После того, как мы запустили эту гигантскую машину, я исчез из Парижа на несколько дней. Вместе с отрядом из ста сорока пяти интари и трехсот девяносто двух человек, я отправился в Россию, в Москву. Отряд интари состоял, в основном, из тех специалистов, чьи профессии пока что не находили какого либо применения в Институте Человека и был усилен профессиональными солдатами-космодесантниками. Все эти люди родились в России и прекрасно знали обстановку в этой стране и, разумеется, вместе с ними в Москву летели их отцы и деды, а так же матери и бабушки. Это были первые розыскники Трибунала, которым предстояло привлечь к своей деятельности честных и принципиальных людей, готовых бороться с криминальным миром.

С того момента, как нами было объявлено о создании Всемирного Антикриминального Трибунала, прошло уже несколько недель и настала пора показать кое-кому зубы. Мы были не первыми, кто отправился в Москву и другие города, до нас там уже побывали наши строители. Например в Подмосковье они под прикрытием жуткой грозы, которую устроили для них на всю ночь в районе Истринского водохранилища наши метеотехники, опустили на дно самовозводящийся модуль с жилым отсеком на пятьсот человек. В последующие несколько дней они в срочном порядке провели транспортные, энергетические и прочие коммуникации к громадному дому какого-то нового русского, стоящему на берегу. Нам оставалось сделать только одно, найти и убедить хозяина продать свой дом и переселиться в более спокойное место, что, при наличии денег, было довольно простым делом.

Эта база должна была стать ядром, зародышем, российского отдела Антикриминального Трибунала. До Москвы я решил добираться с шиком и потому наш, русский, отряд сначала отправился на лунную базу, куда Сергей уже перегнал несколько сотен боевых космоботов. Мне было необходимо показать нашим земным родителям, что эти космоботы не только могут быть невидимы, но и неуязвимыми для любого оружия землян. Поднявшись на борт десяти космоботов, мы начали свой парад с того, что, незаметно спустившись к Земле в районе Аляски, отключили оптическую маскировку и на бреющем полете пролетели над авиабазой ВВС США. Шороху мы навели порядочно. Американцы подняли в воздух десять звеньев своих истребителей-перехватчиков и погнались за нами. Через пятнадцать минут мы сделали несколько наглых маневров и спровоцировали пилотов на боевую атаку, чтобы показать нашим предкам на что способно силовое поле.

Потрепав нервы пилотам истребителей, мы набрали высоту в сорок километров и стали нагло кружить над Вашингтоном, чем заставили американцев привести в действие свое лазерное противоракетное оружие нового поколения, которое они до этого дня держали в секрете. Никакого вреда оно нам также не нанесло. Оставив этих бедолаг размышлять над тем, что же это за штуковины крутились у них над головой в течение получаса, мы снова включили оптическую маскировку и прошли на бреющем полете над несколькими ракетными базами. Ни один из радаров не смог нас засечь даже тогда, когда мы, буквально замирали в нескольких сотнях метров от него. Вволю повеселив наших стариков, к которым вернулась молодость, я отдал приказ лететь к Москве и уже через час сорок минут, ровно в двенадцать часов, мы кружили над Кремлем.

Помнится, мне хотелось тогда приземлиться прямо в Кремле и заявить во весь голос всей той швали, которая его оккупировала, о том, что пришло время платить по счетам за то, что эти деятели окончательно развалили такую великую страну, но я все-таки сдержался. Вместо этого я велел своим мальчикам и девочкам высадиться на улицы города среди белого дня. Приказ у большинства из них был простой, выбраться из Москвы, рассредоточиться по стране, самостоятельно легализоваться и, максимум через неделю доложить мне о создании региональных отделений Трибунала в крупнейших городах.

Наш отряд был разбит на тройки, ну, и, разумеется, в состав каждой тройки входил один интари и двое его земных предков. У всех кроме меня. Поскольку мой Старик в то время еще только начал учиться ходить и у меня еще не было стопроцентной уверенности в том, что я когда-либо смогу увидеть его прежним, мне насильно навязали двух помощников, которых можно было скорее назвать телохранителями. От одного из них я так и не смог отвязаться, а потому в те дни, когда я не нахожусь на какой-нибудь из баз Интайра, этот тип всегда вертится рядом и вы его знаете, Джейн, это Гена. Тот самый парень, который известил меня о приходе Спироса Кодзакиса.

Навязав мне в помощь Геннадия Уралова и Тимофея Ладина, которые должны были мне помогать, Серж действовал с корыстной целью. Во-первых, он таким образом хотел иметь стопроцентную уверенность в том, что за мной будет кому присмотреть, а во-вторых, хотел иметь надежный источник информации. Так как наш кудесник Егор Уралов был главным врачом "Уригленны" и подчиненным Сержа, то и Гену вполне можно было считать человеком главного военного администратора. Егор, которому в силу его профессиональных обязанностей навсегда была заказана дорога в экзекуторы Трибунала, просто уговорил меня взять в помощь Гену, своего деда, ну очень уж досужего типа, а Серж подсунул мне Тимофея, который тоже был еще тем деятелем, и таким образом я теперь был у него на виду.

Оба этих парня никогда прежде не бывали в Москве и потому прежде, чем высадиться, я сначала показал им основные достопримечательности этого города. Подогнав опустевший космобот к крыше гостиницы "Интурист" на Тверской, мы совершили свое первое скрытное десантирование. Правда, тогда мы были одеты не в боескафандры, а в стильные костюмы, которые хотя и были скопированы с лучших моделей французских и прочих кутюрье, были изготовлены из интайрийских материалов и вполне могли заменить собой даже очень тяжелый армейский бронежилет.

В наплечных кобурах у нас были уже не пистолеты, а куда более мощное, плазмено-пучковое оружие, которое мы теперь, как и многие другие любители фантастики, называем бластерами. Однако, это оружие предназначалось для особых случаев, ну, а так как мы вовсе не собирались никого убивать, то у нас были с собой еще и небольшие станнеры. С такой экипировкой на и сам черт был не страшен, не то что всякая там братва, к тому же мы к тому времени мы все изрядно поднаторели в наших сенсетивных штучках. Проникнуть с крыши внутрь гостиницы было для нас теперь парой пустяков. Спустившись в лифте на первый этаж, мы, изображая из себя постояльцев, вразвалочку и не спеша вышли наружу. Швейцар при входе вежливо поклонился мне, словно я был африканским принцем, глядя на меня заискивающе и подобострастно.

Возле гостиницы с её прохладным, насквозь прокондиционированным холлом, ресторанами, барами и казино, было еще чисто, но уже буквально в пятидесяти метрах тротуар был похож на помойку. Был жаркий, августовский московский полдень, асфальт плавился под ногами и от горячих тротуаров пахло мочей и гудроном. Еще никогда я не ощущал Москву такой грязной и измученной. Не смотря на блестящие витрины шикарных бутиков, она каждой своей подворотней была в те годы похожа не на столицу великой страны, а на завшивленного бомжа. Может быть потому, что я так расписывал красоту этого города Тимофею и Гене, мне так бросилась в лицо вся эта грязь и вонь.

Стараясь не смотреть на нищих, сидящих на тротуаре неподалеку от дверей в магазины попроще, к роскошным охрана их и близко не подпускала, мы не спеша шли вверх по Тверской, в сторону мэрии. Возле памятнику Юрию Долгорукому собралась целая толпа бомжей, среди которых было много крепких, довольно молодых людей, в глазах которых даже издали легко читалась тоска и безнадежность. Смотреть на них было тяжело особенно тогда, когда рядом мимо прошли несколько красивых, нарядных девушек. Тимофей, бросив на бедолаг всего лишь один единственный, беглый и стесняющийся взгляд, негромко сказал мне:

– Ох, до чего же жаль мне этих ребят, Эдик. Здорово же по ним проехались.

Гена, невольно сжимая кулаки, поинтересовался у него:

– Надеюсь, ты понимаешь, Тимоха, если они сами не захотят вылезти из этого дерьма, то им никто не сможет помочь?

Замедляя шаг, Тимофей, вдруг, резко обернулся и внимательно посмотрел на одного парня, сидящего на гранитной плите с отсутствующим видом. Взяв за рукав, он заставил меня остановиться и спросил:

– Эд, как тебе кажется, нам пригодится хороший опер?

