— Алло!.. Кто говорит?

— Вот, как!.. Вы перестали узнавать меня по телефону?

— Это вы, Дина?

— А разве к вам звонят еще и другие женщины? Это для меня ново!

— Мой Бог, какие подозрения!.. Простите, но ваш голос в трубке сегодня неузнаваем.

— Что же с ним случилось?

— Звучит как-то грубее и глуше.

— Вероятно, я немного простудилась. С утра чувствую неловкость в горле.

— Вы говорите со службы?

— Да. Сейчас кончаю, иду домой.

— А я сегодня засиделся.

— Чем вы заняты?

— Просматриваю некоторые бумаги, а в сущности совершенно свободен.

— Обедали?

— Еще нет.

— Зайдите ко мне через полчаса и отправимся питаться.

— Отлично! Куда прикажете?

— Ну, хотя бы в «Брюссель». Там кормят неплохо, судя по нашему ужину третьего дня.

— Ваш слуга!

— До скорого!

Виктор Александрович Рейнталь еще раз тщательно просмотрел документы, отбитые машинкой на тонкой бумаге, сложил их в резиновый мешочек и спрятал в карман. Но подумав, отодвинул от стены тяжелое кожаное кресло, открывшее стальную несгораемую шкатулку, привинченную к полу, положил в нее документы, запер и снова креслом прикрыл свой тайник.

Рейнталь снимал внаймы хорошо меблированную квартиру в три комнаты. Прислуги не держал. По утрам к нему являлась жена портье, опрятная, еще не старая женщина, приносила газеты, поила его чаем, прибирала квартиру. Почти весь день Рейнталь проводил вне дома. Чем занимался, на какие средства жил этот иностранец — никто этим не интересовался. В его квартире всегда было тихо, что вполне удовлетворяло окружающих.

С Диной Рейнталь познакомился полгода назад, зайдя за какой-то справкой в контору, где она служила. Она сразу произвела на него впечатление. Потребности в справках участились, а случайное знакомство перешло в более близкие отношения. Две, три совмест-ннх прогулки, несколько вечеров в кино и театрах и… Дина стала невестой Рейнталя. Он представился ей как бывший кадровый офицер русской гвардии, участник врангелевского движения. О настоящем своем положении пояснил довольно туманно, сказав лишь, что занят одним заграничным поручением секретного свойства, дающим ему средства. Ему надо провести еще одну сложную операцию и тогда он вполне обеспечен. Они повенчаются, она может бросить службу в конторе, а он займется каким-нибудь самостоятельным делом. Вероятнее всего, они уедут в Америку, где для энергичного, предприимчивого человека и с небольшими средствами открыто широкое поле деятельности.

Дина приняла предложение Рейнталя спокойно, без душевных переживаний и восторга. Глубокого чувства она не питала, но дружеское расположение к нему, после долгих лет одиноких скитаний, создалось само собою, без усилий с ее стороны. Он был не урод, неглуп, хорошо воспитан. Обо всем мог поговорить содержательно и не банально, следил за литературой, артистически играл на рояле.

Дина одна уцелела из всей семьи после разгрома их усадьбы большевиками. Отца расстреляли. Мать вскоре умерла от горя и всяких лишений. Брата забрали в красную армию и он пропал на одном из фронтов гражданской бойни. Бежав из Совдепии, Дина перебивалась частными уроками, потом попала в контору. Предстоящее замужество сулило ей иллюзию прежней жизни, но которой она так стосковалась.

Приведя свой туалет в порядок, Рейнталь вышел из дома, направляясь к Дине. Она жила в меблированной комнате, через три квартала от его улицы. Открывая парадную дверь, он столкнулся с господином в нахлобученной шляпе, с поднятым воротником пальто. Взаимное извинение, — господин вошел в подъезд, а Рейнталь продолжал свой путь. Он был очень удивлен, когда прислуга, открывшая ему дверь, заявила, что барышня еще не вернулась со службы, но, вероятно, скоро будет, так как обедает сегодня дома. Утром просила ей оставить порцию.

Рейнталь прошел в комнату Дины.

