Казалось на грани ультразвука завывала сирена, оглушая мозг запредельными децибелами. Мощное звучание топило пространство лаборатории, создавая уймищу ассоциаций, и многоголосым эхом резонировало в черепной коробке. Динамики на стенах дребезжали и подпрыгивали, будто и они гнались за мной. Я как сумасшедшая бежала по стеклянному лабиринту, чувствуя подступающую к горлу ненависть к этим мерзким вибрациям. Лабиринт имел несколько уровней: то я поднималась вверх, то опускалась вниз и оглядывалась назад, боясь потерять ориентацию в пространстве. Наконец-то попался горизонтальный участок.

Бег, бег, быстрая ходьба, ходьба. Согнуться пополам, разогнуться и прислониться спиной к холодной стене. Вдох-выдох, вдох-выдох. Съедобный запах путеводной нитью Ариадны однозначно и решительно вёл меня к цели. Выбор поворота на развилке дорог. Долго стоять запрещено. Кем? И снова бег, бег. «Пол ровный, цвет матовый белый, посередине красная полоса. Зачем? Бег, отупляющий сознание; бег во спасение, как первобытный инстинкт уводил меня от опасности или нет»? Поворот. Неверный поворот, — удар током. Поворот, ещё поворот, новый поворот! Развилка дорог. Неверный поворот, — удар током. Неприятно. Я разозлилась, натопорщилась, растопырила вибриссы. «Где я? Сирена замолчала, или я оглохла»? На ногах обувь с чипами-маячками. «Враг по ним отслеживал мой путь»!? Срочно сбить с толку преследователя! Я разулась и изо всех сил швырнула ботинки за угол, как можно дальше. Удара током не последовало. Неужто, — это прорыв?

Я учуяла выход, съедобный запах привёл меня к миске с комковатой кашей. Стоп! Вибриссы уловили в еде дополнительный, исчезающе слабый, аромат чужеродного вещества. В гипоталамусе проснулся анализатор: «Ядовитое вещество, блокирующее экспрессию гена силы»! Кто-то хочет меня захватить!? Зоофилы воскресли, или же массовая истерия проникла в ряды аборигенов? Бежать! Сменить тактику и бежать. Странное дело, — ощущать себя одновременно и человеком, и мышью.

Гамма дополнительных чувств открыла до сих пор недоступные возможности познания мира. Я увидела двоякую реальность. Мозг загрузился под самую «крышечку». Внутри всё кипело и бурлило. Учитывая два полушария человека и парочку для мыши, я ощутила содержимое родного «черепушечного котелка», как минимум четырёхъядерным процессором. Анализ и синтез, индукция и дедукция происходили практически мгновенно. «Невероятно!? Что это означает? Трансгены мышей от трёх линий растеклись по кровяному руслу, попали в центральную нервную систему и заработали как часы»! Я думала, что процесс трансформации более длительный. Или же… Безумный генетик Йетя Кантор, вроде бы, упоминал что-то об сверхускоренном обмене веществ.

Внезапно потух свет. Огляделась и прислушалась. Дробный топот кованых ботинок этажом выше прозвучал над головой. Преследователи сбились со следа. В темноте я увидела: ступни ног и кисти рук светились зелёным цветом, и это в отсутствии ультрафиолетового источника. Хемилюминесценция то ли от мыши, то ли от дискомедузы встроилась в мои кожные покровы? «Интересно было бы посмотреть на свою рожу. Умора или ужастик»? Босиком, на цыпочках, я проникла в шлюз, другого выхода из лаборатории я всё равно не знала. К счастью, автомат двери закрылся бесшумно, и наново последовала уже известная процедура дезинфекции. Во второй раз моё терпение оказалось бесконечным.

Три минуты тишины и безмолвия. Я разделась, бросив одёжку в провал бокса, и села на пол, обхватила голову руками. Места укусов саднили, инстинктивно облизала их языком. Мысли разбегались как галактики в космосе. Я пыталась их удержать в едином континууме. Словесный мусор собрался в кучу малу из обрывков воспоминаний, диалогов и споров. На ум пришли: «Экспрессия, энтальпия, экспансия». Бред и сумасшествие! Какая связь? Воображение воспалённого сознания или пресловутая интуиция? Пришлось разбирать по очереди. Я начала рассуждать вслух, не боясь быть услышанной Йетей Кантором, а робот — не в счёт.

— Экспрессия, энтальпия, экспансия, — повторила я. — Ну с первым словом, — очевидно. Экспрессия трансгенов силы и прочих способностей после укуса мышей может проснуться в моём организме, но, скорее всего, ненадолго. Полагаю, что активное действие их продлится, ну там, считанные часы, или максимум сутки.

