Арнольд с довольно кислым видом выслушал почти часовой монолог профессора Тревиса, суть которого сводилась к тому, что ему уже до смерти надоела такая жизнь, все эти химеры, но более всего бестолковые помощники, которые совершенно не понимают, чем они здесь занимаются, после чего спросил:

– Послушай-ка, ты, профессор Сраные Уши, не я ли тебе говорил, что ты вляпался в дерьмо? – Такое прозвище профессору Тревису дали его студенты за небольшой дефект дикции, а потому тот сразу же заулыбался, но его коллега на этом не остановился и продолжал – Ладно, Бобби, чёрт с тобой, я так уж и быть протяну тебе руку помощи и избавлю эту пыльную планетку от тех химер, которых ты и подобные тебе горе-учёные здесь выращивали ради каких-то дьявольских планов Оливера. Более того, я уже знаю, как это сделать, а потому предлагаю тебе отправиться сегодня вечером на небольшую экскурсию в пустыню, где обитают эти твари, но не в этот долбанный Мундо дель-Танатос, а во внешний круг, где сидят на песке самые жирные химеры. Ты хочешь увидеть нечто совершенно удивительное? То, во что действительно можно превратить химер? Поверь мне, Бобби, это будет нечто совершенно невообразимое. Правда, если ты хочешь, чтобы наш пикник в пустыне действительно стал для тебя совершенно фантастическим и незабываемым, тебе придётся взять с собой своего главного помощника, Дайану. Хотя эта старая мегера и ненавидит меня, она этого вполне достойна.

С таким предложением Арни обратился к профессору Тревису вовсе не наобум Лазаря, а лишь потому, что Юм, который слушал длинный монолог старого биолога его ушами и видел физиономию учёного его глазами, сразу же дал ему такую оценку:

– Арни, можешь смело предлагать ему участие в эксперименте Стинко. Теперь это уже совершенно другой человек. Триста семнадцать лет в этом аду заставили его начать смотреть на жизнь совсем по другому. Относительно же Дайаны Беккер я тоже полностью с тобой согласен. Она, судя по всему, по прежнему боготворит этого типа и предана ему. В общем тащите их в пустыню вместе с остальными волонтёрами, а там будь что будет. Я согласен со Стинко только в одном, нас слишком мало, а этот чёртов Танатос действительно может оказаться страшным оружием, способным уничтожить всю нашу галактику.

Профессор Тревис, выслушав предложение своего старого оппонента, которого заманили в сферу Танатоса по его наводке, сосредоточенно кивнул головой и сказал:

– Хорошо, мы придём туда, куда ты скажешь, Руфус. Какое оборудование взять с собой?

Арни широко улыбнулся и ответил:

– То оборудование, которое вам обоим потребуется в первую очередь, у вас появится само собой, так что не думай об этом. Встретимся в восемь часов вечера возле двенадцатого портала и вот что ещё, Бобби, распорядись, чтобы моему другу Дракону Бумми разрешили взять со стоянки закрытый пассажирский флайер, а не ту посудину, на которой мы обычно летаем. Нам нужно срочно смотаться кое-куда. Без этого наш ночной эксперимент будет не так хорош, как я это запланировал.

Профессор Тревис тотчас достал из нагрудного кармана пластиковую карточку-ключ и протянул её Арни, сказав:

– Возьмёшь на стоянке мой личный флайер, Руфус. Хотя это чисто прогулочная машина, на нём стоят отличные сканеры и он даже снабжен системой оптической маскировки.

Арнольд взял карточку, широко и дружелюбно улыбнулся тому, которого настоящий Руфус Блейк ещё совсем недавно жутко ненавидел, и подмигнув ему вышел из кабинета. Покинув приёмную научного руководителя фермы "Касабланка", он телепортом отправился вниз, поближе к флайеру, к которому уже направлялись настоящий Дракон Бумми и Стинко, придавший себе вид стандартного огурца. Оба были одеты в новенькие космокомбинезоны и широко улыбались. Охраннику было плевать с высокой колокольни как на шефа Тревиса, так и на его личный флайер, а потому когда Арни сказал ему о том, что они намерены забрать эту роскошную машину, тот лениво ответил:

– Парень, даже если бы ты решил его угнать, я просто отвернулся бы и потом сказал, что ничего не видел. Этого добра здесь стоит не одна тысяча, а нас всего двадцать пять душ. Забирай, всё равно в этой дыре сколько не летай, ни одного красивого места всё равно не найдёшь, разве что вы решите смотаться к людям в их оазис, но на них смотреть, только душу себе травить.

Они поднялись на борт флайера и Дракон Бумми сразу же занял кресло пилота. Стинко даже не подумал ему возражать. Он давно уже забыл о том, чтобы доказывать кому-то, что он чуть ли не самый лучший пилот во всей галактике. Дракон включил антигравы, запустил вихревики и быстро вылетел наружу. Было уже половина шестого, а им ещё нужно было забрать Руфуса, ещё пару человек и слетать в лавку за выпивкой и закуской. С Руфусом было проще, он уже успел договориться с моллисом, который был раньше женщиной, когда-то самой обычной домохозяйкой, попавшей в сферу Танатоса совершенно случайно, а вот Дракону Бумми ещё только предстояло уговорить Гледис Йорк. Он посадил флайер на перекрестке и пока Руфус и Анна поднимались на борт, телепортировался к дверям соседней квартиры и решительно нажал кнопку видеофона. Их соседка, которая жила в одной квартире с тремя огурцами только потому, что их объединяла кормёжка, не торопилась открывать дверь.

