Разбудил её запах свежей выпечки, горячего, свежайшего, вкуснейшего хлеба… Желудок, которому вроде бы после вчерашней энергоподпитки полагалось впасть в спячку как минимум на сутки, тем не менее злобно забурчал, немедленно требуя своей доли завтрака — подтверждая тем самым, что оно, брюхо, старого добра ну совершенно не помнит…
Немного поленившись и в меру понежившись под одеялом, Миль нехотя извлекла себя из такой тёплой, мягкой постельки, и обречённо потащила в санузел, где после положенных утренних ритуалов и неминуемых жертвоприношений Великому Духу Канализации предъявила себя для опознания местному идентификатору личности, в просторечии именуемому зеркалом. Зеркало довольно долго сравнивало помятую личину со всеми прежними бесчисленными образцами, хранимыми в его загадочных бесстрастных глубинах и, крайне неохотно, но всё-таки утвердило нынешний непрезентабельный облик как условно-приемлемый. С категорическими предписаниями привести его в относительный порядок.
Вздохнув, Миль эти предписания приняла к исполнению. Первое: почистить этому угрюмому несчастью его зубы.
Второе: умыть этой хмурой образине её заспанную мятую физиономию.
Третье: причесать этому растрёпанному пугалу его всклокоченную, лохматую гриву… да-да, и даже заплести, несмотря на отсутствие необходимого прочного инструмента — а неважно, чем, хотя бы и пятернёй!
Четвёртое: сменить этой мрачной личности её угрюмое, вечно подозрительное выражение на приличное, чтобы его можно было без опасений предъявлять ни в чём не повинному мирному местному населению. Дабы оно, население, не шарахалось…
Пятое: одеть это худющее мосластое существо во что-нибудь, желательно чистое и новое, что скроет от нормально упитанных людей сие вопиющее безобразие, которое мы тут имеем вместо положенного замужней даме округлого женственного тела.
И, наконец, шестое, но не последнее: отвести эту упёртую вредину вниз и должным образом накормить полноценной едой, а не сомнительной заменой в виде солнечных ванн и уворованных у обычных людей излишков энергии… — пока она, вредина, ещё не отвыкла окончательно от правильной, богами заповеданной для человеческих желудков пищи, приготовленной умелыми поварами.
Пункт седьмой, факультативный, но идущий в зачёт: по пути вести себя воспитанно, кивать, отвечая на приветствия, и вообще проявлять коммуникабельность, дружелюбие и с оружием на людей не кидаться. За старание возможны начисления баллов и поощрения в виде всяческих бонусов…
Ну не любила Миль, будучи ярко выраженной «совой», рано вставать. Особенно не имея уважительной на то причины… Вот ежели б там, внизу, за «их» столиком у окна сидел ненаглядный муж… Нет, ну до чего же вкусно пахнет… на все два этажа. Если не на весь Город. Погоди-ка… А ведь не может сюда доноситься аромат свежевыпеченного хлеба, да ещё в такой концентрации — не пекут горожане хлеба, только коржики-булочки… Так это же ментофлёр, «запах» Бена!
Миль метнулась мыслью вниз, нашла — и обволокла, прильнула всей своей соскучившейся до потери благоразумия сущностью к его сути, к нему, родному, желанному…
Отклика, однако, не случилось. Это почему?! Не разбирая дороги, Миль помчалась на первый этаж, и через миг ворвалась бы в зал… Если бы всего за пару метров до дверей её — «Минуточку… Не так быстро, фэймен», — не перехватили, рискуя здоровьем, несколько крепких пареньков. И, как Миль ни дёргалась, её развернули в противоположную сторону и быстренько водворили в небольшую комнату, битком набитую включёнными мониторами и ещё какой-то техникой…
— Спасибо, ребята. Очень хорошо сработали. Миль, успокойся, — Рольд сделал знак, и её отпустили. От неожиданно обретённой свободы Миль пришла в себя и смогла уразуметь, что ничего страшного с ней не делают — просто слегка попридержали. — Ну? Ты уже в состоянии думать? Или опять со всех ног полетишь в расставленную ловушку?
