А ещё Ферди заметил, что девушка пристально, хоть и исподтишка вглядывается в него, вроде как пытаясь рассмотреть. Но, в отличие от Лары, сидел он спиной к луне и потому был спокоен: его лицо пряталось в тени, а ближе она сесть не могла — мешала Регина, громадным лохматым холмом сидевшая рядом.

К сожалению, Лара оказалась остроглазой.

— Что с твоим лицом?

Спросила она без сочувствия — всего лишь с приглушённым любопытством. Как о неожиданной вещи, которой быть не должно. Ферди было насупился, а потом усмехнулся: «Ты же потому и прячешься, чтобы не лезли в душу…»

— Ничего особенного, — легко сказал он. — Был пожар, который вышел мне боком. Вот и всё. А ты? Так и не ответишь?

— А почему ты не залечил лицо после пожара? — продолжала гнуть своё девушка.

— Потому что повредил глаза, — спокойно ответил он. — А чтобы провести операцию, нужен свет. Что бы ты ещё хотела узнать у урода, прежде чем утолишь своё праздное любопытство и пожелаешь ответить на мой вопрос?

Кажется, теперь он задел Лару.

— Я не из праздного любопытства, Дин, — резковато ответила она. — Я же не знала, что у тебя и с глазами плохо. Просто в деревне есть женщины, которые могли бы легко залечить тебе кожу на лице.

— В городе это уже пытались сделать, — ровно сказал Ферди.

— Целители, что ли? — пренебрежительно бросила девушка.

— Ты не доверяешь городским целителям?

— Нет. Знаешь, чем отличается маг от ведьмы или ведуна?

Ферди чуть не хмыкнул: совсем недавно дед сказал ему, что в здешних краях недолюбливают магов. Но сдержался и подтолкнул девушку к быстрому ответу на её собственный вопрос, так как она явно ожидала, что он кинется защищать магов:

— И чем?

— Способности мага развивают искусственно, а ведун усиливает свой талант вместе с природой той земли, в которой он живёт, — важно ответила девушка, и Ферди заподозрил, что она совсем юная.

— По-твоему, способности мага развивать нельзя? Пусть остаются не востребованными для него и для тех, кто рядом?

— Они просто слабые — в сравнении со способностями ведунов, — с легко уловимым превосходством сказала Лара.

Ферди тихонько, но так, чтобы она слышала, усмехнулся.

— А раз ведуны сильней магов, ты не ответишь мне на мой единственный вопрос. Ну ладно, что поделать. Больше любопытствовать не буду.

— Если ответишь на мой последний вопрос, тогда скажу.

— Ну и?

— Ты сказал, что гость в замке. А с компанией охотников, которая приезжает к де Винду, ты дружишь?

— Я здесь всего несколько дней. И мне не хотелось бы с кем-то… — Он осёкся на «общаться», потому что девушку и её сопровождающих как раз таки это могло спугнуть. А он… уже не был готов так быстро расстаться с ними. Хотя и не понимал почему. — Я пока здесь никого не знаю, — поправился он.

— Но ты из богатых? — настаивала она. — Раз гость?

— Я сын человека, который хорошо знал здешнего хозяина. Поэтому де Винд предложил мне пожить у него. — Ферди надоело, что постоянно отвечает только на её вопросы, поэтому бросил фразу резковато. — На данный момент я беден, как церковная крыса. То есть абсолютно без гроша. Если ты не прекратишь допрос…

— Тебе, вообще-то, тоже от них досталось, — в задумчивости пробормотала она, словно убеждая себя. И, уже глядя на него напрямую, объяснила: — Они решили сыграть в игру про времена Плёточников. Де Винд, вообще-то, разрешает деревенским ходить по своему лесу, а в охотничьи сроки — стрелять живность, которую он разрешит, а также собирать ягоды и грибы, а тем, кто помладше, — разрешает гулять и играть в лесу и в его окрестностях. Все его лесничие про это знают. А Плёточники не хотят видеть нас там. Типа, они за Тиарнаков, а он де Винд. Пользуются его гостеприимством, но играют, как будто они против него. Вот нас и гонят. Разрешение-то на лес деревенским дано от де Винда. — И, помешкав, будто решая, говорить или нет, добавила: — Только мне кажется… Они ещё ищут что-то.

