рожи. Удочек я у них не наблюдаю. Наблюдаю луки и копья… И тесаки подлиннее. Они по ваши души! — уверенно воскликнул Шпарин. — Так, что если кто попался, так это ты, мохнорылый. Вы тут наверно когда-то хорошо проредили ряды «других гуманоидов».

— Тебе тоже не уйти.

— Я уплыву. А ты нет и твои обезьяны тоже. Скоро на берегу весело затрещит костёр и зашипят ваши шкуры.

Шпарин с сожалением посмотрел на рубашку и ватник на «обезьянах» и снял с «обезьян» зелёные шапочки. Одну одел на голову Стасика, другую бросил Марине.

— Надо дать выход гневу.

Шпарин оглушил «обезьян», снял наручники, собрал разбросанные вещи из сумочки Карины, повесил сумочку на шею и забросил в озеро оружие.

— Думаешь вернётся? — Марина изучала вывернутую наизнанку шапочку.

— Я бы их прирезал. Вы, дядя Миша, гуманный.

— Ими скоро займутся. Пошли топиться, мальчики и девочки, — позвал Шпарин, первым входя в воду. — Поторапливайтесь!

— Шпарин! Хватит, есть же предел дурацким шуткам.

— Нету, — Шпарин всмотрелся в прозрачную воду. — Нету предела, ни моим дурацким шуткам, ни чудесам в вашем замечательном мире, потому… потому, что это всё-таки акулы. Плывет, здоровая, метра два, если ухватит, мало не покажется. Будем надеяться, что она не голодна.

Они шли гуськом по колено в воде, держа наготове тесаки «гуманоидов», стремясь быстрее скрыться из вида новых «гуманоидов» и оказаться под прикрытием скал, нависающих над пляжем.

— Стасик, иди вперед, — сказала Марина. — Нечего пялиться…

— На «паспорт», — обгоняя девушку, хихикнул Стасик. — И на кое-что ещё.

— Стасик, не оглядывайся, — сказал Шпарин. — Это зрелище детям до шестнадцати.

— Мне восемнадцать!

— «Гуманоиды» готовятся к трапезе.

— Костры уже горят.

— У них сегодня праздник.

— Штук десять сгрудились на берегу.

Стало глубже. Вода дошла до пояса. Полетели стрелы.

— Не достанут! Мы уже далеко.

— Тащат лодки.

— Жаль, что мы их не нашли.

— Три лодки. Они близко.

— Это каноэ. В каждом по три «обезьяны».

— Разнылись! — Стасик махнул тесаком. — Распустили нюни! Не ожидал! Дядя Миша, примем бой!

— Помолчи, — Шпарин прислушался. — Не бурли. Знакомый звук.

Красный вертолёт пролетел над пляжем, сделал круг и пошёл к ним.

— Вернулась! — обрадовался Стасик.

— Вспомнила о сильных мотивациях, — съязвила Марина.

— Скоро узнаем, — сказал Шпарин. — О чём она вспомнила.

Вертолёт проскочил над лодками. Раздались выстрелы. «Гуманоиды» попрыгали из каноэ и бросились к берегу. Вертолёт, вспенивая поверхность озера, завис над беглецами.

— Вот и я, ребята! — опуская лестницу, крикнула Карина. — Купаетесь? А весь берег в людоедах.

— Тебе конец! — хватая лестницу, сказала Марина. — Отдышусь и тебе конец.

— Шутки шутит, — сказал Стасик. — Стерва.

Шпарин забирался последним. Подталкивая Стасика и цепляясь за нижнюю ступеньку верёвочной лестницы, увидел слабый след на воде идущий к вертолёту.

— Крокоди-ил!!.. — крикнул Стасик.

Крокодил пустил пузыри, высунул морду из воды и открыл пасть.

— Гена! — сказал крокодилу Шпарин. — Не вздумай. В озере полным-полно другой еды.

Крокодил захлопнул челюсти погрузился в глубину.

— Почему Гена? — ошарашено спросил Стасик в вертолете.

Шпарин уселся на красный коврик. Под ним тут же образовалась лужица.

— Ассоциации с далеким детством. В моём детстве мы смотрели замечательные, полные лирики, различные мульт и кинофильмы. А что показывают вам, Стас?

— Всякую хрень! Зомби, вампиры, привидения, уроды, маньяки, пиво, секс, полицаи, убийцы, дебилы… — стучал зубами мальчишка. — Знаете, какие у него были зубы?

— У кого? — спросила Марина.

— У него, — Шпарин кивнул на пол вертолета. — У того кто был внизу.

— Представляю, — девушка похлопала Шпарина по мокрой щеке. — И когда вы их успели рассмотреть?

* * *

Несколько минут спасенные приходили в себя, молчали и смотрели на Карину.