Способность Тимофея мгновенно телепатически настраиваться на сознание людей, была просто феноменальной. Уже в то время он был среди нас одним из самых лучших "слушающих" телепатов. Я быстро понял, что он имел ввиду и даже смог определить, кого именно вычислил Тимофей Ладин. Внимательно осмотрев худощавого, заросшего мужчину лет тридцати пяти, я поймал его быстрый, неприязненный взгляд и очень отчетливо прочитал в его сознании невысказанную вслух мысль:

– Интересно, чего ты здесь крутишься, рожа черномазая? Приехал набраться опыта у наших козлов? Ну-ну, давай, набирайся, будет о чем рассказать потом своим корешам в Гарлеме. Что-то твоя рожа кажется мне знакомой. Впрочем нет, тому парню, который разгромил этот хренов "Интеррострейд" вряд ли понадобились бы такие быки. Пожалуй, надо бы его проследить, Васяня. Вот только на хрена, спрашивается?

Если я мог читать в его сознании только то, о чем этот парень думал в этот момент, то Тимофей умудрился в считанные секунды просканировать его память и тут же сообщил мне:

– Капитан Василий Седых, старший оперуполномоченный МУРа, с позором изгнан из органов, якобы, за пьянство, а на самом деле от него просто избавились, слишком уж честным и принципиальным он был. Пять лет без работы, бомжует второй год. Имеет в голове сотни ориентировок на наших клиентов. Эдик, мне кажется, его стоит привлечь к нашей работе.

Кивнув головой, я негромко позвал парня:

– Эй, Васяня, иди-ка сюда, дело есть.

Бывшего муровца, словно током ударило. Настороженно глядя на меня, он встал, медленно подошел к нам и хмуро спросил:

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Пойдем, капитан. – Спокойно ответил я ему – Посмотришь на нас, прокатимся, поговорим о том, да о сем, глядишь и подружимся.

– Откуда вы меня знаете? – Снова, но уже упрямо спросил меня недоверчивый Васяня, кроя меня про себя самым отборнейшим, трехэтажным матом.

Тимофей не выдержал и рассмеялся.

– Откуда, откуда, от верблюда, капитан. Мне что, рассказать тебе всю твою биографию с того самого дня, когда ты поступил в ростовскую школу милиции или с самого детства, проведенного тобой в славном городе Тихорецке, который ты, шпана рыночная, любил называть Техасом? Пошли, тебе говорят, нечего упираться. – Видя, как при его словах набычился капитан, Тимофей быстро успокоил его – Васяня, нам нужна кое-какая информация на местных уркаганов и вовсе не за тем, чтобы доить их, а только лишь для того, чтобы хорошенько приструнить. По-моему, их время давно кончилось. Разве тебе, как честному менту, это не кажется, капитан?

В глазах Васяни блеснула надежда, он робко посмотрел на меня, коротко кивнул головой и сказал в ответ:

– Ну, что же, прогуляемся, если не шутите.

Гена предложил зайти в ресторан и пообедать, за всеми нашими хлопотами он и в самом деле успел проголодаться, да, и у нашего нового приятеля явственно бурчало в животе, но я отрицательно покачал головой. Первым делом нам нужно было позаботиться о транспорте, поскольку пешком мы далеко не уйдем. Пройдя по улице несколько кварталов, мы зашли в ближайший автомобильный салон, где я купил новенький, здоровенный бронированный джип "Форд Секьюрити", чем снова вызвал в голове у Васяни целую бурю противоречивых мыслей и чувств.

В этом царстве полированного хрома, ярких, нарядных красок и изысканно одетых дам и господ, он, грязный и голодный, явно, был лишним. Машина, которую я выбрал, в том году была хитом сезона и пользовалась большой популярностью у крутых ребят и бывший капитан МУРа сразу же подумал, что мы все-таки из какой-то братвы, поскольку я расплачивался за эту дорогую покупку кредитной карточкой "Америкен Экспресс". Но уже очень скоро нам удалось убедить его в обратном.

Тимофей все это время рыскал по большому торговому залу, словно хищный зверь в поисках добычи, и вскоре он нашел-таки приключение на мою голову. В салон вошло несколько крутых ребят с золотыми цепями, на которых можно было держать ирландских волкодавов и замашками шушеры из подворотни. При виде них Тимофей сделал стойку ничуть не хуже пойнтера при виде утки. Это вовсе не говорило ни о его свирепом нраве, ни о ненависти, которую он испытывал по отношению к бандитской братве, просто таков был мой приказ, – в первую очередь пощипать среднее бандитское звено, всяческих там бригадиров, центровых и всех прочих крутых ребят. А эти типы и были как раз из этой самой категории бандитов. Тимофей просканировал сознание бандитов, заглянувших в автосалон, чтобы присмотреть для себя новую тачку и телепатически передал мне:

– Эдик, по-моему это как раз те хлопцы, что нужны нам. Бригадир крупной группировки, которая контролирует весь центр Москвы. Недавно получил эту точку в подарок, говно такое, какого свет не видывал. Берем, старшой?

Своим вопросом он поставил меня в очень сложное положение. С одной стороны было бы неплохо произвести первую экзекуцию в самом центре Москвы, на глазах у элитной публики, смотревшей на Васяню с нескрываемым презрением, а с другой стороны операция была совершенно неподготовлена ни технически, ни тактически. Ведь не ехать же нам потом через всю Москву с захваченным в плен бандитом на только что купленной машине. Пока я раздумывал, Тимофей применил в отношении меня совершенно недопустимый метод давления. Он крепко ухватил этого здоровенного, почти двухметрового качка за локоть и весело хохотнул:

– Эдик, ты только посмотри какой гусь мне попался, ну что, мы берем его, или тебе слабо?

Мне стало ясно, что о моей слабости, на которую меня частенько ловили Эмиил и Вирати, стало известно и Тимофею. Может быть я и не стал бы проводить экзекуцию прямо в автосалоне, но этот тип по кличке Утюг, который стал бригадиром благодаря своей жестокости и нескольким убийствам, был действительно достоин экзекуции, как и пара его быков, таких же гнусных садистов и насильников. Побагровел от злости и хватаясь рукой за рукоять пистолета, Утюг, радостно осклабившись, вывернулся и немедленно заявил Тимофею:

– Ну, все, мерин, твори молитву, щас я тебя замочу.

Эти слова, сказанные с непередаваемым злорадством, заставили меня тут же вскочить на крышу автомобиля и громко рявкнуть на весь зал:

– Всем стоять на местах и не шевелиться! Это Антикриминальный Трибунал!

Бывший капитан МУРа, которого мы пригласили прогуляться, так и замер с широко раскрытым ртом и вытаращенными глазами. Публика, находившаяся в автосалоне, не то чтобы замерла, но посмотрела на меня с явным интересом, видимо, желая посмотреть, что я смогу сделать с Утюгом и семью его быками. На меня и правда тотчас было направлено сразу семь стволов, но я с полной невозмутимостью продолжил:

– По обвинению в многочисленных убийствах и жестоком истязании людей, вы, Игорь Теплун, вы Николай Ципунов и вы Валерий Рыжов, будете подвергнуты Антикриминальным Трибуналом экзекуции.

В то же мгновение у меня в руках оказался станнер, который я телепортировал из кобуры. Быстрым движением я обездвижил семерых бандитов, в то время, как Утюг, дрожа от усилия пытался нажать на спусковой крючок своего "Кольта", но никак не мог этого сделать, поскольку ему противостоял Тимофей. Наконец Тимофею надоело с ним цацкаться, он достал свой станнер и заставил Утюга угомониться. Никто из бандитов так и не успел выстрелить. Тимофей и Гена быстро оттеснили всех посетителей салона к стене, а Васяня, разоружив бандитов, сложил их пистолеты на гранитных плитах пола в кучу и, поспешно вооружившись парой самых здоровенных пушек, встал лицом к публике с самым серьезным выражением лица, хотя он весь так и дрожал от радостного возбуждения и был готов сплясать лезгинку. Наконец-то фон его мыслей сменился с мрачно-угрюмого на радостный. Теперь он испытывал азарт и весьма явственное чувство надежды.

Отобрав нужных нам клиентов, Тимофей и Гена, оба здоровенные, как настоящие древние русские витязи, мигом зашвырнули их в багажник "Форда". Наши станнеры были маломощными и не могли полностью парализовать противника и потому бандиты, лежавшие на полу, только таращили глаза, дрожали всем телом и слабо хрипели. Сознания никто из них не терял и способность двигаться должна была вернуться к ним максимум через час. Правда, вряд ли их это могло особенно обрадовать, ведь они, мягко говоря, даже не смогли оказать нам сопротивления и это непременно должно было сказаться на их дальнейшей бандитской карьере.