«Странно, непонятно! — соображал он, — только что звонила, собираясь в кафэ, а дома распорядилась об обеде. Что за противоречие?!»

Вскоре пришла Дина.

— Виктор, вот, мило! Я все хотела позвонить вам, да так и не решилась. Сегодня патрон торчал весь день. Он бывает очень недоволен, когда служащие занимают телефон личными разговорами.

— Вы не звонили мне Дина? — озадаченно переспросил Рейнталь, целуя ее руку.

— Сегодня?

— Полчаса назад.

— Нет!

— Вы шутите!

— И не думаю, Виктор, что с вами?

— Но позвольте, это какая-то мистификация! Я зашел по вашему вызову, Дина, чтобы идти с вами в кафэ «Брюссель» обедать.

— Ничего не понимаю, милый Виктор! Или вы грезили наяву, или…

— Кто-то нас дурачит! досказал Рейнталь.

— Расскажите, Виктор, как это было. В этом надо разобраться!

— Около трех часов, когда я просматривал за письменным столом свои бумаги…

— Какие это бумаги? Вы никогда их мне не показывали.

— И не покажу. Эти бумаги, — результат моих работ, источник моего, а в скором будущем нашего общего с вами существования.

— Но мне-то вы могли бы доверить вашу тайну…

— Никому в мире!.. Простите Дина!

— Я хожу около вас вслепую, не зная, кто же вы, наконец! Это тяжело, Виктор!

— Верю и вижу, дорогая… Потерпите еще немного… Скоро мои дела завершатся заключительным аккордом и я освобожусь от всяких тайн и обязательств.

— Итак, около трех часов, — вздохнув, напомнила Дина.

— Затрещал телефон. Женский голос, мало похожий на ваш, грубый и сиплый, заговорил со мною. Я усомнился, вы ли это. В ответ выслушал легкую нотацию, с оттенком ревности. Изменение голоса обяс-нялось простудой. Вслушиваясь, я уловил как бы вашу интонацию и успокоился. В результате говорившая со мною вашим именем просила зайти к вам, чтобы вместе отправиться обедать в «Брюссель».

— Все это странно, Виктор… И я нахожу связь этого телефонного разговора с некоторыми явлениями последних дней.

— Именно?

— За нами следят.

Рейнталь вздрогнул и насторожился.

— Из чего заключаете вы это, Дина?

— Я часто встречаю одного господина около моего дома и у конторы. Наконец, третьего дня, этот господин был с другим подозрительным субъектом и дамой в кафэ. Они сидели невдалеке от нас, присматриваясь и прислушиваясь. Помните, я еще обратила на них ваше внимание?

— Да, да…

— Когда мы уезжали, они последовали за нами в автомобиле.

— Так, так… И только затор экипажей и авто на площади цирка, где мы раньше успели проскочить, задержал их и они отстали.

— Виктор! Я чувствую… с вами говорила по телефону эта дама… Боже, вас хотели выманить из дома!.. Ваша тайна…

Рейнталь не слушая далее, вихрем вылетел от Дины. Его мысли, нервы, мускулы сжались в один молниеносный зигзаг, стремившийся через все преграды туда, домой… Скорей!.. скорей!!

Первым его движением, когда он вбежал в свою квартиру, не заметив, что над замком входной двери кто-то поработал, было броситься к креслу. Отшвырнув его в сторону, Рейнталь пошатнулся и, почти задыхаясь, медленно осел на пол… Шкатулка была на месте. Он улыбнулся, потом встал, отирая пот с лица и принялся хохотать как безумный. Успокоясь, пересчитал документы и привел в порядок кресло. Только теперь он обратил внимание на следы чьего-то посещения. Вскрыты ящики письменного стола и все хранилища — картонки, сундуки, корзины перерыты. Гравюры на стенах, несколько книг в ночном шкафике перевернуты. Все, куда можно спрятать документы, осмотрено. Неприкосновенным осталось одно кресло, так удачно послужившее ширмой драгоценной шкатулке.

На этот раз Рейнталь оказался неуязвимым. Но было ясно, что это только начало охоты за его тайной. Последует ряд новых покушений и против них необходимо принимать меры.