Чего только не нашел экипаж «Стального кита» в принесенной Кошмариком сумке: и колбасы, и копченое мясо, и балыки, и всякие чудные консервы. «Адмирал», похоже, был так напуган тем, что его судно отправят на дно, что велел положить бутылку французского шампанского. А вполне возможно, что по его приказу собирали в ресторане, не глядя, все самое лучшее, не зная, кому предназначаются продукты.

Нет, они не стали ночью править к берегу, чтобы спокойно поужинать (или, вернее, позавтракать) на «тверди земной». Лишь отплыли подальше от парома, да так и остались посреди залива, и вдали виднелись огни Петербурга, поближе – береговые огни какого-то пригорода, и ничто теперь не связывало их с городом, кроме этих слабо мерцающих огней, и посреди стихии обитатели «Стального кита» казались сами себе после недавних побед гордыми и непобедимыми.

С наслаждением поглощая ресторанные вкусности, Иринка и Володя слушали о похождениях Кошмарика на пароме. Ему даже не надо было приукрашивать рассказ – до того все казалось невероятным, а находчивость и даже ловкость Леньки заслуживала самых высоких похвал. Показал Кошмарик друзьям и все выигранные им доллары. Вместе с теми, что были найдены на полу казино, и за вычетом потраченных на приобретение купальника, в Ленькином кармане оказалось восемьсот сорок баксов. Да, с такими деньгами можно было начинать в Питере хорошее дело (ну, там купить на базе бананов, закинуть их другому оптовику или разбросать по ларькам). Так Кошмарик, может быть, и поступил бы, потому что давно хотел заняться торговлей. Но теперь он был связан с Иринкой и Володей «морскими отношениями», то есть утаить от них выигрыш казалось даже Кошмарику делом не очень красивым. Да и как утаишь, если так хочется похвастать своим успехом!

Итак, Кошмарик пел соловьем, расписывая свое приключение. Иринка невольно смотрела на Леньку, широко распахнув и без того огромные карие глаза, но Володя, делая вид, что не очень голоден, слушал Кошмарика с недоверием и даже порой перебивая его коварными вопросами:

– А поди замандражировал, когда тебя охранники к хозяину потащили, а?

– Да и ничуть, – отнекивался Кошмарик, хотя он на самом деле смандражировал тогда.

Но Володе была нужна не правда об истинных чувствах друга – нет, он просто видел, что Кошмарик сегодня вырос на две головы по сравнению с ним. Конечно, и он, Володя, действовал молодцом и на форте, и сейчас, возле парома. Ведь это именно он прекрасно осуществил подводный маневр и, как оказалось, привел этим обитателей парома в полное замешательство. А ведь он еще ни разу не делал погружение! Они не пытались уходить под воду даже с отцом, а папа к тому же сомневался в том, будут ли набираться водой достаточно быстро балластные цистерны. И все равно, сердце подсказывало Володе, что героем дня все-таки был Кошмарик. Но как удалось шибздику с наружностью продавца сигарет пересилить себя и стать суперменом? Не мог не заметить Володя и того, что Иринка смотрела теперь на Кошмарика с теплом и благодарностью. А ведь еще на Шкиперском протоке в ее взгляде, обращенном на Кошмарика, сквозило лишь презрение. Да, Ирина не могла не быть благодарной Леньке за звонок по телефону – ее отец теперь будет более спокоен. А что касается подарка, преподнесенного девочке Кошмариком, то тут Володя и вовсе вознегодовал в душе, хотя и видел, что Иринка сделала вид, будто купальник ей не понравился.

«Надо присмотреться к Кошмарику, – точила сердце Володи змея сомнения. – Теперь он будет супермена из себя корчить, выпендриваться перед Иринкой, а я стану у него на побегушках – лодку подавать ему придется, под воду опускаться, когда ему вздумается. Этак Иринка в него и влюбится, он же ничего себе парень, только придурошный немного…»

Так думал Володя, покуда Кошмарик болтал, на все лады расписывая то, как «адмирал ходил у него на цирлах». И слушать эту болтовню Володе скоро стало невмочь, поэтому он сказал довольно грубо:

– Ладно, хорош трепаться! День у нас был тяжелый, а поэтому будем отдыхать до семи утра, здесь же, на воде. У каждого на койке по одеялу. Я к тому же включу отопление – обогреватели работают от аккумуляторов. Завтра утром прямым ходом идем в Лужскую губу. Все, спать!

Кошмарик хотел было съязвить что-то по поводу командного тона Володи, что-де он еще и не таких крутых капитанов обламывал, но решил, что бунт покуда будет неуместным.

– Есть спать! – буркнул он себе под нос, отправил в рот половинку не доеденного Иринкой персика, и через пять минут тонкий свист вылетал из его птичьего носика, ведь на мягкой койке с туго натянутой сеткой так сладко спалось после бурного дня.

Они на самом деле проснулись ровно в семь утра по сигналу Володи, и Кошмарик с Иринкой не сразу поняли, где они находятся. Они были заключены в стальной склеп, где все трубки, баллоны, приборы в своей причудливой хитроумности были так далеки от того, чтобы напоминать о человеческой жизни.

«И чего мне здесь надо», – подумала Иринка с грустью, вспомнив об отце. Ей совсем не хотелось искать подводные сокровища.

