Миль новость не обрадовала. Покрутив головой, она всё же нехотя согласилась, что вставать на учёт пора. Ребёнок уже скоро зашевелится.
«Заодно и по детским магазинчикам пройдёмся…» — мечтательно добавила она, а мужчины только дружно скривились, но не возразили: хочет ещё малюсеньких вещичек и обновок — да пожалуйста. На то мужчины и зарабатывают деньги, чтоб тратить их — у кого есть такая возможность — на женщин… и детей.
Оказалось, что робела Миль зря: ничего страшного с ней там не произошло. Симпатичное снаружи, небольшое здание клиники и внутри выглядело симпатично: всюду зелень и сладко-пряно пахнущие цветы-цветы-цветы… журчание крошечных фонтанчиков, светлые, пастельных тонов, интерьеры, «миленькая», продуманно расставленная удобная мебель, персонал, хотя и большей частью мужской, но очень внимательный и доброжелательный в прямом смысле — Миль прямо-таки чувствовала, как ей здесь искренне рады, как озабочены её комфортом и душевным равновесием… Отпустив, наконец, руку мужа, за которую до этого судорожно цеплялась всю дорогу, она с приятным удивлением поразглядывала высокохудожественные фрески в вестибюле, погуляла по цветнику и зависла у обнаруженного ею в зарослях мелкого бассейна с причудливыми, дивных расцветок, небольшими рыбками, похожими скорее на водоплавающих бабочек. Расслабилась, в общем. И не было никакой возможности отказать себе в непреодолимом желании рассмотреть этих «бабочек» вблизи и как можно детальнее… Чуть только тень её упала на поверхность воды, «бабочки», изящно взмахивая огромными цветными плавниками, такими яркими и полупрозрачными, всплыли из глубины и выжидающе уставились на гостью большими, печальными глазами. Явно рассчитывали, что их сейчас покормят…
«Извините, в другой раз непременно, а сегодня ничего нет», — весело подумала Миль, касаясь поверхности рукой… Рыбки, ожидавшие, казалось, именно этого момента, со всех сторон безбоязненно подплыли к её пальцам и стали мягко тыкаться мордочками в ладонь. Было щёкотно и неожиданно приятно, Миль тихо смеялась, не отнимая у них ладони… некоторых даже удавалось легонько погладить по скользкой спинке…
Бен, предоставив ей развлекаться, первым делом просканировал окрестности на предмет опасности — и слегка успокоился, позволив себе сосредоточиться на жене. Сторож молчал, вестибюль был почти пуст, знакомых неприятных, хотя и красивых, лиц не наблюдалось. А других угрожающих моментов ни от кого ожидать не приходилось. Клиника всё-таки под постоянным присмотром безопасников.
Неслышно подошедший пожилой полноватый медик в традиционном белом некоторое время наблюдал за этой парой, потом пригласил пройти…
Как хотите, а гинекологический осмотр дело неприятное, хотя и не особо болезненное. Бен, глянув на медика непримиримо, молча шагнул в покой вслед за женой, и персонал не возразил, а только настоял, чтобы он облачился в такой же, как и на всех присутствующих, белейший комбинезон с прозрачным забралом, после чего его устроили рядом с большим стационарным биосканером и предоставили самому себе.
Миль объяснили, что на первый раз осмотр будет полным, и ей пришлось обнажиться и добровольно улечься в стерильное мягкое нутро, вообще-то уже знакомое — дома в одной из комнат стояла уменьшенная мобильная версия такого же агрегата. Только этот агрегат был размером с небольшую комнатку, этакий прозрачный, освещённый изнутри саркофаг. Миль, вняв совету, постаралась расслабиться, но всё равно невольно цепенела от количества аппаратуры и персонала, пристально-бесстрастно изучавшего её как снаружи, так и изнутри… И даже пожалела, что отказалась от предложенного ей перед процедурой транквилизатора. Успокаивало только, что Бен находился в пределах прямой видимости.
Уловив её сожаление, он кивнул, наклонился к плечу оператора и тихо что-то ему посоветовал. Тот не стал спорить, и Миль вскоре почувствовала, что расслабляется, и заснула…
А потом вдруг открыла глаза и увидела, что всё уже закончено. Свет потушен, Бен сидит рядом и ждёт. Медик тут же заулыбался и порадовал известием, что всё просто замечательно, мама здорова, малыш развивается правильно, и теперь госпожа будет приходить сюда регулярно по назначенному ей графику, а список рекомендаций уже вручён её мужу…
С трудом дождавшись финала его профессионального оптимизма, Миль на автомате оделась-обулась-причесалась… и пришла в себя уже в знакомом вестибюле, а окончательно — вообще на улице. Передёрнув плечами, молча взглянула на мужа. Говорить что-либо нужды не было. В ответ он только слегка развёл руками… но добавил:
— А что делать. Зато у них стопроцентная вынашиваемость, рождаемость и выживаемость. И даже более того.
«Да всё я понимаю, Бен. Но вот настолько не хочу, чтобы нас с малышом трогали, что перекусала бы всех…» — и весьма натурально оскалилась.
— Ничего себе у тебя инстинкт… — протянул он, тихо радуясь, что не сказал ей про свои страхи. — Но не в лесах же тебе рожать, а? Мало ли что?
«Готова рискнуть. И вы все как хотите, а к малышу я никого не подпущу, — вконец озадачила она мужа. — Сама рожу, сама воспитывать буду. Шиш им, а не мой ребёнок. Ни интернатов, ни всего прочего!»
— Ну-ну-ну, давай-ка без экстрима, — прижал он её к себе, покачал, успокаивая. Что плохого в интернатах — я там вырос, и вырос нормально. Покосился на неё сверху вниз… и поверил:
«А ведь и правда — не подпустит, — и озлился: — Дохлые предки! Я сам не подпущу!»
Из Города предстояло как-то выбираться — и срочно…