Похоже, робот, управляющий шлюзом и дезинфекцией, вышел из стоической спячки и влез в монолог:

— А энтальпия тут причём? Кстати, привет, красно-розовая женщина в прошлом, а нынче, зелёная!

— Привет от наших штиблет, — буркнула я. — Давай вспоминать вместе. Назови определение энтальпии, умник.

— Без проблем, зелёная! Энтальпия — это термодинамическое свойство вещества, показывающее количество энергии в его молекулярной структуре.

— Ну и чё? Для живых организмов, что оно означает?

— Далеко не всю энергию организм человека может преобразовать в теплоту, даже если он имеет положительную температуру. Если вести речь о чужих генах, то внутренняя энергия нужна для поддержания молекулярной структуры встроенного гена. Когда температуры среды и тела сравниваются, то кинетическая энергия чужого гена будет не доступна для его работы.

— То есть, ты хочешь сказать, что тогда мышиный трансген впадёт в спячку?

— По моим расчётам, вроде бы так.

— Занятно! Стоит попариться в сауне, и я перестану светиться? Поехали дальше, железный мозг. Осталось последнее слово в этой троице: — «экспансия». К чему его можно «присобачить»?

Процедура дезинфекции закончилась. Моё тело продолжало светиться, как и прежде. Автомат выплюнул бактерицидный лейкопластырь, новую порцию свежей одежды и ботинок с браслетами. На этот раз я тотчас выковыряла из браслета чип слежения и бросила его в бокс-утилизатор.

— Зелёная, этот бактерицидный пластырь особенный, я синтезировал его для тебя, как инфицированной особи. Он содержит вакцины от столбняка, стафилококка и, на всякий случай, от бешенства.

— Спасибо, обрадовал! Уговорил, сейчас приклею. Полагаешь, ваши чудо мыши бешеные? — я отодрала наклейки на пластинках и прижала их к ранкам, почувствовала облегчение.

Робот издал скрежещущий звук, словно смеялся:

— Эти, вообще-то, здоровые, но у нас часто химеры убегают из лаборатории. Гуляют по городу, нападают на прохожих и кусают их.

— А химеры разве не привитые?

— Видишь ли, зелёная, прививка прививке — рознь. Недаром биотехнологическую лабораторию простые жители города называют «Фабрикой звёзд». Сначала животных заражают чем-нибудь, потом лечат. Впрочем, никто не гарантирует отсутствия у них латентных, э-ээ… как это сказать проще, то есть, спящих инфекций. Сбежавшие химеры, играют, своего рода, роль биологического оружия.

— Весело живёте! Лучше вернёмся к нашим баранам, то есть к слову «экспансия».

Робот медленно, очень медленно и неспешно думал об экспансии, и выродил, наконец, определение из учебника:

— Экспансия для живых — это расширение зоны обитания биологического вида. Одним словом, зелёная, если трансгенные мыши или другие особи сбегут из лаборатории, они будут стремиться захватить новые территории.

Я, облепленная пластырем по совету робота, уже оделась и обулась:

— Хорошо побеседовали, железяка! Я поняла, остановить экспрессию чужеродного гена может высокая температура. А последнее твоё школьное утверждение до умопомрачения очевидно, как дважды два. Оно известно даже нашим первоклашкам.

— Меня зовут Механик, зелёная!

— Я представляться не буду, Механик, считай меня Зелёной. Выпускай же! Может быть, на прощание подскажешь, где находятся механические мастерские и казематы для рабочих? Тебя же там чинят, должен знать.

— Это топ-секрет, Зелёная. У меня нет кода доступа к закрытой информации города. Приказ императора Оттавия «зашит» в моём программном обеспечении.

Я расстроилась:

— Жаль. Я-то думала, мы подружились с тобой, Механик!

— Словами объяснить не могу. Но взгляни, Зелёная, внимательно на живую картинку, — позади тебя я включил мониторинг работы механических мастерских. В маленьком окошке ты увидишь — пожарную схему с выходами на улицу. Запомни её; она будет тебе вместо карты.

Обернувшись кругом, я увидела кое-что и застыла. На экране крупным планом веб-камеры показывали лица Дэнвила и Надина!

— Ух, ты! Механик, ты молодец, однако! Хорошая идея: — пользоваться схемой пожарной эвакуации. Она простая и понятная, ты умница! Выпускай же меня наружу-то!