Ловушка? Миль всмотрелась в мониторы: в битком набитом зале весело и торопливо завтракали перед занятиями школьники. А в уголке — ИХ уголке — возле окна, как Миль и мечталось, без всякой спешки и даже несколько задумчиво что-то жевал её долгожданный муженёк.
— Да тут он, тут, ты же видишь. Расслабься уже. Если не наделаешь глупостей, вскоре вы будете вместе. Но… — многозначительная пауза, — вдруг тебя элементарно ловят на живца? И если ты сейчас со всей дури влетишь в капкан, то винить тебе будет некого. Или ты думаешь, что, раз охотников не видно — так их и нет?
И Миль поняла. На живца, значит. На её собственного мужа. Ай, молодцы… Верно рассчитали. Если бы не эти мальчики, которым она, кажется, успела-таки наставить синяков, её уже сейчас нежно уводили бы под белы рученьки… а скорее даже — уносили бы. Винясь, Миль прижала руку к груди, и, выразительно похлопав глазками, склонила голову в поклоне. Мальчишки стеснительно заулыбались:
— Да ничего страшного, фэймен…
— Нам это вместо зарядки… И синяки, как медали.
— Ага — мы ими хвастаться будем…
Неизвестно, до чего бы ещё они договорились, но Рольд прервал:
— Ладно, на любезности времени нет. Миль. Сейчас ты вместе с моими волчатами тихо и незаметно покинешь нашего «Дракошу», а твой муж останется здесь, спокойно доест свой завтрак и уйдёт в неизвестном направлении. Погуляет по Городу, избавится от «хвоста» и явится туда, куда мы тебя доставим. Всё ясно? Или у тебя есть другой план?
Планов у неё не было. У неё была только тоска… и надежда. А ещё появились, наконец, кое-какие мысли: прежде чем недоумевать по поводу мужниной безответности, следовало дать себе труд вспомнить о собственноручно вывязанных защитных Узлах, в числе коих не только «Недотрога», но и «Путаница», которая рассеивает ВСЕ жизненные показатели. Стало быть, и менто рассеивает тоже. Бен её под таким прикрытием просто не чуял.
«А ты уверен, что ему удастся уйти от «хвоста»? Я мало смыслю во всех этих гениальных технических решениях, но, если к противнику относиться всерьёз и со всем уважением, всегда надо предполагать худшее. Представь, что Контроль пошёл на крайние меры. Так есть у Бена шанс?»
Рольд задумался.
— А ведь ты права. Если все эти слухи правда… то Бен должен быть «инфицирован» с ног до головы, и его найдут, даже если он разденется догола и сбреет причёску.
«А избавиться от «инфекции» своими силами возможно?»
— Вообще-то да — если подозревать Контроль в таких играх и если иметь под рукой биосканер: он вычистит организм от любой «инфекции», было бы время.
Миль задумалась: Бен ведь тоже не дитя, раз назначил ей здесь встречу, то на что-то рассчитывает? Надо надеяться, он уж как минимум «почистился», прежде чем идти сюда?
«Будем думать, что Бен сделал всё от него зависящее, и снова инфицировать его они не успели. Каким образом они могут за ним следить?»
— Ну, — Рольд широко и гордо улыбнулся, — электронная слежка им в «Дракоше» не поможет: мои ребятки хоть и любители, но фанаты конченные, контрабандные новинки со всей страстью отслеживают, я сам не всегда понимаю, о чём они между собой болтают, когда в этих своих ненаглядных железках ковыряются. Так что — на всякую хитрую гайку найдётся свой болтик с крутой резьбой. Через окно на нас любоваться могут, а прослушивать — нет. А вот агенты в зале наверняка сидят. Я даже имею кое-кого на примете. Видишь во-он тех интеллигентных дядечек? Может, конечно, это и простые голодные горожане, что зашли в кафешку перекусить перед рабочим днём, но Раф их не знает. А он обычно помнит в лицо всех своих постоянных клиентов.