Гледис Йорк была довольно странной особой. Как и Дракон она когда-то была солдатом-наёмником и сенсетив-коммандос помощнее, чем он, а ещё она не гнушалась случайными заработками, порой не совсем честными и однажды добровольно согласилась лететь в сферу Танатоса, где ей посулили совершенно невероятные перспективы. Однако, прибыв на Терру и став, поначалу, как и все люди моллисом, она, ощупав своё тело поняла, что её безбожно надули. Как и Дракон Бумми она наотрез отказалась становиться воином Танатоса, то есть робустом, или, как уже стали говорить твёрдым огурцом и даже более того, немедленно начала бунтовать. Только муки голода заставляли её браться за самую грязную работу и она, как Дракон и Руфус, тоже стала падальщиком, только вылетала в пустыню всегда в одиночку. Дракону пришлось нажать на кнопку вызова трижды, прежде чем Гледис соизволила открыть дверь и спросить его:

– Чего тебе, Дракон? Я сегодня не в настроении и не хочу видеть даже твою злобную рожу.

Дракон Бумми оскалился ещё сильнее и, как это ни странно, этим немного развеселил Гледис, отчего та сказала, отступая назад и позволяя ему войти в холл их большой квартиры:

– Ладно, входи, раз припёрся. Говорят, что тебя сегодня таскали в мясорубку? Похоже, что соврали, раз ты пришел ко мне.

– Нет, тебе не соврали, Гледис. – Улыбаясь ещё шире ответил Дракон Бумми, входя в квартиру.

Лицо Гледис, привлекательное даже не смотря на то, что оно было зеленоватым, исказилось от гнева и она прорычала:

– Дракон, никогда не называй меня так! Понял? Теперь меня зовут Глед, так и заруби это себе на носу и этого уже ничто не изменит. Та нахальная, спесивая дура Гледис отдала концы и её уже ничто не вернёт назад.

Дракон Бумми убрал с лица улыбку и спросил:

– Помнишь, ты спрашивала, как я выглядел до тех пор, пока не превратился в зелёное чучело, Гледис? – Не обращая внимания на её рычание он продолжил – Так вот, моя девочка, теперь я могу показать тебе, каким красавчикам был Дракон Бумми. Все девчонки тогда были от меня без ума. Впрочем, сейчас ты и сама можешь оценить, стоили того их восторги или нет.

Он быстро сбросил с себя космокомбинезон и пару секунд спустя предстал перед Гледис таким, каким был последние два месяца. Та невольно отшатнулась назад и прошептала:

– Чёрт, этого же не может быть. – Её рука невольно потянулась к той части тела Дракона Бумми, которой он очень гордился раньше и которую хотел как можно скорее испытать в деле именно с этой женщиной, бывшей когда-то просто ослепительной красавице, но остановилась на полпути. Валгиец сделал полшага вперёд и завершил начатое ею, после чего обнял и сказал – Похоже, красотка, ты не прочь мною воспользоваться. Ну, что же, тогда дело осталось за малым, вернуть тебе твой прежний облик. Ты хочешь этого или намерена мало того, что помереть чудовищем, так ещё и старой девой вдобавок ко всему?

Гледис отпрянула от него и прохрипела:

– Дракон, как ты можешь обнимать такую тварь, как я?

Валгиец телепортом облачился в космокобинезон и с невозмутимым видом ответил, не меняя своей внешности:

– Да, я и сам недавно был таким же, как и ты, Гледис. Ну, что, девочка моя, ты идёшь со мной?

Моллис Гледис быстро-быстро закивала головой прильнула к Дракону и шепнула:

– Гюнт, неужели это мне не привиделось?

Дракон Бумми на этот раз не стал прибегать к телепорту. Он взял Гледис за руку и вышел вместе с ней в коридор. При этом он даже не стал ничего менять в своём внешнем виде, хотя в нём теперь уже было нельзя узнать прежнего Дракона Бумми. Они подошли к телепорт-лифту, спустились в большой холл первого этажа и вышли из пятидесятиэтажного здания, которое называли казармой только из вредности. На самом деле это был стандартный жилой дом вполне современной постройки, ведь такие во всех старых мирах строили вот уже добрых пятьсот тысяч лет. На них то и дело озирались моллисы, среди которых Дракон видел очень много знакомых зелёных физиономий, но никто не решался подойти и спросить Гледа, где тот подцепил себе такого блондинистого красавчика. Тот запросто мог так двинуть в рожу, что потом будешь часа три залечивать раны.

Через пять минут флайер на огромной скорости понёсся в Капитал дель-Соль. Помимо того, что для завершающей фазы операции им требовалось бренди, закуска к нему и свежие фрукты, Стинко ещё хотел навестить дона Рамиреса. Как он это выяснил, наблюдение за людьми было возложено на учёных-биологов и тем по большому счёту было наплевать на всё, что происходило во всех баррио без исключений. Они посылали туда флайеры только тогда, когда кто-нибудь умирал и его труп нужно было как можно скорее, не позднее трёх суток, отдать химерам, которые в данном случае работали ещё и как реаниматоры. К белому кандадо дель-Магнифико они и подлетели первым делом. Дракон Бумми посадил флайер прямо перед аркой и Стинко, наведя на свою физиономию зелёную маскировочную окраску, степенно спустился на дорогу и пошел к воротам. С другой стороны к нему уже торопливой походкой шел супериор баррио вместе с дюжиной идальго и как только они приблизились Стинко сказал:

