Прошло уже целых шесть часов, время близилось к семи, и Руссо чувствовал, что становится жарко. Они стекались отовсюду - СМИ, семьи, начальство. Было такое чувство, будто все они толпились у него на спине. Он потер ноющую шею и проглотил пару таблеток "Тайленола". Он наблюдал за людьми, расширяющими штрек, слушал постоянный шум отбойных молотков и перфораторов, шипение пара и глухой стук кусков известняка, загружаемых в вагонетки. Голова гудела ото всего этого.

Он потер глаза, потом виски.

Здесь внизу все звуки многократно усиливались эхом. Стук, жужжание, звон и лязг. Руссо закурил сигарету и жестом подозвал Кори, начальника смены.

- Ну и? - спросил он.

- У нас есть прогресс, но думаю, на расширение штрека уйдет еще почти день, чтобы смог пройти буровой станок, - сказал ему Кори. - Если шахта была заполнена обломками известняка, мы просверлили бы его как сыр, но...

Руссо сердито зыркнул на него. - Но?

Кори покачал головой. - Ты знаешь то же, что и я. Если бы это был просто рыхлый щебень, мы пробурили бы его за три-четыре часа буровым расширителем. Даже чтобы прорубить четыреста футов требуется восемь часов... Но мы не знаем, что там случилось. Как будто вся земля сместилась. Известняк - штука неустойчивая. Если придется рубить твердую породу, на это уйдут дни.

- Если не недели, - сказал Руссо и сплюнул.

Недели. Недели, ради всего святого! Руссо затянулся, глядя, как Кори идет к штреку, раздавая приказы и подгоняя копальщиков. Он стоял, гадая, как там люди внизу. И вспоминал, как сам когда-то оказался заперт под землей. Даже сейчас у него по телу бегали мурашки.