В силу сложившейся на Южном фронте неблагоприятной обстановки, когда немецко-фашистские и румынские войска, обходя наши фланги, пытались замкнуть кольцо окружения, командование фронта с разрешения Ставки приняло решение отвести войска фронта на новые рубежи и занять оборону по Днепру. Эти распоряжения касались и авиационных частей ВВС фронта и армий.

1 августа полк покидает аэродромы Липецкое и Куяльник и продолжает осуществлять аэродромный маневр — по 14 августа мы сменили семь аэродромов: Ивановка, Чижевка, Тузлы (15 км северо-западнее Очакова), Березнеговатое, Копани, Херсон, Чаплинка (севернее Перекопа).

В этот период интенсивность боевых вылетов несколько снизилась. Это произошло не столько вследствие значительных потерь в летном составе, а главным образом из-за затруднений с материально-техническим обеспечением. Тыловые органы не смогли своевременно перебросить и заготовить на соответствующих базах горюче-смазочные материалы и боеприпасы. Не поступало пополнения и материальной части — самолетов, моторов и запасных частей; встретились затруднения и по ремонтно-восстановительным работам, так как полевые ремонтные органы также меняли свою дислокацию и находились в пути. Видавшие виды самолеты, зачастую поврежденные в бою, нуждались в капитальном ремонте в стационарных мастерских, которые тоже были на колесах и передвигались на восток.

В период со 2 по 8 августа, ведя боевую работу с аэродрома Чижевка, летчики в основном ограничивались ведением воздушной разведки и нанесением штурмовых ударов по войскам противника, периодически вылетали на перехват вражеских самолетов. Теперь воздушная разведка велась парами самолетов. Главным объектом внимания разведчиков являлись немецкие войска, наступавшие из районов Котовска, Фрунзовки, Раздельной и моторизованных немецких корпусов, продвигающихся на фланге Южного фронта — от Первомайска на юг, вдоль Южного Буга на Николаев, в тыл войскам Южного фронта.

Для штурмовых действий по фашистским подвижным группам командование авиадивизии все чаще стало практиковать сборные группы самолетов, объединять усилия нескольких авиаполков, создавая одну мощную группу из различных типов самолетов — «мигов», «чаек», «ишачков», «лаггов».

Так, 3 августа три «чайки» 55-го и шесть «чаек» 4-го ИАП под прикрытием семерки И-16 69-го авиаполка нанесли штурмовой удар по пехоте и артиллерии противника в районе Реймаровки. Повторный удар в этом районе по гитлеровским войскам нанесла штурмовая группа самолетов И-16 69-го ИАП под прикрытием звена «мигов» 55-го ИАП. 4 августа четверка «мигов» и звено И-153 55-го ИАП совместно с группой самолетов 4-го ИАП выполняли боевую задачу по подавлению артиллерийского огня и уничтожению автотранспорта с пехотой противника в районах Нестеровки, Затишья, Осиповки.

5 августа звено «мигов» 55-го ИАП сопровождало штурмовую группу самолетов 4-го ИАП, действующую по живой силе и артиллерии в районе Еленовка. Для более эффективных действий создавались временные, специальные сборные штурмовые группы из летчиков, прикомандированных к одному из полков. В 55-м была также создана такая группа. В эту группу вошли прикомандированные летчики: старший группы лейтенант Ищук, младшие летчики лейтенант Гуляев, младшие лейтенанты Сидоров и Флейшман; летчики 55-го ИАП младший лейтенант Шульга, лейтенант Зибин и сержанты Марголит и Сташевский.

6 августа два «юнкерса» бомбили аэродром Чижевка, затем обстреляли пулеметным огнем, не причинив ущерба. 8 августа аэродром Чижевка вновь дважды был подвергнут штурмовому налету отдельных пар «мессершмиттов», в результате чего были повреждены два истребителя И-16 и один учебный УТИ-4. К исходу дня шестерка «мигов» и один УТИ-4 перебазировались на аэродром Тузлы, а на следующий день, после восстановительного ремонта материальной части, полк располагал шестью исправными «мигами», семью «чайками», тремя И-16 и одним УТИ-4.

В это время в полку произошло важное событие — было получено три новейших штурмовика Ил-2, которые были доверены Валентину Фигичеву, Петру Грачеву и Григорию Жизневскому. Появление «илов» произвело сенсацию среди личного состава, как-то по-особому зажглись глаза, все летчики обступили самолеты — знакомились, изучали и осматривали с большим любопытством, даже немного завидуя тем, кто на них будет летать.

С утра 10 августа два неразлучных друга, Константин Ивачев и Кузьма Селиверстов, поднялись в воздух с аэродрома Тузлы для разведки вражеских войск в районе Новая Одесса — Вознесенск — Березовка. Было обнаружено большое скопление моторизованных войск противника и их выдвижение в южном, направлении. Горячий характер обоих летчиков не позволил ограничиться только наблюдением, они ввели свои машины в пикирование и атаковали врага реактивными снарядами и пулеметным огнем.

В целях уточнения разведданных, в повторный разведывательный вылет была направлена еще пара «мигов» Валентина Фигичева и Викентия Карповича. С получением уточненных данных командование авиадивизии организовало штурмовой удар по врагу в этом районе с привлечением всех наличных сил двух авиаполков: девятка «чаек» и пара «мигов» нашего 55-го, пятерка «чаек» и пара «ишачков» 4-го ИАП. Группа атаковала противника и нанесла мощный штурмовой удар — движение колонн было задержано на несколько часов.

Во второй половине этого дня лейтенант Кузьма Селиверстов получил задание в одиночку разведать движение войск противника по дороге Одесса — Николаев. Уже в начале полета Кузьма заметил группу «юнкерсов», которая под прикрытием «мессершмиттов» двигалась вдоль дороги ему навстречу на той же высоте. Превосходство противника было многократным, но Кузьма пошел в лобовую атаку, открыв огонь по одному из бомбардировщиков со всех точек. «Юнкерс» был мгновенно сражен. Немцы, ошарашенные такой внезапностью и дерзостью советского летчика, бросились врассыпную, сбрасывая свой бомбовый груз в поле.

При выходе из атаки на Селиверстова набросилась стая «мессеров», и «миг» вспыхнул факелом… У Кузьмы был единственный выход — покинуть горящий самолет и воспользоваться парашютом. Этим последним шансом он и воспользовался. Приземлился разведчик в расположении своих наземных войск, превратившийся в уголь реглан, сапоги да очки со шлемом спасли его от ожогов. Его подобрали пехотинцы, оказали ему медицинскую помощь. К вечеру Селиверстов возвращался в авиаполк на попутном транспорте тягой в одну лошадиную силу, запряженную в тачанку, в весьма веселом настроении. Немудрено, что по такому случаю пехота поделилась своими фронтовыми ста граммами.

За ужином, который проходил под открытым небом во дворе дома, Кузьма рассказывал о своей встрече с «юнкерсами» и «мессершмиттами», как он проник в их боевые порядки и шибанул длинной очередью по «юнкерсу» — стрелки не могли вести огонь, чтобы не поразить свои же самолеты. Поведал и как сам попал под огонь «мессов», как факелом вспыхнул его «миг», как едва заживо не сгорел в кабине, но успел отстегнуть ремни и выброситься за борт.

— Пехота и артиллеристы — мои лучшие друзья, — продолжал Кузьма. — Быстро подобрали меня после приземления и направили в санбат, там милые сестрицы и врачи сделали мне перевязку, смазали обожженные места каким-то жиром и для лучшей циркуляции крови угостили натуральным ректификатом — из ста граммов огненной жидкости получилось настоящих фронтовых двести…

После ужина Кузьма Селиверстов потребовал от работников БАО замены обгоревшего реглана, сапог и шлемофона. Но тыловики заартачились и, сославшись на какую-то несущественную причину, отказались удовлетворить просьбу нашего героя. Кузьма учинил тыловикам настоящий погром. В ход пошли миски, тарелки, стаканы — все, что оказалось под руками. Откуда-то взялся командир БАО, мигом все нашлось, и требования Кузьмы были удовлетворены.

Постель летчикам была приготовлена на полу в одной из больших комнат, где пол был устлан душистым и ароматным сеном, которое накрыли белоснежными простынями. Летчики улеглись в два ряда, головами к стенкам, а между рядами был небольшой проход. В этот вечер долго не могли уснуть, шел веселый разговор, шутки, анекдоты, смех, пока Кузьма не успокоился и не уснул: сегодня он был именинником и героем дня.

На следующий день, 11 августа, полк покидал аэродром Тузлы, летчики поднимались в воздух и брали курс на северо-восток — это было очередное срочное перебазирование. Из рядовых летчиков немногие знали, где будет посадка. Валентин Фигичев, недавно отметивший свое бракосочетание с Валечкой — связисткой БАО, не мог оставить молодую жену на произвол судьбы и поместил ее в фюзеляж своего самолета за бронеспинку — этот вид транспортировки часто применялся летчиками для переброски своих механиков.

Считали, что посадка должна быть где-то восточнее Николаева, но мы просчитались и посадку произвели на аэродроме Березнеговатое, где оказались в тяжелом положении. Здесь батальон аэродромного обслуживания не смог нас обеспечить материально-техническими средствами — не было ни горючего, ни боеприпасов. В ожидании прошел день, и только к вечеру мы кое-как были дозаправлены горючим. Проведя ночь в Березнеговатом, утром мы вновь оказались в воздухе и взяли курс почти строго на юг. На этот раз мы приземлились восточнее Николаева, на небольшом участке довольно ровного зеленого поля, приспособленного для посадки самолетов. С одной стороны находилась железнодорожная станция Копани, а с противоположной — магистральная шоссейная дорога Херсон — Николаев. Вопрос с горючим и боеприпасами оставался нерешенным, о боевой работе не могло быть и речи.

Недолго мы пробыли на этом аэродроме, всего две ночи, но требование к маскировке самолетов было исключительно категоричным. Для маскировки использовались любые подручные средства: кто-то раздобыл ветки деревьев, которые здесь были неуместны, так как поблизости не было ни кустарников, ни деревьев; кто-то нашел маскировочные сети, натащил травы, сена и всякой ветоши. Посадочная площадка находилась на возвышенности, нигде не было никаких естественных укрытий, а вражеские разведчики непрерывно бороздили воздух, ведя наблюдение за отходом наших войск.

В то время как летный эшелон решал свои проблемы на аэродроме Копани, в Тузлах технический состав занимался эвакуацией неисправной материальной части и имущества в исключительно сложной обстановке.

Немецкие механизированные войска, как это было уже сказано, продвигались со стороны Вознесенска вдоль Южного Буга к Николаеву и здесь перерезали пути отхода войскам 9-й армии, вынужденным пробиваться с боями. В этом николаевском тупике, где с севера и запада наступал противник, а на юге располагался Бугский лиман, оказались не только сухопутные войска, но и многие авиационные тыловые и технические подразделения.

С аэродрома Тузлы передовая команда во главе с начальником штаба полка майором Александром Матвеевым с группой технического состава, двигаясь на автотранспорте, успела проскочить «горловину» — переправу через Южный Буг у города Николаева и благополучно прибыть на аэродром Березнеговатое. Вторым автотранспортным эшелоном убыл начальник строевого отделения и кадров лейтенант Леонтий Павленко, прихватив с собой документы и двух писарей штаба. Он также сумел своевременно переправиться через реку и прибыть в назначенный пункт.

Майор Шариф Касьянович Тухватулин — начальник оперативно-разведывательной части со своими писарями и помначштаба по спецсвязи младшим лейтенантом Андреем Сулимой убыл из Тузлов значительно позже — на следующий день после убытия передовой команды. Двигаясь в колоннах наземных войск по дороге Одесса — Николаев на старой и дряхлой полуторке, уже у села Нечаянное узнали, что передовые подразделения наших войск ведут бой с немецкими десантами, перерезавшими дальнейший путь.

Андрею Сулиме ничего не оставалось делать, как предпринять решительные меры к спасению секретных документов, за которые он отвечал по закону военного времени. Андрей схватил свой небольшой железный ящик и отбежал в сторону, где двигалась зенитная батарея на конной тяге. С оружием в руках он остановил зенитчиков, погрузил на лафет орудия свой железный ящик и присоединился к расчету. На полном ходу, галопом бойцы-артиллеристы доставили нашего офицера к переправе. Майор Тухватулин, оставшись с полуторкой, в дальнейшем попал под сильный обстрел противника и выходил из окружения самостоятельно.