Публика, находившаяся в автосалоне, замерла в тревожном ожидании, очень многие из них уже прочитали меморандум Трибунала, опубликованный во всех крупных газетах, но никто из этих людей так до сих пор в него и не поверил. Да, и сейчас они думали, что это просто какой-то розыгрыш. Чтобы убедить их в своих технических возможностях, я достал бластер, который не смотря на свои миниатюрные размеры выдавал плазменный шнур способный прожечь насквозь лобовую броню танка и в доли секунды превратил пистолеты в лужицу расплавленного металла. Те пистолеты, которыми вооружился бывший капитан московской милиции, я позволил ему оставить себе на память. После этого я спокойно сел за руль джипа и, жестом подозвав к себе менеджера автосалона, спросил его:

– Послушай, парень, мне нужно выехать. Мне как, сделать это прямо через витрину или здесь есть другой выезд?

Пока менеджер поднимал бронированное стекло одной из витрин, которая служила выездом из автосалона, Гена ненадолго отлучился и забрал из видеомагнитофонов, на которые служба безопасности писала все, что происходило в торгом зале, видеокассеты, чтобы наши физиономии не попали сегодня же в вечерний выпуск новостей. Эти парни обладали не только отменной выдержкой, но и смекалкой, они благоразумно не стали наставлять на Гену своих помповых ружей и добровольно отдали ему все пять видеокассет с видеозаписью инцидента. Один из них тихо спросил его:

– Эй, командир, скажи, а это, правда, работает Антикриминальный Трибунал?

Этот разговор я слышал через коммуникатор и потому могу с точностью повторить слова Геннадия Уралова, который сказал в ответ:

– Да. Можешь поверить мне на слово, через полгода от этой мрази в России не останется и следа. Так и передай это ментам, которые сюда скоро нагрянут. Их это тоже касается. Мы вычистим не только Россию, но и весь мир, но в первую очередь мы вычистим Россию, парень.

Мои товарищи сели в машину и мы не спеша, в полной тишине выехали на улицу. В погоню за нами, почему-то, так никто и не бросился и мы смогли спокойно уехать на другой конец Москвы. Машину я вел быстро, но аккуратно, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Всю дорогу мы хохотали над бывшим капитаном Васяней, который все никак не мог поверить в то, что Антикриминальный Трибунал это не просто чья-то глупая шутка.

Он держался молодцом вплоть до тех пор, пока мы не заехали в Измайловский лесопарк, где нас и подобрал космобот. Вот тут он не на шутку струхнул. Впрочем, это ощущение и впрямь бывает с непривычки необычным, когда машину внезапно поднимает вверх неведомая сила и яркий, дневной свет сменяется полумраком грузового трюма. Еще большее потрясение ему пришлось пережить тогда, когда наша посудина с чудовищной скоростью долетела до Ладожского озера и, нырнув под воду, очутилась через несколько минут в здоровенном ангаре, где стояло еще несколько космоботов.

Бывший капитан МУРа Василий Степанович Седых стал первым человеком, которому стало известна правда об Антикриминальном Трибунале, Интайре, "Уригленне" и наших планах. Пять лет Васяня был руководителем московского отдела Трибунала, как главный контролер сотни раз присутствовал на экзекуциях, а четыре года назад подался на Ладу, где и живет по сей день. Кажется, он единственный из ладиан, который живет там почти без перемены во внешности и к тому же под своим собственным именем.

Впрочем с Землей Васяня связи не теряет. В благодарность за его работу, я подарил ему крейсерскую космояхту и это единственный космический корабль, который сейчас находится в частной собственности. Этот человек имеет право летать куда угодно и когда угодно, столь велика наша благодарность ему. Без Василия Седых все, возможно, сложилось бы совсем иначе и сейчас Земля выглядела бы по другому.

Многие из его крестников давно уже подружились с ним и даже благодарны ему за то, что он вошел в их собственную судьбу столь неожиданным образом. Ведь для этих людей жизнь на Ладе, как и в других колониях, началась буквально заново и хотя они потеряли на Земле все, и семьи, и прежних друзей, и все, что было нажито ими преступным путем, среди них мало найдется людей, которые променяли бы эту жизнь на пожизненное заключение в тюрьмах Земли, ведь преступления, которые они совершили, были, зачастую, просто чудовищны по своей жестокости и цинизму.

Это была первая официальная экзекуция, которую провел Антикриминальный Трибунал. Она не была широко освещена ни газетами, ни телевидением. Не то что вторая экзекуция, которая произошла через несколько месяцев, когда мы провели сразу по всему миру свыше семи тысяч акций, задержав всяческую мелкую, но довольно злобную сволочь, которая относилась к числу наиболее зловредных гангстеров, мафиози, бандитов и прочей шушеры, работающих на крупных боссов в качестве их верных и преданных подручных. Вот тогда то Трибунал и заявил о себе, как о самой серьезной угрозе криминальному миру и всем его пособникам.

Добравшись до московской базы и затолкав Утюга вместе с его быками в камеру, я принялся путано объяснять Василию, куда он попал. Чтобы не доводить его до потери рассудка, я стал плести ему небылицы о наследии древних пришельцев, от которых нам достались техника и оборудование. Капитан оказался куда большим скептиком, нежели я мог подумать и закрыв глаза, принялся что-то припоминать. Из вежливости я не стал читать его мыслей, но видя то, как Тимофей давится от смеха, понял, что они далеко не такие безобидные, как можно было подумать по его сосредоточенной физиономии. Наконец Васяня открыл глаза и ткнув пальцем в мою сторону, спросил:

– Скажите, Эдвард, это случайно не вы устроили переполох в офисе компании "Интерросстрейд" несколько месяцев назад? Среди моих новых друзей по этому поводу ходило множество слухов, один другого фантастичнее и я скорее поверю в то, что вы прилетели на Землю с Марса или с планеты Трон, чем в вашу чудесную находку.

Такая проницательность оперуполномоченного МУРа, изгнанного за упрямство и честность, меня несколько обескуражила. Почесав затылок, я ответил ему:

– Послушай, Василий, может быть мы поговорим об этом, как-нибудь в другой раз? Мы в общем то что прибыли в Москву с совершенно другой целью и если бы не это лесное чудище… – Тимофей, одетый в шикарный костюм, сидел в кресле, висящем над полом на антигравах и попивал пиво "Миллер", при моих словах широко осклабился – Я вряд ли стал брать Утюга и его быков в первый же день своего пребывания в городе. Сам не представляю, что это на меня нашло. Наверное, перегрелся на солнышке.

В этом парне, изрядно потрепанном жизнью и свалившимися на его голову невзгодами, по прежнему были сильны его профессиональные привычки. После того, что я ему сказал он задумался всего на какую-то минуту и спросил:

– Так вы что же, только что прибыли в Москву?

– Да, мы спустились с крыши гостиницы "Интурист" за двадцать минут до того, как повстречали тебя. – Подтвердил мои слова Тимофей.

– А как вы меня прокачали и откуда вам известны имена Утюга и его подельников? Вы что, ребята, телепаты?

Свой вопрос Васяня задал хотя и настороженным голосом, но зато совершенно серьезным тоном. Впрочем, как выяснилось впоследствии, его логическим способностям мог бы позавидовать и Шерлок Холмс и это при том, что соображал он побыстрее иного компьютера. Тимофей в ответ лишь удовлетворенно поцокал языком и я, несколько смутившись, был вынужден признаться:

– Ну, в общем ты прав, Василий Степанович, мы не только прилетели из далекого космоса, но и, вдобавок, почти все, в той или иной степени, телепаты. Правда, мы прилетели очень давно и по некоторым причинам тысячи лет жили на Земле, как вполне обычные люди, ну, а совсем недавно все изменилось и мы решили, что людям на этой планете необходима наша помощь. Ты поверишь в это?

Почесав давно немытую голову с длинными, русыми волосами, Васяня задумчиво ответил:

– Вот это дела, пришельцы из космоса. Здорово, ничего не скажешь. Ну, ладно, пришельцы, так пришельцы. И что вы намерены делать дальше, если это, конечно, не секрет?

От нашего нового друга исходил крепкий и не совсем приятный запах давно немытого тела, с которым не могла справиться мощная климатическая установка, озонатор, ионизатор и дезодоратор воздуха вместе взятые и потому было немудрено, что я, поморщившись, сказал ему:

– Васяня, может быть ты сначала вымоешься и переоденешься, а Тимофей и Гена тем временем все-таки купят эту чертову дачу, что находится наверху, прямо у нас над головой? Мы ведь прилетели, чтобы слегка обустроиться в Москве и даже построили подземное убежище, но вот чтобы пользоваться им без помех, нам нужен нормальный выход на поверхность.