— Они?

— Ну да… Детки богатеньких землевладельцев. Соседей де Винда. А де Винд про это не знает… Поэтому они нас и гоняют. Хотя раньше не обращали внимания, что в лесу кто-то, кроме них, есть.

— Почему ты решила, что они ищут что-то?

— Ну-у… Мне так показалось…

Внезапно Ферди озарило. Сдержав свой порыв воскликнуть, он спокойно сказал:

— Большинство из этой молодёжи — маги, да?

— Да, а что? — не поняла девушка.

— Так, спросил, — медленно сказал Ферди.

Теперь ему стала понятней неприязнь девушки к городским магам. Здешние богатенькие маги, которым незачем так серьёзно изучать магию, подмочили репутацию. А он сам теперь добавил уверенности к мнению Лары о несостоятельности городских магов своим незалеченным лицом. Браслеты-то Алексы действуют, закрывая не только огненный самовыброс, но и все невидимые не магу признаки человека, обладающего магическим даром. А сказать, что именно произошло, нельзя.

Они помолчали, глядя, как азартно бегают по площадке от дерева к дереву трое ребят. Ферди только было хотел перевести взгляд на Лару… Мяч взвился в небо и полетел в сторону камня, на котором оба сидели. Ферди среагировал немедленно: мяч ещё в воздухе — парень мгновенно съехал с камня и в быстром прыжке легко отбил его на середину площадки. Улыбнулся вслед улетающему мячу и радостным воплям ребят, только было хотел снова сесть на валун, как застывшая девушка будто отмерла и изумлённо покачала головой:

— Вот это да! Ты так быстро… А я думала…

И такой восторг был в её голосе, что Ферди впервые задумался: странное впечатление остаётся после беседы, прозвучавшей несколько минут назад. Он снова покорился повелительным ноткам в голосе — даже неизвестной ему девушки. Нотки требовали — он нехотя подчинялся, отвечая на все вопросы, хоть и возмущался в душе, что не может противостоять Ларе и не может, скрывая чувства под нетерпением замолчать, прервать допрос. Но в конце беседы неприятие собственного послушания переросло в странную эмоцию. Он был так раздражён, что осмелился назвать это раздражение злостью. Это ему… понравилось.

Поскольку девушка молчала, кажется, снова увлёкшись наблюдением за азартной игрой своих спутников, Ферди решил, что ничего особенного не будет, если и он побегает… в команде. И присоединился к незнакомым пока ребятам. Они и правда были юны, как он и понял по голосам. Присоединившийся парень вызвал у них восхищение — помнили об ударе. А когда он показал им пару приёмов, как бросать мяч, как держать руки при этом, они уже благоговели перед ним. Что не помешало впрочем, орать и весело мотаться по всей площадке за мячом, то и дело удирающим от них не в «корзину», а мимо. Но криков, которые могут привлечь нежелательных зрителей, Ферди не боялся, благо «баскетбольная» площадка защищена со всех сторон каменными стенами. Нет, он предполагал, конечно, что крики слышны и дальше площадки, но иллюзия защищённости всё ещё оставалась.

Скоро ребята заметно устали, а на горизонте, над лесом, появилась бледновато-зелёная полоска. И Ферди немедленно прекратил «тренировку»

— Нам пора, — сказала Лара, когда трое ребят заговорили о чём-то своём, непонятном для парня, а тот подошёл к ней.

— Вы часто просто так бродите по лесу? — поинтересовался Ферди.

— Не очень, но бывает, — уклончиво сказала девушка.

А парень вдруг вспомнил её «ну-у, мне так показалось», на его вопрос, с чего она решила, что богатые дети здешних землевладельцев что-то ищут во владениях де Винда. Ферди в темноте приподнял бровь: кажется, девушка и сама что-то ищет в лесу де Виндов.

— Встретимся завтра? — спросил он, перекидывая мяч из руки в руку.