– Приветствую вас, дон Рамирес, я прибыл к вам по частному делу, а потому хотел бы переговорить наедине. Моё почтение, благородные идальго. – Дон Рамирес от такого обращения даже опешил. Он ещё ни разу не слышал, чтобы слуга Танатоса, тем более так странно одетый, прибывал к кому-либо по частному делу. Даже не дав супериору раскланяться перед ним, Стинко взял его под руку, завёл за пышные кусты цветущей сирени и быстро сообщил ему – Рамирес, твоя дочь Исабель, зять Рико, а также его друг Анхель в настоящее время пребывают в добром здравии, осваиваются на новом месте и что уже очень скоро ты сможешь с ними встретиться. У меня к тебе есть большая просьбы, чтобы не произошло сегодня вечером с Хорхе, не раздувай эту историю, постарайся спустить всё на тормозах. И вот что я ещё хочу тебе сказать, дружище, Хорхе просто перестраховщик, а потому тебе вовсе не нужно закручивать гайки. Вы совершенно не интересуете ни самого Танатоса, ни его слуг, а уж его воякам вы и вовсе до задницы. Естественно, кричать об этом на всех углах не нужно, но проливать кровь на аренах вам больше не имеет никакого смысла, равно как и притеснять пеонов. В общем забейте болт на Танатоса, и на все прежние дурацкие повеления его слуг, тем более, что это никакое не божество, а просто древняя машина, которая к тому же ещё и не работает, и живите в своё удовольствие, если что, мы вас прикроем. Если вам всем уже осточертели поединки, то можете смело забыть про них. Да, вот ещё что, Рамирес, Хесус не помер, он жив живёхонек, а то тело, что лежит у тебя в холодильнике, ты того, отволоки ночью в пустыню и сбрось тем тварям, которые там обитают. Скоро мы вас и от этого неприятного соседства освободим. – В этот момент он получил телепатемму от Исабель и смеясь сказал – Ну, всё, папаша, я убегаю, а ты рысью дуй в свой кабинет, Исабель и Рико уже там. Твоей дочурке не терпится тебе рассказать, как их приняли на новом месте. Постарайся сжать всю свою волю в кулак и ничему не удивляйся. Всё, что она тебе скажет, чистая правда, какой бы невероятной она тебе не показалась. Ну, бывай, старина, как только я покончу с кое-какими делами, то первым делом приглашу тебя к себе в гости. У меня есть к тебе очень важное дело.

Проинструктировав графа, Стинко нахально обломал пару кустов махровой, тёмно-фиолетовой сирени, источающей просто умопомрачительный аромат, и бегом помчался к флайеру, провожаемый потрясёнными взглядами идальго и слуг супериора баррио дель-Соль. Граф Рамирес де Магнифико степенно выбрался из кустов своей любимой сирени и подошел к шушукающимся между собой идальго. Слегка поклонившись им, он сказал вполголоса, да, к тому же с некоторым замешательством:

– Судари мои, передаю вам повеление слуги Танатоса. Отныне нет никакой необходимости проливать кровь во время поединков. Если кто-то устал от ратных подвигов, то может вообще не брать в руки меч и не садиться в седло авиаса. Поручать глашатаям кричать об этом углу всё же не следует, но распространить эту новость вам нужно как можно скорее.

– Неужели Танатос смилостивился над нами? – Тихонько спросил свого босса барон де Пиедад.

Дон Рамирес молча кивнул головой, развернулся и пошел к своему кандадо постепенно ускоряя шаг, через несколько минут он уже не шел, а буквально бежал к крыльцу главного входа. Не в силах сдержать себя, он вбежал в свой кабинет и ахнул, увидев свою дочь, одетую в платье немыслимой красоты, и зятя, одетого в довольно странного вида роскошный изумрудно-зелёный мундир, подпоясанный белым широким ремнём с золотыми украшениями, на котором висел узкий, длинный меч в золотых ножнах, украшенных изумрудами и бриллиантами. Рико широко заулыбался ему, а Исабель, повиснув на шее, покрыла его лицо поцелуями, как в детстве, и радостным голосом сказала:

– Отец, ты не поверишь мне, в каком сказочном месте мы оказались. Это настоящий рай.

В кабинете внезапно появился Лео, одетый в умный костюм профессионального шпиона и сказал:

– Исабель, чем объяснять всё на пальцах, тебе лучше взять и показать нашу посудину отцу, матери и свекрови, а мы с Гердой и леди Сионой их всех прикроем. В общем до следующего утра вы находитесь в увольнении.

Исабель радостно заулыбалась и воскликнула:

– Лео, ты и Герда, вы просто прелесть!

Стинко в этот момент ввалился вместе со своими спутниками в самый шикарный трактир города и принялся деловито скупать там всё, что успели наготовить к этому времени повара, щедро расплачиваясь с хозяина трактира золотыми монетами, специально отчеканенными для подобных целей по образцу тех, которые имели хождение в Мундо дель-Танатос. Через полчаса они, основательно затарившись спиртным и снедью, покинули трактир, неслыханно обогатив трактирщика и прихватив с собой всё, что было доведено до съедобной кондиции. К двадцати часам они успели подлететь к двенадцатому порталу, где их уже поджидал профессор Тревис со своей помощницей. Полёт в пустыню так же был не очень долгим. Дракон Бумми сам выбрал это место, находящееся в трёхстах километрах от города. Он не раз уже бывал в этом каньоне, когда-то лежавшим под водой. В нём имелось несколько больших гротов, тихих и уединённых, правда, окрест не было ни одной химеры, но это не волновало Стинко.

С наступлением сумерек они уже были на месте, а в каньоне, где их ждали две жрицы, решившие составить компанию Стинко и Арни, так и вовсе было темно. Все вышли из флайера и Стинко не мешкая притащил из пустыни здоровенную химеру, которую он предварительно оглушил, и сразу же принялся превращать её в нужные ему ингредиенты. Первым делом он отделил фиолетовую сердцевину от остальных листьев и щупалец, после чего стал до предела уплотнять их, одновременно разрушая структуру клеточную структуру и нагревая до температуры в шестьсот градусов. В результате он получил две плотные, однородные болванки. Одну тёмно-фиолетового цвета, небольшую, размером с торс моллиса, а вторую раз в десять побольше, сизо-зелёную. Профессор со своей помощницей и Гледис следили за его действиями не отводя глаз, хотя они и выглядели, как шаманское камлание, если и того не хуже, – как чистой воды шутовство.

