Бродягу теперь именовали «гонцом», и, в ожидании вызванных флайеров, двигались параллельным курсом, наблюдая очень издалека, километров с пяти. Парень, уверенный в своей безопасности и безлюдности окружения, бросил большую часть поклажи, отпустил лапонога и давно уже шёл открыто, делая лишь краткие остановки для сна и отдыха. Он теперь даже ел на ходу, если можно назвать едой маленькие капсулы спецпитания со стимуляторами и витаминами. Если бы «братьям» требовались ещё какие-нибудь подтверждения его статуса — то эти капсулы ставили в сомнениях точку.

Флайеры прибыли быстро. Что им пройденное людьми расстояние… Свистнул рассекаемый воздух, две стремительные тени пали с неба и — вот они, подзависли и плавно опустились на траву.

Загружаться на борт не спешили. Расставаться так скоро было больно, и Джей вообще закрылся от Миль — и Миль только взглядывала на него вопрошающе и виновато опускала глаза…

«…Может, сбить его с курса, и пусть себе кружит по континенту…»

«А смысл… Разве — чтобы дать парню пожить лишние дни… Если его ждут, если за ним следят, то его целенаправленное движение к месту встречи уже замечено и истолковано правильно: гонец возвращается с доброй вестью. Для них — доброй…»

«Быстро же нас накрыли…»

«Да уж…»

«Даже если мы теперь его ликвидируем… Да нет — если даже он просто повернёт и пойдёт назад ли, в сторону ли — в любом другом направлении… Это будет означать только одно: и гонец нами обнаружен, и вся их затея расшифрована. Значит, мы рядом. Тогда… Брат, у нас один выход…»

Долгий взгляд в глаза друг другу…

«А парень-то — герой…»

«Все мы по-своему герои…»

Долгое же молчание…

«Это будут ревуны. Парочки, я думаю, хватит».

«А потом вступят падальщики… Чтоб никаких следов…»

«Кстати, о следах… Лапоног где?… Ага, вот… счас приведу».

Вскоре в соседнем кустарнике послышались топот, хруст, фырканье, и — Миль от неожиданности шарахнулась под защиту к сидевшему рядом Джею — запыхавшийся, но жизнерадостный лапоног явил из ветвей сперва свою лохматую любопытную морду, а там, сокрушая кусты, и сам выбрался на поляну. Задрав голову, зверь, раздувая лепестки ноздрей, втянул воздух… направился прямо к оторопевшей Миль и безошибочно сунулся мокрым носом в карман её шортов. Невольно улыбнувшись, Миль извлекла из кармашка заныканный от завтрака кусочек сахару, и скормила лакомство гостю. И всё — взаимопонимание было достигнуто. Правда, пришлось пожертвовать почти всем имевшимся на борту сахаром, зато зверь стоял спокойно и позволил оснастить все свои шесть ног небольшими мешочками с несложным, но действенным составом, который на скорую руку нахимичил Бен.

«Это зачем?» — полюбопытствовала Миль, почёсывая лапонога за мохнатыми ушами и у основания лобной пластины, отчего тот блаженно жмурился, вздыхал и ежели и не мурлыкал, то утробно взмыкивал… Пока Бен на пару с Джеем ползали у него под ногами.

— Дождь, конечно, смыл большую часть наших следов, но в последние несколько дней мы натоптали новых. Зверь пройдёт по ним вспять, только и делов-то. Тот состав, что на его ногах, уничтожит все запахи, а вот этот, — Бен украсил шею лапонога ещё одним мешочком, — отпугнёт хищников… А теперь не мешайте мне, я постараюсь объяснить ему, чего мы от него хотим…

На поляне воцарилась относительная тишина. Бен прислонился лбом к лапоноговой голове, постоял так… довольно долго. Лапоног не выдержал первым: повернулся и пошёл, всё ускоряя бег, куда-то в заросли, оставляя на ветках клочья рыжеватой шерсти.

Все трое смотрели ему вслед, пока было слышно, как он ломится через кусты…

«Ревуны пришли, — прервал молчание Джей. — Вам пора».

«У него мини-лайтер».

«В чехле. Это раз. Ревуны здесь не водятся, и он не ждёт нападения — это два. В-третьих, я выпущу их так, чтобы он их не обнаружил до самого конца. И ещё кое-что… В последний момент я попробую остановить его сердце. Тогда он даже не заметит, что умер».

«Ты это сможешь?» — испытующе взглянул в глаза Бен.

«Должен суметь. А вы уходите куда-нибудь, хоть на соседний континент, хоть на Архипелаг, и не высовывайтесь. В эфир не выходите. Однажды, рано или поздно, я найду вас по ментоэху…»

И окликнул Миль:

— Госпожа моя! У меня для тебя маленький подарок!

«Да?» — повернулась к нему Миль.

— Посмотри-ка, что я нашёл! — на протянутой ладони уютно отсвечивал округлым бочком камешек, прозрачный, тёплого оранжево-коричневого оттенка, с искоркой внутри. — Нравится?

«Краси-ивый…» — камешек оранжево отразился в зеленоватой влаге её глаз.

— Сможешь оправить его и носить. Но за это я требую один ма-аленький поцелуй! Бен, не возражаешь?

— Да нет… — пожал тот плечом, завершая проверку флайера перед полётом. — Если один. И маленький.

— Тогда… — Джей приглашающе развёл руки, а когда Миль подняла к нему лицо, подставляя, как всегда, щёку, изловчился и поцеловал — в губы, с нежностью и страстью, отчего Миль покраснела и совершенно растерялась.

«Что ты, Джей?… — глядя на него снизу вверх сквозь выступившие слёзы, спросила она. — Ты… что?…»

— А что такое?! Уж и поцеловать нельзя. Бен, между прочим, разрешил. Ну, не обижайся уже, солнышко моё…

Взяв под мышки, он подсадил её в салон флайера и захлопнул за ней люк. Затем отвернулся и пошёл к своей расписной машине, на ходу послав Бену:

«Улетай, брат. Пожалуйста».

Миль, спотыкаясь, добралась до своего кресла, где и сжалась, пряча глаза от неловкости. Сработали фиксаторы, Бен поднял флайер над поляной, развернул носом на юго-восток и повёл его низко-низко, порой задевая кроны, постепенно наращивая скорость, прижимаясь, где можно, к земле, старательно следуя рельефу местности… Летели молча, Миль всё ещё была смущена, смотрела в строну и ни о чём не спрашивала. Внизу долго проносились верхушки деревьев и россыпи скал, потом мелькнула кромка берега в белой оторочке прибоя, и флайер помчался над зеленой водой, срезая верхушки волн…