… Берег пустовал насколько глаз хватало — и ещё дальше, практически до горизонта как в одну, так и в другую сторону… Что позволяло беспрепятственно бродить вдоль прибоя. Как правило, вообще без всяких разговоров — молчать втроём оказалось удивительно легко и уютно. Да и молчали они, то и дело невольно впадая в триединство, практически об одном и том же: простым совместным впечатлениям, одинаково понятным, перевод не требовался. Триединство для Миль звучало пением а капелла, где чаще солировал Джей — как новичок, он ещё только учился сливаться, а не выпячиваться, и поэтому постоянно попадался на провокации: то Миль, то Бен над ним подшучивали, передавая свои ощущения; например, зная, что Миль единственная из троих боится щекотки, Бен принимался прутиком щекотать себе шею, а Миль, взвиваясь от невозможности избавиться от раздражителя, закатывалась на весь берег — и Джею приходилось либо отключаться, либо наказывать злодея. Обычно он выбирал последнее — и песок летел фонтанами направо и налево…
А в другой раз Бен «закрывался» и, пропав таким образом из поля менто, мог без предупреждения напасть: быстро выбросив руку, толкал в плечо, в грудь, в спину — не ожидали? Вам же хуже! Оставалось либо осрамить школу и учителя, позорно загремев, либо, используя энергию толчка, дополнить вектор прыжком, уйдя в кувырок или сальто, и, извернувшись в полёте, приземлиться на четыре точки совсем не там, где ожидалось. И оттуда, из низкой позиции, подсечь его ноги… или хотя бы «достать» ближайшее уязвимое место, если противник открыт. Любым способом лишить равновесия, поразить жизненно важный участок. Песок в глаза — вполне бы приемлемый способ… но в условиях боя. Не вышло — затанцевать, уходя с линии атаки, из зоны доступности… или принять атаку, нежно сопроводить атакующего, продолжив его движение, и мягко отпустить… возможно, придав ускорения его полёту…
С появлением Джея играть стало интереснее — два противника это ровно вдвое веселее. Но однажды Миль бездарно пропустила атаку и примитивно свалилась на песок, закрыв глаза. Из активного менто она тоже выбыла, и сначала парни ничего не поняли, а потом Бен в панике рухнул рядом, прижимаясь к ней лицом, грудью… и до Джея едва дошло, что всё неправильно, как его уже втянули в триединство…
…Они дышали вместе, вместе толкали кровь их сердец… И билось, трепетало вместе с ними — что-то ещё.
Миль уже открыла глаза и слабо смеялась над их паникой, а они всё ещё — в основном, из-за Бена — пытались дышать за неё.
«Отстаньте, всё в порядке! — прикрикнула она, отталкивая Бена, и лишь тогда «трилистник» распался. — Это что — новый способ атаки?»
— Это новый способ сводить мужа с ума, — проворчал означенный муж. — Зачем скрывала? Что, трудно было сообщить?
«О чём?» — недоумевала Миль, пытаясь встать самостоятельно.
Бен, недоверчиво глядя в лицо, помог ей… и вдруг расплылся в улыбке… Джей, вспомнив что-то, тоже заулыбался и, выполнив поклон — даже будучи одет в одни лишь плавки, он умел выглядеть при этом галантно — приложился к ручке:
— Поздравляю, госпожа. Это так… чудесно…
Миль растерянно переводила взгляд с одного на другого.
«Вы чего?»
Бен засмеялся и шикнул на попытку Джея что-то сказать:
— Цыц! Я сам! Это всё же моя жена…
— Ээ… ну я тогда пойду пройдусь, что ли, — и Джей деликатно их покинул.
«И оставишь меня наедине с этим хихикающим идиотом?!» — возмутилась Миль вдогонку. Бен, повалившись спиной на белый песок, залился смехом пуще прежнего.
— Увы. Но ты ведь сама выбрала его, — был ответ через плечо…
«Ну-у…?» — когда фигура Джея, удаляясь, значительно уменьшилась, грозно вопросила Миль, пытаясь выглядеть сердитой: ликование Бена уже захватило и её. С трудом укротив счастливый смех, рвущийся наружу, на весь белый свет, Бен выговорил:
— Это, наверное, первый случай в истории, когда муж сообщает эту новость жене, а не наоборот… Ты беременна, Миль. Мы беременны! — и опять захохотал.
И сердце у неё словно ухнуло в пустоту…
… А потом взорвалось…
…— Ты, кажется, не рада?
Они лежали на песке щека к щеке, ногами в разные стороны…
«Пожалуй, не очень. Я боюсь».
«Не стоит, никто не позволит тебе мучиться».
«Если тебе так легче, можешь продолжать успокаивать себя. Я боюсь за ребёнка».
«Всё будет хорошо. И потом — к медикам всё равно придётся наведаться. Они в любом случае скоро сами бы обозначились, по долгу службы. Пока всё идёт по обычному сценарию, беспокоиться не о чём. Разве что о твоём рационе и режиме дня. Не можешь же ты теперь питаться одним солнечным светом да морским воздухом!»
«Что, полагаешь, что у нас будет вполне нормальный ребёнок?» — усмехнулась Миль.
Настроение у Бена явно понизилось. Но ответил он твёрдо.
«Надеюсь, что да. По крайней мере, руки-ноги и прочее должно быть в классическом исполнении…»
«Ну, тут я могу тебя уверить — комплектация у него вполне обычная», — улыбнулась Миль, закрывая глаза…
«Откуда ты можешь знать?»
«А вот знаю…» — и погладила свой ещё совершенно плоский животик.