Как только с этим было покончено, Стинко с Арни, обе жрицы и Дракон с Руфусом, расстегнув космокомбинезоны и обнажившись по пояс, прижали руки к своим телам, а затем отняли их, держа на ладони по большому, пульсирующему овальному комку нежно-сиреневого цвета, причём распорядитель этого ночного действа и его главный ассистент вытащили по два таких комка. Стинко, решивший в этот раз выступить в роли целителя, велел всем своим пациентам раздеться и лечь на каменный пол грота, предварительно раскатав на нём большой лист пластиковой плёнки, фольгированной золотом, после чего каждый из его ассистентов, а вместе с ними и он сам положили им на грудь и живот частицу своей живой плоти. Только после этого Стинко соизволил объяснить всем, кто находился в гроте, чего он этим добивается, будничным тоном сказав:

– Так, ребята, дальше мы поступим следующим образом. Вы четверо, возможно так ничего толком и не сможете понять, но это не страшно, позднее я вас этому постараюсь научить. Не такое это уж и сложное дело. Тут ведь вот получается какая штука, друзья мои, вот эти дрыгающиеся в такт нашему дыханию комки, которые мы на вас положили, и ваши собственные зелёные тушки, вовсе не антагонисты, как об этом можно подумать. Наши тела более совершенны, ваши же, хотя и сделаны тяп-ляп, тоже на все два порядка превосходят обычную человеческую плоть, но ваша плоть всё равно жутко неповоротливая. То, что было раньше было химерой, я превратил в строительный материал для ваших новых тел, телепортом добавив в него углерод и кремний. О процентах и способах их предварительной обработки я расскажу вам потом и не вербально, а с помощью обучающей телепатеммы. Ну, а теперь о главном, ребята, по сути дела я только запущу этот процесс и буду его контролировать, а всё остальное, как я полагаю, произойдёт само собой. Такими уж были созданы и мы, и вы, хотя создали нас и вас злейшие враги. Правда, Оливер Стоун сознательно делал вас хищниками по своей природе, с чем вам было очень трудно бороться, но большинство из вас всё равно побеждали в себе зверя, а Эмиль Борзан, который был учителем этого типа в глубокой древности, лишь сделал всё, чтобы превратить его творения в нормальных, адекватных людей, исправив вашу биологическую основу. Ну, а химер я таким образом решил просто утилизировать, не пропадать же всему тому добру, которое в каждую из этих хищных тварей закачивали по три с лишним года. Ну, а теперь поехали в новую жизнь, ребята, вы постарайтесь не волноваться понапрасну, а вы, ассистенты, падайте ко мне на хвост и фиксируйте всё, что я стану тут делать.

Объяснив свои действия, Стинко сузил поле телепатической локации до размеров грота, образовав таким образом нечто вроде информационного поля, разделил фиолетовый кубик на четыре равные части и подложил получившиеся бруски, как подушки, под голову своим пациентов, после чего та же участь постигла второй брусок. Пульсирующие комки, лежащие на телах моллисов, к этому времени не только срослись друг с другом, но и с их телами, отчего их бирюзовая кожа стала розоветь уже на ширину ладони от них. После этого он дал мощного пинка биохимическим процессам и процесс преображения ускорился в несколько десятков раз и это привело к тому, что руки и ноги моллисов уже через пару минут сделались розовыми, как пятачки у поросят. Он боялся, что самым трудным будет вырастить моллисам новые мозги, но как раз с этим никаких проблем и не возникло. Более того, как раз именно фиолетовые подушки исчезли первыми, но это вовсе не означало, что с остальными харчами возникли трудности. Сизо-зелёные бруски таяли, словно снежки на сковородке.

Не прошло и часа, как Стинко и его ассистенты увидели, что на золотом ложе лежат четыре розовых тела, у которых стали быстро вырастать и углубляться первичные половые признаки. Вот тут-то ему и всем его ассистентам пришлось здорово поднапрячься. В информационном поле, рождённым мощью интеллекта Стинко, они в считанные минуты проникли в самые потаённые глубины их сознания, извлекли из него то, что когда-то являлось не только интеллектуальной, но и физиологической сутью их пациентов, превратили эту информацию в жесткие алгоритмы специальных компьютерных программ, помогающим Вечным не думать о том, как им держать избранную форму, и записали их на только что рождённый мозг-кристалл каждого. В результате профессор Тревис быстро превратился в крупного мужчину с грубоватым лицом, чёрными кудрями и волосатой грудью, его помощница Дайана в красивую, стройную девушку со светло русыми волосами и маленькими, упругими мячиками грудей, Анна Сайнт в очаровательную, высокую блондинку со спортивной фигурой, а Гледис Йорк в высокую, умопомрачительно красивую жгучую брюнетку с вызывающе дерзким лицом, которое чёрная чёлка делала совершенно неотразимым, и такой выразительной фигурой, что ей могла бы позавидовать и леди Рита.

Дракона Бумми от одного только вида этой суперсексапильно дивы тотчас затрясло, как на вибростенде, и он даже тихонько зарычал совершенно нечеловеческим образом. Как только все метаморфозы закончились, Стинко послал в сознание всех четверых очень большую, просто-таки громадную обучающую телепатемму, после чего выключился и со старческим кряхтеньем встал на ноги. Флайер они заранее поставили таким образом, чтобы он въехал в грот почти наполовину и в лучах прожекторов ему был прекрасно виден результат его трудов, не таких уж и тяжких, как он полагал, но зато очень впечатляющих. На всё про всё у них ушло всего каких-то два часа пятнадцать минут. Мужчина и три женщины встали и придирчиво оглядели друг друга за неимением зеркала, но Дракон Бумми быстро нашел выход из положения. Он поднял плёнку и туго натянул её, так что его пассия смогла увидеть в этом золотом зеркале, какой она стала. Радостно засмеявшись, она бросилась к Дракону и когда тот подхватил её на руки, звонко расцеловала его и тихо сказала:

– Гюнт, я больше не хочу быть бой-бабой и согласна стать просто твоей подружкой.

Дракон Бумми, который мог легко поднять и втрое больший вес, будучи уже достаточно образованным человеком, а попросту самым обычным архангелом со всем причитающимся ему интеллектуальным багажом, нежно целуя женщину, сказал:

– Гледис, девочка моя, сейчас ты одним мизинцем сможешь завалить пяток, другой самых крутых вояк Танатоса, но я всё равно счастлив слышать это. Гледис, знаешь, я ведь люблю тебя, только раньше я не мог тебе в этом признаться.