«И зачем это я здесь?» – тоже без удовольствия подумал Кошмарик, быстро вспомнивший о выигранных долларах и о возможности их разумного использования. Успех предприятия по розыску каких-то там богатств казался ему теперь несбыточной и даже наивной мечтой. Но вслух о своих сомнениях он, конечно, говорить не стал.

Они позавтракали охотничьими колбасками, разогретыми в кастрюльке на керосинке, и бодрости прибавилось у всех. Володя же воодушевленно сказал:

– Я, честно говоря, до вчерашнего вечера не был уверен, что «Стальной кит» сможет опуститься под воду. Как это у меня вчера так ловко получилось? Но теперь вы все видели, что ничего тут страшного нет и все приборы работают нормально. Так что будем искать подбитый моим дедом транспорт.

– До посинения искать станем? – осторожно спросил Кошмарик, жуя хрустящую колбаску. – До морковкиных заговений?

– Нет, не до морковкиных, – возразил Володя, не слышавший прежде от Кошмарика столь мудреного выражения. – По моим подсчетам, мы будем в Лужской губе часам к двенадцати. Сразу уйдем под воду и быстро найдем хотя бы один из транспортов. Потом я спускаюсь на дно с аквалангом и провожу подъемные работы обнаруженных богатств. Думаю, одного дня нам вполне для этого хватит…

– Богатые, но довольные, они возвращались домой… – зевнул Кошмарик длинно и сладко, чем особенно оскорбил Володю, потому что Иринка хихикнула.

– Ты что, не веришь мне? – вспыхнул Володя. – Да у меня же карта есть! Еще дед нанес на ней знаки с указанием мест, где лежат подбитые транспорты! Мы ведь не баловаться с отцом туда решили ехать, а сокровища искать! Если ты не веришь в успех, давай я отвезу тебя на берег с твоими долларами! Иди, купи себе на них какой-нибудь дребедени и перепродавай, бизнесмен картофельный!

Кошмарик не понял, почему «картофельный», но спорить с Володей не стал. Положим, ему и хотелось на берег, доллары жгли карман, но покинуть «Стальной кит», где находилась нравившаяся ему девочка, означало погубить плоды такого успешного начала.

– Да верю я тебе, верю, Вольдемар! – широко улыбнулся Кошмарик. Просто удивился тому, как ловко у тебя все получится – сразу же найдем, опустимся на дно, поднимем… А если корабли в песок ушли, если илом их занесло по самые мачты, что тогда? Ведь копать лопатами придется, чтобы докопаться до самых трюмов! А тебе все тяп-ляп – экий ты скорый…

Володя понял, что он на самом деле поторопился в обещаниях, а этого делать не стоило, потому что он и сам понимал, сколь горьким может стать разочарование.

– Ладно, тронулись пока, а там видно будет, – сказал он мрачно и пошел заводить мотор.

И вот уже снова форштевень «Стального кита» рассекал невысокую серую волну залива, точно плугом разваливая на две стороны свинцовую воду, расходящуюся дорожками. Миновали ворота дамбы – и словно вырвались из огромного аквариума, стены которого все же ощущались как цепи несвободы. Через стекло лобового иллюминатора открылся взорам ребят необъятный морской простор, и теперь подумалось каждому: все, кончились приключения, и не будет теперь ни живодеров, ни плавучих притонов, не нужно будет никого обманывать, сжигать чужие яхты, пугать автоматом иди торпедными залпами! На сердце стало легко и свободно, как у птиц, протиснувшихся наконец сквозь прутья клетки и вспорхнувших в небо.

Володя держал курс на запад, и теперь штурвал в его руках не дрожал, как тогда, когда они выходили их Шкиперского протока.

– Слушай, а компас у тебя есть? – спросил Кошмарик, который снова стал входить во вкус путешествия. – Чтой-то не вижу.

Володя улыбнулся.

– А это что? – кивнул он в сторону бочкообразного предмета, стоящего слева от приборной доски и увенчанного стеклянным колпаком. – Это и есть компас, только необычный. Разве может внутри железного корпуса подлодки действовать обыкновенный компас? На субмаринах работают такие вот бандуры гирокомпасы. У них совсем иной принцип действия, но зато здесь они безотказны.

– Дай-ка и мне покрутить баранку, – небрежно попросил Кошмарик.

– Дашь такому, – буркнул Володя, – так и посадишь субмарину на мель или в корабль какой-нибудь врежешься.

– Сам ты врежешься, – обиделся Ленька. – Гляди, как стекло водой заливает. Чего ж «дворники» не приладили, чтоб они вам иллюминатор мыли?

– Да вот не приладили и тебя не спросили, – ответил Володя, не отводя глаз от на самом деле забрызганного водой иллюминатора. – Смотри пока за тем, как я управляю лодкой. Мало ли что случится – меня заменишь…

– Что там с тобой случится? – пробормотал Кошмарик. – Понос, что ли, скрючит?

– Может, и понос. Гляди, сейчас идем на дизеле, и ты, конечно, сумел бы справиться с управлением. А могу и переключить на аккумуляторный ход смотри, идем уже на электродвигателях, и шум уменьшился.

Володя показал, при помощи каких рычагов можно произвести манипуляцию.

– Классно! – искренне восхитился Кошмарик. – Башковитый у тебя папка, не то что мой обалдуй.

