Приняла судьба трёх вожаков, трёх одиночек. Все без земли, двое свободны и вольны, как ветер, им земля не нужна. Третий не свободен, не волен, хотя без земли.
Судьба им скитаться, но двоим повезло: волк и свободный кипчак будут вместе, пока солнце лет (волки в среднем живут 15-25 лет, изредка доживают до 40 лет) старого волка не закатится навсегда. А третьему судьба приготовит особый подарок: вести свое племя от радости бытия к новым страданиям, копить и копить грехи человеков. Будут счастливы три вожака, правда, каждый по-своему.
Во славе своей кончит жизнь благородный Атрак. Будут дни, когда призовёт его грузинский Давид по прозванию Строитель, и будет Атрак защищать границы его от турок-сельджуков со своею большою ордой. И рассосётся народ его среди доблести славы на вольных степях у горного Терека, и возвратится после буйного Терека в дивные степи равнины, и снова будет народ славить изустно его подвиг последний, когда в тяжком бою одолеет его, уже старого, молодой и горячий противник, отсечет ему голову своим ятаганом.
И последним словом хана орды будет: «где ты, верный мой Найда?», и закроются гордые черные очи.
И насыпят курган, и будут петь любимую песню хана, повторяя всем кругом:
«Земная твердыня – это счастье кипчаков,
Жизни кочевье
Быстро проходит…
Множество ханов и беков состарит,
А сама не стареет!»
(вольный перефраз из «Кудатгу билик» 1069 г. Юсуфа Баласагуни).
А Иаков будет ходить со своим племенем, считая города и веси по большим и малым странам Европы, спасая своих и спасаясь от своих и чужих. Будет кланяться герцогам и маркграфам, спасая рыцарей от долгов, а их прекрасных, но таких грязных дам, от скуки, давая денежки в рост купцам, горожанам и даже клирикам церкви.
И будет петь печальную песню о бездомных евреях, гонимых по свету, и напевать: «Спаси меня, Яхве!»
И как закончит бренную жизнь, про то нам неведомо, так тиха и спокойна будет старость его на покойном одре, что не оставит следов в нашей повести.
Три вожака, три могучих воителя! Три безжалостных хищника, рвущих клыками горла у жертв, рвущих тела, добираясь до крови.
Гордый хозяин диких степей черным-чёрный волк с голубыми, такими редкими для волков голубыми глазами, будет строить свою стаю, будет мерить вёрсты дорог рядом с хозяйским конем ровным лётом, совершая прыжки до метров пяти, свои восемь-на-десять верст за время погони. И ветер в ушах, и родной вой дальней стаи там, за спиной, и клыки наготове, и ни снег, ни дожди не помеха мощной стати черного волка. Не замерзнет волк в самый лютый мороз (волчий мех обладает низкой теплопроводностью, которая в 1,5 раза ниже теплопроводности ондатры и бобра), не утонет в самых глубоких снегах, пропитается в голод крысой, лягушкой или кладкой яиц, и будет петь воин-вожак победную песню, и степь будет слушать его гордый клич!
И будут, будут дрожать антилопа, и бежать прочь свора собак, и лисица нырять в свою нору, и даже бурый медведь опасается стаи волков, когда вожак гордой стаи волков по цепочке воем своим передаёт собратьям, где находится зверь. Гордый волк не опустится на колени, не повернет шею назад – он не трус. Он издает клич боевой на рассвете или в сумерки, и редкая тварь не боится его!