Совесть, честность, честь — все эти прописные истины морали легко даются человеку, когда он сыт, в той или иной форме обеспечен и спокоен за завтрашний день. Разумеется, это не заслуга, а лишь долг каждого. Но проявить твердость принципов, не свихнуться со стези добродетели в дни лишений и горя, когда вчерашний богач сегодня становится нищим, баловень жизни бездомником в лохмотьях — уже подвиг. Сколько таких подвижников создала в своем безудержном размахе русская революция! Обливаясь кровавым потом, в непосильном, непривычном труде они являют миру всю красоту, всю силу своего духа!

Рейнталь был далек от такого подвижничества, предпочтя легкий хотя и рискованный, но хорошо оплачиваемый труд. С прошлым порвал начисто, перекроил свое мировоззрение так радикально и круто, что оглядываясь назад, почти сомневался, было ли то на самом деле, не сон ли?! Аристократический полк, изысканное общество, презрительное отношение ко всему, что на полвершка стоит ниже его на ступенях иерархической лестницы. Рассеянная, беспечная жизнь гвардейского кавалериста среди удовольствий до пресыщения. На склоне лет заранее определенная, блестящая карьера придворного сановника, губернатора.

В первые дни революции, когда еще можно было многое спасти из этого прошлого и влить бушующую лавину в покойное, приемлемое здравым смыслом, русло, — что сделал он во имя спасения того, чему поклонялся? Он первым в полку нацепил красный бант и, как только явилась возможность, смылся с фронта. И пошел служить и нашим, и вашим, и мордве, и чувашам, поочередно присягая новым повелителям. Его видели и в Петрограде, в Таврическом дворце, и в ставке Керенского. Утвердились большевики — Рейнталь приспособился к ним. Потом встретили его у Деникина, в Крыму у Врангеля. Всюду казался он преданным, неизбывной энергии полезным дельцом. С крушением белого движения, эмигрировал за границу. В одной из европейских столиц прочно уцепился за политическую организацию. Его имя связывали с контр-развед-кой. Многие стали сторониться Рейнталя. Он на все махнул рукой, неуклонно идя к одной цели: составить состояние, уплыть за океан, в Америку или в Австралию, и там начать новую жизнь, поставя крест на все прошлое.

Встретясь с Диной в приморском городе, куда он приехал по своим таинственным делам, Рейнталь увлекся еще очень моложавой красавицей и решил строить эту новую жизнь вдвоем с нею. Здесь он готовил свой заключительный удар.

Передряги последних дней, напряженность ожидания совершенно измотали его нервы. Он проводил бессонные ночи за книгой, забываясь под утро тяжелым сном. Вставал поздно, с головной болью, злой, раздражительный.

Но сегодня, рано утром, его разбудил министерский чиновник. Он прибежал возбужденный, трусливо дрожавший, точно за ним гнались по пятам стражи правосудия.

— Вот, готово… — шептал он в страхе, как бы кто его не подслушал, — Ради всего святого, уезжайте скорее, сегодня же!

Чиновник сунул Рейнталю копию документа, снятую им в ночное дежурство, получил условленную сумму и торопливо ушел, озираясь по сторонам.

Но посещение его не укрылось от бдительного ока Игрека.

Рейнталь достиг наконец своей цели, осталось только передать по назначению документы и кругленький капитал у него в кармане. В отличном настроении, давно не испытанного жизнерадостного подъема, он распорол подкладку жилета, вынул мешочек с бумагами, пересмотрел их в последний раз, сложил вместе с только что полученным драгоценным документом и снова зашил мешочек в подкладку жилета. Приготовил чемодан с необходимыми вещами и заказал по телефону каюту на отходящий в шесть часов пароход, на Гамбург.

В половине десятого, до обыкновению, явилась жена портье прибрать квартиру и напоить чаем жильца, хорошо платившего за ее услуги.

— Милейшая, сегодня я уезжаю, — сказал ей Рейн-таль и, видя неподдельное огорчение услужливой женщины, добавил:

— Всего на несколько дней. Квартиру оставляю за собой. Вот, за месяц вперед, а это лично вам, — пояснил он, давая деньги. — При этом прошу об одном: если в мое отсутствие кто-нибудь спросит меня, скажите, что я здесь и никуда не уезжал. Поняли?

Добродушная женщина рассыпалась в благодарностях, уверяя, что все будет исполнено, как желает господин.

Нетерпение овладело Рейнталем. Хотелось сократить часы ожидания. Скорей бы сесть в свою каюту, тронуться в путь, приближаясь к тому мгновению, когда солидная пачка крепкой валюты, ради которой он так упорно работал эти годы, будет принадлежать ему.