– Володя, – влезла в разговор Иринка, – а ты говорил, что можно и при помощи педалей двигать нашу лодку. Правда?

– Да что я, трепаться буду, что ли? – обиделся Володя. – А ну, садись рядом со мной на кресло. Не бойся, не свалишься, оно двухместное. Села? Ну вот, теперь отключаю электродвигатели и выдвигаю педали… Видишь, я нажал на рычаг, и они появились из-под крышки в полу? Теперь начинаем их крутить, как на прогулочном катамаране. Получается? Ну вот! Конечно, скорость уже не та, но зато можно плыть при помощи мускульной силы ног. У тебя есть мускулы на ногах, Иринка? – спросил вдруг Володя.

А Кошмарик, заметив, как вспыхнула Ирина, крякнул и глупо так сказал:

– Да ты потрогай сам – не видишь, что ли, как камень!

– Дураки же вы несчастные! – совсем смутилась Иринка и соскочила с капитанского кресла, не желая больше крутить педали, а Володя, не оборачиваясь, многозначительно постучал по своему виску.

Так с шутками и балагурством двигались они к Лужской губе. Кошмарику вскоре надоело смотреть на воду через забрызганный иллюминатор, и он решил, что будет неплохо залезть на спину «Стального кита» со спиннингом и так же, как и вчера, попытаться раздобыть съестное без долларов и запугивания торпедными атаками. Он, видно, совершенно освоился на узкой площадке корпуса, потому что тотчас затянул своим хриплым, прокуренным голосом старинную пиратскую песню. Орал он страшно фальшиво, но, похоже, текст песни занимал Кошмарика куда больше, чем мелодия. Особенно усердно Ленька вывел строчки:

Володя, слышавший «пение» Кошмарика, догадался, что за этими строками может последовать совершенно смелый текст, и поэтому, не выключая мотора, встал с кресла и, просунув голову в люк, приказал Кошмарику заткнуться и лучше заняться ловлей рыбы. Кошмарику пришлось подчиниться, хоть ему страшно хотелось поведать обитателям «Стального кита» и всему миру о том, что же все-таки случилось с молодыми негритянками. Взамен продолжения душещипательной баллады Кошмарик стал забрасывать блесну, и этим искусством он, как видно, владел лучше, потому что скоро к корпусу субмарины была подтащена пятнистая щука примерно граммов на семьсот. А потом и судак был настолько неосторожен, что принял Ленькину блесну за плотицу, и его постигла та же участь – его бросили прямо в чрево «Стального кита»

Как и обещал Володя, Лужская губа явилась перед взорами плывущих на подводной лодке часам к двенадцати. Впрочем, каким образом удалось определить Володе, что берег, раскинувшийся перед лобовым иллюминатором, и был этой самой губой, для Кошмарика осталось неясно – все точно так же, как на берегу неподалеку от Питера.

– Вот она, Лужская губа! – торжественно провозгласил Володя, стопоря мотор.

– Ой, слава Богу! – облегченно вздохнула Иринка, уставшая болтаться по заливу на качающейся посудине. – Хорошо бы теперь на берегу зажарить пойманную рыбу.

Но Володя ни о каком пикнике и слышать не хотел. Он закричал на подчиненных (с каких это пор Кошмарик и Иринка попали в его подчиненные?), что они только и думают о еде, что вчера они дважды могли погибнуть именно потому, что кому-то, видишь ли, захотелось вкусно поесть.

– Закусите копченым мясом и колбасой, если хотите! – строго сказал Володя. – И мы тут же примемся искать потопленный транспорт!

Кошмарик, озиравший Лужскую губу из люка, вернулся в трюм с кислым лицом и сказал Володе:

– Да где же мы их здесь искать-то будем? Это вроде того, как на пляже зарытую в песок копейку шукать, – ничего же не найдем, да и где тут эта губа?

На самом деле, если бы у Володи даже и были навигационные инструменты, позволяющие определить долготу и широту, то все равно никто не сумел бы воспользоваться ими здесь. В Лужской губе Володя никогда не был, на какие же ориентиры он мог сослаться? На лесистом берегу, правда, виднелся какой-то маячок, стояли значительные по размерам строения, двигались вблизи берегов суда. Что-то подсказывало Володе, однако, что они пришли именно туда, где река Луга впадает в Финский залив.

Володя развернул на коленях карту. На ней на самом деле были помечены крестами три участка на синей глади Финского залива, где еще и стояло обозначение «Лужская губа» – этакий небольшой заливчик. Но найти эти кресты не на карте, а на воде было трудно, просто невозможно. Володя пялился то на карту, то в окно иллюминатора, то вдруг вскакивал с места, быстро поднимался по трапу к люку, выводящему наверх, и оттуда, точно дозорный, осматривал окрестность. Иринка и Кошмарик смотрели на Володю, как на помешанного, да он и выглядел таким: взъерошенные волосы, раздраженный, недовольный собой.

Действительно, Володя просто рвал и метал! Как же так, они претерпели так много опасностей, рисковали жизнью, а теперь, приплыв на место, не знают даже, где и как будут искать затонувшие транспорты. А ведь времени к тому же у них было немного. Володя не мог позволить, чтобы его родители сходили с ума, потеряв надежду на возвращение сына, уплывшего бог весть куда. Ночной звонок Кошмарика, предупредивший маму, давал отсрочку, но все же небольшую.