Бен на экране никуда не спешил, а большинство школьников уже организованно покидали зал, собираясь на занятия. Став в пустеющем зале очень заметными, взрослые, на которых указал Рольд, один за другим тоже заканчивали завтрак и выходили. Однако на смену им приходили другие и тоже делали заказ. Обслуживали их быстро, и у них не было особых причин задерживаться за столиками… Они и не задерживались. Но и столики долго не пустовали…
— А у Рафа сегодня будет неплохая выручка! — хохотнул один из мальчиков, сидевших за пультом и показал на экран: бармен-хозяин, бросив взгляд в камеру, чуть заметно покачал головой.
— Ну вот, я же говорил. И эти клиенты — новенькие, не «наши».
— Зато какая прибыль ресторану! И какие расходы у Контроля…
— Вот уж кто точно не обеднеет… Так… Миль, Бена я предупрежу и пусть отправляется. А тебя мы отсюда увозим, да? Сочувствую, но придётся вам пожить врозь ещё какое-то время…
Миль усмехнулась. Если он и сочувствует, то по его хитромудрой физиономии этого не скажешь. И винить его не за что: выдать её он не выдаст, напротив — сделает всё, чтобы спрятать от Контроля… и, хоть ненадолго, от мужа тоже. Он всего лишь хочет быть рядом. Взглянув в его горящие некой сумасшедшинкой глаза, она качнула головой и печально-понимающе улыбнулась. А Рольд, поняв, что его раскусили, с вызовом тряхнул чёлкой… и, усовестившись, насупился. Взглянул жалобно и отвернулся…
Ну вот что же ей-то делать… Чем помочь… Отворот ему предложить? Так ведь относительно недавно одному уже предлагала — искренне… а тот чуть не послал… А как, интересно, её мать, нарочно приворожив кого-то, справлялась с последствиями? Неужели просто и без затей бросала? Вспомнив маму, Миль расстроилась ещё больше: с мамы бы сталось. Более того: она, кажется, так и делала, и даже угрызениями совести особо не мучилась — вот как ей это удавалось?!
Школьники всё так же топтались у дверей, ожидая решения. Рольд прочистил горло и сипловато спросил:
— Ну так что — другие идеи будут?
Будут, кивнула Миль. Быстро набрала несколько строк. Подростки сгрудились, читая, недоумённо глянули на Рольда, но тот кивнул: выполняем.
…Шумно, с хохотом, ввалившись в зал, мальчишки помладше, на бегу перебрасываясь мячом, направились к выходу. Неловкий бросок, ещё более неудачный пас — мячик улетел далеко в угол, и — смачно так — плюхнувшись прямо в тарелку с недоеденным завтраком, изрядно украсил крупными брызгами соуса не успевшего отстраниться Бена.
— Ой, — беспечно и нераскаянно прокомментировал автор броска, с интересом глядя на заляпанного гостя, — мяч в ауте, и, кажется, в команде соперника замена… Ругаться будете? Честное слово, мы не нарочно.
С досадой зыркнув на отличившихся пацанов сквозь медленно сползавшие по лицу потёки, Бен раскорякой поднялся, безуспешно попытался оттереться услужливо поданной тканевой салфеткой, да где там!.. Соус был непобедим. Пришлось, отшвырнув скомканную салфетку, проследовать в туалет (в сопровождении ещё пары «посетителей», а то как же…) где под причитания хозяина ресторана расстаться с безнадёжно испорченными недешёвым сюртуком и блузой модного покроя в обмен на безликую майку и стандартную куртку, за секунды сварганенные синтезатором и почти бесплатные… Ребятишки с виновато-плутовскими мордочками крутились рядом, не столько оказывая посильную помощь, сколько путаясь под ногами — пока их не турнули:
— А не пора ли вам уже на занятия? — куда они подозрительно послушно и отбыли.
«Посетители», само собой, проводили их взглядами, но придраться было не к чему…
А в результате этой шалости Миль очень скоро бережно держала на ладони несколько светлых волосков и ту самую салфетку, перепачканную соусом — и кое-чем ещё…
«Кажется, так часто этим заниматься мне и дома не приходилось», — подумала она, скручивая воедино добытые барменом-хозяином для «Путаницы» драгоценные ингредиенты с теми, что добровольно пожертвовали мальчишки Рольда и сам Рольд…