Остальной технический состав, обеспечивающий выпуск самолетов, убывал на следующий день после старта летного эшелона и пробиться к переправе им не удалось — мощным огнем гитлеровцы преградили дорогу.

На аэродроме оставался один «миг», возвратившийся с задания с пробитым бензобаком и требовавший ремонта. Восстановление самолета было поручено старшему технику эскадрильи воентехнику 1 ранга Ивану Трофимовичу Скороходу с группой механиков. К ремонту приступили немедленно после посадки самолета, работали не покладая рук, зная, что нужно спасать боевую машину, которых так мало. Их труд увенчался успехом: к утру следующего дня самолет был введен в строй.

Ожидавший окончания работ летчик Теминдор Паскеев с рассветом улетел на аэродром базирования полка. После этого Иван Скороход вместе с оставшимся здесь комиссаром эскадрильи младшим воентехником Михаилом Барышевым собрал всех авиамехаников и мотористов, военнослужащих БАО, погрузил имущество на автомашину и, не подозревая об опасности, направился в направлении Николаева, надеясь на скорую встречу с остальным составом полка. Но, выехав на магистральную дорогу, технари встретили скопление наземных войск — дорога была настолько перегружена, что продвижение вперед было невозможно.

Иван Скороход и Михаил Барышев решили возвращаться. «Дальше ехать некуда, а с пехотой нам не пробиться», — заключил комиссар Барышев. Свернули на обочину, чтобы не мешать движению войск, и попали в богато уродившуюся кукурузу.

— Нужно двигаться на Одессу, а там каким-либо водным транспортом пробиваться в Херсон или Перекоп, наши должны быть где-то там, на Днепровском рубеже, — заключил Иван Скороход.

Сказано — сделано: Миша не возразил, и машина двинулась на Одессу.

Начальник связи полка капитан Масленников, а с ним офицер спецотдела капитан Смолев, адъютант эскадрильи лейтенант Абрамов и еще несколько человек военнослужащих из БАО, уже зная, что в город Николаев проехать нельзя, сразу направились на своем транспорте в сторону Одессы, полагая, что это наиболее надежный способ добраться до своей части.

На переправе через Южный Буг в районе Николаева Андрей Сулима встретил начальника штаба 9-й армии, руководившего переправой, которого знал лично, и представился ему:

— Товарищ полковник! Младший лейтенант Сулима, помощник начштаба 55-го ИАП. Имею на руках особо важные и секретные документы, направляюсь к месту базирования полка, прошу оказать содействие.

Сулима тут же получил указание освободиться от излишних и ненужных документов и ждать дальнейших указаний. Через непродолжительное время к переправе подъехал командующий ВВС фронта, и начштаба, переговорив с ним, направил Сулиму на автомашине в один из отделов штаба фронта, который находился на окраине Николаева. Там Андрей решил все вопросы, касающиеся его служебной деятельности. Когда начштаба возвратился, то вручил Сулиме расписку о приеме документов и спецпакет, приказав доставить его командиру 55-го полка, для чего обеспечил спецавтотранспортом.

Младший лейтенант Сулима с помощью полученных в штабе фронта документов беспрепятственно передвигался по дороге, легко переправился через Днепр в район Берислава, и, прибыв в полк, который в это время базировался на аэродроме Чаплинка, вручил пакет командиру.

Что касается связистов и техперсонала, вынужденного на автомашинах направиться в Одессу, чтобы водным путем продолжать путь к Перекопу в поисках своего полка, то их выход из окружения сложился по-другому.

Одесса уже жила своей фронтовой жизнью, своими заботами по отражению вражеских атак, эвакуации из города раненых, ценного имущества, обеспечения фронта вооружением, боеприпасами и продовольствием. Кольцо фашистских войск все больше сжималось, войска Отдельной Приморской армии занимали круговую оборону.

С 10 августа румынские войска предприняли наступление по всему оборонительному рубежу Отдельной Приморской армии, пытаясь овладеть Одессой с ходу. Атаки были отбиты. Тогда противник попытался атаковать оборонительные рубежи на флангах, рассчитывая ворваться в город с северо-востока и северо-запада. И вновь морская пехота с частями армии при поддержке огня береговых батарей и корабельной артиллерии сорвали замысел врага.

Григорий Масленников пока об этом не думал, он со своими спутниками стремился как можно быстрее достичь Одессы, а там любым морским транспортом продолжать путь. По дороге в одном из населенных пунктов они приобрели бочку вина и с этим драгоценным трофеем прибыли в Одессу, где встретились с группой технического состава Ивана Скорохода и Михаила Барышева, прибывших несколько раньше. Здесь у них было достаточно времени, чтобы не спеша обсудить создавшуюся ситуацию, решить, каким образом действовать дальше и какими путями попасть на транспорт, отходящий в направлении Крыма.

Решили ехать в штаб Отдельной Приморской армии, чтобы получить какие-то сопроводительные документы: время военное, и, находясь в окруженном городе без определенных занятий, можно угодить в дезертиры. Прибыв в штаб армии и поступив в его распоряжение, они оказались «желанными гостями» — каждый лишний человек был на учете. Все авиаторы вместе с транспортом были направлены на оборону города.

Капитан Масленников на правах старшего группы вместе со Смолевым и Абрамовым поступил в распоряжение штаба армии и был прикомандирован к системе ПВО города, центром обороны которого являлся морской порт и военно-морская база Черноморского флота. Так группа Масленникова рассталась с группой технического состава, возглавляемой Иваном Скороходом.

Григорию Тимофеевичу, как связисту, была поручена организация постов наблюдения и оповещения. На крышах больших домов вблизи порта устанавливались посты, которые, ведя наблюдение и оповещение командных пунктов порта и зенитно-артиллерийских батарей о появлении вражеских самолетов, одновременно имели задачу уничтожать и обезвреживать «зажигалки», сбрасываемые вражескими самолетами. В одном из налетов, при котором основной удар обрушился на морской порт, был разбит один из постов, на котором находился капитан Масленников, и только по чистой случайности он остался в живых, отделавшись ушибом и повреждением двух ребер.

Через некоторое время наших авиаторов перебросили в морской порт на работы по разгрузке прибывающих кораблей и транспортов. Затем, в ночное время, производилась погрузка на эти транспорты ценного государственного имущества, военных грузов и эвакуация раненых и гражданского населения, главным образом женщин и детей.

С продовольствием и водой были большие затруднения: все выдавалось по нормам и в ограниченном количестве, чаще сухим пайком. Масленникова и его спутников выручало привезенное и припрятанное в подвале вино. По общему согласию, в целях экономии, они установили норму по литру в сутки на каждого — это позволяло как-то утолять жажду и восстанавливать силы.

Наконец, у наших авиаторов, попавших по воле судьбы в окруженный город, появился шанс отбыть на Большую землю. Руководство порта ознакомило их с указанием об отправке из частей сухопутных войск всех авиационных военнослужащих — летчиков, инженерно-технического состава, младших авиаспециалистов — и уведомило, что при первой возможности авиаторы будут отправлены в ближайший порт Черноморского побережья.

В другой группе технического состава 55-го ИАП, возглавляемой Иваном Скороходом и Михаилом Барышевым, к этому времени произошли значительные изменения — к ним присоединилось еще немало одиночек и разрозненных групп механиков и мотористов, по тем или иным причинам отставших от полка, попавших в окруженную Одессу и стремившихся вернуться в свой полк. Видя, что из авиационных специалистов одного полка собралось уже более двух десятков человек, Скороход и Барышев решили попасть на прием к командующему войсками по обороне Одессы. Изложив командующему, кто они, по какой причине оказались в окруженном городе и ту обстановку, в которой они находятся, они просили разрешения и содействия в отправке их морским путем в свою часть.

Трудно сейчас судить, чем руководствовался командующий — гуманными соображениями или имевшимися у него указаниями на этот счет, но авиаторы получили разрешение на эвакуацию из Одессы. Сдав в порту автотранспорт и имущество, через несколько дней счастливые техники и механики были определены на очередной отходящий транспорт — баржу «Серова», буксируемую теплоходом «Потемкин», загруженную неведомо чем и отходящую с наступлением темноты. Во всяком случае, наши техники, не избежав приключений и опасностей в морском пути, благополучно прибыли на Кавказ, в Новороссийский порт, из которого им пришлось сухопутным путем добираться до своей части, находящейся в районе Мелитополя.

В начале второй половины августа 41-го года Григорию Масленникову с его двумя однополчанами было предложено отбыть на танкере «Райкомвод», который был загружен до отказа боеприпасами, предназначавшимися войскам, оборонявшим днепровский рубеж. Масленников с большим удовольствием принял это предложение. Вечером того же Дня они отплыли в сторону Очакова. Для поддержания хорошего настроения Василий Абрамов не растерялся и прихватил с собой патефон, бог весть как у него очутившийся, — отплытие сопровождалось музыкой.

Для противовоздушной обороны на танкере «Райкомвод» были установлены в носовой части зенитная пушка, а на корме — счетверенный зенитный пулемет. Капитан Смолев, придя в себя и не веря, что он на плаву, ознакомился с обстановкой и, заметив, что на танкере нет спасательных средств, обратился к капитану:

— Товарищ капитан! Я не вижу на вашем транспорте спасательных кругов или каких-либо спасательных средств?!

Капитан не сразу ответил, сделал выдержку, а затем улыбнулся и произнес:

— А зачем они вам, эти круги? Они вам не потребуются. Если попадет в наше судно вражеская бомба, то мы все взлетим на воздух, и вряд ли в этом случае мы сможем воспользоваться спасательными кругами…

Григорий Тимофеевич поинтересовался у капитана составом команды танкера и с удивлением узнал, что экипаж состоит из двенадцати моряков. Чувствовалось, что каждый из них знает свое место, все команды исполнялись без суеты, быстро и четко.

Но и гостям праздно проводить время не пришлось. Капитан Масленников был прикреплен к расчету зенитного пулемета, адъютант Абрамов — к расчету зенитной пушки, Смолев остался при помощнике капитана. Ночь прошла спокойно, не предвещая никаких тревог и опасностей. К утру «Райкомвод» подходил к Очакову. Здесь он был остановлен, и капитан получил известие, что к Херсону путь закрыт, в городе находятся немцы. Появилась пара разведывательных «мессов».

Танкер заспешил к острову Березань, невдалеке от Очакова, где были установлены зенитные орудия, чтобы укрыться под их защитой. Вскоре появилась группа «лаптежников» (так именовались бомбардировщики Ю-87 за неубирающиеся шасси), которые шли без прикрытия истребителей. Береговые и корабельные зенитки открыли огонь. Боевой порядок самолетов рассыпался, они встали в круг, переходя в пикирование на цель, но смертельный груз сбрасывали неприцельно и беспорядочно. Танкер шел зигзагами, непрерывно меняя курс, лишая штурманов «юнкерсов» возможности прицельно отбомбиться. Такой маневр принес свои результаты — сброшенные бомбы падали то с перелетом, то с недолетом невдалеке от корабля.

Во втором заходе один «юнкерс» загорелся на пикировании от зенитного огня танкера, из него выпрыгнул один из членов экипажа и опустился на парашюте, самолет же рухнул в воду. «Райкомвод» немедленно направился к парашютисту и багром поднял его на борт. Это был худой ефрейтор, стрелок-радист. В это время на некотором расстоянии от «Райкомвода» стал тонуть теплоход «Полина Осипенко», который вывозил женщин и детей из прибрежных городов. Судно имело большой крен. Возле теплохода находились шлюпки, спасавшие пассажиров. «Райкомвод» подошел ближе к тонущему теплоходу, капитан приказал опустить шлюпки и оказать помощь людям, находящимся в воде. С борта «Полины Осипенко» доносились душераздирающий плач и крики женщин и детей. Все имеющиеся в этом районе плавсредства — шлюпки, рыбацкие лодки, плоты — были брошены на спасение тонущих людей, которых отвозили и высаживали на пустынную песчаную Кинбурнскую косу.