Пока Тимофей и Гена, выбравшись из убежища через аварийный выход, разыскивали хозяина огромной виллы на берегу Истринского водохранилища и уговаривали его продать её, а Василий нежился в ванне, я занялся делом. В первую очередь я направился в нашу мини-тюрьму. Утюг и его друзья уже пришли в себя и теперь негромко переговаривались в большой, чистой камере, разделенной на ячейки силовым и сторожевым полем. Настроение у них было препаршивое и мое появление отнюдь не добавило им энтузиазма.

Для того, чтобы произвести на этих охламонов нужное впечатление, я сначала переоделся в легкий боескафандр, а затем уж спустился на этот этаж. Боескафандр этот хотя и назывался легким, был, однако, способен озадачить кого угодно, так как выглядел ничуть не хуже самых лучших образчиков военной униформы из фантастических боевиков про космические войны. Главное же его отличие от киношных костюмов заключалось в том, что мой костюмчик был действующим.

Поскольку вы таких еще не видели, Джейн, я попытаюсь немного описать его, чтобы вы знали, как я выглядел в тот момент. Мое тело было затянуто в черный, блестящий комбинезон из очень прочного металлизированного пластика сантиметровой толщины, который местами проглядывал из под нагрудной кирасы, защитных щитков, наплечников и наколенников. Эти, почти что рыцарские, штуковины плотно прилегали к моему торсу, рукам и ногам. Все они были сделаны из того же материала, что и наши тяжелые боескафандры, – субметаллической брони, имели такой же темно-серый цвет и были соединены между собой черными, блестящими стержнями тяг мускульных усилителей.

Легким этот скафандр назывался только потому, что он не был герметичен, а его шлем с черным забралом, надевался прямо на голову. Тем не менее он был довольно прочным, ничем не уступая обычной стальной броне толщиной сантиметров в пятнадцать, имел защитное силовое поле и великолепную систему оптической маскировки. Ну, а его мускульные усилители превращавшие меня в трех суперменов сразу, и делали его тем, чем он и являлся, – самым совершенным средством защиты во всей галактике Хизан. Ну, а весил он добрых два с половиной центнера, так что к нему так же прилагался мощный энергоблок и пояс-антиграв.

При виде меня, одетого таким образом, эти типы вскочили на ноги и попятились к стене, стараясь, однако, не прикасаться ни к стене, ни к отливающим голубизной прозрачным перегородкам, поскольку они уже успели испытать на себе болезненные удары сторожевого поля. Мой устрашающий вид подействовал на них должным образом. Спесь и нахальство я сбил с них еще в автосалоне, страху нагнала на них наша камера предварительного заключения, а вот появление такого чудища заставило всерьез задуматься над своей дальнейшей судьбой. Даже если бы я не был телепатом, мне было бы очень легко прочитать по их физиономиям, о чем они думали, а пораскинуть мозгами они могли начиная с того момента, когда их, еще беспомощных, с трясущимися руками и ногами, выгрузили из багажника, уложили на носилки, пристегнули к ним силовыми полями, да так, что они не могли и пошевелиться, после чего спустил в эту камеру.

Утюг, которого я навестил первым, самым серьезным образом думал, что теперь ему придется проститься уже не со свободой, а отправиться прямиком на небеса, решил показать характер. Ростом он был выше меня больше, чем на голову, а в плечах был пошире даже, чем я в своем боескафандре. К моей амуниции он отнесся без особой серьезности и видя, что у меня в руках нет оружия, пошел в атаку. А зря, мой боескафандр был под напряжением и я легким движением руки мог переломать этому качку все кости. Утюг был неплохим бойцом и бросился на меня, словно разъяренный тигр, но был отброшен силовым полем, генерируемым боескафандром. Не приближаясь к своему ошеломленному противнику, я пустил в ход боевые силовые захваты боескафандра и, крепко ухватив Утюга за шиворот его канареечного пиджака, поднял его в воздух и приказал ему и его подельникам:

– Раздевайтесь.

Чтобы они не восприняли мои слова, как приглашение на казнь, я открыл встроенные в стену шкафчики, в которых висели серые, рабочие комбинезоны и принялся им деловито втолковывать:

– За совершенные вами преступления вы все приговариваетесь к пожизненной ссылке в колонию, которая находится далеко за пределами планеты Земля. Некоторое время вам предстоит провести в пересыльной тюрьме на спутнике планеты Юпитер, который называется Ганимед, где над вами поработают наши специалисты. В колонию вы отправитесь с измененной внешностью и откорректированной психикой, но перед этим дадите Трибуналу показания о своих криминальных связях. В тюрьму вы будете отправлены немедленно, но сначала я дам вам возможность еще раз взглянуть на свою планету.

Как только я умолк, раздались возмущенные вопли. Этим типам, чьи руки были по локоть в крови, от чего-то захотелось над собой суда и вообще им не нравилось, что их схватили. Вопить-то они вопили, но оделись довольно быстро. Сковав руки бандитов силовыми наручниками, я отконвоировал их в кабину нуль-транса, откуда им было некуда бежать. Василий к этому времени уже успел не только выкупаться, но и переодеться и прикончить все те блюда, которые я извлек для него из кулинарного блока. От нечего делать он бродил по этажам, рассматривая наше подземное укрытие. В комбинезоне космодесантника, украшенном нашивками соответствующими его милицейскому званию, он выглядел щеголевато. Робот-парикмахер успел придать его шевелюре уставной вид и Васяню было просто не узнать.

То ли психика у этого парня была на редкость устойчивой, то ли еще по какой причине, но он отнесся к переменам по-философски и даже не выразил какого-либо удивления, когда я появился перед ним одетый, как голливудский космический суперсолдат. Постучав костяшками пальцев по толстенной кирасе моего боескафандра, он спокойно поинтересовался:

– Это, что, ваша стандартная амуниция, Эд? На вид выглядит довольно прочной.

– Да уж, на Интайре еще никто не жаловался. – Ответил я ему, снимая перчатки.

– Эд, откуда вы прилетели и зачем?

Этот вопрос Василия был слишком сложным, чтобы ответить на него за пару минут. Для того, чтобы это парень понял меня и поверил всему, мне потребовалось бы слишком много времени, но и не отвечать на его вопрос тоже было невежливо и потому я сказал, как можно проще и короче:

– С планеты Интайр, Васяня, а вот как нас сюда занесло, сам черт того не знает. Мы попали в самую середину какого-то космического вихря и оказались возле этой звездной системы совершенно случайно. Ладно, сейчас нам с тобой болтать некогда, давай сначала разберемся с нашими пленниками.

– А что с ними разбираться? – Искренне удивился моим словам Василий – Поставить их к стенке и дело с концом.

Покачав головой, я задумчиво сказал ему.

– Знаешь, Василий, уж если я не убил никого тогда, в конторе этого дегенерата Викула, то тем более я не буду делать этого сейчас. Эти люди будут сосланы на другую планету и пусть они начнут там жизнь сначала. Думаю, что месяца через четыре это уже можно будет сделать, а до того времени Трибуналу придется хорошенько поработать, чтобы наш космический корабль не улетел с Земли пустым. Надеюсь, ты понимаешь, что мы тебя не просто так позвали? Твои знания криминального мира могут нам теперь здорово пригодиться.

Глаза у Васяни загорелись веселыми огоньками.

– Так значит то, что напечатали газеты, было правдой?

– Разумеется. – Ответил я и добавил – Мы решили, что настало время вычистить Землю от всякой нечисти. Впрочем, я не хочу судить этих людей слишком строго. Поверь, парень, подавляющее число особо опасных преступлений на этой планете совершается из-за несовершенства этого мира, так что мы дадим всем этим говнюкам еще один шанс. А сейчас пошли, нам нужно отправить наших первых клиентов в надежную тюрьму, которая находится далеко от Земли.

Как я и обещал бандитам, им была дана возможность последний раз взглянуть на свою родную планету. Нуль-трансом мы отправились на ладожскую базу, где мы с Васяней усадили их в кресла перед иллюминаторами, приковали их к ним силовыми наручниками и кандалами, а сами сели в рубке управления. Наш полет длился около пяти часов и в течение этого времени они смогли бросить последний взгляд на те места, которые им суждено увидеть только спустя столетия.