Володя в который раз взглянул на карту и снова посмотрел в иллюминатор. За толстым стеклом, километрах в двух впереди, журавлем с понуро опущенной головой высился плавучий подъемный кран. Получалось, что этот кран стоит примерно там, где на карте было помечено место подводного погребения одного из транспортов. Конечно, то, что кран находился именно в этом районе, было совпадением, но Володя решил, что будет лучше пройти к утонувшему транспорту под водой.

«Вдруг, – думал Володя, – на этом плавучем кране есть люди, рабочие. Они увидят нас и все поймут. Потом они донесут в органы милиции, и нас арестуют, потому что мы не имеем никакого права на поиски кладов – они принадлежат государству. Хотя, конечно, сейчас все можно брать у нашего государства… Нет, нужно опускаться под воду. Если найдем транспорт, будем нырять с аквалангом с поверхности воды, с борта субмарины, но вначале его нужно найти».

– Объявляю погружение! – строго заявил Володя и поднялся с капитанского кресла.

– Что? Для чего нам нужно твое погружение? – забарабошил Кошмарик, который, признаться, побаивался опускаться под воду.

Володя коротко объяснил Кошмарику и Иринке, какой план он выработал, а под конец добавил, желая немного унизить того, кто вдруг составил ему серьезную конкуренцию:

– Кошмарик, а ведь Иринка вчера, когда я пошел на погружение, мне таких вопросов не задавала. Лучше посмотри, что я делать буду. Итак, вначале нужно задраить люк.

И Володя принялся, пользуясь двумя рукоятками, завинчивать крышку люка.

– А мы дуба не дадим без воздуха? – с опаской следил Кошмарик за действиями Володи.

– Не дадим, не бойся! – успокоил друга Володя. – Я же говорил, что станет работать электролитический генератор кислорода. Ну вот, все готово к погружению. Ирина, ты не трусишь? – молодцевато спросил Володя у девочки, которая на самом деле волновалась и сидела на койке, уставившись в пол и ухватившись руками за ее край. – Не бойся, вчера мы уже испытали «Стального кита». Теперь самое главное – это не сбиться под водой с курса и выйти точно к затонувшему транспорту.

– А почести погибшим морякам, загубленным твоим дедушкой, отдавать будем? – брякнул Кошмарик, желая пошутить.

– Хватит болтать! Какие еще почести – они ведь нашими врагами были. Ну вот, нажимаю на рычаг гидравлического манипулятора – раз! Слышишь, как зашумела забортная вода? Она сейчас через кингстоны врывается в балластные цистерны.

– Слышу, слышу! – подсел на кресло рядом с Володей Кошмарик. – Да что-то не вижу, чтобы мы куда-нибудь погружались. Может, не сработало? Вчера-то вы за одну минуту под воду ушли.

– Минуты еще не прошло, – сказал Володя. – Ну, видишь, видишь, смотри на иллюминатор!

На самом деле, стекло иллюминатора стало закрываться снизу пенящейся водой. Вот уже последний раз мелькнул в иллюминаторе берег с деревьями, и лодка оказалась под водой, почти непрозрачной, какой-то мутноватой.

– Опускаюсь на глубину четыре метра! – сказал Володя дрожащим от волнения голосом, словно отдавая команду самому себе.

– Володя, не надо, я боюсь! – с плачем выкрикнула Иринка, сидевшая на койке. – А вдруг нас там раздавит? Вдруг не хватит кислорода!

Возглас девочки, напротив, вселил необычайную уверенность не только в Володю, но даже в Кошмарика, внимательно смотревшего то в иллюминатор, за которым бурлила вода, то на Володю, орудовавшего рычагами.

– Так, все в порядке! – звонким от волнения голосом объявил Володя, не слушая слов девочки. – Мы на глубине четырех метров. В этом месте глубина восемь метров, так что если найдем транспорт, то он сразу виден будет.

– А если не найдем, – пошутил Кошмарик, – так и не будет виден…

Володя подал штурвал вперед и сказал:

– Будем искать! Пока не найдем, не уйдем отсюда! Смотри, я ставлю горизонтальные рули в такое положение, которое позволит нам двигаться точно параллельно дну. Ну, вперед! «Стальной кит» идет на аккумуляторном ходу! Включаю прожектор!

В слепой мгле, прорезанной лишь снопом света от прожектора, установленного над иллюминатором, разглядеть что-либо значительное было трудно. Казалось лишь, что вокруг корпуса встают, колышутся чьи-то тени. Серые саваны этих теней вдруг становились голубыми, потом фиолетовыми, розоватыми. Не тени ли это погибших в войну русских и вражеских солдат и матросов приплыли сюда, чтобы напугать тех, кто явился потревожить их вечный покой? А может, это были тени врагов, погубленных Володиным дедом, и они стремились увлечь внука неприятеля в свое царство, на самое дно, чтобы разорвать корпус подлодки и превратить в мертвецов плывущих в лодке людей. Во всяком случае здесь, под водой, где экипаж «Стального кита», казалось, распрощался с привычным надводным миром навеки, в головах Володи, Кошмарика и Иринки бродили совсем невеселые мысли, и хотелось, плюнув на все сокровища мира, бежать отсюда подальше.