— За сумочку и шапочку спасибо, — нарушила молчание Карина. — Так и будете мне глазки строить? Куда летим?

— Куда глаза глядят, наобум, — безразлично ответил Шпарин. — Будем рыскать в воздушном пространстве, пока опять куда-нибудь не вляпаемся. Можешь для разнообразия сделать мёртвую петлю.

— Запросто, — сказала Карина. — Можно попробовать.

— Давай. Пробуй. Крутанемся.

— Опять начинаете? — раздражённо произнесла Марина.

Стасик подполз к люку и лег на живот.

— Остров под нами, — доложил мальчишка.

— Туда летим, — Шпарин показал на песчаный островок, увиденный Стасиком. — Во-он туда… Надо перевести дух, обсудить твоё поведение и решить, что делать дальше.

— Откуда у тебя пистолет? — подозрительно спросила Марина.

— Запасной. Я про него забыла. Курточку свою забрала-а!

— Не удивительно, — одевая курточку, сказала Марина. — Столько пить. Ещё орёт. Расческу дай!

Вертолёт сел на песчаный вытянутый островок, поросший камышом.

— Ключи и пистолет! — Шпарин протянул руку. — Суд будет скорый и справедливый.

— Су-у-д? — протянула Карина. — Вы что, ребята?

— А как ты хотела? Должны быть причины из-за которых ты бросила товарищей по несчастью и вернулась. Они должны быть очень весомыми. От этого зависит твоя судьба. Мы хотим их узнать и решить, что с тобой делать.

— Да, несчастные товарищи очень хотят их узнать. Предательница!

— Кто предательница? — тихо произнесла Карина. — Сдурела?

— Ты! — сказала Марина, расчесывая мокрые волосы. — Нет тебе пощады. Предателей расстреливают.

— Утопим, как она меня хотела утопить! — ожесточенно сказал Стасики и, немного подумав, добавил: — Но это не очень гуманно, человек всё-таки…

— Гуманист сопливый! — сказала Марина.

— Стас! Ты стал похож на наших дружелюбных «гуманоидов». Я понимаю, испытания тебя напрягли…

Карина обвела взглядом суровые лица несчастных товарищей.

— Только попробуйте! — негодующе сказала девушка, покачивая пистолетом.

— Оставим на островке, пусть посидит, подумает, может что-нибудь и поймет… И умрет от голода, — нерешительно произнес Стасик.

— Не успеет, приплывут «звери» и сьедят, — сказала Марина.

— Мы переборщили, — решительно сказал Шпарин. — Озверели. Людоеды доконали нас. Как её можно оставить? Она нас в самом деле спасла, причём два раза.

— Давайте простим, раз вернулась? — предложил Стасик. — В самом деле, чего это мы? Разошлись.

— Выметайтесь из вертолёта! — Карина побагровела. — Неблагодарные. Я летала на рекогносцировку. Вы меня бы не отпустили, скажи я об этом. И её бы не отпустили. Не отпустили, Михаил Иванович?

— Ни за что! — согласился Шпарин. — Я женщинам больше не верю. Вы обманываете.

— Как и ты, Миша! — сказала Марина.

— Мы это уже обсуждали. У нас разные подходы и видение этой животрепещущей проблеме. Но некоторым женщинам после некоторых событий в своей жизни, я начинаю доверять и, как показала сегодня жизнь, оказался прав на стодевятнадцать процентов.

— Почему на столько? — удивился Стасик.

— Она же вернулась? Это сто процентов.

— А девятнадцать?

— Лет ей сколько?

— Странно вы, дядь Миш считаете, а может и нестранно. Но Каринке я больше не верю.

— Он тебя полностью подчинил, — Марина осмотрела расческу и вытащила двумя пальчиками волос. — Скоро полысею от ваших ужасов… Разговариваешь, как он, ведешь себя, как он. Бинокль на шею нацепил.

— А тебе что? Дяде Мише я как раз и верю.

Шпарин хлопнул в ладоши.

— Карина Федоровна! Дважды спасенные несчастные товарищи приносят глубокие извинения и просят прощения за… за…

— … агрессивное поведение, — подсказал Стасик.

— И подумаем вот над чем! — сказал Шпарин. — Хорошо бы понять, кто куда попал? Карина со Стасиком к нам, или нас с Мариной занесло к вам попутным оранжевым ветерком.

— И меня может быть много? — испугался мальчишка.

— Придется с этим смириться, мой юный друг, — сказал Шпарин.

— И что? — Марина растопырила пальцы, рассматривая остатки маникюра на ногтях.

— Обсудим это, — Шпарин напряженно улыбнулся. — Вы обе из Конфедераций, но теперь понятно — из разных. Они живут похоже, но не под копирку.