— Да, открываю шлюз, но будь осторожна, за тобою охотятся. На поимку «инфицированного образца» император Оттавий выслал спецназ.

— Спасибо, Механик. Бывай!

Двери шлюза раскрылись, и я осторожно выбралась в коридор. «Прощай, фабрика звёзд»!…

***

Приказала своему мозгу неизменно держать в мысленном поле зрения пожарную схему города-цилиндра. Внутренний компас от трансгена супермыши точно настроился на северный магнитный полюс острова. Это помогло. Я сориентировалась на местности. Ступая бесшумно по красным ковровым дорожкам, в сумраке коридорных поворотов, освещаемых лишь мерцающими светодиодами, я практически добралась до пожарного выхода, когда за спиною послышались звуки хлопающих дверей. Погоня! Пульс подпрыгнул до адреналиновых высот. Я внутренне сжалась, приготовившись к тому, чтобы «заметать следы». На лестнице же первым делом мне нужно было измыслить, чем подпереть выход сюда. Кроме мусорницы-утилизатора и баллона огнетушителя тут ничего не оказалось.

— Великое Двуединоначалие! — прошипела я. — Ладно, что есть, то есть.

Я подтащила, на вскидку, пятидесятикилограммовую мусорницу-утилизатор к дверям. А сверху на неё водрузила не менее тяжёлый огнетушитель. «Если бы не трансгены супермыши, хрен бы я смогла их даже сдвинуть»! — подумалось мне невзначай.

— Хватит лирики и восторгов, Васка, иди в мастерские, — приказала я себе.

И побежала вниз по ступенькам на нижние этажи. Чую, опасность идёт по пятам. Вниз, вниз! Ступеньки замелькали, лестничные пролёты слились в сплошную ленту. Терпкий запах отработанного машинного масла ударил мне в нос, когда я достигла третьего этажа. Но звуки вибраций от работающих механизмов пока не слышались вовсе. Тишина длилась недолго. Сверху с грохотом распахнулась дверь из того коридора наверху, где находилась биологическая лаборатория. Баллон огнетушитель, подпрыгивая на каждой ступеньке, погромыхал вниз по лестнице вслед за мной.

— Нужно срочно менять план побега! — я нырнула в коридор на третьем этаже.

Осмотрелась, усмирила дыхание и пульс. «Спокойно, Васка, спокойно! Хладнокровие — залог победы»! Интерьер коридора не сильно отличался от того коридора, откуда я начала побег. Разве что каждые десять метров отмечались тёмно-зелёными кадками с карликовыми голубыми соснами. Во время рабочего дня островитяне не слонялись без дела, поэтому кроме охранников у дверей разных служб, никого не увидела. Безмятежным шагом я направилась на параллельную лестницу в южной части города-цилиндра. Там также можно попасть на нижние этажи с мастерскими. «Вот, и второй пожарный выход»! Я открыла дверь на лестницу. «Также в углу стоит на месте мусорница-утилизатор, и висит на стене баллон огнетушитель. Добро! Значит, тут никого не было. Но чувствую, что как-то подозрительно тихо и спокойно»!

— Если я опять забаррикадируюсь, то себя выдам несомненно, — спецназ возьмёт мой след однозначно. А если переоденусь и прикинусь в доску своим человеком, то может, всё и обойдётся? — прошептала я.

Неожиданно я вздрогнула, в ухе раздался голос робота Механика:

— Зелёная, привет!

— Механик? Как ты меня нашёл?

— В лейкопластырь я встроил чип слежения. Не бойся, об этом знаю только я. Но, когда спустишься в мастерские, наложи сверху на пластырь мокрую тряпку.

— Хорошо, сделаю, но не понимаю, зачем ты следишь за мной? Уж не Йетя Кантор ли тебя обязал? — я рассердилась.

— Нет. Йетю я тоже недолюбливаю, есть на то причины. Не перебивай, Зелёная! Слушай внимательно! Второй отряд императорского спецназа идёт за тобой по следу с химерами; собакокошки натасканы на запах супермыши. От тебя теперь исходит интенсивный запах мышатины.

Я струхнула не на шутку, но внутренне приготовилась драться:

— Механик, есть ли у меня хоть мизерный шанс, убежать-то?

— Иди на второй этаж. Там есть большой торговый центр, легко затеряться. Прояви смекалку, натрись дезодорантом или чем-нибудь другим. Собакокошки не любят чеснок. И обязательно смени одежду на синюю униформу для разнорабочих. Поняла?

— Спасибо, Механик, поняла.