Стинко, который на этом счёл свою миссию исчерпанной, телепортом извлёк из флайера корзины со снедью и выпивкой, поставил их на пол и громко сказал:

– Ребята, первое, о чём думает человек, став Вечным, это о хорошем обеде и выпивке. Заранее спешу предупредить вас, что хотя алкоголь для Вечных, считай та же самая вода, этот бренди будет бить вам по шарам точно также, как и в дни вашей прежней жизни, поэтому особенно не налегайте на выпивку, если не хотите упиться в лоскуты. Ну, ладно, мы ещё встретимся завтра или послезавтра, а ты, Дракон, не забудь о фиолетовых шнурках, это для нас всех особый цвет.

Только теперь три женщины вспомнили, кто именно вернул им человеческий облик и бросились обнимать и целовать Стинко, но длилось это недолго. Он просто громко рассмеялся и телепортировался в свою каюту на "Европе". Больше всего в этот момент он хотел только одного, чтобы к нему никто не приставал ни с какими расспросами. Не то что бы он очень устал, Стинко давно уже забыл, что такое усталость, просто ему хотелось немного побыть в одиночестве и поразмыслить над тем, что случилось за последние двое суток. Не только с Исабель, Рико, Анхелем и Хесусом, но и с ними всеми, со всей галактикой. Только теперь к нему пришло ощущение спокойствия и уверенности.

Раньше, когда он был настроен на тяжелую, затяжную битву с полчищами солдат Оливера Стоуна, которую, без сомнения, отягощало присутствие на Терре полумиллиарда совершенно беспомощных людей, у него имелись не просто сомнения на счёт победы, а самый что ни на есть банальный страх, который он был вынужден загонять глубоко в себя. Все те два месяца, что он находился со своими друзьями и новыми обитателями Терры, двое из которых были моллисами, этот страх его буквально терзал и усиливался с каждым днём, пока он разбирался с той информацией, которую извлёк из сознания Дракона Бумми и Руфуса Блейка, хотя она и не была полной и исчерпывающей. Будучи простыми работягами, они не знали об истинном положении вещей очень многого и потому Стинко понимал, что в первую очередь им предстоит провести самую тщательную разведку. Теперь же всё стало предельно простым, ясным и понятным, а произошло это только благодаря тому, что Оливер Стоун, который загнал в сферу Танатоса множество людей, многие из которых попали в его силки случайно, превратил их в бесполых существ и те сверхвыносливые, суперпрочные тела, которые они обрели благодаря химерам, сделались для них пострашнее любой тюрьмы.

Жестокая необходимость есть фиолетовые батоны вместо пусть и скудной, но всё же куда более разнообразной пищи, монашеский образ жизни, к которому их привело это фактическое оскопление, но самое главное испытание заключалось в том, что совсем рядом жили совершенно нормальные люди, которые становились моллисами и робустами после своей смерти. Для людей современных, с самого раннего детства привыкших к реаниматорам, обретение по сути дела неуязвимого тела с одновременной потерей всех радостей жизни было таким шоком, который мало кто мог перенести спокойно и принять новую действительность. Пожалуй её могли принять одни только конченные ублюдки вроде Билли Бритвы, Акулы Сендза и другие им подобные. На очень многих преступников прошлого, которые скорее всего сейчас находились здесь, в сфере Танатоса, у них имелись подробные ориентировки и именно с ними предстояло теперь разобраться, всем остальным же, а это были миллиарды вполне нормальных людей, пусть и не без греха, нужно было вернуть человеческий облик.

Представив себе что это такое, прожить пару тысяч лет и даже больше в столь ущербных телах, Стинко неприязненно поёжился и телепортом снял с себя изрядно надоевший ему космокомбинезон. Он подошел к платяному шкафу и снял с вешалки свою любимую синюю рубаху с золотыми попугаями и бермуды, надел их и пешком отправился в ванную. Уже находясь в воде, он, вдруг, поймал себя на мысли, что на борту "Европы" никого нет, а Райская Долина была недоступна его сверхзрению, улыбнувшись он погрузился в воду с головой. Входить в состояние водной медитации ему совершенно не хотелось, да, и находился он в данный момент в неуязвимой форме, изрядно отяжелённой съеденным без соли Билли Бритвой, а потому просто лежал под водой и улыбался, радуясь тишине. Однако, уже очень скоро он заметил, что всё же не один в своей здоровенной каюте. В большой гостиной сидел и с растерянным видом смотрел по супервизору какой-то фильм дон Рамирес. Стинко пулей вылетел из воды, быстро высушил себя, привёл волосы в порядок и телепортом надел на себя свою шпионскую одежонку, приказав ей превратиться в мундир Звёздного князя, телепортировался в кабинет, достал из сейфа обруч и направился в гостиную. Войдя в неё, он с порога кашлянул и сказал:

– Доброй ночи, дон Рамирес. – Супериор быстро встал и повернулся лицом к нему – Надеюсь вам уже объяснили, где вы находитесь и кто я такой?

Стинко пересёк гостиную и подал графу руку, но тот сначала поклонился ему и лишь затем пожал руку и ответил:

– Добрый и вам ночи, ваше сиятельство. Да, моя дочь и зять рассказали мне обо всём и я преисполнен желанием стать вашим подданным и привести в ваше Звёздное княжество свой народ. Думаю, что все остальные супериоры последуют за мной. Мы встречались недавно в Капитал дель-Танатосе и снова слуги Танатоса так и не почтили нас своим вниманием. Впрочем, они никогда нас им не баловали и являлись только тогда, когда мы просили их доставить нам новые авиасы, трабайядоров и различные амулеты. Теперь то я знаю, что всё это были лишь самые простейшие машины, которые облегчают жизнь людям. – Улыбнувшись, дон Рамирес признался – Ваше сиятельство, вместе с тремя жрицами я провёл в вашей Райской Долине целых два месяца и теперь уже не являюсь тем дремучим идальго, каким был раньше. Признаться, меня очень удивило, что наши далёкие предки когда-то решили отказаться от всех благ цивилизации и стали натуристами. У меня даже в голове не укладывается, зачем они так поступили, ведь все они могли прожить до этих времён. Извините, ваше сиятельство, но у меня до сих пор как-то не укладывается в голове, что люди могут жить по несколько тысяч лет.

