Слово к читателю

Потомству в пример

В октябре 1996 года исполняется 300 лет Российскому военно-морскому флоту. Его рождение связано с необходимостью возврата Россией ранее утраченных южных территорий, Черного и Азовского морей. Для решения этой задачи были предприняты Азовские походы 1695–1696 гг.

После первого похода, который из-за отсутствия флота закончился поражением русской армии, Петр I принимает меры по созданию морских судов. С их помощью в июле 1696 г. он захватывает турецкую крепость Азов, выходит в Азовское море, и тем самым приоткрывает окно в Европу.

Едва закончились торжества по случаю победы над турками, как царь приступает к строительству для морского флота более крупных и мощных судов. Особо широкий размах кораблестроение приобрело на воронежских и донских верфях. За 15 лет для Азовского флота было построено свыше 200 боевых судов. Среди них 46-пушечный корабль «Крепость», 50-пушечный «Безбоязнь», 52-пушечный «Отворенные врата» и самый быстроходный и маневренный 58-пушечный «государев» корабль «Гото-Предестинация».

На Азовском море, в Троицком на Таганроге, создается первая в России военно-морская база, подступы к которой со стороны суши охраняются укрепленными линиями на Миусском полуострове и Таганрогской крепостью. Одновременно реконструируется и усиливается крепость Азов.

В создание и укрепление Азовского флота огромный вклад внесли Петр I, первые его командующие адмиралы Ф. Я. Лефорт, Ф. А. Головин, Ф. М. Апраксин. С Азовским флотом петровского периода связана судьба молодого офицера Витуса Беринга, ставшего впоследствии знаменитым мореплавателем, открывателем Аляски и многочисленных островов между Азией и Северной Америкой.

В историю отечественного судостроения по праву вошли имена замечательных мастеров-корабелов: Федосея Скляева, Лукьяна Верещагина, Анисима Молярова, Гаврилы Меншикова, Осипа Щеки, построивших для Азовского флота десятки кораблей и судов.

Созданный на Азовском море флот, вновь построенная Таганрогская и реконструированная Азовская крепости явились надежным стражем южных пограничных рубежей, способствовали сохранению мира между Россией и Турцией.

Флот и флотилии моря Азовского на протяжении 300 лег формировались периодически и действовали около 40 лет. Их создание и действия связаны с наиболее важными событиями в истории нашего государства. Так, после 25 лет, когда на Азовском море по условиям Прутского договора, Российский флот отсутствовал, он был создан здесь в связи с русско-турецкой войной 1735–1739 гг. Руководство возрождаемой флотилией было возложено на контр-адмирала П. П. Бредаля, который в петровский период командовал одним из боевых кораблей Азовского флота.

Взаимодействуя с сухопутной Донской армией, которую возглавлял генерал-фельдмаршал П. П. Ласси, Азовская флотилия приняла участие в освобождении от турок Азова, Лютика, Таганрога, в переброске по морю к Крыму полков Донской армии, в ее снабжении продовольствием, фуражом, водой, снаряжением. На судах Азовской флотилии русские войска переправились через Генический пролив на Арабатскую Стрелку, а через Сиваш — на территорию Крыма.

Историю Азовского флота немыслимо представить без его участия в русско-турецкой войне 1768–1774 гг. Под руководством контр-адмирала А. Н. Сенявина в кратчайшие сроки были построены новые верфи на Дону, на которых сооружались корабли и суда для Азовской флотилии. Главной ее базой, как и в петровскую эпоху, стал Таганрог. С этим временем связано строительство низкосидящих, быстроходных и маневренных «новоизобретенных» кораблей. С мая 1771 г. Азовский флот возглавлял флагманский корабль «Хотин», названный этим именем в честь победы русских войск над турецкой крепостью Хотин.

В июле 1771 г. Азовская флотилия приняла участие в захвате русскими войсками турецких крепостей Еникале и Керчи, после чего российские корабли вышли в Черное море и обеспечивали защиту Крыма от турецкого флота. Наиболее ощутимый удар вражеским эскадрам нанесли отряды Азовской флотилии в 1773 и 1774 годах.

Решительные и смелые действия моряков-азовцев в борьбе с турецким флотом осуществлялись под руководством вице-адмирала А. Н. Сенявина, контр-адмиралов А. Ф. Баранова, В. Я. Чичагова, капитанов Я. Г. Кинсбергена, Я. Ф. Сухотина, Ф. Ф. Ушакова.

С Азовским флотом этого периода связаны имена вице-адмиралов Г. А. Спиридова и Ф. А. Клокачева, генерал-майора П. А. Касливцова, контр-адмирала В. П. Фондезина, лейтенанта Д. Н. Сенявина впоследствии выдающегося русского флотоводца.

Азовская флотилия, возглавляемая Ф. А. Клокачевым, стала основой Черноморского флота, рождение которого относится к маю 1783 г.

Корабли и суда для Азовского, а затем и Черноморского флотов строились как на донских верфях, так в Таганроге и на Рогожкинской верфи, вблизи Азова. Неоценимый вклад в азовское судостроение внесли командир Таганрогского порта капитан 2 ранга П. В. Пустошкин, таганрогский предприниматель Ф. К. Фурсов, корабельные мастера И. Д. Афанасьев и А. С. Катасонов.

Из кораблей, построенных в Таганроге и Рогожкино, особо отличились в сражениях с турецкими силами на Черном море 50-пушечные фрегаты «Царь Константин» и «Федор Стратилат».

С Азовской флотилией в указанные периоды связаны крупномасштабные гидрографические и картографические работы. Наиболее весомый вклад в изучение Нижнего Дона и Азовского моря внесли вице-адмирал К. И. Крюйс, А. Шхонбек, А. Бергман, контр-адмирал П. П. Бредаль, вице-адмирал A. H. Сенявин, капитан 1 ранга П. И. Пущин, младшие морские офицеры Д. Анненков, Г. Корякин, Г. Южаков.

Сотни моряков-азовцев проявили подлинное мужество к героизм при защите Отечества от иностранной интервенции в годы гражданской войны. Созданная в конце апреля 1918 г. небольшая Азовская флотилия вступила в решительную схватку с австро-германскими захватчиками. На ее судах в начале июня этого года на Миусский полуостров был переброшен 8-тысячный Красный десант для участия в разгроме немцев под Ростовом и Таганрогом и изгнания их с территории Донской области.

К сожалению, десант закончился трагедией. Свыше 6 тысяч его участников погибли в боях и в результате массового их расстрела немцами после пленения. Оставшихся в живых десантников флотилия доставила на ейский берег.

В Азовской флотилии периода гражданской войны приобретали опыт морского и воинского мастерства будущие флагманы ВМФ П. И. Смирнов, С. А. Хвицкий, И. К. Кожанов, И. Н. Кадацкий-Руднев.

Героические страницы военно-морской летописи страны пополнили моряки-азовцы в годы Великой Отечественной войны. Возглавляемая контр-адмиралом С. Г. Горшковым, Азовская флотилия бесстрашно защищала Приазовье и морские просторы в период наступления немецко-фашистских войск, вела ожесточенные бои за освобождение от врага Восточного и Северного Приазовья, Тамани и Крыма, дважды участвовала в самых крупных, Керченско-Феодосийской и Керченско-Эльтигенской, десантных операциях. В боях с гитлеровцами азовцы проявили массовый героизм и самоотверженность. Свыше двадцати из них были удостоены звания Героя Советского Союза. Среди награжденных командир бригады бронекатеров П. И. Державин, командир отряда особого назначения Ц. Л. Куников, старшина группы мотористов отряда тендеров Г. П. Буров, рулевой В. Г. Ус, штурман отряда бронекатеров Б. П. Бувин.

Ратный труд в победу над врагом вложили женщины-азовчанки. Наиболее известные из них: санинструктор, разведчица и снайпер 369-го батальона морской пехоты Екатерина Михайлова, старший военфельдшер морского госпиталя М. С. Виноградова, санинструктор и стрелок 144-го отдельного батальона морской пехоты Панна Козлова.

В Азовской флотилии периода Великой Отечественной войны прошли школу боевой закалки и воинского мастерства сотни морских офицеров. Гордостью ВМФ являются бывшие моряки-азовцы: адмирал Флота Советского Союза Главком ВМФ С. Г. Горшков, адмирал В. Е. Ямковой, вице-адмиралы Г. А. Холостяков и В. А. Лизарский, контр-адмиралы А. В. Загребин и С. Ф. Белоусов, капитаны 1 ранга А. В. Свердлов, К. И. Воробьев, Т. П. Перекрест и многие другие.

Несмотря на то, что Азовский флот был создан 300 лет назад и с него началась история Российского регулярного флота, история Азовского флота до сих пор в полном объеме в литературе не представлена.

Опираясь на разнообразные и многочисленные архивные и литературные источники, авторы данной книги А. И. Карпов и В. Г. Коган впервые дают наиболее полное и последовательное освещение разносторонней деятельности Азовского флота и флотилий за все время их существования. Положительно, что деятельность флота Азовского показана на общем историческом фоне, в тесной связи с боевыми действиями сухопутных войск.

Предлагаемая книга-летопись о мужестве и героизме многих тысяч русских солдат и моряков, донских и запорожских казаков, проявленных ими в многочисленных сражениях с иноземными завоевателями.

Положительной особенностью книги является и то, что в ней впервые дается обстоятельное описание съемочных, гидрографических и картографических работ, выполненных моряками-азовцами в период царствования Петра I, Анны Иоанновны и Екатерины ΙΙ.

Книга, рассчитанная на массового читателя, отличается простотой изложения, точностью и ясностью языка. Без сомнения, она сыграет положительную роль в героико-патриотическом воспитании нашей молодежи.

Академик В. Н. Тимошенко

От авторов

Исторической дате России — 300-летию основания военно-морского флота и Таганрога — посвящается.

Военно-морскому флоту страны, знаменитым российским мореплавателям и флотоводцам, славным подвигам русских военных моряков посвящено немало произведений историков, писателей, художников и поэтов. В военной литературе значительное место занимают работы, освещающие историю Азовского и Черноморского флотов. Наиболее полно представлены отдельные этапы истории Азовского флота и флотилий в капитальных трудах историков ВМФ С. И. Елагина и Ф. Ф. Веселаго, военных историков А. Висковатова и Г. Головизнина.

О боевой деятельности Азовского флота в различные периоды рассказывают в своих книгах и воспоминаниях адмиралы К. И. Крюйс, Д. Н. Сенявин, А. В. Немитц, нарком Н. Г. Кузнецов, командующие флотилиями И. Я. Герштейн, Е. С. Маркелов, адмирал С. Г. Горшков, начальник штаба АВФ периода Великой Отечественной войны А. В. Свердлов, вице-адмирал В. А. Лизарский, капитаны I ранга К. И. Воробьев, П. И. Державин, Т. П. Перекрест и др.

Многие страницы флоту и флотилиям Азовского моря, их создателям, флагманам, офицерам и матросам посвящены в журнале «Морской сборник», в книгах Г. А. Аммона, В. И. Ачкасова, А. В. Басова, И. А. Быховского, Б. И. Зверева, В. А. Золотарева, И. А. Козлова, а также в историко-краеведческих очерках П. П. Филевского, Л. А. Бодик, Я. Г. Гришкова, А. А. Пушкаренко, Л. Т. Тоценко, И. А. Лисаковского, М. И. Мамыш, М. И. Стенко и др.

Однако, несмотря на обилие литературы, в которой говорится об Азовском флоте и флотилиях, их история в полном объеме отсутствует.

Используя разнообразные литературные источники, многочисленные документы центральных и местных архивов и музеев, воспоминания участников сражений на Азовье в годы гражданской и Великой Отечественной войн, авторы данной книги представляют на суд читателей историю Азовского флота в систематизированном и наиболее полном объеме, начиная с его зарождения и кончая апрелем 1944 года, когда после разгрома немецко-фашистских захватчиков на Азовском море и в Крыму, АВФ была преобразована в Дунайскую военную флотилию.

В книге впервые дается обстоятельное описание гидрографических и картографических работ на Азовском море в петровский период и во второй половине XVIII столетия, описываются памятные места Азовского флота, приводятся биографические сведения о его командующих, адмиралах и других лицах командного состава. Одна из глав посвящена современному Таганрогу, его связям с военно-морским флотом страны.

Главы I, II, III, IV, V, VI и IX написаны таганрогским историком-краеведом А. Н. Карповым, главы VII и VIII — начальником военно-морской кафедры ТРТУ капитаном 2 ранга кандидатом технических наук, доцентом В. Г. Коганом.

Авторы выражают благодарность за активное участие в подготовке книги литературному редактору Е. Л. Монаховой, капитанам 2 ранга Е. Е. Барышеву и С. В. Величко, историку С. И. Серикову, старшему научному сотруднику Таганрогского историко-литературного и архитектурного музея-заповедника Л. М. Топтуновой, ведущим специалистам таганрогских предприятий А. П. Сергееву, В. Н. Федосову, В. И. Шабельному, инженеру ТРТУ Т. Н. Михеевой.

Древние греки и римляне

Азовское море, расположенное на юге Европейской части пашей страны, самое маленькое и мелководное в мире. Его окружность 1472 км, площадь — 3900 км2, наибольшая длина 360 км, ширина — 185 км, средняя глубина — 9 м, максимальная — 15.

Это слабосоленый водоем, соединяющийся Керченским проливом с Черным морем. Значительная его часть занята заливами, из которых наиболее крупные Таганрогский (5640 кв. км) на северо-востоке и Сивашский (2700 кв. км) на западе. Значительный интерес представляют собой лиманы Ахтанизовский, Бейсугский, Ейский, Миусский и др.

Достаточно разнообразны берега Азовского моря Холмистостью и четко выраженным обрывом характеризуется южный берег от Керченского пролива до мыса Казантип. В отдельных местах здесь встречаются даже утесистые мысы высотой в 50–80 метров. От Казантипа обрывистый берег сменяется наносной полосой, постепенно сходящейся с низменной Арабатской Стрелкой.

Северный берег и берега Таганрогского залива имеют довольно крутой уступ в 20–35 м высотой, сложенный, в основном, красно-бурыми глинами и лессовидными суглинками, легко разрушаемыми морскими волнами и оползневыми явлениями.

Наиболее низкий берег находится в юго-восточной части Азовского моря, где протянулась 100-километровая низменная Кубанская дельта с обширными камышово-тростниковыми плавнями, бесчисленными протоками и лиманами.

Азовский бассейн немыслимо представить без песчано-ракушечных кос, довольно далеко выходящих в море. Самая длинная коса, протянувшаяся на 110 км, — это Арабатская Стрелка. На северном берегу располагаются косы: Федотова, Обиточная, Бердянская, Белосарайская, Кривая, Беглицкая, на восточном — Ейская, Долгая, а на юге — Чушка. Из-за противочасового движения воды оконечности кос северного берега направлены на юго-запад.

Для грунта моря характерно наличие большого количества илистых отложений. Так, например, вся центральная территория бассейна занята вязким серым илом с примесью битой ракушки. Его мощность составляет во многих местах более 5 метров. Именно этим объясняется тот факт, что затонувшие суда, якоря и другие тяжелые предметы очень быстро засасываются в грунт.

Из множества рек, впадающих в Азовское море, самые крупные Дон и Кубань. Обе судоходные. По Дону и Волго-Донскому каналу осуществляется связь с Волгой, Белым, Балтийским и Каспийским морями.

Плавание по Азовскому морю вдали от берегов несложно, а вблизи — осложняется наличием различных опасностей и довольно частыми сгонно-нагонными колебаниями уровня воды, связанными в основном с ветрами восточного и западного направлений.

Небольшая глубина, хорошая прогреваемость и слабая соленость воды, наличие большого количества питательных веществ и огромных площадей для нереста сделали Азовское море самым богатым водоемом в мире.

Наиболее ранние сведения об Азовском море и плаваниях по нему относятся к глубокой древности. Еще задолго до появления здесь греков, сюда, вероятно, подходили финикийцы на своих больших гребных судах, изготовленных из кедра, со шпангоутами, килем и сплошной палубой, которые при попутном ветре могли ходить и под парусами. Гребцами были рабы.

Став рабовладельческим, финикийское общество нуждалось в притоке новых невольников, а это еще больше усиливало стремление плавать в заморские страны. В поисках рабов, золота, меди, олова и других цветных металлов финикийские полукупцы-полупираты вышли в Черное море и двумя путями — вдоль западных и восточных его берегов — добрались до Крымского полуострова и Азовского моря.

Вслед за финикийцами на берега Черного и Азовского морей проникли древние греки, первоначальные географические представления которых об этом районе были чрезвычайно ограниченными и носили зачастую фантастический характер. Неудивительно поэтому, что в поэме легендарного древнегреческого поэта Гомеру «Одиссея» (IX век до н. э.) об этих местах говорится следующее: «Там народ и город людей киммерийских, окутанные мглою и тучами; и никогда сияющее солнце не заглядывает к ним своими лучами, — ни тогда, когда восходит на звездное небо, ни тогда, когда с неба склонится назад к земле…».

О том, что Гомеру были известны области, расположенные к северу от Черного моря, говорит его упоминание, но уже в «Илиаде», о «дивных доителях кобылиц, млекоедах, бедных и справедливейших людях», т. е. о киммерийцах, населявших в го время азово-черноморские стели. Однако, несмотря на то, что герои «Одиссеи», по мнению многих исследователей, побывали на реке Фазис (Рион), входили в Балаклавскую бухту, находящуюся на юго-западе Крымского полуострова, и совершали плавание по Истру (Дунаю), Азовское море Гомеру не было известно.

Прошло более века после похода аргонавтов Гомера, прежде чем греческие мореплаватели вновь появились у северных и восточных берегов Черного моря, а затем и у берегов Азовского. В плаваниях по этим морям они использовали первоначально деревянные военные корабли, главным движителем которых были весла, а вспомогательным — паруса. Суда имели киль, фальшкиль, штевни и шпангоуты; для их постройки применялись дефицитные материалы: дуб, акация, сосна, бук. Обшивка корпуса крепилась деревянными штырями или бронзовыми гвоздями. Корпус ниже ватерлинии смолился или покрывался свинцовыми листами; Весь корпус красился и натирался жиром. В качестве балласта использовался песок. Для защиты от волн устанавливался холщовый фальшборт.

Гребные корабли античных государств различались но числу горизонтальных рядов весел: однорядные — монеры, двухрядные — диеры, трехрядные — триеры, четырехрядные — тетреры. Основную часть военного флота, с помощью которого шла греческая колонизация, составляли триеры. Если монера имела небольшие размеры, 12 пар весел и на низкой мачте прямоугольный парус, то триера была намного больше: длина 40–15 м. ширина — 5–6 м, осадка — до 3 м, водоизмещение — около 300 тони. На триере размешалось до 150 гребцов, 50 воинов и 12–16 матросов. Вооружение большинства кораблей состояло из метательных машин — баллист и катапульт, тарана и абордажных мостиков — «воронов». На борту, как правило, находились лучники и пращники.

В отличие от военных, торговые суда имели сплошную палубу и трюм. Их длина достигала 20–25 м, ширина — 7–8 м, грузоподъемность 800–1000 тонн. На них устанавливали 1–2 мачты. Главная мачта несла большой четырехугольный парус. Передняя мачта имела наклон в сторону носа, что позволяло судну плыть при боковых ветрах. На уровне палубы проходил мощный брус, на котором были постоянно закреплены 2 рулевых весла. Существовало несколько типов торговых судов, в том числе лемб, келет и керкур. Якоря всех древнегреческих судов были с каменным или свинцовым штоком и с деревянным веретеном.

Имея такие мощные корабли, древние греки по цени внутренних морей, как со ступени на ступень, уверенно поднимались к таинственному северу. По обе стороны Киммерийского Боспора (Керченского пролива), на берегах Восточного и Северного Приазовья они построили свои города-колонии: на месте нынешней Керчи — Пантикапей, на Таманском полуострове — Гермонассу и Фанагорию, недалеко от Бердянска — Кремны, древнейшее поселение — у Таганрога и в устье Дона — Танаис. Каждая греческая колония занимала, как правило, небольшую прибрежную территорию, на которой располагался укрепленный город-крепость с населением. Только Пантикапей, являвшийся с V века до н. э. центром Боспорского царства, охватывал большую территорию, куда входили Керченский и Таманский полуострова, часть Прикубанья и низовья Дона. Все эти города по своему облику напоминали города метрополии с их типичными рабовладельческими отношениями.

Возникнув на местах древних поселений местных народов, греческие города-колонии поддерживали с ними тесную связь. В обмен на изделия из золота, серебра, керамики, оружие, оливковое масло, вино и пряности греки вывозили на родину хлеб, скот, рыбу, кожу, пушнину, а также рабов, которые поставлялись сюда из скифских и других земель.

Захват греками Причерноморья и Приазовья, усиление их плаваний по Черному и Азовскому морям, что связано с расширением торговли, с одной стороны, способствовали накоплению знаний об этом крае, а с другой — приводили к необходимости его дальнейшего познания.

Первая попытка описания Черного и Азовского морей, нанесения их на карту принадлежит древнегреческому географу и картографу Гекатею Милетскому (546–480 гг. до н. э.). Понт Эвксинский (Черное море), по Гекатею, сильно вытянут на северо-запад. Меотийское озеро (Азовское море) очень большое, круглое и расположено на северо-восток от Черною моря. Слишком узким изображен Крымский полуостров. Рассматривая Понт как залив Средиземного моря, Гекатей определяет его окружность в 23 000 стадий, что близко к действительности.

Более полные и разнообразные сведения о Черном и Азовском морях сообщил в своей «Истории» знаменитый античный летописец Геродот (484–425 гг. до н. э.). Наибольшая длина Понта определена им в 11 100 стадий (1965 км), что почти в 2 раза больше фактической, а ширина — в 3300 стадий (584 км).

Для Азовского моря ошибка будет значительно больше, так как Геродот считал его немногим меньше Черного моря и называл Меотиду «матерью Понта».

Писатель дал обстоятельное описание климата Приазовья. «Вся осмотренная нами страна отличается столь суровым климатом, что в течение 8 месяцев здесь стоит нестерпимый холод, а пролитая в это время на землю вода не делает грязи… Замерзает море, весь Киммерийский Боспор, так что живущие по сю сторону рва (на Керченском полуострове — А. К.) скифы толпами переходят по льду и переезжают по нему в повозках на другой берег… Лошади легко переносят такую зиму, но мулы и ослы совсем не выносят».

Из рек, которые впадают в Азовское море, Геродот называет Лик (Обиточная), Герр (Молочная), Сиргис (Северный Донец), Оар (Сал) и Танаис (Дон). Последняя, по его утверждению, вытекает из большого озера.

Значительный интерес представляет собой описание Геродотом Скифской (Приазовской) равнины, которая «изобилует травою и хорошо орошена, но не имеет на 15 дней пути к северу… ни диких, ни садовых деревьев».

Вскоре после Геродота Скифию посетил знаменитый врач и путешественник древней Греции Гиппократ, живший с 460 по 377 гг. до н. э. В своем сочинении «О воздухе, водах и местностях» при характеристике Приазовья он основное внимание уделяет климату. По его словам, скифская вечная зима и короткое лето, всего в несколько дней, объясняются обнаженными и возвышенными, но не гористыми равнинами, поднимающимися к северу. Из-за сильных холодов животных здесь мало. В то же время Гиппократ утверждает, что Скифская пустыня «изобилует лугами, безлесна, в меру снабжена водой, ибо великие реки выносят воду из равнины». Очень ценно его указание на то, что Меотийское озеро является границей между Европой и Азией.

Весьма значительное место описанию Азовского моря и окружающих его районов отводится в произведениях древнегреческого философа Аристотеля (384–322 гг. до н. э.), Меотийское озеро рассматривается им как составная часть Понта. Он совершенно правильно отмечает существование течения из Меотиды в Понт, а из последнего — в Эгейское море. «Оно происходит, — пишет Аристотель, — вследствие множества рек, впадающих в эти моря, и незначительных глубин, которые увеличиваются по мере удаления от берегов».

Азовское море, именуемое им озером-болотом, мелководно и должно постепенно заполниться речным наносами. По ею утверждению, побережье моря за 60 лет поднялось настолько, что в него могут входить суда гораздо меньшей величины, чем раньше. Такую быстроту заноса писатель объясняет тем, что с так называемых Рипейских гор в Азовское море текут очень большие реки, лишь немногим уступающие Истру. Любопытно указание писателя на наличие в Скифии «горьких» (минеральных) источников.

Аристотель очень образно рассказывает о миграции рыбы в Понт и Меотиду, находя главную причину этого явления в обилии корма, теплых водах, в наличии больших площадей для нереста. Из морских животных он упоминает дельфинов, тюленей, а из сухопутных — тарандомов (сайгаков), волков, лис, зайцев, журавлей, дроф и др.

Отдельные сведения об Азовском море и его берегах встречаются в перипле Средиземного и Черного морей Скилакса Кариандского, объединяющего в своем лице целый ряд составителей VI–IV вв. до н. э. Сведения о Приазовье в нем ограничиваются лишь указаниями о размещении на азовских берегах городов Китеи, Нимфеи, Пантикапея, Мирмикия, Фанагории, Синдской гавани и Патуса сданными о расстоянии между Паптикапеем и устьем Меотиды. Указанные им, со слов Геродота, размеры Азовского моря, несмотря на явное преувеличение, значительно правильнее, чем у других авторов.

Природные особенности Приазовья нашли отражение в произведениях крупнейшего ученого древности Эратосфена (270–196 гг. до н. э.).

Труд его ценен прежде всего тем, что на карте, созданной им впервые на математической основе, контуры Черного и Азовского морей приобрели вид более соответствующий действительности. На ней точнее, чем на прежних картах, изображен Крымский полуостров, довольно верны соотношения размеров названных бассейнов.

Некоторые сведения об Азовском море и Приазовье сообщает во «Всеобщей истории» ученый и мореплаватель Полибий (201–120 гг. до н. э.). В ней приводится характеристика положения и размеров Азовского моря, описывается Керченский пролив. Окружность этого водоема определена им в 8000 стадий или 1416 км, а глубина — в 5–7 оргий (9–2 м), по чему и плавание уже невозможно для больших судов без лоцмана. По его данным глубина Боспора Киммерийского также незначительная, ширина 30, а длина 60 стадий.

Называя Азовское море Меотийским озером, Полибий, как и Геродот, считает, что оно питает Черное море. Это положение он обосновывает наличием большого избытка воды, который получается за счет впадения в море-озеро множества рек. Полибий совершенно правильно подметил, что вода в Меотиде намного преснее понтийской и что реки вносят в нее много взвешенных материалов. «Понт издревле и поныне, — утверждает писатель, — заносится илом, а со временем и Меотида, и он будут совершенно занесены, если, конечно, в этих местах останутся те же природные условия».

При описании Азовского моря и его берегов серьезной помехой для названных авторов был тот факт, что большинство из них, исключая Геродота и Гиппократа, не бывали в этих краях, следовательно, вынуждены были брать данные о них из написанных ранее книг, от путешественников, моряков и торговцев, часто принимая на веру вымышленные факты, допуская многочисленные ошибки и неточности.

Вместе с тем, дошедшие до наших дней произведения древних ученых и писателей, морские периплы и описания к ним, карты, (особенно карта Эратосфена) свидетельствуют о том, что древние греки неплохо знали азовский край.

В конце III века до н. э. положение греческих городов-колоний стало резко ухудшаться. С трудом сдерживая натиск кочевников-скифов и сарматов, наступавших с востока, они оказались бессильными против теснивших их с запада римлян, которые, разбив в I веке до н. э. Понтийское государство Митридата, захватили его крымские владения, присоединив к своей империи и греческие города-колонии.

Рим устанавливает тесные экономические связи не только с греко-римскими городами, расположенными на узкой прибрежной полосе, но и с глубинными районами.

Успешному продвижению римлян на Восток, на берега Черного и Азовского морей способствовало быстрое развитие на Аппенинском полуострове судостроения. Прототипами римских судов стали суда Греции и Карфагена. Основной причиной быстрого развития римского флота явились Пунические войны, имперская политика Римского государства. Военные корабли Рима, как и Греции, получали названия в зависимости от числа рядов весел: однорядные — униремы, двухрядные — биремы, трехрядные — триремы, четырехрядные — квадриремы и пятирядные — квинквиремы. Основную часть римского флота, который участвовал в колонизации Причерноморья и Приазовья, составляли, очевидно, либурны и триремы. Либурна имела около 30 метров длины, 5 метров ширины, 30 пар расположенных в 1–2 ряда весел и До 80 тонн грузоподъемности. Судно было скопировано римлянами с греческой триеры; основным нововведением был шарнирно-закрепленный абордажный мостик с тяжелым остроконечным грузом на конце для крепления с кораблем неприятеля и перехода на него.

Торговые суда римлян строились из пинии, обшивка крепилась на деревянных шипах. Подводная часть корпуса покрывалась шерстью, затем обкладывалась свинцовыми листами на медных гвоздях. Иногда суда имели несколько килей. На палубах устанавливались примитивные грузовые стрелы. Количество мачт — от одной до трех. Прямоугольные паруса крепились на двух реях.

Торговые суда, груженные пряностями, тканями, одеждой, амфорами с вином и маслом, преодолев Средиземное и Черное моря и, сделав остановку на берегах Керченского пролива, устремлялись затем к Танаису.

Уроженец г. Александрии, занимавший видное место в римской администрации, Аппиан около 160 г. н. э. написал «Историю Рима». В XII книге он описывает войны римлян с царем Понта Митридатом VI Эвпатором (132–63 гг. до и. э.).

По сообщению Аппиана, Митридат остаток лета 74 года и целую зиму заготовлял на побережье Понта лес, строил корабли, готовил оружие, чтобы продолжить борьбу против Рима. Одновременно силой оружия он пытался укрепить окраины своего государства. В боях в районе Керченского и Таманского полуостровов участвует множество бирем и триер. Всего же флот Митридата в это время насчитывал свыше 400 кораблей. Однако, несмотря на многочисленность, он был разбит в 72 году до н. э. римским флотом, во главе которого стоял легат Гай Валерий Триарий.

Военно-политический и экономический расцвет Римской империи, расширение ее торговли вызвали бурное развитие пауки, и в частности, географии, которая, опираясь в Теоретических вопросах на учение греков, носила у римлян более прикладной, практический характер, поэтому в этот период продолжало расти количество мореплавателей и путешественников, побывавших в разных странах.

В это время производится измерение расстояний между отдельными населенными пунктами, городами и портами. Создаются общие и дорожные карты, морские «объезды» или периплы, необходимые для военных, административных и торговых целей. Астрономическим путем проводится определение координат различных пунктов, в том числе в пределах Азово-Черноморского бассейна.

В начале нашего летоисчисления подробное и разностороннее описание Азовского моря и его побережий дал великий географ древности Страбон (63 г. до н. э. — 23 г. н. э.), который составил довольно точную характеристику Восточной и Западной частей Меотиды, впервые подметил сгонно-нагонные явления, сумел правильно определить соотношения расстояний от Киммерийского Боспора до реки Танаис вдоль восточного берега, с одной стороны, и вдоль западного и северного берегов — с другой, хотя фактические данные у него несколько преувеличены.

Страбон ясно представлял себе климат Приазовья, четко выделяя два периода — зимний и летний. Довольно обстоятельно описано им устье Танаиса, имеющее при впадении два русла, между которыми 60 стадий (11 км) расстояния. В ста стадиях от Танаиса он располагает в море остров Алопекию (Лисий), вокруг которого имеется несколько более мелких островов. На восточной стороне Меотиды Страбон размещает реки Большой и Малый Ромбиты, находящиеся друг от друга на расстоянии 800 стадий (142 км). Скорее всего это реки Кубань и Ея.

Заслуживает внимания его сообщение о наличии на Кавказе корабельного леса, а в Крыму — соли, а также известие о том, что в обмен на ткани, вино и другие товары его соотечественники вывозят из Скифии рабов, шкуры, меха, но главным образом, хлеб и рыбу.

Страбон лучше и точнее предыдущих писателей описал непосредственно Азовское море, его берега и реки. Так, окружность моря определена им в 9 тысяч стадий (1593 км), а путь от Киммерийского Боспора до устья Танаиса — в 2200 стадий, т. е. 390 километров. Расстояние от этого пролива до Танаиса вдоль восточного берега считается им в 3 раза меньше, чем вдоль западного и северного берегов. Длина Керченского пролива равняется 70 стадиям, ширина в самом узком месте — 20.

Недалеко от входа в Боспор ученый располагает Корокондомитское озеро (Таманский залив), а в северо-западной части Меотиды — озеро Сапре (Гнилое), соединенное с морем широким устьем. Окружность озера он приравнивает к 400 стадиям, уменьшив ее более чем в 3 раза. Однако другие данные Страбона о Гнилом озере поражают своей точностью. «Оно, — сообщает писатель, — очень болотисто и едва судоходно для сшитых (из кожи — А. К.) лодок, так как ветры открывают мели и затем снова их наполняют водой; в заливе этом есть три островка, а вдоль берега мели и немногие подводные камни».

Описывая столицу Боспорского государства Пантикапею, расположенную на месте нынешней Керчи, Страбон указывает, что она имела гавань и доки, приблизительно на 30 кораблей, а также склады для товаров, которые привозятся из стран Востока и Средиземноморья. Южнее Синдской области и Горгиппин (нынешней Анапы) побережье Понта, по указанию Страбона, гористое и лишенное большей частью гаваней. В этой части Кавказа живут народности, которые занимаются морским разбоем, для чего у них есть небольшие, узкие и легкие лодки вместимостью приблизительно до 25 человек, редко — до 30; у греков они называются «камарами» или «крытыми лодками». Снаряжая флотилии таких «камар» и нападая то на купеческие корабли, то на какую-нибудь страну или город, они господствуют на море. Иногда им помогают даже жители Боспора, предоставляй свои корабельные стоянки и рынок для сбыта добычи.

Краткую, но емкую характеристику этих судов дал римский историк Публий Корнелий Тацит (57–117 г. и. э.). «Варвары, — пишет он в своей выдающейся работе „Анналы“, — с удивительной быстротой понастроили кораблей и безнаказанно бороздят море. Корабли эти называются у них камары, борта их расположены близко друг к другу, а ниже бортов корпус расширяется; варвары не пользуются при постройке кораблей ни медными, ни железными скрепами; когда море бурно и волны высоки, поверх бортов накладывают доски, образующие что-то вроде крыши, и защищенные таким образом барки легко маневрируют. Грести на них можно в любую сторону, эти суда кончаются острым носом и спереди, и сзади, так что могут с полной безопасностью причаливать к берегу и одним, и другим концом». Небезынтересно, что прототипом для этих судов послужили либурнские галеры (либурны), составляющие значительную часть римского флота и принимавшие участие во многих походах по Черному морю.

Целый ряд сведений об Азовском море и Приазовье в Ι веке н. э. сообщают известный географ римского периода, выходец из южной Испании Помпоний Мела, римский ученый-натуралист Плиний Старший и древнегреческий писатель и историк Плутарх.

Однако после Страбона наиболее ценные сведения по описываемому району представил греко-римский астроном и географ Клавдий Птолемей (90–168 гг. н. э.), который оставил нам превосходные карты Европейской Сарматии, впервые привел наиболее полные данные о длительности самого продолжительного в Приазовье дня, определил географическое положение более 30 различных пунктов, расположенных вокруг Азовского моря. К числу весьма серьезных научных сведений Птолемея относится его указание на сближение Дона и Волги в районе нынешнего Волго-Донского канала, а также его утверждение, что Каспийское море является замкнутым бассейном. Такой взгляд на находящийся вблизи Азовского моря Каспийский бассейн не разделял во времена Эрастофена и Птолемея ни один видный древнегреческий и римский ученый.

Клавдий Птолемей, по существу, венчает изучение Азовского моря и его берегов в период Древнего Рима. После него, в связи с общим кризисом рабовладельческого строя, разгоревшейся ожесточенной борьбой внутри самой Римской империи, на ее окраинах и границах, в связи с резким упадком торговых отношении между Римом и Грецией, с одной стороны, и Азово-Черноморскими странами — с другой, интерес к последним резко падает.

С IV по VII вв. и. э. плавания и торговля через Азовское море почти не проводились, так как на Дону и в Приазовье не было оседлого населения, здесь жили, сменяя друг друга, только кочевые племена.

Сведения о Причерноморье и Приазовье в это время появляются чаще всего в работах компилятивного характера, не дающих по географии и истории этого района ничего нового.

Меотида в описаниях средневековых авторов

В период раннего средневековья, в связи с гибелью античной культуры и географической науки, сведения об Азовском море и окружающих его районах встречаются очень редко.

Вновь внимание этому краю стало отводиться в сочинениях арабских ученых и писателей, деятельность которых связана с практическими потребностями огромного арабского государства, ведущего обширные торгово-экономические и политические сняли с многими народами, в том числе и с народами, населявшими Азово-Черноморье и сопредельные с ним области.

Географические и другие сведения арабские писатели получали как у послов, купцов, моряков, бывавших здесь, так и из трудов древних греков и римлян, причем влияние последних было столь значительным, что арабам не удалось избежать многих их ошибок.

Среди арабских писателей особо выделяется Масуди, справедливо названный арабским Геродотом, деятельность которого относится к X веку. В своих произведениях Масуди значительное место отводит описанию Приазовья. Так, в «Книге сообщений и знании» он пишет, что существует «море Бонтус (Черное море — А. К.), которое соединяется с озером Майотис, (Азовское море — А. К.), имеющим длину 300 миль и ширину 100 миль. Озеро это находится на окраине населенной земли по направлению к северу, и часть его доходит до Северного полюса. Это море соединяется в нескольких местах с морем Бальуль Абваба (Каспием — А. К.) при посредстве канала и больших потоков воды. Это обстоятельство ввело в заблуждение некоторых авторов, описавших моря и обитаемую землю и соединивших вместе море Бонтус, озеро Майотис и море Хазарское».

Масуди указывает, что р. Танаис выходит из большого озера, расположенного на севере и образованного за счет многочисленных источников и рек, берущих начало в горах. По его данным, Танаис, имеющий длину 300 фарсангов (1680 км), «течет по возделанным местностям… проходит море Майотис и впадает в море Нитас (Черное море — АД.)». Наряду с указанными сведениями Масуди привел краткую характеристику климатических, почвенных условий и растительного мира Приазовья.

Из европейских писателей того времени наиболее подробную характеристику Азовского моря и Приазовья дал византийский император и писатель-географ Константин Багрянородный (905–959 гг.). Благодаря использованию огромного количества источников, в том числе материалов архивов, канцелярий, донесений послов, описаний путешественников и купцов, ему лучше других были известны Крым, Перекопский перешеек и Таманский полуостров, их размеры, дороги, реки и полезные ископаемые. Он сообщает о существовании в районе Геническа, Сиваша и Перекопа соляных озер, из которых в его время добывали соль. В своей работе «О фемах и о пародах» автор пишет: «За Боспором находится устье Меотийского озера, которое по величине называют морем. В него впадают многие великие реки: на севере оно имеет реку Днепр, по которой россы отправляются в Черную Болгарию, Козарию и Зихию. Самый же залив Меотиды достигает до Некропил, отстоящих от Днепра на 4 мили, и соединяется с ним там, где древние переплывали море каналом поперек Херсона (Крыма — А. К.). С восточной стороны Меотийское озеро принимает в себя многие реки, каковы Танаис, который идет от Саркела, и Харакуль (северный рукав Кубани — А. К.); кроме того, реки Вал, Бурлик, Хадыр и многие другие. Устье Меотиды, изливающееся в Понт, также называется Бурлик. Это устье простирается на 18 миль, и посередине его находится низменный остров Атех (Таманский полуостров — А. К.). От Таматархи (ныне ст. Таманская — А. К.) на расстоянии 18 или 20 миль есть река, именуемая Укрух (южный рукав Кубани — А. К.), которая отделяет Зихию от Таматархи. За этим городом имеются многочисленные источники, которые после питья производят сыпь во рту».

Во время царствования Багрянородного и позже воды Черного и Азовского морей бороздили военные и торговые суда: акатии, галеи, тариды, дромоны, усиеры, памфилы и селании. Среди них выделялись наиболее крупные — усиеры — двухпалубные торговые суда, оснащенные двумя мачтами с латинскими (косыми) парусами, и небольшие гребные суда галеи, которые использовались для посыльных и разведывательных целей, наряду с другими явились предшественниками галер. В этот тип судов византийцы внесли ряд усовершенствований, и частности, в конструкцию рангоута и бегучего такелажа. Для латинского паруса были изобретены косой рей и гафель.

Во второй половине Средневековья в связи с падением былой мощи Византии, резким сокращением ее торговли с восточно-европейскими народами ведущее место в Средиземном, затем Черном и Азовском морях занимают итальянские республики. Их проникновению в Северное Причерноморье и Приазовье не помешали даже монголо-татары, захватившие в середине XIII века юг Восточно-Европейской равнины.

На побережьях Черного и Азовского морей итальянцы построили множество портов-колоний, в том числе: Тану, Порто-Пизано, Палестру и др. Первое место принадлежало Тане, расположенной в устье Дона, через которую проходил главный мировой торговый путь, связывающий Ближний Восток и Средиземноморье с Золотой Ордой, Средней Азией, Индией и Китаем. Отсюда по Дону шел путь на Русь, с которой торговля осуществлялась также через порты Пизано и Палестру по малым водным путям.

Главенствующую роль в этой торговле играли венецианцы и генуэзцы, отличавшиеся исключительной предприимчивостью, смелостью и отвагой.

Основным судном итальянцев, которое использовалось ими как для военных, так и торговых целей, была галера. Ее прототипом являлась римская либурна и византийская палея. Галеры того времени имели длину 40–60 метров, ширину — 4–4,5, осадку до 2 метров, 16–22 однорядной пары весел и скорость 7 узлов (13 км/час).

Галеры строились с вытянутым острым носом, надстройкой в корме и тараном в носу, который с появлением артиллерии перестал быть основным оружием, стал делаться на уровне главной палубы и служить в качестве абордажного мостика для перехода на неприятельские суда и растяжки парусов. Экипаж, включая воинов, достигал 450 человек.

Помимо галер к берегам Азовского моря приходили также итальянские тариды и тартаны, которые, как правило, имели одну палубу и 2–3 мачты с косыми парусами.

Однако кроме хороших судов и опытных мореходов требовались самые основательные сведения о предметах торговли в районах колоний и степени безопасности в окружающей их местности. Такие сведения собирались консулами и регулярно посылались в метрополии из всех торговых пунктов Приазовья.

Для успешного мореплавания и торговли, несомненно, нужны были морские карты-путеводители, которые служили бы верными помощниками морякам в их странствиях, помогали бы им сравнительно легко ориентироваться близ берегов и в открытом море. «Такими руководствами, — как правильно указывает крупный картограф нашего времени К. Салищев, — явились компас и морские навигационные карты — портоланы. Последние обладали точностью, ранее неизвестной, им мореплаватель доверял свою жизнь, они постоянно проверялись на практике». Особенность этих карт состояла в том, что они содержали только очертания морских берегов, их выступов, впадин, островов, нижние течения рек, прибрежные населенные, пункты.

Самый ранний портолан, на котором изображено Азовское море, принадлежит генуэзцу Петру Весконте (1318 г.). Очертания моря на нем поражают своей сравнительной точностью. В море выступают косы, по берегам указаны населенные пункты, среди которых на левом берегу устья Дона — Тана, в районе Таганрога — Порто-Пизано, а в районе Мариуполя — Палестра.

В море впадают реки Дон и Копа (Кубань — А. К.). В устье Дона нанесен один, а в районе Должанской косы — два острова, а между Ейским заливом и Кубанью помещен еще одни. Западнее Пизаны расположен глубокий залив. Небольшим выступом изображена Арабатская Стрелка. Сивашский залив неглубоко вдается в сторону Каркинитского залива, который наоборот очень сильно углубляется в сторону Сиваша. Слишком широким показан Керченский пролив.

В пятнадцатом столетии вышла еще целая серия карт и портоланов. Их авторами были А. Бианко (1436 г.), Фра-Мауро (1459 г.), Беннказа (1474 г.), Фр. Берлингиери (1481 г.) и ряд других.

Особенностью периода XIII–XV вв. является то, что итальянцы, кроме карт, других письменных известий по географии Азово-Черноморья оставили очень мало. Однако довольно полные и разнообразные сведения об Азовском море и Приазовье имеются у венецианца Иософато Барбаро, который с 1436 по 1451 гг. прожил в Тане, «обозревая в течение этого времени все земли, к ней принадлежащие».

Ему хорошо известны многие населенные пункты побережий и реки Азовского моря. Метко подмечены форма и размеры Арабатской Стрелки. Крымский полуостров Барбаро именует Кафою, а Перекоп — Перешейком Цукала. На западном берегу Азовского моря он помещает Куманию, в трех днях пути на юг от Таны — страну Кремух, а к северу от моря — страну аланов. Последняя покрыта горами, реками, долинами, а также множеством искусственных курганов; В одном из них, расположенном в 60 милях от Таны, Барбаро предпринял поиски клада. В районе раскопок и в трех милях от Таны он указывает на ивовые леса, а в степях, примыкающих к Танаису и морю, — на изобилие диких лошадей, оленей, хамелеонов, больших стай птиц. Им названо 15 отдельных видов животных.

К 1517 г. относится появление «Трактата о двух Сарматиях» ректора Краковского университета Матвея Меховского. Собрав большое количество литературных и устных сведений о России, он обобщил их и дал обстоятельное описание ее природных, экономических и политических условий. Основное внимание в его книге уделяется характеристике территории древней Сарматии, которую он делит Танаисом на две части. Автор пишет, что «Танаис, который татары называют Доном, берет начало из княжества Рязанского… и сначала течет на север, потом поворачивает к югу и тремя устьями впадает в Меотидские болота или, вернее, образует их… Татары называют Дон святым, так как близ него они находят готовую пищу: плоды, мед и рыбу». Меховский утверждает, что Дон в 3 раза шире Тибра при его впадении в Тирренское море и вдвое шире Дуная около Будапешта, но в 3 раза уже Волги. По длине он такой же как Нил. Кубань короче Терека, но также впадает в Каспийское море. По данным автора «Трактата» среди Меотидских болот располагается Таврический остров (Крымский полуостров), имеющий 24 мили и длину и 15 миль в ширину.

Большая заслуга Матвея Меховского заключается в том, что он окончательно отверг древнюю выдумку о существовании Гиперборейских и Рифейских гор. Однако при описании Приазовья им допущено большое количество грубых ошибок и неточностей. Так, Волга у него впадает в Черное море, а Кубань — в Каспийское, Крымский полуостров — остров, да еще небольших размеров, намного завышена длина Дона.

Вместе с тем, характеристика физико-географических условий Приазовья, как и всей Сарматии, была настолько обстоятельно, что к ней неоднократно прибегали последующие западно-европейские писатели.

В начале шестнадцатого столетия в России дважды побывал немецкий барон Сигизмунд Герберштейн. Свои наблюдения и собранные обширные материалы он изложил в 1549 г. в объемистом труде «Записки о московитских делах». По богатству содержания и значительной достоверности эта книга занимает ведущее место среди сочинений о Московском государстве XVI века. Она является фактически первым сочинением, где географии России, в том числе и Азово-Черноморью, уделяется очень большое внимание.

«Танаис, — пишет Герберштейн, — на протяжении почти 23 немецких миль течет по местности, называющейся Донской. Здесь купцы, отправляющиеся в Азов, Кафу и Константинополь, грузят свои корабли, что по большей части бывает осенью, в дождливую пору года, ибо Танаис в том месте в другие времена года не настолько изобилует водой, чтобы быть в состоянии хорошо перевозить нагруженные корабли». Эта река, по указанию путешественника, начинается приблизительно в 8 милях к югу от Тулы, с незначительным уклоном к востоку, но не с Рифейских гор, а из огромного Иванова озера до 1500 верст в длину и ширину. От истоков Танаиса до его устья — около 800 миль. По данным Герберштейна, длина Азовского моря составляет 300 итальянских миль, а ширина Керченского пролива — 2 мили.

В 1546 г. Герберштейн издал карту России. При нанесении на нее южной части он более доверился Птолемею, чем современным данным.

После Герберштейна карты России были изданы еще рядом западно-европейских картографов. Лучшей из них является карта Исаака Массы, изданная в 1633 г. Оставив контуры Азовского моря такими же, как на картах некоторых своих предшественников, Масса внес для этого района много новых данных. Он показывает, например, реку Темерник, многочисленные острова, озера и ерики Аксайско-Донского займища. На море условными знаками показаны плывущие суда. Гнилое море имеет очень небольшие размеры, на северном и восточном побережьях Азовского моря показано значительное количество рек, берущих начало или протекающих среди лесов. Река Миус, начинаясь с небольшой возвышенности, почти все время течет параллельно северному берегу Таганрогского залива. С большой подробностью вычерчен бассейн Дона.

Последним западно-европейским путешественником, побывавшим в России в XVII в. и сообщающим о Приазовье географические сведения, является Иоанн Корб. В своем «Дневнике поездки в Московское государство в 1698 г.» он дает краткую характеристику Донского бассейна, описывает сгонно-нагонные явления в Таганрогском заливе и дельте Дона, объясняет причины их образования. «Все ветры четырех частей света, — пишет автор, — свирепствуют здесь, и как только какой-нибудь из них задует, тотчас поднимается опасная буря. Часто встречаются страшные столкновения двух; трех и иногда даже всех четырех ветров. Ежили бы в это время находился какой-либо корабль в, Меотиде, то, наверное, не избегнул бы кораблекрушения.

…Реки Дон и Кутерьма по глубине своей способны для судоходства больших военных кораблей, но как море иногда обмелевает и нет свободного сообщения с устьем рек, занимаемых огромной массой песка, то суда могут выходить в море, а также возвращаться оттуда только при западном ветре, увеличивающем глубину моря».

На имеющейся в его книге карте под названием «Часть р. Дона и Меотийского или Азовского моря» детально вычерчена дельта Дона, с многочисленными рукавами, ериками и островами, а также берега Таганрогского залива до меридиана Миусского лимана с показом рек, балок, оврагов, кос и обрывов.

Столь точная, хотя и краткая физико-географическая характеристика Северо-Восточного Приазовья и составление названной карты Корб мог осуществить при условии использования русских источников и, прежде всего, материалов Петровской экспедиции на Дон и Азовское море в 1696 году.

У истоков русского мореходства

Мореплавание славян началось свыше тысячи лет назад. Уже в VI–VII вв. они активно развивают мореходство на Черном и Азовском морях, что способствует установлению тесных торговых связей через Черное море с Византией, а через Азовское море и Дон — со странами Востока. Их выходу на морские просторы предшествовали плавания по озерам и рекам, которые являлись естественными путями сообщения внутри страны и, связывая население ее с отдаленными морями, способствовали развитию в народе мореходных качеств. В VIII в. по речным системам Волги и Дона были установлены постойные торговые связи с арабами, продолжавшиеся до середины X века. Первые письменные сведения о появлении русских на Черном и Азовском морях относятся к VIII — началу IX века, когда на огромных пространствах Восточной Европы формируется Древнерусское государство, в состав которого вошли также земли Северного Причерноморья. Постепенно русские осваивали и заселяли Приазовье, Восточный Крым и Тамань. Отсюда они настойчиво добивались свободного выхода на Волгу и Каспий.

Одним из первых военных выступлений русских, когда они доходили до Керченского пролива, был поход на Сурож (Судак), описанный в книге «Житие Стефана Сурожского», датируемой концом VIII или самым началом IX веков.

Наиболее ранним упоминанием о посещении Черного, Азовского и Каспийского морей является сообщение «Моравско-Паннонского жизнеописания» о путешествии в 861 году киевского епископа Константина (Кирилла) из Корсуни на Каспий. Во время этого путешествия он «въсед же корабль поутися ет Хазарьского на Меотское озеро и Каспийска врата Кавкажьских гор».

Первый русский морской поход из Днепра в Черное море к Византии историки помечают 860 годом. В 907 году киевский князь Олег помнился под Константинополем с флотилией из 2000 судов. Затем следует целый ряд морских войн на черноморском театре: в 941, 944, 967, 988 годах и, наконец, при Ярославле в 1043 году. В это время Черное море получило название Русского. Византийцы в начале десятого столетия старались нанимать на свою морскую службу русских.

В 935 году наши суда участвовали в походе на Италию. Через 11 лет шесть русских кораблей сражались у Крита. В 966 году русские моряки приняли участие в походе к Сицилии.

В середине Х века, в результате усиления могущества Древней Руси и успешного проведения целого ряда походов против Византии, русские становятся обладателями земель в Крыму и на Тамани. Отсюда, через Азовское море и Дон, они совершают многие походы на хазар. Особенно большое выступление против Хазарии было проведено в 955 году под предводительством князя Святослава. Нанеся сокрушительные удары по Хазарскому каганату, после которых тот уже не мог оправиться, и овладев хазарской крепостью Саркел (Белые Вежи), Святослав предпринял поход на Каспий и Северный Кавказ, закончившийся созданием на юго-восточном берегу Азовского моря Тмутараканского удельного княжества.

Небезынтересно, что русские люди часто подменяли Черноморский путь Азовским, в пользу чего говорят многие факты. Во-первых, хазары, печенеги и половцы были плохими мореплавателями, чего нельзя сказать о византийцах, опытных и сильных мореходах, плававших по Черному морю. Далее, восточные берега Крыма были более безопасны, чем южные и западные, так как первые были свободны, а вторые заняты подвластными Византии городами и племенами. Плывя вдоль Арабатской Стрелки на судах, русские могли одновременно проводить сухопутные, главным образом, конные войска по самой косе, перевозя их через воду в районе Геническа и Керченского пролива. Во время похода через Азовское море и Арабатскую Стрелку русские свободно могли покрывать недостаток в продуктах питания за счет рыбы. В случае, если в суровые зимы оба моря были неблагоприятны для плавания, они опять-таки могли проходить по Арабатской Стрелке, а у Геническа и Керчи — по льду. Наконец, и это наиболее главное, путь через Азовское море был более коротким и более удобным потому, что перетаскивать суда на водоразделе Кальмиус — Волчьи Воды и далее в Днепр было гораздо легче, чем через 70–80 километровые днепровские пороги против быстрого и бурного течения. По свидетельству византийского императора и писателя-географа Константина Багрянородного, существовало два пути, идущие из южных степей в Крым, Тамань и Кавказ. В них ясно видятся Крымская и Арабатская дороги, которыми пользовались и печенеги, и русские. Он же указывает на существование днепровского рукава, впадающего в Азовское море, под которым следует подразумевать малый водный путь, связывающий Азовье с Днепром через реки Кальмиус, Волчьи Воды и Самару.

Еще более определенным является указание константинопольского историка Льва Диакона на то, что князь Игорь в середине X века после поражения у южных берегов Черного моря с оставшимися десятью судами отплыл не к устью Днепра, а к берегам Керченского пролива. Отсюда, починив потрепанные бурей суда, он направил их на север, в устье Кальмиуса или Миуса, а затем по притокам Днепра — к самому Днепру и Киеву.

В пользу пути вдоль восточного побережья Крыма говорит и тот факт, что князь Глеб, меривший «в лето 6576 (1068 г.) индикта… море по льду Тмутараканя до Крчева (Керчи.) 10 000 и 1000 сажень», помимо всего прочего, подготавливал через Керченский пролив дорогу с вехами для прохода конницы, пришедшей с Руси по Арабатской Стрелке.

Тмутаракань, столица древнерусского княжества на Таманском полуострове в конце X — начале XII вв., была крупным политическим и культурным центром того времени, вторым по значению после Константинополя. Здесь сходились морские и степные торговые нуги. Русские купцы привозили сюда меха, зерно, кожи. С Востока шли через Тмутаракань в русские земли ткани и пряности, оружие, металлические и стеклянные изделия. Арабский географ Идриси (1100–1565 гг.) писал о Тмутаракани: «Город этот густо населен и весьма цветущ, в нем бывают ярмарки, на которые стекается народ из всех близких и дальних краев».

Приведенные факты свидетельствуют о том, что русские хорошо знали не только восточную часть Азовского моря, Таманский полуостров, кубанские равнины, донские степи и Дон, но и западную его часть вместе с Керченским полуостровом и Арабатской Стрелкой. Это же относится к северным берегам и их рекам.

То, что русские люди знали и использовали для своих целей западную часть Приазовья, подтверждается также сведениями встречающимися в «Повести временных лет». Автор «Повести» Нестор, рассказывая о многочисленных походах русских на хазар, половцев, в Византию, несколько раз упоминает Тмутаракань, реки Дон и Днепр, Кавказские горы и море Понта, которое называется им также Русским морем. В ней он приводит текст договора 945 года между русскими князьями и греческими царями с весьма любопытным пунктом, который гласит: «…если же застанут русские корсунцев в устье Днепра за ловлей рыбы, да не причинят им никакого зла. И да не имеют право русские зимовать в устье Днепра, в Белобережье и у Святого Елферья (остров Березань — А. К.), но с наступлением осени пусть отправляются домой».

Большой интерес представляют данные Нестора о походе в 1103 году Святополка и Владимира против половцев, когда «и пошли (они) на конях и в ладьях, и зашли ниже порогов, и стали в Быстрине у Хортичева острова. И сели на коней, а пешие, выйдя из ладей, шли полем четыре дня и пришли на Сутень», так как здесь определенно и ясно говорится о том, что русским была знакома область, лежащая между нижним Днепром и рекой Молочной, впадающей в Азовское морс, ибо слово «сутень» в переводе с половецкого означает «молочная» или река Молочные Воды.

Плавания по Азовскому морю и его рекам, а также торговые путешествия по южным степным дорогам осуществлялись не только во время хозяйничанья здесь половцев, но даже в самый тяжелый монгольский период, хотя, естественно, количество плаваний и поездок в это время здесь сократилось.

Помимо торговли с татарами и итальянцами, создавшими в Причерноморье и Приазовье порты-колонии, русские торговали при посредстве крымских городов с греками. Торговые путы проходили как через Черное море и Крым, так и через Азовское, Последнее обстоятельство позволило русским летописцам, начиная с 1319 года, именовать Азовское море Сурожским, названным так по имени крымского города Сурожа, откуда через Азовское море плыли на Русь греческие купцы, известные в России как «гости-сурожане».