Вид у этих, некогда высокомерных и наглых типов был совершенно пришибленный и слезы они лили ручьями. Особенно страдал Утюг, у которого на Земле оставались жена и малолетний сын. Меня его страдания не особенно задевали, а вот Васяня немного расчувствовался. Наш полет завершился в той же точке откуда и начался, над Ладогой, но уже в темноте, после чего я переправил их сначала на нашу главную земную базу в Антарктиде, а затем прямиком на Ганимед, где подо льдами вырос целый город, один сектор которого уже был превращен в самую комфортабельную тюрьму, в которой уже находились сатанисты, захваченные мною и Ольгой в калужском лесу.

Утюг и его подручные были доставлены в тюремный корпус как раз в то время, когда Дениса и прочих горе-сатанистов, вывели на прогулку в парк. Несколько недель, проведенные ими в моем убежище и последовавшие вслед за этим перемены, возымели свое действие. Все они были задумчивы до угрюмости и встретили новичков мрачными шутками. Оставив новичков на попечение старожилов, которых уже готовили к процедуре физиологической реконструкции, обещавшей дать им новые, совершенные во всех отношениях молодые и сильные тела, я прежде, чем вернуться обратно на Землю, решил показать своему спутнику "Уригленну". В отличии от вас, Джейн, мне некогда было рассказывать Василию обо всем столь же подробно и обстоятельно.

Над подледным городом уже был построен космопорт, в ангарах которого стояло с десяток небольших, но чертовски проворных космических кораблей-разведчиков, каждый из которых был примерно в десять раз больше наших космоботов. Всего таких кораблей у нас тридцать пять штук и они имеют скорость лишь немногим меньшую, чем наша красавица "Уригленна", название которой в переводе на английский означает не больше, не меньше, как "Очарование".

Большая часть кораблей-разведчиков уже неслась в космическом пространстве, чтобы достичь планет, которые были открыты нами в глубокой древности и определить, являются ли они пригодными для колонизации людьми. Нам требовались спокойные, тепличные миры кислородного типа, подобные Земле и желательно без опасной биосферы. Человеческая раса, как биологический вид, очень устойчива и обладает высокой приспособляемостью, но мы не собирались экспериментировать, определяя пределы ее выживаемости.

На Василия "Уригленна", особенно её размеры и вооружение, произвела большое впечатление. Этот парень удивлял меня своим спокойствием и рассудительностью. Убедившись в том, что Антикриминальный Трибунал намерен очистить Землю от всяческого отребья, он уже ни чему не удивлялся и воспринимал все увиденное, как само собой разумеющееся. Несколько раз я проникал в его сознание и убеждался в том, что действительность не вызывает у него негативных реакций, а свое любопытство и восторги он просто старательно сдерживает, считая, что проявление бурных эмоций лишь уронит его достоинство в моих глазах. Даже свои мысли он старался контролировать и направлять в конструктивное русло, стараясь определить, чем он может быть полезным Трибуналу.

Такой подход Василия к сотрудничеству меня не только полностью устраивал, но и заставлял испытывать к нему искреннее уважение. Мне просто повезло, что первым из жителей Москвы, которому я открыл наш секрет, оказался этот парень. Его отношение ко мне и моим друзьям, заинтересованное и немного ироничное, только укрепило меня в мысли, что я принял правильное решение. Но куда больше меня вдохновляла способность Василия строить далеко идущие планы, которыми он поделился со мной во время недолгого посещения "Уригленны". В первую очередь ему хотелось вернутся на Землю и заняться работой, а все наши чудеса он желал бы видеть позднее, после того, как будет покончено с преступным беспределом и хотя это не было высказано вслух, я неоднократно читал эту мысль в его сознании.

Так и не показав Василию всего, чем хотел его удивить, я вернулся на Землю. Мои помощники уже решили проблему приобретения недвижимости и теперь на вилле, расположенной у озера, суетились со своими роботизированными агрегатами несколько десятков наших техников-строителей. Здоровенное и довольно непрезентабельное здание на глазах превращалось в неприступную крепость. Единственным достоинством этой пятиэтажной громадины, сложенной из красного кирпича, было то, что она стояла, отгороженная небольшим лесом от любопытных взглядов, на земельном участке площадью в полтораста гектар и до ближайшего жилья было километров десять. Это позволило нам устроить базу вблизи Москвы в соответствии с нашими собственными требованиями безопасности.

Не смотря на то, что он не спал почти сутки, Василий решил немедленно приступить к работе и сделал это довольно неожиданным образом. К моему удивлению бывший опер был куда больше обеспокоен вопросами скорее политическими, нежели правовыми и выразилось это в том, что он припер меня, что называется, к стене и принялся истязать вопросами, начав со следующего, который задал несколько насмешливым тоном:

– Ну, и что мы собираемся делать дальше, господин Бартон? У вас, как я вижу, имеется достаточно сил, чтобы стереть в порошок всю Землю, а может быть и не её одну и, похоже, вас такая перспектива абсолютно не устраивает. Не знаю уж с чем связана такая ваша любовь к людям, на мой взгляд мы того вовсе не стоим, но возьмем это утверждение за отправную точку. Разумеется, мы примем во внимание и то, что вы умнее нас, а ваша наука так далеко ушла вперед, что нашим, земным, ученым нужно будет корячиться не одну тысячу лет, чтобы пройти хотя бы половину того пути, который уже прошли ваши ученые. Интайр… Название вашей планеты звучит очень неплохо. Во всяком случае мирно. Эдвард, ответьте мне только на один вопрос, каковы планы Интайра?

Мы сидели в небольшой, резной деревянной беседке, стоящей у самой воды. Был тихий и приятный августовский вечер. Жара уже давно спала, понемногу смеркалось и в водохранилище играла рыба. То и дело слышались её громкие всплески, а по воде расходились круги. Меня так и подмывало найти в доме удочки и попытать счастья, но Василий задал прямой и конкретный вопрос и смотрел на меня испытующе, да, и Тимофей, маячащий неподалеку, насторожился, ожидая моего ответа. С притворно горестным вздохом я сказал:

– Василий, если говорить откровенно, у Интайра вообще нет никаких планов относительно Земли. На Интайре об этой планете и знать не знают, а мы числимся, как пропавшие без вести, да, и мы сами не знаем где находится наша родная планета. Так что если о чем и можно говорить, то только о наших собственных планах относительно Земли, а они довольно простые. Конечная цель нашего влияния на развитие человеческой расы – звездная экспансия. Для этого, в первую очередь, мы хотим создать за пределами Земли десяток, другой колоний, в которые намерены переселить людей, которые не хотят жить своим собственным трудом, вступили на преступный путь и узурпируют миллионы простых людей. Одновременно с этим мы хотим дать толчок развитию науки и передать людям часть своих знаний, что непременно породит мощнейший демографический взрыв, но не за счет увеличения рождаемости, а за счет снижения смертности. Наша задача, в течении ближайших двадцати пяти лет довести продолжительность жизни до трехсот, четырехсот лет, а затем, через сто лет, поднять эту планку до полутора, двух тысяч лет. Ну, и, конечно, к тому времени мы постараемся передать жителям Земли часть научного и технического потенциала Интайра. Это позволит человечеству безболезненно пережить демографический взрыв и устремиться в галактику. Вот, собственно, и все наши планы.

Мой пространный ответ не столько успокоил Василия, сколько настроил его на конструктивный лад. Удовлетворенно кивнув головой, он весьма категорично сказал:

– Понятно. Эдвард, тогда вам никуда не уйти от политики и начинать нужно, как я думаю, с России. Дела здесь сейчас обстоят так паршиво, что без военного переворота, видно, уже никак не обойтись. Слава Богу, что эти ослы так и не смогли полностью развалить стратегические войска. Думаю, что военный переворот можно будет организовать достаточно быстро, а уж затем, года через два, передать власть гражданским лицам. Если военные выступят с декларацией возрождения России и решительно начнут наводить в стране порядок, то это несколько отвлечет остальной мир от активных действий Антикриминального Трибунала. Вряд ли кто-нибудь станет связывать его деятельность с Россией, но и военный переворот никто не сможет связать с деятельностью вашего Трибунала. Эдвард, у меня есть кое-какие знакомства в среде армейских офицеров и хотя я давно с ними не общался, в некоторых из них я полностью уверен, уж они-то не станут очередными казнокрадами.