Тройка парнишек уставилась на Лару. Про себя Ферди хмыкнул: кажется, и правда, что в этой компании заводила и атаманша она. И сам не заметил, как тоже вопросительно уставился на девушку. Но она, как-то машинально обернувшись к камням, на которых они сидели, вздохнула и пожала плечами.

— Завтра не получится. Пока вы играли, тут саламандра бегала, место искала. Завтра в это время будет дождь, и очень сильный.

— Саламандра?! — не удержался Ферди.

— Ну да. Ящерица такая, маленький дракон, — спокойно сказала Лара. — Если она ищет место и неспокойная, будет дождь. Примета есть такая.

— Потому что саламандра — огненная ящерица, — важно сказал самый маленький в компании — Колдер, которого Ферди запомнил, из-за того что он стремительно нырял в игре под руки всех, внезапно для ребят отбирая у них мяч, отчего остальные постоянно вопили на него, называя по имени. — Она танцует в огне и убивает всех ядом.

— Не всех, — недовольно протянул Вард, самый спокойный и неуловимо похожий на медвежонка. Правда, это сходство игрокам выходило боком. Привыкнув считать его медлительным, все — и Ферди в том числе — ахали, когда он внезапным вихрем проносился мимо тех, кто вставал перед ним в блоке. — Она только защищается, а не убивает.

— Не всё ли равно — защищается или нет, главное, что убивает! — настаивал Колдер.

— Разница есть, — припечатал Вард и снисходительно добавил: — Только тебе этого не понять, торопыга.

Парнишка заворчал, и все трое принялись спускаться по тропе, вполголоса споря. Ферди (Регина держалась справа) и Лара рядом шли за ними.

— Лара, а ты много примет знаешь?

— Ну, достаточно.

— А что будет, если встретить двух саламандр?

— Если девушка встретит — замуж выйдет. Если парень — клад найдёт.

Не оборачиваясь к ней, Ферди усмехнулся. Интересно узнать, выйдет ли Лара в скором времени замуж? Или огненный баскетболист «Саламандра» не считается вторым дракончиком?.. Уже внизу, у подножия скалистой площадки, он предложил:

— Я провожу вас немного? У меня Регина, — он кивнул на сенбернара, намекая: случись что — псина отпугнёт Плёточников.

— Нет. Мы лучше так, потихоньку — незаметней доберёмся, — сказала девушка. — Дин, если хочешь, я поговорю с нашей старой Мадди. Она хорошо лечит кожу от ожогов. И свет ей для исцеления не нужен.

— Я подумаю, — бесстрастно сказал Ферди. Меньше всего хотелось, чтобы кто-то понял, что он сам маг. Судя по неприязненному отношению Лары к магам, она мгновенно потеряет к нему интерес. А ему понравилось, что она заинтересовалась им, хотя бы как человеком, которому можно практически доказать преимущество деревенской колдуньи перед какими-то городскими магами.

В лесу, на тропе, они расстались. Прежде чем свернуть на уже знакомом повороте, парень обернулся, и удивлённая улыбка тронула его губы: Лара тоже обернулась. Он помахал ей рукой и застыл, когда она быстро отвернулась… Опустил руку. «Ты мне тоже нравишься», — прошептал он, беззвучно смеясь.

… Прогноз Лары оправдался.

Проснувшись к вечеру следующего дня, Ферди расслышал прокатившуюся по замку дрожь, потом другую. Осторожно выглянул на террасу — вчера в это время ещё вовсю полыхало солнце. Сейчас же будто наступили сумерки. Было холодно и влажно, отчего по телу сразу прокатило нервной дрожью. Вздохнув, Ферди прикинул, чем может заняться после завтрака. Определилось следующее расписание: «завтрак» с дедом, уже привычная беседа с ним, а потом — неплохо бы попросить экскурсию по замку. Своё крыло парень немного изучил — правда, не все залы остались обследованными, и, если что, он и сам сможет, пройтись по ним. Но, вынужденному прятаться, Ферди всё-таки хотелось открыть для себя что-то новое, хотя бы и в закрытом помещении.