К концу четырнадцатого столетия относится знаменитое путешествие русского митрополита Пимена, проходившее по Дону, Азовскому и Черному морям в Царьград, и известное в истории, как «Хождение Пимена по Дону в 1389 году». Путешествия, подобные хождению Пимена, в дальнейшем русские совершали неоднократно. Из Москвы они направлялись к Оке, отсюда волоком перетаскивали суда на Дон, спускались вниз к Азовскому морю и через Керченский пролив — к Сурожу и Константинополю.

В 70-х годах пятнадцатого столетия Черное и Азовское моря были захвачены Турцией, которая на месте итальянской Таны воздвигла грозную Азовскую крепость. В южно-русских степях стали рыскать турецкие янычары, татарские и ногайские всадники. Из года в год налетали они на русские и украинские города и села, уводя с собой в полон детей и взрослых, увозя награбленное добро. На их пути вставали смелые и мужественные, предприимчивые и отважные воины — запорожские и донские казаки, которые при активной поддержке российского правительства совершали ответные военные походы в Крым и Турцию, плавания по Азовскому и Черному морям, борясь за захваченные Турцией исконно русские земли, за рыболовные и солевые участки, за проложенные в древние времена речные и сухопутные дороги.

Несмотря на заграждения, которые ставились турками в устьях Дона и Керченском проливе, донцы легко обходили их, используя глухие ерики Дона, Миус, Кальмиус и другие реки. Так было в 1556, 1620, 1624, 1627 гг. и много позже. В донесениях казачьих старший того времени встречаются нередко такие записи: «…ездят де з Дону (казаки — А. К.) в Запорот через Миюс да на Мох» или «многие люди, что з Дону в Запорот и из Запорог на Дон ходят степью, не заимуя Донца, из Кальмиуса да на Мох, а Донца не лазят».

Нередко после похода на Турцию донские казаки возвращались домой не через Керченский пролив, где их поджидал враг, а днепровским путем. А запорожские казаки, наоборот, при необходимости возвращались из похода через Керченский пролив, Азовское море и реки Кальмиус или Миус.

Весной 1637 года донские казаки при поддержке запорожцев осадили Азов. После почти 2-месячной осады они взорвали часть укреплений, ворвались в крепость и в результате кровопролитных боев овладели ею. Вернуть крепость турки решили лишь через четыре года — после успешного завершения войны с Ираном. В начале июня 1641 года более чем 100-тысячное турецко-татарское войско, поддержанное мощным флотом, в котором насчитывалось от 300 до 400 кораблей и судов, блокировало крепость. К этому времени в ней находилось 5,5 тысяч человек, в том числе 800 женщин. Осажденные отвергли предложение турецкого султана о сдаче. Они отбили 24 приступа врага, совершали дерзкие вылазки из крепости, разрушали возведенные противником земляные укрепления и уничтожали его живую силу.

Стойкость и мужество казаков, большие потери вынудили турецкое командование снять осаду крепости. Отстояв Азов, казаки предложили русскому правительству взять его под свою власть. Но так как Россия в то время не была готова к войне, казакам было предписано оставить Азов. Разрушив его укрепления, летом 1642 года они ушли из города.

Во второй половине семнадцатого столетия усилилась борьба между Россией и Швецией за Прибалтику, Финляндию и господство на Балтийском море. В 1656 году началась русско-шведская война. Россия предприняла попытку возвратить земли на побережье Финского залива, захваченные шведами, отобрать у них Лифляндию и выход к Балтийскому морю.

В начале русские войска действовали успению. Ими было взято несколько крепостей на побережье Балтийского моря, осаждена Рига. 22 июля 1656 года произошел морской бой в устье Невы в районе о. Котлин, в результате которого русская гребная флотилия разбила отряд шведских кораблей, захватив 6-пушечную галеру с экипажем. Однако в 1657 году шведы укрепили свои войска и начали контрнаступление. Не имея поддержки с моря, русские стали отступать. Обстановка еще больше осложнилась в связи с возобновлением войны с Польшей. Россия вынуждена была заключить со Швецией Валиесарский договор 1658 года, а через три года — Кардисский, согласно которым все завоевания в войне Россией были утрачены.

Поражение русских войск в Прибалтике и закрытие шведами выхода в Балтийское море заставило русское правительство уделить больше внимания развитию торгового мореходства на Белом и Каспийском морях. Для охраны Судоходства на Каспийском море было решено создать военную флотилию. В ноябре 1667 года для нее был заложен, а в мае 1668 года спущен на воду первый русский военный корабль «Орел». Летом 1669 года двухпалубный трехмачтовый парусник и еще несколько судов прибыли в Астрахань.

В 1688 году Петром I началось строительство «потешного флота» на Переславском (Плещеево) озере. Летом 1692 года на воде находилось несколько десятков судов. Самым крупным был 30-пушечный фрегат «Марс». В августе этого года двадцатилетний царь устроил на озере совместные маневры Переславской флотилии и Бутырского полка.

Летом 1693 года строительство кораблей здесь прекратилось. Все корабельные мастера и плотники были переведены в Архангельск, на Соломбаевскую верфь, на которой 20 мая 1694 года состоялся спуск на воду первого торгового судна «Святой Павел». Вскоре Петр I отправил это судно под русским государственным флагом в Голландию с казенным товаром. Несколько большие, трехпалубные трехмачтовые суда, имевшие от 8 до 34 шестифунтовых орудий, спускались в Архангельск ежегодно.

По-прежнему неспокойно было на юге страны. С 1676 по 1681 годы шла русско-турецкая война, вызванная выступлениями Османской империи против Украины после ее воссоединения с Россией. В победе над Турцией, которая вынуждена была признать воссоединение Левобережной Украины с Россией, большое значение имели объединенные действия русских и украинских войск.

Через пять лет началась новая русско-турецкая война, продолжившая борьбу России против турецкой агрессии, в ходе которой русские войска совершили Крымские походы 1687 и 1689 годов, явившиеся первым крупным наступлением русской армии на Крым. И хотя они не обеспечили выхода России к Черному морю, но отвлекли силы турок и татар от союзников России — Австрии, Венеции, Речи Посполитой, оказав им существенную помощь.

Крымские походы, их неудачный исход явились своеобразном школой для Петра I при подготовке и проведении последующих боевых действий России против Турции.

Азовские походы

Итак, страна, окруженная морями, к концу семнадцатого столетия имела только один порт — Архангельск, через который могла осуществлять деловые и торговые контакты с другими странами. «Ни одна великая нация, — писал К. Маркс, — никогда не существовала и не могла существовать в таком отдаленном от моря положении, в каком первоначально находилось государство Петра Великого; никогда ни одна нация не мирилась с тем, чтобы ее морские побережья и устья рек были бы от нее оторваны; Россия не могла оставлять устья Невы, этого естественного выхода для продукции Северной России, в руках шведов, так же как устья Дона, Днепра, Буга и Керченского пролива в руках кочевых татарских разбойников».

В интересах политического и экономического развития Российского государства Петр I, в числе многих других мероприятий, предпринимает Азовские походы. С учетом международной обстановки и правильной оценки расстановки сил в Европе он решил в норную очередь продолжить войну за освобождение некогда принадлежащего древнерусскому государству побережья Азовского и Черного морей. Прорыв к морю было решено начать со взятия Азова, являющегося своеобразным ключом к Черному морю.

Первый Азовский поход состоялся в 1695 году. В русских войсках насчитывалось около 31 тысячи человек. Они состояли из стрельцов, солдат, полков «нового строя», поместной дворянской конницы. В походе участвовали первые регулярные полки — Семеновский, Преображенский, Бутырский и Лефортовский. На вооружении русской армии находились 170 гладкоствольных орудий, нарезные пищали, гранаты, мушкеты, бердыши и пики. Войска, разбитые на три группы, возглавлялись главнокомандующими А. М. Головиным, Ф. Я. Лефортом и П. И. Гордоном. Их решения подлежали утверждению Петром I. Для отвлечения внимания турок и крымских татар от Азова в низовья Днепра было направлено 120-тысячное войско под командованием Б. П. Шереметева.

Авангард русской армии под командованием П. И. Гордона выступил из Москвы к Азову в начале марта. Главные силы, возглавляемые А. М. Головиным и Ф. Я. Лефортом, выступили в поход почти через два месяца. Их путь пролегал по Москва-реке, Оке, Волге и Дону. На одном из стругов находился царь.

При продвижении на юг русские войска пополнились казачьими отрядами, в которых насчитывалось до 10 тысяч человек. 5 июля вся армия подошла к Азову и стала готовиться к его осаде. Вскоре к нему прибыло двадцать турецких галер с войсками. У русских не было военного флота, и они не могли блокировать город с моря.

Турецкие янычары совершали частые вылазки в расположение русских войск, подвижная конница татар нарушала доставку продовольствия и боеприпасов. Подвозу водным путем мешали башни-каланчи по обе стороны реки, деревянные сван и частокол между ними. Военный совет принял решение овладеть башнями. Для участия в операции вызвались 200 казаков-добровольцев. На рассвете 14 июля, переплыв Протоку и Широкий ерик, они решительно бросились на одну из башен и заняли ее. Из вражеских орудий казаки открыли огонь по второй каланче и вынудили ее гарнизон к бегству. В двух башнях ими было захвачено в качестве трофея свыше 20 пушек.

5 августа более четырех тысяч русских солдат предприняли штурм главной крепости, по были отбиты. Не принесла успеха и попытка казаков взять ее со стороны Дона. Через 50 дней осаждавшие вторично пошли на штурм крепости, по были вновь отбиты и понесли значительные потери. Не дали положительных результатов их попытки подкопать и взорвать стены крепости. А между тем подступила осень, приближались холода. Петр I решил снять осаду Азова и вернуться в Москву. 2 октября русские части покинули боевые позиции. В Каланчинских башнях и во вновь построенной Ново-Сергиевской крепости царь оставил 3-тысячный гарнизон под руководством воеводы А. Ржевского, приказав казакам в случае нужды оказывать ему помощь, а над неприятелем непрерывно чинить «воинские промыслы». Выполняя наказ Петра I, Войско Донское в начале января 1696 г. направило к Азову 2 тысячи казаков, а несколько позже — еще 400.

Причина провала первого Азовского похода в отсутствии единого командования, неопытности многих офицеров, плохой организации и слабой подготовке к осадным операциям, в не достаточной обученности и низкой дисциплине, особенно среди стрельцов. На боевых действиях русской армии отрицательно сказалось отсутствие военного флота. Азов был блокирован ею только со стороны суши, а со стороны моря турецкий флот свободно проходил к крепости, обеспечивая свой гарнизон бое припасами, продовольствием, свежими войсками.

Потерпев неудачу в первом Азовском походе, Петр I сразу же приступает к подготовке второго. Уже в конце ноября 1695 г. им был издан указ о создании Азовского военного флота. Намечалось построить 2 парусных судна, 4 брандера, не менее двух десятков военных галер, 1300 стругов, 500 лодок и 100 плотов. В декабре последовал второй царский указ о мобилизации 27 800 работных людей на «корабельное строение». Определили и главное место для строительства военных судов — старинный русский город Воронеж. В пользу этого выбора говорило многое: близость достаточного количества корабельного леса, железоделательных, канатных и парусиновых предприятий, выгодное географическое положение: он находился в 25 километрах от впадения реки Воронеж в Дон и в 1200 километрах от Азова. В этом районе было немало опытных плотников, конопатчиков, кузнецов, т. к. с давних пор на Дону и его реках строились речные суда, на которых шло снабжение казацких войск, уходили в дальние южные плавания купцы, осуществлялось рыболовство. До 1695 года только на небольшой судостроительной верфи в Воронеже было построено 578 судов разных типов длиной от 19 до 32 метров.

И вот сюда были согнаны тысячи работных людей, на плечи которых легла основная тяжесть постройки Азовского флота. Круглые сутки на берегах рек горели костры, с шумом валились на землю деревья-великаны, неустанно трудились лесорубы, плотники, кузнецы, канатчики. Сотни саней подвозили к Воронежу материалы, готовые части судов.

Здесь, на Воронежской верфи, были заложены и к весне 1696 г. построены 2 парусных корабля: галеасы «Апостол Петр» и «Апостол Павел», имевшие 36 метров в длину и 9 метров в ширину. На вооружении каждого из них имелось по 36 пушек.

Кипела работа в судостроительной мастерской, созданной в селе Преображенском под Москвой. Собранные сюда лучшие плотники России делали заготовки частей для галер, которых к февралю 1696 г. было изготовлено 22 комплекта и санным путем отправлено в Воронеж. Полный комплект на 23-ю галеру прибыл из Голландии.

К весне галеры были готовы к спуску на воду. Каждая из них имела 38 метров в длину, 6 метров в ширину и высоту от киля до палубы около 4 метров. Вооружение состояло из 3–6 пушек с двухфунтовыми ядрами. Экипаж отдельных галер достигал 170 человек. Галера — гребное судно с 30–38 парами весел могла развивать скорость до 15 километров в час. Этот тип корабля наиболее отвечал условиям предстоящих боевых действий: галеры имели небольшую осадку, хорошую маневренность и могли успешно использоваться в устьях и мелководье низовьев Дона и прибрежных водах Азовского моря.

В строительстве галер и других судов проявились талант, умение, сноровка и трудолюбие многих сотен мастеровых русских людей. Но среди них особо выделялись многоопытные и знающие плотники Осип Щека и Яким Иванов, вологодские и архангельские корабелы Андрей Ермолаев, Федот Рудаков, Максим Карпов, Ефим Григорьев, Иван Букин, Борис Матулин и др. Общее руководство строительными работами осуществлял стольник Г. С. Титов. Первый учитель Петра I морскому делу Франц Тиммерман, наблюдая за постройкой галер, занимался заготовкой железа, древесины, исполнял обязанности казначея. Организация судостроения возлагалась на военный приказ-разряд, во главе которого был назначен воевода Т. Н. Стрешнев.

Для постройки судов Петр I пригласил 50 иностранных мастеров. Среди них корабелы-венецианцы Иван Юрьев и Яков Теодоров, грек И. Федоров, голландцы К. Кок, Э. Бакар и др.

Помимо галеасов и галер на Воронежской верфи собрали 4 брандера, заготовки для которых также были сделаны в Преображенском. Такие боевые корабли загружались воспламеняющимися веществами и направлялись по течению или по ветру в расположение вражеских судов, где они взрывались, нанося противнику значительный урон. В Воронеже строились также дощаники — прототип нынешнего десантного судна. Имея длину около 15 метров, они размещали на своих бортах до 50 солдат. Тут же, на Воронежской верфи, собирали мелкие струги и лодки, детали для которых доставлялись из Брянска. Строительство стругов длиной 24–25 метров и шириной от 4 до 8 было поручено четырем уездам. Отдельные из них не только выполняли задание, но и перевыполняли его. Так, Сокольский уезд должен был поставить 350 судов, а поставил 130. Строились такие суда в Сокольске, Добром, Козлове.

В создании Донской флотилии активно участвовали Тула, Липецк, Тамбов, откуда в Воронеж поставлялись металл, якоря, парусина, тросы, крепеж и другие материалы.

С наступлением весны, как только реки очистились ото льда, все вновь построенные и собранные корабли и суда были спущены на воду. В состав их экипажей было зачислено около 6 тысяч и, в том числе 2 тысячи иностранных матросов. Экипажи галер состояли в основном из солдат Семеновского и Преображенского полков. Адмиралом флота был назначен Ф. Я. Лефорт.

К началу 2-го похода в состав Азовского флота вошли: 2 парусных корабля «Апостол Петр» и «Апостол Павел», 23 галеры, 4 брандера, около 1500 стругов, плотов, барок, морских и речных лодок.

Таким образом, благодаря самоотверженному труду русских людей, их высокому мастерству в центре России, за тысячу верст от моря, в исключительно короткий срок был создан «морской воинский караван» — первое соединение флота.

В этот же период шла ускоренная подготовка сухопутных войск. Для второго Азовского похода армия была увеличена до 55 тысяч человек: во главе ее был поставлен единый главнокомандующий — генералиссимус А. С. Шеин. В марте-апреле 1696 г. войска прибыли из Москвы в Воронеж, где было назначено сосредоточение основных сухопутных и морских сил, участвующих в походе.

Приняв в Воронеже 8 полков, осадную артиллерию, снаряды, продовольственные и другие грузы, 110 транспортных судов 23–25 апреля отправились к Азову. Часть армии ушла к нему по суше. С 3 по 25 мая вниз по Дону отбыли четыре отряда галер. Одним из них командовал капитан галеры «Принципиум» Петр Алексеев — царь Петр I. Он же фактически командовал всем флотом.

Поход по Дону был тяжелым и напряженным. Многие корабли были еще недостроены, поэтому в пути на них продолжались отделочные работы. Петр I требовал скорейшего прибытия к Азову: команды кораблей почти не отдыхали, суда шли и под веслами, и под парусами днем и ночью. Об огромном напряжении моряков повествуют скупые строки «Журнала о путешествии 1696 года»:

3 мая. «От города Воронежа пошли в путь свой при доброй погоде. В ночи часу в 3-м из-за погоды стали на якоре; был ветер велик».

10 мая. «В полночь прошли город Иловля, перед светом прошли городок Качалин».

11 мая. «Шли во дни и ночи парусом и греблею».

14 мая. «По утру во 2-м часу прошли городок Быстрец. День и ночь шли под парусом и греблей».

Во время похода царем были разработаны первые правила организации корабельной службы и ведения морского боя, объявленные в специальном «Указе по галерам», который требовал активных и решительных действий против неприятеля, строгой дисциплины на судах. Особо подчеркивалась важность взаимной выручки в бою. «Под всяким запрещением, — говорилось в указе, — должны друг друга не оставлять и всячески о том радеть…» Эта же мысль содержится в заключительных строках: «Если в бою кто товарища своего покинет, или не в своем месте пойдет, таково наказать смертью, разве законная причина к тому его привела».

На одиннадцатый день пути первый отряд галер подошел к Черкасску (ныне ст. Старочеркасская), куда накануне прибыл и авангард сухопутных войск. К этому времени русские войска пополнились 20 тысячами донских, запорожских и уральских казаков. Их возглавляли атаманы Флор Минаев, Яков Лизогуб, Андрей Головач.

Незадолго до прибытия первой группы галер возле Азова была проведена разведка неприятельских сил. Отряд донских казаков из 250 человек под руководством Леонтия Позднева, обнаружив в низовьях Дона два турецких корабля, решил атаковать их. Небольшие казацкие лодки стремительно двинулись к вражеским судам и сошлись с ними вплотную, но так как их борта оказались очень высокими, то казаки ничего не смогли сделать и вынуждены были отступить.

Узнав, что на взморье всего два неприятельских корабля, Петр I решил захватить их. Вечером 19 мая два пехотных полка под командованием генерала П. Гордона двинулись к Азову, а царь с частью войска и казаков на 9 галерах и 40 лодках отправился на взморье. Однако из-за мелководности Кутюрьмы вынужден был оставить галеры и двинуться к ее устью на лодках. Вскоре показались турецкие корабли, по их было не два, а тринадцать. Вступать с ними в схватку при своей малочисленности и отсутствии боевых кораблей Петр I не решился и вернулся на галеры, оставив у взморья часть казацких лодок. Ночью русские галеры возвратились в Ново-Сергиевск.

Между тем на взморье разыгрались совершенно неожиданные события. Оставшиеся казаки увидели, как часть янычар высадилась на лодки и ушла в сторону Азова, а другие стали нагружать на транспортные суда-тунбасы различные грузы. Загрузившись, тунбасы направились к Каланче. Когда они поравнялись с ее устьем, казаки смело бросились на турецкие суда, окружили их и большую часть захватили. Сопровождающий тунбасы конвой бежал на лодках к своим кораблям. Не разобравшись в ситуации, неприятельские суда снялись с якорей и ушли в море. Два из них не успели сняться. Один из судов захватили и сожгли нападавшие, а второй сожгли сами турки.

Такой оборот событий обрадовал царя. С радостью сообщал он о первой морской победе над турецким флотом в Москву. «У турок было захвачено, — писал он А. Виниусу 31 мая, — десять тунбасов, 300 бомбов великих пудов по пять, 500 копей, 5000 гранат, 86 бочек пороху, 26 человек языков и много всякого припасу — муки, пшена, уксусу ренского, бекмасу, масла деревянного, а больше сукон и рухляди многое число; и все, что к ним на жалованье и на сиденье прислано, все нашим в руки досталось».

Спустя неделю на взморье до Каланчинскому рукаву было выведено 22 галеры. Они заняли позицию поперек Таганрогского залива, преграждая путь в Кутюрьму, Бугурчу, Мокрую и Сухую Каланчу и в основное русло Дона. Одновременно с блокадой Азова с моря, он был блокирован со стороны суши. С каждым днем кольцо блокады вокруг крепости становилось все меньше и меньше. Русская артиллерия непрерывно обстреливала город, а 15 тысяч солдат ежедневно под вражеским огнем засыпали крепостной ров. В устье Дона были сооружены две береговые батареи, которые усиливали морскую блокаду. Для этой цели предназначались также форты на правом берегу Дона напротив Азова, в районе Ново-Сергиевска и на правом берегу Каланчи. В случае прорыва кораблей турецкого флота сквозь линию русских галер, их должны были встретить береговые батареи и не допустить к крепости.

Не прошло и месяца с момента отступления первой турецкой эскадры, как в море появилась вторая, состоящая из 7 линейных кораблей, 17 галер и множества мелких судов. На них находился 4-тысячный отряд турецких войск, предназначенный для пополнения азовского гарнизона.

Командующий турецкой эскадрой Турночи-паша, обнаружив русский флот, остановился на большом расстоянии от него. Несмотря на значительное превосходство в силах, турки не решались атаковать русскую флотилию, занимавшую выгодную позицию и опиравшуюся на береговые укрепления. Почти две недели прошли в обоюдном бездействии. Лишь 28 июня турецкий адмирал решил высадить на берег десантный отряд. Однако увидев, что русские галеры стали сниматься с якорей и идти навстречу его кораблям, Турночи-паша отступил и вскоре ушел обратно в Константинополь. Азов был полностью лишен подвозов и подкреплений, что сыграло важную роль в исходе осады. 15 июня главнокомандующий русскими войсками А. С. Шеин и сообщал в Москву: «Город Азов осажден накрепко, въезду и выезду в него и из него нет; сухие и водяные пути, море и устья донские все заперты судами морского каравана».

В нюне русское командование приняло план возведения у крепостных стен гигантского земляного вала, и каждое утро осажденные видели, как вырастала за ночь эта громадина. Систематически продолжала обстреливать крепость артиллерия. Особенно сильный огонь был сосредоточен по одному из угловых бастионов, который в результате многодневных бомбардировок был сильно поврежден. Используя это, атаманы Минаев и Лизогуб решили вести казаков на штурм. 17 июля около 2000 казаков, быстро взобравшись на вал, сбили турок и проникли внутрь крепости, едва не ворвавшись в цитадель. Туркам удалось отбить приступ. Не получив подкреплений, казаки вернулись на вал и засели в угловом бастионе.

На другой день был дан приказ об общем штурме. В полдень 18 июля, как только русские начали артиллерийскую подготовку, над турецкой крепостью взвился белый флаг: неприятель капитулировал. 21 июля пала крепость Лютик, прикрывавшая выход в море по Мертвому Донцу. Азов и гирла Дона стали русскими.

Морским судам быть

Взятие Азова ни в коей мере не решило вопроса о возвращении выходов к морям для свободной морской торговли, тем более, что Россия продолжала находиться в состоянии войны с Турцией. Необходимо было решить проблему овладения берегами Керченского пролива, находившегося под контролем Турции. Кроме того, предстояла трудная и упорная борьба с одной из сильнейших держав того времени — Швецией, господствовавшей на Севере Европы уже около 150 лет и с особым упорством противодействовавшей попыткам русских выйти на побережье Балтики.

Взятие Азова явилось лишь началом того большого плана Петра I, к осуществлению которого он приступил сразу же по возвращении в Москву. Для закрепления первых успехов необходимо было создать регулярный военно-морской флот. Этот вопрос он выносит на решение Боярской думы. Выступая перед боярами, Петр I заявил: «Понеже фортуна сквозь нас бежит, которая никогда так близко на юг не бывала: блажен, кто хватает ее за волосы. Посему приговорите, бояре: разоренный и выжженный Азов благоустроить вновь и населить войском немалым, да неподалеку оттуда, где заложена мною крепость Таганрог, сию крепость благоустроить и населить же… И еще потребно, — еще нам способнее морем воевать, нежели сухим путем, — построить караван в 40 али более того судов… Ничто же лучше мню быть ежели воевать морем, понеже зело близко есть и удобно многократ паче, нежели сухим путем. К нему же потребен есть флот».

После длительных горячих споров по настоянию Петра I Боярская дума 20 октября 1696 года приговорила: «Морским судам быть». Этот день принято считать датой основания русского регулярного военно-морского флота. Принятое Боярской думой решение гласило: «Корабли сделать со всей готовностью и с пушками, и с мелким ружьем, каким быть к войне». Предстоящее строительство требовало огромных средств. Только расходы на постройку одного большого корабля определялись в крупную по тому времени сумму — 10 тысяч рублей. К тому же для кораблей нужны были в большом количестве пушки, порох, боевое снаряжение, обмундирование для экипажей. Кроме этого требовались значительные расходы на постройку верфей, пристаней, освоение и расширение предприятий, обеспечивающих судостроение железом, тросами, парусиной, краской, смолой, паклей и т. п. Таких средств государство не имело. 4 ноября 1696 года, опять-таки по настоянию Петра I, Боярская дума принимает второе решение: о создании дворянских, монастырских и гостинных «кумпанств» (компаний), на которые возлагались задачи постройки и полного оснащения кораблей и судов.

Введение корабельной повинности было враждебно встречено со стороны многих землевладельцев и купцов, готовых откупиться от этой обязанности, а не обременять себя организацией кораблестроительных работ. Но Петр I жестко требовал выполнения этого решения и сурово наказывал виновных, лишал их земли и подвергал ссылке в отдаленные края.

К началу 1697 года было создано 52 «кумпанства». В течение года они должны были построить по одному кораблю и обеспечить его всем необходимым. Позднее задание увеличилось до 77 кораблей и срок их готовности был перенесен на конец 1698 года. Кроме больших кораблей намечалось построить также свыше 1500 стругов, лодок и плотов.

В январе 1697 года «кумпанствам» выделили в государственных рощах лесные участки, где они должны были заготовить и за свой счет доставить к месту постройки кораблей и судов необходимое количество леса, а только для одного корабля требовалось 1400–1500 дубовых и сосновых стволов.

Помимо Воронежа, строительство кораблей и судов началось в Брянске, Преображенском, Козлове, Добром, Сокольске, Ступине, Коротояне, Чертовицком и Чижове. В Воронеже, наряду с существующей верфью, ранней весной 1697 года выделили в центре города два участка для постройки больших кораблей и малых судов. Тут же началось строительство адмиралтейского двора, складов для хранения оружия, материалов и корабельных припасов, а также бараков и землянок тля работных людей и дома для царя.

С большим трудом шло комплектование строительных артелей. Особенно тяжело было с набором плотников. Только для постройки одного корабля требовалось свыше 60 плотников, 4 кузнеца, одни столяр, живописец, а также иноземные специалисты — мастер и два подмастерья.

Немалые трудности возникли при заготовке материалов. Для каждого судна требовалось более 20 тысяч железных гвоздей, 5 якорей, 1350 кусков парусиновых полотен, около 200 ружей и до 50 пушек.

Как ни было трудно, весной 1697 года кораблестроительные работы развернулись в полном объеме. Как и год назад, во время подготовки второго Азовского похода, в Воронеж и другие места судостроения стекались тысячи людей со всех сторон России; сюда же непрерывным потоком, шли материалы. Масштабы кораблестроения возрастали. Только на Воронежских верфях количество судов увеличилось вдвое. А ведь строились не гребные галеры с несколькими пушками на борту, а довольно большие для того времени двух- и трехмачтовые парусные корабли, вооруженные 25–40 орудиями каждый. Воронеж становился подлинной «колыбелью русского флота».

Наладив закладку судов, Петр I в составе большого посольства выехал за границу и 16 августа 1697 года прибыл в Голландию. Основная задача посольства заключалась в том, чтобы найти союзников в войне с Турцией и Швецией и получить заем, необходимый для ведения войны и создания военно-морского флота. Однако немаловажной целью было изучение зарубежного опыта в деле государственного устройства, реорганизации вооруженных сил, расширения внешних торговых и культурных связей.

Отправляясь на запад, Петр I взял с собой 30 волонтеров из числа давних соратников по «потешному флоту», сведущих в морском деле, и 69 молодых стольников, преимущественно из знатных боярских и дворянских родов, для обучения их кораблестроению и военно-морскому искусству.

На голландских верфях Петр I лично изучал правила постройки корабля — от закладки до спуска его на воду и получил звание «доброго корабельного мастера».

В начале 1698 года он отравился в Англию. Пробыв здесь 3 месяца, Петр I пришел к заключению, что способы английской постройки кораблей лучше голландских. Это послужило основанием для отстранения многих голландских мастеров от руководства строительством кораблей и приглашения большого числа английских специалистов.

Поездка Петра I в Западную Европу, завершившаяся в конце 1698 года, не полностью оправдала его надежды. Ему не удалось получить в Голландии и Англии займа. Эти крупные морские державы не хотели, чтобы Россия, считавшаяся великой сухопутной державой, обзавелась своим флотом и успешно конкурировала с ними на море.

В то же время поездка оказалась полезной, так как дала возможность Петру I и его сподвижникам глубоко изучить передовой опыт кораблестроения в наиболее развитых странах Западной Европы, подготовить значительную часы, отечественных морских специалистов, подобрать и пригласить на русскую службу около 600 иностранных специалистов-ученых, корабелов, порто-строителей, опытных судоводителей и моряков.

Вернувшись на Родину, Петр I сразу же отправляется в Воронеж. За полтора года здесь многое изменилось. Кругом кипела работа. Окруженные лесами, строились большие корабли. Повсеместно возвышались различные сооружения. Однако, критически оценивая увиденное, царь остался многим недоволен. На некоторых кораблях было слабое вооружение, плохая оснастка, допущены серьезные дефекты при постройке корпусов, доски из невыдержанного леса рассыхались. Но в письме, посланном в Москву, он писал: «Семь кораблей, которые строятся, не зело добрые, по голландскому образцу построены, однако к службе годны». Отмеченные недостатки и недочеты государь приказал устранить.

С приездом царя работы по строительству кораблей и судов значительно оживились. Официально занимая должность «адмиралтейской верфи баса» (мастера), Петр I активно включился в общее руководство строительством Азовского флота. Вместе с Федосеем Скляевым, одним из талантливых русских корабелов, он разработал таблицу типовых главных размерений для кораблей различных классов («добрых пропорций»). Царским указом строжайше запрещалось отступать от этой таблицы.

19 ноября 1698 года в торжественной обстановке Петр Ι заложил свой первый «государев» корабль — 58-пушечный «Гото-Предестинация», длиной 36 и шириной 9,5 метра. Из соображения национального престижа его строили русские корабелы Федосей Скляев и Лукьян Верещагин.

К весне 1699 года на Воронежской и других верфях были спущены десятки кораблей и судов. Среди них 62-пушечнын корабль «Скорпион» и 46 пушечный «Крепость» — в Паншине, бомбардирские «Гром», «Молдовия», «Громовая стрела» и «Миротворен» — в Чижовке, 52 пушечный «Отворенные врага», 50 пушечный «Безбоязнь» и 34-пушечный «Благое начало» — на Хопре, корабли-барколоны «Три рюмки», «Стул», «Весы», галеры «Периная тягота» и «Заячий бег» — в Воронеже и другие.

Строительство Азовского флота проходило в сложной военно-политической обстановке. Турецкое правительство стремилось вернуть себе Азов. В мае 1697 года турецкий флот, пользуясь отсутствием основных русских сил, попытался высадить десант в устье Дона. Находившийся здесь отряд донских казаков вышел на лодках навстречу неприятельским десантным судам и в завязавшемся бою потопил часть из них, а остальные обратил в бегство.

В июле этого года 27-тысячное войско крымских татар и ногайцев подошло к Азовской крепости и пыталось захватить ее. В обороне города участвовали части армии А. С. Шеина и казаки. Сражение продолжалось более 10 часов. Русские выиграли бой, а преследовавшие отступающего противника казаки причинили ему тяжкие потери.

Через год к Азову подошла большая турецкая эскадра, которая блокировала город с моря. Однако и на этот раз русский Азов устоял. В это же время крупные турецкие силы были направлены против русской армии к устью Днепра.

Между тем союзники России — Австрия, Венеция, Польша — при посредничестве Англии и Голландии начали сепаративные переговоры с Турцией о заключении мирного договора. Россию в эти переговоры не включили. Выразив протест австрийскому правительству за нарушение союзнических обязательств, Петр I добился включения своего представителя в мирный конгресс. После долгих проволочек, направленных против выдвинутых русскими требований, между Россией и Турцией было заключено временное перемирие на два года, в течение которых предполагалось выработать условия мирного договора. С этой целью русское правительство решило направить в Константинополь опытного дипломата Емельяна Украинцева, препроводив его туда морем на своем военном корабле.

Весной 1699 года русская эскадра в составе 10 кораблей, 11 галиотов и 13 бригантин отправилась к Азову. Переждав непогоду и дождавшись высокой воды, основная часть судов прибыла в Таганрог. Здесь под защитой мола их конопатили, смолили, исправляли оснастку, грузили балластом. Целыми днями висел в люльке за бортом Петр I. Посвистывая, стучал молотком по конопати. Иногда занимался креплением новой реи, подводил хитрое крепление кормовых шпангоутов. На других кораблях трудились корабельные мастера Федосей Скляев, Михаил Аладушкин, Лукьян Верещагин, Джон Дрен, Осин Най и другие.

14 августа 1699 года «морской караван», состоящий из 10 кораблей и двух галер, под командованием адмирала Ф. А. Головина снялся с якоря и направился в море. Начался первый морской поход русского флота. Во главе эскадры стал флагманский корабль «Скорпион», имевший 62 орудия и 253 члена экипажа, затем корабли «Благое начало» (капитан — вице-адмирал К. Крюйс), «Крепость» (капитан — П. Памбург) с послом Емельяном Украинцевым на борту, «Отворенные врата» (капитан — Петр Михайлов — Петр I).

За трое суток корабли миновали Азовское море и оказались вблизи Керчи. Пораженный неожиданностью, турецкий градоначальник Асан-паша сделал все, чтобы не пропустить в Константинополь посольскую «Крепость» и сопровождающие ее корабли.

Целую неделю продолжались напряженные переговоры. Наконец, Асан-паша согласился пропустить «Крепость» в сопровождении четырех своих судов. Караван русских кораблей вышел в обратный путь, а «Крепость» взяла курс на столицу Турции.

7 сентября 1699 года первый военный корабль России «Крепость» встал на якорь против султанского дворца. Вскоре начались переговоры, которые длились около года. Турецкое правительство, поддерживаемое западно-европейскими дипломатами, категорически отказывалось дать выход России к Черному морю. «Послы английский и голландский, — писал Е. Украинцев Петру I, — во всем держат крепко турскую сторону… Торговля английская и голландская корабельная в турском государстве исстари премногая и пребогатая, и что у тебя, государя, завелось морское корабельное строение и плавание под Азов и у Архангельского города, тому они завидуют и того ненавидят, чая себе от того в морской своей торговле великой помешки».

И все-таки 3 июля 1700 года посольским дьяком Емельяном Украинцевым в Константинополе был подписан с Турцией мирный договор, сроком на 30 лет, согласно которому за Россией оставались Азов, Таганрог, побережье Азовского моря и приазовская степь до Днепра.

Наличие Азовского флота и продолжавшееся строительство новых кораблей сделало турецкое правительство более сговорчивым. Заключением Константинопольского договора был завершен первый этап борьбы России за выход к берегам Азовского и Черного морей.

…Вернувшись из Керчи в Таганрог и пробыв в нем три дня, Петр I 4 сентября направляется в Воронеж. Накануне отъезда он отдал распоряжение провести зимовку флота в Азове, так как Таганрогская гавань была еще не готова. Однако корабли «Крепость», «Безбоязнь», «Святой Петр» и «Святой Павел» зимовали в Таганроге.

В Воронеже предметом особой царской заботы стал корабль «Гото-Предестинация», при строительстве которого были внесены весьма существенные конструктивные усовершенствования. Если до этого киль изготавливался из одного массивного бруса, то Петр I и Федосей Скляев решили изготовить его из двух брусьев, скрепленных между собой деревянными нагелями. В случае удара о грунт отваливался только нижний брус, само же судно оставалось неповрежденным. Небезынтересно, что киль такой конструкции стали применять в других странах только в первой половине XIX века.

В конце апреля 1700 года корабль «Гото-Предестинация» был в торжественной обстановке спущен на воду. Присутствующие на церемонии спуска иностранные дипломаты и специалисты, многочисленные гости с восхищением смотрели на петровское детище. Крутая корма его, с тремя ярусами квадратных окошек, была искусно изукрашена дубовой резьбой. По черным бортам пролегали две белые полосы. На медных петлях откинуты пушечные люки. На тупом носу, расположенном значительно ниже кормы, длинный бушприт, несущий, в отличие от прежних кораблей, одни только косые паруса.

Датский посланник об этом корабле писал на родину: «Понимающие люди единогласно признали его как превосходный корабль». Посол из Голландии Ван-де-Гульстр, еще недавно сообщавший из Воронежа, что «из 30 кораблей четыре пли пять во всем исправны, остальные же, построенные итальянскими мастерами, немного стоят», о «Гото-Предестинации» писал следующее: «Будучи в Воронеже, мы там видели спуск корабля… Корабль сей весьма красивый, был сооружен русскими без содействия немецких мастеров».

Восторженно отозвался о своем корабле Петр I: «Весьма красивый, зело изряден пропорцией, изрядного художества и зело размером добрым состроенный».

В апреле 1701 года «Гото-Предестинация» прибыла в Азов. В Таганроге ее достроили, дооснастили и вооружили. Она обладала хорошей устойчивостью, великолепной маневренностью и оказалась самым быстроходным кораблем Азовского флота.

К весне 1700 года «кумпанства» в основном выполнили судовую повинность, и Петр I издал указ о приеме построенных кораблей. Часть судов находилась в разных стадиях готовности и продолжала достраиваться. Прекратив постройку новых судов через «кумпанства», царь повел дальнейшее строительство за счет государства. К этому времени для Азовского флота было построено 40 парусных кораблей и 113 гребных судов. Большинство из них находилось на Азовском море и надежно охраняло южные морские рубежи.

Создавая регулярный военный флот, Петр I думал и о завтрашнем дне. В 1701 году в Москве была основана первая в стране школа математических и навигационных наук для подготовки специалистов военно-морского флота, судостроителей, геодезистов и др. Возглавил ее один из ближайших сподвижников царя — генерал-адмирал Ф. А. Головин.

В школу принимались подростки и юноши всех сословий, кроме крепостных. Обучалось в ней от 300 до 500 человек. Курс обучения состоял из трех ступеней или классов. Готовя флотские кадры, навигационная школа проводила важные исследования и вскоре стала центром научной мысли. «Школа оная, — говорилось в одном из указов царя, — не только потребна единому мореходству и инженерству, но и артиллерии и гражданству к пользе».

Для подготовки низшего кадрового звена отечественного кораблестроения в Воронеже, Архангельске, позже в Санкт-Петербурге и Казани стали создаваться «цифирные» школы, а затем адмиралтейские, которые готовили старших плотников, десятников, корабельных комендоров, мастеров парусного, мачтового, блокового, машинного дела и «разных художеств».

После заключения Константинопольского договора Россия получила право владеть Азовским морем, но свободного выхода в Черное море не добилась. В договоре был даже пункт, запрещающий «своевольным казакам выходить с чайками и с суды водяными в Черное море».

В то же время Порта предприняла меры по дополнительному укреплению Керченского пролива. С этой целью турки начали строить недалеко от Еникале крепость на берегу, а на противоположной стороне — подводную каменную насыпь, которая должна была перекрыть пролив на глубину в 12 футов. На ее конце предполагалось построить крепостную башню Побывавшие в этом районе с разведывательной целью подполковник Иван Нестеров (1703 г.) и штурман Давыд Волганов, (1704 г.) стали свидетелями усиленных фортификационных работ турок. Первый сделал зарисовку увиденного, а второй произвел глазомерную съемку и составил план Керчь-Еникальского пролива. В связи с грубыми техническими просчетами, допущенными турецкими специалистами при сооружении подводных укреплений, осенью 1704 года они были выбиты льдом и разнесены по проливу.

В самом начале XVIII века, в связи с обмелением реки Воронеж, встал вопрос о строительстве новой верфи для постройки больших линейных кораблей. Выбор пал на село Таврово, расположенное вблизи впадения р. Воронеж в Дон. Уже к концу 1703 года на стапелях Тавровской верфи можно было заложить четыре 60-пушечных и два 80-пушечных корабля.

Несмотря на то, что значительная часть судостроительного хозяйства из Воронежа была переведена в Тавров, Воронежская верфь продолжала играть важную роль в строительстве кораблей. В 1705–1709 годы с ее стапелей сошли на воду 50-пушечная «Ласка», 60-пушечные «Шпага», «Сулица», «Скорпион» и «Цвет войны», 70-пушечные «Старый дуб», «Спящий лев» и самый большой 80-пушечный корабль «Старый орел». Достраивались, оснащались и вооружались эти корабли в Таврове.

К этому времени Тавров стал главным центром донского судостроения. Только в 1709 году здесь были спущены на воду четыре новых корабля. За эти годы на Тавровской верфи был сооружен также плавучий док, в котором годные суда ремонтировались, а устаревшие разбирались.

В этот период на других воронежских, донских и хоперских верфях продолжали строиться бригантины, галеры, галиоты, фрегаты, шнявы, десантные и другие лодки.

В петровский период в России было 26 крупных верфей, из них 10 располагались на Дону и его притоках. Об их вкладе в создание Азовского флота наглядно свидетельствует следующая таблица, позаимствованная авторами из книги П. А. Быховского «Петровские корабелы».

Таблица 1. Верфи

В строительство многих кораблей для Азовского флота вложил свой талант, труд, умение первый отечественный «корабельный бас» Петр Михайлов — Петр I. Он непосредственно занимался проектированием и постройкой кораблей, фрегатов, шняв и других судов. При личном участии царя было построено более двух десятков судов, из которых половину строили под его руководством.

В этот период в России была воспитана целая плеяда замечательных отечественных кораблестроителей, многие из которых трудились на воронежских и донских верфях. Наиболее талантливые из них Федосей Скляев, Лукьян Верещагин, Гаврила Меншиков, Иван Немцов, Анисим Моляров, Филипп Пальчиков.

В подготовке русских мастеров-судостроителей, в постройке многих военных кораблей для Азовского флота огромная заслуга иностранных корабельных специалистов, среди которых на первом месте стоят англичане Осип Най и Ричард Козенц. Только О. Най за годы службы в России построил более 40 военных и иных судов, из которых половину составили многопушечные корабли и фрегаты. В ознаменование его заслуг перед российским кораблестроением Адмиралтейств-коллегий установила ему пожизненную пенсию в размере 500 рублей в год.

С 1700 но 1707 гг. отечественное кораблестроение возглавлял Ф. М. Апраксин. За 7 лет под его руководством для Азовского флота были построены десятки кораблей и судов, расширена, оборудована доками и шлюзами Воронежская верфь, перестроена Азовская крепость, выполнен большой объем работ на строительстве Таганрогской гавани, заново сооружена Петропавловская верфь. За это время возглавляемый Апраксиным Азовский флот стал реальной силой.

Военно-морская база

Чтобы упрочить положение России на Азовском море, необходимы были крепость и гавань для стоянки военно-морского флота. Для их строительства Петром I было выбрано место у высокого глинистого мыса Миусского полуострова под названием Таган-Рог. Это произошло через полторы недели после взятия Азова — 27 июля 1696 года. Тридцати метровые обрывистые берега являлись естественным препятствием для возможного нападения противника со стороны моря, а со стороны материка эту часть намечалось защитить крепостными валами.

Со строительством крепости и военно-морской гавани в этой части Азовского моря турки теряли возможность беспрепятственного проникновения в низовья Дона и прилегающие к нему районы. В то же время пребывание здесь растущего Азовского флота являлось постоянным предостережением для Турции и ее вассалов, крымских татар и ногайцев.

Будущая крепость и военно-морская база Азовского флота должны были сыграть исключительную роль в заселении и освоении Северного Приазовья.

Вопрос о крепости и военной гавани обсуждался по предложению Петра I в Боярской думе, которая решила начать их строительство весной 1697 года, а завершить к апрелю 1698 года. Однако в силу различных причин, в том числе из-за враждебных действий отдельных иностранных специалистов, нераспорядительности и трудностей доставки рабочей силы и материалов, работы в крепости Троицкой «что на Таганрогу» и гавани начались лишь в 1698 году.

12 сентября 1698 года Пушкарский приказ, в ведении которого находилось строительство Таганрога, постановил: «Пристань морского каравана судам по осмотру и чертежу, каков прислан за рукою итальянской земли капитана Матвея Симунта, быть у Таганрога…, а для бережения той пристани на берегу сделать шанец, чтоб в том шанце ратным людям зимовать было можно и сидеть 1000 человекам».

Пушкарский приказ предписывал построить пристань от берега в море на 300 и шириной на 200 сажен. Однако эти размеры были изменены. Начальник строительства гавани М. Симонт предложил построить се в размерах «от берега в море 200 сажен, от той стены морем 500 сажен. Стена от моря 3 аршина с вершком, ширина 8 аршин 12 вершков».

Поскольку гавань в Таганроге имела, в основном, военное назначение, поэтому, помимо общих судоходных и эксплуатационных требований, предъявлялись также требования тактико-технического порядка: подготовка мест для установок орудий; хранение боеприпасов, размещение солдат и т. п. Предполагалось, что в гавани с площадью в 400 тысяч кв. м должно разместиться до 200 кораблей и судов.

План порта имел форму правильных прямоугольников, огражденных с морской стороны молами и волноломами с выступами для размещения батарей и гарнизона. Два входа в гавань прикрывались волноломами в виде треугольника. Из-за очень сложных геологических условий дна исключалась возможность для постройки оградительных сооружений каменной наброски.

В этой связи Пушкарский приказ предлагал при изготовлении оградительных сооружений применить вертикальные стенки из дубовых свай, между которыми закладывать деревянные ящики, заполненные камнем. Применение деревянных ящиков значительных размеров, которые подводились наплаву к месту строительства и устанавливались по оси оградительных сооружений путем загрузки их камнем, уменьшало расход материалов и экономило значительные суммы средств.

Тип сооружений в форме вертикальной стенки из ящиков с камнем, ограниченных дубовыми сваями, позаимствованный у русских, получил в XIX–XX веках широкое распространение на Западе.

Преимущества данной конструкции заметно сказались на сроках постройки портовых сооружений. Уже в 1705 году гавань была в таком состоянии, что главный начальник Адмиралтейского приказа Ф. М. Апраксин нашел возможным разместить в ней 10 кораблей, 2 галеры и яхту. А в рапорте, присланном в Москву капитаном М. Симонтом, сообщалось, что «летом прошлого 1705 года сентября по 1 число в Троицком гавана построена».

Таким образом, в самом начале XVIII столетия Россия построила на побережье Азовского моря первую военно-морскую базу, служащую для укрытия, стоянки и ремонта кораблей Азовского военного флота. Сбывались слова Петра I, высказанные им после взятия Азова: «…флот сам отыщет себе гавань».

Одной из важнейших инженерно-технических задач, стоявших перед таганрогскими порто-строителями, было сооружение доков, в которых могли бы производиться ремонт, сборка и строительство кораблей. Темпы их строительства постепенно возрастали. Если в 1702 году на них работало только 19 плотников, то в 1704 количество рабочих достигло 300 человек. Возглавлял эти работы корабельный мастер Осип Старцев.

Время устройства Таганрогской гавани и сооружений для ремонта и строительства судов характеризуется исключительно тяжелым положением работных людей, что служило причиной их острого недовольства, которое выливалось в открытые протесты, неподчинение, бунты. Местные власти, следуя царским указам, жестоко подавляли недовольство и карали виновных. В одном из донесений Азовского губернатора И. А. Толстого за декабрь 1705 года, наряду с подробным описанием хода строительства пристани и крепости, сообщалось: «Работные люди уняты и впредь от них воровства (неподчинения — А. К.) не чаю, понеже двое повешены, а иным учинено наказание, а без того, государь, унять их было невозможно».

И все же, несмотря на трудности, гавань и доки продолжали строиться. Стены гавани и мол облицовывались белым камнем. Одновременно решается вопрос о дноочистительных работах. В марте 1704 года Петр I заключил договор с голландскими мастерами Е. Минцем и Я. Фасом об изготовлении машин для углубления дна. В конце 1704 года они приступили к их строительству на Воронежской верфи. Вскоре было собрано три машины, которые хорошо работали на углублении Таганрогской гавани.

К 1709 году строительство основных сооружений в гавани было завершено. Трудом русских мастеровых был выполнен огромный объем строительных работ: забито свыше 30 тысяч дубовых свай, изготовлено и уложено в подводную часть около двухсот деревянных ящиков, в которые было загружено свыше 50 тысяч кубометров камня. Общая протяженность молов достигла 1700 погонных метров.

Аналогичные стройки в странах Западной Европы длились десятилетиями. Так, каменный мол во французском Шербурге строился 70, а в итальянской Генуе — 97 лет.

Многие иностранные порто-строители и военные специалисты высоко оценивали Таганрогскую гавань. Немецкий генерал Христофор-Герман Манштейн в своих записках о России писал: «Дон не достаточно глубок близ устья для прохода корабля с грузом, он (Петр I — А. К.) устроил на Азовском море, в местности, именуемой Таганрог, прекрасную гавань, названную им Троица, в которой суда, пройдя без груза устьем Дона, под Азовом окончательно вооружались и могли стоять совершенно безопасно. Все, видевшие эту гавань, сознаются, что это одна из лучших гаваней Европы…».

26 апреля 1709 года в Таганрог прибыл Петр I. За первый месяц пребывания он глубоко ознакомился со строительством города, его крепости и гавани. В письме Меншикову, отосланном в начале мая, царь писал: «…Сие место, которое пред десяти летами пустое поле видели (чему сами сведомы), ныне, с помощью божиею, изрядный город купно с гаваном обрели и хотя где долго хозяин не был, и не все исправно, однако ж есть на что посмотреть».

Действительно, всего за одиннадцать лет на пустынном мысу вырос целый город, окруженный с трех сторон трехкилометровой крепостной стеной. Главный вал имел 24 фута (7,2 м) высоты. Вдоль него тянулся ров 14 футов (4,2 м) в глубину и до 40 метров в ширину. К этому времени в городе было построено более 200 каменных зданий и 1357 жилых ломов, в них проживало около 10 тысяч человек. В крепости находился гарнизон в несколько тысяч человек, на вооружении которого было 238 пушек. В гавани и в крепости на острове Черепаха, возведенной в 1702 году, находилось еще свыше ста пушек. Кроме того, в гавани стояло 10 военных кораблей, вооруженных 360 пушками, с командой в 1500 человек.

Для обеспечения защиты Таганрогского полуострова от нападения с крымской стороны в 1702 году началось строительство непрерывной крепостной линии от низовьев балки Большая Черепаха к верховьям Миусского лимана. Протяженность линии свыше 8 километров. Она состояла из земляного вала около 3 метров высоты, усиленного местами малыми бастионами. На концах этой линии были построены небольшие крепости: Ново-Павловская — у Миуса и Черепахинская — у Таганрогского залива. Кроме того, на расстоянии 31 километра от Таганрога при впадении Миусского лимана в залив на левом его берегу была построена Семеновская крепость. В крепостях и бастионах на линии размещались воинские гарнизоны, на вооружении которых имелось несколько десятков орудий. Между Семеновской и Павловской крепостями по побережью Миусского лимана размещались 500 семей донских казаков. Они составляли Таганрогский казачий полк, который разделялся на пять рот, расположенных друг от друга на пятиверстном расстоянии.

Весь этот комплекс крепостных сооружений, оснащенных большим количеством артиллерии, представлял грозную военную силу и совместно с флотом надежно обеспечивал безопасность Таганрога, Северо-Восточного Приазовья и Подонья от турецких и татарских захватчиков.

В своих письмах к губернатору И. А. Толстому Петр I остерегает его беречь новую крепость: «Изволь в том, от чего Боже сохрани под нынешние часы, осторожность учинить, как в Азове, так наипаче в Таган-Рогу, к обороне того места. Сам, ваша милость, сведом, каково туркам Таганрог».

В честь окончания в 1709 году строительства гавани, верфи и города Петр I отдал распоряжение изготовить памятную медаль. В письме из Таганрога от 23 мая он писал Ф. М. Апраксину: «Изволь приказать сделать Матвею Симонтову монету золотую с каменьями, ценою в ста три, и на одной стороне чтобы была наша персона, а на другой — гаван здешний, и подпись тут, что дана ему за труды гавана».

Находясь в Таганроге, Петр I подготовил известное «Рассуждение об учреждении здешнего моря флота», в котором говорится, что без углубления дна и кораблестроительных верфей, «сей город и гавань без всякого надобного действа будут». И тут же дает практические советы по выполнению этих работ: «Летом внутри всего гавана, кругом, уступя от стен с сажень или побольше, бить сваи и набить меж оных и стеною глины или иловатой земли. Потом, дождавшись осени, когда… выдувает воду из гавани, вдруг запереть ворота такими же сваями и глиною, и потом дастальную воду, чего ветром не выдует, выливать машинами и, вылив, копать надлежит от десяти до тринадцати фут земли, дабы и в малую воду великим кораблям возможно было без вреда в гавани стоять».

В третьем пункте своего «Рассуждения» царь записал: «Пока гавань отделается, и проба вывода большого корабля из гавана на камелях (понтонах — А. К.) отведается, по то время больших кораблей не делать… А делать ныне корабли по сороку восьми пушек, длиной по 120, шириной от 35 до 36, глубиной до 13 фут; нижние пушки — 18, а верхние — 8-фунтовые, которых надлежит сделать около десяти кораблей. Та кож 3 или 4 корабля однопалубных… глубиной в 9 или 10 фут, которые б могли носить 12-фунтовые пушки».

Пока шла подготовка к строительству 48-пушечных кораблей, здесь достраивались, ремонтировались и оснащались крупные линейные корабли, которые из-за большой осадки не мог ли войти в гавань и оставались на рейде. Об этом свидетельствует, например, письмо капитана К. Отто, в котором он сообщает, что на его корабле «Ласка», спущенном на воду в Воронеже в апреле 1709 года и прибывшем в Таганрог в августе, проделана значительная работа по переделке и оснастке для большого морского плавания, в том числе поставлены мачты, установлены двенадцатифунтовые пушки, загружен балласт. В то же время прошел достройку и дополнительную оснастку и вооружение также спущенный на воду в Вороне же весной 1709 года линейный 70-пушечный корабль «Спящий лев», экипаж которого состоял из 450 человек.

В другом письме, адресованном капитаном И. Бекманом адмиралу Ф. М. Апраксину, сообщается, что в октябре 1709 года в Таганроге достраивался «брандер, который на мосту», «И заканчивался в доку ремонт корабля „Безбоязнь“» — участника Керченского похода 1699 года. В этом же письме капитан Бекман просит Ф. М. Апраксина прислать 120 плотников. При наличии достаточного количества мастеровых, уверяет он, корабль «Меркурий», построенный еще в 1698 году, будет своевременно отремонтирован и спущен на воду весной 1710 года.

Несмотря на недостаток в рабочей силе, в 1709 году на Таганрогской верфи были капитально отремонтированы корабли: «Еж», «Цитадель», «Святой Георгий», «Разженное железо» и «Черепаха», построенные в основном в 1702 году на Воронежской верфи. В течение шести лет бороздили они полны Азовского моря, выполняя охранные и различные хозяйственные задачи.

Продолжая следить за строительными работами в Таганрогской гавани, Петр I приказывал адмиралу Ф. М. Апраксину: «…и будущем 1711 году, перебив и укрепи сваями, выкопать, 11 фут земли глубиной и от горы сделать каменную стену. Так же доки и прочее против чертежа, а потом (как то будет готово) и весь гаван в 9 или 10 фут земли выглубить, а от коротких сторон стенами каменными укрепить их…».

В 1710–1711 гг. Таганрогская верфь продолжала ремонтировать старые и строить новые корабли. Об этом красноречиво свидетельствует письмо вице-адмирала К. И. Крюйса, посланное им и 1711 году Петру I в связи с ожидаемым его приездом в Таганрог. В нем он сообщает, что во время недавнего посещения города Апраксиным «могли идти на парусах, спущенные на воду корабли „Меркуриус“, „Уния“, два новых фрегата, которые строены через Немцова, шнява, которую строил греческий мастер, також две русские бригантины, которые сего числа отправлены крейсовать с несколькими лодками. Також в готовности к парусному хождению тарбан, 2 галеры, 11 итальянских галиотов и скампавеев. Корабль „Божие Предведение“ („Гото-Предестинация“ — А. К.) плотницкою и конопатною работой готов… и выведен из гавани для остнастки.

Корабли „Скорпион“, „Геркулес“, „Вилькельгак“ и „Дельфин“, при которых еще плотничная и кузнечная работа есть, токмо надеюсь, что к приезду великого адмирала то уготование да исполнится. Брандер хоперский спущен на воду и на сей недели оснащен будет, и ежели работа по последнему указу будет чиниться, то помышляю, что Ваше Величество с Божьей помощью сильную флоту может иметь».

Из этого письма видно, что воронежские, донские и хоперские верфи продолжали доставку в Таганрог корабельных заготовок. Здесь корпуса будущих кораблей достраивались, оснащались мачтами, парусами, орудиями, укомплектовывались командами и после этого выходили в море для несения боевой вахты.