В первом часу Рейнталь вышел из дома. Позавтракал в дешевеньком ресторане, рассчитано выбрав такой, где никто его не знает. Долго сидел за кофе, стараясь убить время, перечитал газеты. Из уличной будки-автомата позвонил Дине в контору, предупредив, что будет у нее около пяти часов. Бесцельно пофланировал по большому бульвару, предаваясь благодушным размышлениям о суете мирской. Вспомнил о Путине и сейчас ссора их приняла в его глазах совсем иную окраску. Пожалуй, Дина права, ничего рокового, неизбежного в этой ссоре нет. И грядущая дуэль — вздор, глупость, легко устранимая, без взаимных унижений. Дина все это наладит, сумеет найти точку примирения. Безумно рисковать жизнью, когда впереди ему все так улыбается!

Рейнталь купил конфект, в цветочном магазине выбрал несколько роз и направился к Дине. Она давно не видела своего жениха в таком радостно возбужденном состоянии.

— Вы собрались уезжать, Виктор? — спросила Дина, заметив чемодан и мягкую дорожную кэпку.

— Ha несколько дней. Не успеют завянуть эти розы, как я снова буду у ваших ног.

— Дела ваши здесь закончены?

— Да. Сегодня я получил, наконец, самое главное. Все, что мне было нужно, я имею и еду сдать по назначению. Вернусь, если не богатым, то во всяком случае с весьма приличным капиталом. Мы обвенчаемся и уедем отсюда далеко, далеко.

— Именно?

— Куда хотите. В Австралию, сказочную Индию или… великолепная идея!.. В Сиам! Король Чакрабон мой однокашник. Он воспитывался у нас, в России. Я с ним одного выпуска из Пажеского корпуса. Как это раньше не приходило мне в голову?!

— Вы, кажется, бредите, Виктор!.. Ха!.. ха! — рассмеялась Дина.

— Мы отлично там устроимся. В Корпусе с Чакра-боном я был довольно близок. Конечно, он меня помнит и не откажет в приеме. Предварительно можно с ним списаться.

— Сиам, так Сиам! Буду на слонах кататься!

— Я предлагаю эту комбинацию совершенно серьезно и уверен, что мы займем там не последнее положение.

— Нисколько не сомневаюсь в этих возможностях! Его Величество, король Чакрабон предоставит вам пост военного министра, по меньшей мере — инспектора кавалерии!

— А вас, Дина, включит в списки придворных дам.

— Очаровательные перспективы! Правда, Виктор, над этим стоить подумать!

— Вы согласны?

— Отчего же нет! Вы рисуете заманчивые картины!

— Новые люди, совершенно иной быт. Попав туда, мы переродимся, заживем новой жизнью среди восхитительной природы. Славное гнездышко устроим себе, Дина!.. Вы часто упрекали меня в скрытности, считали холодным, черствым эгоистом. Вы не знаете меня. Таким я вам казался до сегодня, пока был занят своим делом. Теперь все кончено. Пройдет десяток дней и я вернусь к вам неузнаваем. Открою вам свою душу… Всю свою жизнь посвящу вам одной… Ведь я же люблю вас, Дина… Люблю горячо, беспредельно!

Рейнталь преобразился. В первый раз за все их знакомство, Дина чувствовала искренность его слов. Нежный тон был так непривычен и пылкость его выражений даже смутила ее. И внезапно явилось желание использовать это настроение жениха.

— Виктор, исполните мою просьбу!

— Если она вообще исполнима.

— Помиритесь с Путиным…

— Будьте откровенны, Дина, что вас тревожит в этой дуэли? Грозящая мне опасность? Или вы боитесь, что я подстрелю Путина?

— Мы столько видели крови, милый Виктор, что даже о простой царапине больно думать! — уклончиво ответила Дина.

Хотя час назад Рейнталь сам остановился на мысли о примирении с Путиным, но теперь этот вопрос, затронутый Диной, был ему неприятен.

— Сейчас я ничего не обещаю. Возвращусь, тогда поговорим. Однако, пора ехать на пристань. Я пароходом на Гамбург. Не провожайте, мой отъезд надо совершить возможно незаметнее. До свидания, Дина! — Рейнталь поцеловал обе ее руки, пристально посмотрел на нее, точно стараясь надолго запечатлеть ее образ и быстро вышел.

Дина постояла у окна, пока он садился в такси на противоположном углу. Поставила розы в вазочку с водой. Хотела разобраться в ощущениях — будет ли она скучать эти дни, без жениха? Съела конфетку и расхохоталась:

— Статс-дама Сиамского Двора!.. Господи, какая чепуха!..