Этот день, наполненный свистом авиабомб, грохотом зенитной артиллерии, пожарами, людским плачем и криками, на всю жизнь остался в памяти Григория Масленникова и его товарищей.

Во второй половине дня капитан «Райкомвода» получил приказ убыть в Новороссийск, чтобы встать там под разгрузку. Масленников и его спутники решили остаться и высадились в Очакове. К городу подходили немцы, шла срочная эвакуация. Десятки рыбацких лодок, баркасов, шлюпок, плотов — все, что могло держаться на. воде, загружалось боеприпасами и переправлялось на Кинбурнскую косу через пролив. Один буксир тянул десять-пятнадцать таких плавсредств. Техники разместились на одном из них. Однако впереди их ждали еще большие неприятности, о которых они не могли и предполагать.

К рассвету караван был недалеко от берега Кинбурнской косы, как внезапно «мессы» атаковали буксир, который по какой-то причине перевернулся. Авиаторам ничего не оставалось делать, как броситься вплавь и самостоятельно добираться до берега косы. От берега их на быках довез до совхоза молодой парень. В совхозе, обсохнув, подкрепившись, решили двигаться дальше. В одном из дворов обнаружили брошенную полуторку «ГАЗ-АА», на которой выехали в сторону Крымского вала и города Армянск. В этом городе скитальцев поджидала вторая неприятность. Спрятав автомашину на всякий случай в одном из сараев частного дома, они направились к военному коменданту, чтобы узнать обстановку и разыскать свой авиаполк. Пришлось рассказывать все с начала: кто такие, где были и куда следуют.

Но комендант не поверил, что техники два дня тому назад были в Одессе, и посчитал их дезертирами. Каждому было предложено принять под командование по одному взводу ПТР для защиты Крымского вала и отправиться на места, где были подготовлены к обороне передовые позиции. Вся надежда была на капитана Смолева, точнее — на его отца, который работал в комитете госбезопасности Крыма и жил в Симферополе.

Смолев сумел дозвониться до отца и через него получить пропуск для выезда в Симферополь, но пропуск был только один, для самого Смолева. Вечером путешественники все же решили выехать на своей автомашине в Симферополь, имея один только пропуск.

Зная, что на каждом контрольном пункте их могут задержать, они прибегли к хитрости: подъезжая к контрольному пункту, Смолев всех высаживал и, проехав вперед по дороге, миновав контрольный пункт, останавливался и поджидал товарищей, а они, обходя по полю контрольный пункт, спешили вновь сесть в машину. Так они двигались от одного контрольного пункта к другому, пока не доехали до Симферополя. Уже на окраине города решили бросить машину, считая, что она им больше не нужна, и добираться до квартиры пешком.

На квартире у отца Смолева авиаторы почувствовали невероятное облегчение и радость на душе. Первым долгом приняли ванну, сменили белье и вдоволь наелись. Затем начали решать, как найти свой полк и каким путем до него добраться. Предполагалось, что 55-й ИАП находится где-то на левобережье Днепра, возможно, где-то в районе Геническ — Чаплинка, так как наши сухопутные войска держали оборону по Днепровскому рубежу.

Смолев-старший нашел выход, каким путем отправить сына и его сослуживцев. Они были назначены сопровождающими на уходящий в направлении Джанкой — Мелитополь эшелон с грузом, подлежащим эвакуации в тыл страны. Когда эшелон остановился на станции Ново-Алексеевка, авиаторы сошли на перрон и здесь же встретили своих однополчан: по платформе разгуливали летчики-сержанты из молодого пополнения и несколько человек технического состава. Оказалось, что рядом, в Геническе, проходят обучение молодые пилоты, а в Чаплинке базируется весь полк и с этого же аэродрома ведет боевую работу. Долгие скитания неразлучной троицы закончились.

Шла вторая половина августа, в полку их уже считали пропавшими без вести. Начстрой Павленко как раз готовился издать приказ о том, что Масленников, Смолев и Абрамов «не возвратились в расположение части по неизвестным причинам», но, узнав об их появлении, решительно зачеркнул и изменил формулировку: «Полагать прибывшими и приступившими к исполнению своих обязанностей».

Утром 14 августа стало известно, что немецкие моторизованные части достигли Николаева и сосредоточиваются между Южным Бугом и Ингулом на северной окраине Николаева. Также отмечено появление вражеских танков на восточном берегу реки Ингул. Путь отступления войскам Южного фронта был отрезан, и они вели ожесточенные бои с противником, прорываясь из окружения.

Летчики 55-го получили распоряжение на перебазирование, поднялись в воздух и оставили аэродром Копани. Во главе группы следовал Валентин Фигичев, в паре с ним шел я, автор этих строк. Но прежде чем взять курс на восток, мы повернули на запад и обрушили остатки боеприпасов на гитлеровские войска, расположившиеся в двуречье и на северной окраине Николаева. Сбросив бомбы и расстреляв реактивные снаряды, израсходовав комплект патронов, мы повернули на восток и приземлились на аэродроме западнее Херсона, у населенного пункта Афанасьевка.

Здесь мы оказались очевидцами скопления большого количества разнотипных самолетов. Кроме нашего 55-го полка, на херсонском аэродроме сосредоточились все полки и авиадивизии бомбардировочной и истребительной авиации Южного фронта. Буквально весь огромный аэродром был забит разными самолетами — здесь были Пе-2 и СБ, Су-2 и Ил-2, «чайки» и «ишачки», «миги», «лагги» и «яки». Как нам потом стало известно, этот аэродром оказался как бы крайним — дальше водная преграда Днепра, и войска противника должны были быть остановлены на этом водном рубеже.

У летчиков не было дальше полетных карт, а имеющиеся листы заканчивались по Днепру, поэтому херсонский аэродром и оказался «крайним», стал пунктом сбора и распределения частей и соединений ВВС Южного фронта по новым базам дислоцирования. Мы, летчики, не знали нашего нового аэродрома базирования, да и другие авиационные части находились в подобном положении, дожидаясь дальнейших распоряжений. О дозаправке самолетов горючим и боеприпасами не могло быть и речи: все довольствовались тем, что у кого осталось. Наконец, когда солнце склонилось к закату, начался разлет частей по своим вновь назначенным аэродромам. Первыми поднялись в воздух бомбардировщики, за ними взлетели штурмовики и истребители. На аэродроме остался наш 55-й, он вылетал последним.

День был безоблачным, с западной стороны ярко светило солнце, и видимость в этом направлении была слишком ограничена. Виктор Петрович Иванов, получивший задачу и аэродром посадки, отдал распоряжение о подготовке к взлету. Летный состав, не имея карт, не зная места посадки, следовал действиям своего командира.

Все самолеты с работающими моторами выстроились в одну линию в северной части аэродрома в ожидании сигнала, которым должен был послужить взлет командира полка на «чайке». Вдруг со стороны солнца, на западной окраине аэродрома, где стоял самолет комполка, рядом с шоссейной дорогой стали одна за другой падать и взрываться авиабомбы. В одно мгновение десятки самолетов одновременно пошли на взлет, обгоняя друг друга. Взлетали разнотипные самолеты с различными взлетно-посадочными характеристиками. Я находился в центре неразберихи, взлетал на «миге», которых было не так уж много. Пришлось проявить максимум внимания, чтобы не врезаться в какой-либо самолет, взлетавший справа или слева.

Что же произошло? Рядом с аэродромом, буквально в нескольких метрах западнее и северо-западнее его, проходила шоссейная дорога, по которой двигались отступающие войска, которые и были целью вражеских бомбардировщиков. Вероятнее всего, немецкие летчики не видели аэродрома и стоящих на взлете самолетов, и тем более — мы не видели вражеские самолеты, зашедшие со стороны солнца, и не слышали гула моторов врага из-за своих работающих моторов. Только первая разорвавшаяся бомба послужила сигналом для взлета. Фашистские летчики, заметив множество взлетавших самолетов, стали разворачиваться в противоположную от аэродрома сторону, побросали бомбы в поле и со снижением, на максимальной скорости стали удирать.

Взлетевшие истребители не могли их преследовать, так как были без боеприпасов и с малым запасом горючего, поэтому встали в круг над аэродромом в ожидании командира полка. Однако он остался на земле и в это время отряхивал пыль с комбинезона. Первая разорвавшаяся бомба упала рядом с его самолетом, летчика отбросило от самолета взрывной волной и накрыло градом осколков. Только случайно Виктор Петрович остался цел и невредим, но взлететь вовремя не смог.

Старший лейтенант Пал Палыч Крюков, как уважительно называли его летчики, потому что он был старше всех нас, вечный наш юморист и весельчак, поднявшийся вместе со всеми в воздух и ранее случайно узнавший аэродром посадки, взял на себя инициативу. Покачиванием крыльев он привлек к себе внимание летчиков и повел всю группу самолетов на другую сторону Днепра, к новому месту базирования — аэродрому Чаплинка. Это было 14 августа 1941 года.

В населенном пункте Чаплинка расположился штаб 20-й смешанной авиадивизии, а на аэродроме — два ее полка, 4-й и 55-й. На следующий день, 15 августа, в наш полк прибыл новый комиссар авиаполка — старший политрук Погребной Михаил Акимович, который стал в полном смысле слова отцом для всего личного состава.

С аэродромов Чаплинка, Доренбург, Сивашское полк принял участие в боях за Бериславский и Херсонский плацдармы, в Каховской оборонительной операции, за оборонительный рубеж по восточному берегу Днепра. На этом рубеже основные усилия летчиков были направлены на прикрытие переправ через Днепр, ведение разведки и штурмовые действия по подходящим резервам и районам сосредоточения вражеских войск. Затем, когда противник начал переправу на левый берег Днепра, перед летчиками встала задача нанесения штурмовых ударов по плавсредствам, вражеским переправам и войскам на них.

Уже с рассвета этого дня Павел Крюков вел разведку гитлеровских войск в районе Николаев — Святотроицкое — Александрова — Херсон. Командование наземных войск также весьма интересовал район Калиновка — Гороховка — Шевченко — Водопой, где противник проявлял активность и сосредоточивал свои резервы, поэтому пришлось дополнительно снаряжать разведывательные пары и звенья в этот район.

В этих разведывательных полетах мне пришлось участвовать в качестве ведущего пар и групп, а также вести воздушную разведку в одиночку, что возлагало особую ответственность за выполнение боевого задания и достоверность полученных данных.

16 августа семерка «чаек», возглавляемая старшим политруком Алексеем Пушкаревым, с летчиками Шульгой, Гичевским, Зибиным, Дроздовым, Крейниным и Сдобниковым вела воздушную разведку, а затем и атаковала колонну моторизованных войск противника в районе Николаева, где летчики встретили сильный зенитный огонь. В результате был подбит самолет Пушкарева, летчик был вынужден произвести посадку на своей территории.

Затем Валентин Фигичев на Ил-2 присоединился к пятерке штурмовиков 299-го ШАП, и эта сборная группа «илов» атаковала пехоту, артиллерию и автотранспорт противника в районе станции Заселье, севернее Киселевки. В результате мощной атаки бомбами, РСами и пулеметно-пушечным огнем противник понес ощутимые потери в живой силе и боевой технике.

К исходу дня был предпринят еще один штурмовой удар по войскам противника на дороге Копани — Херсон пятью самолетами И-153. Летчики Сдобников, Дроздов, Меметов, Шульга и Гичевский атаковали колонну автотранспорта противника, вызвав при этом очаги пожара и взрывы. Самолеты были обстреляны зенитно-пулеметным огнем, в результате летчик Якуб Меметов, не долетев до своего аэродрома, посадил поврежденный истребитель в поле северо-западнее Чаплинки.

На следующий день, 17 августа, штурмовые действия велись группами, состоявшими из разнотипных самолетов двух авиаполков, в них участвовали «илы», «чайки», «миги» и И-16; воздушная разведка велась на самолетах Ил-2. Такое задание получил комэск младший лейтенант Валентин Фигичев, который вел наблюдение за передвижением вражеских войск в районе Херсон — Бармашово — Березнеговатое. Вылеты на «илах» на разведку были немногочисленны и носили эпизодичный характер: такое использование этого самолета было нецелесообразно, он был тяжелым, летал на малой высоте и являлся прекрасной мишенью для зенитного огня противника — несмотря на мощную броню, он все же не был лишен уязвимых мест. Не полностью использовалось и его мощное вооружение, в воздушном бою штурмовик был беззащитным от атак истребителей противника с задней полусферы.