Вот и дверь на второй этаж. Приоткрыв её, я обнаружила нечто похожее на огромный муравейник, от которого несло смесью химических и биологических запахов. Вонь, жуткая вонь ударила по рецепторам моих нежных вибрисс. Я вновь ощутила себя мышью. Нагромождение полок и коробок, мешков и корзин, стоящих по периметру огромного зала, казались полной неразберихой в человеческой деятельности. То ли дело строгая иерархия, вертикаль власти и упорядоченное поведение каждой особи в стае мышей!? Но сейчас я должна действовать как индивид. Человеческая составляющая моей сущности требовала выполнить советы робота Механика.

В свете ярких ламп хемилюминесценция кожи была не видна. На меня никто не обращал никакого внимания. Я шла мимо стеллажей и тележек с ворохом одежды, мимо длинного ряда плечиков с костюмами и платьями, но нигде не видела ничего похожего на униформу разнорабочих. И тут моё внимание привлекла женщина, примерно моей комплекции, одетая в рабочий комбинезон. Она выбрала несколько костюмов и зашла в примерочную кабину. Я немного подождала, и потом чуть-чуть раздвинула шторки. Женщина сняла комбинезон и небрежно зацепила его за крючок на задней стенке. Пока она надевала обновку, я стащила её комбинезон, и, спрятавшись в соседней примерочной кабинке, быстро натянула его поверх комбинезона из биолаборатории. Глянула в зеркало. В кабинке горела одна маленькая и тусклая лампочка, отчего моя кожа засияла зелёным светом. «Ну и рожа, ершистый попугай»! — выругалась я и отшатнулась от зеркала.

— Натрись мелом, пудрой, мукой, гримом или ваксой! — посоветовал Механик.

— Где я их возьму? — огрызнулась я.

— Ищи отдел с косметикой.

— Знать бы ещё, как он выглядит.

— Баночки и тюбики с яркими этикетками.

— Угу, иду.

В этот момент раздался истеричный визг женщины, у которой я спёрла комбинезон. Полуобнаженная дамочка в аляповатом нижнем белье, состоящем из майки и панталонов, выскочила из примерочной кабины, нервно размахивая руками, и заверещала. Высокие поросячьи ноты унеслись под купол зала. На её зов сбежались охранники. «Крепкие ребята! С ними лучше не иметь дела». Я схватила с ближайшей тележки какую-то тряпку, — а ею оказался чехол на диван, — укуталась в неё так, чтобы прикрыть комбинезон. И боком, боком протиснувшись между стеллажами с продуктами, я очутилась в отделе с овощами, где и бросила на пол необъятный чехол.

Овощей здесь было видимо-невидимо, всяких разных: тыквы, картошка, репа, лук, помидоры. Увидела связку молодого чеснока. О, это особенный запах, молочно-терпкий и острый! Нюх меня не обманул. Улучив момент, когда продавец отвернулась, я как бы ненароком сунула её в карман. «Красть нехорошо, — укоряла меня проснувшаяся некстати совесть! Враги, они все враги»! — успокаивала я правильную подружку. Блуждание наугад, наконец-то, привело меня к косметике. Круглая коробочка с гримом была открыта для показа. Вскоре и она нашла место в кармане униформы. Спрятавшись за какой-то ширмой, я широкими движениями, пятернёй намазала лицо и руки гримом цвета глины. Неожиданно, задрожало моё мышиное нутро. Вибриссы, которых реально-то и не было в помине, учуяли запах генетического врага — кошачий.

— Зелёная, спецназ готов спустить по твоему следу собакокошек! — предупредил Механик.

— Спасибо. Я уже учуяла кошачий пот и запах ярости врага перед атакой. Да-да, уже натираюсь чесноком. Поможет ли?

Тут мои нервы не выдержали, и я ломанулась к выходу по пожарной лестнице. Шестым чувством, где-то там, за спиной я услышала хищное кошачье дыхание. Погоня! Острые клыки, капающая слюна. Погоня! Бег, бег. Ноги или лапы мелькают по ступеням. Только бы раньше добраться до механических мастерских. Я верила, что там, среди механизмов и конвейеров, пропахших керосином и машинным маслом, непременно обрету спасение. Бег, бег. Удары пульса, как удары молота в висках. Животные не любят технические ароматы. Погоня! Бег через ступеньку, вприпрыжку. «Я не устала нисколечки; я сильная, самая сильная! Я супермышь, но с интеллектом». Бег изо всех сил.

— Не оглядывайся, Зелёная! — подбадривал Механик.

Промолчала, стиснула зубы, не ответила. Бег поглотил меня всю. Вниз, вниз, вниз!..