Представляет интерес технология строительства судов на Таганрогской верфи. После того, как все части корпуса были готовы, к его сборке приступала первая бригада. Выполнив работы до первой палубы, она переходила к закладке второго судна, где выполняла аналогичную работу, затем — третьего и т. д. Эту бригаду сменяла следующая, которая надстраивала вторую палубу. Ей на смену приходила со своим мастером третья бригада и т. д. Обычно ко времени закладки корпуса последнего корабля первый был готов для вывода на глубокую воду, и специальная команда приступала к его оснастке. При ограниченном количестве рабочих рук такой поточный метод закладки и строительства кораблей исключал простои рабочей силы и обеспечивал их спуск на воду в более короткие сроки.

Строительство Азовского морского флота и Таганрогской верфи не могло не насторожить турецкое правительство, расценивающего его как приготовление русских к войне. Отношения между Турцией и Россией обострились особенно после бегства в Константинополь разбитого под Полтавой Карла XII.

Русский посол в Турции П. А. Толстой старался убедить турецкое правительство в том, что в Таганроге производится только разборка и слом старых судов. Он предложил великому визирю отправить туда доверенное лицо для инспекции.

И вот, 1 сентября 1710 года уполномоченный Порты прибыл в Таганрог. Его под разными предлогами в город не пустили, но очень обстоятельно знакомили с восточным побережьем залива, где в одном месте показали разобранный корабль. «И это — все, что вызывает опасения султана», — убеждали его. Посланец визиря был удовлетворен.

Однако это не повлияло на решение турецкого правительства. Подстрекаемое шведским королем Карлом XII, при содействии австрийской и французской дипломатии оно 20 ноября 1710 года объявило войну России. В результате Приазовье вновь стало одним из театров боевых действий. С наступлением весны турецкие корабли стали все чаще и чаще появляться в Азовском морс, но вступать в бой с русскими судами не решались. И это не случайно. В это время под командой адмирала Ф. М. Апраксина и вице-адмирала К. И. Крюйса в Азовском море находился большой флот, в котором числилось свыше 60 судов, в том числе более десяти кораблей, два фрегата, несколько десятков бригантин, галер и скампавей, 7 шняв, один брандер, а также множество различных лодок.

В отряд кораблей входили 70-пушечный «Спящий лев», 60-пушечные «Гото-Предестинация» и «Шпага», 50-пушечные «Геркулес», «Скорпион», «Ласка» и «Уния», 30–40-пушечныс «Вилькельгак», «Дельфин», «Еж», «Меркурий» и «Соединение».

Среди шняв выделялись «Таймалар» и «Лебедь» под командой капитан-поручиков В. И. Беринга и П. П. Бредаля. Оба офицера прибыли на Азовское море с Балтики. Получив под свою команду небольшие двухмачтовые суда, вооруженные 14 орудиями небольшого калибра, молодые капитаны навели на них образцовый порядок и высокую воинскую дисциплину. Каждый из 80 членов экипажа хорошо знал свое место, четко выполнял команды старших, проявлял полезную инициативу. Экипажи судов безукоризненно выполняли посылочную и дозорную службу, участвовали в перевозке людей и грузов.

Во второй половине июня 1711 года турецкий флот активизировал свою деятельность. Прошли стычки между отдельными группами кораблей. В начале июля казацкие лодки захватили мелкое турецкое судно с командою 15 человек. В середине июля турецкая эскадра в составе 18 кораблей, 14 галер и множества мелких судов вошла в Таганрогский залив. 19 июля часть неприятельских галер отделилась от турецкой флотилии и направилась в сторону Таганрога. Но как только им навстречу вышли корабль «Соединение» и три шнявы, турки под парусами и на веслах быстро ушли к своему флоту.

22 июля рано утром турецкая эскадра, бросив якоря в четырех милях от Таганрогской гавани, стала высаживать десант у Петрушиной косы, намереваясь захватить город с суши. Узнав об этом, адмирал Ф. М. Апраксин направил туда под командой полковника Бровера отряд, состоящий из 1500 казаков и двух батальонов пехоты с четырьмя орудиями. Отряд решительно бросился на высадившихся турок и сбросил их в море. Под угрозой русского флота турецкая эскадра ушла на запад.

Из показании пленных было выявлено, что в составе всего турецкого флота находилось свыше ста двадцати кораблей и судов, имевших на своих бортах более 1100 пушек. Общее количество членов экипажа и войск превышало 30 000 человек. И все же, несмотря на явное превосходство в силах, турецкий флот не пошел на обострение.

Летом 1711 года, с целью предупреждения нападения татарских войск со стороны Кубани, Ф. М. Апраксин направил туда большой отряд русских войск и казаков. Этот поход завершился разгромом значительных вражеских сил.

Если на Азовском море и в Приазовье дела русских войск и флота были благополучны, то в районе реки Прут, где шли основные военные действия, они потерпели неудачу. Петр I вынужден был пойти на заключение Прутского мирного договора, по которому Россия обязалась отдать Турции Азов, срыть Таганрогскую и другие крепости.

В царском указе, врученном 1 августа 1711 года руководителю обороны Приазовья Ф. М. Апраксину, говорилось: «Понеже, не допуская мы дальнейшего кровопролития между войсками нашими и турецкими, согласились с его султанским величеством вечный мир учинить; для довольства в оном миру город Азов с их землями, которые взяты в прошлой войне, отдать, новостроенные разорить, что повелеваем вам учинить».

Через полтора месяца Петр I вновь присылает письмо адмиралу Ф. М. Апраксину, в котором дает указания относительно разрушения Таганрога: «Как не своей рукой пишу: нужно турок удовлетворить… Таганрог разорить как можно шире, однако же, не портя фундамента, ибо, может быть, бог иначе совершит».

Все работы на юге прекратились. Свыше двадцати недостроенных кораблей были разобраны. Часть готовых и недостроенных кораблей остались на стапелях воронежских и донских верфей и со временем пришли в негодность. Не увенчались успехом попытки перевести исправные корабли из Азовского флота на Балтийское море. Некоторые из них были проданы Турции, другие сожжены. Среди проданных кораблей оказались краса и гордость Азовского флота «Гото-Предестинация» и «Ласка», шнявы «Дегас», «Лизет», «Фалк», несколько бригантин и галер.

Были срыты крепостные валы Таганрога, взорваны его укрепления и гавань, разобраны доки. Руками русских было уничтожено то, что досталось им столь дорогой ценой. Это была огромная потеря, которая надолго замедлила продвижение России на юг. Но сдача азовских берегов была вынужденной и временной уступкой туркам. Вернуть Азов и Таганрог, возродить Азовский флот Петр I не успел. Это сделали его преемники.

Опись и съемки моря

В связи с Азовскими походами и необходимостью укрепления береговой линии для защиты от турок и татар, а также с развитием на Азовском море и его главной реке Дон военного и торгового мореплавания, в петровский период осуществлялись описные, съемочные и гидрографические работы.

Первые гидрографические сведения о Приазовье в то время встречаются в дневнике генерала П. Л. Гордона, в котором сообщается, что вскоре после разгрома Азовской крепости царь и его приближенные на гребных судах отправились к Таганрогу, который представился путникам высоким мысом. «Осмотрев местность и убедившись, что положение ея удобно для гавани, — пишет Гордон, — мы отправились к другому низкому мысу, лежащему в одной или двух английских милях от первого. Эта местность оказалась ниже и с глинистым грунтом; вблизи находился небольшой остров, лежащий против Очаковского рога… По сравнении обеих местностей, большинство мнений оказалось в пользу первой, по возвышенности, ея каменистой почве, достаточной глубине моря и простору для устройства гавани. При всем этом оказался источник хорошей воды».

Петр Первый отдал распоряжение произвести тщательный осмотр и съемку берегов по обе стороны от Таганрога. Эта работа была осуществлена инженером Христианом Ругалем. Осенью 1696 года появилась его карта, показывающая контуры берегов, дающая глубинные промеры в прибрежной части моря и изображающая устья реки Еланчик и Миусского лимана. Несмотря на отсутствие градусной сетки, эта карта — первая геодезическая и картографическая работа, произведенная на юге России в царствование Петра Первого.

В этом же году, на основании съемок генерал-майора И. А. Менгдена, графом Я. В. Брюсом составляется карта части Великой и Малой России, которая в 1699 году была издана в Амстердаме голландцем Тессингом. Рукописный экземпляр этой карты находится в АН России. При сличении печатной и рукописной карт обнаруживаются между ними некоторые несущественные различия, вызванные, по мнению профессора Д. Лебедева, либо тем, что Тессингу мог быть послан не тот оригинал, точная копия с которого хранится в Академии наук, а какой-то другой рукописный вариант той же карты, либо тем, что Тессинг сам внес несущественные изменения в полученную карту. Не входя в детальный разбор их несоответствия, укажем, что карта Менгдена-Брюса одна из первых карт, которая с наибольшей точностью изображает контуры Азовского моря и гидрографическую сеть его бассейна. Особенно тщательно вычерчены на ней реки северной части Азовского моря. Начиная от Дона, к западу располагается Миусский лиман, затем реки Кальмиус, Берда и Молочная. Реки восточной части показаны лишь нижними своими течениями.

Значительным достижением составителей этой карты является показ некоторых кос и образуемых ими заливов, а также попытка намного точнее изобразить Арабатскую Стрелку и Сиваш. Авторам, однако, не удалось избежать серьезных недостатков. Азовское море у них сильно сужено с севера на юг, слишком широким изображен Сивашский залив, в виде острова показан Таманский полуостров, образуемый проливами, идущими из Азовского моря в Черное, допущен ряд других неточностей.

В июле 1697 года в Таганрог для устройства гавани отправился инженер-генерал де Лаваль. Прибыв на место и обследовав его, Лаваль решил, что оно не подходит для этой цели и заложил в районе Петрушиной косы шанец, где предполагал построить и гавань. Приехавший вскоре сюда начальник Пушкарского приказа А. С. Шеин, утвердил данное решение, очевидно, по причине отсутствия в Таганроге достаточного количества пресных вод. «А на Таганроге город не заложен для того, что пресных вод не явилось», — писал Шеин патриарху Адриану.

Тогда же помощник де Лаваля инженер Ругаль, согласно предписания царя, произвел тщательное обследование реки Миус, ее ширины, глубины, лесных угодий и т. д. Однако он не ограничился только этим участком, а как и год назад, вновь осмотрел берег Азовского моря до Кривой косы. В начале 1698 года его вызвали в Москву с отчетом. Здесь Ругаль сделал доклад и представил карту северной части Таганрогского залива и устья Миуса. Приведенные им данные вызвали сомнения, поэтому Пушкарский приказ пригласил на свое заседание капитана Матвея Симонта, который, ознакомившись с докладной и картой Ругаля, заявил, что устройство гавани при Миусе возможно. После этого представление было утверждено.

Однако, посланный для личного осмотра этого места, Симонт нашел, что глубина в 5 верстах от миусского берега составляла лишь один фут, а на девятиверстном расстоянии — несколько более четырех футов. Глубина же в лимане доходила до 50–80 московских вершков (2,2–3,5 метра). Следовательно, Ругаль производил промеры либо недобросовестно, либо в самую высокую воду.

Итогом произведенных Симонтом работ в районе Миусского лимана явились новая опись и чертеж устьев Миуса, которые с достаточной убедительностью показали несостоятельность выводов Ругаля и решения по этому вопросу Пушкарского приказа.

В октябре 1697 года в указе азовскому воеводе А. Г. Прозоровскому предписывалось произвести осмотр и описание рек местности от Черкасска до Азовского моря. Эта работа была выполнена Хр. Ругалем в кратчайший срок. Уже в конце января 1698 года он представил в Пушкарский приказ письменный отчет и карту, на которой с большой подробностью и точностью вычерчены главные рукава дельты, протоки, гирла, ерики, острова, луга и дороги, показаны впадающие в Дон и Мертвый Донец реки Мокрый Кагальник, Сухой, Мокрый, Донецкий и Морской Чулек, а также река Самбек. В Таганрогском заливе изображены косы Чумбурская, Очаковская, Петрушина и Таганрогский мыс. При помощи штриховки показан характер поверхности.

В 1697–99 годах, по указу Петра I, осуществлялась большая работа по очистке рек Воронеж и Дон. Одному из руководителей очистных работ С. Т. Шетневу государь повелевал: «…Где в тех реках объявятся какие карчи и езовые перебои и завалы и заносы и из тех рек то все повытаскивать на берег и нагнутые деревья ссечь и узкие места расчистить и берега открыть и мелкие места вычистить и корабельному ходу учинить проход свободный». О размахе очистных работ можно судить по тому, что в них периодически участвовало до 1000 человек.

Одновременно с указанными работами на Дону проводились измерительные и съемочные изыскания под руководством адмирала К. И. Крюйса, имевшие своей целью облегчение судоходства по этой реке и Азовскому морю. Полностью работы были закопчены не рапсе 1701 года и нашли свое отражение в Атласе реки Дон, изданном на русском и голландском языках в Амстердаме между 1703–1704 годами.

В Атласе на пятнадцати листах приводится план течения р. Дон. Последний лист плана представляет донскую дельту с показом основного русла, Мертвого Донца и главных рукавов. Недалеко от разветвления Дона на плане, изображено устье р. Темерник, от которого вверх по течению нанесен гористым правый берег.

В своих записках, помещенных в Атласе, К. И. Крюйс сообщает, что до него никто не изучал течение Дона и лишь он «под смотрением и в присутствии Его царского Величества сделал, изыскал, от места до места примечал, ширину мест описал и еще получасно грунт диплотом и тонким линем, компасом и минутною склянкою расчислил, дабы подлинное положение и расстояние ея измерить, а то есть самое надежное и точнейшее средство к показанию грунтов и на каких румбах реки лежат». Что река эта никем не исследовалась, Крюйс исходит из того, что «ее начало определяли то с Рипейских (Рафейских) гор то с гор между Обью и Обдор, то с Кавказских, то из Аракса, то из Гирканского леса и т. д. Все это произошло оттого, что друг у друга списывали, а сами в этих местах не бывали». Далее он указывает, что Дон берет начало из небольшого Иван-озера, расположенного на 54°15′ с. ш., и впадает в Азовское море на широте 47°20′. Автор подвергает резкой критике тех, кто определял длину Иван-озера в 1500 и 600 верст. Им совершенно правильно объясняется полноводность Дона, образующаяся от впадения в него многочисленных притоков.

По сообщению К. Крюйса, Дон со всеми впадающими и него реками «…преизобилует рыбою осетриною, белугою, стерлядью, щукою, лещами, окунями и прочими — все великого и изрядного качества…»

Вице-адмирал высоко отзывается о мореходных качествах казаков, которые, как подчеркивает он, очень хорошо знали все выходы через малые реки, впадающие в Меотическое озеро.

Одновременно с гидрографическими изысканиями на Дону Крюйс принял участие в съемке части Азовского моря, проводившейся во время плавания корабля «Крепость». Выйдя 14 августа 1699 года из Таганрога, «Крепость» и сопровождающие ее суда из-за встречных ветров лишь 16 августа показались на виду у Керчи.

Появление довольно большого флота испугало и изумило турок. При переговорах с русскими, в частности с Ф. М. Апраксиным и А. Д. Меншиковым, они удивлялись, как это такой большой флот мог пройти по Азовскому морю, усеянному, по их мнению, многочисленными мелями и банками. В ответ на это Апраксин и Меншиков заявили, что при движении флота они нигде не встретили мелей и считают возможным плавание по Азовскому морю еще большего, чем «Крепость», корабля.

Действительно, промеры, произведенные во время этого похода, показали, что «Азовское море от Таганрога до самой Керчи глубиною в 2,5–7, а близ Керченского устья 8–9 саженей будет. Кроме того, от Таганрога верст с 50 и больше по обе стороны берега в виду, а проехав Палестру (Мариуполь), то море шириною распространилось по правую сторону даже до самой Перекопи, а по левую до Кубанской степи и никакой черни (берега) до самого Керченского устья нигде было не видно. Тем Азовским морем от Таганрога до Керчи ходу будет верст с 300. По тому морю корабельный ход зело свободный и нигде никакого препятствия, ни в чем в обоих путях ни одному судну не было».

В то время как шли переговоры, по приказанию капитана «Крепости» П. Памбурга, во многих местах Керченского пролива русские офицеры производили глазомерные съемки, измерение глубин, определяли направление фарватера и т. п. В своем письме к государю от 26 августа 1699 года посол Е. Украинцев писал, что на месте стоянки корабля в проливе глубина составляла 15 футов, а далее, где мерил посланный для этой цели штурман, она достигала 3, 4, 5 и более саженей. По сообщению посла, расстояние между Керчью и Таманью, по его «смете, 4 мили добрых», а между Кафой и Керчью «сухим путем день да ночь езды». В конце письма Украинцев извещал о том, что он посылал к «написанному в карте на выезде к гирлу камню штюрмана Кристиана Отто, и он до него доезжал; и в том, Государь, месте не особый камень лежит, а вышел из горы в море нос, и объехать и миновать его можно без трудности».

О целенаправленных гидрографических изысканиях посольского корабля говорят следующие строки из письма Б. Украинцева царю: «…И приказал я, раб твой, капитану Петру Памбургу еще под Таганрогом сего Меотискаго моря глубину и ширину описывать, и он так и чинит и впредь чинить будет».

По материалам экспедиции «Крепости» составляется карта Азовского моря, которая в 1701 году А. Шхонбеком была награвирована, снабжена русской надписью-посвящением и отпечатана. Однако Петру Первому надпись не понравилась и в обращение ее не пустили. Большинство исследователей, в том числе академик О. В. Струве, профессор Д. М. Лебедев и другие, считают, что карта Шхонбека появилась впервые в печати в Атласе Корнелия Крюйса, но уже без ранее существовавшей надписи. Однако с этим согласиться нельзя, ибо при внимательном осмотре этих двух карт между ними обнаруживается значительное несоответствие. Так, на карте Шхонбека, охватывающей только восточную половину Азовского моря и носящей название «Восточная часть моря Палус Меотис. М. 3/4в», довольно подробно вычерчены донская дельта, Миусский полуостров, нижнее течение реки Миус и ее лиман. Западнее последнего изображены нижние течения рек Еланчика, Кальмиуса и Бердинки, имеющей весьма широкий и длинный лиман. Расположенные на северном побережье косы Кривая, Белосарайская, Верхнебердянская, Нижнебердянская и Бирючья направлены на юго-запад. Исключение составляет Беглицкая коса, конец которой направлен к юго-востоку. Вблизи побережья между реками Молочной и Бердинкой помещены небольшие горы. Начиная от донской дельты, восточный берег, во многие местах показанный весьма условно, легкой, еле заметной линией, постепенно уходит на юго-запад в сторону Керченского пролива. На юге Таганрогского залива показаны Очаковская и Чимбурская косы. Должанская коса представлено пятью островами, глубоко выступающими в море, из которых два очень больших. По обе стороны от этого места расположены устья рек, соответствующие Ее и Бейсугу. Дельта Кубани имеет три рукава, один из которых впадает в Черное море. Однако Таманский остров образуют все же не кубанские рукава, а отдельный проток, направленный из Азовского в Черное море. На месте косы Чушка расположен продолговатый остров, протянувшийся с севера на юг. Очертания Тамани очень грубы и не соответствуют действительности.

На карте из Атласа Крюйса Азовское море нанесено полностью, но так же, как и на карте Шхонбека, сильно сужено. Дельта Дона показана более схематично, чем на предыдущей карте, хотя имеет рукава и много островов. Миусский полуостров фактически отсутствует. Даже в отдаленной мере не похож он на действительный. Слишком коротким изображен Миусский лиман, устье которого находится на далеком расстоянии от Таганьего Рога. Довольно глубоко в сушу вдается залив или лиман р. Берды, а в море — Бердянская коса, направленная на юго-восток. Южнее косы раскинулось озеро, образующееся, видимо, во время отгона воды. Между Миусским лиманом и Бердянской косой расположены еле выступающие в море Белосарайская и Кривая косы. Западнее Бердянской косы изображена вторая значительная коса — Нижнебердянская, имеющая юго-западное направление. Западнее последней располагается река Молочная. На карте отсутствует Арабатская Стрелка, но на ее месте показаны сравнительно небольшая коса и отмель, направленная к северо-западному берегу, и сделана надпись «Сивашское море». Совершенно не верны очертания Керченского полуострова, а пролив слишком широк. Как и на карте Шхонбека, Таманский полуостров изображен так же грубо и в виде острова. Однако вместо одного небольшого острова показано два. Долгая коса состоит из четырех островов, протянутых с юго-запада на северо-восток, реки изображены короткими отростками. В районе Сивашского залива в море впадают две реки, а северо-восточнее Нижнебердянской косы помещено озеро. На участке Белосарайская коса — река Молочная, а также на правом берегу реки Черная Протока показаны участки лесной растительности. Во многих местах, в том числе и в районе Кубанской дельты, изображен гористый рельеф.

На обеих картах по двум линиям отмечены глубины, измеренные во время плавания «Крепости». В Таганрогском заливе глубина составляет от 3–5 футов на востоке и до 26 футов на западе. В самом море она достигает 54–56 футов в центре и 24–30 футов у северного и южного берегов. На указанных картах отсутствует географическая сетка меридианов и параллелей, но имеется компасная сетка румбов, как на средневековых навигационных картах. Однако, в отличие от шхонбековской, крюйсовская карта имеет отметки географических широт и долгот, помещенных на вертикальной и горизонтальной рамках карты соответственно через каждые 20 и 10 минут. Исходя из того, что один градус на ней равен 42 московским верстам, получим длину моря, равную около 250 верст и ширину 160 верст.

Заканчивая разбор карт Шхонбека и Крюйса, необходимо отметить, что, несмотря на существенные между ними различия, в их основу были положены, несомненно, одни и те же данные, главным образом, материалы съемки, сделанной кораблем «Крепость», но только первый составитель карты обращал большее внимание на одни детали, а второй — на другие.

Много общего с картами Шхонбека и Крюйса имеет рукописная карта под названием «Карта Азовского моря сочиненная в царствование императора Петра I». По количеству данных и очертаниям Азовского моря она очень близка к карте Шхонбека. Ею также не охватывается западная часть моря, хотя несколько меньшая, чем на карте последнего. В отличие от карты А. Шхонбека на ней нет острова у Бердянской косы, по зато имеется озеро в том месте, где поместил его на своей карге Крюйс. Кроме того, на Керченском полуострове профилем показаны горы. Но самое главное отличие этой карты заключается в наличии, помимо румбов, градусной сетки. Меридианы И параллели проведены через каждые 20 минут. Длина моря составляет 5°30′, а ширина — около 2°. Отсюда следует, Что размеры моря сильно искажены.

Выше указывалось, что в промерах Керченского пролива принимал участие штурман Христиан Отто. Однако деятельность этого офицера не ограничилась только одной этой работой. При дальнейшем плавании он производил измерения в Черном море и проливе Босфор, а также сделал зарисовки некоторых участков черноморских берегов. В 1700 году X. Отто составил навигационную карту Азовского и Черного морей с обозначением пути от Азова до Константинополя, где показаны контуры части крымских, кавказских и константинопольских берегов. Очень важно, что эта карта имеет градусную сетку, на которой меридианы проведены через каждые 10 минут. В том же году Отто составил вторую карту под названием «Изображение показания морских берегов от Азовского моря даже до Константинополя». Эта карта также была использована для Атласа Крюйса.

Целый ряд картографических работ в это время производит инженер Петр Бергман, использовавший для этих целей как свои собственные, так и результаты других исследований. В 1701 году он составил «Навигационную карту Азовского моря», на которой даны контуры берегов с обозначением устьев рек и населенных пунктов, показаны глубины от Азова до Керченского пролива. Особо вычерчен профиль керченских высот. Масштаб 10 верст в 1 дюйме.

Вслед за этим вышли «Специальная карта Азовского моря» и «Новая карта всего моря Палее Меотес от Азова до Керчи» имеющие много общего с первой его картой. Академическая комиссия, занимавшаяся в середине девятнадцатого столетия проблемами обмеления Азовского моря, дала указанным картам Бергмана очень высокую оценку и сделала заключение, что они превосходят карту Крюйса, особенно в отношении данных по глубине моря. Самая максимальная глубина, показанная Бергманом, равна 13 метрам, в то время, как на карте Крюйса она составляет 18,3 метра.

В 1702 году Петр Бергман составил еще ряд карт, в частности, — «Новый и прямой паскарт от того моря Палес Меотес от Таганрога до Белоцарайска Каса и до военной стороны около Долгой Касы», «Карту Белоцарайской косы. М 200 саженей и 1 дм» с контурами косы и глубинами в прибрежной полосе, «Карту гавани г. Таганрога» с частью Азовского моря и показом рельефа Таганрогского берега и «Карту устья реки Кальмиус» С указанием глубин Азовского моря у ее впадения, показом русла реки и прибрежной возвышенности. Материалом для составления отмеченных карт послужили съемочные работы, произведенные в 1701 году Ф. М. Апраксиным и К. П. Крюйсом по берегам Таганрогского залива от Белосарайской до Долгой косы.

Несмотря на проведение съемок Дона и некоторые очистные работы на этой реке, плавание по ней в тот период было трудным и опасным. Главное зло заключалось в ее мелководности, особенно в нижнем течении. В связи с этим появляется ряд проектов и предложений, направленных на улучшение судоходства. Так, командир бомбардирского корабля «Миротворец» капитан Гуморт в письме к государю от 3 апреля 1700 года писал: «Понеже сия река (Дон — А. К.), а ради многих разделений, чем ближе к морю, тем мельче обретается, того ради зело трудно корабли проводить и много времени потребно, а время дражайшее есть: иногда знатнейшие намерения через такие и сим подобные причины в ни во что превращаются. И того ради аз к сему принадлежащий чертеж каков получить мог, по своей по простоте довольно расположил…». Он предлагал очистить мели, а для повышения уровня воды в дельте сделать плотины через все рукава, кроме Кутюрьмы, глубина которой должна была после этого увеличиться естественным путем. Автор проекта советовал при разделении Кутюрьмы и Каланчи устроить особую гавань для кораблей, назвав ее Новой Голландией. Помимо этого он считал необходимым укрепить берега островов и тем самым уберечь их от затопления и заноса.

Предложение Гуморта было принято. Уже в 1701 году, по указу Петра I, плотины начали строиться, а в 1702–1703 гг. сооружение некоторых из них подходило к концу. Плотины и дамбы возводились на реках Кутюрьме и Каланче, на гирлах Донском, Кутюрьминском, Каланчинском и на Прорезном ерике. В 1704 году значительная часть из них была повреждена ледяными заторами.

Одновременно со строительством плотин и дамб в дельте Дона впервые в России появляются маяки. Через два года они были, к сожалению, разрушены и вновь появились на Азовском море почти через семьдесят лет. К этому же времени относится первая постановка ограждений мелей. Так отмель, идущая от устья Дона, была отмечена сваями и вехами, вбитыми через каждые 50 саженей. В целях охраны Таганрогской гавани в 1702 году, по велению Петра I, в двух километрах от берега был насыпан остров Черепаха, на котором соорудили небольшое укрепление и поставили маяк. Всем этим мероприятиям сопутствовали описные работы. В 1701–1702 гг. была произведена опись рекам и речкам, впадающим в р. Дон от реки Темерника до устья, с означением мест рыбной ловли и селении. К 1703 году относится осмотр и опись «порожнего места и леса на р. Мертвый Донец, близ урочища Крымские горы». В 1705 г. Петр I в письме к Ф. М. Апраксину предлагал «весь Дон в полую воду, ныне вымерять, на мелях сколько глубоко», что и было сделано.

В этом же году, в связи с отсутствием в Таганроге достаточного количества пресной воды, отдается распоряжение и производятся изыскательные работы на предмет проведения сюда миусской или самбекской воды.

Важно отметить, что как только русские вышли к азовским берегам, они стали постоянно плавать к Бердянским и Геническим озерам за солью. Об этом свидетельствуют многочисленные документы, находящиеся среди материалов петровского периода в Центральном Архиве Военно-Морского Флота. Вполне очевидно, что во время этих плаваний капитанами и офицерами судов производились работы по описанию берегов, кос, отмелей и устьев рек, впадающих в море. Нередко в судовых журналах того времени встречаются пометки о метеорологических условиях на Дону и море. А в журнале, который велся конторой вице-адмирала К. И. Крюйса в Таганроге, с 23 июня по 26 июля 1911 года приводятся сведения о направлении ветра, его силе, да и вообще данные о погоде, заносившиеся в него систематически.

Характерно, что в это время продолжаются портоизыскательные, съемочные и дноуглубительные работы в Таганроге. В 1709 году Петр I, не доверяя описям, сделанным капитанами Симонтом и Бергманом, три раза выходил из Таганрога на бригантине для исследования северного берега у Миусского лимана. В результате проведенных работ он окончательно решил строить корабли в Таганрогской гавани.

Видимо, в это или более раннее время была составлена «Карта от Таган Рога близ лежащими городами и линей», на которой полностью изображен Миусский полуостров с Петрушиной, Золотой и Беглицкой косами. Миусский лиман имеет весьма извилистый характер. У самого его впадения в море располагается один очень большой и два маленьких острова. По правую сторону лимана то тут, то там размещена лесная растительность. Другой картой, где помещен этот район, является «Карта Миусского лимана». Она изображает лиман с впадающей в него рекой Миус, контур северного берега Азовского моря с тремя впадающими в него небольшими реками, леса по берегам Миуса и моря, болота, город Таганрог и идущие в сторону Азова дороги. Масштаб карты 3 мили в 1 дм.

На фоне точных и подробных карт Азовского моря и его отдельных частей, выполненных русскими, крайне бедно выглядит рукописная карта Крыма, Черного и Азовского морей, составленная в период царствования Петра I турками. На ней отсутствует градусная сеть, но зато во всех направлениях протянулись румбы. Очертание Азовского моря такое же как на портолане Каллаподы (1552 год). От последнего оно отличается лишь тем, что имеет несколько меньшие размеры Таганрогского залива, да Таманский полуостров представлен в виде острова, образуемого отдельным проливом.

Несколько лучше оказалась другая турецкая карта Черного и Азовского морей, появившаяся в рукописи также в начале XVIII века. На ней более подробно вычерчены устья Дона и Кубани, ближе к действительности изображения Арабатской Стрелки и Сиваша. Однако но своему качеству она намного уступает картам Азовского моря, составленным Брюсом, Бергманом, Шхонбеком, Крюйсом и другими российскими картографами.

* * *

Менее пятнадцати лет господствовала на юге петровская Россия, но как много было сделано за этот период в военной, военно-морской и экономической областях, в деле изучения и освоения Азовского моря и окружающих его районов.

В результате Азовских походов была одержана крупная победа русских войск и военно-морского флота над турецкой армией и флотом. Освобождение Азова имело огромное значение для внешней и внутренней политики. Его взятие повысило международный престиж Российского государства. Изгнание турок из Азова укрепило положение на Азовском море, ускорило заключение с Турцией Константинопольского мирного договора, по которому Россия освобождалась от уплаты ежегодной дани Крымскому ханству, получала Северное Приазовье, свободу плавания по Азовскому морю и всему течению Дона.

В Азовских походах впервые отрабатывались принципы взаимодействия сухопутных войск и военно-морского флота. Они открыли первые страницы грядущей славы русской армии и флота. Именно здесь, под Азовом, выросли и закалились те солдаты, моряки и офицеры, которые впоследствии разбили шведские войска под Полтавой и шведский флот при Гангуте. Благодаря успехам в этих сражениях Россия стала великой державой мира.

Успешное завершение 2-го Азовского похода, создание флота укрепило безопасность южных границ страны, обеспечило нейтралитет Турции накануне и в первой половине Северной войны (1700–1721 гг.).

В связи с тем, что турецкое правительство укрепляло свою армию и флот и выжидало удобного случая, чтобы вернуть себе Азов и снова закрыть выход к морю, Россия вынуждена была не только сохранять созданный флот, по продолжать строить его, совершенствовать и держать в полной боевой готовности. За пятнадцать лет для Азовского флота было построено 215 кораблей и судов, в том числе сорок четыре 58-пушечных корабля. Основным ядром Азовского военного флота В период 1696–1711 годов были корабли и галеры. Весьма существенную роль играли грузовые суда и десантные лодки.

Главными центрами азовского судостроения являлись Воронеж и Тавров.

Азовский флот создавался неимоверным трудом десятков тысяч работных людей. Значителен вклад в его создание замечательных мастеров-корабелов Федосея Скляева, Анисима Молярова, Лукьяна Верещагина, Гаврилы Меншикова, Осипа Щеки, Роберта Козенца, Осипа Ная и др.

Огромен вклад в развитие отечественного кораблестроения, создание и становление Азовского флота, в укрепление его военно-морской базы прежде всего Петра Великого, его соратников и сподвижников: Ф. Я. Лефорта, Ф. М. Апраксина, Ф. А. Головина, П. И. Гордона, К. И. Крюйса, А. Д. Меншикова, Г. Д. Толстого.

В летопись морской славы вписаны также имена многих их воспитанников и последователей, среди которых на первом месте стоят знаменитый мореплаватель, первооткрыватель Русской Америки и пролива, отделяющего Азию от Северной Америки, капитан-командор Витус Беринг, герои многих морских сражений на Балтике, Днепре и Азовском море, командующие Азовской и Днепровской флотилиями вице-адмиралы Петр Бредаль и Наум Сенявин, исследователи Азовского моря капитаны боевых кораблей Давид Волганов, Кристиан Отто, Лука Демьянов, талантливый инженер-портостроитель капитан Матвей Симонт.

Создание Азовского флота вызвало необходимость сооружения Таганрогской гавани — первой военно-морской базы регулярного Российского флота. При ее строительстве впервые в мировой практике был применен новый тип оградительных сооружений в виде вертикальной стенки из сборных конструкций, огражденных дубовыми сваями. Таганрогские порто-строители первыми в мире применили плавучий тип волнолома, представлявший собой кусты свай, между которыми располагались бревна по два в ряду, и связанные между собой обручами. Бревна свободно плавали, опускаясь и поднимаясь в зависимости от изменения горизонта воды. Прежний и вновь приобретенный опыт при сооружении Таганрогской гавани был широко использован впоследствии как отечественными, так и зарубежными порто-строителями.

Обширные работы военного характера на мысу Таганий Рог, возведение на Миусском полуострове Семеновской, Павловской и Черепахинской крепостей, призванных обеспечить безопасность Таганрогской военно-морской базы со стороны Крыма, восстановление Азова, дооснащение и ремонт судов, а затем и строительство морских кораблей в Таганроге превратили Приазовье в один из крупнейших районов строительной деятельности в России в конце XVII — начале XVIII веков.

В первое десятилетие восемнадцатого столетия Азовский военно-морской флот и Таганрогская крепость с военно-морской базой выполняли роль стража южных пограничных рубежей, содействовали сохранению мирного состояния между Россией и Турцией.

Несмотря на непродолжительное существование военного флота на Азовском море, он сыграл исключительную роль в отечественной истории. Опыт его строительства и боевой деятельности был широко использован при создании Балтийского флота. Появление Азовского флота ознаменовало рождение регулярного Российского военно-морского флота.

Строительство русского флота способствовало организации большой и довольно хорошо налаженной работы по описанию, съемкам и составлению карт Дона, Азовского моря и отдельных его частей. Наиболее крупным достижением указанного времени является создание Атласа реки Дон и карт Азовского моря, составленных К. Крюйсом, А. Шхонбеком и П. Бергманом.

Произведенные вице-адмиралом К. И. Крюйсом изыскания на Дону и Азовском море являются не только первым крупным геодезическим и гидрографическим мероприятием, но и первым физико-географическим исследованием Азовского бассейна, выполненным с использованием основных научных методов того времени и точных приборов.

На примере изучения и картографирования Азовского моря и его рек, в которых непосредственное участие принимали офицеры и матросы Азовского флота, видно, что в петровское время гидрографии, геодезии и военной топографии был придан вполне организованный и научный характер.

В целях успешного развития военного и торгового судоходства на Дону проводились дноуглубительные и очистные работы, сооружение дамб и плотин, устройство маяков, вех, свай и других ограждений. К сожалению, из-за недостаточного количества средств, материалов и людей указанные работы не дали желаемого эффекта и остались незаконченными. Положительный результат этого опыта сказался гораздо позже, когда Приазовье и Азовское море окончательно вошли в состав России и когда для этого были созданы необходимые экономические возможности.

Новый Азовский поход

Прошло более двух десятилетий со времени подписания Прутского мирного договора, согласно которому Азовское море и Северное Приазовье остались в руках Османской империи и Крымского ханства. За этот период турки и татары со вершили немало набегов на русские селения и казачьи городки. Одновременно турецкое правительство развернуло большие инженерные работы по восстановлению Азовской крепости.

В целях усиления обороноспособности южных рубежей строит укрепления и русское государство. Создается Украинская оборонительная линия протяженностью 268 верст, куда вошло 16 крепостей, в том числе крепость Святой Анны на Дону в двух километрах от Черкасска. Еще при Петре I начались работы по восстановлению Азовской военной флотилии, которые получили более широкое развитие при царствовании Анны Иоанновны. Уже в начале 30-х гг. Россия стала усиленно готовиться к войне с Турцией, главная цель которой — выход на Азовское и Черное моря. Для борьбы с турецким флотом и совместных действий с сухопутными войсками 7 сентября 1733 года Сенат издает указ о создании Донской военной флотилии и постройке для нее судов. Главным начальником строительства на верфях в Таирове, Донце, Усмане, Битюге, Добром и Сокольске назначается вице-адмирал М. X. Змаевич. В течение года на воду были спущены 15 прамов, 35 галер, 59 ботов и шлюпок.

В сентябре 1735 года командующим флотилией и Главным начальником Тавровского адмиралтейства назначается контр-адмирал П. П. Бредаль, который, как и его предшественник ставит перед Адмиралтейской коллегией вопрос о выделений на строительство верфей и судов дополнительных средств. Если в январе 1735 г. коллегия выделила сверх ранее установленной сметы 59 986 рублен, то по ходатайству контр-адмирала Бредаля она ассигновала дополнительно еще 64 520 рублей.

По требованию П. П. Бредаля, флотилия в короткий срок пополнилась офицерами, матросами, солдатами и гребцами. Пополнение офицеров и матросов осуществлялось в основном с Балтики, а солдатами и гребцами — за счет Крымской сухопутной армии генерал-фельдмаршала Б. К. Миниха назначенного главнокомандующим этой армией 23 июля 1735 года. В августе он побывал на Дону, ознакомился с кодом строительства судов и формированием Донской флотилии, а в сентябре отправился в Полтаву, чтобы решить вопрос о направлении в Крым корпуса генерал-лейтенанта М. И. Леонтьева, возложив командование Донской экспедицией на генерала В. Я. Левашова. Донскому корпусу совместно с флотилией предстояло изгнать турок из Азова, Таганрога и принять участие в сражениях в Крыму.

19 марта 1736 года часть войск Донской армии в составе 6 пехотных, 3 драгунских полков и 3 тысяч казаков под командованием генерал-фельдмаршала Б. К. Миниха приступила к блокаде Азовской крепости, гарнизон которой состоял из 5900 человек.

После взятия Каланчи и Лютика Миних отправился в г. Царичанка, где собиралась армия для наступления на Крым. Руководство Донской армией было вновь возложено на генерала Левашова.

14 апреля, уже находясь в Царичанке, Миних писал императрице Анне Иоанновне: «Хотя капитан-паша из Царьграда к Азову отправлен и туда прибудет, только, надеюсь, что он будет свидетелем, а не помощником городу, как французы при Данциге, ибо Азов от 5 апреля по диспозиции моей кругом, как сухим путем, так и водою, уже осажден и никакой помощи получить не может, а наши войска с верхнего Дона ежечасно прибавляются, артиллерии с излишеством вскоре прибудет, также и морские суда 15 галер и 9 прамов. Я бы желал, чтобы турецкого войска было побольше туда отправлено, ибо через это силы неприятеля разделились бы, для крымской экспедиции немалая польза, а туркам напрасный убыток. На помощь Крыму большого турецкого войска придти не может, ибо отправление водой требует большого транспорта, которого скоро сделать нельзя, а на сухом пути предстоят четыре переправы через большие реки — Дунай, Днестр, Буг и Днепр, и турки должны будут пройти почти двойное расстояние против нашего. Что Порта хочет избегать с нами сражений и вести оборонительную войну, это нам выгодно, потому что развязывает нам руки против татарских орд…».

17 апреля в Царичанку прибыл генерал-фельдмаршал П. П. Ласси. После встречи с Минихом он уже на другой день выезжает в Азов, где должен принять командование Донской армией на себя. Миниху предстояло немедленное выступление с Днепровской армией в Крым.

В это время на галере «Приятельная» вниз по Дону спускался командующий Донской флотилией П. П. Бредаля. Обогнав по пути несколько прамов и галер, утром 9 мая он прибыл к недавно осажденному Азову. В этот же день подошло еще 10 галер.

В разведывательных целях контр-адмирал Бредаль 13 мая на галере подошел близко к азовской крепости, из которой по русским был открыт сильный артиллерийский огонь. В ответ галера сделала 9 выстрелов из больших пушек и благополучно вернулась к основной стоянке флотилии.

В последующие дни флотилия пополнялась другими судами. К концу мая под командованием П. П. Бредаля находилось уже девять 44-пушечных прамов, шесть 8-пушечных, 39 галер и 29 малых судов. В составе их команд было 2215 человек. К этому времени под азовскими крепостными стенами было сосредоточено около 28 тысяч сухопутных войск, в том числе несколько тысяч донских казаков. Около 4 тысяч донцов было направлено на Кубань против ногайцев с целью отрезать их от Азова. На вооружении русских имелось 146 орудий, большинство из которых были доставлены сюда Донской флотилией. Несколько сот пушек находилось на прамах и галерах.

Первоначально флотилия П. Бредаля расположилась выше Азова у Каланчи, вблизи сухопутных войск, но потом, чтобы преградить доступ к крепости со стороны моря, шесть малых прамов под командой лейтенанта Костомарова были поставлены ниже Азова под прикрытием вновь построенных батарей.

1 июня, но указанию командующего флотилией, напротив крепости были поставлены на якоря 44-пушечные прамы «Разгневный», «Северный медведь» и «Страшный», которые учинили, по сообщению Бредаля, «как батареям, так и строению немалый вред».

На другой день контр-адмирал предпринял попытку высадить на Петровский остров на каиках и шлюпках десант, состоящий из 192 морских и сухопутных солдат и возглавляемый лейтенантом Апрелевым. Обнаружив высаживающихся на остров русских десантников, турки открыли но ним артиллерийский огонь, в результате которого было убито 3 человека. По распоряжению П. Бредаля, десант стал садиться на суда и отчаливать от берега. В это время четыре солдата получили ранения, а каик «Вергасня» и одна шлюпка были пробиты насквозь вражескими ядрами. Так как поврежденный каик буксировать вверх по Дону было нельзя, то с него сияли пушку, все припасы, мачты, паруса, якоря и вместе с командой перевезли на одни из прамов, а каик утопили.

2 июня названные прамы продолжали бомбардировать Азов. В течение двух дней первый прам выпустил по крепости 741 снаряд, второй — 778 и третий — 661. Потерн на русских судах — один убитый и восемь раненых.

Выполняя приказ командующего войсками П. П. Ласси, контр-адмирал переводит прамы «Разгневный», «Северный медведь» и «Страшный» к устьям Кутюрьмы и Каланчи, а прам «Сердитый» туда, где турки пытались переправиться на лошадях в Крымскую сторону.

С 9 июня П. Бредаль организовал ежедневную бомбардировку крепости, в которой поочередно принимали участие прамы «Близко не подходи», «Гром и молния», «Дикий бык», «Спящий лев», «Небоязный». Артиллерийский огонь по крепости велся беспрерывно с рассвета до позднего вечера. Русские морские пушкари заставляли надолго замолкать вражескую артиллерию, наносили большой ущерб укреплениям и значительный урон в живой силе.

Получив от перебежчиков известия о том, что среди осажденных ведутся разговоры о скорой сдаче крепости, генерал П. П. Ласси приказал усилить артиллерийский обстрел. 17 июня два прама вели огонь с 9 часов утра до 10 часов вечера, а в полночь вновь открыли по неприятелю огонь «с приумножением и без умолку».

В этот же день крупный отряд полковника Ломана, поддерживаемый огнем с прамов и береговых батарей, взял часть окружавшего город палисадника и, перейдя ров, гнал турок до самых городских ворот. Близился час решительного штурма крепости. Поняв бесполезность дальнейшего сопротивления, азовский паша 19 июня объявил о капитуляции и сдал крепость русским войскам: все мусульманское население было отпущено в Турцию.

При осаде и взятии Азова Донская армия потеряла около 200 человек убитыми и 1500 ранеными. Потери флотилий составили 22 убитыми и 77 ранеными.

Непродолжительность осады и взятие сильно укрепленного Азова при незначительных потерях стали возможными в результате взаимодействия сухопутных войск и военной флотилии. Доно-Азовская флотилия доставила к Азову часть сухопутных войск, артиллерию и боеприпасы, продовольствие и Другие необходимые грузы. Артиллерийским огнем ее прамов были нанесены значительные разрушения в осажденной крепости: во время осады было выпущено но городу 8711 снарядов.

Неоценимую помощь армии флотилия оказала благодари перекрытию подступов к крепости со стороны моря. Ее суда, расположившиеся ниже Азова, совершенно отрезали город от моря. Турецкая эскадра под командой капитан-паши Джаним Кадия, высланная из Константинополя, была не в состоянии оказать осажденным помощь, так как ее глубокосидящие корабли не могли войти в устья Дона, а мелким судам путь к крепости преграждали хорошо вооруженные русские прамы, галеры и казачьи лодки.

Успешно велись боевые действия против неприятеля на правом фланге русско-турецкого военного театра. Днепровская армия генерал-фельдмаршала Б. К. Миниха 20 мая 1736 года штурмом овладела Перекопом, продвинулась далеко на юг и 17 июня заняла столицу Крымского ханства Бахчисарай. Однако из-за начавшейся эпидемии, недостатка продовольствия, фуража и воды армия Миниха вынуждена была вернуться на Украину, в места основной дислокации. Накануне возвращения, по указанию генерал-фельдмаршала, татарская столица была разорена до основания.

За две недели до взятия Азова контр-адмирал П. Бредаль направил часть своей флотилии к Таган-Рогу. Не встретив здесь сопротивления, отряд русских солдат и моряков занял его и приступил к расчистке гавани и крепости. Вскоре сюда прибыл и командующий флотилией, чтобы изучить возможности гавани и верфи, ознакомиться с ходом очистных работ и подготовки гавани к приему флотилии на зимний период. О своих наблюдениях и выводах Бредаль сообщает Адмиралтейской коллегии. 10 ноября 1736 года ею было сделано представление Сенату, в котором говорилось: «…для содержания на Азовском море военных и прочих судов и закрытия от опасных случаев в прежней Таганрогской гавани… где заспособнее и безопаснее по рассуждению тамошних командоров и содержать их с гарнизоном, построить магазины для клажи припасов и провиантов, и нагрузку, и выгрузку судам имен, тамо».

Через два месяца последовал указ Сената о необходимости широкого развертывания в Таганроге восстановительных работ и гавани и крепости. В нем указывалось, что работы по восстановлению гавани следует проводить с учетом строительства более крупных, чем раньше, кораблей. По решению Сената, сюда была направлена специально созданная экспедиция, в которую входили инженеры по гидротехнике и фортификации, офицеры флота, представители Адмиралтейства и Военной коллегии. Руководство этой экспедицией было возложено по линии Адмиралтейской коллегии на вице-адмирала П. П. Бредаля и от Военной коллегии — на генерал-майора Дибриния.

После тщательного изучения состояния гавани и крепости, руководители экспедиции представили на имя императрицы рапорт, в котором сообщали, что Таганрогская гавань «оказалась близ крепости разоренною и засыпана землею, а из моря всяким дрязгом занесена и через многие годы не чищена». По их данным глубина в гавани не превышает 5 футов, однако при определенных затратах на чистку дна и прокладку одиннадцатифутового фарватера она сможет принимать даже крупные корабли. Такая «пристань весьма нужна, — пишут Бредаль и Дибриний, — поэтому сюда следует для ремонта и строительства новых военных и торговых судов уже в ближайшее время направить всякие запасы леса и материалы из России». По мнению руководителей экспедиции, через Таганрог можно «учинить торги» с англичанами, французами и голландцами, имеющими торговые миссии в Константинополе.

«Из Таганрога, — писали Бредаль и Дибриний, — российское купечество может иметь меньше и утраты, время в проезде, нежели из других мест, и в Россию немалый прибыток последовать может… А ежели комерса (торговли — А. К.) до Константинополя не иметь, то и Таганрогской гавани строить и трату делать не к чему, разве только надлежит починить крепость».

Положительное заключение экспедиции по вопросу восстановительных работ в Таганроге способствовало их расширению. Город стал получать лес, железные изделия и другие строительные материалы. Постепенно возрастало количество присланных работных люден.

В крепости велось восстановление каменных строений: жилых домов, казарм, складских помещений. В гавани шла очистка дна. Приводились в порядок молы и причальные слепки. В этих работах участвовали команды, созданные из солдат Донской армии и матросов флотилии. Руководство восстанови тельными работами осуществляли специалисты экспедиции. В результате возрождаемый город и его гавань смогли разместить часть сухопутных войск и флот. Однако большая их часть размещалась в Азове. Повсеместно проводились учения, приводились в порядок суда, вооружение, обмундирование. По Дону и суше поступали боеприпасы, продукты питания. В 1736 году для Азовской флотилии было построено свыше 500 больших лодок. Донская армия и Азовский флот готовились к новой кампании.

Из Азова в Крым

В кампании 1737 года Донская флотилия содействовала Донской армии генерал-фельдмаршала П. П. Ласси, направленной для боевых действий в Крыму. Взяв на свои суда 10,6 тысячи войск, боеприпасы и продовольствие, флотилия, состоящая из 449 лодок, 19 мая 1737 года вышла из Таганрога и направилась вдоль северных берегов Азовского моря на запад. В это же время прибывшие к Павловской крепости войска фельдмаршала П. Ласси соединились с корпусом генерала Дугласа и двинулись в сторону Крыма побережьем Азовского моря.

30 мая, переправив через р. Кальмиус 14 пехотных полков, флотилия двинулась к Геническу, прикрывая армию с моря и доставляя ей провиант и снаряжение. В пути систематически проводились замеры глубин, съемки берега и кос, определялось расстояние между отдельными объектами. 9 июня флотилия достигла Генического пролива и стала на якорь. Чуть раньше сюда подошли войска, шедшие по побережью.

Командующий Донской армией П. П. Ласси решил войти в Крым не через сильно укрепленный Перекоп, а по Арабатской косе. Для переправы через Генический пролив была использована флотилия. В своем донесении в кабинет ее императорского величества от 26 июня 1737 года П. Бредаль писал: «…Здесь в проливе Геничи по ордеру генерал-фельдмаршала для переправы конного войска и пехоты на другую сторону, на устьях сей проливы от берега до берега на 45 лодках сделан мост, и в бытность стояния нашего здесь прибыло к нам из Азова 5 больших ботов и 170 лодок с провиантом и артиллериею, и в провианте мы нужды не имеем, а через сделанный мост армия Вашего императорского величества перебралась И по силе данного мне от генерал-фельдмаршала ордера показано мне с 227 лодками немедленно следовать».

29 июня отряд русской флотилии из нескольких лодок, шедший из Геничи в Азов, был атакован у Федотовой косы во семью турецкими галерами и вынужден был сдаться после непродолжительного боя, а через несколько дней флотилия из 217 лодок под командой П. Бредаля, находившаяся в 35 километрах к югу от Геническа, при местечке Салсы-Денис, оказалась прижатой турецким флотом к Арабатской косе. Эскадра неприятеля состояла из двух кораблей, одного фрегата, пятнадцати галер и семидесяти мелких судов. Близился бой. Но неожиданно наскочивший шторм оказался страшнее турецкой артиллерии. Сутки подряд налетали огромные волны, нанося страшные удары по русским и турецким судам. Флотилия Бредаля за ночь потеряла 170 вымпелов — более трех четвертых своего состава. Многие корабли и суда были уничтожены бурей и в турецком флоте. Но как только ураган закончился, начался бой. К этому времени на берегу у русских выросла батарея из корабельных пушек. Четыре часа длилось сражение, пока турки не ушли «в великом замешательстве». Однако вскоре турецкие гребные суда вернулись и пытались подойти в этом месте к берегу. Метким огнем береговой и судовой артиллерии русские вынудили турок отказаться от высадки десанта. Во время боя ни одно из 47 оставшихся после бури судов не погибло. Отогнав неприятельские корабли и суда, отряд Бредаля снялся с якорей и поспешил на помощь сухопутной армии.

В это время переправившаяся через Генический пролив на Арабатскую Стрелку 40-тысячная Донская армия продвигалась на юг к г. Арабат, расположенному у основания косы. Туда же с 60-тысячным войском двинулся крымский хан Менгли-Гирей. Узнав об этом, генерал Ласси направил к Арабату часть войск для демонстрации наступления, а сам с основными силами переправился через Сиваш против устья р. Салгир и вошел в Крым. Менгли-Гирей, полагавший, что главные силы русских направляются к Арабату, выслал навстречу армии Ласси лишь 15-тысячный конный отряд, который 12 июля атаковал авангард русских войск на р. Салгир. К середине дня к месту сражения подошли главные силы Донской армии, состоящие из 10 кавалерийских и пехотных полков, и разбили противника. Оставив на поле боя до 600 убитых и раненых, татарское войско обратилось в бегство. Через два дня русские войска вошли в город Карасубазар, ставший после разгрома Бахчисарая войсками Миниха столицей Крымского ханства.

В то время, как Донская армия, форсировав Генический пролив, двигалась в Крым по Арабатской Стрелке, Днепровская армия под командованием генерал-фельдмаршала Б. К. Миниха 2 июня штурмом овладела турецкой крепостью Очаков, а затем и Кинбурном. Помогавшая ей Днепровская гребная флотилия под командой вице-адмирала Н. А. Сенявина после взятия этих крепостей в основном вела оборонительные действия, так как выход из Днепровского лимана блокировала сильная турецкая эскадра, стремившаяся не допустить проникновения русских кораблей в Черное море.

К сожалению, оторванность от баз, недостаток продовольствия, фуража, воды, эпидемические болезни заставили Ласси прекратить военные действия и оставить Крым. Отступление его войск в район реки Молочной было осуществлено при помощи казачьих лодок через Сиваш и Чонгарский полуостров, а остатки флотилии вернулись к Геническу прежним путем, вдоль Арабатской Стрелки. Принимая решение о возвращении армии на свою территорию, Ласси приказал придать огню и вторую столицу Крымского ханства — Карасубазар.

В канун боев в Крыму возникла необходимость направления с воинскими грузами части судов Азовской флотилии в г. Азов. Транспортный отряд был сформирован в Геническе в составе палубного бота и 10 больших лодок. 7 июля 1737 года отряд, возглавляемый капитаном 2 ранга Петром Дефремери, двинулся в направлении Азова. В инструкции, данной ему вице-адмиралом Бредалем, указывалось на ценность груза и предписывалось «…неприятелю, каков бы он силен не был, ни под каким видом отнюдь не отдаваться и в корысть ему ничего не оставлять… Впрочем имеете поступать по регламентам Ее Императорского Величества и по прежней своей должности, как честному и неусыпному морскому капитану надлежит».

При выходе из Геническа отряд встретил сильный встречный ветер и быстрое течение. Чтобы не задерживать движение всех судов, Дефремери приказал гребным лодкам идти самостоятельно. 10 июля около 17 часов оставшийся в одиночестве бот был застигнут в 20 милях от Федотовой косы турецкой эскадрой в составе 1 линейного корабля и 30 галер. Пользуясь преимуществом в скорости, турки отрезали русским морякам путь к отступлению и погнались за ботом. Когда Дефремери убедился, что до наступления темноты уйти от неприятеля не удастся, он собрал команду и объявил ей свое решение: «Всем сойти на берег, а бот сжечь». Выбрав наиболее подходящее место, капитан поставил судно на мель. По его приказу, команда разлила по палубе горючую смолу и посыпала ее порохом. После этого, взяв с собой личное оружие, она перебралась на берег. На борту бота остались только Дефремери и отказавшийся покинуть судно боцманмат Руднев.

Тем временем, подойдя к боту на дистанцию орудийного выстрела и увидев реющий российский флаг, турки открыли по кораблю огонь. Добравшиеся до берега моряки, возглавляемые мичманом М. Рыкунковым, видели, как капитан Дефремери и помощник боцмана Руднев разрядили по противнику все 4 корабельных орудия, а когда вражеские суда подошли близко к боту, они хладнокровно подожгли рассыпанный под ногами порох. Бот охватило мощное пламя, а через некоторое время раздался сильный взрыв, разломивший судно надвое. Так мужественно погибли офицер и боцманмат русского флота. Пропал без вести кинувшийся к месту взрыва бота мичман Михаил Рыкунков, пытавшийся вызволить тела погибших от турок.

Вице-адмирал П. П. Бредаль в рапорте царице, сообщая о мужественном поступке Петра Дефремери, просил ее наградить мужественного капитана, который предпочел смерть вражескому плену. Ценой своей жизни он спас жизнь экипажу мортирного бота и большой группе раненых солдат и офицеров, которые направлялись на нем для лечения в азовском госпитале. К сожалению, просьба адмирала не была услышана. В течение длительного времени имя Дефремери было в забвении. Лишь недавно оно появилось на страницах «Морского сборника». Немало строк посвятил ему в романе «Слово и дело» Валентин Пикуль.

Потерпев серьезные поражения на суше, турки стремятся добиться победы на море. Их эскадры все чаще и чаще бороздят воды Азовского моря. Они настойчиво добиваются встречи с Донской флотилией. Так 29 и 30 июля русская флотилия из 120 лодок, под командой вице-адмирала Бредаля, стоявшая у Федотовой косы под защитой устроенной на берегу батареи, была атакована турецкой флотилией из 62 судов, среди которых были 2 корабля и 1 фрегат. Бой длился несколько часов, после чего неприятель отступил. В этом сражении русские потеряли 14 лодок.