Во время «завтрака» Ферди несколько раз порывался рассказать деду о том, что Плёточники используют старые страницы истории, чтобы развлекаться, гоняя деревенских из лесов и вообще из владений де Виндов. И останавливал себя. Не хотелось говорить о Ларе. Дед, кажется, человек понимающий, но если и он начнёт насмешничать… Как-то не хотелось этого. Поэтому парень усиленно думал, как преподнести информацию о Плёточниках, не затрагивая имён. Разговаривали обо всём подряд… Выпрошенное разрешение деда позволило привести Регину в комнаты. Де Винд лишь предупредил, что с нею надо будет выходить в определённые часы на улицу для справления естественных нужд собаки. И Ферди заверил, что он обязательно сделает это.

Поглядывая в сторону Регины, уютно расположившейся у камина, парень невольно улыбался: пять дней власти над собакой с говорящим для него именем, раздражение в разговоре с Ларой — всё это как-то странно влияло на него.

Когда мужчины принялись за десерт, Ферди наконец придумал, как рассказать о том, что его волновало и даже мучило: не дай Бог, Лара опять попадёт под плеть!

— Дед, а у вас есть приметы, связанные с саламандрами?

— Есть и очень много, — откликнулся де Винд. — И не только приметы. В нашем роду у первого де Винда-землевладельца среди доспехов был наруч, украшенный рисунком изогнувшейся саламандры. Его подарил король в приложение к владению землями. За давностью времён наруч исчез, но девиз, собственной рукой короля начертанный на его основании, будут помнить все потомки и Тиарнаков, и де Виндов, как только начнут изучение архивов нашей семейной истории.

— И каков же этот девиз? — невольно улыбаясь его воодушевлению, спросил Ферди.

Де Винд заколебался, и парень сообразил, что связанные с огнём темы дед побаивается затрагивать в беседах. Но, посомневавшись, хозяин замка всё же сказал:

— Девиз таков: «Стойкость, очищенная огнём».

— Здорово, — искренне сказал парень. — Это по-настоящему здорово…

Он договаривал, когда запел мобильный хозяина. Выслушав говорившего, де Винд поднялся. Кивнул внуку.

— У нас гости. Те самые молодые люди. Попали в дождь, просятся обогреться. Ты уверен, что не хочешь афишировать себя? Хватает ли тебе общения лишь со мной?

— Да, хватает, — спокойно сказал Ферди, охваченный любопытством и тревогой: уж после слов Лары он точно не хочет общаться с теми, кто безнаказанно бросается на беззащитных людей в лесах де Виндов. И тут же пожалел, что не может использовать фотоаппарат своего мобильного: заснять бы этих разыгравшихся деток в момент реконструкции времён Плёточников и показать кадры деду.

— Что ж, тогда мне придётся тебя покинуть.

— Ничего страшного. — Ферди встал проводить деда до выхода из апартаментов. — Я сейчас немного посижу с наушниками, а потом пойду на тренажёры.

Дед ушёл, а парень, выждав, пока женщины вывезут столик, посидел немного на потемневшей от громыхающей грозы, но очень привлекательной из полумрака террасе, слушая аудиозапись одной из любимых книг. Плетёное кресло, плед, укрывший его, неплохой запас светового времени, чтобы время от времени взглядывать на тонувшие в ливне лес и горы, наслаждаться бушующей грозой, — что может быть лучше в непогоду? И Регина, прикорнувшая у ног, грея их…

Когда часть книги закончилась, он пошёл в комнату с тренажёрами. Поскольку погода не обещала, что сегодня ночью он сможет погулять, Ферди на тренажёрах оторвался, но не так, как обычно — просто до пота. Нет, сегодня выполнял обычные упражнения, одновременно размышляя. Первым и главным героем всех размышлений был он сам. И все остальные — по отношению к нему. Он снова вспомнил своё недовольство тем, как разговаривал с Ларой. С парнишками было легче. Они сразу восприняли его как своего. Он вспомнил младшего брата Алексы: эх, как с ним было весело вспоминать общих учителей в общей школе!.. Но зато в конце разговора с девушкой он испытал странное чувство того раздражения, которое счёл злостью. А сегодня, беседуя с дедом, парень обратил внимание, что де Винд разговаривает с ним просто, без тех повелительных ноток в интонации, которые испугали его в начале встречи.