В первом боевом вылете приняли участие Ил-2 Петра Грачева, четыре «чайки» Василия Шульги, Павла Гичевского, Андрея Дроздова и Алексея Сдобникова, «миг» Бориса Комарова. 4-й истребительный авиаполк выделил четыре «чайки» и два «ишачка». Эта штурмовая группа из 12 самолетов нанесла бомбовый удар по танкам и мотопехоте в районе Ново-Александровка. Один только Ил-2 сбросил восемь бомб ФАБ-50, его штурмовые удары были весьма эффективны.

По данным воздушной разведки, которую провел Константин Ивачев в паре с Викентием Карповичем в районе Березнеговатое — Баштанка — Ново-Александровка — Бармашово, был произведен повторный вылет на штурмовку моторизованной пехоты противника в районе Березнеговатого. Смешанная группа из четырех «чаек» Василия Шульги, Ивана Зибина, Андрея Дроздова, Леонида Крейнина, двух «мигов» Федора Барышникова и Матвея Хмельницкого и одного «ила» Григория Жизневского совместно с четырьмя «чайками» и двумя И-16 4-го ИАП (всего 13 самолетов) нанесла бомбовый удар с применением РСов по танковой колонне по дороге Явкино — Березнеговатое и пулеметно-пушечным огнем обстреляла мехколонну противника по дороге Явкино — Бармашово. В результате удара по противнику возникло до восьми очагов пожара, уничтожено и повреждено значительное количество танков, автотранспорта с боеприпасами и живой силой.

На 18 августа авиаполк получил новую задачу — прикрытие переправы через Днепр, продолжая вести разведку и штурмовать вражеские войска. С рассвета в первый боевой вылет в воздух поднялся Кузьма Селиверстов в паре с Николаем Лукашевичем. «Миги» имели задачу разведать гитлеровские войска в районе Березнеговатое — Ново-Александровка — Снегиревка.

За разведчиками стартовали две «чайки» Леонида Крейнина и Андрея Дроздова, которые, присоединившись к звену «чаек» 4-го авиаполка, ушли на прикрытие переправы через Днепр в районе Берислава.

В это время уже готовился очередной патруль на прикрытие переправы.

Наземные войска, изнуренные и понесшие существенные потери в живой силе и технике в непрерывных боях с противником, особенно при выходе из окружения, не смогли удержать занятые плацдармы и вынуждены были начать переправу на левый берег Днепра. Особенно в это время они нуждались в поддержке с воздуха — прикрытии от воздействия вражеских бомбардировщиков, которые, повысив интенсивность вылетов, стали действовать малыми группами, препятствуя организованному отходу и переправе наших войск.

По расчету времени в воздух поднялась пятерка самолетов в составе командира звена Матвея Хмельницкого и Якуба Меметова на «мигах» и звена «чаек» Василия Шульги, Ивана Зибина и Павла Гичевского, которые взяли курс на Берислав и, сменив предыдущий патруль, вступили на вахту по прикрытию переправы в районе Каховки.

В полдень четверка «чаек», возглавляемая Алексеем Сдрбниковым, с одним «мигом» Ивана Войтенко штурмовала колонну противника по дороге Бармашово — Снегиревка, сбросив бомбы и реактивные снаряды по танкам и самоходным установкам, а затем на дороге Ровное — Бармашово атаковала пулеметным огнем колонну автотранспорта. Противник оказал сопротивление зенитно-пулеметным огнем.

После полудня в воздух поднялся очередной патруль в составе двух «мигов» Викентия Карповича и Матвея Хмельницкого и четверки «чаек» Василия Шульги, Даниила Никитина, Ивана Зибина и Павла Гичевского, имевший задачу прикрытия войск и переправы в районе Каховки. При патрулировании на подступах к переправе появилась шестерка «юнкерсов», которая пыталась бомбить переправу, но атаками наших истребителей вражеские самолеты не были допущены к цели. «Юнкерсы», сбросив бомбы на западном берегу Днепра, с одним подбитым самолетом поспешили со снижением и дымом убраться из района переправы и уйти на запад.

К исходу дня еще один патруль в составе двух «мигов» и звена «чаек», возглавляемый Павлом Крюковым, прикрывал войска и переправу в районе Каховки, где было встречено звено Me-109. Немецкие истребители боя не приняли и удалились в западном направлении.

Во второй половине дня возвратился старший политрук Алексей Пушкарев, который на самолете И-153 при выполнении боевого задания произвел вынужденную посадку вне аэродрома. Из рассказа Алексея Пушкарева следовало, что их группа самолетов в районе населенного пункта Новая Кубань штурмовала вражескую колонну. В момент атаки противник открыл мощный зенитно-пулеметный огонь, в результате которого на самолете был пробит бензобак и поврежден мотор. Выйдя из атаки, Пушкарев повернул на свою территорию и тянул, пока не отказал мотор — четкой линии фронта не было, и летчик не был уверен, где наши, а где враг. После остановки двигателя истребитель плюхнулся в поле. Самолет был разбит, летчик остался невредим. Алексей принял решение сжечь самолет и пешим порядком пробираться на восток.

Когда солнышко зашло за горизонт, на аэродроме установилась полнейшая тишина и спокойствие — не гудели моторы, не летали самолеты, да и авиация противника притихла, не проявляя вечерней активности, только наши механики продолжали свой обычный труд: осмотр самолетов и дозаправку горюче-смазочными материалами и боеприпасами. Они готовили технику к следующему дню боевой работы.

Адъютант эскадрильи Иван Медведев, объезжая на автомашине стоянку самолетов, собирал летчиков для отправки на ужин. Сбор был недолгий, да и летчиков было негусто — можно было пересчитать по пальцам всех, кто принимал участие в боевых вылетах в этот день.

Командир БАО был сегодня в хорошем настроении и решил отличиться, его повара приготовили отменный ужин: зажаренного в духовке молочного поросенка с гречневой кашей, посыпанной сверху рубленым яйцом, к которому, конечно, полагались фронтовые сто граммов — как нам показалось, совсем неплохое сочетание! Пришлось вызвать повара Машу и от лица службы объявить ей благодарность за вкусно приготовленный ужин, а заодно решили не обидеть и ее начальника, сказав ему несколько лестных слов за заботу и внимание. Конечно, фамилии офицера мы не запомнили, но хорошо знали, что это был 444-й БАО, который по-фронтовому заботился о летчиках. Однако ужин длился недолго — летчики не засиживались за столом, спеша на отдых, ведь с утра предстояла напряженная боевая работа.

19 августа, не успели в небе погаснуть зори и заняться рассвет, а Валентин Фигичев уже был на командном пункте полка, где начштаба майор Матвеев с картой в руках весьма подробно указывал населенные пункты, которым нужно было уделить особое внимание, ведя воздушную разведку — Ново-Воронцовка, Ново-Павловка, Березнеговатое, — подчеркнув при этом, что нужно установить сосредоточение танковых группировок противника и его выдвижение в восточном направлении к Днепру.

С наступлением рассвета Ил-2, пилотируемый Валентином, ушел на боевое задание. Вернувшись, Фигичев доложил о результатах в штаб полка, но присутствующий при этом офицер разведотдела авиадивизии чем-то был не удовлетворен, и летчику пришлось повторно вылететь в тот же район, чтобы получить дополнительные сведения о противнике. Долго пришлось ждать возвращения разведчика, но он не вернулся.

Впоследствии было установлено, что Ил-2, пилотируемый Валентином Фигичевым, выполняя полет над группировкой войск противника, подвергся сильному зенитно-артиллерийскому огню и был подбит — летчик произвел вынужденную посадку в районе Родинского, самолет требовал ремонта.

В этот день, как и в предыдущий, основные усилия летчиков были направлены на прикрытие наземных войск на переправах в районе Берислав — Каховка; в этих целях произведено четыре групповых боевых вылета, в которых были проведены три воздушных боя с бомбардировщиками противника и при этом подбито два «юнкерса». В этих боевых вылетах принимали участие летчики Павел Крюков, Валентин Фигичев, Викентий Карпович, Константин Ивачев, Матвей Хмельницкий, Якуб Меметов, Андрей Дроздов, Леонид Крейнин, Василий Шульга, Павел Гичевский, Иван Зибин, Иван Деньгуб, Леонид Сташевский, Иван Войтенко, Даниил Никитин, Степан Супрун.

Кузьма Селиверстов и Александр Покрышкин в этот день вели непрерывное наблюдение за передвижениеми и действиями противника в районе Ново-Павловка — Ново-Ивановка — Херсон — Николаев.

Войска 9-й армии продолжали отходить и переправляться на левый берег Днепра. 55-му истребительному авиаполку была поставлена задача во взаимодействии с 4-м ИАП непрерывным патрулированием в воздухе в районе движения войск не допустить вражеской авиации в район сосредоточения и переправы войск армии и ее воздействия по войскам на переправах. Одновременно требовалось вести наблюдение за передвижением и местами сосредоточения гитлеровских войск.

От технического состава потребовался максимум усилий, чтобы поддерживать в исправности необходимое количество самолетов. Старания не пропали даром — уже к утру была подготовлена четверка «чаек», на которых Василий Шульга, Якуб Меметов, Даниил Никитин и Степан Супрун поднялись в воздух и ушли на прикрытие войск и переправ. На маршруте летчики встретились со звеном Me-109 и приняли воздушный бой. Младший лейтенант Меметов атаковал одного из «мессов» и открыл по нему огонь, но в это время его атаковал второй вражеский истребитель. Меметов резким разворотом вышел из боя на поврежденном самолете и произвел вынужденную посадку на восточном берегу Днепра, получив легкое ранение.

В течение дня патрули на «чайках», сменяя друг друга, вылетали на прикрытие наземных войск и переправ, а летчики Павел Крюков, Кузьма Селиверстов, Константин Ивачев и Викентий Карпович парами и одиночными самолетами на «мигах» вели непрерывное наблюдение за передвижениями противника в районе Березнеговатое — Снегиревка — Антоновка, где враг продолжал подтягивать свои резервы к Днепру.

Леонид Крейнин, Андрей Дроздов и Леонид Сташевский произвели два боевых вылета в составе звена «чаек» на штурмовку гитлеровских войск по дороге Бармашово — Снегиревка, бомбами и пулеметным огнем была подожжена цистерна с горючим и повреждено несколько автомашин с техникой.

В последующие дни августа Валентин Фигичев, Кузьма Селиверстов, Константин Ивачев, Викентий Карпович и Николай Лукашевич одиночными самолетами и парами вели воздушную разведку в районе Херсон — Николаев — Бармашово — Берислав. Всего было произведено 12 самолетовылетов. «Чайки» прикрывали аэродром Чаплинка. Пополнение самолетами не поступало, и полк располагал четырьмя «чайками» и одним «мигом»; в 4-м ИАП осталось четыре «чайки».

С 23 по 27 августа полк вел ограниченные боевые действия из-за недостачи материальной части и малых запасов горючего. Воздушная разведка велась одиночными «мигами» в районе Херсона, где гитлеровцы осуществляли наиболее интенсивное движение. Предпринимались периодические вылеты звеньев «чаек» на прикрытие собственного аэродрома от возможных налетов вражеской авиации. В одном из таких вылетов звена И-153 при наборе высоты у самолета Павла Гичевского отказало управление, но летчик проявил мужество и хладнокровие: в сложной обстановке сумел произвести посадку на южной окраине аэродрома с убранными шасси и тем самым сохранил самолет.

К исходу дня в полк поступило три самолета И-16, что при наличии «чаек» позволило достаточно успешно выполнять поставленные задачи. Уже на следующий день, 24 августа, было произведено шесть боевых вылетов на штурмовку войск и перехват самолетов противника. На «миги» по-прежнему возлагались задачи по воздушной разведке, которая велась в районе Берислав — Давыдов Брод.