Отразив атаки турецкого флота, Доно-Азовская флотилия 26 августа 1737 года возвратилась в Азов для зимней стоянки. В течение нескольких месяцев проводился ремонт судов, замена негодного вооружения, ветхой оснастки. К весне флотилия была и полной боевой готовности.

18 апреля 1738 года флотилия из 100 лодок, приняв свежее воинское пополнение, боеприпасы, продовольствие и другие грузы, вышла из Азова к Геническу для содействия армии П. Ласси.

В начале июня 16 турецких кораблей пытались окружить русскую флотилию у Федотовой косы. Однако под прикрытием казачьего отряда и береговых батарей матросы прорыли через косу ров, перевели по нему большую часть лодок и продолжили путь к Геническу. Обогнув косу, турецкая эскадра настигла флотилию Бредаля на подходе к Геническу, но атаки ее были успешно отбиты. Ценный груз, солдатское пополнение для Донской армии были доставлены вовремя и в сохранности.

Как только прибыла Азовская флотилия, фельдмаршал П. Ласси вторично совершил обход через Сиваш в тыл противника, овладел Перекопом, взял форт Чиваскула и крепости Op-Капу и Чуфут-Кале.

Как и год назад, Азовская флотилия прикрывала Донскую армию со стороны моря, обеспечивала ее боеприпасами, провиантом, фуражом, водой, переправляла через Генический пролив и Сиваш войска, орудия, различное армейское имущество. И все это под постоянной угрозой нападения вражеского флота. Только с 17 по 19 июня русская флотилия из 119 лодок, возглавляемая вице-адмиралом П. Бредалем и находившаяся к северо-востоку от Геническа, была три раза атакована турецким флотом из 129 судов, среди которых находилось 7 кораблей и 13 галер. Несмотря на жестокий огонь турок, русские не потеряли ни одного судна. С помощью береговых батарей турецкий флот вынужден был отступить и ушел в сторону Керченского пролива.

Однако менее чем через месяц, многочисленный турецкий флот вновь появился в районе Геническа. После продолжительного боя, в котором перевес был на турецкой стороне, вице-адмирал П. П. Бредаль отдал приказ сжечь свои лодки. Забрав орудия, русские моряки сухим путем вернулись в Азов.

Отсутствие флотилии лишило Донскую армию связи с базой, ухудшилось ее снабжение, и русские войска вынуждены были вновь оставить Крым.

Своеобразно разворачивались события на западном участке русско-турецкого фронта. Вступившая во второй половине 1737 года в войну на стороне России Австрия терпела от турок одно поражение за другим. Чтобы обеспечить взаимодействие с австрийскими войсками, Днепровская армия Б. К. Миниха развернула наступление в Молдавию и добилась перелома в войне. В августе 1739 года она разгромила турецкую армию в Ставучанском сражении. Вскоре после этого, по просьбе представительной депутации, Молдавия была принята в русское подданство.

Угроза нападения со стороны Швеции и выход из войны союзницы России Австрии вынудили ее заключить с Турцией Белградский мирный договор 1739 года.

Изучение Азовского моря

С азовскими и крымскими походами периода русско-турецкой войны 1735–1739 годов связаны многочисленные описные, съемочные и гидрографические работы, нашедшие свое отражение в дневниках, донесениях, журналах, планах и картах.

Так, уже в октябре 1736 года от командующего Донской флотилией контр-адмирала П. П. Бредаля в Адмиралтейств-коллегию поступил рапорт, в котором он подробно излагает ход обследования низовьев Дона и Таганрогского залива, приводит данные о глубинах, состоянии фарватера. В рапорте он указывает, что шхерботы, кончебасы и казачьи большие лодки свободно проходят в море, «а прочие суда, которые глубже в воде ходят, оные проходу в море иметь не могут».

Рассмотрев присланный Бредалем рапорт, Адмиралтейская коллегия направила ему указ, в котором предлагала выяснить, в какое время года фарватер бывает глубоководнее, насколько меняется уровень воды при восточных и западных ветрах, как проходили в море корабли в прежние времена, имея до 10 футов осадки, и, наконец, объяснить, как могут проходить в море груженые шхерботы, с осадкой до 4,5 фута, если, по указанию контр-адмирала, глубина фарватера в отдельных местах не превышает 3 футов.

В этот период по заданию П. Бредаля, лейтенантом Крив новым составляются подробные описи и карта Дона и его при токов. Особенно тщательные исследования были проведены в районе Кочетовки, так как здесь предполагалось построить новые верфи. 2 февраля 1737 года Адмиралтейств-коллегия на своем заседании рассмотрела подготовленные Кривцовым материалы, дала им высокую оценку и постановила снять с карты нижнего Дона точную копию.

Вопрос о выборе на Дону нового места для корабельной верфи не сходит с повестки дня. Об этом свидетельствует донесение Адмиралтейств-коллегии императрице от 1 июля 1737 года. В нем говорится: «…Для обыскания по Дону к строению адмиралтейства удобного места, вместо вице-адмирала Бредаля, определить имеющегося ныне в Таврове генерал-кригс-комиссара князя Голицына с прежде посланным ради того осмотра от флота лейтенантом Кривцовым… Ехать по Дону на судах до показанных по описи оного Кривцова мест немедленно и иметь всевозможные с крайним прилежанием старание, не явится ль к тому и кроме тех других удобных мест, и ежели явится, то обстоятельно с положением мест и глубины воды описать…, особливо то место, что по течению Дона в правой стороне на острову, который между реками Доном и Сухим Донцом, где имеется казачья станица, называемая Кочетов, и учинить тому месту особливую ланд-карту с показанием длины и ширины и глубины воды и прочих удобностей и при том какие строения хотя на первый к начатию того адмиралтейства, что возможно будет, ежели поведено будет, судовое строение иметь».

На донесении за подписью кабинет министров от 6 июля 1737 года имеется резолюция: «Какие суда впредь строить, которые бы на Азовском море могли способны быть, о том иметь Адмиралтейской коллегии рассуждение и представить свое мнение, ибо сие дело до оной собственно касается».

В соответствии с инструкцией, присланной Адмиралтейской коллегией вице-адмиралу П. Бредалю, надлежало провести изыскания у реки Берды, где предполагалось строительство шанца, а также в районе Таганрога, Миуса и Кальмиуса на предмет устройства тут гаваней.

Выполняя указания коллегии, П. Бредаль производит тщательные промеры в указанных и других местах Таганрогского залива и моря. В своих донесениях в Петербург он сообщает, что глубины на выходе из Таганрогского залива в море составляют от 4,5 до 6 футов и что плавание по Азовскому морю опасно не только из-за мелководья, но также из-за сильных ветров. Бредаль указывает на то, что от берегов в море выступают «великие косы-мели», которые на имеющихся у него картах отсутствуют. «Идучи от Таганрога до Миуса, — пишет вице-адмирал, — в 20 верстах от последнего имеется коса, называемая Беглицкой, которую мы обходили по 4–5 футам, а от берега были больше десяти верст…, а прошел Миус верст с 30 имеется коса, называемая Кривая, которая от берега вышла на полдень… и от настоящего кряжу (берега — А. К.) обходили мы ее не меньше 20 верст в море, по глубине 5–7 футов. Да и в реках Миус и Кальмиус вход весьма неспособен, ибо в Миусе на устье глубина воды 3,5 фута, а когда северный ветер бывает и до 2,5, а в Кальмиус ход самый узкий и мелкий понеже по обе стороны устья вышли две косы в убыли воды видные, а ширина устья реки не больше 10 сажен, глубина 3 и 2,5 фута».

В донесении кабинету Ее Императорского Величества от 26 июня 1737 года П. П. Бредаль сообщает о расстоянии между отдельными географическими объектами, дает краткое описание Кривой, Белосарайской, Бердинской, Виссарионовой (Обиточной) и Федотовой кос. «А пошед от Берлинского озера, — пишет он, — всегда впереди меня подле берега следовали шлюпки и лодки для осмотра мелей и сыскания рек, только кроме сей проливы, в которой нынче стоим, рек глубиною наших лодок ходу и проливов удобных к безопасности от ветров стоянию судов не сыскано, да и от самого Таганрога и до сего места к безопасному стоянию судов гавани нигде не имеется, понеже все прошедшие мною места от западных и полуденных ветров не закрыты, а в реки, в кои входил, ход весьма мелок. А сия пролива, где мы ныне стоим, для таких судов, какие ныне при нас, хороша, и то только подле правого берега, а для глубоководных за мелководностью неспособна, и называется сия пролива Геничи».

В донесениях на имя императрицы и Адмиралтейств-коллегий, посланных П. Бредалем в августе и сентябре 1737 года, сообщается о Красных горах, расположенных между Федотовой и Виссарионовой косами, об очень удобной для стоянки судов бухте, находящейся между Арабатской Стрелкой и Казантипской косой, а также вновь о чрезмерной мелководности Азовского моря, рек Миуса, Кальмиуса, Мертвого Донца и других рек.

Неудовлетворительные данные для строительства гаваней у северных берегов Азовского моря заставили П. Бредаля по слать группу офицеров к восточным берегам, где были произведены подробные прибрежные промеры, обследованы устья рек, одновременно уточнены данные по Таганрогскому заливу и реке Мертвый Донец. Найденные ими глубины в 9–11 футов позволили вице-адмиралу прийти к выводу, что наиболее удобным местом для гаваней являются берега кубанской стороны.

Итогом работы по изучению Азовского моря в период русско-турецкой войны 1735–1739 годов, проведенной под руководством и при личном участии вице-адмирала П. П. Бредаля, явились карты под названием «Ландкарта Азовского моря» и «Плоская карта Азовского моря». (Эти и последующие оригиналы карт хранятся в картографическом отделе библиотеки АН). На первой из них имеется заглавие: «По попечению Его превосходительства вице-адмирала Бредаля, сочинена сия карта Азовского моря капитаном флота Герцен Верхом в бытность его в том море в разные годы, а именно в 1736, 38, 39 годах вместе с подлежащими берегами, мелями, островами. М. 10 верст». На ней более подробно изображены северные и северо-восточные берега Азовского моря и совсем отсутствуют западные берега и Арабатская Стрелка, за исключением самого северного ее конца. У Должанской косы показано пять низменных островов, которые далеко протянулись в западном направлении. Реки северной и восточной частей моря изображены лишь устьевыми участками. Во многих местах указаны глубины, в том числе у Федотовой косы от 4 до 26 футов; у Бердянской — от 6–9 до 18–26 футов; у Кривой косы — 3–10 футов. Вдоль всего восточного берега показаны глубины в 4,5–6 футов и лишь в одном месте они достигают 11–13 футов. Эти данные не согласуются с показателями текстовых отчетов П. Бредаля, в которых указывается, что глубина у кубанских берегов во многих местах составляет 9–11 футов. Вполне очевидно, что первоначально промеры глубин у восточных берегов производились при нагоне воды западными ветрами.

При составлении этой карты Верхом был допущен ряд ошибок: почти вдвое увеличено расстояние между Таганрогом и Миусом, завышены размеры кос и более чем на 150 километров увеличена длина моря. Отсутствие на карте западной части моря не может быть поставлено в вину автору, так как эта территория находилась в руках крымских татар и съемки здесь из-за краткого пребывания русских производиться не могли. Там же, где Бредаль и его помощники производили съемки и опись необходимое время, их данные, как правило, отличаются довольно большой точностью и подробностью, позволившие исправить недостатки и ошибки предыдущих исследователей.

Вторая карта, составленная по материалам экспедиции П. Бредаля, во многом походит на первую и является своеобразным ее дополнением. На ней отсутствуют южные берега и Керченский пролив, острова у Долгой косы, значительно меньше показано промеров. Но зато она более точно изображает Миусский полуостров с Золотой и Беглицкой косами, полностью показывает Гнилое море, указывает широту Азова, равную 47°10′ северной широты.

Одновременно с исследованиями, которые велись на море и в устьях рек офицерами Азовской флотилии, геодезические и картографические изыскания на суше между Доном и Днепром проводились штабными офицерами Донской армии генерал-фельдмаршала П. П. Ласси и Днепровской армии генерал-фельдмаршала Б. К. Миниха.

В связи с походами этих армий в свет вышли две карты под названием «Карта военных действий на Дону и Днепре… в 1736 году» и «Карта предпринятых в 1736 году от армии против турок и татар победоносных военных действий между Доном, Днепром и при оных реках».

Дополняя друг друга, карты имеют в то же время очень серьезные недостатки, особенно значительные на первой. Наиболее существенные из них: искаженность конфигурации Азовского моря, косы показаны широкими полуостровами, вместо одной реки Молочной показаны реки Молочные воды и Молочная.

Используя дополнительные геодезические и картографические материалы, полученные во время походов русских армий в 1737 году, в названные карты были внесены значительные исправления и дополнения. В итоге появились еще две карты под названием «Театр войны 1737 года, которую вела армия русской императрицы против турок и татар» и «Точное описание Херсонеса Таврического или Крыма с прилегающими к нему областями и с указанием маршей русской армии 1736 и 1737 гг.».

В приложенных к картам «Изъяснениях», носящих военный характер, содержатся краткие физико-географические сведения о Северном Приазовье. В них приводятся данные о ширине и глубине рек, характере берегов и грунтов, качестве воды, наличии растительности, рыбы и др. Эти данные могли иметь немаловажное значение при подготовке и проведении последующих военных походов, поскольку указывали места и качество воды, корма для конницы, переправ и пр.

Согласно «Изъяснений», Морской Чулек имеет мало воды, занесенное песком устье, по берегам довольно много корма и мало леса. Не глубока, но с «изрядной» водой река Замбек или Асламбек. Устье ее также занесено песком. По берегам находятся луга и изредка лесная растительность.

В Миусе чистая вода, а по берегам хороший корм. В 12 верстах от Павловского редута отмечается прутняк, а в 20 верстах от него — лес, состоящий из дуба, клена, бука и других деревьев. «В устье сия реки, — говорится в „Изъяснениях“, — только такие суда могут пройти, которые с небольшим на три Фута в воде ходят». Наличие леса указывается по берегам реки Еланчик, в которой, как и в Миусе, хорошая, здоровая вода.

Далее сообщается о неглубоком до 3 футов Кальмиусе и его притоке Холчике (Калчике), имеющих чистую «добрую» воду и довольно много рыбы. Каменистым грунтом, широким устьем, занесенным песком, сильным течением и бедностью кормов характеризуется река Берда.

Аналогичные характеристики даются другим рекам Северного Приазовья. В «Изъяснениях» указывается на быструю меняемость качества воды в реке Молочные воды, приводятся глубины Генического пролива, равные 5–7,5 фута, которые по мере приближения к Гнилому морю становятся меньше.

Проведенные в период русско-турецкой войны 1735–1739 годов работы по изучению Азовского моря и прилегающих к нему районов намного расширили знания об этом крае и явились значительным вкладом в гидрографию и картографию того времени.

* * *

Вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы. После Прутского договора Россия постоянно держала в поле зрения Приазовский край, выжидая удобного момента и выгодного для себя соотношения политических сил в Европе для возвращения этого богатого и важного в стратегическом отношении района в состав своей империи.

Исключительную роль в освобождении Азова и Приазовья сыграло то, что русское командование, как и при Петре Ι, вело боевые действия против турок и татар на двух на правлениях — Крымском и Азовском — с использованием многочисленной и мобильной Доно-Азовской флотилии, а через год и Днепровской гребной флотилии, причем основные боевые операции против неприятеля Донской и Днепровской армиями проводились почти одновременно. Наличие двух фронтов не давало возможности врагу сконцентрироваться на одном направлении, распыляло его силы, способствовало их разгрому.

В военных успехах Донской армии, освобождении ею в короткий срок и при минимальных потерях Азовской крепости огромная заслуга Донской флотилии, которая не только прикрывала Азов со стороны моря, но и участвовала своей артиллерией в разрушении его укреплений и уничтожении живой силы противника.

При движении сухопутных войск генерал-фельдмаршала П. П. Ласси по северному побережью Азовского моря и при наступлении на Крым Донская флотилия перевозила воинов, вооружение и боеприпасы, обеспечивала их продовольствием, фуражом и питьевой водой.

В результате совместных действий Донской армии и флотилии военное искусство обогатилось опытом форсирования сложных водных преград.

Турецкий флот в Азовском море противодействовал наступлению русских войск, широко используя не только галеры, но и крупные парусные корабли, вплоть до линейных, имевших сильное артиллерийское вооружение. Русские гребные суда не раз вступали в бой с турецкими кораблями, но добиться ощутимого успеха не могли, так как противник имел значительное превосходство в силах.

Однако наличие большого количества мелкосидящих маневренных судов: ботов, каиков, шлюпок и лодок, действовавших в непосредственной близости от берегов, способствовало своевременной доставке Донской армии необходимых грузов. Доступ сюда крупных турецких кораблей был невозможен, а с мелкими вражескими судами русские моряки справлялись сами, да к тому же им на помощь нередко приходила войсковая артиллерия. Таким образом, если Доно-Азовская флотилия прикрывала армию со стороны моря, то и армия своими батареями постоянно охраняла флотилию, отгоняя своим артогнем вражеские корабли и суда.

Форсировав с помощью наплавных мостов из лодок и пустых бочек Генический пролив и Сиваш, русская армия совершила обход сильно укрепленных позиций противника на Перекопе и разгромила татарское войско на реке Салгир. При проведении этой операции русское командование умело сочетало действия авангарда и главных сил, хорошо организовало взаимодействие пехоты, конницы и военной флотилии. Немаловажное значение для разгрома врага имели дезориентация его, внезапность и превосходство в силах на главном направлений.

Помимо непосредственных военных действий против турок на море, перевозок вооруженных сил, снаряжения и продовольствия Доно-Азовская флотилия, руководимая вице-адмиралом П. П. Бредалем, провела большие работы по промерам, изысканию мест для гаваней и съемкам восточных, северных и частично западных берегов, в итоге чего появились карты Азовского моря, которые по своему качеству превзошли все предшествующие, в том числе и карты, составленные по материалам армий П. П. Ласси и Б. К. Миниха.

Боевые действия русской армии и флота на юге продолжались до сентября 1739 года, когда в Белграде был подписан мирный договор с Турцией, по которому Россия, возвращая ей Очаков и Кинбурн, получала небольшие территории на Правобережной Украине, а также право построить Черкасскую крепость на Дону. По условиям договора России возвращался также Азов, но без права возводить в нем укрепления. Оставался за Россией и Таганрог, но при условии уничтожения крепости. Начатые здесь восстановительные работы были не только прекращены, но все, что успели сделать за эти годы, подвергалось уничтожению в присутствии турецких комиссаров.

По Белградскому договору России запрещалось иметь на Азовском и Черном морях флот, строить на них гавани и верфи, вести на своих кораблях торговлю. В соответствии с договором Донская военная флотилия, которая к этому времени уничтожила большую часть судов, была расформирована.

В целом Белградский мирный договор был невыгоден для России. Он, по существу, ликвидировал военные завоевания России и лишал ее выхода к Черному морю.

Дабы память не скоро исчезла

Через четверть века после заключения Белградского договора отношения между Россией и Турцией вновь становятся напряженными. По указанию Екатерины Второй, взошедшей на царский престол в 1762 году, посол А. М. Обресков в Турции делал все возможное, чтобы оттянуть войну. Однако, у России и Турции было слишком много причин, вызывающих взаимную вражду: отсутствие четкой разграниченности южных территорий, стремление владеть Черным и Азовским морями, набеги крымских татар на южные города и села Украины и России, турецкий гнет близких России славянских государств, боязнь русского влияния на Крым и ее стремление проникнуть на Северный Кавказ, обоюдная заинтересованность в польских делах и пр.

25 сентября 1768 г. Турция, поддерживаемая Францией и Австрией, объявила войну России, которая не являясь неожиданностью, застала Россию врасплох. Предстояла длительная и упорная борьба, так как Порта скопила немалые силы. Особенно уверенно чувствовала себя она на Черном и Азовском морях. С помощью сильного флота турецкое командование могло беспрепятственно передвигать свои войска в любую точку побережья, поддерживать их корабельным огнем, бесперебойно снабжать боеприпасами и продовольствием.

Однако, несмотря лишь на частичную готовность вооруженных сил и флота к войне, Екатерина II была полна оптимизма и уверенности в победе над неприятелем. «Туркам с французами, — писала она военному министру графу З. Г. Чернышеву, — заблагорассудилось разбудить кота, который спал. Я — сей кот, который им обещает себя дать знать, дабы память не скоро исчезла… Мы всем зададим звону».

В связи с началом войны был создан Государственный совет, в который вошли видные государственные и военные деятели страны, принявшие решение вести наступательную войну, исходные позиции для которой определили у Днестра. Чтобы блокировать от турок Крым, требовался флот, для строительства которого решили возродить верфи на Дону и в Воронеже. Через неделю Адмиралтейская коллегия приняла специальное постановление о строительстве на бывших петровских верфях Донской флотилии.

Поскольку главная борьба ожидалась на побережье Азовского и Черного морей, по указу императрицы, 9 ноября 1768 г. была назначена комиссия, которой надлежало выяснить возможность «иметь на Азовском море военные суда, каковые б могли во всякое время быть годными в военном действии против тамошних флотов». Указ требовал изучить возможность «К, построению их и о изыскании места, где б их строить и содержать, чтоб могли во всякое время выйти в морс».

Во главе комиссии был поставлен одни из ближайших помощников Екатерины, талантливый боевой командир вице-адмирал Г. А. Свиридов и крупный военно-морской специалист, только что назначенный руководителем Донской экспедиции, контр-адмирал А. Н. Сенявин.

Использовав извлеченные из архива данные экспедиции Бредаля и Дибриния 1736 года, комиссия в течение короткого времени подготовила и представила свои предложения Адмиралтейств-коллегии. В начале января 1769 года обобщенные коллегией материалы были переданы на имя императрицы.

Отвечая на ту часть указа, в котором Адмиралтейств-коллегии предлагалось высказать суждение о роде вооруженных судов для Азовского моря, рапорт гласил: «…Коллегия, невзирая на все приложенные старание и домышление, не могла иных судов изобрести, как только четырех родов: 1) о 16 пушках 12-фунтового калибра с осадкой без груза в 6, а с грузом до 9 футов; 2) о 14 пушках 12 фунтового калибра; 3) бомбардирские 8-пушечные и 4) 12-пушечные 6-фунтового калибра».

Исходя из существующих глубин Азовского моря, Адмиралтейств-коллегия предлагала строить суда с небольшой осадкой. А суда большего и лучшего образца, по ее мнению, можно будет строить при углублении дна гавани и расчистке фарватера.

В представленном рапорте приводятся довольно интересные рассуждения относительно выгод, которые могут дать мелководье Таганрогского залива и мелкосидящие суда. Во-первых, против турецких линейных кораблей, неповоротливых и больших, но обладающих крупнокалиберной артиллерией, удобно использовать быстрые маневренные галеры, вооруженные более легкими, но зато более многочисленными пушками, позволяющими вести массированный огонь. Во-вторых, при необходимости, мелкосидящие суда могут быстро уйти на такие глубины, куда доступ большим кораблям неприятеля невозможен.

И все же авторы рапорта высказывают уверенность, что на Азовском море можно будет строить крупные линейные корабли, для вывода которых из доков и гавани придется использовать камели (понтоны), а вооружение и оснащение проводить на рейде, а так как Азов и Таганрог в это время были заняты противником, контр-адмирал получил указание немедленно приступить к восстановлению полуразрушенных петровских верфей в Таврове, Павловске, Хоперске и других местах и заложить на них боевые суда.

В январе 1769 г. контр-адмирал Сенявин выехал из столицы на Дон. Уже в начале февраля он прибыл в Воронеж, а через несколько дней в — Тавров. Обещанные Адмиралтейской коллегией 700 плотников на донские верфи не прибыли. Это осложняло работы, однако А. Сенявин приступил к восстановлению на верфях мастерских, складов, других построек, а также к завершению строительства заложенных несколько лет тому назад прамов.

Наладив работы, А. Сенявин в сопровождении небольшого конвоя отправляется в Таганрог, чтобы осмотреть гавань и определить ее пригодность для будущей стоянки боевых кораблей. В середине февраля он прибыл в Таганрог и с помощью сопровождавших его офицеров и штурманов приступил к промеру гавани. Данные промеров показали, что при некотором углублении гавань сможет служить местом стоянки для мелко сидящих судов. В Таврове контр-адмирал делает все, чтобы и самое короткое время завершить постройку строящихся кораблей. В апреле он доносил Адмиралтейств-коллегий о готовности 5 прамов. Это были первые суда для возрождающейся Азовской флотилии. По мере освобождения рабочих он направляет их для постройки казачьих лодок и дубель-шлюпки.

К этому времени, в соответствии с решением Адмиралтейств-коллегий, мастерами-судостроителями были разработаны чертежи кораблей, получивших наименование «новоизобретенных». Они имели осадку до 2,5 метров и по своим тактико-техническим данным напоминали небольшие фрегаты и канонерские лодки. На них помещалось 12–16 орудий калибром до 12 фунтов и несколько 2- или 3-пудовых мортир, предназначенных для стрельбы по береговым объектам.

Рассматривая присланные из Адмиралтейств-коллегий чертежи нового корабля, А. Н. Сенявин говорил своему ближайшему помощнику кригс-комиссару Селиванову: «Великое б мое было счастье, если б я не только таковой величины корабли, как в этом чертеже означены, хотя б до 32 с большим калибром пушек судов, десять иметь мог, коими… не только доказал бы мою службу, но и не помрачил бы славы русского оружия».

В мае А. Сенявин побывал на Павловской и Икорецкой верфях, где решил построить по 6 «новоизобретенных» кораблей; Вскоре здесь приступили к строительству мастерских, кузниц, магазинов и других помещений. Началась ускоренная заготовке и обработка древесины. Приводились в порядок эллинги.

Екатерина II внимательно следила за ходом строительства Азовской флотилии, постоянно поддерживала связь с се командующим. «Алексей Наумович, — писала она в мае 1769 г. посылаю нам гостинцы, которые до тамошних мест принадлежат: 1. Разные виды берегов Черного моря, даже до Цареграда: 2. Азовское море… Я чаще с вами, в мыслях, нежели к вам пишу. Пожалуй дайте мне знать, как ново-выдуманные суда, но нашему мнению могут быть на воде, и сколько надобно, например, времени, чтоб на море выходить могли».

Отмечая заслуги А. Н. Сенявина в деле строительства Азовской флотилии, императрица решила вопрос о присвоении ему знания вице-адмирала.

Летом 1769 года первые 5 прамов были готовы к спуску по Дону в Таганрогский залив. На прам № 5, построенный в Таирове, капитаном назначили только что получившего звание лейтенанта Федора Ушакова. Каждое судно имело по 22 пушки большого калибра в нижней деке и столько же меньших на открытой верхней палубе. Прибыв в Азов, прамы приняли участие в охране устья Дона и взморья, в доставке в Таганрог различных грузов.

Ушаков был аккуратным и исполнительным офицером, требовательным и строгим командиром. Командующий флотилией приметил молодого капитана и давал ему разные ответственные поручения. Длительное время Федор Ушаков командовал отрядом судов из четырех единиц, доставлявших по Дону в Таганрог корабельный лес. Здесь на Дону он совершил первый скромный подвиг: снял припасы и материалы с затопленных транспортов, которые считались уже пропавшими, и доставил на место сами суда.

Наряду со строительством кораблей и судов А. Н. Сенявин начал проводить на Дону и Азовском море гидрографические работы, приступил к восстановлению военно-морской базы — Таганрогского порта. Вскоре после занятия Таганрога отрядом Дежедероса контр-адмирал делает представление Адмиралтейств-коллегии, в котором писал: «По достройке новоизобретенного рода судов пристанища им я иного не нахожу, как в Таганрогской гавани, где глубина только 4 фута, чему я самовидец… надо повелеть к углублению той гавани сделать машину, прислав каков ей быть чертеж, по которому и зачать ныне из заготовленного для лодок леса строить и туда ее хотя к сентябрю месяцу доставить».

Адмиралтейская коллегия немедленно отреагировала на просьбу А. Н. Сенявина. По ее заданию машинный мастер Вильгельм Клевес за короткое время подготовил чертежи и модель землеройной машины, способной углубить Таганрогскую гавань до глубины 7 футов. Под его наблюдением она была изготовлена и к концу лета доставлена в Таганрог.

Строя корабли на донских верфях, А. Н. Сенявин все более утверждался в мысли, что достраивать и вооружить их необходимо в одном из портов Азовского моря. По его мнению, «новоизобретенные» корабли могли бы участвовать в операциях по очищению от противника только во взаимодействии с галерами. «А без того в одних тех случаях, — писал вице-адмирал в Петербург, — пользы никакой не вижу; хотя и будет восемь судов одно в 16, а семь по 14–12-фунтового калибра пушек, но могут ли против шестидесятых и пятидесятых кораблей и большего калибра имеющих пушек стоять, не будучи подкреплены от галер, когда же будет и при этом роде галеры, то не только без всякой опасности и помешательства от неприятеля могут в своем месте быть вооружены и не одна восточная часть, но и весь Крым долженствует содрогнувшись передать себя в монаршее покровительство, где известные три места: Еникаль, Керчь и Кефа будут служить к строению больших кораблей».

В то время как на Дону и Азове шла подготовка Азовской флотилии, интересно складывалась обстановка на театре военных действий. Ранней весной 1769 года первая российская армии генерала А. М. Голицина в которой насчитывалось до 90 тысяч человек, выдвинула свои войска от Киева на Хотин. Действуя против 200-тысячной турецкой армии, Голицин 14 апреля разбил войска Караман-паши, дважды штурмовал турецкую крепость Хотин, по оба раза неудачно. По ряду причин принял решение отступить к Южному Бугу. В конце августа здесь состоялось крупное сражение, в котором сераскеру Молдаванджи-паше было нанесено полное поражение. 9 сентябри войска Голицина штурмом взяли Хотим, а 26 сентября заняли Яссы.

В этот период 2-я армия генерала П. Н. Румянцева, действовавшая между Днепром и Доном, вела ожесточенные бои с войсками крымского хана Каплан-Гирея, которые в начале января 1769 года вторглись на территорию Украины и проникли в Северо-Восточное Приазовье. Под ударами русских войск татары вынуждены были отступить в Крым. После того, как один из отрядов 2-й армии, возглавляемый генерал-поручиком Вернесом, при участии донских казаков 6 марта 1769 года занял крепость Азов, а второй ее отряд 2 апреля вошел в Таганрог, войска Румянцева полностью вышли к Азовскому морю и блокировали Крым.

Летом турки предприняли попытку отбить Азов и Таганрог. Для этого из Константинополя была направлена эскадра в составе 4 кораблей, 2 транспортных галер и большого количества мелких судов. В Еникале большие корабли стали на якорь, а галеры и мелкие суда взяли курс на Таганрог. У Долгой косы обе галеры сели на мель. Одну из них разбило штормом, а вторую турки отвели назад в Еникале, отказавшись от попытки взять Таганрог. Случай этот лишний раз показал, что надо торопиться с постройкой флота, способного противостоять туркам.

В июле 1769 года корабли Балтийского флота под руководством вице-адмирала Г. А. Спиридова были направлены в Эгейское море, чтобы блокировать Константинополь, поднять на восстание порабощенное турками население Архипелага и Пелопоннеса и тем самым оттянуть на себя часть неприятельского флота с Черного и Азовского морей. Через некоторое время к берегам Греческого архипелага ушла 2-я Средиземноморская эскадра.

Посылка русских эскадр из Балтики в Средиземное море решала только половину задачи. Архипелаг в планах войны значился второстепенным театром действий, отвлекающим часть сил Турции. Однако в письме к вице-адмиралу Спиридову императрица писала: «Ничто на свете нашему флоту столько добра не сделает, как сей поход. Все закоснелое и гнилое наружу выходит, и он будет со временем круглехонько обточен».

Время показало насколько пророческими были слова Екатерины. Русские эскадры нанесли турецкому флоту огромным урон, освободили от турок два десятка греческих островов, блокировали Дарданеллы и прервали сообщение Турции с ее средиземноморскими владениями.

Победы русского флота в сражениях при Наполи-ди-Романьи, в Хиосском проливе, при Патрасе и особенно в Чесменской бухте, в которой было уничтожено большое количество турецких кораблей и судов, привели императрицу в такое восхищение, что в письме к генерал-фельдмаршалу П. А. Румянцеву она писала: «Ничего знаменитее с той стороны, кажется быть не может».

Внимательно следя за событиями, происходящими в Средиземном море, Екатерина II ни на один день не забывает об Азовском флоте. В ноябре 1769 года она издает указ, в котором предлагались различные мероприятия, направленные на возрождение судостроения на Азовском море. Главным исполнителем этого указа был назначен А. Н. Сенявин. Одни из пунктов этого указа гласил: «Таганрогскую гавань отдаем мы совсем в ведомство вице-адмирала Сенявина, с тем, чтобы оную поставить в такое состояние, чтоб она могла служить как убежищем судам, так и для построения оных, а тем паче — галер и других судов, по тому месту способных, и чтоб в будущую кампанию 1770 года флотилия во онной уже зимовать могла; на все то и повелели мы ему выдать на первый случаи 200 тысяч рублей, а для заведения тамо Адмиралтейского департамента и служителей по мере тамошней морской силы, сочинив ему, вице-адмиралу, план, представить к рассмотрению».

Своеобразным дополнением к этому указу является письмо Екатерины II Сенявину, в котором она также ставит перед Азовской флотилией задачи на 1770 год. «Главный предмет будущего года на Азовском море, — пишет она, — кажется, быть должен для закрытии новозаведенных крепостей, чтоб сделать нападение на Керчь и Тамань и завладеть сими крепостями, дабы через то получить зунд (пролив) Черного моря в свои руки и тогда нашим судам свободно будет крейсировать до самого Цареградского канала и до устья Дуная».

Воодушевленный доверием царицы А. Н. Сенявин, несмотря на постоянные приступы малярии, трудится по 18 часов в сутки. Самоотверженный труд командующего являлся примером для подчиненных. С утра до поздней ночи стучали топоры и молотки свыше 3000 плотников. Не уступали им кузнецы, конопатчики, мастера по оснастке и вооружению. «Успех в строении судов, — докладывал в марте 1770 года А. Н. Сенявин вице-президенту Адмиралтейской коллегии И. Г. Чернышеву, — но состоянию времени и людей идет так, что более кажется требовать мне от них не можно, в чем могут свидетельствовать спущенные на воду суда… Всего спущенных судов на воду — 5, сверх того на воде состроенных шлюпок — 10, палубных — 2, восьмивесельных — 8, ялботов — 12, прочие же суда в Павловске обшивкою внутри и снаружи одеты, выконопачены и к спуску приготовляются… а на будущей неделе, если… помешательства не сделается, уповаю спустить все».

Для руководства восстановительными работами в Таганроге комендантом крепости был назначен инженер-подполковник Иван Збродов, служивший ранее в Астраханском порту. Перевод состоялся по ходатайству А. Н. Сенявина, который знал Збродова, как способного морского инженера и незаурядного организатора. С его прибытием восстановление крепости и возведение надводной надстройки оградительных сооружений гавани с использованием фундаментов петровского времени несколько оживилось. И это при условии, что не хватало рабочих рук. Дело в том, что на строительство Таганрога, как и при Петре I, работных людей приходилось набирать, причем зачастую в принудительном порядке, во многих губерниях. Тяжелые условия труда, низкие заработки, плохое питание — все это отрицательно сказывалось на темпах восстановительных работ. На самых тяжелых работах использовались заключенные, отбывавшие здесь каторгу. «Предписал я конторе Таганрогского порта чистку гавани иметь под ведомством ее, — писал Сенявин коменданту Збродову, — работу же на машине производить в две смены, людей же подлежащее число на машину и для свозу земли, ваше высокородие, благоволите давать из каторжных, сколько потребно».

Неудовлетворительные бытовые условия, отсутствие медицинского обслуживания, несоблюдение элементарных правил гигиены способствовали распространению многих болезней, зачастую кончающихся смертью многих десятков людей. Сотни таганрожцев унесли эпидемия малярии 1770 года и эпидемия чумы в 1771 году.

Однако, несмотря на все трудности, Азовская флотилии строилась. В известной мере этому способствовало то, что Турция в это время уделяла больше внимания военным действиям в Средиземном море, где терпела одно поражение за другим. Особенно чувствительный удар ее морским силам был нанесен 26 июня 1770 года в Чесменском сражении. Все корабли Турции, участвовавшие в этом бою, были уничтожены. Уцелевшие же остатки флота укрылись в Мраморном море под надежной защитой дарданелльских и босфорских крепостей.

Этот год передышки много значил для формирующейся Азовской флотилии. В начале 1771 года ее численность составила: 10 «новоизобретенных» кораблей с вооружением от 12 до 20 пушек и с осадкой не более 9 футов, 5 прамов, 1 бот, 1 дубель-шлюпка и 58 канонерских лодок.

На вновь построенные суда Азовской флотилии с Балтийского флота прибыло 1300 матросов и офицеров.

В конце апреля 1771 года А. Н. Сенявин с гордостью сообщал графу И. Г. Чернышеву: «При всей моей скуке и досадах, что флот еще не готов, ваше сиятельство, вообразите мое удовольствие: видеть с 87-футовой высоты стоящие перед гаванью (Да где ж? В Таганроге!) суда под военным российским императорским флагом, чего со времени Петра Великого, то есть с 1699 года, здесь не видали».

17 мая 1771 года А. Н. Сенявин поднял свой флагманский флаг на корабле «Хотин», символизировавший возрождение русского военно-морского флота на Азовском море. Этот корабль был заложен поздней осенью 1769 года в Новопавловске, а на воду спущен марта 1770 года. Дооснащался и вооружался в Таганроге. Длина корабля 38,4 метра, ширина 8,1 глубина интрюма 2,5 метра. В отличие от подобных кораблей имел 3 мачты, а на вооружении — 16 пушек 12-фунтового калибра. Будущий флагман получил свое имя в честь победы русских войск над могучей турецкой крепостью Хотин в 1769 году. Под командой Сенявина в эти дни находились пять 42-пушечных прамов, один 3-мачтовый корабль, девять 2-мачтовых, 2 бомбардировочных, 2 фрегата, одна дубель-шлюпка и 1 палубный бот. 21 корабль имел 450 орудий, мортир и гаубиц. Численность их экипажей составляла 3300 человек.

Оценивая факт поднятия на корабле «Хотим» флагманского Флага, Екатерина И писала вице-президенту Адмиралтейской Коллегии Чернышеву: «Граф Иван Григорьевич. С большим удовольствием усмотрела я, что 17 мая российский флаг веял на Азовском море после 70-летней перемешки; дай боже вице-адмиралу Сенявину счастливый путь и добрый успех».

Подняв на «Хотине» свой флаг, командующий Азовской флотилией отдал приказ о начале кампании против турецкого флота, чтобы «закрыть Азовское море совершенно».

К этому времени обстановка на сухопутном фронте складывалась следующим образом. Развернув военные действия, 1-я армия во второй половине 1770 года овладела турецкими крепостями Измаил, Килия, Бендеры, Аккерман, Браилов, в феврале 1771 года с помощью Дунайской флотилии заняла Журжу (Джурджу), а в марте блокировала крепости Тулча и Исакса. Активизировала свою боевую деятельность и 2-я армия генерала В. И. Долгорукова. 14–15 июня 1771 года при содействии Азовской флотилии она штурмом овладела Перекопом и до конца месяца заняла Крым. Наиболее действенную помощь флотилия оказала войскам генерала Щербатова при их продвижении по Арабатской Стрелке к Керченскому проливу. Когда армия и большая часть флотилии подходили к Еникале, на выручку своей крепости устремился турецкий флот. Обнаружив противника, Сенявин немедленно атаковал его, несмотря на значительное превосходство последнего. От полного разгрома турок спас лишь внезапно налетевший шквал. В своем донесении об этом сражении вице-адмирал удовлетворенно сообщал: «Я думаю, что турки таких судов в Азовском море видеть не уповали; …удивятся они больше, как увидят на Черном море фрегаты и почувствуют их силу». Действительно Сенявиным были заложены на Хоперской верфи два фрегата под названием «Первый» и «Второй». Спущенные на воду в конце лета 1771 года они были доставлены в Азов и Таганрог, где получили полную оснастку и вооружение. Новые фрегаты отвечали всем требованиям военной техники того времени. Это были трехмачтовые корабли 130 футов длиной и 36 футов шириной, с острым килем, способствующим маневренности, быстроходные, имевшие на своем борту по 32 пушки.

21 июня 1771 года при активном участии флотилии войсками Щербатова были взяты крепости Еникале и Керчь. С этого времени путь в Черное море русским кораблям был свободен.

Отмечая заслуги А. Н. Сенявина в первой победе над турецким флотом, Екатерина II наградила его орденом Святого Александра Невского, вторым по значимости орденом в России.

После занятия русской армией Крыма Азовская флотилия из Таганрога перебазировалась в Керчь и получила задачу — охранять южное побережье полуострова с целью недопущения высадки турецких десантов. Для этого было выделено три отряда кораблей, каждый из которых имел свой район крейсирования. Возглавили их контр-адмирал А. Ф. Баранов, Капитаны Я. Г. Кинсберген и Я. Ф. Сухотин. Сам же командующий находился в Керчи с резервным отрядом. Будучи в Керчи, А. Н. Сенявин приступил к восстановлению Керченской и Еникальской крепостей, к усилению обороны всего Керченского пролива. По его приказу, с нескольких судов было снято 11 тяжелых орудий. 7 орудий передал ему фельдмаршал Долгоруков. Часть этой артиллерии была расположена на крепостных стенах, а 5 пушек установлены на площадке в самом узком месте пролива. В случае прорыва турецкого флота эта батарея могла оказать существенную помощь двум кораблям специально поставленным для прикрытия пролива.

Вскоре после занятия Крыма последовал царский указ: «Для усиления находящейся в Крымском полуострове под командою вице-адмирала Сенявина флотилии и утверждения пашей власти на Черном море заблагорассудили мы повелеть, чтоб там два линейных корабля построены были». Как и первые фрегаты они также были заложены на Дону, но от «Первого» и «Второго» фрегатов отличались меньшей осадкой и большей вооруженностью — по 58 пушек.

Выполняя поставленные задачи, отряды русских кораблей периодически вступали в бой с морскими силами противника и нередко выходили победителями. В кампаниях 1771–1772 годов суда Азовской флотилии охраняли также устье Дуная, а в 1772 году впервые совершили плавание от Измаила до Таганрога и обратно.

Под, влиянием побед России на суше и море Турция 19 мая 1772 года подписала с Россией перемирие, а 1 ноября крымский хан Саиб Гирей заключил договор, по которому Крым объявлялся независимым от Турции и находящимся под покровительством России. В этой связи Турция предложила провести переговоры, во время которых настойчиво добивалась, чтобы Россия отказалась от покровительства над Крымом. Не получив согласия, в марте 1773 года Турция вновь начала военные действия. Активное участие в боевых операциях против неприятеля принимали азовцы. Действовали они решительно и смело. Так, 29 мая 1773 года отряд капитана 1 ранга Якова Сухотина, состоящий из 32-пушечного фрегата «Второй», трех 16-пушечных кораблей «Азов», «Новопавловск», «Морей» и бота «Темерник», обнаружил в устье Кубани 6 больших турецких кораблей и несколько малых. Заняв выход из бухты, корабли отряда Сухотина открыли по турецким судам артиллерийский огонь и с первых же выстрелов подожгли одно из них. Турки, не ожидавшие нападения русских, растерялись и, бросив подбитые корабли, начали в панике отходить на малых судах но Кубани. Отряд добровольцев под командой лейтенанта Александра Макарова кинулся на шлюпках в погоню, но не догнал неприятеля. При возвращении русские моряки забросали гранатами остальные турецкие корабли и сожгли их на другой день отряд Я. Сухотина под южным таманским берегом сжег один турецкий транспорт, а другой с 80 турками взял в плен.

Через неделю отряд Сухотина, в составе которого было два фрегата, четыре «новоизобретенных» корабля и один палубный бот, напал в Кизилташской бухте близ устья Кубани на 20 турецких транспортов и два из них сжег. Остальные успели войти в реку и уйти от преследования.

23 июня произошел крупный морской бой с турецкими кораблями в районе Балаклавы. Находясь на балаклавском рейде, отряд капитана 2 ранга Я. Г. Кинсбергена, состоящий из двух 16-пушечных «новоизобретенных» кораблей «Корон» и «Таганрог», получил сведения о приближении к берегам Крыма трех 52-пушечных турецких линейных кораблей и 24-пушечной шебеки, на борту которых находился десант в количестве 3000 человек. Несмотря на подавляющее превосходство противника в артиллерии, Кинсберген атаковал турецкую эскадру и после шестичасового боя заставил ее отступить. Турецкие корабли получили серьезные повреждении, а их экипажи и десантные отряды — значительные потери. Это была первая победа русского флота непосредственно на Черном море. Отмечая исключительную отвагу и стойкость своих офицеров и матросов, командир отряда доносил командованию: «С такими молодцами я выгнал бы черта из ада». За блестящее проведение этого боя Кинсберген был награжден орденом Георгия 4 класса. Ордена и другие награды получили все участники Балаклавского сражения. Ровно через месяц отряд Я. Г. Кинсбергена, состоящий из трех 16-пушечных кораблей, фрегата, бота и брандера, встретил у берегов Кавказа близ крепости Суджук-Кале (в районе нынешнего Новороссийска) неприятельскую эскадру из 18 вымпелов. На ней был шеститысячный десант, предназначенный для высадки в Крыму.

Значительное превосходство неприятеля не устрашило мужественного и талантливого офицера. Используя невыгодное расположение турецких судов, Кинсберген решительно пошел в атаку на головной отряд турецких кораблей, состоящий из 3 линейных, 4 фрегатов и 3 шебек. Одно свое судно он направил между двумя колоннами вражеских кораблей, а сам с остальными пятью атаковал передовые силы противника таким образом, что они оказались между двух огней. Смелый, оригинальный по своему замыслу маневр сразу же дал отряду Кинсбергена преимущество. Один за другим вспыхивали вражеские корабли, началась паника. От полного разгрома турок спас внезапно переменившийся ветер. Воспользовавшись этим, турецкие суда стремительно ушли под защиту береговой батареи к крепости Суджук-Кале.

Неделей позже Кинсберген соединился с отрядом Сенявина, и они вместе атаковали неприятеля. Вновь, не выдержав огня русской артиллерии, турки ушли в сторону Константинополя. Сообщая императрице об этой победе, командующий флотилией писал: «…не терпя больше жестокого от наших огня и почувствовав знатное повреждение… неприятель обратился в бег».

Пятого сентября в этом же районе эскадра русских судов из 2 фрегатов и 6 малых кораблей под руководством А. Н. Сенявина нанесла поражение турецкой эскадре в составе 5 линейных кораблей, 2 фрегатов и 4 малых судов.

Это был последний морской бой в кампании 1773 года. Закончилась она победой Азовской военном флотилии над сильнейшим противником. Азовская флотилия оказала большое влияние на хот всей войны. Когда ее корабли вошли в Керченскую бухту, их приветствовал гром орудийного салюта Керченского гарнизона.

Активное участие в боях с турками принимал Федор Ушаков, командовавший ботом «Курьер». На его борту имелось 14 десятифунтовых пушек и 2 гаубицы. К этому времени молодой капитан в полной мере оценил силу корабельной артиллерии, искусно использовал в бою плотный прицельный огонь и маневр. Помимо крейсерства у Крымских берегов, Ушаков со своей командой выполнял и другие задания командования: ходил с грузами и почтой в Таганрог и обратно, участвовал в гидрографических изысканиях. Весной 1774 года, когда вспыхнуло татарское восстание и турки пытались высадиться у Балаклавы, его 16-пушечный корабль «Модой» участвовал в отражении десанта. Пятилетняя служба Ф. Ушакова в Азовской флотилии, его многочисленные плавания по Дону, Азовскому и Черному морям, активное участие в боевых действиях явились важным этапом в становлении будущего знаменитого флотоводца.

Лима 1773–1774 годов прошла для вице-адмирала Сенявина, офицеров и матросов в повседневных заботах о подготовке флотилии к весенне-летней кампании 1774 года. Уже в половине февраля один из бомбардирских кораблей, зимовавший в Керчи, вышел в крейсерское плавание в целях пресечения «от стороны Тамани неприятельских покушений».

29 марта с таганрогского рейда в Керченский пролив вышли «новоизобретенные» корабли «Азов», «Бухарест», «Журжа», «Корон» и «Таганрог», а в апреле в Черное море для крейсерского плавания между мысом Таклы (Такиль) и устьем Кубани отправилась эскадра из 2 фрегатов и 3 «новоизобретенных» кораблей под командой контр-адмирала В. Я. Чичагова, а для крейсирования вдоль крымских берегов — фрегат «Второй», которым командовал капитан Я. Г. Кинсберген.

В зимний период на Донских и Таганрогских верфях были построены еще 3 фрегата, 2 палубных бота и 2 галиота. Все суда вооружались и готовились выйти в море. Азовский флот становился грозной силой.

В июне 1774 года произошло одно из крупнейших сражении Азовского флота с флотом турецким. Подготовка к нему началась 9 июля, когда в Керченском проливе встретились турецкая эскадра, состоящая из 5 линейных кораблей, 9 фрегатов, 20 галер и мелких судов, во главе с Капудан-пашой я русская эскадра контр-адмирала В. Я. Чичагова из 3 фрегатов и 2 «новоизобретенных» кораблей.

Умелым маневром Чичагов отсек турок от пролива и занял позицию под прикрытием береговых батарей. Не решившись его атаковать, Капудан-паша отошел к мысу Таклы, где стал ожидать подкреплений. Вскоре из Таганрога с несколькими судами к Чичагову подошел вице-адмирал А. Н. Сенявин и принял общее командование на себя. 28 июня, получив подкрепление, турецкий флот в составе 6 линейных кораблей, 7 фрегатов и 18 мелких судов атаковал Азовскую флотилию, состоящую из 3 фрегатов, 4 «новоизобретенных» и 2 бомбардирских кораблей.

По приказу командующего, русские артиллеристы не отвечали на турецкую стрельбу, пока неприятель не подошел на дистанцию картечного выстрела. И вот, боевую линию заволокло пороховым дымом. Точность огня азовцев была исключительна. Их снаряды рушили рангоуты, поражали корпуса, испепеляли паруса, и турки не выдержали. Чтобы как можно быстрее оторваться от противника, главнокомандующий турецким флотом приказал даже буксировать свои корабли галерами.

Это была последняя битва двух враждующих флотов в русско-турецкой войне 1768–1774 годов. Победил Российский флот. Он стал сильнейшим на Черном море.

Более сильной оказалась и русская армия. Летом 1774 года ее войска перешли к решительным действиям на Балканах. Часть армии генерал-фельдмаршала Румянцева под начальством А. В. Суворова разгромила 40-тысячный турецкий корпус у Козлуджи и 15-тысячный отряд у Туртукая. Судьба кампании была решена. Турецкое командование запросило мир. 10 июля в болгарской деревушке Кючук-Кайнарджи между Россией и Турцией был заключен мирный договор.

Большой вклад в победу над Османской империей внесла Азовская военная флотилия, в создание и становление которой вложил свой труд, талант, энергию и способности А. Н. Сенявин. За исключительные заслуги перед русским государством и военно-морским флотом, в день торжества по ел у что заключения мира между Россией и Турцией, ему было присвоено звание адмирала.

Главный порт

Трудные победы русской армии и флота принесли необычайную пользу. По Кючук-Кайнарджийскому договору Турция отказалась от своих прав на Крым и Кубань, уступила Азов, Таганрог, Керчь, Еникале, отдала Кинбурн и все пространство между Днепром и Бугом, признала право России на Азовское море, свободное плавание русских торговых судов но Черному морю и беспрепятственный их пропуск через Босфор и Дарданеллы.

Для охраны Азовского и Черного морей, их побережий, существующих и вновь строящихся портов и верфей, торгового мореплавания требовалось большое количество как военных, так и торговых судов.

Выполняя указания Екатерины II, адмирал А. Н. Сенявин настойчиво занимается совершенствованием боевого мастерства азовцев, подыскивает новые удобные места для базирования кораблей, разрабатывает перспективы создания регулярного флота на Черном море, предпринимает меры по завершению строительства верфей в Таганроге и закладке на ней крупных военных кораблей.

В связи с тем, что многие корабли и фрегаты, построенные во время войны, утратили свою боеспособность, Сенявин предложил снять с них вооружение и переоборудовать их под торговые и почтовые суда с таким расчетом, чтобы при необходимости их можно было включить в состав военного флота. Предложения адмирала получили одобрение Адмиралтейской коллегии и императрицы.

Летом и осенью 1775 года А. Н. Сенявин побывал в низовьях Днепра. По его инициативе в Днепровском лимане, близ урочища Глубокая Пристань, у крепости Александр-шанс, в 1778 году началось строительство Херсона, на верфи которого уже в 1779 году был заложен первый 66-пушечный корабль «Слава Екатерины», спустя два года — «Святой Павел», а затем — «Мария Магдалина», «Александр», «Владимир» и другие.

Благодаря заботам адмирала, Сенявина вырос количественный и качественный состав Азовской флотилии. В период 1776–1779 годов она состояла из 8 фрегатов, 11 «новоизобретенных» кораблей, 6 ботов, 5 галиотов, 3 шхун, 9 транспортных и множества мелких судов. Разбитая на отряды флотилия охраняет Керченский пролив, побережье Крымского полуострова, Днепровский лиман, ведет съемочные работы, занимается перевозкой воинских частей и их имущества, доставкой строительных материалов.

В мае 1776 года, в связи с обострившимися старыми болезнями, А. Н. Сенявин вынужден был оставить флотилию, передав ее контр-адмиралу Ф. А. Клокачеву, который ко времени назначения командующим имел большой опыт боевой службы. В 1756–1776 годах он — командир пакетбота, затем фрегата, линейного корабля. Участвовал в Семилетней и русско-турецкой войнах. Командуя линейным кораблем «Европа», отличился в Чесменском сражении 1770 года. С 1772 года он командир эскадр Балтийского флота.

Приняв флотилию, Ф. А. Клокачев горячо взялся за дело. При его непосредственном участии в 1776 году в Таганроге был учрежден Главный порт Азовского моря и Главная таможня с подчинением ей таможень Кагальницкой, Темерницкой и таможенной заставы при Петровской крепости в устье реки Берды.

В 1777 году, по настоятельной просьбе контр-адмирала, в Таганрог из Новопавловска были переведены канатный завод и парусная фабрика, что в значительной мере улучшило оснастку кораблей. 8 мая 1778 года Екатерина II подписала указ об устройстве в Таганроге адмиралтейства и корабельной верфи для постройки не только военных, но и частных коммерческих судов. На эти цели было выделено 167 835 рублей. Под руководством Ф. А. Клокачева реконструкция эллинга на 6 стапелей была проведена в рекордно короткий срок.

В конце семидесятых годов Таганрогская верфь представляла собой крупное по тому времени предприятие, насчитывающее более 800 мастеров и работных людей самых различных специальностей, в том числе свыше 200 плотников и более 100 мастеров мачтового, шлюпочного, весельного и конопатного дела. На ходе судостроительных работ сказывалось то, что значительную их часть (окончательная отделка судна, оснастка, вооружение) приходилось делать далеко на рейде. Это приводило к многочисленным затруднениям, излишним материальным затратам, к потере времени. «Построить — неважность, — говорит один из документов, находящихся в ЦГЛ ВМФ, — но важность переводить через мелководье, вооружать на открытом месте, верст 15 от Таганрога, все на транспортах и мелких судах, затруднительность и медлительность бесконечная и потери в материалах тьма…».

Со временем руководители верфи пришли к заключению, что строить корабли лучше всего серийно. На подобранных в серию кораблях примерно одинакового типа работы проводились с некоторым опережением. Выполнив задание на одном корабле, бригада тут же переходила на другой для выполнения аналогичной работы и т. д. При такой последовательности экономилось время, шла своеобразная специализация бригад, позволявшая повышать качество работ.

В это время многое делается по возрождению крепости. Ее восстановление, так же как и гавани, проводилось по старым фундаментам на основе планировки XVIII века. Как и в крепости петровского периода, строения адмиралтейского ведомства располагались вблизи гавани, военные объекты — вдоль внутреннего периметра крепостного вала. Остальная территория была разбита на кварталы, где размещались городские постройки. Дома купцов и ремесленников строились за крепостной оградой, состоящей, как и прежде, из двух полубастионов и трех бастионов. На плане Таганрога 1779 года, составленном инженер-полковником А. Ригельманом, ведавшим всеми фортификационными работами в Приазовье, эта часть города получила преобладание над крепостью. Она состояла из 19 кварталов, по периметру которых располагалось 109 гражданских строений, а в 16 крепостных кварталах размещались строения адмиралтейского ведомства, дома офицеров со службами, артиллерийский и деловой дворы, машинная, столярная, такелажная, мундирная и парусная мастерские, шлюпочный сарай, кузница, сараи для хранения смолы, секретная мастерская, пристань и на самой оконечности песчаной косы на шесть эллингов — верфь.

В семидесятых — начале восьмидесятых годов со стапелей Таганрогской верфи сошли на воду десятки кораблей и судов. Значительная их часть здесь достраивалась, оснащалась и вооружалась. Многие корабли и суда Азовской флотилии прошли на верфи капитальный и текущий ремонт. Таганрогским судостроителям обязаны своим появлением на Азовском и Черном морях линейный 74-пушечный корабль «Пергун», фрегаты «Первый», «Второй», «Крым», «Победа», «Поспешный», плоскодонные «новоизобретенные» корабли «Азов», «Корой», «Модой», «Журжа», «Таганрог», «Хотин», 3-мачтовые суда «Волик», «Морей», палубные боты «Елан», «Карабут», «Курьер», «Миюс», шхуна «Измаил» и многие другие.