— Ту-ту-ту, — Марина наклонилась и потёрла облезший педикюр на пальцах ног. — Я, например, знаю, откуда я.

— Я тоже, — сказала Карина. — У вас отлично получается устраивать непрятности, Михал Иваныч. Завели нас сюда, теперь вызволяйте.

— Я завел?

— А кто?

— Да уж, — сказал Шпарин. — Валите теперь на меня всех собак.

— Вертолёт летит, — сказал Стасик. — Вон он.

— Дай сюда, — Шпарин забрал у мальчишки бинокль. — В самом деле — чёрный вертолет.

— Интересно кто в нем? Давайте узнаем. У Каринки в «железяке» должна быть ракетница! — заволновался Стасик и получил от хозяйки «железяки» затрещину.

— Правильно, — поддержала Марина и сама приложилась к затылку мальчишки. — Нечего оскорблять винтокрылую технику.

— Полетели к тому вертолёту. Он всё ещё кружит над озером.

— Зачем? — спросили девушки в один голос.

— Дорогу спросить! — надменно сказал Шпарин. — Умницы… Узнаем кто в нём и узнаем, как обстоят дела у них. И горю нетерпением порадовать, возьмите коленки в руки, чтобы не тряслись и не стучали друг о друга, они у вас худые и острые. Вполне возможно — кто-то из вас не вернется домой никогда, слышите, никогда, придется привыкать к новой действительности, но не расстраивайтесь — я же привык.

— Знаешь что, Мишутка, — Марина поджала губы. — А не пойти ли тебе с твоей радостью куда-нибудь в другое место?

— Вот именно, Михаил Иванович, — Карина надула губы. — Затравили совсем.

— А нам плева-а-ать! — Стасик бешено завращал глазами. — Мы граждане мира!.. Да, дядя Миш?!

— Да, Стасик, да! Пусть нам всем всегда будет хорошо вместе. Одна большая дружная компания с исключительно приятной заботой друг о друге.

Чёрный вёртолет летел едва не касаясь воды, держал курс прямо на них.

— Они там оф-фигели? — с придыханием произнёс Стасик.

Шпарин всмотрелся в кабину.

— Он не собирается садиться!.. Падай! — Шпарин повалил мальчишку на песок. Вертолёт пронесся над ними, захрустел брюхом по камышам, воткнулся, подняв тучу песка и пыли, с лязгом и грохотом в ближайшую песчаную дюну, перевернулся и лёг на бок. Хвост отломился и уполз, вращая маленьким винтом, за гребень дюны. Ротор крутился с бешеной скоростью, вертолёт, лежа на боку трясся, дрожал, и вдруг заревел, как большое диковинное подыхающее животное.

— Ух! — Стасик проводил взглядом с воем летящие в озеро лопасти. — Были на волос от страшной гибели.

Чёрное металлическое «животное», издав в последний раз ревущие звуки, выпустив клуб грязно-серого дыма, умерло.

— Куда подевался пилот? Может ему стало плохо? Потерял сознание? — озадаченно произнёс мальчишка.

— Посидите в вертолете, девчонки, — сказал Шпарин. — А мы со Стасом посмотрим, кому там плохо.

Раздвигая камыши, они пошли к чёрному вертолёту. Над помятым корпусом вился сизый дымок.

— Михал Иваныч… Я вам кое-что скажу… Эта Каринка совсем не моя Каринка… — запинаясь, сказал Стасик. — И не та Каринка, которая нас нас бросила.

— Объясни.

— У этой Каринки в ушах нет сережек. А моя носила.

— Может, сняла?

— До этого ли ей было? А на ноге вашей Маринки больше нет синяка. На коленке. Чудеса.

— Я уже привык к чудесам, — сказал Шпарин, забираясь внутрь вертолета.

Два мёртвых мужчины в масках лежали среди груды мешков из зёленого брезента.

В кабине, в кресле, удерживаемый ремнями, прижимая руки к груди, хрипел пилот. Через секунду у него изо рта хлынула кровь, пилот выгнулся и затих. Шпарин пощупал пульс, вернулся в салон и поднял продырявленный плоский мешок.

— «Главное Казначейство. Соединенное Губернаторство».

— Тут оружие, — мальчишка вытянул из-под мертвеца карабин. — Винтовка! — Стасик бросил карабин и стал отдирать пломбы и открывать мешки. — Денежки! Де-неж-ж-ки… Мы богачи!

— Валюта, — делая то же самое, подтвердил Шпарин. — Гульдены, франки, марки, дублоны… Они ограбили Главное Казначейство. Но где? Тот мир не в еврозоне. Стасик, у тебя дома есть Главное Казначейство?

— Откуда ему знать, он ещё маленький, — послышался девичий голос.

Карина заглянула в вертолет.