Как стало известно, летчик младший лейтенант Якуб Меметов, не вернувшийся с задания 20 августа, был доставлен в больницу и находится на лечении в населенном пункте Кайры-Западные в связи с ранением, полученным при вынужденной посадке.

На 25 августа в полку имелось после выхода из ремонта два «мига», три «чайки», три И-16 и один Ил-2; 4-й ИАП располагал четырьмя «мигами» и пятью «чайками». Боевая работа не велась из-за отсутствия горючего.

Следующие два дня, 26 и 27 августа, 55-й ИАП имел основную задачу совместно с 4-м авиаполком штурмовать и уничтожать войска противника на дорогах в районе сосредоточения северо-западнее Берислава. Сборная штурмовая группа в составе трех «чаек» нашего полка с летчиками Иваном Зибиным, Василием Шульгой и Павлом Гичевским, одного Ил-2 Петра Грачева, трех «чаек» и трех «мигов» 4-го авиаполка бомбами, РСами и пулеметным огнем нанесла штурмовой удар по моторизованной колонне противника по дороге в районе Давыдова Брода. В результате успешных действий уничтожено и повреждено свыше десятка автомашин, зенитная установка, возникло три очага пожара; противник оказал противодействие зенитно-пулеметным огнем. После ухода от цели, на обратном маршруте, Ил-2 был атакован парой «мессов». В результате воздушного боя штурмовик получил два прямых попадания — в фюзеляж и хвостовое оперение, на одном самолете И-153 был пробит картер мотора, у других самолетов имелись пулевые пробоины.

К исходу дня был произведен повторный вылет сборной штурмовой группы самолетов в составе двух «мигов» Степана Комлева и Александра Гросула и двух «чаек» Андрея Дроздова и Леонида Крейнина, которые совместно с четверкой «чаек» и звеном «мигов» 4-го авиаполка атаковали автоколонну по дороге Мендельдорф — Берислав. В результате атаки было повреждено и уничтожено до восьми автомашин с боеприпасами и живой силой.

28 августа с аэродрома Чаплинка летчики 55-го и 4-го истребительных авиаполков продолжали наносить бомбовые удары по вражеским войскам, создавая штурмовые группы, мобилизуя для этого все имеющиеся исправные самолеты.

Четверка «мигов» и звено «чаек» летчиков Константина Ивачева, Николая Лукашевича, Валентина Фигичева, Викентия Карповича, Ивана Зибина, Василия Шульги и Павла Гичевского совместно со звеном «чаек» и одним «мигом» 4-го авиаполка бомбами и пулеметным огнем атаковали автоколонну с боевой техникой и живой силой, двигающуюся по дороге в районе Гавриловка — Дубчаны — Саблуковка. Бомбы упали в расположении цели, противнику был нанесен значительный урон в автотранспорте и живой силе. В общей сложности на врага сброшено свыше двух десятков авиабомб АО-25 и израсходован комплект боеприпасов.

В повторном вылете звено «мигов» Федора Барышникова, Степана Комлева и Александра Гросула подвергло бомбардировке колонну вражеских войск в районе юго-западнее Ново-Костырки, пулеметным огнем атаковало скопление пехоты западнее Берислава.

Есть еще в полку летчики, даже старички, не очень много, но есть, а вот материальной части почти нет. Вся надежда на наш техсостав, на то, что они отремонтируют в течение ночи. Летать будем по очереди, ведь на каждый самолет у нас два-три летчика. Такое положение и у наших соседей: чтобы произвести боевой вылет — собираем самолеты в одну группу, в один кулак.

Ранним утром 28 августа, когда еще не было и шести часов, две «чайки» Василия Шульги и Павла Гичевского и Ил-2 майора Жизневского совместно со звеном «чаек», звеном «мигов» и одним «ишачком» 4-го авиаполка нанесли штурмовой удар бомбами, РСами и пулеметно-пушечным огнем по скоплению моторизованных войск врага в оврагах северо-восточнее Берислава. Противник открыл сильный зенитный огонь из артиллерии и пулеметов. Самолет Ил-2 получил восемь пробоин в плоскостях и фюзеляже (требовался ремонт), имелись пробоины и повреждения самолетов И-153 «чайка». Вслед за этим четверка наших «чаек», возглавляемая комэском Серафимом Солнцевым, бомбами и пулеметным огнем атаковала скопление пехоты и автотранспорта у развилки дорог севернее Берислава. Противник оказал сильное противодействие зенитно-пулеметным огнем, в результате чего на самолете Петра Грачева при посадке не выпускалась правая стойка шасси. Летчик произвел благополучную посадку на одно левое колесо.

В следующем вылете на штурмовку вражеских войск приняла участие четверка наших «чаек», возглавляемая комиссаром Алексеем Пушкаревым, со звеном «чаек», парой «мигов» и одним «ишачком» от 4-го авиаполка, которые нанесли удар по автотранспорту и живой силе противника по дороге Тягинка — Берислав. Всего в течение дня на противника было сброшено свыше 1400 кг осколочных и фугасных бомб, израсходовано несколько комплектов реактивных снарядов и боеприпасов к пулеметам и пушкам.

В целях уничтожения самолетов противника и его личного состава 29 августа с рассвета был предпринят бомбово-штурмовой удар по аэродрому Херсон, где воздушная разведка установила базирование бомбардировочной и истребительной авиации противника.

В выполнении этой боевой задачи приняли участие «чайки» Ивана Зибина, Андрея Дроздова и Василия Шульги и Ил-2 Петра Грачева совместно со звеном «чаек», парой «мигов» и одним И-16 4-го авиаполка. При нанесении штурмового удара по вражеским самолетам и аэродромным сооружениям отличились летчики «чаек» и особенно Ил-2, которые бомбами, реактивными снарядами и пулеметно-пушечным огнем разрушили служебное здание, уничтожили и повредили несколько самолетов. По наблюдению экипажей, было отмечено четыре горящих самолета и один сильный взрыв. Самолеты были обстреляны зенитно-пулеметным огнем и вели бой с парой «мессов», которые после первой неудачной атаки вышли из боя.

К исходу дня в полку находилось в готовности четыре «чайки», один МиГ-3 и один Ил-2.

С раннего утра 30 августа эта четверка «чаек», возглавляемая лейтенантом Леонидом Крейниным, с летчиками Дроздовым, Шульгой и Гичевским, усиленная «мигом» Леонида Тетерина и «илом» майора Жизневского, нанесла бомбово-штурмовой удар по скоплению войск противника в районе северо-западнее Берислава. В районе цели летчики вели воздушный бой с группой «мессов», возвратились на свой аэродром без потерь.

После возвращения с задания и посадки группы «чаек» на аэродром Чаплинка произошел тяжелый и неравный воздушный бой севернее аэродрома. С задания возвращались три самолета ДБ-3, сопровождаемые четверкой «мигов» 182-го ИАП. Когда ДБ-3 подошли к аэродрому, истребители сопровождения пошли на посадку. В этот момент ДБ-3 были атакованы двумя парами Me-109. В результате атаки два ДБ-3 были сбиты и горящими упали в районе аэродрома, экипажи погибли. Не возвратился с задания и один из «мигов» четверки сопровождения.

С истребителями противника, к которым подошла еще четверка «мессов», завязался воздушный бой звена «мигов» 182-го полка и взлетевших истребителей 4-го и 55-го полков, которые оказались в очень невыгодных условиях по отношению к противнику. В результате воздушного боя атаки «мессов» были отбиты, противник потерял один самолет, но был сбит еще один МиГ-3 182-го авиаполка, летчик которого покинул самолет на парашюте.

К исходу дня три вражеских бомбардировщика сбросили бомбы на населенный пункт Чаплинка, в результате чего имелись разрушения зданий, убитые и раненые среди гражданского населения. В это же время еще два «юнкерса» с высоты 1000 метров произвели бомбометание по аэродрому Чаплинка. Жертв и повреждений не было.

После полудня 31 августа лейтенант Кузьма Селиверстов на МиГ-3 в одиночку выполнял задание по сопровождению пятерки ДБ-3, которые наносили бомбовый удар по войскам противника в районе Берислава. На обратном пути при подходе к Чаплинке Кузьма заметил, что за самолетами ДБ-3 следует звено «мессов». Чтобы дать бомбардировщикам возможность уйти от преследования, Кузьма вступил с ними в бой. При ведении боя мотор на «миге» заклинило, Селиверстов был вынужден произвести посадку в поле в районе Павловки. Летчик получил мелкие ранения, позже возвратился на свой аэродром. Бомбардировщики потерь не понесли.

На нашем участке фронта с 31 августа начали действовать 67-й и 88-й истребительные авиаполки. Несколько ранее в бой вступили 131-й ИАП на самолетах И-16, 181-й ИАП на самолетах ЛаГГ-3 и 182-й ИАП на «мигах». Но все эти полки были сильно потрепанные и нуждались в переформировании.

В конце августа основные бои в полосе Южного фронта развернулись на его правом фланге в районе Днепропетровска и на левом крыле в районе Каховки. Ожесточенные бои за днепровский плацдарм продолжались до 25 августа, после чего войскам Резервной армии пришлось его оставить.

Овладев Днепропетровском, гитлеровцы форсировали Днепр и захватили плацдарм на восточном берегу реки, где встретили упорную оборону войск 6-й армии (бывшей Резервной) под командованием генерал-майора Родиона Яковлевича Малиновского, которые остановили дальнейшее продвижение врага.

На левом фланге войска Южного фронта не смогли удержать Херсон и плацдарм у Берислава. Войска 9-й армии вели упорные бои в районе Каховки, сдерживая натиск моторизованных войск противника, не давая возможности гитлеровцам форсировать Днепр. Однако уже в конце августа и первых числах сентября немцам удалось навести переправы через реку, перебросить передовые части и овладеть плацдармом на левом берегу в районе Каховка — Берислав.

В этот период значительно активизировала свои боевые действия и вражеская авиация. «Мессершмитты» группами по шесть-восемь самолетов перехватывали наши бомбардировщики, стали блокировать наши аэродромы с одновременной штурмовкой. Немецкая бомбардировочная авиация небольшими группами, по четыре-восемь самолетов, под прикрытием истребителей действовала по нашим аэродромам, сухопутным войскам и населенным пунктам.

ВВС Южного фронта по-прежнему ощущали острый недостаток в материальной части — на боевые задания отправлялись одиночные машины или слишком малочисленные группы, все чаще, а то и на каждый вылет приходилось объединять усилия нескольких полков.

Перед истребительными частями стояли большие задачи: сводными группами самолетов наносить штурмовые удары и уничтожать вражеские войска в районах Каховского плацдарма и их выдвижение по дорогам в восточном направлении; обеспечивать боевые действия бомбардировщиков, наносящих бомбовые удары по войскам противника на Каховской переправе; вести воздушную разведку вражеских войск в районах переправ и борьбу с немецко-фашистской авиацией.

1 сентября для сопровождения семи ДБ-3 на боевое задание в район Берислава была создана смешанная группа из трех истребительных полков — по три «чайки» от 55-го и 4-го и два «ишачка» от 88-го истребительных авиаполков.

Во втором боевом вылете сборная группа в составе трех «чаек» Алексея Пушкарева, Андрея Дроздова и Василия Шульги совместно с парой «ишачков» 67-го ИАП нанесла штурмовой удар по живой силе и технике противника на дороге Каховка — Новая Маячка. С задания не вернулся старший политрук Пушкарев, самолет которого получил повреждение от зенитного огня. В связи с невозможностью эвакуации самолета с места вынужденной посадки Пушкарев принял решение сжечь истребитель и пробираться в часть пешком.

Еще один вылет для штурмового удара по переправившимся на левый берег Днепра южнее Каховки войскам противника произвели на «чайках» Иван Зибин и Павел Гичевский.

2 сентября полк выполнял боевые задачи во взаимодействии с 4-м и 88-м истребительным авиаполками: пара «чаек» Шульги и Дроздова, четверка самолетов И-16 4-го и 88-го ИАП сопровождали девятку СБ, которые действовали по войскам противника в районе Каховки.