Турция и некоторые западно-европейские страны с тревогой следили за ростом и становлением Азовской флотилии, за подготовкой кораблей и судов для Черноморского флота. Их не устраивал рост морского могущества России, расширение торгового мореплавания, освоение черноморских побережий. Порта, опираясь на поддержку Франции и Англии, готовилась к возвращению Крыма, Северного Причерноморья и Приазовья. Турцию и ее покровителей особенно встревожило создание Черноморского флота, официальной датой рождения которого считается 2 мая 1783 года. В этот день в Ахтиарскую (Севастопольскую) бухту, где с 17 ноября 1782 года стояли фрегаты «Осторожный» и «Храбрый», прибыл отряд кораблей г. составе грех 44-пушечных фрегатов «Крым», «Победа», «Поспешный», 2 донских 16-пушечных кораблей «Азов» и «Хотин», 3 шхун, 2 полак и 1 бота. Эскадру возглавлял вице-адмирал Ф. Л. Клокачев, который 11 января 1783 года, будучи начальником Херсонской верфи, был назначен командующим «флотом, заводимом на Черном и Азовском морях». Вскоре сюда прибыл отряд из 17 судов Днепровской флотилии. Эти 30 кораблей составили ядро Черноморского флота.

О месте, избранном для главного порта и базы будущего Черноморского флота, Ф. А. Клокачев писал: «Подобной еще гавани не видел, и в Европе, действительно, таковой хорошей нет; вход в эту гавань самый лучший, натура (природа) сама разделила бухту на разные гавани, т. е. военную и купеческую… Положение же берегового места хорошее и надежное к здоровью, словом сказать, лучше нельзя найти к содержанию флоту место».

На берегу бухты началось строительство казарм, верфи, складов. Через год военно-морская база у деревни Ахтиар получила название Севастополь, что в переводе с греческого — величественный город или город славы.

В связи с созданием Черноморского флота, Азовская флотилия была расформирована, но еще многие годы воды Азовского моря бороздила Азово-Черноморская эскадра, в задачу которой входила обязанность охранять Керченский пролив, морские побережья и расположенные на них города и порты, а также вести обширные гидрографические работы.

В развитии и становлении Черноморского флота важную роль играл Таганрог и его судостроительная верфь. Пройдет около десяти лет, прежде чем военное судостроение окончательно перейдет в Херсон и Севастополь, но все это время Таганрог будет направлять Черноморскому флоту свои собственные достроенные и перестроенные суда.

Таганрог и его верфь по-прежнему беспокоили Турцию и ее западно-европейских наставников. Вскоре после создания Черноморского флота французская разведка разработала план уничтожения Таганрогской верфи. С этой целью в 1783 роду в Таганрог под предлогом инспектирования прибыл ее агент капитан-лейтенант Черноморского флота француз Монбрюн, имевший задание сжечь верфь и строящиеся на ней корабли.

Монбрюн действовал нагло и самоуверенно. Ему удалось подкупить коменданта Таганрогской крепости и нескольких иностранных специалистов, работавших на верфи. Поджечь эллинги и находящиеся в них суда преступники предполагали при помощи горючей смолы и самовозгорающегося порошка.

Подготовку к диверсии в тайне сохранить не удалось. О готовящемся поджоге доложили командиру Кубанского корпуса А. В. Суворову, штаб которого в это время находился в крепости Дмитрия Ростовского. Хорошо понимая значение Таганрогской военно-морской верфи для России и тот интерес, который проявляли некоторые иностранцы к Черноморскому флоту, генерал Суворов подписал приказ об аресте Монбрюна. Он и его соучастники были арестованы во время встречи в доме коменданта. При аресте у них обнаружили расписки на крупные суммы денег за выполнение «секретного поручения».

Военная коллегия, разбиравшая дело о поджоге Таганрогской верфи, вынесла решение: «Обстоятельствами дела, Военной коллегией рассмотренного, капитан-лейтенант Черноморского флота виконт де Монбрюн с несомненностью изобличен в клятвопреступлении и государственной измене и в соответствии с законами Империи Российской, по всей справедливости приговорен к смертной казни через расстреляние…».

При утверждении приговора Екатерина II заменила расстрел вечными каторжными работами. Однако не прошло и двух лет, как она, по настоятельным просьбам французского посла, дала указание освободить Монбрюна от каторги и выслать его во Францию.

Беда миновала Таганрогскую верфь, и она по-прежнему не только закладывала новые, но и ремонтировала и переделывала старые суда. Легкие бригантины, удобные для плавания по Азовскому морю, достраивались и вооружались для Черноморского флота, транспортные суда переоборудовались под военные.

Суда, построенные на Таганрогской верфи, показывали в плаваниях и боях высокие мореходные и боевые качества и считались одними из лучших на флоте. Флотские специалисты, принимавшие корабли, почти всегда отмечали добротность и тщательность их отделки, высокую маневренность. «Судно хорошее, ходит против прочих, а при ветре открытом и лучше других, — говорится в одном из отзывов, хранящемся и ЦГА ВМФ, — в бейцовинт несколько его валит под ветер, но когда подведется хороший фалшкиль, то сему поможет, руля слушается отменно».

Об этом же свидетельствуют рапорты на имя главнокомандующего Черноморским флотом князя Г. А. Потемкина. «Осмотрев два корабля таганрогские, сюда прибывшие, — говорится в рапорте из Севастополя, — нашел, что суда хорошие как конструкция так и видом, а крепостью превосходят херсонских и чистотой в работе».

В связи с началом в 1787 году новой русско-турецкой войны (1787–1791 гг.) количество военных судов, сооруженных на Таганрогской верфи резко возросло. На Таганрогской и на вновь построенной верфи у хутора Рогожкина, вблизи Азова, ежегодно спускались на воду по несколько крупных кораблей. Об этом свидетельствует один из рапортов, представленных в 1789 году Потемкину капитаном Таганрогского порта П. В. Пустошкиным. «Первый корабль „Иоанн Богослов“, — докладывал он, — на рейд переведен, на котором мачты поставлены, вооружается и нагружается. Другой „Петр Апостол“ поставлен на камели и следует фарватером, который также перейдя на рейд, будут вооружать. Из строящихся кораблей „Царь Константин“ сего месяца 27 числа имеет быть со стапеля спущен на воду, и потом буду и оный переводить на рейд, а другой — „Федор Стратилат“, хотя и положено мастером корабельным отстроить к 12 октября, но я все мое старание употреблю, дабы оный прежде сего времени был сооружен».

Капитан 2 ранга П. В. Пустошкин, окончивший в один год с Ф. Ф. Ушаковым Петербургский морской корпус, командиром Таганрогского порта был назначен в 1787 году. Менее чем за 3 года пребывания в этой должности он многое сделал по улучшению кораблестроения. За успешную постройку 27 военных судов был награжден орденом Владимира 4-й степени. При его активном участии вошла в строй действующих Рогожкинская верфь, инициатором строительства и владельцем которой был таганрогский предприниматель Ф. К. Фурсов. Свою предпринимательскую деятельность он начал в начале восьмидесятых годов со строительства небольшого завода но производству канатов и такелажа для Азовской флотилии. Дело оказалось не только необходимым, но и выгодным. Уже через пару лет бывший ротный квартирмейстер решил заняться кораблестроением. У хутора Рогожкино он облюбовал место для верфи и за счет своих средств построил се. Появился и богатый заказчик в лице князя Таврического Г. А. Потемкина. По его заказу началось строительство двух первых фрегатов «Федор Стратилат» и «Царь Константин», причем из материалов, кроме железа, подрядчика и его же работными людьми. Лес брали из Свято-горского монастыря, у Мариуполя, по Миусу и его притоку Крынке.

Отмечая заслуги Ф. К. Фурсова в укреплении Черноморского флота, Г. А. Потемкин произвел его в поручики. В письме, которое в конце августа князь Таврический направил в адрес Фурсова, говорилось: «Замечая в вас ревность и усердие к службе Ея Императорского Величества, желая, чтоб в полной мере оказали вы оные при производстве корабельного строения в Таганроге. Теперь пожалован вам чин поручика, но я не премину отличное доставить вам воздаяние, ежели все свои силы и способности употребите к поспешнейшему окончанию работ, тамо назначенных, весьма нужно, чтобы новые два корабля на будущую кампанию были готовы и чтоб „Стратилат“ зимовал уже в Севастополе…».

В 1790 году два первых корабля, построенных и оснащенных на Рогожинской и Таганрогской верфях, были переданы Черноморскому флоту. Фрегаты «Федор Стратилат» и «Царь Константин» имели 143 фута в длину, 43 в ширину и 13 в глубину. Каждый из них был вооружен 40 пушками.

Вслед за этими кораблями Ф. Фурсовым были построены фрегаты «Иоанн Златоуст», «Казанская Богородица» и «Святая Троица». Воздавая ему должное, Г. А. Потемкин назначил Фурсова обер-аудитором при своем штабе, что приравнивалось к капитанскому чину.

Кроме названных, во второй половине восьмидесятых — начале девяностых годов на Таганрогской верфи были построены такие крупные боевые корабли, как «Леонтий Мученик», «Богородица Казанская», «Палатис», «Каракатица», «Кит», «Морж», бомбардирские и крейсерские суда «Святой Спиритов», «Святой Андрей», «Надежда благополучия», «Свитой Георгин», «Святой Николай», «Почтальон», транспортные суда «Март», «Дельфин» и многие другие.

В их строительство вложен труд многих сотен работных и мастеровых люден. Авторами и создателями таганрогских кораблей являлись замечательные мастера-корабелы Афанасьев, Катасонов, Селянинов, Иванов и другие. Талантливый корабельный мастер И. Д. Афанасьев был специально откомандирован на юг страны для строительства военных судов. Под его руководством они сооружались в Таганроге, Херсоне, а затем и в Николаеве. Здесь, на юге, Афанасьев основал во многом отличную от консервативной столичной свою кораблестроительную школу, давшую Азовскому и Черноморским флотам целую плеяду прекрасных судов, лучшие из которых — линейный корабль «Рождество Христово» и фрегат «Александр Невский», построенные в Херсоне в 1786 году. Вместе со своим талантливым учеником Александром Катасоновым, который был корабельным мастером на Рогожкинской верфи, и подполковником Ивановым Афанасьев разрабатывал чертежи многих таганрогских кораблей, в том числе «Царь Константин», «Федор Стратилат», «Святая Троица», «Казанская Богородица», «Иоанн Златоуст».

Большинство кораблей, построенных в Таганроге и Рогожкино, участвовали в боях с турецким флотом в период русско-турецкой войны 1787–1791 годов. В историю России вошли сражения у острова Фидониси (1788 г.), в Керченском проливе (1790 г.), у Тендры (1790 г.), у мыса Калиакрия (1791 г.). В рапорте князю Потемкину-Таврическому о полном разгроме турецкого флота в сражении 31 июля 1791 года у мыса Калиакрия Ф. Ф. Ушаков отмечает рвение, мужество и храбрость, проявленные в бою капитанами кораблей: «Федор Стратилат» — Селивановым, «Царь Константин» — Ознобишиным, «Святой Андрей» — Сарандинаки и «Святой Николай» — Львовым.

Победы Ф. Ушакова, одержанные в этих боях и сражениях, сорвали все попытки турок прорваться в Крым с моря. Они способствовали, наряду с успехами русской армии, ускорению переговоров и заключению в конце декабря 1791 года Ясского мирного договора, согласно которому Турция навечно передала России Азов, Кинбурн, Очаков, Таганрог и все Северное Причерноморье, включая Крымский полуостров.

После завершения второй русско-турецкой войны и окончательного присоединения Северного Причерноморья и Крыма, а также с ростом черноморских портов (Севастополя, Херсона и Николаева) роль Таганрога, как центра военного судостроения, резко падает. Со стапелей его судоверфей все реже и реже сходят боевые корабли. Им на смену пришли коммерческие суда. Таганрог из главного порта и военно-морской базы превращается в крупную ремонтно-строительную базе русского морского и речного торгового флотов.

Гидрографические изыскания

Гидрографические и картографические работы на Азовском море, начатые в петровское время и продолженные в период русско-турецкой войны 1735–1739 годов, особо широкий размах получили во второй половине восемнадцатого столетия. Они стали осуществляться одновременно с возрождением Азовской флотилии и предназначались, в основном, для ее нужд.

Уже в феврале 1769 года по заданию контр-адмирала А. Н. Сенявина было произведено измерение глубин в районе Таганрога и составлен план. Узнав от местных жителей, что в верховьях Миуса имеется уголь и лес, он предлагает сплавлять его плотами до Троицкого (Таганрог), а от него — к устью Дона. Для осмотра лесов и промеров Миуса он посылает лейтенанта Басова. Этой же зимой А. Сенявин организовал исследование глубин и составление описи Дона под руководством штурманов Огищагина и Ташлыкова. В результате ими было составлено 50 карт с изображением всего Дона с притоками.

Одновременно контр-адмирал привлекает всех свободных штурманов и подштурманов во главе с капитаном 1 ранга П. И. Пущиным для промеров донского устья и Таганрогского залива. Но он не ограничивается изучением только северо-восточной части Азовского моря. Несмотря на повседневные опасности, связанные с пребыванием в море турецких судов, посланные им офицеры определяют глубины, изучают и описывают прибрежные косы, подводные отмели и банки, наносят их на карты, используя при этом прежние данные, в частности, атлас Крюйса и карты, изготовленные в 1736–1737 годах. Однако на западе и юге такие работы не проводятся — мешают турки; Сенявин сетует, что ему плохо известен Керченский пролив, хотя в письме графу И. Г. Чернышеву в октябре 1770 года он сообщает сравнительно подробные сведения об этом проливе, полученные им от греков и казаков. Он пишет, что ширина Керченского пролива в узком месте не более 100 саженей, а также подчеркивает тог факт, что турецкий флот при выходе в Азовское море берет в Еникале лоцманов.

Проводимые работы по исследованию Азовского моря позволяют А. Сенявину в своих отчетах в Петербург, наряду с другими сведениями, сообщить, что длина Генического пролива более версты, ширина 50 саженей и глубина 10 футов, а глубина Кубани 3,5 сажени. Очень образно сообщает он о мелководности Таганрогской гавани: «…суда в ней стоят или, лучше сказать, лежат как караси в грязи». Однако, несмотря на это, адмирал считает, что Таганрогская гавань — лучшая из всех, что есть на Азовском море.

В 1771 году русские войска предприняли операции по захвату Крыма. Крупный отряд, предводительствуемый князем Щербатовым, через Арабатскую Стрелку направился к Керченским берегам. Со стороны моря он поддерживался флотом, который перед этим совершил переход из Таганрога к Геничи, а отсюда вдоль Арабатской Стрелки также прошел к Керченскому проливу.

Во время этого похода, по указанию вице-адмирала А. П. Сенявина, проводились разнообразные гидрографические наблюдения, которые явились основой для составления командиром флагманского корабля «Хотин» капитаном первого ранга Я. Ф. Сухотиным «Генеральной карты Азовского моря с частью реки Дон и Черного моря». Очевидно, тогда же была произведена опись и составлена «Специальная карта пролива из Азовского моря в Черное», на которой отмечено значительное количество промеров.

В это же время описные и съемочные работы осуществляются в устьях Дона, вдоль кубанских берегов и берегов Крымского полуострова. Их итогом стали карты Азовского и Черного морей, карты кубанской степи, лежащей между реками Дон и Кубань, и несколько карт Керченского пролива. Одна из них содержит показания глубин, изображает берега Таманского и Крымского полуостровов, с расположенными на них населенными пунктами, а также соляными озерами, источниками и садами. В 1774 году была составлена «Генеральная карта Дона, Азовского и части Черного морей». Пожалуй, это самая первая карта, на которой с такой большой подробностью вычерчены реки Донского бассейна и Керченский пролив со значительным количеством промеров.

На следующий год появилась «Генеральная карта Черного и Азовского морей и реки Дон», при составлении которой использовались описи и карты 1771–1774 годов. На ней очень детально изображен Дон, начиная от истока и кончая устьем. С притоками, но без лимана, показан Миус. Довольно схематично изображены другие реки северного побережья. Главное русло Кубани направлено в Черное море. В сторону Азовского моря от нее отделяется два водотока — река Азаиль и ерик без названия. К северу от них расположено несколько рек, в том числе Бейсула (Бейсуг) и Ея. Вдоль северных берегов, в Таганрогском заливе и самом море по линии Белосарайская коса — Керченский пролив показано значительное количество промеров. Наибольшая глубина в центральной части бассейна составляет 43–48 футов (13–14,6 м). Достаточно точно изображает она Таманский и Керченский полуострова, Арабатскую Стрелку, Сиваш, Ейский лиман и Долгую косу. В целом очертания Азовского моря близки к действительности и мало чем отличаются от современных карт. Съемочные и гидрографические работы на Азовском море усиленно ведутся во второй половине 70-х годов, чему способствовало то обстоятельство, что согласно Кючук-Кайнарджийского мира Россия, помимо свободного плавания по Азовскому и Черному морям, присоединила к себе устья Дона, Азов, Таганрог, Еникале и Керчь.

Азовские моряки, однако, не ограничиваются только описными и съемочными работами. Для безопасности мореплавания производятся очистные и дноуглубительные мероприятия, а также ставятся предостерегающие знаки и ограждения. Значительное внимание в это время уделяется изысканию и строительству новых пристаней и гаваней, восстановлению и реконструкции старых портов.

Наиболее значительные изыскательные и оградительные работы проводятся у северных берегов Азовского моря и в Таганрогском заливе. Так, командир трехмачтового судна «Волик» мичман Дмитрий Анненков в октябре 1776 года в рапорте главнокомандующему Азовской флотилией и Таганрогским портом контр-адмиралу Клокачеву сообщал, что им сделан промер «северному берегу от Петрушиной косы до Кривой косы… и девятифутовая банка вновь описана и промерена…, а бакан с оной снят».

В другом рапорте, представленном в этом же месяце Д. Анненковым, говорится: «По приходе моем в Гейский залив учинен был мною промер, а что же до окончания всего промера Кубанскому берегу за наступлением нынешним осенним временем також и за противными крепкими ветрами оной окончить, было не можно, дабы как судно, також и служители не могли претерпеть, бедствуя, а но время следования моего от оной бумы хотя и надлежало было как судном також и такою чинить промер, но точно по крепости ветра и великого волнения послать шлюпку было опасно, а о том представляется на рассмотрение Вашему превосходительству от меня экстракт (журнал)».

В журнале, который велся Д. Анненковым систематически, отмечаются состояние погоды, направление и скорость течения, характер береговой полосы, состояние бакенов.

Несмотря на плохую погоду, команда «Волика» под командой мичмана Д. Анненкова в полном объеме вела исследования в Ейском заливе, в районе Петрушиной, Ейской, Кривой, Найденовой кос и других местах Таганрогского залива.

Одновременно с «Воликом» гидрографические работы в Таганрогском заливе проводил палубный бот «Карабут», в задачу которого входила также постановка «шпирт-баканов». Такие навигационные знаки были установлены в гирлах Дона, у Песчаных островов, у Золотой, Кривой и Долгой кос.

Обстоятельные работы в Таганрогском заливе проводились и в последующее время. В 1778 году, например, ставил шпирт-баканы, измерял глубины, вел наблюдения за погодой, определяя грунты, направление и скорость течений, парусный бот «Миус», возглавляемый лейтенантом Гавриилом Корякиным. Несколько ранее такие же работы он выполнял в Керченском районе, результатом которых явилась карта пролива.

В этом же году съемочные и описные работы проводятся на Дону, Донце, Миусе, Крынке и западном побережье Азовского моря. По материалам съемок составляются «План местонахождения между реками Доном, Донцом и Кубанью» и «Карта на часть Кутюрьмы, до выхода в Азовское море, сочиненная штурманом Михайловым».

Результаты многих описных и съемочных работ в различных районах Азовского моря, проведенные во второй половине 70-х годов, нашли свое отражение в составленной, по указанию вице-адмирала А. Сенявина, «Карте Азовского моря с проливом и частью Черного моря. 1779 года. М. 8 в.».

По своему качеству она близка к карте Азовского моря 1775 года, хотя по содержанию береговой части уступает ей. Однако, затребованная в 1780 году вместе с картой Кутюрьмы в Адмиралтейств-коллегию, она получила положительную оценку. Такой же оценки удостоилась и карта Кутюрьмы.

Однако через несколько месяцев последовал приказ командующего Азовской флотилией вновь исследовать Кутюрьминский рукав и фарватер в Таганрогском заливе и нанести их на карту. Это задание возлагалось на штурмана чертежной канцелярии в Таганроге Григория Южакова. Ему предписывалось: «…немедленно ради объявленного промера и баканов постановления… на шлюпках отправиться напервее в Рогожские хутора и явясь к находящемуся там командиру взять от него зимовавшую при Щучьей тоне турецкую лодку со служителями в свою команду, на которой и с оными шлюпками отправясь на фарватер, которому и промер между баканов сделать, и глубину поставить в два ряда, а на какой глубине баканы и вехи поставлены будут, то в экспликации показать..; а с подштурманами сделав тому промеру обстоятельную карту…».

В мае 1781 года штурман Южаков докладывал командующему Азовской флотилией генерал-майору П. А. Касливцову, что задание выполнено: промеры сделаны, вехи поставлены, карта составлена.

Гидрографические работы в Азовском море, и на Дону проводились кораблями Азовской флотилии и в дальнейшем. Наиболее полные съемки и промеры в море были выполнены в 1783 году. На основании новых данных в 1783 и 1786 годах выходят две довольно подробные карты Дона, составляется несколько карт Таманского залива и Керченского пролива, «Карта течения реки Миуса, Самбека и побережья Азовского моря с профилями крепостей Таганрогской, Павловской и Семеновской», «Карта, представляющая Кубань», а также очень подробный «План положению места от Ачуева до реки Есени с берегом Азовского моря, с описанием рыбных ловлей и соляных озер, 1785 год. М. 2 в.».

Очевидно в это же время были составлены две карты северо-восточного побережья, из которых одна называется «Карта северного берега Азовского моря от Кальмиуса до Таганрога», а другая — «Топографическая карта части Азовского моря с устьями реки Дона и с показанием между реками — Миуса и Дона ситуации и наших крепостей. М. 2 в.».

Обе карты характеризуются подробностью изображения береговой линии, кос, пересыпей, рек, балок, оврагов, озер и заболоченных участков. Кроме того, они показывают дороги, укрепленные пункты и в отдельных местах пограничные линии. Тщательность и одинаковая подробность, а главное совпадение названий и изображений в районе Миусского полуострова, который имеется на обеих картах, говорят за то, что они основаны на материалах одной и той же описной партии и составлены одновременно.

После продолжительной и кропотливой работы в 1786 году был составлен «Атлас Черного, Азовского и Мраморного морей», включающий значительное число карт, в том числе «Генеральную карту Азовского, Черного и Мраморного морей 1785 год. М. 4 в.», «Карту части Черного, Азовского и Гнилого морей…», «Карту части Азовского моря. М. 3 в.» и «Карту северного берега Черного моря».

Атлас не был напечатан и остался в рукописи. До сих пор о нем не говорилось ни в одном историко-географическом обзоре, а между тем, это ведь первый наиболее полный атлас морей Азово-Черноморского бассейна, составленный из новейших карт, выполненных на основании современных научных данных. Его появление свидетельствует о высокой научно-практической мысли русских моряков и картографов конца восемнадцатого столетия. По замыслу составителей, атлас должен был служить практическим целям мореплавателей, быть для них руководством и путеводителем. Вполне возможно, что хотя нам известен лишь единственный его экземпляр, будучи размножен рукописным способом, он использовался мореходами именно как лоция.

* * *

Период между началом первой русско-турецкой войны и концом второй занимает 23 года. За этот небольшой отрезок времени на юге России произошло очень много событий, которые навсегда вошли в историю нашего Отечества.

В результате побед русских войск и флота Порта признала независимость Крыма, отдала России Большую и Малую Кабарду, Азов, Таганрог, Керчь, Кинбурн, Северное Причерноморье и Азовское море. После многовековой борьбы с турецкой агрессией вновь открылся древнейший и богатейший торговый путь — свободный выход на иностранные рынки через южные моря.

В победе русского оружия в войне с Турцией важную роль сыграла Азовская флотилия, для которой за период с 1769 по 1783 годы было построено свыше 130 боевых и вспомогательных судов. В строительстве кораблей для нее, наряду с воронежскими, донскими и хоперскими верфями, исключительное место занимала восстановленная и реконструированная Таганрогская верфь. Во второй половине описываемого периода она стала основной базой поставки крупных боевых кораблей для Азовского, а затем и Черноморского флотов. Лишь после полного завершения строительства верфей в Херсоне, Севастополе и Николаеве здесь прекратилось строительство боевых кораблей, но постоянно проводился капитальный и текущий ремонт средних и малых военных судов.

Азовской флотилии принадлежит исключительная роль в создании Черноморского флота. Именно ее корабли явились основой, костяком военно-морских сил на Черном море. Вновь рожденный флот получил многие десятки высококвалифицированных морских офицеров, специалистов, прошедших боевую выучку в сражениях с турками как в Азовском, так и в Черном морях. Вместе с ними на Черноморский флот перешли лучшие традиции моряков-азовцев.

Азовская флотилия содействовала организации Лиманной (Дунайской) гребной флотилии, передав для нее часть своих судов, офицеров и матросов.

Во время русско-турецких воин русское военное искусство обогатилось опытом стратегического взаимодействия армии и флота, успешного форсирования крупных водных преград Буга, Днестра, Дуная, Сиваша.

«В ходе многолетней борьбы за выходы к морям, — писал адмирал флота Советского Союза С. Г. Горшков, — Россия сумела создать мощный военно-морской флот и судостроительную промышленность, обладавшую большими потенциальными возможностями. Талант русских офицеров и адмиралов выкристаллизовывался в передовое военно-морское искусство в кораблестроительную науку».

После одержанных побед в русско-турецких войнах неизмеримо вырос международный авторитет русского флота. Своим героизмом и мастерством русские моряки показали, что им под силу выполнение самых сложных боевых задач на море.

«Возрождение морской мощи страны, — пишет адмирал И. М. Капитанец, — началось в 60-е годы XVIII века, когда императрица Екатерина II продолжила борьбу за выход к побережью Черного моря. Русско-турецкая война 1768–1774 годов стала не только новым этапом роста морского могущества России, она явилась первым в отечественной истории примером того, как флот решил самостоятельную стратегическую задачу — открыл новый фронт в Эгейском море, фактически прервав морские коммуникации, связывающие турецкую метрополию с ее богатыми левантийскими и северо-африканскими провинциями».

В период первой русско-турецкой войны и в последующие годы на Азовском и Черном морях были развернуты крупномасштабные геодезические, гидрографические и картографические работы, комплексные мероприятия по обеспечению безопасности как военного, так и гражданского судоходства. Вклад, внесенный Азовской военной флотилией в дело изучения и освоения Азовского моря и прилегающих к нему районов, без сомнения, составляет целую эпоху.

Возрождение Азовской флотилии, ее развитие и становление, укрепление военно-морской базы на Азовском море — Таганрога, бурный рост на юге военного судостроения, огромный комплекс изыскательных работ на Азовском море и его реках стали возможными в результате целенаправленной деятельности императрицы Екатерины II, ее ближайшего сподвижника Г. А. Потемкина и вице-президента Адмиралтейств-коллегий П. Г. Чернышева. В решении этих и других задач огромная заслуга командующих Азовской военной флотилией вице-адмирала А. Н. Сенявина, контр-адмирала Ф. А. Клокачева и генерал-майора П. А. Касливцова.

Азовское море и его флотилия занимают видное место в биографии выдающихся флотоводцев и мореплавателей восемнадцатого столетия Г. А. Спиридова. В. А. Чичагова, Ф. Ф. Ушакова и Д. Н. Сенявина.

В Азовской флотилии продолжали совершенствовать воинское мастерство контр-адмиралы А. Ф. Баранов и В. П. Фондезин, капитаны 1 и 2 рангов П. И. Пущин, Я. Ф. Сухотин, Я. Г. Кинсберген, П. В. Пустошкин и другие.

Здесь, на Азовском море, проходили начальную морскую школу, набирались морского опыта, закаляли морской характер, вырабатывали выносливость, решительность, смелость десятки молодых офицеров, сотни российских матросов.

Красная флотилия

Социалистическая революция, вспыхнувшая в конце 1917 года в Петрограде, вскоре охватила всю страну. Бурно и стремительно развивались революционные события на Дону и в других местах Южной России. Получив известие о победе Октябрьской революции в Петрограде, экипажи многих кораблей Черноморского флота на собраниях и митингах принимали резолюции с признании Советской власти и о переходе флота на ее сторону.

В Ростове первой приняла сообщение о свержении Временного правительства радиостанция яхты «Колхида». Ее экипаж вместе с моряками Черноморской флотилии, находящейся в Ростове, поддержал вооруженное восстание ростовского пролетариата против донской контрреволюции, возглавляемой наказным атаманом Войска Донского А. М. Калединым. Двухдневные бои сторонников и противников революции закончились поражением последних. 28 ноября в Ростове провозглашается Советская власть.

При активном участии революционных моряков-черноморцев власть Советов устанавливается 1 декабря в Новороссийске, 10 декабря — в Бердянске, 16 декабря — в Севастополе, 30 декабря — в Мариуполе, в январе 1918 года — в Керчи и Симферополе.

30 января 1918 года в решительную схватку с белогвардейцами вступил рабочий класс Таганрога. В течение 3 дней здесь шли упорнейшие бои, в ходе которых красногвардейцы одержали победу над хорошо вооруженными юнкерами и казаками.

Победе таганрогского пролетариата во многом способствовало успешное наступление на город советских войск под командованием Р. Сиверса. 10 февраля они вошли в Таганрог и повели наступление на Ростов, где со 2 декабря власть принадлежала калединцам. Через 2 недели донская столица и Новочеркасск были освобождены от белогвардейцев. До этого Советы победили в Азове и Ейске. Таким образом, к концу февраля 1918 года власть Советов в Приазовье и на Нижнем Дону была установлена повсеместно.

Осуществив военный разгром контрреволюции, военно-революционные комитеты и Советы рабочих и крестьянских депутатов приступили к налаживанию хозяйства и трудовой дисциплины. Повсеместно национализируются предприятия, устанавливается контроль над производством и распределением продуктов, Коснулась она судоремонтников и портовиков Таганрога, перед которыми встала задача не только национализировать, но и отремонтировать и вооружить имеющиеся у них суда. Вооружались, в основном, орудиями и пулеметами, доставленными из Севастополя.

Как показало время, сделано это было не зря. Дело в том, что немцы, несмотря на переговоры о мире, которые вело с ними Советское правительство, в середине февраля 1918 года возобновили военные действия. Заняв Двинск, немецкие войска подошли к Пскову, под угрозой захвата оказался Петроград.

В связи с резким ухудшением положения на фронте, В. И. Ленин пишет 21 февраля декрет «Социалистическое Отечество в опасности». 23 февраля во всех крупных городах прошли массовые митинги. Этот день стал днем массовой записи добровольцев в Красную Армию. Несмотря на ожесточенное сопротивление, немцы продолжали наступать. В этих условиях советская делегация 3 марта вынуждена была подписать Брестский мир, согласно которому от России отторгались Украина, Финляндия, Грузия, Польша, Прибалтика.

Накануне этих событии, достигнув соглашения с Украиной, немцы приступили к се оккупации. Уже 1 марта их войсками был взят Киев, 13 марта — Одесса. В апреле они оккупировали Херсон, Керчь, Бердянск, Мариуполь. Захватив 25 апреля Евпаторию и Симферополь, немцы предъявили советскому командованию ультиматум о сдаче находившегося в Севастополе Черноморского флота. Свое требование они мотивировали тем, что черноморские моряки принимали участие в сопротивлении их войскам на Украине.

Несмотря на усиленную агитацию националистических элементов за поднятие на кораблях украинских флагов и оставление их в Севастополе, большинство флотских команд приняло решение выполнить директивы Совнаркома РСФСР об эвакуации флота в Новороссийск.

В ночь на 29 апреля Севастополь покинула первая группа кораблей из 12 эсминцев и 8 тральщиков. На другой день вышла вторая группа судов, в том числе линейные корабли — «Воля» и «Свободная Россия»; пять эсминцев и подводные лодки. При выходе из гавани они попали под обстрел немецких полевых батарей, установленных на северной стороне. Шедший в головной группе эсминец «Гневный» получил большую пробоину и, по решению команды, выбросился на берег. Сильный артиллерийский огонь вынудил подводные лодки, катера и торговые суда возвратиться, пробиться в море удалось лишь линкорам и миноносцам.

1 и 2 мая в Новороссийск пришли два линкора, один вспомогательный крейсер, девять эсминцев типа «Новик» и пять малых миноносцев. В Севастополе осталось 6 старых броненосцев, бригада крейсеров, 3 эсминца типа «Новик», 9 малых миноносцев-угольщиков и 15 подводных лодок.

Несмотря на то, что большая часть Черноморского флота осталась г. Севастополе, немецкое командование 11 мая предъявило требование: к 20 июня возвратить все корабли в Севастополь. С учетом угрозы захвата Новороссийска немцами и белогвардейцами В. И. Ленин 28 мая отдает распоряжение о потоплении кораблей Черноморского флота. Против ленинского распоряжения выступили украинские националисты, меньшевики и эсеры. Ошибочную позицию в этом вопросе занял ЦИК Кубано-Черноморской Автономной Советской Республики и ряд руководящих работников Новороссийского Совета, призывавших черноморцев к активным действиям против немцев. В связи с этим В. И. Ленин 13 июня повторил категорическое приказание о потоплении кораблей флота. И все же часть эскадры — линкор «Воля», вспомогательный крейсер «Траян» и шесть эсминцев — 17 июня вышли в Севастополь. Основная часть эскадры выполнила приказ В. И. Ленина. 18 июля линейный корабль «Свободная Россия», девять эсминцев и миноносцев были затоплены в Цемесской бухте, а эсминец «Громкий» — у Широкой балки. Последним героически погиб эскадренный миноносец «Керчь». Потопив пятью торпедами линкор «Свободная Россия», он направился к Туапсе. При подходе утром 19 июня к назначенному месту, эсминец радировал: «Всем, всем! Погиб, уничтожив те корабли Черноморского флота, которые предпочли гибель позорной сдаче Германии». После этого команда открыла кингстоны, корабль пошел ко дну.

В то время, как в Севастополе шла подготовка к эвакуации флота в Новороссийск, Таганрог готовился к отражению немецких оккупантов, которые, захватив Донбасс, вторглись на территорию Донской области. Из-за угрозы захвата города была проведена мобилизация мужчин в отряды самообороны.

30 апреля в районе станции Марцево между красногвардейцами и немецкими частями произошел бой. Но силы были неравны. На стороне немцев имелся численный перевес. Они были хорошо обеспечены артиллерией и пулеметами. Защитники города располагали лишь винтовками и небольшим количеством пулеметов. Под натиском противника таганрожцы стали отходить в город.

В связи с тем, что железнодорожная линия Таганрог — Ростов была сильно загружена, городской штаб обороны принял решение произвести отступление морем.

Находившиеся в порту два ледокола, пассажирские пароходы «Дон», «Киев», «Коцебу», транспортное судно «Пенай», шхуны «Хрисси» и «Ольга», два болиндера и несколько буксирных барж и катеров, значительная часть которых имела орудийные и пулеметные установки, приняв на свой борт красногвардейские отряды, раненых и больных, ценное имущество, 1 мая снялись с якорей и взяли курс на Ростов и Ейск, единственный портовый город Восточного Приазовья, который находился в руках Советской власти. При подходе к Ейску командование отряда таганрогской флотилии получило известие, что накануне в городе шли ожесточенные бои между местным гарнизоном и восставшими белогвардейцами. Ко времени входа флотилии в Ейский порт сражение закончилось полной победой его гарнизона и красногвардейских отрядов. Белоказачьи повстанцы были разбиты и отогнаны далеко от города.

Часть вооруженных судов таганрогского отряда пополнила ряды только что созданной Красной Азовской флотилии, руководство которой осуществлял И. Я. Герштейн.

В мае в состав Красной флотилии, по свидетельству ее командующего, входили: яхта «Титания» с радиоустановкой, легкое посыльное судно «Ястреб», болиндеры № 2 и № 4, тральщики «Адольф», «Аю-Даг» и «Елена», транспорты «Пенай», «Лина В» и «Лина Д», буксиры «Гордипия», «Геркулес», две-три угольные баржи.

Болиндеры были вооружены шестидюймовыми орудиями и зенитными противоаэропланными пушками. На тральщиках стояли 120 мм орудия, кроме «Аю-Дага», на котором имелось два 3-дюймовых орудия. Запасы снарядов были очень ограничены: шестидюймовых снарядов для двух орудий имелось только 150, для остальных приходилось по 40–50 снарядов на каждое орудие.

Несмотря на немногочисленность, материальную и техническую неукомплектованность, флотилия оберегала морское побережье от Тамани до Ейска, выполняла боевые операции против немецких интервентов и белогвардейцев на Азовском море, поддерживала действия советских сухопутных войск.

Исходя из того, что немцы, вопреки условиям Брестского мира, захватили юго-западную часть Донской области, советское командование южных войск разработало план операции по освобождению Таганрога и Ростова силами Красной Армии, красногвардейцев и моряков, размещенных в Ейске. С этой целью была намечена в районе Таганрога высадка десанта, которая возлагалась на командующего Азовской флотилией И. Я. Герштейна, а руководство десантом на командира первой внеочередной дивизии Сигизмунда Клово. Двадцатипятилетний С. Клово, таганрожец, бывший офицер, перешедший на сторону революции, вместе со своим братом Августом принимал активное участие в создании красногвардейских отрядов в Таганроге. В Ейск эвакуировался со своим отрядом накануне захвата родного города немцами.

В состав десанта вошли: 1-я внеочередная дивизия, состоящая из Кубанского, Ейского, Ахтарского пехотного и Кубанского кавалерийского полков, артиллерийская бригада из 3-х батарей по 4 орудия в каждой и конно-пулеметная команда. Десант состоял в основном из рабочих, крестьян и казаков Таганрога, Ахтарей и Ейского отдела кубанских станиц. Планом предусматривалось, что в момент высадки десанта командующий войсками Доно-Кубанского фронта И. Л. Сорокин поведет наступление на Ростов и тем самым отвлечет немецкие войска на себя.

Первая группа кораблей и судов Азовской флотилии с десантниками на борту ушла из Ейска в ночь с 6 на 7 июня. Через сутки к таганрогским берегам отправилась вторая часть десанта. К, сожалению, из-за плохой погоды и по другим причинам высадка в районе города не состоялась и была полностью проведена у Миусского лимана и сел Русское, Долоково и Христофоровка, между Таганрогом и Золотой косой. Посланные накануне десанта делегаты провели соответствующую разъяснительную работу среди жителей прибрежных сел. Узнав о цели десанта, крестьяне выделили лодки и баркасы для переправки войск и их снаряжения на берег.

Однако из-за мелководья и большого расстояния от берега высадка сильно затянулась. А тут еще на третий день начался шторм. К тому же места высадки все время забрасывались с самолета бомбами, обстреливались артиллерией и пулеметами. С большими трудностями в первый день была высажена часть конницы и пехоты. Только на второй день выгрузили на берег артиллерию.

Высадившись, десантники сразу же вступили в бой. Тесня противника, они медленно продвигались в сторону Таганрога и Федоровки. На четвертый день боев радио главкома К. И. Калнина уведомило о проходе через Керченский пролив неприятельского крейсера; двух миноносцев и канонерской лодки.

Вскоре крейсер «Гамидие» и миноносец «Меджидие» появились у Ейска и обстреляли его 160 снарядами. Маневр вражеских судов был ясен: посеять панику в тылу десантных войск, лишить связи и преградить путь подвоза резерва, а в случае поражения десанта, не дать возможности советской флотилий вернуться в Ейск, уничтожив се в море.

В распоряжении оставленного в городе полка, которым командовал И. Л. Хижняк, было два орудия, которые открыли по неприятельским судам огонь. Один из снарядов попал в миноносец и вынудил его отойти в море. Вслед за ним ушел и крейсер. Высланные им навстречу корабли «Ястреб», «Адольф» и болиндер сумели отогнать вражеские корабли, захватив при этом в плен канлодку (бывший русский транспорт «Афанасий»), на которой находился австрийский адмирал, занимавшийся укреплением береговой обороны Черного и Азовского морей.

Уход советских судов навстречу неприятельским кораблям не остался незамеченным и был десантниками истолкован ложно. Часть пехоты оставила окопы и начала отступать, а неприятель повел энергичное наступление. Положение несколько восстановил «Аю-Даг», который сумел подойти близко к берегу и открыл артиллерийский огонь по немецким цепям. Помогал ему и оставшийся болиндер.

В самый разгар боев радио главкома сообщило, что Сорокин оставил Батайск и удерживается на линии Койсуг — Каял. Отступив от Батайска, он предоставил тем самым немцам возможность сосредоточить свои силы против отрядов Красного десанта. 13 июня немецкое командование ввело против них одну дивизию из-под Мариуполя, кавалерийскую бригаду из района Белой Калитвы, три батальона из-под Батайска, а также большое количество крупнокалиберной артиллерии. Значительно пополнились свежими силами красновские части, которые принимали самое активное участие в боях против десантников.

Получив значительное подкрепление, немцы стали оттеснять наши части к берегу, стягивая с трех сторон свою линию цепей. Одновременно они предприняли попытку отрезать отступающих от моря. Однако этому помешали огнем суда флотилии. Но вот неприятелю удалось подтянуть к берегу свои орудия и обрушиться ураганным огнем на «Аю-Даг», «Адольф», «Ястреб» и болиндер, которые находились между деревней Русской и Таганрогом. Одни из неприятельских снарядов угодил в котел «Аю-Дага» и вывел его из строя. Был убит командир, его помощник, рулевой, несколько матросов. Однако накренившийся на борт тральщик продолжал бой и стал оттягиваться в открытое море лишь после повторного приказа командующего и угрозы расстрелом комиссара Дергаусова, который заменил убитого командира судна. Продержавшись некоторое время и израсходовав свои снаряды, вышли из боя и остальные суда.

Между тем положение десантников становилось все хуже и хуже. Несмотря на яростное сопротивление, немцы прижали их к берегу и расстреливали почти в упор. Лишь четвертой части десантников удалось добраться до своих судов. Остальные либо погибли в бою, либо были захвачены в плен и тут же вскоре расстреляны.

В борьбе с немецкими захватчиками героически погибли комбриг Лебедев, командир пулеметной команды Сердюков, командир тяжелого артиллерийского дивизиона Колесников, адъютант 1-й внеочередной дивизии Савенков и многие другие. Командир бригады Лебедев перед расстрелом попросил у немцев слова. Те согласились. Заявив, что все красноармейцы являются мобилизованными и что только командный состав — добровольцы, он крикнул своим: «Разбегайтесь!» — а сам бросился на немецкий пулемет, по тут же был сражен его очередью.

14 июня, в день полного разгрома Красного десанта, немецкое командование под прикрытием артиллерии своих кораблей приступило к высадке на Таманский полуостров контр-десанта. За три дня здесь было десантировано 2500 человек с артиллерией и 150 пулеметами. Азовская флотилия не могла воспрепятствовать высадке вражеских войск, так как большая часть ее кораблей была занята эвакуацией своих десантных частей с Миусского полуострова.

Приняв добравшихся десантников на суда, Красная флотилия отправилась в Ейск и Семибалки. В Ейске С. Клово, его помощник М. Зимченко и командующий флотилией И. Герштейн были заподозрены в измене и арестованы. Когда начался суд, в его здание прибыла группа раненых десантников с ручными бомбами и потребовала освободить обвиняемых. Суд не состоялся. Клово разрешили выехать к главкому Калнину. Заслушав доклад руководителя Красного десанта, он не нашел в его действиях измены и поручил ему скомплектовать новую дивизию. Вернувшись в Ейск, тот сформировал ее и выступил на фронт, чтобы участвовать в сражениях под Тихорецкой, хутором Романовским и ст. Тимашевской. При отступлении Клово оказался в Новороссийске. Ушел в горы и скрывался там. По заданию советского командования вновь вернулся в Новороссийск, где был опознан школьным товарищем-белогвардейцем, по его доносу арестован и в августе 1919 года расстрелян.

В боевых рядах защитников Октября до конца гражданской войны оставался бывший командующий Азовской флотилией И. Я. Герштейн.

Своеобразную оценку Красному десанту и его организаторам дал генерал Деникин: «Однажды в конце мая (по-старому стилю — А. К.) немцы вынуждены были вступить в бой с большевиками, предпринявшими без ведома Москвы нелепую и безрассудную десантную операцию из Азова к Таганрогу, окончившуюся страшным поражением большевиков, но вызвавшую потери и у немцев — до 700 человек».

Действительно Красный десант потерпел полное поражение, погибли тысячи его бойцов и командиров. Каковы же причины его поражения? Кто повинен в этом?

Среди советских ученых, как отмечает доктор исторических наук, профессор В. П. Борунов, нет единства мнений в оценке роли десанта и руководителей его действий под Таганрогом. Этот вопрос еще нуждается в дальнейшем более глубоком и всестороннем исследований.

Документально доказано, что десантники не жалели жизни во имя Родины, храбро и стойко сражались с превосходящими силами врага.

Однако следует согласиться с мнением целого ряда исследователей, что принятое главкомом К. И. Калийным, комдивом С. Л. Клово и командующим Азовской флотилией И. Я. Герштейном решение на высадку десанта было политически ошибочным, а сама высадка с военной точки зрения слабо подготовленной. Командовавшие флотом и десантом лица, в том числе И. Я. Герштейн и С. А. Клово, были малоопытны и оказались не на высоте положения, чем, собственно, и объясняются непомерно большие потерн десанта.

На боевых действиях десантников отрицательно сказалось слабое вооружение: не хватало артиллерии, пулеметов, снарядов, патронов. Десантная операция, вследствие действии белогвардейской агентуры, не получила поддержки со стороны таганрогского пролетариата.

На положение десантников повлияло отсутствие единого руководства и взаимосвязи между судами и десантными отрядами, а также слабая огневая поддержка со стороны флотилии. Руководство десантом и флотилией не сумело перебросить на Миусский полуостров вторую дивизию, которая находилась в Семибалках. Ее высадка в районе Таганрога или в самом городе могла бы сыграть важную роль в изменении сил в пользу красных войск и конечных результатов противоборства. На исходе миусского сражения отрицательно сказалось также прекращение боев с немцами на Батайском участке фронта. Командующий Доно-Кубанским фронтом И. Сорокин предательски не выполнил указание главкома Калнина об усилении нажима на немцев, что позволило им только из-под Батайска перевести к Таганрогу три батальона и значительную часть артиллерии.

Наконец, и это наиболее главное, противник имел более подготовленные и дисциплинированные войска, превосходное вооружение, полное обеспечение снарядами и патронами.

Таганрогская трагедия обошлась очень дорого. Около 6000 человек погибло в неравной борьбе. Но трагизм Красного десанта не только в разгроме и гибели многих тысяч его участников, но и в дальнейших последствиях. Дело в том, что десант проводился вопреки указаниям Советского правительства и лично В, И. Ленина. Он объективно мешал заключению с немцами соглашения о прекращении боевых действий и возможного их продвижения на Кубань и Северный Кавказ. Переговоры были прерваны немцами сразу же после высадки десанта. Только после его разгрома они пошли на дальнейшие переговоры с Советским правительством. 17 июня из Царицына в Тихорецкую для ведения переговоров с немецкими представителями об установлении демаркационной линии на Донском фронте выехал Г. К. Орджоникидзе. Вместе с ним в переговорах участвовали члены ЦИК Донской советской республики. Соглашение не было заключено, но фактически военные действия между советскими и германскими войсками на Дону во второй половине июня прекратились.

Однако в отличие от немцев в это время активизировала свои боевые действия под командованием генерала А. И. Деникина Добровольческая армия. Получив вооружение и боеприпасы от ставленника германских оккупантов генерала П. Н. Краснова, она 22 июня начала так называемый 2-й Кубанский поход. В районе ст. Тихорецкой Добровольческая армия прорвала фронт и устремилась на юг. В результате все восточное побережье Азовского моря было захвачено ее войсками. В этой связи в июле 1918 года военная флотилия была расформирована, ее корабли разоружены и частично уничтожены, а их личный состав влился в части Красной Армии.

В боях против Врангеля

Прошло более полутора лет со времени расформирования Азовской Красной флотилии. За это время в жизни нашей страны произошло немало событий, в которых Приазовье занимало не последнее место. Начавшееся в июне 1918 года наступление Добровольческой и Донской армий привело к тому, что к середине августа белыми была занята значительная часть Северного Кавказа и вся территория Донской области.

В ноябре 1918 года Советские войска предприняли контрнаступление на Украине, грозя отрезать пути отступления германским войскам. Оккупанты спешно покидали Дон в связи с тем, что в Баварии была установлена Советская власть. Последний эшелон германских войск из Ростова на Харьков ушел 16 декабря 1918 года.

К этому времени относится укрепление Советским государством Южного фронта. В начале января 1919 года началось наступление войск на армии Краснова и Деникина. Через месяц части 9-й армии вышли к Дону, а 8-я армия заняла Богучар и ст. Чертково. После некоторых неудач продвинулись на юг также войска 10-й армии. К весне 1919 года советские войска освободили три четверти Донской области.

В результате наступления 8-й, 9-й и 10-й армий войска П. А. Краснова подверглись полному разгрому: из 76 тысяч штыков и сабель, имевшихся в Донской армии в январе 1919 года, в марте осталось всего лишь 15 тысяч. Генерал Краснов вынужден был подать в отставку, атаманом стал сподвижник А. И. Деникина генерал А. П. Богаевский.

Большую помощи в разгроме белогвардейцев в районе Царицына, на Верхнем и Среднем Дону оказала сухопутным войскам Донская военная флотилия, созданная в феврале и действовавшая до августа 1919 года. Она состояла на трех отрядов, в состав которых входили 2 канлодки, 13 пароходов, 11 катеров, 16 мониторов и несколько моторных лодок. Донская флотилия, возглавляемая П. П. Делло, перевозила советские части, подвозила им боеприпасы, продовольствие, вела об стрел белогвардейских войск, мешала их переправам, выполняла разведывательные функции.

Приняв под свое начало остатки Донской армии, главком белогвардейскими силами юга России А. И. Деникин бросил против Южного фронта 26 кавалерийских дивизий под командованием Покровского, Улагая, Шкуро, Мамонтова и других генералов.

В это же время в тылу Южного фронта вспыхнул мятеж донских казаков, вызванный «расказачиванием», в ходе которого применялись необоснованные репрессии, реквизиция хлеба, лошадей, скота, повозок и пр. Центром мятежа оказалась ст. Вешенская. В «Истории Дона» отмечается, что восстание охватило район с населением в 300 тысяч человек. Проведенная поголовная мобилизация позволила сформировать повстанческую армию в 40 тысяч человек.

В июне состоялось соединение деникинских кавалерийских частей с мятежными казаками. Ободренный успехами, Деникин объявляет поход на столицу Советской России. Первоначально белые успешно наступают, но в конце сентября 1919 года наметился серьезный сдвиг в пользу советских войск.

В ходе октябрьско-ноябрьского контрнаступления Красной армии противник был разбит под Орлом и Курском, а в середине ноября 8-я, 9-я и 10-я армии приступили к освобождению Донской области и юга Украины. 4 января 1920 года советские войска освободили Мариуполь и Мелитополь, 7 января — Таганрог и Новочеркасск, а 10 января очистили от деникинцев Ростов.

В середине января Юго-Восточный фронт был переименован в Кавказский, командующим которого вскоре стал М. Н. Тухачевский. Под его руководством в феврале-марте был завершен полный разгром деникинских войск и их изгнание с земель Дона и Кубани. В ходе проведения Кубано-Новороссийской наступательной операции были освобождены от белогвардейцев 9 марта Ейск и Тихорецк, 17 марта Екатеринодар (Краснодар), 27 марта — Новороссийск.

Остатки деникинских войск общей численностью более 40 тысяч человек, прижатые к Новороссийску и Перекопу, укрылись в Крыму. Генерал А. Деникин в марте ушел в отставку, а его преемником стал прибалтийский барон, ярый монархист, бывший командующий деникинской Кубанской армией генерал-лейтенант П. Н. Врангель, назначенный Особым совещанием Главнокомандующим вооруженными силами Юга России. Образовался Крымский фронт.

После разгрома Колчака и Деникина для Советской республики наступила короткая «передышка». Антанта была даже вынуждена формально отменить блокаду Советской России. Польша не хотела соглашаться на мир. Белополяки отвергли предложение Советов начать переговоры и установить новые государственные границы. У них были широкие агрессивные замыслы — захватить всю правобережную Украину, Белоруссию, установить пределы Польши от Херсона на Черном море до Данцига — на Балтийском, а в случае удачи и совсем уничтожить Советское государство.

Эти замыслы находили одобрение у заправил империалистического лагеря, но возложить это на одну только панскую Польшу было рискованно. Вот почему они с большим желанием способствовали созданию врангелевской армии.

Советское командование принимает меры по ликвидации Крымского фронта. 13 апреля Перекопская группа 13-й армии предприняла наступление на южную и юго-восточную окраины Перекопа, пытаясь прорваться за Турецкий вал. Однако оно потерпело неудачу. В свою очередь врангелевцы 14 апреля предприняли контрнаступление, но также неудачно. Советские войска пытаются вновь наступать, по опять безуспешно.

Отразив наступление советских войск, противник, в целях укрепления своих позиций в Крыму, 14–16 апреля провел десантные операций; у с. Кирилловки Алексеевским пехотным полком силой до 800 штыков, при одной батарее, и в районе порта Хорлы Дроздовской пехотной дивизией численностью 1600 штыков, при 16 орудиях и 60 пулеметах. Десанты поддерживались авиацией, которая проводила воздушною разведку, и кораблями, ведущими обстрел побережья. Однако оба десанта, понеся значительные потери, особенно Алексеевский полк, вынуждены были уйти на Перекопский перешеек.

Обстановка на Юго-Западном фронте в этот период была напряженной что вызвало необходимость организации действующих отрядов кораблей на южных морях и флотилий на реках, которые получили название морских сил Юго-Западного фронта. Командующим этими силами был назначен бывший главный комиссар Балтийского флота, командир Нижнегородского военного порта П. Ф. Измайлов. Вместе с ним прибыло 200 моряков-балтийцев.

В конце апреля 150-тысячная белопольская армия вторглась в пределы Украины. Ей удалось даже захватить Киев. Вторжение белополяков было на руку Врангелю, давало ему возможность копить силы, готовиться к выступлению против страны Советов.

Переброшенная с Северного Кавказа 1-я Конная Армия С. М. Буденного 5 июня 1920 года мощным ударом прорвала фронт белополяков южнее Киева и вскоре ворвалась на территорию Польши, направляясь в сторону Львова и Кракова. А от Минска к Бресту и далее к Варшаве шло решительное наступление советских войск Западного фронта под командованием М. Н. Тухачевского.

Участившееся появление кораблей врангелевского флота в Азовском море вызвало реорганизацию морских сил Юго-Западного фронта. В конце мая они получили наименование Морских сил Черного и Азовского морей, которые были подчинены во всех отношениях командующему Морскими Силами республики, а в оперативном — командованию Юго-Западного фронта.

Их командующим был назначен начальник штаба Балтийского флота А. М. Домбровский, комиссаром — член Реввоенсовбалта А. В. Баранов, Измайлова Н. Ф. перевели главным командиром портов Черного и Азовского морей. Одновременно были введены должности начальника обороны северо-западной части Черного моря от Очакова до Одессы, командира действующего отряда Черноморского флота и командующего Азовской флотилией.

Азовская военная флотилия появилась за два месяца до создания Морских Сил Черного и Азовского морей. Ее организатором был опытный балтийский моряк, бывший командир тральщика «Орел» С. Е. Маркелов. Официальным днем ее рождения считается 28 апреля 1920 года, когда были объединены в единую флотилию Мариупольский отряд судов, Азовский и Донской отряды Доно-Азовской флотилии, имевшей 16 вооруженных пароходов, 7 катеров-истребителей, 4 сторожевых катера, 7 барж и 2 болиндера. При объединении в состав Азовской флотилии вошли морские суда, а из речных была создана Донская военная флотилия Кавказского фронта, переименованная в сентябре 1920 года в речную с подчинением военному командованию Донской области.

Уже в ходе формирования Азовской флотилии произошло несколько сражении с врангелевскими судами. Первая встреча с ними состоялась 15 апреля недалеко от села Кирилловка. Сторожевой катер «Данай» под командованием В. Ф. Медведева, прикрываясь крутым берегом и мысом, близко подошел к месту высадки врангелевцев и открыл по десантным баржам и десантникам огонь прямой наводкой из двух пушек и пулеметов. Одновременно белые подверглись нападению со стороны кавалерийских частей красных. В результате белогвардейский отряд был сброшен в море. Все произошло так быстро, что охранявшие высадку канонерские лодки противника не успели сделать ни одного выстрела. Нанеся удар, «Данай» и прикрывавший его сторожевик «Пролетарий» отступили и полным ходом пошли к Бердянску.

Через полмесяца врангелевское командование решило взять реванш за поражение у Кирилловки. 2 мая оно инсценировало высадку десанта на Белосарайской косе, провело артиллерийский обстрел нескольких населенных пунктов Северного Приазовья. Утром этого дня 3 судна показались у Мариуполя. Впереди шел катер, похожий на «Данай», который перед этим вышел в разведку в район Кирилловки. За сторожевиком шли канлодки противника «Страж» и «Грозный». Они стреляли. Создавалось впечатление, что канлодки преследуют катер. Однако войдя в порт, он развернулся и… открыл пулеметный огонь по стенке. Это было сторожевое судно противника «Николай Пашич». Продолжая стрелять, он быстро приблизился к сторожевику «Республиканец», который стоял на перевооружении, обрубил концы, взял его на буксир и повел в море. Белые попытались захватить и паровую шхуну «София», но это им не удалось. Обстреляв ее в упор и повредив землечерпалку, вражеские канлодки покинули гавань.

Это был серьезный удар по нарождающимся силам Азойского флота, но в тоже время и хорошим уроком, из которого советское командование сделало правильные выводы. 2 мая командующий морскими силами Юго-Западного фронта II. Ф. Измайлов издал приказ, в котором критически оценил инцидент в Мариупольском порту. Руководству Азовской флотилии стало ясно — необходимо интенсивно вооружаться, обеспечить себя артиллерией, основательным запасом снарядов и мни, повысить бдительность, усилить дозорную и охранную службы.