Что происходит? Может, и правда вдали от родителей он начинает освобождаться от влияния матери?.. Он отжался ещё раз и сел на скамье тренажёра, несфокусированно глядя в пространство. Этот его вопрос… Значит ли он, что только вдали от родителей он будет уходить от влияния повелительных ноток в голосе любого человека? Не значит ли это, что он просто трус? Ну, если боится, что в любой момент появятся родители и… И он снова превратится в послушного тюфяка?

Регина негромко проворчала, оглянувшись.

Сердце внезапно дёрнулось и больно забилось. И, когда Ферди понял, что он подумал в первые секунды после того, как уловил ворчание псины, он даже не знал, смеяться ли над самим собой, или злиться на себя. Он решил, что сенбернар уловил шаги приехавших к нему родителей!..

Он быстро перебросил через скамью ноги и мягко, по ковру, подошёл к двери своего миниспортзала. Апартаменты отличались тем, что гостиная была самым большим помещением, а по бокам её, в коротких коридорах-тупиках, располагались остальные комнаты: спальня, тренажёрная, библиотека и другие. Везде — полумрак. Сегодня этот полумрак был естественным и очень качающимся: Ферди отодвинул жалюзи, чтобы видеть дождь и грозу. Ему нравилось настроение природы. Оно взбадривало и его самого.

Но, застыв у приоткрытой двери тренажёрной, из коридора он с беспокойством увидел, что кто-то включил в гостиной свет. Верхний. Яркий. Этим кто-то мог быть только человек, который не подозревает о присутствии в замке странного жильца.

Едва Ферди сообразил всё это, как покрылся гусиной кожей от звонкого девичьего голоса:

— А я говорю, что здесь явно кто-то живёт! Эй, кто-то! Выходи! Мы не кусаемся! — А через пару секунд тот же голос уверенно произнёс: — Смотрите — здесь и книги, и аудиозаписи! Интересно, что на них? Фи-и… Я думала — музыка!

Что-то неразборчиво, гораздо тише, сказал явно мужской голос. Потом — из другого места, ещё один. А Ферди, поначалу изумлённый, начинал закипать. Это что? Так называемые свободные сельские нравы? Внаглую пришли к незнакомому человеку в комнаты и беспардонно роются в его вещах? Это — нормально?.. Парень уже сообразил, что за незваные гости объявились в его комнатах…

— Я посмотрю в том коридоре, а вы — здесь! — властно распорядился девичий голос.

Ферди напрягся. Быстро отступил в комнату с тренажёрами, чуть не наткнувшись при входе на Регину. Первая мысль, едва не заставившая его нервно захохотать: а не натравить ли на непрошеных гостей сенбернара? А потом парень быстро огляделся, в первую очередь присмотревшись к самой двери. Прикусил губу. Запора — даже механического, не было. И, если эти так называемые гости войдут… И включат свет… Он оглядел потолок — и это была вторая мысль: может, можно что-то сделать с освещением? Но лампы были спрятаны, встроенные в сам потолок.

Пульс зачастил. Если они войдут в тёмную комнату, может, свет и не включат?

Но в гостиной света не было, а они его включили, чтобы рассмотреть комнату. Значит… Ферди бросил взгляд на окно, спрятанное за жалюзи. В сумерках легче, чем на свету, на котором придётся ещё и объясняться, кто он такой и почему ему нельзя при освещении. Да ещё поверят ли ему? Дураков много…

«Успокойся, — велел себе Ферди, уже задыхаясь от страха. — Думай, что бы сделал Карей. Ну? Думай! Он бы… Он бы…» Взгляд, рассредоточенно блуждающий по стенам, почти скрытым темнотой, замер на маленьком, едва приметном квадратике. Выключатель.