В полдень этого дня пара И-153, пилотируемая капитаном Солнцевым и лейтенантом Крейниным, совместно с четверкой И-16 4-го и 88-го ИАП бомбами и пулеметным огнем атаковала гитлеровские колонны в районе западнее Каховки. После сброса бомб и обстрела пулеметным огнем наши летчики были атакованы группой «мессов», с которыми пришлось вступить в воздушный бой. Обе «чайки» были подбиты и на аэродром не возвратились, произведя вынужденную посадку в поле, при этом один самолет сгорел. Оба летчика возвратились домой на попутном транспорте.

О том, насколько тяжелое положение сложилось с материальной частью, говорит пример 4 сентября, когда около 5.30 утра один-единственный «миг» полка, который пилотировал Матвей Хмельницкий, три «чайки» и один «ишачок» 4-го ИАП, шесть «ишачков» 88-го и два «мига» 181-го авиаполков стартовали на штурмовку пехоты, артиллерии и автотранспорта противника по дороге Ново-Николаевка — Берислав.

В этот день было получено распоряжение направить в Москву группу летчиков за получением новых самолетов. Убывающую летную группу возглавил командир полка майор Иванов, с ним на самолете Ли-2 убыли Александр Покрышкин, Константин Ивачев, Кузьма Селиверстов, Павел Крюков, Леонид Тетерин и другие летчики. Несколько позднее в Москву за самолетами были командированы лейтенант Леонид Крейнин, младший лейтенант Андрей Дроздов и летчик 4-го ИАП лейтенант Гоман.

Командировка у летчиков сложилась по-разному. Группа майора Иванова, получив «миги» и повидав столицу, возвратилась на аэродром базирования на новых самолетах. Группа лейтенанта Крейнина к месту командировки прибыла во второй половине сентября и самолеты получить не смогла в связи с тем, что завод был эвакуирован и продукцию не выпускал. Крейнин со своей группой был отправлен на другую базу, где они получили три самолета Як-7. Это были двухместные учебные истребители, переоборудованные в боевые путем установки вооружения — пушки и крупнокалиберных пулеметов. На этих самолетах летчики перелетали на аэродром Ступино, где формировался 172-й истребительный авиаполк. В нем нашим летчикам предложили хорошие должности, так как они уже имели солидный боевой опыт: лейтенанту Крейнину — должность комэска, Дроздову и Гоману — заместителей командира эскадрильи. Впоследствии Александр Покрышкин назовет их дезертирами…

Вначале комэск Крейнин со своим заместителем Дроздовым занимались формированием эскадрильи и вводом в строй совсем еще молодых летчиков. 7 ноября 41-го Крейнин и их эскадрилья с подмосковного аэродрома Быково принимала участие в прикрытии парада на Красной площади, после чего в составе 172-го ИАП принимала участие в боевых действиях на Западном фронте и отражении налетов фашистских бомбардировщиков на Москву.

В конце ноября — начале декабря в одном из боевых вылетов звено, которое вел Крейнин, а в качестве одного из ведомых шел Андрей Дроздов, выполняло особое задание командования. С боевого задания не вернулся ни один самолет. Огнем зенитной артиллерии противника сначала был подожжен левый ведомый, затем был сбит и погиб Андрей Дроздов, самолет которого врезался в землю в расположении зенитной батареи противника. Один из снарядов попал в самолет Крейнина, который получил тяжелое ранение в ногу. Леонид, перетянув на свою территорию с заглохшим мотором, упал на поляне в лесу; самолет сгорел, летчик был направлен в госпиталь и после лечения остался инвалидом.

Младший лейтенант Дроздов Андрей Евдокимович родился в 1915 году в городе Витебске в рабочей семье. Закончил Минский аэроклуб и поступил в Борисоглебскую военную авиационную школу летчиков, которую закончил в 1938 году. Служил в авиачастях на Украине, в 55-й авиаполк прибыл с начала его формирования. В боях принял участие с первого дня Великой Отечественной войны, произвел около 100 боевых вылетов на штурмовку войск противника, прикрытие аэродромов и наземных войск, в боях проявил смелость, отвагу и мужество.

Еще до убытия летчиков на авиазавод, в конце августа, была предпринята попытка поправить дела по восстановлению самолетного парка путем ремонта неисправных самолетов в стационарных авиамастерских. В этих целях комэск Константин Ивачев получил задание перегнать звено «мигов» в Крым, в мастерские Качинского военного авиаучилища. Самолеты были настолько изношенными и потрепанными, что было страшно поднимать их в воздух, но делать было нечего, и перегон совершился. В нем пришлось принять участие и мне, третьим летчиком был Теминдор Паскеев.

Тройка «мигов» взлетела с аэродрома Чаплинка и направилась в сторону Симферополя. С самого начала полета на моем самолете стала перегреваться вода, что-то не ладилось и у Паскеева — его самолет рыскал из стороны в сторону, но мы упорно держались своего ведущего и продолжали полет. Когда впереди нас появились крымские горные массивы и мы подлетели к Симферополю, младший лейтенант Паскеев не рискнул лететь дальше и произвел посадку на ближайшем аэродроме. Мы с Ивачевым парой продолжили полет вдоль горного ущелья, где трудно было рассчитывать на благополучный исход в случае вынужденной посадки. Время от времени мне приходилось убирать газ и охлаждать мотор на планировании, ибо стрелка термометра охлаждающей жидкости доходила до красной черты. Так мы дотянули до Севастополя.

Рядом с городом был расположен аэродром морской авиации, где мы и произвели посадку. После краткой передышки комэск взлетел и пошел на Качинский аэродром, а мне пришлось сделать примерно часовой перерыв для охлаждения мотора, но это не дало положительных результатов. Когда я снова взлетел, подняв самолет, чтобы не врезаться в горы, двигатель потерял тягу. «Миг» не набирал высоту и еле держался в воздухе. Пришлось «блинчиком», у самой земли, произвести разворот к морю, где была более ровная местность, и в таком положении продолжать полет в сторону Качи, до которой было около 20 километров.

За два-три километра до аэродрома впереди показалось ровное зеленое поле, и я легко вздохнул — при необходимости будет где приземлиться. Однако радоваться было слишком рано: путь преграждала высоковольтная линия, и, не долетая до нее, пришлось приземлиться и продолжать путь по земле с работающим мотором, как на автомашине. У самой высоковольтной линии оказалось, что лопасти винта могут зацепить за провода. Я был вынужден выключить мотор, бросить самолет и продолжать путь пешком — благо совсем близко были видны здания училища. Ремонтных мастерских на месте не оказалось — они были эвакуированы, как и само училище. Вокруг было безлюдно и тихо, будто нет никакой войны. Мы довольствовались тем, что искупались в море и выпили у местных жителей по стакану прекрасного крымского вина. На аэродроме мы нашли два брошенных старых «ишачка» первых выпусков, без бронеспинок и протектора бензобаков, на которых на следующий день возвратились в свою часть в Геническ. Три подлежащих ремонту «мига» были потеряны, а ведь для нас это было целое богатство…

В Геническе на аэродроме продолжались тренировочные полеты молодого пополнения, переучивание их на новую материальную часть. Многие новички уже успешно участвовали в боевых вылетах, однако их летное совершенствование в связи с отсутствием самолетов продвигалось довольно медленно.

Остаток дня в Геническе мне удалось провести вместе с Федором Барышниковым и Степаном Комлевым на лодочке в Азовском море. Это были незабываемые мгновения отдыха после напряженной боевой работы и неудачного полета по перегонке самолетов в Крым.

Не обошлось и без курьеза. В приподнятом настроении, вооружившись немудреной закуской, приобретенной в магазине, мы втроем сидели в лодочке и любовались гладью голубых вод Азовского лимана, приближаясь к Арбатской стрелке и огибая ее в северо-восточном направлении. Косяки рыбной мелюзги все чаще встречались впереди лодки, как бы преграждая нам путь. Мы бросали свои сумрачные взгляды на город вдали, думая о том, что скоро придется покинуть эти золотые, полные спокойствия места, расстаться с неописуемой красотой вечернего моря и минутным удовольствием отдыха. Наступили сумерки, приближалась ночь…

На носу лодки сидел Степан, Федор устроился на корме, а мне выпал жребий поработать веслами. Когда наше «путешествие» подходило к концу, и мы направились к берегу, Степан изъявил желание подменить меня на веслах, чему я не стал возражать. В тот момент, когда мы менялись местами, лодка покачнулась, и оба рухнули за борт в довольно прохладную воду. Федор Барышников, придя к нам на помощь, помог подняться в лодку. Добираться в город в таком мокром виде не хотелось, и мы решили причалить к зеленому островку, на котором виднелась рыбацкая избушка. Ее гостеприимный хозяин оказал нам всяческую помощь, дав возможность отжать одежду и просушиться у огня. Поздно вечером мы возвратились к себе в гостиницу, а на следующий день усердно чистили от ржавчины покрасневшее личное оружие. И вновь на фронт…

Когда я утром пришел на аэродром, то убедился, что мой старенький «ишачок» уже кто-то угнал. Я не стал завидовать летчику, который улетел на нем на боевое задание, уж слишком этот «ишачок» был уязвим…

На 5 сентября в полку остался единственный исправный самолет Ил-2, на котором в течение дня попеременно летали заместитель командира полка майор Жизневский и младший лейтенант Грачев. Боевые действия «ил» вел в сводных группах других полков, нанося штурмовые удары по войскам противника в районе Берислав — Каховка. В этот день с утра группа в составе Ил-2, пилотируемого Петром Грачевым, двух «мигов» 4-го ИАП, одного «ишачка» 131-го ИАП и двух «лаггов» 181-го ИАП штурмовала гитлеровцев на переправе. Особенно отличился Грачев на своем «иле» — бомбами, РСами и пулеметно-пушечным огнем разрушил переправу, уничтожил большое количество техники и живой силы врага.

К полудню вышедшими из ремонта «мигами» было произведено два боевых вылета на перехват вражеских самолетов и прикрытие железнодорожного эшелона на станции Ново-Алексеевка. Повторный вылет на уничтожение живой силы и автотранспорта противника в районе Каховки совершен сводной группой в составе И-16, пилотируемого летчиком 55-го ИАП сержантом Иваном Деныубом, трех МиГ-3 и одной «чайки» 4-го ИАП, двух «мигов» 181-го ИАП. В районе цели истребители вели воздушный бой с четверкой Me-109.

К исходу дня, в 18.00, сводной группой истребителей был предпринят еще один штурмовой удар по вражеским войскам в районе Каховки. В группу входили Ил-2 Григория Жизневского и Миг-3 Александра Гросула от 55-го ИАП, один «миг» и три И-16 от 4-го ИАП и шесть И-16 от 88-го полка. В результате успешной атаки было повреждено и уничтожено значительное число автотранспорта, военной техники и живой силы гитлеровских войск.

В этот день противник дважды бомбил аэродром и населенный пункт Чаплинка, в налетах участвовало по четыре «хейнкеля» с истребительным прикрытием. При бомбардировке аэродрома получил тяжелое ранение от осколков бомб техник звена воентехник 2 ранга Лужецкий Николай Никитович, который 10 сентября скончался в госпитале села Армянск, где и был похоронен.

6 сентября летчики полка вели активные боевые действия, располагая значительным количеством самолетов МиГ-3, поступивших из ремонтных органов и перегнанных с завода летным составом. Ранним утром, когда еще занималась заря, восьмерка «мигов», пилотируемых Фигичевым, Ивачевым, Лукашевичем, Карповичем, Хмельницким, Комлевым, Барышниковым и Гросулом, совместно с шестеркой «лаггов» 170-го ИАП предприняла штурмовой удар по вражескому аэродрому в районе Херсона. Бомбами, РСами и пулеметно-пушечным огнем было уничтожено и повреждено свыше десятка самолетов, вызваны очаги пожаров. На обратном маршруте группа истребителей атаковала войска противника южнее населенного пункта Мало-Каховка. Здесь же была встречена шестерка Me-109 и проведен воздушный бой, в котором Константином Ивачевым и мной были сбиты два «месса». Вражеские самолеты упали на правом берегу Днепра, остальные, не вступая в бой, удалились в западном направлении.

