Безмолвие длилось вечность. Или это был сон? Я очнулась в незнакомом мне месте. Белые стены и бледно-жёлтые светящиеся лампы по периметру высоких фальшпотолков. Ватная голова. Я с трудом села на кровати, прямоугольной формы со спинками, сделанной из углепластика. Оглядела комнату. Простое функциональное убранство. Рядом с кроватью стояла такая же пластиковая тумбочка, песочного цвета. На тумбочке я увидела графин с водой и гранёный стакан. Хотелось пить. Вода оказалась минеральной. Я налила немного и повернулась к кровати лицом. Стакан воды заставил соображать быстрее. Где это я? Чувство дискомфорта заставило обратить внимание на одежду. На мне была надета розовато-лиловая ночная рубашка, явно синтетическая, а форменный комбинезон свешивался со спинки стула. Обувь аккуратно стояла под кроватью.

На задней стенке над кроватью висел плакат с изображением неизвестного мне человека на фоне горных пейзажей какой-то планеты с зеленоватым небом. Неприятное лицо незнакомца имело геометрически правильные черты лица, и он смотрел как бы вдаль сквозь меня, вглядываясь в новые горизонты. Фигура, снятая фотографом снизу создавала впечатление высокого роста. Мускулистое тело, но, как мне показалось, склонного к полноте человека средних лет должно было говорить о его силе и мощи. Скрещенные на груди руки с узловатыми пальцами прямо внушали мысль: «Это полководец».

Я сняла рубашку и переоделась в свой комбинезон, машинально обула ботинки с высокими голенищами и, уже уверенным шагом, прошлась по комнате, туда и сюда, потом по диагонали, потом попробовала открыть двери. Они были заперты. Я снова легла, сложив ноги на спинку кровати. В голове мелькали обрывки видений. Бурый туман в иллюминаторах. Дэнвил, поддерживающий зажимы на сосудах пациента, и Люси с электродами дефибриллятора. Командир нашего клипера, Вин Локвуд, с перевязанной рукой. Кибер Лео и воющая сирена. «Васка, прорван защитный пояс нашей обороны!» — громко кричал кибер. Сон это или явь будоражили подсознание? Моё терпение пребывало на исходе. И тут двери широко открылись.

***

Вошла незнакомая женщина в белом халате и в сопровождении ассистентки в бирюзовом балахоне. В руках ассистентка держала папку с бумагами. На тонкой худосочной шее главной дамы висел прибор-переводчик. Женщина внимательно посмотрела на меня и что-то сказала. Я не поняла языка, но чуть позже прибор перевёл её фразу:

— Доброе утро! Как себя чувствуете?

— Это называется добрым утром? Я даже не представляю, где я, и кто вы такая?

— Вы находитесь в карантинном отсеке нашего Медицинского Центра. А я ваш лечащий врач, Медея.

— Медицинского центра?

— Ничего не понимаю. Как я здесь очутилась? Вообще-то, считаю себя здоровой и не нуждаюсь в медицинской помощи!

— Вас привезли сюда вчера поздно вечером практически в коматозном состоянии. Поскольку вы получили полную обойму парализующих зарядов. Вы так яростно сопротивлялись нашим воинам, что им ничего не оставалось другого. Поэтому, позвольте уж мне самой, как специалисту, решать вопрос о состоянии моей пациентки. Это, во-первых.

То есть, получается, что аборигены взяли меня в плен. Но момент захвата я почему-то совершенно не помню. Неужели островитяне атаковали и проникли в наш клипер? Ярость запоздалой реакции завладела мною.

— А во-вторых? — язвительно спросила я.

— Во-вторых, — Медея абсолютно игнорировала мой язвительный тон, что впрочем, было понятно из-за электронного переводчика с его механическим голосом. — Все пришельцы, прибывающие к нам в межзвёздный город под названием: «Утро Жизни», обязательно помещаются в карантинный отсек для обследования на предмет неизвестных нам вирусов и бактерий. Мы также обследуем и генофонд всех новеньких.

— Хотите сказать, что проводите на людях генетические опыты?

Медея неожиданно смутилась и замялась, подыскивая подходящие слова. Это означало, что она непременно соврёт.

— О, нет, конечно же! На «людях» — нет, но не все разумные существа относятся к этой категории. Именно поэтому мы и определяем генетические расхождения. Эволюция жизни — вещь тонкая и непредсказуемая. Слишком далёкие виды, либо не дают общего потомства, либо могут загрязнить мутациями генофонд звёздных людей. Поймите, мы хотим сохранить нашу расу в том совершенстве, какого мы достигли, попав сюда. Мы называем себя огнепоклонниками. Основа нашей жизни, то есть истинной жизни, — это сверхтяжёлый изотоп углерода. Этот изотоп хорошо поддерживает процесс горения в экстремальных условиях. Мы считаем, что наш биохимический обмен более эффективен, поэтому звёздные люди более совершенны и воистину разумны.