Но разве мог Володя смалодушничать и пойти на всплытие, не найдя хотя бы один транспорт, потопленный его дедом? Боясь, что «Стальной кит» пройдет над затонувшим судном и мутная вода скроет его от наблюдателей, Володя опустился еще на два с половиной метра, и теперь уже было видно дно песчаное, но почти что черное. Какие-то искореженные обломки торчали то тут, то там, словно руки гигатских утопленников, погребенных на этом дне. Стаи рыб сновали между этими обломками, и движение этих стай заставляло колебаться воду, поэтому черные обломки выглядели движущимися. Вот-вот они вцепятся в корпус «Стального кита», крепкими своими клешнями обхватят субмарину и навсегда оставят здесь, на морском дне.

– Смотри, а что это там, слева! – вдруг вскрикнул Кошмарик, указывая на черную громаду, явившуюся по левой стороне движения субмарины.

Володя посмотрел туда, куда указывал Кошмарик, и тоже не мог удержаться от восклицания:

– Да ведь это же затонувший корабль, транспорт! Ну, я ведь говорил, что мы правильно держим курс!

Но Кошмарик, не желавший дарить Володе право на удачу, скептично хмыкнул:

– Откуда ты знаешь, что это транспорт? Мало ли тонуло кораблей. Давай-ка вначале сплаваем туда да обойдем со всех сторон. Может, яйца он выеденного не стоит, твой транспорт…

Володя не стал объясняться с Кошмариком, а повернул штурвал налево, и «Стальной кит» легко повиновался движению вертикального руля, наклонившись при этом немного набок. С каждым мгновением черная масса затонувшего судна становилась все ближе, начинали проглядываться детали корпуса, точно фотографическая бумага в проявителе являла наконец ожидаемое изображение. Теперь было видно, что корабль лежал на боку и едва ли не весь его корпус ушел в песок. Наружу выходила одна лишь надстройка со сломанной мачтой хорошо выделялся капитанский мостик. Чье это судно? Когда утонуло оно? Мальчики ничего не знали об этом, но, судя по тому, как глубоко увязло оно в иле морского дна, можно было предположить, что лежит оно здесь очень давно.

И вот «Стальной кит» подошел почти вплотную к судну-утопленнику, страшному своей молчаливостью, тайной. С этой стороны корпус корабля немного поднимался над дном, и был виден ряд круглых иллюминаторов. Не только Володя и Кошмарик, но даже Иринка жадно смотрела на эти иллюминаторы, казавшиеся им глазами железного мертвеца. Смотреть на черные дыры иллюминаторов было жутко и притягательно одновременно, в них виделись лица моряков погибшего судна, которые наверняка смотрят сейчас на проплывающую мимо подводную лодку невиданной конструкции. Странно, но в сердце Володи на мгновение вспыхнуло чувство острой жалости к погибшему судну, к погибшим морякам. Жалости и стыда за своего деда – ведь Володя на самом деле был уверен, что проплывает сейчас мимо транспорта, потопленного дедом.

«Да в чем дело? – со злостью подумал Володя. – Чего стыдиться? Ведь война тогда была, а на ней все средства хороши, чтобы только погубить врагов. Они вон моего деда глубинными бомбами забрасывали…»

– Откуда же здесь залезть в трюм? – нарушил Кошмарик раздумья Володи. – Через рубку, что ли?

– Нет, не через рубку, – мотнул головой Володя. – На палубе люки должны быть, но вообще вначале нужно в надстройке пошуровать. Там, в капитанской каюте, тоже могли ценности перевозить. Сейчас обойдем вокруг всего транспорта и подниматься будем. Чего время-то терять?

Обогнули погибший корабль с другой стороны – здесь он засел в ил прямо по палубную надстройку. Володя и Кошмарик успели рассмотреть ее устройство, увидеть, что двери, ведущей вовнутрь, почему-то нет и дверной проем чернеет, точно вход в могильный склеп. В общем, впечатление было жутковатым. Простым казалось найти корабль и забрать с него сокровища, но выполнить это на самом деле теперь было тяжело, почти невозможно.

– Все, поднимаемся наверх! – сказал Володя тоном человека, который уже был не в силах переносить напряжение своих нервов.

– А как это делается? – спросил Кошмарик, чтобы хоть какой-то фразой разрядить и свое собственное напряжение.

– Вначале, – Володины руки тряслись, – нужно удалить воду из цистерны главного балласта. Для этого продуваю цистерну воздухом низкого давления из дизеля, работающего в режиме компрессора. Можно, впрочем, продуть и сжатым воздухом из баллонов, но я пока берегу этот запас. Ну, завожу дизель…

Вскоре заработал мотор, и «Стальной кит», точно повинуясь какой-то невидимой силе, стал медленно подниматься на поверхность. Уплывал вниз затонувший корабль, перед иллюминатором субмарины сновали беззаботные рыбешки, но вот все это исчезло, а через иллюминатор в нутро подводной лодки ворвались лучи ослепительного солнца, игравшего искрящимися бликами на водяных дорожках, стекавших по стеклу. И разница между мрачным подводным миром и этим солнечным, радостным светом, желанным и привычным, была столь разительна, что и Володя, и Кошмарик, и Иринка просто завизжали от восторга, захлопали в ладоши, а Ленька громко свистнул.