Вспомнив о людях, разворовавших страну с таким огромным экономическим потенциалом и превративших её в криминальный рай, где пистолет и взрывчатка давали власть и деньги каждому негодяю, Василий зло выругался и с такой силой ударил кулаком по легким перильцам беседки, что едва не сломал их. Мне были очень понятны его чувства, но при этом я не забывал о том, что помимо России существовало и множество других стран. Вместе с тем мне было приятно слышать, что Василий уже отождествлял себя с Антикриминальным Трибуналом и, похоже, не мыслил своей дальнейшей жизни без участия в его деятельности. Мне следовало объяснить ему еще один аспект нашей будущей работы и потому я сказал ему:

– Прекрасно, если брать в целом, то ты прав. Именно так я и собираюсь поступить, но учти, помимо проблемы России существует еще и проблема Севера и Юга и это тоже политика. Да, к тому же есть еще одна вещь, о которой нельзя забывать. Василий, ты представляешь себе, какими деньгами обладают эти типы? Если ты думаешь, что Трибунал возьмет и так просто станет возвращать их в те страны, откуда они были похищены, то ты серьезно заблуждаешься. Именно на этих деньгах будет построена новая политика и я не собираюсь подпускать к ним никого. Такие дармовые деньги способны развратить кого угодно, а потому русской хунте придется самой мобилизовать средства для социальных программ. Помощь мы ей, несомненно, окажем, но кормить бездельников я не собираюсь. Вполне достаточно будет освободить российских бизнесменов от всяких бандитских и прочих крыш, убийственных налогов и при этом внушить банкирам мысль, что богатеть нужно трудом, а не алчностью и все пойдет нормальным путем. Конечно, это не Бог весть какая помощь, но я думаю, что для начала этого вполне хватит, а если учесть, что Россия и страны третьего мира уже в ближайшее время, под самым благовидным предлогом и на вполне объяснимой основе, получат в свое распоряжение некоторые из технических разработок Интайра вместе с необходимыми технологиями, то о процветании России ты можешь не волноваться. Так что ни у тебя, ни у кого-либо еще, даже не должен возникать вопрос, почему деньги, изъятые у преступного мира, попадут на банковские счета Института Человека…

Говоря об этом, я внимательно следил за мыслями и эмоциями Василия и, к своему облегчению, понял, что такое положение вещей его не только вполне удовлетворяет, но и полностью устраивает. При одной только мысли, что эти деньги могут попасть в руки чиновников, он был готов плеваться, но отнюдь не это меня удивило. В голове у этого парня роем теснились такие грандиозные планы, что даже меня они привели в некоторое смущение и, видя их глубину и тщательность проработки, я сразу сделал вывод, что они вынашивались не один год. А потому я сказал экс-оперу:

– Вот что, парень, боюсь, ты не захочешь ждать до утра, но, тем не менее, я не люблю принимать скоропалительные решения, да, к тому же я предпочел бы видеть все твои планы на бумаге, а не читать их с помощью телепатии. Потому пошли-ка лучше в дом. Там уже смонтировано кое-какое оборудование и оно, как нельзя лучше, пригодится тебе.

Не откладывая дела в долгий ящик, я подхватил этого парня под локоток и мы потопали к дому. Наши разведчики, проводившие рекогносцировку местности, не промахнулись, выбрав это строение, которое хотя и было построено в довольно уродливом стиле нью рашенз арт, имело множество просторных помещений на всех пяти этажах и в подвале. Именно в подвале, в самой большой из комнат, техники смонтировали пульт связи с Большим Мозаичным Мозгом, аппараты ментоскопирования, установки гипнопедии и массу другого, не менее сложного электронного оборудования.

Прежний хозяин дома, видимо, хотел устроить там нечто вроде планетария или океанариума для парочки касаток, так что места там вполне хватало, а высота потолков была такая, что техникам удалось установить огромный сферический экран, а уровнем ниже, – большой телепорт-лифт через который можно было проникнуть в служебный модуль под дном водохранилища. Наши малые стандартные модули были жилыми и не оснащались сложным оборудованием, так что то специальное оборудование, которое установили в доме техники, имелось только на базовых модулях, таких, как антарктический или лунный, ну и еще на борту "Уригленны", где имелось оборудование и посложнее.

Когда мы вошли в дом и спустились в подвал, где суетилось несколько десятков техников и множество роботизированных механизмов, этот парень немножечко ошалел и, удивленно глядя на меня, пробормотал в полголоса:

– Господин Бартон, что это за чертовщина?

– Васяня, я ведь уже говорил тебе, что в техническом плане Интайр превосходит твою родную планету. Ведь не думаешь же ты, что мы станем приглашать финнов или турков, чтобы привести эти хоромы в более приличный вид. – Ответил я.

К нам подошел командир отряда техников протянул мне пластиковую папку с отчетом и коротко доложил:

– Господин главный администратор, пост координации и планирования смонтирован, Большой Мозаичный Мозг подключен и в настоящее время тестирует оборудование. Все работает штатно.

Поблагодарив командира, я расписался в его документах и распахнул перед Василием двери координационного поста. Старикашка Бэмми, который находился сегодня в прекрасном расположении духа, немедленно включил все экраны и же поприветствовал меня:

– Добрый вечер, администратор Элт.

Гораздо чаще его можно застать озабоченным и потому брюзгливо ворчащим по каждому пустяку, но в тот вечер настроение у этого суперинтелектуального существа было превосходным. У меня, как у главного администратора, как впрочем и у остальных администраторов, отношения с этим существом складывались далеко не самым простым образом. Старикашка Бэмми при всем том, что он имел огромный мозаичный кристаллический мозг, который в добрых три тысячи раз превышает по размерам стандартный размер мозга любого андроида, все таки был компьютером и не считал себя, как они, живым существом.

Для нас, главных администраторов, суперкомпьютеры, подобные Бэмми были не только советчиками, но и постоянными критиками, так как они действовали согласно стандартов Интайра. Зато Бэмми никогда не был моим непримиримым оппонентом и помогал всем, чем только мог, ну, а вот в чем-чем, а в его недюжинных аналитических способностях мне никогда не приходилось сомневаться, ведь старикашкой, Бэмми я прозвал потому, что он был собран за семнадцать тысяч лет до того дня, как "Уригленна" стартовала с Интайра и потому он по праву считается старейшим из интари.

К Бэмми может обратиться с просьбой любой интари, его земной родитель или андроид, включая и тех, кто не имеет андротела. Для андроидов Бэмми является еще и своеобразной виртуальной столицей, центром общения, а для всех остальных прекрасным собеседником. Ну это в том случае, когда речь не идет о работе.

Бэмми был не очень-то удивлен, когда узнал, что произошло с нами, он вообще-то предупреждал о чем-либо подобном. Правда, даже у него не хватило фантазии на то, чтобы предугадать такое, а то, что мы обрели сенсетивные способности, да, еще и столь мощные, и вовсе привело его в состояние шока. Ну, с этим он быстро справился, голова у него крепкая. Так же быстро он выявил все положительные стороны этого факта. Именно Бэмми уже в первые часы после Дня Откровения посоветовал мне отправить всех интари и их земных предков на ментоскопирование. Во-первых у него чесалось то, что он определял, как руки, чтобы заполучить себе всю информацию об истории человечества, а во-вторых хотел знать все, чем оно жило в настоящем.

Семьдесят пять с лишним тысяч информаторов содержали в своих головах массу интересных сведений и он просто не мог упустить подобного шанса. Для меня лично, а также для других администраторов, ментоскопирование было вполне обычной процедурой. Мне частенько приходилось совать голову в шлем ментоскопа, чтобы не утруждать себя вводом информации с помощью диктофона, компьютера и прочих способов, ведь ментоскоп способен за четверть часа снять с вашего мозга практически всю информацию, а старикашка Бэмми имеет способность в пять секунд разобраться с нею, проанализировать все и выдать уже готовый план действий, который ещё только крутился у тебя в голове. В дальнейшем его можно было улучшать и совершенствовать, но это уже в дальнейшем.

Именно с этой целью я и привел нашего нового друга в это место. Не смотря на то, что как главный гражданский администратор Оорк Элт, я имел вполне приличный опыт управления, как человек по имени Эдвард Бартон был весьма неплохим специалистом по части выживания, а как Носитель, прошедший сквозь века и тысячелетия помнил всю историю человечества, всего этого явно не хватало для того, чтобы разработать план военного переворота в России.