Одновременно на боевое задание поднялась еще одна сборная группа — Ил-2 Петра Грачева, И-16 Сергея Коннова, один «миг» и три «ишачка» 4-го и пять «ишачков» 88-го авиаполков. Эта группа атаковала бомбами и пулеметным огнем технику и живую силу противника в районе Каховки. В районе цели летчики встретили сильное противодействие со стороны противника, который открыл сильный огонь из «эрликонов» и зенитных пулеметов, однако все экипажи возвратились на свои аэродромы. В результате штурмовки возникли очаги пожаров, было уничтожено и повреждено до полутора десятка единиц автотранспорта.

В это же время лейтенант Селиверстов в паре с Паскеевым вел воздушную разведку в районе Каховка — Британы — Ярмаки. Разведчики были обстреляны сильным зенитным огнем из района Каховки.

Удары по противнику продолжались. Ил-2 Григория Жизневского и «миг» Бориса Комарова совместно с одним МиГ-3, одним И-153 и двумя И-16 4-го ИАП, тремя И-16 88-го ИАП произвели штурмовой налет на войска противника, двигавшиеся по дороге Каховка — Ново-Каменка. Было уничтожено и повреждено значительное количество транспорта. При отходе от цели истребители вели воздушный бой с группой «мессов». После активных атак наших истребителей противник уклонился от боя и ушел в западном направлении.

Звено «мигов», пилотируемых Константином Ивачевым, Николаем Лукашевичем и Викентием Карповичем, барражировало в воздухе, прикрывая аэродром от налета вражеской авиации. Во время патрулирования три «юнкерса» пытались прорваться на аэродром, но, заметив патрулирующих истребителей, стали разворачиваться и уходить в сторону Днепра, сбросив бомбы в поле. Это им не удалось — один из Ю-88, атакованный Ивачевым и мной, был сбит и горящим упал в районе Богдановка, второй, преследуемый Лукашевичем, был сильно подбит и со снижением и дымом скрылся за Днепром.

Не давая передышки врагу, четверка «мигов» Валентина Фигичева, Степана Комлева, Матвея Хмельницкого и Александра Гросула бомбами и пулеметным огнем атаковала моторизованную колонну противника на дороге Черная Долина — Ново-Каменка. В результате было уничтожено и повреждено несколько автомашин с живой силой.

Также было произведено два вылета на разведку в целях установления движения вражеских резервов к переправе. Звено МиГ-3, пилотируемых Крюковым, Тетериным и Паскеевым, вело разведку войск противника в районе Меловое — Тягинка — Берислав и выдвижения его из района Каховки на восток. Спустя три часа сборное звено «мигов» Кузьмы Селиверстова, Степана Комлева и лейтенанта Украинцева из 4-го ИАП произвело повторную разведку гитлеровских войск в том же районе. При выполнении задания в районе Каховки разведчики встретили и атаковали вражеский Хш-126. Лейтенант Селиверстов двумя атаками сбил «хеншеля», который в дыму пошел к земле и упал севернее Берислава. Один «миг» с летчиком Виктором Украинцевым в связи с повреждением произвел вынужденную посадку южнее аэродрома Доренбург.

По данным разведки, было установлено, что немецкие моторизованные войска продолжают движение с направления Херсон — Снегиревка на Берислав, к переправе, и сосредоточиваются к югу и востоку от Каховки. Обнаружено выдвижение немецких войск из района Каховки в трех направлениях: на Перекоп по дороге Каховка — Чаплинка, в направлении Геническа и Нижние Серогозы. Движение немецких моторизованных войск по дороге в направлении Перекопского перешейка стало угрожать базированию авиационных частей в районе Чаплинки, и командование авиадивизии приняло решение передислоцироваться на другой аэродром.

Ко второй половине дня четверка «мигов» летчиков Крюкова, Тетерина, Барышникова и Гросула выполняла задачу по сопровождению группы бомбардировщиков Су-2, которые нанесли бомбовый удар по войскам противника в районе переправы у Берислава.

К исходу дня шестерка МиГ-3, пилотируемая Фигичевым, Карповичем, Хмельницким, Ивачевым, Лукашевичем и Комлевым, сопровождала вторую группу Су-2, действующую повторно в том же районе. Всего в этот день полк, выполняя задачи на воздушную разведку, сопровождение бомбардировщиков и штурмовку войск противника, ограниченным числом самолетов и летчиков произвел свыше 50 боевых вылетов.

На следующий день, 7 сентября, полк с утра перебазировался на аэродром Доренбург (Чкалов), с которого вел боевую работу. Однако, имея ремонтную базу на аэродроме Геническ, где восстанавливалась материальная часть, одновременно выполнял боевые вылеты и с аэродрома Геническ. На аэродроме Доренбург 55-й ИАП базировался до 11 сентября и выполнял боевые задачи на воздушную разведку вражеских войск, прикрывал наземные войска, обеспечивал боевые действия бомбардировщиков и в составе сборных групп штурмовал фашистские войска.

Мне, автору этих строк, была поставлена задача парой самолетов с Теминдором Паскеевым произвести разведку переправы у Берислава, установить наличие войск на переправе и плотность зенитно-артиллерийского прикрытия, просмотреть дорогу Каховка — Нижние Серогозы и движение войск противника по ней. Успешному выполнению поставленной задачи способствовало наличие кучевых облаков до восьми баллов, что позволило скрытно под нижней кромкой облаков подойти к цели. Стоило только выйти из-под облаков, как мгновенно по нашей паре «мигов» был открыт ураганный огонь — пришлось снова прикрываться облачностью. Этой разведкой было установлено интенсивное движение войск по переправе, которая была скрыта от наблюдения под тонким слоем воды, и мощное прикрытие переправы — зенитно-артиллерийские установки всех калибров.

На обратном маршруте полета было зафиксировано, что войска противника продолжают движение к линии фронта по дороге на Нижние Серогозы и населенный пункт Червоный Перекоп, занятый противником, что в сорока километрах от аэродрома Доренбург.

Вторая пара «мигов» вела воздушную разведку в районе Любимовка — Мало-Каховка — Черноморовка. Выполнив задание, разведчики возвращались на свой аэродром. Матвей Хмельницкий, будучи в паре ведомым летчиком, находился по отношению к ведущему сзади и выше. В районе Аскания-Нова, уже над своей территорией, его «миг» был атакован четверкой вражеских истребителей и сбит — самолет сгорел, летчик погиб. Когда ведущий летчик произвел посадку без ведомого, потерю его объяснил тем, что Матвей Хмельницкий отстал от него в районе Аскания-Нова, что он не видел истребителей противника и воздушного боя. Воздушный бой с земли наблюдали артиллеристы и пехотинцы, они же собрали останки летчика и с помощью колхозников похоронили на кладбище Аскания-Нова. Обстоятельства гибели Матвея Хмельницкого, по рассказам очевидцев, заключались в следующем.

Когда пара «мессов» ринулась на одиночный советский самолет, летчик своевременно заметил опасность и резким боевым разворотом ушел из-под огня истребителей противника. Заметив впереди и несколько выше себя еще пару Me-109, Хмельницкий, долго не раздумывая, атаковал их. Огненная трасса прошила одного «месса», и он, объятый дымом, пошел к земле. Увлекшись атакой, Матвей не заметил, как первая пара «мессов» развернулась и со стороны солнца вторично атаковала его самолет. По-видимому, вражеская очередь поразила пилота, и «миг», охваченный пламенем, вместе с летчиком упал на землю и сгорел.

Матвей Иванович Хмельницкий родился в 1918 году в городе Смолевичи Минской области. В 1938 году окончил Борисоглебскую военную авиационную школу летчиков. Служил в частях ВВС, летал на самолетах И-16, И-15бис, И-153 и в канун войны освоил новый истребитель МиГ-3, на котором и принял участие в боях с первого дня войны. Всего за два с половиной месяца войны он успел совершить свыше 120 боевых вылетов, участвовал во многих воздушных боях, в которых уничтожил четыре вражеских самолета, нанес врагу большие потери в боевой технике и живой силе.

В очередной боевой вылет на сопровождение группы бомбардировщиков Су-2 в район Каховки взлетело звено «мигов» Константина Ивачева, Кузьмы Селиверстова и Николая Лукашевича. Выполнив задание, летчики возвращались на свой аэродром и в районе Ново-Каменки были подвергнуты нападению группы Me-109. Ведя ожесточенный неравный бой, Ивачев и Лукашевич в одновременной атаке сбили двух «мессершмиттов», которые упали в районе населенного пункта Натальевка. Лейтенант Селиверстов поджег еще одного «месса», который упал в том же районе. Потеряв три самолета, немцы поспешили выйти из боя. Из-за полного израсходования горючего Кузьма Селиверстой благополучно произвел вынужденную посадку в поле — самолет и летчик не получили повреждений.

8 сентября летчики вели воздушную разведку и обеспечивали боевые действия бомбардировщиков. Пара «мигов» Фигичев — Карпович вела воздушную разведку в районе Любимовка — Давыдов Брод — Берислав. Вторая пара Павла Крюкова и Леонида Тетерина обследовала район Кочкаровка — Снегиревка — Каховка. По полученным разведданным, самолетами Су-2 был предпринят бомбовый удар в районе Каховки, для их сопровождения вылетала сборная группа истребителей: звено «мигов» Фигичева, Карповича и Лукашевича и восьмерка МиГ-3 170-го истребительного полка. Все самолеты возвратились на свою базу.

В следующий день полк вел ограниченную боевую работу по причине плохих метеоусловий. Дважды парами «мигов» вылетал на воздушную разведку вражеских войск и в составе сборных групп обеспечивал боевые действия бомбардировщиков.

Воздушной разведкой было установлено большое сосредоточение бомбардировочной и истребительной авиации противника на аэродроме Володьевка. В целях уничтожения самолетов противника на аэродроме была собрана вся материальная часть 20-й смешанной авиадивизии. На рассвете 10 сентября в воздух поднялись 12 «мигов» 55-го ИАП с летчиками Ивачевым, Лукашевичем, Барышниковым, Фигичевым, Карповичем, Комлевым, Селиверстовым, Гросулом, Крюковым, Тетериным, Комаровым и Паскеевым, пять «ишачков» и один Ил-2 4-го ИАП, восемь «ишачков» 131-го ИАП и четыре «лагга» 170-го авиаполка.

При подлете к Днепру истребители встретили неблагоприятные метеоусловия — сильный сплошной туман закрывал район цели. Командир группы принял решение прекратить дальнейший полет к аэродрому и нанести штурмовой удар по запасной цели — скоплению войск в районе северо-восточнее Любимовки. Это был незабываемый по своей организованности высокоэффективный штурмовой удар, мы застигли противника врасплох — молчали зенитки, в результате штурмовки все смешалось в дыму, пыли и пожарах, взрывались боеприпасы, горели автомашины и цистерны с горючим. Гитлеровцы потеряли большое количество транспорта, боеприпасов, техники и живой силы.

К исходу дня шестерка «мигов» с летчиками Барышниковым, Лукашевичем, Карповичем, Комаровым и Украинцевым, возглавляемая Валентином Фигичевым, совместно с тремя «лаггами» 170-го ИАП сопровождала группу Су-2 в район Ново-Николаевки, где «сухие» наносили бомбовый удар по скоплению вражеской техники и живой силе. В районе цели гитлеровцы вели сильный зенитный огонь, затем группа «мессов» попыталась атаковать бомбардировщики. «Миги» и «лагги», не вступая в бой, короткими атаками отражали нападение. В одной из таких атак автору этих строк удалось сразить одного «месса». Меткая очередь из пулеметов по кабине вражеского самолета оказалась смертельной для летчика — Me-109 свалился на крыло и беспорядочно пошел к земле.

Еще один «месс» был сбит Валентином Фигичевым. Он с дымом и резким снижением ушел в устье Днепра, где и упал на землю. Самолеты-бомбардировщики без потерь возвратились на свой аэродром.

С боевого задания не вернулись старший политрук Федор Барышников, который произвел вынужденную посадку в районе совхоза «Червона степь», МиГ-3 летчика Украинцева и один «лагг» летчика Иваненко. На следующий день Федор Барышников возвратился на свой аэродром.

В этот день летчики вели ограниченную боевую работу ввиду сложных метеоусловий. Одиночными самолетами и парами МиГ-3 вели воздушную разведку гитлеровских войск в районе Бреслав — Любимовка — Черная Долина. Шестерка и девятка «мигов» дважды стартовали на сопровождение бомбардировщиков, но из-за плохих метеоусловий возвращались с задания.