Стинко взял графа под руку, подвёл его к камину, усадил в кресло, сел во второе и организовал на скорую руку бутылку со "Старым Роантиром", чёрный кофе и коробку сигар. Налив ему и себе вина, он быстро выпил полбокала и раскурил сигару. Граф предпочёл сначала закурить и выпить кофе. Как табак, так и кофе были в ходу в Мундо дель-Танатос. Подумав о том, что теперь он может быть более откровенным с графом, Стинко сказал, касаясь рукой своего княжеского обруча:

– Рамирес, хотя я и ношу эту штуковину, Звёздный князь из меня, как из коровы скакун. У меня есть здоровенное Звёздное княжество, но в нём живёт всего несколько десятков тысяч человек, да, и те скорее всего думают, что Звёздным князем в Нью-Европе является мой папаша, Эд Бартон. Помнишь, я сказал тебе, что у меня есть к тебе очень важное дело? – Граф кивнул и Стинко тотчас принялся рисовать ему перспективы – Рамирес, я предлагаю тебе стать моим премьер министром и перетащить в моё Звёздное княжество всех, кто родился, вырос и помер в этой вашей Мунде. Прикинь, старина, вы даже сможете понастроить парусников и плавать на них по морям. Правда, они у меня все пресные, но зато в них рыбы развелось просто прорва. Как только Длинный Эрс со своими пацанами отстроил в нём всё, я быстро наехал на Гирша, Вальрама, Теффи, ещё на нескольких императоров и они обеспечили меня всей нужной живностью, так что в лесах у меня тоже полно всяких там медведей, лис и зайцев. Есть даже настоящие варкенские скальные прыгуны. Ну, как тебе такая перспектива, Рамирес? Сейчас ты граф де Магнифико, а у меня станешь ещё и герцогом ант-Магнифико. Соглашайся, старина, бабок я на это дело срублю и с Сорквика, и с Верди, да, мне и все остальные Звёздные императоры должны, как земля колхозу, а то мне впору идти к Верди и вертать в зад и этот обруч, и Звёздное княжество. Жалко как-то, уже столько всего сделано.

Дон Рамирес оживлённо закивал головой и воскликнул:

– Ваше сиятельство, когда на борту "Европы" начался какой-то переполох, Исабель перед тем, как отправить мою супругу и мать дона Риккардо домой, попросила меня остаться и предложить вам свои услуги. Разумеется, по её мнению помочь я вам должен в первую очередь как раз в том деле, о котором вы сейчас мне говорили. Не знаю, справлюсь ли я с должностью премьер-министра Звёздного княжества Нью-Европа, но вот всех обитателей Мундо дель-Танастоса переселить в него постараюсь.

Стинко протянул руку графу и сказал:

– Ну, тогда по рукам, Рамирес, и давай заканчивать с этой ерундой, ваше сиятельство и всё такое. Мы с тобой теперь в этом деле партнёры, причём во всех этих делах главный ты, а я лишь буду обеспечивать тебя и наш народ всем необходимым. Мне хочется только одного, чтобы вы все были счастливы. Ну, а над тем, как это сделать, мы с тобой будем думать потом, после того, как всё закончится, но как только мы будем готовы, все наши люди тотчас отправятся в наше с тобой Звёздное княжество и ты вместе с ними. Я уже попросил Интайра подготовить всё к большому переселению и он пообещал мне построить города на всех континентах, а уж если он за что-нибудь берётся, то делает всё самым основательным образом.

Они поговорили ещё около часа и дон Рамирес попросил Стинко отправить его в кандадо дель-Магнифико. Им обоим всё же нужно было немного поспать. Как раз в это же самое время темпоральник в Райской Долине выключился и из него на Терру хлынули толпы народа. Подавляющее большинство людей изображали из себя моллисов и лишь один только Хесус выглядел точно так же, как и в тот самый день, когда он отправился в Пуэбло дель-Торро, прихватив с собой большой биоконтейнер. Молодой идальго телепортировался в кандадо дель-Бьянко, прямо в свою комнату, где сидел на стуле его отец. По лицу Хорхе текли слёзы. Рико и Исабель бежали, причём сделано это было так, что кузнеца уже нельзя было ни в чём обвинить и даже более того, они погибли в песках вместе с Анхелем. Весь план, выстроенный Хорхе ценой таких жертв, развалился. Барон сидел в комнате сына с бластером в руках и сдерживался из последних сил, чтобы не разрыдаться во весь голос. Три года назад он потерял жену, а вчера убил сына своей собственной рукой. Хесус подошел к нему, положил руку на плечо и тихо сказал:

– Отец, я жив.

Дон Хорхе резко обернулся и увидел своего сына живым и невредимым. К тому же от него снова пахло вином, но на этот раз его это ничуть не затронуло и барон упал на колени перед сыном и протянул к нему руки. От волнения он не мог вымолвить ни слова. В комнате, освещённой несколькими амулетами света, было достаточно светло, чтобы он узнал своего сына. Наконец, дон Хорхе смог с громким стоном вымолвить:

– Хесус, сынок, но как? Ведь я же убил тебя…

– Отец, забудь об этом! – Воскликнул Хесус и тут же громко зашептал – Вставай, отец, нам нужно идти. Сейчас я отведу тебя в нашу каюту и пока доктор Асклепий будет заниматься тобой, пойду и найду маму. Хотя она и стала другой, теперь мне уже ничто не помешает сделать её прежней. Я очень скучаю по ней, отец. Поэтому я и стал пьянствовать. А теперь отдай мне свой бластер, я должен сделать так, чтобы в ближайшее время никто не смог ничего заподозрить. Дон Рамирес спишет всё на какого-нибудь злобного воина Танатоса или придумает ещё что-нибудь. В общем никто не станет тебя обвинять в том, чего никогда не было, отец, ведь ты стрелял не в меня, а в безмозглую куклу, неотличимую от человека. Сейчас я оставлю здесь точно такую же с уже выжженными мозгами и мы отправимся домой. О, отец, если бы ты только видел наш новый дом. Тебе и маме в нём обязательно понравится, хотя это всего лишь самая обыкновенная каюта на борту космического корабля. Только "Европа" такая огромная, что даже самая маленькая каюта на ней имеет не меньше пяти комнат, каждая из которых втрое больше этой.