— Вы хотите сказать, что существа, биологической основой которых является лёгкий изотоп углерода, не могут называться людьми?

— Именно так. Углеродный обмен при помощи лёгкого изотопа, — пройденный этап эволюции. Высший разум, как говорит наш повелитель, избрал нашу форму жизни для настоящих людей. Все остальные индивиды могут быть сохранены лишь, как экспонаты для музея эволюции и для медицинских целей. Низшие существа помогают нам также по хозяйству. Мы их используем в качестве рабочего инструмента. Верность законам Вселенной торжествует.

— Рабы? Вы узаконили рабство?

— Милочка, чем вы так возмущены? Мы действуем согласно истинной биологической справедливости, — её определила сама природа! Углеродный обмен на базе лёгких изотопов не равен процессам с участием сверхтяжёлого углерода, поэтому примитивные формы жизни занимают наинизшую ступень эволюции человека разумного.

— Вы не допускаете, что это просто другая форма жизни, и разум не зависит от типов обменных процессов? Ведь, может быть, что во Вселенной есть существа, использующие кремний или даже чисто энергетический обмен лучистой энергией, и тогда вы и все ваши огнепоклонники окажутся в качестве лабораторных кроликов или рабов?

— Ха! Не смешите меня! Ваш обмен, милочка, — легко-углеродный, мы это уже установили. Поэтому я бы отправила вас на кухонные работы, на большее вы не способны. Последняя инстанция, — это наш император, Его Величество, Оттавий. Он предпочитает лично знакомиться с новенькими. Это его хобби. Маленькая такая слабость. Постарайтесь не злить его, у него доброе сердце, но не настолько, чтобы терпеть от низших существ дерзости!

— Это он? — я кивнула головой в сторону плаката.

— Да это Его Величество Оттавий, — Медея сложила ладошки вместе и поклонилась фотопортрету. — Я должна проинструктировать о правильном поведении при встрече с Ним, чтобы вы не нарушили дворцовый этикет. Войдя в приёмный зал, надо сделать реверанс и поклониться.

Дикость какая! Они все дикари и варвары на этом острове, затерявшемся на задворках Галактики. Монархия здесь в почёте!?

— Смотрите и запоминайте, вот так надо, — Медея показала, как надо присесть, куда отклячить пятую точку и на какой высоте развести руки в стороны. — Не возражайте! Не спорьте! Не смотрите прямо в глаза! Отвечайте на все вопросы Его Величества! Поняли хорошо? И абсолютно за всё благодарите Его Величество.

— Да-да, поняла, — я усмехнулась.

Мне хотелось узнать больше информации об этом городе на острове погибших космических кораблей и, естественно, отыскать возможные лазейки и слабые места, чтобы сбежать. Но женщина словно прочитала мои потаённые мысли.

— Вас проводят к нему. И не надейтесь, милочка, что удастся сбежать из нашего звёздного города. До сих пор в истории «Утра Жизни» таких случаев не было.

Медея властно кликнула охранников, безмолвно стоявших столбиками за дверью изолятора. Вошли невысокие мужчины плотного телосложения в облегающих штанах, с голым загорелым торсом, но с секирами в руках. На лицах царило полное равнодушие, ни тени любопытства или иного чувства. Чурки с глазами, пожалуй, выглядели бы веселее. И мы отправились к императору.

***

В таком сопровождении я дошла до лифта, который довёз нас на последний этаж, и затем мы ещё преодолели пару пролётов по лестнице на верхний уровень, где сиял вращающийся купол. В императорских покоях царила тишина. Возле каждой двери стояло по двое охранников слева и справа, вооружённых длинными цилиндрами, возможно, теми самыми парализаторами. Пол императорских палат заменяло покрытие из настоящей зелёной травы. Растительный покров был живым и аккуратно подстриженным. Большие окна пропускали света от двойной звезды ровно настолько, чтобы не повредить сетчатку глаз жёстким рентгеновским излучением. Воздух на этом уровне города-цилиндра казался очень свежим и немного пах озоном.