– Ну, ловко мы сплавали?! – орал восхищенный своим умением и смелостью Володя. – Ведь нашли транспорт, нашли!

– Да это ты, бродяга, только с моей помощью и нашел! – кричал Кошмарик. – Разве не я тебе на него показал? Ты бы обязательно мимо проехал!

– Ни черта! – возражал Володя. – Я бы и сам его увидел!

Но тут в разговор вмешалась Иринка, которой захотелось подразнить «петухов», ведь девочка видела, что они спорили, желая лишь покрасоваться перед ней.

– Да не спорьте же вы! Ну и что с того, что транспорт найден? Может быть, это совсем другой корабль и на нем нет никаких сокровищ. А возможно, что их уже давно достали другие люди. Но скорее всего никто из вас не решится проникнуть в трюм корабля – побоитесь!

Конечно, что здесь поднялось! Володя и Кошмарик наперебой стали доказывать Ирине, что они нашли именно немецкий транспорт, что никто прежде здесь и не мог опускаться под воду с аквалангом к затонувшему кораблю. Главное, в чем уверяли ребята Иринку, это то, что у каждого бы хватило смелости для поиска сокровищ на затонувшем корабле.

Покуда они говорили это, субмарину немного развернуло волной, и в иллюминаторе показалось что-то совершенно неожиданное. Буквально метрах в пятнадцати от «Стального кита» стояло какое-то грандиозное сооружение высокая металлическая платформа с трапами, бортами, лебедками, всякими неизвестными приспособлениями, надстройками. Над платформой же возвышалось еще что-то более значительное по размерам, уходившее едва ли не к небесам.

– Это что за черт? – удивился Кошмарик, первый увидевший в иллюминатор непонятное сооружение из металла. – Куда это нас пригнало?

Володя, похоже, тоже был смущен от неожиданности, но, приблизив лицо вплотную к стеклу иллюминатора, радостно воскликнул:

– Да ведь это же плавучий кран! Я видел его, когда мы еще только собирались уйти под воду!

Однако Кошмарик не только не разделял радости Володи, но даже, напротив, погрустнел, насупился, зачем-то стал дергать себя за и без того оттопыренное ухо. Потом сказал:

– Кран, говоришь? А чего бы делать здесь этому крану?

– Ну-у, – протянул Володя, – стоит себе для каких-то надобностей. Нам-то что с того? Помешает, что ли?

Но Кошмарика не убедили слова Володи.

– Да ты, видно, под водой весь свой ум оставил, – сказал Ленька. Ведь кран как раз над транспортом твоим стоит. Неясно, что ли, для чего его тут поставили?

В глазах Володи блеснули и прозрение, и досада одновременно.

– Да неужели мы опоздали и кто-нибудь здесь еще работы подводные проводит? Я ведь слышал, здесь порт строить собрались в Лужской губе, вот и очищают рейд от всякого железа…

– В том-то и дело, – как-то очень тихо и наставительно сказал Ленька. – Я, конечно, в точности не знаю, не могу сказать, кто здесь шурует, но все-таки не нравится мне этот кран, нехороший это кран…

Замолчали, не зная, что сказать, что предпринять. Молчала и Иринка, не решаясь сказать мальчикам о том, что пора заканчивать прогулку, покуда они не нарвались на новые неприятности. Но девочка знала: если она предложит друзьям это в столь ответственный момент, когда их самолюбие и без ее советов делало сейчас выбор между возвращением домой или продолжением поисков, мальчики набросятся на нее с бранью.

– Да надо бы поглядеть, что там за кран… – вымолвил наконец Кошмарик, догадываясь, что это предложение будет оценено Иринкой по достоинству – он снова опережал Володю.

– Пожалуй, стоит, – сразу согласился Володя, будто это именно он и предложил. – Давай-ка люк для начала откроем.

– Откроем, – поднялся с кресла Кошмарик и бросился отвинчивать крышку люка.

Но в открытый люк друзья просунули свои головы одновременно, осмотрелись. Да, они качались на мелкой волне прямо под журавлевидной стрелой плавучего крана. Крюк со стропами висел так низко над ними, что, казалось, протяни руку и повиснешь на них. Стропы из толстого троса раскачивались под дуновением ветерка и поскрипывали на крюке – «и-и-их, и-и-их». И было в этом печальном скрипе что-то настораживающее, будто это и не металл скрипел, а где-то в ночную пору на кладбище поскрипывали ветхие могильные кресты.

– Вроде невеселое такое место, – сказал Володя.

– А чего нам здесь веселиться-то? – мрачно спросил Кошмарик, во что бы то ни стало хотевший быть более смелым, чем Володя. – Мы не веселиться сюда приехали, а дело делать. Кажись, нет там никого, на платформе. На берег уехали, за бухаловым, наверно…

– Ну и что делать будем? – все еще не решался на что-то серьезное Володя.

– Понятно что! – не было сомнения у Леньки. – Давай свой канат с тройником, пришвартуем «Стального кита» к платформе и с нее будем нырять с аквалангом – удобней места не найдешь!

Но в разговор вмешалась Иринка. Лицо девочки было встревоженным, она в волнении заламывала свои тонкие пальчики.

– Я… я прошу вас, не надо выходить на эту платформу!

– Да почему же нам не выходить на нее? – презрительно хмыкнул Володя, мгновенно ставший смелым. – С какой это стати?