Мы могли в считанные часы захватить всю Землю и тут нам не могли противостоять ни США с их огромной военной машиной, ни НАТО, ни кто-либо другой, но раз я не ставил таких целей перед своими друзьями, то бывший опер Василий Седых с его мыслями о переустройстве мира был для нас сущей находкой. Этому парню следовало только оказать техническую поддержку, а во всем остальном его план был почти идеален и забегая вперед, скажу, что мы его выполнили. Усадив Васяню в кресло перед главным пультом, я коротко объяснил ему, где он находится и что из себя представляют старикашка Бэмми и ментоскоп. С Бэмми этот парень сразу же сошелся, но вот ментоскопирование ему, явно, пришлось не по душе и он так и сказал мне:

– Э, Бэмми, Эдвард, но мне вовсе не хочется, чтобы кто-то рылся в моей голове. Я не сказал бы, что это мне очень уж неприятно, просто в моей жизни было довольно много такого, о чем я не хотел бы говорить.

Мне на помощь пришел Тимофей Ладин, который подтянулся к нам сразу же, как только мы вошли в центр координации и планирования. Подсев поближе и похлопав Васяню по плечу, он сказал:

– Капитан, пожалуй, теперь это войдет практику и к тому же лично я не нашел в твоей голове ничего такого, что вызвало бы у меня отвращение к тебе. Мои собственные мысли, зачастую, тоже оставляют желать лучшего, но я все равно доверил их Бэмми, хотя ему вряд ли интересно было узнать, как живут люди в сибирской глубинке, а вот все то, что находится в твоей башке, капитан, действительно дорогого стоит. И кроме того, Васяня, ты должен знать еще, что это сделали все мы.

Бэмми добавил к его словам:

– Господин Седых, вам действительно не о чем беспокоиться, та информация, которую я от вас получу и которую вы считаете глубоко личной, никогда и никому не будет раскрыта. Это обычная практика для меня и я ее никогда не нарушаю. Ментоскопирование для интари вполне обычная процедура и все зависит только от того, по отношению к кому оно применяется. Если к преступнику, то это одно, а если к лицу, сотрудничающему с администрацией, – другое.

Уговаривать Васяню засунуть голову в шлем ментоскопа слишком долго нам не пришлось, как не пришлось уговаривать его и на то, чтобы он после этого прошел курс гипнопедии. Мне хотелось чтобы таким образом этот парень получил интайрийский общеобразовательный курс. Сами понимаете, Джейн, это не сделало бы Васяню ни великим ученым, ни специалистом в каких-либо других областях. Он просто смог бы теперь пользоваться всеми достижениями Интайра, как техническими, так и всеми прочими. Это было проще, чем часами объяснять этому парню как включать компьютер, пользоваться всякими техническими приспособлениями и управлять нашими транспортными средствами.

После этого я смог подняться наверх и спокойно поразмыслить обо всем, что произошло за этот день. Хотя сколько-нибудь выдающихся событий вроде бы и не произошло, я просто печенкой чувствовал, что с приходом в нашу команду Василия Седых веселые дела нам теперь были обеспечены на все сто процентов. На всякий случай я подробно известил обо всем двух других главных администраторов и весь административный совет, попросив их заранее подготовиться к моим самым неожиданным стратегическим фортелям, а заодно не торопиться с выработкой собственных планов, чтобы им не пришлось потом от них отказываться.

Интуиция подсказывала мне, что Васяня и старикашка Бэмми не только сойдутся характерами, но и прекрасно споются. И тот, и другой, были склонны к решению глобальных проблем и предпочитали применять при этом кардинальные меры и если старикашке Бэмми для этого все как-то не выпадало случая, то как раз у Васяни просто не было для этого возможностей. Зато теперь у них обоих было и то, и другое.

Бывший оперуполномоченный МУРа, капитан милиции Василий Седых провел в подвале целых две недели. Этот парень лишний раз заставил нас всех задуматься о том, что человек, как продукт творения интайрийской науки, оказался самым лучшим ее достижением. Васяня первым проделал совершенно невероятный до этого времени трюк, – он сумел напрямую подсоединиться к Большому Мозаичному Мозгу. Теперь, спустя шестнадцать лет, среди нас наберется немало таких ловкачей, которые, надев на голову шлем ментаскопа, умудряются общаться со старикашкой Бэмми сутками напролет, но в тот момент это показалось мне просто фантастикой.

Пока Васяня лежал в кресле, превращенном в кушетку, вокруг него хлопотало несколько техников из ведомства Эмиля Борзана. Парню нужна была их помощь, чтобы не загнуться, так как со стороны он более всего походил на коматозника. На самом же деле его мозг работал с чрезвычайной интенсивностью и старикашка Бемми одно за одним выдавал на экраны, принтеры и через коммуникаторы одно распоряжение за другим, из которых следовало, что они уже не только сверстали свой план, но даже преступили к его исполнению. Пока, правда, только в части его подготовки.

Нам же приходилось мотаться, как угорелым, не только по всей Москве, но и по всей России и даже ближнему и дальнему зарубежью. По требованию этой парочки нашим людям пришлось встретиться и переговорить для начала более, чем с семьюстами людьми. Так как у нас уже через сутки был на руках самый подробный план военного переворота и поскольку он был составлен при непосредственном участии старикашки Бэмми, то ни у кого не возникло и малейшей тени сомнения на счет его реальности, так что действовали мы согласно его положений.

В соответствии с этим планом мы в первую очередь отыскали людей, намеченных Васяней на основные руководящие должности в военной хунте и даже пригласили на базу и смогли хорошенько познакомиться с теми, кого, по его мнению, следовало известить о нашем существовании. С остальными встречались наши телепаты и, представившись друзьями Василия Седых, вели долгие разговоры. Круг знакомств бывшего опера был чрезвычайно обширен. Конечно, в подавляющем большинстве это были военные, представители милиции и спецслужб, но вместе с тем среди знакомых Васяни попадались банкиры, бизнесмены и даже ученые.

Очень многие мужчины и женщины оказались настроены столь же решительно, как и сам Василий Седых, да это было и понятно, всем им уже осточертел тот бардак, который творился в стране. Когда они узнавали, что группа военных готовит переворот, то, как правило, соглашались примкнуть к нему. Тех же, кто колебался, проявлял нерешительность или просто боялся за свои семьи, мы просили присоединиться после того, как нынешняя власть будет свергнута. Ну, а тем, кто решил заняться подготовкой мы, показывали кое-какое оружие и средства защиты. Сами понимаете, Джейн, что мой школьный дружок Вадька Комаров также оказался в нашей команде вместе со всеми своими лесными оторвами. Теперь он важная персона, замминистра иностранных дел.

Конечно же наука Земли в то время еще не была способна создать технологию производства плазменно-пучкового и энерго-лучевого оружия, но простенький ультразвуковой станнер, мощные газо-ионные лазеры на криогенно-вакуумных аккумуляторах и легкие боевые полускафандры мы им подбросили, чем и предопределили полное военное превосходство российской хунты над всем остальным миром. Все это было подано, как собственные разработки нескольких юных гениев, хотя нашим инженерам пришлось здорово поломать себе голову, как предельно упростить это оружие и вставить в него чисто земные технологии. Слава Богу это им удалось.

Во многом благодаря именно этому нам и удалось убедить большинство людей, на которых указал нам Василий, вступить в хунту. Техническое превосходство великая вещь, особенно когда энтузиасты говорят тебе, что при наличии денег, кое-какого оборудования и нескольких десятков толковых инженеров и техников за два-три месяца смогут вооружить тебя такими цацками, от которых невозможно укрыться даже за броней тяжелого танка.

Ну, и, само собой, на многих подействовало то, что на роль диктатора не выдвигались всяческие одиозные личности типа тех генералов, которые с головой погрузившись в политику, оказались по уши в дерьме. Это была хунта, которая, как некогда в Греции, возглавлялась полковником, хотя, по большей части ее составляли майоры и капитаны. Никто из тех ребят, на кого Василий указал нам, как на будущих руководителей хунты, не отказался войти в нее и никто не запаниковал, когда попал на нашу базу. Не отказался от нашего предложения и полковник Демидов.

Признаться, я ожидал от Василия, что он все-таки потребует для себя если не президентское кресло, то какую-нибудь важную должность в правительстве, но этого не произошло ни в первые дни, ни потом, когда все окончательно устаканилось и встало на свои места. В этом парне напрочь отсутствовал даже намек на тягу к власти. Единственное, чего ему хотелось, так это жить спокойной и обеспеченной жизнью обывателя, растить детей и ловить рыбу по выходным дням, да, еще он терпеть не мог всяческое отребье. Он даже не требовал себе никаких наград, хотя был достоин самых высоких.