Меня провели через длинную галерею из лиственных деревьев с широкими пятипалыми листьями, кажется, клёнами. Эскорт миновал полянку, в центре которой высоко поднимался трёхъярусный фонтан из чистейшей воды. Меня поразило обилие красивейших цветов кругом. Жёлтые, красные, оранжевые, розовые и лиловые шарики и метёлочки цветов. Цветущие кусты, лианы и низкорослые розетки благоухали на клумбах и в садовых вазах, и занимали практически всё пространство под куполом. Наконец, мы попали в императорский зал для приёмов. Охранники остались снаружи, а меня впихнули вовнутрь.

— Доброе утро, Ваше Величество! — громко сказала я, как научила Медея. Эхо отразилось под парусными сводами купола.

Поискала глазами «величественного» императора острова. Полноватый мужчина стоял около окна спиной ко мне. На его плечах красовался синий атласный плащ с золотой пряжкой на левом плече. Он резко обернулся, эффектно запахнув полы плаща. Я присела в реверансе.

— Хотели меня видеть?

— Как тебя зовут, чужестранка?

— Васка, Ваше Величество!

— Подойди ко мне ближе, Васка!

Император Оттавий выглядел почти так же, как и на плакате в карантинном отсеке, только не столь помпезно, да и ростом оказался чуть ниже, чем я думала. Горделивым взором из-под нависших и кустистых бровей он надменно смерил меня с головы до ног и обратно.

— На тебе не женская одежда! Фи, как некрасиво. Почему?

— Потому, что это форма для исполнения моих служебных обязанностей. В свободное время я ношу женские платья.

— Надо полагать, что в такой одежде ты убирала помещения от пыли?

Я промолчала. Мне не хотелось сообщать чужаку, что я — пилот.

— Мне сказали, что взяли вас и всю вашу команду на космическом корабле малого класса. Для дальних перелётов такие машины не годятся, значит, где-то недалеко от нашего звёздного города есть очень большой корабль? Отпираться сложно, наш шаттл засёк его.

— Верно, такой корабль есть.

— Как далеко он отсюда?

— У нас не было с ними связи, поэтому я точно не могу сказать. Не знаю.

— Отвечай чужестранка, не серди меня!

— Два или три дня полёта, Ваше Величество, может быть.

— С какой скоростью летел ваш лёгкий корабль?

— Со скоростью света!

— Вот как!? Вы достигли таких скоростей! Любопытно. Это нам пригодится, пожалуй, — он пожевал губами. Взглянул на меня мельком, затем прошел к трону, вычурной формы стулу, отлитому из голубого металла и покрытому длинношерстной шкурой, надо полагать из местного козла, уселся на него. — Подойди сюда, Васка.

— Почему у тебя зелёные волосы? Ты их красишь?

— Нет, мои волосы трансгенные и растут сами по себе такого цвета.

— Медея определила твои способности по биохимическому анализу крови. Она советует послать тебя на кухонные работы. Ты умеешь готовить пищу?

— Нет, Ваше Величество. У нас пищу готовят в основном роботы и повара.

— Ты ведь женщина. Должна уметь готовить.

— Я умею её только есть, Ваше Величество, — ехидно ответила я.

— Тебя научат наши повара этому ремеслу. Должна же быть от тебя польза для нас, совершенных людей.

— Кто у вас главный?

— Если вы, Ваше Величество позволите с ними встретиться, то я укажу, — пошла я на уловку. Мне надо было выяснить, кого из членов нашего экипажа захватили эти островитяне.

— Хм! Ладно, Васка, иди! В своё время Мы сведём всех вместе и разберёмся, кто чего стоит. Нам обязательно нужно узнать, кто из мужчин пилотирует ваш лёгкий корабль. А тебя Васка сейчас проводят на кухню. Постарайся хоть чему-нибудь полезному научиться, или прикажем тебя утилизировать! И не забывай, что Мы, император Оттавий, хорошо помним, что ты стреляла из огнестрельного оружия в нас, совершенных людей! Ты посмела это сделать!!!

Предупреждение прозвучало очень грозно. Я прикинулась кроткой овечкой.

— Да, Ваше Величество, непременно. Благодарю вас за все любезности, велика ваша мудрость, — ввернула я фразу, вычитанную из пиратских историй, и раболепственно присела в реверансе, — разрешите идти?

Император Оттавий небрежно махнул рукой и вновь отошёл к окну. «Слава Великому Двуединоначалию! Наверное, я ему неинтересна»! — подумала с радостью. Что-то меня остановило от признания о профессии, и, похоже, что именно внутреннее чутьё заткнуло рот непомерному тщеславию и самолюбию. Понимание опасности этого момента наступило парой минут позже, но оно наступило. Совсем недаром я скромно умолчала о том, что я пилот клипера. На какое-то время это спасло нашу операцию разведки.