– У меня предчувствие тяжелое, – тихо проговорила Ирина. – Там беда с нами случится, нехорошее это место…

Тут уж оба приятеля, желая пощеголять перед робкой Ириной своей смелостью, принялись наперебой осыпать насмешками ее «тяжелое предчувствие», ее робость и нерешительность. Девочка смущенно молчала, ей нечего было добавить к уже произнесенным словам, которые на самом деле были не слишком убедительными. Она попыталась было еще раз сослаться на свои предчувствия, но осмелевшие мальчики даже слушать ее не стали.

– Теперь мы лохами не будем, – заявил Кошмарик. – Теперь автомат с собой возьмем! Если бы у меня в казино, на пароме, была «беретта», я не стал бы так долго чикаться с теми кентами – навел бы на них ствол и потребовал бы шамовку!

– Так ты – бандит? – с какой-то неизъяснимой печалью в голосе спросила Ирина.

Кошмарик, казалось, оробел, услышав такой прямой вопрос.

– Ну какой я там бандит! – смущенно подергал он себя за нос, а потом сказал, смелея от внезапно явившейся беззастенчивости: – А хоть бы и бандит, что с того? Сейчас всякий, кто хоть какую-то силу имеет, других за падло держит, мусорком гнилым считает. В наше время не бандитом стыдно быть, а тем, кого бандиты на колени ставят! А лично я на коленях стоять не хочу! Тем хочу быть, кто других переламывает!

Володя, которому понравились слова Кошмарика, молча подвел субмарину к самому борту платформы, а Ленька ловко пришвартовался к ней при помощи каната, и мальчики стали собираться к высадке. Перво-наперво на платформу перекочевали акваланг и другие принадлежности подводника, потом – автомат с запасными магазинами. Перенесли на платформу керосинку, пойманную Кошмариком рыбу, провизию, добытую на пароме. Иринка должна была приготовить обед, покуда ребята станут разбираться в акваланге, ведь Володя имел о подводном погружении лишь теоретические сведения, а на практике в этом деле был совершенным профаном.

И вот все нужное ребятам хозяйство уже лежало на краю платформы, пустынной и таинственной, и Володя произнес, обращаясь к другу:

– Давай-ка обойдем платформу. Посмотрим, может, кто-нибудь следит за нами.

– Да кто тут следить за нами будет? – дурашливо улыбнулся Кошмарик, наслаждавшийся собственной смелостью.

– Бери автомат да пойдем, – повторил предложение Володя. – На самом деле не нравится мне это место – так тоскливо здесь на душе…

Кошмарик, хоть и продолжал криво ухмыляться: «Знаем-де вашу душевную тоску!» – но все же перебросил ремень «беретты» через плечо и пошел вслед за Володей вдоль борта, к дальнему концу платформы, где возвышалась какая-то надстройка. С виду она была совсем заурядной – обычный, задрипанный такой рабочий кубрик, где коротают время свободные от вахты матросы и рабочие плавучего крана. Настороженно шли мальчики вдоль борта, хотя ничто не напоминало здесь о присутствии человека; правда, на протянутой между двумя стойками веревке полоскались чьи-то штаны. Однако штаны эти были такими старыми – все в дырах, – что казалось, будто их оставили здесь по меньшей мере год назад.

Миновали компрессор, который подает кислород на глубину водолазам, подошли к надстройке, увидели, что одна из металлических дверей приоткрыта и даже поскрипывает в такт покачивающейся на волнах платформе.

– Ну-ка, погляди туда, – шепнул Володя Кошмарику. Он, конечно, и сам мог заглянуть внутрь кубрика, но ведь именно у Леньки был автомат. Кому ж заглядывать?

Кошмарик, не желая выдавать волнения, потянув на себя затвор «беретты», носком ноги, вытянутой вперед как можно дальше, приотворил дверь, резко скрипнувшую на ржавых петлях.

– Эй, кто там есть?! Выходи, пиво будем вместе пить!

Но никто не ответил на призывный крик Кошмарика. Тогда Ленька, осмелев, открыл дверь нараспашку и просунулся наполовину в кубрик. Кошмарик осматривал помещение совсем недолго – через пару секунд он просто отпрянул назад и даже сделал руками какое-то оборонительное, защитное движение, точно кто-то в глубине кубрика набросился на него с кулаками. На лице Леньки, мгновенно побледневшем, изобразился не просто страх, но настоящий ужас, заполонивший все его сознание. Об автомате Ленька даже забыл, и «беретта» болталась на его безвольно опущенном плече жалкой, никчемной вещицей.

– Валим отсюда! – одним духом прокричал Кошмарик, давая команду то ли самому себе, то ли Володе.

Кошмарик на самом деле собирался привести в действие свое намерение, но Володя схватил его за руку вовремя, и Кошмарик, застыдившись собственной слабости, остановился.

– Чего ты там… увидел? – деревенеющим языком спросил Володя.

– А сам пойди да посмотри… – отчего-то улыбаясь, сказал Кошмарик, который хотел, чтобы Володя пережил тот самый ужас, что пережил и он сам.

Володя сдернул с его плеча автомат:

– Дай-ка сюда, мочалка!