Уже к исходу дня восьмерка «мигов», возглавляемая Фигичевым, с летчиками Комлевым, Карповичем, Лукашевичем, Паскеевым и Гросулом предприняла штурмовой удар по автотранспортной колонне, следовавшей по дороге Лукьяновка — Червоный Чепрак. Было разбито и повреждено до десяти автомашин с боеприпасами и техникой.

При взлете с аэродрома Доренбург на боевое задание на самолете МиГ-3 был атакован фашистскими истребителями и погиб командир звена младший лейтенант Борис Комаров, горящий самолет которого упал в районе аэродрома.

Комаров Борис Георгиевич родился в 1916 году в селе Кирябинское Усалинского района Башкирской АССР. Русский. В Красной Армии с 1938 года. Окончил Военную школу летчиков в 1939 году и в том же году был направлен для дальнейшей службы в 55-й истребительный авиаполк. Был назначен командиром звена. В боях принял участие с первого дня Великой Отечественной войны, совершил свыше 80 боевых вылетов на все виды боевых заданий. Летчик был похоронен 10 сентября 1941 года в совхозе Доренбург (Чкалов).

11 сентября летчики полка парами «мигов» вели воздушную разведку, сопровождали на боевое задание бомбардировщиков и штурмовали вражеские войска.

Во второй боевой вылет на воздушную разведку в район Дмитриевка — Любимовка — Малая Маячка вылетел на МиГ-3 старший политрук Барышников в паре с «лаггом» 170-го ИАП. На маршруте полета летчики встретили двух «мессов», с которыми вступили в воздушный бой. После первых атак самолет Барышникова был подбит; не имея зрительной связи с напарником, он вышел из боя, произвел посадку у населенного пункта Гоголевка и в этот же день возвратился на свой аэродром.

Во второй половине дня летчики произвели два боевых вылета. Сборная группа из трех И-16 (Коннов, Зибин и Сташевский), одной «чайки» Василия Шульги, пары «лаггов» 170-го ИАП и четырех И-16 131-го ИАП сопровождала группу самолетов Су-2 на бомбардировку войск противника в район Каховки, где летчики вели воздушный бой с четверкой «мессов».

Вторая группа, состоящая из шести «мигов» летчиков Фигичева, Карповича, Ивачева, Лукашевича, Крюкова и Паскеева совместно с двумя «мигами» 170-го ИАП выполняла задание по штурмовке немецких войск в районе населенного пункта Ново-Украинка. Противник оказал противодействие зенитно-пулеметным огнем.

Когда зашло солнце и наступили сумерки, командир полка майор Иванов поставил перед летным и техническим составом задачу. «Не исключена возможность, — сказал он, — прорыва передовых разведывательных отрядов противника в район аэродрома, поэтому в течение ночи летному составу быть в готовности в любой момент подняться в воздух для вывода материальной части из-под удара и нанесения удара по врагу, находиться в самолетах; техническому составу для отражения нападения вражеских групп, используя для этого все имеющиеся огневые средства противодействия, находиться у своих самолетов».

Ну, что ж, война есть война — на ней бывает всякое! Приказ есть — нужно его выполнять. Так думал каждый из нас в тяжелую минуту — летчик, техник, моторист. У нас, летчиков, была только одна забота: как будем пилотировать самолет, если никто из нас не летал ночью? Мы начали обдумывать все варианты и возможности такого ночного полета, благо нет худа без добра — полный и чистый диск луны вполне достаточно освещал местность. Однако ночь прошла спокойно.

Наступал рассвет. Мы поднялись в воздух и взяли курс на новую точку базирования. Технический состав, собрав свое имущество, погрузился на автотранспорт и также покинул Доренбург.

12 и 13 сентября полк вел боевую работу с аэродрома Сивашское, что в 25 километрах северо-западнее Геническа, выполняя задачи по воздушной разведке, нанесению штурмовых ударов по войскам противника, прикрытию наземных войск на поле боя и в районах сосредоточения.

Группа самолетов в составе пяти «мигов» и четырех И-16 с летчиками Федором Захаровым, Степаном Комлевым, Николаем Лукашевичем, Викентием Карповичем, Сергеем Конновым, Иваном Зибиным, Степаном Супруном и Леонидом Сташевским, возглавляемая Константином Ивачевым, предприняла боевой вылет на штурмовку гитлеровских войск. Бомбами и пулеметным огнем летчики атаковали колонну автотранспорта на дороге в районе Ново-Каменка, после чего барражировали в районе расположения своих войск, прикрывая их от ударов вражеской авиации. В районе Рубановка — Большая Благовещенка — Софиевка наземные войска прикрывало звено «мигов» Павла Крюкова, Леонида Тетерина и Теминдора Паскеева.

Тогда же состоялась приятная для меня встреча: в полк прибыл летчик лейтенант Иван Петрович Назаров, мой однокашник — мы оканчивали военное училище в одной летной группе, а теперь нам вместе предстояло драться с врагом.

Второй боевой вылет на штурмовку гитлеровских войск произвела группа в составе пятерки «мигов», пятерки «ишачков» и пары «чаек», и в этот полет мы пошли вместе с Иваном Назаровым. В боевых порядках следовали Валентин Фигичев, Кузьма Селиверстов, Федор Барышников, Сергей Коннов, Иван Зибин, Иван Степанов, Данила Никитин, Леонид Сташевский, Василий Шульга и Павел Гичевский. В районе Любимовки была перехвачена колонна автотранспорта с бронемашинами, на которую истребители обрушили залп реактивных снарядов и осколочных бомб. В повторном заходе штурмующая группа атаковала вражескую колонну пулеметно-пушечным огнем, в результате в колонне возникли пожары, было уничтожено и повреждено значительное количество автомашин и бронетранспортеров. После выхода из атаки группа истребителей направилась в район прикрытия наземных войск Рубеновка — Большая Благовещенка.

С раннего утра 13 сентября группа самолетов в составе Ил-2 майора Жизневского, пяти И-16 и одной «чайки», пилотируемых Сергеем Конновым, Иваном Зибиным, Леонидом Сташевским, Василием Щульгой, Иваном Деныубом и летчиком 4-го ИАП Сидоровым, нанесла штурмовой удар по гитлеровским войскам в районе Новая Маячка — Большие Копани. Огневому воздействию подверглись живая сила, боевая техника и автотранспорт. При подходе к цели была замечена пара «мессов», которая пыталась атаковать самолет Ил-2, но была отогнана «ишачками» и скрылась в западном направлении. При штурмовке вражеских войск противник вел сильный огонь из малокалиберной зенитной артиллерии и пулеметных установок.

С задания не вернулся Ил-2 с летчиком майором Жизневским. По докладу экипажей, он был сбит зенитным огнем во время атаки войск противника. Один самолет И-16 получил повреждение — Иван Зибин был легко ранен и произвел посадку с убранными шасси.

Позднее в этот день четверка «мигов», четверка «ишачков» и одна «чайка» Кузьмы Селиверстова, Степана Комлева, Павла Крюкова, Леонида Тетерина, Сергея Коннова, Павла Гичевского, Василия Шульги и прикомандированных летчиков 4-го ИАП Ищука и Гуляева совместно с четверкой И-16 88-го ИАП предприняли атаку легких танков, автомашин и мотоциклистов противника на дороге южнее Чаплинки.

При возвращении на свой аэродром в районе Сивашского истребители атаковали и сбили вражеский бомбардировщик Хе-111, однако прикрывающий его «мессершмитт» сбил атакой сверху самолет Кузьмы Селиверстова. Наш истребитель упал и сгорел на южной окраине села Сивашское, лейтенант Селиверстов, воспользовавшись парашютом, благополучно приземлился в районе аэродрома. Вторая группа истребителей вела воздушный бой с шестью «хейнкелями» и четверкой «мессов», бомбившими населенный пункт Ново-Троицкое. Летчиками 88-го ИАП был сбит еще один вражеский бомбардировщик.

С гибелью майора Жизневского наш 55-й истребительный полк понес тяжелую утрату.

Григорий Васильевич Жизневский родился в 1910 году на хуторе Наумовский Нежинского района Черниговской области. В Красной Армии с 1931 года. Окончил военную авиационную школу в 1934 году, один из старейших кадровых летчиков, прошедших все ступени служебной лестницы. В полк прибыл с первого дня его формирования в звании капитана на должность комэска. Владея хорошими организаторскими способностями, он вложил немало труда и знаний, чтобы превратить эскадрилью в крепкую боевую единицу. В начале 1941 года ему было присвоено звание майор и он был выдвинут на должность заместителя командира полка.

В предвоенные дни Жизневский много сделал для повышения боевой готовности части и совершенствования выучки летного состава. Дисциплинированный и требовательный командир, летающий на всех типах самолетов, состоящих на вооружении в полку, в совершенстве владел техникой пилотирования.

В боях принял участие с первого дня Великой Отечественной войны, систематически совершая боевые вылеты на штурмовку войск противника и воздушную разведку, в которых проявил себя мужественным и грамотным воздушным бойцом и командиром.

Здесь, на аэродроме Сивашское, в полку были проведены реорганизационные мероприятия. Была вновь создана 1-я эскадрилья, командиром которой стал старший лейтенант Константин Ивачев. Заместителем комэска стал старший политрук Федор Барышников, а комиссаром был назначен младший воентехник Михаил Барышев. В состав эскадрильи вошли летчики Леонид Тетерин, Степан Комлев, Николай Лукашевич, Викентий Карпович и Федор Захаров, технический состав возглавили младший воентехник Щеглов Константин Иванович и воентехник 2 ранга Дурнов Николай Васильевич.

Претерпела изменения и приобрела новую организационную структуру и 2-я эскадрилья. В командование ею вступил младший лейтенант Валентин Фигичев, заместителем комэска был назначен лейтенант Кузьма Селиверстов — один из самых боевых командиров звеньев. Обязанности комиссара эскадрильи были возложены на политрука Горюнова Алексея Матвеевича, летный состав был представлен командиром звена старшим лейтенантом Александром Покрышкиным, младшим лейтенантом Александром Гросулом, лейтенантами Иваном Назаровым и Иваном Шуйцевым. Техническим составом руководили воентехники 1 ранга Запорожец Кузьма Сергеевич и Борисов Иван Семенович.

Из летного состава 3-й и 4-й эскадрилий оставались в строю и продолжали вести боевую работу комэск капитан Серафим Солнцев, старший политрук Алексей Пушкарев, старшие лейтенанты Павел Крюков и Сергей Коннов, лейтенанты Алексей Сдобников и Иван Зибин, младшие лейтенанты Петр Грачев, Павел Гичевский, Теминдор Паскеев и Василий Шульга.

Кроме того, в активную боевую работу начал включаться молодой сержантский состав: Иван Деньгуб, Леонид Сташевский, Иван Войтенко, Даниил Никитин, Степан Супрун, Иван Степанов, Андрей Труд.

Несмотря на упорное сопротивление наземных войск и штурмовые действия нашей авиации, противник продолжал наступление с левого берега Днепра. Тем самым создавалась угроза базированию на аэродроме Сивашское, и 55-й истребительный авиаполк 14 сентября перебазировался в район Мелитополя на аэродром Астраханка. С этого аэродрома летчики во взаимодействии с войсками 9-й армии вели боевую работу до 4 октября.

Утром 9 сентября гитлеровские войска возобновили наступление, нанося главный удар с каховского плацдарма. Войска 9-й армии в упорных оборонительных боях трое суток сдерживали атаки и продвижение превосходящих сил 11-й немецкой армии. Однако врагу удалось преодолеть сопротивление наших войск, и к исходу 12 сентября его передовые части продвинулись к Перекопскому перешейку, а 16 сентября вышли к Чонгарскому мосту и Арбатской стрелке, где были остановлены 51-й Отдельной армией, сорвавшей попытки немецкого командования прорваться в Крым через Перекоп. Войска 9-й и 18-й армий отошли к Мелитополю и заняли оборону по рубежу Днепровских плавней (к югу от Запорожья) до озера Молочное, удерживая город Мелитополь и железную дорогу Мелитополь — Запорожье.