По требованию Васяни и Бэмми, наши люди разыскали в подмосковном городе Электроугли Виктора Григорьевича Демидова, который после того, как его выставили из армии, прозябал в скромной двухкомнатной квартирке и занимался тем, что пытался построить опытную установку по очистке воды и грунта от радиоактивных отходов. Этот высокий, худощавый мужчина с волевым, жестким лицом был военным химиком и максимум до чего дослужился в армии, так это до должности начхима дивизии, хотя обладал недюжинными знаниями и был отличным ученым-химиком.

Вместе с тем этот человек был вообще весьма разносторонне развит и кроме того он, также, как и Василий Седых, смог подсоединиться к старикашке Бэмми напрямую, но, в отличие от него, пролежал на кушетке значительно дольше, да, к тому же затребовал для себя целую кучу инфокристаллов с мнемозаписями для гипнопедии. Узнав от Бэмми, что именно может предложить ему Интайр, Виктор Демидов немедленно захотел получить все те знания, которыми обладал практически каждый администратор высшего уровня. Что же, это было вполне похвально и нас устраивало то, что он с таким энтузиазмом воспринял интайрийскую систему устройства общества и управления государством.

Лично мне было абсолютно все равно, кто станет во главе российской хунты, лишь бы этот человек был лоялен к нам, раз уж мы поставили перед собой цель изменить эту страну к лучшему. Правда, я после первого же разговора отметил, что это парень чертовски суров и ему вовсе не чуждо стремление к власти. Однако, вместе с этими качествами, главным в его характере было стремление к справедливости, а это по интайрийским канонам, служило основным критерием для определения годности человека к административной работе.

То, что Василий Седых и Виктор Демидов вошли в контакт с Бэмми, помогло мне лучше понять их, а им меня, ведь я и сам натянул на свою голову шлем ментоскопа, чтобы пообщаться со всеми троими. Таким образом им обоим удалось узнать, насколько искренен я был с ними. Возможно, именно это позволило мне в дальнейшем подружиться с Виктором. Во всяком случае этот человек является самым верным нашим союзником и со стороны России нам никогда не приходится ждать никакого подвоха. Но при этом надо сказать, что Виктор Демидов, хотя он и вполне адекватно воспринял взгляды Интайра на политическое устройство мира, проводит исключительно свою собственную политику и скорее это мы вынужденно подстраиваемся под нее, нежели он выполняет наши указания.

От власти этот человек готов отказаться только в том случае, если она перейдет в руки того человека, который возглавит всемирное правительство на этой планете. Правда, и тогда он прежде поборется за власть. Большинству из нас этот парень нравится. Он отличный гражданский администратор, очень грамотный и квалифицированный. Большинство успехов России, которые обычно приписываются деятельности Института Человека в этой стране, все таки принадлежат ей самой и даже тримобиль "Зимородок", который вам, Джейн, уже удалось опробовать, это чисто русская разработка, как, впрочем, и многое другое. Но я опять забегаю вперед.

Полностью мы открылись только нескольким сотням заговорщикам и при этом всего лишь двенадцать человек вошли в состав правительства новой России в первые же дни, но и их уверенности в успехе всего предприятия вполне хватило на то, чтобы осуществить подготовку к военному перевороту. На подготовку у нас ушло всего три с половиной месяца, но и этого времени нам хватило, чтобы переворот прошел без сучка и задоринки. Мы не только полностью подготовили военный переворот, но и привели в полный порядок здоровье тех людей, которые стали сотрудничать с нами.

Для Васяни, в котором росту было всего метр шестьдесят три сантиметра и который с юношеских лет мечтал немного подрасти, оказалось особенно приятной новостью то, что его мечта вовсе не является несбыточной и когда он вышел из клиники имея рост под два метра, вряд ли можно было найти на всей Земле человека счастливее, чем он. Всем остальным нашим друзьям также не было отказано и в физиологической реконструкции. Впрочем, это далеко не единичный случай, Джейн, и поверьте, в том шутливом состязании, которое вы устроили с Клод Монпери на Киносе, у вас не было шансов на победу, а вот ей пришлось туго, когда она старалась сдержать себя, ведь по силе она значительно превосходит любого тяжелоатлета.

Василий Седых не зря провалялся столько времени на кушетке с ментоскопом на голове, ведь по сути дела именно он и никто другой спланировал всю эту дерзкую акцию с точностью до минуты. Ну и, разумеется, участие в этом принимали как мы с Сержем, так и все остальные заговорщики, но именно Васяня и Бэмми придали всей нашей работе столь отточенную и законченную форму. Полковник Демидов чуть ли не стоя на коленях умолял этого парня занять место в своем правительстве, но капитан Седых как остановил свой выбор на Трибунале, так больше и не изменил выбранному флагу.

Уже в тот период, когда едва ли не полтора десятка тысяч наших людей занимались подготовкой военного переворота в России, Василий занимался разработкой плана первой широкомасштабной экзекуции. Он, старикашка Бэмми и наши лучшие специалисты по стратегическому планированию скрупулезно, словно складывая огромную мозаику, готовили эту операцию. Для них было важно не то, как пройдет эта экзекуция и не то, какой резонанс она произведет, а то, какую пользу она принесет дальнейшей деятельности Трибунала. Для меня эта работа также представлялась очень важной и ответственной, но я, честно говоря, мало ею занимался.

Для Антикриминального Трибунала этот человек стал главным идеологом, хотя он и почерпнул все необходимые ему знания из книг от Тарат Зурбин. Василий Седых помог мне во многом. Именно он предложил ввести в состав Трибунала контролеров и стал первым главным контролером. Это сделало Трибунал организацией, дающей отчет людям Земли. Василий понимал, что мы никогда не допустим его участия в акциях Трибунала, как экзекутора, и потому был вынужден с этим согласиться и наблюдать за экзекуциями со стороны. Зато он принимал участие во всей остальной работе Трибунала и уж тут он был на высоте. Вообще-то, по большому счету, именно благодаря его стараниям Трибунал и стал таким, какой он есть.

Единственное, чего мы так и не сделали, это так и не избрали председателя Трибунала. Эта должность пока что является коллегиальной и все решения принимаются административным советом. Рано или поздно положение обязательно изменится и во главе Трибунала встанет достойный человек, ну, а пока мы стараемся просто хорошо делать свою работу

Мы не делали эту работу с чистого листа, так как любой интари знает что такое Тарат Зурбин – Трибунал Справедливости, но, по правде говоря, кроме меня и Раулы никто не был знаком с работой этой конторы. Остальные мои друзья знали об этом скорее понаслышке, так как посты, занимаемые ими, были слишком ничтожны на Интайре, чтобы они могли приобщиться к деятельности подобного рода. Васяня пользовался тем, что у нас на руках имелся устав и свод правил Тарат Зурбина, а уж мы сами с самого раннего детства впитали в себя почтение перед его карающей дланью, а потому прежде, чем задуматься о чем-либо, любой интари сначала подумает о том, укладывается ли его замысел в рамки чести, порядочности, справедливости и гуманности.

Уж лучше умерить свою прыть самому, нежели дождаться того момента, когда за тебя это сделают экзекуторы Тарат Зурбина. Ведь где бы ты ни был, везде могли оказаться агенты этой вездесущей конторы, его зандары, ну, а вслед за ними могли прийти экзекуторы, такие ребята, как я и Раула. Ведь нам обоим не раз и не два приходилось срываться с постели среди ночи и лететь по вызову зандара, чтобы встать во весь рост перед каким-нибудь хануриком, умудрившимся натворить бед и объявить ему о том, что его преступной деятельности отныне пришел конец. Так что, Джейн, начиная свою бурную деятельность на этой планете я ни на одну минуту не забывал ни о Тарат Зурбине, ни о том, что был на Интайре его простым чернорабочим, – рядовым экзекутором, как и любой другой администратор моего уровня.

Эд Бартон замолчал и минуту спустя, подводя итог своего интервью, с застенчивой улыбкой на лице, сказал:

– Джейн, вы поймете нас гораздо лучше, если выслушаете не только меня, но и некоторых моих друзей. Специально для этого я пригласил на лунную базу Спиро, самого лучшего розыскника Трибунала, чья фирменная специализация – маньяки и серийные убийцы. Думаю, что вам будет полезно выслушать его рассказ о своей работе к тому же этот парень вряд ли удержится, чтобы не рассказать вам о Силе.

Галактика "Млечный Путь", луна, естественный спутник планета Земля, база колонии Интайра, расположенная на склоне кратера Коперник, апартаменты Главного контролера Джейн Коллинз.