Хесус вытряхнул из биоконтейнера труп дона Хорхе, одетый в его одежду и телепортировал себя и отца в каюту, подготовленную для него и матери, а биоконтейнер на склад. Прежде чем тащить отца в медицинский отсек, он показал ему все комнаты, а их в ней было двенадцать штук включая садик-оранжерею с апельсиновыми деревьями и небольшим прудом, после чего отвёл его в кабинет с множеством книг, стоявших на полках книжных шкафов. Только там к дону Хорхе в полной мере вернулся дар речи и он воскликнул:

– Хесус, что это?

– Отец, это твой новый дом. – Спокойно ответил ему сын и пояснил – Я сам выбирал, как обставить твою каюту. Ты всегда мечтал увидеть настоящие книги, вот, полюбуйся, их на полках стоит почти пять тысяч штук, правда, все эти книги мне посоветовала взять со склада Звёздная княгиня Натали. Зато всю эту мебель, посуду, картины, портьеры и всё остальное я выбирал сам. Если тебе понравятся все эти вещи, ты заберёшь их в свой новый кандадо дель-Бьянко, который уже очень скоро начнут строить для тебя в Звёздном княжестве Нью-Европа. Ты не поверишь, отец, но это такой огромный мир, что в нём даже есть моря, хотя он не круглый, а плоский, как стол. Натали сказала мне, что мы все испанцы, хотя и говорим на смеси галалингвы и испанского, а не на чистом испанском языке. Она говорит, что в своей библиотеке ты найдёшь очень много книг об Испании. Как раз именно на этой планете она и родилась миллион лет назад и жила какое-то время, в одной из своих жизней, в Испании. О, отец, это удивительная женщина, ей уже миллион лет, но ты этого никогда про неё не скажешь, она такая же весёлая, как и мама. – Продолжая тараторить, Хесус телепортировал отца в медицинский отсек, уложил его на кушетку и только тогда, когда закрылся колпак, с облегчением воскликнул – Уф, обошлось! – После чего попросил а-доктора Асклепия – Аск, не торопись с моим стариком, не включай пожалуйста темпоральный ускоритель, просвети его хорошенько, пока мы не найдём мою мать. Адмирал Гонзер лично пообещал мне, что её будут искать все хантеры до единого.

– Не волнуйся, Хесус. – Успокоил его Асклепий – Если Ягги так сказал, значит ты уже очень скоро с нею встретишься, а на счёт отца ты полностью прав, парень. Если он, поднявшись с кушетки увидит не твою рожу, а лицо прекрасной донны Бьянки, то окончательно успокоится. Ну, всё, вали отсюда, займись каким-нибудь делом, а оно у вас сейчас одно, переделывать огурцов в нормальных парней и девчонок.

Дон Хесус кивнул головой и телепортировался в свою каюту, которая была обставлена в отличие от каюты его родителей так, словно в ней жил какой-нибудь пятнадцатилетний парнишка, столько в ней было всяческих новомодных вещиц. Вряд ли этот молодой идальго потащит их в свой кандадо, но сейчас он постоянно расспрашивал Натали о том, как и чем живёт молодёжь в Золотом Антале. Подойдя к зеркалу Хесус телепортом снял с себя свой дворянский наряд, который казался ему теперь жутко убогим, придал своему телу вид моллиса и облачился в перекрашенный космокомбинезон, чтобы не выделяться в толпе огурцов, после чего телепортировался в Каир, где уже вот-вот должно было взойти солнце, прямо в старый город, и размашистым, уверенным шагом пошел к какому-то огурцу, с грустным видом сидевшему на ступенях древнего пятиэтажного здания. Он молча подсел к нему и принялся сканировать его сознания. Уже через пару минут ему сделалось жарко от такого несусветного везения. Огурец, как оказалось, был совсем свежим и прожил в Каире всего каких-то пятнадцать лет и уже только поэтому у него имелись очень веские причины для тоски.

Дальнейшее телепатическое сканирование показало Хесусу, что пятнадцать лет назад этот невзрачный тип был вольным стрелком, довольно молодой особой женского пола, всего ста тридцати лет от роду, которая ещё даже не успела родить ребёнка, о чём сейчас горько сожалела. Называть её девушкой у него даже как-то язык не поворачивался. Когда Хесус подошел к огурцу, которого на самом деле звали Лилией, тот мельком глянул на него и тут же опустил взгляд. Эта девушка была членом экипажа космического корабля "Орион", который на протяжении добрых двадцати лет перевозил арвид со Смирно на Лаграш, но в свой последний рейс он направился на Меркант, при подлёте к которому их всех оглушили сверхмощным лептонным станнером и уже новый пилот вместе с тремя какими-то бандитами доставил семь тысяч тонн арвида в сферу Танатоса. Арвид был полностью оплачен, а потому никто так никогда и не узнал, где сгинул "Орион" вместе со всем своим экипажем, ведь до Мерканта, где корабль должен был разгрузиться, он так и не долетел.