Так же, как и Кошмарик недавно, с автоматом наперевес, подошел Володя к дверям кубрика. Ленька успел захлопнуть тяжелую дверь, когда выскакивал из помещения, поэтому снова пришлось тянуть ужасно скрипящую металлическую дверь. «Только бы не выскочить сейчас оттуда, как и Кошмарик, а не то позор!»

Так думал Володя в течение нескольких секунд, покуда отворялась дверь, секунд, показавшихся ему годами. Когда дверь наконец открылась и глаза привыкли к полумраку помещения, Володя увидел, что в маленькой комнатке на полу, прислонившись спиной к стене, сидит некто. Руки этого существа, безобразно толстые, были разбросаны в разные стороны, такие же толстые ноги тоже разведены подальше одна от другой. Голова у сидевшего тоже была, но представляла собой шар с круглым оконцем вместо лица.

«Да это же просто водолазный костюм!» – с глубоким облегчением подумал Володя. В душе он рассмеялся над Кошмариком, испугавшимся какой-то пустой куклы, принятой в темноте за человека. Смело подошел Володя к скафандру, приблизил свое лицо к круглому иллюминатору медного шлема – и отпрянул от него с той же поспешностью, как и Кошмарик. Из-за мутного стекла на Володю глядело уже позеленевшее лицо мертвеца, облаченного в водолазный костюм. Черные глаза были приоткрыты так же, как рот, желавший о чем-то сказать Володе, пожаловаться на что-то. Необыкновенным ужасом веяло от этой фигуры, являвшейся в прошлом человеком и так напоминавшей человека и в то же время не являющейся им.

Нечеловеческим усилием Володя заставил себя приблизиться к трупу. Мальчик присмотрелся к костюму и увидел, что скафандр на груди, чуть ниже того места, где висел свинцовый груз, был продран. В водолаза или стреляли, или это повреждение он мог получить случайно, под водой. Но Володя увидел еще, что от шлема на грудь мертвеца падает и обрезок трубки, который красноречиво свидетельствовал о совершенном преступлении.

Володя постарался явиться перед Кошмариком с невозмутимым видом, но Ленька, стоявший прислонившись спиной к кубрику и жадно втягивавший в себя сигаретный дым, сразу понял, какие чувства переполняли друга.

– Ну как, хорошо чувака отделали, разглядел? – с вымученной улыбкой спросил он у Володи.

– Да, разглядел, – еле-еле вымолвил потрясенный увиденным Володя, очень плотно прикрывая тяжелую дверь кубрика.

– Сваливать отсюда надо. – Кошмарик со злобой неизвестно на кого бросил на палубу окурок и остервенело втер его в ржавое железо ногой. – Сам видишь, как здесь с водолазами расправляются, – полезешь в воду и не вылезешь…

– Кто же убил его? – словно самому себе задал вопрос Володя. – Может быть, это просто несчастный случай? Трубку подачи кислорода он мог нечаянно разрезать под водой, и скафандр продрать мог там же.

Кошмарик неожиданно взъерепенился:

– Да ты что, козел безрогий, не понял еще, что платформу сюда пригнали нарочно, чтобы ковыряться в твоем транспорте! Кто-то, кому здесь тоже о-о-чень интересно понырять, приехал и убил конкурента, а потом швырнул его, как падаль, в кубрик! Если мы начнем нырять, то с нами сделают то же самое, сечешь?

– Секу, – согласился Володя. – Только никуда я отсюда не поплыву, потому что транспорт – это цель нашего плавания, цель сооружения «Стального кита». Если здесь на самом деле кто-то работает, значит, есть ради чего под нами сокровища! Чего ради я буду уходить? Зачем мне мотать отсюда? Какие-то конкуренты кого-то убили, а теперь мы возьмем да и займем их место! У нас есть автомат, «Стальной кит» есть! Мы здесь неуязвимы! Когда еще вернутся те, кто здесь ищет сокровища? Нужно немедленно опуститься с аквалангом к затонувшему кораблю и осмотреть его!

Володя говорил очень убежденно, даже с горячностью, и Кошмарик видел, что его приятель ни перед чем не остановится. Конечно, Леньке, совершившему уже так много самых отчаянных поступков, было совестно идти наперекор тому, кто предлагал хоть и рискованное, но все же сулящее выгоду предприятие. Правда, Володя не говорил, кто именно должен будет опуститься с аквалангом к транспорту, но, судя по смелой речи друга, Кошмарик был уверен, что капитан субмарины сам сиганет в воду.

– Ладно, – нехотя согласился Кошмарик, – попробуем нырнуть. А что с этим мертвяком делать будем?

– А что с ним делать? – пожал Володя плечами. – Пусть себе лежит, не наше это дело. Мы только поныряем до вечера – и свалим отсюда. В Питере, конечно, можно будет сообщить кому следует о покойнике в скафандре. Пусть приедут да и попробуют раскрутить все это дело, только уж мы в свидетели не пойдем.

– Не пойдем, понятно, – кивнул Кошмарик. – Что мы, чокнутые, что ли?!

– И Иринке смотри не вякни про труп, а то она девочка нервная, впечатлительная, всю малину нам испортит своим нытьем.

– Ясное дело, испортит! – плюнул на палубу Кошмарик, хотя в глубине души ему хотелось поведать девочке о страшной находке, рассказать, что первым убитого водолаза нашел он, Кошмарик. – Ну, пошли к ней – Ирина, наверно, уху нам уж сварила.