— Ух, ты-ы! Трупики! Денежки!

— Сколько денежек! — Марина сунула в вертолёт голову в зёленой шапочке на макушке.

Девушки переглянулись, отошли, уселись на песок и оживленно зашептались.

— Носите мешки к нашей «железяке», — крикнул Шпарин, выбираясь из чрева вертолёта.

— Не будем. Мы обиделись, — сказала Карина. — И вертолёт не ваш!

— Я его конфисковал!

— Отобрал! — сказала Марина. — Международный бандит. А «убитому» вертолётику здорово досталось. Дырки по всему фюзеляжу. Будете таскать ворованное богатство пока сюда не приползет ваш любимый фиолетовый туман.

— Туман рыжий.

— Не важно. К тому же вам без нас не улететь.

— Никто из нас не умеет управлять «железякой», — раздосадовано произнес Шпарин.

— Долго будете просить, — сказала Марина. — И не допроситесь. Пусть нас всех сожрет фиолетовый туман.

— Никого не надо упрашивать! — воскликнул Стасик. — Я умею. Каринка меня учила, правда практики маловато.

— Отлично! — Шпарин хлопнул Стасика по плечу. — Ещё раз убедился — ты наш парень!.. И, кстати, насчет тумана…

Шпарин сорвал со Стасика бинокль.

— Ну и что там, насчет тумана?

— На месте, как вы и пожелали. На том берегу. «Гуманоидов» нет, костров нет, пляжа и скал нет. Туман от воды до неба. К тому же, у среза воды торчит пара крокодилов. Чем быстрее мы погрузимся…

— Тем быстрее нас сожрет туман, — хихикнула Марина. — Только ненормальный авантюрист мог такое придумать — выбрать деньги, вместо того чтобы быстрее смотаться.

— Куда?

— Куда-нибудь!

— Шансов мало, даже куда-нибудь, — сказал Шпарин, рассматривая туманный берег озера. — Рыжая гадость окружила нас со всех сторон. Ещё одна загадка, почему туман рыжий, а не как во всех известных мне фантастических романах и фильмах — белый, серый, серебристый, свинцовый? Нонсенс…

— Он такой же ненормальный, как и ты, — сказала Марина.

— Мы все ненормальные, — Шпарин бросил бинокль и уложил на плечи по мешку. — Все, если никому из нас не сидится дома, пусть и по разным причинам.

— Очень тонко подмечено, — сьехидничала Марина. — Надо поразмышлять, нет ли тут огромного филосовского смысла.

— Хоть бы помогли, шпионки юные! — крикнул Стасик. — Расселись!

— Мы юные и хрупкие, — сказала Карина. — Нам нельзя тяжести таскать, мы будущие матери.

— А лакать спиртное можно? Наркоту глотать?

Девушки сидели на песке у красного вертолёта, наблюдали за переносящими мешки Шпариным и мальчишкой и тихо переговаривались.

— А твоя Алина? Какая она? Брюнетка? С голубыми глазами?

— Моя блондинка. С шоколадными. Накажет теперь, врежет по первое число…

— Из-за чего?

— Из-за него! Нам запрещено крутить любовь с клиентами, это только начальству можно.

— Любовь? Ты в него втюрилась?

— Уже нет. Мне показалось.

— Не грусти, девочка, найдешь другую, — сказала Карина. — Поделимся. Работу бросим…

— Будем мемуары писать. А с этим пацаном у тебя что?..

— Тоже уже ничего, — Карина поморщилась. — Проболталась… Давай их грохнем! Мне нельзя с ним возвращаться. Сдаст папе! А твой надёжен? Я бы перестраховалась! Решай, девочка! Да?!

— Да! — сказала Марина, оглядывая зеленые мешки в проёме вертолётной двери. — Ну его к чёрту!

— Пора, они закончили!

— Сидят, фифы! — с негодованием сказал Стасик, проходя мимо девушек. — Что с трупами?

— Хоронить нет времени. Вертолёт станет могилой, наплывет дюна и занесет песком.

Шпарин, услышав жужжащий звук, поднял голову. Вертолётные лопасти набирали обороты, красная воздушная машина подрагивала, готовясь сорваться с места и взмыть в воздух. Марина, держа в руках винтовку, сидела на краю люка.

— Шпарин, зачем тебе ещё деньги? — девушка направила винтовку на Шпарина. — Ты награбил достаточно.

— Взбесилась?!

— Стоять! Я не шучу! — Марина передернула затвор и выстрелила в воздух. — Была рада знакомству. Отлично покувыркались. Встреча с тобой многому научила.

Девушка вызывающе усмехнулась.

— Все намного проще, чем у вас с Алиной. Игры в любовь закончились. Ты больше никому не нужен. Никому!