В конце мая, когда была завершена реорганизация морских сил Черного и Азовского морей, в составе АВФ имелось 9 канлодок, 22 катера-истребителя, 6 сторожевых катеров, 3 минных заградителя, 4 плавучих батареи и 25 вспомогательных судов. Командующим Азовской флотилией был назначен Е. С. Гернет, комиссаром — Я. И. Озолин — командующий и комиссар Западно-Двинской флотилии. Маркелова С. Е. перевели начальником обороны побережья Азовского моря. В его подчинении находились все морские укрепления района, береговые батареи, прожекторные команды. Первый комиссар флотилии И. П. Грачев, прибывший на Азовское море с Маркеловым, был переведен начальником дивизиона плавбатарей.

В период реорганизации Азовского флота из Петрограда были доставлены шестидюймовые морские орудия, артиллерийские прицелы и замки, штурманское и гидрографическое оборудование. За счет Балтийского флота, Каспийской и Волжской флотилий АВФ пополнилась командным составом.

В связи с предполагаемым ее увеличением и строительством береговых батарей, штаб Морских Сил привлек к этой работе большое количество морских артиллеристов: А. Кондратьева, Н. Бартенева, Н. Ордынского, В. Римского-Корсакова, Г. Четверухина и других.

Советским морским силам южных морей противостояли морские силы врангелевцев под командованием контр-адмирала М. П. Саблина, которого в октябре 1920 года сменил контр-адмирал М. А. Кедров. Флот противника состоял из 130 судов. Это были в основном корабли интервентов и частично корабли, переданные ими Врангелю. В его составе имелось 8 линкоров, 17 крейсеров, 47 эсминцев и миноносцев, 4 подводные лодки, ряд других кораблей и вспомогательных судов.

Один из отрядов этого флота действовал в Азовском море. Возглавлял его капитан I ранга Н. Н. Машуков. В Азовскую флотилию белых входили эскадренный броненосец «Ростислав», эсминцы «Беспокойный», «Дерзкий», «Жаркий», «Зоркий», канлодки «Амур», «Алтай», «Грозный», «Терец», «Страж», «Урал», «Салгир», «Кавказ», «Кача», тральщики «Граф Игнатьев», «Дмитрий-герой», «Успех», «Ногайск», «Очаковский», минный заградитель «Буг», вооруженные ледоколы «Всадник», «Гайдамак», «Джигит», сторожевой катер «Николай Пашич», ряд мелких судов.

Кроме того, Врангеля поддерживали англо-французская эскадра, американские и итальянские корабли. С февраля по ноябрь 1920 года Великобритания направила в Черное море 6 — линкоров, 5 крейсеров, 11 эсминцев, Франция — 2 линкора, 2 крейсера, 10 эсминцев, 7 канлодок и тральщиков, США — 3 крейсера, 11 эсминцев, Италия — 2 крейсера и 3 эсминца.

Главной военно-морской базой белогвардейцев был захваченный ими Севастополь, а базой Азовской флотилии — Керчь.

Противник значительно превосходил советские морские силы как в количественном, так и в качественном отношении. Большинство его кораблей были специальной постройки, советские — в основном переоборудованы из промысловых и коммерческих судов. Так, под канонерские лодки и плавучие батареи были приспособлены шаланды и баржи, под сторожевые катера — малые буксиры. Лишь моторные катера, доставленные по железной дороге с Волги и Каспия, были боевыми судами. Однако серьезный недостаток имел и неприятельский флот: он был не полностью укомплектован матросами, специалистами среднего и низшего звена.

В начале июня врангелевские войска через Перекоп и Чонгар и высадкой в районе озера Молочное 2-го армейского корпуса генерала Я. А. Слащова начали наступление в Северной Таврии.

Корпус Слащова в район высадки был доставлен из Феодосии и Керчи на 28 различных судах под прикрытием миноносца.

Располагая превосходящими силами (27 тысяч штыков и более 4,5 тысячи сабель против, 9,1 тысячи штыков и 3,5 тысячи сабель), белогвардейцы оттеснили войска 13-й советской армии на правый берег Днепра и захватили Мелитополь. Наступление противника было приостановлено повсеместно лишь 24 июня. Однако это не давало оснований для недооценки его силы. Возможное распространение Врангеля на север ставило под серьезную угрозу Донбасс и весь тыл войск Юго-Западного фронта.

С началом наступления вражеских войск в Северную Таврию советским командованием была создана Усть-Днепровская военная флотилия, которая вела активную борьбу с переправами белых, перевозила сухопутные войска, высаживала десанты, поддерживала свои части корабельной артиллерией.

После высадки 6 июня в районе Кирилловка-Молочное озеро слащовского десанта в количестве 6500 человек корабли врангелевской флотилии стали систематически появляться у северно-западных берегов Азовского моря, подвозя своим войскам дополнительные воинские части, боеприпасы, а отсюда вывозить раненых, зерно, продукты животноводства. Нередко они проникали и к северным берегам, обстреливали населенные пункты и вступали в схватки с советскими кораблями. Так, 15 июня 8 кораблей противника подошли к Бердянску и начали обстреливать его. Однако после ответного артогня находившихся в порту плавучей батареи «Мирабо» и канлодки «Свобода» вражеские корабли ушли в сторону Керчи. Но на следующее утро три корабля вновь появились на горизонте и встали в 25 кабельтовых от берега на якорь. Командир отряда А. Грицай принял решение первым вступить в бой. Во время артобстрела был подбит один из кораблей противника, но его снарядом пробило и корпус «Мирабо». После отступления вражеских судов команда плавбатареи быстро заделала пробоину, устранила другие повреждения.

К вечеру Бердянск оказался в полукольце множества неприятельских судов. Первоначально экипажи «Свободы» и «Мирабо» приняли решение взорвать свои суда и по суше пробиваться к своим. Но потом изменили это решение и ночью сумели незаметно пройти к Обиточной косе, а затем, обойдя суда противника близко от берега, прошли к Мариуполю. Отмечая решительные и смелые действия отряда, командование флотом объявило всему его личному составу благодарность.

Активизация врангелевцев в районе Азовского моря обеспокоила советское морское командование. Для защиты Таганрогского залива на его берегах — у Мариуполя, Ейска — были установлены батареи с орудиями 120–203 — миллиметрового калибра. Одновременно для прикрытия входа в залив с моря началась постановка мин между Белосарайской и Долгой косами — первый оборонительный рубеж, и между Кривой косой и Ейском — второй. До 10 октября здесь было поставлено более 1700 мин. Но в июне-июле в этом районе минные заграждения были еще недостаточно плотны. Поэтому врангелевцам в ночь на 9 июля удалось войти в Таганрогский залив и высадить в районе Кривой косы два десанта в количестве 1000 человек.

Получив известие о появлении вражеских кораблей с десантом, часть флотилии в составе 5 канлодок и 3 сторожевых катеров вышла в море. У Кривой косы она вступила в бой с четырьмя канлодками и миноносцем противника. Несмотря на то, что врангелевские корабли имели преимущество в артиллерии, они держались на предельной дистанции, а с наступлением темноты прекратили бой и отошли на юго-запад. При отступлении одна вражеская канлодка подорвалась на мине. В этом морском сражении отличились командир канлодки «Свобода» Ф. Г. Родити, комиссар А. А. Грицай, артиллерист И. Н. Пройдаков, сигнальщик В. С. Никитенко, командир плавбатареи «Мирабо» Е. М. Лужанский и мн. др.

Бывший командующий Азовской флотилией С. Е. Маркелов, возглавивший отряд советских судов, об этом писал следующее: «Азовцы после упорного сражения у Кривой косы обратили в бегство лучше нашего оснащенный и вооруженный белый флот. У нас было пять тяжелых орудии, у белых — двенадцать. Мы дрались на неприспособленных судах, без прицелов и компасов, не имея достаточного боевого опыта. И все-таки стреляли точнее».

Оставшись без поддержки со стороны моря, так как вражеские корабли не решились вернуться к месту высадки, врангелевцы оказали ожесточенное сопротивление советским частям. Вскоре, однако, первый отряд десантников, занявший после высадки ст. Ново-Николаевскую, был разбит, а второму отряду под командой полковника Назарова удалось прорваться и пробиться на Дон. За две недели он даже вырос до 1500 бойцов. Но активной поддержки со стороны казаков, на что рассчитывало врангелевское командование, назаровский отряд не получил.

28 июня у ст. Константиновской он был разбит 9-й стрелковой дивизией и сводным отрядом из чоновцев и речников Ростова. Остатки десанта были разгромлены у селения Жеребково на Маныче. Полковника Назарова взяли в плен, но он сумел сбежать от конвоя и пробраться в Крым.

В операциях по разгрому назаровцев участвовали суда Донской речной дивизии: канлодки «Гневный», «Лейтенант Шмидт», «Богатырь», «Спартак», «Рошаль» и буксир «Новочеркасск». Они доставили к месту боев сводный отряд из Ростова, вели интенсивный обстрел вражеских позиций, препятствовали назаровцам при переправе через Дон.

Активизация врангелевцев на Азовском море обеспокоила также высшее советское командование. На Юг прибыл командующий Морскими Силами республики А. М. Немитц. Южные моря, особенно Черное, были хорошо знакомы коморси республики, так как в 1917 году он, будучи контр-адмиралом, сменил адмирала Колчака на посту командующего Черноморским флотом, в 1918 году принимал здесь активное участие в гражданской войне на стороне красных. Будучи начальником штаба южной группы войск 32-й армии, несмотря на полученное ранение, не покинул поле боя и вывел группу из окружения, за что был награжден орденом Красного Знамени. Это был волевой, энергичный и с большим кругозором военачальник.

С прибытием А. В. Немитца активизируется деятельность штаба Южных морских сил. Уже 4 августа на совещании морского и сухопутного командования с участием коморси был рассмотрен план наступательной операции Азовской флотилии совместно с войсками 13-й армии как составной части оперативного плана разгрома врангелевцев в Северной Таврии. Этим планом предусматривалось заблаговременное минирование Керченского пролива для предотвращения входа в Азовское море вражеского флота и высадка десанта у Геническа для того, чтобы отрезать пути отступления противника в Крым и последующего его уничтожения в условиях окружения.

В связи с отсутствием для десанта сухопутных сил, А. В. Немитц решил создать при Азовской флотилии морскую экспедиционную дивизию. Она была сформирована к 12 августа под начальством бывшего командующего Днепровской флотилией П. И. Смирнова и насчитывала около 4600 бойцов. Дивизия состояла из 4 полков двухбатальонного состава, кавалерийского полка, артиллерийской бригады и инженерного батальона. Ей был придан транспортный отряд, состоящий из 12 судов.

К этому времени в составе Азовской флотилии появился авиационный дивизион из 18 сухопутных и морских самолетов.

Выход флотилии для десантной операции у Геническа был назначен на 15 августа, а минирование Керченского пролива — на сутки раньше. В ночь на 14 августа отряд кораблей под командованием А. Немитца в составе 7 сторожевых кораблей, имевших на буксире баржу с 250 минами, поставили 266 мин типа «рыбка» на выходе из Керченского пролива в Азовское море.

Но врангелевцы упредили намеченную операцию. Значительно раньше в Азовское море проследовала неприятельская эскадра с многотысячным десантом, который возглавлял генерал-лейтенант С. Г. Улагай.

В ночь на 14 августа он начал высадку своих войск в районе порта Ахтари, которая продолжалась трое суток. Завершив десантирование, Улагай предпринял наступление на Екатеринодар. Почти одновременно в районах Анапы и Новороссийска были высажены отвлекающие десанты под командованием генералов Черепова и Харламова численностью до 4.5 тысячи человек.

Общее количество неприятельских войск, высаженных на побережья Азовского и Черного морен, составило около 12,5 тысячи человек. На их вооружении находилось 25 орудий, свыше 280 пулеметов, 3 бронеавтомобиля и 3 самолета.

В это время азово-черноморское побережье охраняли войска 9-й армии, состоящие из 24,1 тысячи штыков и сабель, 133 орудий и 550 пулеметов. Но они были разбросаны от границы Грузии до Ростова и большей частью действовали в предгорьях Кавказа против «Армии возрождения России» генерала М. А. Фостикова. Фактически трем высаженным дивизиям Улагай противостояли всего две роты, насчитывающие около 500 бойцов.

После высадки десанта к Ахтари была подтянута 1-я Кубанская кавказская дивизия, усиленная двумя бронепоездами и двумя бронеавтомобилями, но она не смогла остановить наступление врангелевцев на ст. Тимашевскую. К исходу 19 августа десант Улагая захватил плацдарм в 90 километров по фронту и 80 километров в глубину. В захваченном районе врангелевцы развернули мобилизацию кубанского казачества, но его основная часть отказалась вступать в белую армию. Темп наступления замедлился. Командование 9-й армии воспользовалось этим. Оно сосредоточило против войск Улагая 3 стрелковые дивизии, 4 кавалерийских и 1 стрелковую бригады. 21 августа советские войска перешли в наступление и на следующий день освободили ст. Тимашевскую.

Для оказания помощи 9-й армии командующий Морскими Силами республики А. В. Немитц дал директиву о высадке в тыл войскам Улагая контр-десанта. Готовясь к проведению десантной операции, в ночь на 19 августа 5 сторожевых катеров поставили 100 мин типа «рыбка» у ст. Приморско-Ахтарской, а через два дня 5 канлодок и 3 сторожевых катера пять часов обстреливали ее и порт. Кораблям противника был нанесен значительный урон и они вынуждены были перебазироваться в Ачуев. Через три дня в этом районе было выставлено советскими катерами еще 80 мин.

В ночь с 23 на 24 августа транспортный отряд из буксиров, барж и катеров с десантом в 2200 штыков и сабель, имеющих на вооружении 8 орудий и 36 пулеметов, под прикрытием боевых кораблей флотилии вышел из Мариуполя и направился в сторону кубанских берегов. Высадившись южнее ст. Камышеватской, красные десантники двинулись в направлении станицы Брюховетской и создали угрозу тылу улагаевских войск. Боясь окружения, Улагай стал отступать в сторону Ачуева.

В результате последующих совместных действий 9-й Кубанской армии, морской экспедиционной дивизии и Азовской флотилии улагаевские дивизии были разбиты. Важную роль в этом сыграл речной десант Е. И. Ковтюха и комиссара Д. А. Фурманова в составе 1000 пеших и конных бойцов, 4 орудий и 15 пулеметов, который спустился на трех пароходах и четырех баржах по рекам Кубань и Протока и неожиданно ударил по отступающему врагу в районе станицы Ново-Нижнестеблиевской. Остаткам улагаевских войск удалось пробиться к Ачуеву, откуда они были переброшены на кораблях врангелевской флотилии в Крым.

23 августа вблизи Новороссийска был разгромлен полуторатысячный отряд генерала Черепова, а 2 сентября потерпел полный крах трехтысячный отряд генерала Харламова. Полностью кубанское побережье от врага было очищено к 7 сентября. Расчеты Врангеля организовать новый фронт борьбы против Советской власти на Дону и Кубани провалились.

После возвращения Азовской флотилии и морской дивизии в Мариуполь коморси А. В. Немитц провел разбор операции и указал их командованию на серьезные просчеты, допущенные в ходе ее проведения. Неточное выполнение приказа при других действиях неприятельского флота могло повлечь за собой срыв десантной операции. По итогам разбора он сместил с поста командующего флотилией Е. С. Гернета и назначил на эту должность командира отряда катеров-истребителей С. А. Хвицкого.

После ликвидации врангелевских десантов на Кубани Азов екая флотилия получила задачу поддержать огнем фланг сухопутных войск у северо-западного побережья Азовского моря, вести борьбу с кораблями противника, обстреливавшими наши войска и береговые населенные пункты.

В это время Азойская флотилия, в основном за счет Волжской и Каспийской флотилий, получила значительное судовое подкрепление. Во второй половине сентября вместе с Доно-Азовской флотилией она насчитывала около 120 кораблей и судов, в том числе 16 канлодок, 13 сторожевых судов, 12 вооруженных пароходов и 39 катеров-истребителей. В этом месяце для борьбы с контрреволюционными бандами на Кубани на базе Темрюкского отряда судов была сформирована Темрюкская военная флотилия, которая действовала в тесном взаимодействии с Азовской.

Выполняя поставленные задачи, Азовская флотилия имела несколько боевых столкновении с противником. Наиболее крупный бой произошел 15 сентября. Накануне врангелевская армия предприняла новое наступление. Она стремилась прорваться в Донбасс и на правобережную Украину. Вдоль Азовского моря в направлении Бердянска наступал Донской корпус, с моря его поддерживали белогвардейские суда. Утром 14 сентября береговой пост наблюдения и связи донес о появлении отряда кораблей врангелевцев в составе 7 вымпелов и об обстреле ими Бердянска.

Получив это сообщение, отряд кораблей в составе четырех канлодок «Буденный», «Красная звезда», «Знамя социализма», «Свобода» и трех сторожевых катеров вышел из Мариуполя и направился к Бердянску. Возглавлял отряд командующий флотилией С. А. Хвицкий.

Не обнаружив противника, отряд пошел к Обиточной косе. К вечеру на западе были замечены дымы вражеских кораблей, уходящих на юго-запад. Предполагая, что белые с утра снова попытаются обстрелять Бердянск и поэтому ночью будут стоять где-то поблизости на якоре, командир отряда решил на рассвете внезапно атаковать их.

Перед восходом солнца 15 сентября на расстоянии около 40 кабельтовых были обнаружены силуэты 6 кораблей — четыре канлодки и два катера белых. Противник превосходил отряд Азовской флотилии в скорости хода кораблей, однако в мощности артиллерии некоторое преимущество было на стороне советских моряков.

Скрытно подойдя к вражеским кораблям, отряд С. А. Хвицкого с дистанции 30–35 кабельтовых открыл арт-огонь. Ошеломленные внезапностью врангелевцы стали спешно сниматься с якоря. Момент для нанесения сокрушительного удара был самый благоприятный. Однако из-за неполадок в материальной части артиллерии советских кораблей и недостаточной технической подготовленности артиллеристов реализовать его не удалось. Прекратили стрельбу и вражеские суда.

Во время передышки помощник флагманского артиллериста на сторожевом катере обошел канлодки и помог личному составу привести орудия в порядок. После этого отряд опять сблизился с противником и вновь начался бой, который длился 6 часов. Врангелевцы сосредоточили огонь на флагманском корабле «Буденный». Не добившись успеха, они решили атаковать его миноносцем «Звонкий», который пополнил неприятельский отряд в ходе боя. Советские моряки усилили огонь и смело пошли на сближение с вражескими кораблями. Навстречу «Звонкому» устремились сторожевые катера. Интенсивным огнем они заставили миноносец отказаться от атаки. Тем временем советские канонерские лодки, ведя бой на короткой дистанции, потопили вражескую канонерку «Салгир» и повредили флагманский корабль «Урал». Попадания снарядов были и в другие суда. В отряде Хвицкого получила повреждение, потеряла ход и была взята на буксир канлодка «Знамя социализма».

В результате нанесенного удара, противник отказался от продолжения боя. Пользуясь преимуществом в скорости, он оторвался от советских кораблей и ушел в сторону Керченского пролива.

В этом бою высокой оценки заслуживают действия командующего флотилией С. А. Хвицкого, возглавлявшего отряд, командира дивизиона канлодок С. А. Колбасьева и флаг-штурмана отряда И. Н. Кадацкого-Руднева. Правильно оценивая сложившуюся обстановку, они своевременно реагировали на все действия и изменения в процессе боя и принимали соответствующие решения.

Во время боя на помощь своей флотилии белые выслали из Керчи эсминец «Беспокойный» и канлодку «Страж». Однако при выходе из Керченского пролива эсминец подорвался на минах, выставленных советскими катерами 29 августа, а канонерская лодка вернулась обратно на свою базу.

Отрицательно оценив действия капитана 1 ранга Н. Н. Машукова в бою у косы Обиточной, Врангель сместил его с должности командующего Азовской флотилией и назначил капитана 1 ранга М. А. Беренца, старший брат которого, Евгений Андреевич, был до Немитца командующим Морскими Силами республики, а потом — советником Реввоенсовета республики.

Поражение в бою у косы Обиточной и гибель эсминца на минах у Керченского пролива заставили врангелевцев усилить свою азовскую эскадру миноносцами типа «Новик», значительно увеличить количество тральщиков и приступить к конвоированию транспортов, вывозивших хлеб из Геническа.

Продолжая начатое 14 сентября наступление вдоль северного побережья Азовского моря, врангелевцы приближались к главной базе Азовской флотилии — Мариуполю. Для обороны базы на фронт была направлена морская экспедиционная дивизия, а в период с 21 по 25 сентября из Ейска в район боевых действий на судах Азовской флотилии перебрасывается 2-я Донская дивизия в составе 8800 человек, 1123 лошадей, 16 орудий и 166 повозок. Однако отстоять Мариуполь не удалось, 28 сентября он был захвачен белыми. Азовская флотилия перебазировалась в Таганрог и Ростов-на-Дону.

На другой день после сдачи Мариуполя коморси Немитц, считая что оставление главной базы равносильно потере флота, обязал наморен Домбровского разоружить Азовскую флотилию и эвакуировать ее боевые средства и технические запасы в Царицын. Однако после переговоров с командующим Южным фронтом М. В. Фрунзе он дал указание, в случае стабилизации фронта на Таганрогском направлении, приостановить ранее данную им директиву и использовать корабли для поддержки войск Кавказского фронта против Мариупольской группировки врангелевцев. Созданная при активном участии командующих Южного и Кавказского фронтов М. В. Фрунзе и В. М. Гиттиса Таганрогская группа войск, куда вошла и морская дивизия АВФ, которой командовал И. К. Кожанов, вначале остановила, а затем и погнала врангелевцев назад. 5 октября советские войска освободили Мариуполь, в боях за который отличились начдив И. К. Кожанов, командир плавбатареи «Мирабо» Е. М. Лужанский, матрос канлодки «Свобода» С. И. Искра, комендоры сторожевиков И. В. Сапожников и В. П. Балабан, пулеметчик канлодки «Знамя социализма» В. А. Бинюков и многие другие.

«В боях под Мариуполем, — вспоминает бывший командир отряда катеров-истребителей Г. А. Бутаков, — родилась бессмертная слава советской морской пехоты. Ее всесокрушающие атаки — неудержимый натиск матросских рядов в распахнутых черных бушлатах, в тельняшках и бескозырках с развевающимися ленточками, с винтовками наперевес и гранатами — навсегда вошли в историю гражданской войны».

В связи с тем, что Мариуполь и его порт оказались сильно разрушенными, Азовская флотилия не могла вернуться на свою основную базу и осталась в Ростове-на-Дону и Таганроге, что в дальнейшем отрицательно сказалось на ее боевой деятельности. Некоторое время флотилия проводила ремонт кораблей и судов, подновляла в Таганрогском заливе свои минные заграждения и тралила мины противника.

Когда врангелевские войска, теснимые Красной Армией, начали отступать из Северной Таврии в Крым, коморси А. В. Немитц предложил командующему Южным фронтом М. В. Фрунзе реализовать свою давнюю идею: высадить десант в г. Геническе, для нанесения удара силами морской экспедиционной дивизии в тыл мелитопольской группировки противника. Фрунзе дал на это согласие. 18 октября коморси издал приказ о подготовке в двухнедельный срок десантной операции и о принятии действенных мер по проведению тральных работ. Прибыв в последние дни октября в Ростов, А. В. Немитц распорядился о выходе 31 октября флотилии в море. Форсируя минные заграждения, поставленные противником, обходя свои минные поля, флотилия в условиях резкого похолодания, в результате которого Таганрогский залив покрылся ледяным покровом, лишь 10 ноября достигла Мариуполя и вынуждена была встать на зимовку в устье реки Кальмиус.

В то время, когда корабли Азовской флотилии с большим трудом продвигались на запад, на сухопутном фронте произошли следующие события. Начатое 26 октября по приказу М. В. Фрунзе генеральное контрнаступление войск Южного фронта завершилось 30 октября почти полным окружением врангелевских дивизий и корпусов. Путь на Крым им преграждала 1-я конная армия, перерезавшая коммуникации Салькова-Чонгар.

Теснимые со всех, сторон и спешащие укрыться за крымскими укреплениями врангелевцы стремились как можно быстрее уйти из Северной Таврии. Наконец, им удалось прорваться к Чонгарскому и Сальковскому мостам и через них переправиться в Крым. Мосты, Сальковский железнодорожный и Чонгарский гужевой, были взорваны и сожжены. За 6 дней Врангель потерял все, что захватил в течение лета и осени.

Войска Южного фронта взяли тысячи пленных, огромные трофеи и среди них более 100 орудий, много пулеметов, 100 вагонов со снарядами, бронепоезда, санитарные поезда, броневики, танки и большое количество разных складов.

3 ноября армии Южного фронта встали вплотную у берегов Сиваша, начиная от Геническа и кончая районом Хорлы. Началась энергичная подготовка штурма Чонгарского перешейка и Перекопа.

Фрунзе внимательно изучал возможности проникновения в Крым по Арабатской Стрелке, которая использовалась для этой цели в 1737 году фельдмаршалом. П. П. Ласси, а в 1771 — войсками генерала Щербатова. Однако в связи с тем, что Азовская флотилия не пробилась к Крымским берегам, а вдоль Арабатской Стрелки постоянно крейсировали вражеские корабли, от этого замысла пришлось отказаться.

Операция по освобождению Крыма через Сиваш и Чонгар началась в ночь на 7–8 ноября 1920 года. Через три дни, захватив штурмом Турецкий вал, советские войска ворвались на территорию Крыма и начали стремительное наступление на Джанкой.

В прорыве вражеских укреплений на Перекопе в составе сухопутных войск участвовали азовские и черноморские моряки. В одном из полков 51-й стрелковой дивизии героически сражался отряд военных моряков под командой Н. Ф. Измайлова. В штурма Перекопа принял участие также особый отряд моряков-коммунистов Азовской флотилии. Его организатором и руководителем был И. Д. Папанин. Из Таганрога поездом отряд приехал в Новороссийск, а оттуда был направлен в тыл врага, на поддержку крымских партизан, которыми командовал бесстрашный черноморец Л. В. Мокроусов.

15 ноября М. В. Фрунзе доносил радиограммой Председателю Совета Обороны Ленину о вступлении в Севастополь, а на другой день — о взятии Керчи.

17 ноября во всех частях Южного фронта читали приказ его командующего: «Боевые товарищи, красноармейцы; командиры и комиссары, ценой ваших героических усилии, ценой дорогой крови рабочего и крестьянина взят Крым…

50 дней прошло с момента образования Южного фронта; за этот короткий срок, благодаря вашей стойкости и энергии, была ликвидирована угроза врага Донбассейну, очищено все Приднепровье и весь Крым. Честь и слава погибшим в борьбе за свободу!»

В 1922 году в книге «Памяти Перекопа и Чонгара» М. В. Фрунзе напишет: «Память об этих десяти тысячах павших героев, легших у входа в Крым за рабоче-крестьянское дело, должна быть светла и жива в сознании всех трудящихся».

* * *

Азовская военная флотилия не участвовала в окончательном разгроме врангелевцев, но в победе над очень сильным врагом ее заслуги бесспорны. Исключительное значение имела помощь флотилии войскам Кавказского и Юго-Западного фронтов в их боевых действиях против врангелевских десантов. При этом Азовская флотилия впервые для уничтожения крупного десанта противника осуществила высадку контрдесанта, постановкой мин и высадкой которого она способствовала изоляции и быстрой ликвидации вражеских войск на берегу. В разгроме Улагаевского десанта важное значение имели быстрое сосредоточение и умелые действия 9-й армии, ее взаимодействие с Азовской военной флотилией.

С июня по октябрь 1920 года флотилия выставила в Азовском море свыше 3300 мин. Искусно используя минное и артиллерийское оружие кораблей, береговых и плавучих батарей, Азовская флотилия успешно вела борьбу с технически превосходящими морскими силами Врангеля.

От огня ее корабельной и береговой артиллерии, на минных заграждениях белогвардейцы потеряли 7 кораблей, 11 были повреждены.

Боевые действия флотилии, отличавшиеся активностью и решительностью, являлись прямым следствием высоких моральных качеств советских моряков. Наиболее ярко они проявились в сражении у косы Обиточной. Советские моряки-азовцы заставили отступить более сильный отряд противника. Победу в этом обеспечили внезапная и стремительная атака вражеских кораблей, смелое сближение с ними на короткую дистанцию и сосредоточенный интенсивный огонь.

В руководстве обороной Черноморского побережья и боевыми действиями на Азовском море огромная заслуга командующего Морскими силами Республики А. В. Немитца. Воссоздание при его непосредственном участии морских сил на Юге имело как оперативно-стратегическое, так и политическое значение. Они стали сдерживающим фактором военно-морского присутствия Антанты на Черном и Азовском морях. В ходе их формирования, по указанию А. В. Немитца, был осуществлен межтеатровый оперативный маневр силами. На Юг с Балтики и Каспия, речных и озерных флотилий перебрасывались легкие корабли, гидросамолеты, береговая и корабельная артиллерия, боезапас и материальные средства, а главное — люди — морские командиры, специалисты, матросы.

Коморси А. В. Немитц организовал и координировал совместные действия морских сил с сухопутными войсками. Он постоянно инспектировал артиллерию и принимал меры к ее усилению, лично участвовал в постановке оборонных минных заграждении, искал и находил действенные формы и методы применения сил флота. Наиболее эффективным действием он считал высадку крупного морского десанта. Сформированные по его приказу при Азовской флотилии морская экспедиционная дивизия и транспортный отряд для ее переброски явились прообразом основного тактического соединения морской пехоты.

Издание Немитцем ошибочного приказа о разоружении кораблей Азовской флотилии после сдачи Мариуполя не дает оснований для чрезмерной критики и принижения его роли в обороне Приазовья и разгроме врангелевской армии.

Большой вклад в создание и укрепление Морских сил Черного и Азовского морей внесли их командующие Н. Ф. Измайлов и А. В. Домбровский. Бывший командир 1-й бригады линкоров Балтийского флота и начальник его штаба Домбровский, став наморси Черного и Азовского морей, успешно руководил боевой деятельностью кораблей Днепровской и Азовской флотилий, частей укрепрайона северо-западного побережья Черного моря и морской экспедиционной дивизии. За умелое руководство вверенными морскими силами А. В. Домбровскому была объявлена благодарность Реввоенсовета Южного фронта.

Успешными боевыми действиями Азовская флотилия во многом обязана своим организаторам и командующим С. Е. Маркелову. Е. С. Гернету, С. А. Хвицкому, комиссарам И. П. Грачеву, В. А. Яблонскому, Я. И. Озолину, начдивам П. И. Смирнову и И. К. Кожанову.

За умелую организацию боевых операций, ратную доблесть, мужество и отвагу многие командиры Азовской флотилии отмечены Реввоенсоветом республики наградами. Так, орденом Красного Знамени были награждены командующий флотилией С. А. Хвицкий, комиссар Я. И. Озолин, начдив П. И. Смирнов, командиры катеров-истребителей Г. А. Бутаков, А. Е. Дацишин, В. С. Ершов, И. Л. Кравец, Н. Я. Решетов, И. Я. Сидлер, Н. Ф. Яковенко и другие.

После разгрома Врангеля Азовская военная флотилия существовала недолго. В боевых действиях не участвовала. В апреле 1921 года она была расформирована, ее корабли и личный состав переданы Черноморскому флоту.

Война. Создание Азовской военной флотилии

В воскресный июньский день 1941 года гитлеровская Германия вероломно, без объявления войны, вторглась в пределы нашей Родины. Общая численность немецко-фашистских И союзных с ним войск, предназначенных для нападения на СССР, составляла около 5,5 миллиона человек.

За несколько часов до этого события нарком Военно-Морского флота Н. Г. Кузнецов направил военным советам Краснознаменного Балтийского, Северного и Черноморского флотов, командующим Пинской и Дунайской флотилий экстренную телеграмму, в которой говорилось о возможном внезапном нападении немцев и переходе флотов и флотилий на оперативную готовность № 1, при которой разрешалось применять оружие, срок готовности кораблей к выходу в море сокращался до 1 часа, форсировался ремонт кораблей, начиналась мобилизация судов.

Уже через 1 час 5 минут телеграмма была объявлена на Черноморском флоте, а к 2 часам 30 минутам 22 июня он находился в полной боевой готовности. Одновременно по тревоге были подняты силы других флотов и флотилий.

Военные действия на Черном море начались 3 часа 15 минут. Вражеская авиация совершила налеты на главную базу Черноморского флота — Севастополь. Фашисты пытались заблокировать Черноморский флот, сбросив на входном фарватере и в Северной бухте электромагнитные мины. Однако это им не удалось: вражеские самолеты были обнаружены своевременно и встречены огнем зенитных средств ПВО ВМБ и кораблей.

В 4 часа германские войска перешли государственную границу СССР. Румынская наземная и мониторы скрыли огонь по советскому берегу Дуная и кораблям Дунайской военной флотилии (Ду ВФ). Одновременно фашистская произвела налет на Измаил. Береговые батареи и корабли флотилии открыли ответный огонь. В течение дня противник неоднократно возобновлял арт-огонь и авианалеты, при отражении которых истребители сбили 3, а зенитные батареи — 1 самолет врага. Дунайская флотилия совместно с частями 14-го стрелкового корпуса и 79-го погранотряда сорвала попытки противника форсировать Дунай.

В первые сутки войны Черноморский флот и Дунайская флотилия потерь кораблей и самолетов не имели, но уже на следующий день при нанесении ударов по военно-морской базе Констанца и Сулина Черноморский флот потерял 16 бомбардировщиков. В этот день черноморцы и дунайцы начали постановку минных заграждений у военно-морских баз флота и на р. Дунай. В последующие дни постановка мин продолжалась. Особое внимание уделялось оборонительному минному заграждению у Севастополя, Одессы, Батуми. Корабли Черноморского флота и Дунайской флотилии во взаимодействии с авиацией начали систематический обстрел Констанцы, Сулины и других румынских портов. С кораблей и судов флота и флотилии велась поддержка огнем советских сухопутных войск. Однако, имея превосходство в самолетах, противник постоянно проводит налеты миноносной и бомбардировочной авиации на Севастополь, Очаков и другие объекты Черноморского флота, бомбит и обстреливает из пулеметов его корабли, устанавливает мины при выходе из портов и на предполагаемых маршрутах советских кораблей и транспортов.

К началу июля обстановка на советско-германском фронте складывалась не в нашу пользу, особенно на северо-западном и западном направлениях. Однако и противник, понеся большие потерн, встречая все возрастающее сопротивление и контрудары наших частей, был вынужден рассредоточить свои силы на широком фронте и утратил первоначальный наступательный потенциал своих ударных группировок. К началу августа на рубеже реки Луга — на северо-западе, в районе Смоленска — на западе, в районах Коростеня и Киева — на юге враг перешел даже к обороне, приступив к приведению в порядок своих частей для новых наступательных операций.

Воспользовавшись этой ситуацией, верховное Главнокомандование (ВГК) подтягивало стратегические резервы и создавало глубоко эшелонированную оборону на московском и Ленинградском направлениях. Был создан Резервный фронт, который возглавил генерал армии Г. К. Жуков.

В целях укрепления обороноспособности Крыма и Приазовья, Государственный Комитет Обороны (ГКО) 20 июля 1941 года принял решение о создании в составе Черноморского флота Азовской военной флотилии (АВФ), командующим которой был назначен командир Новороссийской ВМБ Черноморского флота капитан 1 ранга А. П. Александров, военкомом — бригадный комиссар А. Д. Рощин. Ее формирование началось в Керчи. Часть судов флотилии передал Черноморский флот, по основу ее составили мобилизованные суда Азово-Черноморского пароходства. На Керченском судоремонтном заводе они вооружались и переоборудовались. В состав флотилии первоначально вошли: дивизион канонерских лодок «Дон», «Рион» и ледокол № 4, который еще в гражданскую войну входил в состав Азовской флотилии под названием «Знамя социализма»; дивизион сторожевых кораблей-тральщиков «Войков», «Мариуполь», «Перванш», «Севастополь» и «Штурман»; дивизион сторожевых катеров и катеров-тральщиков «Амур», «Адлер», «Туапсе», «Тайфун», «Поти», «Ураган», «Шквал», «Циклон» и 87-я отдельная истребительная авиаэскадрилья из 9 самолетов ИЛ-15.

Завершив формирование, Азовская военная флотилия 15 августа перешла в Мариуполь, ставший ее главной базой.

Основными задачами, поставленными перед флотилией наркомом ВМФ Кузнецовым Н. Г. и командующим Черноморским флотом Ф. С. Октябрьским, являлись содействие советским войскам, сражавшимся в Крыму и на побережье Азовского моря, обеспечение безопасности плавания судов Черноморского пароходства, технического флота и рыболовных организаций, недопущение десантов противника на побережье Азовского моря.

В целях выполнения поставленных задач, командующий флотилией А. П. Александров, начальник штаба капитан 2 ранга И. А. Фроликов, начальник оперативного отдела капитан-лейтенант А. В. Загребин, начальник разведки капитан-лейтенант В. С. Бархоткин, флагманский артиллерист старший лейтенант А. А. Бахмутов, флагманский минер капитан 3 ранга В. М. Дубовов и другие офицеры штаба налаживали боевое управление силами флотилии, их подготовку к боевым действиям на Азовском морском театре.

Во второй половине августа, тесня войска Юго-Западного и Южного фронтов, противник вышел к Запорожью и Днепропетровску. Перед угрозой вражеского вторжения оказался Донбасс. В этих условиях нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов приказал сформировать Отдельный Донской отряд (ОДО), В него вошли дивизион речных канонерских лодок — «Кренкель», «Октябрь», «Ростов-Дон», «Серафимович» и дивизион речных сторожевых катеров (8 единиц). Отряд базировался в портах Азова и Ростова, маневренные — базы Калач, Каменская и Цимлянская. Командиром отряда был назначен капитан 1 ранга С. Ф. Белоусов. Охрана устьевой части Дона возлагалась на отряды водного заграждения, сформированные в Москве, на Волге и приданные Северо-Кавказскому военному округу.

Начало боевых действий

В начале сентября часть 1-й танковой группы из района Днепропетровска и 11-я немецкая армия с каховского плацдарма перешли в наступление, рассчитывая с ходу прорваться в Крым. Но у Перекопа и Геническа передовые части противника встретили упорное сопротивление только что сформированной 51-й армии, взаимодействовавшей с авиацией и отдельными батареями Черноморского флота, а также с Азовской военной флотилией. Несколько ее кораблей и плавучая база № 127 с 16 по 24 сентября повседневно поддерживали огнем наши части в районе Геническа, оз. Молочного, на Арабатской Стрелке. 26 сентября катер-тральщик «Войков» (командир капитан-лейтенант А. Я. Беззубый) в районе Кирилловки уничтожил 2 мотобота, а вблизи косы Бирючий Остров захватил 4 шхуны неприятеля.

В эти и последующие дни боевые действия в северо-запад-поп части Азовского моря вели также экипажи канлодок «Дон», «Рион» и № 4; сторожевых кораблей-тральщиков «Перванш», «Штурман»; катеров-тральщиков «Туапсе», «Циклон» и «Ураган». Непосредственное руководство этой группой кораблей осуществлял командующий флотилией А. П. Александров. Уверенно действовали командир дивизиона сторожевых кораблей-тральщиков капитан 2 ранга В. С. Грозный, командиры канлодок лейтенанты П. Я. Кузьмин и Л. А. Скрипник. Бесстрашие и самоотверженность проявили многие другие офицеры, старшины и матросы.

Корабли флотилии обеспечивали отход вдоль северных берегов Азовского моря войск 9-й армии, эвакуацию рыболовного флота и имущества предприятий из Осипенко и Мариуполя, продолжали содействовать советским войскам в районе Арабатской Стрелки.

Решая задачу обеспечения морских коммуникации, корабли флотилии в период оборонительных действий с 20 сентября по 10 октября 1941 года из портов Осипенко, Мариуполь, Таганрог вывезли более четверти миллиона тонн грузов, г. том числе около 50 тысяч тонн зерна, более 100 тысяч тонн руды и угля, 30 тысяч тонн нефтепродуктов, промышленного оборудования и др.

6 октября авиация противника вела воздушную разведку в районах Керчи и Феодосии, бомбила Мариуполь, сбросила 2 мины на внешнем рейде Севастополя. При отражении налета на Мариуполь отличилась 87-я истребительная эскадрилья АВФ. Ее командир капитан И. Г. Агафонов на самолете «ИЛ-15» сбил два «Ю-88» и два «МЕ-110». Через два дня немцы повторили налет на Мариуполь. На этот раз советскими истребителями было сбито 6 неприятельских самолетов.

Однако, несмотря на значительные потери в живой силе и технике, гитлеровцы 8 октября захватили Мариуполь. Перед уходом нашими частями были взорваны заводы Азовсталь, Коксохим, ряд портовых сооружений. Но в порту остались 2000-тонный док, парусник «Товарищ», корпус тральщика «Труд», 3 баржи, свыше 3 тысяч тонн хлеба. При выходе из порта погиб от вражеского огня буксир «Саламбала».

Из Мариуполя корабли флотилии отходили на Керчь и Ейск самостоятельно. Сам командующий, отдавший приказ об отходе, на корабле «Мариуполь» отправился в Ейск для сбора сил в портах восточного побережья. К сожалению, в течение нескольких дней он был в изоляции и фактически флотилией не руководил. Лишь 14 октября командный пункт флотилии был развернут в ст. Приморско-Ахтарской.

13 октября, по представлению командования Черноморского флота, нарком ВМФ назначил командующим Азовской военной флотилией контр-адмирала С. Г. Горшкова. Вскоре приступили к своим обязанностям военком флотилии полковой комиссар С. С. Прокофьев, начальник штаба капитан 3.ранга А. В. Свердлов и начальник политотдела батальонный комиссар В. А. Лизарский.

Знакомясь с флотилией, контр-адмирал С. Г. Горшков пришел к заключению, что многие вопросы взаимодействия с сухопутными войсками оказались не решенными. Связь с частями 9-й армии, отступавшей по северному берегу Азовского моря, была неустойчивой, а порой прерывалась совсем, что затрудняло организацию огневой поддержки. А корабли нуждались не только в целеуказаниях для артогня, но и в поддержке и прикрытии от вражеской авиации. Такая неотработанность организации взаимодействия, по мнению адмирала, явилась одной из причин поспешного оставления Мариуполя. Поэтому первейшей задачей, за которую пришлось взяться ему и штабу, было установление не просто связи, а совсем иного контакта с сухопутным командованием на северном побережье Азовского моря, где действовали 9-я и 56-я армии, и на Керченском полуострове с 51-й армией.

Между тем, на Южном фронте мотомехчасти противника выдвигались в направлении Таганрога. Генштаб Красной Армии поставил перед авиацией Черноморского флота задачу: уничтожить оставленные в Мариуполе и Осипенко значительное количество плавучих средств и портового оборудования.

В это время корабли АВФ содействовали частям Советской армии в районе Арабатской Стрелки и Таганрога. Так, в Миусском лимане с 9 октября действовали 4 катера 14-го отряда водных заграждений под командованием начальника штаба старшего политрука В. П. Никитина. Выведя из строя паром, личный состав отряда высаживал небольшие группы пехотинцев в местах сосредоточения гитлеровцев для разрушения их переправ. Совместно с отходившим батальоном удерживал село Лакедемоновка, чем вынудил гитлеровцев обходить Миусский лиман с севера, помогал отходившим частям эвакуироваться через лиман. А когда задача была выполнена, катера покинули лиман и пришли в Азов.

Прибывшие в Таганрогский порт корабли Отдельного Донского отряда охраняли город со стороны моря, обеспечивали вывод плавучих средств, эвакуацию людей и народнохозяйственных грузов. Пять сторожевых катеров ОДО сопровождали 11 транспортных судов с различными материалами и оборудованием в Ейск. На эвакуации жителей были заняты канлодки № 4 и «Дон». Огнем своих орудий поддерживали защитников города канлодки «Кренкель» и «Ростов-Дон». 17 октября вражеские танки прорвались к самой оконечности города и открыли с высокого берега огонь по не успевшим выйти в море судам. От неприятельского снаряда утонула канлодка «Кренкель». На ней погибли руководившие эвакуацией Таганрога секретари горкома партии Л. И. Решетник и Н. Я. Сердюченко, заместитель председателя горисполкома М. И. Рамазанов, заведующий отделом горисполкома В. Л. Наталевич и другие.

Вражеским снарядом была повреждена канлодка «Ростов-Дон». Экипаж буксира «Ока» сумел вывести ее в залив, а затем в город Ростов. Несколько катеров под командой лейтенанта В. С. Богословского сняли с ее борта раненых, в том числе командира ОДО С. Ф. Белоусова, а также эвакуированный из Таганрога запас денег и доставили их в Азов.

Конец октября завершился для Азовской флотилии удачным переводом из Ейска в Керчь плавдока, который перевозили буксиры «Норд» и «Миус» в сопровождении истребителей и 5 кораблей, а также набегом 3 сторожевых катеров и 2 катеров-тральщиков в район Таганрог — Беглицкая коса, но время которого было уничтожено 11 мелких судов и захвачено 2 сейнера противника.

В это время, учитывая недостаточную обеспеченность флотилии в кораблях, командующий Черноморским флотом Ф. С. Октябрьский передал ей 2 подводные лодки типа «М», сторожевой катер «Кубань» и 2 канлодки «Буг» и «Днестр». Накануне несколько укрепилась материально-техническая база Донского отряда. Теперь он имел 4 речных канлодки, 8 сторожевых бронекатеров, 9 полуглиссеров, 3 полевые батареи, бронепоезд и одну пулеметную роту.

Флотилия пополнилась также вновь сформированным Ейским сектором береговой обороны и батальоном морской пехоты.

К началу ноября, по свидетельству контр-адмирала С. Г. Горшкова, сложилась такая обстановка, в которой ограниченным силам флотилии приходилось действовать одновременно на двух операционных направлениях — крымском и ростовском.

На крымском направлении наши корабли оказывали систематическую поддержку правому флангу 51-й армии, отражавшей наступление фашистских войск на Керчь, а после неблагоприятного исхода этих боев и оставления Керченского полуострова 13–16 ноября, обеспечивали эвакуацию войск через Керченский пролив на Таманский полуостров. В проливе сосредоточились все корабли, суда и плавсредства, находившиеся в Юго-Западной части Азовского моря. Непосредственное управление ими осуществляла с косы Чушка оперативная группа, возглавляемая начальником штаба флотилии А. В. Свердловым. Поставленная задача была выполнена успешно. Только суда АВФ перевезли на кубанскую сторону 15 тысяч человек и 400 орудий. Крупнокалиберные орудия сразу же занимали огневые позиции на косе Чушка и открывали огонь по противнику, преследовавшему арьергард наших войск — 302-ю стрелковую дивизию 51-й армии и 9-ю бригаду морской пехоты.

Утром 16 ноября от пристани Еникале отошли последние плавсредства с войсками 51-й армии, а также формированиями гражданской обороны и активом города. Однако часть подразделений, прикрывавших эвакуацию, не успела переправиться и укрылась в Старокантийских и Аджимушкайских каменоломнях, где вместе с партизанами сражалась против гитлеровцев.

По боевому действовала группа кораблей АВФ в северо-восточной и северной частях Азовского моря. Она обеспечивала противодесантную оборону восточного побережья, систематически нарушала коммуникации противника между портами Осипенко, Мариуполь и Таганрог. Стремясь своими действиями оттянуть с ростовского направления часть вражеских сил, два отряда кораблей этой группы произвели 24–25 октября ночной поиск между косами Белосарайская, Кривая и Беглицкая, в ходе которого было уничтожено 4 вражеские шхуны и повреждено 2 мотобота. В ночь на 26 октября отряд из 7 сторожевых катеров проник через плавни в Мертвый Донец и открыл пулеметный огонь по противнику в Сенявской. Было уничтожено до 200 солдат врага. 4–6 ноября отряд бронекатеров произвел 4 артналета по противнику в районе Сенявки и Морского Чулека.

В этот период летчики 9-й и 87-й эскадрилий, регулярно бомбили запятые гитлеровцами порты, живую силу и боевую технику в прибрежных районах, отражали налеты немецкой авиации, вели плановую разведку.

13–16 ноября, корабли Отдельного Донского отряда в районах Сенявки, Недвиговки и Морского Чулека обстреляли скопление гитлеровцев; были уничтожены эшелон с танками, 10 автомашин с грузами, убито и ранено до 500 солдат и офицеров.

В начале ноября 1941 года армии Южного фронта вновь завязали ожесточенные бои с перешедшими в наступление немецко-фашистскими войсками, стремящимися захватить Ростов.

Защищавшая Ростов-на-Дону 56-я армия с трудом сдерживала наступление войск Клейста. Наши части, после оставления Таганрога, на подступах к Ростову и в плавнях Дона поддерживали корабли Отдельного Донского отряда. В конце октября этот отряд пополнился бронекатерами, прибывшими с Волги, что существенно повысило возможности содействия нашим войскам в дельте Дона.

Для отработки взаимодействия с 56-й армией контр-адмирал С. Г. Горшков с группой офицеров своего штаба 19 ноября прибыл в Ростов-на-Дону. Вместе с командующим этой армии генерал-лейтенантом Ф. Н. Ремезовым они наметили план совместных, действий, договорились, где разместить морскую пехоту, куда подтянуть корабли.

Однако удержать город не удалось. 21 ноября войска 56-й армии оставили Ростов. Корабли Отдельного Донского отряда и дивизион канлодок отошли к Азову.

Правда, фашисты недолго оставались в городе. В результате решительного контрнаступления войск 56-й и 9-й армий, активного участия ОДО и морской пехоты флотилии уже 29 ноября Ростов-на-Дону был освобожден. Враг был отброшен от Ростова на рубеж рек Самбек и Миус.

В боях под Ростовом моряки-азовцы показали самоотверженность, мужество и героизм. Здесь, под Ростовом, началась боевая слава Цезаря Куникова — будущего Героя Советского Союза, бесстрашного комбата, возглавлявшего отряд моряков специального назначения в ходе Южно-Озерейской десантной операции под Новороссийском.

Куниковцы вместе с Азовским партизанским отрядом «Отважный-2» во главе с Н. П. Рыбальченко произвели удачный рейд в запятую врагом Сенявку, во время которого уничтожили сотни гитлеровских солдат и офицеров, 20 танков, более 100 автомашин с грузами, взорвали два железнодорожных моста.

Отряд Ц. Куникова часто выходил в море, минировал вход в Таганрогский порт, канал, на Мариуполь, вел бой с немецкими катерами. У хутора Зеленкова, блокировав путь к отступлению противника, моряки обезвредили группу диверсантов.

Цезарь Куников был разносторонне талантлив. До войны почти одновременно окончил промакадемию и машиностроительный институт, был начальником технических управлений Наркоммаша и Наркомтяжмаша, директором ЦНИИ технологии машиностроения, ответственным редактором центральной газеты «Машиностроение». С каждым боем все ярче проявлялись его воинское мастерство, храбрость и мужество. Такими же были его соратники — комиссар В. Н. Никитин, командиры и краснофлотцы отряда. «Я командую моряками, — писал Цезарь своей сестре — если бы ты знала, что это за народ! Я знаю, что в тылу иногда сомневаются в точности газетных красок, но эти краски слишком бледны, чтобы описать наших людей».

В начале декабря обстановка на Азовском море в значительной степени стабилизировалась, хотя боевые действия не прекращались. Наиболее активно проводились они в северо-восточной части Азовского моря. Так, 3 декабря под Таганрогом, против неприятельских войск действовали самолеты 91-й эскадрильи ВВС Черноморского флота, а также 87-й эскадрильи, 40-й артдивизион и батарея № 131 Азовской флотилии. Принявшая участие в освобождении Ростова сводная рота Отдельного Донского отряда моряков продолжала преследовать врагов в первых рядах наступающих частей 56-й армии. Лишь 15 декабря она была отозвана с передовой и возвращена в Азов.

Керченско-Феодосийская операция

После начала наступления наших войск под Москвой, разгрома немцев под Ростовом и Тихвином стратегическая обстановка на фронтах Великой Отечественной войны изменилась. Ставкой Верховного Главнокомандования быта поставлена задача: оказать помощь блокированному Севастополю, разгромить Керченскую группировку противника, воспрепятствовать продвижению фашистов на Кубань и Кавказ, создать условия для последующего освобождения всего Крыма и прилегающих районов Украины.

Овладение Керченским полуостровом было поручено Закавказскому фронту под командованием генерал-лейтенанта Д. Г. Козлова. Несмотря на то, что на подготовку к десантной операции было очень мало времени, командование Закавказского фронта и Черноморского флота вместе с Азовской флотилией стремилось точно выдержать установленные Ставкой сроки, а в качестве десантных средств широко использовать боевые корабли. Знание местности и относительно слабая оборона побережья позволяли рассчитывать на успех.

7 декабря Ставка утвердила разработанный в штабах фронта и флота план, внеся в него существенную поправку. Наряду с намеченными местами высадки в районе Керчи и горы Опук она дала указание о высадке десанта также непосредственно в Феодосии. Для проведения операции была выделена 44-я и 51-я армии (всего 41 930 чел.), соединения и части флота и флотилии (свыше 250 кораблей и судов), около 660 самолетов, 43 танка, 198 орудий и 256 минометов.

При проведении десантной операции предполагалось окружить и уничтожить Керченскую группировку противника, которая насчитывала около 25 тысяч солдат и офицеров, 180 орудий, 118 танков и 2 авиагруппы. Главный удар намечался из района Феодосии.

Ознакомившись у командующего Черноморским флотом Ф. С. Октябрьского с директивой Ставки, контр-адмирал С. Г. Горшков предложил высадку на Керченский полуостров произвести в нескольких пунктах.

— Что ж, продумайте как следует этот вариант, — ответил вице-адмирал. — На подготовку даем вам две недели.

«Началась горячая пора, — вспоминает С. Г. Горшков. — Штаб флотилии со Свердловым оставил в Приморско-Ахтарской, а свой КП развернул в Темрюке — поближе к местам предстоящей высадки, да и порт там побольше, с хорошими причалами. Со мной оперативная группа из работников штаба. Возглавлял ее начальник оперативного отдела А. Загребин. Он и его помощники без отдыха трудились над расчетами, схемами, таблицами и прочей обширной документацией. Флагманские специалисты объезжали корабли, проверяя их состояние и выучку экипажей, проводили тренировки и учения. Разведчики А. Бархоткина исследовали вражеский берег, подходы к местам высадки, силы и огневые средства его ближайших гарнизонов.

…17 декабря мы с Загребиным вылетели в Новороссийск. Вице-адмирал выслушал мой доклад, согласился с нашими предложениями и подписал боевой приказ».

Обстановка, сложившаяся в это время в районе Севастополя, заставила перебросить для его обороны некоторые войсковые части, а также часть кораблей, предназначенных для десанта. Поэтому сроки высадки изменились. В новых условиях десант на побережье Керченского полуострова должен был высадиться 26 декабря, а в Феодосии — 29.

О том, как проходило десантирование на Керченском полуострове и в других местах, лучше всего повествует хроника тех дней, позаимствованная авторами из журнала «Морской сборник» № 11 за 1991 год.

25 декабря. ЛВФ завершила прием десанта на корабли, суда и плавсредства пяти отрядов в составе 7680 человек. Несмотря на резкое ухудшение погоды, они последовательно вышли в море с расчетом прибыть в назначенные районы высадки к 5.00. 26 декабря.

Керченская ВМБ также произвела посадку частей 302-й гвардейской стрелковой дивизии в Комсомольске и Тамани на корабли трех отрядов высадки, принявшие 6016 человек.

26 декабря. Усилившийся шторм задержал подход отрядов ЛВФ к пунктам высадки и очень осложнил десантирование.

1-й отряд капитана 2 ранга Ф. П. Шаповникова в назначенный ему пункт — залив Казантип — добраться не смог и, по указанию командующего АВФ, приступил к высадке у мыса Зюк, где уже шла высадка кораблей 2-го отряда капитана 2 ранга В. С. Грозного-Афонина.

В результате начавшихся в 10 час. 30 мин. систематических налетов неприятельской авиации была потоплена 1 шаланда и повреждены 2 парохода. Кроме того, штормом на берег выбросило 1 катер-тральщик и 1 сейнер.

1-й отряд, высадив только 290 человек, убыл к мысу Хрони, а 2-й отряд продолжал высадку до конца дня, после чего тоже убыл туда. У м. Зюк из 2883 человек были высажены 1378 и выгружена практически вся доставленная в этот пункт техника.

Из 3-го отряда капитан-лейтенанта А. Д. Николаева в назначенное время к пункту высадки у мыса Тархан подошли только 1 катер-тральщик и 1 земснаряд, располагавшие всего двумя шлюпками для высадки десанта. Успев свезти лишь 18 человек, земснаряд с находившимися на нем 450 бойцами был потоплен вражеской авиацией. Катер-тральщик и подошедшие к этому времени другие суда отряда подняли из воды только 200 человек. Из-за продолжавшегося шторма и крайней перегрузки судов командир отряда принял решение возвратиться в Темрюк.

К рассвету корабли 4-го отряда под командой капитана 3 ранга М. М. Дубовова также подошли к м. Хрони. Западная группа отряда под прикрытием канлодки «Днестр», подавив огневые точки противника, вошла в бухту Булганак и без потерь высадила десант. Восточная группа, встретив сильное сопротивление противника, отошла от намеченного ей для высадки пункта, но тоже десантировала свои подразделения в бухте Булганак. Здесь были высажены 1432 человека, 3 танка и 4 орудия. Две канлодки поддерживали огнем действия десанта на берегу и, отражая налет вражеских самолетов, сбили 1 «Ю-88». После высадки суда отряда убыли за вторым эшелоном десанта в Ейск.

Успех в этом районе побудил командующего флотилией перенацелить сюда 5-й отряд кораблей капитан-лейтенанта В. А. Иосса, направлявшийся для высадки в Еникале. Отряд в составе 12 судов к 17–00 подошел к Булганаку, но встал на якоря в 3–4 милях от берега, намереваясь начать высадку ночью.