— Вот бы что сделал Карей, — прошептал Ферди, мокрый от пота, выступившего уже не только от недавней работы на тренажёрах, но и от страха перед светом — не перед нахальными, бесцеремонными гостями!

Он быстро подошёл к выключателю и положил на него ладонь, посылая на мягкие края пластикового квадрата силу, состоящую из собственного страха, злости на людей, которые подвергают его смертельной опасности из пустого любопытства. И беспокойства: где де Винд? Почему дед до сих пор не спохватится, что его молодые гости разгуливают по всему замку без его разрешения? Или он привык к этому?

Собравшись, Ферди облизал солёные от пота губы — и сила хлынула в невидимые отверстия выключателя. Глаз не отводил от еле видного света на полу, который сочился из-под двери. Длинно выдохнул, когда пушистый, давящий на глаза свет резко пропал.

За дверью, совсем близко, раздался возмущённый голос той же самой девицы:

— Что случилось? Кто выключил свет? Господа, прекратите шутить!

Ферди открыл дверь.

Он не знал, насколько хороши эти люди как маги. Девица точно была плоха. Наверное, из универсальных ведьм со слабенькими способностями. Такие не учатся, а только отбывают учёбу, лишь бы получить диплом. Это ясно: она не видит ауры. Хотя… Он пристрастен: многие ведьмы аур не видят. Как не видят их многие маги-студенты. Ему-то самому пришлось научиться видеть…

Он натянул рукава спортивной тенниски на браслеты-обереги, а на голову привычный капюшон, без которого не обходилась ни одна его тенниска или футболка, и выскользнул из тренажёрной. Прошёл мимо женской фигуры, застывшей в тупике коридора, в двух шагах от комнаты. Девица оказалась не только бесцеремонной, но и не чувствительной. Она не почувствовала, что мимо кто-то прошёл. Не ощутила, как всколыхнулось пространство вокруг неё.

В гостиной было как минимум четверо, которые пытались что-то сделать со светом. Ферди знал, что света они не включат минут пять. Замкнуло крепко — с его личного перепугу. Сила собственного страха иногда изумляла и его самого…

Парень дошёл до входной двери в апартаменты, где захватил с цоколя стены канделябр, оставленный специально для него — уже с колпачком. Затем снова настроился на образ своего младшего брата, решительного и тяжёлого в общении с чужими. Щёлкнул пальцами, засветив свечу и черпая силы странного удовольствия в странной сцене, где перед незваными гостями предстаёт пугало с закрытым лицом и в спортивной одежде.

— Господа, — ровно сказал он. — Будьте добры покинуть мои комнаты. Я оставлю свечу, чтобы вам было удобней. Выйдите. Пожалуйста.

Тишина упала. Именно так воспринял её Ферди. Тишина стелилась по полу, по коврам, волнами шла к стенам… От него. Парень неторопливо поставил канделябр со свечой на пол в коридоре и снова вошёл в гостиную.

— Побыстрей, — бесстрастно сказал он. — Иначе моё терпение кончится.

И ушёл в сторону, где свет огонька из коридора не задевал его. Как ни странно, именно в этом углу его дожидалась Регина, абсолютно спокойная и ничем, кажется, не растревоженная. Он присел на корточки, обнимая собачину и чувствуя защиту.

Первым из гостиной двинулся невысокий человек, за ним ещё кто-то, пока всех не остановил пронзительный высокомерный голос девицы:

— А я не хочу уходить! Кто бы мне ещё приказал это? Представься, тогда я ещё подумаю!

До боли Ферди хотелось сказануть: «Это приказывает вам, Плёточники, Ферди Тиарнак-старший! Тот самый, которого вы якобы поддерживаете!» Но он промолчал, хотя весь кипел от желания пустить по ковру огонь. И он просто сказал:

— Вы невоспитанно ворвались на чужую территорию — и требуете представиться хозяину этих комнат? Нонсенс! — И прошептал в ухо сенбернара: «Голос!»

Регина низко, на самых хрипящих нотах зарычала. Монотонный звук длинного рыка, внезапно прорезавшего пространство, заставил всех быстро, чуть не в панике покинуть гостиную.