Такие случаи были в галактике не редкость и хантеры обнаружили миллиона три таких космических грузовиков, стоящих на внутренней поверхности сферы и сколько их было пущено в переплавку никто не знал, а ведь среди них попадались и гигантские рудовозы. Хесусу было трудно понять и оценить масштабы деятельности прихвостней Оливера Стоуна, но некоторые из его новых знакомых, особенно такие, как Мстислав Крон, с каким-то ужасом говорили, что в сфере Танатоса наконец был найден какой-то транспорт "Тринити", который пропал сто тридцать две тысячи лет тому назад вместе с семью с половиной миллионами колонистов. Как такое могло произойти, Хесус, естественно, понять не мог, но ему совершенно не хотелось сталкиваться со столь древними слугами Танатоса и он был счастлив от того, что ему с первого же раза так повезло. Молодой идальго быстро придал себе естественный облик, взял моллиса за руку и сказал:

– Прекрасная сеньорита, если вы не против, то хотел бы предложить вам нечто более интересное, чем встречать на этих древних ступеньках восход солнца.

Лилия унылым голосом ответила:

– Парень, что ты вообще можешь мне вообще предложить хорошего, кроме какого-нибудь хорошего яда? Я бы давно уже покончила жизнь самоубийством, только не знаю, как это сделать. Трижды стреляла себе в голову из энергоразрядника и потом через несколько суток снова оживала.

Хесус настойчиво притянул моллиса к себе, развернул его и со страстью в голосе воскликнул:

– Лилия, к сожалению мне нечего предложить тебе, кроме своей страсти! Пойдём со мной и ты не пожалеешь.

Только теперь Лилия подняла на него глаза и тотчас отшатнулась, невольно вскрикнув:

– Человек? Как ты здесь оказался?

Хесус, прочитав мысли Лилии, понял, что ему нужно переходить от слов к делу и тотчас телепортировался подальше от города, прямиком на дно Красного моря, где несколько человек только-только начали заниматься преображением шести огурцов.

Держа моллиса за руки, он громко крикнул:

– Эй, ребята, можно я позаимствую у вас немного корма для моей сеньориты?

– Валяй, Хес. – Ответил ему звонкий женский голос – Бери сколько нужно, мы завалили и сварили десять этих зверюг, так что корма у нас хватит. Эй, парень, что-то ты не выглядишь слишком упитанным, может быть ты сначала сам подкрепишься, прежде чем начнёшь кормить свою подружку?

– Спасибо, прекрасная леди, но я у меня с массой всё в полном порядке. – Ответил незнакомой жрице Хесус и раздев моллиса припечатал его к песку, после чего разделся сам и сказал, становясь на колени – Донна Лилия, лежите и ни о чём не беспокойтесь. Как только солнце взойдёт, оно осветит не то страшилище, в которое вас превратили, а прекрасную Лилию Монти.

В доказательство того, что так оно и будет, молодой идальго буквально вырвал из себя такой комок плоти, что из него можно было запросто изготовить трёхлетнего пацанчика и приложил его к телу моллиса. Дальше всё пошло, как по писанному и через каких-то сорок семь минут идальго невольно смутился, увидев перед собой стройную девушку с тёмно-каштановыми волосами, роскошной грудью и милым личиком с большими, карими глазами. Хесус смутился, поспешно отвернулся, схватил свой космокомбинезон и сидя на песке стал быстро одеваться, но не успел он натянуть космокомбинезон на свой мощный торс, как прохладные женские руки нежно обняли его за плечи и Лилия Монти, прижавшись грудью к его спине, негромко спросила:

– Парень, а как же обещанная тобою страсть?

Набравшись смелости, Хесус вместе с Лилией телепортировался в её Лилии, прямо в спальную женщины, благо в ней в тот момент никого не было, и заодно притащил из погребов кандадо дель-Бьянко два здоровенных свиных окорока, штук пять колбас, небольшой бочонок вина, а с кухни ещё и три больших каравая свежевыпеченного ржаного хлеба, стол и посуду в придачу. Ультрасовременный даже по скромным меркам Терры интерьер спальни нисколько не испортил тяжелый, деревянный старинный стол, но зато в ней полностью изменилась атмосферы и вместо синтетического аромата цветов в нём вкусно запахло копчёным мясом и настоящим деревенским хлебом. Правда, при этом он забыл на дне моря космокомбинезон Лилии, но ту это, похоже, совсем не волновало. Нежно лаская плечи и грудь молодого идальго, сидящего на полу, она довольно громко потребовала:

– Ну, же, парень, повернись ко мне. Не знаю как тебе удалось это сделать, но мне очень хочется проверить, действительно ли я снова стала прежней Лилией Монти.

Не дожидаясь того момента, когда Хесус повернётся, Лилия гибкой змейкой сама скользнула к нему в объятья и только тогда, когда идальго снова увидел её сияющее лицо, он признался:

– Лилия, я соврал тебе про страсть. Понимаешь, у меня ещё никогда ничего не было с девушками, хотя я и сражаюсь на турнирах с пятнадцати лет. Поэтому я не знаю, что такое страсть.

Девушка тотчас вскочила на ноги и ухватив его за руки, потащила в свою кровать, радостно улыбаясь и приговаривая:

– Миленький мой, это такой пустяк. Мне будет чертовски приятно развеять все твои сомнения на счёт страсти, ведь ты такой красивый. Как тебя зовут, мой мальчик?

– Хесус, – Тихо ответил тот – Барон Хесус де Гадо.

Сплетаясь с идальго в объятьях, Лилия воскликнула:

– О, так ты ещё и дворянин! Здорово же мне подфартило этим утром. Мало того, что меня снова сделали человеком, так я ещё и познакомилась с настоящим идальго.

Дверь в спальную распахнулась и кто-то с порога спросил:

– Кем-кем ты стал, Лил?

Лилия запустила в соседа космокомбинезоном, который она только что стащила с Хесуса и громко крикнула:

– Проваливай отсюда, Стен! Не смущай парня! Тебе бы, наверное, тоже не понравилось, если кто-нибудь стал разглядывать твою розовую задницу в тот момент, когда ты занимался любовью с девушкой в первый раз. Поэтому если ты хочешь снова стать мужиком, то закрой дверь и стой на стрёме, пока мы тебя не позовём. Хесус открыл способ, как превращать моллисов в людей и я думаю, что не он один. Там, где я только что была, вместе со мной с песка поднялось ещё четверо мужиков и две девчонки.