27 декабря. Прибывший в бухту Булганак тральщик «Белобережье» с подразделениями второго эшелона десанта, высадив 250 человек, был вынужден из-за резко усилившегося противодействия противника прекратить высадку и отойти от берега. В результате ни подвезенные сюда части второго эшелона, ни корабли 1-го и 2-го отрядов с оставшимися на них подразделениями первого эшелона произвести здесь высадку не смогли и, потеряв от действий вражеской авиации баржу № 59 с десантниками и тральщик «Пенай», возвратились на базы. Катера и суда Керченской ВМБ вообще перевозки войск не осуществляли.

28 декабря. Погода в северо-восточной части Черного моря стала улучшаться. В бухту Булганак прорвались 1 шхуна и несколько сейнеров, высадивших под огнем неприятеля около 400 десантников, а затем отряд из 4 судов и 2 буксиров с баржами. В этот день АВФ высадила 2613 человек.

В Керченском проливе противником были потоплены тральщик, сторожевой катер, буксир и баржа.

29 декабря. Вышедший накануне отряд кораблей АВФ со вторым эшелоном десанта прибыл к м. Хрони. Однако высаженные здесь 26 и 27 декабря части продвинулись вглубь побережья, а противник, сбив малочисленную охрану пункта высадки, вновь занял берег. Командир отряда В. М. Дубовов, разведав лично обстановку на сторожевом катере, решил десантироваться. Преодолев сопротивление неприятеля, он высадил в этом пункте все наличные силы — 1350 человек при 15 орудиях и минометах.

К этому времени АВФ высадила в различных пунктах в общей сложности 6140 человек, 9 танков, 38 орудий и минометов, 9 автомашин и 240 тонн боеприпасов. За 4 дня противник потопил 5 кораблей и 3 сейнера. Его действиями и штормом было повреждено 23 судна. На переходах и в зоне высадки потеряно 1270 человек.

29 декабря продолжала высаживать войска в Камыш-Бурун Керченская ВМБ, перебросив сюда 11 225 человек при 225 орудиях и минометах.

Началась высадка советских частей в районе Феодосии. За день здесь высадилось 3533 человека, а к исходу суток под охраной 2 эсминцев и 2 базовых тральщиков сюда подошли 7 транспортов с первым эшелоном основных сил десанта.

Успешное десантирование наших войск в Феодосии вынудило противника начать отвод своих войск из-под Керчи.

30 декабря. Противник оставил Керчь.

31 декабря. Вышедший к м. Хрони и Еникале очередной отряд из 18 кораблей, в связи с оставлением противником Керчи, был перенацелен для разгрузки в ее порту.

В ходе недельной операции силами Черноморского флота, Азовской флотилии и Керченской ВМБ в Крым были доставлены 40 319 человек, 1760 лошадей, 434 орудия и миномета, 43 танка, 330 автомашин, 978 тонн боеприпасов и другие грузы.

Таким образом, благодаря героизму и самоотверженности личного состава кораблей и бойцов десанта, были захвачены плацдармы на северо-восточном побережье Керченского полуострова и в районе Феодосии. Невозможно перечислить всех, проявивших себя героями, но не сказать о командире 4-го отряда АВФ Дубовове М. М. нельзя. Когда его отряд не смог из-за сильной волны высадиться на берег у м. Хрони, он воспользовался бухтой Булганак. Подавив с канлодки «Днестр» вражескую батарею, командир отряди оперативно высадил на берег 450 десантников, используя для причала банд и катеров, перевозивших людей с транспортных судов, посаженную на камни баржу и подтянутый к самому берегу тральщик «Советская Россия». Столь же решительно и смело действовали командиры отрядов В. С. Грозный-Афонин и А. В. Загребин. Но эти трое не были исключением, героизм был всеобщим.

Особого восхищения заслуживают бойцы и командиры 83-й морской стрелковой бригады. Ее батальоны были передовыми отрядами при высадке 51-й армии в районе Керчи, у мыса Хрони и в других местах.

Успешная высадка десанта и его решительное наступление заставили командира 42-го немецкого пехотного корпуса графа Шпонека дать приказ об отходе. Гитлер, разъяренный неожиданной утратой Керчи и Феодосии, приказал отдать Шпонека под суд, и тот был приговорен к расстрелу.

Высадившиеся в течение 26–31 декабря части 44-й и 51-й армий к исходу 2 января 1942 года очистили Керченский полуостров, продвинулись на 100–110 км и вышли на рубеж Киет-Новопокровка, Сент-Эли, Карагоз, Изюмовка, Отузы.

Керченско-Феодосийская операция была самой крупной морской десантной операцией Великой Отечественной войны. В результате ее в Крыму был создан новый фронт, противник потерял возможность через Керченский пролив вторгнуться на Кавказ, был вынужден оттянуть часть сил с Таганрогского направления Южного фронта, прекратить наступление на Севастополь, оборона которого продолжалась еще полгода.

Успех Керченско-Феодосийской десантной операции стал возможен благодаря возросшему военному искусству советского командования в организации взаимодействия сил армии и флота, умелому его планированию, скрытой подготовке и достижению внезапности при высадке. Важную роль сыграла партийно-политическая работа, направленная на воспитание у воинов мужества, стойкости, решительности, на обеспечение высокого наступательного порыва. Коммунисты и комсомольцы шли первыми и находились на самых тяжелых участках.

Керченско-Феодосийская операция дала весьма ценный опыт в подготовке и осуществлении подобных операций в условиях сильного противодействия противника на побережье и в воздухе. Высадка такого большого десанта, да еще в сложных зимних условиях, вошла славной страницей в боевую летопись Советского Военно-Морского флота.

«1941 год, — пишет парком ВМФ Н. Г. Кузнецов в своей книге „Курсом к победе“, — закончился нашими бесспорными успехами в Крыму. Севастополь отбил второй, декабрьский, штурм немцев. Феодосия, Керчь, значительная часть Керченского полуострова были освобождены. Однако превосходство в силах, особенно а авиации и танках, было на стороне противника. В январе ему снова удалось захватить Феодосию и несколько потеснить части 51-й армии на восток. Но Севастополь был спасен, и значительный плацдарм на Керченском полуострове оставался в наших руках».

Значительно полнее о недостатках в организации и проведении Керченского-Феодосийского десанта говорит адмирал С. Г. Горшков:

«Осмысливая тогда итоги этого поистине героического десанта, одного из наиболее крупных в войне, мы отчетливо видели и серьезные недостатки в его планировании и организации. Особенно это касается взаимодействия между родами войск, принимавшими в нем участие. Но самое главное — пренебрежение со стороны командования фронта, да и флота, авиационной поддержкой и истребительным прикрытием».

В связи с созданием нового, Крымского, фронта, которым командовал генерал-лейтенант Д. Т. Козлов, перед Азовской флотилией встала задача защищать постоянно действующую коммуникацию через Керченский пролив, перевозить пополнение и снабжение войскам фронта. По данным ЦГМА корабли Черноморского флота и Азовской военной флотилии с 29 декабря 1941 года по 13 мая 1942 года перебросили на Керченский полуостров в порты Камыш-Бурун и Керчь свыше 260 тысяч человек, 1956 орудий, 629 танков, 8128 автомашин и прицепов.

На защите Восточного и Южного Приазовья

В зимний период 1942 г. усилились разведывательно-диверсионные рейды по льду и морю через Таганрогский залив с тем, чтобы держать противника в постоянном напряжении, заставить его отвлекать с фронта силы на оборону занятого им побережья. В этих рейдах принимали участие, как правило, моряки-добровольцы из экипажей кораблей, подразделения морской пехоты и воины 56-й армии.

В январе-марте 1942 года морские пехотинцы из отряда Цезаря Куникова совместно с разведывательно-ударным отрядом 56-й армии громили врага в районе Таганрога, на Миусском полуострове, на косе Кривой и хуторе Рожок. Ни зимняя стужа, ни весенняя распутица не спасали врага от дерзких и смелых рейдов морской пехоты.

Вылазки в тыл врага, когда основным оружием были автомат, гранаты, а в рукопашной схватке — и нож, свидетельствовали о личной храбрости каждого участника опасных заданий; они вырабатывали смекалку и выносливость, воспитывали мужество и отвагу, взаимную выручку.

Всего в зимний период на этом направлении было проведено свыше 80 таких рейдов. В ходе их действовали береговая артиллерия и артиллерия принятых в январе 1942 года в состав флотилии двух бронепоездов, авиация.

Наиболее ощутимую помощь АВФ оказывал прибывший в конце 1941 года с Балтики 119-й морской разведывательный авиаполк, 18-я эскадрилья которого была в непосредственном подчинении флотилии. Днем летчики вели разведку в Черном и Азовском морях, ночью бомбили базы, аэродромы, скопления войск, и боевой техники противника в Крыму и на ростовском участке фронта.

Обеспечивая действия ЛВФ, полк наносил бомбовые удары но вражеским кораблям и транспортам в Таганроге, Мариуполе, Осипенко. За ночь летчики совершали по 3–6 боевых вылета. Летали в сложных метеоусловиях, с необорудованных аэродромов. Самолеты запасались максимальным количеством авиабомб: мелкие осколочные и зажигательные бомбы брали непосредственно в кабину и затем сбрасывали вручную.

Лучшими подразделениями по выполнению боевых заданий являлись эскадрильи, которыми командовали майор С. П. Крученных, капитаны И. И. Ильин и Н. А. Мусатов, ставший впоследствии командиром 119-го полка.

Первоначально полк был оснащен гидросамолетами МБР-2 (морской ближний разведчик). Самолет этой серии был создан в Таганроге опытно-конструкторским бюро морского самолетостроения под руководством авиаконструктора Г. АД. Бериева. Выпускался серийно с 1936 по 1940 гг. На пассажирском варианте самолета МП-1 экипаж М. Осипенко в 1937–1938 годах установил 6 мировых рекордов. За первые полтора года войны летчики 119-го авиаполка совершили свыше 6000 самолетовылетов, причем большую часть из них ночью.

Весной 1942 года немецко-фашистское командование, потерпев поражение под Москвой и на северо-западном направлении, решило сосредоточить свои усилия на юге с целью выхода в нефтеносные районы Кавказа и плодородные районы Дона, Кубани, Нижней Волги. К этому времени в портах Северного Приазовья было сосредоточено 15 пароходов и буксиров, 26 десантных паромов, 11 десантных самоходных барж, 130 мотоботов, 7 сторожевых катеров, 9 грузовых барж. В Мариупольском порту находилось свыше 2 тысяч моряков. Опираясь на такой флот, немецкое командование стало интенсивно использовать для снабжения своих войск морские пути, связывающие Геническ, Осипенко, Мариуполь и Таганрог. В этот период значительно возросло количество немецких воздушных налетов на порты Ахтари, Ейск, Темрюк.

Предвидя возможный ход событий на советско-германском фронте. Ставка Верховного Главнокомандования еще в конце апреля создала Северо-Кавказское направление, в которое включила Крымский фронт, Севастопольский оборонительный район, Северо-Кавказский военный округ, Черноморский флот и Азовскую военную флотилию. Главнокомандующим этого направления был назначен Маршал Советского Союза С. М. Буденный, его заместителем по морской части — заместитель наркома ВМФ И. С. Исаков.

Военный совет Северо-Кавказского направления поставил перед Азовской флотилией в качестве главных задач — обеспечить безопасность коммуникаций на море, содействовать войскам Крымского фронта на северном побережье Керченского полуострова и войскам Южного фронта на участке Таганрог-Ростов. Не освобождалась флотилия и от противодесантной обороны побережья. Для усиления флотилии Военный совет направления передал ей из Черноморского флота отряд сторожевых катеров «МО», отряд торпедных катеров, монитор «Железняков», эскадрилью самолетов МБР-2, а также придал флотилии 14-ю штурмовую авиаэскадрилью.

Выполняя поставленные задачи, командование Азовской флотилии активизирует деятельность своей авиации, особенно 18-й эскадрильи 119-го авиаполка. Во второй половине мая — начале июля ею была нанесена серия бомбовых ударов по портам Северного Приазовья. Отряды и группы кораблей АВФ проводят усиленную работу но установке мни на предполагаемых маршрутах вражеских транспортов. Было проведено несколько демонстративных десантов на побережье между Мариуполем и Таганрогом.

В середине мая значительная часть кораблей и судов Азовской флотилии участвовала в боевых действиях против немецких войск, которые 8 мая перешли в наступление на Керченском полуострове. На ликвидацию советского плацдарма была брошена часть сил 11-й армии Манштейна. Под их натиском войска Крымского фронта стали отступать. Заместитель С. М. Буденного адмирал И. С. Исаков распорядился выслать в Керчь для эвакуации наших войск все суда, находившиеся в этом районе, независимо от их ведомственной принадлежности. Однако основная нагрузка по перевозке людей и боевой техники легла на АВФ. В сложной обстановке удалось эвакуировать на Таманский полуостров до 120 тысяч человек. В их перевозке участвовало 108 судов и 9 кораблей. Последние части через Керченский пролив были переправлены 19 мая. Но несколько тысяч бойцов укрылись в каменоломнях Аджимушкая и еще долгие месяцы продолжали борьбу с немецкими оккупантами.

Анализируя события тех дней, адмирал С. Г. Горшков в очерке «Во флотском строю» дает отрицательную оценку деятельности командования Крымского фронта. «Потерявшее управление войсками командование Крымского фронта вынуждено было 20 мая оставить с таким трудом освобожденную землю Керченского полуострова и город Керчь. Это поражение, предопределившее потерю Крыма и оставление Севастополя, явилось, в частности, следствием, опять-таки, плохой и неумелой организации взаимодействия фронта с флотом и авиацией. Как свидетельствует анализ происходивших событий, при их согласованном использовании можно было остановить наступление немцев и добиться перелома в сражении за Крым в нашу пользу».

Не успели отгреметь бои на Керченском полуострове, как начались новые, теперь под Ростовом. Предпринятое с 28 июня наступление фашистских войск на фронте от Орла до Таганрога принесло им успех. Во второй половине июля они вышли к нижнему течению Дона, создав угрозу окружения отступавших войск Южного фронта.

С большой отвагой и мужеством вели советские воины борьбу с врагом. Все же к исходу 23 июля передовые части фашистских полчищ проникли на северо-восточную окраину Ростова. Завязались уличные бои… Враг, рвался вперед, стремясь овладеть переправой через Дон, помешать отходу частей Красной Армии. Однако ее главные силы были выведены из-под удара противника. 24 июля советские войска отошли на левый берег Дона. В тот же день гитлеровцы заняли Ростов. В боях под Ростовом они особое значение придавали захвату Азова, рассчитывая по Дону наладить снабжение своих войск. У хутора Обуховка неприятель высадил десант, чтобы захватить переправы через Дон. Дорогу гитлеровцам преградили краснофлотцы Отдельного Донского отряда. Завязался ожесточенный бой. Закрепившись в западной части Обуховки, моряки вызвали артиллерийский огонь по скоплению врага со своего бронепоезда «За Родину!» с помощью которого и береговой артиллерии Азова наступление было сорвано. Вскоре около Обуховки высадился десант морской пехоты под командованием Ц. Куникова. Краснофлотцы окружили немецких десантников, обрушили на них огонь и разгромили.

Стремясь во что бы то ни стало овладеть Азовом, фашисты вели наступление через хутора Донской и Рогожкино. Три дня мужественно отбивали атаки бойцы 30-й Иркутской стрелковой дивизии вместе с моряками Донского отряда. Успешно действовал и краснофлотский экипаж бронепоезда «За Родину!». Моряки сбили 3 самолета, на переправе через Дон у села Усть-Койсуг уничтожили до одного батальона фашистов. Когда немецкие самолеты повредили бронепоезд, краснофлотцы взорвали состав, а сами ушли в Павло-Ачаковку, где была расположена наша береговая батарея.

28 июля 1942 года гитлеровцы взяли Азов. Моряки береговой батареи вместе с приданными ей двумя ротами морской пехоты, двумя полевыми батареями и взводом станковых пулеметов продолжали сражаться с врагом, задерживая его продвижение вдоль Таганрогского залива. Только 31 июля, но приказу командования АВФ, они взорвали орудия и морем отошли к Ейску.

В обороне Ейска активное участие приняли Отдельный Донской отряд, корабли и части Ейской ВМБ, которой командовал контр-адмирал С. Ф. Белоусов, 144-й и 305-й отдельные батальоны морской пехоты, 40-й Отдельный артдивизион, Ейский истребительный отряд НКВД, канлодки «Буг» и «Днестр», сторожевые корабли «Войков» и «Штурман», сторожевые катера «МО-018» и «МО-032», охраняемые с моря торпедными катерами, тральщиками и 45-миллиметровой батареей на косе Долгой.

В ходе боев за Ейск артиллерия Азовской флотилии уничтожила два батальона вражеской пехоты и два эскадрона кавалерии, 20 автомашин и несколько танков.

В боях под Ейском был проявлен массовый героизм. Среди отважных, защитников города отличилась санинструктор батальона П. И. Козлова. Самоотверженность, решительность и умение владеть оружием явились основанием назначить Панну Ильиничну Козлову командиром взвода.

Обороняя Ейск, азовцы продолжали наносить удары по базам противника на Азовском море. Например, 4 августа корабли флотилии совместно с бомбардировочной авиацией Черноморского флота нанесли артиллерийский и бомбовый удар по плавсредствам и портовым сооружениям Мариуполя.

С 5 августа, когда части Северо-Кавказского фронта уже отходили на рубеж р. Кубань, Азовская флотилия приступила к подготовке вывода в Черное море всех незанятых судов торгового и технического флотов и к эвакуации своих баз из Ейска и ст. Приморско-Ахтарской. Одновременно она прикрывала приморские фланги отступающих войск, сосредоточивала силы для обороны Темрюка и Таманского берега.

К этому времени для обороны Темрюкского рубежа АВФ выставила немногим более 2 тысяч морских пехотинцев, 50 орудий береговой и зенитной артиллерии, отряд кораблей из 4-х канлодок и 3-х дивизионов боевых катеров. Этому малочисленному гарнизону противостояли свыше 20 тысяч солдат и офицеров 5-й и 9-й румынских кавалерийских дивизий и немецкий танковый полк. Перед ними стояла задача прорваться в порт Темрюк и обеспечить переправу своих войск из Крыма на Кубань.

В Целях, усиления обороноспособности Темрюка, командование флотилии направляет сюда части из-под Ейска. Первыми в район Темрюка вышли отряд из полевых орудий и две роты 305-го Отдельного батальона морской пехоты под командованием майора И. Б. Яблонского. В пути к ним присоединились Старощербиновский и Староминский истребительные отряды, состоящие из местных жителей, и 8 августа, на 6 часов раньше противника, заняли позиции у Темрюка.

Оборона рубежа по Кубани от ст. Варениковской до Краснодара возлагалась на войска 47-й и 56-й армий. Их действия поддерживал вновь созданный Отдельный Кубанский отряд АВФ, состоящий из монитора «Железняков», речных канлодок «Октябрь», «Ростов-Дон» и «ИП-22», 4-х бронекатеров, 2-х дивизионов, сторожевых катеров, 21-го полуглиссера и буксирного катера «Щорс». Отряд был разбит на несколько групп судов, которые поддерживали наши части огнем, переправляли их на левый берег Кубани, вели разведку на закрепленных за ними участках. Так, в районе ст. Елизаветинской броне- и сторожевые катера, прикрывая артогня переправы, уничтожили до 1500 вражеских солдат и офицеров и несколько танков. Чтобы прикрыть ст. Варениковскую, 15-й дивизион сторожевых катеров поддерживал обороняющийся здесь 144-й батальон морской пехоты.

Несколько позже матросы, старшины и офицеры Отдельного Кубанского отряда бились с врагом под Темрюком, на Таманском полуострове и под Новороссийском. 19 краснофлотцев этого отряда были награждены за отвагу орденами и медалями.

В течение двух недель шли ожесточенные бои в районе Темрюка. В них особенно отличились батальоны морской пехоты, возглавляемые майором Ц. Куниковым, капитан-лейтенантом А. Востриковым и старшим лейтенантом П. Желудько. Морские пехотинцы при огневой поддержке канлодок только 23 августа 1942 года уничтожили до полутора тысяч вражеских солдат и офицеров. По предложению Ц. Куникова, на грузовые автомашины были установлены 45-миллиметровые пушки. Моряки-артиллеристы скрытно и быстро выдвигались к переднему краю обороны, расстреливали прямой наводкой фашистские танки, затем меняли позиции и снова наносили удары по врагу. «От Азова до Тамани, — рассказывал Куников, — пять раз с боями выходили мы из окружения. Шли на наших маленьких катерах. Шторм семь-девять баллов. Но выдержали. В моем батальоне ребята с кораблей, все как на подбор настоящие моряки. Мы приняли бой с дивизией, и она не прорвала нашей линии. Два батальона морпехоты — один Вострикова, другой мой — обескровили две вражеские дивизии. Тогда им на помощь дали еще две. Мы отходили из-за общей обстановки».

Темрюк был оставлен моряками-азовцами 23 августа лишь тогда, когда немецкая армия, овладев Краснодаром, развернула стремительное наступление на Новороссийском и Туапсинском направлениях. Оставив город и порт, отряды морской пехоты отошли на Таманский полуостров. Стойкость и мужество защитников Темрюка высоко оценил Военный совет Северо-Кавказского фронта. Командующий фронтом С. М. Буденный в самый разгар здешних боев прислал контр-адмиралу С. Г. Горшкову телеграмму: «Объявите всему личному составу, что оборона Темрюка войдет в историю Отечественной войны. За героизмом, проявленным личным составом, следит вся страна, как в свое время следила за героями Севастополя».

Многие моряки были отмечены правительственными наградами. Цезарь Куников стал первым флотским кавалером ордена Александра Невского.

В связи с угрозой захвата немцами Новороссийска, Ставка 18 августа приняла решение о создании Новороссийского оборонительного района (НОР). В него вошли 47-я армия, 216-я стрелковая дивизия 56-й армии, корабли и части Азовской флотилии, Темрюкская, Керченская и Новороссийская ВМБ, сводная авиагруппа и части ВВС Черноморского флота. Командующим НОР был назначен командующий 47-й армии генерал-майор Г. П. Котов, его заместителем по морской части и членом Военного совета — командующий АВФ контр-адмирал С. Г. Горшков.

В конце августа Азовская флотилия с большими потерями прорвалась в Черное море, проведя через Керченский пролив 164 судна. В сентябре се силы и части были переданы Новороссийской и Керченской ВМБ, 2-й бригаде торпедных катеров. В их составе они участвовали в сражениях на Таманском полуострове, в районе Анапы, под Новороссийском и в самом городе.

По решению военного совета фронта контр-адмиралу С. Г. Горшкову поручалось возглавить руководство обороной Новороссийска. Нелегкие это были дни. Особенно тревожными стали они, когда, располагая двойным превосходством над нашими войсками, противник преодолел в западной части основной рубеж обороны, проходящий от Анапы до Краснодара. Пришлось срочно мобилизовать с кораблей, из тылов, штабных комендантских команд около тысячи человек и направить их для защиты крутых перевалов в районе Абрау-Дюрсо, чтобы враг не смог с ходу прорваться к Новороссийску.

В эти время под девизом «Ни шагу назад!» во всех частях и подразделениях проводится активная политическая работа. Огромное воспитательное воздействие на защитников Новороссийска оказал наказ комбата морской пехоты Цезаря Куликова, опубликованный в газетах и специальных листовках: «Враг хитер, а ты будь еще хитрее! Враг нахально прет на рожон, бей его еще нахальнее! Идешь в бой — харча бери поменьше, а патронов побольше! С патронами всегда хлеба добудешь, если его не хватит, а вот за харчи патронов не достанешь. Бывает, ни хлеба, ни патронов уже нет, тогда вспомни: у врага есть оружие, и патроны, бей фашистов их же боеприпасами. Пуля не разбирает, в кого она летит, но очень точно чувствует, кто ее направляет. Добудь боем оружие врага и пользуйся им в трудную минуту. Изучи его, как свое, пригодится в бою».

Схватки с врагом с каждым днем становились все более ожесточенными. Стремясь но что бы то ни стало ворваться в Новороссийск, фашисты начали усиленные атаки с западных и северо-западных его окраин. Занят вокзал, группы автоматчиков проникли к холодильнику, в порт и к цементному заводу. Советские воины продолжали вести упорную борьбу за каждую улицу, каждый дом. Немецкие атаки прерывались нашими контратаками. Однако сила была на стороне противника. К 9 сентября враг занял большую часть города, но с восточного берега Цемесской бухты он не мог подступиться к нему. Новороссийск не стал для фашистов воротами на Кавказ.

В сентябре, когда командующий 47 и армии генерал А. А. Гречко был отозван к новому месту службы, руководство этой армией было возложено на контр-адмирала С. Г. Горшкова.

Еще шли упорные бои в городе, стояла трудная задача — не дать выйти противнику к приморскому шоссе Новороссийск — Туапсе — Сухуми, а уже на повестку дня встал вопрос об изгнании немцев из Новороссийска. Предложение о проведении Новороссийской наступательной операции обсуждалось в штабах НОР, Черноморского флота, Черноморской группы войск и было одобрено.

В ночь на 4 февраля 1943 года в Цемесскую бухту был высажен десант, сыгравший огромную роль в освобождении города. Первый бросок на Станичку возглавлял майор Цезарь Куников. В битве за освобождение Новороссийска он сформировал из моряков отряд особого назначения, в который вошли защитники Одессы и Севастополя, герои боев на Дону. Преодолев шторм и «свинцовый дождь», отряд Куникова высадился на берег Цемесской бухты. Всю ночь кипел яростный бой. Несмотря на упорное сопротивление гитлеровцев, куниковцы продвигались вперед, расширяя плацдарм. На берег высаживались новые отряды десантников. К пяти часам утра четвертого февраля под руководством Куникова было уже 900 бойцов.

Куников бывал в самых опасных местах. В особо трудные минуты командир вместе с моряками бесстрашно шел в контратаки. Десантники проявляли чудеса храбрости. За двое суток они уничтожили до 1500 солдат и офицеров противника, 6 танков, 14 орудий, захватили много пленных. За 8 дней и ночей они значительно расширили плацдарм.

В ночь на 12 февраля на Суджукской косе Ц. Куникова сразил осколок вражеской мины. Через два дня он умер в госпитале Геленджика, а месяц спустя ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Между тем битва за освобождение Новороссийска продолжалась. Потребовалось полгода неимоверных усилий, многих потерь в людях и технике, чтобы изгнать из города гитлеровцев.

Воссоздание флотилии

Февраль 1943 года ознаменовался тем, что был освобожден от немецко-фашистских захватчиков почти весь Северный Кавказ. 12 февраля советские войска вошли в Краснодар, через два дня в Ростов-на-Дону. Были освобождены от фашистов Азов и Ейск.

Накануне этих знаменательных событий, 3 февраля, приказом наркома ВМФ вновь воссоздается Азовская военная флотилия. В ее состав должны были войти отдельный дивизион канлодок — «Красная Абхазия», «Красный Аджаристан», монитор «Железняков», сторожевой корабль «Кубань», болиндеры «Енисей», № 4 и № 6, 12-й дивизион сторожевых катеров типа «МО» (12 единиц), 2 дивизиона бронекатеров, 5-й дивизион тральщиков, Ейский укрепленный сектор береговой обороны из 7 батареи, 135-й, 212-й и 213-й отдельные зенитные артдивизионы по десять 85-миллиметровых орудий в каждом, а также 2 отдельных батальона морской пехоты.

Командующим флотилией вновь был назначен контр-адмирал С. Г. Горшков, начальником штаба — капитан 2 ранга А. В. Свердлов, начальником политотдела — капитан 1 ранга С. С. Прокофьев, заместителем начальника штаба и начальником оперативного отдела — капитан 3 ранга А. А. Ураган, начальниками отделов: разведки — капитан 3 ранга А. С. Бархоткин, боевой подготовки — капитан 2 ранга Н. К. Кириллов, организационного — подполковник Д. М. Григорьев, флагманским артиллеристом — капитан 3 ранга Е. Л. Леске, флагманским механиком — инженер-капитан 2 ранга А. А. Бахмутов.

Формирование флотилии началось сразу же после появления приказа в кавказских военно-морских базах. Первоначально она формировалась за счет боевых катеров и десантных болиндеров, а также рыбацких сейнеров. На флотилию возвращались офицеры, старшины и матросы, ранее служившие в ней, а также опытные командиры из частей Черноморского и Каспийского флотов. В марте флотилия, размещавшаяся к этому времени в Ейске, пополнилась отдельным отрядом кораблей, которым командовал капитан 3 ранга Ф. В. Тетюркин, и 384-м Отдельным батальоном морской пехоты под командованием капитана Ф. Е. Котанова, состоявшим из морских пехотинцев, прежде воевавших на Азовском море. Через месяц флотилия получила 5 сторожевых катеров типа «МО», а в мае она уже имела дивизион канлодок, 12 бронекатеров, 2 торпедных катера с реактивными установками, 7 катеров-тральщиков, 20 сторожевых катеров, а также несколько батарей береговой артиллерии и 7 самолетов-разведчиков.

Вскоре, однако, авиационная группа расширилась и состояла из подразделений 37-ю штурмового, 119-го корректировочного и 23-го авиаполков, в которых насчитывалось 44 самолета, в том числе двадцать «Р-106», девятнадцать «ИЛ-2» и пять «МБР-2».

В это время Азовской флотилии оперативно подчинялись 89-я и 414-я стрелковые дивизии и истребительный противотанковый артиллерийский полк, на которые была возложена оборона морского побережья.

Набирала силу и немецкая флотилия. В конце апреля в портах и море имелось до 20 вражеских самоходных барж, оснащенных 75- и 37-миллиметровыми артиллерийскими орудиями, зенитными пулеметами, 24 патрульных судна, 11 сторожевых катеров, 3 тральщика, 3 торпедных катера, 55 различных вооруженных судов.

Появление на море Азовской флотилии и развертывание ею активных боевых действий вынудило немецкое командование снять часть своей авиации с фронта и с 25 апреля по 25 мая нанести несколько массированных ударов по портам Ахтари и Ейска. 25 апреля 55 вражеских бомбардировщиков обрушились на сторожевые катера, стоявшие в Ахтари. В результате прямых попаданий погибли малые охотники «МО-13» и «МО-14». На другой день немецкие летчики потопили три сейнера и один мотобот в Ейске. Командование флотилии принимает ответные меры. Корабли АВФ совершают набег на Темрюк, Голубицкую, Чайкино, косу Вербяную, проводят минирование Керченского пролива и Таманского залива. Активизирует боевую деятельность вновь восстановленный Особый Кубанский отряд.

Летом из-под Сталинграда в Ейск прибыл гвардейский дивизион бронекатеров, оснащенных двумя 76-миллиметровым и орудиями, каждое в башне от танка Т-34, и двумя 7–62-миллиметровыми пулеметами в башенной установке реактивных снарядов. За мужество, проявленное в боях на Волге, многие краснофлотцы этого дивизиона были награждены орденом Красной Звезды, другими орденами и медалями.

Знакомясь с дивизионом, командующий флотилией призвал его офицеров умело применять полученный на Волге боевой опыт в новых условиях, досконально изучить особенности плавания на Азовском море, повысить штурманские навыки каждого командира, дал ряд указаний и советов как быстрее и лучше освоить морской театр.

С появлением волжского дивизиона и новых кораблей с судостроительных заводов АВФ насчитывала в своем составе 49 бронекатеров, 22 малых охотника, 2 артиллерийских и 3 минометных катера, 10 канлодок, монитор, плавучую батарею и более 100 малых сторожевых катеров, тральщиков, десантных тендеров и ботов.

Это была внушительная сила, способная принести противнику немало неприятностей. «С прибытием на флотилию быстроходных морских артиллерийских катеров и речных бронекатеров, — вспоминает бывший начальник штаба флотилии А. В. Свердлов в книге „На море Азовском“, — ударная мощь и дальность действий кораблей флотилии значительно возросли. Реактивное оружие с большим успехом применялось при обстреле немецких позиций и судов в Таганроге, Мариуполе, Осипенко, вражеских переправ и укреплений, в бою с кораблями противника в Таганрогском и Темрюкском заливах. Бронекатера самостоятельно и совместно с авиагруппой флотилии в мае-июле 59 раз выходили на вражеские коммуникации и 61 раз обстреливали побережье. Часто эти выходы сопровождались схватками с немецкими кораблями».

В этот период совместными действиями кораблей и авиации АВФ было уничтожено 12 вражеских катеров, 9 батарей, сбито 2 самолета, повреждена десантная баржа.

Освобождение Северного Приазовья и Тамани

Потерпев поражение под Сталинградом и Ростовом, гитлеровское командование возлагало теперь надежды на укрепленный участок фронта по линии реки Миус и Самбекских высот, невдалеке от Таганрога. Здесь немцы создали мощную линию обороны, названную Миус-фронтом. Около двух лет гитлеровцы укрепляли этот участок, используя все современные достижения военно-инженерной техники.

Простираясь на 180 км в ширину и до 40–50 км в глубину, Миус-фронт имел по переднему краю обороны сплошную линию траншей, дотов, дзотов с железобетонными колпаками, множеством пулеметных площадок. Передняя линия была покрыта сплошной полосой минных полей (свыше 300 тысяч мин). Особенно сильно были укреплены Самбекские высоты, прикрывавшие подступы к Таганрогу. Огневые точки простреливали каждый квадратный метр земли как на переднем крае, так и в глубине.

Гитлеровское командование считало линию Миус-фронта неприступной. Гебельс по этому поводу самонадеянно писал, что Таганрог стоит как непоколебимый форпост германской армии на берегу Азовского моря.

Но вермахт и на этот раз просчитался. Советское Верховное Главнокомандование, тщательно подготовившись, приступило к сокрушению Миус-фронта. Эта задача была возложена на войска Южного фронта, которыми командовал генерал-полковник Ф. И. Толбухин.

В 6 часов утра 18 августа 1943 года, после мощной артподготовки, советские войска пошли в наступление, сотни самолетов наносили бомбовые удары по переднему краю обороны. Сломив сопротивление гитлеровцев севернее Самбекских высот, часть наших войск продвинулась вперед на 20–30 км и во взаимодействии с 4-м кубанским гвардейским корпусом отрезала пути отступления фашистов из-под Таганрога.

В это время перешли в наступление войска 44-й армии. Разгромив немецкую группировку на Самбекских высотах, они двинулись к Таганрогу. 30 августа, в 7 часов 30 минут передовые части 130-й и 416-й стрелковых дивизий ворвались в город.

В ночь на 30 августа для содействия 44-й армии в освобождении Таганрога был высажен с бронекатеров, которыми командовал капитан 2 ранга Н. П. Кириллов, десант 384-го батальона морской пехоты в районе Безымяновки, расположенной между Мариуполем и Кривой косой. Отважные десантники, возглавляемые командиром батальона капитаном Ф. Е. Котановым, внезапно атаковав противника, внесли панику в тыл врага и вынудили его поспешно отступить к Мариуполю.

Боевые действия Азовской флотилии по прикрытию приморских флангов 44-й и 28-й армий Южного фронта отличались внезапностью, стремительностью, эффективностью. Враг нес значительные потери. Только в боях за Таганрог моряки уничтожили 3 десантные баржи, сторожевой катер, пароход, буксир, 3 танка, более 200 автомашин, захватили сторожевой катер, 2 тральщика, 54 самоходных сейнера.

За успешные боевые действия при освобождении Таганрога 70 матросов, старшин и офицеров флотилии были удостоены высоких правительственных наград.

Потеряв Таганрог, противник решил дать серьезный отпор нашим войскам в районе Мариуполя. На подступах к этому городу он сумел создать сильную оборону на сухопутном направлении по реке Кальмиус и противотанковую оборону на Белосарайской косе и особенно в районе порта, в котором базировались довольно крупные силы боевых и десантных катеров, постоянный дозор на подходах к побережью с моря.

Для захвата Мариуполя контр-адмирал С. Г. Горшков, по согласованию с командующим 44-й армии, решил провести 8 сентября комбинированную операцию по высадке трех отрядов на побережье Белосарайского залива у поселков Ялта и Песчаное, а также в районе порта у пос. Мелекино. Возглавлял десант командир Отдельного отряда кораблей капитан 3 ранга Ф. В. Тетюркин. Несмотря на упорное сопротивление неприятеля на побережье и в море на подходах к нему, около полудня 10 сентября Мариуполь был взят. В боях за город особо отличились подразделения морских пехотинцев, которыми командовали капитан-лейтенант В. З. Немченко и лейтенант К. Ф. Ольшанский.

За весь период боев под Мариуполем только силами флотилии было уничтожено до 1200 вражеских солдат и офицеров, 12 орудий и минометов, 25 автомашин и тягачей, взято в плен 37 солдат и офицеров. Трофеи азовцев составили 45 винтовок, 10 пулеметов, 4 орудия, 17 автомашин и тягачей, 30 складов.

Наступление советских войск вдоль северного побережья Азовского моря продолжалось. Личный состав кораблей и частей Азовской флотилий совершенствовал опыт совместных действий с приморскими частями Южного фронта.

13 сентября командующий этого фронта Ф. А. Толбухин предложил адмиралу С. Г. Горшкову провести высадку десанта в Бердянске. В ответной телеграмме командующий АВФ сообщал: «Полагаю возможным высадку десанта западнее Бердянска и одновременно в порт численностью 1000–1200 человек, из них 250–300 бойцов морской пехоты. Плавсредства есть. Необходимо обеспечить авиацией и выделить десантный батальон от армии для двух-трехдневной тренировки как минимум».

Совместная операция была проведена в ночь на 17 сентября. Высадкой руководили опытные и смелые офицеры-азовцы капитан 2 ранга Н. П. Кириллов, старшие лейтенанты B. И. Великий и М. А. Соколов, которые успешно выполнили план операции. К исходу дня Бердянск был освобожден от гитлеровцев.

За участие в освобождении от фашистских захватчиков приазовских городов 127 матросов, старшин и офицеров АВФ были награждены орденами и медалями. Контр-адмиралу C. Г. Горшкову был вручен орден Кутузова I степени. Капитаны 2 ранга А. В. Свердлов и Н. П. Кириллов удостоены ордена Суворова I степени, старшие лейтенанты В. И. Великий, Г. И. Захаров, А. С. Фролов и инженер-капитан А. М. Самарин — ордена Суворова III степени.

В начале октября представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал А. М. Василевский при встрече в штабе Южного фронта ознакомил главкома ВМФ Н. Г. Кузнецова и командующего АВФ С. Г. Горшкова с планом овладения Крымом, по которому Южный фронт, обходя Мелитополь, должен был быстро захватить Сиваш, Перекоп и ворваться в Крым. Одновременно намечалось высадить в район Джанкоя воздушный десант, а в Геническ — морской.

Однако Ставка приняла другой план. Было решено сначала высадкой десантов захватить плацдарм на Керченском полуострове, а затем одновременно с войсками Южного фронта повести решительное наступление на Крым. В директиве Ставки говорилось: «Задачу по овладению Крымом надо решать совместными ударами войск Толбухина и Петрова с привлечением Черноморского флота и Азовской флотилии».

Прибыв в штаб Северо-Кавказского фронта, в чье оперативное подчинение поступила АВФ, контр-адмирал С. Г. Горшков получил указание его главнокомандующего И. Е. Петрова приступить к подготовке Керченской десантной операции и принять участие в освобождении от немцев г. Темрюка.

Времени было в обрез. Однако опыт, приобретенный командирами и экипажами катеров, бойцами морской пехоты флотилии, позволил и короткий срок подготовить и выполнить эту боевую задачу. В десантировании в районе Темрюка принял активное участие 545-й стрелковый полк 389-й дивизии, бойцы которого под руководством офицеров АВФ прошли предварительную подготовку.

План операции предусматривал высадку трех отрядов десанта: основного — в районе Голубицкой, западнее Темрюка, чтобы отрезать пути отхода гитлеровцам из порта к Керченскому проливу, и двух вспомогательных — в районе Чайкино, вблизи Темрюка.

Для того, чтобы обеспечить его успех, намечались наступательные действия частей 9-й армии от низовий Кубани.

На основном направлении высаживался 545-й полк, усиленный отрядом морской пехоты, который возглавлял капитан-лейтенант С. В. Милюков, на вспомогательных — 369-й Отдельный батальон морской пехоты под командованием майора М. А. Рудя. Поддерживали десант авиация 4-й воздушной армии и эскадрилья Азовской флотилии.

Высадку на рассвете 25 сентября одновременно начали все десантные отряды, и уже на следующий день они заняли Голубицкую, а части 9-й армии, форсировав на подручных средствах плавни Кубани, заняли перешеек между Кубанью и Курчанским лиманом. В ночь на 27 сентября они ворвались в Темрюк. Остатки противника отходили к Керченскому проливу, надеясь на переправу через него в Крым, но их попытки были пресечены флотилией.

В своих воспоминаниях «Путь через войну» санинструктор 369-го Отдельного батальона морской пехоты Е. И. Михайлова так описывает события тех дней: «В сентябре 1943 года началось изгнание оккупантов с Тамани. Чтобы ускорить освобождение Темрюка, Азовской военной флотилии было приказано высадить десант, захватить город и отрезать пути отхода противника по прибрежной дороге на косу Чушка. Прорвав оборону гитлеровцев, части десанта перерезали дорогу Темрюк-Пересыпь, заняли северо-восточную часть населенного пункта Голубицкая и нанесли удар с тыла по вражеским позициям в Темрюке, Немцы предприняли сильные атаки. Град мин и снарядов обрушился на нас. Но моряки держались стойко. Пришлось мне быть не только медсестрой, но и стрелком. За участие в боях мне вручили медаль „За отвагу“».

В боях за Темрюк основные силы десанта смогли решить поставленную перед ними задачу благодаря поддержке их штурмовой авиацией флота. Летчики уничтожили свыше 1000 солдат и офицеров, 61 автомашину, 2 орудия, 23 повозки, 3 бензоцистерны, 4 самолета, 6 судов, повредили 8 автомашин, подавили огонь 2 батарей, 9 зенитных батарей, 7 огневых точек.

Однако и наши потери были значительными. Поддерживая десантников, погибли 2 катера, 5 самолетов «ИЛ-2». Пали в боях с фашистами десятки советских воинов и среди них командир десанта майор М. А. Рудь, начальник штаба высадки лейтенант А. Н. Тережков, начальник штаба штурмовых отрядов капитан С. А. Ройтблат и многие другие.

В ходе проведения Новороссийско-Таманской наступательной операции советские войска разгромили 10 немецких и румынских дивизий. Еще 4 дивизии противника понесли серьезные потери. Силами Черноморского флота и Азовской флотилии было потоплено 96 неприятельских кораблей и судов.

Немцы вынуждены были вывести из Азовского моря все свои корабли и суда. В результате освобождения Новороссийска и Таманского полуострова улучшилось базирование кораблей Черноморского флота и Азовской флотилии, создались благоприятные условия для ударов по вражеской группировке в Крыму с моря и через Керченский пролив.

АВФ в Керченско-Эльтигенской операции

Ликвидация оперативно важного плацдарма гитлеровцев на Кубани лишила их возможности возобновления наступательных действий в направлении Кавказа. Перед командованием Азовской флотилии встала новая задача: подготовить и провести завершающую операцию — десант на Керченский полуостров.

По приказу командующего АВФ, во всех подразделениях флотилии начались повседневные, максимально приближенные к боевым, тренировки в посадке и высадке десанта. Особое внимание обращалось на овладение десантниками навыков наиболее рационального использования своих огневых средств при подходе к берегу. В сжатые сроки были подготовлены к десантной операции отряды, включающие броне-, минные, торпедные и сторожевые катера, катера-тральщики, десантные боты, тендеры, сейнеры. Проводились учения по совместному плаванию боевых кораблей с разнотипными, мобилизованными на время боев, гражданскими судами, отрабатывалось взаимодействие штурмовых групп, береговых батарей, авиации, морской пехоты с главными силами десанта при переходе морем и в бою за высадку.

Глубокая, всесторонняя разработка штабом флотилии каждого этапа десантной операции вызывала у десантников твердую уверенность в успешном выполнении задачи.

В конце октября отряд бронекатеров из бригады капитана 3 ранга П. Н. Державина провел разведку противодесантной обороны противника в районе предстоящей высадки. В условиях большой минной опасности (фашисты поставили на подходе к берегу около тысячи мин) корабли подошли к побережью, вызвав на себя огонь батарей врага. В результате отряду удалось установить местонахождение множества его огневых точек.

На десантно-доступных участках Керченского полуострова противник создал мощную оборону. Он имел здесь около 85 тысяч сухопутных войск, танковую группу, до 75 % авиации, базировавшейся в Крыму, 45 артиллерийских батарей, бригаду штурмовых орудий в составе 45 самоходных артиллерийских установок. Только в Феодосии и Камыш-Буруне было сосредоточено до 60 быстроходных десантных барж (БДБ), 37 торпедных и 25 сторожевых катеров, 6 тральщиков.

В своем очерке «Во флотском строю» адмирал С. Г. Горшков рассказывает, что 13 октября 1943 года командующий Северо-Кавказским фронтом генерал армии И. Е. Петров и командующий Черноморским флотом вице-адмирал Л. А. Владимирский представили в Генеральный штаб план Керченско-Эльтигенской десантной операции. Ее замысел заключался в одновременной высадке Азовской флотилией трех дивизий 56-й армии на главном еникальском направлении и Черноморским флотом одной дивизии 18-й армии на вспомогательном — эльтигенском направлении.

В качестве штурмовых отрядов десанту 18-й армии были приданы два батальона морской пехоты Черноморского флота (386-й Отдельный батальон и батальон из 255-й бригады морской пехоты), а десанту 56-й армии — 369-й Отдельный батальон морской пехоты Азовской флотилии. Для проведения десанта было создано 12 отрядов кораблей высадки и 4 штурмовые группы, 2 отряда и 2 группы кораблей прикрытия. К высадке десантов намечалось привлечь 278 кораблей и вспомогательных судов, 667 орудий и свыше 1000 самолетов фронтовой и морской авиации.

Планом операции предусматривалось сходящимися ударами с северо-запада от Керчи и из района Эльтигена овладеть городом и портом Керчь. Наступая на запад, войска этих десантов должны были овладеть полуостровом, а затем совместно с войсками 4-го Украинского фронта освободить весь Крым. Перед Азовской флотилией, кроме того, стояла важная задача — сразу приступить к переправе через Керченский пролив всех основных сил 56-й и 18-й армий для развития и закрепления успеха в их наступлении.

Все это настраивало на серьезную подготовку к крупной десантной операции. Не случайно в Темрюк, где находился штаб Азовской флотилии, прибыл главком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов. Он осмотрел строившиеся причалы, пункты погрузки войск и техники на суда. Особый интерес проявил к высадочным средствам: мотоботам, баркасам, рейдовым катерам. Завершая смотр готовности флотилии к предстоящей операции, главком указал на необходимость подготовки наибольшего числа судов, способных швартоваться к берегу в любом месте, выразил уверенность, что азовцы не подведут.

Операция была назначена на 28 октября, но погода внесла свои коррективы, и ее пришлось перенести на 1 ноября. Однако и 1 ноября шторм не позволил азовцам погрузить войска на суда. А вот черноморцам это удалось сделать, и они высадили часть 18-й армии на Эльтигенский плацдарм. Преодолев минные поля, холодное бурливое море, заливавшее малые суда и шлюпки, плотную завесу заградительного огня, сквозь которую ничто живое казалось не способно пробиться, черноморцы-десантники все-таки пробились, овладели плацдармом. Однако удержать его оказалось значительно сложнее. На рассвете гитлеровцы бросили против них танки и две пехотные дивизии. В этот день советские бойцы отбили 19 контратак. Когда фашисты поняли, что им не опрокинуть десант, они блокировали его с моря и воздуха. Но к этому времени он уже выполнил свою задачу: оттянул значительные неприятельские силы и дал возможность азовцам десантировать 56-ю армию на главном направлении.

Вся группа войск 56-й армии и частей морской пехоты была разбита на пять отрядов, из которых каждый имел четко определенное место высадки. Операции по высадке десантов возлагались на офицеров Азовской флотилии. Поддерживая с ними постоянную радиосвязь, командующий флотилией и его штаб во главе с капитаном 2 ранга А. В. Свердловым оперативно, решали задачи: кому изменить пункт высадки, от кого потребовать упорных действий в соответствии с планом, какие корабли переподчинить командиру соседнего отряда и многое другое.

Для восстановления картины одной лишь первой десантной ночи обратимся к выпискам из журнала боевых Действий Азовской флотилии.

2 ноября 1943 года, 21.45. Погода: ветер норд-ост. 5 баллон, волнение моря 4 балла… Корабли пришли в район развертывания. Производят тактическое перестроение поотрядно. Впереди — бронекатера, за ними — транспортные средства. С Таманского полуострова развертывание плавсредств прикрывает артиллерия 56-й армии, подавляя на побережье Керченского полуострова огневые точки и прожектора… Одновременно авиация производит бомбовые удары по глубине обороны противника и по району мыса Ак-Бурун.

22.30. По сигналу командира высадки бронекатера, «охотники», торпедные катера ведут артобработку пунктов высадки. Все суда, ориентируясь но специально выставленным створам, начали движение в район Глейки-Жуковки.

23.00. Высажены штурмовые отряды. Противник артиллерией и минометами оказывает противодействие подходу кораблей и высадке десанта, освещая пролив прожекторами. Корабли ударной группы отвлекают огонь противника на себя.

3 ноября. 00.33. Высажена первая группа десанта в количестве 2480 человек 2-й гвардейской стрелковой дивизии, в том числе 150 человек 369-го Отдельного батальона морской пехоты. С глубокосидящих плавсредств высадку производили бронекатера и полуглиссеры.

01.00. После окончания высадки 1-й, 3-й и 5-й отряды транспортов начали самостоятельное движение к пристаням Кордона Ильича; 2-й и 4-й отряды, а также бронекатера, «охотники», торпедные катера направились к южным пристаням косы Чушка за второй группой десанта…

03.00. Закончена посадка на корабли второй группы десанта в количестве 1800 человек 55-й гвардейской стрелковой дивизии, в том числе 100 бойцов морской пехоты.

03.25. Командир второй группы высадки подает сигнал начать артиллерийскую подготовку. Около 200 орудий и полк реактивных снарядов немедленно открывает огонь по участку берега Опасное, корабли начинают движение на высадку, ориентируясь по створам.

04.35. Высажен штурмовой отряд и первый эшелон второй группы десанта. Потерь нет… Противник оказал противодействие огнем артиллерии и минометов из глубины обороны…

07.30. Корабли закончили высадку двумя эшелонами двух десантов. На северо-восточном побережье захвачен плацдарм и созданы условия для расширения.

09.00. На Керченский полуостров переброшен боевой состав двух полков 55-й гвардейской стрелковой дивизии с командованием и штабом дивизии… Отбив несколько контратак противника и захватив около 50 пленных, части десанта продолжают упорные бои за расширение плацдарма…

К исходу 3 ноября, преодолевая упорное сопротивление противника, десантные войска 56-й армии вышли на рубеж Еникале, восточнее Баксы, и закрепились на захваченном плацдарме. К 12 ноября он был расширен от побережья Азовского моря до Керчи. Под ураганным огнем они высаживали десанты, участвовали в боях с фашистскими кораблями и авиацией. Только экипаж бронекатера № 132 под командой М. А. Соколова доставил на плацдарм 373 бойца, 4 орудия, 108 ящиков с боеприпасами, много емкостей с питьевой водой.

Отважно и смело действовал командир 1-го отряда бронекатеров старший лейтенант В. И. Великий. Под сильным огнем врага он обеспечил высадку штурмового отряда. Затем, будучи комендантом пристани, организовал прием десантных войск, вооружения, боеприпасов и продовольствия.

Оперативно и решительно направлял действия экипажей бронекатеров командир бригады П. И. Державин. Под его руководством в районе Жуковки и Опасной были построены для кораблей и других судов причалы, которые способствовали организованной высадке десантов.

При форсировании Керченского пролива и в боях по удержанию плацдарма на Керченском полуострове отличились также старшина тендера С. М. Баршиц и старшина 2 статьи Г. П. Буров. Под огнем противника они сумели исправить поврежденный тендер и с наступлением темноты, сняв с берега раненых бойцов, доставили их на свою базу.

Под усиленным огнем противника одним из первых подошел к берегу в районе с. Жуковка бронекатер № 112, командиром которого был лейтенант Д. П. Левин. Он умело высадил штурмовую группу и поддержал ее бой за плацдарм огнем корабельной артиллерии. 3 ноября бронекатер со всем экипажем погиб в неравном бою с фашистской авиацией.

Отличился при выполнении боевого задания также экипаж бронекатера № 81 гвардии старшего лейтенанта В. Н. Денисова. Только за одну ночь он совершил через Керченский пролив 6 рейсов. Каждый раз высадку десантников поддерживал огнем артиллерии и пулеметов. Бронекатер-81 подорвался на мине, когда спешил на помощь другому кораблю.

Денисову В. Н. и Д. П. Левину посмертно было присвоено звание Героев Советского Союза. Этого высокого звания были удостоены также моряки-азовцы А. К. Абдрахманов, Р. М. Баршиц, Г. П. Буров, В. И. Великий, П. И. Державин, А. А. Елизаров, Н. Д. Емельяненко, В. В. Поляков, В. Г. Ус, М. А. Соколов, а также командир взвода 369-го Отдельного батальона морской пехоты Н. П. Кириллов.

Массовый героизм в боях за Керченский полуостров проявили воины 56-й армии. Несколько десятков из них за проявленное мужество и отвагу были удостоены звания Героев Советского Союза, многие сотни награждены орденами и медалями.

Здесь, на огненной земле, в полной мере проявились организаторский талант и полководческие способности генералов Аршинцева Б. Н., Кулакова Т. С. и Турчинского А. П. 55-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Б. Н. Аршинцева, успешно форсировав 3 ноября Керченский пролив, захватила плацдарм в районе поселка Опасная. В ожесточенных боях продвинулась вглубь обороны противника на 12 км и овладела населенными пунктами Капканы, Опасная, Еникале. В последующих наступательных боях Б. Аршинцев умело командовал корпусом. 15 января 1944 года погиб в бою.

Пал смертью храбрых на подступах к Керчи командир 339-й стрелковой дивизии генерал-майор Т. С. Кулаков. Под его руководством части дивизии не только захватили плацдарм, но и значительно расширили его, уничтожили сотни немецких солдат и офицеров.

Командир 2-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор А. П. Турчинский в ночь на 3 ноября во главе десанта из 48 кораблей совершил высадку на Еникальский полуостров. К рассвету отряд полностью овладел населенными пунктами Маяк и Жуковка. Через два дня десантники захватили опорный пункт Баксы, отбили многочисленные контратаки противника, обеспечив ввод в бой соединений армии. За проявленную отвагу и умелое руководство десантированными частями А. П. Турчинский, также как и погибшие командиры дивизии Б. Н. Аршинцев и Т. С. Кулаков, был удостоен звания Героя Советского Союза.

Отличились в боях за Керченский полуостров командиры полков 2-й гвардейской стрелковой дивизии В, С. Александровский и П. Г. Поветкин. Их полки участвовали в освобождении сел Маяк и Баксы, отразили свыше 20 контратак противника. Александровский В. С. лично сбил из пулемета вражеский бомбардировщик. Ратный труд и подвиги полковников Александровского и Поветкина отмечен званием Героя Советского Союза.

Среди тех, кто был удостоен этого почетного звания, командиры различных подразделений: майоры Гамзатов М. Ю., Михайличенко А. Б., Пушкаренко А. П., Слободчиков А. Т., капитан Алиев Ш. Ф., лейтенанты Марунченко П. П., Пыряев В. В., Стратинчук В. В., Тружников В. В., Челядинов А. Д. и Якубовский М. С.

Золотой Звездой Героя награждены командир взвода артиллерийской батареи сержант Васильев Н. В., командир орудия старший сержант Малидовский Г. Ф., командиры отделений сержанты Королев Р. А. и Луговской М. Е., пулеметчики — старшина Лаптев К. Я., сержанты Быков Ю. М. и Яковенко И. Я., рядовой Герасимов Д. А., снайперы — старшина Доев Д. Т. и сержант Костырина Т. И., автоматчики и стрелки Берия Н. Т., Губанов И. П. и Дробязко В. И., ротный писарь Мусаев С. И.

Каждый из них внес весомый вклад в победу на Керченском полуострове. Так, пулеметчик Ю. М. Быков в боях за расширение плацдарма в районе п. Аджимушкай уничтожил своим расчетом 10 огневых точек врага, отразил многочисленные контратаки, уничтожив при этом десятки гитлеровцев. Сержант Т. Г. Костырина в боях за освобождение Кубани и Крымского полуострова метким снайперским огнем уничтожила 120 солдат и офицеров противника. 22 ноября в бою за п. Аджимушкай заменила выбывшего из строя командира батальона и подняла бойцов в атаку. Погибла в самый разгар боя.

Одним из первых преодолел Керченский пролив в составе десанта высадки старшина Д. Т. Доев. Отбивая контратаки, он подавил метким огнем 12 огневых точек врага, уничтожил 25 гитлеровцев, в том числе трех снайперов. К этому времени на его боевом счету было 226 уничтоженных солдат и офицеров противника. Погиб отличный снайпер 12 ноября 1943 года.

При штурме очередной высоты первым поднялся в атаку, увлекая за собой бойцов, ротный писарь 16-го батальона морской пехоты сержант С. И. Мусаев. Во время штурма был ранен, но не покинул поле боя, уничтожил гранатами расчеты двух вражеских пулеметов, обеспечив своей роте движение вперед. В этом бою бесстрашный воин погиб. Общее количество участников Керченско-Эльтигенской десантной операции, удостоенных звания Героя Советского Союза, составило 129 человек.

В ходе боев на Керченском полуострове Азовская флотилия продолжала обеспечивать высадку войск 56-й армии. Большого напряжения потребовали от моряков доставка оружия, боеприпасов и продовольствия, эвакуация раненых. Несмотря на сильное противодействие противника, корабли и суда АВФ к 4 декабря переправили на Керченский берег 75 040 человек, 2712 лошадей, более 450 орудий, 187 минометов, 764 автомашины (из них 58 с установками PC), 128 танков, 7180 тонн боеприпасов, 2770 тонн продовольствия и большое количество других грузов.

В ходе Керченско-Эльтигенской операции противнику был нанесен большой урон. В боях с 31 октября по 11 декабря 1943 года гитлеровцы потеряли тысячи солдат и офицеров, более 100 самолетов, около 50 танков, до 45 различных батарей.

Захватив Еникальский полуостров, войска 56-й, а затем Отдельной Приморской армий оттянули на себя с Перекопского направления значительные силы группировки врага, тем самым облегчив наступление войскам 4-го Украинского фронта со стороны Перекопа. Изолированные на Крымском полуострове, фашисты оказались под ударами одновременно с двух сторон — с севера и востока.

«Керченско-Эльтигенская операция, — по утверждению главкома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова, — была одной из крупнейших по размаху: она осуществлялась войсками целого фронта с участием Черноморской и Азовской флотилий. Она еще раз показала, как важно в подобных случаях четкое взаимодействие армии и флота. Несмотря на некоторые недочеты в организации взаимодействия, усилия всех родов войск направлялись к одной цели и это обеспечивало успех».

Такой же оценки Керченско-Эльтигенской операции придерживаются адмирал флота С. Г. Горшков, адмиралы Л. А. Владимировский и Б. Е. Ямковой, вице-адмирал В. А. Лизарский, многие видные историки.

В битве за Крым

В декабре 1943 года на базе реорганизации Северо-Кавказского фронта на Керченском плацдарме была развернута Отдельная Приморская армия, которая стала готовиться к освобождению Крыма. Пять с половиной месяцев моряки Азовской флотилии в условиях жестких зимних штормов надежно обеспечивали переправу, снабжая армию всем необходимым для наступления на врага. Корабли и суда, борясь с волнами и обледенением, невзирая на огромную минную опасность, круглосуточно сновали через пролив. Гитлеровское командование бросало против них крупные силы авиации и артиллерию. Отбивая ожесточенные атаки с воздуха и суши, экипажи кораблей АВФ бесперебойно снабжали Приморскую армию оружием, боеприпасами, продовольствием.

Постоянную поддержку Азовской флотилии оказывала подчиненная ей с 12 декабря Керченская военно-морская база. По данным архива ВМФ ее артиллерией были уничтожены быстроходная десантная баржа, 6 орудий, 16 складов боеприпасов, 26 железнодорожных вагонов и один эшелон; повреждены 3 быстроходные самоходные баржи; 102 раза подавлены артиллерийские батареи, а 4 выведены из строя.

В нескольких километрах от морской переправы, в районе Пересыпи, базировался и активно помогал Азовской флотилии 46-й гвардейский Таманский авиаполк. Героические летчицы на ночных бомбардировщиках подавляли и уничтожали батареи, прожектора противника, противодействовавшие переправе войск. Когда отдельные суда в густом тумане отрывались от отрядов, герои-летчицы М. Чечнева, О. Сапфирова, Н. Попова и другие, преодолевая действия вражеских истребителей, находили их в море и оказывали необходимую помощь.

В целях оказания помощи Отдельной Приморской армии в прорыве фронта Военный совет армии и командование АВФ решили провести в районе мыса Тархан крупный десант, в котором помимо сухопутных частей должны были принять участие Отдельный батальон морской пехоты, две Отдельные роты моряков и пехотинцев и парашютно-десантный батальон военно-воздушных сил Черноморского флота. Разработанный штабом флотилии план действий предусматривал привлечение к десантной операции свыше 50 кораблей и судов, в том числе 14 различных катеров.

Из-за плохой погоды десантная операция несколько раз переносилась. Наконец в ночь с 9 на 10 января корабли и суда с десантниками направились к месту высадки. Вскоре после выхода отрядов в море командование флотилии получило штормовое предупреждение. И действительно, юго-западный ветер быстро набирал силу и достиг 4 баллов. Большая волна заливала мелкосидящие низкобортные тендеры и мотоботы. Командиры судов и десантники самоотверженно боролись с водой, используя для откачки все средства, вплоть до сапог.

Высадка из-за задержки десантных отрядов в море стала возможной только в светлое время. Чтобы обеспечить подход десантных отрядов к берегу, контр-адмирал Г. Н. Холостяков, который из-за ранения С. Г. Горшкова исполнял обязанности командующего АВФ, приказал начать артиллерийскую обработку пунктов высадки. Но как только наша артиллерия перенесла огонь в глубину обороны противника, его артиллерийские и минометные батареи возобновили огонь по высаживавшимся десантникам.

Когда рассвело, немцы бросили против десанта группы по 15–16 самолетов. В один из налетов погиб командир высадки капитан 2 ранга Н. К. Кириллов и получил смертельную рану штурман высадки Б. П. Бувин. За искусную проводку кораблей в тяжелейших условиях и проявленную беззаветную отвагу молодой офицер Борис Бувин был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Высадка основного отряда к 10 час. 30 мин. была завершена. Решительным наступлением его части прорвали вражескую оборону и завязали бои в ее тылу, К исходу 10 января десант соединился с войсками Отдельной Приморской армии.

В ночь на 23 января при активном участии Азовской флотилии были высажены две десантные группы в район Керчи. В боях под Керчью отличились массовым героизмом батальон имени Героя Советского Союза Ц. Л. Куликова и 369-й Отдельный батальон морской пехоты. Только 23 января бойцами этого отряда было уничтожено свыше 300 вражеских солдат и офицеров, 6 орудий, 4 крупнокалиберных автомата, 14 пулеметов, 3 склада, до 200 винтовок и автоматов. Но сильно поредели и батальоны, потеряв 82 человека убитыми и 143 ранеными.

Высадка морского десанта в Керченский порт помогла частям Отдельной Приморской армии выйти на рубеж кирпичный завод — окраина станции Керчь-1 — квартал № 40 города. Это улучшало позиции армии. Однако из-за сильного сопротивления немецких войск десант, нарушивший их оборону, решить все свои задачи не смог. Израсходовавшие боеприпасы, не управляемые командованием 339-й дивизии остатки батальонов морской пехоты вынуждены были пробиваться через фронт для соединения со своими войсками.

В феврале развернулись ожесточенные воздушные бои над Керченской морской переправой. Только 12 февраля над переправой произошло 19 групповых и одиночных воздушных боев, в результате которых неприятель потерял 8 самолетов.

С большим напряжением действовала Азовская флотилия в марте-апреле, когда приходилось продолжать бесперебойную переправу на Керченский полуостров, вести корабельную разведку, очищать от мин акваторию Азовского моря.

В течение 165 дней героической борьбы всего личного состава Азовской флотилии через Керченский пролив для Отдельной Приморской армии было переброшено почти 244 тысячи бойцов и офицеров, около 1700 орудий, 550 минометов, 350 танков, 600 тракторов, более 1000 автомашин, 44 тысячи тонн топлива, а также более 150 тысяч тонн других грузов.

За этот период флотилия потеряла 25 катеров и судов на минах, 8 — от артиллерийского огня, 3 — от ударов авиации, 34 — в штормящем море, 11 — по разным другим причинам.

Азовцы совершили беспримерный подвиг! Трудно найти другой пример, когда бы небольшие корабли и суда в сложнейших боевых и метеорологических условиях осуществили переброску военных грузов в столь больших масштабах.

Начало апреля 1944 года ознаменовалось тем, что войска 4-го Украинского фронта, которыми командовал генерал армии Ф. П. Толбухин, и Отдельной Приморской армии, возглавляемой генералом армии А. И. Еременко, приступили к выполнению разработанной Генеральным штабом операции по освобождению Крыма.

Замысел операции заключался в одновременном наступлении на Симферополь и Севастополь со стороны Перекопа и с Керченского полуострова. Черноморский флот и Азовская флотилия должны были содействовать наступлению Отдельной Приморской армии на первом этапе борьбы и по всему фронту — на последнем.

Операция началась с нанесения самолетами морской авиации мощных ударов по скоплению немецких транспортов и кораблей в Феодосии, Судаке, в районе мыса Херсонес и других местах.

8 апреля войска 4-го Украинского фронта начали штурм перекопских укреплении. Два с половиной часа тысячи орудий минометов и сотни бомбардировщиков сокрушали оборону неприятеля. В пробитые бреши двинулись танки и пехота. Враг отчаянно сопротивлялся, но задержать лавину наших войск не мог. На третьи сутки боев, спасаясь от гибели, неприятельские войска в беспорядке устремились к Севастополю.

Не менее успешно развернулось наступление Отдельной Приморской армии, большую помощь которой продолжала оказывать Азовская военная флотилия. 11 апреля была освобождена Керчь, а вскоре и все побережье Азовского моря. Газета «Правда» писала тогда, что успех флотилии решила «четкая организованность, гибкое и непрерывное управление, умелое применение тактики маневрирования во всех операциях, помноженное на высокую морально-политическую стойкость личного состава».

За активное действие при освобождении Керченского полуострова и г. Керчи бригаде бронекатеров и 369-му Отдельному батальону морской пехоты было присвоено наименование Керченских.

Через неделю с начала наступления гитлеровские дивизии уже сгрудились у Севастополя, надеясь за его укреплениями дождаться своей очереди на эвакуацию. После трехдневных боев Севастополь был очищен от врага, а 12 мая капитулировали остатки 17-й армии гитлеровцев.

За время Крымской операции противник потерял 111 587 человек убитыми и ранеными.

Сражение за Крым еще продолжалось, когда 20 апреля по решению Ставки Верховного Главнокомандования Азовская флотилия была расформирована, а ее силы переданы вновь созданной Дунайской военной флотилии.

Впереди азовцев ожидали новые боевые походы и сражения, новые воинские подвиги и свершения.

* * *

В годы Великой Отечественной войны в СССР действовало 4 военно-морских флота и 8 флотилий. Азовская военная флотилия существовала почти два с половиной года. Несмотря на то, что она была создана уже в ходе войны и за год с небольшим до се окончания была расформирована, ею внесен весомый вклад в дело разгрома фашистской Германии. На ее счету немало побед и достижений. Моряками-азовцами были уничтожены тысячи неприятельских солдат и офицеров, многие десятки кораблей и судов.

Ее корабли и отряды морской пехоты огнем и действиями поддерживали приморские фланги Южного, Северо-Кавказского и Крымского фронтов, 9-й, 18-й, 56-й, Отдельной Приморской и других армий.

Исключительна роль Азовской флотилии в освобождении Восточного и Северного Приазовья, в сражениях за Керченский полуостров и Крым.

Из небольшого, по существу, морского отряда, в начальный период в котором насчитывалось 3 канлодки, 5 сторожевых катеров и 8 тральщиков, уже к концу лета 1943 года Азовская флотилия насчитывала в своем составе свыше 200 различных кораблей и судов, в том числе 49 бронекатеров, 22 малых охотника, 5 артиллерийских, минометных, 12 торпедных и 20 сторожевых катеров, 10 канлодок. Кроме того, около 70 различных судов были на вооружении Отдельного Донского и Отдельного Кубанского отрядов, являвшихся ее составной частью.

В отдельный период в ее подчинении находились несколько десятков самолетов. В грозную силу превратились береговая и полевая артиллерии. Примеры неустрашимости и воинского мастерства показывали бойцы пяти Отдельных батальонов морской пехоты, двух Особых батальонов и нескольких Особых отрядов морской пехоты, формировавшихся в ходе боевых действий из личного состава кораблей, береговых батареи и частей АВФ. Кроме того, совместно с частями Азовской флотилии действовали Ейский, Ахтарский и Старощербиновский истребительные батальоны, созданные местными органами власти.

В годы Великой Отечественной войны военно-морским флотом совместно с сухопутными войсками было проведено 10 десантных операций, в том числе Керченско-Феодосийская и Керченско-Эльтигенская при самом активном участии Азовской флотилии. Непосредственное участие принимали ранее входившие в состав АВФ батальоны морской пехоты, а также многие ее корабли и суда в Южно-Озеркинской и Новороссийской десантных операциях.

Самой крупной по масштабам и целям десантной операцией была Керченско-Феодосийская, проведенная Закавказским фронтом, Черноморским флотом и Азовской флотилией с 25 декабри 1941 года по 2 января 1942 года при сильном противодействии противника на побережье и в воздухе.

Крупной десантной операцией второго периода Великой Отечественной войны являлась Керченско-Эльтигенская, осуществленная с 31 октября но 11 декабря 1943 года. Она проводилась в условиях сильной противодесантной обороны противника частями 18-й и 56-й армий, силами Черноморского флота и Азовской флотилии.

Учтя недостатки в организации и проведении Керченско-Феодосийской операции, общевойсковое и морское командование при осуществлении Керченско-Эльтигенской операции обеспечило интенсивную и эффективную огневую поддержку десанта береговой артиллерией флота и артиллерией сухопутных войск, расположенной на Таманском берегу Керченского пролива. Десантирование и борьба за расширение плацдарма проводились с участием фронтовой и морской авиации. Опыт Керченско-Эльтигенской операции наглядно показал возросшую роль авиации как ударной силы, обеспечивающей непосредственную поддержку десанта в бою за высадку и выполнение задачи на берегу.

За два года, разделяющих Керченско-Феодосийскую и Керченско-Эльтигенскую операции, намного вырос темп высадки десантов. Если в первом случае на одного бойца он составил 18 секунд и 38 минут на единицу техники, то при проведении Керченско-Эльтигенской операции — соответственно 5 секунд и 3–4 минуты. Приведенные данные красноречиво свидетельствуют о возросшем мастерстве как отрядов высадки, так и десантируемых.

В период Великой Отечественной войны было проведено 103 чисто морских десанта, в том числе 17 на Черном и Азовском морях.

При подготовке и проведении десантных операций большие трудности вызывались отсутствием высадочных средств специальной постройки. Только благодаря боевому искусству всех звеньев командного и политического состава, мужеству и самоотверженности сухопутных частей, морской пехоты, летчиков и артиллеристов, кораблей Черноморского флота и Азовской флотилии, поставленные задачи в целом выполнялись успешно.

Искусство проведения десантных операций на Черном и Азовском морях в годы Великой Отечественной войны неразрывно связано с именами адмиралов Н. Г. Кузнецова, Ф. С. Октябрьского, Л. А. Владимирского, С. Г. Горшкова, Г. Н. Холостякова, Н. Е. Басистого.

Уже в ходе войны контр-адмирал С. Г. Горшков дал глубокий анализ опыта ведения десантных действий Азовской флотилией в кампании 1943 года. В частности, он выдвинул такое новое требование в подготовке десанта, как активность. «В порядке активной подготовки, — писал он, — необходимо набегами на порты и коммуникации противника, минными постановками, комбинированными ударами кораблей, авиации и береговой артиллерии нарушать морские и сухопутные коммуникации врага, уничтожать его корабельный состав, блокировать порты, препятствуя осуществлению противником перевозок на фронт и эвакуацию, и тем самым создать благоприятные условия для проведения десантной операции».

В ходе войны с повестки дня не снимались вопросы взаимодействия командования сухопутных войск, подчиненных им артиллерийских, авиационных частей и командования Черноморского флота и Азовской флотилии. Многие неудачи, особенно при отступлении советских войск на Южном фронте, связаны с отсутствием должной связи между сухопутными войсками и флотилией, четкого распределения обязанностей и единого планирования боевых действий. В известной мере это наблюдалось также при проведении Керченско-Феодосийской операции.

Анализируя причины неудач и просчетов, связанных с недостатками в организации взаимодействия, Ставка ВКГ, командование сухопутных и морских сил сделали соответствующие выводы. Показательны в этом отношении Новороссийско-Таманская и Керченско-Эльтигенская операции, в которых взаимодействие войск Северо-Кавказского фронта, сил Черноморского флота и Азовской флотилии при высадке морских десантов было тщательно спланировано и отработано с командованием соединений сухопутных войск и сил флота на специальных командно-штабных учениях. На основе утвержденного плана взаимодействия всем исполнителям высылались выписки по касающимся их вопросам.

Штабами фронта и флота были тщательно согласованы удары дальней авиации, порядок и время нанесения их по выдвигающимся резервам и морским силам противника, крупным узлам коммуникаций, пунктам управления, военно-морским базам и портам, районам предстоящей высадки десантов.

Офицеры штаба Черноморского флота и Азовской флотилии в ходе подготовки операции во главе с начальником штаба или начальником оперативного отдела принимали непосредственное участие в планировании, разработке единой системы сигналов, постоянном обмене информацией об обстановке и т. п.

При совместных действиях сухопутных войск и флота исключительное значение имеют вопросы управления. Так, при создании в апреле 1942 года Северо-Кавказского направления, куда вошли Черноморский флот и Азовская флотилия, заместителем командующего и членом Военного совета был назначен начальник Главного штаба ВМФ адмирал И. С. Исаков, а когда был создан Новороссийский оборонительный район во главе с командующим 47-й армии генерал-майором Г. П. Котовым, то его заместителем по морской части и членом Военного совета стал контр-адмирал С. Г. Горшков. На него возлагалось решение оперативных и организационных вопросов, связанных с использованием флота, его военно-воздушных сил, батальонов морской пехоты, организация взаимодействия морских частей с береговой обороной и сухопутными войсками. В это время штаб Азовской флотилии стал морским отделом штаба Новороссийского оборонительного района. Кроме того, для управления силами флота привлекались штабы Новороссийской ВАШ и только что сформированный штаб береговой артиллерии.

Если в первый период войны, когда шло формирование Азовской флотилии и резко изменилась военная обстановка в результате вынужденного отступления наших войск, слабо подготовленные и недостаточно окрепшие органы управления не обеспечивали должного взаимодействия сил флотилии и сухопутных войск, что приводило нередко к потере управления, низкой эффективности применения сил и излишним потерям, то в дальнейшем планирование, организация, всестороннее обеспечение и непосредственное руководство все больше сосредоточивалось в руках командующего и штаба флотилии. Это обеспечивало высокую оперативность применения сил и рост эффективности их использования.

Непрерывное и результативное управление силами достигалось также благодаря постоянно действующему флагманскому командному пункту командующего и его штабу и командному или вспомогательному пункту управления с оперативной группой штаба в районе непосредственных боевых действий.

Этому же способствовало сосредоточение на одном командном пункте командующих родов сил, привлеченных к участию в операции. В сочетании с эшелонированной системой командных пунктов и штабов это обеспечивало своевременное и эффективное выполнение поставленных задач.

Успешной деятельности сухопутных войск на приморских флангах способствовали боевые действия Азовской флотилии на переправах через крупные водные преграды — реки Дон и Кубань, при форсировании и переправе в Керченском проливе. За два с половиной года ее кораблями и судами было переброшено свыше 400 тысяч воинов с тяжелой техникой и вооружением, с необходимым снабжением.

На всем протяжении военных действий Азовская флотилия вела борьбу с боевыми кораблями и конвоями противника. Лишь в 1943 году АВФ провела 15 морских боев, в том числе 4 во время десантных операций. Ее кораблями и авиацией было уничтожено 120 судов и кораблей противника. Кроме того, 17 гитлеровских судов подорвались на минах, выставленных азовскими моряками в 1942 и 1943 годах.

Однако значительные потерн были и у Азовской флотилии. Только в боях за Керченский полуостров и Крым погибло более 80 ее кораблей и судов. Вместе с ними ушли из жизни сотни моряков-азовцев. А сколько погибло их при освобождении Таманского полуострова, Восточного и Северного Приазовья?!

Победа давалась дорогой ценой.

В боевых успехах Азовской флотилии, росте мастерства ее офицеров, в мужественном исполнении моряками-азовцами воинского долга большая заслуга командного состава АВФ: командующего С. Г. Горшкова, начальника штаба А. В. Свердлова, военкома С. С. Прокофьева, начальника политотдела B. А. Лизарского, командира Донского отряда и Ейской ВМБ C. Ф. Белоусова, начальника Новороссийской ВМБ и исполняющего обязанности командующего АВФ на завершающем ее этапе Г. Н. Холостякова и др.

На протяжении всего периода своего существования Азовская флотилия, ее командование получали постоянную помощь и поддержку со стороны наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова, его заместителя и начальника штаба И. С. Исакова, командующих Черноморским флотом Ф. С Октябрьского и Л. А. Владимирского. Командование флотилии во многом обогащалось от совместной деятельности с такими полководцами как А. А. Гречко, А. И. Еременко, И. Е. Петров, Ф. И. Толбухин. Азовская флотилия была школой, своеобразной академией, в которой прошли необходимую подготовку будущие крупные военачальники. Так, командующий Азовской флотилией С. Г. Горшков постоянно принимал участие в разработке и проведении боевых операций, проявляя гибкость мышления, инициативе и самостоятельность. Под его руководством зимой 1941–1942 гг. более 80 раз разведывательные и штурмовые отряды моряков совершали рейды в тыл врага на занятый противником берег. В целях более эффективного использования этих отрядов он глубоко изучал уставы и наставления сухопутных войск. Это помогло и впоследствии: при защите Таманского полуострова и Новороссийска, во время командования 47-й армией, при освобождении городов Приазовья и Крыма.

И на новом, дунайском, театре боевых действий контр-адмирал С. Г. Горшков продолжал использовать испытанный метод — внезапность, совершенствовал управление силами, постоянно углублял их взаимодействие.

Действия соединений и частей Дунайской флотилии, руководимой С. Г. Горшковым, высоко оценивались командованием. Его имя многократно упоминалось в приказах Главнокомандующего.

С января 1945 года по 1956 год вице-адмирал С. Г. Горшков — командир эскадры кораблей, начальник штаба и командующий Черноморским флотом.

В 1956 голу он становится Главнокомандующим ВМФ. Его назначение на этот пост совпало с началом крупных работ по созданию мощного океанского ракетно-ядерного флота. Главкому ВМФ пришлось на всех уровнях отстаивать необходимость оставления в составе военно-морского флота существовавших артиллерийских кораблей, бомбардировочной, минно-торпедной и истребительной авиации, большей части береговой артиллерии.

Огромна заслуга адмирала С. Г. Горшкова в оснащении кораблей и самолетов ВМФ крылатыми ракетами, в создании, освоении и развитии атомных подводных лодок, кораблей на динамических принципах поддержания, авианесущих и ракетных кораблей, ракетоносной авиации.

Уделяя постоянное внимание истории военно-морского флота, адмирал С. Г. Горшков в создал ряд трудов, посвященных этой теме. Его перу принадлежат книги «Военно-Морской Флот», «Морская мощь государства», «На страже Отчизны», в которых освещается история ВМФ, теория военно-морского искусства, авторский взгляд на будущее флота. Научно-литературный труд автора был отмечен присуждением ему почетного звания лауреата Государственной (1980 г.) и Ленинской (1985 г.) премий.

Прослужив на флоте более 50 лет, хорошо зная его историю, С. Г. Горшков ревниво относился к чести и славе ВМФ. Главком постоянно подчеркивал: героическое прошлое флота — бесценное достояние, побуждающее молодое поколение образцово выполнять свой долг перед Родиной.

В начале 1944 года во время битвы за Крым, в связи с ранением С. Г. Горшкова, обязанности командующего АВФ исполнял контр-адмирал. Г. Н. Холостяков, а в декабре этого года он сменил Горшкова на посту командующего Дунайской военной флотилией, которая за время наступательных боев много раз отмечалась в приказах Верховного Главнокомандования. После окончания в 1950 году Военной академии Г. И. Холостяков командовал Каспийской военной флотилией, одним из флотов на Тихом океане, был заместителем начальника Управления боевой подготовки Главного штаба ВМФ, занимал ответственные должности в Министерстве Обороны СССР.

От батальонного комиссара до вице-адмирала — таков, служебный путь бывшего начальника политотдела Азовской флотилии В. А. Лизарского. Он автор многих статей, рассказов, очерков по истории военно-морского флота. Отдельные из них посвящены сослуживцам морякам-азовцам.

На страницах журнала «Морской сборник» встречаются воспоминания о боевых действиях Азовской и Дунайской флотилий бывшего флагманского штурмана бригады торпедных катеров Б. Е. Ямкового. Ныне адмирал Ямковой на заслуженном отдыхе.

В звании капитана 1 ранга закончил войну начальник штаба Дунайской флотилии А. В. Свердлов. Он сделал очень многое для се организации и становления. Прекрасной школой развития его организаторского таланта явилась служба на Азовском море. Азовская и Дунайская флотилии, по словам адмирала Н. Г. Кузнецова, обязаны А. В. Свердлову успехами целого ряда труднейших операций.

После Дунайской флотилии А. В. Свердлову еще долго пришлось не снимать военно-морской формы. Окончил Академию Генштаба, занимался учебным процессом в военно-морских училищах, научно-исследовательской работой. Им был собран и обобщен большой материал по истории Азовской флотилии периода Великой Отечественной войны, который лег в основу изданных им книг. В одной из них, «На море Азовском», есть такие строки: «В упорных боях с немецко-фашистскими захватчиками на Азовском море закалились кадры офицеров, старшин, матросов и морских пехотинцев АВФ. Они научились искусно использовать вверенное им Родиной оружие. Действия азовцев отличались массовым героизмом, презрением тягот и опасностей, беззаветной отвагой…»

Родина высоко оценила ратный труд и подвиги моряков-азовцев. Только в 1943 и 1944 годах около 1500 из них были награждены орденами и медалями. За боевое отличие, мужество и героизм свыше двадцати командиров и краснофлотцев АВФ были удостоены звания Героя Советского Союза.

Именами героев-азовцев названы суда, улицы, учебные заведения. Им сооружены памятники, посвящены многие книги, стихи и песни.

Азов и Дельта Дона

13 сентября 1992 года Азову исполнилось 925 лет. Многовековая история города наглядно представлена в его краеведческом музее. Немало стендов и планшетов музейной экспозиции посвящено боевой деятельности Азовского флота петровского периода, Азовских военных флотилий последующего времени.

Прибыв в Азов по Дону и сойдя на берег, мы увидим перед собой мощный крепостной вал. Именно этот вал и находящиеся на нем крепостные башни взяли штурмом в июле 1696 года при активной помощи флота петровские сухопутные и казачьи войска. Взятие турецкой крепости войсками и флотом Петра I представлено на диораме художника А. М. Чернышева, размещенной в Пороховом погребе, который, находясь рядом с крепостным валом, является памятником военно-инженерного искусства, датируемым XVII и первой половиной XVIII века.

На территории речного вокзала нашему взору предстанет подымающийся на каменных волнах торпедный сторожевой катер. Это памятник морякам-азовцам, сражавшимся против гитлеровцев в период Великой Отечественной войны.

Здесь же, на площади речного вокзала, установлен знак и мемориальная доска, свидетельствующие о том, что в этом месте размещался штаб Отдельного Донского отряда ЛВФ.

На северо-западе от Азова извилистым руслом выходит в Таганрогский залив протока Каланча. В конце XVII-начале XVIII веков на ее берегах у места впадения в море располагались мощные оборонительные сооружения, построенные петровскими солдатами после Азовских походов. Они были закончены в 1702 году и держали под контролем всю протоку. Для вражеских судов она была закрыта.

Несколькими километрами северо-восточнее, недалеко от нынешнего поселка Рогожкино, была сооружена еще одна крепость в том месте, где от Каланчи отходит Большая Кутерьма. Огромный многоугольник валов на правом берегу Каланчи хорошо виден и сейчас. Редуты крепости держали под обстрелом фарватер полноводной Каланчи.

В поселке Рогожкино, расположенном на правом берегу Большой Кутерьмы, находилась судостроительная верфь, построенная таганрогским предпринимателем Ф. К. Фурсовым. Во второй половине 80-х — начале 90-х годов восемнадцатого столетия здесь были построены фрегаты «Федор Стратилат», «Царь Константин», «Святая троица», «Казанская Богородица», «Иоанн Златоуст» и др. Корабельными мастерами их были полковник Катасонов и подполковник Иванов.

На севере от Азова, на левом берегу Мертвого Донца, в 500 метрах от железнодорожной остановки «Мартыново» находятся остатки турецкой крепости Лютик — одного из важнейших стратегических пунктов в событиях трехсотлетней давности, построенной в 1660 году и по своей мощности являющейся второй после Азовской.

В 1696 году крепость впервые была взята русскими войсками. Общая длина крепостной стены составляла около 160 метров, на которой находилось 4 башни. По указанию Петра I, крепость была укреплена дополнительно по правилам новейшей фортификации того времени. В 1711 году, после неудачного Прутского похода, стены крепости были взорваны и лишь частично восстановлены турками.

В 1736 году Лютик взяли штурмом солдаты армии генерал-фельдмаршала Б. К. Миниха.

Об исторических событиях многолетней давности напоминает памятник, установленный 9 мая 1974 г. в бывшем Монастырском городке, расположенном между Ростовом-на-Дону и ст. Старочеркасской. На громадной стеле три даты: 1641, 1920, 1941 — дань уважения казакам-участникам Азовского сидения (1637–1641 гг.), бойцам Первой конной армии (1920) и экипажу канлодки «Ростов-Дон» (1941), похороненных на этой земле.

…Не меркнет память о тех страшных и величественных событиях, о настоящем подвиге, вечен пример мужества и героизма.

Таганрог. Миусский полуостров

Из Азова морем отправимся в Таганрог — колыбель военно-морского флота и морской славы России. При подходе к порту с левой стороны видны остатки острова Черепаха, который был создам искусственно — путем засыпки природной отмели ракушкой-черепашкой. В 1701 году, по распоряжению Петра I, остров был увеличен за счет забивки в него дубовых свай и укладки между ними ящиков с камнями. На нем была построена крепость, о которой в октябре 1702 года адмиралтеец Ф. М. Апраксин писал царю: «Цитадель, государь, перед гаваной сфондаментован и из воды вышел футов пять, и возможно на том основании поставить сто пушек…».

Черепаха с ее цитаделью являлась первой оборонительной точкой на подступах к Троицкой крепости на мысу Таган-Рог. В 1711 году крепости были разрушены. Через 30 с лишним лет на о. Черепаха был поселен дозор из казаков, а еще позднее устроен таможенный карантин, существовавший до 1776 года.

Миновав остров, через несколько минут подойдем к Петровской гавани, в которой находили убежище корабли и суда Азовского флота. Отсюда выводили свои флотилии и эскадры адмиралы Ф. А. Головин, Ф. М. Апраксин, К. И. Крюйс, П. П. Бредаль, А. Н. Сенявин, Ф. А. Клокачев, В. П. Фондезин. Здесь начинали путь к большой славе будущие флотоводцы и мореплаватели Н. А. Сенявин, В. И. Беринг, Ф. Ф. Ушаков, Д. Н. Сенявин и др.

В этой гавани многие корабли и суда достраивались, оснащались, вооружались, получали вторую жизнь. С 1709 года на Таганрогской верфи строились новые боевые корабли.

Рядом с морским вокзалом находится памятник азовским морякам, сражавшимся против немецких захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Словно на вздыбившихся волнах поднялся на железобетонном пьедестале дивизионный катер-тральщик. На нем надпись: «Морякам — участникам битвы за Таганрог в годы ВОВ от благодарных таганрожцев».

Пройдя отсюда к проходным порта и судоремонтного завода, где установлены мемориальные доски, свидетельствующие об их существовании с петровских времен, и поднявшие: по новой каменной лестнице, мы почти сразу же окажемся у памятника Петру I. Выполнен он по инициативе и при самом активном участии А. П. Чехова скульптором М. М. Антокольским. Торжественное открытие памятника состоялось 14 мая 1903 года. Фигура Петра I в форме офицера Преображенского полка во весь рост установлена на гранитном постаменте. На лицевой стороне надпись: «Основателю города Таганрога Петру I». Рядом с памятником стоят чугунные пушки петровского времени.

Взор императора и флотоводца обращен к морю. Возможно, что именно так стоял он на этом месте 27 июля 1696 года, когда впервые поднялся на высокий берег Таган-Рога. Очевидно, здесь у него окончательно созрела мысль о строительстве Троицкой крепости и морской гавани, о необходимости создания регулярного Российского флота.

На Комсомольском бульваре, между каменной лестницей и памятником Петру I, находится братская могила советских и партийных работников, покидавших последними захваченный немцами город. 17 октября 1941 года вражеские танки выскочили на Таганрогский мыс и открыли пушечный огонь по уходящим из порта советским судам. Один из снарядов угодил в канлодку АВФ «Кренкель», в результате чего она затонула. Серьезные повреждения получила канлодка «Ростов-Дон», которой командовал лейтенант И. О. Рогальский. Во время обстрела был тяжело ранен командир Донского отряда капитан 1 ранга С. Ф. Белоусов, погибли руководители города, работники горвоенкомата. Другие корабли сумели прорваться сквозь завесу артогня и уйти в Азов и Ростов.

От памятника Петру I по улице Шевченко отправимся к рыбзаводу. Перед спуском к нему возвышается колокольня Никольской церкви, которая была заложена в 1777 году в память победы русского флота над турецким в войне 1768–1774 IT. по ходатайству главнокомандующего Азовской флотилией контр-адмирала Ф. А. Клокачева. Возводилась церковь морским ведомством в честь святого Николая Чудотворца, покровителя мореплавателей и рыбаков.

Строилась первоначально деревянной, на каменном фундаменте. Освящена была в мае 1779 года. Позже, когда ее деревянные стены обветшали, их обложили кирпичом и пристроили трехъярусную колокольню с приделом. В конце 50-х годов нынешнего столетия церковь была в значительной степени разрушена, а в наши дни идет ее восстановление.

Вблизи Никольской церкви по Крепостному переулку № 46 находится одна из десяти образцовых ячеек Таганрогской крепости конца XVIII века. Ее застройка включала солдатскую казарму, офицерский зал, кухню, размещенные по периметру прямоугольного участка размером 51,3x68,4 метра. Академик И. А. Гильденштедт, посетивший в 1773 году Таганрог, писал: «…Казармы, расположенные вдоль вала, врыты наполовину в землю и одеты камнем, над землею же поднимаются только на 4 бревна». Естественно, что указанные постройки оказались недолговечными. Вскоре эта и другие ячейки были застроены каменными постройками. Примечательно, что описываемая ячейка без существенных изменений сохранилась до наших дней. Перед нами три каменных строения: солдатская казарма, офицерский дом и кухня, а также размещенный в центральной части ячейки колодец.

Территория южной части крепости, где располагались казармы и церковь, была главной и центральной частью города в течение всего восемнадцатого столетия. Здесь, по указу Екатерины II от 8 мая 1778 года, на оконечности песчаной косы была устроена корабельная верфь (шесть эллингов), а вокруг Никольского (Флагманского) спуска — здания Адмиралтейства. В эллингах оснащались такелажем военные суда Азовской флотилии, ремонтировались корабли Черноморского флота.

Среди оснащенных здесь крупных боевых кораблей, построенных на Рогожкинской верфи Ф. К. Фурсова, были фрегаты «Царь Константин» и «Федор Стратилат», участвовавшие в разгроме турок эскадрой Ф. Ф. Ушакова у мыса Калиакрия в 1791 году.

Пройдя но пер. Гарибальди к Комсомольскому спуску, увидим остатки вала 4-го бастиона Троицкой крепости, сооруженной в самом начале XVIII века. К сожалению, из-за произведенных здесь жилых застроек крепостной вал во многих местах срыт и просматривается с трудом.

На старом городском кладбище таганрожцы воздвигли памятники азовским морякам и воинам 130-й и 416-й Таганрогских стрелковых дивизий, погибшим при освобождении города от немецких оккупантов в августе 1943 года. Благодаря заботам таганрожцев у памятников-обелисков горит Вечный огонь, вокруг них зелень и цветы.

А теперь из Таганрога отправимся к Миусскому лиману. Недалеко от развилки трассы, где сходятся дороги из Таганрога и Гаевки, находятся остатки Павловской крепости, построенной русскими солдатами в конце XVII — начале XVIII веков. Она располагалась на берегу Миусского лимана. Естественная крутизна берегов усиливала ее обороноспособность. Вместе с Семеновской и Черепахинской Павловская крепость оберегала Таганрог с севера от набегов крымских татар.

В 30 километрах от нее, в устье лимана, располагалась Семеновская крепость, остатки которой хорошо видны и в наше время в южной части 16-го участка села Беглицкая коса. Пушки бастионов этой крепости надежно защищали от турок вход в лиман.

Между селом Беглица и Таганрогом находится село Красный десант. Здесь, в роще высоких густых деревьев, возвышается памятник: командир, ведущий бойцов в атаку, и матрос, с винтовкой наперевес. Это память о героических и трагических днях июня 1918 года, когда в ожесточенном неравном бою с интервентами погибло более 6000 десантников. В память о героических действиях Красного десанта его именем названы село, дом отдыха, средняя школа, рыболовецкий колхоз; в селах Бацманово и Христофоровка, как и в Красном десанте, морякам-азовцам также поставлены памятники.

По автостраде из Таганрога на Ростов мы уже вскоре видим на Самбекских высотах установлен величественный мемориал Воинской славы, сооруженный трудящимися Дона и Азербайджана в честь воинов-освободителей Ростовской области и Таганрога. В скульптурной композиции представлены и фигуры моряков, говорящих об их участии в битве за Дон и Приазовье.

В 20 километрах отсюда, при повороте с ростовской автострады на село Сенявка, 15 сентября 1982 года открыт памятник Цезарю Куникову. Именно в этом месте в ночь на 29 ноября 1941 года, когда войска 56-й армии штурмовали Ростов, подразделение Куникова вместе с партизанами ворвалось в Сенявку, заняло железнодорожную станцию, разрушило полотно железной дороги, телеграф, связь и нанесло удар по отступающему противнику по шоссейной дороге Ростов-Таганрог. Подобные рейды в этом районе отряд Куникова совершал неоднократно.

Мариуполь

Датой рождения Мариуполя является 1778 год, когда на месте существовавшей с 1611 года крепости запорожских казаков Кальмиус был заложен г. Павловск, переименованный через два года после переселения сюда крымских греков в Мариуполь. Порт начал строиться в 1884 году.

В 1920 году Мариуполь являлся главной базой Азовской военной флотилии. Мужественным морякам-азовцам периода гражданской войны посвящена экспозиция в морском музее Азовского пароходства. Среди тех, о ком рассказывают ее материалы — ветераны Азовской флотилии: С. Е. Маркелов, Е. С. Гернет, Г. А. Бутаков, Д. И. Бахтадзе, Е. М. Лужанский, С. А. Колбасьев, Ф. Родити, И. В. Сапожников и многие другие.

В морском порту навеки установлены адмиралтейские якоря затопленного гитлеровцами на рейде порта знаменитого барка «Товарищ». Ныне это гордое имя носит другое парусное судно.

На высоком обрывистом берегу над портом, откуда открывается взору необозримая морская ширь, взметнулся ввысь памятник, сооруженный в ноябре 1967 года по проекту моряка-черноморца Героя Советского Союза А. Е. Чернова и мариупольского скульптора И. С. Баранникова. На его постаменте высечена лаконичная надпись: «В честь подвига азовских моряков в годы гражданской и Отечественной войн». Обелиск установлен в том месте, где в 1920 году стояла артиллерийская батарея, прикрывавшая подступы с моря.

В честь воинов-освободителей Мариуполя от немецко-фашистских захватчиков в сквере средней школы № 60 горит Вечный огонь, в парке имени 50-летия Октября установлен памятный знак-бронекатер АВФ, а на одном из домов Портовой улицы висит мемориальная доска, которая гласит: «Здесь 10 сентября 1943 года был проведен ожесточенный бой морского десанта советских моряков с немецко-фашистскими оккупантами, закончившийся освобождением Мариуполя от гитлеровских захватчиков».

Бердянск

Город Бердянск возник в первой четверти XIX века вблизи Петровской и Захарьевской крепостей у впадения в Азовское море реки Берды. В 1825 году здесь началось строительство пристани.

В Бердянском музее боевой славы, расположенном на проспекте Победы, размещена диорама высадки осенью 1943 года десанта азовских моряков на западной окраине города, а также фотографии десантников, документы, личные вещи, оружие.

В парке имени П. П. Шмидта в конце центральной аллеи похоронены 20 моряков-десантников, погибших в сентябре 1943 года при освобождении города от гитлеровцев. Над братской могилой стоит памятник, на гранитном постаменте которого застыли в стремительном броске три бронзовых моряка.

В 350 метрах от парка на набережной имени М. Горького стоит величественный монумент: на пьедестале устремленный вперед серебристый торпедный катер. Этот памятник сооружен бердянцами в дни празднования 30-летия Победы в память моряков-десантников АВФ, освобождавших Бердянск от фашистских захватчиков.

На территории порта установлены две фигуры моряков с автоматами, изображающие моряков-десантников АВФ, а на месте высадки десанта расположен памятный знак.

Керчь и Керченский пролив

Керченский пролив и Керчь могли бы рассказать о появлении в 1699 году у керченских берегов первого русского военного корабля «Крепость» и сопровождавшей его эскадры, о сражениях русского и турецкого флотов в период русско-турецкой войны 1768–1774 годов, о двух самых крупных Керченско-Феодосийской и Керченско-Эльтигенской десантных операциях периода Великой Отечественной войны, когда был проявлен массовый героизм моряков-азовцев и десантируемых ими офицеров и солдат Советской Армии.

В память об этих событиях поселок Эльтиген назван Героевкой, а поселок на берегу Камыш-Бурунской бухты — поселком генерала Аршинцева, удостоенного звания Героя Советского Союза.

О ратном подвиге, мужестве и героизме советских бойцов, черноморских и азовских моряков свидетельствует величественный обелиск Славы, установленный на вершине г. Митридат. На его грани высечена лаконичная надпись: «Бессмертным героям — Советская Родина».

14 сентября 1973 года указом Президиума Верховного Совета СССР Керчи присвоено почетное звание город-герой за выдающиеся заслуги перед Родиной, массовый героизм, мужество и стойкость, проявленные в годы Великой Отечественной войны и в ознаменование 30-летия разгрома фашистских войск при освобождении Крыма.

Южнее Керчи на берегу Керченского пролива воздвигнут мемориальный комплекс в честь Эльтигенского морского десанта в ноябре 1943 года. В центре комплекса — гигантская 21-метровая стена из монолитного железобетона, похожая на парус. Искусно выполнены барельефы, отображающие героизм и мужество воинов. На плитах высечены имена тех, кто был удостоен звания Герои Советского Союза, наименования частей и кораблей, принимавших участие в операции.

Новороссийск

Новороссийск — первый город Черноморья, где была установлена Советская власть. Это произошло в ночь на 1 декабря 1917 года. Летом 1918 года в Цемесской бухте, по указанию В. И. Ленина, была потоплена значительная часть Черноморского флота для того, чтобы она не досталась немецким оккупантам.

В поселке Станичка (ныне Куниковка) на Мысхако, куда высадился первый отряд моряков, на братской могиле десантников возведен памятник героям «Малой земли». На постаменте скульптурная группа: склонивший голову солдат-автоматчик, сжимающий в руке пилотку, и рядом с ним девушка с букетом цветов.

На здании портового клуба установлена мемориальная доска, свидетельствующая о том, что это здание было опорным пунктом высадившегося здесь десанта под руководством морских офицеров В. Ботылева, Н. Сипягина, И. Глухова.

На площади Героев Великой Отечественной войны воздвигнуты памятники прославленным Героям Советского Союза — Ц. Л. Куникову и капитану 3 ранга Н. И. Сипягину.

Своеобразным памятником защитникам и освободителям Новороссийска является остов железнодорожного вагона, в котором находился командный пункт 305-го Отдельного батальона морской пехоты, входившего в состав Азовской военной флотилии. На нем висит мемориальная доска со словами: «Здесь у стен цементного завода „Октябрь“ 11 сентября 1942 года воины частей Красной Армии и Черноморского флота преградили продвижение немцев на Кавказ.

360 дней героические солдаты и офицеры стояли насмерть, отбивая яростные атаки врага.

Отсюда во взаимодействии с морским десантом и наступлением с Малой земли начался штурм Новороссийска, закончившийся разгромом фашистских войск и освобождением города 16 сентября 1943 года от немецких захватчиков».

Моряки Азовской флотилии, сражавшиеся за Новороссийск, многое сделали, чтобы возвеличить город, сделать его всемирно известным. Благодаря их ратному труду и подвигам, он стал городом-героем. Это почетное звание Новороссийск получил в 1973 году, к 30-летию разгрома фашистов на Северном Кавказе.

Приморско-Ахтарск

Приморско-Ахтарск — маленький городок на восточном берегу Азовского моря. С октября 1941 по апрель 1944 годов, с семимесячным перерывом, в ст. Приморско-Ахтарской находился штаб Азовской флотилии. Об этом свидетельствует мемориальная доска по ул. Свободной, 55, где он размещался в специально построенном бункере. Текст доски гласит: «Здесь в годы Великой Отечественной войны находился штаб Азовской военной флотилии под командованием контр-адмирала С. Г. Горшкова».

О боевой славе моряков-азовцев напоминает установленный на пьедестале почета на набережной города БКА-124, который выводили в походы на врага лейтенанты В. Доданов, В. Григорьев, старший лейтенант М. Соколов, удостоенный звания Героя Советского Союза. Особо отличился корабль в составе бригады бронекатеров при высадке десанта на Керченский полуостров осенью 1943 года. Имя Азовской флотилии носит одна из улиц этого города.

Ейск

Возник поселок Ейск в конце XVIII в. а в 1848 году стал портовым городом. В апреле-июне 1918 года Ейск являлся базой Красной Азовской флотилии. Отсюда на ее судах ушла на Миусский полуостров восьмитысячная армия десантников, из которых свыше 6 тысяч погибли в неравной битве с австро-германскими войсками.

В годы Великой Отечественной войны Ейск несколько месяцев был главной базой Азовской военной флотилии. За эти месяцы азовские моряки уничтожили более 30 вражеских судов, а 20 нанесли серьезные повреждения.

О боевых действиях Азовской флотилии напоминает бронекатер БКА-162, установленный в Ейске в мае 1973 г. в качестве памятника.

Киев

В июле 1942 года, после захвата Ростова немцами, канлодки «Октябрь», «Ростов-Дон», «Серафимович», монитор «Железняков» и несколько катеров прорвались на Кубань и явились основой для создания Отдельного Кубанского отряда Азовской флотилии. Они мужественно сражались здесь с гитлеровцами. Особенно ожесточенные бои были у Темрюка и ст. Варениковская. Когда на берега Кубани вышли вражеские танки, суда были взорваны. В Черное море прорвался лишь «Железняков». Позже он участвовал в сражениях на Дунае. Здесь и закончился его боевой путь.

За годы войны «Железняков» прошел 40 тыс. км, уничтожил 13 кораблей противника, отразил 127 воздушных атак, во время которых на него было сброшено свыше 800 бомб. В 1967 году «неуловимый монитор» установлен на вечную стоянку на набережной Днепра в Киеве.

Им присвоены имена героев-азовцев

Перед въездом на центральную усадьбу с. Беглица со стороны Мариупольского шоссе справа от дороги расположено небольшое кладбище. Среди его надгробий возвышается памятник уроженцу этих мест черноморскому моряку Семену Орлову, который участвовал в Красном десанте, был схвачен и расстрелян немцами. В память о герое-краснофлотце жители Беглицкой косы назвали свой колхоз именем Семена Орлова.

Имя организатора и командующего Азовской военной флотилией в 1920 году Степана Маркелова носит один из грузовых теплоходов Азовского морского пароходства.

Выше упоминалось, что один из поселков Камыш-Бурунской бухты назван именем Героя Советского Союза генерала Аршинцева. Его имя носят также суда — рудовоз Азовского пароходства и танкер военно-морского флота. В Керчи ему установлен памятник. Так благодарные потомки чтят память о мужественном и талантливом военачальнике Б. Н. Аршинцеве. Под его руководством 55-я стрелковая дивизия 3 ноября 1943 года успешно форсировала Керченский пролив и в упорных боях овладела населенными пунктами Капканы, Опасная и Еникале. В последующих наступательных боях генерал-майор Аршинцев командовал и корпусом. В одном из январских (1944 г.) боев он пал смертью храбрых.

Командир бригады бронекатеров Азовской, а затем Дунайской военной флотилий П. И. Державин, который за успешное, выполнение Керченско-Эльтигенской десантной операции в районе сел Жуковка и Опасная был удостоен звания Героя, «Почетный гражданин г. Братиславы» (Словакия).

Почетными гражданами Севастополя являются Герои Советского Союза адмирал С. Г. Горшков и черноморский краснофлотец из Таганрога И, К. Голубец.

Имя командира бронекатера «БКА-81» В. Н. Денисова, отличившегося при форсировании Керченского пролива, носит судно морского департамента Министерства транспорта России. Герой Советского Союза В. Н. Денисов зачислен в списки коллектива депо ст. Валуйки Белгородской области.

В городе Ивдель на Урале одна из улиц носит имя Героя Советского Союза А. А. Елизарова. В Азовской флотилии он был командиром мотобота № 17. Особо отличился в ноябре 1943 года при форсировании Керченского пролива, совершив 17 рейсов, доставляя в район высадки десантников боеприпасы и продовольствие.

Именем Героя Советского Союза Ц. Л. Куликова названы поселок на Мысхако, танкер, площадь в Москве и в Ростове-на-Дону, средние школы в Азове, Новороссийске, Ростове и Туапсе.

В июне 1943 года бронекатер «БКА-112» под командой старшего лейтенанта Д. П. Левина потопил в Азовском море 2 вражеских катера, а в Керченско-Эльтигенской операции одним из первых высадил на берег штурмовую группу и поддержал ее бой за плацдарм огнем корабельной артиллерии. 3 ноября 1943 года во время налета вражеской авиации он погиб вместе с командой и катером.

Имя Героя Советского Союза Д. П. Левина присвоено речному пароходу и улице в г. Сызране Самарской области.

Имена выдающихся морских военачальников, флотоводцев, чей путь к славе прошел через Азовское море, носят многие географические объекты, крупные корабли военно-морского флота. Так, именем Витуса Беринга названы море, пролив и Командорские острова в Тихом океане. В этом же океане имеются острова, мысы, бухты, носящие имена адмиралов Г. А. Свиридова, В. Я. Чичагова, Ф. Ф. Ушакова, Д. Н. Селянина, Между Ростовом и Таганрогом расположено село Сенявка, основанное в 1769 году контр-адмиралом А. Н. Сенявиным.

В Севастополе, где сходятся улицы Ленина и Большая Морская, находится площадь Ушакова, на которой возвышается постамент с бюстом великого флотоводца.

Недалеко от этой площади начинается улица, носящая имя комдива Азовской флотилии и командующего Черноморским флотом И. К. Кожанова. Память о знаменитых флотоводцах-защитниках Отечества хранят атомные ракетные современные крейсеры «Петр Великий» и «Адмирал Ушаков», мощные котлотурбинные авианосные крейсеры «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов» и «Адмирал Флота Советского Союза Горшков».

В составе Черноморского флота несут боевую службу большие десантные корабли, на борту которых имена героев-азовцев — «Цезарь Куликов» и «Константин Ольшанский».

* * *

Познакомившись с памятными местами Азовского флота и флотилий, с их героями, чьи имена носят географические объекты, корабли, улицы и учебные заведения, следует отменить, что больше таких мест и имен связано с периодом Великой Отечественной воины, в значительно меньшей степени — с петровским периодом и совсем редко — со временем русско-турецких войн 1735–1739 и 1768–1774 годов, Крымской и гражданской войн.

Почти 300 лет назад состоялась битва у турецкой крепости Азов. На подступах к ней и в самой крепости погибли сотни русских солдат и офицеров, донских и запорожских казаков, моряков. Штурм Азова русскими войсками и флотом отражается лишь на панораме, которая экспонируется в Пороховом погребе. А ведь подвиг, мужество, героизм и отвага, проявленные россиянами в борьбе с османами, их гибель ради могущества Отчизны достойны величественного памятника.

Предлагаемый мемориал мог бы отразить также сражение русских за Азов в 1736 году, в котором, опять-таки, важную роль сыграла Азовская флотилия. При овладении крепостью погибло свыше двухсот российских солдат и матросов, около 1600 человек было ранено.

О связи времен, замечательных боевых традициях, о мужестве и героизме многих поколений русских людей, об их подвиге и творческом труде могли бы поведать памятники наиболее известным кораблям Азовского флота — «Крепость», «Гото-Предестинация», «Хотин» и другим.

Небольшой памятник-обелиск на Арабатской Стрелке в 35 км от Гон и ческа мог бы рассказать о том, что в июне 1737 года во время сильной бури в этом месте погибло три четверти флотилии П. П. Бредаля — около 170 малых судов и лодок.

Подобные памятники-обелиски или памятные знаки следовало бы установить в Бердянске, вблизи которого 29 мая 1779 года был разбит штормом и затонул бомбардирский корабль, а вместе с ним 2 офицера и 29 матросов, в Еникале, недалеко от которого 30 сентября 1772 года пропал без вести крейсировавший в Керченском проливе палубный бот, в Керчи, в гавани которой 23 марта 1779 года от пожара взлетел на воздух фрегат «Третий» и 20 человек его команды. А ведь это не единственные случаи трагической гибели азовских военных кораблей и их команд.

Хочется верить, что в Геническе или Таганроге, на о. Черепаха, в недалеком будущем появится памятник в честь мужественного морского офицера Петра Дефремери, который первым в истории Российского флота, не желая попасть во вражеский плен, взорвал боевое судно и себя, нанеся значительный вред окружившим его турецким галерам.

Готовясь к 300-летию регулярного Российского флота, следовало бы на флотах России, во всех приазовских городах и поселках присвоить воинским частям, новым кораблям и судам, предприятиям и улицам, спортивным и учебным заведениям фамилии и имена флагманов азовских флотилий, известных мореплавателей, героев-азовцев.

Героические подвиги русских адмиралов, офицеров и матросов, сражавшихся против врагов Российского государства, их гибель на Азовском и Черном морях ушли в прошлое, но намять о них должна бережно храниться в сердцах благодарных потомков.

Постоянная забота о памятных местах и памятниках, посвященных азовцам, сохранение и благоустройство воинских захоронений, создание новых мемориальных сооружений и объектов, организация музеев, уголков и залов, посвященных Азовскому флоту — лишь краткий перечень того, как можно и нужно воскрешать память о героическом пути флота и флотилий на море Азовском, о тех, кто создавал и крепил их, кто отдал за них и Родину свою жизнь.

В все-таки лучшая память о славных делах и ратных подвигах моряков-азовцев — верность и преданность Отчизне, беззаветное ей служение.

Карта плаваний по Азовскому морю (IX в. до н. э — XI в. н.э)

Азовское море на портолане П. Весконте (1318 г.)

Ладья

Малый струг

Петр I — создатель Азовского флота

Адмирал Ф. Я. Лефорт, первый командующий Азовским флотом

Адмирал Ф. А. Головин, командующий Азовским флотом

Генерал-адмирал Ф. М. Апраксин, первый президент Адмиралтейств-коллегий, командующий Азовским флотом

Вице-адмирал К. И. Крюйс, командир эскадры Азовского флота

Карта Азовских походов 1695–1696 гг

Галеас «Апостол Петр» (1696 г.)

Галера «Принципиум» (1696 г.)

Корабль «Крепость» (1699 г.)

58-пушечный корабль «Гото-Предестинация» (1700 г.)

Карта части Азовского моря (нач. XVIII в.)

Карта Миусского полуострова

Генерал-фельдмаршал П. П. Ласси, командующий Донской Армией (1736–1739 гг.)

Карта русско-турецкой войны (1735–1739 гг.)

Прам

Князь Г. А. Потемкин-Таврический, создатель Черноморского флота

Вице-адмирал А. Н. Сенявин, командующий Азовской флотилией (1768–1775 гг.)

Контр адмирал В. Я. Чичагов, командир эскадры АВФ

Адмирал Ф. Ф. Ушаков

Контр-адмирал В. И. Фондезин, командующий АВФ в 1782–1787 гг

Карта русско-турецкой войны (1768–1774 гг.)

Флагманский корабль АВФ «Хотин»

Фрегат «Царь Константин» (1789 г.)

Таганрог. Отражение англо-французского десанта 22 мая 1855 г

Яхта «Колхида» («Донская Аврора»)

И. Я. Герштейн, командующий АВФ (апрель-июнь 1918 г.)

С. Е. Маркелов, организатор АВФ (март-апрель 1920 г.)

Контр-адмирал А. В. Немитц, командующий морскими силами республики (1920 г.)

А. В. Домбровский, начальник морских сил Черного и Азовского морей (1920 г.)

Е. С. Гернет, командующий АВФ (май-август 1920 г.)

Г. А. Бутаков, начальник 9-го дивизиона истребителей АВФ

Канлодка «Знамя социализма» — флагман АВФ (1920 г.)

Карта боевых действий АВФ летом 1920 г

Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов

А. П. Александров, командующий АВФ (июль-октябрь 1941 г.)

Контр-адмирал С. Г. Горшков, командующий АВФ (октябрь 1941 г. — апрель 1944 г.)

Военком Азовской флотилии С. С. Прокофьев

А. М. Свердлов, начальник штаба АВФ (октябрь 1941 г. — апрель 1944 г.)

Старший военфельдшер М. С. Виноградова

Командир батальона морской пехоты АВФ Ц. Л. Куников (справа) и комиссар В. П. Никитин

Снайпер П. А. Козлова (Кухно)

Санинструктор Е. И. Михайлова-Демина, Герой Советского Союза

Действия АВФ в 1941–1942 гг.

Монитор «Железняков» ведет бой на подступах к Темрюку (1942 г.)

Действия АВФ при освобождении г. Таганрога (29–30 авг. 1943 г.)

Торпедные катера в атаке

Бронекатера идут на огневую позицию (1943 г.)

Действия АВФ в 1943–1944 гг.

Гидросамолет А-10 («Альбатрос»)

Выпускники военно-морской кафедры ТРТИ на учебных сборах

Ученые ТРТИ и Болгарии во время поисков затонувшей яхты «Колхида» («Донская Аврора»), 1987 г.

Карта океанических экспедиций ученых ТРТИ

Судомеханический техникум. Первый курсантский отпуск

Пассажирский теплоход «Радуга»

Научно-исследовательское судно-катамаран «Геолог»

Евстратьев В. А. директор СРЗ (1961–1988 гг.). Почетный гражданин г. Таганрога

Таганрогская морская школа. Соревнования на ялах

Тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов»